Проснувшись в понедельник утром, я обнаружила себя в кровати Дейра одетой, его полураздетым, а спальню разгромленной. Стыдливо прикусив губу, отлипла от девятого и попыталась аккуратно с него слезть. Заворчал, руками сжав мою тазовую область, но быстро отпустил, буркнув напоследок: «После лекций домой».

– Угу, – выдохнула я и выскользнула из кровати, а затем и из комнаты.

Оказавшись в коридоре, удивленно застыла: здесь словно бы ураган прошел, обстановка перевернута, все присыпано землей. И мимо этого погрома по стенам медленно пробирались горничные, тщательно подсчитывая нанесенный дому ущерб. Лилид была зла, но молча записывала, а Дивир переворачивала мебель и оценивала повреждения и то и дело фыркала.

– Надо же, с виду такой скромный, воспитанный, а на деле сволочь!

– Наглая сволочь, – поддержала ее вторая.

– И жаль, что кузен. Я бы его еще вчера прихлопнула… – Произнося это, Дивир двумя пальчиками легко подняла двухместный массивный диванчик и, покрутив его перед собой, заявила: – Средняя подушка просела, спинка сломана, ножки восстановлению не подлежат.

– Мастеру, – подвела итог Лилид и, когда вторая горничная скрылась из глаз вместе с мебелью, прицыкнула языком: – Да уж, отомстил. – Озираясь, заметила меня, столбом застывшую среди завалов раскуроченной мебели и земли. – А вот и ты! Доброе утро.

– Доброе. – Переминаясь с ноги на ногу, посмотрела на дверь в спальню Дейра, но вернуться к нему не решилась.

– Куда собралась? – Вампирша оказалась прямо передо мной и, свисая с потолка, улыбнулась.

– К себе в комнату, но тут… не пройти. – С самым несчастным видом я взглянула на нее.

– Давай помогу. – Она взяла меня за руки и, скользя по потолку, как по льду, легко перенеслась к моей комнате. А дверь в нее полностью закрывала внушительная куча земли. Я невольно поежилась, спросила:

– Лилид, скажи честно, это я в бессознательном состоянии натворила или Кишмиш решил в доме устроить гнездо?

– Не совсем ты…

– В смысле? А кто тогда?

– Уиград бестолочь! – прошипела горничная и с разворота, ударом руки, мягко сместила преграду в сторону: – Он к Дейру по пьяни земляного голема отправил. Попугать хотел. А как отозвать, дрянь такая, забыл.

– Всевышний!

– Скорее уж, Всенижний, – усмехнулась вампирша, отряхнула руки и поправила белый чепчик: – Земляному что ни удар, то увеличение силы. Когда махина эта к твоим покоям добралась, мы Ганса со свидания вызвали, а когда земляной до Дейровой спальни дошел, додумались разбудить профессора Гову.

Едва дыша, спросила:

– И что они?

– Они ничего сделать не успели… – кривая усмешка. – Голем в комнату вломился, а ты, не просыпаясь, его в воздушный кокон завернула и из дома вымела!

Невероятно, чтобы я и вот так разобралась с древнейшим маг-созданием нашего мира. Немыслимо!

– Кто-нибудь пострадал? – спросила едва дыша.

– Только монстр. – Она расплылась в довольной улыбке. – Он потом попросился под защиту Дейра и долго жаловался на тебя.

На сообщение о жалости внимания не обратила, так как взбрык к девятому за лаской и поддержкой часто бегает, но чтобы под защиту…

– И почему вдруг древнейший попросился к нему?

– Ну, знаешь ли, после семичасового кручения в коконе я бы к твоему маг-опекуну тоже подалась, – усмехнулась Лилид и открыла передо мною дверь со словами: – Хорошо, что я у него и так служу.

Оказавшись в своей идеально чистой комнате, я вспомнила вчерашний день, затем момент откровений, упоминание о маг-татуировке девятого и свое стремительное бегство в забытье. В очередной раз смутилась, но, глянув на часы, вспомнила, что у меня есть более насущные проблемы, чем самобичевание.

Собралась и, спускаясь в кухню, чтобы позавтракать, увидела, как Дивир с Кишмишем вдвоем чинят испорченную мебель.

– Доброе утро. – Вампирша с улыбкой махнула мне рукой, а вот взбрык насторожился и даже дрогнул, когда я подошла ближе.

Странное поведение для пятилапа, ранее он не боялся меня.

– Сейчас позавтракаю, и пойдем на лекции. Я быстро, – произнесла тихо и протянула к Кишмишу руку. Вечнозеленый опасливо приподнял лист, прикоснулся к моим пальчикам лапкой, словно бы прислушиваясь к чему-то, затем кивнул каким-то своим размышлениям и, весело прошелестев, отпустил.

Спеша покинуть дом, я не увидела в расписании замену и, как следствие, вошла не в ту аудиторию. Поняв свою ошибку, незаметно выскользнула из пустого помещения и направилась дальше по коридору. И история с настороженными взглядами и всеобщим опасением повторилась. Пока я шла, с удивлением отметила, что передо мной расступаются оборотни, замирают вампиры. Заметила, как в мою сторону странно косятся остальные студиозы, а преподаватели вовсе спешат скрыться. И если поведение первых двух групп я объяснить могла, то остальных – нет. И возникает вопрос: «Что я опять сделала не так?» К счастью или к сожалению, долго гадать на этот счет мне не позволили, заступили дорогу буквально в паре метров от искомой аудитории.

– Адаллиер, не так ли?

Белокурая профессор-древянистка смотрела на меня злыми черными глазами, кривила пухлые губы и почему-то, согнув правую руку перед собой, с усилием сжимала кисть в кулаке.

Из-за скромной прически и черной мантии профессора я вспомнила ее не сразу, а узнав, помянула Дейра емким матросским словом. Передо мной стояла та самая Олли, подруга Данаи, с которой, к ее великому огорчению, у девятого ничего особо серьезного не произошло. Та самая оскорбленная магиана, чьи гадости все еще приходят на маг-почту Лесски и методично уничтожают деревянных мотыльков.

Вот мы и свиделись. Пугаться, а тем более врать я была не намерена, подтвердила сразу:

– Да, это я.

– Слушай внимательно, – мягким голосом и с милой улыбкой на губах прошептала магиана, беззастенчиво перейдя на фамильярное обращение: – Мне плевать на твоего взбрыка, родственные связи с ректором, дружбу с Ритшао и ее вампиром.

Об Эвении она упомянула, гадливо сморщив нос и почти выплюнув имя металлистки. Затем взяла паузу, как это делают в семье моего маг-опекуна, но весьма ее растянула.

Чтобы перебить повисшее молчание, мне пришлось ее поторопить:

– Ясно. Что дальше?

В это мгновение саламандра кнутохвост, что несла послание от Гову к Трумс, быстро передвигаясь по потолку, остановилась над нами и махнула мне хвостиком. Я с улыбкой подмигнула ей и вновь обратила внимание на профессора. Магиана неприязненно скривилась и дернула уголком губ.

– Ты можешь чистить ряды студиозов и профессоров столько, сколько вздумается, но если прикоснешься ко мне… – Вот тут в ее голосе, несмотря на мягкость, проскользнуло явное обещание смерти: – …я тебя уничтожу.

Как тихой скромнице, мне бы следовало испугаться и промолчать, но я лишь вскинула бровь и внимательнее посмотрела на руку этой… не леди. И вдруг поняла, что она так удерживает моего Кишмиша. А зря, он взбрык отчаянный и очень не любит быть в долгу.

– Олли, простите, что по имени – фамилии я не знаю, – мягкая улыбка и абсолютно невинный вопрос: – Но неужели вы думаете, что я так называемую «чистку» провожу исключительно по собственному желанию? Если так, то вы ошибаетесь. Они сами хотели уйти, о чем неоднократно сообщали в своих угрозах, противоправных действиях и попытках навредить.

Глаза ее сощурились, а я спокойным тоном продолжила:

– В данный момент первую ступень вы уже преодолели, будете и далее сжимать моего питомца, преодолеете вторую, а если не прекратите засыпать Дейра Лесски письмами, я обнародую в королевской газете ваши фотографии в обнаженном виде.

Мгновение на меня смотрели с искренним удивлением, а потом зло выплюнули:

– Врешь!

Несомненно, это был блеф, кристаллов записи в доме стихийника нет и не было, но разве не могу я использовать сведения из другого источника?

– А вы хотите, чтобы все увидели родинку в форме месяца на пояснице, татуировку клевера на правой груди или вашу принадлежность к обладательницам рыжих волос?

– Что ты сказала? – возмутилась белокурая магиана.

– Лишь то, что вам надлежит и маленький треугольник выкрашивать в белый цвет.

Произнеся это, я увидела то же растерянное лицо, когда девятый заявил ей: «Прости, я женат» – и выставил обнаженную древянистку из мужских душевых в спортзале. Именно эта сцена заставила меня остаться в кладовой и еще тридцать секунд любоваться крепким мужским… затылком и искусной маг-татуировкой.

– На этом нашу милую беседу считаю завершенной. Всего хоро… – Я договорить не успела, как дверь в аудиторию резко распахнулась и стукнула профессора по голове.

– Ирэна, вот ты где… – Вышедший в коридор Клифорд с упреком посмотрел на меня, а затем с удивлением проследил за тем, как древянистка начала оседать на пол. – Всенижний! Простите, профессор Шамин…

Наш улыбчивый титан Дит Мато успел поймать ее у самого пола, но, поднимая и разворачиваясь с ношей в руках, вновь стукнул Олли головой о дверь.

– Проклятье… – почти прошептал.

– Не волнуйся, – порекомендовала я с самым серьезным видом, – иначе ты ее до лечебного отделения не донесешь.

– Адаллиер… – укоризненно начал земляник, возвращая своему голосу прежний уверенный бас.

– Да-да, помню, я ничего не видела, – хотела скрыться в аудитории, но он меня успел перехватить.

– Ирэн, ты же меня с ней не бросишь. Лесски предупреждал, у тебя есть кратковременный переходник…

– Эх, никакой конфиденциальности.

Вздохнув, я решилась помочь не столько гадкой древянистке, сколько одногруппнику. Выудила из-за пазухи нужный артефакт, приложила его к двери, а дальше: адрес, тихий щелчок, и через мгновение мы оказались у лекарей. А еще через пару минут вернулись назад к аудитории. И вот тут Клиф заметил, что у меня расстегнута сумка.

Взбрык!

Я представила себе масштаб его мести за силовые методы и, заикаясь, трижды назвала неправильный адрес. Именно поэтому мы ворвались в палаты, когда по коридору уже пронесся душераздирающий крик ужаса.

– Кишмиш! – прошипела я, влетая в палату профессора, и удивленно застыла.

Там не было моего питомца, зато присутствовала всклокоченная и бессознательная Олли и земляной голем, страстно сжимающий ее в объятиях и оглушительно рычащий на ухо магианы всего одно слово: «Гру-у-ум!»

– Всевышний… – прошептала я.

– Твою мать! – ругнулся земляник.

– Гру-у-ум! – повторило древнейшее создание нашего мира, и профессор Шамин, которая только-только пришла в себя, вновь потеряла сознание.

В этой ситуации я ее прекрасно понимала, оказаться в объятиях четырехметрового гиганта, состоящего из золотых жил магии, валунов земли и болотной жижи, дело не из приятных, особенно когда он, самозабвенно рыча, повторяет одно и то же слово.

– Что делать?! – выдохнула я, не зная, как повлиять на голема в сознательном состоянии.

– Вязать его, пока преподавателя не удушил, – решительно заявил Клиф и вскинул руки, выплетая заклинание захвата.

Мерцающая ловчая спираль вырвалась из-под его пальцев, лихо сворачиваясь вокруг ног гиганта. А он на удивление аккуратно вернул бесчувственную добычу на койку и в танцевальном па ушел от захвата, послав нам воздушный поцелуй.

– Что за дьявольщина! – закашлялся Дит Мато в пыльном дуновении и завернул вторую спираль.

Земляной с улыбкой ушел и от нее: сделал сальто назад, затем свернулся в шар и наскоком разбил третью и четвертую ловчую. И все это в абсолютной тишине, словно бы по стенам и потолку палаты не многотонное маг-создание скачет, а пушинка. Земляник сыплет заклятиями и проклятиями, я пытаюсь поймать шар в маг-потоки, но он плавно даже игриво ускользает. Минуту, а может быть, всего лишь тридцать секунд я отчаянно старалась вспомнить слова призыва, в итоге от волнения непростительно громко для леди рявкнула:

– Ко мне!

В следующее мгновение земляной шар рухнул перед нами на пол, развернулся в скалящегося голема, вдвое превосходящего свой первоначальный размер. Иными словами, монстр оказался на четвереньках перед нами, а его голова у самых наших лиц.

– Всенижний… – пробасил парень и, задвинув меня за спину, приказал: – Ирэна, беги!

– Куда? – Я только сейчас увидела, что всю комнату накрывает полог тишины и защитный купол, который, впустив нас, закрылся. – Мы в ловушке… переходник не сработает.

Древнейшее маг-создание нашего мира утробно зарычало, скривив перед нами пасть в жуткой улыбке. Словно бы намекая, вот и пришел вашим жизням конец. И мысленно я уже молилась Всевышнему о том, что, выжив, подамся в монастырь, но в этот эпический момент окно в палате открылось, и на подоконник прыгнул мой королевский взбрык. Взъерошенный и громко шелестящий, он лапками указал голему на свободный «выход», оглянулся на сад и раздраженно попрыгал, торопя его. Земляной приказ понял, рыкнул, обдав меня и Клифа новой порцией песка, начал уменьшаться, и отчаянно жестикулирующий вечнозеленый застыл, удивленно вытянув на черешке свой лист.

– Кишмиш! – Моему возмущению не было предела, но высказать я его не смогла, попросту подавилась словами, когда вечнозеленый пятилап приветственно помахал мне лапкой, указал на бесчувственную древянистку Олли Шамин и гордо выпятил грудь-сердцевину.

Иными словами, он ни в коем случае не считает свои действия опасными и приносящими вред, даже достаточно жесткую месть и воровство во имя нее.

– Ты с ума сошел? – воскликнула испуганно. – Вы же могли профессора убить!

– Ве-е-е, – откликнулся все еще трансформирующийся голем, и Кишмиш зашелестел, поддерживая его.

– За такое хвалить не буду…

Вот тут древнейшее маг-создание нашего мира, став размером с самого пятилапа, стремглав ринулось к окну и забралось на подоконник. Уже стоя там, на белых досках, оно махнуло нам рукой и указало вниз в зимний сад, или, как его еще называют – зону зеленого отдыха.

– Через окно? Ни за что… – заявила я. – Там тридцать метров до земли и территория, закрытая для магии. Не воспользуемся силами – разобьемся, воспользуемся – не разобьемся, но и в первом, и во втором случае нас все равно обвинят в…

Земляной, недолго думая, решил меня вынудить к бегству: хлопком ладоней снял с палаты полог тишины. И пространство заполнилось гомоном заклинаний, при помощи которых доктора и маги пытались вскрыть дверь, расшибить стены и даже через пол проникнуть в комнату.

Я замешкалась, а Клиф, не желая оказаться на месте чужого преступления, неожиданно скомандовал:

– Бежим!

– Но…

– Быстро! – Забрав мою сумку, он схватил меня поперек туловища, пересек палату и ласточкой выпрыгнул в окно.

Полет, кувырок через голову и мягкое приземление в объятия вмиг выросшего голема были неожиданностью, но еще больше меня удивил взбрык. Он нарастил вокруг нас зеленую массу и скрыл от подбежавших к окну спасателей. Надо отметить, к закрытому окну.

Маги с трудом распахнули створки и, не обнаружив следов проникновения извне, а тем более бегства, закрыли их обратно.

– Хорошо сработано, – похвалил земляник.

– Что значит хорошо сработано? Мало того что они… – Я хотела их тут же на месте отчитать за неправильное поведение. Но, подумав о том, что сейчас не время и не место, протяжно выдохнула и сконцентрировала внимание всех на более насущной проблеме: – Нам из внутреннего двора лекарского корпуса не уйти, тут все под маг-защитой! Земля, деревья, стены зданий, даже железо на крыше…

Последнее произнесла с отчаяньем в голосе, которое никто из мужской троицы не поддержал. Взбрык, голем и земляник переглянулись и, поняв друг друга по глазам, одновременно загадочно улыбнулись мне, вернее, один улыбался, второй оскалился, раззявив пасть, а третий растянул лист.

– Парни, – панибратски начал мой одногруппник, который совсем забыл, что только что сражался с големом, – не хотите рассказать о путях отступления?

Они не рассказали, а показали, и пример был весьма наглядным. Взбрык без спроса и предупреждения обвил побегом Клифа и закинул его за кусты. Стремительный полет, безмолвный удар и тишина… Я в ужасе посмотрела на вечнозеленого, а он, уверенно держа лист, не краснея и не бледнея, потянулся побегом ко мне, чтобы так же закинуть.

Всевышний! Он только что убил Дит Мато, а теперь желает расправиться также и со мной! Что там Дейр говорил: «Мы в близком кругу взбрыка»? О да, я вижу, как он дорожит почти родными.

– Только попробуй! – пригрозила громким шепотом: – Мне за сегодня полетов более чем достаточно. Лучше проверь, остался ли Клиф в живых.

И вот тут из-за кустов донеслось глухое басовитое:

– Ирэна, не спорь…

Как не спорить, если земляник только что на моих глазах преодолел не менее двадцати метров, явно упал, каким-то чудом не расшибся и теперь говорит: «Не спорь»?!

– А вдруг… а вы… а я…

– Кишмиш, я поймаю ее, – заверил староста триста первой группы откуда-то из глубины, – кидай.

– Еще чего! – возмутилась я и уже вечнозеленому в приказном тоне: – Не смей.

– Взбрык, сюда идут… – продолжил настаивать неугомонный земляник. – Я поймаю ее, клянусь!

– Ты, может быть, и поймаешь, – съязвила я и погладила пятилапа, – а мой питомец хозяйкой не рискнет. Он хороший в отличие от некоторых. Правда?

И Кишмиш закивал листом, совершенно со мной соглашаясь. А Клиф Дит Мато, услышав мое заявление, наконец-то замолчал. Правда, не успела я облегченно выдохнуть, как из глубины донеслось глухое:

– Голем, кидай!

Сориентироваться, отдать иной приказ, да хотя бы возмутиться из-за состояния крайнего удивления я попросту не смогла и в следующее мгновение полетела через кусты головой вперед. Едва успела задавить истошный вопль от неожиданности и чуть не перешла на визг, когда прямо по курсу передо мной поднялась крышка люка, до сих пор скрытого землей и ветками, и из него мне навстречу высунулись клифордовские руки.

Я влетела в его объятия с приглушенным: «Всенижний…»

А он, принимая подачу, крепко стукнулся о стену за спиной и выдохнул:

– Твою мать! Тяжело…

– Что?! – Могла бы не возмущаться, но негодование на его уловку, сговор с земляным и полет были настолько велики, что теплый прием под матросскую ругань стал последней каплей на пути к раздражению.

– Ничего, – вздохнул он и отодвинул меня в сторону, чтобы поймать летящих следом голема и взбрыка.

Поймал, похвалил, сказал: «Показывайте выход», – и мой пятилап, чуть ли не пританцовывая, помчался вперед, освещая сердцевиной круглый коридор и странные светящиеся значки в местах ответвления малых тоннелей от основного. Что-то знакомое мелькнуло в них. Я прищурилась в попытке разобрать эмблему с парой стилизованных капель, а стоило ее прочесть, остановилась.

– Но это… это…

– Канализация, – подтвердил мои опасения одногруппник и похлопал по плечу, – старая канализация академии. Твои питомцы молодцы.

На это заявление взбрык радостно прошелестел какой-то марш, а голем издал гордое: «Уау», одна лишь я не знала, как унять отвращение и дрожь, приправленную обидой после полета.

– С чего вдруг?! Мы же идем по трубам коллектора. – Едва сдержала не приличествующий леди рык.

– Именно поэтому они и молодцы, – пробасил довольный потомок Дит Мато, – ни один преподаватель академии не пожелает сюда спуститься…

– Как и студиоз.

– Вот именно, – подтвердил парень и спросил у бегущих впереди: – Сколько нам еще? – Услышав шипение земляного, он подвел итог: – Нет, столько плутать мы не будем. Найдите ближайший люк…

И не успел договорить, а голем и взбрык уже скрылись за поворотом, свечение сердцевины вечнозеленого погасло, и мы со старостой остались в темноте.

– Зачем люк? – Я вцепилась в руку Клифа, не столько требуя ответа, сколько ища опоры и поддержки в пугающей пустоте.

– Чтобы использовать на нем твой переходник. – Он похлопал меня по руке. – Не переживай ты так, мы вернем тебя профессору Лесски в целости и сохранности.

– Об этом я не переживаю, меня сейчас куда больше волнует слово, которое повторял голем, – прошептала я и попросила: – Клиф, будь другом, скажи, что оно значит.

А в ответ протяжное мычание. В исполнении явно смущенного земляника оно прозвучало весьма устрашающе, и пустые тоннели коллектора сделали его «ответ» еще и чуточку утробным.

Я поежилась:

– Дит Мато, ты почему молчишь?

– Потому что… – начал он нерешительно и вдруг несказанно обрадовался голубому свечению, скользящему по трубе. – О, а вот и взбрык!

– Клиф, ты не ответил. – В свете приближающегося вечнозеленого мне хорошо было видно, как титан нашей группы отводит глаза.

– Потому что… – Он кашлянул, затем еще раз и настоятельно порекомендовал: – Ирэн, это спрашивать нужно не у меня, а у заказчика.

– Что ж, спрошу.

– Не стоит. Он не ответит… это было не слишком деликатное послание.

Загадочные слова земляника родили на моем лице улыбку. Кажется, я знаю, как это обстоятельство можно использовать в своих целях.