Луна вышла из-за облаков, освещая путь двум всадникам, выехавшим из ворот Эдема. Хамет и Гарун проводили своего господина и вернулись во дворец, дабы выполнить в точности все его распоряжения.

Охваченный щемящей тоской, Джамал скакал вперед, ни разу не позволив себе оглянуться.

Там, постепенно тая в ночи, оставался родной дом, радость и гордость его отца. У него было такое чувство, будто он оставил в нем часть самого себя. Пока жив Мулай Исмаил, ему не суждено вернуться в свою любимую страну. Он понимал это, но что-то внутри него отказывалось с этим мириться. И в то же время молодой шейх испытывал странное, лихорадочное возбуждение.

Ему всегда нравилось бывать в Англии. Теперь же он английский граф, достаточно богатый и независимый. Перед ним открывалась новая жизнь, и, будучи по натуре оптимистом, Джамал старался думать о том хорошем, что она принесет.

Заниматься пиратским промыслом становилось все опаснее. Как бы ни нравилось ему привольное морское житье, как бы ни щекотало душу острое ощущение риска, он отдавал себе ясный отчет в том, что пора применить свои таланты на более мирном поприще. Теперь у него была Зара, и он не просил ни Аллаха, ни Иисуса о большем счастье, чем держать ее в своих объятиях и дарить ей радости любви.

Мысли принцессы текли по несколько иному руслу. Она бросила все, что знала и любила, отца, свой народ, свою землю, и теперь ей было по-настоящему страшно. Англия и англичане казались ей далекими и враждебными, ведь ей незнаком даже их язык! То немногое, что успел рассказать Джамал, тоже не вселяло особой уверенности в завтрашнем дне. Правда, женщины там ходят без паранджи, и их не запирают в гаремах, но правда ли это? Весь мир перевернулся, все привычное осталось позади, а впереди ждала лишь полная неизвестность.

А Джамал? Не изменится ли он, оказавшись на своей второй родине? До сих пор Зара думала о нем как об арабе, забывая, что он наполовину англичанин. Как он будет относиться к ней, находясь в окружении белокурых английских красавиц, о которых она столько слышала? А как примут там эту новую, еще не родившуюся жизнь ребенка, что она носит под сердцем?

* * *

Едва утро стало переходить в день, Джамал устроил привал, чтобы немного передохнуть и напоить лошадей. Зара страшно устала, и ему пришлось буквально вынимать ее из седла — сама слезть она уже не могла. Он усадил свою возлюбленную в тени раскидистой оливы и повел лошадей на водопой к протекавшему неподалеку ручью. Когда он вернулся, Зара мирно спала, прислонившись к узловатому стволу…

Прошло два часа. Снедаемый нетерпением и беспокойством, шейх, наконец, не выдержал и разбудил ее.

— Нам пора… давно уже пора ехать, дорогая. Просыпайся!

* * *

Через семь дней и семь ночей они достигли холмов, окружавших Танжер. На окраине Джамал продал за хорошую цену их арабских скакунов, и в город они вошли пешком. Примыкавшие к старому городу кривые улочки были полны народа. Шумная толпа невыносимо медленно двигалась в сторону базара, и Джамалу казалось, что они никогда уже не доберутся до гавани.

Наконец впереди замаячили мачты стоящих на рейде кораблей, и солоноватый морской воздух ударил им в ноздри. Толпа рассеялась люди в основном стремились попасть на портовый базар, а путь шейха и Зары лежал несколько в ином направлении.

Держа спутницу за руку, Джамал поспешил было к ближайшему причалу, у которого покачивалась на волнах лодка перевозчика, но вдруг остановился и повернул назад.

— Посмотри, сколько здесь солдат, — шепнул он, указав глазами на чернокожих стражей, толпящихся у каждого пирса. — Такого еще никогда не было. Это люди Мулая Исмаила, он успел предупредить их о нашем приезде.

Согласно законам ислама, на Заре была длинная черная джеллаба, закрывавшая ее с головы до ног и паранджа. Она ничем не выделялась среди прочих женщин, но белый тюрбан шейха бросался в глаза, и его мог узнать каждый.

— Не нравится мне это, — сквозь зубы процедил Джамал, когда мимо них, оживленно болтая, прошли еще два чернокожих стража. — В Танжере никогда не было столько солдат. Сейчас слишком опасно пытаться попасть на судно… Следуй за мной и ничего не бойся.

С этими словами он нырнул в узкий грязный переулок, увлекая за собой Зару. Царившее здесь зловоние вызывало тошноту, но шейх уверенно шел вперед. Вскоре кривая, многократно изгибающаяся улочка закончилась тупиком, и Джамал трижды, с разными интервалами, постучал в какую-то едва заметную на фоне сырых серых стен дверь.

Никто не ответил, тогда Джамал в ярости так двинул по ней ногой, что она едва не слетела с петель. В ту же секунду послышались торопливые шаги, дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели показалось узкое лицо с хитрыми бегающими глазками и всклокоченной жидкой бороденкой.

— Кто там? — произнес дребезжащий голосок. — Что вам надо в столь ранний час от бедного старого еврея?

— Открывай, Зиновий, и прекрати ломать комедию или ты меня не узнал?

— О Егова, свет несущий! — раздался радостный вопль. — Да это же шейх Джамал! Заходи, негодник, дом старого Зиновия всегда твой дом!

Дверь приоткрылась чуть пошире, и Джамал, а за ним и Зара с трудом проскользнули внутрь.

В доме царили полумрак и сырость. Со стен свисали кое-как подвешенные, скрученные ковры, тяжелое старинное оружие и редкой красоты гобелены; самодельные грубые полки ломились от серебряной и золотой посуды.

— Мара, золотко мое, выходи, — донесся голос откуда-то из самого сердца бесконечных коридоров и комнат, — это не грабители, это наш старый друг Джамал.

Шейх усмехнулся и покачал головой:

— Не суди их строго, Зара, люди они довольно странные, но сердца — чистое золото.

Кто это «они», Заре долго гадать не пришлось. Дом, казалось, заходил ходуном, когда, с трудом протиснувшись в дверной проем, в комнату вошла Мара. У берберской принцессы захватило дух: это была женщина воистину необъятных размеров с удивительно добрым лицом.

— Не верю глазам своим, это и вправду шейх Джамал! — густым басом пророкотала она. — А это кто? Подними паранджу, дитя мое, здесь только твои друзья.

Зара быстро взглянула на Джамала, тот с улыбкой кивнул, и она исполнила просьбу великанши.

— Бог ты мой, Зяма, ты только взгляни, какая красавица! — шумно хлопнула себя по необъятным бедрам Мара. — Нет, ну разве ты когда-нибудь видел что-то подобное? Как зовут тебя, дитя солнца и песков?

— Ее зовут Зара, — с улыбкой ответил за нее Джамал. — Она действительно еще не видела ничего в своей жизни, кроме солнца и песков… Но дело в другом, — становясь серьезным, добавил он. — Она моя жена, и нам грозит опасность.

— Так что же ты молчал? — выступил из-за спины Мары щуплый Зиновий. — Говори сразу, что надо? Если денег, то… что-нибудь наскребем — только для тебя, разумеется, ты же знаешь, мы люди бедные, — а вот если тебе нужен добрый кинжал или хороший совет, то я всегда готов.

— Нет, Зиновий, не переживай, — ответил Джамал, — не нужны мне ни деньги, ни кинжалы, ни советы. Денег у меня, кстати, вполне достаточно, чтобы и тебя кое-чем порадовать.

Лицо хозяина расплылось в улыбке.

— И ты в самом деле думаешь, что я возьму с тебя хоть самую мелкую монету? С тебя, купившего мне этот дом? С тебя, спасшего мою бесконечно любимую Мару от насилия? Да ни за что!.. Впрочем, ты же знаешь, у нас подрастают дети, а ремесло ростовщика далеко не так прибыльно, как может показаться. Каждый норовит обмануть! Да и вообще…

— Ладно тебе плакаться, старый друг, — широко улыбнулся Джамал. — Вспомни, сколько раз ты выручал меня из самых разных передряг! Вот и сейчас я пришел к тебе за помощью. Мне надо попасть на свой корабль, но в порту слишком много солдат султана, которым нужна моя голова. — Он бросил на стол тяжелый мешочек, в котором глухо звякнули золотые монеты. — Придумай что-нибудь, и все это будет твоим.

— Нет, Мара, ты посмотри на этого благодетеля, — размахивая руками, запричитал Зиновий. — Он принес нам деньги, когда мы и так перед ним в неоплатном долгу… Ну, ладно, могу ли я что-нибудь придумать? Конечно, могу! Через час ты и твоя Зара уйдете отсюда такими, что вас даже ваши мамы не узнают. Эй, Мара, где тот сундук, что я забрал за долг у купца из Марракеша?

— Да ты же сидишь на нем, старый дурак, — добродушно прогудела Мара.

— И в самом деле! — вскакивая, воскликнул Зиновий. — Надо сказать тебе, Джамал, — доверительно сообщил он, — что купец этот большой плут. Он, как выяснилось, даже и не купец вовсе, а просто мошенник. Здесь, в этом сундуке, всякая ерунда — фальшивые бороды, накладные груди, парики… Давай сделаем так: я его открою, а ты разбирайся сам, что тебе может пригодиться.

С этими словами он откинул крышку небольшого сундука и стал выкладывать на пол самые разные принадлежности актерского ремесла. Мара стояла рядом и довольно кивала.

— Это то, что надо, — констатировал наконец Джамал, когда сундук опустел. — Сколько ты хочешь?

— Не сколько я хочу, а что я хочу, — тут же отозвался задетый за живое Зиновий. — Так вот, я хочу, чтобы ты меня не обижал. Бери все, что хочешь, и чтобы я не видел твоих денег… Да-да, тех самых, что так заманчиво звякают в этом мешочке. Они мне не нужны. Твои деньги — это твои деньги, а я у тебя и так в неоплатном долгу, так что…

— Остановись! — расхохотался Джамал. — Сколько тебе остался должен тот купец?

— Да и не купец он вовсе… — снова начал Зиновий.

— Я тебя спрашиваю, сколько?

— Он… он был должен мне пять золотых, — собравшись с духом, выпалил ростовщик и едва не задохнулся от собственной смелости.

— Всего-то? — небрежно бросил Джамал. — Я покупаю этот сундук. Сколько здесь монет, я не помню, сосчитай сам.

Увесистый мешочек с золотом полетел прямо в руки Зиновия, и тот жадно схватил его.

— О, благодарю тебя, господин… — пролепетал он.

— Я тебе не господин — покачал головой Джамал. — В свое время ты спас меня от ножа убийцы и не спросил за это ни гроша. Даже сейчас я не думаю, что мы в расчете.

Зиновий лишь молча поклонился, а Мара поспешила унести золото подальше от любопытных глаз случайных посетителей.

* * *

Не прошло и часа, как на набережной Танжера показалась странная пара. Пожилой и очень толстый господин гнал перед собой непослушную рабыню, чьи формы мало чем отличались от его собственных. Рабыня явно провинилась, потому что господин страшно гневался, отчего его седые усы вставали дыбом, а густая борода начинала мелко трястись. Выставленная по приказу султана охрана с усмешкой наблюдала за тем, как этот господин неуклюже загоняет непослушную толстуху в лодку, чтобы отвезти на свой корабль… Какой? Да мало ли кораблей стоит на рейде! О, нет, беглого преступника им описали самым подробным образом, и они его ни за что не упустят…

Потеряв интерес к паре толстяков, солдаты снова принялись вглядываться в лица спешащих по своим делам людей.

— Похоже, сработало, — шепнул Заре Джамал.

Оба чувствовали себя страшно неуютно в своих широких бутафорских нарядах, под которые Зиновий и Мара напихали невероятное количество какого-то тряпья и подушечек, придав всему сооружению весьма правдоподобный вид. Верхнюю губу и подбородок Джамала отчаянно щипало от едкого клея, на котором держались усы и борода и который, кстати, ужасно вонял.

Зара с трудом рассчитывала движения своего нового тела, его непривычные габариты не позволяли ей даже толком видеть, куда она ставит ноги.

— Теперь — в лодку, — скомандовал шейх, когда они подошли к концу деревянного причала, первым спрыгнул в качающееся на волнах утлое суденышко и помог спуститься Заре.

Перевозчик, лицо которого вначале оживилось от предвкушения заработка, внезапно насторожился. Видя это, шейх поспешно швырнул ему золотую монету и приказал отчаливать.

Это было роковой ошибкой. Если у лодочника и появились лишь какие-то неясные подозрения, то теперь они переросли в уверенность. Еще когда странные пассажиры спускались с причала, он невольно отметил какое-то несоответствие их облика и поведения: грузный пожилой господин спрыгнул в лодку с почти юношеской грацией, а потом с легкостью подхватил свою спутницу, как перышко, и легко опустил рядом с собой. Откуда у старика столько сил? Когда же ему в ладонь упала золотая монета, он понял, что попал в беду. За перевозку с берега на корабль золотом не платят! Ему явно хотели заткнуть рот. Что делать? Взять деньги и сделать вид, что он ничего не заметил? Но ведь ему придется вернуться назад, и, если выяснится, что тот, кого разыскивают солдаты султана, благополучно ускользнул от них на его лодке, домой он уже не вернется.

— Эй, стража, сюда! — завопил лодочник что, было, мочи и бросился в воду.

Сверху, на причале, раздался топот стражников. Джамал и Зара в панике вскочили на ноги, и лодка перевернулась. Они оказались в воде.

Перевозчик тем временем уже выбрался, цепляясь за сваи причала, продолжая вопить о том, что это он поймал опасного преступника и заслужил тем самым награду султана.

Бутафорские «телеса» двух беглецов быстро намокли и стали тянуть их ко дну.

— Плыви ко мне! — захлебываясь крикнул Джамал отчаянно барахтавшейся Заре. — Скорее, не то утонешь!

— Я не могу! — сдавленно всхлипнула она. — Я не умею плавать.

Несколькими резкими движениями шейх сорвал с себя бесполезный уже маскарад, бросился к ней на помощь и помог освободиться от лишнего груза.

— Я поплыву к кораблю, а ты держись за меня, — сказал он. — Главное не поддавайся панике, иначе нам обоим конец. Ты поняла?

Зара кивнула и вцепилась в его плечи. Она не только не умела плавать, ей вообще до сих пор не приходилось видеть столько воды.

Несколькими мощными гребками Джамал отплыл от перевернутой лодки и уже направился в сторону своего корабля, когда на причал вылетели разъяренные солдаты. Когда же они увидели мирно покачивающиеся на воде седой парик, накладную бороду и прочие принадлежности недавнего маскарада, их крики перешли в истошный вой. Других лодок поблизости не было, а беглецы уходили прямо у них из-под носа!

Вкладывая в гребки всю свою недюжинную силу, шейх уверенно продвигался к темной массе «Грабителя», маячившей в каких-то нескольких ярдах перед ним, когда в воздухе резко пропела мощная тетива, и рядом с его головой в воду с всплеском вошла короткая толстая стела.

— Под воду, быстро! — в отчаянии крикнул Джамал. — У них арбалеты!

Набрав полные легкие воздуха, Зара послушно нырнула, и только туг шейх понял, что не может последовать собственному совету: он должен оставаться на поверхности, чтобы поддерживать ее и продолжать тянуть за собой.

Расстояние до корабля сокращалось убийственно медленно. Еще две стрелы просвистели, едва не задев их, затем еще одна… Наконец, четвертая оцарапал ему шею, а пятая застряла в плече. От дикой боли перед глазами шейха поплыли алые круги, он дернулся всем телом, изрядно хлебнул соленой воды и хрипло закашлялся.

Заре совсем стало нечем дышать, и она всплыла на поверхность. Окровавленная спина Джамала привела ее в ужас, она испуганно вскрикнула и принялась отчаянно барахтаться, пытаясь плыть самостоятельно и не быть больше обузой раненому шейху.

— Не сдавайся! — крикнул ей он, продолжая упрямо продвигаться к кораблю. — Работай ногами, это поможет. Осталось совсем немного…

Его силы быстро иссякали, но и высокий черный борт судна был уже совсем близко.

Зара несколько раз оттолкнулась ногами от воды и с удивлением поняла, что, помогая себе руками, может плыть без посторонней помощи.

Теперь она держалась впереди Джамала; он подталкивал ее вперед и в то же время прикрывал своим телом от арбалетчиков. Те, впрочем, уже не могли из-за увеличивающегося расстояния вести прицельный огонь, и их стрелы падали все дальше и дальше от беглецов.

Наконец темная громада корабля нависла над самыми их головами, и шейх стиснул зубы, вкладывая все силы в последние решающие гребки.

— Цепь! — прохрипел он. — Хватайся за якорную цепь!

Зара вцепилась в холодный мокрый металл, как обезьянка, вскарабкалась по цепи на высоту нескольких звеньев и обернулась, ища взглядом Джамала. Его не было видно. Сердце девушки упало; она уже собиралась выпустить скользкое железо и броситься обратно в воду, когда на поверхности показались его голова и плечи. Лицо шейха было смертельно бледным, губы беззвучно шевелились, словно силясь что-то произнести. Зара схватила его свободной рукой за волосы и подтянула к себе.

— Джамал! — борясь с охватывающим ее отчаянием, позвала она. — Джамал, ты меня слышишь?

Ее голос с трудом проник сквозь пелену боли, и шейх собрал последние силы.

— Да… — едва слышно ответил он. — Лодки… Посмотри, нет ли лодок.

Зара не сразу поняла, что он имел в виду, но инстинктивно взглянула в сторону берега. Там от нескольких пристаней одна за другой действительно отчаливали переполненные солдатами лодки. Две из них были уже почти на полпути к кораблю.

— Погоня! — в ужасе вскрикнула она… — Джамал, за нами погоня!

Но шейх ничего ей не ответил: последняя искорка сознания, вспыхнув, погасла, и он провалился в черную бездну беспамятства.

Заре хотелось выть от страха и бессилия. К ним неумолимо приближалась сама смерть, а она ничего не могла сделать… Где искать помощи? О Аллах, — вспыхнуло у нее в мозгу, — ну конечно на корабле!

Она соскользнула в воду, сняла с себя широкий кушак, и, поддерживая голову Джамала над поверхностью, крепко привязала его к самому высокому, до какого только смогла дотянуться, звену якорной цепи. Затем, убедившись, что волны не захлестывают лицо шейха, Зара снова принялась карабкаться наверх.

Ей пришлось дважды останавливаться, чтобы перевести дух и собраться с силами. Она старалась не думать о том, чем могут обернуться все эти приключения для ее будущего ребенка, а лишь истово молилась, чтобы Аллах не отвернулся от него, и продолжала путь.

Когда содранные в кровь пальцы Зары коснулись наконец досок палубы, у нее не осталось сил даже на то, чтобы позвать на помощь. Вместо крика с ее губ сорвался хриплый стон, и она рухнула на колени.

— Кто здесь? — раздался грозный окрик часового.

Зара с трудом подняла голову: перед ней с ятаганом в руках стоял коренастый человек в грязно-белой джеллабе.

— Кто ты? — требовательно повторил он. — Что тебе надо?

— Потом… Все потом… — хватая ртом воздух, еле выговорила Зара. — Быстрее, поднимите якорь. Там… там шейх Джамал. Он в беде… За нами погоня…

Часовой уставился на нее, словно она была русалкой, явившейся из морских пучин и еще не освоившей язык людей. Он ничего не понял из ее слов.

— Как ты здесь оказалась? — снова начал он свои расспросы.

Зара лишь слабым жестом указала на море, чем окончательно повергла несчастного в мистический ужас.

— Что здесь происходит? Кто эта женщина?

Рядом с часовым возник высокий красивый, мужчина с узким загорелым лицом и колючими черными глазами.

— Ты капитан Брахим? — немного отдышавшись, спросила Зара.

— Да, — удивился тот. — Откуда ты меня знаешь?

— Нет времени объяснять… За нами гонятся солдаты султана. Я привязала Джамала кушаком к якорной цепи. Он ранен. Прикажи поднять якорь!

— Шейх здесь? — воскликнул капитан и перегнулся через борт. То, что он там увидел, заставило его действовать немедленно.

— Поднять якорь! — рявкнул он. — Живее, остолопы!

Загрохотала якорная цепь, и на шум сбежалась вся команда. Минуту спустя Зара с замиранием сердца смотрела, как Джамала отвязывают и осторожно кладут на палубу. Капитан тут же склонился над ним.

— Как он? — негромко спросила Зара.

— Слава Аллаху, жив, — ответил Брахим, — но потерял много крови. Постой, он пытается что-то сказать…

Губы шейха дрогнули:

— Могадор… Поднимай паруса… Нельзя… терять… время…

Капитан повернулся к команде и начал отдавать приказы. Все бросились по своим местам, работа закипела. Вскоре паруса поймали ветер, и «Грабитель» рванулся вперед.

Зара бросила взгляд за борт и усмехнулась: лодки с солдатами возвращались к берегу.

— Перенесите шейха в каюту, — приказал матросам Брахим. — Да поосторожнее!.. Так кто же ты, женщина? — с любопытством спросил он принцессу, когда все его распоряжения были выполнены.

Зара повернулась, чтобы ответить, и вдруг почувствовала, как палуба качнулась и поплыла у нее из-под ног. В ушах раздался странный звон, перед глазами завертелись верхушки мачт, и она потеряла сознание.

Брахим успел подхватить ее на руки. Голова девушки откинулась назад, мокрые спутавшиеся волосы рассыпались, почти касаясь палубы. Капитан снова подивился ее редкой красоте, которую лишь подчеркивали бледность и трогательная беззащитность.

Когда Зара пришла в себя, она лежала в капитанской каюте рядом с Джамалом. Первым, что бросилось ей в глаза, было мрачное выражение лица Брахима.

— Что, так плохо? — с тревогой спросила она.

— Я осмотрел его, — глухо ответил капитан. — Рана очень серьезная. Боюсь, даже самый лучший врач не сможет ему помочь.