Дек лежал на своей постели, свернувшись, как зародыш, и накрыв голову одеялом. «Можно ли так задохнуться до смерти?»— думал он.

Он надеялся, что можно.

Дек ничего не мог с собой поделать — перед ним вновь и вновь повторялись сцены, свидетелем которых он стал. Врачи из «Скорой помощи», стоящей на Лэвендер-Клоуз, вытаскивают носилки. Тело Кейт, накрытое белой простыней. Ее мать воет от горя. Вся проклятая улица глазеет на носилки. Половина зевак достает сотовые телефоны, готовясь сплетничать о случившемся ближайшие несколько недель. Деку отчаянно хотелось засунуть телефоны прямо в их ненавистные глотки.

Он смотрел, как носилки укладывают в кузов машины.

Девушка не шевелилась.

Потом они закрыли двери и уехали. По щекам Дека потекли слезы, он бегом бросился домой, влетел в свою комнату и рухнул на кровать, решив, что больше никогда отсюда не выйдет. Наступил конец. Конец всему.

И во всем виноват он. Если бы он не строил из себя умника и опытного сердцееда, не стал бы предлагать Кейт проклятые таблетки, а вел бы себя как обычный Дек Мэддон, она осталась бы жива.

Он пролежал целый день, раскачиваясь из стороны в сторону, рыдал в подушку, и лишь изредка ему удавалось забыться сном, дарующим короткий отдых от этой пытки.

Однако боль не мешала ему слышать доносившийся с улицы грохот проезжавших мимо машин и голоса, потом знакомое урчание двигателя материнской «Рено Клио» сразу после пяти часов, когда мать вернулась домой с работы. Миссис Джексон из двадцатого номера позвала ее с противоположной стороны улицы:

— Вы уже слышали?

Его мама вскрикнула от ужаса, когда ей рассказали новость, потом они о чем-то тихо заговорили, но слов Дек разобрать не мог. Он снова погрузился в апатию и ничего не ответил матери, когда она через пять минут зашла в спальню проведать сына.

На этот раз мама не стала его ругать за то, что он валяется на кровати в обуви. Он услышал, как дверь закрывается, потом ее тихие удаляющиеся шаги. Через некоторое время к дому подъехал «Транзит» — вернулись отец и брат Кормак. Снова голоса и непривычная тишина.

В комнате стало темно. Прошло много времени, и чувства Дека стали меняться. На место парализующей депрессии пришла белая жаркая ярость. Исчезли мысли о том, что жизнь закончилась, в нем внезапно проснулась энергия, заставив его сосредоточиться на единственной цели.

Он вскочил с кровати, выбежал из спальни и промчался мимо комнаты Кормака до конца коридора, где была распахнута дверь в спальню родителей. Дек вошел туда, и ему сразу стало стыдно, ведь он собирался совершить не самый правильный поступок. Над изголовьем родительской постели висело тяжелое бронзовое распятие. Он подошел к нему и снял, ощущая острый укол совести.

«Я беру его лишь взаймы, — подумал он. — К тому же они не слишком религиозны».

Дек взвесил распятие в руке. Подходящее оружие. Он представил себе, как встречается лицом к лицу с чудовищами. Как хватает одного из них и вонзает тупой металлический конец ему в сердце. Дек почти видел, как вампир кричит, съеживается и падает к его ногам, словно кусок сгоревшей бумаги. Растоптав пепел, он атакует следующего ублюдка. И отправляет всех в ад, где им самое место.

Засунув распятие, как кинжал, за пояс, Дек почувствовал себя неуязвимым. Охваченный дикой яростью, он помчался вниз по лестнице, перескакивая сразу через три ступеньки, и едва не столкнулся с матерью, которая поднималась наверх с чашкой чая и тарелкой печенья.

— Я думала, ты не откажешься… — начала она.

— Я хочу погулять. Мне нужно взять на время «Клио». Ладно?

Ее удивленный взгляд остановился на распятии, которое торчало у Дека из-за пояса.

— Зачем оно тебе?

— Чтобы убить вампиров.

— Что?

— Пока, ма. — Он скатился с оставшихся ступенек.

Через открытую дверь гостиной Дек увидел папу и Кормака, сидевших перед телевизором. По их вытянутым лицам он сразу понял, что они уже знают про Кейт. Кормак что-то бормотал и тряс головой, одновременно открывая банку с пивом, и пена вылилась ему на джинсы. Оба посмотрели на Дека, который бежал к входной двери.

— Ты в порядке, сынок? — с тревогой спросил папа.

Не обращая на него внимания, Дек сорвал с гвоздика у входа ключи от материнской машины.

Миссис Мэддон бежала вслед за сыном.

— Послушай меня, сейчас…

— Пока, ма.

— Лиам, поговори с ним! — крикнула она мужу. — Кормак!

Но Дек уже выскочил за дверь. Он прыгнул в «Клио», развернул машину так, что завизжали шины, и помчался по Лэвендер-Клоуз.

Он очень хорошо знал, куда направляется.