Но зря я волновалась. На следующий день, зайдя в кабинет Эвении и передав ей записку от сбежавшего жениха, мне довелось увидеть, как неясная тревога, поселившаяся в глазах металлистки, сменяется несмелым огоньком надежды.

– Ирэн, благодарю! Вы ангел, приносящий удачу… – Она порывисто обняла меня и тут же отстранилась. – Скажи, если я сейчас же напишу ему, когда придет ответ?

– Сегодня, в крайнем случае завтра.

– Что?!

Я улыбнулась ее изумлению и, памятуя о маячках, которые Ганс вчера снял с меня, постаралась объясниться, не используя настоящих имен и точных формулировок.

– На данный момент я единственное связующее звено, – вот так парой слов мне удалось вычленить из их переписки неизвестного друга Дейра. За что лично я себя хвалила.

– Так ты его видела, слышала… – настороженно спросила Эвения. – Вы встретились лицом к лицу?

С небольшим опозданием поняла суть ее вопроса и постаралась заверить в своей беспристрастности.

– Нет. Он предусмотрел этот нюанс и обезопасил себя от непредсказуемой поклонницы. – И рукой я указала на себя.

Рыжая красавица улыбнулась и села писать Гансуорду, а я, выждав несколько мгновений, ненавязчиво решила кое-что уточнить:

– Вчера ваше появление вызвало волнение в нашей группе, и я хотела спросить…

– Спрашивай, – разрешила она, дописывая последнюю строчку послания.

– Скажите, сложно отличить истинные чувства от фальшивых?

Рука магианы дрогнула, и она посмотрела на меня удивленно:

– Почему ты спрашиваешь? Я более чем уверена, что чувства нашего общего знакомого к тебе искренни. Если честно, я никогда ранее не видела его таким и… – Несомненно, она говорила о Дейре, что было приятно, но меня сейчас волновал исключительно научный вопрос, и подходящая к концу перемена не позволила дослушать ее до конца:

– Это для исследований, в которых мне не хватает личного опыта. – Рассказать всю подоплеку с заказом Гову не представлялось возможным, но я надеялась, она поймет.

– Вот как… – улыбнулась металлистка, и я решительно кивнула. – Тогда мой ответ звучит так: отличить их очень сложно, особенно если ты мечтаешь об ответных чувствах.

– А если подвергнуть анализу искренние чувства? Как они проявят себя? Это более крепкие объятия, поцелуи или…

Рыжая красавица на несколько мгновений задумалась, посмотрела на письмо Ганса, неожиданно ответила:

– Он ставит интересы женщины выше своих. Всегда, а не временно.

Прекрасная мысль, однако она не подходит, на подобную проверку уйдет масса времени. И его у меня нет. В подтверждение моих мыслей в коридоре раздался звонок, приглашающий студиозов в аудитории, но я решила добиться более точного ответа:

– А какие-нибудь нематериальные проявления искренних чувств есть?

– Нематериальные – легко спутать со страстью и вожделением, особенно на первых порах… – Эви горько усмехнулась своим мыслям и, покачав головой, передала мне письмо для Гансуорда эль Гаерда. Она провела меня к самой двери и уже там шепнула: – Я бы могла сослаться на нежность, которая просыпается в мужчине при виде дамы сердца, но и это может быть наносным… – Тяжелый вздох и совсем тихо: – Самый верный признак – это когда он начинает чувствовать тебя.

Металлистка опять говорила о девятом, но я, вспомнив вчерашнюю отповедь Ганса для племянницы Инни, просияла довольной улыбкой.

– Все поняла! Спасибо, – прижала к двери переходник, назвала номер нужной аудитории и, радостная, шагнула вон: – Хорошего дня!

На следующей паре мы изучали строение водоворотов, которые, как обещала молоденькая преподавательница, мы вскоре научимся поднимать вверх. Это было сродни фантастике, но Ники Орберо клятвенно заверила – справитесь. И никто не решился спорить с магианой, сумевшей пару лет назад предотвратить катастрофу на юге страны. Это произошло, когда она, еще не успевшая завершить обучение на универсала, приехала погостить к тете в город Тарак. К той самой тете, что, невнимательно прочитав договор купли-продажи, приобрела не только поместье, но и пещеры под ним. Как оказалось, именно ее случай мне и довелось вчера разбирать у эльфо-вампиро-графа.

Всевышний!

Всего на мгновение представив ту ситуацию реальной, я дрогнула и внимательнее присмотрелась к профессору-воднице, ее уровень едва достигал двойки, но ум определенно был прозорлив. Ни одна лекция с ней не заканчивалась просто, группа обязательно получала на дом задание в форме притчи или истории. Я восхищалась ею, этой хрупкой с виду девушкой, которая ростом едва доходила мне до плеча, заплетала волосы в простую косу и казалась серьезным ребенком в профессорской мантии. И она, вот эта милая девчушка, предотвратила бедствие?! Невероятно.

Поймав мой заинтересованный и в то же время удивленный взгляд, преподаватель хищно улыбнулась. И Таггри, заметив это, дернула меня за рукав, прошептала тревожно:

– Не смотри так: внешность обманчива…

– Она вампир? – спросила я тихо, не в силах понять, что прячется за клыкастым оскалом Орберо.

– Оборотень, летучая мышь, – мило и в то же время язвительно ответила неожиданно оказавшаяся рядом профессор. – А вы… Лесски, не так ли?

– Ирэна Адаллиер, – поправила я и поднялась со своего места, интуитивно ощутив исходящую от нее опасность.

Неприятный холодок обосновался в районе затылка, тревожа и настораживая. Несомненно, ничего плохого магиана мне сделать не может, да и вряд ли посмеет после случая с профессором Олли Шамин. Но нагрубить ей вполне по силам, и, кажется, именно этим она и решила себя развлечь.

– Вы не родственница? – Злобно прищурилась.

– Нет. – Говорю спокойно и понимаю, что мой взбрык подобного не простит, попытается ответить. А потом еще и голем за меня заступится, пусть он и земляной, но чрезвычайно твердолобый. В прошлый раз я ему битый час доказывала, что на словесный выпад достаточно словесного отпора, а он на все отвечал несогласным: «Ве-е-е». Хотела уже отдать строптивца на перевоспитание девятому, но Кишмиш за друга заступился и пообещал переубедить. Правда, с результатом его дипломатической работы я до сих пор не успела ознакомиться, надеюсь, мне и не придется.

– Ах, да-да, наслышаны… Вы та самая маг-опекаемая, – протянула она лукаво и прищурила белые глаза, – искорка профессора Лесски. И не носите его имя?

– Не ношу, – ответила твердо и мысленно задалась вопросом: «И чем ей не угодил стихийник?» Хотел пополнить ею коллекцию своих маг-экзотов или сломал ее любимую игрушку? Или он и она… нет, не может быть, чтобы его потянуло к этому ребенку!

Видимо, мое недоумение на лице профессор поняла по-своему и решила уколоть.

– Даже так? – иронично потянула она. – И в счет каких услуг вас определили сюда?

Намек на то, что я никакая не невеста, а простая лю… был грубым и недостойным леди. Я вдохнула поглубже, чтобы колко ей ответить, но не успела и слова сказать, как рядом материализовался Ганс. Хмурый, надменный, жесткий, с каменным выражением лица и тяжелым черным взглядом, он опять был похож на Всенижнего. И его голос в соответствии с образом был грозным и предостерегающим.

– В отличие от некоторых она поступила самостоятельно, – ответил маг за меня.

Но вопреки его тону ядовитый оскал на лице оборотницы неожиданно сменила сияющая улыбка влюбленной глупышки.

– Профессор Уорд Гае, – прошептала она, – какими судьбами?

– Здравствуйте, профессор Орберо, – кивнул огневик и, даже не пытаясь быть вежливым, заявил: – Я прибыл за студиозом Адаллиер. Позволите забрать ее?

– Да-да! – ответила магиана и, оказавшись за моей спиной, чуть ли не толкнула меня в его объятия. – Забирайте.

Он дал мне на сборы минуту, затем взял за руку и произнес:

– Благодарю.

– И все?! – расстроенно выдохнула женская половина нашей группы, на которую мне было стыдно поднимать глаза. Все, абсолютно все, в том числе и Таггри, влюбленная в Риггера, смотрели на Ганса с упоением в блестящих восторгом глазах.

Едва мы переместились в другое помещение, я запальчиво прошипела:

– Тебе жениться не просто пора, а необходимо. Это же немыслимо! Я не знаю, как девочки на своих местах усидели…

– А я знаю, – он улыбнулся, – им был отдан ментальный приказ.

У самого огневика подобных способностей быть не могло, а значит, все дело в маске, которую я уже давно мечтаю изучить. Впрочем, об этом я не постеснялась вновь напомнить нашему дворецкому:

– Всевышний! Как хочу получить твою маску для исследований!

Его Величество Дворецкий хмыкнул, точь-в-точь как Дейр, и улыбнулся:

– А я еще больше хочу получить послание от Эви.

Лукаво прищурилась:

– Если я исполню твое желание, ты воплотишь в жизнь мое? – Несомненно, это была наглость, но как говорит моя тетя Элеонора Рус: «Хочешь что-то получить – озвучь. И мир сам решит, как тебе это предоставить».

– Ирэна, – укоризненно произнес маг и протянул ко мне руку, – отдай.

Что ж, исполнение моего запроса временно откладывается. Жаль, но так и быть, настаивать не буду. Я отдала огневику письмо и увидела, как надежду, мелькнувшую на его лице, сменила твердая уверенность. Через мгновение он уже писал ответ быстро и размашисто, не забывая проставлять черточки-запятые, как это делает военный аркадский совет. Кажется, в их с Эви истории все будет хорошо в самое ближайшее время.

Дожидаясь, когда он завершит с посланием, я опустилась в черное кресло и позволила себе осмотреться. Кабинет Ганса в академии разительно отличался от его покоев, и общее впечатление от комнаты было таким же, как и от самого профессора Уорда Гае – строго, лаконично-надменно и в то же время со вкусом.

И вот сейчас я пообещала себе, что когда мое хобби станет прибыльным делом и у меня появятся не только деньги, но и время, тогда я обязательно обставлю комнату в доме Лесски по своему усмотрению. Добавлю в нее цветов, усилю персиковую палитру и попрошу Кишмиша сделать большое зеркальное трюмо. А в том, что успех не минует меня в ближайшие два года «служения» у девятого, я не сомневалась. Главное, выжить во враждебных условиях обучения и не сдать своих позиций.

Вспомнив о профессоре Орберо, я тихо вздохнула:

– И чем ей Дейр не угодил?

– Ты о Ники? – проницательно спросил огневик, не прерывая своего занятия.

– О ней. Не могу понять, с чего вдруг после стольких недель молчания она решила меня невзлюбить. До сих пор все было тихо.

– Потому что до сих пор на горизонте не появлялся Уиград Лесски, – усмехнулся Ганс и пояснил: – Дело в том, что именно его наш стихийник не так давно спас из загребущих ручек Орберо.

Как наяву увидев кровожадную улыбку оборотницы, я вскочила из кресла и удивленно заметила:

– И что землянику не понравилось, его же спасли?!

– На тот момент Дейр не имел особого опыта в подставах, – начал объяснять маг, запечатывая свое послание, – поэтому Уиград избавился от невесты, но получил внушительный криб-срок. Одиннадцать лет.

– Год прошел, осталось десять… – повторила я слова стихийника и невольно возмутилась: – Но за что подобный срок?

– За измену.

Всевышний! От подобного сообщения мои ноги подкосились, и я упала обратно в кресло. Неужели девятый увлекся женщиной-ребенком? Нежно брал в руку ее тонкие пальчики, обнимал, целовал? Нет! Не может этого быть!

Я решительно отогнала от себя видения их страстного поцелуя и жарких объятий, спросила:

– Как это произошло?

– Ну… – Ганс задумчиво посмотрел на меня, решая, говорить или не говорить, и через долгие несколько секунд все-таки решился. – Чтобы спасти кузена, нужно было скомпрометировать либо Ники, либо Уиграда. А Орберо вплоть до свадьбы так ни на кого не соблазнилась.

– Поэтому стихийник подставил кузена?..

– Да, подбросил его в кровать другой летучей мышки.

– Сестры? – спросила, чуть дыша.

– М-м, нет. – Проказливая улыбка мелькнула на лице огневика. – Дейр волновался, как дитя, поэтому подкинул несчастного к… матери невесты.

– А утром был скандал?

– Еще какой, – хмыкнул он, – мать с дочерью из-за жениха поругались. – И, взглянув на ошеломленную меня, Ганс весело рассмеялся: – Ни одна не хотела его отдавать, а он отказал обеим. Отсюда двойной срок, отягощенный обвинением в адюльтере.

– О, ужас!

– Не переживай ты так за него, Уиград весьма плодотворно отбывает срок у Давида Лесски, старшего брата Радоса…

– Да, вот и еще одно объяснение, почему он мной Дейру отомстил, – пошутила я.

– Не отомстил, а наградил. – Ганс поднялся и вложил в мою руку письмо для рыжей красавицы, помог встать, а затем протянул мне сумку и отстраненно заметил: – По-моему, до сих пор она была закрытой.

Всевышний!

Перед глазами пролетели кадры из мстительной операции профессору Олли Шамин. Полог тишины, заклинания, которые вопреки своей сути увеличивают земляного голема, воинственно шелестящий Кишмиш и ужасающее до дрожи «Гру-у-ум!». Если их увидят, нам всем конец! Не мешкая ни секунды, приложила к двери переходник, назвала номер аудитории и… И, как в прошлое восстание своих питомцев, я оказалась в кабинете девятого.

И присутствующие здесь Дейр, Радос, а также Уиград радостно улыбнулись мне.

– А вот и Ирэна!

Судя по их лицам, взбрык и голем ничего страшного совершить еще не успели или успели, но не попались, или попались, но… С тревогой посмотрела на стихийника и судорожно сглотнула, попав под его горящий праведным гневом взгляд.

– До-доброе утро. – Я мягко улыбнулась всем, закрыла за собой портал и прошла к ближайшему креслу: – По какой причине сбор?

Мои псевдородные Лесски, как ни странно, промолчали, слово взял кузен:

– Я бы хотел присутствовать на дне Весеннего Солнцестояния в кругу семьи…

Данное заявление из его уст звучало интригующе и в то же время нелепо. Если человек желает праздновать в кругу семьи, то при чем здесь я?

– И что вам мешает?

– Твое условие, – подмигнул Радос.

Уиград неловко улыбнулся и смущенно кашлянул, кивнув в подтверждение слов моего псевдосвекра. И я поняла, что речь идет об условии мира, которое мной было выдвинуто при свидетелях ему. Неприятная для кузена ситуация и в то же время поучительная, в следующий раз он более не посмеет что-либо натравливать на меня. Так-так… выходит, он уже успел извиниться за голема. Но неужели выходку земляного ему так быстро простили?!

Вскинув бровь, спросила лукаво:

– Дорогой кузен, на празднике вы будете один?

Земляник покосился на безмолвного Дейра и, расправив плечи, заявил:

– С дамой.

– А могу я узнать ее имя? – Взгляд Уиграда потяжелел, и я поспешила объяснить причину своего интереса: – На чье имя мне зарезервировать место: вы плюс один или?..

– Олли Шамин, – сквозь зубы признался земляник, глядя исключительно на меня. Поэтому он не заметил, какой улыбкой расцвел стихийник и каким удовольствием заблестели его глаза.

Радос, скосив на сына взгляд, кашлем подавил смешок, а я воодушевленно воскликнула:

– Это просто потрясающе! В нашей компании будет на одного профессора больше.

– Да-да, – поддержал девятый ехидно, – посмотрим, как цветущая Олли прорастет в нашу семью и пустит корни.

И расправленные плечи его кузена ссутулились, руки сжались, и взгляд стал угрожающим. Подметив его расстройство, я позволила себе совсем капельку озадачить Дейра и убрать с его лица наглую ухмылку:

– Мы все будем рады вашему присутствию на празднике. Все-все… – Я взяла земляника за руки и в поиске поддержки и подтверждения обратилась к Радосу: – Правда, папа?!

В кабинете послышался свирепый скрип зубов и шумный вдох.

– Правда, – заверил глава семьи Лесски, старательно подавляя очередной смешок, потому что теперь и у моего маг-опекуна плечи опустились, а губы сжались, придавая лицу сердитую серьезность.

Кажется, нам тет-а-тет лучше не оставаться, в противном случае стихийник взглядом уничтожит собственную дружку.

– В таком случае, – Уиград поднес мою руку к губам и прошептал: – До двадцать первого.

– До встречи, – ответила я, с тревогой думая, а не сбежать ли мне сейчас. Интуиция подсказывала, что от псевдородных Лесски мне стоит держаться подальше, уж слишком весело смотрит на меня отец девятого и слишком зло сам Дейр. Это не к добру.

Но, к сожалению, за размышлениями о побеге я не успела придумать достойного оправдания и, когда ушел земляник, осталась стоять. Звенящую тишину в кабинете нарушил довольный смешок Радоса:

– Наконец-то вся семья будет в сборе, и даже неуловимый младший сын почтит нас своим присутствием на дне Весеннего Солнцестояния.

– Да… – сдерживая рык, произнес мой псевдожених, – я сам чрезвычайно обрадовался, как только узнал.

– И все благодаря Ирэн, – заметил его отец и подошел ко мне. – Если бы не ты, мы бы и не надеялись на его появление. Но теперь… – меня крепко обняли и по-отечески поцеловали в лоб, – я не буду против вашего отсутствия и на следующих выходных.

Всевышний, я совсем забыла, что воскресный ужин у Софии мы пропустили под благовидным, но нечестным предлогом.

– Извините, – прошептала я в его шейный платок, – но на прошлых выходных мне действительно было плохо…

– Но это не помешало тебе сделать выгодное предложение для академии с пятью вариациями маг-представлений и ценами на предстоящий бал, – парировал он.

Радос отстранился и улыбнулся, точь-в-точь как сын, лукаво и шутливо. «Попалась!» – говорил его взгляд, и я виновато закусила губу. Помощь пришла, откуда не ждали – сердитый стихийник тихо хмыкнул в своей манере и проговорил:

– Дело превыше всего. Если ты помнишь, отец, она даже в бессознательном состоянии маг-представлениями занимается.

– Я этому рад. – Радос ободряюще провел руками по моим плечам и сообщил: – Завтра день рождения Алтаи Турмалинской, на котором будет присутствовать преподавательский состав.

И, затаив дыхание, я ждала его решения, а он взял театральную паузу, чтобы посмотреть вначале на грозно молчащего сына, а затем уже на меня.

– Если им понравится разработанное тобой маг-представление… – Очередная пауза и наконец-то развязка: – …мы рассмотрим твое предложение более детально.

На что я улыбнулась и прямо заявила:

– В таком случае заблаговременно готовьте деньги и договор.

– Что-что?

– Имелось в виду, что я в вашем положительном решении не сомневаюсь и готова выделить место для вас в шквале будущих заказов.

– Спасибо, – усмехнулся Радос. Он поцеловал меня в лоб, подмигнул девятому и ушел, тихо напевая.

Когда дверь закрылась, а мотив древней баллады о любви и цветах растворился в звенящей тишине кабинета, Дейр плавно и как-то угрожающе медленно поднялся со своего места. От этой тягучести движений мне стало, мягко говоря, неуютно и тревожно. Пришло самое время вспомнить о двух распоясавшихся питомцах и сбежать.

– Я пойду…

– Куда?

– В аудиторию, – произнесла несмело, делая шаг назад. – У меня Кишмиш и голем от рук отбились, могут на-на-начудить! – Из горла вырвался неприличный нервный смешок, но я быстро взяла в руки вначале себя, а затем и свою сумку. – И я тут подумала, что надо бы земляному дать имя, тяжелое и грозное, как и он сам. – Шаг назад и тихое: – Как думаешь, он согласится?

– Нужно у него спросить, – ответил стихийник.

– Д-да. – Еще два стремительных шага, и я, прикоснувшись к двери, произнесла: – Вот сейчас и узнаю.

– Дорогая, – позвал Дейр леденящим душу голосом, – не спеши, они здесь.

И нет сомнений, они уже начудили и попались на месте преступления. Подумав так, я решительно обернулась и узрела на столе перед девятым своих питомцев, маленьких и напуганно дрожащих. Голем отчаянно хотел сложиться в один камень и уснуть, а Кишмиш ему этого сделать не давал, стойко выдерживая испуг друга и его многочисленные оплеухи в борьбе за свободу.

– Отставить, – предупреждающе рыкнул злющий маг. Я поежилась, пятилап пригнул к сердцевине лист, а голем перестал истерить, сжался весь, но в камень не сложился. Они выжидательно посмотрели на Дейра, а затем радостно на меня и даже со стола решились незаметно сползти. Однако стихийник им этого не позволил.

– Не так быстро, – уже намного спокойнее произнес он и грозно посмотрел на меня: – Ирэн, твои питомцы…

Я не знаю, что натворили мои питомцы, но вид двух настороженно застывших малышей заставил меня выйти на их защиту и, не ведая страха, заявить:

– …защищали честь твоей пседоневесты. И я не сомневаюсь, что справились они с этим великолепно!

– …замуровали профессора в стене кладовой! – рявкнул Дейр. – И ты права, справились они с этим великолепно.

Несколько мгновений я недоверчиво переводила взгляд с него на застывших в ужасе героев. Как они только решились на такую диверсию в переполненной аудитории, да еще посреди лекции?! Немыслимо и в то же время чрезвычайно приятно, столь яростно за меня еще никто не мстил.

Поэтому я решила не отклоняться от первоначального заявления и гордо отчеканила:

– Они отплатили ей за пару словесных нападок.

– Весьма агрессивно отплатили, ты не находишь? Если бы я не пришел забрать тебя из аудитории, мы бы уже искали нового профессора и готовились к поминкам по старому…

– Агрессивным нахожу и понимаю, что они не изменили своих методов с прошлого раза. – Воинственно подошла к столу и, уперевшись о крышку, подалась вперед, заявляя: – Но это еще не повод их так пугать, ты же спас Орберо…

Всей моей тирады девятый не услышал, уцепился за самую незначительную часть.

– С прошлого раза… – повторил он в раздумье и недобро спросил, еще чуть ближе наклоняясь ко мне: – То есть это не ты их отправляла?..

– Конечно, нет! И я не знала, как им объяснить, что моего словесного отпора достаточно. Но… – Я невольно закусила губу.

– Понял, – оборвал он и, сглотнув, сообщил чуть изменившимся голосом: – Не переживай, превысить полномочия охраны они более не захотят.

– Хорошо, – пролепетала, смешавшись под темнеющим взглядом девятого.

Тихий шелест взбрыка и големское «До-о-о» вырвали меня из водоворота его глаз. Они вцепились в мои руки, отчаянно кивая мне и опасливо косясь на Дейра, всем своим видом говоря, что больше злоупотреблять не будут.

– Так мы пойдем. – Подняв на плечи верных мстителей, я аккуратно отступила от стола и от девятого, чья энергия пульсировала, накатывая волнами.

– Идите…

– А профессор Орберо, она еще будет?.. – Хотела спросить, будет ли она меня еще задевать, но он понял превратно. Перебил.

– Преподавать? – усмехнулся. – Обязательно… Как только перестанет заикаться и дергаться при каждом шелестящем звуке и слове, начинающемся на «ве».

Стихийник еще не договорил, а оба питомца уже скрылись в недрах моей сумки, стараясь не шелестеть и не векать. Видимо, его нравоучения не пришлись им по вкусу, впрочем, как и мне. Опустив глаза, я постаралась так же незаметно скрыться из кабинета, как вдруг сзади раздалось:

– Рэш, а за «папу» ты мне еще ответишь.

Его преисполненная обещанием угроза прозвучала настолько мягко и многообещающе, что я решилась дать отпор и вспомнила одно из непреложных правил леди: «Соглашаться, не давая согласия».

– Как скажешь, дорогой, – нажала на ручку и толкнула дверь.

– И за испорченный день Весеннего Солнцестояния… – добавил он с прищуром.

– Договорились, милый. – Взмах ресниц, и я отступаю в коридор.

– И за распоясавшихся питомцев. – Его глаза сверкнули.

– Ничего не имею против. – Мягкая полуулыбка, и дверь медленно закрывается за мной.

– Ирэн? – Озадаченный моим поведением, стихийник решительно остановил дверь маг-потоком и спросил: – Ты почему безропотно соглашаешься?

– Потому что, как только ты решишься выставить счет, я сделаю то же самое… и вряд ли останусь в долгах. – Воздушный поцелуй, и я скрываюсь от удивленного взгляда девятого со словами: – Кажется, мне стоит подумать о варианте твоей расплаты.

На сердце весело и легко, а в ушах звучит старинная баллада о цветах и любви. К слову, именно эту песню я вспомнила вновь, когда мои питомцы рисунками из грязи и дерева поведали о своей диверсионной деятельности и о том, что первыми ее начали оборотни-рыси, которые предложили профессору-воднице поговорить в кладовой. Смысл их слов Кишмиш передал скользящим движением лапки-побега под главным листом, а голем двойным ударом кулака в свою раскрытую ладонь. Как по мне, даже с этим заступничеством за хранительницу клана был явный перебор, но взбрык, воинственно прошелестев, заверил, что Ники Орберо усвоила материал лучше, когда побывала в стене.