Озабоченная крошка

В пустыне можно увидеть крошечного черного блестящего муравья. Тельце его узкое, стройное, с длинной талией из двух члеников. Один из члеников, тот, что ближе к брюшку, шире обычного и по форме несколько напоминает тривиальный рисунок сердца, что и дало повод назвать муравья кардиокондилла — «сердце-узелок».

В пустыне живет несколько видов кардиокондилл, различать которые легче всего по самкам. Он очень мал, не особенно тороплив, но всегда деловит, озабоченно снует по земле, заползая на травинки, забираясь в трещинки или под камешки. Иногда он останавливается, видимо, собирая пищу. Но узнать про его дела нелегко, уж очень мал муравей. И найти гнездо трудно. Можно часами следить за ползающим муравьем (он часто теряется из глаз) — и не добраться вместе с ним до его жилища, отчаявшись в бесполезности этого трудного занятия.

Иногда кардиокондиллы живут на холмиках гнезд других муравьев и проникают в их жилища. Трудно сказать, становятся ли они в этой обстановке тунеядцами, паразитами, подобно мышам и крысам в жилище человека. Во всяком случае, муравьи-хозяева не в силах что-либо сделать им плохого: в микроскопические ходы крошек не пробраться. Устраивают свои гнезда кардиокондиллы недалеко друг от друга и живут как бы содружественными семьями.

В одну из весенних поездок я решил во что бы то ни стало найти муравейник кардиокондиллы и познакомиться с ним поближе.

Капчагай — изумительное по красоте ущелье. Скалы красные, черные громоздятся одна над другой, а глубоко внизу, в пропасти, катит свои мутные воды река Или. В природе ликование. Землю, исстрадавшуюся в прошлые засушливые годы, не узнать. За две недели весны с нею произошло чудо: она покрылась нежной зеленой травкой, украсилась яркими желтыми и синими пятнами цветов. Всюду бродят медлительные черепахи. В небе неумолчно славят весну жаворонки. Воздух свеж, ароматен и чист. Далеко на горизонте виднеются снежные вершины Тянь-Шаня. Короткая и счастливая пора пустыни!

У высоких красных скал живописное место для бивака. Здесь оказались и кардиокондиллы. Входы трех муравейников хорошо заметны, окружены маленькими холмиками свежей земли. Казалось бы, наконец, предоставился случай познакомиться с домашней жизнью этого лилипутика. Но все три гнезда расположены по колее дороги, по которой, хотя и редко, проходят машины. Дорога же петляла среди камней и устроить на ней раскопки невозможно. Какая досада!

Через несколько дней нестерпимый зной начавшегося лета заставляет нас бежать от голых песков к далекой зеленой полоске тугаев. Помучившись на барханах, мы вскоре оказались на берегу проточки среди зарослей лоха, чингиля и ив. Здесь полянки желтели от одуванчиков, пестрели лиловыми ирисами. Не беда, что всюду слышался нудный писк комаров, зато громко распевали соловьи и удоды, несло влажной прохладой с реки, по которой мы так тосковали в сухих саксаульниках.

Здесь два мира. Один прохладный, в тени развесистой ивы, другой знойный, на открытой площадке, где нещадно печет солнце, все раскалено и обдает печным жаром. Неожиданно натыкаюсь на три, расположенные недалеко друг от друга, кучки трупов желтых тетрамориусов. Иногда в центре одной из кучек что-то шевелится и среди неподвижных голов, ног и животиков выглядывает черная блестящая головка крошки кардиокондиллы. Все три кучки мертвецов оказываются камуфляжем, маскировкой жилища лилипутиков. Представляю, сколько труда стоило перетаскать их! Видимо, посетила тетрамориусов страшная грибковая эпизоотия. А кардиокондиллы, имунные к этому муравьиному недугу, извлекли из несчастья соседей для себя пользу. Высохшие трупы тетрамориусов выглядят так «неаппетитно», что охотников на такую добычу нет, а маскировка отличная.

Много лет назад, путешествуя по степям Тувы, я встретился с подобной картиной. Там муравьи мирмики замаскировались трупами своих собратьев формика пицеа.

Все гнезда крошек кардиокондилл построены по строгому плану. Под самой «крышей» располагается обширная плоская прогревочная камера. Вглубь идет вертикальный ход, связывающий расположенные друг над другом камеры размером не больше горошины. В каждом гнезде мы нашли по нескольку миниатюрных самок. Муравьи кардиокондиллы живут содружественными муравейниками с несколькими царицами в одной семье.

Переселение муравьев-крошек

Весной 1969 года над пустынями Семиречья прошли сильные дожди, и река Или вышла из берегов, затопила желтыми мутными водами тугаи, затем вернулась в свое ложе.

На берегу реки на чистой полянке происшествие. Крошечные кардиокондиллы затеяли переселение. Видимо, старое жилище пострадало от наводнения, обветшало и ему перестали доверять. Муравьи вырыли временную норку в небольшом бугорке. Быть может, инстинкт подсказал им, что год будет необычный, слишком дождливый, с многочисленными паводками. Как всегда при смене жилища большинство муравьев заняты беготней от старого жилища к новому, то ли рассеивая последние сомнения, что выбор сделан удачно, то ли прокладывая к новому жилью пахучую дорожку, то ли осваиваясь с новым местоположением семьи. Кроме этой кажущейся бестолковой беготни, успешно продвигаются и практические дела: строятся новые залы, вытаскивается наружу земля, переносятся няньки и те, кто никогда не покидал родного крова и сам это сделать не решается.

У муравьев не столь уж много приемов переноски товарищей. Чаще всего носильщик берет ношу за челюсти, та скрючивается комочком и «чемоданчик» готов. Я приглядываюсь к кардиокондиллам и не могу понять, как они переносят друг друга, уж очень мал муравей и слишком поспешны его движения. Но вот секрет как будто разгадан. Кардиокондиллы переносят своих товарищей иначе: не перед собой, а на себе, как мешок. Природа наделила этого крохотного муравья длинным тельцем и коротенькими ногами, поэтому муравью легче переносить ношу на себе. Наверное, оттого и походка у него какая-то снующая.

Брачный лет кардиокондилл окончился недавно, и самцы уже исчезли (закончив жизненные дела, они погибают). Зато по косам всюду легко увидеть озабоченных крошечных самок. Они очень заняты, обеспокоены непривычным одиночеством в этом громадном сверкающем ярким светом мире. Как они будут устраивать свою судьбу?

Бездомной самочке проще всего, казалось бы, примкнуть к уже существующей семье, вот хотя бы к этой, занятой переселением. Здесь все поглощены суматохой, вряд ли заметят чужака. И вот одна такая самочка, покрутившись, проскальзывает в жилище. «Нашла себе приют», — порадовался я за бродяжку. У этого вида в одном муравейнике часто живут по нескольку их самок.

Проходит несколько минут и во входе в жилище появляется возбужденная толпа муравьев. Над перепутавшимися в клубок тельцами беспрестанно и энергично мелькают ножки и усики. Клубок выкатывается наружу, и теперь хорошо видно в чем дело: в самом центре клубка муравьев злосчастная самочка-неудачница. На нее со всех сторон сыпятся удары челюстями. Она же свернулась тючком, покорно принимая их. Наконец, вырвалась, убежала. Устроиться не так-то просто. В этом семействе тоже не нужны самки, своих хватает. Придется бродяжке продолжать поиски…