12.12.1991 г.

Правительственный кортеж несся с мигалками по загородному шоссе. Головной автомобиль изредка взревывал сиреной, распугивая одинокие попадающиеся машины, заставляя их шарахаться с пути и прижиматься к обочинам. Я сидел на заднем сиденье представительского автомобиля и прикидывал план действий на день. Самое главное для меня не выдать, что я ничего не рублю в ситуации, не торопиться, поменьше раскрывать рот и больше слушать. Если что сошлюсь на недомогание. Шишка на лбу мне в помощь.

Автомобиль притормозил перед перекрестком. "Ах, ты моя хорошая", — я уткнувшись лбом в боковое стекло, прикипел взглядом к девушке, бегущей по тротуару. Она, разбежавшись, проскользила бочком сапогами по замерзшей луже, раскинув для страховки в стороны руки. Волнистые волосы разметались по плечам. Победно оглянувшись по сторонам, девчушка задорно улыбнулась и гордо задрав нос припустила дальше по тротуару.

Так похожа… На кого? Не помню. Защемило в груди. Машина тронулась с перекрестка, оставив незаданный вопрос открытым. Ветер хлестнул снежной крупой по лобовому стеклу. Тяжелые тучи придавили зимнюю Москву. Тоскливая безнадега напомнила о себе всплывшим в памяти четверостишием смутно знакомого автора:

"Кто я? Зачем я здесь? Что же меня так корежит и ломает? К чему это все?"

Кортеж въехал на Новоарбатский мост, вдали во всей красе предстал Дом правительства РСФСР, в подражании американцам названный "Белым домом". Миновав его, кортеж далее стремительно помчался по Новоарбатской улице.

"А машинка как ровно идет, слышно только как колеса шуршат, а салон не шелохнется. И почему наш автопром ругают, могут же когда захотят", — в очередной раз повосторгался я "Чайкой".

Машины кортежа подъехали к зданию и припарковались прямо напротив центрального входа.

"Неплохой домик", — оценил я, выйдя их автомобиля, в услужливо открытую Коржаковым дверь и задрал вверх голову. — "Высота здания правительства поболее чем 100 метров будет".

Задержавшись возле машины, я огляделся по сторонам. Напротив Белого дома просматривалась набережная Москвы реки. На флагштоке шпиля, возвышающегося над зданием обвис флаг РСФСР. Скругленные углы и стекляный фасад придавали зданию устремленный ввысь, я бы сказал, торжественный и заодно деловой вид. На фасаде по центру — герб РСФСР, в башенке под флагштоком большие часы.

"Все в кучу собрали и Вашингтонский обком и Биг-Бен" — фыркнул я, рассматривая здание.

Что-то мне напоминает окружающая обстановка. Прикрыв глаза, я вспомнил свою августовскую фотографию на танке, из какого-то журнала и тут же всплыли кадры горящих верхних этажей, наслаиваясь на картину перед глазами. Вспышки разрывов танковых снарядов в окнах Белого дома из виденного недавно сна, накладывались на белоснежные стены в реальности.

Мотнув головой, отгоняя неожиданное видение, я скомандовал Коржакову: — Пойдем работать, — и в сопровождении охранников направился к входу в здание.

На входе в фойе Белого дома ко мне быстрым шагом наперерез подошел представительный мужчина:

— Здравствуйте Борис Николаевич! — уверенным тоном произнес он.

— Здравствуй, здравствуй дорогой, — ответил я, крепко пожимая протянутую руку, делая морду кирпичом, вроде как недавно виделись.

— Здравствуй Лев, — кивнул мой бессменный телохранитель.

"Так вот ты какой — северный олень, мой бессменный помощник Лев Евгеньвич Суханов?"

— Ну что Лев, веди! — патетически провозгласил я.

— Куда? — тормознул Суханов.

— Хотелось бы в светлое будущее, — задумчиво протянул я, — но пока Лев, туда, где будем будущее творить!

— Пойдемте, — скривил губы в улыбке Суханов и направился вперед по коридору.

Я двинулся за ним. Следом, за спиной, прикрывая от неведомых опасностей, шел Коржаков.

— Проходите, Борис Николаевич, — открывая дверь, произнес Суханов, — через пять минут я принесу план работы на сегодня.

Войдя в кабинет, я медленно осмотрелся и остановился в смятении — нигде не было ничего похожего на вешалку.

— Что задумались Борис Николаевич, пойдемте разденемся, я чайку согрею, — произнес из-за спины Коржаков, слитным движением обогнув меня и открыл малоприметную дверь в комнату отдыха.

Раздевшись, я зашел в кабинет и, пока Коржаков гремел чайником и блюдцами с любопытством огляделся.

Слева от меня напротив окна стоял боком большой стол с креслом. Напротив, пристроился небольшой приставной стол, по обе стороны которого стояли стулья в стиле Людовика какого-то. Справа солидно смотрелся большой стол с восемью задвинутыми стульями.

"Наверно для совещаний".

Я прошел по кабинету и уселся за приставной стол спиной к окну, ожидая Коржакова с чаем.

Приоткрылась дверь и в кабинет заглянул худощавый, с узким лицом мужчина:

— Борис Николаевич, ланч будете?

— Тащи, — скомандовал я, что бы не вызывать подозрений изменением своих привычек, хотя проголодаться после завтрака, приготовленного Наиной, еще не успел.

Нарисовался Коржаков с двумя кружками, в одной дымился ароматный кофе, во второй, я так понял для меня, какой-то бледненький чаек и приземлился напротив меня.

Надо полагать, мне кофе не положен, хотя ощущаю себя тьфу, тьфу неплохо для своего возраста.

— А вот и ланч, — лакейски изогнувшись, проскользнул в кабинет товарищ ланченосец.

"Дмитрий Самарин, шеф повар президентской кухни", — всплыла подсказка подсознания.

"Тут даже такое есть? — Удивился я, — Ну спасибо родное!"

О даа! Ну и ланч! Яичницу то я всегда уважаю, с черным ароматным хлебушком, а вот хрустальный графинчик и пара солидных таких стопариков, грамм на семьдесят, с подернутыми как изморосью стенками от холодной водки тут явно не к месту.

Ничуть не удивившись, Коржаков по хозяйски распорядился:

— Неси в комнату отдыха.

Самарин быстро нырнул в приоткрытую дверь, разгрузил поднос и растворился на выходе после барственного кивка Коржакова.

Мы с Коржаковым, захватив кружки, перебрались туда-же и устроились на диванчике за столом.

Коржаков взял запотевшую стопку и вопросительно требовательно посмотрел на меня:

— Что-то вы как неживой Борис Николаевич! Давайте, чтобы не по последней!

Резко выдохнув Коржаков, закинул водку в глотку и прижмурившись от удовольствия, шумно сопя, занюхал куском черного хлеба. Ловко подхватив графинчик, наполнил свою стопку и, взявшись за нее, произнес:

— За здоровье, — удивленно уставился на меня.

Так, надо прекращать это безобразие:

— Александр!

— Что Борис Николаевич? — Замер с не донесенной до рта рюмкой Коржаков.

— Мы с тобой сколько знакомы? — Задал я нейтральный вопрос.

— Да уж почитай пять лет, — прикинул в уме Коржаков.

— А водки сколько выпили вместе? — Продолжил я давить на него.

Осторожно поставив рюмку на стол, подумав, Коржаков растерянно спросил:

— Много?

— Вот и я думаю, достаточно, — указывая взглядом на рюмки, произнес я.

— Ты пойми, здесь тебе не там, — я повращал указательным пальцем в воображаемых верхах. — Все Александр я свою норму уже выпил, тяжко мне что-то.

— А уж если сподобился сесть сюда, — я громко прихлопнул по подлокотникам кресла, — то надо соответствовать, да… соответствовать! Знаешь, пока рядом маячила тень Горбачева, все было просто или он или я. А теперь до меня дошло, остался только Я и Россия и куда я ее поведу одному богу известно!

— Борис Николаевич, я всегда с вами, можете на меня во всем положиться! — Коржаков поспешил заверить меня в верноподданических чувствах.

— Вот ты чего ждешь от меня? — требовательно уставился я на Коржакова, — и не давая ответить продолжил, — все эти Бурбулисы, Шахраи, Юмашевы, Илюшины с Гайдарами, и так далее, чего ждут? А что ждет народ? И кто он такой этот народ, а?

— Я могу только про себя ответить, — встав из-за стола по стойке смирно, командным голосом прогудел Коржаков, — моя задача обеспечить Вашу безопасность!

— Эх Александр, Александр, юлишь или юродствуешь? Я ведь не о том спрашиваю тебя, — укоризненно выговорил я Коржакову, — я ведь о том… Вот я стремился президентом стать, стал, и что дальше: водку жрать, лосей стрелять, да карманы набивать? Империю семейную строить или все-таки страной заняться? Хватит ли только здоровья? Я ведь почему спрашиваю, понимаешь, мне знать надо насколько я могу тебе доверять. Потому и хочу знать, ЧЕГО ТЫ ЖДЕШЬ ОТ МЕНЯ? — Практически кричал я, вколачивал я каждое слово в столешницу рукой.

— Борис Николаевич! Я ваш начальник охраны, я чувствую в себе силы создать полноценную службу охраны президента, не только физическую. Есть идеи и…надеюсь, наши отношения будут дружескими… как и раньше. А насчет благ… я офицер старой закалки и если будет достойная зарплата, интересная работа и взаимоуважение, приличное жилье, которое нам "Родина" больше обещала, чем давала, то я буду счастлив!

Я долго молча смотрел на стоящего навытяжку Коржакова, обдумывая его неожиданное выступление. Ну как неожиданное, сам подтолкнул высказаться! От волнения у него на лбу выступили капли пота, хотя по лицу не было сильно заметно, внутреннее напряжение.

"Запросы пока у товарища скромные, потом посмотрим".

— Я тебя услышал Саша, — тихо произнес я. — Жду от тебя до завтрашнего утра предложения по службе охраны. Учти, угроза мне как президенту, не только от бандитской пули или стрихнина в компоте. Гораздо большая угроза от моих сотрудников и соратников и целей, которые они преследуют, находясь в моей команде.

Я махнул рукой Коржакову.

— Садись, расслабься. Понимаешь, угроза во влиянии окружения на меня и мой имидж, на моих родных. Президент не будет в безопасности, если будет угроза моим планам, благодаря действию или бездействию моего окружения.

Угроза от саботажа или извращенного исполнения моих указов и распоряжений не меньше. Далее техническая и информационная безопасность и информационное противодействие.

Мне нужен свой "пропрезидентский телеканал" свои представители в каждом субъекте, газеты и радиостанции которые будут освещать мои начинания в правильном ключе. Все это касается ближнего и дальнего зарубежья.

Нужен целый аналитический отдел. Президент не должен ориентироваться только на доклады спецслужб, мне нужна альтернатива, люди преданные мне лично и работающие на меня!

В общем, скажем просто, нужен аппарат — администрация президента, организующая, направляющая, обеспечивающая всё и вся. Работающая на меня и только на меня.

А служба охраны — важнейшая составная часть администрации, тотально все контролирующая!

Иначе будет как по Герцену — страшно далеки мы от народа! Ты понял, какой объем работы предстоит, и кем ты можешь стать?

— Я даже помыслить не мог в таком ключе, — задумчиво ответил Коржаков.

— Ты, Александр, должен создавать не второй комитет госбезопасности вкупе со службой внешней разведки, ты должен создать беспрецедентную охранную, аналитическую и координирующую структуру безопасности ПРЕ-ЗИ-ДЕН-ТА как гаранта конституции и руководителя не самого последнего в мире государства.

Пускай большая часть сотрудников, этой охранной структуры и не подозревает, что они на меня работают, но вся информация должна быть в созданном тобой штабе безопасности.

Если во Владивостоке на рынке утром кто-то скажет мудак Ельцин, то к обеду ты должен знать не только кто, но и главное, почему я мудак? Ну и естественно, предложения по исправлению ситуации должны уже сразу лежать на столе!

— Такую службу за день не создашь, — засомневался Коржаков.

— Но начинать нужно незамедлительно, я уверен ты справишься, — подбодрил я главохранника, — с подбора костяка уже сейчас. Набирай себе в заместители молодых, энергичных сотрудников из числа оперативных работников бывшего комитета и министерства внутренних дел, экономистов, юристов, журналистов, ставь задачи на организацию соответствующих служб! С каждым из них я побеседую лично. Теперь ты меня понял?

— Да Борис Николаевич!

Пока я распинался в своем видении службы охраны президента, Коржаков, вопросительно посмотрев на меня, выплеснул водку в раковину.

— Саша, если ты выполнишь эту задачу, то войдешь в ближний круг, мой круг, — проникновенно сказал я, — а квартиру, зарплату и "веселье" я тебе обещаю.

— Не буду ничего обещать, Борис Николаевич, чтобы не казаться голословным. Но я приложу все усилия для решения этой задачи.

— Озаботься сперва оргштатной структурой и в течение недели подбери руководителей подразделений. А вот с этим, — я постучал вилкой по краю рюмки, — мы с тобой пока завязываем. Или, без нее родимой никак?

Я требовательно посмотрел на Коржакова.

— Уже завязал, Борис Николаевич!

— Ну не так кардинально, Саша, — хохотнул я, — но надо знать время и место. А вот времени чувствую, у нас все меньше и меньше!

— А теперь зови Суханова с планом на сегодня, гони всю мою команду сюда. Через час, обеспечь охрану в приемной и можешь заниматься поставленной задачей.

* * *

В кабинет, постучав, заглянул Суханов:

— Разрешите Борис Николаевич!

— Заходи Лев Евгеньевич, — приветливо откликнулся я, — Что ты мне запланировал на сегодня?

Я заинтересованно смотрел на засмущавшегося помощника.

— Да вот, ребята предлагают отметить нашу победу…

— И кого же ребята победили? — язвительно уточнил я, — Горбачев слился сам, я подхватил штурвал огрызка великой страны. А вот какое событие "робяты" желают отпраздновать, давай уточним. Пригласи пожалуйста всех ко мне через полчаса, — озадачил я помощника.

Спустя тридцать минут в кабинет заглянул Илюшин и доложил:

— Борис Николаевич все собраны, можно заходить?

— Пускай заходят, — махнул я рукой и занял место во главе стола переговоров.

В кабинет, здороваясь, один за другим, гуськом заходили члены моей команды и рассаживались вокруг стола для совещаний. Бурбулис и Илюшин уселись по правую руку от меня, Гайдар напротив по левую, рядом с ним сел Шахрай. Суханов расположился на противоположной стороне стола.

Атмосфера за столом, была приподнятая, я бы даже сказал праздничная. По фотографиям Наина мне показала и охарактеризовала весь, так сказать, коллектив и сейчас я вживую наблюдал за ними.

Бурбулис самодовольно откинулся на стуле и, сложив руки на животе, отечески так наблюдал за соратниками, искоса поглядывая на меня, зачем мол собрал, когда поляна стынет?

Гайдар о чем-то перемигивался с Илюшиным и многозначительно посматривал на Бурбулиса.

Суханов положил перед собой общую тетрадь и взял в руки ручку, демонстрируя готовность записать все ценные мысли и исторические решения.

Шахрай, задумчиво разглядывал обстановку кабинета, изредка бросая подозрительные взгляды в мою сторону.

Выдержав, для солидности паузу я произнес:

— Ну вот мы сделали первый шаг, на пути величия России господа-товарищи, и какие, понимаешь, будут предложения?

Бурбулис вышел из нирваны и бодрым голосом выдал пожелания "народа":

— Борис Николаевич, мы там у себя полянку накрыли, приглашаем Вас отметить нашу Великую победу. СССР был империей, которую следовало уничтожить, и я безмерно счастлив, что благодаря умным "проработкам" и в том числе моему личному вкладу, нам это удалось!

— Да, напряжение последних дней надо срочно снять, — поддержал коллегу Гайдар.

Илюшин, согласно кивал головой на слова Бурбулиса и Гайдара и предвкушающе потер рука об руку.

Суханов изображал задумчивый вид с ручкой в руке, поглядывая на меня, но конспектировать пока не решился. Очевидно мою реплику про "робят" коллегам не озвучил.

— А ты что скажешь, Сергей Михайлович, — посмотрел я на Шахрая. Толи уловов мой настрой, толи действительно озабоченный происходящим Шахрай рубанул правду-матку, — я думаю надо начинать работать, а праздновать будем когда народу будет за, что сказать нам спасибо.

За столом воцарилась растерянная тишина. Присутствующие таращились на меня во все глаза, ожидая моей реакции на сказанное.

Выждав, для порядка, несколько секунд, я с мстительным удовольствием высказался:

— Я уже полгода президент, праздновать не устали? А развал СССР, я думаю, не повод для радостной пьянки, это просто констатация грустного события. Вы, господин Бурбулис, не Бздежинский на докладе в Белом доме, поэтому думайте, о чем праздновать предлагаете и кому. Я боролся с Горбачевым, как с пережитком тоталитарного прошлого, а не с Советским Союзом. Незабвенный Михаил Сергеевич развалил страну своим плюрализмом и МЫшлением! И президентом России я стал, чтобы спасти хоть что НИ-БУДЬ! Вот "прогрессивное", — с отвращением выплюнул я, — человечество в лице Джорджа Буша и Гельмута Коля с Бздежинскими, те да, сейчас празднуют, Кравчук им уже поспешил доложить!

За столом воцарилась тишина и невысказанные вопросы. Никто не решался первым открыть рот и я продолжил:

— Сергей Михайлович прав, народ дал нам кредит доверия, — подымаясь из за стола произнес я, — что мы за полгода выполнили, из обещанного на выборах? Надо быть перед самим собой честными. Ни — че — го! Да мы победили. Пообещали народу России свободу и благосостояние!

Свободу выложить зубы на полку мы уже даем, до благосостояния пока очень далеко.

Вы смотрели, что в магазинах на полках под новый год, а Егор? Вы там давно были? Я имею в виду магазины? На цены смотрели? Или вы привыкли в Правительственном буфете закупаться по "Советским" ценам?

Вы когда полянку накрывали, куда закупаться бегали? — спросил я, подойдя к столу за спиной Бурбулиса, — ну Илюшин, что молчишь?

Тот смущенно потупил взгляд.

— Немного помолчав, я жестко распорядился, — чтобы завтра же цены в нашем буфете были как в городских магазинах и ассортимент аналогичный, хотя… можно и наоборот! Тогда и насчет отпуска цен со второго января пообщаемся.

— Но это нереально, — подскочил с места Бурбулис, — вы предлагаете другими словами закрыть буфет! Нам даже чай не попить будет, не перекусить. Как работать будем, да и домой, что бы не прикупить? Мы с утра до вечера на работе, когда по магазинам бегать!

— А что, столовых рядом никаких нет? — удивленно спросил я, — забронируйте несколько столиков, будем ездить в народ. Сегодня в одну столовую, завтра в буфет на Курском вокзале, потом в рабочую столовую на Москвичевском заводе…

По магазинам вся Россия "бегает", вернее стоит в очередях. Если вам некогда, пусть жены побегают! Короче, решение принято. Буфет на первом этаже закрыть, доложить мне завтра!

Лица помощников скисли. Гайдар приподнялся и спросил: — Разрешите?

И более уверенно, после моего кивка продолжил: — Надо решительнее переходить к рыночным отношениям, тогда все образуется само собой.

— Вы Егор на пару с Бурбулисом закомпостировали мне все мозги своими теориями, но начало воплощения ваших гениальных мыслей мне активно не нравится, понимаешь! Я в экономике плохо соображаю, все надеялся на ваше компетентное мнение, а вы господа теоретики-экономисты только чужой опыт предлагать можете! Талдычите как мантру, давайте как в Польше, нужно как в Германии…

А мы с вами где? Может быть, надо как в России? Или экономика не имеет общих законов и нужно обязательно идти чужим путем? Своя голова есть на плечах, а Егор Тимурович?

Гайдар обиженно выпучил глаза и, приоткрыв рот, протянул:

— Ээээээ, — пытаясь сформулировать свою мысль, — Борис Николаевич, мы же с Вами уже неоднократно все обсуждали, я и не сомневался, что все основные моменты оговорены и дело сейчас только в их воплощение в реальность! Время уже давно упущено, надо принять радикальные меры, в духе Польши. Отпустить цены и только потом провести мероприятия по макростабилизации.

— А я вот сомневался, и каждый день причем, понимаешь! Вы сейчас как Ленин и компания, понимаешь, все сломаем, а строить кто будет, не задумались? Я вот так и не понял смысла предлагаемых реформ. Уловил только одну мысль "рынок все исправит"! Только волю дай и свободу. Сами собой даже кролики не рождаются. Ты Геннадий, — я обернулся к Бурбулису, — американские фильмы смотрел про "дикий запад"? Как думаешь откуда такое название?

И не дав ему сказать ни слова, продолжил: — Я не хочу, чтобы у нас был дикий восток!

— Да с чего бы нам одичать? Наше общество ждет перемен, — опять взял слово Гайдар, — люди готовы броситься в бизнес, надо только дать им такую возможность!

— Бизнесмены это не все общество, и не каждый сможет управляться больше чем самим собой! Да и зависть никто не отменял — очень неприятная вещь! Помните в библии, как один "товарищ" на слова бога проси что хочешь, дам соседу вдвойне, попросил вынуть у него глаз, с намеком, чтобы у соседа вынули два? Не мешок золота, понимаешь, попросил? И вы думаете, люди сильно изменились с библейских времен? Да и где их возьмешь этих бизнесменов? А Егор? Курсы какие откроешь, или опять рынок все образует?

Заводы пароходы предлагаешь подарить? Наши прадеды раскулачили и разграбили, понимаешь, ликвидировали частную собственность, а ты предлагаешь их правнукам разграбить теперь государственную? Ты Егор думаешь, что оставшиеся в стороне не бизнесмены, без головы, но с мускулами или с беспредельной наглостью, будут на это молча смотреть, и не захотят поучаствовать в этом празднике жизни?

Я устало смотрел на своих соратников, не зная, что еще им можно сказать, чтобы они прониклись моей озабоченностью однобокости принятой программы, даже не программы, а протокола о намерениях по существу.

— Наша программа, как мне видится сейчас, представляет просто пинок обществу, экономике в направлении как бы к светлому будущему. А я предлагаю ее превратить в трость для слепого, в собаку поводыря и терпеливо вести наше общество… Вот только куда вести? Нам нужна государственная идея! Слышишь, Сергей Михайлович? — обернулся я на Шахрая, — и заложить ее надо первым пунктом конституции России! А все остальное будем крутить вокруг нее!

— Все записал, Лев Евгеньевич? — спросил я Суханова. — Есть о чем подумать на досуге, а товарищи?

Я жестко прихлопнул ладонью, грузно поднялся и прошел по кабинету вдоль стола для заседаний к Суханову. Вся команда озадаченно смотрела на меня, не зная как реагировать на мои резкие слова.

Суханов попытался встать, но я положил руку ему на плечо и придавил:

— Сиди, сиди… пиши, — и агрессивно продолжил, — к исходу дня тридцатого декабря мне на стол реальный, пошаговый план реализации нашей программы с учетом моих замечаний, с конкретными предложениями, как не допустить резкого обвала цен и гиперинфляции. Поэтапно расписать ход приватизации в следующем году…по дням, часам и минутам и какой ожидается эффект. Предусмотреть возможностью дать команду стоп при явных нарушениях и ошибках! Продумать, что предложить чиновникам, военным, ученым, рабочим и крестьянам. Все эти акции, шмакции туфта! В общем думайте! И все в увязке с бюджетом на девяносто второй год, хоть по дням его расписывайте, но без отрыва от реформ!

А тридцать первого с утра пораньше обсудим, что и как будем делать второго. Речь для поздравления граждан с Новым годом я сам напишу, включу в нее часть наших задумок, а Вы рядом со мной будете, чтобы народ знал своих героев в лицо! Ком-пре-ме?

Дождавшись согласных кивков я подитожил:

— Короче думайте, а я в Верховный Совет, будем ратифицировать соглашения, Беловежские, понимашь. Чувствую, без вопросов не обойдется.

* * *

18 декабря 1991 года.

Вот что мне опять насоветовали советнички? Размышлял я, пробежавшись по тексту проекта Указа "Об образовании Министерства безопасности и внутренних дел РСФСР". Илюшин вчера, перед уходом с работы заглянул и подсунул на подпись. Нате мол, все проработано, только роспись поставьте, куда я пальцем показываю! Хорошо я его придержал, на подумать, да запросил сведения по оргштатной структуре реформируемых министерств и персоналиях руководящего состава.

Если я подпишу Указ в таком виде, это будет нечто! Бывшие КГБ СССР и РСФСР, переименованные после августовского путча, в Межреспубликанскую службу безопасности СССР и Агентство федеральной безопасности РСФСР соответственно, Министерства внутренних дел СССР и РСФСР в одном флаконе — это ж какой монстр получится! Правда последним Законом СССР — "О реорганизации органов государственной безопасности" из состава КГБ выведены Комитет по охране государственной границы СССР и Служба Внешней Разведки. Но и оставшегося хозяйства хватит, чтобы дать про…дефекалить кому угодно!

Да и свербит у меня в одном месте, что Верховный Совет РСФСР очень недружественно отнесется к такой явно неконституционной идее.

Кажется не было и нет силы способной противостоять КГБ! И что осталось от былого могущества конторы, совместно с партийными функционерами, державшей семьдесят лет народ за горло? Выродившейся настолько, что утратила элементарный инстинкт самосохранения.

Рассадник старых, замшелых, закосневших пеньков, спрятавших партбилеты, бездельников причастных к развалу державы, которой присягали! Работать они не умеют и никогда не будут, умеют только плести интриги и подсиживать друг друга. Но могут очень даже сильно нагадить, пользуясь служебным положением.

В кого пальцем не ткни — одни генералы да полковники. По численности как бы не превышают количество генералов в вооруженных силах. Небожители, жрущие в три горла, со спецраспределителей, отоваривающиеся в "Березках" и с заднего прохода магазинов! Послать бы вас всех в этот задний проход, грузчиками подрабатывать!

Мрази мечтающие пересидеть смутное время на теплых должностях, поучаствовать в приватизации чего-нибудь сто́ящего, до чего дотянутся шаловливые ручонки.

Раздули штаты конторы до такой степени, что утратили не только контроль за происходящим вовне, но и даже внутри себя. Напридумывали всяких служб, для обоснования необходимости новых генеральских должностей, насадили на должности начальников отделов и отделений своих ставленников и жополизов.

Обрушили все. Но при этом сотрудники низового звена ловили шпионов, следили за диссидентами, боролись с терроризмом, добывали разведывательную информацию.

Сама структура, идеология карьерного роста в силовых структурах порочна. На серьезные должности пробиваются единицы порядочных, умных, талантливых командиров и начальников. В основном они как рабочие лошадки тащат на горбу весь воз проблем.

Ну да я что-то отвлекся, или мыслию растекся.

Как ни крути, а без спецслужб никуда. Спецслужбы они такие службы, особенно внутренние… органы! Каждый должен есть свой кусок хлеба и присматривать за соседом, чтобы не увлекался чрезмерно властью! Да и зачем, спрашивается, плодить на пустом месте трудности самому себе?

Идеальный вариант — с почетом проводить на пенсию все руководство этих структур до уровня вторых — третьих заместителей, оставить не выше подполковника в звании, а сами министерства поделить на несколько независимых, контролирующих взаимно друг друга служб там или комитетов. Дело не в названии. Разделяй и властвуй наше все, не мной придумано.

Итак, что у нас может получиться, если приложить фантазию?

Из министерства внутренних дел РСФСР выдернем противопожарную службу и пожарный надзор и обзовем комитетом по чрезвычайным ситуациям, дополнительно нагрузим всеми вопросами обеспечения безопасности от природных и техногенных катастроф. Именно комитетом, нечего министерства новые плодить.

Теперь почикаем остатки КГБ. Сразу напрашивается выделить в отдельные агентства или службы, правительственную связь и следственный комитет. Потому что не фиг. Искать, ловить и бороться с супостатом должны одни, а вот расследовать и карать другие.

Службу охраны высших персон из КГБ уже изъяли, меня охранять будет, но вот неплохо бы ее усилить специалистами из службы дезинформации и бывших оперативников пятого управления — обеспечения идеологической безопасности.

И само управление идеологической безопасности надо бы воссоздать — отдельным комитетом информационной безопасности. Да, над идеологией надо тоже поработать.

От коммунистической идеологии поспешили откреститься, капиталистическая неприемлема в том виде как она есть сейчас. Всяких пропагандонов понаехало при Горбачеве — мама не горюй. У него целый этаж американских советников сидел, не успело под ним кресло зашататься, как советнички уже к Гайдару под крылышко утекли насаждать свою идеологию. А оно мне надо? И пинка то без повода не дать, хотя и хочется, ну да еще не вечер, я еще подумаю насчет пинка в нужном направлении.

Я приложу все усилия и отправлю их по пешему сексуальному маршруту, в поселок с одноименным названием Nahui что в Перу.

А кто еще будет следить, бдеть, направлять и пресекать? Политических партий, организаций, кружков, секций и прочих компашек, религиозных сект, с явным зарубежным финансированием расплодилось — не пересчитать. Плюрализм в действии, б… мля, пятая колонна, создающая общественное мнение по указке разведслужб друга Буша, да друга Колья, но явно не в мою пользу. Закона об иноагентах нет, надо срочно принимать!

Что еще? Ага, управление научно-технической разведки надо разогнать или очень качественно прошерстить и вообще передать аналитические функции Российской академии наук, а разведывательные задачи оставить СВР.

Вопиющая некомпетентность, не умение спрогнозировать и оценить перспективные направления развития науки и техники и отстоять свою точку зрения перед руководством комитета и страны — вот весь результат работы управления. Ррразведчики! Герррои! Баррраны, с "риском" для жизни, добывающие в буржуйских странах технические тайны и научные открытия из магазинов радиоэлектроники и популярных журналов.

Может ядерные секреты они и сперли когда-то, под чутким руководством незабвенного Лаврентия Павловича, а далее тупик — ну нет второго такого как Берия к моему огромному сожалению!

Каждый второй — продался или ЦРУ или Ми-6. Насмотрелись на красоты забугорной жизни, прониклись достижениями науки и техники, скурвились и на слюну изошли. Твари!

Шестое управление — экономической контрразведки и промышленной безопасности. Что такое экономическая контрразведка? Вот сказал бы мне кто! Если по смыслу, контрразведка — противодействие иностранным разведкам, промышленной экспансии в экономической сфере. Как то так.

Экономика, за последние пять лет рухнула в Zhopu, и где была вся эта контра разведки?

Генералы промышленности, при своих вотчинах насоздавали по несколько десятков, а то и сотен малых предприятий, причем из них ни одного производящего, а все только купи — продай. За последние два-три года продали, по ценам порой в сотни раз меньше чем мировые, столько стратегических ресурсов, что ущерб превысил потери СССР в Великой Отечественной Войне! И куда смотрит контрразведка? И это промышленная безопасность называется?

Пинками выгнать все руководство без права на пенсию, возбудить уголовные дела по факту преступного бездействия, неисполнения служебных обязанностей повлекших причинение тяжкого ущерба государственной безопасности! Ох пора сажать их за измену Родине, пора, пора! И чтобы сидели до тех пор пока информация, к которой они были допущены по служебной необходимости, не перестанет быть актуальной, а не фиксированные сроки.

Из остатков шестого управления надо сделать отдельное агентство экономической, промышленной и интеллектуальной безопасности, чужие секреты спереть не можем, так хоть свои не прос…фукать!

И сказал я — "да будет свет и стал свет"! Я удовлетворенно пробежал глазами по откорректированному проекту указа. На время сойдет, но надо срочно проработать проект закона об органах государственной безопасности, в котором конкретизировать цели и задачи каждого министерства, комитета, агентства, службы.

А возглавит все это хозяйство… Я задумался и в голове тут же всплыла подсказка — Совет безопасности при Президенте Российской Федерации, в составе меня любимого и всех руководителей силовых министерств и вновь созданных комитетов. Надо еще включить туда министров промышленности, энергетики, сельского хозяйства, станко и приборо строения, экономики. Может потом еще, кто подтянется по необходимости.

Где же мне набрать директоров и начальников комитетов и служб. Ладно, подумаем на досуге, почитаем еще штатки управлений КГБ и МВД, пока глаз зацепился за несколько человек, чем-то мне импонируют фамилии Примаков, Патрушев. Как назло ничего по ним не вспоминается. По персоналиям мой талант или проклятие работает неохотно. В основном, когда вживую вижу кого-нибудь! Попробую дать им порулить — Примакова на безопасность, Патрушева на МЧС, на МВД любого результативного опера назначить. Есть у меня предчувствие, что Примаков тот еще "сенсей", разберется с безопасностью.

"И снится мне, не рокот космодрома, не эта ледяная синева, а снится мне"… Такая вот херня!

Перетрудился на досуге с этим Указом. Лег спать в два часа ночи, и проснулся через два часа как от удара колокола по мозгам! Встряхнуло так, что какой там сон!

Пол ночи делил КГБ и МВД на отдельные службы и вот — получите сон в тему! Сколько фамилий всплыло предателей — перебежчиков, маньяков и педофилов, причем и в ближайшее время и аж до две тысячи двадцатого года. Два часа сидел конспектировал!

Пишу и думаю то ли я фантаст, то ли крыша едет? Печаль — тоска! Жирные складки на морде рассосались, щеки похудели и отвисли еще больше, а харя стала еще противнее!

Чем дальше, тем глыбже.

Как только заинтересуюсь или плотно займусь какой либо темой — сразу сон в руку.

Иногда уже и не сны. Бывают редкие подсказки подсознания, иногда смутные, неопределенные на уровне ощущений — вроде вижу человека впервые, а в голове красный транспарант аршинными буквами НЕ ВЕРИТЬ! Бурбулис на днях с Чубайсом зашли, грузили меня скорейшим подписанием Указа "О первоочередных мерах по ускорению приватизации…". "Вся страна с нетерпением ждет…". Я еле сдержался чтобы пинками обоих не погнать. Смотрю на его рыжую морду и понимаю, куда не поставь — дело загубит, карманы набьет и всплывет в другом проекте, чтобы и его похерить!

Сегодня Джордж Буш соизволил позвонить, поздравить с подписанием Беловежских соглашений, неделю высиживал, выжидал, сука! Когда понял, что Горбачев уже история, проявился. Радостный такой, оптимизм прямо через край плещет: " Я рад вас поздравить Господин Ельцин, с решительным…"

А я, прикрыв глаза и вполуха слушая переводчика, вторым потоком слышу голос его сменщика — Билла Клинтона: "Позвольте мне совещание Объединенного комитета начальника штабов двадцать пятого октября одна тысяча девяносо пятого года считать открытым… Рад вас поздравить господа, за четыре последних года мы и наши союзники получили стратегического сырья на пятнадцать миллиардов долларов, сотни тонн золота. Под несуществующие проекты за ничтожно малые суммы нам передано двадцать тысяч тонн меди, пятьдесят тысяч тонн алюминия, тысячи тонн титана, две тысячи тонн бериллия, стронция и других редкоземельных материалов. Можно констатировать самоокупаемость проекта по развалу Советского Союза".

Я тебе покажу самоокупаемость… Блин Клин, я найду, куда тебя пнуть побольнее!

Дал команду подготовить президентский борт к вылету в Алма-Ату — пожалуйста вот тебе и подборка авиакатастроф на ближайший год!

Двадцать восьмого октября десять из пятнадцати бывших республик, кроме традиционно стран Прибалтики, Грузии и примкнувшей к ним Украины, подписали меморандум, где объявляли себя правопреемницами СССР и подтвердили свою солидарную ответственность по внешнему долгу СССР!

Посмотрим, на завтрашней встрече в Алма-Ате, насколько они право преемники!

А ведь все началось с ночи в Вискулях, там такое кино прокрутили во сне — мороз по коже. В дурном сне не приснится! Хотя о чем это я, именно что и приснилось — как я порулил страной до девяносто восьмого года. Результаты не то, что впечатляют — они ошарашивают. За неполных десять лет от страны одни развалины, корпуса заводов с выбитыми стеклами и вывезенными на металлолом станками, заброшенные поля, свалки мусора где попало, буржуйские хари депутатов Российского "хурултая" на яхтах и мерседесах. В каждой помойке торчат жопы, копающихся бомжей. Слово то какое емкое, собрало в себя: "без определенного места жительства".

Шикарные дворцы, в одно рыло, вокруг Москвы. Бандиты, менты, прокуроры и местные власти в одной связке, сауне, ресторане. Вымирающее население. Фильм апокалипсис! Когда проснулся, меня полчаса трясло от ужаса и непонимания!

Можно сказать мало ли что кому снится! Но ведь не каждую ночь, причем в тему. Сперва я не воспринял серьезно эти сны, думал перенапрягся с кем не бывает. Стоит только на чем-то сосредоточиться, ночью очередной кошмар. Берусь за указ о приватизации, ложусь спать — повторно и более предметно любуюсь развалом промышленности и на контрасте красотами особняков на Рублевке и в Ницце. Причем здесь Ницца? Наверно там тоже наши буржуи отметились.

Надо проверить информацию по бывшему КГБ, позвоню-ка я Примакову. Его епархия, пусть потрясет одного фигуранта. Если выстрелит, в чем сомнений уже практически нет, то потом фамилии остальных подбрасывать буду, к необходимому сроку.

И самому можно будет отмахнуться от версии с поехавшей крышей!

На Горбачева смотреть совсем не могу, начинает такая злоба душить — лучше нам с ним пореже встречаться! Ладно, в восемьдесят пятом пришел к власти — глупый был, ошибок наделал, советники хреновые. Но своей-то башкой думать тоже надо. Просрать все, до чего смог дотянуться и обгадить даже здравые идеи извращенной реализацией!

Стоило девятого декабря повстречаться с ним. Ночью Наина будит — что мол орешь и материшься во сне! Да как не материться если приснилась такая…. в общем такая засада!

Дефицит бюджета СССР к концу девяносто первого года больше тридцати процентов валового внутреннего продукта, инфляция — двадцать пять процентов в неделю, хуже чем в Великую депрессию в США в начале века! В восемьдесят четвертом году внешний долг СССР составлял пятнадцать миллиардов долларов, а после прихода к власти Горбачева, в восемьдесят шестом году — тридцать! В восемьдесят девятом — пятьдесят! И за последние пару лет еще тридцать. Бл…, ууууу, сука! На восемьдесят миллиардов долларов можно было еще один СССР построить, а он… Гробачев, он!

* * *

Простой советский пенсионер Василий Митрохин не спеша прогуливался по своему обычному ежедневному маршруту: подъезд дома, хлебобулочный магазин на углу, в котором Митрохин ежедневно покупал полбулки украинского и столько же белого хлеба. Далее по бульвару до универсама за пол-литровой бутылкой молока и, если повезет, просил на развес в пакетик двести-триста грамм сметаны. За колбасой, которую порой неожиданно выбрасывали на прилавок, приходилось постоять час-другой, но советского пенсионера очередью не испугаешь. Если очень надо то можно и в четыре утра очередь в магазин занять. Тогда к открытию в первых рядах будешь и можно будет побаловать себя и душечку каким-нибудь внезапно выброшенным деликатесом. Душечкой Митрохин ласково называл свою верную половину Нину, с которой прожили сорок лет душа в душу. К обеду поход по магазинам обычно заканчивался и Митрохин приступал к разбору и приведению в порядок своего сокровища, которое он с любовью и тщательностью собирал в течении двенадцати лет работы в архиве Первого Главного Управления КГБ СССР, до самого своего увольнения в запас в восемьдесят четвертом году. К концу девяносто первого года титанический труд по систематизации уворованного закончился, и Митрохин наслаждался законным отдыхом с презрением поглядывая на быдло, давящееся в очередях, и лоснящиеся морды торгашей за прилавками. Скоро, совсем скоро и я, заглянув в магазин увижу сто сортов колбасы, без всякой очереди, предвкушал Митрохин.

Двенадцать лет, воспользовавшись перевозкой архива с Лубянки в Ясенево, Митрохин собирал информацию. Необходимо было перевезти более трехсот тысяч архивных дел. Задачей Митрохина было просмотр содержимого, составление описи, контроль доставки в Ясенево. Получив уникальный шанс, ознакомиться с громадным архивом советской разведки по операциям отечественных спецслужб в мире с тысяча девятьсот восемнадцатого года по восемьдесят четвертый, Митрохин воспользовался им от всей широты своей гнилой душонки. Перебрал руками каждую папочку, добросовестно вычленил самое на его взгляд важное, обращая особенное внимание на фамилии наших разведчиков, информаторов и агентов за рубежом. Если в начале своей эпопеи он еще опасался, мучительно заучивал наизусть самую важную информацию перевозимых дел, то далее, убедившись, что личный досмотр не производится, стал делать выписки в виде черновиков и рабочих записок, которые комкал и кидал в корзину для бумаг. Перед выходом, улучив возможность, прятал бумажки в ботинки, карманы и с добросовестностью хомяка перетаскивал домой, ныкая под матрасом у сына инвалида, наивно считая потайное место неприкосновенным. Под Пензой Митрохины купили домик под дачу, туда он и стаскивал добытое непосильным трудом с любой оказией, складируя в бидоны из под молока и закапывая в подполе. Летними вечерами, отдыхая после дачных будней по поливу морковки с помидорками, балуясь домашней наливочкой, Митрохины дружной семьей — одни диктует, другой печатает на пишущей машинке, приводили архив к удобоваримому виду. По мере заполнения бидонов и оцинкованных кастрюль, закапывали заполненные сосуды в огороде, тщательно герметизируя — один копает, второй на стреме.

Выйдя на пенсию в восемьдесят четвертом году, в звании майора, за пять последующих лет он провел гигантскую работу по систематизации и сортировке своего архива. Последние три года Митрохин осмелел, и обрабатывал очередную партию своих записок прямо на квартире, чтобы не мотаться туда-сюда на дачу в Пензенскую область. Окончательно разобранные, перепечатанные и систематизированные материалы по весне отправлял на дачу и, старательно, повторно закапывал в огороде.

И вот звездный час Митрохина пробил. Развалился Советский Союз, появилась возможность беспрепятственно выехать из страны, прихватив все "честно нажитое". От представавших перед глазами перспектив зарубежной сладкой жизни, учащенно билось сердце пожилого чекиста. На лицо отставного кэгээбшника, выплывала презрительная ухмылка, от вида озабоченных лиц горожан, бесконечных очередей и пустых полок магазинов.

"Ничего, уже скоро, немного потерпеть и все", — успокаивал он жену и сына, встревоженных обстановкой в стране и озабоченных о том, как она может помешать их планам. Вечерами, на семейных посиделках, Митрохины предавались мечтам скрашивающим чернуху повседневной жизни в стране. Рисовали на листе ватмана дом своей мечты — обязательно двухэтажный, выбирали, кто какую комнату и на каком этаже займет, подбирали мебель по случайно купленному импортному каталогу. Жена Митрохина помешалась на дизайне приусадебного участка и с утра до вечера грезила каменными дорожками, горками, водопадами и садовыми гномиками. Спорили о достоинствах и недостатках американских легковых автомобилей, подбирая для себя желанную марку. Распланировали поездки на курорты на несколько лет вперед, правда тут немного поспорили, сын непременно хотел посетить Диснейленд, а Митрохин с женой никак не могли сделать выбор между Мальдивами и Таити. В Союзе Митрохины только пару раз сподобились отдохнуть в ведомственном санатории в Сочи. До хрипоты спорили, сколько заработают денег на архиве, ведь такой труд должен быть оценен по достоинству, все вместе решили требовать не меньше миллиона долларов.

* * *

Евгений Максимович Примаков, бывший начальник первого главного управления КГБ СССР, назначенный тридцатого сентября девяносто первого года директором Центральной Службы Разведки СССР, вместо своего предшественника активно поддержавшего августовский путч, с образованием СНГ подвис в неопределенности — службой разведки какого государства он управляет?

Евгений Максимович задумчиво черкал ручкой на зарегистрированном бланке под грифом для служебного пользования, поглядывая на лежащий на столе указ президента об организации российской службы безопасности — РСБ, директором которой ему предложил стать Ельцин. И выполняя первое поручение президента — с почетом проводить на пенсию всех генералов, прикидывал изменения и передвижки по штатам. Президент поставил задачу — на должности начальников управлений, отделов и отделений выдвинуть перспективных, молодых, результативных офицеров, проверить уровень их физической подготовки, провести тестирование и проверку на полиграфе.

Но больше всего Примакова занимала одна загадка — Ельцин в личной беседе перед назначением на должность настоятельно порекомендовал негласно и главное незаметно проверить миноискателем подвал дачи и садовый участок в Пензе бывшего сотрудника ПГУ майора запаса Митрохина, уволенного аж в восемьдесят четвертом году.

Как Ельцин вообще узнал об этом человеке и главное, какая информация на Митрохина есть и откуда? А то, что Ельцин сказал не все, о чем знает, Примаков понял сразу, когда увидел, как президент предвкушающее улыбнулся, упирая на проверку участка с миноискателем. И немедленный доклад по результатам проверки, причем рекомендовал оставить все как есть. Что как есть, что оставить? Оружие у него там прикопано что-ли? Но больше всего Примакова беспокоил вопрос, что президент знает и кто доложил?

"Наверно по линии министерства внутренних дел что-то нарыли! — заключил Примаков, — а впрочем, зачем беспокоиться заранее, бригада оперативников уже выехала на объект. Завтра все узнаю лично".

— Вот это мы хорошо зашли, — присвистнул эксперт следственной группы, первого управления службы безопасности России капитан Соловьев, подсвечивая фонариком и перелистывая пачку бумаг, вытащенную из откопанной алюминиевой молочной фляги, в подвале дачного дома фигуранта расследования.

— Что там? — поинтересовался эксперт, снимавший отпечатки пальцев с крышки фляги.

— А там "перед прочтением сжечь", — воодушевленно воскликнул Соловьев, — только здесь информации на пару смертных приговоров!

— Все, мне уже не интересно, — сдал назад эксперт, — мое дело маленькое, пальчики я с бидона снял, здесь их три комплекта. Этот хомяк даже не страховался! Дай мне любой лист самый не важный, проверю и их на отпечатки.

— На, самый верхний, как приедем домой подписку дашь!

Поначалу, получив невнятную задачу на уточнение адреса дачи бывшего сотрудника КГБ Митрохина, с выездом на место и незаметной проверкой погреба с участком с помощью миноискателя на предмет закладок, Соловьев мысленно обматерил руководство. — Пойди туда не знаю куда, найди то, не знаю что! То, что на Митрохина поступила информация это ежу понятно. Но вот как незаметно подъехать к участку в деревне под Пензой, где каждая собака видит, что ты неместный, да еще зимой и чтобы следов не осталось? Наверняка Митрохин соседей попросил присматривать за дачей, по крайней мере, сам Соловьев сделал бы также, а то до весны растащат все, что не приколочено.

Мало того, как незаметно пройтись с миноискателем по участку в десять соток не вытоптав снег? Пришлось планировать целую операцию, согласовать с местными электросетями отключение света в одиннадцать вечера, во всех близлежащих селах на четыре часа, под видом аварии электросетей. Такой широкий охват планировался чтобы замаскировать интерес службы безопасности к конкретному населенному пункту.

К месту операции прибыли на специально оборудованном фургоне ЗИЛ-130 с аварийной мигалкой, бригадой в шесть человек. Остановились метров за пятьдесят от места операции, напротив соседнего с Митрохиным дома. Двое оперативников изображали ремонтников, разбросав возле телеграфного столба инструмент и кошки.

На лай собак и шум, сопровождающий приезд и выгрузку бригады, выглянул сосед Митрохина слева. Выполз на крыльцо, в накинутой на плечи телогрейке, сверкая голыми коленками в валенках на босу ногу, подсвечивая себе керосиновым фонарем типа "летучая мышь".

— Что там ребята. Почему света нет? — поинтересовался сосед.

— Авария на линии, через два — три часа починим, отдыхайте спокойно, — ответил один из псевдоремонтеров, матерясь и заползая на столб в целях маскировки.

Сочувственно понаблюдав пару минут за работой бригады, сосед Митрохина поежился, пожелал им успеха в их безнадежном деле и ретировался в дом.

Выждав еще пятнадцать минут для надежности, из фургона выскочили остальные оперативники и шустро понеслись в сторону дома Митрохина. Пара человек, оперативно вскрыв незатейливый замок, проникли в дом, остальные выдвинулись на участок за домом. Прикинув наметанным взглядом возможные места закладок, оперативники приступили к работе. Один из них колдовал с миноискателем, второй, после перемещения товарища на не обследованный участок, старательно маскировал следы. На удивление быстро появились результаты обследования, стоило только подойти к плодовым деревьям, растущим в конце участка.

— Есть, — шепотом подтвердил обнаружение первый, услышав характерный писк прибора. Оперативники обозначили на схеме участка местоположение и выявленные размеры укладки.

— Сейф что — ли он здесь закопал? Звенит три квадратных метра! — недоуменно ругнулся коллега.

— Так, для очистки совести проверяем участок, заметаем следы и ретируемся, — распорядился старший группы.

Соловьев, выслушав доклады коллег, приказал замаскировать следы своего присутствия и, проверив выполнение, дал команду на погрузку и убытие. С собой Соловье захватил только часть документов со дна фляги в подполе дома, надеясь, что в ближайшую неделю Митрохин не соберется на свою фазенду, и вряд ли будет перекапывать свою заначку. Для уверенности надо конечно установить плотное наблюдение за бывшим коллегой, ну да это уже дело руководства — думать как разрабатывать гражданина.

* * *

Сижу, жду результатов проверки службой безопасности бывшего архивариуса Митрохина. Прямо самому любопытно, сойдется пазл или нет? Уж больно недоуменно смотрел на меня Примаков, когда я тет-а-тет сообщил ему о возможном предательстве бывшего сотрудника органов.

У меня еще много есть что сказать, вернее будет, подумал я, когда проглядывая штатные расписания отделов и служб первого управления, наткнулся еще на несколько знакомых фамилий. Вернее будет сказать, увидев эти фамилии, я понял, что с этими товарищами не по пути, сдадут и продадут в ближайшее время. Один из них, как и Митрохин, уже на пенсии — генерал Калугин, пока он только воду мутит, а лет через пять навострит лыжи в Америку и там и останется торговать российскими военными тайнами. Срока давности здесь быть не может, некоторая информация актуальна и через десятки лет. Вывод один, что — бы предупредить измену надо их либо по тихому с почетом проводить на кладбище, либо спровоцировать на измену и показательно прибить.

— Борис Николаевич! К Вам Примаков подошел, говорит, что вы его ждете, но в плане на сегодня он отсутствует. Пропускать? — уточнил Суханов.

— Естественно. На будущее — Примакова, Коржакова, Шапошникова соединять по телефону, запускать ко мне беспрепятственно. Не те люди, чтобы по пустякам беспокоить.

— Ваша информация подтвердилась, Борис Николаевич! — забыв от волнения поздороваться, ворвался в кабинет Примаков, возбужденно потрясая папкой в руке. — Оперативная группа проверила дачу майора запаса Митрохина и в подвале дома нашли тайник с убойной документацией! Но откуда? Кстати на участке тоже что-то закопано, судя по результатам осмотра серьезное. Вскрывать пока не стали, следуя вашим указаниям, но руки чешутся, ох как чешутся.

Я удовлетворенно кивнул и, выдохнув, незаметно перевел дух. Все-таки она вертится! В смысле не все так плохо, в Кащенко пока еще рано и это радует.

— И вам здравствуйте, присаживайтесь поудобнее!

— Извините Борис Николаевич! Здравствуйте! Все-таки не каждый день!

— Да, я все понимаю! Что Митрохин? Не поверите, самому до жути интересно!

— Взят голубчик под плотное наблюдение и сам и члены семьи. Никуда не выскользнет. Я так понял, у вас есть информация или предположение, о том что спрятано на участке? Я бы очень хотел знать источник, вы понимаете, Борис Николаевич, что наличие такой информации означает либо серьезную утечку в нашей службе, либо даже боюсь гадать что! — огорченно подвел итог своих размышлений Примаков.

Я встал из-за стола, подошел к Примакову и, внимательно глядя ему в глаза, спросил: "Евгений Максимович ты понимаешь, что я не обязан делиться с тобой своими источниками информации? Тем более если они не имеют никакого отношения к вашей службе".

— Нооо… Тогда я не могу быть уверенным в своих сотрудниках, если кто имеет такую возможность…

Примаков запнулся и замолчал, пытаясь сформулировать мысль. Я вернулся на свое место и, поглядев на мучения директора СБР, пришел на помощь.

— Евгений Максимович, у меня как у руководителя государства не одна служба разведки и не один источник информации. Если мы с вами сработаемся, я обещаю, что когда придет время, вы все узнаете одним из первых. Сейчас же прошу быть уверенным в том, что на сторону, имеющаяся у меня информация не уйдет. Передавать ее я буду вам лично, и не только по делам, касающимся вашей службы. Вам предстоит лично, аналогичным образом — как я вас, ознакомить коллег из МВД и МЧС с определенной информацией, — подвинул я в сторону Примакова запечатанный конверт, — не раскрывая источника. Для повышения пошатнувшегося имиджа вашей службы очень даже пойдет! Распоряжаться этой информацией и решать как ее использовать в интересах страны в целом и вашей службы в частности только ваша прерогатива.

Примаков подтянул к себе конверт и заинтересованно спросил, — а что там?

— Почитаете разберетесь, ничего срочного, — отмахнулся я. — По Митрохину я еще не закончил, вы проверили откуда у него эти бумаги?

— Митрохин служил в Архиве ПГУ десять лет, — ответил Примаков, — так что откуда не вопрос, вопрос в том, как и что он успех утащить?

— А я добавлю вам, для лучшего понимания ситуации. То, что вы нашли в подполе, лишь малая часть того, что зарыто в саду. Там, в обычных эмалированных кастрюлях, выписки из архива ПГУ с 1918 по 1984 годы. В ближайшее время гражданин нацелился наведаться в американское или английское посольство в Риге с первой частью бумаг, которые вы нашли, — с удовольствием шокировал я разведчика.

Примаков надолго замолчал, обдумывая поступивший массив информации.

" Очевидно, Митрохин каким-то образом уже пересекся с каким-либо посольством и информация пошла в ЦРУ или МИ-6. Наверно от наших агентов в этих структурах и поступила по линии моей бывшей службы информация. Больше ничего на ум не приходит. Но, президент-то какой жук! Выдает информацию так дозировано, не знаешь, что и думать".

Прервав размышления начальника СБР, я дозировано добавил кусочек пазла:

— Вы думайте, как его прихватить на горячем, желательно во время эвакуации вместе с членами семьи, чтобы взять на горячем еще и заокеанских партнеров. Это будет песня, если получится качественно натыкать МИ-6 мордой в ссаную лужу!

Предположительно, окончание операции по вывозу Митрохиных с архивом — седьмое ноября девяносто второго года, в апреле он собирается навестить посольства США и Великобритании в Риге, но я не претендую на истину в последней инстанции. Поэтому смотрите у меня! Архив не про, про, про…

Я задумался над синонимом известного слова, но синонимы подбирались тоже не очень благозвучные.

— Евгений Максимович, — вопросительно приподнял я бровь, глядя я на Примакова.

— Да что уж там, я понял Борис Николаевич, не проглядим.

"Точно наша агентура постаралась, уже и сроки операции эвакуации предателя добыли, ай да молодцы!"

— Вот и ладненько, — обрадовано воскликнул я, — времени у нас вагон и маленькая тележка. Но у меня просьба…

Я задумался, стоит ли добавлять интриги?

— Какая, Борис Николаевич? Все что в моих силах…

— Евгений Максимович, прошу подождать пару минут, я вам еще один конвертик дам.

Я выдвинул ящик для бумаг рабочего стола и достал второй конверт, который хотел передать ближе к лету. Но ведь ситуация может измениться и товарищи сдернут раньше. Я как тот камень, брошенный в пруд. Волны пошли и кувшинки запрыгали, рыбешки прыснули в разные стороны.

Взяв, из канцелярского малахитового набора стоящего на столе, ручку я подписал безликий конверт — "Предатели" и подвинул Примакову.

Тот прочитал надпись, посмотрел на меня и, получив утвердительный кивок, вскрыл конверт и завис.

1. Полковник службы внешней разведки Виктор Ощенко, советник посольства России во Франции. 24 июля 1992 года запланирована эвакуация, вместе с женой и младшей дочерью на служебном "Рено" выедет как бы в отпуск, на самом деле, для убытия в туманный Альбион. Машина будет брошена в аэропорту "Орли". Но скорее всего выехав от нас, он направится в английское посольство. Предположительно завербован MI-6, уже сдал или еще сдаст своих агентов — физика Франсиса Темпервиля, супругов Майкла и Памелу Смит. Возьмут их сразу после эксфильтрации Ощенко из под нашего контроля.

2. Сотрудник военной контрразведки Западной группы войск Лаврентьев Владимир Александрович в 1991 году завербован БНД.

3. Коноплев Владимир Яковлевич, полковник, заместитель резидента в Бельгии по научно- технической разведке, в 1991 году завербован американцами, в марте следующего года запланирована эвакуация.

Директор СВР дочитал врученную мной записку и повторно пробежав глазами по записям, остолбенело уставился на меня, периодически скашивая взгляд на листок в дрожащих руках.

— Евгений Максимович! Информация верная, но такого счастья как по Митрохину больше не будет.

Я наклонился и смотря в глаза, удерживая взгляд распорядился:

— Первого иуду надо показательно покарать. Доехать он никуда не должен! Семью предателя, всецело поддерживающую своего главу! — я сделал многозначительную паузу, акцентировав внимание Примакова, — должна постичь та же участь. К какой информации он имел допуск еще, выясните сами и примите меры к незаметной эвакуации наших агентов и разведчиков, которых он сдал.

Остальных двоих думайте сами как на чистую воду выводить, может спровоцировать, подсунув какие-нибудь важные документы. Или в темную разрабатывать, подсовывая дезинформацию. Время еще есть, думайте, остались же у вас наверно еще порядочные сотрудники, главное эту падаль не спугните.

— Как вы себе представляете покарать… с семьей, — глубоко задумавшись, поспешил уточнить Примаков.

— Очень просто — шашку тротила под бензобак с радиодетонатором. Взорвите их к чертям, по дороге в посольство! — не выдержал я.

— Я не палач и не убийца невинных женщин и детей, — напрягшись, ответил Примаков, твердо глядя мне в глаза.

— Жена, всецело поддерживая мужа, разве не несет полную, солидарную с ним ответственность? Или статья уголовного кодекса за измену Родине на нее не распространяется? А как тогда куда голова — туда и шея? А не она ли зудела и пилила, что зарплата маленькая, а на западе так хорошо? Единственный невиновный здесь это ребенок, да и то уже разум есть, понимает, что папа с мамой задумали. Для нас, увы, пропащий человек. Считайте, что я убийца, раз отдал такой приказ.

— По нашему законодательству жена не обязана доносить на супруга, — козырнул знанием юриспруденции Примаков.

— Чистеньким хотите остаться? — прошипел я, удерживая контакт, и добавил кусочек информации, — Онищенко сознательно пошел на предательство, Майкл Смит, завербованный в свое время самим Онищенко, получит двадцать пять лет тюрьмы, жена прицепом пойдет, Темпервиля засадят на девять лет. Вам как руководителю службы их не жалко?!

— Откуда такие сроки, — недоверчиво поинтересовался Примаков. — Их даже еще не арестовали и не судили. Да и мы теперь сможем предотвратить…

— У вас полгода, думайте, черт побери! Еще раз повторяю полгода, чтобы решить вопрос… либо вытащить в Россию вместе с семьей, параллельно с эвакуацией наших агентов и посадить лет на двадцать пять. Это был бы лучший вариант, но где доказательства? Единственное доказательство будет в день убытия в отпуск, когда он сменит направление движения, и как тогда вы его остановите и вывезете в Россию? Он в июле и наладил лыжи на запад, потому что получит предписание на выезд в Россию.

Примаков задумался и беспомощно развел руками, глядя на меня глазами побитой собаки.

— И не надо, таки на меня так смотреть, я вам гарантирую, жизнь со мной у вас будет крайне интересная!

— Но недолгая, — грустно пошутил Примаков, — я понял, что прикоснулся к тайне, только пока не понял к какой!

— Евгений! Максимович! Не будьте пессимистом, будьте оптимистом, у вас впереди еще как минимум четверть века! И не грузитесь, все настолько просто с одной стороны, насколько и парадоксально с другой. Главное результат, которого мы вместе желаем достигнуть.

Удивление Примакова достигло крайней точки.

"Что Ельцин подразумевает под четвертью века, откуда у него такие сведения, особенно по срокам осуждения или планируемому вызову в Россию Онищенко? Как можно предугадать или откуда получить такие сведения? И что за четверть века? Чертовщина какая-то".

Мысли Примакова метались испуганной стаей птиц, желание все расспросить и препарировать меня досконально отчетливо прослеживалось на лице начальника службы безопасности.

— Работайте Евгений Максимович, — оставил я за собой последнее слово, — у нас не последняя встреча, будет еще, о чем пообщаться и над чем задуматься. И и и у меня будет еще одна просьба, личная.

— Слушаю вас внимательно, Борис Николаевич, — отрешенно, глубоко задумавшись, не сразу откликнулся Примаков.

— Вы видите, что творится в стране, у меня один этаж американских советников, второй — местных, направляемых и оплачиваемых нашими нынешними друзьями. Правительства по существу нет. Я президент и исполняю обязанности главы правительства. А рулить некем!

Так, передрали, частично, структуру с правительства СССР, пересадили несколько усидчивых задниц из числа старого аппарата в новые кресла, что те бездельники, что эти — результат нулевой.

Я думаю, если покопаться, то в ваших архивах можно найти, или если над этим вопросом поработать целенаправленно, то получить сведения о молодых и не очень, главное порядочных, грамотных специалистах — управленцах из состава министерств СССР, учебных заведений, инженерного и руководящего состава предприятий, экономистов, юристов, журналистов, общественных деятелей. Хоть это и не совсем ваш профиль деятельности, я прошу именно вас организовать такую работу. Как по подбору кадров с одной стороны, так и по контролю за их деятельностью с другой.

— Без проблем Борис Николаевич, сделаем.

— И самое важное, — сделал я паузу, правительства, министерства, указы, законы все это ничто, если на местах не будет исполняться ничего. Мне нужны сто человек готовых работать на износ, полномочными представителями президента в регионах, помощников они себе сами наберут. Представители с самыми широкими полномочиями, правом карать и миловать, правом прямого звонка лично мне, вам, министру МВД, Верховному судье и генеральному прокурору. Готовые работать круглосуточно, с повышенной, извращенной до беспредела ответственностью.

— И я от таких бы не отказался! — грустно улыбнулся Примаков.

— Неужели не найдем? Во всей стране-то? Нужны срочно, вчера! Евгений Максимович вы видите, кто крутится вокруг меня, им копейку ржавую доверить нельзя!

— Сделаю Борис Николаевич, вы же мне вон какой подарок преподнесли, — потряс бумагами Примаков.

— До свидания, — я махнул рукой, отпуская директора СБР. — Идите Евгений Максимович!

— До свидания Борис Николаевич!

Примаков тяжело поднялся, вложил в свою папочку мои конверты и грузно пошагал на выход.

— Бумажки эти, прошу, нигде не светите, — догнал я его в дверях.

Евгений Максимович задумчиво кивнул и вышел из кабинета.

"Дааа, загрузил я разведчика. Ну а кому сейчас легко? Точно не мне!" Я задумчиво покатал ручку по зеленому сукну стола и, прихлопнув ладонью по столу, вжал клавишу Суханова на селекторе.

— Слушаю, Борис Николаевич, — немедленно отозвался помощник.

— Двадцать четвертого декабря я должен быть в Питере, со мной полетит Гайдар, предупредите его.

— Позвольте поинтересоваться программой, кто готовит? — удивленно спросил Суханов.

— Вот вы и составите мне программу на два рабочих дня, с двадцать четвертого по двадцать пятое декабря. Полный рабочий день с 8.00 до 22.00 обратный вылет в 22.00 двадцать пятого.

В первый день, хочу встретиться с руководителями ведущих промышленных предприятий города и поработать в мэрии.

Двадцать пятого — до обеда, по предприятиям, на месте решу по обстановке, а после обеда спланируйте совещание всех силовых министерств и ведомств: прокуратуры, МВД, начальников военного гарнизона и таможни. Больше ничего на второй день не планируйте.

* * *

"ПРАВДА" * 20 декабря 1991 г. № 297.

"Тридцать один контрольный пост милиции начал действовать со вчерашнего дня в Татарстане. Они созданы в соответствии с указом президента республики М. Шаймиева "Об ограничении вывоза продуктов из Татарстана".

"Соединенные Штаты планируют направить вскоре новую партию военно-транспортных самолетов с гуманитарной помощью Советскому Союзу. Об этом заявил журналистам заместитель официального представителя Пентагона Боб Холл. Он также подтвердил, что министерство обороны США изучает вопрос о рациональном использовании 400 миллионов долларов, выделенных конгрессом на демонтаж советского ядерного оружия".