Котик Дёма встретился с кактусом на площадке с мусорными баками. Произошло это в полдень, когда солнце начинает греть весь наш посёлок изо всех сил. Дёма должен был увидеться со своим другом Барсиком и его приятелем Мурзиком как раз у мусорных баков, чтобы полежать в тени и обсудить проблемы. Дёму вы должны знать. Он живёт на даче у Деда, который очень любит капусту и выращивает её на огородике.

Мягко шагая на своих лапках в белых башмачках, помахивая хвостиком с белым кончиком, кот первым прибыл на место встречи. Он увидел глиняный горшок. В нём сидело безобразное существо, истекающее зелёной кровью. Дёма мог бы помочь пострадавшему, но как? Он обнюхал горшок, цветок.

– Кто тебя так разделал? – спросил, тряся лапкой. – Может, нужна помощь? – Зеленый молчал, стойко перенося свою боль. Кот лизнул самую большую рану, полагая, что это как-то снимет боль. Лежавший подавил вздох.

– Кактус, – сказал тихо.

– Дёма, – представился котик, прогибая спину. – Тебя лечить надо. Когда у меня завелись блохи, Дед лечил. У тебя кто завелся? Тебя отдубасили? Скажи кто. Мы с Мурзиком найдём твоего врага, а Барсик нам поможет разодрать на кусочки…

– Я.

– Ты? Зачем себя драл? Это больно. Ну и глупо…

– Понимаешь, я жил там, на втором этаже. Меня поливала добрая Фея. Её каблучки стучали как музыка. Я ждал её прихода и старался расти. Фея иногда разговаривала со мной. Мне казалось, что я умею летать. Мне было достаточно её взгляда, чтобы моя жизнь стала разноцветной как радуга за окном. Дёма, ты умеешь быть счастливым? – спросил Кактус.

– Это когда ты сидишь на скамейке и всю ночь ждёшь Деда, забывая, что холодно?

– Ты чувствуешь, когда он придёт? Ты ждёшь его, как солнца? Как рассвет?

– Ну, а кто ж его будет ждать? Тыквы или капуста? Огурцы его не ждут, они еще такие зелёные.

– Когда он приходит, что тебе хочется?

– По-разному. Я бегу и встречаю его у калитки. Я трусь о его брюки и тапочки. А еще я катаюсь по траве. Тогда он меня гладит. Ему хорошо и мне хорошо. Когда он грустит и сидит на лавке, пуская зачем-то дым из бороды, мне хочется его погреть. Тогда я тоже становлюсь грустным.

– Это настоящее счастье. Хочу сделать что-то необыкновенное, чтобы Фея смеялась и пела. Я ей подпеваю.

– Кактус, а когда что-нибудь Дед даёт вкусное – это тоже счастье? …Я лакаю молоко и удивительно счастливый…А ты лакаешь молоко?

– Только воду? Молоко не пробовал?

– Жаль. Ты несчастливый.

– Понимаешь, Дёма, молоко и вода – это еда, а счастье его нельзя увидеть. Невозможно потрогать. Оно просто счастье. Когда я был ничей и меня держали на прилавке магазина, я был у всех на виду, но я был одинок. Да, вокруг было много людей, но я не чувствовал заботу. Она пришла в магазин, увидела меня, и обрадовалась. Я тоже обрадовался. Меня охватило теплом и светом, я запел о пустыне, где родились мои предки. Она изо всех кактусов выбрала меня. Это было здорово. Я чувствовал, что она очень привязана ко мне своей заботой. Я привязался к ней…

– У моей мамы нас было много. Мы были пушистыми с белыми пятнами, но я был черный. На лбу у меня треугольник белый, подбородок белый и на груди белая полоса. На бороде у меня черный галстук. Он немного на боку, но это уже не поправить. Кончик хвоста у меня белый. А на каждой лапке белые кроссовки. Когда мы подросли, стали бегать, качаться на шторах. Не слушали маму, а она просила, чтобы мы вели себя тихо и не шалили. Мы не понимали её. Вскоре нас всех выбросили в этот мусорный бак. Я смог выбраться. Какая-то тётя взяла меня, но я был, слаб, с трудом дышал, издавая звуки. Даже пищать не мог- так обессилил в баке. Она бросила меня в траву. Не помню, как мне удалось приползти к Деду в огород. Он услышал меня. Принес в избу, стал кормить и ухаживать за мной. Он даже ночью вставал и давал молока. Он спас меня. Мы живём вместе. Я не балуюсь, но если ему захочется поиграть со мной, делаю вид, что мне чрезвычайно нравится хватать бумажку на нитке, грызть её. Приятно ему, нравится мне. Дед такой старый. Мне жалко его. Он даже не может ловить мышей. Сколько раз я показывал. Приносил мышь, а он не реагировал. Вдруг он умрёт от голода, кто тогда будет ловить мне рыбок?

– Ты привязался к Деду. Заботишься о нём.

– Он не мешает мне ловить мышей. Я не ем его капусту.

– А у меня одни проблемы в голове. Я думал, как сделать так, чтобы ей было хорошо жить на свете. Я и сейчас думаю. …Эти мои колючки. Они такие острые. …Были. Когда Фея поливала меня, всегда укалывалась. У меня, их было ровно четыреста двадцать. Они были такими крепкими и острыми, что Фея вскрикивала, они втыкались ей в крохотные мягкие пальчики. …Не все. А только две или одна.

– Надо же аккуратно поливать,- погладил лапой своё ухо Дёма, – Я наступил на осколок стекла. Хорошего мало. Недавно оцарапал Деда. Мне стало стыдно.

– Как-то ночью ко мне подобрался ёжик. Ему что-то не спалось. Поболтали. Он почти мне родня. Весь в колючках, как я, но только у него есть четыре ноги, как у тебя, но хвост маленький. Галстука у него черного нет, но усы есть. Он рассказал, что в бору, где он живёт все балдеют. Но что это такое я не понял. Я попросил его выдернуть мои колючки, чтобы Фея никогда не колола свои пальчики. Ёж не соглашался. Я его убеждал. Мы почти поругались.

– Ты, правда, странный, Кактус. Выдернуть четыреста колючек- это же долго.

– Конечно, Дёма. Но я не хочу приносить страдания. Помучаюсь немного, и всё будет хорошо. Ведь она так обо мне заботилась. Показывала подругам и радовалась, когда я зацвел. Ты умеешь цвести?

– Цвести ни к чему мне. Умею мурлыкать, когда Дед берет меня на свои голые лапы. Он любит меня и. За это я его люблю. Позволяю себя гладить, хотя мне это и не всегда нравится. Можно потерпеть, если ему хочется погладить меня по шубке.

– Вот и я решил потерпеть…

– Фея обрадовалась?

– Когда она увидела, как ёжик дергает зубами колючки, то испугалась. Сначала выбросила ёжика, а потом и меня.

– Ничего не понимаю,- сказал Дёма, устанавливая горшок, а точнее то, что от него осталось.- Глупый, Кактус, ты изуродовал себя, надеясь на то, что ей будет приятно смотреть на твои раны? Ты добрый. Когда-нибудь колючки отрастут. Фея снова будет тобой любоваться, а ты станешь ждать её шаги, слышать её голос.

– Я помню, как пахли её руки. Мои колючки никогда не отрастут. Посмотри, Дёма, на окне у Феи другой цветок.

– Не печалься. Тебя заберет мой Дед. Мы будем вместе греться на подоконнике.