Предисловие

Афганская война, пожалуй, одна из самых неизвестных в нашей истории. В этом с ней может соперничать разве что советско-финская кампания 1939–1940 годов. Но если «война в снегах» была много десятилетий назад и её ветеранов сегодня почти не осталось, то афганская война оставила в нашей стране огромное количество побывавших там солдат и офицеров. Участников и свидетелей очень много, а информации крайне мало. Что современный молодой человек знает о той войне? Разве что славный эпизод взятия дворца Амина нашим спецназом. Подробности самой кампании советской армии в Афганистане малоизвестны, о них практически не пишут и не рассказывают.

Когда она шла, нам, советским школьникам, говорили, что там наши солдаты отдают «интернациональный долг». Вот только кому и зачем не объясняли. Да и сегодня ясности не стало больше.

А ведь там совершались подвиги, там наши солдаты проливали кровь за Родину. На сегодняшний день чёткой и ясной оценки той войны нет. И это даёт повод для совершенно разных трактовок и рассуждений. Зря вводили войска? Надо ли было это делать или Брежнев совершил ошибку, подобную вьетнамской ошибке Штатов?

Моё мнение таково:

• ввода войск в Афганистан надо было избегать;

• ввод войск туда, ВОЗМОЖНО, был ошибкой. Но вывод войск оттуда, в такой форме, как это было сделано, был ПРЕСТУПЛЕНИЕМ.

Не случайно, что сегодня в Афганистане стоят войска США и уходить оттуда не собираются. Именно из Афганистана идёт трафик наркотиков, выкашивающий молодёжь России и других стран, которым Штаты хотели бы нанести ущерб. Не секрет, что после вхождения американских солдат на территорию Афганистана производство наркотиков выросло там в 44 раза! Случайным это быть не может. Это сознательные действия, это политика, а не «ошибки».

В афганской войне нам надо разобраться по многим причинам. Во-первых, там воевали наши солдаты. Во-вторых — эта война стала последней войной Советского Союза, и надо понять, сыграла ли афганская кампания негативную роль в судьбе государства, как это часто пытаются представить либералы-западники. В-третьих — сегодня вновь угроза идёт «с той стороны». Созданный Штатами террористический Халифат двигается к Средней Азии, как раз через территорию Афганистана, и всё это может привести к большой войне и массе беженцев.

Уроки афганской войны важны для понимания нашего прошлого и для принятия решений в будущем.

Книга гвардии подполковника в отставке Валерия Григорьевича Марченко «Афганский разлом. Истоки мирового терроризма» даёт основательный анализ, массу фактов и пищу для размышлений.

А как может быть иначе, если о войне пишет тот, кто лично в ней участвовал и видел всё происходящее там своими глазами.

Николай Стариков

 

От автора. У истоков борьбы с международным терроризмом

Уважаемые читатели, предлагаю вашему вниманию свою новую книгу — «Афганский разлом». События 1979–1989 годов в Афганистане, которые в тот период находились на острие мировой политики, освещены в ней с аналитической точки зрения. Обсуждение участия Советского Союза в афганских делах интересно теперь уже новой читательской аудитории, и потому логично рассматривать его в более широком контексте, нежели только в рамках противостояния двух мировых систем — социализма и капитализма.

Для тех, кто обратил внимание на переписывание истории в угоду политическим элитам государств, важны современные оценки прошедших событий, важен взгляд очевидца сквозь толщу времени. «Мастера» смены государственных декораций на постсоветском пространстве, «малюющие» историю по своему вкусу в розовых, оранжевых, красных, алых и других тонах, уже вышли за грань разумного… И вот пожалуйста — в Европе, которая не так давно была растоптана и распята Гитлером, сейчас спокойно маршируют с факелами нацисты.

Запрещённая в Российской Федерации экстремистская организация «Исламское государство» призывает братьев-мусульман к низвержению современного миропорядка и водружению над четвертью планеты чёрного знамени ад-Дауля аль-Исламийя. Нереально? Далеко? События на Ближнем Востоке — яркий пример того, как из искры мгновенно возгорается пламя войны, и не стоит надеяться на цивилизованные методы решения проблемы международного терроризма. Наиболее эффективный из них реализуется в Сирии Воздушно-космическими силами и Силами специальных операций Российской Федерации.

Опасность для человечества, исходящая от радикального ислама, возвращает нас к событиям декабря 1979 года, когда Советский Союз вынужден был устранять угрозы с южного направления беспрецедентным по масштабам и ответственности шагом — вторжением в Афганистан. Если отойти от терминологии советского прошлого: «интернациональный долг», «братская помощь афганскому народу» и т. п. — и проанализировать документы Общего отдела ЦК КПСС, Генерального штаба Вооружённых сил СССР, то станет очевидным, что ввод советских войск в Афганистан преследовал по меньшей мере две стратегические цели:

1) блокировать геополитические устремления великодержавного Китая, претендовавшего на территорию советской страны до Урала;

2) устранить влияние Ирана на среднеазиатские республики СССР, население которых всё больше проникалось исламистскими настроениями.

Исламская революция в Иране в феврале 1979 года сделала так называемый исламский пояс, состоящий из мусульманских стран Среднего и Ближнего Востока, ещё более взрывоопасным. Ввод ограниченного контингента советских войск в Афганистан, обнаружив перед всем миром реализацию интересов Советского Союза на геопространстве Центральной Азии, разрушил существовавший баланс сил. И это закономерно вызвало неприятие других политических игроков.

Ещё сложнее обстояли дела с таким явлением, как исламский экстремизм, не исследованным Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и не рассматривавшемся на первых порах Политбюро ЦК КПСС в качестве новой угрозы. Заблуждения советского партийного руководства в отношении политического ислама — исламизма — развеял сам духовный лидер Ирана аятолла Рухолла Мусави Хомейни. В 1979 году он заявил о продвижении иранской исламской революции в Ирак, Афганистан, среднеазиатские республики Советского Союза. Мир услышал о создании теократического государства — халифата, в состав которого, по мнению Хомейни, должны войти страны «исламского пояса» и республики советской Средней Азии. Дальнейшее развитие событий подтвердило решимость иранского лидера.

Мятеж афганского гарнизона в Герате в марте 1979 года поддержали две тысячи стражей исламской революции Ирана, перешедших ирано-афганскую границу и принявших непосредственное участие в попытке захвата власти в соседней стране. Это повергло Политбюро ЦК КПСС в шок. Обстановка на юге нашей страны накалялась. По тревоге был поднят Туркестанский военный округ, его части выдвинулись в районы прикрытия государственной границы. Из запаса был призван, экипирован, обеспечен вооружением приписной состав Среднеазиатского и Туркестанского военных округов. Соединения кадрированного состава обоих округов были развёрнуты по штатам военного времени и заняли оборонительные рубежи в готовности к отражению возможной агрессии со стороны Ирана.

Миллионная армия Китайской Народной Республики, жаждущая взять реванш за провалы пограничных диверсионных операций, в полной боевой готовности расположилась вблизи границы с Советским Союзом. Два государства фактически находились в состоянии необъявленной войны. В марте 1969 года пролилась кровь на острове Даманском. Парни в зелёных фуражках грудью закрыли границу на реке Уссури — 58 советских пограничников сложили головы в неравном бою. Погибли мои земляки-томичи — Иван Ветрич, Александр Ионин. Разъярённые хунвейбины и цзаофани расстреляли их в упор, а затем надругались над телами защитников границы. Это была открытая агрессия. Выводы по вооружённой провокации китайцев оказались неутешительными. Советский Союз испытали на прочность самым жестоким образом. Советское руководство задумалось о применении против Китая ядерного оружия. Ситуация на южном направлении складывалась для нас крайне драматично.

Принимая решение ввести войска в Афганистан, Политбюро ЦК КПСС осознавало возникновение реальной угрозы целостности советского государства. Для обеспечения безопасности, защиты страны от великодержавного китайского шовинизма и усиливающегося исламского экстремизма на Среднем Востоке Советский Союз пошёл на устранение угроз силовым методом. Шансов на мирное урегулирование конфликта противники нам не оставили. Да это и не в их правилах — об этом мы должны помнить всегда.

События, происходившие в самом Афганистане и вокруг него, а также советское присутствие в этой стране рассматриваются мной в книге «Афганский разлом» с исследовательских позиций. Она изначально задумывалась как охватывающая более широкий круг вопросов и как более глубокая, аналитическая по характеру, нежели предыдущий материал — «Афган: разведка ВДВ в действии». Изыскательская концепция предполагала изучение всех политических сил, столкнувшихся в 70-х годах прошлого столетия на Среднем Востоке.

На страницах книги «Афганский разлом» исследуется природа «исламского пояса», «обвязавшего» Советский Союз с юга, и возникшая опасность вооружённого нападения. США руками других политических игроков в регионе развязали военные конфликты на южных рубежах СССР. Обстановка в странах «исламского пояса», поднявших зелёное знамя ислама со скрещенными мечами от Средиземного моря до Синьцзян-Уйгурской автономии Китая, обнажила первопричины зарождения современной угрозы — международного терроризма.

В 70-е годы прошлого столетия вышел в свет песенный сборник Давида Тухманова под названием «По волне моей памяти». Я же на волне своей памяти обратился к потрясшим мировое сообщество афганским событиям 1979–1989 годов. В книге «Афганский разлом» я позволил себе представить личный взгляд на афганскую войну — довольно жёсткий взгляд офицера разведки Воздушно-десантных войск. С позиции профессионального военного я анализирую геополитический разлом «исламского пояса», который пришёлся на Демократическую Республику Афганистан, оцениваю боеспособность ограниченного контингента советских войск и боевые операции, в которых принимал личное участие. Особое внимание я уделяю деятельности разведывательных подразделений Воздушно-десантных войск, которыми командовал, а также специфике борьбы с афганскими моджахедами — «борцами за веру» и зарождавшимся террористическим движением «Талибан», запрещённым в Российской Федерации.

История помнит, что «неистовый креститель земли русской», князь Владимир Святой «Красное Солнышко», привёл к расцвету Русь покорением вятичей, радимичей, ятвягов, чем завоевал авторитет государственного деятеля. Другой русский князь — Владимир Мономах, успешно воюя с внешними врагами, прекратил усобицы, усилил русскую государственность. В «Поучении» он призвал сыновей крепить единство Руси. Я убеждён, что и консолидирующий политик новейшей истории, президент Российской Федерации Владимир Путин, памятуя о знаменитых тёзках, ведёт Россию к великим свершениям!

В России в настоящее время идут позитивные перемены, дающие надежду на лучшее будущее. Постижение национальной идеи государства под эгидой Русской православной церкви, её патриарха — Кирилла объединяет россиян вокруг знакового для России имени, символа её величия — святого благоверного князя Александра Невского. В условиях мирового политического кризиса и активного распространения международного терроризма президент Российской Федерации предпринимает важнейшие шаги системного характера, направленные на устранение постоянно возникающих угроз и противодействие любой агрессии извне. Терроризм получил достойный отпор! Россия наглядно продемонстрировала свою военную силу, не оставив ни у кого сомнений в том, что она является мощнейшей державой.

С уважением, Валерий Марченко

 

Глава 1. Противоречия на Ближнем Востоке после окончания Второй мировой войны

Окончание Второй мировой войны ознаменовалось установлением миропорядка, породившего непримиримое противостояние между социалистической и капиталистической системами. Соревнование общественно-экономических формаций под эгидой стран-победительниц, СССР и США, на внешнеполитической арене выражалось в борьбе за получение контроля над территориями с последующим созданием торгово-экономических коридоров для доступа к стратегическим маршрутам перемещения мировых ресурсов.

Ближневосточная углеводородная площадка представлялась Советскому Союзу и Соединённым Штатам Америки выгодной сферой влияния. Она привлекла сверхдержавы удобным геополитическим положением с выходом в океан, но им пришлось столкнуться с интересами английской короны. Почему? Этим регионом исторически владела Великобритания, обеспечившая себе на ближневосточном рынке монополию на размещение капитала, товаров и услуг.

Формирование британской колониальной системы началось в феодальную эпоху (XII век) с завоевания Ирландии. К началу Первой мировой войны 1914–1918 годов Англия имела колонии по всей планете, и в них работало до половины её капитальных вложений, столетиями определявших стратегию внешней политики короны.

Подписанный в 1919 году Версальский договор ещё больше расширил английские владения благодаря разделу странами-победительницами Османской империи. В соответствии с мандатом Лиги наций под юрисдикцию короны Её Величества попали Палестина, Ирак, Трансиордания (территория без фиксированных границ к востоку от реки Иордан). Сложившаяся система управления колониями и устоявшиеся экономические связи поставили страны Аравийского полуострова, в том числе Иран и Афганистан, в зависимость от Великобритании.

Ближневосточные противоречия, возникшие в середине 20-х годов прошлого столетия, вызвали массовое переселение евреев в Палестину. Еврейские переселенцы, хлынувшие из Европы и Америки на Святую землю, безусловно, ущемили интересы «владычицы морей» и вызвали резкую реакцию английских властей.

Основоположник сионистской идеологии Теодор Герцль, пробудивший в еврейском народе стремление к переезду на историческую родину — в страну Израиля, Сион, описал миграцию евреев на Землю Обетованную, территорию древнейшего Иудейско-Израильского царства Соломона и Давида, в опусе «Еврейское государство». Герцль обосновал выгоды переселения евреев с целью образования еврейского государства, но не учёл важного момента: эти земли со времён султана Селима Злого, завоевавшего Палестину в первой половине XVI века, населяли мусульмане. Границы территории переселения евреев и строительства на ней поселений оказались намного шире границ, определённых мандатом Лиги наций. Они прихватывали исконные земли арабов! Идеология сионизма, призывавшая евреев жить на земле Израиля, не учла святых для мусульман понятий: «Палестина», «Палестинские земли», что привело к жесточайшей конфронтации между арабским и еврейским населением, в том числе к конфликту евреев с английской администрацией управления Палестиной. Началась многолетняя вооружённая борьба.

В начале 30-х годов XX века еврейские отряды вступили в боевые действия с англичанами и арабами. Британцы нашли изящное решение проблемы: еврейскому национализму (сионизму) противопоставили национализм арабский, и результатом такой политики стала война между палестинскими мусульманами и еврейскими поселенцами. Узел ближневосточных проблем, основанных на национально-религиозных противоречиях, затягивался всё сильнее…

Однако помимо англичан ислам решили использовать и в Берлине: нацисты вынашивали планы овладения землями Палестины. Вожди Национал-социалистической немецкой рабочей партии и её военизированных формирований СС бросили жребий на обладание этими землями, что способствовало продвижению Германии к нефтяным запасам Персидского залива и, естественно, захвату Индии. В Третьем рейхе утрясли деликатные отношения с муфтием Иерусалимским Амином эль-Хусейни, духовным лидером мусульман Ближнего Востока, и не менее изящным способом решили судьбу мусульман Палестины. Отношения нацистов с муфтием Иерусалимским переросли в крепкую дружбу, и неудивительно, что в 1937 году он переехал в Берлин на жительство. И здесь-то в еврейском вопросе он сошёлся с бывшим агрономом-селекционером Генрихом Гиммлером. Их встреча положила начало холокосту.

…Между тем в Палестине разрозненные еврейские отряды, объединившиеся к маю 1941 года в организацию «Пальмах», фундамент будущих вооружённых сил Израиля, боролись с англичанами. Незадолго до крушения владычества британцы казнили нескольких захваченных ими в плен еврейских террористов, что спровоцировало еврейский террор в отношении англичан и арабов. 26 июля 1946 года в Иерусалиме взлетел на воздух отель «Кинг Дэвид» с проживавшей в нём английской администрацией. Террористическую акцию в отношении европейцев, большинство из которых были англичанами (погиб 91 человек), совершила еврейская боевая организация «Иргун». С этого момента еврейская военная машина взяла на вооружение лозунг: «Возмездие неотвратимо!».

Изучив обстановку, английское правительство согласилось предоставить еврейскому народу и арабам право самостоятельно выбрать пути развития. Решение об образовании единого арабо-еврейского государства поддержала и Организация Объединённых Наций. Но сами арабы и евреи идею объединённого субъекта международного права отвергли. Концепция объединения не гарантировала установления мира. Вражда была слишком сильна.

Тем не менее США и СССР придерживались единого мнения относительно создания государства Израиль. Объяснение простое: в Соединённых Штатах на внешнюю политику имела серьёзное влияние еврейская диаспора, обладавшая мощным политическим и финансовым ресурсом, а Советский Союз устраивали социалистические пристрастия еврейского движения и проанглийские симпатии арабов.

Резолюцией от 25 ноября 1947 года Генеральная Ассамблея ООН зафиксировала создание на территории Палестины еврейского и арабского государств. Определив их границы, англичане к весне 1948 года вывели из Палестины свои вооружённые силы, но стало очевидно, что вывод английских войск означает неизбежную войну. Собственно, она уже велась, правда, не регулярными армиями, а разрозненными отрядами, которые терроризировали местное население.

Введённое в декабре 1947 года эмбарго на поставки оружия в Палестину поставило еврейские военные отряды на грань катастрофы. Арабы недостатка в вооружении не испытывали. В их распоряжении осталось английское оружие и воинские формирования: иорданский Арабский легион под командованием английского генерала Глабба, укомплектованный британскими офицерами, часть армий Египта, Сирии, Ливана, Саудовской Аравии, Ирака. Палестинские арабы имели свои воинские части, в том числе «Армию Спасения», руководимую муфтием эль-Хусейни. Мощнейшая военная группировка арабских вооружённых сил, окружив еврейские поселения, была готова к их уничтожению.

В этот период Соединённые Штаты Америки уделяли палестинскому вопросу мало внимания. Америка мечтала о мировом могуществе, и её интересовали более привлекательные регионы планеты. Советский Союз, напротив, активно занимался палестинскими проблемами и организовал переброску еврейским отрядам самолётами через Чехословакию оружия, боеприпасов, снаряжения. Одновременно из СССР в Палестину были направлены добровольцы, прошедшие сквозь горнило Второй мировой войны… Советские офицеры составили костяк вооружённых сил Израиля и самым непосредственным образом участвовали в создании израильской армии. В кратчайшие сроки они передали ей боевой опыт, приобретённый в годы Великой Отечественной войны.

14 мая 1948 года английские войска покинули Иерусалим. В тот же день парламент Тель-Авива провозгласил образование государства Израиль. Соединённые Штаты и Советский Союз первыми признали новый субъект международного права. Однако на следующий день египетская авиация нанесла по Тель-Авиву бомбоштурмовой удар, а войска арабских государств перешли в наступление. Но теперь объединённым арабским силам противостояли не отдельные еврейские террористические отряды, а сформированная и вооружённая Советским Союзом израильская армия, подразделениями которой командовали в том числе и советские офицеры. Потери Израиля в первой арабо-израильской войне 1948–1949 годов составили 1244 человека.

Совместная история СССР и Израиля могла бы получиться более яркой… Но через несколько лет политика советского руководства в отношении Израиля развернулась в противоположном направлении, что не способствовало сохранению мира на Ближнем Востоке. Претензии Израиля на палестинские земли стали причиной арабо-израильских войн, и именно Израиль можно считать колыбелью международного терроризма, этой современной мутации вооружённой борьбы.

Ситуация на Ближнем Востоке усугублялась, и перспективы разрешить её в обозримом будущем предложением мирных инициатив либо построением независимых государств не просматривались. Израиль и Палестина не шли ни на какие компромиссы, война продолжалась. Вместе с тем Израиль развивался экономически и политически. Его интересы вступили в противоречие с интересами арабских соседей. Расхождения по ключевым вопросам в 1956 году выплеснулись во вторую арабо-израильскую войну — Суэцкий кризис. Камнем преткновения стала Асуанская гидроэлектростанция, строительство которой англичане и американцы, в нарушение взятых обязательств, отказались финансировать. Союзники ссылались на якобы имеющиеся связи египетского правительства с Чехословакией и СССР, отчего посчитали партнёрство с Египтом неприемлемым. В ответ египтяне приватизировали совместную англо-французскую компанию Суэцкого канала, надеясь, что взимание пошлин за пользование каналом в течение нескольких лет позволит им собрать необходимую для строительства ГЭС сумму.

Союзные Англия и Франция восприняли решение Египта как ущемление своих интересов (через Суэцкий канал в эти страны шла нефть Персидского залива) и спланировали оккупацию канала. В сложившейся ситуации собственные интересы увидел и Израиль. Недовольный позицией Египта, ограничивающего его в экономической сфере, Израиль принял сторону англичан и французов. Соотношение сил оказалось в пользу англо-франко-израильской коалиции, сосредоточившей на египетском направлении 229 тысяч солдат и офицеров, 130 кораблей, 6 авианосцев, 650 самолётов. Египетская армия насчитывала 90 тысяч человек личного состава и 128 современных самолётов, чего было явно недостаточно для противостояния коалиции.

Десятью бригадами израильские войска 29 октября 1956 года вторглись в Египет и, совершив глубокий манёвр с обходом обороны противника, устремились к Суэцкому каналу. При полном превосходстве над египетскими вооружёнными силами израильская армия выполнила поставленную задачу, потеряв в боях всего 190 человек убитыми. Успех израильской армии обеспокоил Великобританию и Францию, и 5–6 ноября они высадили воздушные десанты, угрожая своему вчерашнему союзнику. ООН расценила высадку десантов как агрессию и не поддержала коалицию. Советский Союз также осудил действия коалиции. Как результат, в декабре 1956 года из района Суэца были выведены англо-французские войска, а в марте 1957 года — войска Израиля.

Попытка оккупировать Египет провалилась, и не последнюю роль в этом сыграло предательство госдепартамента США, на первом этапе толкавшего Англию и Францию к обострению отношений с Египтом, а с началом войны открестившегося от своих «друзей». Позднее Вашингтон пошёл ещё дальше, внеся в ООН резолюцию, осудившую агрессоров. Преследуя свои цели, Соединённые Штаты Америки использовали во внешней политике «двойные» и «тройные» стандарты, и это в дальнейшем стало для них нормой. А вот осуждение Советским Союзом нападения на Египет в очередной арабо-израильской войне подняло его международный авторитет.

И всё же мир на Ближнем Востоке не мог быть долговечным; противники, отстаивая собственные интересы, наращивали военную мощь. Израиль вёл жёсткую политику в отношении арабских соседей, арабы отвечали тем же. Отсутствие прямых вооружённых столкновений означало лишь то, что стороны оценивают обстановку и выжидают подходящего момента для нанесения удара. Израиль к середине 60-х годов располагал современными вооружёнными силами. Его армия насчитывала 240 тысяч человек личного состава, 1100 танков, 450 боевых самолётов. Сухопутные войска состояли из 31 бригады (23 мотопехотных, 6 бронетанковых и 2 воздушно-десантных) и 10 танковых батальонов, распределённых по трём направлениям. На южном направлении (против Египта) было сосредоточено 14 бригад (70 тысяч человек, 600 танков и 220 самолётов), на северном (против Сирии) — 10 бригад (50 тысяч человек, 300 танков и 70 самолётов), на центральном (против Иордании) — 7 бригад (35 тысяч человек, 200 танков и 30 самолётов).

Вооружённые силы Египта имели 300 тысяч человек, 1200 танков, 500 самолётов и 90 кораблей. Сухопутные войска были представлены 30 бригадами, ещё 7 дивизий (100 тысяч человек и 1000 танков) были развёрнуты на Синайском полуострове. В совокупности вооружённые силы союзников — Сирии и Иордании — насчитывали около 100 тысяч человек, 750 танков, 130 самолётов, 28 боевых кораблей. К объединённым силам арабских стран присоединилась иракская пехотная бригада. Из анализа соотношения сил видно, что арабские государства мало в чём уступали Израилю, а по количеству танков даже превосходили его. Но уровень военной подготовки израильтян был намного выше, более того, к началу боевых действий Израиль вскрыл систему радиосвязи противника и получил информацию о положении его войск.

Израильские ВВС 5 июня 1967 года нанесли превентивный удар по 16 аэродромам противника одновременно. Египтяне не смогли отразить удар и потеряли сразу 270 самолётов. Израильтяне потеряли 50 машин, 35 из них в основном от огня зенитной артиллерии. Израильские войска, наступая на трёх направлениях, успешно выполнили оперативные боевые задачи, к 7 июня захватив перевал Митла, города Румани и Бир-Гифгафа. Пути отхода египетских войск были отрезаны.

На иорданском направлении израильские войска окружили египетскую группировку войск и 8 июня на всём протяжении фронта вышли к реке Иордан. На сирийском фронте, несмотря на превосходство сирийцев в пехоте, танках и артиллерии, 7 израильских бригад 9 июня перешли в наступление. Сирийские войска не выдержали натиска и отошли вглубь обороны.

Потери Израиля в военной кампании составили 803 человека убитыми, 200 танков и 100 самолётов. Арабские страны убитыми и пленными потеряли около 40 тысяч человек, потери в технике составили 900 танков и 360 самолётов. Из 700 захваченных израильтянами танков 100 были в полной исправности, 200 имели небольшие повреждения.

Поражение арабских стран в этой войне, получившей название «шестидневной», усилило антиизраильские настроения на Ближнем и Среднем Востоке. Стороны опять заняли выжидательные позиции для накопления сил, ограничиваясь разовыми диверсиями на территории противника. И всё же под давлением международного сообщества в 1970 году между Израилем, с одной стороны, и Египтом и Иорданией — с другой, было подписано соглашение о прекращении огня.

В течение последующих двух лет Египет и Сирия готовились к очередной войне с Израилем. Египет планировал через Суэцкий канал выйти на рубеж Синайских гор и на перевалах перейти к обороне. Сирия рассчитывала выйти к границе по реке Иордан, а затем заключить мир с Израилем и решать острые вопросы политическими средствами.

К началу боевых действий 6 октября 1973 года на линии Бар-Лева Израиль сосредоточил 110 тысяч человек. Его сухопутные войска состояли из 4 бронетанковых, 9 механизированных, 1 моторизованной, 1 десантной и 3 артиллерийских бригад. По факту проведённой мобилизации численность армии была доведена до 415 тысяч человек, распределённых по 40 бригадам (20 танковых, 12 моторизованных и механизированных, 4 десантных, 4 артиллерийских), сведённых в 12 дивизий. Технический парк включал 1850 танков: «Шерман», М-48, «Центурион», АМХ и 150 Т-54/55 (трофейных), 3000 БМП и БТР, 945 артиллерийских установок калибра выше 100 мм, 75 ракетных установок ПВО, 1000 артиллерийских установок ПВО, 930 противотанковых установок. ВВС насчитывали 352 истребителя А-4, 140 F-4, 50 «Мираж-III», 12 «Супер Мистэр», 8 бомбардировщиков «Вотур», 66 транспортных самолётов и 50 боевых вертолётов.

Боевые действия начались 6 октября 1973 года ударом двух сотен египетских самолётов и тактических ракет по израильской системе обороны. В глубь Синайского полуострова были высажены пять десантов, что позволило египтянам овладеть полосой шириной 70 километров на противоположном берегу Суэцкого канала и поставить армию Израиля в сложное положение. Но израильтяне, переправившись на западный берег канала, силами пяти дивизий и трёх бригад перешли в контрнаступление и захватили плацдарм в районе станции Абу-Султан. Несмотря на контратаки египтян, израильтяне совершили глубокий манёвр с разворотом фронта на 180 градусов, и три их дивизии, неожиданно атаковав противника, окружили 3-ю египетскую армию.

Сирийская армия начала наступление на израильскую оборонительную систему «Пурпурная линия» 6 октября. Израильтяне были уверены, что сирийская армия будет деморализована, если по ней нанести мощный удар. Так и случилось. Сирийцы отошли назад, но дальнейшие боевые действия приняли характер позиционной войны, которая продолжалась вплоть до заключения перемирия 24 октября 1973 года.

Война 1973 года между Израилем и арабскими странами была самой напряжённой. Людские потери израильской стороны составили 4 тысячи убитыми и около 12 тысяч ранеными, потери в технике — 420 танков, 390 БМП и БТР, 160 самолётов. Арабские страны понесли более значительный урон: 21 тысяча убитых и 25 тысяч раненых, 1270 танков, 500 БМП и БТР, 460 самолётов и вертолётов. После войны Израиль и Египет вступили в переговоры, итогом которых стало подписание 26 марта 1979 года мирного договора (за 9 месяцев до вторжения советских войск в Афганистан). В соответствии с ним Израиль оставил Синайский полуостров и вывел войска в места постоянной дислокации.

После мирного урегулирования с Египтом Израиль в 1982 году силой оружия принудил к примирению северного соседа — Ливан. План войны с Ливаном предполагал уничтожение организации освобождения Палестины и подписание ливано-израильского договора. Несмотря на оккупацию Ливана, поставленных целей Израиль не достиг, а значит, точка в этом вопросе поставлена не была…

Сложнейшие политические процессы на Ближнем и Среднем Востоке привели к образованию «исламской дуги» из мусульманских стран. Она протянулась от Средиземного моря (левый фланг) через Иран (центр), Афганистан и Пакистан (правый фланг) до Синьцзян-Уйгурской автономии Китая. В орбиту военно-политических и религиозных столкновений в этом регионе оказались втянуты мировые системы социализма и капитализма. Как видим, левый фланг «зелёного пояса» полыхал в огне. Что же происходило на его правом фланге? Каким образом вектор противоречий сместился в сторону Демократической Республики Афганистан, из-за чего эта страна на многие годы стала главным объектом внимания мировой политики?

 

Глава 2. Афгано-пакистанские отношения второй половины XX столетия. Мухаммед Дауд

Правый фланг «зелёного пояса» составляли схожие по множеству историко-этнических признаков Афганистан и Пакистан. Однако отношения между двумя государствами оставляли желать лучшего. В 1973 году главой Афганистана, премьер-министром, стал Мухаммед Дауд (сардар Али Мухаммед Ламари бин Мухаммед-Азиз Дауд-Хан), родившийся в аристократической пуштунской семье племени мохаммадзай, которое занимало высшую ступень в родоклановой иерархии афганского общества.

Отец Дауда, сардар (принц), приходился сводным братом королю Афганистана Надир-шаху, а младший брат, сардар Мухаммед Наим (1912–1978), занимал должность второго заместителя министра иностранных дел, что являлось обычным укладом в системе родоплеменного управления страной. Женился Дауд на сестре своего двоюродного брата — короля Афганистана Захир-шаха (1933–1973). Вот такой родственный, типичный для Востока политический винегрет имел место в стране, жившей устоями феодально-племенных отношений.

В 1933 году Дауд стал губернатором провинции Пактия, а в 1935 году в звании дивизионного генерала был переведён заместителем губернатора провинции Кандагар с передачей в подчинение военных гарнизонов Кандагара и Фараха. На вверенных ему территориях Дауд проводил реорганизацию административного управления. Он также настаивал перед центральной властью на использовании в Кандагаре языка пушту как единственного государственного. В молодом генерале вызревал крайний пуштунский национализм, который он пронесёт через всю свою жизнь. С 1939 года Мухаммед Дауд командовал войсками Центрального округа в Кабуле, затем его назначили начальником военной академии.

В начале Второй мировой войны Дауд придерживался ярко выраженных прогерманских взглядов, полагая, что Германия поможет его стране в объединении пуштунских племён, проживающих по разные стороны линии Дюранда, разделявшей Афганистан и Британскую Индию, часть которой станет в будущем Пакистаном. Центром политической оппозиции стал созданный им Национальный пуштунский клуб, куда вошли представители элитарной интеллигенции, чиновничества, дворцовой аристократии и недовольного офицерства, в том числе пуштунские националисты, приверженцы левых политических идей.

В 1953 году король Афганистана Захир-шах назначил Мухаммеда Дауда главой правительства, что ознаменовало новый поворот в экономической политике страны и её внешней ориентации. В феврале 1954 года правительство Дауда возвестило о программе, в основу которой был положен принцип «управляемой экономики». Тем самым Дауд ввёл механизмы государственного регулирования экономики, а также элементы планирования социально-экономического развития страны. Его экономическая политика выразилась в государственном вмешательстве в хозяйственно-экономическую деятельность, при этом он не отказывался от использования иностранной помощи для оздоровления национальной экономики.

Разрабатываемые правительством пятилетние планы закладывали фундамент афганской промышленности. В период премьерства Дауда были построены асфальтобетонный завод и хлебокомбинат — в Кабуле, сахарный и два цементных завода — в Джелалабаде. В 1960 году в эксплуатацию введены Гульбахарский текстильный комбинат, ГЭС в Суруби и два международных аэропорта — в Кабуле и Кандагаре.

В то время как СССР стремился распространить влияние на Афганистан, США со второй половины 40-х годов неуклонно укрепляли позиции в арабском мире. Это дало основание Дауду в 1954 году обратиться к США за военной и экономической поддержкой. Вашингтон не ответил Афганистану согласием из-за возникшего по вине Дауда обострения отношений с Пакистаном. США сделали ставку на Пакистан, ориентируясь на активные военно-политические контакты с ним, и не приняли политику, предлагаемую Кабулом.

В подписанном в 1954 году американо-пакистанском соглашении о военном сотрудничестве правительство Дауда увидело потенциальную угрозу безопасности страны. Не заинтересованные в усилении афганской армии Соединённые Штаты задействовали различные политические рычаги, принуждая Афганистан к участию в военном блоке, который США формировали с Британией. Однако Дауд противостоял давлению. Военный союз, получивший название СЕНТО (Багдадский пакт), усилил своё влияние на Среднем Востоке за счёт вхождения в него Турции, Ирана, Ирака, Пакистана, а в последующем ещё ряда стран региона.

Таким образом, наращиваемая Соединёнными Штатами Америки военная мощь на правом фланге «исламской дуги» поставила Афганистан между «молотом» — Пакистаном и «наковальней» — Ираном, строившими относительно соседа собственные агрессивные планы. Американо-пакистанское сближение расценивалось правительством Дауда как создание антиафганского союза Пакистана и Британии под эгидой Соединённых Штатов. Отношения Афганистана с Америкой и Англией стали крайне напряжёнными. Ещё более углубило противоречия между Афганистаном и Пакистаном образование в 1955 году правительством Пакистана пуштунской провинции Западный Пакистан, в состав которой были включены территории, населённые в том числе и пуштунами Афганистана (линия Дюранда как условная граница между двумя государствами сторонами конфликта не признавалась). К заявленному по этому поводу Даудом протесту присоединились афганские пуштуны. В ответ на протест Пакистан разорвал дипломатические и торговые отношения с Афганистаном, запретив ему провоз товаров через свою территорию. Расценив действия пакистанской стороны как экономическую блокаду, правительство Мухаммеда Дауда объявило в стране чрезвычайное положение, а затем и всеобщую мобилизацию населения.

Советский Союз внял просьбе правительства Афганистана и заключил с ним договор о транзите через границу СССР — в Афганистан пошли необходимые товары. Так началось сближение двух государств по стратегическим, политическим и военным вопросам.

Улучшение отношений между Афганистаном и Пакистаном произошло в сентябре 1955 года при посредничестве Египта, Ирана и США. Примирение сторон осуществилось дипломатическим путём, после чего подписанное афгано-пакистанское соглашение снова вступило в силу. Однако по инициативе Дауда уже в ноябре 1955 года Лойя-джирга (общенациональное собрание вождей племён и духовенства) поддержала пуштунов Пакистана и части Пуштунистана, включённой в состав Пакистана без согласия проживавших там пуштунов. Обстановка вновь накалилась. Запад дал негативную оценку позиции Афганистана по отношению к Пуштунистану, и это послужило ещё одним толчком для афганского правительства к сближению с Советским Союзом.

По приглашению афганского правительства в декабре 1955 года Кабул с официальным визитом посетили Н. С. Хрущёв и Н. А. Булганин. В ходе встречи руководители государств подписали соглашение о продлении советско-афганского договора о нейтралитете и взаимном ненападении от 1931 года. В январе 1956 года между двумя странами вступило в действие соглашение о предоставлении Афганистану льготного кредита в сумме 100 миллионов долларов. В том же году было подписано советско-афганское соглашение о поставках в Афганистан вооружения на 32,4 миллиона долларов. Афганские офицеры получили возможность учиться в военно-учебных заведениях Советского Союза.

Официальные визиты афганского короля Мухаммеда Захир-шаха в Москву в 1957 и 1962 годах усилили политическое влияние СССР на Афганистан. Укреплению отношений между странами способствовали поездки премьер-министра Мухаммеда Дауда в Москву в 1956, 1959, 1961 годах. Советская экономическая помощь, устойчивые политические связи позволяли Советскому Союзу к началу 60-х годов в значительной степени влиять на ситуацию в Афганистане. Активные действия СССР по укреплению позиций в Афганистане вызвали обеспокоенность Запада, в первую очередь Соединённых Штатов Америки.

Хуже обстояли дела во внутренней политике Афганистана, проводимой пуштунским националистом Мухаммедом Даудом. Имея за плечами поддержку Советского Союза, он не искал мирных путей решения пуштунской проблемы. В 1961 году на афгано-пакистанской границе произошёл очередной вооружённый конфликт, что опять привело к закрытию афганских консульств и торговых представительств в Пакистане, свёртыванию дипломатических отношений между государствами.

При посредничестве Ирана, подписавшего в 1962 году соглашение с Афганистаном о транзите афганских товаров через его территорию, конфликт был урегулирован, но в целом афгано-пакистанские отношения не улучшились. В 1963 году они вновь обострились, так как правительство Дауда направило в Пакистан диверсионные отряды для ведения войны. Авторитарность Дауда вызывала недовольство афганской политической элиты и привела его к конфликту с двором и самим королём Захир-шахом. Внутренняя политика Мухаммеда Дауда не позволяла ему опираться на широкие слои населения, она строилась на применении репрессий против оппозиции. 3 марта 1963 года Дауд подал в отставку. Захир-шах отставку принял.

В 1963–1973 годах, находясь вне государственной службы, Дауд отдалился от королевского двора, негласный надзор за ним не мешал ему иметь авторитет среди части военачальников и младших офицеров армии. В середине 60-х годов он на антимонархической основе сблизился с группой леворадикальных офицеров. В июле 1973 года Дауд организовал военный переворот и сверг находившегося в Италии короля Захир-шаха.

После переворота Дауд создал высший орган государственной власти — Центральный комитет Республики Афганистан, а сам занял посты главы государства, министра обороны и министра иностранных дел. Его правление становилось всё более авторитарным: был распущен парламент, Верховный суд, запрещена деятельность политических партий. Государственной идеологией Афганистана стала «народная и национальная теория революции», пронизанная пуштунским национализмом, исламизмом и антикоммунизмом — основными установками идеологической концепции Дауда.

И всё же частью политической идеологии Афганистана Дауд считал социализм, из которого заимствовал экономический аспект, наполнив его содержание «национальным» исламским колоритом. Таким образом, на правом фланге «зелёного пояса» — в Афганистане, где проживало 6 миллионов искусственно разделённых линией Дюранда пуштунов, также было неспокойно. Отношения между Афганистаном и Пакистаном носили открыто враждебный характер, рассчитывать на примирение не приходилось. В 1975 году Дауд жестоко подавил восстания исламских праворадикальных движений, их лидеры эмигрировали в Пакистан и Иран и сформировали за границей политические партии. Пришедший к власти в Пакистане в 1977 году генерал Зия-уль-Хак разрешил лидерам афганской оппозиции образовать на территории Пакистана не только штаб-квартиры партий, но и свои вооружённые формирования.

В стороне от этих проблем не осталась и Индия. Провоцируя столкновения с военной диктатурой Зия-уль-Хака, она захватила восточные территории Пакистана (Бангладеш), что ещё больше обострило обстановку в этой части «исламской дуги». Ситуация стала из ряда вон выходящей, когда Пакистан с помощью Ливии и Саудовской Аравии начал разработку собственной ядерной программы, подключив Китай для технического обеспечения проекта.

Принятая в 1977 году конституция Афганистана позволила Дауду перейти к однопартийной системе с правящей «Партией национальной революции». Левые радикалы, в основном младшие офицеры афганской армии, вынуждены были покинуть правительство Дауда. Ушёл в отставку и «просоветски» настроенный Мухаммед Хасан Шарк, заместитель премьер-министра и ближайший соратник Дауда. Резкое негодование в адрес однопартийного парламента выразила левая Народно-демократическая партия Афганистана (НДПА), возглавляемая Нур Мухаммедом Тараки. С этого момента в отношениях Афганистана и Советского Союза наметилось охлаждение.

Сближение правительства Дауда со странами Западной Европы, мусульманскими радикальными режимами арабских государств, нормализация отношений с Пакистаном — всё это не устраивало леворадикальных сторонников Дауда, и 27 апреля 1978 года произошёл очередной военный переворот — так называемая Саурская революция. Мухаммед Дауд был убит по приказу бывших соратников, а к власти в стране пришла НДПА во главе с Нур Мухаммедом Тараки. Дальнейшая история Афганистана стала историей непрекращающейся войны… Вспыхнувшая в феврале 1979 года в Иране исламская революция перевернула все представления о мире уже в центральной части «исламской дуги», соприкасавшейся с Советским Союзом и Афганистаном. События развивались стремительно.

 

Глава 3. Исламская революция 1979 года в Иране. Ирако-иранская война. Китайский фактор в отношениях с Афганистаном и Пакистаном

Исламская революция в Иране, нарушив неустойчивое равновесие на всём протяжении «исламской дуги», поразила мировое сообщество. Для Политбюро ЦК КПСС она стала громом среди ясного неба. Призывы духовного иранского лидера Хомейни к исламским революциям в соседних странах взорвали мусульманский мир; стратегический баланс сил, вовлечённых в политические процессы в Центральной Азии, остался в прошлом. «Исламская дуга», граничившая на севере с республиками советской Средней Азии, исповедовавшими ислам, заполыхала войной.

ЦК КПСС уже не питал иллюзий в отношении «единого и нерушимого» союза и воспринимал радикальный ислам в качестве реальной угрозы СССР. Призывы Хомейни неслись по всему миру и находили отклик среди «советских» мусульман Средней Азии. Там эти призывы попадали на благодатную почву, поскольку ценности коммунистической идеологии не стали частью мировоззрения «советских» мусульман: они по-прежнему чтили Коран и придерживались норм шариата.

Внушение советскому народу через пионерскую и комсомольскую организации, через средства массовой информации положений Кодекса строителя коммунизма, создание образа страны социальной справедливости в конце 70-х годов уже не работали. Ислам же в мусульманских семьях отождествлялся с ежедневной поведенческой деятельностью, культурой, бытом, социальной жизнью, в которой всё подчинено законам шариата. Да и басмачество как движение было уничтожено только в 30-х годах. Ещё здравствовавшие участники боёв с Красной армией растили хлопок в Туркестане и Ферганской долине и рассказывали детям о конниках в будёновках, рубивших шашками Коран. Такое в мусульманской среде не прощается!

Нормы коммунистической морали и нравственности не сочетались с хадисами Пророка, и в наступающем с юга исламском экстремизме ЦК КПСС увидел серьёзную опасность. Прозвенел первый звонок к началу афганских событий.

Провозглашение аятоллой Хомейни Ирана исламской республикой ознаменовало торжество радикальных идей, поставленных на службу государству. Религиозно-политический механизм иранской революции, по замыслам исламистов, должен был быть перенесён на соседние страны: Ирак, Афганистан, среднеазиатские республики Советского Союза. Яростный призыв духовного лидера возрождать фундаментальный ислам объединил миллионы сторонников Корана, будоражил умы «советских» мусульман.

Первым, у кого не выдержали нервы, оказался Саддам Хусейн. В Ираке «шатались» минареты шиитских мечетей, с которых муэдзин призывал к вооружённым протестам против действующего президента. Лучшая защита, как известно, нападение, и Саддам решил применить этот принцип на практике. Его войска на линии фронта протяжённостью 700 километров упреждающим ударом 22 февраля 1979 года атаковали Иран, захватив богатые нефтью, серой и фосфоритами восточные берега реки Шатт-эль-Араб, порты Абадан и Хорремшехр. В непосредственной близости от южной границы Советского Союза вспыхнула многолетняя ирако-иранская война, за кулисами которой маячила тень Соединённых Штатов Америки.

Не входившая на тот момент в круг интересов США Демократическая Республика Афганистан находилась вне атакующей линии американской политики. Дипломатические усилия американцев сосредоточились на Иране, неожиданно выпавшем из орбиты влияния. Президент Картер, госдепартамент выпустили из виду события в Афганистане и, даже вычислив намерения СССР ввести свои войска на его территорию, продолжали заниматься иранской проблемой. Исламская революция в Иране не отвечала интересам США на богатом ресурсами Среднем Востоке, и они решили, что их присутствие в регионе обязательно. В военную игру в центральной части «мусульманского пояса» включился крупный игрок. Соединённые Штаты поддержали Ирак в его войне с Ираном, обеспечили армию Хусейна вооружением, ПЗРК, снаряжением. Советский Союз также выступил союзником Ирака, давая понять иранской военной и религиозной машине, что её ждёт серьёзное противодействие.

В скором времени количество участников ближневосточной драмы увеличилось. Ещё одним игроком, положившим свою карту в военно-политический пасьянс и расширившим географию конфликта, стал Израиль. В июне 1981 года его авиация разбомбила ядерный центр Ирака. Соединённые Штаты Америки, зная о непредсказуемости Саддама Хусейна, способного на крайние меры, согласились на бомбоштурмовую атаку союзника. И не случайно. ЦРУ догадывалось о наличии оружия массового поражения в арсеналах иракской армии. Позднее, в марте 1988 года, Хусейн прикажет применить отравляющий газ против своего народа — иракских курдов, что подтвердит печальные прогнозы в отношении иракского лидера.

Важен следующий факт: ВВС Святой земли нанесли удар не по-военному или гражданскому, а по ядерному объекту. Это означало, что за атакой кроется консолидированная позиция США и Израиля по силовому решению задач в центральной части «зелёного пояса». Образно говоря, США «просигналили» СССР о том, что готовы использовать любые способы достижения целей, тем более что обстановка тому способствовала: Ирак и Иран захлёбывались в крови. Израиль доказал свою верность американцам, послушно выполняя их указания. Оставалось передать ему функции контроля на Ближнем Востоке и сдвинуть вектор своих устремлений на… Афганистан, входивший в сферу влияния СССР.

Геополитический замысел США на Среднем Востоке заключался в ослаблении Ирака и Ирана войной. Противостояние «подогревалось» усилением позиций, прежде всего за счёт поставок оружия, без прямого вмешательства в боевые действия. Пакистан, расположенный на правом фланге пылающего «пояса», был преданным союзником США, через него — интересная интрига — намечалось развитие отношений с Китаем… Но! Между воюющими Ираном и Ираком, с одной стороны, и Пакистаном — с другой, находилось пока неподконтрольное США государство — граничащий с СССР Афганистан. У американцев было два пути: установить в Афганистане «нужное» правительство (под руководством Амина?) или ввести войска. Тем самым они создали бы «перемычку» между богатыми нефтью Ираном и Ираком с не менее стратегически важными Пакистаном и Китаем. Вот так и столкнулись в Афганистане интересы лидеров двух мировых систем современности — Советского Союза и Соединённых Штатов Америки.

Китайская Народная Республика тоже имела интересы в данном регионе. Афгано-китайское сотрудничество в первой половине 70-х годов было развито слабо. Стратегические интересы Китая в Афганистане определялись важным условием — сохранением на его территории стабильности. Набиравшая обороты экономическая реформа Дэн Сяопина вышла на стабильный рост макроэкономических показателей. И всё же китайской экономике не хватало энергоресурсов, и Китай изыскивал их в странах Среднего и Ближнего Востока. Для реализации своих планов Поднебесной требовалось создать здесь торгово-экономические коридоры.

В отношениях с Пакистаном Китай следовал гибкой стратегической линии в рамках политики Большого скачка. Его целью было получить выход в Индийский океан, чтобы обеспечить себе военное присутствие на мировых маршрутах транспортировки нефти с Ближнего Востока. Строительство морского порта в Мекранском заливе Пакистана позволяло решить эту задачу. Предполагалось подвести к порту автомобильные и железнодорожные пути, связывающие Центральную Азию с Китаем. При этом китайцы планировали, что транспортные артерии пройдут по земле Афганистана. Следуя лозунгу Мао Цзэдуна «Три года упорного труда — десять тысяч лет счастья», Китай вытягивал экономические щупальца в расчёте охватить Пакистан, Афганистан и Иран на западном направлении, Бангладеш и Бирму — на восточном. Поэтому политическая стабильность в Пакистане и Афганистане имела для Китая важнейшее значение. Но пока Пакистан находился под властью исламских фундаменталистов и военного режима генерала Зия-уль-Хака, а советское влияние на правительство Нур Мухаммеда Тараки перекрывало Китаю доступ к транспортным артериям Афганистана, усилия Поднебесной сводились к нулю. Поэтому Китайская Народная Республика по-восточному осторожно, но продуманно включилась в афганские дела.

Подкидывая дрова в костёр военно-политических противоречий, Китай поддерживал афганскую политическую оппозицию в борьбе с центральной властью. Маоисты составили её непримиримое леворадикальное крыло, однако создать единый блок прокитайские партии не смогли. Крупнейшая из них — партия «Шоалеи джавид» раскололась на «Революционную группу народов Афганистана», «Организацию народного освобождения Афганистана» (САРХА), «Организацию за освобождение рабочего класса» («Ахгяр»), «Организацию за освобождение народа Афганистана» (САМА) и «Революционную организацию истинных патриотов Афганистана» (САВВ). Партийные структуры прокитайского толка, сформировавшиеся в период с 1973 по 1978 год, получали помощь от китайского правительства, имели вооружённые отряды и опыт борьбы с регулярной армией Афганистана. Маоистские партии до середины 80-х годов пробовали уладить разногласия, но в борьбе с исламской оппозицией Афганистана и правительством Кармаля им это не удалось.

После провала попыток достичь единства маоисты выделились в три самостоятельные партийные группировки: «Организацию освобождения Афганистана» (ООА), образованную Фаизом Ахмадом в 1973 году, «Организацию за освобождение народа Афганистана» (САМА), созданную Маджидом Калакани в 1978 году путём слияния ряда левых ячеек, и «Коммунистическую (маоистскую) партию Афганистана», появившуюся в 2004 году после объединения «Организации борьбы за освобождение Афганистана» («Пейкар») и «Революционного единства рабочих Афганистана».

Важность Афганистана для китайской политики обусловливалась ещё одним обстоятельством: Пекин обязался обеспечить безопасность Пакистана, своего союзника в Южной Азии, который содействовал выходу Китая на мировую арену. Пакистану недоставало размаха во внешней политике, что сковывало его экономические и военные устремления, в том числе ослабляло его в военной конфронтации с Индией. Президент Пакистана Зия-уль-Хак полагал, что Афганистан с «нужным» правительством предоставит необходимый географический размах, а дружба с Поднебесной укрепит государство. Поэтому генерал вынужден был терпеть в исламском Пакистане американское присутствие (под деньги госдепартамента США) и покинувших Афганистан представителей вооружённой политической оппозиции.

Вместе с тем влиять на процессы в Афганистане и Пакистане Китаю мешала внутренняя проблема. Синьцзян-Уйгурская автономия Китайской Народной Республики, населенная мусульманами-уйгурами, граничила с Пакистаном, Афганистаном, Тибетом и Центральной Азией, имея с ними тесные религиозные и торговые связи. Уйгуры негласно поддерживали враждебные китайскому правительству вооружённые группировки, и руководство Поднебесной держало на этом направлении регулярные части Народно-освободительной армии, чтобы предотвратить проникновение в Синьцзян воинствующей исламской идеологии и развитие экстремистских настроений. С другой стороны, автономия служила инструментом для достижения Поднебесной своих целей в Афганистане: подпитывая маоистские вооружённые группировки, воевавшие с правительственными войсками, а позднее — с войсками Советского Союза, Китай создавал предпосылки для их вывода из страны, тем самым расчищая пространство для своих будущих экономических коридоров.

СССР и Китай находились в режиме необъявленной войны с 1969 года, когда на острове Даманском погибли 58 и получили ранения 94 советских пограничника. В августе того же года у озера Жаланашколь (Казахстан) очередная вооружённая провокация китайцев унесла жизни двух пограничников, десять были ранены. Китай, претендовавший на советские территории до Урала, всячески стремился досадить СССР. Наряду с Соединёнными Штатами и Пакистаном он включился в игру на политических проблемах стран «исламской дуги», вынуждая Советский Союз на ответные действия.

Политбюро ЦК КПСС, в частности Устинов и Громыко, полагало, что «афганскую площадку» нужно наполнить убедительным «содержимым»: не сделаем мы — сделают американцы! А какой аргумент может быть убедительнее 70-тысячного воинского контингента, введённого в Афганистан и создающего своим присутствием буфер безопасности или, по меньшей мере, отодвигающего опасность от границ СССР? Вводом воинских частей в Афганистан Советский Союз убивал двух зайцев: разъединялись совместные усилия Ирана и Китая, вынашивавших планы нападения на нашу страну, и ослаблялся Иран. Осознавая угрозу удара советских войск, Иран принял решение усилить западный фронт и перебросил силы своей регулярной армии с афганской границы на иракскую. Восточная граница осталась открытой.

Впрочем, такое положение для советских войск, размещённых в западных провинциях Афганистана, было вполне благоприятным. Оно позволило «шурави» воевать с шиитскими моджахедами в умеренном режиме. Иначе личному составу 5-й мотострелковой дивизии противостояли бы не разрозненные отряды «шиитской восьмёрки», а регулярная армия Ирана и фанатики корпуса стражей исламской революции, а это было бы куда драматичнее. Обошлись бы мы на иранском направлении, защищая завоевания Саурской революции и прикрывая собственную границу, двумя-тремя дивизиями? Вряд ли! А вот втянуться в долгую кровопролитную войну могли легко. Высшее партийное руководство СССР тяготело к применению силы в регионе. Присутствие советских войск в Афганистане решало ещё и нашу внутреннюю идеологическую задачу: оно сдерживало распространение исламского влияния на население среднеазиатских республик СССР.

Раздираемая противоречиями Демократическая Республика Афганистан стала центром притяжения сил, желавших извлечь из ситуации в этой стране политические, экономические и религиозные дивиденды. Участие в афганских делах приняли США, Иран, Китай, Пакистан и даже Индия. Исповедующий идеи исламского фундаментализма арабский Восток также обратил пристальное внимание на Афганистан, а исламская Республика Иран и Китай, в котором процветали шовинизм и маоизм, строили планы нападения на Советский Союз.

Начавшаяся в 1980 году «танкерная война» между Ираком и Ираном ещё больше осложнила обстановку в регионе. Атакам подвергались танкеры, перевозившие нефть противника в Персидском заливе. Военно-морские силы США (операция «Earnest Will», или «Твёрдые намерения»), сопровождавшие суда, оставляли за собой право применить оружие, что провоцировало военный конфликт. Иранское руководство не уступило США и в Персидском заливе решилось на прямую конфронтацию с американцами. В апреле 1988 года произошло боестолкновение между кораблями США и Ирана. Достигнув критического накала, ситуация приобрела крайне опасные очертания.

«Исламский пояс» трясло на всём его протяжении — от Средиземного моря на западе до Китайской Народной Республики на востоке. Противоречия завязались в тугой узел, и стороны конфликта не видели возможности урегулировать его за столом переговоров. Китайские стратеги обозначали периметр безопасности, сосредоточив на границе с СССР миллионную армию. Конфронтация привела к тому, что в августе — октябре 1969 года советское руководство рассматривало вопрос о применении в отношении Китая ядерного оружия. Однако Соединённые Штаты Америки заявили, что в этом случае нанесут ядерные удары по 130 объектам Советского Союза. Мир ужаснулся от такой перспективы.

А между тем в Афганистане предательства, мятежи, переход регулярных войск на сторону оппозиции терзали правительство Тараки, ожидавшее со дня на день вторжения иранских военных в западные провинции страны. Вспыхнувший 17 марта 1979 года мятеж афганского гарнизона в Герате послужил индикатором высшей опасности не только для правительства Нур Мухаммеда Тараки, но и для руководителей Советского Союза. Мятеж поддержало две тысячи стражей исламской революции Ирана, перешедших с оружием ирано-афганскую границу. Таким образом иранское руководство хотело инициировать исламскую революцию в афганских провинциях Фарах, Герат, Нимроз. Обстановка для СССР на южном направлении приобретала угрожающий характер. Генеральный штаб Вооружённых Сил СССР отреагировал на военное вторжение Ирака в Иран и мятеж в Герате развертыванием частей 5-й и 108-й мотострелковых дивизий Туркестанского военного округа до штатов военного времени с выводом их в районы прикрытия границы. С этого момента события в Иране и Афганистане рассматривались Политбюро ЦК КПСС на каждом заседании: оценивалась текущая обстановка и принимались адекватные ей оперативные решения. Прозвенел второй звонок к началу афганских событий…

Решение Политбюро ЦК КПСС о вторжении в Афганистан не было скоропалительным — об этом мы говорили. Оно принималось по итогам анализа сложившейся обстановки в регионе и оценки возможных угроз для страны: исламистское движение на Ближнем и Среднем Востоке, агрессивные действия Китая и Ирана, опасные настроения населения советской Средней Азии. Размещение на территории Афганистана воинского контингента имело целью укрепить позиции СССР в центральной части «зелёного пояса», поскольку военные конфликты «пространства скрещённых мечей» приблизились к южным границам Советского Союза, создавая угрозу нападения с двух направлений — китайского и иранского.

 

Глава 4. Политическая обстановка накануне ввода советских войск в Афганистан в декабре 1979 года. Приход к власти НДПА

Оторванные от цивилизационных процессов горные районы Афганистана правительство в Кабуле контролировало с трудом. Народ жил в тяжелейших бытовых условиях с сохранением древних мусульманских традиций, не получая поддержки от государства, поэтому власть не имела уважения в племенах. Высокая рождаемость не приносила радости семьям: из-за отсутствия медицинского обслуживания хронические и наследственные заболевания уносили тысячи жизней. Народ бунтовал, правительственные войска усмиряли недовольных оружием, что делало власть непопулярной в народе. О кипевших в Кабуле политических страстях в глубинке практически не знали. Отсутствие информации обусловливало равнодушие дехкан к политическим процессам в государстве. Только духовные лидеры (имамы, муллы) сообщали новости на местах, причём делали это, как правило, по конъюнктурным соображениям.

Обстановка в стране не устраивала прогрессивную часть общества. В столице, в провинциальных центрах стали объединяться люди, небезразличные к судьбам народа и государства в целом, в основном представители молодого поколения. К середине 60-х годов из образованных и патриотически настроенных афганцев сформировался костяк новой партии, оппозиционной к правительству. 1 января 1965 года в Кабуле состоялся учредительный съезд Народно-демократической партии Афганистана (НДПА), которая рассчитывала повести за собой передовые силы страны. Первым секретарем НДПА был избран писатель и журналист Нур Мухаммед Тараки, его заместителем — сын армейского генерала Бабрак Кармаль.

Но не всё складывалось так, как хотелось лидерам партии. Не было теоретической базы, общности взглядов на цели и задачи организации. Отрицательную роль сыграла неоднородность состава, проявилась оторванность партии от народа. Всё это не позволило НДПА стать направляющей силой афганского общества. Внутри неё возникли разногласия — клановые, племенные, религиозные, возобладали националистические предрассудки. Уже через год партия раскололась на две фракции: фракцию «Хальк» («Народ») возглавил Нур Мухаммед Тараки, фракцию «Парчам» («Знамя») — Бабрак Кармаль. В ходе проведённых в марте 1977 года консультаций фракции НДПА достигли соглашения, а в июле на конференции объединились. Но единство сохранялось недолго: группировки вновь начали бороться за власть, что вылилось в массовые убийства.

27 апреля 1978 года (7 саура 1357 года по афганскому календарю) в стране был совершён военный переворот, названный Саурской революцией. Масштабных событий в ходе революции не произошло: лётчики из Баграма нанесли бомбоштурмовой удар по президентскому дворцу, погиб министр обороны генерал-полковник Хайдар Расули, был убит президент Дауд и его брат Наим. Очередной дворцовый переворот и приход к руководству нового правительства привели к объявлению страны новым субъектом международного права — Демократической Республикой Афганистан (ДРА). Главой государства — председателем Революционного совета и одновременно премьер-министром стал Тараки, заместителем Ревсовета — Кармаль, первым заместителем премьера и министром иностранных дел — Хафизулла Амин. СССР официально признал ДРА 30 апреля 1978 года, а в мае его примеру последовали остальные страны социалистического содружества.

Между тем Афганистан продолжало штормить: вспыхивали мятежи в армейских частях, выступала с протестами оппозиция. Центральная власть теряла полномочия и сторонников. НДПА не предпринимала никаких действий, чтобы сплотить свои ряды в борьбе с оппозицией, напротив, разногласия внутри партии усилились. Ухудшилась и ситуация в стране. 14 февраля 1979 года в Кабуле похитили и убили американского посла Адольфа Дабсса, 15 марта этого же года подняла мятеж 17-я пехотная дивизия в Герате. ЦК КПСС посчитал развитие событий в соседнем государстве представляющим опасность для своих южных границ.

На заседании комиссии Политбюро ЦК КПСС по Афганистану 18 марта 1979 года Андрей Громыко объявил, что Тараки просит военной помощи. Было решено пригласить его в Москву 20 марта, но даже в столь сложной обстановке Советский Союз отказал Афганистану в военной поддержке.

Советское руководство считало переворот 1978 года в Афганистане победой национально-демократической революции, а боевые действия вооружённой оппозиции против правительства страны — необъявленной войной при поддержке Пакистана и США. Афганские лидеры обращались к СССР за военной помощью неоднократно: летом 1979 года — девять, в октябре — декабре — шесть раз. Амин в обращениях к Политбюро ЦК КПСС был более чем откровенен: «Пребывание советских подразделений в Кабуле придаст нам уверенности в наших действиях и позволит высвободившиеся подразделения наших войск использовать для борьбы против контрреволюционных элементов».

Афганский премьер Тараки утратил контроль над ситуацией в стране. 15 сентября 1979 года решением Политбюро ЦК НДПА он был освобождён от обязанностей премьер-министра и арестован, а спустя три недели, по указанию Амина, удушен офицерами личной охраны. Захвативший власть Амин в течение осени 1979 года просил Советский Союз об оказании военной помощи. Она пришла 25 декабря 1979 года…

И для Афганистана начался новый период: на многие годы он оказался в центре внимания всего мира, став военной площадкой, где столкнулись несовместимые интересы разных государств, партий, религиозных идеологий, наркобизнеса, международного терроризма. События начала 80-х годов прошлого столетия пробудили мировое сообщество от политической спячки, перечеркнули размеренность жизни мусульманского мира. Наступило время большой политики — глобального противостояния двух мировых систем.

Мало кто из граждан СССР мог назвать столицу страны, которая первой признала молодую советскую республику. Политические процессы шли в Афганистане обыденным порядком и за его пределы не распространялись. На страницах печати мелькали заметки, откуда советский народ узнавал о помощи дружественному афганскому народу в строительстве объектов промышленности, гидросооружений, но эта информация не отражала полной картины — афганское общество было закрытым от мирового сообщества. Поэтому политико-экономическая жизнь Афганистана советских граждан не особенно интересовала. Страной правили эмиры, короли, что казалось советским людям пережитком прошлого.

А вот высшие эшелоны власти Советского Союза Афганистану внимание уделяли. Он привлекал удобным геополитическим положением, наличием полезных ископаемых, как рынок сбыта продукции и как экономическое пространство, в развитии которого могли принять участие советские специалисты различного профиля. Многие руководители Афганистана с симпатией относились к нашей стране: был заключён и продолжительное время действовал ряд договоров по взаимовыгодному товарообмену. В 60-е годы прошлого века при технической и финансовой помощи Советского Союза в Кабуле были сооружены хлебокомбинат, домостроительный комбинат, авторемонтный завод. На севере страны были построены газопромыслы и газопровод от границы СССР до Мазари-Шарифа, ирригационный канал, ГЭС в районе Джелалабада, Пули-Хумри и Наглу, плотина Сарде близ Газни, механизированный порт Шерхан на реке Пяндж.

В период начала экономической глобализации в Афганистане практически отсутствовала промышленность, и его экономика не была включена в мировую. К моменту Саурской (Апрельской) революции 1978 года на заводах и фабриках работало всего 44 тысячи человек. Племена и народы, населяющие страну, жили сельским хозяйством: овцеводством, виноградарством, животноводством, садоводством, сбором орехов. В стране также добывались соль, природный газ, каменный уголь, другие полезные ископаемые, разработка которых не требовала больших финансовых затрат. Длина единственной в Афганистане железной дороги Кушка — Тарагунди составляла 5,5 километра. Это может вызвать улыбку и недоумение, но так было устроено афганское многоплеменное общество — в нём не было места элементам современной цивилизации. Народы Афганистана веками жили абсолютно обособленно, не допуская в свой мир чужаков. Так что же это за страна, с которой Советский Союз имел общую границу протяжённостью в две с половиной тысячи километров? Страна, где мы потеряли целое поколение советских парней…

Окунувшись в историю государства, знавшего Александра Македонского и Чингисхана, можно обнаружить немало интересного и познавательного. Никого не оставят равнодушным неповторимая гамма национально-племенных отношений, обычаи народов этой восточной страны, где главную роль в жизни людей играет ислам и где нормы поведения, передаваемые из поколения в поколение, почитаются правоверными мусульманами как нечто святое и непререкаемое. Это основополагающий фактор, с которым необходимо считаться любому, кто решит познакомиться с афганским обществом.

Афганское родоплеменное общество закрыто от посторонних глаз, заглянуть в него почти невозможно, и тот, кто хочет изучить быт и культуру афганцев, должен заниматься этим осторожно и кропотливо, постоянно консультируясь со специалистами по Востоку. А поскольку Восток — дело более чем тонкое и деликатное, наиболее полезным в процессе исследования будет выходец из местной среды, знакомый с западным образом жизни.

Афганистан пережил много войн, разрушительных набегов, но не был порабощён, жил самобытным укладом, размеренным и глубоко религиозным. Изучайте Восток — он понравится вам, зачарует. Но помните: лишь тому, кто здесь родился, дано понять его сущность, почувствовать вселенское скопление силы, когда аяты Корана резонируют в душах тех, кто после хиджры поднял зелёное знамя ислама на кровавый джихад.

Афганистан своеобразен буквально во всём. Здесь встретились и перемешались, образовав колоритный сплав, культуры разных племён и народов. Но все афганцы при всех своих отличиях органично слиты с землёй. Афганистан — как другая планета. Тут всё поражает, вызывает восхищение — от проклятой цементной пыли Шахджоя и Кандагара до субтропических пейзажей Кунара, Пактии, Нангархара. Шапки вечных снегов на мощных горных массивах до боли режут глаза. Колючий ветер сыплет в лицо песком, но всё равно хочется смотреть и смотреть вокруг, не переставая любоваться этой уникальной страной.

Шумит торговый люд в широких одеждах на восточном базаре: покупает, продаёт, заключает сделки, меняет товары. У европейца кружится голова от такого калейдоскопа. Столько разных вещей в длинных рядах! Мясные ряды узнаются по запаху и множеству мух, облепивших туши баранов на железных крюках. Бачата — афганские ребятишки — стайками крутятся рядом, предлагают сигареты, насвай. Но стоит зазеваться — можно остаться без денег, часов и покупок. Шустро снуют женщины в парандже, торгуются мужчины в чалмах.

Взгляд у торговцев острый, внимательный: настороженно изучают незнакомца, оценивают. А расслабляться нельзя — мирная жизнь Востока обманчива, как и страшно обманчива его тишина. Не верьте ей никогда. Особенно близ кишлаков, раскинувших мазанки у горных хребтов или поросших лесом речных долин. Здесь прячется смерть. Смерть, притворившаяся тишиной. Остановись, оглядись, а лучше приготовься к бою и наблюдай за дувалами, садами: заняты ли повседневными делами женщины, играют ли дети, слышен ли вызывающий мурашки крик ишаков, лай собак, рвущихся с привязи. Всё это важные детали. Не дай вам бог обмануться! Тишина в мгновенье ока взорвётся десятками автоматных очередей и взрывами гранат. Огненный смерч за секунду сметёт всё на своём пути и… опять тишина… только для многих она станет вечной… И вновь как ни в чём не бывало будут резвиться бачата, женщины поспешат к роднику. Вновь спокойно и тихо, словно не было огня в упор… Однако вы знаете точно, что достойно ответили на дерзкую стрельбу из кишлака, свалив бородачей в тюрбанах. Вы не найдёте трупов, разве что следы крови на пыльной земле. Подумаете: «духи», и будете правы — мёртвых унесли духи — скрытно, незаметно. Слово «духи» станет потом общим названием для всего душманского отрепья, с которым мы будем мериться силой в автоматных боях долгие девять лет афганской круговерти.

 

Глава 5. Афганистан как геополитическое пространство на рубеже стратегической безопасности южных границ СССР

После ввода советского воинского контингента в Демократическую Республику Афганистан обстановка в стране менялась стремительно. Ставшие доступными для изучения документы, связанные с советским присутствием в Афганистане, дают представление о том, что происходило в высшем политическом звене при оценке ситуации и принятии решения об оказании военной помощи. Руководству страны это решение далось непросто: были сомнения, озабоченность, беспокойство. Угрозы с южного направления заставили Генеральный штаб Вооружённых сил СССР рассмотреть различные варианты участия Советского Союза в афганских делах и их военно-политические последствия. Вначале именно Генеральный штаб не соглашался на военный сценарий решения афганской проблемы, но последнее слово осталось за партийной верхушкой.

Советский Союз мог позволить себе без согласования с кем-либо вводить войска на территорию другого государства: Венгрия, Чехословакия уже испытали силу стран — участниц Варшавского договора. В конце концов, то, что СССР реализовывал свои геополитические интересы силовым способом, не было каким-то новшеством в политике двух противостоящих друг другу мировых систем. Другое дело, что следовало учитывать возможные риски от принятия тех или иных решений, предвидеть последствия. На Среднем Востоке желали присутствовать многие державы мира, и обеспечение такого присутствия за счёт введения вооружённых сил являлось распространённой практикой. Так поступали американцы во Вьетнаме и других стратегически важных для США странах. Политика того времени была жёсткой — у ряда стран уже имелось ядерное оружие. Казалось бы, Карибский кризис, апофеоз конфронтации, едва не привёл к третьей мировой, но и он завершился цивилизованным решением Советского Союза и Соединённых Штатов о неприменении средств ракетно-ядерного нападения. После этого договорились контролировать ядерное оружие — стали проводиться встречи руководителей государств, подписывались межгосударственные соглашения.

Тем не менее общественность понимала: встречи, соглашения — это не более чем ширма, видимость мирного диалога и соблюдения норм международного права. На самом деле две мировые системы, сформировавшие политическую и военную структуры, образовали пространства противостояния интересов и проводили активную политику по расширению сфер своего влияния в мире, идя в том числе и на применение силы для достижения целей.

Принимая решение о вводе воинского контингента в Афганистан, Политбюро ЦК КПСС рассматривало эту страну как геополитическое пространство на рубеже стратегической безопасности южных границ СССР. Планируя закрепиться там, оно рассчитывало сделать из Афганистана ещё одну страну социалистического содружества. Важно было правильно поставить паруса политики под попутный ветер. Выгода обещала быть значительной: Афганистан богат ресурсами и представляет собой неосвоенный потребительский рынок. Соседний Иран вырван из лап американского империализма, что привлекательно с военной и политической точек зрения. «Подтянуть» к себе огромную территорию Среднего Востока и показать американцам кукиш — весьма заманчивая перспектива. Но, к сожалению, армия советских советников оказалась не способна грамотно «разрулить» афганскую проблему, а вот «акулы» американского империализма наглядно продемонстрировали свою хищническую сущность. Соревновательный процесс между США и СССР в конце 70-х годов XX века был примечателен ещё и тем, что руководство Советского Союза во главе с Леонидом Брежневым достигло критического возраста и вскоре должно было отойти от деятельности. Кто придёт на смену?

Вопрос будоражил многие исследовательские институты по проблемам коммунизма и ставился пришедшей к власти администрацией Рейгана в основу отношений с СССР и социалистическим содружеством в целом. Есть мнение, что ввод советских войск в Афганистан стал для администрации США неожиданностью. Это не так. С марта по декабрь 1979 года Генеральный штаб Вооружённых сил СССР проводил мобилизацию военнослужащих запаса Среднеазиатского и Туркестанского военных округов. Снималась с режима долгосрочного хранения боевая техника, которая затем была задействована в Афганистане. Средства космической разведки США зафиксировали активность соединений Советской армии на границе с Афганистаном. Анализ полученной информации позволил американцам реально оценить обстановку. Администрация США могла попытаться воспрепятствовать вводу советских войск в Афганистан, но не сделала этого из желания взять реванш за проигранную войну во Вьетнаме. Америка полагала, что советское вторжение в Афганистан переключит внимание мирового сообщества на СССР как на агрессора и позор американцев во вьетнамской войне отойдёт на второй план и забудется.

Государственный департамент США не рассчитывал на решительные действия руководства СССР, полагая, что оно доживёт свой век в тишине и спокойствии. Но это была ошибка. Американской дипломатии пришлось догонять события: сапоги советских солдат уже топтали землю стратегически важного для США региона. Началась работа по усилению позиций Америки на Среднем Востоке. Шок прошёл быстро, последовали конкретные меры в отношении Советского Союза.

На встречах руководителей западных стран, европейских институтов появилась тема для обсуждения, ставшая острейшей во внешней политике Советского Союза. Отсутствие сопровождающего ввод войск в Афганистан информационного обоснования данного политического шага ввергло СССР в конфронтацию с мусульманским миром, Североатлантическим альянсом, вызвало негативную реакцию Европы и Америки, Лиги арабских государств.

Политические просчёты руководства Советского Союза в решении афганского вопроса привели к тому, что Организация стран — экспортёров нефти (ОПЕК) пересмотрела цену на главный сырьевой ресурс СССР в сторону уменьшения, что больно ударило по экономике Страны Советов. К политическому давлению на СССР добавились экономические санкции, ограничения во внешней торговле.

Что же скрывается за словами «ввод ограниченного контингента советских войск в Афганистан»? В публикациях на афганскую тематику это выражение трактуется по-разному — от «войны» до «спецоперации». Предпочитаю оставить лингвистам оценку словесного изящества авторов, освещающих афганские события, и подробно разобраться в политической жизни Афганистана. Что это было: оккупация, вторжение, спецоперация, интернациональный долг или нечто другое? Давайте смотреть.

Не прошло и двух лет после Саурской революции, как в страну вошёл советский воинский контингент и посадил в кресло главы государства ставленника СССР. Подчеркиваю: посадил, назначил, приказал — неважно, но это произошло без выполнения процедур действующей Конституции суверенного государства Демократической Республики Афганистан. Если бы на этом (как в Венгрии и Чехословакии) пребывание советских войск в Афганистане закончилось и они вернулись бы в Союз, действия ограниченного контингента можно было бы считать «военно-политической спецоперацией СССР в Афганистане». Тогда я согласился бы с Сергеем Червонописким, моим однокашником по десантному училищу, что ввод советских войск в Афганистан не что иное, как спецоперация. Но анализируем ситуацию дальше: физически уничтожен глава государства Хафизулла Амин, уточняю: не снят, не отстранен, не переведён на другую работу, не отправлен на заслуженный отдых (как впоследствии Бабрак Кармаль), а убит по распоряжению руководства ЦК КПСС. Превентивная попытка отравления премьер-министра страны, генерального секретаря НДПА, председателя Ревсовета не увенчалась успехом. То есть физическое устранение Амина предполагалось в любом случае, хотя ещё полностью не ясны обстоятельства его гибели. Лично я склоняюсь к версии, что он не погиб при штурме дворца, а был захвачен живым и только утром следующего дня расстрелян по приговору революционного суда в присутствии ряда советских товарищей. Трагически сложилась и судьба некоторых из его жён: они пытались спастись в лифте, но его колодец закидали гранатами бойцы штурмующих спецподразделений.

Следующий момент. Спецоперация — точечный мгновенный удар, характеризующийся стремительностью в достижении конкретной цели. Мы же остались в Афганистане на долгие девять лет. СССР планировал строить в Афганистане социализм по своему образцу, а его территорию рассматривал как «буферную подушку», прикрывающую южные границы, как плацдарм для противодействия агрессии США, Пакистана и Китая. То есть Советский Союз в Афганистане решал комплекс военно-стратегических задач с учётом долгосрочной перспективы. С одной стороны, это нормально: отстаивать свои интересы вооружённым путём лучше на чужой территории. С другой стороны, Советский Союз «прихватил» немалую часть Среднего Востока, поэтому ввод наших войск в Афганистан — это, конечно же, больше, чем спецоперация. В противном случае зачем было вводить в сопредельную страну 70-тысячную армию? «Альфа», «Вымпел», «Каскад», «Зенит», прочие структуры такого рода провели бы спецоперацию по замене неугодного правительства, и всё. Бойцы этих подразделений утверждают, что способны работать в любой стране мира. Однако нет, ввели целую армию. Или были сомнения в готовности сил специальных операций к боевому применению? Впрочем, с профессиональной точки зрения специальные подразделения в Афганистане никак себя не проявили, иначе события развивались бы по-иному, более благоприятному для нас сценарию. Чтобы убедиться в этом, достаточно отследить в документах обстановку, и вывод окажется неутешительным: слабая работа специальной разведки в обеспечении боевых действий. Войсковая разведка вынуждена была добывать информацию о противнике уже в ходе начавшихся боевых операций — события менялись быстро. К слову сказать, для американских спецслужб, подразделений «зелёных беретов», защищавших интересы США за рубежом, смена правительства в отдельно взятой стране — обыкновенная рабочая ситуация. А наши спецы из разведки со штурмом дворца Амина такого наворотили…

Но вернёмся к выражению «ввод советских войск в Афганистан». В международном праве есть процедура действий государств по договорным обязательствам, касающимся военной помощи. Что-нибудь было сделано в этом отношении? Нет! Но тогда это вторжение, а следом — интервенция, то есть вмешательство во внутренние дела суверенного государства. Причём интервенция военная, дипломатическая, идеологическая, экономическая — по всем фронтам. А нормами международного права, Уставом ООН все виды интервенции запрещены.

Разбираемся дальше. Если территория суверенной страны временно захватывается вооружёнными силами другого государства, то эти действия квалифицируются как оккупация. Режим военной оккупации регулируется 4-й Гаагской конвенцией 1907 года и Женевской конвенцией 1949 года «О защите гражданского населения». Во-первых, мы захватили территорию суверенного государства. Во-вторых, сколько человек, по данным ООН, погибло в Афганистане за период пребывания на его территории советских войск? Около полутора миллионов! И все были душманы и противники Саурской революции? Нет. Согласно данным Генерального штаба ВС СССР, в 1988 году общая численность душманских формирований составляла 173 000 человек. Так какой же тогда интернациональный долг мы выполняли? Кто бы что ни говорил, но признаки вторжения, оккупации и интервенции в действиях Советской армии, вошедшей в чужую страну, явно просматриваются. Любые другие определения — риторика, попытка скрыть правду, создать видимость соблюдения норм международного права.

На начальном этапе присутствия советских войск в Афганистане они охраняли стратегические объекты, и руководство Советского Союза, в том числе военное, не планировало боевых действий. Тем не менее после апрельских событий 1978 года война между афганскими политическими группировками шла полным ходом. Столкновения сторонников партий, наркобизнеса, бандитских отрядов происходили в большинстве провинций страны. Полевые командиры, пользуясь отсутствием или недееспособностью центральной власти, особенно в горных районах, объявляли себя лидерами целых регионов и проводили независимую от столичного правительства политику. История афганских племён в рамках государства всегда была историей войн. Драматизировать политическую составляющую в борьбе племён, народов, партий в Афганистане не имеет смысла — состояние войны для афганского общества явление привычное, это его особая специфика. С какого конца ни исследуй противостояние афганских партий, вывод напрашивается один и тот же: это борьба кланов и племён, замешанная на производстве наркотиков и контрабандной продукции.

Современные политологи, рассуждая о ситуации в Афганистане в конце 1970-х годов, делают акцент на политическом аспекте событий. Якобы конфликт внутри государства дошёл до критической точки, и борьба политических партий за власть переросла в гражданскую войну. Действительно, партийные распри привели в итоге к гражданскому противостоянию. Можно сказать даже больше: исламская революция в Иране стала тяжёлым провалом политики США. Внимание американцев к богатому ресурсами региону, имеющему общую границу с Советским Союзом протяжённостью 2500 километров, носило очевидный характер. «Мировой жандарм» усиливал позиции в Пакистане и через него расшатывал зыбкую афганскую государственность. Американцы за счёт растущего влияния на Среднем Востоке обеспечивали себе конкурентные преимущества.

Всё это так. Однако анализ политической и военной обстановки в Афганистане, а также внутренней жизни афганского общества даёт основания считать, что значение политического аспекта на момент ввода советских войск сильно преувеличено. Оппозиционные силы во главе с Хекматияром, другими политическими лидерами и полевыми командирами, по большому счёту, не интересовали революции в Кабуле и центральная власть, поддержанная извне. Противникам действующей власти было неважно, кто ввёл войска в Афганистан — СССР или США: те или другие могли поддержать только одну из сторон в борьбе за власть, а остальные участники афганского конфликта автоматически оказывались по другую сторону баррикад. Таким образом, при вторжении в Афганистан войск другого государства война в стране всё равно бы началась, что устраивало многих афганских неформальных лидеров, возглавлявших собственные вооружённые формирования и получавших финансирование из-за рубежа. Они владели сверхприбыльным бизнесом и занимались более выгодным делом, чем борьба за власть в Кабуле, которая сама по себе ничего им не давала. Производство опиума и героина — вот что давало деньги и влияние, в том числе в политике.

В условиях хаоса в стране возникали зоны, свободные от государственных институтов. Подконтрольные местным лидерам, полевым командирам целые районы жили изолированно, и кто находится у власти в Кабуле — там мало кого волновало. Обширные плантации мака Ахмад Шах Масуда, Саид Мансура, Мухаммад Хасана, Хекматиара в недоступном Панджшерском ущелье, Гильменде, других уголках страны приносили огромную прибыль и позволяли содержать собственные вооружённые формирования. Борьба партий, репрессии против населения — всё играло на руку тем, кто торговал героином. К этим местным лидерам, полевым командирам шли люди и получали оружие и средства к существованию. Ситуация в стране оказалась во всех отношениях удобной для создания вооружённых отрядов, защищавших территории производства востребованной в мире героиновой продукции. Наркотик караванами шёл на мировые рынки через условные границы с Пакистаном, Ираном, Китаем, а короли афганского наркобизнеса беззастенчиво богатели. На политической, экономической и социальной неразберихе в Афганистане зарабатывались миллиарды долларов и направлялись на расширение производства и содержание армий полевых командиров, контролирующих ситуацию в провинциях и способных оказать сопротивление войскам любого государства. Для того чтобы скрыть истинное положение дел, завуалировать героиновую подоплёку внутренних вооружённых разборок, афганской неразберихе после ввода советских войск придали политическую и религиозную окраску: бойцов отрядов и банд назвали моджахедами, то есть солдатами, вооружённую борьбу с теми, кто вторгся на их территорию, — борьбой с неверными, а самих афганцев «напичкали» фундаментальным исламом. Такой ядрёный получился коктейль! Его до сих пор хлебают янки, и конца этому не видно.

Если кто-то думает, что ислам — это только религия, он глубоко заблуждается. Постулаты ислама регулируют жизнь каждого правоверного мусульманина «от и до». Ребёнок, находясь в утробе матери, слушает суры Корана, и слова этой священной книги с детства входят в его плоть и кровь. Даже пришельцам с других планет не поменять воззрений мусульманина и не утвердить свои порядки в исламском мире. Поэтому в Афганистане сложилась ситуация, способная шокировать непосвящённого человека. Для европейцев война всегда была, есть и будет горем, бедой, страданием, ведь она несёт смерть, разрушение, упадок. Война для афганского общества, где многочисленные племена издавна соперничали за территорию, воду, пастбища, плодородные земли, имеет совершенно иное значение. Война для него — способ выживания, позволяющий племенам в борьбе с притесняющей их центральной властью сохранить свою автономность. Война для афганского народа — инструмент, дающий жизнь каждому дехканину в отдельности и роду, клану, племени в целом. Мусульмане не боятся погибнуть в борьбе с неверными. Мулла наставляет правоверных: вечное блаженство на небесах нужно заслужить молитвами и делами, и путь, приводящий в рай, — война с гяурами на этой грешной земле.

Полевой командир афганской провинции Пактика Мохаммад Тахир Хан, воевавший с советскими войсками, в беседе с представителями западных средств массовой информации сказал: «Наши люди очень религиозны, ненавидят чужаков, они моджахеды — любят войну». И продолжил: «У нас разные взгляды на убийство. Нас не мучают кошмары, в отличие от русских». Вот на этой платформе исламского фундаментализма формировались силы афганского сопротивления, выступившие единым фронтом против советского воинского контингента. Началась жестокая многолетняя война, унесшая тысячи жизней…

 

Глава 6. Политическая оппозиция в Афганистане

Так уж повелось, что афганское многоплеменное общество с презрением относится к государственной власти, попирающей её вековые устои. Государственность ограничивает патриархальные традиции, принуждая к норме закона, что не соответствует образу жизни народностей, живущих обособленно, не говоря уже о племенах, которые никогда не принимали центральную власть. Для них не существует границ, испокон веков они мигрируют со стадами овец или верблюдов там, где им удобно. И всё же первые государственные образования на афганской земле возникли в XVI веке. С 1747 по 1818 год существовало Дурранийское государство, основателем которого считается Ахмад-шах. После его смерти в 1774 году и вступления на престол сына Тимура столицей Афганистана стал Кабул. Англия в течение многих лет пыталась сделать из страны свою колонию, но потерпела неудачу. Афганцы дали достойный отпор захватчикам в 1832–1842 и 1878–1880 годах. Война в мае-июне 1919 года также окончилась поражением англичан, и правительство падишаха Амануллы-хана провозгласило независимость страны.

Новое правительство намеревалось провести реформы: ликвидировать феодальные родоплеменные отношения и вступить на путь капиталистического развития. Англия не оставила регион Среднего Востока вне зоны своих интересов и оказывала активное влияние на старейшин племён, местных лидеров, руководство страны, готовя почву для приведения к власти нужного правительства. Это удалось сделать в январе 1929 года. Феодальная верхушка при поддержке англичан захватила власть и утвердила на троне династию падишаха Надир-хана. В 1933 году Надир-хан был убит, и королем стал его сын Мухаммед Захир-шах, правивший страной последующие 40 лет.

В июле 1973 года принц генерал Мухаммед Дауд совершил переворот, сместил короля Захир-шаха и провозгласил себя главой страны. Однако дворцовый переворот не решал главной проблемы государства: в конце 70-х годов XX века Афганистан прозябал на задворках современной цивилизации, оставаясь одной из беднейших стран в регионе. Здесь сохранялся прежний феодальный уклад, большая часть населения была бедной и необразованной. В глубинке люди всё ещё жили натуральным хозяйством. Богатые запасы природных ресурсов не приносили пользу народу, экономика работала по принципу «купи — продай». В стране процветало наркопроизводство. По вековым тропам, пробитым в ущельях, на внешние рынки шли наркотики, а обратно — оружие. Сверхприбыльный бизнес требовал охраны, и местные наркодельцы «обзавелись» незаконными вооружёнными формированиями, подчинив себе целые районы страны.

Анализ политических событий в Афганистане, предшествоваших вводу советского воинского контингента, позволит нам понять причины возникновения в стране вооружённой оппозиции, увидеть её изнутри, вникнуть в характер отношений между различными её группировками, в её военную тактику. Только тогда наша оценка сил оппозиции будет близка к реальности. Без освещения этого вопроса картина сопротивления афганского народа советскому воинскому контингенту окажется неполной.

В начале 70-х годов трон под королём Захир-шахом зашатался — в стране появилась рвущаяся к власти политическая оппозиция. Все афганские правители — короли, президенты, премьер-министры — приходили к власти в результате военных переворотов. Одних свергали, других устраняли физически, меняли старых на новых, но на простых афганцах мало отражались политические битвы в столице — народ продолжал жить в рамках натурального хозяйства. Такой была особенность Афганистана: там шла постоянная борьба за власть на всех уровнях многоплеменного общества, закрытого от влияния других цивилизаций. Роды воевали с родами, кланы с кланами, племена с племенами. Так было всегда.

В XIX и XX веках попытки англичан подчинить страну не увенчались успехом — афганский народ защитил свои территории и свою свободу. Переместились на задний план и временно забылись противоречия племён, народностей, властных структур — они, как это уже бывало не раз, объединились в борьбе с внешним врагом. История наглядно демонстрирует, что успешно воевать с целым народом, преследуя захватнические цели, не удаётся ни одной стране мира. Англичан вытеснили, они ушли, понеся тяжёлые потери, жизнь вошла в обычное русло, а племена возвратились к любимому делу — войне за пастбища, плантации мака и другие угодья. И все слои афганского общества такое положение дел вполне устраивало до 60-х годов прошлого столетия.

С начавшейся глобализацией король Захир-шах открыл двери в страну иностранным специалистам, приглашая их для реализации отдельных экономических проектов. При поддержке СССР и США в Афганистане строились объекты, необходимые для жизнеобеспечения народа, но вскоре потребовались свои специалисты, иначе государство не могло развиваться. Понадобился в том числе и командный состав армии, способный служить монархии современными знаниями и оружием. В США, Европу, СССР поехала учиться афганская аристократия. Кстати сказать, многие духовные лидеры Афганистана, служители культа, учителя обучались в СССР — в медресе Мири-Араб в Бухаре, где получали не только среднее богословское, но и светское образование.

Получив знания, глотнув воздуха свободы и демократии, познакомившись с теорией социалистической революции в Советском Союзе, молодые образованные люди по возвращении на родину увлеклись политикой. Многие из них стали преподавателями в различных учебных заведениях — в Кабульском университете, в лицеях провинциальных центров. Там, в относительной политической вольнице, молодёжь выражала недовольство существующим режимом, объединялась по взглядам, которые были далеки от монархических. Власти арестовывали и сажали за решётку инакомыслящих. Политическая тюрьма Пули-Чархи не пустовала, через неё прошли многие члены НДПА и других политических партий и групп. Спасаясь от преследований, часть передовой молодёжи (сунниты) вынуждена была эмигрировать в Пакистан, другая часть (шииты) перебралась в Иран, и там были образованы политические партии.

Политические деятели меньшего масштаба, местные лидеры, полевые командиры также прошли горнило репрессий — тюрьмы Дауда, преследования Тараки, бомбардировки Амина. Оппозиция вела вооружённую борьбу со всеми правительствами, и в этой нескончаемой борьбе формировались силы афганского сопротивления. Они заявляли о себе выступлениями, демонстрациями, поднимали в глубинке восстания.

Параллельно, в противовес канонам традиционного ислама, возникали религиозные направления радикального толка. Их представители призывали правоверных к образованию исламского халифата путём присоединения территорий других государств, провозглашали главенство норм шариата. В афганском обществе служители Аллаха имели непререкаемый авторитет, а монархия как форма управления государством нравилась не всем представителям культа. Афганцы, получившие высшее богословское образование в странах арабского мира: в Египте, Пакистане, Саудовской Аравии, — вернувшись на родину, составили крыло религиозной оппозиции, которая выступила за то, чтобы Афганистан стал исламским государством под управлением духовного лидера.

Король Захир-шах и премьер-министр Дауд жестоко подавляли оппозицию, что спровоцировало её эмиграцию в соседние страны. Там были образованы политические партии. Именно они включились в вооружённую борьбу с монархией.

Участники НДПА оставалась в стране, и власть не видела в них угрозы. Формы протеста партии были цивилизованными, да и руководил ею известный журналист, писатель, вокруг которого сплотилась интеллигенция. Монархия, озабоченная выступлениями народа, недооценила влияние НДПА на массы, и в первую очередь в столице страны. Отмечу одно немаловажное обстоятельство: в отличие от своих политических оппонентов, НДПА на момент прихода к власти не имела специально созданных боевых отрядов. Верхушка партии под руководством Тараки грамотно использовала убийство члена ЦК НДПА Мир Акбара Хайдара и политический всплеск возмущённой толпы направила в нужное русло. Произошло это спонтанно. Революционная ситуация не созрела, постепенно дойдя до критической точки, как учил вождь Октябрьской революции в России, а сложилась внезапно. Похороны деятеля партии, арест руководства ЦК НДПА, демонстрации жителей Кабула послужили детонатором стихийного взрыва. В результате отдельных перестрелок с силами правопорядка и национальной гвардией НДПА захватила бразды правления в государстве.

Находившиеся в Пакистане лидеры основных политических сил — Хекматияр и Раббани были обескуражены столь неожиданным поворотом. У них были хорошо вооружённые формирования, поддержка зарубежных покровителей, а реальная власть в стране досталась интеллектуальной интеллигенции. Остальным политическим силам Афганистана не оставалось ничего иного, как вступить в вооружённую борьбу с правящий партией Тараки, за спиной которой теперь уже стояла регулярная армия.

В афганской политической истории, предшествующей вводу советских войск, есть ряд особенностей. Если сгруппировать и проанализировать политические события, получится такая (конечно, в значительной степени условная) картина. Все отношения в обществе, социальная структура, жизненный уклад выстраивались в соответствии с доктриной ислама. Главенство мусульманской религии было незыблемо. Религиозное деление на суннитов и шиитов также влияло на ситуацию в обществе. Пестрый этнический состав населения, отличия между племенами (порой существенные) в культуре, языке, образе жизни, притязания на территориальные образования внутри государства (беллуджи, пуштуны) препятствовали укреплению государственности. В пуштунских племенах на юге и востоке Афганистана всегда происходили вооружённые столкновения. Для афганского многоплеменного общества постоянная «маленькая война» — это норма, и велась она не так уж безрассудно, как кажется на первый взгляд. Старейшины племён договаривались о прекращении боевых действий, а потом опять их возобновляли, решая конкретные дела. Афганистан с незапамятных времён находился в состоянии регулируемой войны: каждое племя, каждый клан имели боевое крыло, занимавшееся военными вопросами. Для отпора более серьёзному противнику племена объединялись. И зачастую таким противником становилась правительственная армия, поскольку государственность несовместима с укладом жизни племенных образований. Хотя и с властью племенам удавалось заключать договоры.

Особенность территории, где проживает множество народностей, заключается в том, что каждый клочок земли «привязан» к определённым кланам, племенам, полевым командирам, и те считают его исконно своим и защищают от посягательств соседей, пришлых конкурентов, регулярной армии. Старейшины племён, местные лидеры устанавливают порядок пропуска через свои земли коммерческих караванов с оружием и наркотиками, вооружённых отрядов, решают другие вопросы, а самовольство соперников жестоко наказывается. В афганском обществе действует передаваемый из поколения в поколение неписаный закон — «Пуштунвалай», который предусматривает месть за нанесенную обиду. Объявленная обидчикам война ведётся до тех пор, пока совет старейшин не решит, что месть состоялась. Тогда на определённых условиях бои прекращаются, и жизнь возвращается в обычное русло.

Вследствие большого разнообразия форм рельефа (горные массивы центральных и восточных провинций, субтропические долины Нангархара, Логара, Кунара, пустыни Гильменда, Кандагара, Нимроза) в разных частях Афганистана практикуются разные формы ведения хозяйства. В высокогорье Бадахшана, Кунара, Нангархара, Пактии проложено множество вьючных маршрутов, есть тайные тропы — по ним идут коммерческие караваны из Индии, Пакистана, Китая, перевозя продукцию, востребованную на рынках афганских провинций. Тропы существуют многие сотни лет, мужчины кланов, занимающихся героиновым и контрабандным бизнесом, показывают их своим сыновьям — продолжателям дела. Перемещение кочевого населения из Пакистана в Афганистан и наоборот зависит только от сезонности, граница препятствием для него не является. И пограничный контроль со стороны пакистанских властей носит условный характер. Это историческая данность, и искоренить такую миграцию ни власти Афганистана и Пакистана, ни войска другой страны не в силах.

Политические и торгово-экономические связи Афганистана с соседними государствами также весьма специфичны. Из-за желания арабского мира построить на его основе исламское государство в регионе сложилась взрывоопасная непредсказуемая обстановка, и нарастание напряжённости может иметь самые печальные последствия.

Но главная, исключительно афганская особенность кроется во внутриполитической сфере. Какая бы партия ни пришла к власти в Афганистане и какую бы партию ни поддержал Советский Союз или другая страна, остальные политические силы немедленно объявляют ей войну. Амбиции политических лидеров Афганистана не шли во благо интересам государства, каждый из них определял принципы борьбы самостоятельно. Несмотря на то что цели и задачи оппозиционных партий по ключевым вопросам совпадали, и даже в части форм и методов борьбы, личные мотивы не позволяли им действовать вместе. Лидеры оппозиции относились друг к другу крайне неприязненно.

Дальнейшие события в Афганистане подтвердили, что приход к власти любой другой силы вызвал бы аналогичную реакцию — вооружённую борьбу с партией, оказавшейся у власти. Да и в самой НДПА не было единства по стратегическим вопросам, товарищи по партии рвали друг друга на куски, партийная борьба превращалась в кровавую бойню. Под влиянием внутренних и внешних факторов Афганистан превратился в военно-политическую площадку, где отчасти случайно столкнулись интересы различных группировок. На этой площадке решили сыграть мировые системы социализма и капитализма, за которыми стояли СССР и США.

На момент ввода советских войск в Афганистан силы афганского сопротивления центральной власти представляли собой вооружённые отряды политической оппозиции, враждующие между собой, а также разношёрстные бандитские группы, защищающие интересы местных лидеров и наркопроизводителей. В ряде публикаций на тему афганской войны высказывалась мысль о том, что политическая оппозиция ступила на путь вооружённой борьбы только после ввода советского воинского контингента. Ничего подобного! Вооружённая борьба за власть велась задолго до этого. И партии, ставшие в оппозицию Бабраку Кармалю, и вооружённые отряды, которые выступили против советского военного присутствия в Афганистане, воевали с правительственными войсками короля Захир-шаха, президента Дауда, премьер-министров Тараки и Амина.

Крупнейшая политическая сила — «Исламская партия Афганистана» (ИПА) под руководством Гульбеддина Хекматияра, имевшая самые мощные вооружённые формирования непримиримых моджахедов, была создана на территории Пакистана в 1976 году. Хекматияр — наиболее последовательный и бескомпромиссный противник центральной власти, его побаивались даже лидеры других партий. Ещё во время учёбы на инженерном факультете Кабульского университета он начал борьбу с монархией. Был одним из создателей организации «Мусульманская молодежь», ставшей позднее кадровой школой для многих политических деятелей Афганистана. В 1972 году за антиправительственную деятельность он был арестован, а в 1973 году, после свержения монархии, освобождён. Хекматияр эмигрировал в Пакистан, где создал свою партию. В 1975 году он организовал восстания дехкан в Панджшере, Лагмане, Барикоте, Урузгане, Мангале, но потерпел поражение от правительственных войск. Вооружённую борьбу с действующими правительствами Хекматиар удачно сочетал с бизнесом: ему принадлежали предприятия по обработке драгоценных металлов, производству наркотиков, фарфоровой посуды.

Другой политик — Раббани — в 1958 году стал одним из лидеров организации «Братья мусульмане». Преподавал исламскую философию в Кабульском университете, участвовал в создании группы «Мусульманская молодёжь», которую затем возглавил. За свою политическую деятельность подвергался преследованиям со стороны режима президента Дауда. В 1976 году перебрался в Пакистан, где образовал партию «Исламское общество Афганистана» (ИОА) — вторую по значимости политическую силу страны. Сам Раббани являлся крупным поставщиком ковров на рынки стран Среднего Востока, владел птицефабрикой и предприятиями с ежегодным доходом в 20 миллионов долларов.

Сторонник фундаментального ислама, лидер партии «Исламский союз за освобождение Афганистана» (ИСОА) Сайяф Абдул Раби Расул окончил факультет теологии Кабульского университета, получил образование в Каирском институте, после чего вошёл в радикальную исламскую организацию «Мусульманская молодёжь». В 1973 году на государственную стипендию учился в США, где изучал исламское право. По возвращении из США готовил антиправительственные выступления в ряде провинций страны, жестоко расправлялся с населением.

Яркой политической фигурой, претендующей на роль идейного наставника афганской нации, был Саид Ахмад Гилани, родившийся в семье потомственных пиров — арабов иракского происхождения. Гилани был женат на внучке короля Захир-шаха, имел наследственный титул советника монарха, светское образование получил на Западе, духовное — в Ираке, Египте, Саудовской Аравии, обладал многими личными и деловыми связями в США, Западной Европе, арабских странах.

Таким образом, до прихода советских войск в Афганистан вооружённые группировки различных партий прошли долгий путь борьбы с правительствами Афганистана, приобрели огромный опыт ведения боевых действий против регулярной армии. Однако борьба группировок в афганском обществе не имела ничего общего с гражданской войной, как это порой утверждают. Так говорят те, кто не знает истории Афганистана или же готов признать, что гражданская война в стране идёт со времён Александра Македонского.

После ввода советских войск в Афганистан в стране образовалось множество партий и движений разного толка, в том числе левых, демократических, общественных, политических, симпатизирующих НДПА. Бабрак Кармаль не препятствовал появлению таких организаций, сознавая, что они ему не соперники, что они будут поддерживать политику правящей партии и потянут за собой часть афганского общества в русле НДПА.

В стране всегда были силы, стремившиеся к захвату власти в уездах, волостях, провинциях. В отдельные периоды, найдя поддержку, зачастую из-за рубежа, они устремляли взор на Кабул. Центральная власть не могла постоянно держать на контроле глубинку и воздействовать на неё государственными механизмами принуждения. Множество уездов, волостей и даже провинций, отделённых от центра страны мощными горными системами, жили практически сами по себе. Отсутствие дорожной сети, средств информации и связи, нежелание местных органов управления решать проблемы населения порождали вакуум государственной власти. В таких условиях неформальные лидеры подчиняли себе выгодный бизнес: добычу драгоценных и цветных металлов, выращивание мака, производство ковров, что, несомненно, поднимало их значимость на местном уровне. За многие годы была налажена бесперебойная система поставок контрабандной продукции на рынки соседних стран: Пакистана, Ирана, Китая. Обратно шли денежные потоки, оружие и предложения на новые партии востребованной в мире продукции. Чем выше поднимались афганские мафиози, тем больше росли их аппетиты: контроля над отдельными уездами и провинциями им было уже недостаточно, контрабандный бизнес требовал расширения, легализации и новых рынков.

Путей выхода на новый, более высокий уровень было не много: кресло во властных структурах Кабула, что автоматически делало бизнес законным и укрупняло его за счёт властных полномочий, либо создание политической партии, что готовы были спонсировать определённые силы за рубежом. Арабский мир, да и не только он, интересовался афганскими делами — политическими, религиозными, экономическими… Правда, второй вариант был сложнее: создание политической партии в монархическом государстве влекло за собой большие проблемы. Цель любой партии — получить власть, что никак не могло устраивать монарший престол. Политические структуры создавались в Пакистане, Иране, Египте, Саудовской Аравии и оттуда вели борьбу на политическом поле Афганистана.

Важен такой момент: афганские правители во все времена держали под контролем отношения между племенами. На определённых этапах власть поддерживала одни племена — чтобы ослабить другие, потом — наоборот, вела гибкую дипломатическую политику, используя по мере надобности силовое воздействие. И всех это устраивало. Восток есть Восток, и принцип «разделяй и властвуй» действовал безотказно. Политика центральной власти, направленная на поддержание баланса, не позволяла одним племенам подняться над другими, набрать силу и объединиться в борьбе с правительством: вожди племён могли начать думать, например, о легитимности власти. А ослабленные междоусобной войной, они думали об одном — как выжить. Афганское многоплемённое общество погружено в борьбу — суровую, беспощадную, но это не гражданская война в классическом понимании.

Ввод в Афганистан советского воинского контингента и приведение к власти Бабрака Кармаля, представителя одной из сторон в их извечной борьбе, обозлили его политических соперников. Мало того что Тараки, по стечению обстоятельств, вырвал власть у них из-под носа, так ещё и Кармаль на штыках Советского Союза сел управлять страной. Нарушился установленный порядок, который запрещает иностранное вмешательство во внутренние дела государства. Появление иностранных солдат расценивается как акт агрессии, и никак иначе. Многоплемённое афганское общество всегда объединялось против общего врага: отбрасывались усобицы, разногласия и в работу включалась консолидирующая сила Корана. В лице Советского Союза у сил афганского сопротивления появился общий враг. Так было с Александром Великим, Чингисханом, англичанами — со всеми, кто вторгался на афганскую землю. Так будет и с американцами и их союзниками, пытавшимися уничтожить в Афганистане «Талибан», сторонников «Аль-Каиды», а теперь и «Исламского государства».

Борьба афганского народа с советскими войсками продемонстрировала миру его непримиримость к вооружённой агрессии — а именно как агрессоров восприняли афганцы наш воинский контингент. Мы можем сколько угодно говорить о миротворческой, интернациональной миссии Советской армии в Афганистане, но суть от этого не изменится: афганский народ видел в СССР агрессора, и потому его сопротивление естественно. Какая-то часть афганцев шла за нами, но вынужденно и временно, — лишь для того, чтобы собраться с силами и найти новые способы сопротивления. Моя вторая командировка в Афганистан дала возможность пообщаться со многими офицерами афганской армии, окончившими военные училища в СССР. Несколько раз в неформальной обстановке я встречался с лидером ДОМА (Демократической организации молодёжи Афганистана) в его кабульской квартире. Афганские товарищи всегда говорили: «Помогайте нам, шлите помощь, советуйте, как строить социализм, но войска уведите в Союз». Ни больше, ни меньше.

 

Глава 7. Силы вооружённого сопротивления афганской политической оппозиции

Ввод советского воинского контингента в Афганистан отчасти умерил пыл междоусобной войны в афганских племенах, озадачил их, но не настолько, чтобы чужаки не получили отпора. Жизнь на Востоке размеренная, неспешная. И силы сопротивления постепенно приспособились к новым условиям — появлению в стране правительства, поддерживаемого Советским Союзом. По одну сторону баррикад оказались войска современной ядерной державы, способной разнести планету в куски, по другую — слабо вооружённые отряды не сведущих в политике дехкан, которые всегда воевали, но не знали за что: получали деньги, и ладно.

В целом жизнь афганского народа не изменилась, всё шло своим чередом. Старейшины племён, осмыслив ситуацию, вынесли вердикт: войска «шурави» — враг первой важности и с ним надо бороться. Межплеменные проблемы отложили до лучших времён или решали их в обычном порядке: надо каравану племени сарабани пройти по земле племени батани — плати пайсу и проходи. Всё просто и понятно. Официальное административно-территориальное деление в Афганистане не соответствует исконным районам проживания племён, и на территории каждого племени действуют свои законы и правила.

Управлявшая положением дел джирга (совет старейшин) приняла решение формировать вооружённые отряды. Нищета заставила мужчин уходить в горы к душманам. Такой шаг был для многодетных семей единственной возможностью выжить: джирга оплачивала расходы и не давала умереть с голоду. Абсолютное большинство населения страны нуждалось в дополнительном заработке: правительство не беспокоилось о народе, жившем натуральным хозяйством эпохи Средневековья. Его беднейшая часть потянулась в горы, где были оборудованы места для складирования оружия, продовольствия, одежды, воды. В сезон уборки урожая мужчины возвращались к работе на полях, после чего опять отправлялись добывать хлеб с «Бур-303» в руках. Сегодня он мирный дехканин, усердно возделывающий рисовую плантацию, завтра — моджахед, стреляющий в любого, кто встал на пути: русского, американца, соплеменника из соседнего кишлака — неважно. За всё платили. Полевые командиры, исламские комитеты вырабатывали стратегию и тактику борьбы — как прикажут, так и будет, в этом можно не сомневаться. Жизнь в вечном состоянии войны вели многие мужчины, что приветствовалось в кланах и семьях, поощрялось духовными лидерами, звавшими на борьбу с неверными. Излишне говорить, что слово муллы — непререкаемый закон для мусульманина, нарушить его нельзя.

Ввод советских войск в Афганистан обеспокоил лидеров наркомафии: сверхдоходный бизнес попадал под удар. «Шурави» могли не только ограничить производство наркотика, но и частично перекрыть пути его реализации. Понимая, что советские военные не оставят без внимания базы боевиков, плантации мака, афганский наркобизнес приспособил производство героиновой продукции к новым условиям. Зондировались выходы на представителей власти в административных центрах, правительственные структуры в столице, отслеживались действия ограниченного контингента в местах дислокации. Короли наркобизнеса усилили боевые отряды за счёт населения подконтрольных районов, вооружили их автоматическим оружием, обучили в мелких стычках с советскими и правительственными войсками. Были проложены новые караванные маршруты для поставок зелья на рынки соседних стран, в первую очередь в Пакистан, созданы дополнительные каналы агентурного обеспечения наркотрафика.

Бандиты, с незапамятных времён разбойничавшие на горных караванных путях, грабили коммерческие караваны индусских, пакистанских, местных купцов, могли поживиться товаром героиновой мафии — какая разница, — лишь бы урвать бакшиш. Приход в Афганистан «шурави» создал угрозу разбойному промыслу — советские войска так или иначе брали под защиту кишлаки, отдельные районы, стремились контролировать караванные пути.

Часть вооружённого населения находилась в кишлаках. Это местное ополчение для защиты жилищ от всех душманов, вместе взятых, — от правительственных и советских войск в том числе. В основном это были мужчины старшего поколения и подростки 13–14 лет, владевшие стрелковым оружием так же уверенно, как их отцы и деды. В период советского присутствия в Афганистане местное ополчение эффективно использовалось полевыми командирами для разовых операций против советских войск в кишлачных зонах. В боях за кишлаки мирные с виду дехкане мгновенно превращались в душманов и неожиданно нападали с тыла. Главное в тактике групп ополчения — внезапность. Они составляли агентурные сети душманских отрядов, скрывавшихся в горах, проводили караваны через свои территории, собирали разведывательную информацию о советских войсках. В обыденной жизни это были простые дехкане, усердно работавшие на полях и плантациях, только АК или «бур» лежал где-то рядом с тяпкой-мотыгой. Сопротивление племён, сельского населения, различных группировок советским войскам со временем приобрело контуры вооружённой борьбы.

В книге «Военно-политическая спецоперация СССР в Афганистане» авторы предложили называть вооружённые отряды оппозиции, воевавшие с советскими войсками в Афганистане, «незаконными вооружёнными формированиями». Я с этим не согласен и к решению данного вопроса подхожу профессионально, как офицер разведки Воздушно-десантных войск, изучавший противника в боях на афганской земле в течение четырёх лет. Если считать боевые отряды оппозиции «незаконными вооружёнными формированиями», то вооружённые силы Афганистана также попадают под это определение — законность власти Бабрака Кармаля в качестве руководителя государства настолько сомнительна, что армия, главнокомандующим которой он являлся, тоже становится незаконным вооружённым формированием со всеми вытекающими последствиями. Советский Союз не только поддержал, но и вооружил данное формирование современной техникой, обеспечил корпусом военных советников. Тогда получается, мы нарушили нормы международного права?

Поразмышляем над этим вместе. Душманы, с которыми мы воевали не только в горах в 1981-м, а тем более в 1984 и 1986 годах, уже не те душманы, какими они были в 1980 году, по многим показателям: вооружению, подготовке, оснащению, психологическому фактору. Душманы провинций Каписа, Нангархар не похожи на боевиков провинций Вардак, Урузган или Гор, Фарах, Нимроз по национально-племенному составу, религиозной принадлежности, обычаям. Моджахеды отрядов полевого командира Абдурахмана провинции Гильменд отличались от бойцов муллы Насима той же провинции: с первыми можно было договориться об условном перемирии, со вторыми — бесполезно. С лидером «Исламского общества Афганистана» Раббани вполне реально было найти общий язык и, например, направить оружие его боевиков на вооружённые формирования других душманских главарей. А к Хекматияру, руководителю «Исламской партии Афганистана», обращаться с таким предложением не имело смысла. Перечислять отличия вооружённых группировок, противостоявших нам в Афганистане, можно долго.

Вооружённые формирования афганского сопротивления не следует ставить в один ряд: это бойцы политической оппозиции и душманское отребье, радикальные фанатики и боевики наркобизнеса. У них разные цели, задачи, виды и способы борьбы. Более того, если мы говорим о политических противниках режима Кармаля, необходимо учитывать принадлежность вооружённых отрядов к партиям. Высшее советское руководство, и в том числе советнические аппараты, Генеральный штаб, Министерство обороны СССР, допустили серьёзнейшие просчёты в части определения противника. Последующее развитие событий показало, что можно договариваться и с Ахмад Шах Масудом, и с другими полевыми командирами, на месяцы прекращая боевые действия. Ведь главным было сохранить людей!

Советское военное руководство разрабатывало боевые операции, находясь в основном в Москве, и проводило поверхностный анализ противника. Безграмотные решения отдельных военачальников так и остались бы в планах операций, если бы за ними не стояли тысячи жизней солдат и офицеров 40-й армии. Я из собственного опыта могу привести множество примеров, когда, отправляясь на выполнение рейдовых заданий, о душманских отрядах мы ровным счётом ничего не знали. На рабочих картах командиров рот и батальонов противник обозначался всегда одинаково — парой-тройкой «яиц» синего цвета, и всё. В боевых приказах звучали слова: «Противник, предположительно…» Дальше можно было не слушать — противник находился уже за десятки километров от места, где его зафиксировал последний источник нашей информации, а в боевой рейд уходили сотни человек, совершенно не представляя, какого противника, где и каким образом уничтожать. Да и вообще, давайте разберёмся, с каким врагом нам пришлось столкнуться, если линии фронта не было, а он всюду наносил удары?

На первом этапе столкновений с ограниченным советским контингентом душманские отряды различного политического толка формировались из беднейшей части населения, которой полевые командиры дали возможность заработать на участии в борьбе с советскими и правительственными войсками. В первых боях душманы не проявили ни особой военной выучки, ни боевого напора. Слабо вооружённые и плохо одетые «духи», собранные в разношёрстные по национальному составу и племенной принадлежности группы из 15–20 человек, применяли незамысловатую партизанскую тактику: «укусил» — отскочил. Рядовые участники банд были далеки от идеологии и политических притязаний, они воевали в районах проживания и потому хорошо знали местность, на которой проводили вылазки. Имея стрелковое оружие и немного скудной пищи (несколько кусков сухой баранины, гранатовое желе, орехи, немного воды), они были способны долгое время действовать в автономном режиме. С подачи руководства НДПА их назвали душманами, то есть врагами, противником. Слово «духи» (изначально) вошло в обращение среди советских солдат в Афганистане не как сокращение от «душмана», а за поразительную внезапность их атак и способность незаметно уносить с поля боя тела убитых соплеменников.

Ввод советских войск в Афганистан изменил структуру сил оппозиции. И тот факт, что этот важный момент не был учтён советскими военачальниками, является показателем их непрофессионализма. На мой взгляд, афганское вооружённое сопротивление можно классифицировать следующим образом.

Силы политического сопротивления стремились захватить власть в Кабуле. Они, как правило, враждовали между собой и вели друг против друга войну, заключая для решения отдельных вопросов временное перемирие. Это считалось нормальным течением политической жизни в Афганистане. Яркий тому пример — «Альянс семи».

Силы наркобизнеса представляли собой боевые отряды отдельных полевых командиров, местных лидеров, занимавшихся производством, транспортировкой и реализацией на рынках Пакистана, Ирана, Китая и иных стран героина и других наркотических средств.

Наёмники из арабских стран действовали в составе отрядов, скомплектованных в учебных центрах Пакистана. Эти сторонники фундаментального ислама, идейные «борцы за веру», религиозные фанатики получили боевой опыт в локальных военных конфликтах на Ближнем Востоке, в Азии и Африке, воевали за превращение Афганистана в исламское государство (как части «исламского пояса», куда, как предполагалось, войдут и среднеазиатские республики Советского Союза), обучали и инструктировали вооружённые формирования сил сопротивления.

Бандитские (душманские) отряды занимались откровенным разбоем с целью захвата и продажи материальных ценностей. Вступали в боевые столкновения с правительственными войсками, отрядами политической оппозиции, наркобизнеса, нападали на кишлаки, коммерческие караваны, действуя по принципу «главное — поживиться». Им было всё равно, с кем воевать, лишь бы получить бакшиш.

Группы самообороны кишлаков защищали сами себя от всех вооружённых формирований, в том числе от правительственных войск. Являлись резервом для отрядов политической оппозиции, противостоящих советским войскам.

Прочие вооружённые силы:

а) отряды радикальных фракций НДПА, в корне не согласных с политикой Бабрака Кармаля (к слову сказать, их было не много);

б) бывшие участники вышеперечисленных вооружённых формирований, перешедшие по разным причинам на сторону правительства, в том числе захваченные в плен. Они давали клятву служить действующему правительству, их относили к «активистам» (комсомольским, партийным), поручали выполнять отдельные задания. Часто, выбрав момент, они опять уходили в горы на свободные хлеба. Как говорится, сколько волка ни корми…

Аппарат афганских «активистов» был создан по инициативе партийно-политических советников СССР, как правило, в подконтрольных кабульской власти административных центрах. Сама мысль собрать сторонников правительства и использовать их в борьбе с отрядами оппозиции вполне здравая, но более пёструю по составу структуру представить трудно. При этом с «активистами» по-настоящему не работали, они были непредсказуемы в поступках и не могли служить поддержкой в регионах. Сегодня, измученные войной, они сдаются на милость власти, присягают ей на верность, а через неделю, месяц, отдохнув, опять уходят в горы. Они легко поворачивают оружие против правительственных и советских войск, а зажмут их в горах реальные «духи» — просят о помощи, опять сдаются правительству. В лучшем случае оседают в кишлаках — охраняют самих себя. «Заблудших», а потом «раскаявшихся» парней пытались перевоспитывать по комсомольскому и партийному принципу. Смешно, конечно, думать, что они усваивали идеологические «уроки» политических и комсомольских советников, но наша структура спецпропаганды и агитации, работающая с населением, привлекала их к своим мероприятиям.

Прибывает, к примеру, агитационный отряд в кишлак для «просвещения» местного населения, завозится продовольствие (мука, рис и т. д.), «шурави» и «активисты» раздают блага народу. Пользуясь сбором нескольких десятков дехкан, представители агитотряда через переводчиков и «активистов» беседуют с ними. Рассказывают о гуманитарной миссии Советской армии в Афганистане, о политической обстановке в стране. Народ молча слушает русских агитаторов, настороженно наблюдая за действиями боевого подразделения, которое сопровождает «агитотряд». Вопросов, какие, возможно, хотелось услышать «спецпропагандистам», местные жители не задают. Выйдет из толпы спинжирай или малик (старейшины), скажет несколько фраз: кишлак, мол, мирный, душманов нет, они — бедные дехкане, обрабатывают землю. «Шурави» и «активисты» пожмут руки аксакалам и уедут восвояси, а то, что большая часть толпы — душманы, агитационному отряду в голову вряд ли придёт. Сейчас сезон уборки урожая, они спустились с гор трудиться на полях. Кстати, душманы сами не знают, что они душманы, а то, что хлеб возделывают с оружием в руках, так это было в Афганистане во все времена. На том и расстаются: «духи» отправляются на тяжёлую работу в горы (хорошо, если головы не отрежут агитаторам, как поступали не раз), а «спецпропаганда» ставит галочку о «привлечении» очередного кишлака на сторону «народной» власти. Политические советники с партийным блеском в глазах бодро докладывают в ЦК КПСС, НДПА о своих «успехах», преподнося их как личную заслугу. И получают ордена, новые должности…

В мае 1980 года на операции в провинции Вардак генерал-майор Рябченко беседовал с жителями одного из кишлаков. Я лично присутствовал при этом разговоре. Рейдовая группировка 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии завезла местному населению, пострадавшему от аминовских бомбардировок, продовольствие. Генерал пообщался со старейшиной, дехканами, прощаясь, облобызался с аксакалом, пытавшимся целовать руки комдиву. Одним словом, расстались обе стороны тепло, довольные друг другом.

Вечером мы расположились на ночлег, приняв за чистую монету утверждение, что в кишлаке правит «народная власть». Замполит полка со слезами умиления на глазах вывесил экран для фильма — солдатскую простыню. Личный состав, за исключением боевого охранения, расселся на земле для просмотра киноленты. Мы с разведчиками разместились у самого экрана. Засветился, застрекотал киноаппарат, появился звук, пошли титры знакомого с детства фильма. И вдруг белая материя экрана разлетелась в клочья. Мы не сразу поняли, что из темноты, ориентируясь на свет экрана, по нам открыли огонь полтора десятка душманов. Чудом нас всех не положили автоматные очереди «духов»! Замполит повесил простыню высоко над землёй — пули прошли поверх голов. Но всё равно в боях с ополченцами «народного кишлака» мы потеряли убитыми 13 десантников, включая начальника штаба 350-го гвардейского парашютно-десантного полка гвардии майора Иванова, и свыше двух десятков раненых эвакуировали с «миротворческой» операции. Таким был итог нашей пропаганды и агитации среди местного населения.

В описанном эпизоде нет ничего удивительного: «спецпропаганда», советнические аппараты не учитывали такую особенность афганской действительности, как вечная война племён и народностей. Да и размышлять надо было с позиции афганского дехканина, а не выдавать желаемое за реальность. Я уже говорил: здесь надо родиться, чтобы что-то понимать. Афганистан — совершенно другая планета. Представить ситуацию объективно можно только тогда, когда посмотришь на неё глазами афганца. Европейским «цивилизованным» взглядом мы ничего не увидим.

Присутствие в Афганистане советского воинского контингента привело к созданию условий для объединения оппозиции перед лицом общего врага. Лидеры оппозиции поняли, что настал их звёздный час: сам Аллах послал сюда русских, чтобы мусульманский мир объявил неверным всеобщий джихад. Из негативной реакции Европы и США на действия СССР в Афганистане оппозиция извлекла дивиденды: теперь она могла положиться на Запад в своей борьбе за власть. Введённые войска не напугали силы сопротивления. Им было ясно, что «шурави» увязнут в боевых действиях, народ не примет чужаков, борьба развернётся в горах и долинах, зелёных массивах и пустынях, городах и кишлаках. Днём и ночью воины Аллаха будут сражаться за единое исламское государство — Афганистан. А как поднять народ на борьбу с «неверными»? Как обычно: мулла — Коран — Аллах. Эта связка безотказно действовала с VII века, когда зародилась исламская религия.

Примирившаяся оппозиция направила усилия на борьбу с новым правительством и «шурави». Лидеры партий прекрасно понимали, что Запад поможет им в борьбе с советскими войсками в том случае, если будет создан единый фронт. Посланники оппозиции помчались к политическим оппонентам, полевым командирам всех мастей с призывом сообща бороться с Советским Союзом. Взаимные интересы сил афганского сопротивления и США были очевидны. От американцев поступали привлекательные предложения по поставкам оружия, выделению денег, поддержке на международных форумах. Это был успех по двум направлениям сразу: политическому (международному) и материальному (финансовому). Деньги на войне играют огромную роль, я имею в виду очень большие деньги. Госдепартамент США не скупился, выделяя средства на закупку оружия, боеприпасов, снаряжения и подкуп лиц в правительстве Кармаля, руководстве партии, армии, органах безопасности. Механизм, работающий на войну, закрутился на всех оборотах.

Конечно, всё было не так просто, как хотелось лидерам сопротивления и тем же американцам. Хекматияр имел свою точку зрения на происходящее в стране и не всегда шёл на диалог. Раббани долго не мог смириться с положением второго человека в оппозиции, поэтому контактировал с правительством Кармаля, чтобы ослабить Хекматияра. Гилани, претендуя на роль духовного лидера нации, тяготел к объединению враждующих группировок на основе традиционного ислама. Таким образом, противники Бабрака Кармаля теряли драгоценное время на улаживание отношений, а новая власть с корпусом советских советников не использовала многолетнюю вражду политических соперников, антагонизм разных политических сил в своих интересах.

10 января 1980 года пленум ЦК НДПА назначил новый руководящий состав Демократической Республики Афганистан. Бабрак Кармаль (Кармаль — псевдоним, переводится с пушту как «товарищ рабочих») стал генеральным секретарём ЦК НДПА, премьер-министром, председателем Ревсовета. Члены оппозиционных групп на пленуме партии были объявлены врагами афганского народа, правительства и соответственно — врагами советского воинского контингента. На самом деле это были не враги афганского народа, а враги Бабрака Кармаля, причём не столько политические, сколько личные.

На заседаниях правительства Афганистана с участием советских государственных лиц (маршала Советского Союза С. Л. Соколова — руководителя оперативной группы Министерства обороны СССР, генерала армии А. М. Майорова — главного военного советника, отвечавшего за подготовку регулярной армии Афганистана) Бабрак Кармаль говорил о многочисленности врагов революции. В дальнейшем, апеллируя к этому же тезису, он будет настаивать на непосредственном участии советского воинского контингента в боевых действиях против вооружённой афганской оппозиции.

Но вначале советские войска были заняты исключительно охраной ключевых объектов государственной важности, магистралей, аэропортов. Новый премьер-министр Афганистана развил бурную деятельность по устранению неугодных ему людей: на совещаниях прямо указывал, кого следует приблизить, а кого уничтожить. Причины такой активности Кармаля лежали на поверхности: недругов в его окружении (в партии и в армии) было предостаточно. Что уж говорить о политических соперниках, полевых командирах, воюющих с его правительством!

Решая вопрос о том, кто займёт кресло главы афганского государства, Политбюро ЦК КПСС после долгих раздумий остановило выбор на Бабраке Кармале, чью кандидатуру досконально изучил и предложил на рассмотрение председатель комиссии А. А. Громыко. На то существовали свои резоны. С одной стороны, Кармаль был заместителем генерального секретаря НДПА, то есть пользовался авторитетом в партии, являлся послом в ЧССР. С другой стороны, Кармаль после смерти Тараки пострадал от Амина: был снят со всех постов и, опасаясь расправы на родине, остался в Чехословакии, значит, к правительству Амина относился негативно. Имел опыт управления регионом: занимал пост губернатора провинции Пактия, служил в армии, возглавляя финансовое управление Министерства обороны, был членом парламента, свободно владел немецким и английским языками. События в Иране и Афганистане, враждебные действия Китая не на шутку обеспокоили Советский Союз: ситуация на южных рубежах государства стала угрожающей, поэтому высшее руководство СССР предложило Кармалю возглавить новое правительство Афганистана.

Безусловно, Кармаль обдумывал предложение, видя в нём не только заманчивую перспективу, но и опасность. Зная обстановку в стране, он понимал, что руководить государством можно лишь при наличии хорошей военной дубинки. Полагаться на регулярную армию невозможно: только за последние полтора года она подчинялась трём руководителям государства. Вооружённые силы сотрясали мятежи.

Согласившись возглавить правительство Афганистана, Кармаль убедил советское руководство в необходимости присутствия в стране советского воинского контингента — для охраны объектов стратегического назначения и обеспечения безопасности его властных полномочий. Захватить власть оказалось несложно. Кармаль работал послом в Чехословакии и знал, как части воздушно-десантных войск Советской армии приводят к власти нужные правительства. Но вот удержать власть гораздо труднее, и единственный способ это сделать Кармаль увидел в максимальном использовании боевого потенциала советских войск. По его плану, военная машина СССР должна была перемолоть боевые отряды соперников, смести их с политической площадки, а колеблющиеся могли бы примкнуть к его линии.

Вступление советских войск в боевые действия с афганской оппозицией генерал армии В. И. Варенников оценил так: «К сожалению, мы поддались напору со стороны Бабрака Кармаля и позволили втянуть себя в затянувшуюся войну». Валентин Иванович знал, о чём говорил, склоняя голову перед парнями, погибшими в огне афганских событий. Хочется верить, что, спустя много лет, генерал осознал свою ответственность за боевые операции в Афганистане, понял, что они могли быть менее кровавыми, но возможности были упущены.

В афганской оппозиции (и это важная религиозная особенность, которую не учли ни советское руководство, ни советнический аппарат) существовали партии традиционного и фундаментально-радикального ислама. Враждуя между собой, они на определённых условиях объединялись против «шурави» и Кармаля, а затем снова бились друг с другом не на жизнь, а на смерть.

Объединение оппозиционных партий произошло только в мае 1985 года, когда в Пакистане сформировался «Альянс семи». В него вошли четыре радикальные суннитские партии, провозгласившие целью создание в Афганистане исламского государства. «Исламскую партию Афганистана» (ИПА) возглавлял Гульбеддин Хекматияр, имевший тесные связи с ЦРУ, — он получал до 40 % американской помощи вооружённой оппозиции. «Исламским обществом Афганистана» (ИОА) руководил Бурхануддин Раббани, бывший профессор богословия Кабульского университета. «Исламский Союз освобождения Афганистана» (ИСОА) под руководством Абдул Раби Расул Сайяфа получал помощь из Саудовской Аравии и представлял наиболее радикальное исламское течение. «Исламскую партию Афганистана» (ИПА) возглавлял Юнус Халес — единственный из вождей «семёрки», кто участвовал в боях с советскими и правительственными войсками.

Три другие партии «семёрки» относились к суннитским традиционалистским. Они выступали за возвращение Афганистана к дореволюционным формам правления. «Национальный исламский фронт Афганистана» (НИФА) во главе с Саид Ахмад Гилани пользовался авторитетом среди афганских беженцев в Пакистане, из которых формировались отряды для борьбы с советскими и правительственными войсками. «Национальный фронт спасения Афганистана» (НФСА), партия Себгатуллы Моджаддеди, была малочисленной, ратовала за восстановление монархии, возвращение в страну бывшего короля Захир-шаха. Члены партии «Движение исламской революции Афганистана» (ДИРА) и его лидер, религиозный деятель Мухаммед Наби Мухаммади были ближе всего по взглядам к партиям фундаментального толка.

Штаб-квартира «альянса» располагалась в Пешаваре.

Шиитское направление представляли восемь партий — так называемая Шиитская восьмёрка. Влияние «восьмёрки» распространялось на шиитское население Афганистана в приграничных с Ираном провинциях, а также на хазарейцев, проживающих в центре страны и в Кабуле. Партии базировались на территории Ирана и ориентировались на его исламистскую политику. Самыми активными из них были «Корпус стражей», наиболее надёжный союзник Тегерана, выстроенный по образцу иранских «стражей революции», и «Партия победы» («Исламское движение») во главе с шейхом Асиф Мохсини, имевшая сторонников в разных регионах Афганистана. Остальные четыре группировки особого влияния на афганские события не оказывали.

Полевые командиры вооружённых формирований находились со своими отрядами на территории Афганистана. Воюя с советскими войсками, они на выгодных условиях контактировали с правительством Демократической Республики Афганистан, заключали временные соглашения по разным вопросам. Некоторые полевые командиры переходили на сторону правительства, другие ожесточённо сражались, при этом считая себя независимыми от «Альянса семи» и «Шиитской восьмёрки».

Назову наиболее влиятельных из них.

Отряды Ахмад Шах Масуда действовали в долине реки Панджшер, на трассе Хайратон — Кабул, вдоль перевала Саланг и Чарикарской «зелёнки». Они выходили в центральные провинции страны и блокировали Кабул. Отряды Абдул Хака воевали в районе Кабула и близлежащих провинциях, моджахеды Исмаила — на северо-западе Афганистана, в провинциях, граничащих с Туркменией. Джелалутдин вёл бои в горных провинциях на востоке страны. Саид Джагран со своими «борцами за веру» проводил боевые операции в центральных провинциях Афганистана. Саид Мансур (псевдоним Саид Панчо), один из полевых командиров «Исламской партии Афганистана», с отрядами численностью до 1500 человек блокировал район, прилегающий к трассе Доши — Саланг. Базировался в ущельях Вальян, Баджга провинции Баглан. Саид Мухаммад Хасан окончил военное училище в Кабуле, высшее военное училище в СССР, имел звание подполковника афганской армии, воевал с армией ДРА в районе Газни. Фарид противостоял советским и правительственным войскам в провинции Каписа, участвовал в блокировании Кабула. Полевой командир Басир «занял» самую высокогорную провинцию Афганистана — Бадахшан. «Святая троица» — муллы Маланг, Наиб и Мадат — хозяйничали на юге страны в полупустынной и пустынной местности, что не мешало сподвижникам служителей культа совершать дерзкие атаки на советские части.

Внутренние интересы сил афганского сопротивления переплетались с желанием США ослабить позиции СССР на международной арене. При этом американцы смотрели далеко вперёд: престарелая коммунистическая верхушка Советского Союза сходила со сцены, покидала большую политику, и у Америки появился шанс добиться того, чтобы смена внешнеполитического курса оказалась выгодной для неё и её партнёров по НАТО. Мониторинг мнения советских граждан о событиях в Афганистане показал, что общество обеспокоено потоком цинковых гробов. И Америка поняла, в каком направлении действовать: нужно работать на поражение Советского Союза в афганской войне, создавая советским войскам в Афганистане такие условия, чтобы потерь было как можно больше. Тогда недовольство войной и, как следствие, политической властью в СССР усилится, вплоть до прямых протестов в адрес руководства страны. Другими словами, американцы низвергали коммунистические ценности, расшатывали устои советской государственности. Они стремились убить сразу несколько стратегических «зайцев», а именно:

• представить Советский Союз агрессором, тем самым дискредитировав его в глазах мирового сообщества;

• направить внешнеполитический курс СССР в нужное для них русло;

• спровоцировать в советском обществе волнения, вызванные отрицательным отношением к афганской войне из-за многочисленности жертв;

• оказывая военную помощь афганскому сопротивлению, привести к власти в Кабуле нужное им правительство и получить выход к южным границам СССР со всеми вытекающими последствиями.

Санкционируя ввод ограниченного воинского контингента на территорию Афганистана, Советский Союз рассчитывал стабилизировать обстановку, осложнившуюся после смены высшего руководства. Но с приходом советских войск расстановка сил внутри страны изменилась. Естественный ход внутриполитической жизни Афганистана был нарушен, что привело к жёсткой конфронтации оппозиционных группировок. Вместе с тем возможность достичь компромисса между правительством Кармаля и вооружённой оппозицией существовала, и будь она реализована, в стране могло быть образовано правительство народного единства. Однако неспособность руководства Афганистана во главе с Бабраком Кармалем контролировать ситуацию привела к тому, что оппозиция направила своё оружие против правительства и тех, кто его поддержал, — против Советского Союза. Афганцы воевали бы и с американцами, если бы те пришли в Афганистан первыми. Они сопротивлялись не конкретно советским войскам, а иностранному вмешательству как таковому. Присутствие в стране чужих солдат было для них категорически неприемлемо. И так было на протяжении всей истории этого государства.

 

Глава 8. Военно-политическая борьба за интересы различных сил на афганской земле

Вычисляя финансовые издержки Советского Союза, Запад прикидывал, сколько ещё СССР сможет тянуть лямку афганской войны. Рейган запустил программу «звёздных войн», и Советский Союз, не разобравшись, что США блефуют, начал вкладывать средства в аналогичный проект. ОПЕК, в которой мусульманские страны добывали до 65 % мировой нефти, снизила цену за баррель. Плановая экономика первого в мире социалистического государства не справилась и забуксовала. Получилось, что американцы «развели» СССР на деньги, и пошло-поехало.

Что противопоставили идеологи коммунистического будущего атаке американцев? Ничего! Мир консолидировался против Советского Союза, а он оказался не способен на самое малое — убедить союзников по Варшавскому договору и СЭВ в необходимости ввода войск в Афганистан. Информационное обеспечение столь важного стратегического шага начисто отсутствовало! Пакет договоров, заключённых СССР и ДРА, и принятые взаимные обязательства также выглядели неубедительно для мирового сообщества. Политика партийного и военного руководства СССР в январе-феврале 1980 года была неграмотной, неразумной, слишком прямолинейной, — её можно описать одним ёмким словом — «никакая». Особенности политической ситуации в Афганистане не ставились на пользу решения афганской проблемы. Руководство СССР не пошло на диалог с обществом, афганская война освещалась заведомо ложно. Народ, воспитанный на интернационализме, откровенно обманывали, от него скрывали правду. И граждане страны подспудно это чувствовали. «Чёрные тюльпаны» доставляли в Союз тела погибших героев. Весь мир знал об акции советского государства, только его гражданам не посчитали нужным сказать об этом, а тем из них, кто находился за Амударьёй, повторяли дежурные фразы о великой миссии Советской армии и интернациональном долге.

Циничное игнорирование общества сказалось на внутренней политике СССР. К афганской войне народ относился отрицательно. Вспомним Испанию 1936 года! Ну какой мальчишка в СССР не мечтал убежать на войну, чтобы воевать за республиканцев? Страна Советов жила событиями далёкой Испании, советский народ был един в борьбе с фашистской чумой. Афганистан же стал чёрной отметиной прогнившей коммунистической системы, а с чего гниёт рыба, мы знаем…

Маловероятно, что комиссия Политбюро ЦК КПСС, отвечавшая за афганские дела, досконально изучила историю правителей Афганистана. Недостаток информации привёл к тому, что никто не вспомнил главный принцип управления государством на Востоке: разделяй и властвуй. А применение этой нехитрой восточной мудрости явилось бы хорошим подспорьем в решении афганского вопроса: можно было бы создавать блоки с одними лидерами афганской оппозиции против других. С некоторыми руководителями политических партий (Раббани) и полевыми командирами (Ахмад Шах Масудом) мы заключали временные соглашения о прекращении боевых действий. Масуд, самый влиятельный полевой командир сил вооружённого сопротивления, ни разу не нарушил договорных обязательств. Боевые отряды Панджшерского льва выходили на трассу Саланга и приветливо махали уходящим в Союз советским войскам. Приезжайте в Витебск, и сотни ветеранов войны в Афганистане расскажут о бойцах Ахмад Шаха, провожавших нас через Саланг с миром на родину. Сколько жизней советских солдат и офицеров спасли умные действия отдельных руководителей! Но до последних дней пребывания 40-й армии на афганской земле Советский Союз оставался верен изначально бестолковой политике.

Шёл вывод войск через Саланг. Выполняя просьбу Наджибуллы, Горбачёв отдал приказ о нанесении авиационных ударов по формированиям Ахмад Шаха Масуда. Фронтовая и армейская авиация, тяжёлая артиллерия с дивизионом оперативно-тактических ракет «Скад» в конце января 1989 года в пух и прах разнесли кишлачную зону вдоль дороги Кабул — Саланг — Хайратон. Подчёркиваю, бомбоштурмовые удары тяжёлой авиации ВВС Советского Союза 23–26 января 1989 года были нанесены в основном по жилому массиву афганцев, а не по расположению боевиков полевого командира. Панджшерский лев не отомстил нам только потому, что выпавший снег стал преградой для его боевых отрядов. Снежные заносы и мощные лавины отрезали моджахедов Ахмад Шаха от выводимых в Союз советских колонн. Иначе нам пришлось бы несладко. До сих пор у меня перед глазами зимний Саланг: огромное количество снега, слева пропасть, птицы, летающие внизу, и наша колонна, карабкающаяся от Джабаль-Уссараджа к верхней точке перевала… Было это 3 февраля 1989 года…

В самом начале боевых действий в Афганистане «ум, честь и совесть нашей эпохи» допустила непростительную паузу. Мировому сообществу стало ясно, что Советский Союз не знает, как поступить. Войска-то ввели, а что дальше? Отсутствие чёткой программы действий в Афганистане, где введённые советские войска охраняли то ли самих себя, то ли ставленника своей страны, делали СССР посмешищем на мировой арене. Именно с этого момента в партийных документах появляется такая формулировка: «советские войска вынуждены были втянуться в боевые действия с вооружённой оппозицией». Что значит «вынуждены были втянуться»? Давайте разберёмся.

К февралю 1980 года для Политбюро ЦК КПСС становится ясным, что новое руководство Афганистана во главе с Бабраком Кармалем не в состоянии контролировать процессы в стране и уничтожить вооружённую оппозицию, которая тогда, кстати, ещё не представляла собой единого фронта, как после ввода советских войск. Ситуация развивалась следующим образом. Генеральный секретарь ЦК НДПА, председатель Революционного совета (глава государства) Демократической Республики Афганистан, председатель Совета министров ДРА Бабрак Кармаль с первых дней прихода к власти убедился, что бороться с вооружённой оппозицией его армия не способна. Оперативная группа Министерства обороны СССР, советский советнический аппарат в Афганистане, в первую очередь партийно-политический, командование 40-й армии также пришли к пониманию, что афганская армия вряд ли может защищать Саурскую революцию. Возникает резонный вопрос: чему же учил афганскую армию корпус советских военных советников от батальонного звена и выше? Да так, ничему важному. Строевой подготовке в составе взвода по советскому образцу, элементарным действиям солдата-сорбоса на поле боя и стрельбе из стрелкового оружия.

Так, может, советские партийно-политические советники думали, что сорбосы пойдут громить контрреволюцию, как наши «Павки Корчагины», без хлеба и сна? Не думали. На их глазах призванных в армию бедных голодных дехкан одевали, кормили, вооружали, чему-то немного учили и бросали в бой на таких же бедных и голодных сельчан. В лучшем случае они залегали в бою за камни, откуда наши бойцы вытаскивали их силой, в худшем — стреляли в спины советских солдат и уходили к братьям-душманам с оружием и жаждой мести в сердцах.

Партийному руководству Советского Союза ввод 40-й армии и приход к власти Бабрака Кармаля вселяли надежду на изменение ситуации к лучшему. Но объединение сил сопротивления, распри внутри НДПА, инертность населения, насторожённость в племенах препятствовали стабилизации обстановки. Советнический аппарат прекрасно сознавал, что основная территория страны подконтрольна исламским комитетам, а правительственная армия абсолютно не способна воевать с врагами революции. Уж кто-кто, а наши военные советники в афганской армии имели возможность оценить её боевые качества. Несмотря на огромное количество «советчиков», учить её было некому. Вооружённые силы Афганистана так и не стали оплотом Саурской революции. Несомненно, Бабрак Кармаль тоже видел, что своей армией бороться с силами сопротивления не удастся, можно и власть потерять. Отдельные части и подразделения регулярной армии были преданы правительству, но они не решали оперативно-стратегических задач в рамках государства. Их действия носили локальный характер и не могли изменить общую обстановку в пользу правительства. Без поддержки советских войск не могло идти и речи о самостоятельных боевых операциях афганской армии. В начале 1981 года началось массовое дезертирство её военнослужащих в душманские отряды с оружием и техникой.

Пока Бабрак Кармаль просчитывал шаги оппозиции, она заручилась иностранной поддержкой. Кармаль планировал удар по всему фронту сопротивления, чтобы не дать противникам объединить усилия. Но для этого нужны были хорошо вооружённые и обученные советские войска, и он потребовал от СССР ввести в Афганистан дополнительный воинский контингент. Кармаль хотел закрыть границу с Пакистаном, через которую душманским формированиям поступала материальная помощь. Дальше — больше: Кармаль стал настаивать на прямом участии советских войск в боевых действиях против оппозиции. Кармаль торопился, понимая, что это нужно сегодня, сейчас, а завтра будет уже поздно: оппозиция сплотится, скоординирует действия, и бороться с ней будет труднее.

Свой план Бабарак Кармаль реализовывал через высших советских представителей в Афганистане: посла Фикрята Табеева, партийного советника от ЦК КПСС Сергея Веселова, руководителя оперативной группы Министерства обороны СССР маршала Советского Союза Соколова, главного военного советника генерала армии Майорова. На совещаниях он уговаривал советских должностных лиц взять на себя более широкие функции в борьбе с мятежным сопротивлением. Кармаль формировал мнение советских партийных и военных работников в Афганистане таким образом, чтобы их доклады в Москву обосновывали необходимость участия наших войск в борьбе с афганской контрреволюцией. Главным для него было не упустить время.

Затем Кармаль сам вышел на высшее руководство СССР. Кого он убеждал дать согласие на непосредственное участие советских войск в боевых действиях в Афганистане? Говорить с Л. И. Брежневым уже не представлялось возможным: Леонид Ильич утратил способность к обсуждению подобных вопросов, а тем более к принятию столь важных решений. А. Н. Косыгина отодвинули от решения главных задач и предали забвению. Обращения Кармаля могли адресоваться исключительно узкому кругу членов Политбюро ЦК КПСС, принимавших решение на ввод советских войск в Афганистан: Д. Ф. Устинову — министру обороны СССР, Ю. В. Андропову — председателю КГБ СССР, а также А. А. Громыко — министру иностранных дел СССР и руководителю комиссии по Афганистану.

По сложившейся практике тех лет партийное руководство СССР сначала заслушивало лиц, непосредственно отвечавших за порученный участок работы. В Афганистане такими лицами были вышеназванные посол, политический советник от ЦК КПСС, главный военный советник, руководитель оперативной группы Министерства обороны СССР. После них получали слово представители внешней разведки КГБ, которые преподносили информацию высшей партийной власти в нужном ключе. Активная «обработка» Кармалем советских партийных функционеров, его настойчивость дали результаты. Политбюро ЦК КПСС склонилось к решению о прямом участии советских войск в боевых действиях против сил афганского сопротивления. Советнические же аппараты в Афганистане приступили к «советизации» этой мусульманской страны по образцу СССР.

Аппарат военных советников в 1975–1979 годы возглавлял главный военный советник генерал-лейтенант Горелов. Ввод советских войск в Афганистан — это в том числе и его «заслуга». Горелов являлся не столько советником по подготовке афганской армии, сколько осведомителем политического и военного руководства СССР, и его мнение сыграло немаловажную роль в принятии положительного решения на ввод советского воинского контингента в ДРА.

В канун ввода советских войск главным военным советником в Афганистане был назначен генерал-полковник Магометов. Он занимал эту должность до середины 1980 года. При нём как раз и произошло пресловутое «втягивание» советских войск в войну с силами афганского сопротивления.

Сменил Магометова генерал армии Майоров, руководивший советническим аппаратом с 1980 по 1981 год. На этот период пришлась активная фаза противостояния 40-й армии и афганской вооружённой оппозиции.

Главным военным советником в 1989–1990 годы был генерал армии М. А. Гареев. В одной из своих публикаций ситуацию в Афганистане он оценивал так: «…Надо было вводить не пять-шесть дивизий, а двадцать пять — тридцать дивизий, наглухо закрывать все границы, все объекты».

В 1989–1990 годы советские войска уже покинули Афганистан, оставив афганской армии военные городки и большую часть техники и вооружения. Казалось бы, у Гареева, сидящего в кресле военного советника, есть время проанализировать действия 40-й армии за девять с лишним лет пребывания на афганской земле, дать оценку приобретённому советскими войсками опыту, а заодно и «успехам» афганских вооружённых сил, которым он со своими коллегами «советовал», как бороться с оппозицией. Допускаю, что доктор военных и исторических наук, автор более 250 научных книг пытался сделать нечто подобное, однако умозаключения генерала не простираются дальше «яиц» красного и синего цвета на картах, которые рисуют «полководцы» в академиях и высоких штабах. Таких «содержательных» предложений нельзя допускать даже курсантам общевойсковых училищ, не то что военачальнику, в чьём подчинении находились сотни тысяч солдат и офицеров, огромное количество техники.

А прав ли Махмуд Гареев, считая, что введение в Афганистан 25–30 дивизий советских войск могло решить наши военные и политические задачи? Давайте рассуждать. Помощь вооружённой оппозиции (всем категориям душманов) в основном шла через территорию Пакистана, граница с которым была условной. Хотелось бы обратить внимание господина генерала на карту Афганистана.

Начать предлагаю с северо-востока страны, где Ваханский хребет с вершинами свыше 7000 метров над уровнем моря (гора Наушан — 7485 м) и вечными ледниками разделяет Афганистан и Пакистан. Оценили местность и перепады высот?

На юге и юго-востоке страны — мощная горная система Гиндукуша в Бадахшане, хребты которой граничат с Пакистаном и достигают высоты 6729 метров (опять же с вечными снегами и ледниками).

Южнее — Кунар. Субтропики, но горные хребты с зелёной зоной и кишлачной системой, жители которой снимают по три урожая в год, доходят до отметки 4500 метров.

Далее Нангархар с джелалабадской «зелёнкой» и хребтом Спингар (гора Ойкарам — 4745 м), непроходимая долина реки Сурхруд с притоками.

Потом Пактия и Пактика — сплошная горная система с хребтом Шинкай и высотами до 3000 метров, с множеством караванных путей и проходов.

Операция «Магистраль», проведённая отдельными «полководцами» в 1987–1988 годах в округе Хост с большими неоправданными потерями, показала бесперспективность блокирования горных районов с целью уничтожения вооружённых отрядов оппозиции.

Можно, конечно, достигнуть успеха, но условного, подчёркиваю — временного и условного! Вооружённые отряды оппозиции в любой момент могут уйти в Пакистан, до которого рукой подать, отдохнуть и с новой силой навалиться так, что сойдут на нет все предыдущие успехи. Много ли времени потребовалось талибам, чтобы вытеснить и разгромить регулярные войска Афганистана и армии полевых командиров вместе взятые, включая и формирования Ахмада Шаха Масуда? А ведь мы много лет снабжали и обучали афганскую армию, а генерал армии Гареев с коллегами к тому же учил, как нужно «по-настоящему» воевать…

Движемся по карте дальше. На юго-востоке провинция Забуль — полупустыня с отдельными хребтами, переходящая в пустыню Регистан в Кандагаре и Лашкаргахе. В Шахджое, уездном центре провинции Забуль, мне довелось больше года командовать отдельным гарнизоном советских войск, который воевал с отрядами муллы Мадата, засевшими в укреплённом районе Сурхоган, а также полевыми командирами Бариханом, Рызаком, Саломом Бабузаем. Известно ли вам, сколько активных штыков насчитывало вооружённое формирование муллы Мадата по оценке разведки спецназа ГРУ, оперативного центра разведки Генштаба? До 15 тысяч человек, прошедших огонь и воду головорезов, причём непримиримых моджахедов, от которых пошли талибы — «ученики». Это не «духи» центральных провинций, с которыми можно было договориться, в том числе о перемирии. Мы ничего не могли поделать с вооружёнными формированиями полевых командиров, они полностью контролировали район, примыкавший к пакистанской границе, до которой было 80 километров. Надо ли говорить, сколько наших парней сложили головы в пустыне, открытой на первый взгляд местности? Я готов представить фотоматериал о разведчиках 186-го отдельного отряда специального назначения ГРУ, погибших в жестоких боях с моджахедами муллы Мадата. Поверьте, от этих снимков задрожат не только колени…

А что в тактическом плане дало выставление застав вокруг Кабула? Мы закрыли столицу Афганистана от душманских отрядов со стороны горных массивов и кишлачных зон? Смешно. Летом 1988 года силами своего парашютно-десантного батальона мне довелось выставить 9 застав в 30 километрах южнее Кабула с целью прикрытия столицы Афганистана с направления Гардез, Газни, долины реки Логар. Однако и я, и мои подчинённые понимали, что это не заслон для «духов». Они разбивали лагеря под нашими заставами в предгорье, зимовали по соседству. Надо им в Кабул — обошли заставы стороной по оврагам без всяких препятствий и вошли в город, надо вернуться назад — точно так же вернулись. Зачем «духам» лезть под огонь пулемётов?

Увеличение численности советских войск в Афганистане до 25–30 дивизий, как предлагал Гареев, не решило бы ни одной из военных задач, а привело бы к безвозвратным потерям в пять, шесть, десять раз больше тех, что мы имеем. Про количество раненых и больных можно даже не говорить. Это одна сторона вопроса. А что думает генерал армии о материально-техническом, тыловом, других видах обеспечения частей и подразделений, находящихся на средней высоте в 4500–5000 метров? Сколько потребовалось бы вертолётовылетов для снабжения всем необходимым застав прикрытия афгано-пакистанской границы в течение дня, недели, месяца? Сколько бы ещё «вертушек» завалили «Стингеры»? Потери советской авиации за афганскую войну составили 333 вертолёта и 114 самолётов разных типов. И другой вопрос: во сколько бы обошлось предложение Гареева бюджету Министерства обороны СССР? Напомню дважды доктору фундаментальных наук, что за 1980–1989 годы расходы СССР только по поставкам Афганистану специмущества составили 9,1 млрд рублей. А вот какими были расходы в разные годы пребывания в Афганистане советских войск:

1980 — 268 млн рублей;

1981 — 232 млн рублей;

1983 — 221 млн рублей;

1984 — 366 млн рублей;

1985 — 516 млн рублей;

1986 — 579 млн рублей;

1987–1063 млн рублей;

1988–3972 млн рублей.

В 1990 году Советский Союз поставил в Афганистан имущества ещё на 1 миллиард рублей. Содержание 40-й армии стоило бюджету страны 7,5 миллиарда рублей в год (ежедневно на нужды армии уходило до 20,5 миллиона рублей). Страна уже переживала стадию развала, в марте 1985 года к власти пришёл Горбачёв…

А знает ли генерал армии Гареев историю конфликта между Индией и Пакистаном в Кашмире? Это я к тому, что подразделения специальных горных стрелков обеих сторон конфликта противостоят друг другу в горах на высоте 3000–3500 метров в тяжелейших условиях высокогорья при постоянной нехватке кислорода. Но это люди, родившиеся и всю жизнь проведшие в горах. А большинство наших ребят никогда гор не видели, но были вынуждены в них воевать. Так что вы, господин генерал, неубедительны со своим предложением по усилению борьбы с вооружённой оппозицией Афганистана. Сколько бы ещё полегло в афганских горах мальчишек — советских солдат, страшно подумать!

Присутствие в Афганистане воинского контингента требовало координации действий на уровне руководства НДПА, Ревсовета, афганской армии, оперативных частей ХАД (Службы государственной безопасности Афганистана), Царандоя (Министерства внутренних дел Афганистана). Но взаимодействие советских представительств с ними носило условный характер, что порождало несогласованность, сумятицу и не позволяло достичь нужного результата. А поступавшие советническим аппаратам указания из Москвы, совершенно не учитывавшие афганскую специфику, имели форму директив и подлежали неукоснительному исполнению.

Функции координации советнических структур мог бы выполнять главный военный советник в Афганистане, но ему не подчинялась 40-я армия. Представительства КГБ и МВД замыкались на московское руководство. Вопросы военно-политического характера, требующие рассмотрения на высшем партийном и государственном уровне, был правомочен решать только посол Советского Союза в Афганистане Табеев. Но различного рода дипломатические условности снижали качество и эффективность его работы. Таким образом, совместные операции ограниченного контингента советских войск и регулярной армии Афганистана согласовывались оперативной группой Министерства обороны СССР, возглавляемой до конца 1984 года маршалом Советского Союза С. Л. Соколовым (с 1985 года — генералом армии В. И. Варенниковым). На завершающем этапе афганской кампании Варенникову разрешили непосредственно выходить на политическое руководство Республики Афганистан.

В решении боевых задач 40-й армией оперативная группа Министерства обороны СССР выполняла роль «толкача»: вмешивалась в бою в управление войсками в звене «батальон — бригада», подменяла или дублировала командиров в боевых операциях. То есть следовала порочной практике, сложившейся в Советской армии в 70-х годах, не без участия, кстати, первого заместителя министра обороны СССР С. Л. Соколова. И то и другое приводило к непоправимым ошибкам и ставило под сомнение право командиров самостоятельно командовать войсками в боевой обстановке. В случае успеха лавры победителей, естественно, доставались оперативной группе маршала Советского Союза, а в случае неудачи головы летели с командиров, которые, как правило, были непричастны к трагедии (яркий тому пример — первая Кунарская операция в феврале-марте 1980 года). Впрочем, Сергею Леонидовичу Соколову, как руководителю оперативной группы, не составляло труда и лично организовывать бой двух-трёх батальонов. Кому-кому, а ему-то, первому заместителю министра обороны СССР, отвечавшему за боевую подготовку Советской армии, было известно, что ограниченный контингент советских войск не готов к выполнению боевых задач в Афганистане по новому сценарию развития событий.

Сформированной по приказу министра обороны СССР (им уже был маршал Советского Союза С. Л. Соколов) в марте 1985 года группе представителей Генерального штаба ВС СССР была поручена проверка выполнения командирами, штабами, военными советниками приказов Министерства обороны, Генерального штаба по подготовке и проведению операций. Представители Генерального штаба не нашли ничего лучшего, как бездарно грубо вмешиваться в управление войсками в бою, что в большинстве случаев влекло за собой неоправданные человеческие жертвы. Мне лично в должности командира парашютно-десантного батальона довелось дважды испытать на себе маразм представителей Генерального штаба Вооружённых сил СССР, что привело к большим потерям в моём батальоне.

В Афганистане работал корпус советских советников. Их представительства в Афганистане формировались по направлениям деятельности: ЦК КПСС — в НДПА, ЦК ВЛКСМ — в Демократической организации молодёжи Афганистана (ДОМА). Имелись представительства также в армии, МВД, органах безопасности, правительстве, отраслях экономики, государственных структурах. Отправляемые в Афганистан специалисты не представляли условий жизни в стране, в которой им предстояло давать «советы» по строительству светлого будущего. К примеру, в провинциях Герат, Фарах, Нимроз целесообразно «советовать» одно, а в Нангархаре и Кунаре — совсем другое. Проживающие на этих территориях народности и племена имеют разные языки, культуры, обычаи, традиции, исповедуют враждебные друг другу направления ислама. И не приведи бог «советчику» не учесть даже малейшую особенность в их родоплеменных отношениях! Однажды можно просто не проснуться. Советские советники в Афганистане не принимали во внимание восточный менталитет и специфику данной страны. И главный представитель от СССР с полномочиями согласования, координации деятельности всех советских представительств (партийных, комсомольских, экономических, КГБ, МВД, 40-й армии) в Афганистане так и не появился. И это крайне усложняло ситуацию, поскольку зачастую требовались именно консолидированные решения, в том числе касающиеся боевых действий ограниченного контингента советских войск.

Между тем партийно-политические советники Центрального Комитета, республиканских, краевых, областных, городских и районных комитетов КПСС «советизировали» Афганистан по образцу СССР. Они совершили грубейшую ошибку по сути марксизма-ленинизма, неверно определив статус правящей Народно-демократической партии Афганистана, генеральным секретарём которой являлся Бабрак Кармаль.

На первый взгляд ничего страшного. Решили помочь афганцам построить «светлое будущее»? Отлично! В революционных преобразованиях следует опираться на движущие силы революции, учил партию Владимир Ильич Ленин. В февральской и октябрьской революциях начала XX века в России движущей силой был угнетённый народ, и прежде всего рабочий класс. Именно в нём вождь мирового пролетариата видел организованную силу, которую после идеологической обработки нужными лозунгами можно использовать для захвата власти. И не ошибся! Оказалось достаточно холостого выстрела «Авроры» — большевики на 73 года пришли к власти.

В Афганистане так не получилось. Партийно-политические советники от ЦК КПСС, взявшиеся строить в Афганистане социализм, видимо, не освежили знания по научному коммунизму. Не изучили структуры правящей партии — НДПА, не учли её особенностей и отошли от социально-политического и философского учения о законах свержения одного строя и построения другого. Похоже, они обратились к иному источнику — теории о перманентной революции Лейбы Давидовича Бронштейна, более известного под фамилией Троцкий. И результат налицо — настояли на провозглашении Народно-демократической партии Афганистана (НДПА) партией рабочего класса. С этого момента у афганского партийного руководства начались проблемы. Рабочие составляли всего 5 % от общего числа членов НДПА! Страна не имела промышленности, а значит, и рабочего класса — движущей силы согласно марксизму-ленинизму. Ошибка привела к утрате позиций НДПА в государстве, обществе, на мировой арене.

Как же видели события, взволновавшие весь мир, партийно-политические советники ЦК КПСС в Афганистане? Обратимся к воспоминаниям В. Н. Севрука, бывшего в 1980–1989 годы политическим советником от ЦК КПСС. Девять лет он координировал советническую деятельность по идеологии, культуре, средствам массовой информации. Девять лет был незаменимым… Цитирую его воспоминания:

«Конечно, пребывание воинского контингента в Афганистане дорого обошлось и для нас самих. Были другие, более безболезненные политические решения афганского вопроса на тот момент. Но где гарантия, что другие варианты оказались бы эффективнее? Я сужу с политической точки зрения. В военном вопросе наиболее объективным я считаю мнение генерала М. А. Гареева. Надо было вводить не пять-шесть, а двадцать пять — тридцать дивизий, наглухо закрывать все границы».

Вот и ответ на вопрос о стратегии политического аппарата советников в Афганистане. Роль ЦК КПСС в афганской войне понятна. Однако вернёмся к воспоминаниям В. Н. Севрука:

«Конечно, обладая сегодняшним опытом, многое можно тогда было бы построить иначе. Можно было что-то корректировать и по ходу афганской кампании. Можно и нужно было, но увы. Наше политическое руководство находилось тогда уже в таком состоянии, что принимать решительные и адекватные действия было практически не способно».

Руководство страны не способно принимать адекватные решения по афганскому вопросу, и он отдаётся на откуп партийно-политическому аппарату советников. Они же узкому кругу Политбюро ЦК КПСС представили дело так, что им в Кабуле виднее и что решить афганскую проблему в положительном ключе поможет участие 40-й армии в разгроме сил контрреволюции. Именно они инициировали вступление ограниченного контингента советских войск в военные действия в Афганистане. Вне сомнения, именно партийно-политической номенклатуре принадлежит основная роль в вовлечении советских войск в борьбу с афганской оппозицией. Ответственный работник ЦК КПСС В. Н. Севрук, вещавший советскому народу и саурским революционерам о коммунистическом будущем, награждён четырьмя орденами Советского Союза. Как видно, проделал «огромную» идеологическую работу в Афганистане. Впрочем, чего уж пенять: кто на кого учился…

Уже переехав на постоянное жительство в Советский Союз, экс-глава Афганистана Бабрак Кармаль вспоминал: «Ваши советники были везде. Ни одного назначения на сколько-нибудь заметную должность в Кабуле и в провинциях нельзя было сделать без их согласия… Я шагу не мог ступить без ваших советников! Они диктовали, что надо делать и в партии, и в государстве, и в армии…» Думаю, всё ясно! Провалы советской военно-партийной машины в Афганистане лежат на совести сотрудников советнических аппаратов по направлениям деятельности. Они не мыслили стратегически, не просчитали все возможные благоприятные ходы. А надо было разобраться в обстановке, проанализировать её и найти ответ всего лишь на один, но самый важный вопрос: «Чего же мы хотим от Афганистана вообще?»

Лихие политические комбинации разыгрывал СССР в национально-освободительном движении Африки, Латинской Америки — учебники можно писать. С Афганистаном не задалось. Советнические структуры ЦК КПСС — в НДПА, ЦК ВЛКСМ — в ДОМА, аппарат главного военного советника не справились с ситуацией, сложившейся в стране. Не добились положительной динамики, хотя отношения оппозиционных группировок — при случае стараться «укусить» друг друга — раскалывали единый фронт сопротивления. Этому нужно было помочь! Размежевать силы оппозиции, играя на их же противоречиях. Да много чего не сделали советские советники, ограничившись «обучением» афганских революционеров строительству «светлого будущего».

Иначе вели себя лидеры афганской оппозиции и их покровители за океаном. В выборе движущей силы для борьбы с «шурави» они попали в точку, несмотря на то что труды Владимира Ильича, скорее всего, не читали. Их расчёт на крестьянство полностью оправдался. Восемьдесят процентов населения Афганистана — дехкане. Они-то и стали движущей силой в вооружённой борьбе душманов с центральным правительством и советскими войсками.

Что оставалось Кармалю? Задействовать военный механизм Советской армии на полную мощь! «Если не уничтожить оппозицию, то хотя бы умерить её амбиции. Советское военное присутствие — гарантия власти», — думал глава государства. И без церемоний указал окружавшим его советским товарищам на тех, кто является врагом сейчас, кто будет им завтра, а кто в отдалённой перспективе. Председатель Революционного совета Афганистана Бабрак Кармаль шёл на уничтожение политических противников советской военной дубинкой. Между тем он был реалистом, признавал, что без привлечения широких слоёв населения, вождей пуштунских племён, религиозных деятелей на свою сторону власть не удержать. Афганский народ, как и раньше, был оторван от центральной власти и склонялся к моджахедам, поддерживал их все годы советского присутствия в Афганистане. НДПА разрывали противоречия, что усилило неприятие народом власти в Кабуле. Исламские комитеты, полевые командиры захватывали власть на местах и, поддерживаемые местным населением, пополнявшим душманские формирования новыми «борцами за веру», управляли целыми территориями.

От сознания невозможности влиять на события в стране и постоянной угрозы покушения Бабрак Кармаль пустил «революционные» события на самотёк и как-то совсем по-русски глушил от безысходности горькую… «Бобров Коля» отходил от активной работы. Советнический аппарат «старшего брата», конечно, заметил депрессивные явления у руководителя государства, в Москву пошли сигналы. И очень кстати. Ошибки в советизации Афганистана надо было на кого-то списывать…

А в Москве шла закулисная игра. Политбюро ЦК КПСС, партократия рангом ниже с нетерпением ожидали окончательного ухода Леонида Ильича Брежнева, а с ним и его выдвиженцев по партийной линии. Внешняя политика СССР выстраивалась под новое руководство страны. Несмотря на кулуарную борьбу за кресло Генерального секретаря ЦК КПСС, ближний круг знал, кто его займёт… Теми, кто отвечал за «афганские дела», уже ковались мечи под твёрдую руку Юрия Владимировича Андропова.

 

Глава 9. Организация США и вооружённой политической оппозицией Афганистана единого фронта борьбы с советскими войсками

В отношении военного присутствия СССР в Афганистане оппозиция сделала грамотные выводы. Приятно удивившись тому, что противодействие «шурави» вызвало широкий международный резонанс, она заявила о борьбе с оккупантами. Арабский мир оживился. Исламизм — политический ислам, выбравший Афганистан площадкой для создания исламского халифата, рассчитывал втянуть в этот процесс и среднеазиатские республики Советского Союза. Духовные лидеры мусульманских стран увидели прямую выгоду и, умело играя на чувствах правоверных, объявили русским джихад. На «священную войну» с неверными потянулись наёмники из арабских стран, окрасив религиозным фанатизмом мироощущение душманского сопротивления в Афганистане. Оголтелый исламский радикализм на афганской почве вырастал в направляющую силу в борьбе с советскими войсками. В сознание душманов вбивалась мысль о том, что они — моджахеды, выполняющие высочайшую миссию «борцы за веру». «Во имя Аллаха всемилостивейшего и милосердного война с “шурави” священна, и в жертву приносится всё, что убивает русских», — вещали муллы в мечетях Афганистана. И постепенно во тьме афганских ущелий вызревала духовно-религиозная идея о воинах Аллаха, вершащих от его имени кровавые дела, — зарождалось будущее движение «Талибан».

На советское вторжение в Афганистан Запад отреагировал сразу же. Лидеры оппозиционных партий не сомневались, что американцы включатся в борьбу за влияние на Среднем Востоке, а значит, к ним, борцам с русскими, пойдут финансовые средства и вооружение. Хекматияр, Раббани и другие, менее крупные оппозиционеры быстро поняли, что высокие покровители на коллективном Западе желают видеть их объединёнными в борьбе с единым врагом — Советским Союзом. «Иншааллах» — на всё воля Аллаха. Как могли, они мирились друг с другом и временами действительно не тянули политическое одеяло каждый на себя. Следуя указаниям Госдепартамента США, оппозиция перестроились на нужный лад, и деньги пошли! Большие! На содержание головорезов разных мастей: политических, бандитствующих, занимающихся наркотрафиком, — желавших откусить от пирога янки, выделялись хрустящие зелёные банкноты. Они вдохновили оппозицию на «священную» войну с неверными, тем более что цветом своим походили на знамя ислама.

Но деньги приносили с собой бесовское наваждение. Ну хоть убей, не делились они поровну! И оппозиция, забыв о русских гяурах, опять воевала между собой за привлекательный доллар. Американского вкусного лакомства жаждали все! (Мы тоже это испытали в своё время.) Ничего, оппозиция мирилась, кнут и пряник Госдепа ставили всё на места. Скрипя зубами, Хекматияр и Раббани зарекались — придёт время, разберёмся. И мыслили наперёд, обратившись к американцам со «смехотворным» предложением: мол, господа хорошие, закройте глаза на караваны с наркотиком в Пакистан. Обратно они пойдут не пустыми — с оружием и боеприпасами для борьбы с Советами.

Сработало. Выполняя указ заокеанских хозяев, власти Пакистана не замечали снующих через границу караванов с героином и опиумом, которые афганская оппозиция направляла в пакистанские порты на Индийском океане. Назад караваны возвращались с оружием и боеприпасами для афганских моджахедов и всех тех, кто боролся с «шурави». Подобные отношения устраивали всех участников джихада против русских, а бизнес есть бизнес, ничего личного. Из политической конъюнктуры извлекалась сверхприбыль всеми, кто считал себя борцом за веру. А попробуйте найти хоть одного мусульманина, который не считает себя таковым!

Вследствие всего вышесказанного в афганской глубинке сложились условия для появления местных лидеров. В народе, не защищённом государственной властью, всегда найдутся личности, которые выступят в роли фюреров, басилевсов, дуче, каудильо и поведут за собой людей. В Афганистане такими личностями стали полевые командиры. Не обращая внимания на власть или откупившись от неё, они устраивали в горах базы, складировали там оружие, боеприпасы, средства связи, питание, одежду, воду, медицинские принадлежности. Они не имели отношения ни к политической оппозиции, ни к идейным душманским сообществам, они просто защищали кишлаки, землю, которую дал им Аллах! Не государство дало, не кто-либо иной, а именно Аллах. Это веский аргумент в сознании мусульман. Им было всё равно, кто пришёл к ним с оружием — правительственная армия, душманы или советские войска — они бились со всеми одинаково яростно.

Соответственно появилась потребность в массовых поставках оружия, снаряжения для всех вступивших в войну с шурави, и тех, кто жил разбойным промыслом во все времена. Возникла необходимость в координирующем органе для совместного планирования и ведения боевых операций, выполнения административных функций в регионах. Были образованы исламские комитеты. В их состав вошли полевые командиры, духовенство, крупные землевладельцы, старейшины родов, семейств, судьи, сборщики налогов. Исламские комитеты взяли на себя функции управления кишлаками, уездами по территориальному признаку.

Власть исламского комитета распространялась на все стороны жизни населения. Они призывали дехкан на войну с неверными, собирали налоги, решали спорные вопросы. Они же очерняли советский воинский контингент, культивировали ненависть к «шурави», разжигали религиозный фанатизм. В ход были пущены все средства, которые могли служить противодействием советскому присутствию в Афганистане. Покровители исламистов, американцы, формировали негативный образ Советского Союза с трибуны ООН, возбуждая враждебность к СССР у всего мирового сообщества. В странах арабского мира вербовались религиозные фанатики, создавались финансовые фонды для оказания помощи афганской оппозиции. Шла мощная идеологическая атака Госдепа США на Советский Союз. «Голос Америки», радио «Свобода», печатные СМИ вели оголтелую пропаганду, всячески дискредитировали СССР. Что изменилось в наши дни? Да ровным счётом ничего! США и их марионетки всё так же предъявляют в адрес России бездоказательные обвинения, по-прежнему поливают её грязью!

К середине 1980-х годов афганское сопротивление на уровне лидеров оппозиции договорилось о примирении. Американцы понимали, что нужен координирующий орган, который бы увязывал политические амбиции афганских оппозиционных партий с борьбой с советскими войсками, подпитывая военное рвение своих «подопечных» поставками оружия и финансовых средств. Иначе партийный союз грозил развалиться. Неудивительно, что президент США Джимми Картер отдал функции координатора ЦРУ, директор которого подчинялся главе государства. В последующем стало ясно, что вдохновляло силы афганского сопротивления на борьбу с советскими войсками агентство Федерального правительства США.

Пришедший к власти Рейган, выступая в марте 1983 года перед Национальной ассоциацией евангелистов во Флориде, назвал Советский Союз «империей зла» и «центром зла в современном мире». СССР стал источником всех американских бед. (А сегодня этот источник — Россия.) Конгресс США подхватил лозунг президента и на законодательном уровне одобрил:

• открытие финансирования афганскому сопротивлению на миллиардные суммы;

• создание системы подготовки моджахедов на территории Пакистана, Ирана, Китая;

• разработку плана боевых действий против советских войск с образованием зон, подконтрольных исламским комитетам;

• образование единого фронта борьбы с советским присутствием в Афганистане.

Двигатель войны был включён на полную тягу. Специалисты ЦРУ получили задание — обеспечить свержение правительства Кармаля и уменьшить влияние СССР в регионе. Афганскую оппозицию и банды полевых командиров удалось объединить, убедив, что их совместное выступление приведёт к разгрому советских войск и падению просоветского режима в Кабуле. Несмотря на имевшиеся разногласия в способах достижения целей, ЦРУ подняло градус религиозного фанатизма «борцов за веру» вливанием денежных средств, поставкой оружия и боеприпасов. Боевое крыло оппозиции суннитского направления в открывшихся в Пакистане учебных центрах отрабатывало тактику партизанской войны, изучало минно-взрывное дело. Душманские формирования шиитского толка, воевавшие в провинциях Герат, Фарах, Нимроз, примыкавших к Ирану, совершенствовали военное мастерство в ирано-иракской войне.

В 1980 году, по данным Генерального штаба Вооружённых сил СССР, в рядах афганского вооружённого сопротивления насчитывалось около 25 тысяч человек. Они сосредоточились в провинциях Нангархар, Кунар, Пактия, Газни, Парван, Баглан, Бадахшан, Герат, Кандагар. Вооружённые формирования «привязывались» к определённым территориям и управляли ими через исламские комитеты. В «застолблённых» владениях оппозиция оборудовала военные укрепления. Появились укрепрайоны Агарсай (42 км южнее Мазари-Шарифа) «Исламской партии Афганистана»; Байрамшах (36 км юго-западнее Мазари-Шарифа) «Движения исламской революции Афганистана»; Верхний Панджшер (26 км северо-восточнее Руха) «Исламского общества Афганистана»; Гурбатегар (38 км западнее Бараки) «Исламской партии Афганистана» и «Движения исламской революции Афганистана»; Азрау (58 км юго-восточнее Кабула) «Исламской партии Афганистана»; Тора-Бора (провинция Нангархар) и Сурхоган (провинция Забуль, 20 км севернее уездного центра Шахджой) «Исламской партии Афганистана» лидера Юнуса Халеса.

Оппозиционное сопротивление обустроило на пакистанской территории вдоль границы с Афганистаном 8 перевалочных баз, 12 пунктов формирования караванов, ставших центрами поставок оружия душманам в центральные провинции страны. И не только оружия. Отлаженные маршруты ЦРУ использовало для перемещения наркотиков. Задействовалась традиционная схема: по караванным маршрутам и горным тропам в Пакистан шёл наркотик, обратно — всё, что могло пригодиться в войне с русскими.

Годовое производство опиума «Альянсом семи» оценивалось в 800 тонн, что в два раза превышало объёмы Пакистана и Ирана, вместе взятых. Королями наркобизнеса стали Хекматияр, Раббани, Гилани, Наби, полевой командир Ахмад Шах Масуд. Доход только одной фабрики Хекматияра, производящей наркотики, достигал 20 миллионов долларов в год. Обратно в Афганистан через контролируемые вооружённой оппозицией «коридоры» проходило вооружение на сумму до 2 миллиардов долларов. Лидеры антиправительственных партий создали мощнейшую структуру наркобизнеса, включавшую обширные плантации наркотического сырья по обе стороны афгано-пакистанской границы, а также лаборатории и фабрики по его переработке. При этом использовались иностранные инвестиции и труд зарубежных специалистов.

Душманы всё реже возвращались к своим крестьянским делам. Полевые командиры хорошо платили им за службу, война стала основным занятием для большей части мужского населения страны. Семьи не голодали, и это было главное. Душманы оценили величину заработка за участие в боевых операциях против советских и правительственных войск. Риск, опасность? Ещё опаснее оставаться в кишлаках: если не разнесёт авиация «шурави» — убьют свои же «борцы за веру». Если не первое и не второе — призовут в правительственную армию, а там не пожалеют свои же сельчане. Выбор был не большим — мужчины уходили в отряды «борцов за веру», приживались там и воевали с русскими… Набирались боевого опыта, матерели, переставали бояться дерзких и кровавых нападений на колонны советских войск, залегали в ущельях в ожидании очередной атаки на неверных.

Ареал боевых действий расширялся, активность оппозиции возрастала. Душманы накапливали опыт минной войны на дорогах, опыт налётов, ракетных обстрелов военных городков, борьбы с авиацией. В период затиший в боях с ограниченным советским контингентом частенько атаковали друг друга, но, вспомнив общего врага — «шурави», снова воевали с нашими войсками — устраивали нападения, засады, стремились перехватить инициативу.

Базы для своих вооружённых отрядов противник располагал в Пакистане и оттуда, накопив силы и вооружившись, атаковал части ограниченного контингента, правительственные войска. И всё это под лозунгом борьбы с неверными.

Бои шли повсеместно: полыхали восточные провинции Афганистана, горели Кандагар, Гильменд, душманы бились за овладение провинциальными центрами. Несли потери. Но с укомплектованием отрядов проблем не возникало.

Отряды моджахедов пополнялись населением сельских районов и беженцами, ушедшими в Пакистан. В 1980 году их насчитывалось около миллиона человек, в 1982 году — более 2 миллионов, в 1983 году — свыше 3 миллионов. В душманских отрядах появилась должность казначея, учитывающего убитых советских солдат и офицеров, уничтоженную боевую технику. Конкретный урон врагу стал выражаться определённой суммой. И арифметика была проста: чем больше нанесёшь «шурави» ущерба — тем больше получишь. Материальное стимулирование разжигало азарт, каждый хотел отличиться… А на местах брали власть исламские комитеты, их влияние на массы было безграничным. «Нападайте на шурави, где можно, убивайте неверных», — призывали в мечетях муллы. Война набирала обороты…

Боевые операции советских войск против сил вооружённого сопротивления изначально имели временный успех. Местным органам власти не удалось закрепиться в уездах и провинциях, что возвращало ситуацию в исходное положение — как будто и не было революции. Напрасные потери в живой силе, технике, недостигнутые цели раздражали командование армии, советнический аппарат. Решение афганского вопроса выходило из-под контроля: война истощала экономику Союза, советская власть в среднеазиатских республиках трещала по швам… Ситуация в Афганистане для ограниченного контингента советских войск изменилась в худшую сторону по всем направлениям.

 

Глава 10. Партийный актив 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии 14 февраля 1980 года

Тяжело работалось командованию 40-й армии в сложившихся условиях. К охране и обороне стратегических объектов, магистральных дорог, размещению гарнизонов, материально-техническому обеспечению войск добавились боевые операции против вооружённой оппозиции. Оказывали давление руководитель оперативной группы Министерства обороны СССР маршал Советского Союза Соколов и генерал-полковник Максимов, командующий Туркестанским военным округом, в состав которого входила армия.

Вместе с тем военачальниками обсуждался вариант возвращения в Советский Союз избыточной части ограниченного контингента. В частности, 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, выполнившей задачу по захвату и удержанию объектов в Кабуле, Баграме, Кандагаре. Контролируемые десантниками государственные объекты планировалось передать частям, осуществлявшим охранные функции, а воздушно-десантное соединение вернуть на место постоянной дислокации в Витебск, и личный состав дивизии искренне надеялся на близкую встречу с родными.

Сроки отправки на Родину 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии устанавливались несколько раз. Называлась дата 5 января 1980 года. Об участии в боевых действиях речи не шло вообще. Мы, разведчики, каждую ночь продолжали вести разведку в зоне ответственности дивизии, но мыслями уже находились дома. Возвращение в Союз было главной темой разговоров в армейских коллективах, война ещё не дала о себе знать. На служебных совещаниях поднимался только один вопрос — сохранение бдительности.

Об обстановке в Афганистане мы получали весьма скудные, общие сведения — отрывочные данные на уровне разговоров в штабе дивизии, армии, но старшие офицеры и сами не владели информацией. Все жили ощущением скорого возвращения к семьям.

Однако судьба распорядилась по-иному. В начале февраля 1980 года вся правда вдруг вышла наружу, и тайное сделалось явным… Было объявлено о собрании партийного актива 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии… Мне выпала честь присутствовать в качестве избранного делегата на этом мероприятии. В нём принимали участие первые лица советского руководства, вершившие афганские события: член ЦК КПСС, первый заместитель министра обороны СССР маршал Советского Союза Соколов, заместитель начальника Главного политического управления Советской армии и военно-морского флота генерал-полковник Средин, член военного совета Туркестанского военного округа генерал-лейтенант Родин.

Как выяснилось позднее, высшая партийная верхушка СССР приняла окончательное решение по Афганистану: возложить ведение боевых действий против сил афганского сопротивления на 40-ю армию. На собрании партийного актива соединения предполагалось довести это решение до личного состава ограниченного контингента. Мы же, делегаты актива, с воодушевлением шли на партийный форум, ожидая, что высокое начальство отблагодарит нас, десантников, за успешное выполнение задач и скажет: «Домой, ребята!»

Отлично помню ощущение приподнятости у всех делегатов, духовный подъём зала, трепетно слушавшего выступавших. Мы с нетерпением ждали выхода на трибуну маршала Советского Союза С. Л. Соколова, сидевшего в президиуме собрания в зелёной форме советника.

В моём архиве сохранилась записная книжка с конспектами выступлений. Для воссоздания атмосферы партийного актива дивизии позволю себе процитировать прозвучавшие на нём доклады.

Первым выступил командир 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии генерал-майор И. Ф. Рябченко. Комдив отметил успехи советского народа в выполнении планов 10-й пятилетки, рассказал о международной напряжённости в отношениях ряда государств, об агрессивных действиях США и Китая и создании ими военного блока против нашей страны. Генерал Рябченко коснулся мифа о советской военной угрозе, рассказал о выполнении социалистических обязательств воинами-десантниками соединения, после чего осветил вопрос оказания Советским Союзом помощи братскому афганскому народу, сославшись на договор о сотрудничестве и взаимной помощи, подписанный между СССР и ДРА в 1978 году. Иван Фёдорович детально остановился на задачах дивизии, дал высокую оценку действиям её личного состава, подчеркнул слаженную работу штаба соединения, командиров частей. С лучшей стороны генерал охарактеризовал деятельность тыловых и технических служб, а также организованную политотделом дивизии под руководством гвардии полковника Тимошенко партийно-политическую работу в частях соединения. Партийной организации 80-й отдельной разведывательной роты командир дивизии поставил в заслугу серьёзность и качество выполненных боевых задач.

Не оставил без внимания Рябченко и нарушения в частях дивизии (случаи «самострела», употребления отравляющих жидкостей, мародёрства, обмена товарами с афганцами), подверг критике некоторых командиров, которые в работе с личным составом применяют один метод воздействия — наказание, забывая, что есть и другие формы воспитания нерадивых подчинённых, как то: личная беседа, комсомольские и общие собрания подразделений, частей. В заключение доклада генерал-майор И. Ф. Рябченко заверил Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза, министра обороны СССР в том, что воины-десантники 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии воинский долг выполнят достойно.

Мы сидели в зале заседаний перед высокими военачальниками, не подозревая о том, что в этот самый момент полным ходом шла подготовка первой Кунарской операции, главным разработчиком которой являлся маршал Советского Союза Соколов. Рассчитывались силы и средства, необходимые для её проведения, налаживалось взаимодействие с афганской армией, связь, обеспечение. Мы даже не представляли, что всего две недели спустя встретимся в жестоком бою с коварным и беспощадным противником, и часть делегатов партийного актива сложат головы под Асмаром, Асадабадом, в ущелье Шегал. Мы не знали многого из того, что ожидало нас в самое ближайшее время…

После комдива Рябченко выступил командир 350-го гвардейского парашютно-десантного полка гвардии подполковник Г. И. Шпак. Георгий Иванович также не помышлял о том, что личный состав вверенного ему подразделения покроет себя неувядаемой славой, выполняя воинский долг в Афганистане, а сам он станет командующим Воздушно-десантными войсками, потеряет в Чеченской войне сына, защищавшего Конституцию Российской Федерации. С трибуны партийного актива он говорил о необходимости воспитания офицерского и сержантского состава, акцентировал внимание на качестве боевой подготовки, требовал строго спрашивать с коммунистов, командиров за порученное дело. Суровый тон командира полка не оставлял сомнений в том, что он лично возьмёт это на контроль… Через несколько дней гвардии подполковник Шпак, командуя рейдовой группировкой, будет вести жестокий бой в ущелье Шегал, где подразделения его полка блокируют и расстреляют в упор из гранатомётов и стрелкового оружия душманы.

Затем слово получил гвардии старший лейтенант Калинушкин. Офицер рассказал о боевой подготовке своей роты, воспитании личного состава, поддержании бдительности. Пройдёт немного времени, и он получит серьёзное ранение в бою, но ещё послужит Родине, готовя десантников.

Начальник политотдела дивизии гвардии полковник Тимошенко, выступавший после Калинушкина, потребовал от партийной и комсомольской организаций проводить политико-воспитательную работу и морально-психологическую подготовку военнослужащих на высоком уровне, не игнорируя индивидуальный подход. Начпо отметил недопонимание отдельными офицерами-коммунистами текущего момента, снижение бдительности и сделал особый упор на важности изучения решений 25-го съезда КПСС, ленинского наследия, воспитания у личного состава высокой политической сознательности.

Занявший трибуну командир самоходно-артиллерийского дивизиона гвардии подполковник Игорь Михайлович Барановский посетовал на плохое обмундирование личного состава, а также на то, что солдатам и сержантам срочной службы не оплачивается классная квалификация.

Начальник штаба 357-го гвардейского парашютно-десантного полка гвардии майор В. М. Варушинин рассказал о несении охранной службы его полком, её особенностях, покритиковал командиров за то, что не подводятся итоги в подразделениях за неделю, месяц.

Гвардии майор Селуянов, заместитель командира 317-го парашютно-десантного полка по политической части, говорил о необходимости улучшения качества боевой подготовки и усиления бдительности при выполнении интернационального долга.

Секретарь партийного комитета артиллерийского полка майор Рычагов доложил о выполнении коммунистами социалистических обязательств, уверил в их готовности с честью исполнить воинский долг.

Напряжение зала достигло апогея: на трибуне собрания партийного актива 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии появился член ЦК КПСС, первый заместитель министра обороны СССР маршал Советского Союза С. Л. Соколов. Делегаты замерли.

Небольшого роста, склонный к полноте, маршал Советского Союза, продумывая каждую фразу, заговорил тихим голосом. Он осветил политическую обстановку в мире, коснувшись ухудшения отношений Советского Союза и США, отметил агрессивность отдельных кругов США, поставивших целью завоевание мирового господства (с тех пор так ничего и не изменилось!), и усилия ЦК КПСС, направленные на снятие напряжённости между нашими странами, несмотря на то что американский президент Джимми Картер пошёл на обострение отношений с Советским Союзом и тем самым поставил мир на грань войны. Сергей Леонидович остановился на увеличении военных ассигнований США, выделенных Конгрессом на оборону, размещении ракет в Европе, создании корпуса быстрого реагирования, развёртывании новых систем вооружения (сегодня происходит то же самое!). Соединённые Штаты Америки, сказал маршал, образуют военно-политический блок с Китаем. Всё это характеризует агрессивную сущность США. Далее Соколов рассказал о конфликте между Турцией и Грецией, событиях в Иране, ситуации в Египте, который, прекратив войну с Израилем, выбрал курс на сближение с США, отметил нарастающую военную мощь Японии, увеличившей расходы на оборону и заключившей договоры с Китаем и США.

Маршал Советского Союза раскрыл суть революционных событий в Афганистане, сказал, что Пакистан при поддержке США вооружает оппозицию, обучает её сторонников и забрасывает на афганскую территорию боевые отряды. По словам Соколова, американцы планировали ввести в Афганистан свои войска, но Советский Союз, защищая южные границы от проникновения вооружённых групп, сделал это первым, хотя такое решение далось нелегко. Соколов подробно остановился на своеобразии Афганистана. Поскольку местное население крайне религиозно, при контактах с ним нельзя допускать отступления от норм мусульманского образа жизни. Десантники, как подчеркнул Сергей Леонидович, находятся в Афганистане не с охранной миссией, а для выполнения боевых задач. «Расхолаживаться нельзя, — заявил маршал. — Мы не охрана, мы — ВДВ!» С этого момента в зале заседания партийного актива дивизии наступила звонкая тишина — маршал Советского Союза подошёл к главной мысли…

СССР решил оказать афганскому народу интернациональную помощь. Афганские войска ведут боевые действия с врагами революции. В стране отсутствует видимый фронт, но противник всюду, он использует внезапные атаки из-за угла. Поэтому так важна наша служба, важно проявлять бдительность и не успокаиваться, несмотря на достигнутые успехи.

Руководитель оперативной группы Министерства обороны СССР в Афганистане обратил внимание на выступления коммунистов дивизии и выразил недоумение по поводу того, что мы не прыгаем здесь с парашютом, ведь при любых обстоятельствах личный состав должен повышать боевое мастерство. Закончил своё выступление маршал Соколов такой фразой: «Чтобы вы не задавали мне вопросов, отвечу так: обстановка не позволяет нам быстро отсюда выходить…»

Зал заседания мы покидали оглушёнными. Прикуривая, каждый думал о семье, доме, детях. Заявление высшего советского руководителя в Афганистане оказалось неожиданным для абсолютного большинства делегатов партийного актива. Словно в пустоту, мы смотрели друг на друга и молчали. Стоявший рядом со мной Ваня Прохор наверняка тоже не думал услышать такое… Прошлой зимой мы с ним вместе вытаскивали из лесной чащи Белоруссии наши разведывательные группы, попавшие в сильный мороз. После собрания мы с Иваном пожали друг другу руки — неясность в прошлом, судьба решена. Больше встретиться нам не довелось: 21 марта 1980 года командир парашютно-десантной роты гвардии старший лейтенант Прохор Иван Иванович геройски погиб в бою с душманами в провинции Кунар…

 

Глава 11. Ограниченный контингент советских войск в канун активной фазы боевых действий в Афганистане

Заканчивался февраль 1980 года. Завершилась разработка первой Кунарской операции с участием 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Личный состав соединения, привлечённый к боевым действиям, был выделен в отдельную группировку и занимался в горных условиях тактической и огневой подготовкой. Сезон дождей. Непролазная грязь, рваные клочья облаков и ливень над палаточным городком дивизионных разведчиков — такая картина осталась у меня в памяти о тех днях.

Напряжение в воинских коллективах росло. Все задавали себе вопросы: готовы ли мы к войне? сможем ли сражаться в настоящем бою? способны ли победить? Животрепещущие вопросы, продиктованные самой жизнью. Сейчас же, по прошествии стольких лет, нам важно понять, почему к моменту ввода войск в Афганистан в Советской армии произошла коренная подмена: боевую подготовку в условиях, максимально приближенных к боевым, заменила «показуха», парково-хозяйственные дни, хозяйственные работы и система упрощённого проведения занятий? С каким багажом практических навыков вступали в бой на афганской земле солдаты и офицеры ограниченного контингента? В конце концов, насколько грозным казался советский солдат противнику, с которым мы воевали во имя революционных преобразований афганского народа?

Проблему готовности ограниченного контингента советских войск к боевым действиям в Афганистане нельзя обойти стороной, она слишком важна. Как воспринимали мы участие в боевом столкновении с противником, ведущим огонь на поражение? Насколько морально-психологическое состояние личного состава способствовало выполнению поставленных задач? Война — это как погружение в другое измерение для человека. Морально-психологическое состояние подразделений определяет степень готовности солдат и офицеров к участию в бою. Должна произойти перестройка сознания на военный лад, человеку нужно начать воспринимать мир и думать так, как требуется на войне. Никакие занятия и учения не дадут понимания военной действительности — только личное участие в боевых действиях. Я благодарен судьбе за то, что нам, разведчикам, она дала возможность подготовиться к войне. Но не на полигонах в Союзе, а непосредственно в самом Афганистане.

Вступая на поле брани, солдат должен быть готов убивать и быть убитым. Но вероятность гибели не должна парализовывать волю и разум. Бойцу нужно настроиться на самообладание, спокойствие, даже оптимизм. Опасность, таящаяся вокруг, ощущается каждой клеточкой тела — и организм адаптируется к ней. Не привыкает, а именно адаптируется, то есть включает защитные механизмы, которые помогают ему приспособиться к изменению окружающей обстановки. Сложнейшие процессы происходят в центральной нервной системе военнослужащих, жизни которых опасность угрожает ежесекундно. Инстинкт самосохранения заставляет думать, что-то предпринимать. Мозг в боевых условиях работает быстро: за доли секунды прокручивает варианты решений, выбирает один из них и даёт команду к действию. Неслучайно в минуты смертельной опасности перед глазами человека пролетает вся его жизнь. Это фигуральное выражение, но активность мозга в моменты жизненных рисков и правда чрезвычайно высока. В моём собственном боевом прошлом немало случаев, когда мозг, независимо от воли и сознания, отдавал единственно правильные команды, принимал решения, которые позволяли мне выжить.

Морально-психологическая готовность к войне означает, что у человека развиты самообладание, выдержка, мужество, отвага. Эти качества не появятся у 18-летнего мальчишки в одночасье: его бросили в бой с автоматом, который он держал-то в руках один раз, да и то на присяге. Осенние призывники 1979 года 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии принимали присягу в эшелоне, который вез их на войну, причём для зачтения текста присяги они передавали друг другу единственный на всех автомат. Но это же был не 1941 год, и не битва за Москву…

Дело не в том, что у личного состава ограниченного советского контингента отсутствовал опыт боевых действий, а в том, что с таким багажом боевой подготовки, с каким мы вошли в Афганистан, вступать в бой было безумием. Напомню общую систему боевой подготовки Советской армии, сложившуюся к началу 70-х годов прошлого столетия и, взяв примеры из собственной армейской жизни, проведу анализ боевой подготовки Воздушно-десантных войск. Скажу заранее: мои выводы неутешительны — советские войска пришли оказывать интернациональную помощь афганскому народу, абсолютно не имея опыта и практических навыков в противостоянии вооружённой оппозиции.

Главной составляющей учебных занятий в Советской армии была боевая подготовка. Что это такое? Это система мероприятий по обучению и воинскому воспитанию личного состава, слаживанию подразделений, частей, соединений вооружённых сил для ведения боевых действий или выполнения других задач в соответствии с их предназначением. Учебный процесс в армии организовывался на основе боевых уставов, курсов стрельб, вождения, наставлений и приказов. Они были общими для сухопутных войск. Это значит, что все рода войск, входившие в их состав, учились стрелять, водить боевую технику по требованиям одних и тех же руководящих документов.

Основу 40-й армии составляли части и соединения, имевшие качество подготовки, которое отвечало сложившейся системе планов мирного времени. Каждые полгода обучения в войсках проводились проверки, и по их итогам определялась степень боевой готовности подразделений, частей и соединений. За хорошие результаты офицерский состав выдвигался на повышение, ему присваивались очередные воинские звания, в том числе досрочные. Солдаты и сержанты срочной службы получали отпуска, благодарности, им присваивался знак «Отличник Советской армии», а за профессиональное мастерство — соответствующая оплачиваемая классность. Они удостаивались чести фотографироваться у развёрнутого Знамени части. Особо отличившимся бойцам командование писало письма на Родину о добросовестном исполнении служебных обязанностей. Лучшим солдатам присваивалось звание ефрейтора.

Части и соединения 40-й армии имели примерно одинаковый уровень боевой подготовки, потому что постигали её на основании одних и тех же руководящих документов, учились стрелять и водить технику в одних и тех же условиях на однотипных полигонах и стрельбищах. По качественным показателям они также были одинаково не готовы к ведению боевых действий в современных условиях.

К слову сказать, в документальной части система боевой подготовки Советской армии была выстроена чётко и грамотно. В ней не было главного — реальной эффективной работы по планам боевой подготовки подразделений и частей. Армия варилась в собственном соку, хозяйственная деятельность захлестнула даже самые боевые рода войск: стройки, хозяйственные работы, создание материально-технической базы стояли гораздо выше учебно-боевых занятий. Сводные роты и целые батальоны убывали за тысячи километров на целину, выключаясь на месяцы из общего цикла боевой учёбы. Стрельбища, танкодромы, тактические городки зарастали травой, личный состав снимался с занятий, его бросали на восстановление учебных объектов.

Можно ли представить такое: в 1986 году парашютно-десантный батальон, которым я командовал, девять месяцев строил учебный центр «Поречье»? С раннего утра и до позднего вечера десантники возводили парк боевой техники, инфраструктуру центра. Мне, комбату, пришлось переквалифицироваться из боевого офицера, прошедшего в Афганистане все должности от командира разведывательного взвода до командира парашютно-десантного батальона, — в начальника стройки, прораба, постигать строительные специальности.

В это же время в Афганистане проводились крупные боевые операции в районах Джелалабада, Асадабада, Кандагара, Герата, Кундуза, в провинциях Баглан, Каписа, Пактия. Шла плановая замена офицерского состава, который в течение двух лет отдавал интернациональный долг, заменялись погибшие, раненые офицеры. Ко мне в батальон возвращались воевавшие в Афганистане командиры, но, вместо того чтобы учить личный состав военной науке, передавать богатый опыт, они валили с солдатами лес, строили капониры. А молоденькие, только после училища, лейтенанты прямо со строительных площадок учебного центра уходили биться с душманами — не пройдя сборов, не получив ценного боевого опыта от офицеров, прошедших Афган. При этом советские войска в Афганистане несли огромные потери. В том же 1986 году за афганскую революцию сложили головы 1333 человека, включая 216 офицеров.

Но боевой подготовки по-прежнему не было. Если раз в месяц парашютно-десантные роты выезжали на стрельбище, директрису для выполнения практических стрельб из вооружения боевой машины, стрелкового оружия — было замечательно. С вождением боевых машин дела обстояли и того хуже. Механикам-водителям, офицерскому составу катастрофически не хватало практики вождения БМД-1 по упражнениям «Курса вождения машин». Боевая группа машин стояла в режиме консервации длительного хранения. Это значит, что по субботам, в парково-хозяйственные дни, механики-водители приходили в парк со старшим техником роты и тряпочкой вытирали пыль с брони. Всё! Учебно-боевая группа машин была, как правило, в разбитом состоянии и постоянно требовала ремонта и обслуживания.

День учебно-боевых занятий в 108-м гвардейском парашютно-десантном полку проходил следующим образом. Утром — развод личного состава. Комбат с начальником штаба перед строем батальона проводит расчёт рабочих команд — вначале по списку штаба полка, затем по плану батальона, рот. Рабочие команды уходят на всевозможные работы в части и за её пределами. В строю остаётся личный состав, заступающий в наряд, а также больные. Ушлые (в хорошем смысле этого слова) ротные шли на всё, чтобы «выкрутить» бойцов для привлечения к занятиям. Мои друзья, однокашники по десантному училищу Шура Бобков, Володя Тенигин, Шура Базаров так и поступали. Комбат Видякин Виталий Феофанович, умнейший командир, знаток своего дела, конечно, замечал своеволие, но делал вид, что ничего не происходит, понимая, что ротные командиры стараются подтянуть личный состав к проверке.

Но даже те занятия, которые удавалось организовать, проходили по упрощённым схемам — наспех, и потому не достигали целей, боевое слаживание подразделений не отвечало требованиям боевых уставов. Только перед итоговыми испытаниями нами кое-как проводилась боевая подготовка, чтобы как-нибудь сдать дисциплины, выносимые на проверку. Потом занятия опять перемещались на задний, а хозяйственные работы — на передний план. Усиленная парашютно-десантная рота полка вообще выводилась из системы занятий на учебный период и становилась рабочим подразделением. Кстати, на это был соответствующий приказ по дивизии, то есть всё делалось официально по согласованию с командованием ВДВ.

Отсутствие реальной боевой подготовки разрушало воинскую дисциплину, личный состав расхолаживался, что порождало «дедовщину» вплоть до самых уродливых форм, терялась слаженность воинских коллективов. Ежесуточные внутренние и гарнизонные наряды отвлекали от учебного процесса большинство солдат и сержантов. В Каунасе, в том же 108-м гвардейском парашютно-десантном полку ежесуточно во внутренний и гарнизонный наряд заступал целый парашютно-десантный батальон. Вот вам и боевая подготовка — стройки, наряды. А ведь Воздушно-десантные войска — резерв ставки Верховного Главнокомандования, применяемый для кардинального изменения обстановки в оперативно-стратегических операциях, войска готовности № 1.

Теперь несколько слов об элите Воздушно-десантных войск — дивизионной разведке. Будучи командиром разведывательного взвода 80-й отдельной разведывательной роты, я неделями занимался оборудованием стрельбища, директрисы в учебном центре «Лосвидо», выставлял мишенную обстановку. Днём мои разведчики напряжённо обустраивали объект, ночью учились стрелять. Хозяйственные работы отнимали массу драгоценного времени. Таким образом, степень боевой подготовки ВДВ оставляла желать лучшего.

Тем не менее к командирам взводов, рот, батальонов командование предъявляло строгие требования по ведению журналов боевой и политической подготовки. Как их проверяли! Сколько офицеров пострадало за их несвоевременное заполнение! Как политработники рушили карьеры командиров рот, батарей, батальонов, дивизионов! Ну не было занятий, потому что личный состав занимался строительством и хозяйственными работами, а журналы командиры должны были заполнять по темам занятий из расписаний на неделю, как будто они проводились на самом деле. То есть имела место системная фальсификация учёта боевой подготовки подразделений. Знало ли об этом командование дивизии? Конечно, знало: оно же и спускало расчёты рабочих команд командирам частей.

Анализируя боевую подготовку ВДВ в 70-е годы, хочу отметить следующее: многого не хватало нам, чтобы быть по-настоящему самодостаточным родом войск. С одной стороны, наблюдался явный переизбыток воздушно-десантных соединений в составе Советской армии. С другой стороны, на их подготовку и оснащение современной техникой не хватало средств. Само содержание боевой подготовки требовало коренного пересмотра. Методика обучения личного состава оказалась «замороженной» и не соответствовала военной доктрине в части применения ВДВ в современных боевых операциях.

Обучение личного состава в системе боевой подготовки приняло откровенно показушный характер, что привело к негативным последствиям. Страдала профессиональная подготовка командиров среднего тактического звена. Офицерский состав умел, конечно, нанести обстановку на карту: за противника — синим, за свои войска — красным цветом. Но рассчитать марш смешанной колонны подразделения от исходного рубежа до точки, к примеру, «А», могли далеко не все командиры. Не говоря уже о том, что подготовить ротные тактические учения с боевой стрельбой, отработкой «вводных» задач на карте по рубежам, времени и задачам способны были немногие комбаты.

Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище — прекрасная кузница офицерских кадров ВДВ, но и оно со временем вовлеклось в показуху. Полковник Колесников Пётр Михайлович, старший преподаватель кафедры тактики, замечательно воспитывал в нас, курсантах, десантный дух (за что я благодарен ему по сей день) — боевой, непримиримый. Мы, офицеры последнего маргеловского выпуска 1978 года, одним парашютно-десантным взводом громили районы позиционирования оперативно-тактических ракет «Ланс», «Першинг-1А», командные пункты 5-го, 7-го механизированных корпусов американцев в Западной Германии, кардинально меняли обстановку на театре военных действий. До сих пор гордимся славными победами на картах! Не забыли выпускники десантного училища и подполковника Черненко — выдающегося преподавателя кафедры тактики, способного взводом «шуриков» (это мы, курсанты), без поддержки «вертолёнтов» атаковать батальон «Хайматшютц».

Да что говорить — войсковые учения проходили по облегчённому варианту, занятия по предметам не отличались эффективностью, проводились без учёта опыта боевых действий в Афганистане. Командиры частей и соединений жили по принципу «как бы чего не вышло», боялись происшествий, напрямую влияющих на должностной рост. В войсках процветал карьеризм, большинство офицеров пришли к выводу, что не стоит терзать себя обучением и воспитанием личного состава, — куда проще «колотнуться» — выслужиться перед начальством чётким подходом, отходом и фиксацией. Срабатывало безотказно. Или того хуже: часть командиров отдавала дисциплину на откуп старослужащим солдатам, сержантам, и в подразделениях начинался такой процесс обучения…

Другая же часть офицеров-работяг не всегда вовремя получала звания и должности, до которых давно доросла, их постигало разочарование в службе, начинались неурядицы в личной жизни. Очень жаль многих способных к службе грамотных командиров, сломанных армейской несправедливостью. Если так строилась боевая подготовка резерва ставки Верховного Главнокомандования — Воздушно-десантных войск, элиты Вооружённых сил Советского Союза, то что творилось в мотострелковых, танковых и других частях и соединениях сухопутных войск?..

Давайте посмотрим на ещё одну элиту Вооружённых сил Советского Союза — подразделения специального назначения ГРУ Генерального штаба. На момент ввода в Афганистан в составе 40-й армии находилась одна рота спецназа ГРУ. К 1985 году, когда военное руководство Советского Союза поняло, что четыре года афганской кампании не принесли желаемого результата в борьбе с афганским сопротивлением, оно стало корректировать тактику действий. В связи с этим было сформировано три отдельных батальона, затем 15-я и 22-я отдельные бригады специального назначения, имевшие в составе 9 отдельных отрядов специального назначения (ООСпН). 154-й, 177-й, 668-й, 334-й, 173-й ООСпН образовали 15-ю ОБрСпН, а 370-й, 186-й, 411-й, 459-й ООСпН — 22-ю ОБрСпН. Чтобы скрыть участие в афганской войне сил специальных операций, отряды специального назначения назывались отдельными мотострелковыми батальонами. Что совершенно справедливо: дальше тактики действий мотострелковых подразделений спецназ не продвинулся! Обыкновенная пехота в подходе к решению боевых задач. На большее он не тянул. Сформированные наспех из разных мотострелковых частей, бригад (отчего спецназ в Афганистане называли «солянкой» и даже более остро), подчинённых округам, они не способны были решать специальные задачи в афганских горах и пустынях.

Специальными операциями руководила оперативная группа «Экран» при штабе 40-й армии. Уровень подготовки специальной разведки в Афганистане соответствовал действиям мотострелковых подразделений в общевойсковом бою — не более того. По боевому применению они были ограниченно способны проводить специальные мероприятия в тылу противника. Принадлежность ГРУ к Генеральному штабу, наивная «зашифрованность» напоминала детские игры в войну. Поясню. В состав гарнизона «Шахджой», которым мне довелось командовать в 1987–1988 годах, входил 186-й отдельный отряд специального назначения ГРУ Генерального Штаба (7 ОМСБ). Его сформировали в феврале 1985 года на базе 8-й отдельной бригады специального назначения Прикарпатского военного округа из личного состава двух бригад. 16 апреля 1986 года отряд прибыл в гарнизон «Шахджой» — 18 километров южнее одноименного уездного центра — для проведения специальных операций.

Вблизи гарнизона «Шахджой» проходили караванные дороги, ведущие из Пакистана в Афганистан: «симурги», «хонды», «тойоты», «мерседесы» везли по полупустынной местности оружие и боеприпасы отрядам вооружённой оппозиции. Разведывательной группе капитана Сергеева (выпускника 9-й роты РВВДКУ 1977 года) удалось провести удачную операцию и впервые в Афганистане захватить американские «Стингеры». Но дальше этого успеха дело не пошло. О «тайных операциях» спецназа, его вертолётных полётах знали все «духи» в округе, что никак не способствовало решению специальных задач. Полёты «вслепую» в зоне ответственности без агентурного сопровождения задач не приносили результатов. Увидят «спецы» на маршруте полёта трактор или «бурубухайку» — налетят, досмотрят, порвут электрооборудование и улетят. Ни системной разведывательной работы, ни организации сбора данных о противнике — всё на авось. При этом спецназ нёс потери, несоизмеримые с результатами боевой деятельности. В работе специальной разведки должны присутствовать изящество и нестандартная творческая мысль. Если бы так воевали мы, разведчики 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, то комдивы Рябченко и Слюсарь закопали бы нас живьём. И поделом. Признаться, тошно было смотреть на бездарную работу «спецов» — она вызывала недоумение и разочарование. К 1988 году, когда афганская война уже подходила к завершению, они так и не стали подразделением специального назначения, отчего продолжали нести большие неоправданные потери. Из-за непрофессионализма офицерского состава, отсутствия творческого подхода, неспособности мыслить неординарно (а ведь они приписаны к спецназу!) деятельность «спецов» оказывалась малопродуктивной. Выпускники Киевского ВОКУ не смогли противостоять боевым отрядам моджахедов.

Противник заранее просчитывал действия спецназа, работал на упреждение, уделяя огромное внимание собственной разведке, но спецназ не готов был воевать на равных и нёс большие потери. Итогом непрофессионализма специальной разведки явилась мараварская трагедия в апреле 1985 года, когда силы афганского сопротивления уничтожили группу разведчиков 154-го отряда специального назначения в количестве 28 человек. Напомню: 154-й отряд спецназа — бывший «мусульманский» батальон, принимавший участие в штурме дворца Амина в декабре 1979 года. В октябре 1987 года мои спецназовцы попали в засаду душманов, и 16 человек сложили головы ни за что ни про что…

Руководство силами специальных операций в Афганистане знало качество подготовки своих подразделений и не ставило перед ними сложных задач. Спецназ выполнял рядовые операции по досмотру караванов и караванных маршрутов, проводил засадные мероприятия на возможных путях перемещения оружия и боеприпасов, частично контролировал отдельные базовые районы сил сопротивления. Ничего сверхсложного. Подобные задачи выполняли все разведывательные подразделения мотострелковых частей и соединений.

В апреле 1984 года началась операция «Завеса», к которой были привлечены 11 мотострелковых батальонов с целью перекрытия караванных маршрутов на афгано-пакистанской границе. Обыкновенная пехота совместно с разведывательными подразделениями выполняла те же самые задачи, которые ставились перед специальной разведкой. К специальным операциям на территории Афганистана тот спецназ, с каким мне приходилось работать в боевых условиях долгое время, был не готов вследствие профессиональной необученности. Впрочем, это не их вина…

 

Глава 12. Оценка готовности ограниченного контингента советских войск к боевым действиям в Афганистане

Прогнившая система организации учебного процесса в Советской армии не работала на оборону государства, строилась на «показухе» перед высшим командованием. Закоснелое армейское руководство фактически загнало боевую подготовку в болото. Летом 1983 года при проведении очередной «показухи» 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизией мне представилась возможность воочию увидеть верхушку Вооружённых сил Советского Союза. Рассказываю о том, чему лично стал свидетелем.

На показные занятия в учебный центр «Казлу-Руда» прибыли: министр обороны СССР маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов, начальник Генерального штаба ВС СССР маршал Советского Союза Н. В. Огарков, начальник Главного политического управления СА и ВМФ генерал армии А. А. Епишев, командующий Объединёнными вооружёнными силами стран — участниц Варшавского договора маршал Советского Союза В. Г. Куликов, поразившие нас, офицеров дивизии, старческой немощью. Вот почему на самом верху партийной и военной иерархии процветал такой махровый маразм! Высшие должностные лица государства, в большинстве своём весьма преклонного возраста, утратили здравомыслие и поставили под угрозу обороноспособность великой страны. Хорошо, что объявленная Рейганом программа «звёздных войн» оказалась лишь шуткой, а то пришлось бы нам хлебнуть лиха…

На 1970-е годы пришёлся разгар холодной войны. Советская армия могла потрясти военным кулаком в виде ракетных войск стратегического назначения, атомного флота, патрулировавшего вдоль берегов Америки, и стратегической авиации, совершавшей облёты зон экономических и военных интересов СССР. На этих трёх китах держалась обороноспособность СССР. Сухопутные войска Вооружённых сил были оснащены новейшей техникой, вооружением, способными сдерживать мощь НАТО и других военно-политических блоков.

Сформированный в 1949 году Североатлантический блок как военно-политический союз направил свои устремления против социалистических стран и национально-освободительного движения. В рамках НАТО, в состав которого вошли 14 государств, было создано объединённое военное командование со штаб-квартирой в Брюсселе, координировавшее действия вооружённых сил стран-участниц. Только в Федеративной Республике Германии бундесвер (вооружённые силы страны) имел около полумиллиона человек личного состава, в том числе: сухопутные силы — 342 тысячи человек (12 мотопехотных дивизий, 4 танковые дивизии, воздушно-десантная дивизия, горно-пехотная дивизия, сведённые в три армейских корпуса); ВВС — 110 тысяч человек (500 боевых самолётов); ВМФ — 38 тысяч человек (188 боевых кораблей).

Армия ФРГ имела на вооружении средства ракетно-ядерного нападения: дивизионы оперативно-тактических ракет «Ланс», эскадры, оснащённые ракетами «Першинг-1А», способными нести ядерные заряды. Мы, разведчики, внимательно изучали военную структуру НАТО: чертили схемы, обсуждали варианты воздействия. Объектами нашего внимания были командно-штабные пункты, узлы связи, аэродромы, железнодорожные станции, транспортные развязки, дамбы, плотины. Мы досконально разбирали систему их охраны и отрабатывали тактику проведения разведывательно-диверсионных операций.

Разведотдел дивизии имел информацию по этим объектам, и мы с ней работали, а также изучали противника, который мог действовать против нас. В ФРГ борьбой с разведывательно-диверсионными группами занимались подразделения «Хайматшютц» — «Защита Родины». Батальон «Хайматшютц» имел 760 человек личного состава, 140 автомобилей, 10 миномётов, 6 безоткатных орудий, 43 пулемёта, 58 гранатомётов, 411 автоматических винтовок, 6 зенитных орудий, 62 радиостанции. Было очевидно, что противник это серьёзный и по специальной подготовке ничуть не уступает нам.

США извлекли опыт из вьетнамской войны, в которой потеряли 56 тысяч человек, и перевели армию на профессиональную основу. Новую систему формирования вооружённых сил американцы обкатывали на учениях, в локальных конфликтах. К этому моменту отношения Советского Союза и Соединённых Штатов отчасти нормализовались, и в 1975 году было подписано Хельсинское соглашение. Обе сверхдержавы отказались от военного решения политических вопросов, обязались не доводить дело до открытой конфронтации, что явилось серьёзным прогрессом.

Вместе с тем Пентагон подталкивал правительство США к увеличению расходов на вооружение, созданию новых типов оружия массового поражения. За период времени с окончания Второй мировой войны и до конца 70-х годов США израсходовали на военные нужды 2 триллиона долларов. В 1978 году ракетно-ядерный потенциал США включал 1054 межконтинентальные ракеты наземного базирования, 656 ракет на атомных подводных лодках, 380 стратегических бомбардировщиков, способных нести ядерное оружие. Эти средства позволяли доставить 6500 мегатонн ядерного запаса на 11 000 целей в СССР и странах социалистического содружества.

В это же время США приняли на вооружение около 300 ракет «МХ» с кассетной боеголовкой. 120 стратегических бомбардировщиков В-52 были оснащены крылатыми ракетами. Военно-морской флот США получил 13 ядерных подводных лодок типа «Трайдент» с 24 баллистическими ракетами на борту и головками индивидуального наведения.

К середине 80-х годов планировалось разместить в Западной Европе ядерные ракеты, способные поражать объекты в глубоком тылу Советского Союза. В Европе дислоцировались 5-й и 7-й армейские корпуса США. В их состав входили механизированная, бронетанковая дивизии, механизированная бригада, бронекавалерийский полк, полевая артиллерия. Я до сих пор помню состав механизированной дивизии: 10 боевых батальонов — 16 тысяч человек личного состава, 216 средних танков М-60А-2, 27 лёгких танков «Шеридан», 54 самоходные гаубицы калибра 105 мм, 702 БТР М-113А-1, 2200 автомобилей, 64 вертолёта, ПТУРС — 270 штук. Механизированная дивизия американцев, оснащённая современнейшей техникой, представляла мощную силу.

К концу 70-х годов США создали корпус быстрого реагирования численностью в 110 тысяч человек для участия в конфликтах за пределами Североатлантического блока. В его состав вошли 82-я воздушно-десантная и 101-я десантно-штурмовая дивизии, 5-я и 7-я группы специальных операций, 4-я группа психологических мероприятий, 96-й батальон по работе с гражданским населением. Командующий корпусом быстрого реагирования генерал-лейтенант В. Ф. Уорнер, участник войны в Корее и Вьетнаме, однажды заявил: «Корпус может через восемнадцать часов отбыть в любое место, где, по мнению президента, окажутся под угрозой жизненные интересы США». Эта фраза наглядно иллюстрирует основополагающий принцип американской внешней политики.

В 1976 году армия США приняла новый полевой устав сухопутных войск «FM-105–5». Этот руководящий документ представлял собой план боевых действий США против Советской армии в Европе. В это же время американский журнал «Милитари ревю» писал: «На Европу как на базу американских войск нельзя полагаться, сейчас более важное стратегическое положение приобретает Камчатка. Лишение Советского Союза Петропавловска-на-Камчатке, контроля над воздушными и морскими коммуникациями в этом районе решительным образом повлияет на положение СССР как тихоокеанской, так и мировой державы». И далее по тексту: «Американские вооружённые силы, необходимые для отторжения Камчатки из-под советского контроля, в основном уже существуют».

Военные расходы США на 1980-й год были запланированы в размере 141 миллиарда долларов. В январе 1979 года 170 бывших генералов и адмиралов США отправили письмо президенту Соединённых Штатов Америки Джимми Картеру, в котором под предлогом советской угрозы настаивали на срыве мирных соглашений с Советским Союзом.

Особенно напряжёнными стали отношения Советского Союза и Китайской Народной Республики. В 1969 году Китай спровоцировал вооружённые столкновения на границе, а после ввода ограниченного контингента советских войск в Афганистан стал оказывать политическую, военную и финансовую поддержку афганскому сопротивлению. В районе Ваханского коридора действовали отряды душманов, одетые в форму китайских пограничников, вооружённые китайским оружием. Десятки китайских инструкторов обучали душманских боевиков в Пакистане, Иране, Афганистане. На своей территории спецслужбы Китая готовили душманские группы для ведения диверсионно-террористической деятельности в Афганистане, которые в дальнейшем снабжали оружием и боеприпасами.

Советский Союз противопоставил Западу созданную в 1955 году Организацию Варшавского договора. Она обеспечивала безопасность стран-участниц и поддерживала мир в Европе. В её состав вошли страны социалистического содружества: Болгария, Венгрия, ГДР, Польша, Румыния, СССР, Чехословакия и Албания (в сентябре 1968 года последняя вышла из организации Варшавского договора).

Плодотворно работал Совет экономической взаимопомощи, членами которого являлись Болгария, Венгрия, Вьетнам, ГДР, Куба, Монголия, Польша, Румыния, СССР, Чехословакия. В качестве стран-наблюдателей выступали Ангола, Мозамбик, Йемен, Эфиопия. Совет экономической взаимопомощи ставил перед странами содружества задачи развития социалистической экономической интеграции, ускорения экономического и технического прогресса, повышения уровня индустриализации стран с менее развитой промышленностью, сближения и выравнивания уровней экономического развития.

В 1980 году Советский Союз планировал довести выработку электроэнергии до 1295 млрд кВт/ч, выплавку чугуна — до 115 млн т, добычу нефти и газового конденсата — до 606 млн т, добычу природного газа — до 435 млрд м3, добычу угля — до 745 млн т, потратить на оборону 17,1 млрд рублей.

Экономические показатели впечатляли Запад, советский противовес был настолько убедителен, что между двумя политическими системами — социализма и капитализма — сохранялся паритет по всем направлениям. Такая вот обстановка сложилась в канун ввода советских войск в Афганистан в декабре 1979 года. Это очень важный момент: на афганской военно-политической площадке столкнулись интересы двух супердержав, ни одна из которых не хотела уступать. В афганском конфликте по разные стороны баррикад находились два флагмана мировой политики, пытавшихся за счёт третьей страны решить свои геополитические задачи.

Советская армия не имела недостатка в качественном вооружении, боевой технике, — она была надёжным щитом, охранявшим мирную жизнь граждан СССР. В штабах всех уровней были отработаны планы боевой готовности, учёбы войск, составлены графики проведения учений, стрельб от взвода до военного округа. К документальной части планирования процесса боевой подготовки в Советской армии не могло быть претензий — там всё было в образцовом порядке. Вот только боевая подготовка в войсках проводилась от случая к случаю. Количество часов, реально отводимых на изучение военных дисциплин, не соответствовало требованиям времени, и качество обучения ухудшилось. Армия сделала упор на хозяйственные и строительные работы. Офицерский состав в звене «взвод — батальон» утрачивал навыки эффективного проведения занятий, что вело к снижению квалификации командного состава, участвующего в непосредственном обучении личного состава подразделений. Командиры всё меньше практиковались в проведении учений, стрельбе из вооружения боевых машин, вождении техники. Инструкторские и методические занятия проводились для «галочки», и отчёты о них не отражали истинного положения дел в частях и подразделениях. В то же время политработники в прямом смысле слова загоняли офицеров на учёбу по вечерам в институты марксизма-ленинизма. Меня тоже не миновала эта доля: я окончил институт марксизма-ленинизма при Каунасском доме офицеров.

После окончания командного факультета Академии имени М. В. Фрунзе на должности заместителей командиров полков, начальников штабов, командиров полков приходили офицеры, не представлявшие объёма подготовки и проведения ротных, батальонных тактических учений с боевой стрельбой. Вспоминается командир 108-го гвардейского парашютно-десантного полка в 1982–1983 годах подполковник Ильин — огромный специалист по уборке территории и стрижке травы на газонах. Он мог легко приказать выкрасить зелёной краской жухлую траву для встречи командующего, но вот грамотно организовать учебный процесс полка для него было неразрешимой задачей. Когда этот же самый полк возглавил гвардии подполковник Халилов Вячеслав Салихович, боевая подготовка стала приоритетной по сравнению с другими видами деятельности. Замечательный командир, офицер и человек, Вячеслав Салихович Халилов выстроил учебный процесс полка таким образом, что учебные центры Каунасской воздушно-десантной дивизии «Казлу-Руда» и «Гарлява» круглосуточно стонали от практических стрельб. Когда гвардии подполковника Халилова назначили заместителем командира дивизии и он стал отвечать за боевую подготовку соединения, стонал уже учебный центр «Поречье», где на батальонных учениях с десантированием и боевой стрельбой по полной программе обкатывались части соединения. Именно в период его командования полком 2-му парашютно-десантному батальону 108-го парашютно-десантного полка доверили провести показательные учения с боевой стрельбой на БМД-2 для министра обороны СССР Д. Ф. Устинова, начальника Главного политического управления СА и ВМФ А. А. Епишева, начальника Генерального штаба ВС СССР Н. В. Огаркова. И батальон под командованием гвардии майора Видякина Виталия Феофановича, у которого мне посчастливилось быть заместителем, отлично справился с задачей и получил благодарность министра обороны СССР. Лично мне не забудутся месяцы насыщенной боевой учёбы.

И ещё пример. Литовская ССР, Алитус, 97-й парашютно-десантный полк. Для боевой подготовки в полном объёме работает директриса боевых машин, стрельбище, танкодром, рядом с частью находится аэродром, площадка приземления. В суточный наряд заступает всего один парашютно-десантный взвод — лучших условий для боевой подготовки не было ни у одного подразделения ВДВ по всему Союзу. Командир полка подполковник Пурин организует эффективную боевую учёбу побатальонно: комбат готовит недельный план учебных занятий, командир его утверждает, и целую неделю день и ночь батальон занимается боевой подготовкой. Командир полка на высоком уровне проводит методические занятия с офицерским составом части: учит комбатов искусству проведения ротных, батальонных учений на карте, с отработкой взаимодействия подразделений в изменяющейся обстановке. Затем ставит более сложные задачи.

С удовольствием вспоминается содержательный процесс боевой подготовки в 97-м парашютно-десантном полку в 1984–1985 годах, когда частью командовал гвардии подполковник Владимир Пурин. В 1985 году Владимир Николаевич уходит в Афганистан, на его место назначается майор Евгений Минаев. Что началось… Во-первых, этот офицер имел весьма отдалённое представление о боевой подготовке, потому что ни до академии, ни после её окончания с ней не сталкивался. Во-вторых, отработанный предыдущим командиром процесс боевой учёбы полка он подменил хозяйственными работами и строевой подготовкой. Вот где Минаев был на коне! Что там маршал Советского Союза Жуков! Строевая подготовка стала во главе всех наук. Командир полка с утра выходил на перекрёсток дорог на территории части и часами принимал отдание воинской чести проходящими мимо него военнослужащими. Он млел, наблюдая за тем, как рубят строевым шагом солдаты и офицеры, прикладывая руку к головному убору. Строевая подготовка! Он мог говорить о ней сутками напролёт, но чтобы появиться на директрисе боевых машин, на стрельбище — никогда. Он боялся боевой учёбы, не знал её и не занимался ею. Вскоре его отправили советником в Афганистан — консультировать местных военных, как им воевать с душманами. Нетрудно представить, что могли насоветовать в Афгане и Африке подобного рода специалисты.

Таким образом, в совершенно одинаковых условиях одни командиры занимались боевой подготовкой, а другие — нет. Не считаю себя вправе упрекать всех командиров частей в их неспособности организовать процесс боевой учёбы, но могу с полным основанием утверждать, что система боевой подготовки Советской армии к началу афганских событий деградировала. Командиры частей — продукт армейской системы, разучившейся готовить войска для укрепления боевой мощи страны, обучать тому, что необходимо на войне. Только командиры от бога могли поддерживать процесс боевой учёбы войск на должном уровне. Афганистан открыл глаза многим военачальникам на то, что мы были не в состоянии воевать грамотно и умело — нас этому не учили.

Введённые в Афганистан 5-я, 108-я и 201-я мотострелковые дивизии до марта 1979 года были дивизиями кадрированного состава, занимались хозяйственными работами и вообще не представляли, что такое боевая подготовка. Единственное полноштатное соединение в составе 40-й армии, воевавшее в Афганистане с первого и до последнего дня, — это 103-я гвардейская воздушно-десантная дивизия, на примере которой я показал «количество и качество» проводимых занятий по боевой подготовке. Поэтому боевое мастерство, слаженность подразделений при действии в горной местности приобретались нами непосредственно во время боёв, и слава советским солдатам и офицерам, самоотверженно выполнившим воинский долг в жесточайших условиях войны!

Теперь о личном составе, находившемся в запасе. Граждане, находившиеся в запасе, были приписаны к воинским частям. По мобилизационным планам военных комиссариатов они в указанные сроки обязаны были прибыть на сборные пункты для дальнейшей отправки в действующие части. Далеко ходить не будем — в конце декабря 1979 года в среднеазиатских республиках прошла мобилизация приписного состава вышеуказанных мотострелковых дивизий, которые затем были брошены через Саланг и Кушку в Афганистан. На марше по хребтам Гиндукуша дивизии подверглись огневому воздействию отрядов афганской оппозиции и понесли потери — 10 человек убитыми, 6 ранеными, проявив полную неспособность оказать сопротивление. Страшная картина представилась нам, разведчикам, в Кабуле 28 декабря 1979 года после завершения военного переворота в стране. Оборванные, грязные сорокалетние мужчины (узбеки, таджики, туркмены) в кровавых бинтах, шинелях образца 41-го года сидели на поле Кабульского аэродрома и беспомощно плакали, вопрошая, за что Аллах послал им такие испытания. Абсолютная неспособность запасников решать боевые задачи в Афганистане повергла в шок руководство армии, оперативную группу Министерства обороны. Вот как об этом вспоминает начальник разведки Воздушно-десантных войск (на момент ввода советских войск — начальник штаба оперативной группы ВДВ в Афганистане) гвардии полковник А. В. Кукушкин:

«108-я гв. МСД совершила шестисоткилометровый марш по высокогорному маршруту в зимних условиях. Только что отмобилизованные части дивизии мало походили на советское войско. Вид большинства призванных солдат был отвратительным, жалким и не вызывал к ним никакого уважения. Мобилизованные отцы многодетных узбекских и таджикских семей меньше всего походили на бравых солдат, прибывших оказать интернациональную помощь афганцам. Уверен, что большинство, отягощённые мыслями о покинутых семьях, так и не поняли, зачем привезли их в эту аллахом забытую страну».

Комментарии, как говорится, излишни. Боль фронтовика, награждённого шестью боевыми орденами, очевидна. До чего же довели нашу армию, если мы увидели её в таком удручающем состоянии в афганских событиях!

К марту 1980 года 33 тысячи рядовых и сержантов запаса заменили военнослужащими срочной службы. Вот он, итог боевой подготовки Советской армии: попадание в реальные боевые условия привело в замешательство граждан, призванных из запаса, парализовало их волю настолько, что они не могли совершить простейший марш.

Граждане страны, находившиеся в запасе, призывались военными комиссариатами для повышения боевой выучки, изучения поступившей в войска новой техники, вооружения. Это по документам и планам. На самом же деле всех бросали на уборку урожая, хозяйственные работы, а военкоматы ставили отметки о проведении мероприятий по повышению мобилизационной готовности страны, укреплению её обороноспособности. Никаких занятий с запасниками не проводилось.

К началу 70-х годов в Советской армии укоренилась порочная практика: учения, занятия, практические стрельбы, вождение боевых машин проводить по принципу перестраховки. Он подменил собой главный принцип подготовки армии к защите Родины — «учиться военному делу настоящим образом». Как будто в насмешку, система подготовки войск строилась на методически грамотно оформленных конспектах командиров взводов, рот, батальонов. Жёсткая требовательность к заполнению и правильному ведению журналов боевой подготовки подразделений никак не сочеталась с реальной отработкой учебно-боевых задач по дисциплинам обучения. И этот обман поддерживал командный состав всех степеней.

Выросла целая плеяда полковников, генералов, которые за всё время службы не провели ни одного занятия, ни одного учения. Сержантский состав перестал играть роль младших командиров, непосредственно отвечающих за подготовку солдат в повседневной жизни. Сержантское звено выпало из командирской среды, что стало главной проблемой армии, привело к искривлению дисциплинарной практики — появлению «дедовщины». Надо же понимать, что сержанты постоянно находятся с личным составом: днём и ночью, на занятиях, во внутреннем наряде — вся теневая жизнь казармы у них на глазах. Шесть лет я был сержантом и проходил службу в должностях сержантского состава в Советской армии и Рязанском высшем воздушно-десантном командном училище. Сержанты о своих подчинённых знают всё: сильные и слабые стороны, кто как спит, дышит, ест, они способны реально влиять на решение задач боевой подготовки, обеспечивать воинскую дисциплину. От сержанта взвода, роты зависят отношения в воинском коллективе.

Но чтобы сержанты могли в полной мере реализовать свои возможности, необходимо поменять систему подготовки сержантского состава, начиная с отбора кандидатов в учебные подразделения и заканчивая их воспитанием. При великом полководце Георгии Жукове сержанты были костяком армии. Маршал Советского Союза понимал, что сержантский состав — цементирующая сила воинского коллектива, на нём держится дисциплина, порядок, моральный дух подразделения. Сейчас надо немедленно вернуться к подготовке сержантов при действующих частях, создать учебные подразделения, полковые школы сержантского состава, где будущие младшие командиры первую половину дня должны заниматься теоретической подготовкой, вторую — работать с солдатами разных призывов. Не иначе. Никакие централизованные учебные центры не смогут полноценно подготовить младший командный состав, потому что выпускники центров будут страшно далеки от солдатских казарм. Дышать воздухом казармы надо двадцать четыре часа в сутки — без такой закалки деятельность сержантского состава обречена на провал.

Ограниченный контингент советских войск в Афганистане был не готов к ведению боевых действий. Огромное количество боевой техники, вооружения не может быть гарантией победы в бою, потому что невозможно использовать боевой потенциал на полную мощь в условиях общевойскового боя в горах. В самом бою поздно учиться войне, в бой надо идти, уже умея воевать, идти — чтобы побеждать!

 

Глава 13. Разведка ВДВ в действии

Что ощущали мы, рядовые бойцы «высокой политики» — разведчики 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, находясь в Афганистане? В период затишья перед бурей мы первыми почувствовали, как сгущаются тучи, как накаляется атмосфера, чтобы чуть погодя разразиться жестокими боями. Каждую ночь мы уходили на разведку местности: кишлаков, перевалов, дорог в зоне ответственности соединения. Выставляли засады, вели поиск противника.

Душманы собирали информацию: в горах по ночам мигали костры, из кишлаков им отвечали огни фонарей. Связные душманских отрядов сновали в горы и обратно, мы засекали их у кишлаков Тарахейль, Паймунар, Дехъийхья. Совсем недавно война для нас была только заявлением маршала СССР С. Л. Соколова на партийном активе соединения, а теперь она становилась реальностью. Командование ограниченного контингента было нацелено на проведение боевых операций. Началась активная боевая подготовка 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии.

Для разведчиков 80-й отдельной разведывательной роты перевал Паймунар, вершины горных хребтов Ходжа-Раваш и Ходжа-Бугра стали полигоном и родным домом. Проводя ежедневные занятия с разведчиками, я с ужасом отмечал, что наша профессиональная подготовка для действий в горах может служить не более чем начальной. Её необходимо улучшать упорными тренировками. На первом этапе занятий я ставил группе задачу просто подняться на вершину горы со штатным вооружением, снаряжением без отработки тактических и огневых задач. Выдвинуться, к примеру, по маршруту «базовый район — вершина горы Ходжа-Раваш» с целью ведения разведки, обнаружения противника, определения координат для корректировки огня артиллерии и авиации.

Подъём на горный хребет с оружием, боеприпасами, сухим пайком, водой, снаряжением весом 30 и более килограммов был тяжелейшим испытанием, проверкой физической силы и выносливости. А каково было пулемётчикам, гранатомётчикам! Несколько восхождений на вершину хребта дали чёткое понимание: тренировки должны идти с нарастающей динамикой. Неимоверная усталость и тяжесть наваливались на тело после каждого подъёма, судороги сжимали ноги в тисках по нескольку часов. Массаж приносил небольшое облегчение, и можно было приступать к дальнейшим занятиям. Я чертил схемы выдвижения группы в тыл противника, расписывал порядок действий, усложнял обстановку вариантами встречи с душманами, обеспечением прикрытия, страховки, ухода на другой маршрут, выносом условных убитых и раненых, оказанием медицинской помощи, эвакуации на безопасный участок. После короткого отдыха в замаскированном месте и принятия мер скрытности от противника группе предстояло самое сложное — подъём в гору с выполнением тактических, специальных и огневых задач, с эвакуацией условных раненых и убитых. Тренировки продолжались днём и ночью, и параллельно выполнялись реальные боевые задачи.

До конца марта 1980 года дивизионная разведка готовилась к боевым операциям в горной местности. Я много раз говорил: слава богу, что у нас, разведчиков, было время подготовиться к боевым действиям. Война отвела нам срок для того, чтобы психологически и профессионально врасти в обстановку. Подчеркну, мы — разведка ВДВ, и в Союзе нам не было равных! В отличие от подразделений других родов войск, у нас была сильнейшая подготовка, но в Афганистане к боевым действиям мы готовились с нуля. Нам многое предстояло узнать и постичь, чтобы быть успешными на войне.

Вершина Ходжа-Раваш служила нам площадкой для отработки разведывательных мероприятий и наблюдательным пунктом на север от Кабула, где нами фиксировался интенсивный обмен световой информацией между душманскими отрядами и кишлаками. После ночного выполнения разведывательных задач и небольшой передышки дивизионные разведчики, обливаясь потом, учились действовать в горах.

Как командир разведывательной группы, я отрабатывал множество вариантов развития событий в тылу врага и действия разведчиков в различных ситуациях. Одним из неблагоприятных вариантов я считал попадание в засаду. Засада — это заранее подготовленное место для нанесения максимального урона живой силе и технике противника, с захватом пленных и образцов вооружения. Устраивая засаду, противник реализует такое важное преимущество в бою, как внезапность, а мы оказываемся в невыгодном положении. Конечно, жизни мы просто так не отдадим. Жизнь для разведчика вторична. Для него главное — выполнить задачу. Возможно, кто-то опротестует этот мой тезис — и будет отчасти прав. Но те, кто не готов к самопожертвованию, в разведке не нужны, да их и не берут. В моей разведгруппе двое разведчиков — связист и санинструктор — отвечали за то, чтобы их командир живым противнику не попал.

В разведке важна индивидуальная подготовка, она куётся системными теоретическими и практическими занятиями. Специфика поведения в тылу противника предполагает наличие у каждого разведчика набора профессиональных качеств, которые обеспечивают выполнение задания в составе группы и в одиночку. Не менее важна взаимозаменяемость в экипаже боевой машины и в группе. В условиях боевых действий это суровая необходимость. Разведчики должны понимать порядок действий при выполнении задания и уметь принимать грамотные решения.

На занятиях я отрабатывал с разведчиками «домашние заготовки». В случае засады, непредвиденной встречи с противником нужно уходить «двойками», «тройками». Тем самым мы рассредоточиваем внимание врага, распыляем его силы и отрываемся от преследования, а затем собираемся в условленном месте. «Заготовки» не раз спасали нас от верной гибели. Следует учитывать, что противник действует на своей территории, он знает местность, он коварен, вооружён и жаждет нас уничтожить. Мы — разведка, нам непозволительно умирать даже самой геройской смертью, потому что наш героизм заключается в том, чтобы выполнить задачу командования и остаться в живых. Погибнуть в тылу противника несложно: один неосторожный шаг, и «духи» порубят тебя на куски и скормят собакам. А вот вернуться на базу живёхоньким, выполнив задание, — это зачастую подвиг, поэтому я повторял парням, что за живучесть группы надо бороться всем вместе и каждому в отдельности. Самое главное — выполнить задание. Кто не согласен со мной, пишут рапорта в парашютно-десантные подразделения — так было заведено в моей разведывательной группе.

Один из основных принципов разведки в тылу врага — не встречаться с противником, если встреча не предусмотрена заданием. Перед нами поставлена конкретная задача, она и только она должна выполняться точно и в срок. Если мы обнаружим себя, то даже захват «языка», документов, вскрытие объекта окажутся напрасной работой: противник поймёт, что мы располагаем информацией о нём, поменяет планы, перегруппирует силы. Специалистам не составит труда догадаться, что именно мы хотели узнать. Наша цель достигнута не будет, задача останется невыполненной, планы командования, за которыми стоят сотни и тысячи солдат и офицеров, не реализуются, что приведёт к невосполнимым потерям. Но действуя на территории, занятой врагом, мы всегда готовы к встрече с ним, каждый разведчик в группе знает, как поступать, если избежать встречи с противником не удастся.

Наши тренировки в горах продолжались неделями — днём и ночью. От неимоверной нагрузки разведчиков тошнило, сердца рвались из груди, пот застилал глаза. Мы падали в изнеможении на вершине горы и ждали, когда выровняется дыхание. Но от многократных покорений вершины, от штурмов горной гряды постепенно приходила уверенность в своих силах. Теперь уже каждый разведчик совершенно точно знал: в горах необходима величайшая выносливость. Выносливость и ещё раз выносливость! Это физическое качество человека я и сейчас ставлю на первый план.

Каждая тренировка совершенствовала мастерство разведчиков. Действия разведывательной группы выстраивались в режиме реального времени. Я выставлял до вершины горы, по ярусам, мишени, обозначавшие противника. По установленному маршруту направлялся головной разведывательный дозор вести наблюдение за местностью, он обнаруживал противника (мишени), подавал сигналы оповещения. Разведгруппа занимала одно из множества боевых положений, отработанных на тренировках («домашние заготовки»). Разведдозор, прикрывая основной состав разведчиков, открывал огонь по мишеням, тем самым обеспечивая выход группы из боя с уходом на другой маршрут. Затем обнаруживал нового противника — ярусом выше (ниже), стремящегося перехватить группу при совершении манёвра. Постоянно находясь в движении (противника надо закружить, сбить с толку), он принимал удобное положение для ведения боя, открывал огонь на поражение. В работу включалась группа прикрытия тыла — вместе с головным дозором она автоматным огнём уничтожала противника. После чего следовал сигнал — «путь свободен».

Существует важный показатель успешности разведывательной группы, выполняющей специальные задания в тылу противника, — её живучесть. Десятки боевых, разведывательных и других операций, проведённых мной в Афганистане в качестве командира разведывательной группы, разведывательной роты, позволили прийти к следующему выводу. Если деятельность командира по подготовке к боевому заданию, его выполнению и возвращению разведчиков на базу принять за сто процентов приложенных усилий, то тридцать процентов усилий отводилось мной на подготовку и выполнение самого задания, а семьдесят — на то, чтобы вывести группу из-под удара и благополучно вернуться на базу.

После принятия решения об участии ограниченного контингента советских войск в боевых действиях против афганской оппозиции до середины февраля 1980 года продолжался относительно спокойный период: благоустраивались военные городки, гарнизоны. Затишье позволило обустроиться, оглядеться, адаптироваться к новой обстановке.

Велась боевая подготовка подразделений в горах, солдаты несли службу в нарядах, боевом охранении. Вырастали палаточные городки с элементами жизнеобеспечения, оборудовались позиции опорных пунктов взводов, рот для охраны военных городков. На них выдвигалась артиллерия, системы залпового огня, танковые подразделения. Активно работала разведывательная и военно-транспортная авиация, 34-й смешанный авиационный корпус занял основные и запасные аэродромы, вертолётные площадки, командование ВВС армии планировало маршруты полётов.

Налаживалось взаимодействие родов войск, соединений, частей армии, отрабатывалась система огня. Устанавливалась радио- и проводная связь, решались вопросы материально-технического обеспечения войск, в том числе с учётом зимних условий и действий в горной местности. Шли поставки конструкций для строительства домиков, печек для обогрева личного состава, завозились строительные материалы, обмундирование. Зима в Кабуле в 1980 году была холодной и очень снежной.

 

Глава 14. Разведывательные действия в тылу противника

Первые боевые выходы разведывательных групп 80-й отдельной разведывательной роты 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии с задачей разведки расположения душманов выявили их активность в кишлачных массивах, прилегавших к Кабулу. На путях движения советских войск противник начал минную войну. Душманские отряды совершали налёты на колонны ограниченного контингента с материально-техническими запасами и устанавливали минно-взрывные заграждения.

Специальные группы душманов минировали горные перевалы, входы в долины, пещеры, кяризы, повороты дорог, подъёмы и спуски на них, пешеходные и вьючные тропы, подходы к водным источникам, склады оружия и материальных средств, тоннели, участки дорог, проходящие по карнизам. При этом устанавливали заряды так, чтобы взрывы не только наносили урон технике и личному составу, но и задерживали движение колонн. На участках минирования «духи» устраивали засады, которые лишали боевые машины с охранением возможности маневрировать, поражали из стрелкового оружия бойцов сопровождения.

На афганских дорогах подрывались экипажи танков, БТР, гибли солдаты и офицеры 40-й армии. Выбирая места минирования, душманы учитывали возможности инженерно-сапёрных подразделений советских войск по обнаружению взрывных устройств и фугасов. Они разведывали маршруты колонн советской техники, что позволяло проводить подготовительные работы по минированию путей сообщения. Накануне готовили шурфы для взрывных устройств с учётом способа взрывания: если планировался проводной взрыв фугаса, прокладывали и маскировали линии управления взрывом. Боеприпасы устанавливали непосредственно перед приближением колонны боевой и другой техники, иногда прямо на грунт дорожного полотна, присыпав песком, буквально за минуту до появления первой машины. Поставка мин в Афганистан была хорошо налажена. В лагерях подготовки душманов на территории Пакистана и Ирана иностранные инструкторы обучали «борцов за веру» премудростям ведения минной войны, которая унесла сотни жизней советских солдат и офицеров.

Мятежники, душманы обменивались информацией в тёмное время суток методом подачи световых сигналов лампами, фонариками либо кострами. «Иллюминация», которую устраивали в горах и кишлаках, означала передачу разведывательных данных о советских войсках, в первую очередь о гвардейской воздушно-десантной дивизии, стоявшей палаточным лагерем у кабульского аэродрома.

Моя разведывательная группа каждую ночь выходила к кишлаку Танихейль, что примыкал дувалами к обратному скату тёмной вершины, получившей название Чёрная гора. Морозными вечерами я уводил разведчиков в тыл противника и там, наблюдая за жилым массивом, изучал подходы для захвата сигнальщиков, курьеров — связующих звеньев душманского подполья с мятежниками в горах. Уходил с группой на лыжах через боевое охранение в составе парашютно-десантного взвода, бойцы которого вгрызлись в каменное плато у открытой долины. Под утро мы возвращались назад.

Мои размышления исходили из предположительных умозаключений командира душманов, узнавшего об отметившейся в его тылу разведке «шурави». С этой позиции я просчитывал ответные действия «духовского» командира, задумавшего перехватить разведгруппу русских. «Мятежники» — это большей частью подразделения регулярной афганской армии, перешедшие в лагерь оппозиции. Их командиры, выпускники военных училищ европейских стран, и в том числе Советского Союза, мыслили грамотно. Варианты выхода русских разведчиков в их тылы просчитывались легко, и они понимали, что «шурави», изучив господствующий над местностью хребет, засекли передачу световой информации из кишлаков к горному массиву и обратно.

С их точки зрения, русские заинтересуются активностью отрядов оппозиции в кишлаках и горах и примут меры для получения дополнительной информации, возможно, даже с привлечением авиации. Но в данной ситуации авиация малоэффективна: боевики скрыты в пещерах и с воздуха их не обнаружить. Несколько вылетов покажут бесперспективность воздушной разведки, и русским ничего не останется, как использовать войсковую разведку. Она обследовала горный хребет и, вне сомнения, на этом не остановится, а углубится дальше.

В кишлаки русские не полезут — опасно, тем более они не знают местных условий, а вот устроить засады в пределах интересующего их района, скорее всего, захотят. Остаётся просчитать возможные маршруты выхода русских разведгрупп к кишлакам и организовать их перехват с нескольких направлений сразу. Есть и «зацепка». Русская разведка «привязывает» действия к боевому охранению, вооружённому боевой техникой, пулемётами, с оборудованными опорными пунктами. Значит, надо взять охранение «шурави» под визуальный контроль. Местное население с этим справится. Само охранение русских разведку не высылает — наблюдает за местностью, обороняя собственные позиции. Следовательно, русские ведут разведку силами групп специальных операций. В тёмное время суток они скрытно прибывают на заставу и уходят к кишлакам. Открытые участки местности преодолевают в ночное время или в непогоду, минимизируя риск оказаться замеченными… Из рассуждений воображаемого командира мятежников можно было выделить ещё с десяток факторов, не вызывающих оптимизма. Анализ ситуации с позиции противника был явно не в нашу пользу.

А что мог думать командир душманов или мятежников о засадах против наших разведгрупп? Несомненно, он занялся бы выяснением возможных маршрутов выдвижения «шурави» в тылы кишлаков — это главный момент в организации операции по их перехвату! Пространство открытое, и потому маршрутов не много. Русские могли использовать мандех, пересекающий плато предгорья с запада на восток. Или поступить хитрее — выйти вдоль основания хребта к окраинам кишлаков, теряясь в складках местности. Значит, в этой полосе и надо встречать их разведгруппы, выставив засады перед хребтом и после него — на случай, если «шурави» просочатся через первый заслон.

О боевом охранении надо забыть, оно под контролем противника. Нужно найти нестандартное решение для проведения разведки, да ещё с захватом «языка». Нужно придумать «изюминку»! Возможно, использовать метод «от противного». Враг не должен ожидать от советской разведки проникновения в кишлачный массив, мы же в это время должны работать на его территории. Только неординарные решения могут обеспечить успех в достижении поставленных целей — таким был мой вывод.

Мы, офицеры-разведчики, были информированы агентурной разведкой — нашей и афганской — о готовящемся в Кабуле мятеже оппозиции и частей афганской армии, перешедших на сторону противника. Поэтому дивизионная разведка сосредоточилась на получении сведений о проникновении мятежников в город. Нами было установлено, что противник взял под визуальный контроль объекты нашей дивизии, поэтому активизировался его обмен световой информацией между кишлачным массивом и горами. В нашей тыловой зоне — у аэродрома — были отмечены наблюдатели под видом пастухов и торговцев мелким товаром.

Разведка в пригородах Кабула обнаружила, что кишлаки контактируют с горами, обмениваясь информацией с помощью световых сигналов, а также через связных, курьеров. Мятежники собирали разведданные о советских войсках, задействованных в боевом охранении по периметру столицы. И значит, активность разведки противника в полосе семь — десять километров восточнее аэродрома «Кабул» имела целью нападение на боевое охранение наших войск.

Из кишлаков Бахтиаран, Шаникалай и Танихейль, за которыми мы наблюдали, подавали сигналы кострами душманам в горах, — им отвечали с хребта Хингиль. Таким образом, был зафиксирован обмен световой информацией и в направлении на юго-восток от Кабула… И соотнеся полученную нами от майора Скрынникова агентурную ориентировку о шевелении подполья в Кабуле с активностью мятежников на подходе к столице, мы поняли, что события начали приобретать более чем серьёзный характер.

Генерал-майор Рябченко затребовал информацию о душманах: их отрядах, намерениях, характере действий. Сложность ситуации усугублялась переходом на сторону противника ряда частей афганской армии. К мятежникам уходили элитные подразделения горных стрелков, расположенные в приграничных уездах с Пакистаном. В связи с этим, как сообщил нам командир дивизии, командование советских войск приняло решение провести войсковую операцию в провинции Кунар с участием 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, части сил 108-й мотострелковой дивизии и афганских подразделений.

К весне 1980 года обстановка в Афганистане обострилась. Силы сопротивления правительству активизировались. Мятеж в Кабуле, выступления в провинциях, уход частей афганской армии к душманам накалили ситуацию. Она кардинально изменилась в пользу вооружённой оппозиции. Провалы мятежей не расстроили афганское сопротивление, поскольку основная цель — привлечение внимания мирового сообщества к происходящему в Афганистане — была достигнута.

Правительство Кармаля беспокоила восточная провинция Кунар. Переход к мятежникам горных стрелков — 30-го полка 9-й горно-пехотной дивизии специального назначения, расположенного под Асмаром, служил плохим примером для других частей афганской армии. Положение надо было исправлять.

Руководителю оперативной группы Министерства обороны СССР маршалу Советского Союза С. Л. Соколову было предложено уничтожить мятежников силами советского воинского контингента. Сергей Леонидович согласился с предложением премьер-министра Афганистана и приказал разработать план операции по ликвидации мятежного полка.

Замысел войсковой операции заключался в следующем: внезапным применением тактического воздушного десанта охватить мятежников с флангов, прижать их к наземной группировке войск и при поддержке армейской авиации уничтожить. Разгром завершить захватом крепости — штаба мятежного полка.

Для осуществления плана операции привлекались группировка 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, батальон 108-й мотострелковый дивизии и усиленные танками два батальона афганской армии. Командовать операцией было поручено генерал-лейтенанту В. А. Меримскому — заместителю руководителя оперативной группы Министерства обороны СССР.

В качестве тактического воздушного десанта на вертолётах задействовались 3-й батальон 317-го гвардейского парашютно-десантного полка под командованием капитана Кустрьо, разведывательная рота старшего лейтенанта Мостибродского, миномётная батарея, инженерно-сапёрный взвод.

В бронегруппу 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии вошёл парашютно-десантный батальон на боевых машинах десанта под командованием майора Фроландина и оперативная группа командира полка подполковника Георгия Ивановича Шпака. Группировкой дивизии командовал начальник штаба соединения гвардии полковник Петряков.

Тактическому воздушному десанту было приказано в 7:00 29 февраля десантироваться на горное плато в трёх километрах от афгано-пакистанской границы и наступать по седловине вниз в направлении крепости — штаба мятежного полка. Левый фланг десанта составляла 7-я парашютно-десантная рота капитана Тарасевича, центр боевого порядка — 8-я рота капитана Самохвалова, правый фланг — 9-я рота капитана Хапина. К 12:00 совместная группировка войск должна была замкнуть кольцо окружения мятежников, завершив тем самым боевую операцию с применением тактики «молот и наковальня».

28 февраля 1980 года бронегруппа 350-го гвардейского парашютно-десантного полка, совершив марш на боевых машинах по маршруту Кабул — Асадабад, сосредоточилась для броска в район боевых действий.

Утром 29 февраля армейская и фронтовая авиация нанесла бомбоштурмовой удар по предполагаемым опорным пунктам противника. Тактический десант под командованием полковника Петрякова взлетел на вертолётах с аэродрома в Кабуле и взял курс на Кунар. Вертолётные экипажи доставили десант в район боевых действий и в 7:00 десантировали его на горное плато.

Бронегруппа 350-го гвардейского парашютно-десантного полка с батальоном 108-й мотострелковой дивизии, афганскими подразделениями двинулась по ущелью Шегал на соединение с десантом. Однако знавший об операции противник устроил на маршруте движения бронегруппы завалы, выставил минно-взрывные заграждения и атаковал из засад. Наземная группировка войск застряла на горной дороге и приняла бой в невыгодных условиях.

В дальнейшем операция развивалась драматично. Бомбоштурмовой удар авиации успеха не имел, так как противник заранее вывел из-под него свои подразделения. Мятежники потерь не понесли и сохранили систему обороны. Через 15 минут после десантирования и спуска в долину десант попал под огонь с господствующих над местностью склонов хребтов, оборудованных в опорные пункты. Образовался «огневой мешок», создание которых было излюбленной тактикой действий душманов в горах.

Горные стрелки мелкими маневренными группами разорвали боевые порядки парашютно-десантных рот. Они воздействовали на десант с разной плотностью огня, поэтому одни подразделения батальона, не встретив активного сопротивления, проскочили вперёд, другие лежали под шквальным огнём. Противник просачивался в бреши боевого порядка батальона и превратил его в «слоёный пирог»: противник — наши, снова противник — снова наши. Расстроив боевой порядок десанта, мятежники наносили удары с тыла и флангов.

Расстановка сил на поле боя запутала командование десантной группы, повергла в растерянность. Сложилось впечатление, что противник везде и ведёт огонь со всех направлений, что впоследствии и подтвердили участники операции. Командиры не могли «привязаться» к местности и контролировать боевой порядок подразделений. Им не удалось правильно оценить обстановку и принять грамотные решения по управлению боем.

9-я рота капитана Хапина, находившаяся на правом фланге батальона, с первых минут подверглась массированному огневому воздействию, что не предполагалось замыслом операции. Бой для десантников приобрёл очаговый и непредсказуемый характер, перечеркнув планы командования, — многие были убиты и ранены. Взвод старшего лейтенанта Клепикова, «выпав» из боевого порядка подразделения, залёг под огнём противника. Его отсекли от роты и окружили плотным кольцом. Проявив малодушие, Клепиков ушёл с поля боя по сухому руслу ручья. Гвардейцы остались без командира. Два других взвода роты, проскочившие вперёд, оказались ниже по высоте и не могли помочь попавшим в окружение товарищам. Высланное командиром роты подкрепление не пробилось к окружённым десантникам и погибло в полном составе.

Командование брошенным взводом принял рядовой Ефимов. Управляя боем, солдат держал связь по радиостанции с командиром батальона Кустрьо. Мятежники атаковали беспрерывно. Десантники, отбивая атаки, несли потери, но стояли насмерть. Получив ранение в ногу, Ефимов продолжал командовать остатками взвода. И получив ранение в голову, также не вышел из боя — докладывал о ситуации командиру батальона. Несколько часов длилась схватка, противник всё усиливал и усиливал натиск. Ефимов получил третье ранение, но не опустил оружие. Через некоторое время с комбатом вышел на связь другой солдат. Он доложил о гибели Ефимова и о том, что принял командование оставшейся горсткой десантников на себя. Геройски погибли в этом неравном бою все до единого…

Наступившая ночь стала союзницей тем, кто дошёл до крепости и уцелел в кровавой бойне. Для остальных же — для тех, кто пал смертью храбрых, и кто, истекая кровью, лежал среди камней в ожидании конца, минувший день стал настоящей Варфоломеевской резнёй.

Выводы из Кунарской операции неутешительны. Она явилась закономерным итогом развала системы боевой подготовки Советской армии. А также итогом вопиющей бездарности руководившего операцией генерала Меримского. Погибал под огнём мятежников воздушный десант. Отбивалась от врага наземная группировка войск, не успевая выйти на рубеж охвата противника в установленное планом операции время. А генерал, не способный грамотным решением изменить обстановку, занимался более привычным для себя делом — крыл матом по радиостанции командиров, оказавшихся по его вине в «огневом мешке».

Вряд ли кого оставят равнодушным воспоминания участника боя, командира разведчиков 317-го гвардейского парашютно-десантного полка Александра Мостибродского. Человек высокого мужества и чести, с огромным чувством офицерского долга, он через годы пронёс трагедию первого боя. Он мог погибнуть, но судьба распорядилась так, что пришлось вести своих подчинённых вперёд, а потом уносить тела убитых, чтобы они не остались на растерзание «духам». Его разведчики имели равные возможности проявить себя в боестолкновении. Их командир знает, как они повели себя в момент истины, и спустя много лет по именам помнит всех солдат, плечом к плечу сражавшихся с ним в том жестоком бою…

На следующий день мне было приказано сопровождать во главе разведгруппы маршала С. Л. Соколова в район боевых действий. Летели мы в Джелалабад на самолёте Ан-26 капитана Жихарева. Приземлившись, разведчики прикрыли собой военачальника, вышли к кромке аэродрома. Здесь разгружалась колонна бэтээров, на которых лежали завёрнутые в плащ-палатки тела погибших десантников. Людей не хватало. Маршал Советского Союза Соколов приказал мне с группой сопровождения снять с брони тела бойцов и выложить на бетонку. Мы выложили в ряд 35 тел раздетых, в пыли и грязи солдат. У многих из них были вспороты животы, обезображены лица. Пять тел были изрублены на куски. Человек пятнадцать раненых солдат в окровавленных бинтах и полной прострации, поддерживая друг друга, стояли рядом с погибшими товарищами. Возле меня стоял раненный в голову и руку солдат. Я протянул ему фляжку с водой, но, поняв, что раненый не может пить самостоятельно, поднёс её к обветренным губам десантника.

Маршал Советского Союза Соколов смотрел на страшную правду войны — результат утверждённой им операции. Военачальник находился в психологическом ступоре. С расстояния полутора метров я видел окаменелое лицо старенького, небольшого роста человека в зелёной форме, заявившего на собрании партийного актива о том, что нам предстоит выполнять интернациональный долг. Как и все мы, маршал испытывал шок.

Ближе к полудню совершил посадку Ан-26 белого цвета, без опознавательных знаков. Мы завернули в палатки тела погибших, погрузили в самолёт, посадили раненых. Борт взлетел и взял курс на Ташкент. На всю жизнь запомнился мне белый самолёт, который увёз погибших на афганской войне солдат. «Белый тюльпан»… Остальных увозили на «чёрных». Но не думаю, что первым повезло больше…

Итог операции в Кунаре возвращает нас к вопросу о том, насколько советский воинский контингент был подготовлен к афганской войне. Насколько мы были готовы вести бой с мятежной частью регулярной афганской армии. Замечу — не с войсками страны, входящей в НАТО, а с частью армии Афганистана, всё ещё живущего в эпоху средневековья. Что мы имеем по факту? Рядовой войсковой операцией, в которой задействовались всего-то несколько батальонов, командовал генерал-лейтенант, а маршал Советского Союза его страховал. Порочная практика Советской армии — перестраховка — сыграла свою негативную роль. Не должен был генерал-лейтенант, тем более маршал Советского Союза, командовать полком или бригадой! Совместная группировка советско-афганских подразделений по личному составу, технике и вооружению равнялась усиленному мотострелковому полку. Искусственно вводимые звенья управления (оперативные группы полков, дивизий, Министерства обороны СССР) вносили неразбериху в элементарный тактический бой, что приводило к плачевным последствиям. Начальники тем и отличаются от командиров, что они за всё «радеют», но ни за что не отвечают — ответственность лежит на командирах.

Кунарская трагедия болью отозвалась в сердцах разведчиков. Личный состав соединения тяжело переживал потери, которые понёс 3-й батальон 317-го парашютно-десантного полка. Мне довелось общаться со многими участниками боя. Их оценки сводились к одной очень важной мысли: надо наконец учиться воевать по-настоящему. На примере Кунарской операции я сам учился тому, как действовать в открытом бою, и учил своих подчинённых.

В 1980 году в провинции Кунар 40-я армия проведёт ещё две боевые операции: в мае и декабре. Они не приведут к достижению желаемых целей по тем же самым причинам. Боевые действия советских войск не закреплялись конкретным конечным результатом — ни отвоеванием территории у вооружённой оппозиции, ни выдавливанием её в горные районы или в Пакистан. Операции советских войск в Кунаре свою главную задачу так и не выполнили. Мы не закрепились в Кунаре, чтобы контролировать часть территории, примыкающей к Пакистану. А ведь Кунар — важнейшая административно-территориальная единица, через эту провинцию оппозиция осуществляла массовые поставки вооружения моджахедам. Горные отроги Гиндукуша высотой в 5000 метров разрезали пространство вдоль долины реки с одноименным названием Кунар, образовав удобные маршруты для тайной переброски оружия в центральные районы страны. Общая ситуация усугублялась и тем, что после ухода советских войск из зоны боевых действий саурские революционеры не смогли завоевать доверие жителей провинций, оказались не в состоянии представлять государственную власть за пределами столицы. Политика НДПА в работе с населением потерпела крах.

А оппозиция укреплялась на местах, устраивалась основательно. Её представители находились среди дехкан в кишлаках, общались с народом, внушали идеи вооружённого сопротивления правительству. Влияние оппозиции на жителей провинций усилилось. Сельское население, встав на её сторону, всё больше склонялось к неприятию центральной власти и пополняло формирования душманов, наркопроизводителей и землевладельцев.

Боевые действия в Кунаре стали для нас уроком — печальным и поучительным. Окончание операций не приносило удовлетворения войскам: потери в личном составе и технике затмевали достигнутые успехи, да и те на поверку оказывались временными. И всё же солдаты приобретали опыт боёв в составе рейдовых группировок с применением бронетехники, артиллерийских систем, авиации. Командиры испытали себя в управлении войсками в настоящем бою, решали вопросы взаимодействия с родами войск. Личный состав понюхал пороха, услышал свист душманских пуль, почувствовал горечь утраты боевых друзей. В войсках формировалось понимание того, что бой, имеющий целью достижение победы, — это серьёзная работа воинских коллективов, начиная от подготовки и заканчивая эвакуацией раненых и погибших.

С началом активной фазы боевых действий обстановка диктовала штабам соединений армии необходимость организации системной работы по получению разведывательных данных о противнике, его местоположении и намерениях. Без своевременной и достоверной информации о душманских отрядах боевые операции были малоэффективны и обречены на провал. Противник находился в движении, менял базы, места дислокации, оседал в кишлаках для полевых работ, опять уходил в горы, маневрировал, выискивая уязвимые места, наносил быстрые удары и скрывался в недоступных ущельях.

Советнические аппараты, оперативная группа Министерства обороны СССР, специальные ведомства Советского Союза в Афганистане не изучали местное сопротивление. Мы, разведчики, узнавали о противнике, тайком слушая «Голос Америки» и радио «Свобода». На уровне высшего военного руководства не было ни тактики, ни стратегии противодействия афганской вооружённой оппозиции, а ведь можно было сыграть на её внутренних противоречиях: одного противника уничтожить в боевых операциях, второго, склонив на свою сторону, направить на третьего, чтобы они разбили друг друга. Оставшиеся в живых мятежники примкнули бы к центральному правительству и стали нашими, пусть даже временными, союзниками в укреплении завоеваний Саурской революции.

 

Глава 15. Рейдовые операции ограниченного контингента в Афганистане как основной механизм уничтожения вооружённой оппозиции. Арабский караван

Обстановка в стране накалялась. Бабрак Кармаль отсиживался в Кабуле, действие его приказов не распространялось дальше окраин столицы. Жители сёл, составлявшие основу населения Афганистана, приняли сторону противника. Все возможности для укрепления собственной власти в стране Кармаль исчерпал: 40-я армия втянулась в войну с оппозицией, но результата не было. Значит, не имело смысла ездить в провинции, уезды, подвергая риску свою жизнь. Премьер-министр жил во дворце под охраной батальона десантников, время от времени принимая высших лиц государства и военное руководство ограниченного советского контингента. Больше сделать он ничего не мог, оставалось уповать на милость Аллаха.

После консультаций с Москвой маршал Советского Союза С. Л. Соколов принял решение вести боевые действия в центральных провинциях страны, чтобы подчинить их правительству.

Душманские отряды широко применяли тактику «укусил — отскочил»: нападали на колонны советской техники, места постоянной дислокации, минировали магистральные и другие пути. Уничтожить силы душманского сопротивления можно было только решительными мерами — крупномасштабными операциями с привлечением большого количества личного состава и техники. Высшее командование предполагало напором военной мощи выбить почву из-под ног оппозиции, лишить её инициативы в нападениях на советские и правительственные войска. К маю 1980 года в Афганистане сложились такие боевые условия, что наиболее целесообразным механизмом уничтожения мятежников стали крупные рейдовые операции (и в дальнейшем они будут основными).

Кунарская операция показала основные способы ведения боя противником: создание преград на путях движения колонн, организация засад и завалов, а также воздействие огнём на боевую технику и личный состав советских войск. Для противодействия душманам в рейдовых операциях формировались отряды обеспечения движения (ООД) для деблокирования путей сообщения. В них включалась инженерная, специальная и вспомогательная техника, которая обеспечивала движение маршевых колонн по задействованным в операциях маршрутам, расчищала завалы, обезвреживала минно-взрывные заграждения. Препятствия на транспортных коммуникациях душманы, как правило, минировали изощрённым образом, в том числе минами-ловушками. Расчистка проездных путей от осыпей осуществлялась под огнём противника. Обезвреживая мины и фугасы, сапёры вступали в бой с засадами противника собственными силами или при поддержке парашютно-десантных подразделений. Десантники занимали склоны хребтов, расположенных вдоль дорог, связывали боем душманов, стараясь сбить противника с позиций, занятых ими вокруг господствующих высот. «Духи» навязывали советским войскам бои, провоцируя их на спешивание с боевой техники, втягивали в «огневые мешки», наносили поражение и безнаказанно уходили в горы.

Обстановка менялась столь быстро, что порой для спешивания и прикрытия маршевых колонн командиры планировали одни подразделения, имевшие опыт боевых действий в горах, а боестолкновение развивалось так, что спешивать приходилось другие, в том числе технические, тыловые, едва владевшие оружием. Терялась связь с вертолётами огневой поддержки, которую осуществляли, как правило, подготовленные офицеры. Не оказывалось командиров, способных определить местоположение относительно ориентиров, чтобы навести вертолёты на цель. Нестыковки во взаимодействии и управлении боем вели к потерям в личном составе. Армейская авиация и артиллерия по ошибке несведущих начальников иногда наносили удар по своим же подразделениям, и без того истекавшим кровью под огнём противника.

Неопытные офицеры были и в авиации, и на пунктах управления огнём артиллерии. Да мало ли на войне причин, приводивших к досадной несогласованности действий между штабами и подразделениями, а значит, к потерям! Так погибли начальник штаба 350-го парашютно-десантного полка гвардии майор Иванов, заместитель командира по политчасти этого же полка гвардии майор Гуринов, заместитель командира парашютно-десантной роты гвардии старший лейтенант Валерий Фёдоровский и половина отделения десантников.

Рейдовые операции 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии начались с 1 мая 1980 года. Первая из них проводилась в уезде Бехсуд провинции Вардак — в 190 километрах юго-западнее Кабула. В операции были задействованы 1-й батальон 350-го гвардейского парашютно-десантного полка, артиллерия соединения, оперативная группа дивизии под командованием генерал-майора Ивана Фёдоровича Рябченко. Группировкой 350-го гвардейского парашютно-десантного полка командовал подполковник Шпак. От 80-й отдельной разведывательной роты дивизии в состав рейдовой группировки вошли моя разведывательная группа в количестве 13 человек и экипаж радиостанции Р-142 на БТР-Д во главе со старшим лейтенантом Анатолием Родиным.

Район боевых действий в уезде Бехсуд пострадал от ударов правительственной авиации Амина, который подчинял себе провинцию Вардак отработанным способом. Поэтому задача рейдовой группировки состояла в уничтожении душманских формирований и доставке населению продовольствия и предметов первой необходимости. В боевых порядках группировки шла техника, гружённая продовольствием, мукой, другими товарами для раздачи местному населению. Предполагалось, что афганский народ глубинки оценит миротворческую миссию «шурави», поймёт, что они пришли с добрыми намерениями. Мысль радужная и заслуживающая внимания всех гуманитарных институтов мира, но не в стране, столетиями боровшейся с завоевателями.

Я уже говорил о том, что для афганских племён война — основа их существования, а для афганцев как мусульман — ещё и благо, несущее возможность оказаться в раю, где сражавшихся с гяурами мужчин будут вечно лелеять семьдесят две черноокие гурии. С незапамятных времён цивилизации страдали от войн, забиравших тысячи ни в чём не повинных людей, но это не относится к афганским племенам, для которых состояние войны нормально, естественно. Сей невероятный факт открыли великие полководцы Александр Македонский, Чингисхан, Тамерлан, принявшие своевременные решения о выводе войск с территории нынешнего Афганистана. Да и англичане отлично знают особенности многоплеменного афганского общества!

Людские потери в войнах восполнялись быстро. Афганские женщины с тринадцати лет каждый год рожают детей, продолжая потомство кланов. К двенадцати годам бачата сражаются с оружием в руках за честь племени, идеи ислама, достаток в семье. Поэтому рейдовые операции советских войск с проникновением в отдалённые районы страны, несмотря на гуманитарную составляющую, были обречены на неудачу. Для афганского народа мы были иноверцами и подлежали уничтожению.

Вместе с тем в центральные провинции Афганистана начались массовые поставки вооружения из Пакистана. В один из февральских дней 1981 года начальника разведки 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии подполковника Скрынникова вызвали к командиру соединения — генерал-майору Рябченко. Генерал проинформировал, что, по данным агентурной разведки ХАД, около трёх часов назад восточнее кишлака Дурву был замечен караван, предположительно с оружием. Характер местности, отсутствие «зелёнки» и кишлачного массива увеличивали шансы его перехвата у населённого пункта Чамбу. Перед разведкой дивизии во взаимодействии с армейской авиацией поставили задачу обнаружить караван и в случае установления его принадлежности к вооружённой оппозиции — захватить или уничтожить.

Агентурное сопровождение боевой задачи осуществлял афганец Хайрулло — начальник ХАД уезда Суроби. Он окончил университет имени Патриса Лумумбы в Москве, свободно владел русским языком. Перехват каравана с оружием приказано было осуществить моей разведывательной группе, вылет назначался через тридцать минут. Товарищ Хайрулло уточнил по карте: караван преодолел хребет Султан-Сахиб и вышел на маршрут Дара — Шахтут. Три часа назад был отмечен его агентом у кишлака Дурву.

Хайрулло утверждал, что его разведчику верить можно, он доказал преданность революции боевыми делами. На мой вопрос, где сейчас может находиться караван, афганский контрразведчик ответил, что ему известно о его выходе из кишлака Калападшах — и больше ничего. Но, по словам Хайрулло, караван вёз оружие и средства связи врагам революции.

Своим разведчикам я сообщил: вылет осуществляем двумя парами вертолётов в коридор поставки оружия душманским формированиям с целью захвата или уничтожения каравана. Работаем тремя подгруппами: подгруппы лейтенанта Карпетченко и сержанта Азарнова обеспечивают захват или уничтожение каравана, подгруппа старшего сержанта Нищенко — прикрытие. Действуем дерзко и решительно. Связь — по малым «коробочкам», сигналы — прежние. Задачи подгруппам распределяются по ситуации…

К вертолётной стоянке подъехали на «ГАЗ-66». Экипажи вертолётов завершали предполётный осмотр боевых машин. Они были опытными — на задания с разведчиками летали часто, поэтому вопросы взаимодействия мы обговорили быстро. Поиск разбили на два этапа: первый — отвлекающий пролёт — на юг до кишлака Малихейль, второй — боевой — разворот влево на Калападшах, где караван исчез из поля зрения афганской агентуры. Решили так: если первый заход окажется безрезультатным, пройдём «восьмёркой» над степью до горы Шардара, развернёмся на север и осмотрим предгорье вершины Спингар высотой 3000 метров над уровнем моря.

Контрольный подъём, взлёт, и внизу запестрели окраины афганской столицы. За парой «восьмёрок», где летели разведчики, пристроились боевые «двадцать четвёртые», внимательно осматривая местность, чтобы вовремя заметить душманов, если те вдруг станут стрелять в нас с земли. Покинув Кабул, авиагруппа из четырёх вертолётов устремилась на юг — в коридор прохождения караванных путей. Всё было в обычном режиме. Замысел боевой операции, а также свою роль в воздухе и на земле разведчики знали. Вглядывались в мелькавшие за бортом припорошенные снегом поля, кишлаки, дувалы, террасы, изучали рисунок долины. Особое внимание уделяли цепочкам отдельных хребтов, удобных для маскировки караванов и сопровождающих их душманских отрядов.

Устроившись за спиной борттехника, я раздумывал о караванных путях-дорогах. Проложенные сотни лет назад тайные тропы контрабандистов действовали и в суровую зиму, и в сезон дождей. Где не проедут «внедорожники», там пройдут вьючные животные: верблюды, ослы, ишаки, мулы — исключительная тягловая сила в горных условиях. Если и они не потянут, понесут беженцы из Пакистана, привлечённые за плату к оружейному бизнесу. Мы же, разведчики, получая информацию от агентурной разведки, вычисляли маршруты караванов методом сопоставления и анализа дорожной сети, рельефа, фотоснимков авиаразведки, а затем принимали решение на их захват или уничтожение.

Собственной разведке противник придавал большое значение. Без предварительных разведывательных мероприятий караваны из Пакистана афганскую границу не пересекали. В пунктах их формирования назначались старшие каравана — караван-баши, которым подчинялись группы обеспечения проводки, прикрытия (охрана) и обслуживания каравана. Караван-баши отвечали своей жизнью перед лидерами партий, главарями наркобизнеса, боссами контрабандной торговли за доставку груза в пункт назначения на афганской территории. Маршруты, коридор (полоса) движения каравана, днёвки утверждались перед самым пересечением пакистано-афганской границы, и этой информацией владели только старшие караванов.

Группа обеспечения проводки состояла из 15–20 хорошо подготовленных, проверенных во всех отношениях боевиков, имевших допуск на выход в агентурные сети кишлаков по пути прохождения караванов. Члены группы оценивали безопасность маршрута: нет ли на нём коридоров пролёта армейской и штурмовой авиации, возможных мест засад и дислокации правительственных войск.

За два-три дня до начала движения каравана группа обеспечения проводки высылалась в пешем порядке, на лошадях или на мотоциклах, в зависимости от местности, на первый участок маршрута для его обследования. В случае благоприятной обстановки установленным сигналом, обычно по средствам связи, докладывала старшему каравана, после чего караван в ночное время выходил на маршрут.

В определённом коридоре (полосе) могли двигаться несколько караванов. Причём если позволяла обстановка, задействовались параллельные маршруты. Это зависело от величины, важности и наличия времени на поставку груза. Проводка каравана носила поэтапный характер. Преодолел караван один участок маршрута — группа обеспечения отрабатывала следующий. Так, участок за участком, груз перемещался к адресату. При встрече с советскими подразделениями, выполнявшими задачу по перехвату грузов, оповещалось прикрытие каравана — охрана, которая связывала боем подразделение «шурави», давая возможность каравану уйти в зону недосягаемости.

Группа обеспечения проводки имела систему связи, которая позволяла обмениваться информацией со старшим каравана, изучать полосу движения, встречалась с агентурой.

Агентура обеспечения проводок на маршрутах движения караванов работала только в интересах перемещения груза и к решению других задач душманами не привлекалась. Она отслеживала обстановку в районе, контролировала проход каравана, уточняла информацию о маршруте движения, подавала сигнал на движение, участвовала в организации днёвок, устройстве перевалочных пунктов, собирала сведения о советских и правительственных войсках. В местах появления разведывательных подразделений советских войск группа обеспечения проводки осуществляла контрзасадные действия с привлечением ополчения (младшее и старшее поколения местных жителей, получившие в боях ранения моджахеды) ближайших кишлаков. Противник использовал ополчение для выполнения отдельных задач в интересах проводки.

Группа прикрытия отвечала за безопасность каравана на маршруте движения и насчитывала от 20 до 40 (в зависимости от количества единиц техники, вьючных животных) имевших боевой опыт моджахедов. Прикрытие каравана действовало по отработанной тактике, исходя из конкретной обстановки. Оно располагалось в тылу каравана, двигалось параллельным маршрутом в пешем порядке либо на транспорте, как правило, никак себя не проявляя. При этом автотранспорт, в котором устанавливались ДШК, ПЗРК, гранатомёты, маскировался под средства перевозки пассажиров и грузов. Их сопровождали бородатые ребята, готовые открыть огонь из всего, что стреляет. С ними же следовали автобусы, действительно перевозившие мирных, ни о чём не подозревающих дехкан.

Старшие группы проводок маскировали караваны под коммерческие, запускали ложные караваны — на «живца», пристраивали караваны к индусским и пакистанским купцам. Отличить их визуально не представлялось возможным, они ничем не выделялись из общей массы автомобилей и животных.

При обнаружении каравана советской авиацией группа прикрытия воздействовала огнём из укрытых ДШК, ПЗРК, стрелкового оружия. Могла подпустить к каравану высадившуюся досмотровую группу разведчиков, а затем внезапно атаковать. Старшему каравана, как и старшему группы прикрытия, терять было нечего. За потерю каравана их ждала смерть. Поэтому бились они отчаянно.

Караваны обычно перемещались по ночам, когда не летала наша авиация. Для нас движение каравана в ночное время означало — противник! Поэтому чаще всего ночью мы открывали огонь на поражение без выяснения принадлежности груза. Коммерческие караваны индийских, пакистанских, местных купцов знали правила игры и по ночам не ходили. Днём, стоило вертолётам боевым курсом зайти на караван — обозначить атаку, купцы покидали машины, животных и падали на обочину дороги, вытягивая руки, показывая этим, что оружия у них нет, они — торговые люди.

Если же караван попадал в засаду «шурави», его группа прикрытия связывала боем подразделение советских войск, выводила на другой маршрут. В случае надобности вызывала на помощь группу обеспечения проводки, «прозевавшую» засаду, привлекала местное население. Боевики прикрытия каравана бились до последнего моджахеда, и, уложив всех противников, засадные группы советских войск, случалось, впадали в эйфорию победы. Обрадовавшись, что «забили» караван, они пропускали момент, когда на их головы, словно с неба, падало десятка три остервенелых «духов» — пацанов и крепких стариков ополчения. Победа превращалась в страшную трагедию. Ослаблять бдительность нельзя было даже при успешном исходе боя.

Группа обслуживания каравана находилась непосредственно в караване. В неё входили водители машин и погонщики животных. Но и они были вооружены и готовы к сопротивлению. Количество погонщиков определялось из расчёта два-три человека на животное. Столкнувшись с «шурави», они уводили караван из-под огня, прикрывали отход, если гибли животные, выходили из строя машины — перегружали груз.

Досматривая караваны, мы применяли психологические приёмы. К примеру, скрытно наблюдали за поведением и взглядом караванщиков. Если их настороженность превышала допустимую норму — эту грань разведчики должны чувствовать, — открывали огонь на поражение. В таких ситуациях главное — успеть. Замешкаешься — встретишь свою смерть, причём даже не успеешь понять, откуда она «прилетела».

Таким образом, в зависимости от количества животных и машин в караване обеспечивали его проводку, охраняли его и обслуживали 60–80 отъявленных головорезов, а то и больше.

Наша тактическая вертолётная группа с разведчиками на борту вошла в коридор поиска, ограниченного на севере ущельем Амира Гази, а на юге — излучиной реки Чакарихвар. Где-то в этом районе прятался искомый объект — почти как иголка в стогу сена. Хотя, если изучить рельеф внимательнее, становилось ясно, что караван пересёк коридор поиска именно здесь: с востока и запада проход ограничен горами, остальные пути отрезаны рекой. Мы вошли в полосу ведения разведки, которую караван должен был пересечь в обязательном порядке. Иных маршрутов не было.

Река осталась по левому борту, справа тянулась цепочка холмов, вдоль неё — развалины разбитых кишлаков. В дни Саурской революции войска Амина прошлись по этим местам огнём. Показалась вершина, взметнувшаяся до небес, — настоящий природный шедевр. В её направлении двигалась машина с яркой раскраской, вероятно, одна из местных «бурубухаек», перевозивших дехкан. Остановилась… Нет — поехала дальше… «Духи» могли хлестануть из крупнокалиберного пулемёта ДШК не только с позиций, но и с замаскированных машин, тракторных тележек. Блеск «сварки» с земли означал пулемётный огонь ДШК калибра 12,7 мм. В таких случаях «вертушки» работали на поражение НУРСами и, прижимаясь к земле, уходили за гребни хребтов.

Я скользнул по долине взглядом, осматривая поля, кишлаки, овраги, — «мёртвый сезон»… Прикрыв ладонью глаза от рассеянного света, всмотрелся в подножие остроконечной вершины. С восточного направления, прижавшись к подошве пика, шла вереница животных, и двигались пикапы и грузовые машины. Караван! Тень от вершины скрывала «духовскую» «ниточку» от наблюдения с воздуха, и караван был почти не виден.

Я побежал в кабину пилотов, лётчики тоже заметили караван. «Двадцать четвёртые» ушли на боевой курс, наши «восьмёрки» уходили вправо от них. «Вертушку» бросило вниз — борт обстреляли с земли, и лётчик маневрировал. Караван «духовский», атака от речки! Что это? Блеск от «бурубухайки» — ДШК! Значит, «бурубухайка» — сопровождение каравана! Заходим с «головы» каравана! В иллюминатор видно, как «двадцать четвёртые» атаковали «духовскую» «ниточку», взрывы реактивных снарядов прошили её на всю глубину. Молодцы! Но ДШК открыл огонь по «двадцать четвёртым». С глубокого крена вышли на боевой курс. Цель — «бурубухайка» с работающим пулемётом. Шелест с бортов: вниз с чёрным дымом посыпалась горсть «карандашей» — НУРСов. И сразу — набор высоты. «Горбатые» сработали третий заход. Что с ДШК? «Духи» копошились у «бурубухайки». «Восьмёрки» с разведчиками на борту, обойдя её по кругу, подкралась сзади. Заметив заходившие в атаку «вертушки», «духи» разбежались. Неважно! Главное — подавить пулемёт! Залп — и неуправляемые реактивные снаряды устремились к цели. Застучал пулемёт борттехника. Ещё залп — и бросок вертолёта вправо вверх.

Я махнул командиру вертолётного звена — десантирование, «двадцать четвёртые» прикроют. Охватил взглядом караван — на окровавленном снегу разметавшиеся тела душманов и животных. Больше десятка «духов» вдоль вереницы упавших верблюдов и ослов. Десантирование! Вертолёты с подгруппами пошли на посадку. Первый командирский борт со мной и разведчиками Азарнова блокировал караван с «головы», Карпетченко — с тыла, что не позволило сопровождению каравана вести по нам организованный и прицельный огонь.

Проблема оказалась в другом. Караван ждали на подготовленных заранее позициях у подошвы горного пика! Земля. Бросок в воздушную массу из снежной пороши — и позиция занята. Вперёд, на караван! От окровавленного снега поднимался пар. Деталей не разглядел, с предгорий вершины защёлкали выстрелы. Несколько «шмелей» вжикнули рядом. Укрылся за грузом на спине убитого верблюда. Связист с санинструктором оказались левее. По радиостанции связался с командиром вертолётного звена, сообщил, что прижат огнём противника, попросил отработать залпом.

Вертолётчик выразил опасение, что реактивными снарядами может и нас поразить, но из пушек — нормально. Выглянул из-за укрытия, осмотрел подножье горы — выстрелы слышались оттуда. Неужели это часть «духов» прикрытия каравана, для которых атака «вертушек» была неожиданной? Одни из них, я полагал, полегли в караване от НУРСов «двадцать четвёртых», другие рассыпались по округе, приходили в себя и кое-где сопротивлялись. Так кто же «молотит» от горы? Караванные «духи» или охрана днёвки из местного ополчения? Сколько их там?

Командиры подгрупп доложили: потерь нет, они укрылись за разбитым караваном. В этот момент «двадцать четвёртые» обработали из авиационных пушек подножье вершины. Отлично. Ещё разок. Разглядел «духов» в бинокль. Они были на позиции, выложенной из камней метров сто по фронту. Скорее всего, мы вышли на промежуточный пункт поставки грузов, задействованный противником в интересах проводки караванов. В горе, вероятно, есть пещеры, выработки, оставшиеся после добычи ископаемых, где душманы на день прятали животных и машины с грузом, чтобы ночью двигаться дальше.

Они понимали, что заводить караван в кишлак опасно: засекут «доброжелатели» и те, кто зарабатывал на поставке информации местному ХАД. Поэтому устроили перевалочную базу вне кишлака, а охраняло её местное ополчение. Оно-то и встретило нас огнём стрелкового оружия. Разберёмся! «Горбатые» заходили на боевой курс. Вжавшись в землю, наблюдал за идущими в атаку «двадцать четвёртыми». Пальнули 30-миллиметровые пушки — позиция «духов» превратилась в крошево.

Броском перебежали за каменный козырёк у подножья горы. Укрылись. Ещё повоюем! Командирам подгрупп Карпетченко и Нищенко дал команду обойти «духов» по флангам, а мы прикроем снизу. Перескочив через трупы душманов, убитых животных, рванули за укрытие. Нужно было преодолеть чуть больше тридцати метров, чтобы оказаться вне линии огня засевшего в камнях противника. Получилось. Разведчики обеих подгрупп, находясь вне видимости душманов, оглядятся, прикинут, как лучше подобраться к их позиции.

Шелест и визг пуль от рикошета прижали к камням. Хотелось сделаться маленьким-маленьким — из-под каменного козырька надо было выбираться. До позиции «духов» метров сто пятьдесят — и, судя по выстрелам, шесть-семь боевиков вели огонь одиночными выстрелами, причём не потому, что не хватало патронов, — уважали себя.

Избегая прямых столкновений с нами, противник маневрировал, пытаясь скрыться в пещерах. Душманы не сидят на месте, они постоянно в движении: глядишь — уже «молотят» с другого направления. Отличная тактика! В действиях «духов» было нечто такое, чего у нас, разведчиков, не имелось в принципе, — презрение к смерти. Фанатичная вера, что тут скажешь… Впрочем, вера верой, у каждого она своя, а тактика тактикой…

«Духовскую» тактику ведения общевойскового боя, основанную на постоянном движении и огне по противнику одиночными выстрелами, я внедрил в действия своей разведгруппы. Получалось неплохо — экономия боеприпасов и соблюдение девиза десантников: «Мой выстрел первый и в цель». Воспитание же пренебрежения к смерти я оставил на потом. Как поётся в песне: «Есть у нас ещё дома дела». Погибнуть за Родину — честь. Но победить противника и остаться в живых, сохранить своих подчинённых — честь намного выше. Поэтому решил срочно выбираться в более безопасное место.

«Духи» постреливали, Карпетченко и Азарнов вышли на рубежи. Значит, бросок под прикрытием разведчиков Нищенко. За спиной полыхнули автоматные очереди его подгруппы. Вперёд, к ближайшему камню: упал, вскочил — и к следующему. Глоток воздуха — и снова прыжок за камень, а взгляд уже ловит следующий. Есаулков с Ветчиновым, не отставая, неслись за мной. Стой! Нарвёмся на пули. Упали, сократив расстояние до «духов» метров на пятьдесят. Цок, цок — между мной и связистом. Убрал голову — засекли!

Решил вывести на ударные позиции разведчиков Карпетченко и Азарнова. Дыхание восстановилось, сухость во рту утолил колючим снежком. Вспомнились лыжные гонки на десять километров в старших классах. Учитель физкультуры Павел Георгиевич Кривец, он же наш классный руководитель, требовал от своих учеников спортивных результатов. Когда мы бежали «десятку», пар от дыхания превращался в иней, и над верхней губой появлялись снежные усы. Растаяв, они стекали в рот водой, освежавшей пересохшее горло. М-да-а, счастливое наше детство…

И вновь рядом цоканье. Лежу у «духов» под носом. Они засели выше, и местность под их контролем. Цок, цок — уже совсем рядом. «Духи» сменили позицию? Рикошет мне не понравился: с того направления стрелять не должны. Выходит, «духи» подобрались к Азарнову, но в пылу боя Андрей их не видит. По радиостанции сообщил ему, что противник поблизости.

«Прошёлся» биноклем по верхушке скальной породы. Камни, валуны, заметённые порошей ложбинки… Разведчиков Азарнова и Карпетченко не обнаружил. Однако после запроса по радио оба доложили, что «духов» не видно. Пока их не выбьем, сажать вертолёты для эвакуации караванного груза нельзя! Размышления прервали взрывы гранат с фланга, где залегал Карпетченко. Это его ребята, — «духи» так не воюют. На запросы по радио ответа не было, наконец Сергей доложил, что душманы прижаты к земле гранатами, пытаются вынести раненых и убитых.

Карпетченко и Азарнов находились со мной в одной радиосети и слышали друг друга. А что противник? «Духи» выходили из боя, укрывшись в ложбине между двумя подгруппами разведчиков. Мою «тройку» они контролировали — засекли бросок, но видеть разведчиков Азарнова не должны. Андрей наблюдал за манёврами «духов», но потерял их из вида и вынужден был сближаться с ними вслепую. Закрытое пространство — камни, валуны — мешали отслеживать «духов», часто менявших позиции. С ними легко столкнуться на «встречных курсах» — лоб в лоб. Кто первым среагирует, тот и победит. А у душманов реакция отличная! Скоротечный бой займёт секунды…

Положение подгруппы Азарнова усложнило общую ситуацию по уничтожению противника, сопровождавшего караван и, как выяснилось, ещё и встречавшего его здесь — в промежуточном пункте. Разведчики Андрея оказались в опасности — надо было принимать решение. Оно вытекало из сложившейся обстановки. План действий такой: Азарнов с подгруппой будет засадой, жёсткой обороной, я с двумя другими подгруппами погоню «духов» на него, он встретит их огнём на поражение. Работаем, вперёд!

Под огневым прикрытием разведчиков Нищенко мы с санинструктором Ветчиновым и связистом Есаулковым рванулись к оставленному противником рубежу обороны. Бег в кирзовых сапогах по припорошённым снегом камням требовал сноровки — стопы ног выворачивались. Бежавший справа от меня Есаулков пустил автоматную очередь. Я упал, вскочил, увидел за камнями «духовские» штаны — снова упал. Спина Есаулкова скрылась в мандехе, я прыгнул за ним и стрелял, стрелял, стрелял…

Свалившись вслед за связистом в ход сообщения, оборудованный «духами» из вымытого в сезон дождей узкого мандеха, я огляделся. Развороченные взрывами НУРСов камни, тела убитых душманов, кровь на снегу… Но мы были не одни здесь живые, кто-то смотрел на нас. Да вот же они! В полумраке сверкнули глаза моджахедов. На площадку опорного пункта спустился Ветчинов — по брустверу зацокали пули. Два раненых «духа» сменили позицию и открыли огонь.

Глаза! «Глаза — зеркало души», сказал классик русской литературы. И что-то такое было в глазах душманов, что просигналило мне — опасность! Мы отскочили. И в ту же секунду земля качнулась от взрыва… Раненые «духи» были заминированы.

«Духи» минировали тела наших солдат, оставляя нам «сюрпризы» в виде минных ловушек. А эти заминировали себя. Но стоп! Здесь что-то не так… Неподалеку от места взрыва валялся мужской головной платок, который носят арабы. Я вспомнил — куфия! Так это арабы! Идейные наёмники! Мы быстро изъяли документы у погибших моджахедов. Потом разберёмся, кто и откуда снабжает оппозицию живым мясом для решения афганских дел.

Арабские наёмники, сообразив, что оказалась в западне, решились на прорыв. Но взрывы гранат, автоматный огонь подгруппы Азарнова опрокинули атакующих, крики «Аллах акбар» захлебнулись — свыше десятка наёмников были уничтожены. Мы с санинструктором бросились в мясорубку боя, цепко выхватывая взглядом все те места, где мог укрыться противник. Впереди — присыпанная снегом ложбина. С её обратного ската хлестали автоматы засадной группы Азарнова, встретившей арабов в низине. Тела врагов раскинулись на окровавленном снегу. Я упал у ближнего ската низины и пополз вперёд, чтобы оценить обстановку. Увиденное впечатлило. Тела одних наёмников были выложены в ряд, другие, уткнувшись лицом в снег, лежали там, где их застала смерть, — среди мёрзлых камней. Это были те, кто кинулся в последнюю атаку на разведчиков Азарнова и бесславно окончил свой путь на земле.

Составленное из арабских наёмников сопровождение каравана уничтожено! Но всё ли? Вдруг есть засада в одной из пещер? Чтобы продолжить бой, нас маловато, ещё бы группу для поддержки.

И тут меня залихорадило. Когда ситуация разряжалась, всегда начиналась «трясучка». Рано, слишком рано расслабляться, ещё много работы с караваном. Скомандовал разведчикам собрать оружие, боеприпасы и бегом к каравану. От спины шёл пар. Присел на камень, перевёл дыхание. Горячая получилась встреча! Наша первая встреча с арабами. Блеск глаз идущего на смерть наёмника… Я прочитал в его взгляде сигнал опасности. Каким-то шестым чувством «схватил», даже самому не верилось.

Трофеи мы взяли отличные: целый арсенал новеньких М-16А1 с боеприпасами — оружие арабской группы моджахедов. Но поразило другое — японские радиостанции УКВ- и КВ-диапазонов. Коробочки, похожие на пеналы, предназначавшиеся полевым командирам для эффективного управления боем. Это значит, что душманы обеспечивались связью не только для боевых действий в самом Афганистане, но и для переговоров с заграницей, имея аппаратуру быстродействия и закрытия передачи информации. Наши радиостанции Р-105 и Р-109 на таком фоне смотрелись убого.

Блоки с ручками управления, приборами контроля режимов, направленные антенны. Аппаратура контроля и слежения за эфиром. А на развёрнутой палатке — бумаги, Коран, несколько кокард со звездочками с головных уборов солдат Советской армии, огромный тесак. Выходит, сувениры собирали… С голов наших солдат…

Закончив сбор оружия «духов», связали автоматы и взвалили себе на плечи. До площадки приземления надо было пройти метров четыреста. Я обходил поверженных в бою моджахедов. Смерть настигла их в разных положениях. Правда, тела лежали уже немного не так: разведчики поработали с ними, изымая оружие и документы. Что чувствовали, о чём думали наёмники перед атакой? На смерть они шли сознательно, они не могли не понимать, что блокированы с земли и воздуха. Скорее всего, караван прибыл под утро и встал на днёвку у высокой горы. Позиции подтверждали наличие перевалочной базы, возможно, последней перед конечным пунктом доставки оружия. Сильная охрана… Кстати, «бурубухайка» с оборудованным на ней ДШК вела караван параллельным маршрутом, не приближаясь к нему. Прикрытие — арабы… И это сразу породило вопросы о перемещаемом караваном грузе. Что там?.. Но нам пора было уходить. Окрестные «духи» наверняка уже узнали о захвате каравана, а новый бой нам был ни к чему.

Я обозначил путь среди валунов и камней через разбитый караван. Вертолёты «зачищали» район эвакуации группы, облетая долину. Растерзанный реактивными снарядами караван распластался в кровавой кашице снега. Повсюду чернели следы разорвавшихся НУРСов. Тела уничтоженных «духов» наверняка похоронят местные жители…

На равнинную местность вышли, не чувствуя ног. Оставалось немного: прикрыть посадку досмотровой группы, загрузить трофеи и — прочь от горы. Посадка в вертолёты, взлёт — и борта пошли на Кабул. В иллюминатор я смотрел на равнину, покрытую клочьями снега. Меня трясло от пережитого волнения и напряжения. Но ночью, в тёплой палатке, станет хуже: бессонница сдавит мозг, и калейдоскоп событий раскрутится до утра. Рядом, прикрыв глаза, сидели мои разведчики… Выжили! Справились!

В первой половине 1981 года обстановка в Афганистане отчасти стабилизировалась. Советские войска отбили у душманов 20 уездов и 3 провинции, в 4 провинциях и 10 уездах установили власть правительства. Но все виды разведок фиксировали участившиеся факты поставок оружия в Афганистан из Пакистана, Ирана и Китая.

Разведчики 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии не предполагали, что борьба с караванами вскоре приобретёт отчаянный характер. Они просто делали своё дело на войне как положено, не зная, сколько ещё им предстоит выполнять интернациональный долг. Работали, как требовала обстановка.

Не знал и я, что через пять лет, после замены под новый 1982-й год, ещё раз прибуду на два года в Афганистан и в южной провинции Забуль возглавлю отдельный гарнизон советских войск, а в феврале 1989 года выведу через зимний Саланг в Витебск свой парашютно-десантный батальон.

Впереди была вечность афганской войны.

 

Глава 16. Исламский комитет

Процесс объединения сил сопротивления, координацию действий осуществляли исламские комитеты территориальных образований. В них входили полевые командиры уездов, провинций и округов, духовные лидеры, спинжираи (старейшины), судьи и казначеи. Являясь звеном управления в планировании, организации и ведении боевых операций, они осуществляли ещё и функции власти на местах, регулируя все сферы многоукладной жизни афганских племён.

В середине 1981 года душманское руководство в провинциях Кабул, Парван, Каписа, Лагман предприняло попытку собрать под единым командованием несколько отрядов с целью вооружённого захвата центральных провинций страны, включая столицу Афганистана. Отрядам оппозиции удалось овладеть рядом уездов, блокировать магистральную трассу Кабул — Баграм, подчинить себе дехкан обширной жилой территории. Это создало реальную угрозу новому режиму. Сложная обстановка на подступах к Кабулу разлагающе действовала на правительственную армию, дискредитировала органы государственной власти.

В сложившейся ситуации по просьбе руководства Афганистана, согласованной с Генеральным штабом Вооружённых сил СССР, была создана рейдовая группировка 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Основу её составил 350-й гвардейский парашютно-десантный полк, возглавляемый гвардии полковником Георгием Ивановичем Шпаком. Рейдовой группировке, усиленной армейской авиацией и танковыми подразделениями, была поставлена задача — нанести поражение объединённому душманскому формированию, взявшему под контроль кабульскую долину от столицы Афганистана до Чарикарской «зелёнки», и в том числе деблокировать дорогу Кабул — Баграм, которая использовалась 40-й армией для поставок военных грузов, перемещаемых воздушным транспортом из Советского Союза на авиационную базу Баграм.

Оплотом вооружённой оппозиции выступила кишлачная зона Исталиф, расположенная у подошвы горного хребта Пагман. Она вбирала в себя людской ресурс, составлявший основу душманских отрядов. Она же пополняла ряды выбывших из строя в боях с советскими войсками врагов Саурской революции.

На этой территории сосредоточились главные силы душманского сопротивления, и оттуда по советским войскам наносились удары в полосе от Кабула до Джабаль-Уссараджа, перевала Саланг. Для отражения ответных атак ограниченного контингента на мятежный район душманы превратили кишлачный массив в опорный пункт обороны, способный противостоять мощи советских войск.

В окаменевших стенах глиняных мазанок, в лабиринтах дувалов душманы устроили огневые точки, создав многоярусную систему огня. Чтобы советская боевая техника не подошла к линии его обороны, противник перекрыл плотинами русла рек, изменил направление водных потоков, и подъездные пути к кишлачному массиву оказались затоплены. Оставшиеся дороги и тропинки мятежники заминировали противотанковыми и противопехотными минами. Таким образом, душманы основательно подготовились к длительным боям с подразделениями доблестного «полтинника». И всё же десантники, проявив мужество и отвагу, зажали душманское формирование в клещи.

Активные бои развернулись на обширном пространстве, примкнувшем «зелёнкой» — фруктовыми садами — к восточной подошве хребта Пагман. Горели кишлаки Калайи-Салар, Дехи-Ходжа-Хасан… Чёрные зловонные дымы пожарищ и мириады мух, отъевшихся на неубранных трупах местного ополчения, казалось, вот-вот вытянут души моих разведчиков, вернувшихся из ночного рейда в тылу противника.

После трёх ночей, проведённых в разведке в ущелье с одноименным названием Исталиф, моей разведгруппе поступил приказ находиться в резерве командира дивизии генерал-майора Рябченко. Пока разведка 80-й отдельной разведывательной роты 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии отдыхала, гвардии подполковник Скрынников через переводчика допрашивал взятого нами в плен душмана.

Начальник разведки соединения вызвал меня по радиостанции к себе и объявил, что информация, полученная от «языка», требует срочной реализации. Схваченный «дух» сообщил следующее. На южной окраине кишлака Исмулла заседает исламский комитет, в который входят около десятка полевых командиров. Комитет контролирует часть провинций Парван, Каписа, Лагман. «Духи» совещаются по поводу организации совместного удара по советским войскам для прорыва в горы. Атака возможна с нескольких направлений…

Скорее всего, душманы готовили бросок через боевые порядки 1-го парашютно-десантного батальона капитана Войцеховского. Бомбоштурмовые удары армейской авиации по опорным пунктам противника деморализовали его, но не принудили сложить оружие. Враг сопротивлялся, привлекая отряды местной самообороны — ополчение. Батальон Войцеховского нёс потери…

Придумывать что-то оригинальное времени не было. Замысел операции был прост. Первыми по душманскому штабу ударят «горбатые». Я с разведгруппой приземлюсь у объекта атаки, и под шумок мы выйдем на него с двух направлений. Если повезёт — захватим «духовских» начальников, если нет — ликвидируем их и быстро покинем кишлак.

Прикрытие у душманских лидеров сильное, поэтому ориентироваться следовало по ситуации. Если что-то начнёт складываться не в нашу пользу, мы должны всех нейтрализовать и бежать на площадку приземления к вертолётам.

Я решил работать двумя подгруппами: первую возглавил сам, руководство второй поручил Азарнову. В группу захвата включил девять разведчиков. Не много. Но это разведчики 80-й отдельной разведывательной роты 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, проверенные многими специальными операциями и боевыми выходами в тыл противника! Этими ребятами мне посчастливилось командовать без малого два года. Взаимодействие в засаде, поиске, захвате было отработано нами идеально, мы понимали друг друга с полувзгляда, полужеста. Если я «выкинул» палец, это означало: работаем по первому варианту. Разведчики знали его содержание в режиме активных мероприятий или, наоборот, в режиме затаивания, когда нужно стать невидимым, слиться с пылью афганских дорог. В соответствии с подготовкой своих разведчиков я ставил им задачу без лишних предисловий — быстро и чётко. В данном случае нашей задачей был налёт, его цель — захват исламского комитета. Около десятка полевых командиров собрались в двадцати километрах отсюда и ведут мудрые разговоры о том, как «отвинтить» нам головы. Пленный покажет объект. Действуем по классической схеме: вначале по объекту отработают «двадцать четвёртые», затем подключимся мы. Прибыть на объект надо быстрее молнии. Нельзя позволить «бородатым» прийти в себя, иначе точно лишимся голов. О прикрытии комитета ничего не известно. Ясно, что оно где-то рядом, но ввязываться с ним в бой нежелательно — бессмысленно и опасно для здоровья. Живыми из «духовских» начальников берём только тех, кто постарше и в белой одежде. Забираем их с собой, а остальных — к чёртовой матери!

«Двадцать четвёртые» уже высматривали передвижения «духов» в пространстве между командным пунктом дивизии, раскинувшим палатки в поле, и окружённым десантниками кишлаком. «Восьмёрки» сели на пятачок, обозначенный оранжевым дымом. Тучи пыли поднялись над антеннами батальона связи. Обе подгруппы разведчиков, подполковник Скрынников, офицер разведотдела, переводчик и пленный афганец заскочили на борта. Взлетели. Внизу поплыла земля, мелькая квадратиками полей и дувалов.

Пленного отвели в кабину пилотов — к блистеру, откуда ему удобнее было ориентироваться на местности и распознать жилище, в котором заседает исламский комитет. Операция захвата проводилась по факту получения оперативной информации от пленного — с ходу, и её реализация отчасти носила спонтанный характер. Если час назад исламский комитет находился в месте, где его зафиксировал наш источник информации, то через пятнадцать минут «духовские» командиры могли уже сменить позицию, и тогда ищи ветра в поле.

И всё же мы имели основания рассчитывать на успех за счёт внезапной атаки «двадцать четвёртых». Пара боевых вертолётов «пройдётся» реактивными снарядами по «духам», выведет их из активной борьбы, что позволит нам сблизиться с ними для захвата. Благодаря атаке «горбатых» мы выиграем время для броска на объект и будем прикрыты от «духов» на открытом пространстве. Успеем мы уйти с площадки приземления и укрыться за дувалами, пока «духи» не придут в себя, или не успеем? Не обсуждается! Сомнения прочь! Обязаны успеть! Иначе боевики прикрытия душманского руководства обрушат на нас огонь из всего, что стреляет…

Выстраивая план налёта на душманский штаб, я не исключал того, что отдельные эпизоды операции будут скоротечными — займут всего несколько секунд, значит, действия обеих подгрупп должны быть синхронизированы. При этом не должна теряться визуальная связь между ними, иначе нарушится взаимодействие и подгруппы не смогут прикрывать друг друга.

С высоты полёта я смотрел на полосу боевых действий. Вот и кишлак Заргаран. Его глинобитные лачуги и дувалы, прижавшиеся к подошве горной системы Пагман, укрыты «зелёнкой», в которой прячутся огневые позиции душманов. Перед ними под фронтальным огнём лежали десантники «полтинника». Одни лежали, выбирая время для рывка к кишлаку, другие лежали, чтобы не встать никогда…

Часть парашютно-десантного батальона капитана Войцеховского вытаскивала из виноградников попавшую под огонь противника 5-ю роту старшего лейтенанта Салавата Менгалиева. Спешившийся с техники личный состав пробивался к глиняным жилищам — опорным пунктам, соединённым системой оборонительных сооружений, в надежде зацепиться за дувалы и втянуться в кишлак. Устроенные среди фруктовых деревьев позиции душманов стали для десантников смертельным препятствием. Противник вёл огонь из-за дувалов, различных строений, из арыков, ям, из проклятой «зелёнки», скрывавшей его перемещение по фронту. В затянувшихся боях с озверевшими «духами» ряды десантников неуклонно редели.

Утопавшие в зелени кишлаки, и большие и малые, выглядели одинаково убого. Некоторые лежали в руинах. Разбитые авиацией, гаубичной и реактивной артиллерией, они походили на груды древних развалин. К ним лепились некогда жилые, а ныне покинутые дехканами населённые пункты с сетью дувалов, арыков с бежавшей в них водой молочного цвета. Окружённые «зелёнкой» пирамидальных тополей, они терялись за горной цепочкой Чашмайн-Садик, склоны которой обвивали террасы с разбитыми на них огородами самых причудливых конфигураций.

Прижимаясь к земле, наша группа из четырёх вертолётов неслась вдоль «зелёнки» и кишлаков. Шедшие сзади «двадцать четвёртые» пристроились выше, прикрывая выход обеих подгрупп на Ми-8 к объекту захвата. Пленный, жестикулируя, что-то объяснял и показывал через блистер тарджимону — переводчику. Тот, уставившись на «духа» вытаращенными глазами, казалось, готов был долбануть его по голове. Похоже, они не очень понимали друг друга.

Михаил Фёдорович слушал обоих. Подавшись корпусом вперёд, он переводил взгляд с одного на другого, пытаясь вникнуть в показания пленного. Тут афганец кивнул на мелькавшую внизу землю и что-то пояснил переводчику — оба уткнулись в пёструю панораму ландшафта.

Склонившись к Скрынникову, переводчик сказал ему на ухо пару слов. Михаил Фёдорович кивнул и повернулся к командиру звена. Наш борт левым креном пошёл по кругу. «Двадцать четвёртые» выпали из поля зрения. Распластавшись на полу вертолёта, я выглянул наружу. «Двадцать четвёртые» заходили в атаку на жилище, полыхавшее у виноградника. Оно-то нас и интересовало. Чёрный дым, пыль, обрушившиеся перекрытия — не иначе как результат первого захода «горбатых». «Восьмёрки» замыкали круг, ожидая, когда они закончат работу и обеспечат нам высадку.

Боевые вертолёты очередным залпом НУРСов накрыли объект и ушли в набор высоты. Цель исчезла в клубах пыли разорвавшихся снарядов. «Восьмёрки» пошли на посадку. Сжав зубы, я вскинул вверх руку — сигнал к полной готовности. Едва вертолёт коснулся земли, как за мной в открытую дверь выкатились Сокуров, Архипов, Ксендиков. Проскочив возмущённый винтами поток воздуха, мы заняли позицию, прикрывая уход вертолёта с линии огня от объекта.

Медленно, словно нехотя, «вертушки» ушли от площадки приземления. Тишина обрушилась невыносимым звоном в ушах… Объект! Глиняные сооружения за общим дувалом горели, огонь бешено бушевал на сорокоградусной жаре, с треском выбрасывая искры. Языки пламени рвались в тёмно-синее небо, испепеляя сад, где могли находиться «духи», прикрывавшие исламский комитет. От точки приземления до кишлака — двести метров открытого пространства. Пока «духи» отходят от удара авиации, эти метры надо преодолеть на одном дыхании, чтобы, укрывшись за дувалами, приступить к основному этапу операции.

Дал группе сигнал к броску. Под гул двигателей вставших над головами в круг «двадцать четвёртых» понеслись к намеченной цели. Падали, вскакивали, кувырками уходили с линии возможного огня противника, бежали, не спуская глаз со стен горевшего штаба душманов. Ближайший к нам внешний дувал кишлака проскочили без перестрелки. Охрана исламского комитета сопротивления не оказала. Где она находилась? У нас таких разведданных не было. Ввиду чрезвычайной важности информации, полученной от пленного, мы реализовывали её по свежим следам.

Треск пламени напоминал звуки выстрелов. На характерные щелчки тело реагировало автоматически — упасть, откатиться в сторону и снова сделать рывок вперёд, не выпуская из поля зрения объект захвата. Всё длилось не больше минуты, но требовало предельной концентрации физических и психоэмоциональных возможностей. Внезапность — наш козырь. Нельзя потерять это преимущество. Ничто не должно помешать атаке десантников. Осталось немного…

За следующим, в человеческий рост, дувалом мелькнули пакули — шапки афганских таджиков. Полоснул очередью-другой и, перескочив через стенку, занял положение «к бою». Всё, зацепились! Теперь — оглядеться!

В секторе действий разведчиков Азарнова слышалась стрельба. Неужели взаимодействие между подгруппами потеряно уже на этапе выхода к объекту захвата? Разведчиков Андрея не было видно из-за внутренней конфигурации стен. Разведчики шли на объект с противоположной стороны, чтобы помешать членам исламского комитета уйти в сады. Добрались ли ребята до строения с дувалом, вытянувшимся левее метров на тридцать? Неясно.

У нас душманов не наблюдалось, а вот с направления Андрея Азарнова стрельба стала сильнее. Длинные очереди хлестали из глубины жилого сектора, не давая его подгруппе приблизиться к объекту захвата. Не похоже на приличных «духов», расходуют боеприпасы безобразным образом!

Перемахнув с разведчиками через стенку, разделявшую внутренние помещения, оказались во дворике, усыпанном сушившимися на солнце абрикосами и виноградом. Там в луже крови лежали двое моджахедов: один с ранением в грудь, другой без руки. Осколки реактивных снарядов не церемонятся с человеческой плотью. Невидящий взгляд раненых свидетельствовал о сильной контузии. Они не относились к охране исламского комитета: на груди одного из них висел пистолет, что говорило о его принадлежности к руководящему звену душманского сопротивления. Силы оставили их у дувала, оба упали, ослабев от потери крови, на рассыпанный для сушки изюм.

Не задерживаясь возле раненых, мы двинулись на звук выстрелов. Пробрались в соседний дворик, через проход, прикрытый массивной дверью, проскользнули в следующий, где стучали автоматные очереди, и увидели «духов», которые вели огонь по разведчикам Азарнова. В упор из трёх автоматов разнесли душманов на куски, не дав им даже возможности сопротивляться.

В полуоткрытую дверь комнаты кинул гранату. Дверь вынесло взрывом. Ворвались внутрь. На ярко вышитых подушках скорчились члены исламского комитета. Валялись забрызганные кровью лунги — чалмы, чабли — сандалии, кермеджи — кроссовки… И множество документов…

Один из раненых моджахедов, судя по белой чалме и халату особой расцветки, был муллой и в светской иерархии — немалым начальником. Беглый внешний осмотр показал: члены исламского комитета большей частью контужены вследствие взрыва НУРСов и ручной гранаты. Один получил ранение в голову, что вызвало обильное кровотечение из затылочной части. Он нам не нужен! Тяжёлый!

Работали три минуты: оружие в охапку, боеприпасы и документы — в плащ-палатку. Бумаги, тетрадки, карты на английском языке… Здесь исламский комитет принимал решения, отсюда руководил боевыми отрядами на большой территории. Документы, разумеется, содержали много ценной информации, которая требовала пристального изучения и использования в операциях наших войск.

Влетевший в помещение Азарнов доложил: «духовская» охрана застряла в «зелёнке». Отправил его наверх, прикрыть отход до площадки, — как бы «духи» нас не «причесали» под занавес! С нами пленные и документы! Сокуров погнал «комитетчиков» наружу.

«Двадцать четвёртые» пронеслись над головами, контролируя местность на случай появления душманов. «Восьмёрки» заходили на посадку. Выхватил из «разгрузки» пирофакел и, дёрнув шнур, бросил шипящий тубус перед собой. По оранжевому дыму экипажи увидят направление ветра и точку посадки бортов.

Почерневший от волнения Михаил Фёдорович махал руками в открытой двери вертолёта. Пленных и палатку с трофеями затолкали в накалившийся на солнце салон. Убедившись, что подгруппа Азарнова закончила посадку, я запрыгнул в «вертушку». Уходим! Внизу поплыла выжженная земля. Через двадцать минут приземлимся у штаба оперативной группы дивизии. Разведка ВДВ выполнила очередное задание. Немного отдохнём — и снова в бой!

 

Глава 17. Душманский капкан

Авиаотряд из боевых вертолётов Ми-24 и общей поддержки — Ми-8 с группой захвата на борту, прижимаясь к земле, шёл курсом на юг. Отойдя влево от трассы Кабул — Кандагар, вертолёты проскользнули у кишлаков Чахарасиаб, Дехи-Калан, обогнули вершину Сафед санг и свернули на Спингар — мощный хребет с шапками вечных снегов и зловещими ущельями, во тьме которых таилась война.

Пик Сикарам, взметнувшийся на 4745 метров над уровнем моря, царил над Джелалабадской «зелёнкой» и словно говорил чужакам: не суйтесь сюда — умрёте. В живописные горы вписалась седловина перевала Пайвар, через которую из Пакистана в Афганистан вели караванные тропы Великого шёлкового пути.

Спускаясь с хребтов в выжженную солнцем степь Тобаги, что ближе к Кабулу, тропы разбегались к провинциям Газни, Нангархар, Логар. Покрывавшая плодородные земли Логара плотная «зелёнка» помогала скрываться группам вооружённой оппозиции, контролировавшим трассу Кабул — Газни — Кандагар. Действовавшие там моджахеды были этническими таджиками, а также хазарейцами, ведущими не кочевой образ жизни, как племена пуштунов, а оседлый — в кишлаках на своих исконных территориях. Они нападали на транспортные колонны советских войск, поставлявшие материальные запасы в гарнизоны Гардез, Кандагар, Шиндант, и сжигали их вместе с личным составом сопровождения. Боевые операции ограниченного контингента в 1981 году несколько снизили активность противника, отдельные участки трассы были взяты под контроль, но враг не отказался от своих устремлений и продолжал атаковать колонны КАМАЗов.

В начале 1981 года лидеры афганской оппозиции признались своим покровителям — Госдепу США в ослаблении влияния на центральные провинции страны. Потерявшие в боях с ограниченным контингентом живую силу душманские формирования стали испытывать недостаток в оружии и боеприпасах. Американский центр ЦРУ в Пакистане отреагировал в мгновение ока: для оппозиционных партий, имевших боевые отряды, в Афганистан потянулись караваны с оружием.

В первую очередь оружие поставлялось душманским отрядам, сохранившим потенциал в боях с советскими войсками. Руководители оппозиционных партий, полевые командиры покупали его за деньги, поступавшие на банковские счета в Пакистане. Военное имущество, боеприпасы, средства связи, медикаменты закупались также на средства, вырученные за контрабанду опиума и героина. Через Пакистан наркотики доставлялись в порты Индийского океана, там их покупали дилеры международного наркотрафика и морями-океанами распространяли по всему земному шару.

В отлаженную систему поставок — «в Пакистан — наркотик, обратно — оружие» — было вовлечено много участников, которым присутствие в Афганистане советских войск сыграло на руку, позволив вести выгодный бизнес. Одни удовлетворяли свои политические амбиции, упиваясь властью в уездах и провинциях, другие имели коммерческий интерес — промышляли контрабандным товаром: коврами, камнями, драгоценным металлом. Ну и, конечно, героином и опиумом — как же без них! И на какой бы площадке ни разыгрывались игры: политической, религиозной, экономической, — афганская оппозиция извлекала прибыль. Её борьба с советскими войсками была выгодным проектом. Под его реализацию поступали огромные деньги американских налогоплательщиков. Прокладка караванных маршрутов через границу с Пакистаном для сил афганского сопротивления имела особое значение.

Командование 40-й армии фиксировало усиление моджахедов за счёт поставок оружия из Пакистана. Оценив опасность режиму Кармаля, а также собственным войскам, оно приняло решение выставить заслон караванам с вооружением. Командующий армией генерал-лейтенант Ткач Борис Павлович возложил эту задачу на разведывательные подразделения ограниченного контингента. Разведчикам 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии была определена полоса для проведения мероприятий по захвату и уничтожению караванов, включавшая территории провинций Нангархар, Кабул, Логар.

«Ворота джихада» — так переводится с фарси-кабули название провинции Логар — аль-джихад Бэб, ставшей в 1981 году стратегическим коридором поставок оружия для афганской оппозиции. Её территория с множеством тайных троп и ущелий удобна для перевозки грузов. Восточные уезды провинции граничат с Пакистаном, подпирая горные субтропики Нангархара, западные примыкают к провинции Кабул. С севера на юг её пересекает река Логар, по берегам которой длинной цепочкой тянется утопающий в зелени плодовых деревьев кишлачный массив.

Начальнику разведки 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии подполковнику Скрынникову альтернативная информация о «духовских» проводках поступала через жиденькие каналы «гэрэушной» разведки Генштаба ВС СССР, агентурную сеть Службы государственной безопасности Афганистана — ХАД, авиационную разведку на базе эскадрильи МиГ-21Р.

Моей разведывательной группе было поручено устроить засаду на караван по информации, полученной из афганского разведцентра «Шир». Информацию следовало проверить воздушной разведкой с вылетом в район предполагаемых действий и оценить с точки зрения эвакуации группы на случай, если на каком-то этапе выполнения задания противник зажмёт.

Командир звена вёл вертолётную группу таким образом, чтобы у моджахедов не сложилось впечатления, что русские заняты разведкой с целью организации засады. Оказавшись в полосе караванных маршрутов, отмеченных источником информации, вертолёты вышли на курс поиска. В иллюминатор была видна замысловатая сеть тропинок. По одним из них дехкане ходили в соседние кишлаки решать свои торговые дела — обмениваться товарами, по другим гнали на водопой или на пастбища стада овец и верблюдов.

Имелись дороги для колёсной техники, вывозившей из каменных карьеров руды, мрамор, гранит. Тропинки, что вились у хребтов и терялись в ущельях, использовались для ухода в горы, где дехкане скрывались, пережидая опасность. По каким из них двигались караваны? Сразу не скажешь. Для выводов одного осмотра территории мало, нужны более точные данные, которые может добыть агентурная разведка, прежде всего ХАД. Служба безопасности Афганистана получала информацию из местных источников, близких к проводкам караванов, от самих участников проводок, выплачивая им пайсу — гонорар. С ХАД, безусловно, надо общаться на интересные нам темы, но аккуратно.

Высматривая с борта вертолёта подходящие места для засад, пути отхода групп к точкам эвакуации после выполнения заданий, я отмечал на карте транспортные артерии, сходившиеся в ущельях. Отмечал участки, где, с моей точки зрения, удобно вести караваны, площадки для посадки «вертушек», кишлаки как возможные перевалочные пункты в пойме реки Логар, из которых оружие уже шло конечным адресатам в центральные районы страны.

Авиаразведка оказалась полезной, был собран большой фактический материал. Сложившаяся общая картина дорожной сети и кишлачного сектора открыла возможность гибко видоизменять замысел борьбы с караванами во взаимодействии с армейской авиацией. Рождались варианты работы разведывательных групп на различных направлениях. О них я и доложил начальнику разведки дивизии по прибытии на базу.

Я указал маршрутную сеть от гряды Спингар, удобную для переброски грузов на колёсной технике, тракторах и вьючных животных. Она обеспечивала подходы к кишлакам на путях перемещения оружия и организацию перевалочных пунктов. Складированию оружия и боеприпасов в пойме реки Логар способствовало как наличие дорог, так и возможность маскировать караваны в «зелёнке» с помощью местной агентуры проводки караванов. Вместе с тем я отметил в докладе, что на месте «духовских» начальников не решился бы без агентурного прикрытия вести караван к столице, где натыканы войска «шурави» и правительства.

Я предположил, что противник, скорее всего, исходит из опасности приближения караванов к магистральным коммуникациям. Их движение на равнине отслеживается нашей авиацией, поэтому в районе Хоши, по всей видимости, имеются временные склады с оружием. Военные грузы душманы перевозят на вьючных животных мелкими партиями, для маскировки везут товары, которыми торгуют на рынках.

Захват каравана я предложил организовать следующим образом. Работать двумя группами: одна должна уничтожить караван, другая на «вертушках» в случае необходимости прикрыть первую и заодно провести досмотр караванной «ниточки». «Броню» привлекать в зависимости от ситуации. Ночью бронетехника страхует возвращение групп с задания или отвлекает внимание «духов» от наблюдения за целью.

В докладе начальнику я отметил, что без информационной поддержки агентов из числа местного населения не обойтись. Мирных жителей среди местных в принципе нет. Мужчины воюют в горах, а в кишлаках остались бачата и здоровые старики (чертовски опасные!) — бойцы ополчения. Мы для них чужие, у нас разное видение мира, разные понятия о добре и зле, — поэтому советские разведывательные органы не смогут войти с ними в контакт. Значит, искать выходы на источники информации среди местного населения в полосе проводок караванов надо через афганскую службу безопасности, закрыв глаза на то, что в ней всё продаётся и покупается. Информация тоже. «Хадовцы» найдут агентов. Да они у них уже есть. В этом я убедился, доставляя пленных душманов в их отделение ХАД не далее чем неделю назад. Одних «духов» саурские революционеры пытали изуверскими методами, другие «духи» сидели рядом и улыбались — стало быть, свои!

Наши гэрэушники беспомощны, кагэбэшники в военные дела не лезут — их интересует политическая информация для Москвы. Нравится нам это или нет, но придётся обращаться к ХАД. С ней надо работать осторожно, иначе можно остаться без головы, — это правда! Но — увы! — альтернативы нет.

От магистрали Кабул — Кандагар до полосы разведки, в пределах которой планировались засадные действия двумя-тремя разведгруппами одновременно, более тридцати километров. «Броня» не успеет ни к одной из групп, оказавшихся под ударом «духов», те «пройдутся» по нашим парням быстрее, чем бронетехника окажет помощь. Информации о противнике нет. Какие отряды? Сколько? Где дислоцируются? Кроме общих, а то и вообще противоречивых данных — ничего! Сунемся в душманский рассадник без страховки, «бородатые» нас уничтожат — не поморщатся. Рассчитывать на успешный перехват караванов можно исключительно в ночных засадах — в этом я был убеждён.

Уткнувшись в карту-«пятидесятку», начальник разведки обдумывал ситуацию в свете сказанного мной в докладе. Я же старательно убеждал его, что высажусь с группой минут за двадцать до наступления темноты, осмотрюсь, «понюхаю воздух» и за полтора часа выйду к месту засады. Для убедительности ткнул карандашом в карту, мол, обратите внимание, товарищ подполковник на сужение рельефа между хребтами. Здесь дорожная сеть, собираясь в узком проходе в «пучок», блокируется нисходящими навстречу хребтами. И получается «капкан», «душманский капкан». Именно так «духи» организуют нападения на колонны наших войск. Клин вышибают клином! Воспользуемся «духовской» методой!

После обсуждения засадных действий начальник разведки дивизии утвердил: работаем двумя разведывательными группами. Моя — основная, группа Павла Перькова страхует на «вертушках».

Утром следующего дня мы с командиром вертолётной группы пролетели над контролируемой душманами территорией таким образом, чтобы противник не догадался о разведывательной цели полёта. Взлёт осуществили двумя парами вертолётов в рассчитанное время. В иллюминатор разведчики отслеживали прохождение ориентиров, ситуацию на полях и в кишлаках, чтобы иметь представление о плотности проживания населения на данной территории. Пролёт завершили у ориентира поворота в район предстоящих действий — перекрёстка дорог южнее кишлака Сангархейль — и левым виражом вошли в зону задания. Противник не сможет вычислить, что за нашим полётом последует засада на его караван.

Вечернее солнце уходило за гребень хребтов, разбросав по долине жутковатые тени. По коже побежали мурашки. Внимание, собраться! Прибываем! Взмах руки — сигнал «Приготовиться!». Разведгруппа превратилась в сжатую пружину. «Ни пуха!» — пожелал командир звена вертолётов. «К чёрту!»

Следующую секунду на земле представить невозможно. И будет ли она вообще? Вперёд! Мы выскочили за борт вертолёта и заняли положение «к бою». «Вертушки» ушли на аэродром, не создавая впечатления выброски разведчиков. Ощетинившись стволами, мы лежали в солончаковой степи Гумаран, в прогорклой пыли, оглушённые звенящей вокруг тишиной. Группа сделалась тенью и вместе с остальными тенями заскользила к вершине в треугольнике трёх кишлаков.

На Востоке темнеет быстро, отчего не всегда улавливаешь момент перехода сумерек в непроглядную ночь. Тишина становится звонче, опаснее, заставляет дрожать напряжённое тело. Кажется, там, в густой темноте остывающей ночи, словно волки, крадутся «духи».

Я повёл группу к расщелине, образуемой вершинами на участке трёхсот метров, куда устремился «пучок» дорог и тропинок. Мы двигались к горе с отметкой 2102 метра, что поднялась между ближайшим кишлаком на севере и горой Срегар на юге. Я выбрал её для засады из-за господствующего положения над местностью и удобства наблюдения за выходом из ущелья.

Внимание обострилось до предела: порыв ветра, вой шакалов, крик ишаков кидали тело к земле, шлифуя природную реакцию самосохранения. Спасибо тренировкам! Тренировки на базе отточили мастерство выдвижения к объекту. Мы в радиомолчании — в эфир не выйдет сигнал, не сорвётся фраза: «В порядке». Молчим — целее будем!

А вот и «связка» дорог, входящих в расщелину «пучком», — её я увидел с борта вертолёта. Суженное пространство в триста метров, образованное устремлёнными навстречу друг другу хребтами. Вершина левого, ближнего к нам, — место засады на караван противника. Мимо нас караван не пройдёт. Северную он выберет дорогу относительно нашей вершины или южную, — он обречён в любом случае. И вот почему. Какой бы путь ни выбрал караван-баши после выхода из ущелья, караван пойдёт мимо нашей горы. Если северный — караван окажется между засадной группой и кишлаком, до которого два километра открытой степи. Внезапным огнём из засады мы нанесём ему сильный удар и потом добьём его в чистом поле. Уйти некуда! Конечно, охране каравана может помочь ополчение. Совместная атака кишлачных «духов» и прикрытия каравана создаст определённую проблему, но всё же небольшую. Противник атакует нас, хотя и консолидированно, но с одного направления, а это мы выдержим.

Если караван свернёт на южный маршрут, его и там ожидает верная гибель. Кинжальный огонь зажмёт его в расщелине, у него не будет возможности маневрировать и отойти назад, останется один путь — к Аллаху. И здесь ополчение может включиться в поддержку попавшего в засаду каравана, тем более что среди боевиков могут находиться выходцы из ближних кишлаков. Но помощь каравану придёт позднее. «Духам» надо будет ещё разобраться в ситуации, выйти на рубеж атаки, что неудобно из-за положения кишлаков на местности. Мы же затянем бой до прилёта «вертушек» с резервной группой Павла Перькова. Так я представлял себе схему боя. Если караван пойдёт. А если его не будет, мы снимемся перед рассветом и уйдём в квадрат эвакуации на базу — до следующего раза. Без агентурного сопровождения борьбы с караванами приходилось работать по принципу: «повезёт — не повезёт».

На вершине я устроил разведчиков с учётом особенностей засадной атаки и характера местности. В отсутствие прикрытия риск был рассчитан, нас страховали другие факторы. Один из них — точка снятия группы вертолётами: азимут 120, расстояние — пять километров.

По радиостанции мне доложили о ситуации в секторе наблюдений: особенностей не отмечено, отблесков не видно. Затаились «духи»… Разведчики Баравкова держали участок на обратной стороне вершины, их задачей было воспрепятствовать возможной атаке ополчения из кишлаков.

Меня беспокоила мысль, что караван останется в предгорье. Наступала зима, и часть «духов» оседала в кишлаках охранять оружие, вести разведку, проводить вооружённые вылазки. Им на руку подтянуть оружие к кишлакам, чтобы обойтись без ходок в дальнейшем: пойдут снегопады, закроются перевалы, дороги. Забросить груз адресату, и все дела.

На часах — 5:30. Экипажи вертолётов готовятся к вылету. Страхующая группа Перькова прибудет с ними для обеспечения нашей эвакуации. В 6:30 взлёт. С отвлекающего круга «вертушки» отметятся у трассы и в 7:00 выйдут к точке приземления. Будем встречать. Мысленно «проиграл» снятие с засады и уход к площадке приземления вертолётов и двинулся в обратном направлении. Обошёл разведчиков Нищенко и, убедившись, что их не видно с линии гребня, повернул к Азарнову. Сержант вскочил: «Внимание — караван!»

В ночной прицел выход из ущелья как на ладони — тёмное пятно. Изображение плыло, но объект точно двигался в нашем направлении. Часы показывали 5:45. До взлёта вертолётов в Кабуле менее часа плюс двадцать минут полёта без «нарезания» ложных кругов, значит, надо держаться. Раньше времени «вертушки» не взлетят: темно, да к тому же приказ! Поэтому в течение часа расчёт на собственные силы.

Пятно в ночном прицеле приобрело очертания трёх всадников, следовавших к узкому проходу между вершинами. Разведка! «Духи» не таились, разговаривали о душманских делах, вели себя уверенно, свободно, как если бы ехали по кишлаку. В поле зрения всадников попали вершины, образующие проход. «Духовская» разведка на ходу осмотрела склоны хребтов и, не спешиваясь, вошла в него на верхах. Остановятся? Нет. Узкий участок не насторожил душманов, они чувствовали себя хозяевами положения, спокойно входили в ущелье — не иначе как местные.

Каравана не было. Неужели остался в ущелье? Не рискнули перекинуть груз конечному адресату. Разведчики остановились в ста метрах от нас — три выстрела из ПБС, и никто не заметит. Разведку пропустим, она не нужна.

В прицеле ослепительно вспыхнуло — «духи» зажгли фонарь. Повёл прицелом вправо от дороги — мигнуло в ответ. Разведка «духов» подала сигнал «путь свободен», караван принял его и дал подтверждение. Противник уверен в отсутствии опасности.

Я осмотрелся, оценивая угрозу группе. Бывало и хуже. Сигнал принят, но где караван? На востоке вот-вот загорится заря. Сейчас мы должны были снять засаду, чтобы успеть в предутренней мгле выйти к площадке приземления «вертушек». Но… Караван. Идёт. Переваливаясь с боку на бок, из-за поворота вывернула машина. «Бурубухайка». Где её откопали? Впихнули в колонну после перевала — в долине. За машиной шагали верблюды с поклажей бордового цвета, привязанной кожаными ремнями. Скрипели гужевые повозки. Шла охрана каравана: душманы в тёмных одеждах, за ними всадники на лошадях — покачиваясь в сёдлах, они боролись со сном. Коммерческий караван? Как бы не так! Сопровождение вооружено.

Развалюха, отплёвываясь чёрными выхлопами несгоревшего топлива, втягивалась в подготовленный для неё «капкан» и увлекала за собой караван с двумя десятками душманов. Они брели по пыльной дороге в полудрёме, восстанавливая силы после изнурительного пути через горы. Для нас это плюс. Уставший противник менее боеспособен, его реакция притуплена.

Шли трактора с прицепными тележками — небольшие юркие машины, способные тянуть тонну груза. «Хвост» «духовской» «ниточки» — три пикапа с ДШК в грузовых отсеках. Вышли из ущелья, по которому скользнул первый луч солнца, выглянувшего из-за снежных вершин Гиндукуша. Мы действуем так: я «трассером» «снимаю» водителя — это сигнал атаки на караван. Азарнов из «Мухи» — РПГ-18 «гасит» последнюю машину, закрывая «капкан», и переносит огонь на охрану и сопровождение каравана. Ещё есть время внести уточнения. Но его нет на непозволительную роскошь — дрогнуть и сломаться!

Караван «вписался» в зону огня засадной группы, что лишило его манёвра. Противник не мог атаковать нас с фронта или обострить ситуацию на уязвимом правом фланге. «Духи» попали в свой любимый «огневой мешок» — «душманский капкан». «Бурубухайка», вереница животных, охрана с китайскими АК на плечах — в западне! Пора!

Потренировал перенос огня с одной цели на другую и, окинув взглядом караван, нажал на спуск автомата. Караван-баши и водитель уткнулись в панель приборов. Глухие выстрелы ручных гранатомётов подгруппы Азарнова разнесли «бурубухайку» и пикап, замыкавший колонну. «Душманский капкан» закрылся! Автоматные очереди смели кучку «духов» охраны и сопровождения. Упавшие под пулями животные перегородили дорогу колёсной технике, ставшей лёгкой мишенью для поражения удобными в таких случаях РПГ-18 «Муха». С десяток душманских тел лежали там, где их настигла смерть в первые секунды атаки. Раненые отползали с линии огня за трупы животных, камни, опрокинутые тележки тракторов. «Духовская» колонна представляла собой жалкое зрелище.

Раненые и не попавшие под огонь засады душманы пытались сопротивляться. Из неудобного положения снизу вверх отстреливались одиночными выстрелами, рассчитывая на поддержку ополчения. «Подавить, иначе организуются на фланге», — мелькнуло в голове. Бухнул гранатомёт. Укрывшихся за машиной «духов» смело камнями и щебнем.

Часы показывали 6:55. Связист протянул гарнитуру для связи с авиацией. Сквозь треск и шипение послышался голос командира звена. Я доложил обстановку: бой с «духовской» «ниточкой» в координатах… С направления Хоши атакован противником. Дал команду на высадку досмотровой группы Перькова для загрузки трофейного оружия. Прикрывая друг друга, разведчики спустились к забитому каравану, осмотрели трупы душманов, собрали оружие, боеприпасы, документы и всё, что интересует разведку в подобных случаях. «Языков» не было — душманы получили ранения, не-совместимые с жизнью, а документы прольют свет на поставщиков оружия афганскому сопротивлению. Вне всякого сомнения, это Запад и арабские страны. И те и другие откровенно вмешиваются во внутренние дела Афганистана.

 

Глава 18. Политическая обстановка в мире и СССР на фоне афганских событий

Передовицы газет «Известия», «Правда» первой половины 1980-х годов не изобиловали статьями о событиях в Афганистане и уже не зажигали комсомольские сердца на трудовые подвиги — строительство городов, железных дорог, заводов и фабрик. Афганскую тему жители коммуналок обсуждали вяло. Общность людей под названием «советский народ», ещё совсем недавно спаянную искренним патриотизмом, обуяло равнодушие, она морально разлагалась.

Идея светлого будущего себя дискредитировала, а с ней бесславно ушёл на периферию истории и образ «строителя коммунизма». В обстановке политического беспредела и «плюрализма» КПСС лишилась авторитета, в социализм, а тем более в коммунизм уже никто не верил — всё это считали не более чем призрачной мечтой. Этап стабильности и достижений, принимаемых съездами партии под бурные аплодисменты делегатов, завершился смертью Леонида Брежнева. Советское общество зашло в общественно-политический и экономический тупик. Все свершения остались в прошлом, а на горизонте маячила разруха великого государства.

Кризис коснулся и стран социалистического содружества. Братские народы испытывали не менее серьёзные проблемы в политической и экономической сфере. В начале 80-х годов руководство государств, входивших в Организацию Варшавского договора, с беспокойством взирало на Москву, где на высоком партийном уровне обсуждался «польский вопрос». Оказалось, что штормит не только на юге — в Афганистане, но и на западном направлении, где в настроениях народных масс и политических элит социалистических стран происходили коренные идеологические сдвиги.

Обсуждение «польского вопроса» в Кремле выражалось в консультациях Политбюро ЦК КПСС с лидерами дружественных стран о помощи польским трудящимся. Комиссия под председательством идеолога коммунистической системы Михаила Суслова, изучившая положение дел в Польской Народной Республике, выработала линию противодействия экстремистской партии «Солидарность», вплоть до введения военного положения.

С особой остротой «польский вопрос» Леонид Ильич Брежнев поднял на заседании Политбюро ЦК КПСС в октябре 1981 года. Выступивший с докладом председатель КГБ СССР Юрий Андропов проинформировал участников заседания о рассмотрении польским руководством вариантов выхода из кризиса. Из выступления Андропова стало ясно, что первый секретарь ЦК Польской объединённой рабочей партии и председатель Совета министров Польской Народной Республики Войцех Ярузельский не исключал военной помощи со стороны братских стран. По этому поводу Юрий Владимирович изложил свою точку зрения: войска ни в коем случае вводить нельзя. Министр обороны СССР Дмитрий Устинов тоже считал, что ввод войск будет ошибкой, что с нас хватит войны в Афганистане.

Ещё раз к вопросу о военном вмешательстве в «польские дела» Политбюро ЦК КПСС вернулось за два дня до введения в Польше военного положения — 10 декабря 1981 года. Член Политбюро ЦК КПСС Русаков обрисовал ситуацию в Польше как опасную для устоев социалистической системы, сообщил о решении Политбюро ПОРП ввести в стране военное положение и применить жёсткие меры к активистам «Солидарности». Он озвучил мысль Ярузельского о том, что тот не против введения в Польшу вооружённых сил стран — участниц Варшавского договора.

В дискуссии по докладу приняли участие председатель КГБ СССР Андропов и министр иностранных дел СССР Громыко. Юрий Владимирович подтвердил своё мнение о неприемлемости ввода войск в Польскую Народную Республику. Андрей Андреевич поддержал Ярузельского в вопросе введения в стране военного положения и принятия решительных действий против экстремистов. Подытожил обсуждение «польского вопроса» «серый кардинал» Михаил Суслов, заявив, что речи о вводе войск быть не может. Остальные члены Политбюро ЦК КПСС также выступили против военного сценария в отношении Польши, раскачиваемой силами международного империализма. И только ли ими? Почему именно Польша стала детонатором взрыва, разрушившего социалистическую систему в целом и Союз Советских Социалистических Республик в частности?

Ситуация в Польше вызревала под воздействием многих факторов, управляемых определёнными внешними силами, которые ставили задачу развалить Советский Союз и изменить политический расклад в Европе. На южном направлении социалистическую систему подтачивала афганская война, вызывавшая недовольство в стране. С западного направления велась консолидированная атака враждебных политических и конфессиональных сил. Играя на поражение Советского Союза в холодной войне, на развал социалистической системы, американцы отводили основную разрушительную роль религиозной составляющей общественной жизни. Именно религия стала инструментом воздействия на страны социалистического содружества.

Сразу же после Второй мировой войны империализм включился в борьбу с коммунистической идеологией, принял меры для ослабления позиции Советского Союза на международной арене. Уже 1 июля 1945 года Черчилль планировал начать войну против Советского Союза с участием 10 немецких дивизий, сдавшихся союзникам в Европе. Не получилось. СССР был победителем и сам диктовал волю другим странам. Тем не менее в 1953 году в Германии, в 1956-м в Венгрии и в 1968-м в Чехословакии вспыхивали мятежи, направленные на свержение коммунистических режимов. Но силовой вариант не прошёл — паритет в обладании ядерным оружием между сверхдержавами сдерживал приверженцев холодной войны.

Тогда была разработана концепция разрушения социалистической системы изнутри путём разжигания антиправительственных настроений в одной из социалистических стран. При этом использовалась отработанная веками иезуитская методика тайных операций — действия исподволь. Ослаблением идеологических устоев в одной из стран социалистического лагеря заинтересованные силы рассчитывали вызвать протест народа, а выплеснувшееся возмущение направить на Советский Союз. По их мнению, цепная реакция охватит всю систему социализма, и процесс пойдёт… Осталось выбрать страну.

Польша с её исторической «великопольскостью» и иезуитством напрашивалась сама. События в Восточной Европе не без тайной поддержки ЦРУ отслеживались Римской курией — Святым Престолом в Ватикане. Находившийся во главе курии поляк папа Иоанн Павел II внешне как будто не претендовал на изменение политической системы в Европе, а в действительности готовил «воинство», призванное выступить против партийной государственности в Польше и СССР. Но к чему церемонии в большой политике? Папа возглавил экстремистские силы Леха Валенсы и стал духовным наставником смуты. Идеологической основой консолидации оппозиционных сил в Польше стал католицизм, который исторически враждебен России. Католическая Польша всегда конфликтовала с Российской империей, и этот факт говорит сам за себя. А разве сегодня не засылаются в Россию легаты для участия в мероприятиях «пятой колонны», в том числе различных политических шоу, собирающих десятки миллионов зрителей? Ныне иезуиты правят бал на площадке «смиренного воинства», претендующего на особую роль в Европе. Спускать с них глаз не следует!

Итак, в июне 1979 года Польшу посетил папа римский Иоанн Павел II. За девять дней пребывания в стране он совершил в умах поляков настоящий переворот. Его выступления воспринимались паствой как руководство к действию. Валенса позже признался, что на революцию «Солидарность» вдохновил именно папа римский. Образованное под покровительством понтифика в Гданьске движение разрушило устои социализма в Польше и позволило Валенсе поставить правительству условия. Протестный потенциал «Солидарности» был высок: к тому времени она объединяла уже около 10 миллионов человек и располагала немалыми финансовыми средствами. Партия выдвинула политические требования: проведение всеобщих выборов и общенационального референдума, отставка правительства, создание СОБСТВЕННЫХ БОЕВЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ. Поляки поддержали Валенсу.

Последующие поездки понтифика в Польшу в 1983 и 1987 годах зажгли революционный огонь, охвативший миллионы поляков. Американские «режиссёры» смены политических систем, оказывавшие папе информационную поддержку, отвели ему роль могильщика коммунистических режимов в Восточной Европе. И Иоанн Павел II с ней справился. Напряжённость в Польше в декабре 1981 года достигла апогея — Войцех Ярузельский объявил военное положение. Тысячи членов «Солидарности» вместе с Валенсой были арестованы, обвинены в измене и подрывной деятельности.

В июне 1982 года папа римский благословил посетившего его президента Соединённых Штатов Рейгана, бывшего голливудского актёра, на «крестовый поход» против СССР. Советник Рейгана Ричард Ален написал по этому поводу: «…оба лидера считали крушение Советской империи неизбежным, основывая свои прогнозы больше на духовных, чем на политических причинах». Ещё в начале 80-х годов противники СССР просчитывали возможность распада СССР на основе духовного, идеологического раскола в обществе. Сотрудник лондонского института стратегических исследований, журналист и писатель Массимо Франко в одной из статей отметил: «Соглашение папы и Рейгана было направлено против советской государственности. Папа Иоанн Павел II и президент Рейган образовали тайный альянс против Москвы, деятельность которого ускорила развал СССР».

Спустя три недели после встречи Рейгана с папой президент Соединённых Штатов подписал секретную директиву, которая предусматривала нанесение удара по СССР через Польшу. В результате тайного сотрудничества Ватикана с правительством США для «Солидарности» контрабандным путём потекли деньги, оргтехника, аппаратура связи и оборудование для проведения активной пропаганды среди населения. «Папа начал агрессивное религиозное и политическое наступление и стал страстным катализатором революции», — писал в эти дни Michael Satchel в материале «The end communism». Социалистический лагерь был атакован по двум направлениям: Польша разлагала социалистическую систему изнутри, Афганистан расшатывал устои советского государства на внешней арене. Совокупное влияние этих факторов приобретало необратимый характер.

Встревоженная развитием событий в Польше высшая политическая элита СССР стала склоняться к военному решению вопроса: к границам Польской Народной Республики стягивались войска стран — участниц Варшавского договора. Наряду с польской проблемой в Политбюро ЦК КПСС обсуждалась подготовка Соединённых Штатов Америки к возможному нанесению ядерного удара по СССР. Беспокойство партийной верхушки о безопасности государства привело её к мысли провести специальную операцию силами Комитета государственной безопасности и Главного разведывательного управления Генерального штаба ВС СССР. К такому решению высшее советское руководство подталкивали по меньшей мере два события, имевшие важное значение в политической жизни супердержав: размещение в Западной Европе крылатых ракет «Першинг-2», способных достигать глубинных районов Советского Союза, и психологическая атака на СССР, предпринятая американцами после избрания президентом США Рональда Рейгана.

Советским спецслужбам было дано задание выяснить намерения противника относительно применения им ядерного оружия, а также принять необходимые меры для предотвращения удара по СССР. Параллельно Генеральный штаб Вооружённых сил Советского Союза разработал стратегические учения армии и флота с привлечением стран Варшавского договора. Учения предусматривали совместную отработку действий объединённых вооружённых сил в условиях термоядерной войны. Мероприятие планировали провести в июне 1982 года в два этапа: первый — ядерный разоружающий удар, второй — действия вооружённых сил после ядерной атаки.

Подготовка стратегических учений, получивших название «Щит-82», закончилась в первой половине июня 1982 года. Учения проводились с 14 по 18 июня 1982 года на территории Советского Союза и стран Варшавского договора. На Западе они получили название «Seven-hour Nuclear War» («Семичасовая ядерная война»).

Легендой учений «Щит-82» явились операции США против СССР, которые привели к обострению отношений между НАТО и странами Варшавского договора. Попытки нормализовать ситуацию дипломатическим путём не увенчались успехом — в Центральной Европе произошли столкновения вооружённых сил НАТО и Варшавского договора. Советской стороне стали известны намерения президента США Рейгана начать полномасштабные военные действия против Советского Союза. В ответ на это политическое руководство СССР решило нанести превентивный ядерный удар по территории США и других стран — членов Североатлантического альянса, с применением всех компонентов ракетных войск стратегического назначения.

С подводного положения ракетный крейсер отработал по реальным целям боекомплектом в 16–20 ракет, в том числе двумя ракетами изо льдов Северного Ледовитого океана и двумя ракетами из акватории Охотского моря. Со стратегических бомбардировщиков был совершён залповый пуск 16 крылатых ракет воздушного базирования. Были запущены 14 межконтинентальных баллистических ракет из мест постоянной дислокации с различных территорий Советского Союза.

Кроме того, Генеральный штаб СССР спланировал запуск 70 космических аппаратов, включая пилотируемый корабль с космонавтами на борту, а также мероприятия по отражению «массированной ракетной атаки вероятного противника» силами противоракетной обороны Москвы с полигона «Сары-Шаган».

Советская армия была сильна на двух из трёх стратегических направлений, в первую очередь концентрацией военных соединений и объединений в местах постоянной дислокации. Не вызывал опасений у военного ведомства США Дальний Восток; он был относительно спокойным, если исключить возможные непредвиденные события в Южной Корее и на Филиппинах. А вот в Европе и Юго-Восточной Азии, на первом и третьем стратегических направлениях соответственно, преимущество принадлежало Советскому Союзу. На определённой стадии развития событий американские аналитики не исключали возможности прямого применения против США советской военной мощи.

Американцев беспокоило, что в Европе Варшавский договор имел значительное превосходство в обычных силах и средствах над Североатлантическим альянсом. Москва была уверена в собственных силах, что выражалось в том, что Советский Союз на боевых учениях отработал наступательные действия, тогда как страны НАТО провели в основном оборонительные мероприятия, задачей которых являлось сохранение существующего паритета.

На центральном направлении Варшавский договор превосходил НАТО по количеству дивизий (61 против 38), танков (16 000 против 8050), артиллерийских орудий и миномётов (16 270 против 1345). Более того, развёрнутые Советским Союзом ракеты СС-20 имели дальность поражения, способную перекрыть Западную Европу и Ближний Восток. Сочетание перевеса СССР в обычных вооружениях с растущим потенциалом стратегических сил привело к угрожающим сдвигам в военной доктрине Советского Союза. Если раньше в подходе советских военных теоретиков к войне с применением обычных средств предусматривалась скоротечность боевых действий (их быстрое завершение либо эскалация в ядерный конфликт), то в начале 80-х годов они стали склоняться к «всеобщей войне с применением обычных средств», которая должна вестись на широком фронте продолжительное время до полной победы — без использования ядерного оружия. Для обеспечения своей безопасности ядерные супердержавы, представлявшие две соревнующиеся мировые системы, проводили серьёзные наступательно-оборонительные мероприятия.

Между тем в Афганистане советский воинский контингент вёл тяжёлые бои с вооружённой оппозицией. В январе-феврале 1982 года части 40-й армии провели боевые действия против душманских формирований, насчитывающих 4500 человек. Боевой потенциал сил афганского сопротивления увеличился. 103-я гвардейская воздушно-десантная дивизия, 345-й отдельный гвардейский парашютно-десантный полк противостояли моджахедам в зелёной зоне Джабаль-Уссараджа, Чарикара, Махмудраки. В мае-июне 1982 года была проведена пятая Панджшерская операция. В ней задействовалось 16 советских и 20 афганских батальонов общей численностью 12 000 человек, более 320 единиц бронетехники, 104 вертолёта, 26 боевых самолётов. Погибли 93 советских солдата и офицера, 343 человека получили ранения. С потерями окончилась и шестая Панджшерская операция — бои шли в Кандагарской «зелёнке», Гильменде. Войне не было видно конца. Военное руководство СССР заметило слабые стороны Советской армии в проведении сухопутных операций и искало способы устранить проблему.

Антиправительственная коалиция уверенно противостояла ограниченному контингенту советских войск, приобретала вес на мировой арене, вооружалась, создавала новые организации. Так, например, был сформирован «Исламский союз северных провинций Афганистана», в который вошли туркмены, узбеки, таджики, хазарейцы, проживающие в провинциях Фарьяб, Балх, Саманган, Кундуз и Бадахшан.

Политические решения по Афганистану в СССР не принимались. Смерть Леонида Брежнева ускорила встречу в Москве Юрия Андропова с президентом Пакистана Зия-уль-Хаком. Она состоялась 15 ноября 1982 года, однако не привела к принципиальному решению афганского вопроса.

Придя к руководству страной, Юрий Андропов начал проводить реформы методом «закручивания гаек», афганская проблема ушла на второй план. Вместе с тем Генеральный секретарь ЦК КПСС нашёл в себе мужество приоткрыть завесу секретности и рассказал общественности о реальной обстановке в Афганистане. В официальной печати появилась статья, шокировавшая советский народ. В ней Андропов признался: «…наши ребята в Афганистане гибнут от пуль повстанцев, и силы сопротивления настолько мощны и опытны в ведении боевых действий в горах, что в состоянии эффективно действовать против советской пехоты и танков». Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!

Константин Черненко, возглавивший КПСС в 1984 году, также ничего не сделал по Афганистану. Вялотекущая деятельность коммунистических лидеров никак не отразилась на интернационалистах, в то время как мировое сообщество, арабский мир вели политическую линию на поражение Советского Союза в афганской войне.

На заседании Политбюро ЦК КПСС в марте 1983 года, в котором приняли участие Гейдар Алиев, Михаил Горбачёв, Андрей Громыко, Арвид Пельше, Николай Тихонов, Константин Черненко, Владимир Долгих, Пётр Демичев, Николай Рыжков, было принято решение выделить Афганистану безвозмездную помощь в размере 300 миллионов рублей.

Отсутствие перспективы в борьбе с афганской оппозицией предопределило подход высшего руководства СССР к решению «польского вопроса». Были сделаны окончательные выводы: СССР поддержит введение в стране военного положения, но без участия войск Советской армии и стран социалистического содружества. Исходя из афганского опыта, Политбюро ЦК КПСС учло возможную тяжесть последствий военной акции в Польше.

С началом 1984 года градус выступлений гданьского Леха понизился, «Солидарность» убавила накал противостояния с властью. Ярузельский держал обстановку на контроле, обещая применить жёсткий вариант в случае антиправительственных акций оппозиции. На фоне некоторой стабилизации обстановки в Польше Советский Союз инициировал проведение на территориях стран содружества крупномасштабных военных учений. В период с 21 февраля по 5 марта 1984 года страны Варшавского договора с участием войск Советской армии, в том числе 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, Войска Польского, Национальной народной армии ГДР провели общевойсковые учения «Дружба-84».

На пленуме партии Генеральный секретарь ЦК КПСС Константин Черненко констатировал: «В минувшем году сложности международной обстановки вынудили нас отвлекать немалые ресурсы на нужды, связанные с укреплением обороноспособности страны». Для Советского Союза 1984 год ознаменовался наращиванием военной мощи в продолжение соревнования с НАТО. Штабы соединений, частей корректировали планы боевой готовности. Расчёты, схемы, графики, карты районов сосредоточения, ожидания, маршруты выхода из военных городков — всё подлежало уточнению. Отрабатывались планы мобилизационной готовности по линии военных комиссариатов. Из запаса призывался и проходил подготовку при воинских частях приписной состав. Масштаб и серьёзность проводимых мероприятий впечатляли.

Под руководством министра национальной обороны ПНР Ярузельского в конце мая 1984 года на территории Польши прошли очередные командно-штабные учения Вооружённых сил СССР и других стран Варшавского договора по сбору и обработке единой радиолокационной информации о воздушном движении всех летательных аппаратов — «Лето-84». Их отличительной особенностью стало совмещение разведывательно-информационного центра командного пункта ВВС с центром радиолокационной разведки ПВО. В рамках учений действовали четыре группы: группа анализа воздушной обстановки и группа оповещения осуществляли сбор, анализ и передачу информации о средствах воздушного нападения противника; группа управления воздушным движением и группа предупреждения о текущих полётах нашей авиации координировали воздушное движение в зоне ответственности совмещённого командного пункта и предупреждали органы управления ПВО о пролётах своей авиации. Такой формат способствовал обеспечению безопасности пролёта ударных групп и отдельных самолётов через зону огня собственных средств ПВО. Данные вопросы отрабатывались в ходе нескольких учений: «Дружба-84», «Лето-84» и «Эксперимент-84». Они позволили усовершенствовать безопасность пролётов своей авиации через боевые порядки войсковой ПВО. Были найдены рациональная организационная структура и эффективные методы работы с применением автоматизированных систем управления. На учениях также изучались возможности связи в организации общей работы штабов союзнических сил.

Именно такой смысл закладывался в учения «Щит-84», в которых приняли участие вооружённые силы СССР, ГДР, ПНР, ВНР, ЧССР, СРР, НРБ. В совместных манёврах планировалась отработка взаимодействия штабов и войск союзных армий с расчётом на силовое развитие событий. На учения Политбюро ЦК КПСС пригласило руководство НАТО — недружественной для Советского Союза организации. Совместные учения вооружённых сил стран Варшавского договора демонстрировали консолидированную позицию социалистического содружества в отношении агрессивной политики Запада. Речь не шла о конфронтации или обострении ситуации на европейской площадке, но на учения приглашались идеологические оппоненты, имевшие влияние на страны Центральной Азии, в том числе Афганистан, Пакистан, Китайскую Народную Республику, а именно на эти направления устремлялся вектор геополитической стратегии Советского Союза.

Учения «Щит-84» с десантированием 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии на территорию Германии и Чехословакии подтвердили незыблемость военно-политического курса Советского Союза на реализацию стратегических интересов государства силовым способом. Президент Чехословацкой Республики Густав Гусак подвёл итог учений: «С удовлетворением можно констатировать, что совместные учения “Щит-84” подтвердили высокую боевую готовность вооружённых сил государств — участников Варшавского договора к защите революционных завоеваний наших народов. Учения ещё раз доказали, что дело социализма и мира надёжно защищено. Заслуживают высокой оценки ответственность, самоотверженность, инициатива и выучка войск, которые приняли участие в учениях и успешно справились с поставленными задачами. Искренне благодарю командиров, политработников, штабы, военнослужащих, всех тех, кто принимал участие в учениях братских армий, за отличное выполнение задач совместного учения “Щит-84”».

Позиция СССР на международной арене декларировалась через новые формы отношений между государствами с разными политическими системами. В своём письме Генеральному секретарю ЦК КПСС Андропову американская школьница Саманта Смит спросила: «Почему вы хотите завоевать мир или, по крайней мере, нашу страну?» — «Ничего подобного мы не хотим», — ответил маленькой гражданке США Юрий Владимирович и рассказал, что Советский Союз выступает за мирное сосуществование государств с различным общественно-политическим устройством.

Всё так и было. Но мир стоял на грани ядерной войны. Её пожар предотвратил подполковник Станислав Петров. Во время несения боевого дежурства он получил сигнал системы оповещения о запуске с американской военной базы в сторону СССР ракет с ядерными боеголовками, но расшифровал ситуацию как сбой системы. А если бы нет?

И всё же принципиальных изменений в Советской армии не произошло, регрессивные процессы продолжались. Стратегическое развитие Вооружённых сил СССР оказалось замороженным. Политическое и военное руководство страны не ставило перед армией стратегических целей и задач. Совершенствованию боевой подготовки по-прежнему не уделялось должного внимания. Занятия и учения проходили по планам и методикам прошлых десятилетий без введения современных оперативно-тактических приёмов управления войсками. События в Афганистане не способствовали появлению военных концепций на основе анализа боевых действий в этой стране. Бесценный опыт боевых операций, полученный за девять с лишним лет афганской войны, остался невостребованным: не был изучен, обобщён и внедрён в строевые части Советской армии. Документы с грифами «секретно» и «совершенно секретно» архивировались в хранилищах и штабах.

А что же противная сторона — США и блок НАТО? К уничтожению «полюса зла» — Советского Союза президент США Рейган приступил с увеличения в Европе группировки оперативно-тактических ракет «Першинг-2» с дальностью полёта 1770 километров. В возможном военном конфликте с СССР перевес в этом классе ракет позволял НАТО уничтожить наши командные пункты на европейской территории страны. Головные части ракет были способны проникать до 90 метров под землю, после чего срабатывал ядерный заряд мощностью от 5 до 80 килотонн, разрушая подземные коммуникации за счёт создания ударной волной эффекта землетрясения.

Голливудский актёр с маниакальным упорством нагнетал напряжённость, переходившую рамки дипломатических протоколов. В ноябре 1984 года в Западной Европе были проведены крупнейшие учения НАТО «Able Archer 83» («Опытный стрелок»). В учениях отрабатывались действия альянса в режиме эскалации конфликта с СССР, приводящего к ядерной войне. К учению привлекались главы государств — членов НАТО: Рейган, Тэтчер, Коль. Силы НАТО отработали все степени боевой готовности: от «DEFCON 5» (мирное время) до «DEFCON 1» (ядерная война). На уровень максимальной боевой готовности DEFCON 1, предусматривающий применение ядерного оружия, войска США прежде не переводились никогда. Чтобы понять остроту ситуации, обратимся к военной доктрине НАТО. В ней прописано: «Оперативная готовность № 1 объявляется тогда, когда есть очевидные предпосылки для проведения военной операции. Когда точно установлено, что война неизбежна и может начаться в любой момент». Учения «Able Archer 83» потрясли мир реалистичностью. Они охватили войска альянса, размещённые в Европе и далеко за её пределами.

В учениях НАТО приняла участие 101-я воздушно-штурмовая дивизия США, отработавшая захват мостов через Дунай, 24-я аэромобильная бригада Великобритании, переброшенная с британских аэродромов Брюгген и Лаарсбрух в Западной Германии. Не осталась без дела и 82-я воздушно-десантная дивизия США, прибывшая в Европу после операции в Гренаде. В боевой готовности находилась 2-я аэромобильная бригада Канады, готовившаяся к переброске с канадских баз Лар и Золинген в ФРГ. В учениях также были задействованы 75-й полк рейнджеров и 1-й отдельный бронекавалерийский полк американской армии. При поддержке 1-й и 16-й мотопехотных дивизий 1-го бельгийского армейского корпуса, 4-й экспедиционной бригады морской пехоты США в Тронхейме были развёрнуты соединения бундесвера.

Политбюро ЦК КПСС расценило учения «Able Archer 83» как замаскированную подготовку превентивного удара по СССР с использованием ядерного оружия. Политическое руководство Советского Союза полагало, что единственный шанс выдержать ядерный удар НАТО — это его упреждение. Поэтому в ответ на военные учения Североатлантического альянса были приведены в боевую готовность № 1 Ракетные войска стратегического назначения, в ГДР и Польшу переброшены самолёты — носители средств ракетно-ядерного нападения, открыты хранилища ядерного оружия, по боевой тревоге подняты войска, в минутную готовность к старту переведены межконтинентальные баллистические ракеты…

Такая обстановка сложилась на площадке противостояния двух мировых систем, где в геополитических противоречиях главенствующая роль отводилась не кабинетной дипломатии, а вооружённым силам. Обошлось. После смерти Юрия Андропова советское руководство выровняло отношения с Америкой: в ноябре 1984 года Вашингтон посетил Андрей Громыко, в январе 1985 года он встретился с госсекретарём США Шульцем. Советский Союз и Соединённые Штаты возобновили переговорный процесс в Женеве, работали над системой общей безопасности, появились условия для анализа едва не случившегося Армагеддона, но… Удар по Советскому Союзу был нанесён иным способом и с другого направления. В марте 1985 года Генеральным секретарём ЦК КПСС стал Михаил Горбачёв — зауряднейшая личность, столкнувшая страну в геополитическую катастрофу…

Ставропольскому малороссу путь к партийной вершине освободили упокоившиеся у Кремлёвской стены Брежнев, Андропов и Черненко. С приходом к власти бывшего помощника комбайнёра в стране появилась новая политическая терминология. «Плюрализм», «ускорение», «перестройка» сменили лексику времён «строительства коммунизма». Пустые прилавки магазинов поднимали градус страстей как в Москве, так и на периферии.

Горбачёв сосредоточился на «демократизации» партийной жизни, реформировании социалистических устоев. В этом он видел ключ к стабильности личной власти. Но переломить ситуацию в свою пользу уже не получалось: 19-миллионную армию коммунистов поразил духовный кризис. Ни выборность снизу доверху, ни принципы демократического централизма — уже ничто не могло вдохнуть новую жизнь в первичные организации КПСС. Подверглись выхолащиванию внутрипартийные нормы, реальную власть захватили исполнительные структуры КПСС, номенклатура: бюро, секретариаты комитетов, аппараты организаций. Партия расслоилась на элиту и рядовые массы, утратила роль направляющей силы общества. В её недрах пришли в действие центробежные силы, которые неуклонно расшатывали партийную лодку, грозя её потопить.

Для реанимации коммунистической системы ЦК КПСС выдвинул лозунг о «дальнейшей демократизации советского общества». В итоге общество погрузилось в «разброд и шатания», что создало благоприятные условия для реализации плана Госдепа США по развалу Советского Союза и социалистического содружества в целом. «Хороший парень» высшего звена КПСС запустил политические процессы, которые перечеркнули «светлое будущее» миллионов советских граждан и привели их к горю и страданиям. Партийная верхушка под началом Горбачёва разваливала страну, готовила почву для русского бунта — «сурового и беспощадного»…

Вооружённые силы как часть общества, оставшаяся верной своей задаче — обеспечивать обороноспособность государства, защищать его от внешней агрессии, ещё находились с народом, разделяли его чаяния. И всё же разрушительные тенденции внутриполитической жизни коснулась и военных, поставив под угрозу самое святое — безопасность Отечества. В стране катастрофически не хватало средств на модернизацию и техническое оснащение армии. Афганистан «съедал» все плановые и неплановые доходы. Противостояние Западу в холодной войне отрицательно сказывалось на ограниченном контингенте советских войск в Афганистане, который в середине 80-х годов вёл жестокие бои с моджахедами. Высшему руководству СССР никак не удавалось решить афганский вопрос, в то время как объединённые политические силы, стоящие в оппозиции президенту Наджибулле, избранному на эту должность в ноябре 1986 года, праздновали победу и на информационном поле, и в боевых операциях.

Военно-политическая обстановка в Афганистане не укрепляла власть руководства страны. Афганское сопротивление атаковало советские и правительственные войска. В провинциях, прилегавших к Кабулу, численность отрядов противника достигла 35 тысяч боевиков (80 % от общего количества), научившихся противостоять военно-технической мощи ограниченного контингента.

В боях полыхала Кандагарская «зелёнка». Противник нападал на подразделения 70-й отдельной мотострелковой бригады, 3-го батальона 317-го парашютно-десантного полка. Бомбоштурмовые удары авиации, массированные налёты артиллерии частично выдавливали душманов в Пакистан. Они уходили на сопредельную территорию через перевалочный пункт Чаман, а потом, перегруппировавшись и пополнив запасы оружия, возвращались в Афганистан.

На направлении Джабаль-Уссарадж, Чарикар, Махмудраки действовало около 5 тысяч моджахедов. Они блокировали Баграмскую дорогу, нападали на колонны советской техники, поставлявшей из Советского Союза продовольствие, военное и другое имущество. Мне с разведчиками 80-й отдельной разведывательной роты дивизии, разведывательной ротой 350-го гвардейского парашютно-десантного полка довелось участвовать в боях в этом районе. Оплот вооружённой оппозиции в треугольнике кишлаков Бахтиаран, Тарахейль, Катахейль был уничтожен. Но через неделю после нашего ухода там вновь хозяйничали душманы.

Душманские формирования Ахмада Шаха Масуда, подтянувшись из Панджшерского ущелья, с рубежа Джаузакгар — Исмаилхейль — Чапару-гар атаковали ближайшие к столице кишлаки. Полевой командир всерьёз угрожал Кабулу. У возглавляемой маршалом Советского Союза С. Л. Соколовым оперативной группы Министерства обороны СССР возникла идея заключить перемирие с полевым командиром. Благодаря этому потери ограниченного контингента в рейдовых операциях уменьшились.

Кровопролитные бои шли на юге Афганистана: в провинции Нимроз, пустыне Дашти-Марго. Пустыня стала местом гибели многих советских солдат и офицеров. «Кровавая Марго» — так звали её воины-интернационалисты. Бои велись в провинциях Кабул, Логар, Вардак, Каписа. Душманы пыталась захватить ГЭС в Суруби. Территорию провинций Газни, Пактия, Пактика, Нангархар, Кунар, Лагман душманские лидеры считали «освобождённой территорией Афганистана». Военно-административные функции в них принадлежали исламским комитетам, что было позитивно воспринято мировым сообществом. Усиление оппозиции на южном и западном направлениях осуществилось при поддержке идей «исламской революции» в Иране, на восточном — с помощью Пакистана и Китая. Как западные, так и арабские страны опосредованно участвовали в афганских событиях, финансируя вооружённые формирования, проводя антисоветскую пропаганду, организуя идеологические диверсии.

С 1984 года моджахеды получали китайские ПЗРК, американские «Стингеры», английские «Блоупайпы», в связи с чем советская авиация несла большие потери. Только в этом же году было сбито 17 самолётов и 49 вертолётов ограниченного контингента. Потери 40-й армии увеличились из-за проведения рейдовых операций и высадки десантов в Панджшерском ущелье для борьбы с формированием Ахмада Шаха Масуда. Поставки вооружения оппозиции росли, караваны упорно рвались через границу с Пакистаном.

Командование 40-й армии решило переломить ситуацию, поставив заслон поступлению оружия из Пакистана и Ирана, и для этого усилить специальную разведку. В феврале 1984 года из Лагодехи под Кандагар перебросили 173-й ООСпН, в марте под Джелалабад — 154-й, а под Газни — 177-й отряды спецназа ГРУ. Из них развернули две бригады специального назначения — 15-ю и 22-ю. Была спланирована операция «Завеса», нацеленная на закрытие путей следования караванов с оружием. Командиры привлечённых к операции разведывательных групп спецназа ГРУ прошли специальную подготовку в учебном центре «Казлу-Руда» Литовской ССР на базе 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. С ними работали офицеры ВДВ, имевшие опыт боёв в Афганистане, что позволило приобрести необходимые навыки выполнения разведывательных заданий.

Однако это не решило ни военных, ни политических задач: спецназ использовался как обычные мотострелковые подразделения и не мог своими действиями изменить обстановку в сторону улучшения. Можно ли думать всерьёз, что несколько десятков (или даже сотен) «забитых» караванов определят исход войны? И дело не в оружии, которое поступало моджахедам в нужном количестве (в зоне ответственности 186-го отряда спецназа ГРУ в Шахджое на «тойотах», «мерседесах» и тракторных тележках за ночь «проталкивалось» свыше десятка «духовских» караванов, следовавших в укрепрайон Сурхоган), — требовался принципиальный подход к урегулированию афганского конфликта. Вместе с тем ребята из специальной разведки ГРУ, с кем мне довелось работать в учебном центре «Казлу-Руда», хлебнули афганского лиха…

А в СССР полным ходом шли «перестроечные» процессы. Американец Фил Донахью записал на телевидении в Ленинграде, Киеве и Москве первые ток-шоу. Советский народ был восхищён запуском ракеты-носителя «Энергия» с орбитальным кораблём «Буран». Удивил арест зятя Леонида Брежнева — первого заместителя министра внутренних дел СССР Юрия Чурбанова, обвинённого в получении взяток. Поразил поступок 18-летнего гражданина ФРГ Матиаса Руста, посадившего на Красную площадь самолёт «Сессна-ПЗП», в результате чего многие военачальники лишились постов.

Центральные газеты, в том числе «желтевшая» на глазах «Комсомолка», публиковали статьи новоявленных идеологов будущего, содержание которых отражало «горбачёвскую» линию на развал Советского Союза. В то время как в ликбезовской риторике ставропольского малоросса сквозила мысль о выводе ограниченного контингента наших войск из Афганистана, там расчищалась площадка для ввода американских сил быстрого реагирования… «Голос Америки» вещал о субъекте международного права — Республике Афганистан — как о «продукте», готовом к употреблению.

США смотрели вперёд: доступ на территорию Афганистана позволял им реализовать свои интересы в Пакистане и выводил к границам Китая, а договор с Поднебесной открывал выход к территориально-экономической зоне Юго-Восточной Азии. В результате Соединённые Штаты получали возможность оказывать военное давление на СССР с юга. Политика Горбачёва, отдававшая американским душком, предательски опрокинула святые принципы защиты государства, а с ними — интернационалистов, воевавших с исламистским злом, которое через несколько лет заставит мир содрогнуться. На почве фанатичной идеологии радикального ислама в Афганистане рождалось международное террористическое движение «Талибан».

 

Глава 19. Калат-и-Гильзаи, провинция Забуль 1987–1988 годов. Движение «Талибан»

Из 286 уездов и волостей Афганистана в середине 80-х годов правительство Наджибуллы полностью контролировало только 50, частично — 156. Вооружённые отряды сил сопротивления уже не уходили на зиму в Пакистан, а оставались в Афганистане, расширяя зоны своего влияния. Боевые действия ограниченного контингента советских войск в провинциях Логар, Лагман, Кундуз, Пули-Хумри, Кандагар, в Джелалабадской долине, уездах Суроби, Шинданд, под Кабулом не решили оперативно-стратегических задач советского руководства и правительства Афганистана. Политику национального примирения, предложенную правительством Афганистана с подачи СССР, оппозиция не поддержала.

На последнем этапе присутствия советских войск в Афганистане (в 1987–1988 годах) командование 40-й армии уделяло особое внимание зоне «Юг»: территории провинций Кандагар и Забуль. Боевые действия находившихся в регионе 70-й отдельной мотострелковой бригады и разведывательных групп 22-й бригады специального назначения ГРУ носили эпизодический характер, но тем не менее вовлекали в них племена пуштунов — непримиримых, жестоких, кочующих по разные стороны условной границы. Именно здесь, где нисходящие отроги Памира зажали изрезанную мандехами и руслами высохших рек солончаковую степь, в провинции Забуль с центром в городе Калат возникло радикальное военно-политическое движение «Талибан».

Группировка советских войск в составе усиленного 3-го парашютно-десантного батальона 317-го гвардейского парашютно-десантного полка, которой в это время посчастливилось командовать мне, дислоцировалась под Шахджоем. Часть сил находилась в Калате. Войска осуществляли поддержку власти президента Афганистана Наджибуллы в деле укрепления Саурской революции на местах.

Операции ограниченного контингента и афганской армии здесь не проводились. Подразделения Царандой и ХАД осмеливались на локальные вылазки, но узконаправленные задачи оставались нерешёнными. Это отрицательно сказалось на развитии событий в регионе, позволило вооружённой оппозиции чувствовать себя хозяевами в Забули и создать укреплённый район под названием Сурхоган. В нём сосредоточилась вооружённая пуштунская оппозиция, которой руководил известный полевой командир и духовный лидер мулла Мадат. Отряды служителя ислама отражали атаки советских и правительственных войск, противостояли налётам тяжёлой авиации и артиллерийским системам залпового огня. Попытка 186-го отдельного отряда специального назначения ГРУ, входившего в состав гарнизона «Шахджой», исследовать Сурхоган окончилась гибелью разведгруппы в 16 человек. Душманы блокировали нас плотным кольцом и держали в напряжении до нашего возвращения в Советский Союз.

Местная афганская власть не справлялась с государственными задачами, не смогла последовательно проводить политику президента Наджиба, заигрывала с вооружённой оппозицией, объявившей провинцию Забуль зоной своего влияния. Через неделю после выхода гарнизона «Шахджой» из провинции Забуль в мае 1988 года моджахеды организовали наступление на провинциальный центр Калат. Только решительными мерами с привлечением советских войск удалось отбить атаки душманов и освободить город от боевиков.

Сложная обстановка вокруг Калата сложилась прежде всего из-за давления со стороны Пакистана, удерживавшего оппозиционные силы от примирения с центральной властью. Политическая оппозиция не приняла мирных инициатив правительства Наджибуллы и на этих условиях продолжила получать финансовые средства от Запада и арабского мира. Она формировала политику Афганистана, в котором уже не будут присутствовать советские войска. Ограниченный контингент возвращался в Советский Союз.

В среде полевых командиров пуштунских отрядов, спинжираев племён выдвинулись духовные лидеры новой формации, исповедовавшие идеологию радикального ислама. Они объявили себя служителями религии и провозвестниками рождения боевой силы, выстроенной на религиозной основе. Один из них, мулла Мухаммед Омар, получивший в боях с «шурави» под Кандагаром четыре ранения, основал вооружённое формирование исламских фанатиков из учеников медресе.

Таким образом, на военно-политической площадке Афганистана возникла прежде неизвестная сила, исповедовавшая исламистские идеи и нацеленная на глобальное влияние в Центральной Азии. Ярый пуштунский национализм, взошедший на благодатной почве исламистских идей, привёл к созданию условий для появления воинствующего религиозно-политического течения, стремящегося к овладению территориями.

Идеями муллы Омара и его адептов о построении исламского халифата в начале 1990-х годов вдохновились пуштуны юга Афганистана: Гильменда, Забули, Кандагара. Аллах указал им вектор атаки за пределы «исламского пояса» Среднего Востока. Воинствующая религиозная сила, взрастившая фанатиков исламского мира, ликовала, призывая в намазах к строительству теократического государства. Отметившееся вмешательством в афганские дела ЦРУ поддержало религиозно-политическое учение муллы Омара с расчётом использовать его для осуществления своих геополитических планов в отношении Центральной Азии.

А что же интернационалисты, вернувшиеся из Афганистана, где без малого десять лет отстаивали интересы Родины? Пунктом 1 постановления от 24 декабря 1989 года № 982–1 «О политической оценке решения о вводе советских войск в Афганистан в декабре 1979 года» Съезд народных депутатов СССР констатировал: «Съезд народных депутатов СССР поддерживает политическую оценку, данную Комитетом Верховного Совета СССР по международным делам решению о вводе советских войск в 1979 году, и считает, что это решение заслуживает морального и политического осуждения». В этом пасквиле — главный афганский разлом в умах тех, кто развалил государство Советский Союз, а народ поделил на своих и чужих!