Муравьиные солярии

Весной в пустыне все живое радуется солнцу. Те же, кто боится его лучей, находят теплые местечки под широкими листьями трав, под камешками. Наступает пора прогрева и у муравьев. В это время все население муравейников забирается под свою теплую каменную крышу. Здесь, аккуратно сложенные штабелями, лежат яички, личинки и куколки. Сюда же приползают погреться разные прихлебатели муравьев — мелкие жучки-ощупники, жуки-стафилины, клещики и многие другие.

К вечеру, когда солнце склоняется к горизонту, смолкают жаворонки, красные тюльпаны складывают вместе лепестки, а воздух холодеет, камень все еще хранит животворную теплоту весеннего солнца. Но вот и он остывает. Рано утром, когда сизый иней опускается на землю, прикоснитесь к камню: он холоден как лед. Вот почему на ночь из-под него все уходят под землю, в самые нижние этажи жилища.

Как же обходятся те, у кого нет каменной крыши? Ведь немало муравейников устроено просто в земле и не имеет над собою никакого укрытия. Приходится строить плоские камеры под самой поверхностью земли, поближе к теплу. В них не так тепло, как под камнями, ведь земля прогревается медленнее, тем более, что крышу приходится устраивать потолще, попрочнее.

Муравьи-тапиномы устроили на траве прогревочный солярий для яичек, личинок и куколок.

Там, где весною растет трава, еще труднее. Прикрытая растениями земля прогревается медленно. Но и здесь нашли выход изобретательные муравьи. Ловчее всех оказался муравей-тапинома. Этот небольшой черный муравей любит влажную землю. Его легко узнать по строению головы: спереди между челюстями она рассечена узкой щелкой. Прогревочные камеры тапинома умудряется строить только с помощью утренней росы, когда мелкие бисеринки воды садятся на землю, повисают на травинках, цветах и унизывают каждую паутинку.

Чудесно росистое утро пустыни! Когда восходит солнце — повернитесь к нему лицом: вся пустыня горит огнями маков. Посмотрите в другую сторону, на запад: вся земля сверкает капельками росы, переливающимися радужными тонами. В пустыне роса поит многих ее обитателей. Но чуть потеплеет, раскроются цветы, запоют жаворонки, влага растворяется в сухом воздухе и он, нагретый, заструится кверху, искажая очертания горизонта.

Весной в гнездах муравья-тапиномы идет энергичное строительство. Один за другим вереницею мчатся наверх черные труженики и каждый в челюстях несет комочек земли. Выскочит наверх, бросит ношу и опять исчезнет под землею. И так без передышки весь день, с утра до вечера. Вскоре над входом в муравейник, обычно у основания густого кустика серой полыни, вырастает земляной холмик. Наступает вечер. Работа прекращается. Муравейник погружается в сон. Утром на земляной холмик падает роса и его поверхность становится чуточку влажной. А когда солнце высушивает холмик, на нем образуется корочка твердой подсохшей земли — и крыша прогревочной камеры готова. Тогда снова выскакивают из-под земли юркие муравьи и опять начинают насыпать землю на образовавшуюся крышу, выбирая ее из холмика. Так в несколько дней образуется многоэтажный дом, поддерживаемый множеством колонн из стеблей растений. Попробуйте заглянуть в такой небоскреб. Сколько там яичек, личинок и куколок! Только не стоит слишком усердствовать. Очень жаль разрушать сложную постройку, с таким трудом возведенную маленькими строителями.

Блуждающий муравей-тапинома

После долгих путешествий по пустыне радостен обратный путь к дому. Машина вырывается на асфальтовое шоссе, горы все ближе, ярче и зеленее. Вот уже видна и окраина города, антенны радиостанций, трубы предприятий.

На двадцать четвертом километре шоссе останавливаемся у небольшого ручья, бегущего в обрывистых лёссовых берегах среди кустов и небольших деревцев. Здесь перед въездом в город уничтожаем пыль и грязь как на себе, так и на машине.

Здесь я брожу в поисках насекомых. За ручейком на светлой тропинке я наткнулся на интересное. Под сухим листочком тополя, упавшего на землю, лежала кучка белых голых куколок, а вокруг нее суетились темные муравьи тапинома. Сегодня немного пасмурно. Солнце, скрытое пеленой облаков, едва заметно, жары как не бывало. Иначе нежным куколкам — любителям темных подземелий — пришлось бы плохо. Сухой листик служит перевалочной базой. Сюда поспешно мчатся откуда-то из зарослей возле ручья муравьи с другими куколками и, бросив их в кучку, торопятся обратно. Отсюда куколок другие носильщики волокут дальше, в новый склад, под кустик курчавки, а потом еще дальше, в заросли трав, в неряшливую, очевидно, временную норку под камешком. Возле куколок медленно ползают степенные крупные самки, а рядом суетятся рабочие, колотят их усиками, тянут за челюсти в общий поток переселенцев. Потолкавшись, самки продолжают путь со всеми к спасительному камешку.

Почему муравьи-тапиномы вздумали переселяться? Увидеть переселение тапином нелегко. Я встречаюсь с этим явлением только в третий раз. Нельзя упустить случай понаблюдать за муравьями. Рассматриваю муравьев через сильную лупу и среди тапином вижу самого обычного, всюду встречающегося муравья-тетрамориуса! Удивлению моему нет предела. Как могли эти два вида находиться в одной компании?

Беру большую лупу, ложусь на землю и устраиваюсь поудобнее. Еще внимательнее вглядываюсь в оживленную процессию снующих муравьев. В это время облака становятся тоньше, появляются легкие тени, потом тонкая кисея, прикрывающая солнце, разрывается, в голубые окошечки жаркие лучи льются на светлую тропинку, падают на склад нежных куколок под листиком. Муравьи приходят в смятение, мечутся, хватают своих беззащитных детей, мчатся с ними вперед к кустикам, к спасительной норке. И тогда я вижу еще более непонятное. Муравьев-тетрамориусов очень мало. Они просто так толкутся по тропинке, крутятся возле куколок. Зачем они затесались к тапиномам?

Прежде всего надо узнать, что происходит с тем жилищем, из которого тапиномы переселяются. И когда я спускаюсь к ручейку, все становится понятным. На старую обитель мирных и трудолюбивых тапином напали тетрамориусы. Их колония оказалась недалеко и, наверное, обосновалась тут недавно. Воинственные муравьи сразу большим отрядом явились к соседям. Миролюбивые и трудолюбивые тапиномы не приняли вызова и бросились переселяться.

Но удивительнее всего было то, что тетрамориусы, эти энергичные добытчики, бесстрашные охотники и неумолимые истребители врагов и соседей, жадные до всего чужого, не нападали на тапином, а только кружились у жилища, заползали в него, напоминая о себе. Некоторые даже мчались вместе с тапиномами по тропинке бегства, будто сопровождая их. Лишь кое-кто из напавших, найдя брошенную куколку, хватал ее и волок в свое жилище.

Все происходящее выглядело занятно: будто тетрамориусы, хорошо зная мирный нрав тапином, предложили хозяевам освободить насиженные места, тронуться в путешествие. Уж не потому ли тапиномы то и дело затевают переселения, не в этом ли кроется особенность их поведения, из-за которой ученые и окрестили этого муравья «блуждающим»? Удастся ли тапиномам обосноваться в норке под камнем, окажется ли место вокруг нового пристанища свободным от других муравьев и не придется ли еще много раз переселяться этим странникам с места на место?

Мне жаль блуждающих поневоле тапином и, чтобы облегчить их участь, я прикрываю листиками от жгучих лучей солнца склады их белых куколок. Интересно еще понаблюдать за насекомыми, но меня зовут: пора в путь. Наше путешествие окончилось.