Он почти вбежал в автобус междугороднего сообщения и спросил разрешения сесть рядом. Катя Королькова кивнула очаровательной светловолосой головой и продолжала вспоминать последнюю встречу с Николкой. Перед отъездом в институт, где училась на пятом курсе, пошла в колхозный сад. Не то, чтобы очень нужно было набрать на компот сливу, просто хотела ещё раз поговорить с женихом. Агуреев работал на тракторе, пахал зябь на делянках сортучастка, что граничили с плантациями колхозных ягодников.

Завёл её в заросли облепихи и стал тискать, привычно сминая, как кусок теста. Катя вырвалась и зло сказала:

– Успокойся. Рак может быть от таких ласк. …Окончу институт. Поженимся. Год остался, а ты дом так и не начал строить. – Николка постарался выразить на мужественном лице скорбную обиду.

– Что тебе дом? Поживём с родителями. Две комнаты, вход отдельный. Вода и отопление. У тебя кто-то есть? Вот ты и кочевряжишься… – Катя обиделась. Набрала яблок из ящика, что стоял у весовой, и не стала рвать сливу.

– Скажите, а поезд до Барнаула вечером идёт? – обратился парень, пытаясь познакомиться. – Боюсь опоздать. Еле председатель отпустил. Уборочная. Техника ломается. Готовиться некогда. Не сдам…

Катя понимала, что становиться на землю нужно двумя ногами. Мама права, когда говорила, что две сороки в одном гнезде не высиживают птенцов. Сколько семей расходятся, лишь потому, что им мешают родители. Николай не завёз и в эту зиму брёвен на сруб. Обещал распилить, когда писал в письме, когда звонил. Фундамент, как был, так и остался. Даже огород не вспахан. Зарос новой высокой нездешней травой, залетевшей в село Лебяжий Ключ невесть откуда.

Колькиному отцу тоже, оказалось, некогда заниматься землёй. Катин папа – инспектор госстраха – купил и привёз цемент, пригласил канавокопатель из участка связи, организовал установку опалубки и заливку бетона.

С такой семьёй не стоит связываться. Ограду можно было сделать? Не сделали. …И не пьющие. А хозяйство давно не держат. Агуреев старший в заготконторе с портфелем ходит. И сына пристроил заготовителем, но случилось странное. Ревизия обнаружила недостачу мёда и шкур. Пришлось вновь сесть за руль трактора.

Бордовые комбайны, окутанные дымными клубами пыли, молотили высокую рожь. Сосед, – приятный паренёк в новой кожаной куртке – просто впился своими жёлтыми глазами в окно. Будто увидел нечто удивительное. Вот одна машина встала. Выпрыгнул на стерню чумазый комбайнёр с ломиком, начал что-то делать, зайдя за вертикальную лесенку.

– Серёга барабан забил! – воскликнул попутчик с болью в голосе. Показалось, что хочет выскочить из автобуса и помочь в ликвидации аварии. – Сколько раз говорил, чтобы не затягивал муфту большого шнека до отказа. Теперь ковыряйся… Полчаса простоит. Рожь, что бамбук у нас.

Катя посмотрела на руку соседа. Увидела, что под ногтями не отмылся мазут, что большая царапина начала подживать. Ей приятно чувствовать на себе ласковые взгляды попутчика. Поняла, что нравится молодому человеку. Знала, что хорошенькая, что миниатюрная, что к ней всегда липнут здоровенные спортсмены из других групп. Все обещают носить на руках и даже носят, как куклу, как ребёнка, называя Дюймовочкой, Барби. Огорчало Катю то, что ножки у неё не столь прямы, как хотелось, поэтому шила и носила брючные костюмы.

Попутчик понравился серьёзностью и какой-то основательностью, которая была в словах, в жестах. Работал помощником бригадира по технике, заочно учился в сельхозинституте на факультете механизации и электрификации на четвёртом курсе. Она предположила, что колхоз скоро выдаст ему документы на квартиру, а возможно, как активиста-комсомольца, выдвинут в райком партии инструктором. Катя решила, что останется в городе. У них в деревне нет горячей воды, как нет и ванной. Хотя унитаз отец установил, траншею водопроводную вырыли, а труб нет.

– …Мама мучается. Воду греет и стирает в бане… Я буду жить в городе…

– У меня в квартире всё. – Хвастливо сказал Валерий Андреевич Балатонский. – Летом построили нам дом. Я установил ванну и электрический титан. Теплица станет обогреваться газом. Своё газохранилище сделал…

– Кому это вам?

– У нас дом двухквартирный, – начал вилять мальчишка…

Значит, у него кто-то есть. Такой парень и без невесты не может существовать – ни теоретически, ни практически. Вполне приличный тип. Почему бы ему не стать отцом моих детей. Трудяга, скромный. Можно ближе познакомиться. Надо брать ситуацию в свои руки. Жди, когда привыкнет, когда насмелится, когда институт закончит. Уведут местные девочки…

Он хотел взять билет на её поезд, но свободных мест не оказалось, пообещали продать по приходу. Он пошёл за ней в зал ожидания. Сел рядом. Немного помолчал. Принёс мороженое. Она хотела отказаться, но раздумала. Нельзя обижать мужчин, они нервные, могут обидеться. Будет потеряно очарование знакомства, когда каждый, открывая друг друга, старается показать себя с лучшей стороны. Это потом при совместной жизни открываются и другие стороны, которые обычно перевешивают положительные качества. Неосторожные невесты начинают воспитывать мужей, куют чужие характеры под себя, а точнее, переламывают. Из этого воспитания ничего не получается хорошего. Никто не хочет уступать, считая своё слово важным и последним. В итоге – развод.

Катя знает, как будет жить, знает, как быть заботливой женой и ласковой матерью. А ещё она знает, что нужно уважать принципы мужа, считаться с ними, тактично намекая, что в доме он – главная фигура на семейной чёрно-белой клетчатой доске.

Катя умеет наблюдать и анализировать. Мама не подозревает, что дочь давно и успешно изучает её опыт семейной жизни. Сравнивает с жизнью родственниц. Делает выводы. А могла бы написать трактат для девочек и мальчиков, так сказать, инструкцию по семейным отношениям. Одно дело наблюдать, а другое – применить на практике.

– До поезда три часа. Я тёте обещала завезти шерсть. Чуть не забыла. …Тётя не обидится, если лёгкий мешок с её шерстью понесете вы.

Город Валера знал хорошо. Сказал, что такси их домчит за пять минут. Когда таксист решил сделать круг по дворам, сказал строго и внушительно: «Земляк, через Горняк будет ближе. Вот тебе деньги, вези без ребусов. Ты не Иван Сусанин, а мы – не поляки. Я – в Рябцове четыре года жил, когда в техникуме учился».

– …На даче, – огорчённо сказала Катя, когда обиженно стояли и смотрели на дверь. – На даче. Суббота. Где может быть горожанин осенью? Недотумкала.

Через двадцать минут хорошенькая подвижная Катенька и стройный колхозный механик Валерик брели мимо яблоневых деревьев по кооперативному товариществу садоводов.

Перепрыгивая козочкой через арык, будущий детский врач подвернула не совсем стройную ножку. Опустилась на пыльную травку, потирая щиколотку.

– Тут рядом, – морщась, говорила педиатр Катя. Валерка нагло подхватил её на руки. Она уцепилась за шею и за мешок с шерстью.

– Так вот и пойдём. …Да, ты лёгонькая, – удивлялся он.

– Есть девочки потяжелее?

– Сколько угодно. Есть такие неподъёмные, что втроём приходится из кино нести.

– Приходилось? – обнимая тёплыми руками жилистую шею, спросила будущий врач детей.

– Приходилось. Если честно.

– Так вы, со стажем – Донжуан? Пропала в руках искусителя донна Катя. – Ты не устал? Можно мне самой немного поковылять. Вон и домик моей тети Аллы. …Всю жизнь? Неужели вот так всю жизнь, и до магазина, и до бани? …Сначала наобещаете, а потом – руки устали. …Опыта не было, если честно сказать. Блюлась, на картошке, как могла. Билась и за урожай и за непорочность свою. Картошка – это для девушек опасное место, где потерять честь и достоинство, – раз чихнуть. В этом году, надеюсь, не погонят в колхоз копать клубнекорнеплоды. Соблюдовала себя для единственного и неповторимого. – Зачем она его поцеловала? Никто не просил. Проявила излишнюю торопливую нескромность. Теперь начнёт думать, будто она доступна. Но Валера не стал привязываться, её поцелуй расценил, как нечаянное прикосновение на неровностях судьбы и дороги садового кооператива.

Любимой тёти почему-то не оказалось и на садовой заимке. Катя, поразмышляв шерлокхолмсовским дедуктивным образом мысли, посоветовала посмотреть ключ в лейке пенсионного возраста, стоящей на щитах снегозадержания. …Проковыляв к дивану, прилегла. Валера набрал на ужин яблок, слив, вишни и терпких груш по имени Тёма. Исполоскал все фрукты в струях алейской воды, доставил к дивану. Они степенно в полумраке ужинали и смотрели друг на друга счастливыми глазами.

Нога от яблок взялась больше пухнуть в ступне. Это наследственное, – подумала она, а Валера начал искать аптечку в ящиках столов и в буфета тёти Аллы, нога у которой тоже иногда капризничала, но тётя весила около ста, а Катенька – пока около сорока. Вместе со всеми конспектами и раскладным зонтиком.

Валера удивительно нагло и быстро разул ее, и брюки задрал – куда мог, начал бинтовать щиколотку быстрыми и горячими руками. Они были так нежны, что Катя ощутила в себе какое-то навязчивое томление и тревогу за тётю, которая не увидит сегодня Валерика с грязноватыми ногтями и белыми полосками шрамов на пальцах.

На несколько секунд она вспомнила о поезде, который скоро должен притопать на станцию Рябцово и, забрав причитающуюся порцию пассажиров, отправиться аж до Казанского вокзала столицы. Забыла о нём, как о незначительной и ненужной вещи. Познавала себя и Валеру. …Она была маленькой, а он большой сильный и неутомимый, как кочегар самолёта братьев Райт.

Она дышла ему в шею тёплым фруктовым дыханием, целовала просторную не волосатую грудь и совсем забыла о перетянутой припухшей ступне; удивлялась себе и своему любопытству. Подбадривала мальчика, чтобы он не беспокоился за неё, так как всё устроено и придумано с учётом и условием необходимых возможностей. Он увереннее стал ласкать упругое спортивное тельце, целовать в разных неожиданных местах, восхищаться фигурой, удивляться белыми «голубками» с «клювиками», похожими на крохотные ягодки малины.

– Это утро или вечер – устало улыбнулась Катя сказочной улыбкой, алых выпуклых кукольных губок, которая была нежной и застенчивой одновременно. – Нога моя не болит. Вот только опухоль не покинула ножонку.

…Свадьбы не было. Молодые арендуют комнатушку в районе Тихого Потоке. Катя денежно практикует детским врачом стоматологом, в клинике, а Валера, по-прежнему заочно грызёт гранит науки. Катя настояла, чтобы он намыливался в аспирантуру. А работает в мастерской по реанимации бытовой техники. Специализацию скоро пройдёт по холодильным установкам.