Краткости ради упомяну я лишь пару генералов, кои в Петербурге находятся и некоторое влияние имеют, посему не стану распространяться о превосходном характере и выдающихся достоинствах фельдмаршала графа Ласси и генерала Кейта.

Генерал-аншеф Салтыков — горемыка и путаник, все его достоинство в том заключается, что он всегда желал зла семейству БрауншвейгСкому, а жена его отдавалась гренадерам гвардейским, дабы — утверждала она — им дорогу показать в покои цесаревны Елизаветы.

Генерал-аншеф Апраксин, исполняющий обязанности президента Военной коллегии, лучше умеет пером действовать, нежели шпагой. Он у канцлера в фаворе. Генерал Кейт мне сказал однажды по сему поводу, что первый министр может его в фельдмаршалы произвесть, генералом, однако ж, сделать не сумеет. Он работящ, корыстолюбив и наклонен к пьянству; потому не умел скрыть привязанности своей к фельдмаршалу Миниху.

О генерале Люберасе говорить излишне бы было, как граф фон Финкенштейн с ним долгое время в Стокгольме знался.

Генерал-поручик Ливен прославился воинскими своими талантами, а равно и тайными переговорами в Литве и в Польше. Он остер, интриган, гибок, как перчатка, и желает казаться человеком порядочным, однако же неверен, как пена морская.

Адмирал князь Голицын ныне в отсутствии, прочие же моряки недостойны отдельного разговора. Разве что помяну князя Белосельского, зятя графа Чернышева, человека видом приятного и умного. Императрица к нему благосклонна, канцлер же, полагаю, после отъезда моего поддержку его купил.