Кротовые бутанчики.

В узкой полоске леса между посевами пшеницы и берегом реки Томи, вблизи высокого Синего утеса, на маленькой полянке среди сосен покопался крот и по ходу своей подземной галереи выбросил кучки земли — кротовые бутанчики. Отсюда чудесный вид на реку и на обширные заречные дали. Я хорошо знаю это место и поэтому, наверное, запомнил бутанчики. Черные бутанчики аккуратно следовали друг за другом, обрисовывая путь подземного жителя, и четко выделялись на свежей зелени короткой травы.

Один из них был больше других. Судьбу этого большого бутанчика мне удалось проследить: я наблюдал за ним в течение четырех лет.

Рыхлая почва, из которой был сложен бутанчик, вначале никого не привлекала. Но через год на его поверхности появились маленькие кучки выброшенной земли, а из отверстий выглядывали светло-желтые головки муравьев-лазиусов. Муравьи усиленно строили подземные галереи и уже превратили кротовый бутанчик во вполне оборудованное жилище. Судя по количеству муравьев, это не был вновь зачатый муравейник. Без сомнения, лазиусы откуда-то пришли: в лесу ничто пригодное для жизни муравьев никогда не пустует.

Желтые лазиусы очень миролюбивы, и их жизнь в кротовом бутанчике ничем не нарушалась. Проведывая маленькую полянку, я заставал холмик в отличном состоянии. Казалось, община процветала. Но на следующий год лазиусов постигло несчастье. Вершинку уже подросшего холмика занял черно-рыжий прыткий муравей-формика и укоренился на ней. Он принадлежал к отчаянным врагам миролюбивых лазиусов и вел себя крайне коварно. Отвоевав часть земляного холмика, прыткий формика постепенно выживал прежних хозяев муравейника, пока не становился полноправным его владельцем. Собственно, даже не выживал, а истреблял их и первое время только ими и питался.

Участь маленьких желтых лазиусов была решена. К осени в земляном холмике никого из них уже не оставалось, весь муравейник с его многочисленными жителями был уничтожен. Прыткие же формики чувствовали себя отлично, оживленно строили галереи, охотились на насекомых, доили тлей и занимались прочими муравьиными делами. К зиме бывший бутанчик крота увеличился, стал еще более заметным.

Весна третьего года выдалась сухая и теплая. Нагретый воздух от Синего утеса струился вверх, покачивая тонкие ветки деревьев. Сохла земля, сохли на солнце и листочки, упавшие на землю еще с осени, и скручивались, тихо шурша. Горожане посещали эту живописную полянку, и она нередко служила местом веселого пикника. Кто-то по преступной халатности обронил на землю горящую спичку или незатушенную папиросу. Сухой, согретый весенним солнцем лес загорелся, пламя побежало по крутому откосу все выше и выше, пока не добралось до узкой полоски леса с маленькой полянкой. Огонь не пошел далеко, но многие кустарники и деревья пострадали. Сгорели и муравейники рыжего лесного муравья, а оставшиеся без крова жители разбрелись по обугленному лесу и принялись за строительство новых гнезд.

Прыткий формика в своем земляном убежище нисколько не пострадал от огня. Но его постигла печальная участь предшественников. Земляной холмик приглянулся рыжим муравьям, они быстро обосновались в нем, натаскали наверх палочек и хвоинок и принялись уничтожать прежних хозяев.

Обычно рыжие лесные муравьи-погорельцы заново строят себе жилище и не прибегают к такому разбою. Но на этот раз они изменили обычаю. Уж очень хорошо было убежище: земляной холмик заменял фундамент для насыпного конуса и в нем уже были готовы земляные ходы, часть которых шла глубоко в землю, представляя собою отличные зимовочные помещения. Ну, а прыткие формики, где им совладать с сильными рыжими муравьями!

Сколько времени продолжалось вытеснение хозяев из земляного холмика — не знаю. По-видимому, после безуспешной обороны жилища уцелевшие прыткие муравьи покинули его и переселились на новое место.

Быть может, на этом и закончилась бы история кротового холмика, а над ним постепенно вырос бы из хвоинок и лесных палочек добротный муравейник. Но и рыжему муравью не повезло. Слишком людным местом стала маленькая полянка, и муравейник постоянно беспокоили гуляющие. То засунут в него бутылку, то разбросают в стороны конус, то наступят ногой. Бедные муравьи не могли оправиться от бесконечных разорений, покинули полянку и ушли так далеко, что я уже не мог найти их.

Так и опустел муравейник, и стали в нем селиться только сороконожки да дождевые черви. Вскоре все заросло травою, и ничего не осталось от кротовых холмиков, кроме едва заметных бугорков.