Наконец через редкую полоску деревьев впереди замаячило ярко освещенное двухэтажное здание отеля. Оно как бы манило к себе усталых путников сквозь темноту. Бен свернул с шоссе и помчался по длинной узкой дорожке, проложенной среди лесистой местности. Они подъехали к фасаду отеля и оставили «рено» рядом с туристическим автобусом и другими машинами.

— Возьми с собой сумку. Мы проведем здесь ночь.

— Почему в отеле, а не в доме священника?

— Потому что два иностранца, поселившиеся в отеле, — это обычное явление. А два чужака, живущие в доме деревенского священника, — это повод для разговоров и сплетен. После нынешнего вечера мы не можем возвращаться к Паскалю.

Войдя в отель, Бен направился к стойке администратора. Через минуту на звон колокольчика из офиса вышла портье.

— У вас есть свободные номера? — спросил Бен.

— Нет, мсье, все занято.

— Неужели нет ни одной комнаты? Сейчас не туристический сезон.

— У нас остановилась группа английских туристов из «Катарского тура». Они заняли почти все номера.

— Почти?

— Остался только люкс. Наши лучшие апартаменты. Но обычно… Как бы вам сказать… Они зарезервированы для новобрачных.

— Тогда мы берем люкс, — без колебаний сказал Бен. — Я могу расплатиться сейчас, чтобы вы не беспокоились.

Он предъявил ей один из своих фальшивых паспортов на имя Пола Харриса, затем вытащил бумажник. Денег в нем хватило бы на месячную аренду всего отеля. Глаза женщины расширились.

— Вы можете заплатить и позже, — запинаясь, произнесла она.

Она позвонила в колокольчик и прокричала трубным голосом:

— Жозеф!

Когда рядом с ней возник худой пожилой мужчина в униформе коридорного, она приказала ему:

— Это мадам и мсье Арри. Проведи их в люкс для молодоженов.

Вслед за коридорным они поднялись по лестнице. Жозеф открыл дверь и неуклюже внес их сумки в номер.

— Оставьте вещи на постели, — сказал Бен и сунул ему в руку крупную банкноту, сразу прибавившую служителю ловкости.

Роберта осмотрела номер. Из гостиной с креслами, софой и кофейным столиком она прошла в огромную квадратную спальню, где господствовала постель под балдахином с четырьмя витыми столбами. На покрывале было вышито огромное красное сердце. На большом ореховом столе среди украшенных бантами шоколадок стояли цветы и статуэтки, изображавшие невесту в белом платье и жениха в черном смокинге.

Бен сел на кровать и сбросил туфли, оставив их там, где они упали, — на коврике с купидоном.

«Какая нелепая комната», — подумал он.

Если бы не Роберта, он переночевал бы в машине где-нибудь в лесу. Он снял куртку и кобуру, швырнул их на постель, затем лег на спину, расслабляя усталые мышцы. Подумав немного, сунул руку в карман и вытащил фляжку. Ее бок был немного смят и поцарапан в том месте, где пуля отскочила от металла. Если бы она попала прямо в боковину фляги, то пробила бы ее насквозь. Бен несколько секунд смотрел на вмятину.

«Другая жизнь закончилась», — подумал он и, сделав небольшой глоток, убрал флягу в карман.

— Как ты думаешь, — спросила Роберта, — с Анной все будет в порядке?

Бен прикусил губу.

— Да, наверное. Ей наложат несколько швов и дадут обезболивающее. Я позвоню утром на станцию «скорой помощи» и узнаю, в какую больницу ее отправили.

По крайней мере, он мог спокойно отдыхать, зная, что Анну увезли в безопасное место. Врачи наверняка вызвали полицию, и теперь к ее палате приставят вооруженную охрану.

— Как наши преследователи узнали о ней, Бен? Что они хотели сделать?

— Мне и самому хотелось бы знать, — ответил он.

— А мертвый мужчина рядом с домом? Кто он?

Бен пожал плечами.

— Не знаю. Возможно, ее друг, который появился не в том месте и не в то время.

Роберта громко вздохнула.

— Я никак не могу успокоиться. Пойду приму душ.

Бен тоже чувствовал себя хуже некуда. Сидя на кровати и рассеянно прислушиваясь к плеску воды, он размышлял о событиях вечера. Ему было тошно от самого себя. Они приехали вовремя по чистой случайности. Появись они на пять минут позже, и Анна умерла бы ужасной смертью, о которой он боялся думать, хотя повидал в жизни немало страданий и ужасов войны.

Давным-давно он обещал себе, что больше никогда никто не пострадает из-за его глупых ошибок. Но это вновь произошло. Он сблизился с двумя женщинами и, несмотря на высокие ставки, позволил чувствам затуманить разум. Такого допускать нельзя. Завтра он отвезет Роберту в ближайший городок около Монпелье, купит ей билет в Штаты и останется в аэропорту до тех пор, пока ее самолет не покинет землю Франции. Это нужно было сделать неделю назад. Переживая мучительное чувство вины, Бен опустил голову на сложенные руки. Иногда казалось, что судьба нарочно издевалась над ним. Он пытался поступать правильно, но каждое его решение, каждое действие неумолимым и магическим образом разворачивалось на сто восемьдесят градусов и обращалось против него. Сколько сожалений и упреков может вынести человек?

Стук в дверь прервал его размышлений. Бен направился в гостиную, на ходу засовывая пистолет за пояс и выпуская рубашку из штанов, чтобы прикрыть рукоятку оружия.

— Кто там? — спросил он.

— Ваш ужин, мсье Арри, — донесся голос Жозефа. — И шампанское.

— Я не заказывал шампанского.

Бен приоткрыл дверь и занес руку за спину к тому месту, где пистолет холодил кожу на пояснице. Увидев коридорного с сервировочным столиком, он расслабился и распахнул дверь настежь.

— Мсье, шампанское бесплатно, — вкатив столик в номер, сказал старый Жозеф. — Мы дарим его всем, кто снимает этот люкс.

— Спасибо. Оставьте ужин здесь.

С уже полученными чаевыми в кармане и в предвкушении еще одной крупной банкноты старик проявлял потрясающую резвость. Он быстро вкатил коляску в переднюю комнату и расставил на столе тарелки с шаркутерье и сырами. Последними из коляски появились свежий багет и ведерко с шампанским во льду. Бен удвоил вечернюю прибыль Жозефа, и счастливый коридорный покинул номер.

Шампанское смягчило их мрачное настроение. Когда бутылка опустела и они завершили молчаливый ужин, время уже приближалось к полуночи. Бен взял подушку с брачного ложа и швырнул ее на кожаную софу, стоявшую в противоположном углу комнаты. Он вытащил из шкафа запасные одеяла и соорудил из них постель. Роберта включила радио. Зазвучала старая песня Паоло Конте: «Il treno va».

Бен зевнул.

— Давай потанцуем? — предложила Роберта.

— Потанцуем? Сейчас? Какое странное желание.

— Прошу тебя. Мне нравится эта песня.

Музыка была медленная, грустная и успокаивающая.

Она взяла Бена за руки и улыбнулась, ощутив его напряженность.

— Я не умею танцевать, — признался он.

— Да-да. Мужчины все так говорят.

— Нет, правда, — смущенно прошептал Бен. — Не умею. Это не притворство.

По его неуклюжим движениям Роберта поняла, что он говорит правду.

— Ты никогда ни с кем не танцевал? — Она с интересом посмотрела на него. — Ладно, я сейчас научу тебя. Просто держи меня за руки и расслабься.

Она придвинулась к нему, опустила одну руку на плечо и взяла его ладонь в другую.

— Положи правую руку на мою талию.

Его пальцы были жесткими от напряжения. Она сделала несколько движений, и Бен попробовал повторить их, неуверенно шаркая ногами по полу.

— Видишь? Уже получается. Почувствуй ритм.

— Я пытаюсь, — со вздохом ответил он.

Песня закончилась, и за ней началась «La vie en rose».

— О, эта тоже хорошая. Давай попробуем еще раз… Вот так… Тебе нравится?

— Не знаю… Может быть.

— Если ты немного расслабишься, будет еще лучше. Ой, нога!

— Извини. Я предупреждал.

— Ты слишком сильно сосредоточился на движениях.

— А что нужно делать?

Танец пробуждал в нем миллионы противоречивых эмоций. Он пока еще не мог определить, что-то за странное чувство — приятное или неприятное. Его манил к себе неизвестный и уютный мир. Ему хотелось впустить это тепло в свое сердце, столько лет прожившее в холоде и одиночестве. Но едва погрузившись в соблазнительное умиротворение, он тут же снова напрягался, потому что некая стена внутри его начала трещать и рушиться.

— Просто думай об этом мгновении. О том, что есть сейчас.

Бен отстранился от Роберты. Ее воздействие оказалось слишком мощным. В его личное пространство вторгалась непонятная сила. После стольких лет одиночества эта женщина без труда взломала границы его зоны безопасности. Бен искоса посмотрел на мини-бар. Роберта заметила этот взгляд.

— Нет, не надо! Пожалуйста!

Она снова положила теплую ладонь на его плечо. Бен взглянул на часы.

— Ого! — нервно произнес он. — Уже поздно, а нам утром рано вставать.

— Не увиливай, — прошептала она. — Нам обоим это нравится. И после такого ужасного дня мы должны немного расслабиться.

Они потанцевали еще полчаса. Ему действительно нравилось ощущать своим телом ее плавные движения. Он переместил ладонь повыше и погладил ее плечо. Сердце Бена забилось быстрее. Их губы тянулись друг к другу. Но песня подошла к концу, и голос диктора расколол намечавшуюся близость. Они отодвинулись друг от друга, внезапно смутившись. Молчание затянулось. Оба знали, что подошли к желанному событию, и теперь по-разному сожалели об упущенной возможности.

Бен направился к импровизированной постели на софе и, не раздеваясь, растянулся на сложенных покрывалах. Роберта забралась на огромное ложе для новобрачных. Глядя на высокий балдахин, она мечтательно сказала:

— Я никогда не спала на такой кровати.

Несколько минут они молча лежали в противоположных углах темной комнаты.

— Бен, почему бы тебе не перейти сюда? — наконец спросила Роберта. — Тут удобнее, чем на софе.

Он отозвался после долгой паузы.

— В кровать? А где ляжешь ты?

— Там же.

Бен приподнял голову и посмотрел на нее.

— Ты зовешь меня в свою постель?

— Точнее… на постель, — смущенно ответила она. — Это не приглашение к чему-то серьезному. Я просто немного нервничаю… И мне не помешала бы дружеская компания…

После минутного колебания Бен встал и направился к кровати с балдахином, слепо шаря в темноте руками. Он опустился на ложе, лег на хрустящую простыню и накрылся вторым одеялом. Какое-то время они тихо лежали, боясь пошевелиться. Затем Роберта повернулась к нему. Ей хотелось прикоснуться к Бену, но она испытывала ужасное смущение. Его дыхание слышалось так близко…

— Бен! — прошептала она.

— Что?

Она долго не решалась задать вопрос.

— Кто та маленькая девочка на фотографии?

Бен приподнялся на локте и посмотрел на нее. Лицо Роберты казалось бледным пятном в лунном свете. Он не знал о ее томлении, не знал, как сильно ей хотелось прильнуть к нему и ласкать его тело.

— Давай спать, — ответил он и повернулся к ней спиной.

Проснувшись около двух часов ночи, Бен обнаружил на своей груди тонкую руку Роберты. Она спала. Ее теплое тело прижималось к нему. Бен неподвижно лежал и смотрел на балдахин, любуясь игрой лунного света на шелковой ткани. Он чувствовал дыхание Роберты — удивительно нежное и спокойное. Прикосновение ее руки действовало на него необычно: наполняло какой-то электрической энергией, но в то же время было сказочно уютным. Бен расслабился, наслаждаясь ее близостью. Его глаза закрылись, и он задремал с улыбкой на губах.