Начало моей офицерской деятельности после утверждения в качестве командира разведывательного взвода 80-й отдельной разведывательной роты дивизии складывалось удачно. Приезд в Витебск 5 ноября 1978 года, устройство в гостинице «Советская» прошли без проблем. С утра следующего дня привел в порядок парадную форму и ровно в 9.00 прибыл в штаб соединения для представления начальнику отдела кадров подполковнику Нежурину.

— Товарищ гвардии подполковник, лейтенант Марченко для дальнейшего прохождения службы прибыл.

Внимательный взгляд кадровика с черными усами вызвал волнение и даже трепет. Достав из сейфа мое личное дело, пришедшее из Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища, он открыл его, полистал.

— Присаживайтесь, Марченко. Как отдохнули? Вы из Сибири?

— Так точно, товарищ подполковник, из Томской области, сибиряк. Отдохнул нормально, готов командовать парашютно-десантным взводом.

Подполковник усмехнулся, продолжая изучать личное дело.

— У вас богатый послужной список, лейтенант: «учебка» в Забайкалье, шесть лет на сержантских должностях, наверное, скучно будет командовать взводом?

— С этого все начинают, товарищ подполковник.

— Гвардии подполковник, — уточнил начальник отдела кадров.

— Извините.

— Ничего, лейтенант, сегодня вы также становитесь гвардейцем прославленного соединения Воздушно-десантных войск. Привыкайте.

— Есть.

Нежурин, продолжая изучать личное дело, расспрашивал о службе в армии, учебе в училище, через какое-то время набрал номер телефона:

— Удалый, зайдите.

Через минуту в кабинет зашел крепкого телосложения капитан с академическим значком на кителе. Нежурин кивнул в мою сторону:

— Забирай лейтенанта, беседуй, через час доложишь.

Капитан повернулся ко мне и не очень внятным голосом представился:

— Капитан Удалый, начальник разведки дивизии. Идемте со мной.

Пошли по коридору штаба соединения к кабинету, на двери которого висела табличка «Разведывательный отдел». Я вошел вслед за Удалым. Скромная кабинетная обстановка: несколько столов, стулья, шкафы, за грудой бумаг сидел лейтенант.

— Филонов, принимай гостя, планируется вместо тебя.

Встав, лейтенант подошел, протянул руку.

— Николай, помощник начальника разведки. Присаживайся.

Удалый, усевшись за письменный стол, заваленный папками, бумагами, начал беседу, скорее — собеседование: он задавал вопросы, я отвечал. С первых минут стало ясно, что с начальником разведки дивизии надо быть очень внимательным: плохая дикция, несвязная речь сбивали с толку. Вначале он задавал общие вопросы, уточнил биографию, затем перешел на учебу в училище. Постепенно подошли к теме «Организация иностранных армий», некогда любимой для меня на занятиях по тактике, которые проводил полковник Колесников Петр Михайлович. Посыпались вопросы по американской группировке в составе НАТО на западноевропейском театре военных действий. Особый упор начальник разведки сделал на структуру авиационных крыльев США, дислоцировавшихся в Западной Германии, организацию 5-го и 7-го корпусов США в составе альянса.

По спине потек пот, стало душно, но на поставленные вопросы отвечал твердо, уверенно. Несколько раз не сходились в оценке личного состава механизированной дивизии США и 5-го армейского корпуса.

— Филонов, папку.

Помощник лез в первоисточник, находил, уточнял.

— Как с физической подготовкой? — подытожил наконец начальник разведки дивизии.

— Нормально, товарищ гвардии капитан.

— Пошли.

Вышли в коридор, по лестнице спустились во двор, где стояла перекладина.

— Давай подъем переворотом.

Сняв парадный китель, я положил его на скамейку и, сделав заскок на снаряд, приступил к выполнению упражнения на количество раз. Ржавая труба перекладины говорила о том, что офицеры штаба дивизии нечасто баловали ее вниманием. На двенадцатом обороте Удалый остановил.

— Достаточно. Как с рукопашным боем?

— В порядке. Спарринг, каты?

— Давай каты, — усмехнулся начальник.

Посмотрев с минуту, махнул рукой:

— Идем к Нежурину.

Зашли в кабинет, кадровик поднял голову от документов.

— Товарищ гвардии подполковник, лейтенант соответствует службе в разведке дивизии. Забираю к себе.

Нежурин указал на стулья. Присели. Полистав бумаги, он что-то сверил, уточнил и, наконец, поднялся.

— Гвардии лейтенант Марченко, — начальник отдела кадров соединения строго смотрел на меня.

— Я! — вскочив, принял положение «Смирно».

— Приказом командира 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии назначаетесь командиром разведывательного взвода 80-й отдельной разведывательной роты дивизии. Приказ будет подписан сегодня. С этого момента поступаете в распоряжение начальника разведки Удалого. Желаю успехов, лейтенант!

С этого момента началась моя служба в разведке ВДВ. Осеннюю проверку рота сдала на удовлетворительную оценку, которая не устраивала ни разведчиков, ни командование соединения, поэтому с наступлением зимнего периода обучения началась кропотливая работа. Разведывательным отделом дивизии под руководством начальника разведки соединения Удалого был разработан план зимнего разведывательного выхода. Он предполагал комплекс мероприятий по совершенствованию боевой подготовки личного состава разведчиков в условиях, приближенных к боевым. Сформированы разведывательные группы, которые необходимо было готовить до способности выполнять учебно-боевые задачи в глубоком тылу противника в автономном режиме. Работа разведывательных подразделений в условиях полевого выхода, выполнение ими специальных задач решалась совместно с другими частями дивизии.

Действовал единый план, разработанный штабом соединения под руководством гвардии подполковника Чернова. На нас, разведчиков, особое внимание обращал командир дивизии гвардии полковник Рябченко. Мы всегда были в поле его зрения, поэтому разведотдел соединения, готовя план разведвыхода, учитывал многие составляющие. С одной стороны, отрабатывались чисто специфические задачи для разведывательных подразделений: ведение разведки, поиск, засадные действия, вскрытие объектов противника с переходами на большие расстояния. С другой стороны, в обязательном порядке решались вопросы огневой подготовки применительно к курсу стрельб, оружия массового поражения, включая нормативную базу, вождения боевых машин. Дело в том, что на итоговых проверках первый блок вопросов проверяли разведывательные отделы соединения и ВДВ. С огневой, политической, воздушно-десантной подготовкой, в том числе швартовкой техники, вождением боевых машин дело обстояло иначе — сдавали по общему принципу парашютно-десантных подразделений. Важными являлись необходимость расчета временных показателей, взаимодействие с другими частями дивизии в использовании стрельбищ, директрис, трасс для отработки вождения днем и ночью.

План парашютных прыжков разведчики выполняли на «отлично». Рота перешла на управляемые парашютные системы Д-6, освоила их, совершая прыжки из всех видов самолетов военно-транспортной авиации.

Воздушно-десантной подготовкой занимался Иван Комар как заместитель командира роты — инструктор ВДП. Оборудованный комплекс позволял проводить занятия по воздушно-десантной подготовке в полном объеме. Отрабатывали элементы прыжка с парашютом по этапам: с трамплина, при гашении купола в момент протаскивания, в чрезвычайных ситуациях. Командиры разведвзводов лично проводили занятия, тренировали разведчиков, готовили их к совершению парашютных прыжков.

В учебно-боевых буднях разведчики мужали, набирались опыта, боевого мастерства. Наши успехи не раз отмечались командованием соединения, а глазами корреспондента дивизионной газеты «Гвардеец» это выглядело так:

«Сегодня мы рассказываем о воинах-гвардейцах, разведчиках, которыми командует коммунист гвардии лейтенант Валерий Марченко. Нелегким был путь к успеху десантников коллектива. Позади остались будни ратной учебы, занятия, проходившие в обстановке, максимально приближенной к боевой. Одним словом, пройден серьезный этап солдатского становления разведчиков.

…Воздушный корабль идет на снижение, гасит скорость. С минуты на минуту ждут начала десантирования воины разведывательной группы, возглавляемой членом КПСС Валерием Марченко. Полностью уверен командир в каждом своем подчиненном перед выполнением сложной и ответственной задачи в тылу условного противника. А те в свою очередь не выказывают ни малейших признаков волнения, беспокойства. И, конечно же, пример берут они с офицера, своего старшего товарища. Обо всём красноречиво говорят глаза разведчиков, в которых отражается решимость, спокойствие.

Резкий, громкий звук сирены заставляет в считанные доли секунды полностью собраться. Теперь все посторонние мысли исчезают, мозг работает не лихорадочно, а быстро и четко.

— Пошёл! — следует долгожданный сигнал.

И тут один за другим стремительно бросаются в люк самолета отличники-парашютисты, гвардии сержант Анатолий Попков, гвардии ефрейторы Илья Семенов, Николай Швецов. Грамотно действуют разведчики в воздухе. Опытные, смелые, сильные и ловкие, они быстро достигают земли, освобождаются от подвесных систем и покидают площадку. Когда все разведчики в сборе, гвардии лейтенант Валерий Марченко уточняет боевую задачу, высылает вперед дозорных, и разведгруппа скрыто выдвигается в указанный район. Высокую ратную выучку показывает кандидат в члены КПСС гвардии ефрейтор Илья Семенов. Под стать ему комсомольцы Игорь Хрисанов, Борис Иванов, Сергей Остриков, Виль Мухаметзянов. Непросто ночью отыскать объект “неприятеля”. Но разведчики четко ориентируются на местности. Заметив парный патруль условного противника, дозорные немедленно докладывают об этом командиру. Не прекращая ведение разведки, группа останавливается, готовится к бою на случай, если вдруг будет обнаружена “неприятелем”, усиливает наблюдение.

Вскоре становится очевидным, что поблизости находится отыскиваемый объект — узел связи. Используя средства радиоразведки, десантники определяют направление на него, дальность, тип работающих станций. Затем уточняют координаты объекта, вскрывают систему охраны и обороны, наносят все данные на карту, передают по радио все сведения начальнику, выславшему разведку, и приступают к выполнению последующей задачи.

За ночь воины оставляют позади в тылу условного противника несколько десятков километров. Однако, глядя на их действия, нельзя сделать вывод, что они устали.

Все поставленные задачи гвардейцы-разведчики в ту ночь выполнили на “отлично”. Такой же оценкой были отмечены умения и знания воинов на состоявшихся сравнительно недавно контрольно-проверочных занятиях. Они показали настоящую боевую зрелость десантников. На итоговом занятии по политической подготовке особого внимания заслуживали ответы коммуниста гвардии ефрейтора Ильи Семенова, комсомольцев гвардии сержанта Анатолия Попкова и десантников Николая Швецова, Бориса Иванова. Этим воинам проверяющий объявил благодарность».

Это общий фон накала учебно-боевых будней за полгода до входа в Афганистан. Так или иначе он отражает обстановку того времени: коммунисты и комсомольцы впереди, с них берут пример остальные, ориентируются в ратных делах. В этой статье читаем дальше:

«Выполняя социалистические обязательства, воины повседневно проявляли горячее стремление к совершенству своей десантно-полевой выучки, повышению уровня мастерства. И это помогает гвардейцам преодолевать все трудности, покорять намеченные рубежи. Подразделение воинов-разведчиков в зимней учебе полностью выполнило социалистические обязательства. В роте подготовлено 65 % специалистов первого и второго класса, все десантники здесь — значкисты ВСК, спортсмены-разрядники».

Высокую оценку разведчикам дало командование соединения, с серьезной подготовкой подходила разведка дивизии к началу боевых действий в Афганистане. Бытует известная фраза: «Хочешь мира — готовься к войне», и разведчики готовились к ней, следуя основному правилу: чтобы выжить — учись воевать. На земле Беларуси мы, офицеры-разведчики, постигая искусство войны, уже раскрывавшей свои объятья, учились сами и учили солдат, как надо воевать в современном бою. Чтобы понять накал учебно-боевых занятий, вернемся в ноябрь 1978 года.

Начальник разведки дивизии, командование роты проанализировали итоги осенней проверки 1978 года, в результате которых выявились недостатки, ошибки, недоработки командного состава. Зимний период обучения планировался с учетом выводов итоговых занятий прошедшей осени. Были определены основные направления деятельности офицерского состава, которыми стали: боевая и политическая подготовка, совершенствование материальной базы, воспитание личного состава, несение службы во внутреннем наряде. Надо сказать, что нарядов для отдельной разведывательной роты выпадало немного и они не мешали выполнению плана учебных занятий. Учили экипажи чувствовать время выполнения элементов 3-го упражнения из боевой машины десанта, делать «дорожку» при стрельбе по пулеметным целям, затем отрабатывали упражнение в целом. Офицеры подразделения, личный состав валились с ног от усталости.

Достигнутые результаты всё равно не радовали нас, потому что мы знали, чувствовали: до совершенства еще далеко и надо много работать. Это понимал офицерский состав, разведывательный отдел дивизии. Проходившие накануне, летом 1978 года, учения также вскрыли ряд недостатков, которые учитывались в дальнейшей учебно-боевой деятельности. Зимний период обучения 1978–1979 гг. готовился основательно, с учетом упущенных возможностей. Совершили несколько прыжков с Ил-76М на площадку «Беловодка» под Полоцком, отработали несколько длинных переходов с ведением разведки объектов. Зима выпала снежной, морозной, даже мне, сибиряку, было откровенно прохладно, а моим подчиненным-южанам приходилось вдвойне тяжелей. Но план зимнего выхода все равно не менялся, разведывательные группы парашютным способом были выброшены на уже известную площадку, в пунктах сбора мы встали на лыжи и приступили к выполнению учебных задач. В интересах дивизии одновременно работало 12 разведывательных групп.

Каждая разведывательная группа получила задачу по ведению разведки в определенной полосе действий. Надо было не только обнаружить предполагаемые объекты разведки, но и установить их систему охраны, обороны, выявить уязвимые места проведения диверсионных действий, то есть, говоря языком разведчиков, вскрыть объекты. Снег был выше человеческого роста, и все бы ничего, но три разведчика моей группы впервые в жизни увидели лыжи. Очень тяжело давался переход Сергею Сафарову, Геннадию Баравкову (оба из Душанбе) — спортсмены-борцы, а вот на лыжах не стояли. (В Афганистан Сафаров входил в качестве моего заместителя командира разведгруппы, а после увольнения в запас в мае 1980 года моим заместителем стал Баравков). Борис Иванов из Фрунзе также тяжело переносил морозную зиму и сложнейшие переходы на лыжах в тылу условного противника. В среднем суточный переход составлял до 60 километров по лесам Витебской области, но разведчики выдержали испытание суровой зимой и лютым морозом. Падали на ходу, засыпали, приходилось будить их, тормошить, применять не только понятные всем мать-перемать, но и физическую силу — они вставали, двигались дальше и выполняли задачи. Паники не было, как не было стона, нытья — группа упорно шла к намеченной цели, успешно вскрывая объекты в назначенной полосе ведения разведки.

За двенадцать километров до базы мы встретили разведывательную группу гвардии лейтенанта Ивана Прохора — разведчиков 350-го гвардейского парашютно-десантного полка. У Ивана солдат сломал лыжу, упал от усталости, больше не мог двигаться. С Прохором приняли решение: я поведу на базу обе группы, а Иван понесет своего разведчика на себе. Останавливаться нельзя, мороз доходил до минус 40 градусов. Вперед и только вперед! К обеду мы вышли к базовому лагерю. Через пару часов Прохор вынес разведчика на своих плечах живым и здоровым, парню была оказана первая медицинская помощь.

На учебных занятиях мы преодолевали сильнейшие нагрузки, но у нас было четкое понимание — только обстановка, максимально приближенная к боевой, может натренировать организм к сопротивлению, возможности выжить в сложнейших условиях. Как нам это пригодилось в Афганистане! А он был не за горами — за РЕЧКОЙ, в высоких штабах уже разрабатывались планы, наносилась обстановка на карты по оказанию интернациональной помощи… Вдоль советско-афганской границы до штатов военного времени разворачивались части и соединения, нацеленные на Афганистан, а мы, разведчики, постигали науку войны в учебных боях и походах.

Переходы длились несколько суток — длинные, изнурительные, мы не «засветились» контрразведывательным группам «противника», вскрыли объекты, о чем условным шифром по радио я доложил на базу. Восстановив силы в одном из коровников сельхозугодий Белоруссии, я повел группу дальше. Впереди еще было много часов тяжелого пути, который необходимо пройти, и провести мероприятия, чтобы не быть обнаруженным условным противником. Маскировали следы лыж, сапог.

Общая задача разведывательной группы обычно делится на этапы, каждый из которых требует определенного времени на выполнение. Командир в интересах выполняемой задачи рассчитывает временные показатели для использования возможностей группы в получении конечного результата. Главное — не повторяться! Ни в чём: ни в выборе маршрута движения, ни в способе захвата объекта, ни в методике его уничтожения. Анализ полученной информации по задаче командир группы проводит лично для себя — начальнику разведки, у которого одновременно работают 8–10 групп, мои выводы, возможно, не нужны, потому что аналитические исследования проводит разведывательный отдел соединения на основе совокупных данных, полученных из разных источников, разными группами, в разное время и в разных районах. Другое дело, если требуется уточнить достоверность той или иной разведывательной информации, то и мне придется таким же методом проводить сбор дополнительных сведений.

Разведка — постоянное творчество, которому нужна и удача, везение, а, чтобы удача была удачной (извиняюсь за каламбур), ее нужно добиваться, вырывать у врага. К этому ведет долгий путь, его необходимо пройти через пот и изнеможение, ставя организм в самые невыносимые для человека условия, и преодолевать их на пределе возможного, что достигается путем системных тренировок. Я сам себя тестировал, проверял, расчеты привязывал к реальной обстановке, приходя к наиболее разумным выводам — разведчик должен обладать способностью быстро ориентироваться в обстановке и ставить обстоятельства на службу себе, при этом всегда поддерживать профессионализм в соответствующей форме.