Прогнившая система организации учебного процесса в Советской армии не работала на оборону государства, строилась на «показухе» перед высшим командованием. Закоснелое армейское руководство фактически загнало боевую подготовку в болото. Летом 1983 года при проведении очередной «показухи» 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизией мне представилась возможность воочию увидеть верхушку Вооружённых сил Советского Союза. Рассказываю о том, чему лично стал свидетелем.
На показные занятия в учебный центр «Казлу-Руда» прибыли: министр обороны СССР маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов, начальник Генерального штаба ВС СССР маршал Советского Союза Н. В. Огарков, начальник Главного политического управления СА и ВМФ генерал армии А. А. Епишев, командующий Объединёнными вооружёнными силами стран — участниц Варшавского договора маршал Советского Союза В. Г. Куликов, поразившие нас, офицеров дивизии, старческой немощью. Вот почему на самом верху партийной и военной иерархии процветал такой махровый маразм! Высшие должностные лица государства, в большинстве своём весьма преклонного возраста, утратили здравомыслие и поставили под угрозу обороноспособность великой страны. Хорошо, что объявленная Рейганом программа «звёздных войн» оказалась лишь шуткой, а то пришлось бы нам хлебнуть лиха…
На 1970-е годы пришёлся разгар холодной войны. Советская армия могла потрясти военным кулаком в виде ракетных войск стратегического назначения, атомного флота, патрулировавшего вдоль берегов Америки, и стратегической авиации, совершавшей облёты зон экономических и военных интересов СССР. На этих трёх китах держалась обороноспособность СССР. Сухопутные войска Вооружённых сил были оснащены новейшей техникой, вооружением, способными сдерживать мощь НАТО и других военно-политических блоков.
Сформированный в 1949 году Североатлантический блок как военно-политический союз направил свои устремления против социалистических стран и национально-освободительного движения. В рамках НАТО, в состав которого вошли 14 государств, было создано объединённое военное командование со штаб-квартирой в Брюсселе, координировавшее действия вооружённых сил стран-участниц. Только в Федеративной Республике Германии бундесвер (вооружённые силы страны) имел около полумиллиона человек личного состава, в том числе: сухопутные силы — 342 тысячи человек (12 мотопехотных дивизий, 4 танковые дивизии, воздушно-десантная дивизия, горно-пехотная дивизия, сведённые в три армейских корпуса); ВВС — 110 тысяч человек (500 боевых самолётов); ВМФ — 38 тысяч человек (188 боевых кораблей).
Армия ФРГ имела на вооружении средства ракетно-ядерного нападения: дивизионы оперативно-тактических ракет «Ланс», эскадры, оснащённые ракетами «Першинг-1А», способными нести ядерные заряды. Мы, разведчики, внимательно изучали военную структуру НАТО: чертили схемы, обсуждали варианты воздействия. Объектами нашего внимания были командно-штабные пункты, узлы связи, аэродромы, железнодорожные станции, транспортные развязки, дамбы, плотины. Мы досконально разбирали систему их охраны и отрабатывали тактику проведения разведывательно-диверсионных операций.
Разведотдел дивизии имел информацию по этим объектам, и мы с ней работали, а также изучали противника, который мог действовать против нас. В ФРГ борьбой с разведывательно-диверсионными группами занимались подразделения «Хайматшютц» — «Защита Родины». Батальон «Хайматшютц» имел 760 человек личного состава, 140 автомобилей, 10 миномётов, 6 безоткатных орудий, 43 пулемёта, 58 гранатомётов, 411 автоматических винтовок, 6 зенитных орудий, 62 радиостанции. Было очевидно, что противник это серьёзный и по специальной подготовке ничуть не уступает нам.
США извлекли опыт из вьетнамской войны, в которой потеряли 56 тысяч человек, и перевели армию на профессиональную основу. Новую систему формирования вооружённых сил американцы обкатывали на учениях, в локальных конфликтах. К этому моменту отношения Советского Союза и Соединённых Штатов отчасти нормализовались, и в 1975 году было подписано Хельсинское соглашение. Обе сверхдержавы отказались от военного решения политических вопросов, обязались не доводить дело до открытой конфронтации, что явилось серьёзным прогрессом.
Вместе с тем Пентагон подталкивал правительство США к увеличению расходов на вооружение, созданию новых типов оружия массового поражения. За период времени с окончания Второй мировой войны и до конца 70-х годов США израсходовали на военные нужды 2 триллиона долларов. В 1978 году ракетно-ядерный потенциал США включал 1054 межконтинентальные ракеты наземного базирования, 656 ракет на атомных подводных лодках, 380 стратегических бомбардировщиков, способных нести ядерное оружие. Эти средства позволяли доставить 6500 мегатонн ядерного запаса на 11 000 целей в СССР и странах социалистического содружества.
В это же время США приняли на вооружение около 300 ракет «МХ» с кассетной боеголовкой. 120 стратегических бомбардировщиков В-52 были оснащены крылатыми ракетами. Военно-морской флот США получил 13 ядерных подводных лодок типа «Трайдент» с 24 баллистическими ракетами на борту и головками индивидуального наведения.
К середине 80-х годов планировалось разместить в Западной Европе ядерные ракеты, способные поражать объекты в глубоком тылу Советского Союза. В Европе дислоцировались 5-й и 7-й армейские корпуса США. В их состав входили механизированная, бронетанковая дивизии, механизированная бригада, бронекавалерийский полк, полевая артиллерия. Я до сих пор помню состав механизированной дивизии: 10 боевых батальонов — 16 тысяч человек личного состава, 216 средних танков М-60А-2, 27 лёгких танков «Шеридан», 54 самоходные гаубицы калибра 105 мм, 702 БТР М-113А-1, 2200 автомобилей, 64 вертолёта, ПТУРС — 270 штук. Механизированная дивизия американцев, оснащённая современнейшей техникой, представляла мощную силу.
К концу 70-х годов США создали корпус быстрого реагирования численностью в 110 тысяч человек для участия в конфликтах за пределами Североатлантического блока. В его состав вошли 82-я воздушно-десантная и 101-я десантно-штурмовая дивизии, 5-я и 7-я группы специальных операций, 4-я группа психологических мероприятий, 96-й батальон по работе с гражданским населением. Командующий корпусом быстрого реагирования генерал-лейтенант В. Ф. Уорнер, участник войны в Корее и Вьетнаме, однажды заявил: «Корпус может через восемнадцать часов отбыть в любое место, где, по мнению президента, окажутся под угрозой жизненные интересы США». Эта фраза наглядно иллюстрирует основополагающий принцип американской внешней политики.
В 1976 году армия США приняла новый полевой устав сухопутных войск «FM-105–5». Этот руководящий документ представлял собой план боевых действий США против Советской армии в Европе. В это же время американский журнал «Милитари ревю» писал: «На Европу как на базу американских войск нельзя полагаться, сейчас более важное стратегическое положение приобретает Камчатка. Лишение Советского Союза Петропавловска-на-Камчатке, контроля над воздушными и морскими коммуникациями в этом районе решительным образом повлияет на положение СССР как тихоокеанской, так и мировой державы». И далее по тексту: «Американские вооружённые силы, необходимые для отторжения Камчатки из-под советского контроля, в основном уже существуют».
Военные расходы США на 1980-й год были запланированы в размере 141 миллиарда долларов. В январе 1979 года 170 бывших генералов и адмиралов США отправили письмо президенту Соединённых Штатов Америки Джимми Картеру, в котором под предлогом советской угрозы настаивали на срыве мирных соглашений с Советским Союзом.
Особенно напряжёнными стали отношения Советского Союза и Китайской Народной Республики. В 1969 году Китай спровоцировал вооружённые столкновения на границе, а после ввода ограниченного контингента советских войск в Афганистан стал оказывать политическую, военную и финансовую поддержку афганскому сопротивлению. В районе Ваханского коридора действовали отряды душманов, одетые в форму китайских пограничников, вооружённые китайским оружием. Десятки китайских инструкторов обучали душманских боевиков в Пакистане, Иране, Афганистане. На своей территории спецслужбы Китая готовили душманские группы для ведения диверсионно-террористической деятельности в Афганистане, которые в дальнейшем снабжали оружием и боеприпасами.
Советский Союз противопоставил Западу созданную в 1955 году Организацию Варшавского договора. Она обеспечивала безопасность стран-участниц и поддерживала мир в Европе. В её состав вошли страны социалистического содружества: Болгария, Венгрия, ГДР, Польша, Румыния, СССР, Чехословакия и Албания (в сентябре 1968 года последняя вышла из организации Варшавского договора).
Плодотворно работал Совет экономической взаимопомощи, членами которого являлись Болгария, Венгрия, Вьетнам, ГДР, Куба, Монголия, Польша, Румыния, СССР, Чехословакия. В качестве стран-наблюдателей выступали Ангола, Мозамбик, Йемен, Эфиопия. Совет экономической взаимопомощи ставил перед странами содружества задачи развития социалистической экономической интеграции, ускорения экономического и технического прогресса, повышения уровня индустриализации стран с менее развитой промышленностью, сближения и выравнивания уровней экономического развития.
В 1980 году Советский Союз планировал довести выработку электроэнергии до 1295 млрд кВт/ч, выплавку чугуна — до 115 млн т, добычу нефти и газового конденсата — до 606 млн т, добычу природного газа — до 435 млрд м3, добычу угля — до 745 млн т, потратить на оборону 17,1 млрд рублей.
Экономические показатели впечатляли Запад, советский противовес был настолько убедителен, что между двумя политическими системами — социализма и капитализма — сохранялся паритет по всем направлениям. Такая вот обстановка сложилась в канун ввода советских войск в Афганистан в декабре 1979 года. Это очень важный момент: на афганской военно-политической площадке столкнулись интересы двух супердержав, ни одна из которых не хотела уступать. В афганском конфликте по разные стороны баррикад находились два флагмана мировой политики, пытавшихся за счёт третьей страны решить свои геополитические задачи.
Советская армия не имела недостатка в качественном вооружении, боевой технике, — она была надёжным щитом, охранявшим мирную жизнь граждан СССР. В штабах всех уровней были отработаны планы боевой готовности, учёбы войск, составлены графики проведения учений, стрельб от взвода до военного округа. К документальной части планирования процесса боевой подготовки в Советской армии не могло быть претензий — там всё было в образцовом порядке. Вот только боевая подготовка в войсках проводилась от случая к случаю. Количество часов, реально отводимых на изучение военных дисциплин, не соответствовало требованиям времени, и качество обучения ухудшилось. Армия сделала упор на хозяйственные и строительные работы. Офицерский состав в звене «взвод — батальон» утрачивал навыки эффективного проведения занятий, что вело к снижению квалификации командного состава, участвующего в непосредственном обучении личного состава подразделений. Командиры всё меньше практиковались в проведении учений, стрельбе из вооружения боевых машин, вождении техники. Инструкторские и методические занятия проводились для «галочки», и отчёты о них не отражали истинного положения дел в частях и подразделениях. В то же время политработники в прямом смысле слова загоняли офицеров на учёбу по вечерам в институты марксизма-ленинизма. Меня тоже не миновала эта доля: я окончил институт марксизма-ленинизма при Каунасском доме офицеров.
После окончания командного факультета Академии имени М. В. Фрунзе на должности заместителей командиров полков, начальников штабов, командиров полков приходили офицеры, не представлявшие объёма подготовки и проведения ротных, батальонных тактических учений с боевой стрельбой. Вспоминается командир 108-го гвардейского парашютно-десантного полка в 1982–1983 годах подполковник Ильин — огромный специалист по уборке территории и стрижке травы на газонах. Он мог легко приказать выкрасить зелёной краской жухлую траву для встречи командующего, но вот грамотно организовать учебный процесс полка для него было неразрешимой задачей. Когда этот же самый полк возглавил гвардии подполковник Халилов Вячеслав Салихович, боевая подготовка стала приоритетной по сравнению с другими видами деятельности. Замечательный командир, офицер и человек, Вячеслав Салихович Халилов выстроил учебный процесс полка таким образом, что учебные центры Каунасской воздушно-десантной дивизии «Казлу-Руда» и «Гарлява» круглосуточно стонали от практических стрельб. Когда гвардии подполковника Халилова назначили заместителем командира дивизии и он стал отвечать за боевую подготовку соединения, стонал уже учебный центр «Поречье», где на батальонных учениях с десантированием и боевой стрельбой по полной программе обкатывались части соединения. Именно в период его командования полком 2-му парашютно-десантному батальону 108-го парашютно-десантного полка доверили провести показательные учения с боевой стрельбой на БМД-2 для министра обороны СССР Д. Ф. Устинова, начальника Главного политического управления СА и ВМФ А. А. Епишева, начальника Генерального штаба ВС СССР Н. В. Огаркова. И батальон под командованием гвардии майора Видякина Виталия Феофановича, у которого мне посчастливилось быть заместителем, отлично справился с задачей и получил благодарность министра обороны СССР. Лично мне не забудутся месяцы насыщенной боевой учёбы.
И ещё пример. Литовская ССР, Алитус, 97-й парашютно-десантный полк. Для боевой подготовки в полном объёме работает директриса боевых машин, стрельбище, танкодром, рядом с частью находится аэродром, площадка приземления. В суточный наряд заступает всего один парашютно-десантный взвод — лучших условий для боевой подготовки не было ни у одного подразделения ВДВ по всему Союзу. Командир полка подполковник Пурин организует эффективную боевую учёбу побатальонно: комбат готовит недельный план учебных занятий, командир его утверждает, и целую неделю день и ночь батальон занимается боевой подготовкой. Командир полка на высоком уровне проводит методические занятия с офицерским составом части: учит комбатов искусству проведения ротных, батальонных учений на карте, с отработкой взаимодействия подразделений в изменяющейся обстановке. Затем ставит более сложные задачи.
С удовольствием вспоминается содержательный процесс боевой подготовки в 97-м парашютно-десантном полку в 1984–1985 годах, когда частью командовал гвардии подполковник Владимир Пурин. В 1985 году Владимир Николаевич уходит в Афганистан, на его место назначается майор Евгений Минаев. Что началось… Во-первых, этот офицер имел весьма отдалённое представление о боевой подготовке, потому что ни до академии, ни после её окончания с ней не сталкивался. Во-вторых, отработанный предыдущим командиром процесс боевой учёбы полка он подменил хозяйственными работами и строевой подготовкой. Вот где Минаев был на коне! Что там маршал Советского Союза Жуков! Строевая подготовка стала во главе всех наук. Командир полка с утра выходил на перекрёсток дорог на территории части и часами принимал отдание воинской чести проходящими мимо него военнослужащими. Он млел, наблюдая за тем, как рубят строевым шагом солдаты и офицеры, прикладывая руку к головному убору. Строевая подготовка! Он мог говорить о ней сутками напролёт, но чтобы появиться на директрисе боевых машин, на стрельбище — никогда. Он боялся боевой учёбы, не знал её и не занимался ею. Вскоре его отправили советником в Афганистан — консультировать местных военных, как им воевать с душманами. Нетрудно представить, что могли насоветовать в Афгане и Африке подобного рода специалисты.
Таким образом, в совершенно одинаковых условиях одни командиры занимались боевой подготовкой, а другие — нет. Не считаю себя вправе упрекать всех командиров частей в их неспособности организовать процесс боевой учёбы, но могу с полным основанием утверждать, что система боевой подготовки Советской армии к началу афганских событий деградировала. Командиры частей — продукт армейской системы, разучившейся готовить войска для укрепления боевой мощи страны, обучать тому, что необходимо на войне. Только командиры от бога могли поддерживать процесс боевой учёбы войск на должном уровне. Афганистан открыл глаза многим военачальникам на то, что мы были не в состоянии воевать грамотно и умело — нас этому не учили.
Введённые в Афганистан 5-я, 108-я и 201-я мотострелковые дивизии до марта 1979 года были дивизиями кадрированного состава, занимались хозяйственными работами и вообще не представляли, что такое боевая подготовка. Единственное полноштатное соединение в составе 40-й армии, воевавшее в Афганистане с первого и до последнего дня, — это 103-я гвардейская воздушно-десантная дивизия, на примере которой я показал «количество и качество» проводимых занятий по боевой подготовке. Поэтому боевое мастерство, слаженность подразделений при действии в горной местности приобретались нами непосредственно во время боёв, и слава советским солдатам и офицерам, самоотверженно выполнившим воинский долг в жесточайших условиях войны!
Теперь о личном составе, находившемся в запасе. Граждане, находившиеся в запасе, были приписаны к воинским частям. По мобилизационным планам военных комиссариатов они в указанные сроки обязаны были прибыть на сборные пункты для дальнейшей отправки в действующие части. Далеко ходить не будем — в конце декабря 1979 года в среднеазиатских республиках прошла мобилизация приписного состава вышеуказанных мотострелковых дивизий, которые затем были брошены через Саланг и Кушку в Афганистан. На марше по хребтам Гиндукуша дивизии подверглись огневому воздействию отрядов афганской оппозиции и понесли потери — 10 человек убитыми, 6 ранеными, проявив полную неспособность оказать сопротивление. Страшная картина представилась нам, разведчикам, в Кабуле 28 декабря 1979 года после завершения военного переворота в стране. Оборванные, грязные сорокалетние мужчины (узбеки, таджики, туркмены) в кровавых бинтах, шинелях образца 41-го года сидели на поле Кабульского аэродрома и беспомощно плакали, вопрошая, за что Аллах послал им такие испытания. Абсолютная неспособность запасников решать боевые задачи в Афганистане повергла в шок руководство армии, оперативную группу Министерства обороны. Вот как об этом вспоминает начальник разведки Воздушно-десантных войск (на момент ввода советских войск — начальник штаба оперативной группы ВДВ в Афганистане) гвардии полковник А. В. Кукушкин:
«108-я гв. МСД совершила шестисоткилометровый марш по высокогорному маршруту в зимних условиях. Только что отмобилизованные части дивизии мало походили на советское войско. Вид большинства призванных солдат был отвратительным, жалким и не вызывал к ним никакого уважения. Мобилизованные отцы многодетных узбекских и таджикских семей меньше всего походили на бравых солдат, прибывших оказать интернациональную помощь афганцам. Уверен, что большинство, отягощённые мыслями о покинутых семьях, так и не поняли, зачем привезли их в эту аллахом забытую страну».
Комментарии, как говорится, излишни. Боль фронтовика, награждённого шестью боевыми орденами, очевидна. До чего же довели нашу армию, если мы увидели её в таком удручающем состоянии в афганских событиях!
К марту 1980 года 33 тысячи рядовых и сержантов запаса заменили военнослужащими срочной службы. Вот он, итог боевой подготовки Советской армии: попадание в реальные боевые условия привело в замешательство граждан, призванных из запаса, парализовало их волю настолько, что они не могли совершить простейший марш.
Граждане страны, находившиеся в запасе, призывались военными комиссариатами для повышения боевой выучки, изучения поступившей в войска новой техники, вооружения. Это по документам и планам. На самом же деле всех бросали на уборку урожая, хозяйственные работы, а военкоматы ставили отметки о проведении мероприятий по повышению мобилизационной готовности страны, укреплению её обороноспособности. Никаких занятий с запасниками не проводилось.
К началу 70-х годов в Советской армии укоренилась порочная практика: учения, занятия, практические стрельбы, вождение боевых машин проводить по принципу перестраховки. Он подменил собой главный принцип подготовки армии к защите Родины — «учиться военному делу настоящим образом». Как будто в насмешку, система подготовки войск строилась на методически грамотно оформленных конспектах командиров взводов, рот, батальонов. Жёсткая требовательность к заполнению и правильному ведению журналов боевой подготовки подразделений никак не сочеталась с реальной отработкой учебно-боевых задач по дисциплинам обучения. И этот обман поддерживал командный состав всех степеней.
Выросла целая плеяда полковников, генералов, которые за всё время службы не провели ни одного занятия, ни одного учения. Сержантский состав перестал играть роль младших командиров, непосредственно отвечающих за подготовку солдат в повседневной жизни. Сержантское звено выпало из командирской среды, что стало главной проблемой армии, привело к искривлению дисциплинарной практики — появлению «дедовщины». Надо же понимать, что сержанты постоянно находятся с личным составом: днём и ночью, на занятиях, во внутреннем наряде — вся теневая жизнь казармы у них на глазах. Шесть лет я был сержантом и проходил службу в должностях сержантского состава в Советской армии и Рязанском высшем воздушно-десантном командном училище. Сержанты о своих подчинённых знают всё: сильные и слабые стороны, кто как спит, дышит, ест, они способны реально влиять на решение задач боевой подготовки, обеспечивать воинскую дисциплину. От сержанта взвода, роты зависят отношения в воинском коллективе.
Но чтобы сержанты могли в полной мере реализовать свои возможности, необходимо поменять систему подготовки сержантского состава, начиная с отбора кандидатов в учебные подразделения и заканчивая их воспитанием. При великом полководце Георгии Жукове сержанты были костяком армии. Маршал Советского Союза понимал, что сержантский состав — цементирующая сила воинского коллектива, на нём держится дисциплина, порядок, моральный дух подразделения. Сейчас надо немедленно вернуться к подготовке сержантов при действующих частях, создать учебные подразделения, полковые школы сержантского состава, где будущие младшие командиры первую половину дня должны заниматься теоретической подготовкой, вторую — работать с солдатами разных призывов. Не иначе. Никакие централизованные учебные центры не смогут полноценно подготовить младший командный состав, потому что выпускники центров будут страшно далеки от солдатских казарм. Дышать воздухом казармы надо двадцать четыре часа в сутки — без такой закалки деятельность сержантского состава обречена на провал.
Ограниченный контингент советских войск в Афганистане был не готов к ведению боевых действий. Огромное количество боевой техники, вооружения не может быть гарантией победы в бою, потому что невозможно использовать боевой потенциал на полную мощь в условиях общевойскового боя в горах. В самом бою поздно учиться войне, в бой надо идти, уже умея воевать, идти — чтобы побеждать!