Аня

Соколовский словно всевидящее око! Хорошо хоть предупредил, что придут гости. Напоминание о визите Соболева было единственной преградой к тому, чтобы не вырядиться как на панель. Мне было все равно даже на то, что это может увидеть и начальник. Рука то и дело тянулась к «вызывающим» вещам, обнаруженным мной в шкафу. Сущность бунтовала и требовала надеть покороче, да пооткровеннее.

Здесь, кроме моих тряпок, была развешана и дизайнерская одежда всех цветов радуги и фасонов. Перебирая тряпки, я чуть ли не мурлыкала от удовольствия. Все вещи на ощупь были приятные, гладкие и мягкие. А Денис-то постарался! Не знаю, где он это все великолепие приобрёл, но моей сущности нравилось всё: начиная от нижнего белья и заканчивая офисными костюмами, правда, некоторые были такие вызывающие, что аж дух захватывало. Такие фасоны, я бы точно на улицу не надела. Избегая повышенного внимания к своей персоне, всегда выбирала вещи только практичные и строгие.

Сейчас же я просто не могла отказать себе и поэтому надела персиковое платье с коротенькой юбкой-солнце, когда-то подаренное моей подругой. Этот наряд был единственным, который одобрила не только я, но и моя сущность.

Зеркальная гладь отразила красивую ухоженную девушку с рыжими волосами. Все при мне. Стройные ноги, красивая грудь, тонкая талия. Прямо мечта, а не женщина.

Разум твердил, что нужно переодеться, так как негоже расхаживать в таком виде перед мужчинами, учитывая что один из них мой непосредственный начальник, но моё внутреннее «я» плевать хотело на этикет. Как и говорил Соколовский, моя ведьма меняет меня изнутри. Ни чулки, ни колготки надевать не стала, так как в доме было очень тепло, поэтому ограничилась лишь босоножками. Макияж наносить тоже не стала, теперь он был мне ни к чему. Итак, красивая. Показав язык отражению, спустилась. По мере приближения к кухне, мой нос улавливал восхитительные ароматы чего-то давным-давно забытого, но оттого не менее вкусного. Запах был просто крышеносный. Только сейчас я поняла насколько проголодалась.

Возле плиты суетился Денис, что-то помешивая в сотейнике. На нём был надет фартук, и это было так мило, что никак не вязалось с образом строгого начальника и уж тем более грозного колдуна.

― Скоро все будет готово. Присядь за барную стойку. Вина будешь? — проговорил Соколовский, даже не обернувшись ко мне. Неужели услышал, как зашла? Хотя о чём я, ведь он же двухсущный.

― Спасибо, но спиртного не нужно.

― Боишься опьянеть и упасть в мои объятья? — обернулся он ко мне, окинув меня внимательным взглядом. К тому времени я уже разместилась на высоком табурете, закинув ногу на ногу и положив руки на столешницу. Мои ноги тут же были обласканы обжигающим и манящим взглядом. Я как наяву почувствовала, что моей конечности притронулись и теперь медленно оглаживают, плавно поднимаясь вверх по бедру. Стало жарко и ужасно захотелось пить. Рука на «автопилоте» потянулась к злополучному бокалу с вином. Секунда, и полбокала вина оказались у меня в желудке.

― А говорила, не хочешь, ― усмехнулся начальник, поворачиваясь обратно к плите.

― А я передумала, ― пряча ноги под стойку, быстро ответила я.

― Не прячь красоту, лучше помоги накрыть на стол.

― Да-да, конечно.

Мне показали, где что стоит и я приступила к сервировке стола. Соколовский то и дело прикасался ко мне, делая это словно ненароком. А мне от его прикосновений словно током простреливало. С такими темпами я сама скоро на него накинусь и изнасилую где-нибудь в подворотне с особой жестокостью.

― Хорошо получилось, ― похвалил меня Денис, нагнувшись к моему уху, обдавая тёплым воздухом. Не дав мне опомниться, тут же опустил свои руки мне на талию, притягивая к своему торсу. Сердце ускорило свой бег. — Чего так испугалась?

― Ничего, ― сглотнула.

― Врушка, ― смешок. ― Не бойся, ― костяшки пальцев легли мне на горло, и нежно прошлись по беззащитной шее до ключиц и обратно.

Черт! Чувствую себя кроликом перед удавом.

― М-м… ― непроизвольно вырвалось, когда вместо пальцев почувствовала губы. Откинув голову на бок, открыла доступ к шее и прикрыла в блаженстве глаза.

Трель дверного звонка привела меня в чувство. Резко распахнув глаза, сбросила чужие руки со своего тела и отодвинулась.

― Трусишка, ― пожурили меня опять. — Я открою.

Я уставилась вслед удаляющемуся мужчине. И что это было? Гипнотизёр хренов. Точно скоро сама буду бросаться на него и дело тут не в моей сущности. Это будет сугубо моё желание. Денис показывает себя с разных сторон, заманивая меня, словно паук в свою паутину. Запах мандарин уже словно родной. Нужно с этим что-то делать, а то недолго свихнуться от желания.

Встав около окна, приняла стойку. Спина прямая, руки на груди.

Через несколько минут в проёме кухни показались две мужские фигуры, которые своей мощностью заполонили все пространство кухни. Вот эта сила! Меня заштормило, и я покачнулась на каблуках, благо устояла, схватившись вовремя за подоконник. Интересно было в том, что когда Соколовский со мной наедине я такой силы не ощущаю, а тут, словно обухом по голове стукнули.

― Ну, привет, ведьмочка, ― Соболев подошёл ко мне и чмокнул в щёку. Я растерялась, и как полоумная уставилась на ухмыляющегося мужчину. Ничего плотского я к Богдану не почувствовала, просто ошалела от наглости этого вульфена.

― Богдан, держи свои конечности подальше от моей женщины, ― без крика и в то же время жёстко произнесли с другого конца кухни. — Иначе рискуешь остаться без них.

Соболев окинул меня взглядом и, улыбаясь во все свои тридцать два зуба, обыденным тоном вставил свои пять копеек:

― А женщина то в курсе что твоя? По-моему, она не определилась ещё, ― но расстояние между нами всё-таки увеличил. Капитуляция?

― Это не твоего ума дело, ― словом указали место Соболеву. — Ты материалы принёс?

― Да, ― помахал Богдан папкой перед моим носом. И я только сейчас заметила пластиковый конверт в руках вульфена.

― Результаты есть?

― Ничего хорошего, ― став серьёзнее, мужчина двинулся к моему начальнику. ― Мать Анны нигде не засветилась. Пока она человек, отследить её сложнее. Слепок её ауры я раздал своим ищейкам. В моём клубе была замечена женщина с похожими данными. Отчёт в папке. Фото с камер прилагается.

Я слушала внимательно, даже не думая перебивать. Разговор о моей персоне отошёл на второй план, когда есть сведения о моей родительнице.

Соколовский вытащил содержимое папки и стал рассматривать, перебирая документы длинными пальцами.

― Ань, подойди, ― не приказал, а попросил Денис, не отрывая своего взора от фотокарточки в руках. Я подошла. В мои руки аккуратно легла фотография с изображением моей матери. — Твоя?

― Да, ― только и смогла вымолвить я. На глазах выступили слезы.

― Необычное в этой фотографии что-то есть?

Я пригляделась. Вроде нет. Все, как и обычно. Хотя одежда точно не матери.

― Одежда. Она такую никогда не носила. И мне кажется, что платье дорогое. На фото, правда, видно плоховато, но сумка точно брендовая.

― Ох, уж, эти женщины. Все сводится всегда к одному — к тряпкам, ― встал рядом со мной Богдан, тоже заглядывая в фото. ― Ну и что с вещами?

― То, что денег на такую одежду у моей матери нет! — зло выплюнула я. — Не все женщины ведутся на дорогие шмотки, но от телевиденья и интернета никуда не денешься, ― популярно я объяснила вульфену правду матку.

― Ладно не злись, мышонок, ― пошёл на попятную Богдан. — Откуда ты знаешь, что денег не было? Может мать, скрывала доход?

― Как только она пропала, я сразу обратилась в банк. Новых счетов, она не открывала. Со старых ― не снято ни рубля.

― А как же банк предоставил тебе сведения?

― У меня там работает подруга, разрешение суда мне не нужно.

― Я так понимаю ситуация не изменилась? ― почесал подбородок Богдан. ― Что делать будем? Есть мысли?

― А когда камера засекла мою мать?

― Так, сейчас, ― Соболев стал перебирать документы, откладывая ненужные в сторону. ― Насколько я помню, камера зафиксировала вход в клуб две недели назад. Ну да, точно, ― ткнул он пальцем в отчёт. — Как и говорил. Две недели.

― Две недели?! ― взвизгнула я.

― Да, ― как-то неуверенно произнёс Богдан. ― А что такое?

― Ничего особенного, если учесть, что мать Соколовой пропала десять дней назад, ― за меня ответит Соколовский.

― И что? Она не могла пойти в клуб? Хотя, она же в дурке лежа… ― заткнулся вервульф вовремя. — Прости.

― Это что же получается, это не моя мать? Но фото показывает обратное.

Взяв злополучную фотографию в руки, посмотрела ещё раз.

― Ничего не понимаю. Это точно она. Я не могу ошибаться.

― А она точно пропала? Может она скрывается? — предположил Богдан, но увидев моё лицо, больше к этому вопросу не возвращался.

― А кто-нибудь из персонала опознал женщину на фото? — включила я режим следователя. Всё-таки Богдан умудрился закинуть зерно сомнения в мою голову. А вдруг это двойник? — Если она часто бывала в клубе, значит, по крайней мере, бармен, вышибалы, должны ее запомнить.

― Да в том-то и дело что её никто не помнит.

― А как можно попасть к тебе в клуб?

― По приглашениям. По членскому билету. Ну, или как ты, ― не забыл подколоть меня Богдан, припомнив мне случай, когда я сделала мокрое дело около его клуба.

― Ты теперь будешь всегда вспоминать, как я пометила твою машину?!

― Пометила машину? ― удивился Денис. Упс! Похоже, он не в курсе. — Богдан? — в упор посмотрел он на мужчину. Воздух зазвенел, барабанные перепонки заныли.

― Денис, успокойся, все нормально. Я не претендую на твою зазнобу.

Слава богу, в этот раз хоть не стали мериться силой и только сверлили друг друга взглядами.

― Так, хватит тут показывать, у кого хвост круче, ― на всякий случай встала я между мужчинами. ― Думаю, что ужин стоит отменить и наведаться в клуб к Богдану.

― Съездим туда в любом случае, ― наконец-то Денис обратил на меня внимание, ― но поесть все же стоит здесь.

― Боюсь, что мне кусок в горло не полезет, если вы будете сверлить друг друга взглядом.

― Прости, Анют, ― притянул Соколовский меня к себе и поцеловал в макушку, как маленького ребёнка, ― у нас с Соболевым свои счёты и сейчас очень тяжело даётся перемирие.

― С чего это вдруг у вас перемирие?

― У нас общий интерес — ты.

― Я?! С чего это вдруг? — задёргался глаз, как только представила, что придётся отбиваться от обоих. Тут с одним еле-еле справляюсь, а если они вдвоем начнут околачиваться около меня. Чур меня, чур!

― Аня, в чём дело, ― вдруг засуетился около меня Богдан. — Ты чего испугалась?

― А что с покровительством? — не удержалась и всё-таки спросила. Вдвоём они не отвертятся от меня. Если начнут врать, сразу почувствую.

― А тебе ещё Денис не доложил? — удивлённо посмотрел Богдан на Соколовского.

― А что он должен был мне сказать? ― сразу ощетинилась я, предчувствуя, что новость меня не шибко-то и обрадует.

― То, что у тебя покровитель и защитник в одном лице.

Защитника поменять я не смогу, так как он на всю жизнь. А защитник у меня кто? Правильно Соколовский. Тада-да-даааам! Барабанная дробь!

Я повернулась в сторону начальника. Тот сложил руки на груди, и даже бровью не повел, увидев возмущение на моём лице.

― Я изначально предупредил тебя, что хочу сделать и этого добился. Так что удивляться здесь нечему.

― Я в курсе. Просто можно меня просветить хотя бы? Я что, мало прошу? Мне однозначно лучше, если шефство надо мной возьмёшь ты, а не отец, ― передернула плечами, вспомнив сцену в доме Грановского.

― А что скандала не будет, ― приуныл вервульф. ― Я только приготовился к битью посуды.

Я закатила глаза. Кто бы мог подумать, что Соболев Богдан Евгеньевич ещё сущий ребенок в душе.

― Почему тогда знак на руке у меня так и остался, если я сменила покровителя?

― Это знак родства. Тебя приняли в мой клан заочно. Как только ты активировала медальон, ты объявила о себе, заявив, что тебе нужна помощь. До этого ты была скрыта от всех, наведенными чарами. Через метку я тебя и нашёл.

― Вот тебе раз, ― не удержавшись, я плюхнулась на стул, что стоял рядом со мной. ― И когда ты об этом узнал? — увидев, как широко улыбнулся Богдан, поняла, что этот «блохастый» знал об этом с самого начала. — Ты знал изначально, да?

― Естественно. Просто подвернулся такой шанс позлить Соколовского, что я не смог устоять.

― Ну, вы как дети, ей богу, ― покачала головой. — А Грановский так просто отказался от меня? — вопрос был адресован Соколовскому.

― У него не было выбора. Твоя мать предусмотрела это и поставила защиту от воздействия отца. Фактически теперь твоим отцом считается глава рода верфульфов.

― Отец Богдана, что ли?

― Да.

― Это просто жуть какая-то. Я словно смотрю мыльную оперу. Значит, у меня теперь есть брат. Просто звиздец, ― не удержалась и всё-таки ругнулась.

― Будешь выражаться, вымою рот с мылом, ― произнёс Богдан, став вдруг серьёзным. ― И не смотри на меня, словно ястреб на добычу.

― Поддерживаю, ― донеслось со стороны. ― Женщина не должна так выражаться, тем более будущая мать.

Хотелось послать этих двоих далеко и надолго, но я сдержалась. Во мне кипело возмущение, смешанное со злостью. Не зная как сбросить с себя балласт неконтролируемой энергии, уставилась на бокал с вином. Прожигая взглядом хрусталь, старалась не смотреть на окружающих. Послышался треск и по бокалу пошла трещина зигзагом, через которую стало просачиваться вино.

― Аня! Успокойся, ― на плечи легли пальцы Дениса. Я передернула плечами, пытаясь скинуть чужие руки, но добилась лишь того, что тонкие «железные» пальцы впились в меня ещё сильнее. Бокал все же разлетелся вдребезги, да так, что его мелкие осколки заполони всю кухню.

― Ничего себе! ― восхищение в голосе Соболева было неподдельным. — Она умеет левитировать предметами?

Сейчас покажу! Переместив взгляд на бутылку, что стояла на краю барной стойки, я силой мысли потянула её на себя. Та поддалась, словно не весила ничего. Мгновение и она летит на пол.

Соболев чертыхнулся, на лету хватая бутылку. Если он чуть промешкался, то сейчас я бы любовалась красными разводами на его светлых брюках. Жаль. Очень жаль.

― Шалим? ― моё ухо обдало теплым дыханием. — Моя ведьмочка бунтует?

Богдан обиженно засопел, ставя бутыль на стол. Он прекрасно понял, что я хотела сделать. А я, спустив пар, успокоилась.

― Предлагаю поесть, и отправится в клуб, ― сказал Денис.

Никто не стал возражать. Рассевшись по местам, приступили к трапезе, осколки, оставив на потом.

― Денис, я думаю, что будет лучше, если Анна останется дома, ― между делом заявил Богдан.

― С чего это? ― звякнул мой прибор о тарелку, когда я неудачно положила вилку на нее. Мне до жути хотелось попасть в клуб Соболева, чтобы наконец-то увидеть его изнутри собственными глазами, и принять участие в розыске своей матери. Сидеть сложа руки, было не в моём стиле.

― Потому что сейчас опасно гулять по городу! Грановский не отступится просто так. Считай, что ищейки вышли на охоту.

― Не думаю, что Анна будет в безопасности здесь, пока я буду в клубе. Самое безопасное место это рядом со мной, ― уверенно произнёс Соколовский. — Тем более мы будем в твоём клубе. Или у тебя проблемы с безопасностью? — поддели моего дорогого и любящего братца.

Богдан не среагировал на подколку со стороны моего начальника, за что заработал в свою копилку несколько плюсов с моей стороны.

― Тем более помощь Ани нам ещё понадобится. Она видела воочию мужчину, который мог быть причастен к похищению матери.

Откуда? Откуда он знает? Я же ничего ему не говорила. Схватив стакан с водой, глотнула, чтобы кусочек мяса все же достиг места назначения, а не стоял колом в моём горле.

― Да? А где она его встретила?

Денис в двух словах рассказал Богдану всё, что я видела тогда в доме Ларейкиной, причём умудрился не упустить важные детали.

― Описание хилое, таких мужчин в плаще с полгорода ходит.

― У неё есть воспоминание о запахе. При столкновении она вспомнит его.

― Откуда ты это знаешь? — поразилась я услышанному.

― Когда проводил ритуал, мне пришлось влезть к тебе в голову. Не бойся, всё не считывал, только то, что ты сама мне показала.

― Я ничего не помню, ― подозрительно посмотрела я на начальника.

― Ты нет, ведьма да. Твоя сущность выдавала информацию порциями, затрагивая исключительно моменты, которые касаются твоей безопасности и пропажи матери. Она искала защитника, поэтому ничего от меня не скрыла. Она боялась за тебя и себя и это нормально. У каждой женщины должен быть сильный мужчина.

― Да? А право выбора есть? Или ставят перед фактом и всё?

― Ты против? — кинул на меня взгляд Денис, просто гипнотизируя омутом своих глаз.

― Эм-м… нет? — прозвучало как-то неуверенно.

― Вот и славно.

Чёрт! Что это было? Когда он что-то хочет от меня, я не могу сказать нет. Да я даже спорить с ним не хочу. А хочу… Так, стоп. Вздохнула. Не помогло. Ещё раз вздохнула. Уже лучше.

― Я не помню, как он пахнет. Мне кажется я даже не почувствовала от него ничего, словно он и не пах вовсе.

― Он пах. Человек не может не пахнуть. Он может скрыть свои эмоции, если сущность знает своё дело, но вот запах кожи будет. Запах одежды тоже. При встрече, ты сразу узнаешь его, будь даже он переодет в женщину.

Я смотрела на Соколовского как на бога. Он столько всего знает, что даже страшновато становится.