Здравствуйте дорогие телезрители. В эфире передача "Соль земли" и я ваш ведущий Иван Нестеров!

Сегодня с нами мать двоих детей Столбова Наталья Николаевна.

— Наталья Николаевна расскажите, пожалуйста, свою трагическую с одной стороны, с другой — удивительную историю.

Наталья Николаевна — молодая, стройная, симпатичная женщина, лет тридцати с короткой стрижкой, большими выразительными глазами, сидела напротив ведущего, сцепив в замок побелевшие от сильного сжатия пальцы.

Уйдя в себя, она повторно переживала ужас прошлогоднего зимнего происшествия. На глаза навернулись слезы, Наталья прикусила нижнюю губу пытаясь справиться с волнением.

— Наташа, — потянулся к женщине ведущий, встав с места и зайдя со спины, успокаивающе положив руки на плечи — все хорошо, все в прошлом. Трагедии не случилось.

— Простите, — передернула плечами женщина, встряхнула челкой и глубоко вздохнула, — я в порядке. Когда вспоминаю случившееся, меня всегда начинает колотить от ужаса, что если бы рядом не оказалось его!?

— Кого Наталья? — отвлекая от тревожных мыслей, уточнил ведущий.

— Моего спасителя, тайного ангела-хранителя, — Наталья всхлипнула и промокнула платком уголки глаз. — Только представьте, ночь, зима, Финский залив и я стою одна у полыньи, а на дне мой муж и двое детей…

Наталья снова ушла в себя и ведущий поспешил на помощь.

— А что произошло, расскажите нам?

— В конце февраля мы отдыхали всей семьей на базе отдыха "Гора Валдай" и возвращались домой в Санкт-Петербург, поздним вечером. Между Лебяжьим и Большой Ижорой дорога подходит совсем близко к Финскому заливу. Было очень скользко и я даже не поняла, что произошло, как все случилось. Кажется на дорогу выскочила собака, муж крутанул рулем, пытаясь ее объехать. Машину занесло и выбросило на лед залива. Лед был совсем тонкий, передние колеса провалились под лед, я выскочила из машины и схватилась за ручку задней двери, где сидели дети. В этот момент передок машины еще больше ушел под воду до лобового стекла. Дверь зажало об лед и я не смогла ее открыть. Еще через пару секунд машина со скрежетом ушла под воду, а я осталась на льду одна.

По лицу Натальи потекли слезы. Ведущий торопливо налил стакан "Боржоми" и подал женщине.

Отпив пару глотков, она поставила стакан на столик, воспользовалась платком и продолжила.

— Как бы ни было тяжело вспоминать, я обязана рассказать все и хоть так поблагодарить моего спасителя.

— Да, да расскажите Наталья, прошу вас!

— Я оскальзываясь на льду, бросилась на дорогу прямо под колеса первой попавшейся машине. Водитель, чудом остановившихся жигулей первой модели, с руганью полез из-за руля: — Тебе, дура, жить надоело?

— Помогите, пожалуйста, там, там мои дети и муж! — я махнула рукой в сторону полыньи.

— Пожилой мужчина построжел лицом и уточнил, — когда?

— Только что, минуту назад!

— Сейчас, водитель снова уселся за руль и развернул машину в сторону залива, освещая полынью. Вылез из машины и торопливо произнес: — Давай тормози еще кого-нибудь, я плавать не умею, пока пойду, посмотрю, что можно сделать?

Я металась по всей дороге, остановилось уже пять машин, но никто не знал, что делать. В отчаянии я уселась на лед и расплакалась.

Вдруг слышу, чьи-то торопливые шаги.

— Что случилось? — уточнил подошедший.

Я подняла глаза, рядом стоял молодой спортивного телосложения парень в военном кителе, с отчаянием махнула в сторону полыньи рукой: — дети, муж, — и снова заплакала.

Ничего не говоря, парень сбросил на лед китель, оставшись в одной гимнастерке, и бросился в ледяную воду.

Все с надеждой смотрели на черную, блестящую в свете фар поверхность воды.

Секунд через десять парень вынырнул отфыркиваясь.

— Метров пять глубины, — не успела я испугаться, он глубоко вдохнул пару раз и снова погрузился под воду.

— Секунд через тридцать, не знаю, там каждая секунда тянулась как час, — всхлипнула Наталья, — на поверхности показалась голова моей дочери, следом вынырнул парень, вытянув буквально за шкирку сына, и вытолкнул их на кромку льда.

Я бросилась к детям, а парень снова погрузился под воду. Остановившийся первым водитель, подхватил детей на руки и скомандовал: — Бегом ко мне в машину, надо их срочно раздеть.

Я оглянулась на полынью, мужчина, поняв мои сомнения, требовательно сказал: — Дети простынут, а парень мужа сейчас вытащит, давай побежали.

Не успела я отойти и на десять шагов, как сзади снова плеснуло. Оглянувшись, я увидела, как вынырнувший парень, подталкивает мужа к краю полыньи. Немного успокоившись, я побежала следом за уносимыми детьми.

— Да, поразительно. Парень герой, настоящий военный! Ни секунду не раздумывал, — включился в монолог ведущий, — и что же было потом?

— Потом как в тумане, — призналась Наталья, — раздели детей, сняли все мокрое. Кто-то из остановившихся водителей принес одеяло и я их укутала, посадив на заднее сиденье копейки. Другие водители в это время обихаживали мужа, раздев до трусов. Один накинул на него свою куртку, другой поделился свитером. Дрожащего супруга втиснули на заднее сиденье к детям. А я выскочила, чтобы поблагодарить спасителя. Того уже и след простыл. Хозяин, стоящего рядом старенького опеля сказал: — Вот это мужик! Три раза нырял в ледяную воду, вылез и хоть бы хны! Переоделся в спортивный костюм, выпил из термоса горячего кофе, сел за руль и укатил, сказал мне, что на дежурство опаздывает!

— И это все? — поинтересовался ведущий.

— Нет, конечно, я полгода искала своего спасителя. Очень хотела поблагодарить… В конце концов нашла. Моим ангелом хранителем оказался старший лейтенант Сергей Скоробогатько, преподаватель кафедры физкультуры Ленинградского военно-морского училища имени Фрунзе. Найдя его, я навзрыд ревела от облегчения, под удивленными взглядами сослуживцев. Представляете, пока он спасал мою семью, опоздал на службу и получил взыскание, но никому не сказал причину задержки!

— Невероятно, очень скромный и порядочный молодой человек, — уважительно кивнул головой ведущий, — если позволите, можно нескромный вопрос?

Наталья согласно склонила голову.

— А, что ваш супруг? Почему он не спасал детей и себя?

— Ооо, он получил у меня тумаков, — грустно улыбнулась Наталья, — плавает он, видите ли плохо, с обоими детьми побоялся, что не выплывет, решил тонуть вместе. Уже полгода ходит в бассейн и бегает на зарядку. Теперь плавает хорошо.

— А вот каков итог этой удивительной истории, я вам сейчас расскажу, — заинтриговал аудиторию ведущий. — Вы все знаете, что наша передача выходит под личным патронажем президента страны. Две недели назад, в Кремлевском дворце, в Грановитой палате, лично президентом Ельциным, уже капитану Скоробогатько, торжественно вручена медаль за мужество. Президент с юмором посетовал, что не бывает медали за скромность и порядочность и передал капитану ключи от двухкомнатной квартиры.

Вся аудитория заинтересованно просмотрела короткий видеосюжет награждения и шумно зааплодировала.

— Не скрою, я хотел пригласить на передачу Вашего спасителя, — коротко поклонился Наталье ведущий, — но, увы, он отказался, сказав, что делал то, что должно не за славу и награды. Президенту он, к нашему счастью, не решился отказать, поэтому мы с вами и стали свидетелями, этого, не побоюсь сказать, героического поступка.

Вот так дорогие зрители. В жизни всегда есть место подвигу, только готовы ли мы к нему? Задайте себе этот вопрос на досуге. Встретимся через неделю. С вами были Столбова Наталья и я ваш ведущий Иван Нестеров!

Я досмотрел до конца передачу и с удовлетворением выключил телевизор. Хорошая получилась передача, душевная. Я так и задумывал, раз уж сейчас никто не хочет заниматься патриотическим воспитанием на государственном уровне, может хоть такие передачи, покажут пример к чему надо стремиться, в первую очередь молодому поколению.

А то были у меня грустные видения, на что променяли извращенную коммунистическую идеологию. Вернее нет, не так — значительная часть этой идеологии действительно вершина идеального общества, но вот ее воплощение и выхолащивание, отрыв от действительности привели к тому, что большинством людей слово коммунизм ассоциируется с тоталитаризмом.

Вместо оголодавших ученых, инженеров, рабочих, врачей и учителей появятся миллионы менеджеров, мейчендайзеров, торгашей, предпринимателей и просто мошенников, озабоченных одной целью навариться, обогатиться любой ценой, построить на чужих костях свое маленькое счастье.

Многие из них породили следующую волну мутации, явив Российской общественности выводок или семейство "бизнесменов" производящих фальшивые лекарства, поддельные продукты питания из отходов пищевой и химической продукции, соевого белка, смазанных пальмовым маслом. Разливающих ядовитые спиртные напитки из разбавленного водой метилового спирта, подкрашенного жженым сахаром, маскируя под элитные коньяки. Перепродающих в сельскую глубинку просроченные консервы, таким же беспринципным торгашам, меняющим на просроченной колбасе этикетки со сроками годности, продлевая этот срок до бесконечности и прочее, прочее, прочее.

Третье поколение предпринимателей решило не заморачиваться с производством чего-либо вообще.

Зачем, если можно просто качать деньги впаривая идеи похудания в комплекте с наборами баночек с подозрительным содержимым, открывать колл центры по продаже хорошего сексуального настроения, ясновидения, удаленного предсказания и виртуального лечения, снятию порчи и ее наведения, приворота вместе с отворотом, слежкой и сбором компромата за любимыми супругами.

Предприниматели, левой рукой открывающие агентства по выдаче денег взаймы, людям попавшим в тяжелую финансовую ситуацию, под тысячу процентов годовых, правой рукой создающие организованные преступные банды под названием коллекторские агентства по выбиванию этих самых процентов.

Наиболее одаренные, пользуясь отсутствием контроля со стороны государства, извращая конституционное право на свободу вероисповедания, будут создавать секты и церкви имени себя, зомбируя свои жертвы, разрушая семьи, лишая их сбережений и жилья.

Проснулось подсознание:

"В две тысяча пятнадцатом году арестовали бога Кузю, наложили арест на сорок три миллиона рублей и сто тысяч долларов, "пожертвованных" обманутыми и зомбированными одинокими женщинами и добросердечными самаритянами. Деньги изъяли как вещдок. Кстати годом ранее его уже задерживали и изъяли двести миллионов рублей и сто пятьдесят тысяч долларов, потом отпустили, а о судьбе денег история умалчивает".

"И чего же она в твоем лице умалчивает?"

"Я вообще-то твое лицо".

"Ну да это я сам с собою… Так, что с Кузей, надолго хоть посадили?"

"За создание секты и мошенничество в особо крупном размере дали аж пять лет, через три года выпустили за хорошее поведение… Хохма еще в том, что все деньги назначили вещдоком и решением суда вернули по заявлению бывшего мужа гражданской жены бога Кузи, мол его и все, а у Кузи они просто хранились… Чего молчишь?"

"А о чем мне с тобой говорить?"

"А повозмущаться коррупцией судебных органов власти?"

" Устал".

На фоне серьезных мошенников и строителей пирамид неплохо себя чувствуют расплодившиеся и размножившиеся аферисты и дон-жуаны, шантажируя самыми светлыми чувствами, убивая в женщинах веру в любовь, обирая их и загоняя в долги. Такие кажутся совсем уж небольшим злом. На дон-жуана еще выучиться надо!

Ведьмы, колдуны и предсказатели, экстрасенсы ложатся вишенкой на торт свободного бизнеса. Численность данной категории индивидуальных предпринимателей достигла миллиона и имела устойчивую тенденцию к росту. Какие уж тут ученые, инженеры и рабочие. Не комильфо.

Слово-то какое пошлое — предприниматель! Мне всегда, когда слышу — предприимчивый человек на ум приходят синонимы — ушлый, креативный, бесстыдный, беззастенчивый, юркий, идущий напролом по костям, изворотливый, себе на уме индивидуум. Никак не согласуются с предпринимателем слова порядочный, дружелюбный, открытый, душевный.

Опять мои мысли унесло в сторону. Когда я отвлекся на передачу, размышлял я совсем о другом — о предстоящем праздновании первого и девятого мая. О наших ветеранах войны и их родственниках, ждущих от меня квартиры, достойные пенсии, льготы.

Как мне отделить зерна от плевел и заодно не поднять волну бессмысленного протеста.

На волне дешевого популизма, в списки воинских частей действующей армии в годы Великой Отечественной Войны были добавлены и воинские части НКВД, охраняющие лагеря и зоны и прочие Сталинские ГУЛАГи. Такое решение привело к значительному увеличению участников ВОВ и расходов бюджета на их содержание, а также скрытому недовольству, вызывая презрение и пренебрежение к таким боевым товарищам, у настоящих ветеранов боевых действий.

Но даже не это меня беспокоило. Представляете картину, приходит дедушка к военному комиссару Уржумского района Кировской области и жалуется, что ему не выдали удостоверение участника войны. Он де воевал, Родину защищал, а ему такое пренебрежение, номера части дедушка не помнит, старенький, но где-то в Белоруссии. Военный комиссар района делает запрос в Архив Министерства Обороны в Подольск, получает ответ — не было такого военнослужащего. Дедушка жалуется в прокуратуру, прокурор района, кипя праведным возмущением недобросовестностью военкома, выносит предупреждение. Военный комиссар рассылает запросы в центральный медицинский архив и на всякий случай в архив КГБ (НКВД) и получает ответ — действительно был такой товарищ. Два года служил в полиции в Гомельской области Белоруссии, партизан гонял, сельчан принуждал усиленно сеять хлеб и отдавать доблестной германской армии млеко и яйко. Честно отсидел свои десять лет и потерялся на бескрайних просторах СССР. Всплыл в Кировской области, решив на старости лет, что за давностью не вспомнят о нем — болезном.

Что вы думаете? Разъяренный беспринципностью псевдоветерана, военный комиссар района тиснул заметку про "нашего мальчика" в местной газете и получил кучу проблем от того же прокурора только уже по поводу того, что он не имеет права порочить имя человека, чистого перед законом. Он же ведь честно отсидел, судимость погашена и по конституции пользуется всеми правами гражданина РСФСР! А его тут с грязью смешивать смеют.

Что-то не то у нас с конституцией. Но меня ужаснуло другое. Ведь если бы этот дедушка прослужил хоть день, месяц или год, а потом попал в плен и переметнувшись на другую сторону, служил бы в армии Власова, бандгруппах Бандеры или Шухевича, то по запросу в ЦАМО был бы дан подтверждающий ответ. Да был, служил с и по! Ветеран значитца и были таких сотни тысяч!

Вот сижу и думаю, мне это только кажется или вполне вероятно, и кажется мне, что это все очень даже более чем вероятно. Прикажу ка я министру обороны, через военные комиссариаты сделать запросы на всех ветеранов поголовно в архив НКВД, по уточнению — не служили ли кто из них с другой стороны.

Думаю, что неправильно будет чествовать таких товарищей, даже честно отсидевших за свои преступления, как ветеранов войны. Пускай им друг Гельмут пенсии платит!

Либералы и дерьмократы меня с дерьмом сжуют! Ну, дык кто, если не я подымет эту тему?

Тяжко вздохнув, я засел за очередной Указ, по уточнению списков воинских частей принимавших участие в боевых действиях и исключению из них не участвовавших, по изменению порядка проверки прохождения службы в действующей армии с одновременным запросом в ЦАМО и архивы НКВД и КГБ. Увеличению штатного расписания архивов и сокращению сроков предоставления ответа на запрос с трех-четырех месяцев как сейчас, до двух недель с момента получения запроса.

Заодно начал готовить еще одну поправку в конституцию, касательно тех граждан, которые нам не товарищи, лишению гражданства и всех прав гражданина РСФСР: изменникам Родины, перебежчикам и предателям, как осужденным за соответствующие преступления, так и сбежавшим от правосудия. Нет срока давности предательству Родины!

Пускай эти товарищи едут за ветеранскими пенсиями в Германию и Прибалтику, обращаются за льготами в ЦРУ и МИ-6, а трудовые пенсии, медицинское обслуживание, образование получают и зарабатывают своим горбом.

Только я задумался над парадом победы, как на виртуальном экране развернулось торжественное всенародное шествие "Бессмертного полка" по всем городам страны и мира, везде где есть дети, внуки и правнуки погибших и ушедших ветеранов. Начавшееся в две тысячи седьмом году с председателя Совета ветеранов батальона полиции по Тюменской области Геннадия Иванова, которому приснились свои земляки в день победы с портретами своих ушедших ветеранов. За словом последовало и дело, Иванов вместе с друзьями прошел в день победы с портретом своего отца-фронтовика.

Через десять лет с портретами шли уже десятки миллионов граждан страны. С гордостью, светлыми улыбками, детьми и внуками. Многие не оставались на митинги и торжественные концерты, но влиться в праздничную колонну, пройти в едином строю со своими родными ушедшими ветеранами, считали своим почетным долгом, обязанностью и великой честью!

Как здорово, такое единство и сплочение людей дорогого стоит! Но… рано. Сейчас рано и преждевременно. Как бы ни было соблазнительно! Только испорчу замечательную идею. Жаль мне не дожить! Может…нет!

Пусть все идет своим чередом. Воплощу я другое, на сегодняшний день самое актуальное — "Спасибо деду за Победу!" Двинем в массы лозунг: "Каждому деду дадим Победу!" А что и дадим. Технически подарить по машине не сможем, но кто мешает в каждом таксопарке создать подразделение машин обслуживающих ветеранов Великой Отечественной Войны бесплатно? В небольших городках и райцентрах можно просто содержать в штате отделов социального обеспечения пару автомобилей именно для этих целей, а не возить жопы начальников этих отделов от дома до работы и обратно, да по совещаниям, пьянкам и прочим гулянкам.

* * *

Вот уже полгода я, очнувшись от спячки, изо всех сил торможу реформы, подкладываю башмаки под колесные пары несущегося под уклон локомотива. Обещал я народу лечь на рельсы, но, увы, не сдержал обещание — куда ложиться не пойму. Перед носом куча стрелок и разъездов, паутина путей и все под уклон. На одни ляжешь, другие мимо проскочат. Так вот и скачу как блоха, тут тушу — там горит, здесь наладил в двух других местах катастрофа. Едва, едва притормозил взрывной рост цен, чуть стабилизировал финансовую обстановку в стране, самое главное значительно сократил утечку сырья и продуктов за рубеж. Из под палки запустил некоторые остановившиеся производства, вопреки желанию рабочих масс и руководства предприятий, пускающих слюни и мечтающих о их приватизации.

Похерил экономические реформы, в том виде как понимает их пол страны — взять и поделить всем поровну. Что взять, как делить новейшая история умалчивает, память предков напоминает, уже все было — брали, делили, друг друга двадцать лет гнобили. Неужели не наелись?

Я не молчал, еженедельно выступал по центральному телевидению и доказывал, убеждал, разъяснял — ущербность этой идеи. Наложил вето на закон о приватизации, инициировал проверку его конституционной законности.

Все мои достижения — обуть, одеть, накормить и сохранить, большинством принимается как должное, как будто так все и должно быть. Мало того, меня за мои действия лупцуют и критикуют со всех сторон. Тормоз я прогресса и реформ, тайный коммунист и почитатель Ленина, верный последователь Сталина, сатрап и самодур. А ведь я то помню, как все было, знаю — как будет, только не знаю, откуда знаю!

Вот дуркую дальше, лично обратился к народу, выйти на первомайскую демонстрацию, с плакатами и лозунгами: "Долой грабительскую реформу!", "Приватизации госимущества нет!", "Земля и недра народная собственность!", "Профсоюзы на защиту рабочих!", "Коммунистическим буржуям анафема!", "Вся власть Советам!"

А ведь верно, осенило меня так, что я притормозил, создав затор. Охрана бдительно зыркающая по сторонам, взяла меня в коробочку, ограждаю от вероятного супостата.

— Все нормально, — буркнул я, ускорив шаг.

Зачем выборы низового звена от главы сельсовета, администрации района до руководителя субъекта? Народ выбор сделал — выбрал Совет народных депутатов, так зачем эти Советы по примеру Верховного озадачили себя законодательными функциями, дублируя федеральные законы? Народ Вас выбрал? Вот и ведите его в светлое будущее, работайте товарищи, разбирайте должности в местной администрации!

Зюганов, вместе со своими ближайшими соратниками и активистами профсоюзов, возглавил колонну закаленных в боях коммунистов-ленинцев, рабочих заводов Москвы, озадаченных профсоюзами по разнарядке, вливающихся в общую колонну по отраслевому принципу.

Я, с немногочисленными соратниками, пристроился в середину колонны формирующейся возле станции метро "Новокузнецкая". Маршрут колонны планировался по Большой Ордынке через Москворецкий мост с выходом на Васильевский спуск и далее по Красной площади до Музея Ленина.

А погода не подкачала, с утра прошел небольшой дождь, но потом развиднелось, выглянуло солнце, тучи растаяли, как не бывало, подымая настроение. По всему, заранее спланированному маршруту движения праздничной колонны, через каждые пятьсот метров стояли звуковещательные станции, негромко наигрывая популярные народные и патриотические песни.

Чуть слышно донеслось издалека, повеяло ностальгией, по славным временам, навевая грусть по навсегда утраченной мечте миллионов людей.

"Не ту песню запустили, не праздничную, панимашь!", — огорченно вздохнул я, подпевая про себя: "И надеюсь, что это взаимно!"

Сотрудники домов культуры Москвы и области, артисты и музыканты, заранее проинструктированные и мотивированные, двигались в составе праздничной колонны с рупорами и матюгальниками, развлекали и организовывали людей, подхватывая куплеты на лету.

"А через пять дней начнется гражданская война в Таджикистане!" — некстати проснулся второй голос.

"Тебя мне только сейчас не хватает!" — мысленно ругнулся я, подсознательно испытывая чувство неловкости. Единственная республика, до последнего надеявшаяся на сохранение Советского Союза, поставленная перед фактом — пошла вон!

Потом и я плеснул в костерок, реформой денег в России. Одним хлопком сыт не будешь, а ничего другого в республике и нет. Гуманитарная катастрофа, как говорят в будущем, искусственно созданная. И пойдут оголодавшие люди войной на соседа и на брата, и побегут полмиллиона русских, оставшихся крайними в этом бардаке.

Надо бы помочь, только как? Денег и продуктов самим не хватает, да и разворуют, а войска вводить оккупантом назовут!

Колонна демонстрантов втягивалась на Москворецкий мост. Главные коммунисты периодически выкрикивали во всю мощь, своих тренированных в партийных баталиях, легких "Урааа", вздымая повыше свои транспаранты и портреты вождей революции. Как я ни просил Зюганова, оставить в покое классиков марксизма-ленинизма, тот никак не мог решиться расстаться со своими идолами.

Такой вот получился "бессмертный" интернациональный полк.

Доносилось из динамиков, установленных на Васильевском спуске, эхом перекатываясь от колонки к колонке, обгоняя движущихся людей. Вовремя мы его похоронили, молодого, что-то юного отряда ни впереди, ни сзади, ни в округе не видать! Тьфу, оказывается не отряд, а октябрь, ослышался немного — бывает. Одни матерые пролетарии вокруг, которые в свое время пролетели мимо партийных кормушек, все им неймется жечь глаголом сердца людей!

Когда голова колонны приблизилась к Храму Василия Блаженного, Зюганов сотоварищи хором затянули интернационал, подпевая гимну, несущемуся из колонок.

"Это есть наш послеееедний и решиииительный бооой" — самозабвенно надрывался какой-то член… из партии Зюганова, дирижируя сам себе портретом вождя.

Лишь бы не опозорился главный коммунист, уж он то никак не ассоциируется с "кто был никем, тот станет всем!" Этот никем, совсем недавно был членом ЦК и подкармливался из партийных кормушек, получил квартирку цэковском доме, в котором постеснялся поселиться Брежнев и приватизировал ее.

У меня большие планы на его выступление!

По просьбе Зюганова, я в последний раз разрешил воспользоваться трибуной гробницы русского Тутанхамона. Снесу на следующий год этот памятник извращенного творчества.

Вся Зюгановская камарилья, поравнявшись с Мавзолеем, дружным кагалом устремилась на трибуну, занимая места поближе к стойке с микрофонами.

Небо понемногу затягивало тучами, светлыми, воздушными, но сразу стало зябковато.

— С праздником мира и труда дорогие товарищи! — Торжественно произнес в микрофон лидер коммунистов.

Когда я обсуждал с Зюгановым программу и план мероприятия, то старательно делал вид, что желаю и возглавить и первым выступить с трибуны с приветствием к трудящимся, и вообще подмять все под себя и пожать всю славу и почет.

После упорной борьбы, я сдал почти все позиции и с почетом уступил довольному до безобразия Зюганову и профсоюзам все руководство праздником, попросив лишь озвучить от своего имени мое приветствие и напутствие.

Наивный Зюганов, какие они все пока недалекие и легко поддаются грубой лести и ненавязчивому шантажу, озвучил все, что я ему дал с великой радостью и, запрограммированный продуманным посылом, добавил достаточно от себя, но в тему. В тему борьбы с организованной преступностью, с чиновничьим беспределом, бездействием судов, прокуратуры и милиции, и самое главное противодействию хищению общенародной собственности под видом приватизации.

Я заранее готовил общественное мнение, специально инициировал передачу на первом канале: "Разберем Закон по косточкам", в которой, грамотные юристы, тактично направляемые харизматичным ведущим, нацеленные лично мной на нужный результат, в режиме реального времени анализировали принимаемые Верховным Советом законы.

Ведущие и юристы обсасывали каждый пункт, находя противоречия с конституцией и перекрестные нестыковки с другими федеральными законами. Выискивали непродуманные формулировки и дыры, позволяющие упомянутый закон обойти, не исполнять, трактовать так, как тебе вздумается, игнорировать, извратить его смысл и похоронить в бюрократических завалах.

Во второй части передачи анализировались подготовленные моей администрацией похороненные, отклоненные законопроекты и изменения в законы. С какой целью они вносились, что предлагалось исправить или регламентировать и, главное, почему законопроект не прошел. Какая фракция и кто персонально были против конкретного закона, чем руководствовались, осознанно или нет.

Два месяца, еженедельно мы препарировали каждую фразу и статью законов о приватизации государственной собственности, приватизации жилья и очень убедительно, доказательно, с примерами доводили до телезрителей, куда они могут пристроить свои приватизационные чеки-ваучеры, что ими обклеить, как тщательно помять перед использованием, чтобы не навредить чувствительным органам.

Осчастливленным акциями рабочим, доходчиво разъяснялось как руководство заводов и фабрик развалит всю работу, загонит предприятие в долги, остановит производство, выпроводит всех в неоплачиваемые отпуска на полгода-год, с единственной целью — предложить голодающим сотрудникам избавиться от ненужной бумажки за так, за выплату части зарплаты утюгами или тазиками, произведенными ранее, придержанными на складах. И пойдут, да уже пошли, рабочие торговать произведенной ими же продукцией на рынки и толкучки за бесценок, а директора станут единоличными собственниками предприятий.

С предельной откровенностью и цинизмом разъясняли, как приватизированные метры делятся на сантиметры и продаются, вначале с целью прописки в Москве, а потом с целью выжить из жилища, создавая невыносимые условия жизни на общей площади.

Как стариков и пенсионеров, алкоголиков и наркоманов лишат жилья: за пузырь или дозу, за предложение разменять с доплатой большую площадь на меньшую, за обещание кормить до смерти. И кормление крысиным ядом для более быстрого освобождения вожделенных метров, с переселением на пару метров вглубь.

— Наши отцы и деды, взявшие власть в свои руки в семнадцатом году, свергнувшие прогнивший царский режим, не простили бы нам, своим потомкам, такого издевательства! — продолжал обличительную речь Зюганов. — Контрреволюция, загнанная усилиями рабочих и крестьян в подполье, вышла гордо подняв голову, требуя пересмотра и перераспределения собственности, облекая свои желания в сказки-обещания всенародного блага!

"О как завернул, молодца! Я тебя уже обожаю Геннадий Андреевич! Давай режь правду-матку".

Зюганов перевернул страничку, скосил взгляд и выдал дальше правды на гора.

— Реваншу буржуазии нет! — поддержали главного коммуниста коллеги.

— Для чего нам эти приватизационные чеки, оцененные в десять тысяч рублей? Если три года назад бесценная доля общенародной собственности оценивалась, не пойми кем, в такую смешную сумму, но все-таки равную, к примеру, стоимости автомобиля, то сейчас десять тысяч это полугодовая зарплата рабочего. А с такими темпами инфляции, пока мы напечатаем эти ваучеры и выдадим вам, их стоимость будет равна бутылке водки! Вы действительно желаете получить свою долю народной собственностью в жидкой валюте?

— Нет приватизации народной собственности! — Выкрикнул кто-то из толпы.

Эти кто-то, заранее назначенные и проинструктированные, равномерно распределялись по всей длине колонны, концентрируясь в своем большинстве возле трибуны Мавзолея.

— Вся власть Советам! — Подхватили, немного не в тему, но с энтузиазмом, с другого конца.

"Жги Геннадий! Я тебя уже даже люблю! Как ты про жидкую валюту отсебячил! Цимес!"

Геннадий жег, поймав кураж, видя зримую поддержку и энтузиазм масс!

— Вам нужны акции? Право на одну тысячную вашего завода? — короткими, рублеными предложениями Зюганов заколачивал в головы народа, присвоенные им и выстраданные мной идеи, — Или вам нужен доход, достойная зарплата? Так выгоните к черту проворовавшееся руководство, выберите директора из своего коллектива, наймите порядочного бухгалтера, снабженца, специалиста по продажам. Заработайте столько, сколько сможете! Зачем вам хозяева на вашем заводе? Хозяином должен быть народ и только!

"Вам шашечки или ехать? Конечно, ехать! Зюганов плодотворно, однако поработал над моими тезисами. Вон как развил и усовершенствовал! Партийный опыт не пропьешь! По крайней мере, не сразу".

— Даешь достойную зарплату!

— Долой контру!

— Вся власть народу! Ура товарищи! — оглушительно выкрикнул гражданин с матюгальником.

Подогретая Зюгановым масса народа дружно поддержала:

— Уррррааааа! Ураааа — эхом прикатилось с другого конца площади, — аааа, — Затихая вдали.

Смотря на наших доморощенных политиков, я все больше и больше убеждаюсь, что все эти программы и политические платформы сплошная фикция, надувательство людей. Кто успел первый — того и тапки. Места среди либералов и демократов маловато? Ничего, коммунистов возглавим! Слишком много коммунистов на одного? Поделим электорат, создадим партию самых настоящих коммунистов среди перерожденцев и инсургентов. Надоело быть на вторых ролях? Пожалуйте в другую партию на ведущую позицию!

Полчаса на трибуне мавзолея толкались у микрофонов, отпихивая друг, друга представители профсоюзов, повторяя сказанное Зюгановым, оживляя изредка оригинальным видением и своей трактовкой и бросаемыми в толпу лозунгами.

Закончив торжественную часть, по команде Зюганова, столпившийся народ раздался, пропуская к выходу с площади, посыпавшихся с трибуны активистов Первомая и под зажигательную музыку двинулся следом, вытягиваясь в колонну в сторону музея Ленина, направляясь к концу маршрута — Манежной площади. Я с охраной, как и задумывалось, понемногу смещаясь в сторону ГУМа, вышел из колонны и встал на обочине.

Гремел на всю площадь марш коммунистических бригад.

Да у устроителей праздника, явно ни фантазии не хватило, ни чувства такта. В этом вся коммунистическая идеология — все догмы, сценарии концертов и праздничных шествий, вплоть до детских утренников — на века! Вот только со счастьем людям что-то не задалось…

Чувствую, скоро "сожмем свой штык мозолистой рукой" и пойдем в последний смертный бой, давить новоявленных красных буржуев.

— Долой буржуазную партократию!

— Отгремели последние аккорды марша, голова колонны утянулась в сторону Манежной площади.

— Вся власть народу!

Как по заказу выглянуло солнце, обогревая митингующих невесомыми, ласковыми, теплыми касаниями.

"К звездам нас зовет…, а вот позову панимашь, кто кроме меня позовет? Горбачев зазвал нас в рынок и мировую семью народов, только вот нужны мы там, как пятое колесо телеге! А идея государству необходима как воздух, величественная цель, морковка перед носом, влекущая в будущее, лишь попутно решая материальные вопросы, исподволь, не привлекая значительного внимания. Надо на корню удушить зарождающуюся идеологию потреблятства, дать людям достойную альтернативу.

— По моему кивку на полную мощь из установленных на Красной площади колонок грянул гимн победителя, гимн строителей новой России, как назвал песню Газманова известный советский поэт Роберт Рождественский:

* * *

Майор Чесноков, оперативный дежурный девятой мотострелковой Краснодарской Краснознамённой, орденов Кутузова и Красной Звезды дивизии имени Верховного Совета Грузинской ССР в городе Майкоп Краснодарского Края, только, что проводил до выхода из штаба командира дивизии генерал-майора Дорофеева и расслабленно плюхнулся в кресло, доставая из тумбочки книжку на предмет почитать.

Помощник дежурного, бренча судками, усвистал в столовую за ужином, кроме дежурного и задержавшегося начальника восьмого (особого) отдела и кодировщика в штабе никого не осталось.

Закинув руки за голову, дежурный потянулся всем телом, предвкушая наступающий расслабон.

С утра до вечера звонки, телеграммы, найди того, передай этому, выдай оружие "инкассаторам" для охраны кассиров, прими обратно — ни секунды покоя.

Взяв в руки долгожданную книгу, Чесноков открыл ее на заложенной линейкой странице и погрузился в чтение, закинув ноги на пульт.

Внезапно раздался резкий звуковой сигнал системы боевого оповещения. Чесноков дернулся и опрокинулся назад вместе со стулом, звонко треснувшись о пол головой.

"Боевая тревога", повторяю боевая тревога, привести подчиненные воинские части в боевую готовность "Полная" оперативный дежурный двенадцатого армейского корпуса полковник Савинов".

Чесноков вскочил и нажал кнопку подтверждения получения сообщения на стойке аппаратуры.

Достав папку с порядком действий дежурного по боевой готовности "Полная" дежурный приступил к отработке установленного алгоритма.

— Товарищ генерал, оперативный дежурный Чесноков, в девятнадцать тридцать получил сигнал Команда — тридцать, приступил к оповещению подчиненных частей и подразделений и офицеров штаба дивизии.

— Машину отправил?

— Так точно.

Чесноков поднял трубку ЗАС телефона.

— Дежурный телефонист Ильина, — доложила телефонистка ЗАС коммутатора узла связи.

— Соедините меня с оперативным армии и приступайте к оповещению частей и подразделений дивизии.

— Есть!

Трубка ЗАС телефона пробулькала, растягивая слова протяжным эхом:

— Помощник оперативного дежурного армии полковник Небогатов.

— Товарищ полковник, девятнадцать тридцать получил сигнал Команда — тридцать, оперативный дежурный девятой мотострелковой дивизии майор Чесноков.

— Принято!

Доложив оперативному дежурному армии, Чесноков приступил к оповещению заместителей командира дивизии.

Проинструктировав примчавшихся дружной толпой посыльных, Чесноков выдал им карточки оповещения и направил по маршрутам в военный городок, проставляя время выполнения в специально отведенной графе.

— Товарищ майор, — выскочил из особого отдела кодировщик, — "Ракета" из штаба Армии.

Прочитав подтверждение, полученного сигнала, поступившее по другому каналу связи, дежурный подписал ответную телеграмму в специальном блокноте и отправил кодировщика работать.

Дежурный по КПП доложил:

— Прибыл командир дивизии.

Из столовой вприпрыжку примчался помощник.

Чесноков распорядился,

— Принимай доклады дежурных по частям и подразделениям о получении сигнала.

Увидев вошедшего комдива, Чесноков вскочил и, покосившись на следовавшего за командиром полковника с портфелем, отрапортовал:

— Товарищ генерал, воинские части и подразделения дивизии оповещены о получении сигнала, посыльные по маршрутам отправлены.

— Заместителей, как прибудут, ко мне — приказал командир дивизии, и направился в свой кабинет.

Выполнив основные мероприятия степени боевой готовности, Чесноков пошел открывать сейф с личным оружием офицеров штаба дивизии.

Выдавая пистолеты с парой магазинов, прибывающим офицерам штаба дивизии, Чесноков вкладывал на их место карточки заместители на оружие.

Дождавшись прибытия на замену себе, согласно боевого расчета, помощника начальника финансового отдела, Чесноков доложил о выполненных мероприятиях и, передав дежурство, убыл в свое подразделение.

Постепенно штаб наполнялся офицерами и загудел как улей. Начальник оперативного отдела вместе с мобистом бегали, перетаскивая на пункт управления рабочие карты и чемоданы с документами боевой готовности и планами отмобилизования из секретной части в мобилизационный класс пункта управления.

В армии есть два времени "Ч":

Одно — от которого отсчитываются все мероприятия по подготовке и ведению боя — это время когда нога условного своего солдата перешагнет траншею противника.

Второе — время получения сигнала на приведение воинской части в одну из степеней боевой готовности, от которого и рассчитываются все планы и принимается решение на проведение мобилизации людских и транспортных ресурсов.

В основном все воинские части СССР укомплектованы личным составом и автомобильной техникой по штатам мирного времени, максимум от десяти до сорока процентов, кроме частей Группы Советских Войск в Германии, упакованных на девяносто процентов от штата военного времени. На их отмобилизование и комплектование в зависимости от боевого предназначения отводится от одних до трех суток для боевых частей, десять суток для баз хранения и частей обеспечения, есть части отмобилизовываемые и к исходу тридцатых суток. Далее от трех до пятнадцати суток дается на боевое слаживание отделение-взвод-рота-батальон-полк и воинская часть выдвигается в район предназначения, считаясь готовой к выполнению боевых задач.

Подразумевается, что на все вакантные должности воинских частей приписаны в запасе проходившие воинскую службу, обученные специалисты, распределенные военными комиссариатами по состоянию здоровья, военно-учетным специальностям, возрасту, званиям и должностям. Периодически проходящие командирские занятия, военные сборы по подготовке и переподготовке по ВУС (военно-учетной специальности) в соответствии с Законом РСФСР "О Воинской обязанности и военной службе".

Также подразумевается, что вместо отсутствующей по штату военного времени техники в войска поступят Уралы, Зилы и Камазы большой грузоподъемности и проходимости из народного хозяйства.

На самом деле, готовясь к третьей мировой или новой Великой Отечественной, планируя отбиваться от супостата даже не от можа до можа (от Черного до Балтийского моря), а по всему периметру границ страны, министерство обороны СССР и подхватившее выпавшее из рук знамя министерство обороны России, не рассчитало возможности государства, людские и материальные, по подготовке и созданию мобилизационных запасов и их восполнению.

Потому при распределении нарядов на комплектование, не смотря на имеющиеся отчеты по наличию ресурсов, задания на поставку распределялись больше не по их наличию, а руководствуясь близостью военкоматов к месту дислокации воинских частей, чтобы успеть провести оповещение, сбор и поставку ресурсов в установленные сроки.

Поэтому на должности механиков — водителей танков, при отсутствии их на учете в военкоматах, приписывались в лучшем случае трактористы, уже не глядя на состояние здоровья и возраст, в наводчики-операторы танков шли наводчики-операторы орудий большой мощности или наоборот, перекрестно заменяясь зенитчиками и пвошниками, на должности связистов и радистов попадали в лучшем случае линейные надсмотрщики или не невостребованные специалисты радиотехнических войск ПВО, а в пехоту все подряд от авиационных специалистов до стройбата.

В общем, военными комиссариатами выгребалось все население страны и вся исправная техника, значительно превышая, в районах близким к воинским частям, лимиты ее изъятия из народного хозяйства. На пушечное мясо лимитов никто не придумал, наши генералы еще с первой Великой Отечественной тысяча восемьсот двенадцатого года считали, что баб много — еще нарожают.

Да и техника приписывалась не штатная и не по ведомости замены, как того желалось ее разработчикам. К примеру, по ведомости Урал-375 меняется на Зил-131 — примерно равная машина по мощности и грузоподъемности. А пяток Газ — 53 из близлежащего колхоза, в убитом состоянии, вместо Урала не хочешь? Чтобы заменить Урал хотя бы по грузоподъемности.

Девятой дивизии в этом плане с одной стороны повезло — на отмобилизование отводилось семьдесят два часа, с другой — надо принять и поставить в строй за это время десять тысяч человек и полторы тысячи единиц автотехники, с "лишними водителями" за счет увеличения количества, в ущерб качеству.

Не повезло военным комиссариатам работающим не благодаря, а вопреки, в условиях полнейшего пренебрежения населения к Законам и своему конституционному долгу, отсутствию действенных механизмов обеспечения мобилизационных мероприятий, в первую очередь оповещения, сбора и поставки ресурсов, самоустранения органов местной власти и самоуправления, по закону обязанных и отвечающих за все, по жизни на все положивших с пробором.

Из-за отсутствия мер воздействия на органы власти и управления, так и отсутствия таких мер воздействия к гражданам, руководителям предприятий и организаций справиться с задачей по поставке трех-пяти тысяч человек и нескольких сотен единиц автотранспорта, силами пяти военных и двух десятков женщин на район задача непростая.

Нет, формально, если вы приедете с проверкой военкомата, вы увидите в группе управления мобилизацией: Главу администрации района, прокурора и начальника РОВД. На пол часа они всегда подойдут, показать, что им не чужды обязанности возлагаемые на местные органы власти российскими законами.

Но вот заставить их реально впахивать трое — десять суток подряд, возможности у военного комиссара, в мирное время, нет.

И еще веселее — даже если прокурор или начальник милиции соизволит озадачиться, к примеру, вручением повесток и привлечением к ответственности уклонившихся, то увы и ах — в жилище или частный двор, никто не попадет супротив воли живущих, и к ответственности никто не привлечет, если повестка не вручена при свидетелях.

Даже если повестка вручена, но гражданин не явился, максимум, что ему грозит — штраф десять рублей, но ты его еще поймай потом, оповести, дождись явки и протокол попробуй заполни!

Такие у нас законы. Презумпция, однако, невиновности. Не вручена повестка, значит, кто виноват? Конечно военком! Жена, которая говорит, что мужа нет дома, не виновата, она и свидетельствовать-то против мужа не может по закону!

Одним из действенных способов оповещения и сбора при небольшом объеме задания является оповещение с одновременной загрузкой военнообязанных сразу в автобус, от квартиры, собирая кого только можно, в общем всех попавшихся. Другой способ — снятие рабочих смен заводов в полном объеме на рабочем месте, опять же с погрузкой в автобусы и отправкой на пункты сбора под конвоем, решая попутно каким же образом теперь доставить военные билеты из дома, отбиваясь от народа, возмущенного отсутствием мыльно-рыльных, спиртосодержащих и прочих необходимых вещей.

А военный билет на крайний случай можно и новый выписать прямо на пункте сбора, как бы взамен утраченного.

Веселимся дальше.

Отмобилизование учебное, то есть войны нет, президент мобилизацию не объявлял, да даже если бы и реальное. Чем заправить технику, на которой повезешь людей в части и изымаемую технику предприятий за сто — двести, а порой и пятьсот километров?

По замыслу военных стратегов она должна стоять в гаражах предприятий и колхозов заправленной под завязку и по первому свистку…

Бывает, что военкоматам выделяют лимиты на бензин и солярку на военное время. И как колхозными Газонами-заправщиками полуторатонниками таскать по полторы тонны бензина за несколько сотен километров с выделенных нефтебаз? Да еще и потом уложиться опять же в сроки поставки техники?

Но это лимиты на войну а в мирное время, при проверке как?

Есть, конечно, законы военного времени, но и они регламентируют все формально, безадресно, общими словами, без какой либо конкретики.

И у бензоколонок часового не поставить военкому, и виноводочные магазины не закрыть для предупреждения беспорядков, и КПП не выставить на выездах из населенных пунктов, чтобы потенциальные "партизаны" не разбежались, пересидеть волну мобилизации по родственникам и соседям в других регионах или районах.

В это время все пойманные, всякими правдами и неправдами, собираются на пункты сбора военнообязанных и, доставая из сидоров заначки, обмывают призыв в "Красную армию" многие до такого состояния, что их военкоматы вынуждены отправлять по домам, в воинской части в умат пьяного не примут.

Военные комиссариаты последними усилиями перераспределяют пойманных и отловленных по комплектуемым частям и должностям, уже по головам, не глядя на специальности, трамбуют их в автобусы, выписывают дубликаты военных билетов и мобилизационных предписаний и выпихивают побыстрее в путь дорогу, разгружая пункты сбора, от звереющих после приема на грудь "партизан", часть из которых, разбивая стекла в сортирах, вылезают в окна и растворяются в близлежащих переулках.

"Радостные" военные встречают их на пунктах встречи пополнения и приема личного состава, мучительно соображая, чем думал военком, назначая на должность механика ЗАС радиста радиостанции большой мощности по ВУС, всю службу прослужившего на свинарнике воинской части и радиостанцию видевший только на фотографии в своем дембельском альбоме.

При встрече военными пополнения, совсем неподъемный груз, не могущий промычать ни тяти ни мати, вояки закидывают в обратный путь, с требованием к старшим команд военкоматов привезти замену. Груз едет обратно, постепенно проблевавшись, трезвея, с горечью подсчитывает финансы и грустит о невозможности опохмела. Вернувшись в родные пенаты на пункт сбора, пришедший в тонус, груз заворачивается по второму кругу обратно войска, если не в ту же, то в соседнюю часть.

Военные, приняв военнообязанных, отмывают их, обмундируют, травят хлорпикрином, проверяя противогазы в специальных палатках, божьим наитием распределяют по подразделениям, плюнув на имеющиеся в части приписные карты реально предназначенных граждан, потому-что из их числа доставляется от силы пять — десять процентов.

На выходе с ППЛС (пунктов приема личного состава) их встречают отцы командиры, частично из штата офицеров воинской части, большей частью — из успевших протрезветь офицеров запаса прибывших ранее к Ч+12 или Ч+24 в, так называемое, организационное ядро.

Вот и оцените сроки, в которые надо уложиться с получением сигнала. По нормативам на оповещение и сбор личного состава военных комиссариатов отводится до двух часов, столько же на участки оповещения плюс на работу посыльных участков оповещения пару часов, на развертывание пунктов сбора четыре часа, военнообязанному, чтобы собраться, вмазать от огорчения и дойти до пункта сбора пару часов. Уже шесть часов прошло. На пункте сбора потусоваться пару часов, пока собьют команду, на дорогу три — четыре часа, если часть расположена за 100–200 километров.

Таким образом, в идеальных условиях при пропускной способности пункта сбора граждан в сотню человек в час, можно отправить в воинские части теоретически человек двести — триста к Ч+12. Практически, хрен столько соберешь, при такой сознательности наших граждан.

Для того, чтобы поставить в войска десять тысяч человек, по задумкам разработчиков наставления по мобилизации достаточно оповестить двенадцать с половиной тысяч. Резерв двадцать пять процентов, в организационное ядро — сто процентов (за счет основного состава, приписанного в эти-же части, но поставляемых в более поздние сроки). Допускаю, что в сорок первом году при Сталине такого резерва хватило бы с избытком, а даже если и не хватило, выручили бы добровольцы обивающие пороги военкоматов, с просьбой направить на фронт.

Ушедшие добровольцы не вернулись с фронтов, не родили детей и не вынянчили внуков. Зато их вынянчили и воспитали отцы и деды, служившие в армии Власова, в Бандеровских бандах и Латышских лесных стрелках, отсидевшие свое по лагерям и еще больше озлобившиеся и оскотинившиеся.

Вынянчили свою поросль и тыловые крысы нажравшие хари, скупая за бесценок золотые украшения у беженцев в обмен на пайку хлеба.

Сорок последних лет партия коммунистов вознесшая себя во главу угла, выхолащивала в народе патриотизм, совесть и честь, присвоив себе эти понятия, порождая и культивируя уродливые взаимоотношения, такие как блат — ты мне я тебе, подменяя наставничество в учебе, производстве и армии махровой дедовщиной, выдвигая на повышение всякую мразь себе подобную, вовремя подлизнувшую и угодившую.

Бедный народ, лишь кулуарно, на кухнях, мог комментировать окружающую действительность, да высмеивать в анекдотах. Как в том анекдоте про первого секретаря обкома и попа — когда поп отказался выделить монашек в баню, первый пригрозил попу лишением партбилета.

Если в пятидесятых годах парень не служил в армии, то девка не выходила за него замуж, считая его неполноценным, а к концу восьмидесятых многие уже гордились, что отмазались от исполнения почетного долга и священной обязанности.

Так что в современных реалиях военкоматам приходилось оповещать в два три раза большее количество военнообязанных, частично из остатков не приписанных ресурсов, как правило, совсем ни к чему не пригодных по обученности, возрасту, состоянию здоровья, или предназначенных в другие части, не участвующих на этот раз в веселухе.

Девятая дивизия дислоцировалась в городе Майкопе, столице республики Адыгея и комплектовалась помимо военкоматов Адыгеи еще и близлежащими военкоматами Краснодарского Края.

Чтобы выполнить план поставки ресурсов в дивизию в срок, Краевой военный комиссариат задействовал все сорок четыре военных комиссариата Краснодарского края. Раскидав часть задания на поставку ресурсов, в том числе, и по военкоматам, не комплектующим эту дивизию.

На какие только уловки и ухищрения не шли военкоматы, чтобы выполнить задание.

Руководители крупных предприятий, начальники цехов предприятий получали в приказном порядке разнарядку на выделение определенного количества рабочих. Посыльные ездили вместе с участковыми на автобусах и, вручив повестку, сидели под окном, дожидаясь погрузки оповещаемых.

Главы сельских поселений получали распоряжение от военкома на оповещение ста процентов имеющихся военнообязанных и доставку их на пункты сбора, где уже происходил окончательный отбор и комплектование команд.

Тотальные меры позволяли укомплектовать поставляемые команды по головам, но приводили к таким коллизиям как доставка в воинские части в общей суматохе даже женщин, по закону освобожденных от военных сборов в мирное время.

Республику Адыгею и Краснодарский край лихорадило все трое суток, пока шло комплектование дивизии.

Что творилось в самой дивизии…

Худо-бедно, но с задачей военкоматы справились, нахватав и засунув в войска необходимые десять тысяч человек и полторы тысячи единиц транспорта. Дивизия распухла впятеро от штата мирного времени, распределив пополнение по частям и подразделениям, и приступила к боевому слаживанию.

Более сотни посредников из Генерального штаба, заранее заинструктированных и мотивированных до посинения, были закреплены за каждым военным комиссариатом и воинской частью, ежеминутно контролируя весь ход оповещения и поставки ресурсов, комплектования, боевого слаживания и выдвижения дивизии в район боевого предназначения.

Дивизия уже имела подобный опыт в январе восемьдесят девятого года, когда было отмобилизовано восемь с половиной тысяч военнообязанных, и личный состав дивизии военно-транспортными самолетами был переброшен в Кировобад, для предотвращения армяно-азербайджанского конфликта. Стоило военным вернуться на Родину, азербайжанцы вырезали всех армян, которые не успели сбежать от братской любви соседа.

И вот прошло два года, перед дивизией снова стоит задача — показать товар лицом, показать готовность к выполнению задач по боевому предназначению. В условиях, мягко сказать, бардака творившегося в стране, начавшейся посевной, роста безработицы и прочими прелестями экономических реформ.

Готовясь воевать многомиллионными фронтами и армиями, Советские и новоявленные Российские генералы не озаботились, чтобы хоть кто-то мог начать воевать сразу, с получением соответствующего распоряжения. Только в частях, дислоцировавшихся в Западной, Северной группах войск, численность личного состава и техники была близка к штатной и доходила до девяноста процентов.

Всем остальным нужно было от десяти суток до двух месяцев (базы хранения), причем готовность полученных формирований вызывала глубокие сомнения.

Развернутая до полного штата дивизия удручала своей комплектностью. Если танковые батальоны в трех мотострелковых полках, еще можно было считать танковыми — все-таки по тридцать одному танку в наличии в каждом полку, то пять — семь БТР и БМП на мотострелковый полк… Удручающая картина, также как танковый полк с сорока танками. Слово "мотострелковая" дивизии никак не соответствовало, ближе уж к мотопехотной. Довезут пехоту на Газиках до супостата, а дальше своими ножками — в атаку пожалуйте, есть у вас тридцать танков, вот за ними и прячьтесь, если они конечно поспеют к раздаче!

Дивизия получила команду выдвинуться на полигоны города Владикавказа и Моздока, недалеко от административной границы с Чечней и отработать задачи по поиску, блокированию и уничтожению бандгрупп и бандформирований, которые изображали из себя подразделения воинских частей развернутых в Моздоке и Владикавказе.

Расстояние в четыреста пятьдесят километров до Моздока и пятьсот до Владикавказа дивизия преодолевала своим ходом более трех суток, таща на буксирах поломавшихся, собирая заблудившихся и отбившихся от колонны потеряшек — от одного автомобиля до целых рот, заведенных партизанскими ротными Сусаниными в глубину полей Ставропольского Края.

Гусеничную технику доставляли железнодорожным транспортом, проверив заодно планы военного отдела сообщений (ВОСО) по выделению подвижного состава и обеспечению крепежным материалом. Две сотни единиц гусеничной техники, грузили двое суток, отправляя по 2 эшелона в сутки, еще двое суток эшелоны ползли в сторону Владикавказа и Моздока, отстаиваясь на сортировочных и запасных путях, пропуская всех встречных и поперечных.

Зажравшиеся военные коменданты ВОСО, давно пропившие и пролюбившие запасы крепежной проволоки, спалившие запасы чурок в саунах и на приготовлении шашлыков, растащившие крепежные шпалы и брусья на строительство своих дач, судорожно метались по всему Адыгейскому краю, пытаясь компенсировать утрату.

Ни когда не грузившие технику на платформу, механики-водители боевых машин, бледнели и краснели заезжая на платформы с боковой погрузочной рампы, судорожно дергая за рычаги управления по команде начальников погрузочных команд.

С торцевой рампы заезд на платформу не представлял бы такой сложности. А вот с боковой — еще та задача, когда танк или БМП забирается на платформу и нужно вовремя подвернуть, чтобы не свалиться на другую сторону, не видя куда едешь, руководствуясь только жестами начальника погрузочной команды, двигаясь потом вдоль всего эшелона на предназначенное место.

Ширина танка Т-72 к примеру 3, 514 метра по надкрылкам и 3,380 метра по гусеницам, а платформы — 2, 72 метра. У стоящего ровно по центру танка каждая гусеница свисает на тридцать сантиметров по сторонам. Так, что можно представить сложность мероприятия.

После погрузки техники экипажи приступали к крепежу, подклинивая гусеницы чурками и обрезками бревен с выпиленными прорезями под гусеницы по торцам и обрезками досок с внутренней стороны, для предотвращения продольного и поперечного сдвига, ставили танки на заднюю скорость и тормоза.

На всякий случай сливали воду с системы охлаждения, хотя и начало мая, но ночью температура порой опускалась до пяти градусов Цельсия, на скорости можно смело сбрасывать еще пяток градусов.

Погрузив половину эшелона, ее оттаскивали в отстойник и цепляли две-три теплушки для солдат и ПХД и пару плацкартных вагонов для офицеров. По мере готовности второй половины эшелона ее цепляли к первой.

Связисты, после завершения формирования, спешно протягивали полевой кабель в голову и хвост эшелона, разматывая его от коммутатора штабного вагона, размещенного в центре эшелона.

Так как воинский эшелон никогда не поставят на пассажирском вокзале, то заправка водой и углем остается под вопросом. Пришлось грузить водовозку на каждый эшелон для обеспечения санитарных нужд и приготовления пищи.

Не обошлось без досадных приключений. За полчаса до отправки эшелона, заместитель командира тридцать шестого мотострелкового полка по тылу подполковник Клименко подошел к платформе с водовозкой и достав килограммовый кулек с хлоркой, передал сопровождающему его солдату:

— Боец, раз-два, взял кулек и сыпнул в цистерну столовую ложку.

Худощавый солдатик взгромоздился на платформу и полез наверх цистерны. Отстегнув запоры и откинув крышку, сунул ложку в кулек и наклонился над люком.

— Одну ложку, — рявкнул не к месту зампотыл.

Солдатик вздрогнул и упустил в люк весь кулек.

— Твою мать! — Потрясенно выдохнул наблюдающий за процессом Клименко, в мгновение ока взлетая на цистерну и выуживая не успевший погрузиться кулек, прикидывая сколько хлорки попало в полутора кубовую емкость.

Попало хорошо!

— Говорят, кашу маслом не испортишь, — сам себя успокоил подпол, — зато уж точно никакая зараза не пристанет!

Двое суток хлорка хрустела и скрипела на зубах в каше и супе, в чае и киселе. Даже когда эшелон прибыл на место и после разгрузки зампотыл пару раз поменял воду в цистерне, залив свежую, запах и вкус хлорки никуда не делся, словно впитался в стенки емкости.

Процесс оправления естественных надобностей бойцов в теплушках, ничем не отличался от аналогичного процесса пятидесяти летней давности. По маленькому без проблем, по большому, кому приспичит, целый процесс. Распахивается дверь теплушки и боец со спущенными штанами, держась за специально приколоченныйх поперечный брус, делает свои дела над проносящимися под ним шпалами, мотыляясь голым задом, обдуваемым ледяным ветром.

Большая часть предпочитает потерпеть, и стоит только эшелону притормозить на какой-нибудь сортировочной станции на красный свет светофора, терпеливые товарищи десантируются и, не взирая на железнодорожных работников, в основном женщин, снующих рядом, в быстром темпе делают свои дела, оставляя по отбытию эшелона заминированную территорию.

Целый месяц вся дивизия, рассредоточенная по всем полигонам Северной Осетии, от Моздока до Владикавказа, отрабатывала задачи по оборудованию контрольно пропускных пунктов на базе взводных опорных пунктов на основных автомобильных и железнодорожных магистралях, перегораживая возможные объезды. Отрабатывала задачи поиска и противодействия диверсионно-разведывательным группам и бандформированиям вероятного противника, контроля и учета прохождения транспорта и людей, через развернутые КПП.

Посредники роились и сновали повсюду, заглядывая в каждую щель, ежедневно представляя донесения в штаб проверки, развернутый на базе штаба двенадцатого Армейского Корпуса в городе Краснодаре.

Правозащитники и прочие правдорубы подняли вой в прессе о военных приготовлениях по усмирению мятежной республики, продовольственной и прочей блокаде. Европейский суд по правам человека настоятельно запрашивал разрешения на проверку, предлагал помощь в поставке продовольствия и медикаментов.

Не обращая внимания на скулеж прессы, я решал свои задачи, самой главной из которых являлась попытка понять — есть в стране армия или от нее осталось только одно название. Организованная толпа мужиков в военной форме проедающих народные деньги или действительно боевые части и подразделения.

* * *

"Аргументы и факты"

06.04.1992 года

"С прискорбием сообщаем, что сегодня умер Айзек Азимов, знаменитый американский ученый и писатель-фантаст, родившийся в одна тысяча девятьсот двадцатом году в СССР, в Смоленской области.

* * *

Подведение итогов проверки дивизии инспекцией Генерального Штаба проводилось в клубе армейского корпуса.

Так как вся затея с проверкой в таком объеме принадлежала исключительно мне, то я выкроил время поприсутствовать на разборе полетов.

Я немного задержался в кабинете командующего армейского корпуса, вчитываясь в акт проверки и пытая командующего Северокавказского военного округа — генерал-полковника Шустко, по поводу незнакомых терминов и определений. Закончив изучение акта, я выдвинулся вместе с ним в клуб, где ожидали начала разбора командиры воинских частей и военные комиссары районов Краснодарского и Ставропольских краев.

Еще на подходе к распахнутым дверям клуба я услышал монолог какого-то видного военоначальника, воспитывающего нерадивых офицеров и слегка притормозил, придержав за руку командующего округом пытавшегося проникнуть в зал передо мной. Остановившись перед входом, я решил дослушать до конца увлекательный образчик военной риторики.

Военоначальником, как выяснилось впоследствии, оказался начальник организационно-мобилизационного управления штаба СКВО генерал-майор Поляков.

— Ну что, фраера залетные, амбец пришел… Сейчас начальник инспекции подойдет, и расскажет кто вы есть, как вас звать и где вам место! Результаты инспекции комиссией генерального штаба девятой мотострелковой дивизии убедительно показали, что называть вас армией — себя не уважать.

Кто там лыбится на галерке, в натуре? Расслабились петухи, привыкли глушняком косяки гасить, лапшу на уши начальству вешать в отчетах и донесениях! Итоговую проверку за девяносто первый год дивизия сдала на хорошо, все в масть никто не кипешует! А через полгода все в упадок само пришло?

Председателю комиссии еще предстоит ответку держать за свою работу и выставленную оценку!

Наблатыкались отчеты кропать, все у них на мази, только дело страдает!

Я, Я, так точно, никак нет, честью клянусь, слово офицера, зуб даю — фуфлыжники мать вашу.

Результаты где, я вас спрашиваю?

"Ого как завернул, специалист широкого профиля генерал-то, где мастерство речи оттачивал непонятно!"

Между тем разбор продолжался.

— Пол дивизии по дороге растеряли, чушки. Вторую половину по полигонам Осетии еще неделю разыскивали.

Целая рота разведбатальона заблудилась в трех соснах! Комбат привстань, покажись народу. Народ должен знать своих паханов в лицо!

Командиры частей вместо боевой подготовки только порожняк гоняют, разводы да совещания, покраска бордюров и травы, да выравнивание тумбочек по линейке. Все у них в масть и на мази!

Я вас лично разведу по самое нехочу и вдоль и поперек! И Родину научу любить! Вы еще не всосали, что ваши уже не пляшут? Готовьтесь ответку держать за свою бездеятельность.

Кто служить не желает, вам в затылок колонна желающих на ваше место дышит! Вы у меня пойдете с волчьим билетом на гражданку, а кое кто и на кичу!

Командующий округа не выдержал:

— Борис Николаевич, пойдемте, что вы нового услышать хотите?

— Не скажите, генерал. Я вот думаю, как вам служится с такими подчиненными, и если генералы таковы, то лейтенанты какие?

— Че там руку тянешь? Выйти? Никак днище пробило с перепугу? Сядь на место! — Донеслось из зала.

— Где зам по вооружению дивизии? Ага, вижу! Полковник скажи мне, как так получилось, что танковый полк дивизии прибыл на мазу, не имея ни одного снаряда в боеукладке? За месяц так и не удосужились обеспечить доставку боеприпасов! Вся тыловая служба зашкерилась по углам, никого не найти. Ничего, я ваши нычки повытаскиваю!

— А военные комиссариаты? Полсотни военкоматов не смогли набрать специалистов на одну дивизию!

Комиссар Майкопа, встаньте. Доложите мне, как вы умудрились завалить поставку ресурсов в дивизию под боком? Молчите? Правильно делаете, молчите дальше, за умного все равно не сойдете! У меня на столе ваша писулька, вы думаете это объяснительная? Это смандряченная на скорую руку отмазка за свою бездеятельность!

Убожество вашего руководства даже результатом не назвать, сплошной голяк. С пунктов сбора военнообязанные сквозанули по домам вперед собственного визга, быстрее, чем их подвозили с участков оповещения.

— Вот ведь какой настырный, ну выйди, раз очень надо. Шевели булками, скоро пахан придет вставлять…будете лично ответ держать! Я за вас не подписывался.

Самое удивительное, пока начальник ОМУ компилировал свою речь, инсталлируя в нее элементы блатной фени, никто из присутствовавших особенно и не возмущался. По крайней мере, бурного протеста с мест слышно не было.

Услышав про пахана, Шустко вздрогнул и покосился на меня.

— Воооот, а вы говорили: "ничего нового не услышу", — укоризненно посмотрел я на генерала. Уши командующего округа заалели от смущения за своего подчиненного.

— Как вы думаете, пахан кто, вы или я?

— Очевидно я! Поляков не знал, что вы подъедете на разбор.

И как вам, Лев Сергеевич, вступительная часть подведения итогов? — в полголоса поинтересовался я у него.

Услышав бубнеж из коридора, Поляков отвлекся на новый раздражитель.

— Кто там, в коридоре, пасть раззявил, обзовись? Покажись народу?

— Пора Лев Сергеевич, явимся народу, пока приглашают.

Картина Репина "Не ждали", а может "Приплыли", может и вовсе не Репина, развеселила присутствующих, с чувством глубокого удовлетворения наблюдающих за оконфузившимся генералом.

Поперхнувшись от избытка чувств, начальник ОМУ сдавленно скомандовал: "Товарищи офицеры!", — ретируясь с трибуны.

"Товарищи офицеры", — разрешил я присесть присутствующим и направился к свободному месту на первом ряду зала, — Лев Сергеевич, берите бразды в свои руки, а этого клоуна гоните с трибуны.

— Охрана, помогите гражданину фраеру расстаться с погонами, они ему в той среде, где он обучался по фене ботать, не понадобятся!

Более трех часов продолжался разбор. Командующий округом и председатель комиссии в подробностях раскрыли действия и бездействие каждого командира частей дивизии и некоторых подразделений, сделав неутешительный вывод о неготовности соединения к выполнению боевых задач по оперативному предназначению.

Видя, что дело идет к завершению я попросил слово, чтобы вставить и свои пять копеек.

Угнездившись за трибуной, я обратился к присутствующим:

— Товарищи офицеры, я хочу сказать о своем, наболевшем. Видите, никаких бумажек не имею, — развел я руками, — что вижу, то пою. А вижу я пока одно, Советская армия почила в бозе, а вот такая Российская мне, как главнокомандующему, не нужна! Это не армия, а четыре миллиона бездельников на шее государства.

Дождавшись тишины, после всплеска негодования, возмущенного военного электората, моей оценкой деятельности Вооруженных Сил я продолжил:

— Вы можете тут еще долго анализировать причины, искать ходы и выходы, но я понял своим далеким от военных реалий умом — армия должна или воевать, или с утра до вечера не вылезать с полигонов, занимаясь боевой подготовкой, а не той хренью по которой столь образно прошелся первый докладчик.

И если вы не готовы к такой службе, то я думаю надо освободить место для желающих служить, в этом я солидарен с генералом фраером. Я глубоко уверен, что армия не должна биться за урожай, копать картошку, строить генеральские дачи и между всеми этими важнейшими задачами охранять, спустя рукава, вверенную боевую технику.

"Ну вот равнодушных глаз не осталось, огонь в очах уже горит".

— Я уже поставил задачу на глубокую реформу Вооруженных Сил с одновременным сокращением их численности и пересмотром всей организационно-штатной структуры. Для начала я решил изменить военную доктрину. Если кто к нам с мечом, то мы ему ядерной дубиной въе…м! Предьявим, так сказать, ноту протеста по его приграничной территории для информационного посыла. И плевать я хотел на экологию супостата.

Поэтому не нужны нам ни фронты и ни армии и на Берлин мы больше не пойдем. Затрат до хрена, а результата пшик — ни тебе репараций, ни контрибуций. Проще это Берлин стереть с лица земли.

А на своей земле должны находиться развернутые, укомплектованные, постоянно готовые к выполнению любых задач тактические соединения и отдельные части. Баз хранения вооружения и военной техники должно быть по минимуму. Лучше иметь учебные центры по подготовке и переподготовке специалистов, а промышленность страны должна быть в готовности, пока готовят людей обеспечить их необходимым вооружением и техникой.

Страшно подумать, сколько сгноили техники на этих базах. Живой пример с проверяемой дивизией. На глазах у всех — десять процентов техники не вышло из парка, еще двадцать не смогло осилить пятьсот километров. А ведь она далеко не база хранения, а что в них творится?

Сколько тех танков, тягачей, БМП встанут в строй, и зачем нужны такие устаревшие танки? Как братские могилы для экипажей?

Зачем аппаратные связи и радиостанции в НЗ, если запчасти к ним уже двадцать лет не производятся ввиду стремительного прогресса элементной базы?

Мы закопали в землю миллиарды государственных денег то строя ракетные шахты, то потом их взрывая, производя технику и вооружение которые никогда не будут применены. Не пора ли изменить подход?

Посмотрел я на действия целой дивизии в вашем лице. Может в монолитном строю армии и фронта, подпираемая с флангов и тыла такими же соединениями вы еще и сгодитесь заваливать шапками и пушечным мясом супостата, то для борьбы с маневренным противником, диверсионными отрядами и десантными подразделениями противника вы не годитесь совершенно.

Достаточно выбросить батальон десанта на ППД дивизии и всей дивизии придет капут, а если захватить все узловые точки любого города и чтобы их выбить не хватит и трех таких отмобилизованных дивизий!

Пример Афганистана вас так ничему и не научил. Вы днем насаждали советскую власть, а ночью начиналась власть моджахедов. Ночная кукушка перекуковала. Социализм в Афгане умер не родившись. Американцы радостно потирают руки, отыгравшись за Корею и Вьетнам.

Посмотрите на ведение ими боевых действий сейчас, к примеру на операцию "Буря в стакане"…ээээ в пустыне, — поправился я под смешки из зала, — дело не в названии, за полтора месяца, американцы совершили сто десять тысяч самолетовылетов, сбросили восемьдесят восемь тысяч тонн бомб и ракет.

Вбомбили Ирак если не в каменный век, то, что-то около того, уничтожая пункты управления, военные и промышленные объекты, узлы связи, позиции артиллерии, ПВО и аэродромы. По крайней мере, не помогли им ни пять тысяч советских танков, ни восемь тысяч орудий и минометов, ни семьсот купленных у нас боевых самолетов, ни семисот тысячная армия, оставшаяся без управления и связи.

Коалиция войск во главе с США вообще практически не входила в прямое боестолкновение.

Потери численностью триста сорок человек, да полсотни самолетов из двух тысяч и двадцать пять вертолетов, десять из которых американцы у себя сбили сами, от излишнего усердия, можно даже не учитывать, на фоне того, что Иракская армия подняла лапки кверху.

Такие войны и будут вестись в дальнейшем, методическое и монотонное уничтожение всего и вся массированными бомбардировками и ракетными ударами, пользуясь данными космической разведки, даже не приближаясь к границам противника и вообще не неся потерь в авиации, пока он не выкинет белый флаг.

Примерьте эту шапку на себя, на свою дивизию. Генерал Колягин, много навоевала бы в таких условиях ваша дивизия?

Комдив, сидящий в президиуме привстал и отчеканил: — В таких условиях воевать одной дивизией невозможно.

— Так у Иракцев не одна дивизия была, а действующая армия, более пяти лет успешно воюющая с Ираном, — возразил я.

— Другой, порой более действенный метод ведения войны — финансовая поддержка пятых колонн, террористов и прочих моджахедов на территории противника, ведя чужими руками партизанскую войну как в Афганистане, Ливане, Панаме и так далее, информационное и санкционное давление, смотрите на Югославию.

Так что не надо мне вещать, что армия с народом не воюет и на своей территории мирных граждан гонять не должна. Если эти граждане взяли в руки оружие, то они давно уже не мирные, и давить их надо как клопов, пока не расплодились!

Командующий округом еще доведет до вас, сколько военной техники и вооружений женщины и дети отбили у воинских частей на территории Чечни и я уверяю вас, оно еще выстрелит в нашу сторону!

Скажите, вас сильно успокоит, если конституционный порядок будут наводить внутренние войска, укомплектованные такими же призывниками, может быть и вашими детьми? Совершенно не обученными ведению боевых действий, так-как кроме разгона демонстраций, конвоированию ЗЭКов и охране мест лишения свободы, ничему не обучались.

Сетовали тут некоторые на отвратительную подготовку военнообязанных запаса, а кто их готовил, не задавались вопросом? Не вы ли? Что это за свинарники и теплицы в воинских частях? Вы солдатиков обучаете служить или навоз убирать? Навоз они и сами в колхозе научатся перелопачивать.

Витаминчики на стол командира и шашлычок под коньячок горячо желаются? И не надо мне вещать про заботу о личном составе. Есть нормы снабжения — соблюдайте или снабженца за яйца подвесьте, но обеспечьте всем необходимым солдата и офицера!

Дисциплина хромает в армии на все четыре ноги! Пока кого-нибудь в цинковом гробу не увезут все распрекрасно. Офицеры, не имея мер воздействия даже на молодое пополнение, покрывают дедовщину, сами же ее насаждая, привлекая старослужащих и закрывая глаза на то какими путями они добиваются выполнения своих приказов, а военная прокуратура не работает, от слова совсем.

Скажите, а зачем она вообще нужна военная прокуратура? Я думаю не для расследования уже свершившихся преступлений, а для предупреждения и профилактики будущих. Расследовать и гражданская справится! Так нехрен в кабинетах задницы откармливать, каждому сотруднику прокуратуры нарезать по гарнизону ответственности и вперед на баррикады или там в массы…

Мне тут историю рассказали — обхохочешься. Вкратце слушайте. В Н-ской части сбегает солдат, от дедовщины ли или своей бестолковщины неизвестно.

Что делает командир? Нет он не возбуждает уголовное дело по факту самовольного оставления службы или дезертирства, и не сообщает в прокуратуру. Он отправляет офицера в командировку по месту жительства родителей, чтобы вернуть заблудшую овцу. А уж потом, когда сие действие не увенчалось успехом, по причине побега солдата в пути следования, сообщает в военную прокуратуру и пишет письмо военному комиссару района. Найди мол, помоги, поймай.

Военком пишет в ответ, живет мол такой, приезжай забирай!

Что делает прокурор? А он тоже письмо шлет военкому. Лови, задержи, доставь в ближайшую комендатуру. А почему военкому? Он что, правомочен кого-то ловить, задерживать, охранять и доставлять? Почему не в отдел внутренних дел района с указанием статьи, по которой возбуждено уголовное дело? А дела-то нет, оказывается, зачем командиру части лишняя палка на подведении итогов?

По просьбе военкома, участковый ходит кругами возле дома дезертира, выжидая когда тот высунет нос на улицу, ведь в жилище только с санкции судьи! Случайно поймав, везет военкому — держи страдальца.

Военный комиссар района доставляет дезертира в комендатуру, имея для прикрытия своих незаконных действий только телеграмму воинской части с просьбой о помощи.

Комендант определяет его на свой страх и риск в камеру и сообщает в прокуратуру. По требованию следователя прокуратуры, комендатура доставляет солдата под охраной и в сопровождении караульного вооруженного штык-ножом на допрос-беседу ли, с которой боец добросовестно утекает со словами: "Да пошел ты козел!"

Оскорбленный до глубины души "козел" — следователь прокуратуры шлет гневную телеграмму военному комиссару, аналогичного, не буду повторяться, содержания.

И опять долбит в двери участковый, матеря выпрыгнувшего в окно и утекающего огородами дезертира.

Так как сидеть в подполе двадцать лет (был такой реальный факт в послевоенное время) беглец не желал, то спустя какое-то время, был снова пойман на танцульках в местном доме культуры и повторно доставлен в комендатуру.

Где история с препровождением в прокуратуру и побегом из-за стола следователя повторилась один в один, как в наихудших телесериалах, за исключением глубины посыла дезертиром следователя и аналогичным посылом этого же следователя военным комиссаром.

Крайним, естественно, остался военный комиссар, получивший выговор от военного прокурора гарнизона, за непринятие мер к установлению социалистической законности на вверенной территории.

Что-то я растекся по древу, панимашь, мораль сей басни такова — виноват командир части не передавший своевременно материалы в прокуратуру для возбуждения уголовного дела.

Посему требую итоги работы по укреплению воинской дисциплины подводить по количеству возбужденных уголовных дел, даже за простое пререкание с начальством. А при выявлении фактов издевательств, унижений, неуставных взаимоотношений рядом с виновником на одной скамье должны сидеть все отцы-командиры по подчиненности от взводного — до командира части, не забывая воспитательную прослойку или прокладку.

Все о чем я вам тут распинался по поводу армейской реформы, доктрины, стратегии и тактики это пока намерения и теории, но путь намечен и задача поставлена. Попадете вы на подножку этого вагона или вас сдует противным ветром решать вам, но бегать с кисточками вдоль бордюров вы у меня точно не будете!

Ряд генералов генерального штаба уже осваивают гражданские специальности, после итоговой проверки некоторых частей группы советских войск в Германии.

И еще одно пожелание, в первую очередь касающееся товарищей с большими звездами на погонах и с маленькими звездочками повдоль — всяких начальников продовольственных, вещевых и прочих складов. Написать явку с повинной и приложить декларацию о доходах и наличии имущества. Глядишь и сроки своей посадки сильно сократите.

Я прервался и осмотрел зал, на некоторых лицах я увидел скептические ухмылки, сколько их реформ мы пережили, и тебя переживем, кто-то смотрел с сочувствием, кто с неприятием, многие с явным одобрением, главное безразличных не осталось.

— На этом я с вами расстанусь, работайте товарищи, у вас есть что обсудить и о чем подумать.

Я быстро спустился с трибуны и двинулся на выход.