— Одного я не понимаю, — заметила Эми, когда они переходили через дорогу, направляясь к фургону Пола. — Если ты богатый, то почему раскатываешь на такой развалюхе?
— Это не развалюха, — сказал Пол, делая вид, будто обиделся. — Ничего, Алберт, не обращай внимания, — добавил он, погладив фургон.
Эми мигнула.
— Ты зовешь его Албертом?
Он кивнул и открыл дверцу.
— А Харолд зовет свой — Арчи.
Эми вспомнила, что у Харолда в точности такой же фургон.
— Вы вместе их покупали?
— Да. Теперь они тоже вроде членов нашей семьи. Поехали. А то нас уже заждались.
— А другая машина не может стать членом семьи? — спросила Эми, покорно садясь на свое место.
— Может. — Пол пожал плечами. — Мне все равно. На Алберта всегда можно положиться. За шесть лет он ни разу меня не подвел…
Пол впустил в машину Джима, и Алберт качнулся под его тяжестью.
Эми раздумывала над словами Пола. Он сказал, что Алберт у него уже шесть лет, а его отец умер пять лет назад. Значит, ему просто не пришло в голову поменять машину. Эми его не понимала, но это ей понравилось.
Прекрасно, подумала она. У него есть деньги, но он не считает нужным это афишировать. Ему больше нравится использовать их, например, чтобы помочь художникам Мали.
Пол нравился ей все сильнее и сильнее, к тому же он сделал для нее много хорошего. И Эми стало еще больше жалко себя.
— Ну что ж, поехали?
Пол явно пребывал в отличном настроении. После ланча, моя посуду, он все время напевал что-то веселое, забавно шутил, корчил смешные гримасы. Неожиданно Пол рассмеялся.
— Надо же! Амината — моя девушка!
Так кто же твоя девушка? Эми едва сдержалась, чтоб не спросить его. Если он скажет, если он произнесет хоть слово, она потеряет его навсегда. И она промолчала.
— Мы будем возвращаться в темноте, — сказал Пол, — так что давай остановимся сейчас, и ты посмотришь на канал.
— Какой канал? — Эми не очень заинтересовалась его предложением, но обрадовалась возможности немножко потянуть время. — Он что, особенный?
— Особенный. Посмотри сама.
Пол остановил машину возле самого моста. Эми услышала, как Джим завозился у нее за спиной, и повернулась, чтобы успокоить его.
— Возьмем его?
— Мы на минутку, так что не стоит его тревожить.
— Бедняга.
— Ничего. Скоро он побегает. Сидеть, Джим. — Пес успокоился, и Пол открыл дверцу. — Пойдем.
Эми подняла воротник пальто и засунула руки в карманы. Она увидела внизу коричневую воду, позолоченную скупым солнцем. На заросших травой берегах росли ивы и каштаны, а вдоль покрытых асфальтом тропинок стояли скамейки. Наверное, в жару здесь хорошо. Но и теперь, когда на скамейках никто не сидит и дует ледяной ветер, вид радовал глаз.
— Это Королевский военный канал, — сказал Пол. — Летом тут можно покататься на лодке. Но даже и в эту пору, когда холодно, люди приходят поглядеть на здешнюю красоту.
Эми увидела двух малышей с мамами, которые бросали хлеб в воду. Неожиданно появились целые флотилии уток, привлеченных видом еды. За каналом поднимались по холму опрятные домики Хита, окруженные садами.
— Красиво… Но почему «военный»?
— Его прорыли в 1805 году, чтобы защититься от Наполеона.
— От Наполеона? — Эми смотрела на десятифутовую полоску воды и не верила собственным ушам. — Ты имеешь в виду Наполеона Бонапарта?
— Его, его.
— Подожди. Если бы Наполеон переправил свои войска через Ла-Манш, ты думаешь, его остановили бы эти десять футов?
— Остановили бы. — Пол неожиданно заговорил с французским акцентом, почти как Амината. — Mon Dieu, это мне не под силу! — воскликнул он с отлично сымитированным раздражением. — Придется мне вести мою армию обратно за море!
Эми не удержалась от смеха.
— Наверное, люди, которые его строили, так и думали.
— Возможно. Кто знает? По крайней мере, солдаты, работавшие тут, спаслись от отчаяния.
Пол выпрямился.
— Видишь? — спросил он, показывая на канал, который обтекал город, подобно реке. — В Кенте рек мало, так что военные сработали нам на пользу.
— Вижу.
Эми повернулась лицом к морю. По берегам канала раскинулись луга, парки, площадки для гольфа, теннисные корты…
— Красиво здесь. Спасибо, что показал мне это, — вежливо проговорила она и задрожала всем телом.
— Ты совсем замерзла, — забеспокоился Пол.
— Да, как будто. Я ведь сегодня целый день сидела в кресле и совсем не двигалась.
— Поехали.
Ну, вот и все. Следующая остановка будет в доме Харолда, а там их ждет девушка Пола.
Эми, нехотя передвигая ноги, шла к фургону и молчала все время, пока Пол выруливал на дорогу и ехал всего несколько минут до тихой и очень зеленой улочки, на которой росло много старых деревьев. Выведя Джима, Пол открыл дверцу с ее стороны.
— Добро пожаловать, — проговорил он как радушный хозяин.
Эми вышла из машины, и улочка показалась ей еще прелестнее, чем через окно. Она поднималась вверх по холму, и чем выше она поднималась, тем больше росло на ней деревьев. Внизу она выходила на шумное шоссе, но за ним открывался вид на дорогу к морю, усаженную соснами. По обеим сторонам стояло несколько больших богатых домов. Наверное, за ними были и другие, еще богаче. По крайней мере, ничто здесь даже отдаленно не напоминало варварские застройки тридцатых годов. По-видимому, Кларки преуспевали больше, чем она предполагала.
— Сюда.
Пол, Эми и Джим подошли к дому, которому было лет тридцать, и, хотя на фоне остальных он казался маленьким и простеньким, на взгляд Эми, он был большим. Пол нажал на кнопку звонка.
Дверь открыла высокая и стройная девушка с коротко постриженными темными волосами, округлыми щечками и пышной грудью. Эми нашла в ней сходство с Харолдом, и настроение у нее совсем упало. Вот она — девушка Пола. Эми не сомневалась, что видит перед собой сестру Харолда.
— Привет! — Голос был не девчоночьим, а женским — теплым, глубоким и уверенным. — Рада видеть тебя, Пол. А вы, верно, Эми? — спросила она и протянула Эми руку.
Он рассказал ей обо мне, и это ее ничуть не расстроило, подумала Эми. Она взяла протянутую ей руку… Как же она уверена в себе… и в нем.
— Ты права, это Эми, — сказал Пол. — Эми, это Бетти, мать Харолда.
— Мать? — не поверила своим ушам Эми.
Она уставилась на женщину, стоявшую напротив нее, и чувствовала себя дура-дурой. Сначала она принимает четырнадцатилетнего ребенка за девушку Пола, а теперь — женщину, которой уж никак не меньше сорока, даже если она выглядит двадцатилетней, да еще его тетку. Присмотревшись, Эми заметила морщинки вокруг сверкающих черных глаз Бетти, но все равно…
— Вот уж не похоже, что вы чья-то мать, — выпалила Эми, прежде чем успела обдумать свои слова.
— Приятно слышать. Иногда я чувствую себя лет на сто… Да входите же в дом. Нечего стоять на холоде. — Она отступила на шаг, пропуская их. — Мари вас ждет.
Ее зовут Мари, отметила про себя Эми и удивилась, почему это имя кажется ей таким знакомым. Где-то она недавно его слышала.
Они прошли по коридору в довольно просторный квадратный холл без окон, из которого двери вели в комнаты первого этажа, освещенные все еще ярким солнцем, и на кухню. На второй этаж можно было подняться по широкой красивой лестнице, находившейся здесь же, в холле.
Пол приказал Джиму сидеть, и пес, хотя и с неохотой, но послушался. Пока Бетти вешала их пальто в шкаф, Пол сунул нос в одну из дверей и, не найдя никого, спросил:
— А где все?
— Харолд на игре в Ромни, — отозвалась Бетти. — Его отец отправился болеть за него. Амината, как тебе известно, в магазине…
— Амината? — Эми недоуменно посмотрела на Бетти, потом на Пола. — Разве она живет тут?
— Ну, конечно. — Бетти удивленно повернулась к Полу: — Ты ей не сказал?
— Не сказал что? — не желая новых открытий, все же спросила Эми.
— Родители Аминаты позволили ей приехать сюда только потому, что мы можем приглядеть за ней. Как она тебе понравилась в своем новом наряде? — спросила Бетти у Пола.
Пол кивнул.
— Она сама себе нравится.
— Ну, девчонки всегда…
Бетти не стала договаривать, словно всем известно, что представляют собой четырнадцатилетние девчонки. Эми тоже часто произносила нечто подобное в качестве учительницы, но тут она вспомнила кое-что еще.
— У вас ведь две дочери, правда? — спросила Эми. — Одна из них Мари?
Две пары глаз изумленно уставились на нее. Что она такого сказала?
— Мои дочери уже давно разъехались.
— Ой, — почувствовав неладное, совсем упала духом Эми. — Я прошу прощения…
— Ну что вы… Джен неплохо устроилась в Лондоне, а Мэнди собирается замуж, так как скоро у нее должен родиться ребенок. — Она вновь повернулась к Полу: — Ты хоть что-нибудь рассказал о нас?
— Немножко, — улыбнулся Пол. — Слишком много надо рассказывать.
— Ну, хотя бы о том, что скоро я буду бабушкой… Ладно, — рассмеялась Бетти. — Думаю, это не так уж важно. Разве что для меня…
Эми попыталась собраться с мыслями. Кузины Пола — Мэнди и Джен — живут далеко. Кто же эта Мари и что она делает под одной крышей с Кларками? И Эми вспомнила, от кого слышала ее имя. От Аминаты, конечно же.
— А Мари — тетя Аминаты?
Ей стало немного легче при мысли, что почтенная тетушка вряд ли может быть девушкой Пола.
Но тут она вспомнила, что сама уже три года как тетя, и при этом вовсе не чувствует себя почтенной… Пол прервал течение ее мыслей.
— Амината зовет ее тетей, но на самом деле они не родственницы. Это, так сказать, дань уважения.
— Но это она? — спросила Эми, не в силах больше терпеть неопределенность. — Ты привез меня познакомиться с тетей Мари?
— Да, — подтвердила Бетти и кивнула на одну из дверей. — Вам туда. А я на кухню. Надо же чем-то вознаградить пса за ожидание. — Джим не заставил себя просить дважды. — Как только я его накормлю, принесу вам чай.
Пол и Эми, не приближаясь друг к другу, пересекли холл в противоположном направлении. Эми старалась не думать о Мари.
Впрочем, она не понимала, почему Мари не могла их встретить. Неужели она такая важная, что все должны сами ходить к ней на поклон?
Пол негромко постучал в дверь.
— Entrez!
— О Боже, — прошептала Эми, — неужели она не говорит по-английски?
— Не беспокойся, — утешил ее Пол.
Он открыл дверь и отступил, пропуская ее вперед. Эми подчинилась, не понимая, что, собственно, она и Мари будут говорить друг другу, если Мари не владеет английским.
Комната, в которую они вошли, была просторной и солнечной, окнами в сад и на море. Возле одного из окон стоял зажженный обогреватель, рядом — пара кресел и диван. Там же в вольтеровском кресле сидела старая дама.
Где же Мари? Эми позволила себе оглядеть комнату. Может быть, она скрывается за одной из дверей в ожидании, когда ей разрешат войти?.. Она не успела додумать эту мысль, так как Пол уже вел ее к старой даме.
Эми обратила внимание, что, несмотря на возраст, та все еще прекрасна. Наверное, она тоже из Мали, как Амината, хотя кожа у нее скорее цвета темного меда, чем красного дерева. Но у нее такой же высокий лоб и чудесный овал, и шарф она завязывает, в точности как Амината.
В комнате было чересчур жарко на вкус Эми, но старая дама, по-видимому, мерзла, так как ее шея была укутана теплым шарфом, а на ногах лежал шерстяной плед.
Старая дама держалась с таким величием, что Эми едва не присела в реверансе, но всего лишь растерянно улыбнулась и тотчас испугалась, что поступила неправильно. Старая дама и не думала отвечать на ее улыбку, но продолжала пристально и настороженно смотреть на нее своими прекрасными глазами.
Может быть, это няня Аминаты?
Что это? Пол наклонился и поцеловал ее в щеку. Как же он назвал ее? Не по-английски…
Опоздала, подумала про себя Эми, надо быть внимательнее.
— Это Эми, — сказал Пол и радостно улыбнулся. — Надеюсь, вы поладите.
— Я тоже надеюсь.
Однако старая дама совсем не подобрела. Правда, она все же протянула Эми слабую руку.
— Добро пожаловать в мой дом, Эми.
В ее дом? Ну, конечно, сейчас это ее дом. Эми собралась с мыслями и произнесла дежурную фразу:
— Спасибо за гостеприимство.
Где же Мари? Собирается она появляться или нет?
— Прошу прощения, что не могу встать, но мне надо побыть в тепле еще день-два.
День-два? Но зима продлится не день и не два. Неужели Амината задержится в холодной Англии? Впрочем, на Рождество она как будто еще собиралась тут быть.
— Grandmere совсем замучила малярия, — пояснил Пол. — Температура, правда, больше не поднимается, но пока надо соблюдать осторожность.
Grandmere. Значит, это бабушка Аминаты. Надо же, она так далеко отправилась из дома, чтобы присмотреть за внучкой…
— Пожалуйста, садитесь.
Дама, которую Пол назвал бабушкой, показала на кресло напротив себя.
— Спасибо.
Эми села и стала ждать, когда Пола пригласят сесть.
— Пожалуй, я погуляю с несчастной собакой.
— О, ля-ля! — воскликнула старая дама. — Зачем тебе эта собака?..
Вот почему Джима повели на кухню. Бабушка Аминаты не любит собак. Пол ничего не сказал, лишь улыбнулся со своей обычной терпимостью, еще раз поцеловал старую даму в щеку и двинулся к двери.
Эми смотрела ему вслед и сроим опытным взглядом режиссера, поставившего уже не один спектакль, отметила, что он совсем не так раскован, как ему хотелось казаться. Остановившись на пороге, он бросил последний вопросительный взгляд на Эми и на старую даму.
О чем он спрашивал? Что, собственно, происходит? Зачем Эми оставили наедине с бабушкой Аминаты? Почему они все так насторожены? Старая дама, хоть и произнесла положенные вежливые слова, но все еще ни разу не улыбнулась Эми.
— Веселее, grandmere! — сказал Пол. — Все будет в порядке, вот увидишь.
— Что? — ничего не понимая, спросила Эми.
— Я вернусь через полчаса.
И Пол исчез. Дверь за ним закрылась, и Эми осталась одна в комнате с неулыбчивой дамой. Бабушка Аминаты не спешила начинать разговор.
Встретившись с ее холодным изучающим взглядом, Эми постаралась подавить в себе нараставший страх. Джиму, конечно же, необходимо побегать, и тянуть дальше было нельзя, потому что зимний день короток, но все же Пол не должен был оставлять ее одну. Уже во второй раз за сегодняшний день у Эми возникло чувство, будто она сдает неведомый для себя экзамен, но что это за экзамен и что будет, если она его не сдаст, она никак не могла понять.
И где прячется Мари? Эми решила, что по крайней мере с этого можно начать разговор.
— Насколько я поняла, я должна была встретиться с женщиной по имени Мари? — спросила она.
Реакция старой дамы поразила ее. Она выпрямилась, словно кресло было не кресло, а королевский трон, гордо подняла голову, и усталые старые глаза засверкали как лед зимой. Ну и характер у нее, с уважением подумала Эми. У такой бабушки не посвоевольничаешь.
Но что же я такого сказала?
На секунду Эми представила, что Мари — тайная сумасшедшая жена Пола, запертая где-то на чердаке, наподобие миссис Рочестер из романа Шарлотты Бронте. Но быстро отмахнулась от этой идеи.
— Я прошу прощения, если невольно обидела вас, madame…
Эми сама удивилась, что использовала французское обращение. Заранее она ничего не придумывала, но просто ничего лучшего ей не пришло в голову.
— Мари — это я, — твердо проговорила старая дама. — Но никто не называет меня так без моего разрешения.
— Я… Я… Извините меня…
Эми надолго замолчала, не зная, как выпутаться из неловкого положения. Однако она постаралась взять себя в руки.
— Я прошу прощения. Если бы я знала, то никогда… никогда, — повторила она, — не позволила бы себе обидеть вас.
— Нет? — Похоже, старая дама немного смягчилась. — Бетти зовет меня так. Но она моя bellefille…
Bellefille? Эми напрягла мозги. Fille означает дочь. Но Бетти ей не дочь. Падчерица? Наверное, эта прекрасная малийка была второй женой отца Бетти? Не поэтому ли столь экзотическое создание находится в доме Харолда Кларка? Теперь понятно, почему Пол называет ее grandmere…
— Для остальных я предпочитаю быть тем, чем вы один раз назвали меня, — продолжала старая дама. — Madame звучит лучше, чем ужасное английское «миссис».
— Да, «мадам» лучше, — с готовностью согласилась Эми.
— Очень хорошо. — Старая леди как будто позволила себе едва заметную улыбку. — А теперь, mademoiselle, должна сказать, что я уже кое-что знаю о вас.
— От Пола? — Эми не поняла, зачем он рассказывал о ней старой даме. Наверное, она почти не выходит из дому и члены семьи стараются ее развлечь. — Наверное, — осторожно заметила Эми, — на этой неделе он виделся со мной чаще, чем со своей девушкой?
— Со своей девушкой? — удивленно переспросила grandmere. — Мне неизвестно ни о какой девушке, кроме вас.
— Меня? — ничего не понимая, переспросила Эми. — Мы, конечно же, друзья, но я не его девушка, madame.
— Нет? — Старая дама нахмурилась. Вам не нравится мой Пол?
— О, нравится! — не задумываясь, выпалила Эми. — Он нравится мне больше, чем я могу сказать. Он мне очень нравится…
Наконец-то Эми остановила рвущийся наружу поток слов. Но было уже поздно. Она выдала себя полностью и окончательно.
Старая дама отлично поняла ее чувства и, кажется, осталась довольна. Она улыбнулась, сначала как будто нехотя, а потом широко и открыто, так что стали незаметны морщины на ее лице и она вновь превратилась в юную красавицу, какой была много лет назад.
— Вы ему тоже нравитесь.
— Да? Вы думаете? — Эми хотела поверить, но не могла. — Он ведет себя совсем не так… как если бы я ему нравилась, madame.
— Правильно.
Эми удивилась.
— Почему?
— Пока он не узнает наверняка, он ничего не скажет и не сделает…
Послышался стук в дверь. Эми услыхала звяканье чашек и вскочила с кресла.
— Попросите, — сказала ей вслед grandmere, — чтобы он рассказал вам о Кэрол.
Эми замерла на месте. Вот как ее зовут.
— Это его девушка?
— Спросите его.
Эми не посмела настаивать. Она подошла к двери и открыла ее для Бетти. Еще несколько минут заняли приготовления к чаепитию. Эми сразу обратила внимание на тонкие изящные чашки и аппетитные сандвичи с яйцами и салатными листьями.
— Приятно готовить, когда кто-то ест, — заметила Бетти. — Мари поесть не заставишь, а мужчинам подавай что-нибудь повнушительнее.
— И Полу тоже? — спросила Эми, понимая, как мало она знает о его жизни.
— Конечно, — отозвалась Бетти. — Его еда ждет на кухне.
Потекла спокойная, ни к чему не обязывающая беседа, и Эми получила возможность подумать о том, что она услышала от старой дамы.
Кэрол. В жизни Пола была женщина по имени Кэрол.
Однако grandmere совершенно уверена, что я ему нравлюсь, думала Эми. Трудно не поддаться надежде, которую вселяют слова старой дамы, но ей нельзя ошибиться. Ведь если Пол в самом деле так к ней относится, то почему он до сих пор ничем это не показал?
Он как будто намеренно старается не прикасаться ко мне, думала Эми. Только один раз, когда ему стало меня жалко…
— …В те времена, — говорила старая дама, — Мали была французской колонией. Это было ужасно. Но, не будь этого, наверное, maman и papa не встретились бы.
— Вот фотография родителей Мари.
Бетти подошла к столу, уставленному фотографиями в серебряных рамках, и подала одну из них Эми. Это была старинная свадебная фотография. Жених с блестящими волосами и усами, наверное француз, с гордостью смотрел на прекрасную малийку в великолепном наряде.
— Отец Мари уехал из Марселя в Мали, чтобы открыть там фотостудию, — пояснила Бетти. — А ее мать торговала яйцами…
— Она работала тут. — Старая дама показала рукой на картинку на стене. — На рынке в Бамако.
Эми поглядела на картину, изображавшую нечто вроде форта в пустыне, но со множеством открытых ворот. Она обратила внимание на суетящихся людей в ярких разноцветных нарядах.
— Когда papa увидел maman на рынке, он сказал, что только она будет его женой, и другая жена ему не нужна, — продолжала старая дама. — Они прожили вместе пятьдесят лет.
— Она очень красивая. — Эми вернула фотографию Бетти. — Как вы, madame.
Старая дама ответила на комплимент едва заметным наклоном головы. Что-то совсем другое было у нее на уме, когда она подняла на Эми вопросительный взгляд своих черных глаз. Бетти, которая уже поднялась, чтобы собрать посуду, снова села, как будто ее задача осталась не до конца выполненной. В комнате воцарилось молчание. Все чего-то ждали. Эми поняла, что экзамен начался.
— Вы думаете, что это неправильно, — спросила наконец старая дама, — когда белый мужчина берет в жены черную женщину?
— Нет конечно. Я совсем об этом не думала.
Старая дама и Бетти выжидательно молчали, не до конца убежденные словами Эми, которая поняла, что должна немедленно расставить все точки над «i», чтобы в будущем к ней не приставали с подобными чудовищными вопросами.
— Я… Я — гостья в вашем доме. — Эми старалась говорить спокойно. — И я… Думаю, вы должны… — Она помедлила, подбирая слова. — Вы должны поверить мне, что я не расистка.
Старая дама нахмурилась, и Эми смутилась. Она не имела права читать нотацию человеку, который в два, нет, в три раза ее старше.
А что еще я могла сказать? Я и вправду думаю, что она должна мне доверять… Они обе должны мне доверять, мысленно старалась оправдать себя Эми. Старая дама и Бетти обменялись взглядами, и лицо grandmere расцвело в волшебной улыбке.
— Прошу прощения, — сказала она. — Но, увы, я научилась быть осторожной, чтобы не повредить моим внукам.
Эми тоже улыбнулась.
— Понятно. Вы сказали «внуки»? — переспросила она, надеясь перевести разговор на другое. — Другие внуки, кроме Аминаты?..
Эми умолкла, поняв, что опять ляпнула что-то не то. За несколько минут она узнала столько, что голова у нее шла кругом.
— Прошу прощения, madame. Я думала, что вы бабушка Аминаты…
— Нет, для Аминаты я — тетя Мари, — ответила старая дама.
— Теперь я понимаю. — Эми ничего не понимала. — Харолд — тоже ваш внук…
— И Пол, — сказала grandmere. — Харолд и Пол — двоюродные братья. Они — сыновья моих сыновей.