Порфирий Николаевич Пёрышкин – кристальной души человек, поддерживая за локоток супругу, с огромным чувством собственного достоинства спешил в кинотеатр. До начала сеанса оставалось каких-то нескладных десяток минуток. Опаздывали Перышкины.

Им повезло. Около гастронома увидели знакомый автомобиль с красной полосой. На нём работал водителем давний друг и сосед Промакашкин.

– Петрович, голубчик, подбрось нас к кинотеатру, – взмолились Пёрышкины. Промакашкин галантным жестом распахнул заднюю дверцу, помог дородной Аглае Сидоровне втиснуться в автомобильное нутро. Щелкнул замок. Пёрышкины приготовились к быстрой езде, но автомобиль будто примёрз к асфальту. Стрелки на часах занимались своим черным делом.

– Лучше пешком. Порфирий, выгружайся. – Пёрышкин попытался открыть дверку, но она даже не пискнула. Увидев проходившую чету Пузырьковых, Пёрышкин отчаянно застучал в стекло, просовывая руку между металлических прутков.

– Акимыч, в кино спешим. Открой нас! – кричала Аглая, но, увидев бледное лицо сослуживца, замолчала.

– Дружище, вот билеты. Что тебе стоит открыть нас.

– Раечка, – позвала проходившую племянницу Аглая Сидоровна. Но девушка как-то странно посмотрела на автомобиль и заторопилась к ступеням гастронома. Страшная догадка сразила Пёрышкиных наповал. Аглая рыдала черными слезами. Порфирий заметил, что у фургона собираются люди. «Что будет завтра? – подумал он. – Только на прошлом собрании коллектива выступал с речью о недопустимости бытовых правонарушений и пьянства на рабочем месте».

– Откройте нас, люди. Мы только в кино. Вот и билеты у нас… Позовите Промакашкина. Куда делся? – Но знакомые и очень знакомые люди уходили, пряча улыбки. Никто не поверит. Этот писклявый Пузырьков первым будет издеваться. И на местком могут вызвать. Доказывай, что ты в кино решил прокатиться. Квартальная премия прощай. О кино Перышкины и не думали.

– Приехали, соседи, – вежливо говорил Промакашкин, распахнув дверцу автомобиля. – У вас четыре минуты. Успеваете. Фильм отличный…

1968