Наше с Ленцовым повышение мы отметили незабываемым образом. Друзья «05» борта Саши Жихарева привезли из Ташкента фрукты, несколько бутылок водки, русский запах которой мы успели забыть. Организовали замечательный вечер, на котором нас с Александром поздравляли друзья — тепло и искренне. Мы понимали ответственность, ложившуюся на плечи выпускников Рязанского высшего воздушно-десантного училища последнего маргеловского выпуска 1978 года, поэтому изначально не строили с ним иллюзий в отношении послаблений в служебной деятельности. Командование соединения доверило нам боевое подразделение, постоянно находившееся в режиме выполнения специальных задач. Произошло естественное движение офицеров-разведчиков на вышестоящие должности. Нам же с Ленцовым предстояло показать не только состоятельность в новом статусе, но и результативность без потерь, ранений и увечий личного состава.

Вычерчивая схемы применения разведывательных групп по захвату, досмотру и уничтожению караванов противника на вьючных животных, технике, я искал лучшие варианты выполнения задачи во взаимодействии с армейской авиацией и применением боевых машин. Лучшие наработки отбирал, систематизировал, отрабатывая с группами по методике «пеший — по машинному», затем — в комплексе всего эпизода досмотра каравана под воздействием противника, отсутствия такового и т. д.

Душманские караваны, имея сильную и хорошо вышколенную охрану, сопровождались ею на путях следования в Афганистан. Как правило, «духи» обеспечивали прикрытие грузов, не расшифровывая себя, следуя в караванах под видом дехкан, перевозивших товары на рынки, передвигались на технике, мотоциклах параллельными маршрутами. В отдельных случаях «духовское» сопровождение караванов легализовало себя под видом активистов, местного ополчения, поддерживающего власть. Противник всегда был в поиске, находил новые способы противодействия нашим войскам в организации поставок оружия и боеприпасов. Нам же приходилось приспосабливаться в борьбе с коварным врагом.

Несколько разведывательных групп армии попались на удочки «духов» при досмотре караванов и были уничтожены. Надо было оттачивать тактику деликатной и очень ответственной работы до автоматизма. Слаженность разведывательных групп отрабатывалась в непосредственных операциях по захвату и уничтожению караванов, что превратилось в единый механизм борьбы с хитрым и коварным врагом.

За новых офицеров, командиров взводов, я был спокоен и рекомендовал их Ленцову «обкатать» на более серьезных заданиях.

— Рота, смирно! Товарищ гвардии старший лейтенант, личный состав роты занимается по распорядку дня. Дежурный по роте сержант Гусько.

— Вольно.

— Вольно.

Приняв доклад дежурного по роте, Ленцов срочно убыл в штаб дивизии. Михаил Федорович вызвал его по телефону, упомянув о новой задаче, полученной от командира дивизии.

— Валера, возможно, задержусь в штабе. Проведи развод, уточни внутренний наряд, заступающий вечером, остальное — по плану.

— Понял, Александр Иванович.

Ленцов прибыл из дивизии.

— Валера, давай карту, пойдешь на караван. Скоро будет Скрынников, уточнит детали.

— Уже?

— Как видишь, паузы не дают, нужен результат.

— Ясно. Какую задействуем группу?

— Твои предложения?

— Возьму Перькова, конкретный, вдумчивый парень.

— Понятно. Дневальный.

— Я, товарищ старший лейтенант.

— Лейтенанта Перькова ко мне.

— Есть.

Развернув на столе рабочую карту, я подвинулся к Ленцову.

— Значит, так, — определился Александр, — реализуем информацию агентурной разведки, поступившую по каналам активистов — бывших «духов»… Возможно, настоящих, не удивлюсь. Отмечено, — продолжал он, — от перевала Парвай из Пакистана, через Нангархар, Алихейль, в район Хоши движение караванов вьючных животных с оружием и боеприпасами. За неделю — три прохода в Логар. Они не контролировались ни правительственными войсками, ни нами. Есть возможность совершить героический подвиг, захватив один из караванов.

— Угу, конечно, есть. Ты это предлагаешь мне?

— А чего нет, Валер?

— Ценю твой оптимизм, Шура, с почти пионерским задором. Но ты представляешь, какое у них сопровождение, если тропы пробиты для системных перебросок оружия?

— Две пары «вертушек» — существенная поддержка.

— Конечно, если мы уверены, что караван «духовский», а не индусский, коммерческий. Пару заходов «нурсами», посадка, захват и все дела. Но вначале нужно определить его принадлежность, а для этого, Александр Иванович, надо им не только приземлиться, но и нам поработать на земле. А вот с этого начинается самое героическое…

— Что же ты предлагаешь?

— То же самое, что и ты, только без пионерско-комсомольского задора.

— Принимается. Какие предложения?

Ленцов — энергичный, подвижный, стремительный холерик. Мы с ним оба такие, если не считать, что я на целую голову меньший холерик в прямом и переносном смысле.

— Сань, на постановке задачи должны быть задействованы в операции экипажи вертолетов. Вместе с ними мы отработаем тактику атаки на караван и взаимодействие по работе.

Шура сморщил лоб:

— Существенно.

— Звони начальнику, пусть решает вопрос с авиацией.

Ленцов покрутил ручку индуктора ТА-57.

— Товарищ подполковник, Ленцов. С Марченко работаем по каравану, пришли к выводу о необходимости участия экипажей «вертушек» на совместной постановке задачи.

Разговор по телефону занял не больше минуты.

— Спасибо, товарищ подполковник.

И Ленцов положил трубку.

— Валера, Скрынников согласен, звонит командиру авиаполка. Скоро будет у нас.

Мы с Александром продолжали обсуждать захват каравана. Зашел Перьков.

— Где был?

Ленцов смотрел на неуклюжего Пашу.

— Проверял частоты на машинах, Александр Иванович.

— Ты хоть говори куда уходишь, а то не дозовешься.

— Понял, не повторится, — ответил здоровый парень с черными усами.

— Твоя группа, Перьков, идет на караван. Старшим будет Валерий Григорьевич. Готовность через тридцать минут. Вопросы?

— Нет вопросов.

— Действуй!

Павел вышел из палатки.

— Нерасторопный лейтенант, — заключил Ленцов.

— Нормальный парень, Шура, не обтерся, не набрался опыта. С людьми тяжеловато ему: все обстреляны, воевали, он же не нюхал пороха. Моральный ущерб.

— Ладно, психолог, вырабатывай у взводного резкость.

Вскочив, Ленцов подошел к тумбочке, достал банку сгущенного молока.

— Дядя Миша придет, чайку попьем.

Затем, уткнувшись в карту, он что-то рассчитывал, записывал в рабочей тетради.

— Слушай, а если местность «восьмеркам» не позволит присесть? Может такое быть?

— Еще как. Случайных факторов много. Действовать придется без прикрытия вертолетов, по обстановке. Останемся на ночь в случае невыхода каравана в дневное время.

— Еще чего? Никаких «на ночь», вечером снимем вертолетами.

Ленцов был против обсуждения ночной засады.

— Шура, весь смысл атаки на караван теряется, они идут ночью, днем отдыхают. Как бы ты поступил?

Ленцов задумчиво смотрел в мутное окно палатки. Что он там увидел?

— Все это так, но извини, оставаться на ночь без прикрытия и страховки — бросить тебя на съедение волкам.

— Хорошо выразился. Но если действовать иначе, значит, просто «кататься» на вертолетах, показывая «духам», что мы знаем о перебросках оружия, но ничего при этом сделать не можем. Они будут фиксировать пролет авиации в полосе поставок оружия и делать выводы. В этом им помогают американские друзья. Кстати, ты обратил внимание на трофейное оружие последних месяцев?

Ленцов пытался вспомнить стволы, захваченные в операциях.

— Ну и что?

— А то, что «буров» почти не стало, в основном это автоматическое оружие советского и китайского производства. А радиостанции? Поставки, Шура, делают американцы, значит, они их контролируют. Понимать это надо следующим образом: оружие «духам» поступает современное, качественное. Не исключаю, что инструкторы специальных операций янки стоят у «духов» на довольствии и пребывают в составе отдельных караванов. Завалить такой караван — совершить подвиг — точно! Пойду готовиться к его совершению.

Ленцов принял иронию, мы засмеялись.

— Нет, подожди, без шуток. Оставаться на ночь, Валера, во всяком случае, сейчас, нельзя. Полетай, приглядись, а потом решим.

— Без вопросов. Думаешь, я горю желанием пасти ночами «духовские» караван в полусотне километрах от базы? Адреналина не хватит, поэтому лечу на разведку, посмотрю местность, попадется караван — поработаю с ним, потренирую группу в досмотре.

— Другое дело, а то на ночь… Александр Матросов…

Ленцов вышел из палатки, распорядившись о приготовлении чая. Михаил Федорович не опаздывал. Услышав команду дневального, я вышел на переднюю линейку — по ней шел начальник разведки. Я остановился, приняв положение «Смирно».

— Здравия желаю, товарищ подполковник.

— Здравствуй, Марченко.

Осмотревшись по сторонам, Михаил Федорович спросил:

— Что? Вертолетчики не подъехали?

— Пока не видно.

— Что с Ленцовым наработали?

Я не успел достать карту, как зашел Александр.

— Распорядился, товарищ подполковник, в отношении чая.

Присели за стол с развернутой на нем рабочей картой.

— Давайте, что у вас?

Ленцов незаметно ткнул меня в бок: докладывай. Я придвинулся ближе.

— Объективно, товарищ подполковник, ситуация такова: группа готова к выполнению подобного рода задач. Отработаны варианты захвата каравана, уничтожения, досмотра. На тренировках учитывались факторы воздействия противника в разных условиях, взаимодействие с авиацией, порядок ухода и эвакуации группы.

Остановившись, с опаской взглянул на Михаила Федоровича. Тот что-то помечал в тетради.

— По задаче. Предлагаю на первом этапе задействовать второстепенные маршруты движения коммерческих караванов и на них потренироваться в досмотре — хотя бы несколько раз. Уверен, что «наши» караваны идут ночами, в дневное время перемещаются коммерческие, но чем черт не шутит… Поработаем, набьем немного руку, легче сработаем с «духовскими», настоящими.

Начальник разведки оторвался от тетради:

— Что у тебя еще? Все?

— По общему плану — да, товарищ подполковник. Сейчас прибудут экипажи, отработаем взаимодействие непосредственно по задаче.

Михаил Федорович кивнул головой.

— Хорошо.

В палатку вошел дежурный по роте и доложил:

— Товарищ подполковник, прибыли вертолетчики.

— Давай сюда.

— Есть.

Экипажи зашли гурьбой — в камуфляжной форме, с планшетами.

— Разрешите.

— Заходите, ребята, заходите.

Михаил Федорович показал на кровати.

— Присаживайтесь.

Устроившись удобней, вертолетчики достали карты.

— Товарищи офицеры, — начальник обвел присутствующих сосредоточенным взглядом, — обстановка складывается таким образом, что наше взаимодействие становится близким. Разведчики благодарны вам за поддержку, которую вы оказываете при проведении специальных операций.

Убедившись, что его внимательно слушают, Михаил Федорович продолжал:

— Командованием армии поставлена задача на проведение досмотров караванов на предмет перемещения оружия, боеприпасов боевым отрядам моджахедов. Наши разведывательные группы во взаимодействии с вами будут проводить эту работу. Общая задача заключается в отработке совместной тактики действий по досмотру караванов.

Скрынников сделал паузу.

— Коммерческие караваны после досмотра следуют своим путем, «духовские» будем уничтожать общими усилиями. В этой части есть вопросы?

— Пока нет, товарищ подполковник, — отозвался командир вертолетного звена.

— Идем дальше.

Началось кропотливое обсуждение тактических вопросов взаимодействия в разных ситуациях. Оговорили последовательность приземления «восьмерок» на досмотр, порядок прикрытия с воздуха «двадцать четвертыми». Обсудили план уничтожения «духовских» караванов с нанесением им поражения бортовым оружием. Предусмотрели действия разведчиков при огневом контакте с противником, а также связь по Р-809 с летными экипажами, наведение вертолетов на цель. Выслушали предложения летчиков с учетом их специфики и технических возможностей бортов. Затем все суммировали, проанализировали и пришли к общему решению по совместной работе. Возник вопрос: как останавливать караван для досмотра.

— А чего тут думать, — отозвался командир вертолетчиков, — очередь из пушки перед караваном. После чего работаем.

На том и решили, закончив вопросы взаимодействия.

— Одну минуту, — Михаил Федорович встал, — доложу комдиву.

Покрутил ручку телефона.

— Товарищ генерал, Скрынников. Разрешите доложить? Да. Да. Так точно. Отработали.

С минуту начальник слушал генерала Рябченко.

— Так точно, товарищ генерал, к работе готовы, вылет минут через сорок. Понял, доложу. Есть.

Положив трубку, он ободряюще сказал:

— Добро на вылет получено, товарищи офицеры. Остается пожелать нам всем успехов, берегите себя.

Встали, пожав друг другу руки.

— Слушай, ты был на Пагмане, когда брали исламский комитет? — подошел ко мне один из вертолетчиков.

— Был.

— Так это я тебя «утюжил» на своей «двадцать четверке»? Помнишь, ходил по вашим головам?

— Ха-ха-ха!

Обнялись. Разве такое забудешь?

— А ты как узнал?

— Да узнал.

— Вот и встретились.

— Куда мы денемся на войне. Сегодня тоже работаешь?

Я кивнул.

— Ну, давай руку, буду глядеть в оба.

— Спасибо, брат.

Крепкое рукопожатие, похлопывание по плечам. Ребята вышли. Через минуту спохватился, как звать вертолетчика? Ладно, разберемся. Пора собираться.

Двумя парами мы летели в южном направлении, отойдя левее трассы Кабул — Кандагар. Проскочили Чахарасиаб, Дехи-Калан, на малой высоте обогнули вершину Сафедсанг, прошли над Логаром, несущим воды в Кабул, и взяли курс на юго-восток — хребет Спингар. Раскинувшийся на обширных территориях провинций Нангархар и Логар горный массив простирался от афгано-пакистанской границы до широкой долины предместий Кабула, пугая «шурави» свинцовым гребнем зловещих вершин. Южнее, в покрытый лесами массив, на высоте двух с половиной тысяч метров вписался перевал Пайвар, через который из Пакистана в Афганистан шли караванные тропы. Его пик Сикарам, взметнувшийся на 4745 метров над уровнем моря, господствовал над Джелалабадскими субтропиками и словно возвещал чужакам: не суйтесь — умрете.

Провинцию с юга на север пересекала река с одноименным названием — Логар, образуя вдоль своих берегов цепочки кишлачной зоны с зеленым морем фруктовых садов. Привычный афганский пейзаж: яркий, многоцветный расстилался у водных артерий и блеклый, серый там, где заканчивалась жизнь кишлаков. Восточная часть провинции Логар примыкает к Пакистану, северная — к Нангархару и Кабулу, что в географическом плане присваивало ей статус стратегического коридора, через который осуществлялись поставки вооружения оппозиции. В первую очередь — в центральные районы Афганистана, где вооруженной борьбе моджахедов с советскими войсками лидерами оппозиции отводилась особая роль.

Через иллюминатор были видны узенькие тропинки, дороги, переплетенные между собой в замысловатую сетку. По одним местные дехкане ходили из кишлака в кишлак — они были артериями сообщения в длинной цепочке населенных пунктов. Другие использовались для прогона отар овец, верблюдов, других копытных животных к водопою, местам пастбищ. Были дороги, пригодные для передвижения по ним колесной техники к предгорьям вытянутой гряды, где местными жителями добывались различные руды и мрамор. А те, что вились у подошв, с синим отливом хребтов, теряясь в расщелинах и мелких ущельях, дехкане использовали для ухода в горы, где они прятались и пережидали возникшую опасность. Какие из них были задействованы противником для проводки караванов — сразу не скажешь, для анализа этой работы были необходимы более конкретные данные агентурной разведки, в первую очередь — ХАД, но эти вопросы решались не на нашем уровне — гораздо выше.

Вышли в эшелон, требуемый командованием ВВС армии, чтобы не оказаться под огнем ДШК. Картинка дорожной паутинки на земле приобрела объемный рисунок. Собираясь пучками в узких проходах между горами, они разбегалась в стороны, опять собирались, имея общее направление на юго-восток.

Пристально изучая в иллюминатор коридор пролета, я на карте выделил транспортный поток, собиравшийся в дефиле и ущелье, обозначил на нем вероятные участки, где, с моей точки зрения, удобно было вести караваны. Вдоль транспортных паутинок фиксировал кишлаки как возможные перевалочные пункты и базы, рядом с ними отметил участки, удобные для посадки «вертушек» на случай досмотра караванов. Охватывая взглядом примыкавшую к горам панораму долины, прикидывал места организации засад, пути выхода на рубежи эвакуации разведывательных групп после выполнения задачи. По моей просьбе командир звена вел вертолетную группу с таким расчетом, чтобы она не создавала впечатления у «духов», что мы проводили разведку, изучали местность, примеряя ее к своим намерениям. Размышления прервал Баравков:

— Товарищ старший лейтенант, командир экипажа зовет.

— А?

— Вас летчик зовет!

— Иду!

В кабине пилотов командир экипажа крикнул:

— Наблюдаю два трактора — с тележками.

— Где?

— Смотри правее тридцать!

Через блистер кабины я увидел облако пыли, сносимое ветром на юго-восток, что демаскировало ходкие машины с прицепами.

— Понял! Вижу!

Командира звена я понял сразу.

— Досмотр! «Двадцать четвертых» — на прикрытие. Садимся: мы — в голове колонны, второй борт — с тылу и берем в «коробочку»:

— Понял, — весело крикнул пилот.

Я выскочил к разведчикам:

— Паша, готовность — полная! С Баравковым работаешь по досмотру! Азарнов!

— Я!

— Поддержишь группу лейтенанта Перькова. Черепом крутить на триста шестьдесят!

— Понял!

— Нищенко! Общее обеспечение захвата. Как на уроках! Вопросы?

— Никак нет!

— Работаем!

Оружие приведено к бою. Касание. Вперед. Обе группы одновременно блокировали трактора. Разведчики Баравкова рванули к объекту захвата, на ходу изучая обочину, закрытую хмызником. Мы с Есаулковым, прикрыв его группу от расщелины справа, бросились к ведущему трактору, чтобы с его позиции контролировать общую обстановку и действия групп захвата. «Рисунок» налета получился красивым по исполнению и выдержан по времени, но разведчики допускали лишние движения и слаженности, черт побери, не хватало.

Выскочившие из тракторов водители упали на землю, вытянув перед собой заскорузлые руки. Не успев добежать до упавших на землю афганцев, я споткнулся на комочке верблюжьей колючки, наверное… Звено «двадцать четвертых» неслось на нас. Звенящий грохот двигателей над головами вверг в шок все живое вокруг.

— Ну, черти! А-а-а… Стоп-стоп! Впрочем… Это ж изюминка, если всамделишный караван! А?

Рывком к последней машине.

— Сокуров, Архипов — тележки, Перьков, Гапоненко — трактора. Досмотр — минута и уходим.

С лежавшими в пыли трактористами возился Баравков. Он их опрашивал, пытаясь понять, насколько ясен водителям его диалект.

— Спроси по отдельности, Гена: есть ли в кишлаках посторонние люди с гор? Сколько? Что делают?

Заместитель, заикаясь, торопил с ответом перепуганных афганцев.

— Товарищ старший лейтенант, в тележках чисто, только дрова, — доложил Сокуров.

— Понял!

— Валерий Григорьевич, в тракторах ржавые ключи и больше ничего.

— Хорошо, Паша, понял.

Группы сработали быстро, без суеты, я фиксировал время захвата.

— Товарищ старший лейтенант, — подбежал Баравков, — водители говорят, что «духи» и посторонние в кишлаках ночами бывают, но что это за люди, они не знают. Или боятся говорить. Они еще в себя не пришли от атаки «горбатых».

— Хрен с ними, Гена! Уходим! Внимание! Отход! Нищенко, прикроешь посадку.

Поднятой рукой сержант обозначил: понял.

— На посадку!

Взлетели и в нескольких метрах над землей пошли от места учебно-боевого захвата. Время на моем «Ориенте» отмерило четыре минуты от посадки до взлета. Неплохо. Можно домой. Едва не касаясь верхушек апельсиновой рощи, вышли к магистральной дороге и по линии электропередачи пошли в направлении Кабула. Кишлаки и «зеленка» оставлялись справа: «духи» могли из ДШК всадить горсть металлолома, поэтому, обогнув столицу по восточной окраине, зашли на посадку с Пагмана.

Оглушенные полетом вышли из «вертушек» на воздух и не спеша присели у краешка обшарпанной «рулежки».

— Проверь оружие, Паша, я к «двадцать четвертым». Пока перекур.

— Понял, Валерий Григорьевич!

Экипажи «припарковавшихся» «восьмерок» весело обсуждали выполненное задание. Потные, возбужденные… Норма налета на день была отработана, можно и передохнуть.

— Кто меня чуть не «побрил»?

Летчики смеялись, показывая на рыженького паренька с гермошлемом в руке.

— Каково?

— Едва не кончил от атаки с небес.

Прикурили, постояли, поостыв от полета.

— Ну, что? Обсудим?

— Как маневр, десантура?

— Сильно! Будем применять. Ложная атака поразительна! Эффектна! Поверьте!

— Принимается, командир.

— Валерий, — протянул я руку парням.

Ребята назвали свои имена.

— Отработали нормально. Спасибо за участие! Не сомневаюсь, что сблизились в работе. Ваш дружеский локоть я чувствовал лично.

— Похоже, до завтра. Теперь нас отцы-командиры не оставят в покое.

— До встречи, Валерий.