Обстановка в стране накалялась. Бабрак Кармаль отсиживался в Кабуле, действие его приказов не распространялось дальше окраин столицы. Жители сёл, составлявшие основу населения Афганистана, приняли сторону противника. Все возможности для укрепления собственной власти в стране Кармаль исчерпал: 40-я армия втянулась в войну с оппозицией, но результата не было. Значит, не имело смысла ездить в провинции, уезды, подвергая риску свою жизнь. Премьер-министр жил во дворце под охраной батальона десантников, время от времени принимая высших лиц государства и военное руководство ограниченного советского контингента. Больше сделать он ничего не мог, оставалось уповать на милость Аллаха.

После консультаций с Москвой маршал Советского Союза С. Л. Соколов принял решение вести боевые действия в центральных провинциях страны, чтобы подчинить их правительству.

Душманские отряды широко применяли тактику «укусил — отскочил»: нападали на колонны советской техники, места постоянной дислокации, минировали магистральные и другие пути. Уничтожить силы душманского сопротивления можно было только решительными мерами — крупномасштабными операциями с привлечением большого количества личного состава и техники. Высшее командование предполагало напором военной мощи выбить почву из-под ног оппозиции, лишить её инициативы в нападениях на советские и правительственные войска. К маю 1980 года в Афганистане сложились такие боевые условия, что наиболее целесообразным механизмом уничтожения мятежников стали крупные рейдовые операции (и в дальнейшем они будут основными).

Кунарская операция показала основные способы ведения боя противником: создание преград на путях движения колонн, организация засад и завалов, а также воздействие огнём на боевую технику и личный состав советских войск. Для противодействия душманам в рейдовых операциях формировались отряды обеспечения движения (ООД) для деблокирования путей сообщения. В них включалась инженерная, специальная и вспомогательная техника, которая обеспечивала движение маршевых колонн по задействованным в операциях маршрутам, расчищала завалы, обезвреживала минно-взрывные заграждения. Препятствия на транспортных коммуникациях душманы, как правило, минировали изощрённым образом, в том числе минами-ловушками. Расчистка проездных путей от осыпей осуществлялась под огнём противника. Обезвреживая мины и фугасы, сапёры вступали в бой с засадами противника собственными силами или при поддержке парашютно-десантных подразделений. Десантники занимали склоны хребтов, расположенных вдоль дорог, связывали боем душманов, стараясь сбить противника с позиций, занятых ими вокруг господствующих высот. «Духи» навязывали советским войскам бои, провоцируя их на спешивание с боевой техники, втягивали в «огневые мешки», наносили поражение и безнаказанно уходили в горы.

Обстановка менялась столь быстро, что порой для спешивания и прикрытия маршевых колонн командиры планировали одни подразделения, имевшие опыт боевых действий в горах, а боестолкновение развивалось так, что спешивать приходилось другие, в том числе технические, тыловые, едва владевшие оружием. Терялась связь с вертолётами огневой поддержки, которую осуществляли, как правило, подготовленные офицеры. Не оказывалось командиров, способных определить местоположение относительно ориентиров, чтобы навести вертолёты на цель. Нестыковки во взаимодействии и управлении боем вели к потерям в личном составе. Армейская авиация и артиллерия по ошибке несведущих начальников иногда наносили удар по своим же подразделениям, и без того истекавшим кровью под огнём противника.

Неопытные офицеры были и в авиации, и на пунктах управления огнём артиллерии. Да мало ли на войне причин, приводивших к досадной несогласованности действий между штабами и подразделениями, а значит, к потерям! Так погибли начальник штаба 350-го парашютно-десантного полка гвардии майор Иванов, заместитель командира по политчасти этого же полка гвардии майор Гуринов, заместитель командира парашютно-десантной роты гвардии старший лейтенант Валерий Фёдоровский и половина отделения десантников.

Рейдовые операции 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии начались с 1 мая 1980 года. Первая из них проводилась в уезде Бехсуд провинции Вардак — в 190 километрах юго-западнее Кабула. В операции были задействованы 1-й батальон 350-го гвардейского парашютно-десантного полка, артиллерия соединения, оперативная группа дивизии под командованием генерал-майора Ивана Фёдоровича Рябченко. Группировкой 350-го гвардейского парашютно-десантного полка командовал подполковник Шпак. От 80-й отдельной разведывательной роты дивизии в состав рейдовой группировки вошли моя разведывательная группа в количестве 13 человек и экипаж радиостанции Р-142 на БТР-Д во главе со старшим лейтенантом Анатолием Родиным.

Район боевых действий в уезде Бехсуд пострадал от ударов правительственной авиации Амина, который подчинял себе провинцию Вардак отработанным способом. Поэтому задача рейдовой группировки состояла в уничтожении душманских формирований и доставке населению продовольствия и предметов первой необходимости. В боевых порядках группировки шла техника, гружённая продовольствием, мукой, другими товарами для раздачи местному населению. Предполагалось, что афганский народ глубинки оценит миротворческую миссию «шурави», поймёт, что они пришли с добрыми намерениями. Мысль радужная и заслуживающая внимания всех гуманитарных институтов мира, но не в стране, столетиями боровшейся с завоевателями.

Я уже говорил о том, что для афганских племён война — основа их существования, а для афганцев как мусульман — ещё и благо, несущее возможность оказаться в раю, где сражавшихся с гяурами мужчин будут вечно лелеять семьдесят две черноокие гурии. С незапамятных времён цивилизации страдали от войн, забиравших тысячи ни в чём не повинных людей, но это не относится к афганским племенам, для которых состояние войны нормально, естественно. Сей невероятный факт открыли великие полководцы Александр Македонский, Чингисхан, Тамерлан, принявшие своевременные решения о выводе войск с территории нынешнего Афганистана. Да и англичане отлично знают особенности многоплеменного афганского общества!

Людские потери в войнах восполнялись быстро. Афганские женщины с тринадцати лет каждый год рожают детей, продолжая потомство кланов. К двенадцати годам бачата сражаются с оружием в руках за честь племени, идеи ислама, достаток в семье. Поэтому рейдовые операции советских войск с проникновением в отдалённые районы страны, несмотря на гуманитарную составляющую, были обречены на неудачу. Для афганского народа мы были иноверцами и подлежали уничтожению.

Вместе с тем в центральные провинции Афганистана начались массовые поставки вооружения из Пакистана. В один из февральских дней 1981 года начальника разведки 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии подполковника Скрынникова вызвали к командиру соединения — генерал-майору Рябченко. Генерал проинформировал, что, по данным агентурной разведки ХАД, около трёх часов назад восточнее кишлака Дурву был замечен караван, предположительно с оружием. Характер местности, отсутствие «зелёнки» и кишлачного массива увеличивали шансы его перехвата у населённого пункта Чамбу. Перед разведкой дивизии во взаимодействии с армейской авиацией поставили задачу обнаружить караван и в случае установления его принадлежности к вооружённой оппозиции — захватить или уничтожить.

Агентурное сопровождение боевой задачи осуществлял афганец Хайрулло — начальник ХАД уезда Суроби. Он окончил университет имени Патриса Лумумбы в Москве, свободно владел русским языком. Перехват каравана с оружием приказано было осуществить моей разведывательной группе, вылет назначался через тридцать минут. Товарищ Хайрулло уточнил по карте: караван преодолел хребет Султан-Сахиб и вышел на маршрут Дара — Шахтут. Три часа назад был отмечен его агентом у кишлака Дурву.

Хайрулло утверждал, что его разведчику верить можно, он доказал преданность революции боевыми делами. На мой вопрос, где сейчас может находиться караван, афганский контрразведчик ответил, что ему известно о его выходе из кишлака Калападшах — и больше ничего. Но, по словам Хайрулло, караван вёз оружие и средства связи врагам революции.

Своим разведчикам я сообщил: вылет осуществляем двумя парами вертолётов в коридор поставки оружия душманским формированиям с целью захвата или уничтожения каравана. Работаем тремя подгруппами: подгруппы лейтенанта Карпетченко и сержанта Азарнова обеспечивают захват или уничтожение каравана, подгруппа старшего сержанта Нищенко — прикрытие. Действуем дерзко и решительно. Связь — по малым «коробочкам», сигналы — прежние. Задачи подгруппам распределяются по ситуации…

К вертолётной стоянке подъехали на «ГАЗ-66». Экипажи вертолётов завершали предполётный осмотр боевых машин. Они были опытными — на задания с разведчиками летали часто, поэтому вопросы взаимодействия мы обговорили быстро. Поиск разбили на два этапа: первый — отвлекающий пролёт — на юг до кишлака Малихейль, второй — боевой — разворот влево на Калападшах, где караван исчез из поля зрения афганской агентуры. Решили так: если первый заход окажется безрезультатным, пройдём «восьмёркой» над степью до горы Шардара, развернёмся на север и осмотрим предгорье вершины Спингар высотой 3000 метров над уровнем моря.

Контрольный подъём, взлёт, и внизу запестрели окраины афганской столицы. За парой «восьмёрок», где летели разведчики, пристроились боевые «двадцать четвёртые», внимательно осматривая местность, чтобы вовремя заметить душманов, если те вдруг станут стрелять в нас с земли. Покинув Кабул, авиагруппа из четырёх вертолётов устремилась на юг — в коридор прохождения караванных путей. Всё было в обычном режиме. Замысел боевой операции, а также свою роль в воздухе и на земле разведчики знали. Вглядывались в мелькавшие за бортом припорошенные снегом поля, кишлаки, дувалы, террасы, изучали рисунок долины. Особое внимание уделяли цепочкам отдельных хребтов, удобных для маскировки караванов и сопровождающих их душманских отрядов.

Устроившись за спиной борттехника, я раздумывал о караванных путях-дорогах. Проложенные сотни лет назад тайные тропы контрабандистов действовали и в суровую зиму, и в сезон дождей. Где не проедут «внедорожники», там пройдут вьючные животные: верблюды, ослы, ишаки, мулы — исключительная тягловая сила в горных условиях. Если и они не потянут, понесут беженцы из Пакистана, привлечённые за плату к оружейному бизнесу. Мы же, разведчики, получая информацию от агентурной разведки, вычисляли маршруты караванов методом сопоставления и анализа дорожной сети, рельефа, фотоснимков авиаразведки, а затем принимали решение на их захват или уничтожение.

Собственной разведке противник придавал большое значение. Без предварительных разведывательных мероприятий караваны из Пакистана афганскую границу не пересекали. В пунктах их формирования назначались старшие каравана — караван-баши, которым подчинялись группы обеспечения проводки, прикрытия (охрана) и обслуживания каравана. Караван-баши отвечали своей жизнью перед лидерами партий, главарями наркобизнеса, боссами контрабандной торговли за доставку груза в пункт назначения на афганской территории. Маршруты, коридор (полоса) движения каравана, днёвки утверждались перед самым пересечением пакистано-афганской границы, и этой информацией владели только старшие караванов.

Группа обеспечения проводки состояла из 15–20 хорошо подготовленных, проверенных во всех отношениях боевиков, имевших допуск на выход в агентурные сети кишлаков по пути прохождения караванов. Члены группы оценивали безопасность маршрута: нет ли на нём коридоров пролёта армейской и штурмовой авиации, возможных мест засад и дислокации правительственных войск.

За два-три дня до начала движения каравана группа обеспечения проводки высылалась в пешем порядке, на лошадях или на мотоциклах, в зависимости от местности, на первый участок маршрута для его обследования. В случае благоприятной обстановки установленным сигналом, обычно по средствам связи, докладывала старшему каравана, после чего караван в ночное время выходил на маршрут.

В определённом коридоре (полосе) могли двигаться несколько караванов. Причём если позволяла обстановка, задействовались параллельные маршруты. Это зависело от величины, важности и наличия времени на поставку груза. Проводка каравана носила поэтапный характер. Преодолел караван один участок маршрута — группа обеспечения отрабатывала следующий. Так, участок за участком, груз перемещался к адресату. При встрече с советскими подразделениями, выполнявшими задачу по перехвату грузов, оповещалось прикрытие каравана — охрана, которая связывала боем подразделение «шурави», давая возможность каравану уйти в зону недосягаемости.

Группа обеспечения проводки имела систему связи, которая позволяла обмениваться информацией со старшим каравана, изучать полосу движения, встречалась с агентурой.

Агентура обеспечения проводок на маршрутах движения караванов работала только в интересах перемещения груза и к решению других задач душманами не привлекалась. Она отслеживала обстановку в районе, контролировала проход каравана, уточняла информацию о маршруте движения, подавала сигнал на движение, участвовала в организации днёвок, устройстве перевалочных пунктов, собирала сведения о советских и правительственных войсках. В местах появления разведывательных подразделений советских войск группа обеспечения проводки осуществляла контрзасадные действия с привлечением ополчения (младшее и старшее поколения местных жителей, получившие в боях ранения моджахеды) ближайших кишлаков. Противник использовал ополчение для выполнения отдельных задач в интересах проводки.

Группа прикрытия отвечала за безопасность каравана на маршруте движения и насчитывала от 20 до 40 (в зависимости от количества единиц техники, вьючных животных) имевших боевой опыт моджахедов. Прикрытие каравана действовало по отработанной тактике, исходя из конкретной обстановки. Оно располагалось в тылу каравана, двигалось параллельным маршрутом в пешем порядке либо на транспорте, как правило, никак себя не проявляя. При этом автотранспорт, в котором устанавливались ДШК, ПЗРК, гранатомёты, маскировался под средства перевозки пассажиров и грузов. Их сопровождали бородатые ребята, готовые открыть огонь из всего, что стреляет. С ними же следовали автобусы, действительно перевозившие мирных, ни о чём не подозревающих дехкан.

Старшие группы проводок маскировали караваны под коммерческие, запускали ложные караваны — на «живца», пристраивали караваны к индусским и пакистанским купцам. Отличить их визуально не представлялось возможным, они ничем не выделялись из общей массы автомобилей и животных.

При обнаружении каравана советской авиацией группа прикрытия воздействовала огнём из укрытых ДШК, ПЗРК, стрелкового оружия. Могла подпустить к каравану высадившуюся досмотровую группу разведчиков, а затем внезапно атаковать. Старшему каравана, как и старшему группы прикрытия, терять было нечего. За потерю каравана их ждала смерть. Поэтому бились они отчаянно.

Караваны обычно перемещались по ночам, когда не летала наша авиация. Для нас движение каравана в ночное время означало — противник! Поэтому чаще всего ночью мы открывали огонь на поражение без выяснения принадлежности груза. Коммерческие караваны индийских, пакистанских, местных купцов знали правила игры и по ночам не ходили. Днём, стоило вертолётам боевым курсом зайти на караван — обозначить атаку, купцы покидали машины, животных и падали на обочину дороги, вытягивая руки, показывая этим, что оружия у них нет, они — торговые люди.

Если же караван попадал в засаду «шурави», его группа прикрытия связывала боем подразделение советских войск, выводила на другой маршрут. В случае надобности вызывала на помощь группу обеспечения проводки, «прозевавшую» засаду, привлекала местное население. Боевики прикрытия каравана бились до последнего моджахеда, и, уложив всех противников, засадные группы советских войск, случалось, впадали в эйфорию победы. Обрадовавшись, что «забили» караван, они пропускали момент, когда на их головы, словно с неба, падало десятка три остервенелых «духов» — пацанов и крепких стариков ополчения. Победа превращалась в страшную трагедию. Ослаблять бдительность нельзя было даже при успешном исходе боя.

Группа обслуживания каравана находилась непосредственно в караване. В неё входили водители машин и погонщики животных. Но и они были вооружены и готовы к сопротивлению. Количество погонщиков определялось из расчёта два-три человека на животное. Столкнувшись с «шурави», они уводили караван из-под огня, прикрывали отход, если гибли животные, выходили из строя машины — перегружали груз.

Досматривая караваны, мы применяли психологические приёмы. К примеру, скрытно наблюдали за поведением и взглядом караванщиков. Если их настороженность превышала допустимую норму — эту грань разведчики должны чувствовать, — открывали огонь на поражение. В таких ситуациях главное — успеть. Замешкаешься — встретишь свою смерть, причём даже не успеешь понять, откуда она «прилетела».

Таким образом, в зависимости от количества животных и машин в караване обеспечивали его проводку, охраняли его и обслуживали 60–80 отъявленных головорезов, а то и больше.

Наша тактическая вертолётная группа с разведчиками на борту вошла в коридор поиска, ограниченного на севере ущельем Амира Гази, а на юге — излучиной реки Чакарихвар. Где-то в этом районе прятался искомый объект — почти как иголка в стогу сена. Хотя, если изучить рельеф внимательнее, становилось ясно, что караван пересёк коридор поиска именно здесь: с востока и запада проход ограничен горами, остальные пути отрезаны рекой. Мы вошли в полосу ведения разведки, которую караван должен был пересечь в обязательном порядке. Иных маршрутов не было.

Река осталась по левому борту, справа тянулась цепочка холмов, вдоль неё — развалины разбитых кишлаков. В дни Саурской революции войска Амина прошлись по этим местам огнём. Показалась вершина, взметнувшаяся до небес, — настоящий природный шедевр. В её направлении двигалась машина с яркой раскраской, вероятно, одна из местных «бурубухаек», перевозивших дехкан. Остановилась… Нет — поехала дальше… «Духи» могли хлестануть из крупнокалиберного пулемёта ДШК не только с позиций, но и с замаскированных машин, тракторных тележек. Блеск «сварки» с земли означал пулемётный огонь ДШК калибра 12,7 мм. В таких случаях «вертушки» работали на поражение НУРСами и, прижимаясь к земле, уходили за гребни хребтов.

Я скользнул по долине взглядом, осматривая поля, кишлаки, овраги, — «мёртвый сезон»… Прикрыв ладонью глаза от рассеянного света, всмотрелся в подножие остроконечной вершины. С восточного направления, прижавшись к подошве пика, шла вереница животных, и двигались пикапы и грузовые машины. Караван! Тень от вершины скрывала «духовскую» «ниточку» от наблюдения с воздуха, и караван был почти не виден.

Я побежал в кабину пилотов, лётчики тоже заметили караван. «Двадцать четвёртые» ушли на боевой курс, наши «восьмёрки» уходили вправо от них. «Вертушку» бросило вниз — борт обстреляли с земли, и лётчик маневрировал. Караван «духовский», атака от речки! Что это? Блеск от «бурубухайки» — ДШК! Значит, «бурубухайка» — сопровождение каравана! Заходим с «головы» каравана! В иллюминатор видно, как «двадцать четвёртые» атаковали «духовскую» «ниточку», взрывы реактивных снарядов прошили её на всю глубину. Молодцы! Но ДШК открыл огонь по «двадцать четвёртым». С глубокого крена вышли на боевой курс. Цель — «бурубухайка» с работающим пулемётом. Шелест с бортов: вниз с чёрным дымом посыпалась горсть «карандашей» — НУРСов. И сразу — набор высоты. «Горбатые» сработали третий заход. Что с ДШК? «Духи» копошились у «бурубухайки». «Восьмёрки» с разведчиками на борту, обойдя её по кругу, подкралась сзади. Заметив заходившие в атаку «вертушки», «духи» разбежались. Неважно! Главное — подавить пулемёт! Залп — и неуправляемые реактивные снаряды устремились к цели. Застучал пулемёт борттехника. Ещё залп — и бросок вертолёта вправо вверх.

Я махнул командиру вертолётного звена — десантирование, «двадцать четвёртые» прикроют. Охватил взглядом караван — на окровавленном снегу разметавшиеся тела душманов и животных. Больше десятка «духов» вдоль вереницы упавших верблюдов и ослов. Десантирование! Вертолёты с подгруппами пошли на посадку. Первый командирский борт со мной и разведчиками Азарнова блокировал караван с «головы», Карпетченко — с тыла, что не позволило сопровождению каравана вести по нам организованный и прицельный огонь.

Проблема оказалась в другом. Караван ждали на подготовленных заранее позициях у подошвы горного пика! Земля. Бросок в воздушную массу из снежной пороши — и позиция занята. Вперёд, на караван! От окровавленного снега поднимался пар. Деталей не разглядел, с предгорий вершины защёлкали выстрелы. Несколько «шмелей» вжикнули рядом. Укрылся за грузом на спине убитого верблюда. Связист с санинструктором оказались левее. По радиостанции связался с командиром вертолётного звена, сообщил, что прижат огнём противника, попросил отработать залпом.

Вертолётчик выразил опасение, что реактивными снарядами может и нас поразить, но из пушек — нормально. Выглянул из-за укрытия, осмотрел подножье горы — выстрелы слышались оттуда. Неужели это часть «духов» прикрытия каравана, для которых атака «вертушек» была неожиданной? Одни из них, я полагал, полегли в караване от НУРСов «двадцать четвёртых», другие рассыпались по округе, приходили в себя и кое-где сопротивлялись. Так кто же «молотит» от горы? Караванные «духи» или охрана днёвки из местного ополчения? Сколько их там?

Командиры подгрупп доложили: потерь нет, они укрылись за разбитым караваном. В этот момент «двадцать четвёртые» обработали из авиационных пушек подножье вершины. Отлично. Ещё разок. Разглядел «духов» в бинокль. Они были на позиции, выложенной из камней метров сто по фронту. Скорее всего, мы вышли на промежуточный пункт поставки грузов, задействованный противником в интересах проводки караванов. В горе, вероятно, есть пещеры, выработки, оставшиеся после добычи ископаемых, где душманы на день прятали животных и машины с грузом, чтобы ночью двигаться дальше.

Они понимали, что заводить караван в кишлак опасно: засекут «доброжелатели» и те, кто зарабатывал на поставке информации местному ХАД. Поэтому устроили перевалочную базу вне кишлака, а охраняло её местное ополчение. Оно-то и встретило нас огнём стрелкового оружия. Разберёмся! «Горбатые» заходили на боевой курс. Вжавшись в землю, наблюдал за идущими в атаку «двадцать четвёртыми». Пальнули 30-миллиметровые пушки — позиция «духов» превратилась в крошево.

Броском перебежали за каменный козырёк у подножья горы. Укрылись. Ещё повоюем! Командирам подгрупп Карпетченко и Нищенко дал команду обойти «духов» по флангам, а мы прикроем снизу. Перескочив через трупы душманов, убитых животных, рванули за укрытие. Нужно было преодолеть чуть больше тридцати метров, чтобы оказаться вне линии огня засевшего в камнях противника. Получилось. Разведчики обеих подгрупп, находясь вне видимости душманов, оглядятся, прикинут, как лучше подобраться к их позиции.

Шелест и визг пуль от рикошета прижали к камням. Хотелось сделаться маленьким-маленьким — из-под каменного козырька надо было выбираться. До позиции «духов» метров сто пятьдесят — и, судя по выстрелам, шесть-семь боевиков вели огонь одиночными выстрелами, причём не потому, что не хватало патронов, — уважали себя.

Избегая прямых столкновений с нами, противник маневрировал, пытаясь скрыться в пещерах. Душманы не сидят на месте, они постоянно в движении: глядишь — уже «молотят» с другого направления. Отличная тактика! В действиях «духов» было нечто такое, чего у нас, разведчиков, не имелось в принципе, — презрение к смерти. Фанатичная вера, что тут скажешь… Впрочем, вера верой, у каждого она своя, а тактика тактикой…

«Духовскую» тактику ведения общевойскового боя, основанную на постоянном движении и огне по противнику одиночными выстрелами, я внедрил в действия своей разведгруппы. Получалось неплохо — экономия боеприпасов и соблюдение девиза десантников: «Мой выстрел первый и в цель». Воспитание же пренебрежения к смерти я оставил на потом. Как поётся в песне: «Есть у нас ещё дома дела». Погибнуть за Родину — честь. Но победить противника и остаться в живых, сохранить своих подчинённых — честь намного выше. Поэтому решил срочно выбираться в более безопасное место.

«Духи» постреливали, Карпетченко и Азарнов вышли на рубежи. Значит, бросок под прикрытием разведчиков Нищенко. За спиной полыхнули автоматные очереди его подгруппы. Вперёд, к ближайшему камню: упал, вскочил — и к следующему. Глоток воздуха — и снова прыжок за камень, а взгляд уже ловит следующий. Есаулков с Ветчиновым, не отставая, неслись за мной. Стой! Нарвёмся на пули. Упали, сократив расстояние до «духов» метров на пятьдесят. Цок, цок — между мной и связистом. Убрал голову — засекли!

Решил вывести на ударные позиции разведчиков Карпетченко и Азарнова. Дыхание восстановилось, сухость во рту утолил колючим снежком. Вспомнились лыжные гонки на десять километров в старших классах. Учитель физкультуры Павел Георгиевич Кривец, он же наш классный руководитель, требовал от своих учеников спортивных результатов. Когда мы бежали «десятку», пар от дыхания превращался в иней, и над верхней губой появлялись снежные усы. Растаяв, они стекали в рот водой, освежавшей пересохшее горло. М-да-а, счастливое наше детство…

И вновь рядом цоканье. Лежу у «духов» под носом. Они засели выше, и местность под их контролем. Цок, цок — уже совсем рядом. «Духи» сменили позицию? Рикошет мне не понравился: с того направления стрелять не должны. Выходит, «духи» подобрались к Азарнову, но в пылу боя Андрей их не видит. По радиостанции сообщил ему, что противник поблизости.

«Прошёлся» биноклем по верхушке скальной породы. Камни, валуны, заметённые порошей ложбинки… Разведчиков Азарнова и Карпетченко не обнаружил. Однако после запроса по радио оба доложили, что «духов» не видно. Пока их не выбьем, сажать вертолёты для эвакуации караванного груза нельзя! Размышления прервали взрывы гранат с фланга, где залегал Карпетченко. Это его ребята, — «духи» так не воюют. На запросы по радио ответа не было, наконец Сергей доложил, что душманы прижаты к земле гранатами, пытаются вынести раненых и убитых.

Карпетченко и Азарнов находились со мной в одной радиосети и слышали друг друга. А что противник? «Духи» выходили из боя, укрывшись в ложбине между двумя подгруппами разведчиков. Мою «тройку» они контролировали — засекли бросок, но видеть разведчиков Азарнова не должны. Андрей наблюдал за манёврами «духов», но потерял их из вида и вынужден был сближаться с ними вслепую. Закрытое пространство — камни, валуны — мешали отслеживать «духов», часто менявших позиции. С ними легко столкнуться на «встречных курсах» — лоб в лоб. Кто первым среагирует, тот и победит. А у душманов реакция отличная! Скоротечный бой займёт секунды…

Положение подгруппы Азарнова усложнило общую ситуацию по уничтожению противника, сопровождавшего караван и, как выяснилось, ещё и встречавшего его здесь — в промежуточном пункте. Разведчики Андрея оказались в опасности — надо было принимать решение. Оно вытекало из сложившейся обстановки. План действий такой: Азарнов с подгруппой будет засадой, жёсткой обороной, я с двумя другими подгруппами погоню «духов» на него, он встретит их огнём на поражение. Работаем, вперёд!

Под огневым прикрытием разведчиков Нищенко мы с санинструктором Ветчиновым и связистом Есаулковым рванулись к оставленному противником рубежу обороны. Бег в кирзовых сапогах по припорошённым снегом камням требовал сноровки — стопы ног выворачивались. Бежавший справа от меня Есаулков пустил автоматную очередь. Я упал, вскочил, увидел за камнями «духовские» штаны — снова упал. Спина Есаулкова скрылась в мандехе, я прыгнул за ним и стрелял, стрелял, стрелял…

Свалившись вслед за связистом в ход сообщения, оборудованный «духами» из вымытого в сезон дождей узкого мандеха, я огляделся. Развороченные взрывами НУРСов камни, тела убитых душманов, кровь на снегу… Но мы были не одни здесь живые, кто-то смотрел на нас. Да вот же они! В полумраке сверкнули глаза моджахедов. На площадку опорного пункта спустился Ветчинов — по брустверу зацокали пули. Два раненых «духа» сменили позицию и открыли огонь.

Глаза! «Глаза — зеркало души», сказал классик русской литературы. И что-то такое было в глазах душманов, что просигналило мне — опасность! Мы отскочили. И в ту же секунду земля качнулась от взрыва… Раненые «духи» были заминированы.

«Духи» минировали тела наших солдат, оставляя нам «сюрпризы» в виде минных ловушек. А эти заминировали себя. Но стоп! Здесь что-то не так… Неподалеку от места взрыва валялся мужской головной платок, который носят арабы. Я вспомнил — куфия! Так это арабы! Идейные наёмники! Мы быстро изъяли документы у погибших моджахедов. Потом разберёмся, кто и откуда снабжает оппозицию живым мясом для решения афганских дел.

Арабские наёмники, сообразив, что оказалась в западне, решились на прорыв. Но взрывы гранат, автоматный огонь подгруппы Азарнова опрокинули атакующих, крики «Аллах акбар» захлебнулись — свыше десятка наёмников были уничтожены. Мы с санинструктором бросились в мясорубку боя, цепко выхватывая взглядом все те места, где мог укрыться противник. Впереди — присыпанная снегом ложбина. С её обратного ската хлестали автоматы засадной группы Азарнова, встретившей арабов в низине. Тела врагов раскинулись на окровавленном снегу. Я упал у ближнего ската низины и пополз вперёд, чтобы оценить обстановку. Увиденное впечатлило. Тела одних наёмников были выложены в ряд, другие, уткнувшись лицом в снег, лежали там, где их застала смерть, — среди мёрзлых камней. Это были те, кто кинулся в последнюю атаку на разведчиков Азарнова и бесславно окончил свой путь на земле.

Составленное из арабских наёмников сопровождение каравана уничтожено! Но всё ли? Вдруг есть засада в одной из пещер? Чтобы продолжить бой, нас маловато, ещё бы группу для поддержки.

И тут меня залихорадило. Когда ситуация разряжалась, всегда начиналась «трясучка». Рано, слишком рано расслабляться, ещё много работы с караваном. Скомандовал разведчикам собрать оружие, боеприпасы и бегом к каравану. От спины шёл пар. Присел на камень, перевёл дыхание. Горячая получилась встреча! Наша первая встреча с арабами. Блеск глаз идущего на смерть наёмника… Я прочитал в его взгляде сигнал опасности. Каким-то шестым чувством «схватил», даже самому не верилось.

Трофеи мы взяли отличные: целый арсенал новеньких М-16А1 с боеприпасами — оружие арабской группы моджахедов. Но поразило другое — японские радиостанции УКВ- и КВ-диапазонов. Коробочки, похожие на пеналы, предназначавшиеся полевым командирам для эффективного управления боем. Это значит, что душманы обеспечивались связью не только для боевых действий в самом Афганистане, но и для переговоров с заграницей, имея аппаратуру быстродействия и закрытия передачи информации. Наши радиостанции Р-105 и Р-109 на таком фоне смотрелись убого.

Блоки с ручками управления, приборами контроля режимов, направленные антенны. Аппаратура контроля и слежения за эфиром. А на развёрнутой палатке — бумаги, Коран, несколько кокард со звездочками с головных уборов солдат Советской армии, огромный тесак. Выходит, сувениры собирали… С голов наших солдат…

Закончив сбор оружия «духов», связали автоматы и взвалили себе на плечи. До площадки приземления надо было пройти метров четыреста. Я обходил поверженных в бою моджахедов. Смерть настигла их в разных положениях. Правда, тела лежали уже немного не так: разведчики поработали с ними, изымая оружие и документы. Что чувствовали, о чём думали наёмники перед атакой? На смерть они шли сознательно, они не могли не понимать, что блокированы с земли и воздуха. Скорее всего, караван прибыл под утро и встал на днёвку у высокой горы. Позиции подтверждали наличие перевалочной базы, возможно, последней перед конечным пунктом доставки оружия. Сильная охрана… Кстати, «бурубухайка» с оборудованным на ней ДШК вела караван параллельным маршрутом, не приближаясь к нему. Прикрытие — арабы… И это сразу породило вопросы о перемещаемом караваном грузе. Что там?.. Но нам пора было уходить. Окрестные «духи» наверняка уже узнали о захвате каравана, а новый бой нам был ни к чему.

Я обозначил путь среди валунов и камней через разбитый караван. Вертолёты «зачищали» район эвакуации группы, облетая долину. Растерзанный реактивными снарядами караван распластался в кровавой кашице снега. Повсюду чернели следы разорвавшихся НУРСов. Тела уничтоженных «духов» наверняка похоронят местные жители…

На равнинную местность вышли, не чувствуя ног. Оставалось немного: прикрыть посадку досмотровой группы, загрузить трофеи и — прочь от горы. Посадка в вертолёты, взлёт — и борта пошли на Кабул. В иллюминатор я смотрел на равнину, покрытую клочьями снега. Меня трясло от пережитого волнения и напряжения. Но ночью, в тёплой палатке, станет хуже: бессонница сдавит мозг, и калейдоскоп событий раскрутится до утра. Рядом, прикрыв глаза, сидели мои разведчики… Выжили! Справились!

В первой половине 1981 года обстановка в Афганистане отчасти стабилизировалась. Советские войска отбили у душманов 20 уездов и 3 провинции, в 4 провинциях и 10 уездах установили власть правительства. Но все виды разведок фиксировали участившиеся факты поставок оружия в Афганистан из Пакистана, Ирана и Китая.

Разведчики 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии не предполагали, что борьба с караванами вскоре приобретёт отчаянный характер. Они просто делали своё дело на войне как положено, не зная, сколько ещё им предстоит выполнять интернациональный долг. Работали, как требовала обстановка.

Не знал и я, что через пять лет, после замены под новый 1982-й год, ещё раз прибуду на два года в Афганистан и в южной провинции Забуль возглавлю отдельный гарнизон советских войск, а в феврале 1989 года выведу через зимний Саланг в Витебск свой парашютно-десантный батальон.

Впереди была вечность афганской войны.