После поспешного возвращения из Италии в Лондон Джереми Лонсдейл с внутренним трепетом позвонил Сеймуру Финчу, и ему назначили встречу с мистером Стоуном на половину девятого вечера того же дня.

Только сейчас, когда он сидел в кожаном кресле в библиотеке Стоуна и смотрел на горящие в камине поленья, Лонсдейла начал охватывать настоящий страх. Он ничего не мог поделать с отчаянно дрожащими руками, а левая нога, будто сама собой, заметно подергивалась. Ему требовалось чего-нибудь выпить, но Финч проводил его сюда без единого слова и ничего не предложил. Неужели они каким-то образом сумели понять, что он задумал? Эта мысль наводила на Лонсдейла ужас.

— Вы хотели меня видеть? — раздался у него за спиной голос Стоуна, мягкий и очень спокойный.

Лонсдейл вздрогнул и быстро обернулся. Вампир в длинном шелковом халате и черных брюках стоял за его креслом. Халат был распахнут, и Лонсдейл видел смуглую грудь.

— Я не думал, что вы так скоро вернетесь из Италии, Джереми. В чем причина столь неожиданного визита, который, вне всякого сомнения, доставит мне несказанное удовольствие?

— Я хочу кое-что с вами обсудить, — выпалил Лонсдейл.

Стоун медленно прошел по комнате и прислонился к каминной полке. На его губах играла улыбка, а блеск в глазах не имел никакого отношения к мерцанию огня в камине.

— Мне кажется, вы нервничаете, Джереми. Что-то случилось?

— Я пересмотрел свое решение, — заявил Лонсдейл.

— Какое решение вы имеете в виду, друг мой? — приподняв одну бровь, поинтересовался Стоун.

Лонсдейл тяжело вздохнул и без обиняков заявил:

— Сделка отменяется. Я хочу получить назад свои деньги.

Стоун молчал пару мгновений.

— Значит, вы больше не желаете войти в наше сообщество?

— Нет. Я хорошенько подумал, и, честно говоря, эта мысль приводит меня в ужас. — Лонсдейл откашлялся, изо всех сил пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Итак, если вы окажете мне любезность и переведете деньги обратно на мой личный счет, минус десять процентов комиссии, которые я с радостью заплачу, дело будет закрыто. Я счастлив, что сумел помочь вам, прибегнув к своим связям и влиянию. Надеюсь, мы сохраним дружеские отношения и, возможно, когда-нибудь станем деловыми партнерами.

Он встал и протянул Стоуну руку.

Стоун посмотрел на нее, но не сдвинулся с места.

— Мне пора, — сказал Лонсдейл решительно. — Меня ждут в Лондоне. Я уже сообщил о своем возвращении, — добавил он.

Стоун рассмеялся.

— Хотите меня предупредить, что с вами ничего не должно случиться? Ну и ну! Вы меня принимаете за чудовище?

— Я этого не говорил.

Стоун подошел к письменному столу и нажал на кнопку.

— Прошу вас, садитесь, Джереми. Я не могу отпустить вас без стаканчика на прощание.

Лонсдейл колебался, прикусил губу и демонстративно посмотрел на часы.

— Ну, если только очень быстро.

В библиотеку вошел Финч с подносом в руках, на котором стояли два бокала и бутылка шампанского «Круг». Он поставил поднос, торжественно наполнил бокалы и вышел. Стоун протянул бокал Лонсдейлу.

— За будущее, — сказал он, поднимая свой.

— За будущее, — не слишком уверенно повторил Лонсдейл, осушил свой бокал и снова собрался встать. — Это было чудесно, а теперь…

— Куда вы так торопитесь? — спокойно спросил Стоун. — Выпейте еще. Это очень хорошее шампанское, разве нет? — Он молча наполнил бокал Лонсдейла. — Видите ли, Джереми, я знал, что вы мне собирались сегодня сказать. И поэтому приготовил небольшое шоу. — Стоун достал из кармана халата пульт и направил его на резные деревянные полки для книг слева от камина. Неожиданно они скользнули в стороны, и Лонсдейл увидел громадный экран. — Мы с вами посмотрим коротенькое кино.

— У меня нет времени на кино.

— Думаю, этотфильм вам понравится, — ответил Стоун, и в глазах у него вспыхнул огонь, который заставил Лонсдейла замереть на месте.

— Полагаю, обстановка вам знакома, — сказал Стоун, когда ожил экран; предостережение на его лице уступило месту веселью.

Лонсдейл с изумлением увидел на экране себя во время празднования Хэллоуина и церемонии посвящения. Его охватил почти непереносимый ужас, когда перед глазами у него замелькали кошмарные картины той ночи: девушка, подвешенная на цепях, клинок, со свистом рассекающий шею, точно тушу на колоде мясника, и кровавый дождь, который промочил его волосы и рубашку, прилипшую к телу. И все время этой жуткой оргии камера была направлена на него.

— Остановите! — со свистом выдохнул он, чувствуя, как отчаянно, угрожающе бьется в груди сердце. — Прекратите!

Стоун направил пульт на экран, на котором замерло изображение перепачканного кровью лица Лонсдейла и белые, закатившиеся глаза в прорезях маски.

— Видите ли, Джереми, правда заключается в том, что у вас уже нетвыбора. И вы не можете отказаться от сделки. Нравится вам это или нет, вы стали членом нашей семьи.

— Под маской мог скрываться кто угодно, — с возмущением выкрикнул Лонсдейл. — Никто не докажет, что это я.

— Джереми, Джереми, вы считаете нас полными идиотами? Я вам показал всего лишь маленький отрывок. Если хотите, самые лучшие эпизоды той ночи. Мы сняли вас, когда вы направлялись к дому от своей машины с восхитительной Кейт Готорн, как вошли внутрь и надели маску. Думаю, ни у кого не возникнет сомнений, что это именно вы. Кроме того, у нас имеется запись ваших постельных развлечений с Лилит. Если меня не подводит память, там вы были без маски.

Лонсдейл сглотнул, пытаясь справиться с подкатившей тошнотой.

— Вы не сможете использовать ваши записи. Иначе вы выдадите себя и всю вашу компанию.

Стоун рассмеялся.

— Это не имеет ни малейшего значения. Нас нет, мы не существуем. И никто не может нам ничего сделать. Мы просто исчезнем. А вот вы… — Он пожал плечами. — Если мне будет позволено так выразиться, вы в полной заднице.

Лонсдейл открыл рот, собираясь ему возразить, но на самом деле что он мог сказать? Его самым банальным образом подставили. Церемония посвящения, от начала и до конца, была задумана, чтобы заманить его в ловушку. Стоун и не собирался исполнять свое обещание насчет вечной жизни и безграничной власти. Короче говоря, пути назад у него и в самом деле не было. Он без сил откинулся на спинку кресла, понимая, что потерпел поражение.

— Люди вызывают у меня стойкое отвращение, — тихо проговорил Стоун. — Но более всего мне омерзительны политики с их отталкивающим отношением к жизни. Вы меня разочаровали, Джереми. Я надеялся, что вы не такой, как другие.

— Оставьте себе деньги, — тяжело дыша, сказал Лонсдейл. — Все до единого пенни. Просто позвольте мне дальше жить своей жизнью. Пожалуйста. Я вас умоляю.

— Вашей жизнью? — Стоун улыбнулся. — Она принадлежит мне. Когда вы мне понадобитесь, вы явитесь без промедления. Вы мой и будете делать все, что я потребую, в любое время, без вопросов и колебаний. Стоит вам меня ослушаться, и все телевизионные каналы и газеты в Европе получат копию этого фильма. И тогда рабы, голосовавшие за вас, узнают правду о своем будущем лидере. — Он щелкнул пальцами. — А теперь убирайтесь с моих глаз.

Джереми Лонсдейл, спотыкаясь, вышел из библиотеки и сам отыскал дорогу до выложенного мрамором вестибюля. Выйдя на улицу, он принялся с жадностью вдыхать холодный ночной воздух. И только когда он сел за руль своего «Роллс-Ройса» и попытался вставить ключ в замок зажигания, почти ослепший от стекавшего по лицу пота, желудок Лонсдейла взбунтовался, и его вырвало прямо на собственный костюм.