Они задержались всего лишь на час, рассказали о планах на ближайшие выходные и пригласили меня и девятого на общесемейный ужин в день Весеннего Солнцестояния.

На вопрос «Зачем? Ведь я всего лишь криба, и им это доподлинно известно» чета Лесски лукаво переглянулась и заверила: «Надо». Уходя, они крепко обняли меня, сказали, что дочерью, подобной мне, будут гордиться всю жизнь. И я опять растрогалась до слез, а затем еще раз, когда развернула преподнесенный мне артефакт. Это была магически зачарованная книга, в кругах ученых коротко именуемая – магсет. Удивительное изобретение прошлого века, которое до сих пор не было раскрыто даже самыми отчаянными умельцами. Книга, чьи страницы мгновенно копируют поверхности, к которым их приложили, и могут хранить до тридцати изображений каждая. Это своего рода тайник знаний, нескончаемая записная книжка или дневник, легко маскируемый под любое печатное издание: толстый фолиант, тонкую брошюру, журнал, газету, свиток, тетрадь и даже альбом рисунков.

Расписывая возможности моего бесценного подарка, София шепнула между делом, что у Дейра подобный экземпляр в библиотеке есть. И прячется он под видом книги, которую ни одна приличная девушка в руки не возьмет. Ее слова натолкнули меня на воспоминание о продукте печати под названием «Мгновенная страсть ветреной леди», которую Дейр хранил на полках близ балкона и, с его собственных слов, знал наизусть. И удивило меня то, что ему совсем ни к чему знание запрещенных заклинаний приворота: чтобы подчинить, стихийнику стоит лишь улыбнуться.

А на мой день рождения он так и не пришел. Видимо, кому-то сейчас улыбается… И зря я вспомнила о девятом, когда ложилась спать, потому что он все-таки явился средь ночи, чтобы улыбнуться мне.

Прикосновение лапок к моим оголившимся во сне плечу и шее было холодным, мокрым и скользящим, мгновенно вырвало из сна и заставило застонать в подушку.

– Взбрык, прежде чем ластиться в поисках тепла, ты бы хоть вытерся…

Кишмиш зашелестел что-то обиженно-возмущенное из другого угла комнаты, а холод лап переместился на вторую мою руку и начал скользить вверх к самой шее. Передернула плечами, попыталась отмахнуться:

– Голем, кыш из моей кровати!

– Ве-е-е, – отозвался земляной из того же угла, где шелестел вечнозеленый.

И я с опозданием поняла, что в комнате есть кто-то другой. Тот, кто преодолел защиту усадьбы, проник в дом, связал маг-путами моих питомцев и теперь намерен убить меня! Иных мыслей не было, да и быть не могло после всех моих приключений. Это может быть смертельный «подарочек» от Олли, Уиграда, Норго! Той же Найши или Данаи… А может, это кто-то из людей экс-короля Гадарта Великого, которые до сих пор ждут встречи с Его Величеством Дворецким! Или вампиры, братья трех серокожих, которые испугались взбрыка в образе паука. Или…

Сердце зашлось поверхностным стуком от одной лишь мысли, что это очередной друг барона Керваса, правообладатель, не дождавшийся крибы в моем лице и пришедший за нею лично.

– Всевышний, – прошептала я, в испуге призывая маг-потоки, как вдруг холод лапок на моей шее превратился в холод от нормальной человеческой ладони, и у самого уха раздалось: – Рэш, не пугайся, это я.

– Де-де-вятый! – резко развернулась и села на кровати лицом к лицу незваного гостя: – С ума сошел?!

– Еще нет. – Двойным хлопком он включил в комнате нижний мягкий свет и прищурился, явно выжидая моей реакции на его поздний визит.

Реакция последовала незамедлительно:

– Но я же испугалась до… до… Ийк!

– До икоты, – постановил он и улыбнулся. – Жаль, а я как вырвался от короля, так сразу сюда, чтобы поздравить…

– Ийк! – вот и все, что я смогла ответить, глядя на уставшего, холодного, мокрого, но почему-то довольного Дейра.

Он сидел на моей кровати в насквозь пропитавшемся водой плаще, надетом поверх пижамных штанов и банного халата, который распахнулся на груди, почти полностью раскрывая голый торс стихийника.

– Ты почему в пла-йик-ще?

– Гулял. – Маг блеснул довольным взглядом и прищурился.

Удивленно посмотрела вниз и заметила, что он еще и в домашних тапочках, на которых помимо комьев мокрого снега расположились и кусочки грязи.

– К-ку-да?

– Недалеко.

– После купания? Ийк… – правильно оценила я его мокрые волосы и запах бальзама для бритья.

– Пришлось. – Стихийник потер затылок и виновато улыбнулся.

Значит, забыл и раскаивается или расстроен, что лишь во время купания вспомнил. А может, все совсем не так? И я спросила его о причине столь острой необходимости.

– Лучше спроси, что я тебе подарю, – подсказал он и улыбнулся.

– Снеговика из грязи? – Я взбила подушку сзади, подтянула одеяло к груди, отметив между делом, что икота уже не мучает меня.

– Об этом не подумал, – повинился девятый, с трудом сдерживая смех, – прости, я не такой романтичный. Но в следующем году… – начал он запальчиво.

– Ясно! – оборвала на полуслове и протянула ладошку: – В следующем году буду ждать от тебя двухметрового снеговика, а сейчас просто дай его сюда.

– Что дать? – начал разыгрывать непонимание.

– Мой подарок, – произнесла спокойно и добавила с усмешкой: – Надеюсь, он очень дорогой и трудно добываемый.

– Какая ты меркантильная. И как я с тобой справляюсь?

– Никак, – резюмировала я и в следующее мгновение получила на ладошку стаканчик мороженого.

– Вишневое с шоколадом и орешками, – прошептал Дейр у самых моих полуоткрытых от удивления губ и поцеловал в висок, – с днем рождения, Рэш!

Вроде бы ну что такого, простое мороженое в праздничном стаканчике с надписью: «Поздравляю с двадцатиоднолетием дорогую дружку!», но как приятно, что он запомнил, как я к ванильному мороженому добавляла вишневый джем матушки Агафьи, молотые грецкие орешки и ароматную шоколадную смесь.

– Спасибо…

– Не реви, – он протянул мне ложку, – и наслаждайся.

Посмотрела на предложенный предмет, потом на стихийника и нахмурилась:

– А ты?

– А я себе взял фисташковое. – Мне продемонстрировали такой же набор для наслаждения: стаканчик и ложка, выуженные из другого кармана.

Ну, раз так, решила я, значит, наслаждение королевским десертом будет полным и безотлагательным. Открыла крышечку и приступила к дегустации, а Дейр стянул с себя плащ и халат, разулся, маг-потоками высушил собственные волосы, а также мокрые пятна на моей простыне и полез под одеяло со словами: – Знал бы, что кондитеры очень крепко спят, придумал бы что-то другое.

– Так это все?.. – На самом деле мне было достаточно и очень приятно, но не поддеть девятого за его поздний визит было бы неразумно. Все же кое-кто отсутствовал весь день и явился только ночью.

– Не все, – ответил он и, открыв собственный стаканчик, посмотрел вначале на свое мороженое, потом на меня и спросил: – Хочешь?

– Разве что ложечку… – Не успела договорить, как названный предмет с лакомством был уже у моего рта.

– Пробуй, – улыбнулся стихийник.

Попробовала, признала, что привкус необычный, а потом дала попробовать свое мороженое ему. Мой вкус тут же похвалили, а за порцию поблагодарили, отметив, что кусочек был мал, и он нормально сладость не распробовал. С улыбкой скормила ему еще три ложечки и потребовала дополнение к подарку.

– Это не совсем презент, скорее… – Дейр тряхнул головой, отчего несколько светлых локонов упали на лоб, он со вздохом их убрал и признался: – Скорее это принадлежащие тебе предметы. Но… – таинственная пауза и откровение века, – в новом оформлении!

И передо мной в воздухе завис ключ, маленький металлический квадратик с маг-печатью на ребре.

– Это твой допуск в мой сейф к ячейке с твоими артефактами.

– Я могу их забрать? – Надежда в моей душе не спешила расправлять крылья, кто знает, на каких условиях он вручил мне подобный подарок.

– Можешь. Но как твой маг-опекун, я запрещаю ими пользоваться до твоего двадцатипятилетия. – Посмотрел на меня проницательными голубыми глазами и попросил: – Пожалуйста, не подвергай опасности ни себя, ни свое окружение. – Затем ухмыльнулся и, щелкнув меня по носу, заявил: – Я еще жить хочу!

На подшучивание, как и на щелчок, я внимания не обратила, сняла подарок с воздушного крючка и восторженно посмотрела на него. Артефакты! Мои артефакты, обереги и поделки теперь только мои.

– Довольна? – настороженно спросил стихийник и отложил свой стаканчик. – Ау, Рэш, ты меня слышишь?

– Да! – В следующее мгновение, растроганная до слез, я потянулась его обнять, а получилось, что повалила на кровать и в порыве радости поцеловала в щеку, нос, лоб и глаз: – Спасибо! Спасибо тебе огромное, а я… Всевышний! Я даже не знала, как тебе сказать!

– Пожалуйста, – сдавленно и как-то хрипло ответил девятый и отлепил меня от себя. Подержал, смеющуюся, на вытянутых руках, а затем усадил на кровать и сам поднялся.

– Что сказать? – кашлянул, прочищая голос. – Говори…

Но я не сказала, а со вздохом облегчения продемонстрировала бланк, закрепляющий за мной имя мастера-артефактора ИрАд. Думала, он возмутится или проявит свое неудовольствие еще как-нибудь, но он лишь вздохнул:

– Я только что проиграл Гансу пятьдесят золотых.

– Что? Что ты сказал?! – С удивлением поняла, что стала предметом спора.

– Да просто все, – ответил Дейр, потирая затылок, – я был уверен, что ты не сознаешься в этом, а огневик настаивал на твоем доверии.

– Ты знал!

– Ирэн, не стоит смотреть с обидой. Я узнал, что опоздал, когда решился сам тебя зарегистрировать. – Укоризненный взгляд и вопрос: – Не хочешь сказать, что за адрес был указан в анкете?

– Наш магазин, – ответила и улыбнулась, – как замечательно, что ты не обиделся.

– И даже не расстроился и был готов к совсем другой твоей реакции. – Я вопросительно вздернула бровь, и он продолжил: – И где же желание петь и прыгать? Дергаться под потолком, – возмущенно засопела, и девятый тут же исправился: – То есть танцевать? Где та Ирэна, что хотела полетать над Ридмейрой, оглашая округу счастливыми криками, и салют устроить, хрустальный дождь и радугу? Огромную, как мост, чтобы перешагнуть через всю столицу!

– А… – вспомнила, что говорила ему об этом в день освобождения от бывшего жениха, и смущенно произнесла: – Так ты же запретил давать волю моей стихийной натуре.

– Бедственной натуре, – поправил он и потянулся пригладить мои локоны: – Ну, раз так, тогда я исполняю одно твое желание здесь и сейчас! – Взял за подбородок и заглянул в глаза со смешком: – Есть что-нибудь маленькое, быстро исполнимое, что очень нужно тебе?

– Розы, – сказала, как на духу, и испуганно прикрыла рот ладошкой, потому что глаза девятого стали в два раза больше. Невольно спросила: – А что, цветы попросить нельзя?

– Ну… – Он развел руками и признался с усмешкой: – Я был уверен, что ты опять попросишься в лабораторию.

– В нее я в любом случае попаду, а вот розы…

Мой маг-опекун удивленно вскинул брови, а я вздохнула и не стала говорить, что мне цветов не дарили никогда. Одногруппники из Академии Воздушных Потоков воспринимали меня целеустремленной и пробивной, папенька не считал нужным баловать, а бывший жених так и вовсе на моих подарках экономил.

– Ясно, – оборвал повисшее молчание стихийник, – вставай.

Он просушил и очистил свои тапочки, протянул мне халат и, дождавшись, когда я его надену, взял за руку. Надо отметить, левой за правую, и в следующее мгновение рядом с нами раздалось:

«Уорд, я так рада, что ты решил преподавать в академии!..» – Голос принадлежал Эвении, и она была счастлива. А вот Ганс был хмур:

«Да, это очень хорошо».

– Дейр! – От удивления я остановилась.

Он обернулся:

– Что случилось?

– Ты до сих пор не снял маячок прослушки с Эви!

– Не было времени, – ответил с досадой и, став с другой стороны, взял мою левую руку. – Там код простой и в то же время сложный… слишком. Чуть позже сниму.

– И не забудь, ты обещал мне его показать.

– Так тебе код сейчас нужен или цветы? – спросил он, прижав переходник к двери.

– Розы.

– Что ж, прошу… – Стихийник открыл предо мной портал и пропустил вперед.

А за дверью оказалась оранжерея, огромная и темная настолько, что ее стеклянный полог растворился в ночной синеве, и растения, что тянулись к нам листьями, казались чудовищами из древних сказок. Звук наших шагов по гальке отдавался зловещим шорохом и скрипом, само дыхание казалось громким, а шепот превращался в неразборчивый гул.

– Что это? – спросила я, когда особенно громкий звук скрипнувшего под ногой камешка превратился в завывание, которое налетело на меня и чуть ли не сбило с ног.

– Не пугайся, это сторож охранной системы Ганса, коротко СОГ.

– Нашего Ганса?

– Нашего, – подтвердил маг, – сейчас дойдем до главного фонтана, и я ее отключу.

– А свет включить нельзя? – спросила я, крепче сжимая его руку.

– Пока нет. Идем.

Мы подошли к фонтану, который мог поспорить своим великолепием с работами скульпторов в королевском дворце. Изящный, мраморный, с жилами переливающихся в темноте сапфиров, он казался нереальным творением природы – раскидистым, окаменевшим деревом, с ветвей которого срываются капли и создают весьма тревожную мелодию бури. Я поежилась, не желая приближаться, а стихийник подошел к этому чуду, опустил руку в воду и весело заявил: «Привет, это я».

В следующую минуту по стеклянному пологу оранжереи заскользили узоры светящихся рун, настороженно шелестящая флора затихла, кусты отпрянули от дорожки, покрывшейся мраморной плиткой, вода в фонтане заискрилась, капли заиграли нежную симфонию, а воздух наполнился дурманящим запахом цветов.

Девятый зажег голубые пульсары-огоньки и протянул мне правую руку, чтобы не разрушить нашу идиллию голосами огневика и металлистки. Кольнула крамольная мысль, что, узнав о маячке, Ганс не обрадуется, хотя… с учетом всех покушений, совершенных на него и Эви, это не лишний источник связи с ними. Думая об этом, я позволила Дейру увести себя в правый проход от фонтана, где он остановился, выжидательно глядя на меня.

– Что случилось?

– Выбирай, – шепнул стихийник, и огоньки, созданные им, засветились ярче, выхватывая из темноты огромные кусты цветущих роз самых разных цветов и оттенков.

– Всевышний! – Я ошеломленно оглянулась, не зная, что сказать, вернее, как потребовать сюда бесплатный пропуск. Здесь были и одиночные розы, и цветочные соцветия с бархатными и почти прозрачными лепестками от бледно-голубых до абсолютно черных красок.

Девятый позволил мне восторженно походить между кустов, а затем потребовал решить вопрос цвета, потому что с количеством у него вопросов нет. В букете роз будет двадцать одна.

– Все! – заявила я.

– Что? – удивился стихийник и рассмеялся: – Рэш, меня собственная мать казнит за вандализм.

– Дейр, по одной розе с каждого куста… – выдохнула я восторженно.

– Их количество превысит твои года, – заметил он с улыбкой.

– Я стойко перенесу это обстоятельство.

Думала, стихийник для срезки цветов использует свои маг-потоки, но девятый, вздохнув что-то о груздях, взял секатор из ближайшей тумбы с инструментами и самостоятельно направился в глубь оранжереи. Полуобнаженный, в одних штанах и тапочках, он смотрелся среди цветов весьма органично, и так же органично его шипение на матросский лад вливалось в музыку фонтана.

А я с самой счастливой улыбкой кружилась, ожидая, когда же он принесет мне букет!

Но букетом оказалась огромная охапка, выглянув из-за которой мой маг-опекун весело заметил:

– Опять дергаешься?

– Снова, – парировала я и, забрав часть роз из его рук, мягко поцеловала стихийника в висок, щеку и… – Спасибо, милый, ты самый лучший псевдожених!

Зря я поспешила с честной благодарностью, потому что он застыл, а застыв, крепко сжал мои розы. И вот так неподвижно простоял тридцать секунд, за которые я успела значительно уйти вперед и задать, по крайней мере, три вопроса об увлечении Софии.

– Дейр? – Я вдыхала аромат самых чудесных цветов в мире и счастливо улыбалась сбывшейся мечте.

– Все в порядке, – откликнулся он со вздохом и опять ругнулся. А затем медленно, с кривоватой улыбкой направился ко мне: – Просто задумался.

– О чем?

– О том, как сделать так, чтобы у тебя всегда под рукой были розы. – Стихийник поравнялся со мной и подмигнул.

– И что надумал?

– Тут два варианта: зачаровать от высыхания эти, – он указал на охапки цветов в наших руках, – или заставить взбрыка цвести…

– А может, разобьем сад на заднем дворе? – спросила я с робкой надеждой.

– Нет, слишком муторно, долго, занимает много места… – начал девятый перечислять.

– А матушка Агафья была бы рада.

Но мое замечание его заставило лишь усмехнуться:

– В этом случае она потеряет место либо под грядки, либо под кладбище для врагов. – И устрашающим тоном заверил: – Оборотница их на заднем дворе закапывает. В шахматном порядке. И последовательность там приблизительно такая: враг Дейра, враг Ганса, враг Дейра, враг Ганса, враг Дейра, враг профессорской дружки, враг Ганса, сама профессорская дружка… – протянул он, забавляясь.

– И ты над этим еще смеешься?

– Почему бы и нет, место для тебя еще пустует, но рядом я обязательно один кустик розы посажу…

– Дейр! – оборвала его на полуслове.

– Ладно-ладно, на этот счет шучу, а вот насчет взбрыка вполне серьезен. – Он удобнее перехватил мои розы. – Ты только представь себе – цветущий вечнозеленый пятилап и бегающая рядом вечная подпитка! По-моему, эта идея достойна премии.

– Подпитка? – ошеломленно переспросила я. – Это ты обо мне с такой нежностью?

– На самом деле о големе, – усмехнулся. – Если ты не заметила, Кишмиш к тебе в объятия уже не рвется.

И он, чуть ли не пританцовывая, направился к фонтану, чтобы прикоснуться к нему рукой и произнести: «Я уже ухожу». Мелодия падающих капель постепенно начала меняться, а полог оранжереи темнеть.

– Взбрык меня променял? – вздохнула с тоской.

– Пожалел, – поправил Дейр и добавил, подмигнув: – Себя пожалел, ты же храпишь неимоверно!

Странно, в прошлый раз я подтрунивание стихийника перенесла спокойно и в начале прогулки также воспринимала легко, а вот сейчас меня его слова задели. Видимо, день такой, или же это я растрогалась из-за огромного букета роз.

Но посмотрела на цветы и поняла, что не намерена грустить по такому ничтожному поводу в этот прекрасный день. Упрекнула лишь:

– Девятый, неужели так тяжело воздержаться от колкостей хотя бы сутки?

– Вообще-то я весь день только это и делал, – нашел он достойное оправдание для своего отсутствия и заявил: – К тому же сейчас второй час ночи следующего дня, так что…

– Что ж, спасибо за розы, – оборвала его на полуслове и уверенно пошла вперед, – а теперь покажи мне, где здесь выход.

– Ирэн, ты что, обиделась? – спросил он недоверчиво и быстро нагнал меня.

– Нет! Я просто поняла, что по тебе скучать не буду никогда! Ни когда закончу учебу, ни когда перееду домой, ни когда обзаведусь семьей. В принципе никогда.

– Почему? – не понял Дейр.

– Потому что все хорошие воспоминания будут перечеркнуты твоими насмешками, подтруниванием и иронией.

– Рэш, я же по-дружески.

Он попытался заступить дорогу, но я уверенно обошла его и направилась в ближайший освещенный проход.

– То есть я еще радоваться должна, что это не по-вражески? Спасибо. Учту!

За проходом скрывался внушительных размеров коридор, в котором я и десяти шагов не прошла, изумленно остановилась. Потому что вдоль его правой стены шли ряды маг-капсул с растениями, вдоль левой – с животными, под стеклянным полом лежали древние окаменелости, посередине стояли витрины с древним маг-оружием, а в конце коридора высился огромный стеллаж, на котором сетью лежали три охранных заклинания высшего порядка.

Оглянулась и поняла, что, несмотря на всю свою обиду, не могу не задать стихийнику вопрос:

– Дейр, это что?

– Коллекция моей семьи, оружие собирают братья, окаменелости – отец и дед по материнской линии, растения – мама и сестра, а все остальное – я. Показать?

Охотно кивнула, и он сгрузил розы на ближайший стеклянный стол с кинжалами, туда же переложил букет из моих рук и повел меня вперед, коротко рассказывая о том, где и что хранится.

– Потрясающе! – Я смотрела на огромные коллекции и не могла поверить собственным глазам. Здесь были самые редкие и уникальные экземпляры флоры и фауны нашего мира, осколки прошлых цивилизаций и лучшие творения магов-оружейников – гениев, унесших свои секреты с собой.

– Да, это еще что… – Девятый довел меня к самому охраняемому стеллажу в конце коридора и спросил, не скрывая гордости: – Ну, как?

Это были его изобретения, от самых ранних до самых новых, в том числе и запечатлитель, вспышкой которого я когда-то давно… испортила Дейров портрет.

– Превосходно! – охватив взглядом три сотни изобретений с пометкой ЛесДе, невольно посмотрела налево и изменившимся голосом произнесла: – Просто великолепно…

– Знал, что тебе понравится, – заявил стихийник.

– Я не об этом.

– А о чем? – спросил, не предчувствуя подвоха.

– Об этом. – И я пальчиком ткнула в ближайшую капсулу, где в разных позах замерли целых три, не одна, не две, а три… огненные саламандры-кнутохвост! Белая, красная и голубая. – Ты… ты… – Слов не было, но, дав себе отдышаться, я их нашла: – Ты два часа третировал меня из-за ящерицы, в то время как у самого их целых три…

Он не дал мне договорить, потянул на себя и сжал в крепких объятиях:

– Рэш, ну неужели ты думаешь, что я просто так бы тебя уговаривал?

Будучи расплющенной на его груди и упирающейся носом в его шею, смогла лишь фыркнуть, а он со смешком пояснил:

– Это саламандры моих братьев и отца, подарок, который в моем роду вручается в шестнадцать лет.

– В таком случае где твоя? – спросила глухо, губами коснувшись его ключицы.

– Выкупила меня…

Произнес он это столь странным тоном, что я невольно вспомнила о его первой любви, криб-заключении, выпавшем как раз в год его шестнадцатилетия, и, бессознательно жалея, ладошками провела по его плечам и груди.

– Ой… Прости! Тебе плохо пришлось?

– Проклятый Всенижний! Мама и это рассказала… – И столько разочарования в голосе, что я невольно вновь погладила плечи девятого и подняла к нему лицо.

– Да, чтобы я чувствовала себя уютно в вашей семье.

– И только? – Стихийник иронично изогнул бровь, а по глазам видно – готовит новую колкость и рад!

– Дейр, ну, какой же ты…

– Какой? – Он склонился ниже, заглянул в глаза.

– Вредина! – ткнула кулачком в бок и вырвалась из объятий. – Розы несешь ты…