Древняя истина: среди насекомых много наших врагов

Да, они не безразличны нам. На протяжении длительной истории развития цивилизации человек сталкивался с различными проявлениями деятельности насекомых и прежде всего — с тем, что они наносили ему определенный вред. Чтобы бороться со злом, надо знать его источник. И человек приложил немало усилий, чтобы из великого мира шестиногих особо выделять насекомых-врагов. Теперь многих из них мы знаем в лицо! Так кто же они?

…Вспоминается жаркий летний день в одном из небольших пристанционных поселков. Неожиданно раздались выстрелы, паровозные гудки, удары о железо, крики людей. Залаяли собаки, громко и протяжно закричали ослы…

А случилось то, чего больше всего опасались жители поселка: ярким солнечным днем появилась на синем небе туча саранчи. Стая быстро опустилась на огороды, и вскоре от растений ничего не осталось, кроме жалких пеньков. Урожай пропал…

Азиатская саранча, марокканская саранча и другие виды стадных кобылок, периодически появляясь массами, разоряют посевы. В древние времена из-за нашествия саранчи погибло немало людей от голода и сопутствующих ему болезней. Кое-где в странах Южной Азии и Африки периодически все еще свирепствует этот враг земледелия. Так, в 1958 году саранча, залетев в Эфиопию, уничтожила посевы, которые могли дать урожай 167 тысяч тонн, и обрекла многих людей на голод. «Летит голод», — говорят африканцы, услышав шум надвигающейся тучи саранчи.

В большой стае саранчи, если бы всю можно было положить на весы, несколько тонн. Одна тонна этих прожорливых кобылок съедает урожай, которым можно прокормить 10 слонов, 25 верблюдов или 250 человек в течение года.

Человек зачислил саранчу в стан своих врагов, как стал заниматься земледелием. Один из библейских пророков так описывает налет саранчи: «Перед ними пожирает огонь, а за ними жалит пламя; перед ними земля как сад эдемский, а позади них бушует опустошенная степь, и никому не будет спасения от них. Вид их, как вид коней, и скачут они как всадники… Скачут по вершинам гор, как бы со стуком колесниц, как бы с треском огненного пламени, пожирающего солому. При виде их трепещут народы».

Страдали от саранчи и сельскохозяйственные угодья дореволюционной России. Об этом сохранилось много документов, отчетов. Приведу, например, один эпизод из воспоминаний Н. М. Еронкиной[3]Знание — сила, 1968, № 9, с. 37–42.
связанный, как ни странно, с А. С. Пушкиным. Во время ссылки в Одессе поэт работал в канцелярии графа Воронцова. И вот А. С. Пушкину ради порядка дали служебное поручение — отправили на обследование одного из районов, пострадавших от саранчи. Возвратясь из командировки, поэт написал очень лаконичный отчет:

Начальство было возмущено и собралось дать нагоняй поэту. Но прежде чем это сделать, Воронцов засел за чтение других отчетов, длинных, скучных, с таблицами, вычислениями и… вскоре убедился: да, все, действительно, сводилось к простому «Саранча летела, села, все съела и улетела». Это было в 1824 году.

С. В. Мараков в книге «В джунглях Прибалхашья» так описывает нашествие саранчи, которое он наблюдал в низовьях реки Или: «В конце июля пешая саранча начинает двигаться огромными полчищами (кулигами), занимающими иногда полосу шириной в несколько сот метров. В кулиге слой двигающихся насекомых достигает 5–10 сантиметров. Когда пешая саранча переправилась через р. Или, она плыла сплошной массой и так шумела, точно на реке был крупный порог. В середине июля саранча начинает подниматься на крыло, а к концу этого месяца она вся становится летной. В это время ее огромные стаи при перелетах днем закрывают солнце, а ночью луну. Опустившись на заросли тростника, саранча садится так густо, что на каждом стебле бывает по 3–20 насекомых. Обычно летная саранча днем кормится в займищах тростника, на закате же солнца поднимается и летит до наступления темноты, а часто и в первую половину ночи; в это время в небе слышен сильный шум.

Пока саранча еще пешая, свиньи собираются к местам ее концентрации, а позднее стадами идут за ее кулигами, поедая этих насекомых в большом количестве. Далеко слышно, как кабаны, кормящиеся саранчой, „чавкают“»[4]Мараков С. В. В джунглях Прибалхашья. М.; Наука, 1969.
.

Убытки, которые ежегодно наносила саранча посевам в дореволюционной России, оценивались более чем в 2 миллиарда рублей, ею уничтожалось до 10 процентов полевых культур, до 20 — овощных и 40 — садовых.

В литературе встречаются сведения, судя по которым вообще вредные насекомые и сейчас в мире уничтожают амбарного зерна столько, сколько хватило бы на прокорм 200 миллионов человек. Мировые запасы зерна несут урон от амбарных вредителей на 10 процентов, что равно примерно 50 миллионам тонн. По данным продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН, в наше время вредители и болезни уничтожают 20 процентов урожая сельскохозяйственных культур. Практически доказано, что насекомые могут снизить потенциальный урожай кукурузы на 37 процентов, картофеля — на 40, хлопчатника — на 41 процент.

В нашей стране проблема борьбы с саранчой давно решена, и эти насекомые уже более не страшны. Но посевы гибнут от полчищ других вредителей: картофельный жук, гессенский комарик, шведская мушка, озимый червь, зерновая совка… Страдает от насекомых и наш зеленый друг — лес. Иногда из-за нашествий бабочки монашенки, зимней пяденицы, непарного и сибирского шелкопрядов и подобных им неприятелей на громадных площадях стоят без листьев, как опаленные огнем, жалкие деревья и медленно погибают.

Но враги человека среди насекомых не всегда действуют против него так открыто и сообща. Есть среди них коварные, которые крадут добро тайно, понемногу. Так, незаметно пропадает часть урожая, выращиваемого в трудных условиях рискованного земледелия в зонах, в которых расположена большая часть пашни нашей страны. Один энтомолог, который четко представляет себе картину скрытой от глаз работы насекомых-врагов, пессимистично воскликнул: «Увы, человек собирает ту часть урожая, которую ему оставляют насекомые!»

Но враждебная человеку деятельность насекомых не ограничивается их воздействием на растения. Они наносят огромный вред и животноводству, а также здоровью людей.

Есть, например, страшный недруг — громадный легион кровопийц, от которых еще в прошлом веке не знали спасения. Особенно много кровососов в отряде двукрылых — Диптера, четвертого по величине отряда насекомых после Жуков, Бабочек и Клопов. Многочисленные комары, мошки, слепни, мокрецы всюду сопровождают человека. Своими укусами они отравляют его существование.

Эти насекомые обладают способностями безошибочно находить свою жертву. Большинство кровососущих улавливают ничтожную разницу в температуре тела жертвы и окружающего воздуха при помощи чувствительных усиков. Например, постельный клоп обнаруживает объект своего нападения, который даже менее одного градуса теплее окружающей среды, и устремляется к нему.

Особенно сильно отравляет существование человека комариная напасть. Иногда комаров бывает так много, что человек вынужден переселяться в другое место, спасаясь от них. Ботаник П. С. Массагетов, описавший свое путешествие на лошади от Семипалатинска до Ташкента в двадцатые годы нашего столетия, так рассказывает о своей встрече с комарами: «Вдруг в соседнем заросшем камышом мелком озерке лениво закричали лягушки. И как будто это был сигнал к атаке — на нас накинулись комары. С каждой минутой их рать возрастала. Это была какая-то свежая, полная сил генерация мелких рыжих кровопийц. Они нападали бесшумно, без предупредительного своего знаменитого „з-з-з“. Гнедой отчаянно хлестал хвостом, мотая головой, просыпая овес. Невероятный, невиданно зловредный комар! Сибирский перед ним — скромный, конфузливый, даже предупредительный юноша. Местность сразу потеряла свою привлекательность».

Английский энтомолог Л. Дж. Милн писал, что «…существуют люди, предрасположенные к укусам паразитов, которые привлекают к себе клещей, блох, комаров и других насекомых. Такой человек, излучающий тепло, во время вечерней прогулки с товарищем будет привлекать целое облако комаров — отличительная черта, которую редко умеют ценить. Насекомые начинают кусать его, а жертва принимается бить их и своими ударами еще больше поднимает свою и без того высокую температуру тела. Все больше и больше комаров слетаются к месту происшествия. За все это время ни одно насекомое не обеспокоило (хладнокровного) спутника жертвы, и он, естественно, удивлен поднявшейся суетой. Он даже может не поверить, что вокруг летают комары, если ему не показать их раздавленные тельца. Такие люди вообще привлекают мало паразитов, даже когда гуляют одни. Но если их лихорадит или после непродолжительного бега повысилась температура кожи, они тоже становятся предрасположенными к укусам паразитов».

От кровососущих насекомых худеет скот и уменьшается надой молока. Но и это еще не все. Комары рода Анофелес заражают человека малярией, которая еще в прошлом веке ежегодно губила едва ли не десятую часть населения земного шара. Вспышки малярии происходили и в первой половине XX столетия. В трудные послереволюционные годы такие случаи имели место и в нашей стране. Так, в 1923 году в РСФСР переболело 12,5 миллиона человек.

Вообще человек испокон веков вынужден был искать защиту от комаров. Индейцы одной из провинций Панамы и сейчас гораздо меньше боятся оказаться видимой приманкой для ос и слепней, чем стать жертвой комаров. Они окрашивают свою светлую кожу в темный цвет, объясняя это тем, что тогда тела их сливаются с полумраком джунглей, на них нападает меньше насекомых. В Мангазее, русском остроге, основанном в 1601 году на севере Западной Сибири, нашли амфоры с кусочком темного вещества, который оказался тряпицей, пропитанной дегтем. Можно предположить, что люди, жившие там, знали, что деготь отпугивает комаров.

О губительной силе этого вещества для комаров написано в старинном англо-русском словаре англичанина Ричарда Джеймса. Он дал любопытное толкование слова «деготь»: этим веществом на севере Руси косцы пропитывали платки и надевали их на голову, отгоняя комаров.

Русский писатель Д. Н. Мамин-Сибиряк в одном из своих рассказов упоминает, что жители Сибири спасались от комаров, набрасывая на головы рыболовные сети, пропитанные дегтем.

Впрочем, наука не обошла подмеченные в народе антикомариные свойства вещества. Впоследствии академик Е. Н. Павловский предложил специальные сетки, пропитываемые не только дегтем, но и лизолом, креозотом и другими пахучими веществами, которые рекомендовал набрасывать на голову во время нападения комаров.

Кроме комаров и оводов, которые не раз вгоняли в отчаяние многих путешественников, не менее отвратительны такие спутники человека, как клопы, блохи, вши, тараканы и мухи. В прошлом веке эти насекомые досаждали людям особенно в периоды войн, голода. В записках путешественников мы находим строки, в которых отмечается их пагубная сила — насекомые, размножаясь в больших количествах, приносили беду народам, распространяя страшные болезни.

Петербургский журналист Скальковский, много ездивший по России, предупреждал А. П. Чехова, отправлявшегося на Сахалин, больше всего бояться клопов. Судя по описаниям мук ночлежников, которые великий писатель оставил в своих рассказах, он сам их пережил не раз. Не исключено, что Скальковский давал А. П. Чехову не праздный совет. Сам он, конечно, испытывал беспокойство от клопов, иначе чем объяснить, что в своем завещании он предусмотрел специальную сумму на изобретение средства для борьбы с этими кровопийцами!

Сохранились в литературе сведения о том, что сибиряки боролись с клопами еще одним способом — зимой время от времени не топили печи, от холода в избе насекомые гибли.

Очень интересное сообщение о каком-то насекомом паразите в Бразилии приводит английский путешественник Фосетт в книге «Незаконченное путешествие»: «Нашим бичом были личинки каких-то мух или оводов „сутуту“, которые вылуплялись из яиц, отложенных на одежду, и немедленно проникали под кожу. Этих маленьких извергов нельзя было извлечь до тех пор, пока не созреют болячки, которые они образуют, но даже тогда требуется немалое искусство, чтобы вытащить их, так как потревоженные, они сейчас же вцепляются в тело своими острыми челюстями. Иногда помогает сок табака, но вводя его под кожу, можно вызвать заражение крови. Позже мы узнали, что у индейцев есть свои способы избавления от сутуту. Они производят языком какой-то удивительный свистящий звук, и личинка тот час же высовывает свою головку из сделанного ею гнезда. Болячку быстро сдавливают и непрошеный пришелец выскакивает. Доктору такой способ лечения показался смахивающим на черную магию, но после того, как мы избавились таким образом от мучений, причиняемых этой нечистью, он позволил лечить себя тем же методом».

Особенно великое множество насекомых в тропиках, здесь для них — настоящий рай. Фосетт делится таким впечатлением от путешествия по Бразилии: «Писать очень трудно из-за мириадов мух, которые не дают покоя с утра и до вечера, а иногда и всю ночь. Особенно одолевают самые крошечные мухи, меньше булавочной головки, почти невидимые, но кусающие как комары. Их тучи никогда не редеют. Мучения усугубляют миллионы пчел и тьма других насекомых. Жалящие чудовища облепляют руки и сводят с ума».

В Африке от мух цеце, которые заражают тяжелой сонной болезнью, ежегодно погибало много животных и людей. Про это насекомое известно, что оно способно прокусывать своими необычайно мощными хоботками кожу буйволов, больших антилоп и даже гиппопотамов. Человек ощущает укус цеце точно укол горячей иглой, причем она прокусывает довольно толстый слой одежды. Эту муху местные жители считают проклятием Африки. Она заражает лошадей, скот и людей, вызывает серьезные, часто смертельные заболевания. Правда, отдельные виды диких зверей приобрели иммунитет к укусам цеце. Людям же приходится покидать насиженные места.

Блохи — переносчики опаснейшей болезни — чумы. Именно блохи передавали микробы болезни от грызунов человеку, после чего эта страшная болезнь, принимая легочную форму, распространялась по всему земному шару с неимоверной быстротой, унося миллионы человеческих жизней.

Сколько бед приносят назойливые домашние мухи, прижившиеся к человеку, каких только микробов они не переносят на своих мохнатых ногах! В их кишечнике, как подсчитали ученые, может находиться до 33 миллионов микроорганизмов, а на теле и на ногах — еще 500 миллионов. Это весьма несимпатичное насекомое — опасный переносчик заразных болезней, от которых чаще всего страдают дети.

Талантливый художник, ученый, публицист Н. Н. Рерих, путешествовавший в Центральной Азии, в ряд ненавистных насекомых вместе с мухами, москитами и блохами ставил и уховерток, называя их дарами кошмара. Это своеобразное насекомое, путешествуя ночью, бесцеремонно забирается на спящего человека, проникает в слуховой проход, принимая его за спасительное убежище на день. Не случайно это насекомое у разных народов получило название «уховертка».

Немало страданий причинил человеку такой паразит, как вошь. Прежде, не зная биологии этого насекомого и цикла его развития, человек был беспомощным перед ним. От него терпели невзгоды и цари, и простолюдины. Царь Ирод, по библейскому преданию, приказавший убить всех младенцев, когда в народе прошел слух о рождении Христа, якобы погиб от вшей. В средние века вошь считалась настолько неизбежным спутником человека, что в аристократическом обществе не было зазорным на приемах заниматься их ловлей.

Это насекомое опасно тем, что, быстро размножаясь, переносит заразные болезни. Из старинных источников известно, например, название болезни — колтук, вызываемой вшами. От многочисленных укусов волосы на голове склеивались, образуя плотный и зловонный шлем. Этот паразит — переносчик сыпного и возвратного тифа. За всю историю человечество пережило много эпидемий этих болезней. Можно привести немало фактов, но, как говорится, не будем далеко ходить. В годы гражданской войны от сыпного и возвратного тифа в России погибло гораздо больше людей, чем на полях сражений.

К счастью, за короткий срок наука ушла далеко вперед. Человек научился бороться с этим паразитом. Все, что касается его, изучено, а ведь еще в начале нашего века среди большинства людей бытовало мнение, что невозможно избавиться полностью от вшей, так как они «рождаются самим человеком и вылезают из его кожи…»

Конечно, в тяжелые годы Великой Отечественной войны этот паразит пытался вредить людям. Но все же уже не было случаев сыпного и возвратного тифа, а одной из главных задач санитарной службы Советской Армии было зорко следить за тем, чтобы в подразделениях не завелся этот потайной неприятель.

Природное равновесие… Мы уже говорили о том, что численность отдельных видов насекомых иногда падает, а иногда поднимается вверх, и причин тут много. Но вот появление в большом количестве паразита, считавшегося изгнанным из цивилизованного общества, совсем недавно, в конце 70-х годов, в Дании несколько озадачивает. Немецкий журнал «Дер Шпигель» в заметке «Что-то вшивое», появившийся в 1976 году, недоумевал: «Педикулус хуманус капитис, то есть головная вошь, организовала атаку на народ, считавшийся особенно причастным к гигиене — на датчан».

Копенгагенская газета «Берлинчеке Тиденде» описала это как явление из ряда вон выходящее, не дав, в сущности, компетентного объяснения случившемуся: «У нас бытует мнение, что вши и блохи — это вещь далекого прошлого».

Если оглянуться немного назад, то последнее нашествие кровопийцев на Данию прекратилось сразу же с окончанием второй мировой войны. Естественно, появление паразитов в начале 1975 года стало сенсацией.

Первыми пострадали школьники. Через небольшой промежуток времени значительная часть школ страны объявила тревогу. Одна школа в предместье Копенгагена отослала тридцать своих учеников домой, потому что они невыносимо пахли дезинфекционными средствами. Дети после того занимались дома, а задания получали по телефону. Руководство школы велело сжечь все диваны, стоявшие в общественных комнатах.

В самом Копенгагене вши появились за небольшой период времени сразу во многих школах. Вши были обнаружены более чем у половины учащихся «Джон-Ф.-Кеннеди-скул», где обучается около тысячи детей. Все они вместе с учителями были направлены на санобработку. Родители, братья и сестры этих учеников были подвергнуты подобной же процедуре. Срочно была выпущена брошюра, в которой подробно описывалось, как можно предохранить себя от вшей.

А между тем вши продвигались уже в западные районы Швеции. В городе Гетеборге комитет здравоохранения призвал все население к борьбе со вшами. Гетеборгские парикмахеры откликнулись на этот призыв как первые добровольцы. Они обещали бесплатно помыть голову каждому посетителю (естественно, если он сначала пострижется).

О том, откуда взялась эта беда, датчане только гадают. Газетные столбцы рады были обвинить в беде тридцать пять тысяч «нечистых заграничных рабочих и их детей», но подозрение пало и на датскую молодежь. Датское министерство здравоохранения считает, что вши были заведены модной молодежью в их косматых головах…

Битва датчан со вшами еще далеко не выиграна. Недавно в копенгагенской газете «Политикен» появился заголовок через все семь столбцов: «100 000 датчан имеют вшей в голове».

Вши — гадкие, противные насекомые, вызывающие отвращение у современного культурного человека. Казалось бы, какую из них можно извлечь пользу? Никакой, ответим мы. Но в истории многих первобытных народов можно найти оправдательные слова в адрес этих насекомых. Так, родные заболевшего и знахари считали, что присутствие вшей — доказательство здоровья человека. Ребенка или старика признавали здоровым, если в их головах водятся вши. Пожалуй, древние люди заметили, что эти насекомые ищут нового хозяина, если у старого начался жар, поднялась температура тела. Покидают они его, как только температура тела начинает падать ниже нормы. Видимо, паразиты человека обладают отличнейшими термометрами. Не случайно блохи тотчас же покидают крыс, больных чумой, а переходя на здоровых крыс, в том числе и случайно на человека, они способствуют распространению этой смертельной болезни…

Есть еще одна неприятная категория насекомых — те, кто обладает ядом. Это — осы и пчелы. Ужаление обитающей в лесах нашей страны крупной осы — шершня — очень болезненно, особенно для ребенка. Больно жалят пчелы. Их яд опасен для тех, кто восприимчив к нему, или для тех, на кого они обрушиваются сразу большой массой. Известно немало случаев, когда взрослые люди погибали только от ужаления одной пчелы. В ряде тропических стран населению достается от диких пчел. В Северо-Западной Индии, например, дикий уголок тропической природы на берегах реки Нарбада ученые даже назвали «полюсом биологической недоступности»: там обитают несметные полчища диких пчел. Ужаление одной протекает очень болезненно, ранка долго не заживает, а несколько пчел могут зажалить человека до смерти. Ученые собираются проникнуть сюда, облачившись в специальные скафандры, похожие на одежду космонавтов, чтобы изучить жизнь этих пчел.

Интересное сообщение было опубликовано в газете «Неделя» 21 мая 1973 года. Американский журнал «Тайм» обратился с призывом: объединить усилия латино-американских стран и США против… пчел. И вот почему. В 1956 году бразильский генетик Уорвик Керр решил вывести новую породу пчел, которая давала бы больше меда. Для этого хотел добиться сочетания лучших свойств высокопродуктивных, но невероятно агрессивных африканских пчел со свойствами мирных, однако менее продуктивных европейских. Гибридизация еще не была закончена, как 26 роев случайно вылетели, скрестились с местными пчелами и стали быстро распространяться. Они приобрели как раз те свойства, которых пытался избежать Керр: не унаследовали ни одной добропорядочной черты европейских пчел, но сохранили норов и агрессивность, а также страсть к бродяжничеству африканских.

В результате, по данным Национальной академии наук и Национального комитета исследований США, эти «гибриды» заняли территорию от пампасов Аргентины до амазонских тропических лесов. Миллионы их продвигаются на север — примерно на двести миль (320 км) в год, — уничтожая на своем пути колонии пассивных местных пчел, жаля всякое неосторожное животное и даже человека. Если пчелы будут распространяться с такой скоростью и впредь, то в ближайшие десять лет они завоюют всю Южную и вторгнутся в Центральную Америку. Бразильские пчелы работают производительнее местных — даже в небольшой дождь и после наступления темноты. Но они грабят улья чужих и часто оставляют свои, чтобы основать колонии в лесах. Раздраженные работающими неподалеку сельскохозяйственными машинами бразильские пчелы вырабатывают гормон, который посылает их в атаку на любой движущийся объект.

Чтобы предотвратить дальнейшее продвижение бразильских пчел, в докладе Национальной академии наук США предлагается создание антипчелиной «линии Мажино» в самом узком месте перешейка Центральной Америки. Предполагается вывести новый вид пчел — неагрессивный, без охоты к перемене мест и с равными производительными качествами, который, скрестясь с бразильскими, воздвигнет «генетический барьер», способный умиротворить последних.

О знаменитых своей злобностью африканских пчелах часто сообщают газеты. В одной из таких заметок, опубликованных в газете «Известия» в декабре 1977 года под названием «Пчелиный налет», сообщалось, что пчелы из Западной Кении, считающиеся здесь самыми злыми, еще раз подтвердили свою сущность. Нормальная жизнь одного из районов города Какамега была полностью парализована налетом бродячего роя. С особой яростью пчелы обрушились на находившееся поблизости почтовое отделение. Его служащие вынуждены были оставить свои рабочие места и искать укрытия во внутренних помещениях. Многолюдная площадь перед зданием почты опустела в считанные минуты. Утихомирить разбушевавшийся рой удалось лишь местной пожарной команде. Несколько человек — жертвы пчелиного налета — были доставлены в больницу. В числе пострадавших и корреспондент Кенийского информационного агентства, который в поисках сенсаций одним из первых бросился к месту происшествия.

В другой газетной заметке, опубликованной в «Комсомольской правде» 3 марта 1973 года, сообщалось про тех же злополучных африканских пчел, по недальновидности человека перевезенных в Южную Америку: «8 часов утра. Солнце безжалостно печет сухие кустарники Камосина, местечка в северо-восточном бразильском штате Сеара. Заспанный крестьянин начинает свою ежедневную работу: запускает свой небольшой бензиновый мотор. Старый мотор чихает, дребезжит. Сам того не подозревая, Жоаким Араужу дос Сантос подписал себе приговор. Вибрация мотора привела насекомых в бешенство. Разъяренный рой взлетел в воздух и, как черная туча, обрушился на крестьянина.

Два мула, собака и сам хозяин, погибли. В отчетном докладе полиции отмечается: „Речь идет о новом нападении африканских пчел“.

…Африканские пчелы погубили около тридцати человек, десятки домашних животных. Эти насекомые могут пролетать до трех тысяч километров за год, уничтожая на своем пути целые колонии мирных пчел».

Среди наземных тружеников поля и леса — муравьев — тоже есть виды, немало досаждающие человеку. Особенно славятся кочующие муравьи тропических лесов. На своем пути они пожирают все доступное их челюстям, могут досмерти зажалить крупное животное и человека. Об этих наводящих страх своими свирепыми полчищами муравьях написано немало. Приведем лишь одну коротенькую выдержку из статьи советского геолога В. Елисеева, побывавшего в Конго: «Неожиданно среди вечерней тишины раздались испуганные крики конголезцев: „Фурми, фурми, боку!“ (муравьи, муравьи, много!). С электрическими фонарями мы бежим на голоса и ужасаемся: на лагерь наступает черная копошащаяся масса полосой около 6 метров. Муравьи уже успели занять те хижины, которые были ближе к лесу. До нашей хижины остается 6–7 метров, надо что-то делать! Бросаем перед муравьиной ордой раскаленные угли, дрова, обливаем керосином и зажигаем. Но муравьи находят обходные пути и продолжают атаку! Разводим хлорамин, поливаем им землю, посыпаем ее дустом… Борьба идет уже часа полтора. Наконец, муравьи отступают, исчезают внезапно и бесследно. А мы долго не можем заснуть, опасаясь нового нападения».

Много людей погибло от насекомых. По данным английской статистики, только в одной Индии от болезней, передаваемых ими, совсем недавно ежегодно умирало около 1,6 миллиона человек.

Когда-то люди, беспомощные перед бедами, которые несли с собой насекомые, смотрели на своих врагов со страхом и суеверием, принимали их нашествия как кару от разгневанного бога. Сейчас соотношение сил изменилось. У нас в стране истребили саранчу, побороли малярию, не страшны нам чума и сыпной тиф. Но в некоторых странах все еще висит призрак опасности нашествия насекомых, появления этих заболеваний. И если вспомнить старые обиды на вредных насекомых да присмотреться повнимательней к тем, которые и сейчас портят наш урожай, леса и луга, пищевые запасы, то до полного благополучия и гармонии в связи человек — насекомое далеко. Предстоит многое изучить и понять: почему так нескладно порой сталкиваются интересы человека и насекомого и, может быть, удастся многое изменить в лучшую сторону.

Парадокс: враги оказываются друзьями

После перечня бед, причиняемых насекомыми, кто поверит, что есть среди них и наши друзья? Есть — и немало хороших.

Ученые скрупулезно подсчитали, что насекомые-вредители составляют всего лишь одну сотую процента видов этой группы. Остальные виды или безразличны нам (хотя, может быть, многие полезны, а мы не знаем), или наши настоящие друзья. Впрочем, относительны категории «полезности» и «вредности», и часто они искусственно созданы нами же применительно к своей жизни. С учетом такого подхода нет парадокса в том, что какие-то «свирепые» насекомые, являясь врагами других насекомых, тем самым оказывают услугу именно нам. А лучше сказать так: в природе нет ничего ни вредного, ни полезного. Шестиногие обитатели планеты приносят много пользы человеку. Только о ней, об этой пользе, мы мало порой знаем и поэтому не догадываемся.

Забудем же обиды, нанесенные нашими врагами, и поговорим о насекомых-друзьях. Тем более, что о них так мало написано в книгах.

Как уже отмечено, при очень большой плодовитости насекомые сами регулируют свою численность. Система этого уравновешивания, издревле существующая, очень тонка, сложна, она постоянно царит в природе и поддерживает определенный, хотя и не совсем устойчивый порядок. Правда, он иногда нарушается, и тогда то или иное насекомое или исчезает, уничтоженное своими врагами, или, наоборот, освобожденное от них, размножается в массе.

Часть насекомых избрала хищнический образ жизни. Многочисленные стрекозы ежегодно вылетают из водоемов и набрасываются на мелких летающих насекомых. Сколько они уничтожают комаров! В крае озер — Барабинских степях — очень много комаров, но немало и стрекоз. Иногда в комариные годы жители даже запаздывают с полевыми работами, ожидая появления своих избавителей — стрекоз.

Малоподвижные, странные по внешности, с каким-то особенно таинственным выражением богомолы терпеливо сидят среди растительности, ожидая разнообразную добычу, и истребляют ее в большом количестве. Некоторые кузнечики отрешились от растительной пищи и стали, как и богомолы, хищниками. Объявились прожорливые хищники и среди клопов. А некоторые крохотные трипсы тоже превратились в охотников и уничтожают вредных мелких насекомых.

Немало хищников среди жуков. Все семейство жужелиц — отъявленные разбойники, истребители разнообразнейших насекомых. Легкие в полете жуки скакуны не отстают от своих родственников. А всем известные яркими одеждами жуки коровки сдерживают размножение опаснейших и плодовитейших тлей, щитовок, червецов. И кто знает, что произошло бы, если бы не эти наши маленькие друзья!

Целый отряд Сетчатокрылых — муравьиные львы, златоглазки, аскалафы и мантиспы — хищники и истребители различных насекомых. Даже среди гусениц бабочек есть несколько видов, ведущих плотоядный образ жизни.

Но самое первое место среди хищников заняли муравьи — и не из-за прожорливости, а благодаря своей величайшей многочисленности. Где только они не живут, кто только их не знает! Нам особенно полезны муравьи, обитающие в так называемых муравьиных кучах в лесах и степях. Это — первейшие защитники деревьев и урожая. Они постоянно тащат к себе в гнезда свои жертвы — насекомых, среди которых подавляющее большинство вредных. Там, где много муравьев, лес надежно защищен от врагов.

Но насекомых-хищников, как бы много их не было, нельзя сравнить по их истребительной деятельности с насекомыми-паразитами (мухи тахины, горбатки и особенно мелкие перепончатокрылые — ихневмониды, бракониды и хальциды). Одни из них откладывают яички в тело насекомых-хозяев, а из яичек вскоре выходят личинки. Уничтожив свою жертву, они становятся взрослыми, и, следуя примеру родителей, откладывают яички в тела новых жертв. Другие прикрепляют яички к поверхности тела жертвы, а вышедшая личинка пробирается сама в тело обреченного на гибель насекомого. Третьи кладут многочисленные яички на поверхность листьев, которыми питаются насекомые, и те проглатывают вместе с пищей своего смертельного врага.

Громадная армия этих паразитов держит под своим контролем весь многоликий мир насекомых. Ни птицы, ни звери не уничтожают столько насекомых, сколько сами насекомые-паразиты. Даже климатические условия не оказывают на их численность такого большого влияния — она зависит почти исключительно от насекомых-наездников, которых очень много! Кого только не заражают наездники своими яичками! Даже такие, как клещи — паразиты многих животных, а также пухоеды — паразиты птиц, не гарантированы от нападения наездников. И лишь бактерии, вирусы и грибки, вызывающие заразные болезни, иногда могут соперничать с ними в этой неугасаемой жестокой борьбе. Давно уже установлено, что благополучие более восьмидесяти процентов насекомых зависит от деятельности наездников. Особенно в большом количестве они уничтожают массовых насекомых, которых сильнее всего опасается человек и от которых жестоко страдают полезные растения. Например, тли, размножающиеся с колоссальной быстротой, имеют много врагов среди перепончатокрылых, жуков и двукрылых. По выражению одного из натуралистов прошлого столетия, «мать-природа посеяла тлей на потребу целой массы других насекомых».

На одном из отъявленных врагов леса — сосновом шелкопряде — паразитирует 13 видов мух, 60 видов наездников, его поедают жужелица-краснотел, муравьи. У другого врага леса — непарного шелкопряда — известно около 50 видов наездников, 30 видов мух тахин, он гибнет и от заразных болезней. Третьего врага леса — златогузку — истребляют 18 видов тахин и 24 наездников. На пилильщиках Диприон, тоже вредителях леса, паразитирует более 100 видов наездников.

Подобных примеров можно привести немало.

В деятельности насекомых-паразитов царит строгий порядок. Каждый вид паразита заражает близкие виды насекомых-хозяев. Паразиты умеют отличать зараженного насекомого-хозяина от незараженного, а у тех, кто не постиг этого искусства, личинки, оказавшиеся внутри хозяина, уничтожают друг друга до тех пор, пока не останется самая сильная. Образ жизни насекомых-паразитов точно соответствует образу жизни своих насекомых-хозяев. И довольно часто между врагом и его жертвой складываются сложные отношения. И я покажу это на примере жизни тамарисковой моли и наездника.

…Тамариск — полудерево, полукустарник. Своеобразные мелкие, похожие на хвою листья, и красивые нежные розовые цветы придают ему привлекательный вид. Но самое главное достоинство тамариска — в его отличной солеустойчивости, благодаря которой он легко уживается в пустынях.

На тамариске я давно заметил галлы. Они располагались на ветках и очень сильно угнетали растение. Особенно их было много на деревьях долины реки Или, в среднем ее течении. Ехать туда не особенно долго.

…Солнце чуть клонится к горизонту, но пустыня еще пышет зноем, а в лицо ударяет горячий сухой ветер. Незаметно машина спускается к реке. Тут, среди зелени, особенно сильно ощущается своеобразный запах буйной растительности.

Я останавливаю машину и слышу знакомое пение кукушки. И таким странным кажется этот звук здесь, вблизи суровых гор Чулак и опаленных зноем пустынных берегов реки. Потом до слуха доносится из густых ветвей лоха тихое воркование миниатюрных горлиц. На тамариске распевает овсянка, из тростников раздается квакающая песня камышовки. На сухой вершине дерева, раскачивая длинным хвостом, скрипит сорока…

Густая рощица тамарисков, тенистая и прохладная, подступает к самому берегу. После первого же осмотра вижу: растения сильно угнетены, поражены болезненными наростами — галлами. Уродливые узловатые вздутия покрывают все ветки. Кое-где их так много, что пораженное дерево принимает необычную внешность. Кроме того, видно, как сильно пораженные в прошлом году растения в этом году усыхают, не выдерживают нападения своего врага.

Кто же враг тамариска?

Набрав ворох ветвей с галлами, на биваке приступаю к долгому и кропотливому исследованию: разрезаю галлы вдоль, поперек. Десятки, сотни, едва ли не тысячи… Сидеть на корточках и, орудуя ножом, без конца резать и резать хрупкие ветки кустарника не скучно, хотя внешне работа однообразна. В каждом галле есть что-нибудь новое, интересное, а то и загадочное.

Галл — шарообразное или веретеновидное утолщение веточки тамариска. Стенки галла тверды и толсты. В галле находится полость с чуть рыхлой зеленой поверхностью и белая червеобразная личинка. У нее блестящая коричневая головка с хорошо развитыми челюстями и три пары ног. Это — гусеница бабочки.

Чем же она питается в своей темнице?

Гусеница грызет рыхлую зеленоватую древесину стенок галла, и это ее единственная пища в заключении. Тут же внизу полости лежит скопление мелких коричневых комочков — испражнения гусеницы.

Сейчас, в конце августа, гусеничка занята тем, что прогрызает в стенке верхней части галла просторный выход наружу, но не доводит его до конца, а заканчивает под самой тонкой кожицей коры тамариска. Дверь в галл должна оставаться закрытой до того момента, пока из куколки не выйдет бабочка. Какая же она будет — неизвестно. Еще плохо изучены личинки насекомых и по ним не написаны определители.

Нужно как можно больше нарезать галлов и уложить их в банку. Быть может, из куколки вскоре же выйдет взрослое насекомое? Если же оно будет зимовать, придется ждать до весны!

Но сперва в одном, затем в другом галле я нахожу бабочек как раз в то время, когда они выходят из своей темницы и прогрызают маленькую дверку, закрывающую вход из галла. Бабочка оказывается миниатюрной молью с узкими крыльями, отороченными по заднему краю бахромкой длинных волосков. Ее окраска серая, невзрачная, ротовые органы недоразвиты и, видимо, ей не нужны: после выхода из галла она ничем не питается, живет короткое время, только для того, чтобы после оплодотворения отложить яички.

По некоторым следам мне становится ясно: гусенички, выйдя ранней весной из отложенных на растения яичек, внедрялись в ветки и, как только оказывались в центре их, на стволике начинал расти галл. Жизнь в галле не всегда протекала благополучно. Иногда растение сопротивлялось болезненному наросту: в месте, куда внедрялась гусеничка, бурно росла здоровая древесина и сдавливала неудачницу.

Гусенички и их домики-галлы росли долго, в течение всего лета. В году развивалось только одно поколение и вот сейчас наступил конец: вылет бабочек и откладывание ими яичек.

Через несколько дней поздними вечерами в роще тамарисков уже реяли скромные серенькие бабочки в брачном полете. Они оказались не известными для науки новыми видами и были названы Амблипальпа казахстаника.

Можно было бы, казалось, на этом и прекратить наблюдения и сложить в полевые сумки все принадлежности энтомолога. Но не все было в жизни бабочки понятным.

Почему-то некоторые гусенички прогрызали стенки галла насквозь и не оставляли дверок. Затем они оплетали выход двумя-тремя тоненькими перегородками из паутины. И, что самое интересное, такие гусенички, окукливаясь, не превращались в бабочек, а надолго замирали.

Наблюдения за странными куколками пришлось отложить до будущего года: куколки лежали без движения всю зиму, весну и лето. Бабочки из них появились только в следующую осень — с запозданием ровно на год! Так вот почему гусенички этих куколок прогрызали насквозь стенку галла! На следующее лето пораженное растение высыхало, а дверка, если бы ее оставили, превратилась бы в непреодолимое препятствие. Лучше было, значит, зимовать с открытыми дверями, чем оказаться замурованным…

И еще новость! Некоторые гусенички, проделав выход из галла, замирали, не окукливались. С ними что-то случилось. Через несколько дней их тело стало бугристым, сквозь тонкую светлую кожицу проступали неясные очертания белых личинок. Они совсем заполнили все тело гусенички и, наконец, один за другим стали выползать наружу, оставив от своей хозяйки жалкий бесформенный комочек. Крохотные личинки свили шелковистые кокончики внутри галла и замерли на зиму. Внутри кокончиков оказались куколки наездников — с большими глазами, шаровидной грудью, заостренным к концу брюшком, длинными усиками и плотно прижатыми к телу ногами.

Что будет дальше, я уже знал. Весной наездники покинут галлы и оставят яички в молодых гусеничках моли как раз перед тем, как они начнут вгрызаться в веточки тамариска. Отложенные в гусеничку яички наездника не помешают жизни врага растения. Они будут покоиться в полости тела своего хозяина ровно до тех пор, пока он не вырастет полностью, подготовит наружу выход, но теперь уже не для себя — будущей бабочки, а для своих злейших врагов. Тогда и произойдет бурное развитие личинок наездника и полное уничтожение тела строителя галла.

Казалось, наездники могли бы развиваться и в теле куколки. Но куколка покрыта твердой оболочкой и для маленьких личинок она — немаловажное препятствие.

Отлично приспособился наездник к жизни на своем хозяине!

Кропотливая работа не прошла даром. Теперь я хорошо знаю галлы и только по одному их внешнему виду могу сказать, что в них происходит. Вот старые, прошлогодние. Листья на веточках с галлами давно засохли, а сами галлы стали слегка гладкими, будто отполировались ветрами пустыни. Я убедился — сухая древесина таких галлов очень тверда, режется ножом с трудом. Галлы свежие, в которых нет отверстий, заняты наездниками. Они замерли там в шелковистых кокончиках и дожидаются наступления весны. Тогда и будет проделано в перегородочке маленькое черное отверстие, диаметром гораздо меньше того, через которое вылетает бабочка.

Галлы, из которых недавно вылетели бабочки, узнать легко по большому аккуратному круглому и почерневшему с краев отверстию. А если в галле окажется отверстие с серыми краями да внутри видны паутинные перегородки, там замерла на целый год куколка.

В первый год знакомства с тамарисковой молью наездников было мало. Но из каждой пораженной гусенички их вылетало десять — пятнадцать штук. Поэтому в следующем году почти все гусенички оказались зараженными наездниками. Казалось, не было ни одной бабочки-удачницы, избежавшей гибели от своего врага. Крылатый недруг тамариска был побежден своим неприятелем, и теперь в сумерках в рощицах тамариска не летали серые бабочки.

И тогда выяснилось совершенно неожиданное! От наездников все же убереглись бабочки, но только те, куколки которых заснули на целый год еще в прошлую осень, когда наездников было мало. Они и сохранили от полного вымирания свой род и продолжали потомство. Вот, оказывается, какое значение имеет долгий сон куколок! Они — своеобразный страховой запас на случай тяжелых катастроф, запас, который устраняет полное вымирание от наездника!

Что же теперь будет весной? Из маленьких шелковистых кокончиков, замерших на зиму в галлах моли, с наступлением тепла вылетит громадная армия наездников и бросится на поиски выходящих из яичек гусеничек тамарисковой моли. Гусеничек они не найдут, и тогда вся эта армия окажется не у дел и погибнет, не продолжив потомства.

Какая же несуразица: уничтожив гусеничек моли, наездники обрекли себя сами на вымирание! Те куколки, что с прошлой осени заснули на год, переживут это тяжелое время и вылетят бабочками на следующую осень и будут класть яички, когда наездников уже не станет.

Интересно, что же происходит с зараженными гусеничками, которые собираются превратиться в спящую целый год куколку? Ведь могут оказаться и такие! Я понял: в какой-то мере состояние гусенички-засони передается личинкам ее паразитов, и они, уничтожив своего хозяина и сами окуклившись, впадают в длительную спячку и выходят не весной, как полагается, а только через год на следующую весну. Механизм такой спячки, по-видимому, обусловлен особым химическим веществом, действующим и на врагов моли — наездников, насекомых, относящихся совсем к другому, чем бабочки, отряду.

Меня могут спросить, как я узнал, что замершие на год наездники уничтожили именно ту гусеничку, которая собиралась залечь куколкой в долгую спячку! Выяснить это очень просто. Такие наездники были найдены только в тех галлах, в ходах которых вместо тонкой кожицы-дверки были паутинные перегородки. Эти замершие наездники тоже переживут тяжелую катастрофу самоуничтожения и дадут потомство, из которого потом через несколько лет снова возникнет громадная армия наездников.

Вот в таких «подъемах» без какого-либо равновесия и происходит жизнь тамарисковой моли.

Все же какие сложные отношения установились у нее с ее врагом — наездником! Сколько потребовалось тысячелетий, чтобы они оказались именно такими! Но лишь благодаря такому порядку в природе остается живым замечательное растение — тамариск.

Уж коль мы заговорили о нашем друге — наезднике, то не обойдем его удивительную особенность — строительный инстинкт, помогающий этому полезному насекомому выживать в природе.

…Более 20 лет я встречаю в пустыне таинственные белые комочки, прикрепленные к верхушкам различных растений. Нежная шелковая ткань плотным пушком окружает кучку белых кокончиков. Их много, не менее полусотни. Они лежат рядом, тесно друг к другу, как запечатанные пчелиные соты. Каждый кокончик пуст, хотя и полузакрыт аккуратной круглой крышечкой. Хозяева кокончиков, видимо, недолго дремали куколками и вскоре же, став взрослыми, покинули свой домик.

Я предполагал, что белые комочки, наверное, принадлежат наездникам. Но на их скоплениях никогда не приходилось встречать никаких следов хозяина, из которого они вышли. Кто он, какова его судьба, куда он девался? Ведь не могли же наездники собраться из разных мест вместе ради того, чтобы сообща устроить жилище! Судя по всему не мог хозяин избежать печальной участи после того, как из него вышло столько недругов, и его останки должны быть где-то поблизости…

В моей коллекции фотографий насекомых, собранной за много лет, есть несколько снимков загадочных белых домиков. Вот самый старый — он сделан 15 лет назад в пустынных горах Анрахай, другой — на Поющей горе, третий — в отрогах Джунгарского Алатау. Теперь, через столько лет, случай снова свел меня с белыми кокончиками вот здесь, у озера Зайсан, и, может быть, именно теперь я разгадаю их тайну?

На сухой вершине полыни нервно вздрагивает зеленая гусеница, размахивает головой, извивается. Возле нее копошится целая кучка таких же зеленых маленьких личинок. Несколько из них очень заняты: быстро, быстро размахивают головками и, выпуская блестящие нити, делают аккуратные белые петельки. Работа несложная, но четкая: мгновенное прикосновение к старым нитям, рывок головою кверху или в сторону, другой рывок книзу и прикрепление новой нити, вынутой из тела… И так все время — размеренно, будто автоматы, стройным рядком, без передышки. Вот уже выплетено начало домика — часть его крыши, и на солнце сверкает первая свежая и кудрявая пряжа. Под нее скрывается дружная кучка деловитых ткачей и больше не показывается. Они, наверное, выполнили частицу общего дела и переключились на другую работу, плетут теперь каждый себе кокончики. Но начатое дело не брошено. Эстафета принята. На смену вступает другая партия строителей. Все так же рядком, тесно примыкая друг к другу, они продолжают трудиться. А когда и эта партия скрывается, ее заменяет другая, очередная. И так все время. Комочек зеленых личинок становится все меньше и меньше, а белый шарик шелковой ткани все больше и больше. Вот уже домик готов, и последняя шеренга дружных строителей скрывается за блестящими сверкающими белыми нитями.

Но бедная гусеница! На ее теле всюду видны темные пятнышки — крохотные отверстия, через которые вышли на волю ее паразиты. Она еще жива, не сдается, все пытается вызволить из пушистого шелка конец тела. И только когда домик закончен, рывком освобождается, ползет, оставив позади себя такое сложное сооружение, построенное из ее собственного тела, изнуренного этой работой.

Интересно бы еще застать дружную компанию за работой, разгадать секреты такой согласованной жизни, вскрыть изготовленный домик, взглянуть, что в нем сейчас делают энергичные наезднички. Еще интересней узнать, как наездники, находясь в теле своего прокормителя, заставляют его перед своим выходом наружу заползать на одинокие голые кустики растений, чтобы без помех совершить свое коварное дело, самим оказаться в тени, а не на солнце.

Оглядываясь вокруг, я с удивлением вижу всюду на растениях белые кокончики. Здесь их масса. Оказывается, иногда гусеница, после того, как свит кокончик, не в силах уйти, и от нее остается жалкий сморщенный комочек. По этим остаткам я узнаю, что хозяевами наездников могут быть самые разнообразные гусеницы.

Жаль, что солнце, прочертив по синему озеру огненную дорожку, спряталось за темную полоску туч, нависшую над горизонтом. Придется отложить знакомство с врагами гусениц на завтра.

Но на рассвете тихое озеро сперва бороздит легкая рябь, потом оно покрывается волнами. Налетают порывы ветра. А утром небо над озером все в тучах. Крупными стаями, как волки, они несутся с севера. Становится холодно, и мы торопимся к югу.

Зеленая гусеница, которая вырвалась из плена шелковых нитей, вскоре заскучала и погибла. А в пробирке с кокончиками на пятый день после того, как они свили себе общий домик, суетливо бегала целая стайка черных темнокрылых с длинными усиками наездников. Это были Апантелюсы — злейшие враги гусениц. Они весело выпорхнули из плена, и, наверное, каждый помчался разыскивать свою собственную добычу.

Доброго пути, маленькие наезднички!

По-видимому, случаев, когда паразит, обитающий в теле хозяина-прокормителя, изменяет его поведение в свою пользу, немало. Вот, к примеру, еще одна моя встреча с такими насекомыми.

…Холмистые предгорья Заилийского Алатау разукрашены белыми и лиловыми мальвами, осотом, татарником. Кое-где желтеет молочай. Иногда под зонтиком цветов этого растения все черно, здесь обосновались тли Ацертозифон. Им хорошо в тени и тепле. Возле тлей, как всегда, крутится компания разнородных насекомых. Из них самые многочисленные муравьи. Они доят тлей, охраняют их. В сторонке же сидят цветистые жуки коровки, высматривают тлей-глупышек, отлучившихся от стада и вышедших из-под охраны. Медлительные личинки мух сирфид хозяйничают в самом загоне, пожирают тлей. Муравьи их не замечают. Такие бдительные, а не видят врага их коровушек. Сирфид спасают очень медлительные движения и, наверное, нейтральный или даже тлевый запах.

Еще иногда можно заметить крошечного наездника Афелинуса. Действия его точны и расчетливы: быстрый скок сверху на тлю и чуть сзади, удар кинжальчиком-яйцекладом — и дело сделано, яичко устроено.

А потом происходят удивительные вещи.

Тле, пораженной наездничком, нездоровится. Она слегка светлеет, чуть вздувается и, как бы чувствуя неладное, спешит уединиться. Любительница тени ищет яркого света, находит освещенный солнцем листочек молочая, забирается на его вершинку и устраивается в небольшом углублении по средней жилке. Затем выделяет капельку клейкой жидкости и, прикрепив себя надежно, замирает. Жизнь покидает ее тело, оно еще больше вздувается, светлеет.

Проходит несколько дней. На конце брюшка тли появляется окошечко, через него выбирается крошечный наездничек — враг тлей.

Ловко он приспособился к тлям! Его личинка неведомыми путями изменяет в свою пользу поведение кормилицы, заставляет покинуть общество себе подобных, чтобы как бы невзначай ее, пораженную недугом, не унесли на съедение в муравейник, как это принято делать в таком скопище рачительными хозяевами. Личинка же наездника принуждает кормилицу выбраться из тени и прикрепить себя на листочке, на самом солнышке, чтобы скорее произошло развитие ее недруга. И не как попало, а только в надежном месте — в углублении по средней жилке, где тело ее не поранят колеблемые ветром соседние веточки и листики! Поразительно, сколько времени потребовалось, чтобы выработать такую приспособляемость врага к своему хозяину!

…Человек давно обратил внимание на врагов насекомых-паразитов и пытался использовать их в борьбе с вредителями растений. В Китае более тысячи лет назад против вредителей садов боролись с помощью муравьев Оекофила смарагдина. Особые разносчики переселяли муравьев в сады, где они переходили с дерева на дерево по специально положенным на ветви бамбуковым палкам. В Крыму в давние времена местное жители ловили крупную жужелицу Процерустаурикус и пускали ее на огороды, где она уничтожала слизней и улиток. Фермеры США раньше в столовых вешали гнезда шершня для того, чтобы эти осы истребляли мух.

Биологические методы борьбы с вредными насекомыми — сейчас самое передовое направление в энтомологии. Эти методы имеют огромные преимущества перед химическими, которые отравляют почву, растения и проникают с продуктами сельского хозяйства в организм человека, незаметно причиняя ущерб его здоровью. К тому же химические вещества, убивая насекомого-вредителя, одновременно уничтожают и его врагов, в результате чего нарушаются сложные взаимоотношения между паразитом и хозяином.

Что же происходит? Очень часто в местах, где используются пестициды, неожиданно освобожденные от своих врагов появляются в массе новые насекомые-вредители, о существовании которых никто и не подозревал! Например, повсеместное применение гексахлорана и ДДТ в яблоневых садах уничтожило ранее никому не известного крошечного жука коровку Стеторуса, который сдерживал рост численности паутинного клеща, стойкого к химическим препаратам. Перебив вредителей яблони — яблонную моль и плодожорку, человек приобрел нового врага — паутинного клеща, от которого сады стали страдать еще в большей степени. Мало того, были уничтожены и наездники — естественные враги яблонной моли и плодожорки, и теперь благополучие садов полностью зависит от ядохимикатов. Но и это не все. С каждым годом из-за того, что насекомые-вредители привыкали к этим веществам, их требовалось все больше и приходилось чаще использовать. Но, к счастью, наряду с этим, в горах мы встречаем заросли дикой яблони, которые спокойно растут, не зная опустошительной деятельности насекомых-врагов. Здесь царят гармония и порядок, установившиеся тысячелетиями.

Биологический метод борьбы с вредителями растений труден. Чтобы использовать против насекомых самих насекомых, нужно очень хорошо знать жизнь тех и других, их сложнейшие отношения, установившиеся в природе. Вероятно, именно из-за неизученности каких-то явлений, связанных с насекомыми, попытки некоторых исследователей в этом направлении потерпели неудачу. Но всякое трудное дело не сразу спорится! Ничто не дается даром. Сейчас на фронте ожесточенной войны с насекомыми-вредителями наряду с поражениями немало и побед. В конце прошлого столетия случайно в США был завезен опаснейший враг леса — непарный шелкопряд. На новом месте он размножился в массе и стал национальным бедствием. Колоссальные средства, затраченные на химические меры борьбы, не дали результатов. Тогда стали завозить с родины этой бабочки ее исконных врагов. Постепенно опасная деятельность вредителя была вначале ослаблена, а ныне резко снижена. Энтомологи одержали блестящую победу. Много удачных опытов по биологическим мерам борьбы с насекомыми проведено на океанских островах, в большой своей части также против вредителей, завезенных из других мест.

В нашей стране ученые много работают над проблемой использования насекомых в борьбе с вредителями. Совсем недавно на Черноморском побережье Кавказа разведение цитрусовых растений было поставлено под угрозу из-за щитовки, которая очень сильно вредила. Биологи предложили завезти из Италии жука коровку Родолия. Это оказалось удачным. Коровка быстро размножилась и уничтожила щитовку. На юг страны был завезен крошечный наездник Афелинус, он хорошо «сработал» против вредителя деревьев — кровяной тли: успешно прижился и продолжает истребление этого серьезного врага леса. Другой крошка — наездник Псевдафикус — завезен в Среднюю Азию и эффективно использован против опасного вредителя — червеца Комстока.

Немало трудностей на пути ученых, изучающих биологические методы борьбы. И потребуется много усилий, чтобы проникнуть в тайны жизни, быть может, неизвестных еще насекомых. Совсем недавно, например, мы и не предполагали, что у многих насекомых-паразитов тоже имеются свои враги-паразиты, или, как их назвали, «паразиты второго порядка», которые мешают полезной деятельности наших друзей. У некоторых же паразитов «второго порядка» оказались даже «паразиты третьего порядка». Другие открытия впереди. Работа уже ведется, и придет время, когда человек еще глубже изучит жизнь насекомых и сможет более гибко управлять процессами их взаимоотношений в свою пользу.

Опыт: насекомые — замечательные помощники земледельца

Наблюдая за жизнью насекомых, борясь с теми из них, которые наносят вред культурным растениям, лесам, человек задумался: а нельзя ли обратить их деятельность против сорняков, крадущих плодородные земли, угнетающих представителей полезной флоры? В самом деле, почему бы и нет, ведь не только у культурных растений есть вредители, их много и у растений-врагов! Жизнь показала — такое возможно. И в этой области энтомологии уже сделаны первые шаги, которые говорят о многообещающих результатах. Но пока все-таки проблема борьбы с сорными растениями стоит перед сельским хозяйством очень остро.

Эволюция… Именно проникновением в ее законы можно объяснить то или иное явление природы. Например, как возникает в ней такое соотношение сил между растениями и насекомыми, при котором одни остаются поверженными, другие — победителями?

Каждое животное, каждое растение приспособилось жить в определенной обстановке. На земном шаре сформировались сообщества животных и растений, между которыми в известной степени царит порядок, определяющий зависимость одних от других. Состояние, похожее на статус, складывалось в течение многих миллионов лет совместного развития. Нарушение этого порядка всегда вызывало катастрофы: одни организмы размножались в массе, мешая жить окружающим, другие погибали, не выдержав натиска. Так продолжалось до тех пор, пока вновь силами независимо существующих законов в природе не устанавливалось подвижное равновесие.

Но постепенно стала изменяться наша планета. На ней появилась могучая сила — человек. Он прямо и косвенно, вольно и невольно стал изменять природу в самых разнообразных и подчас неожиданных направлениях. Возросли транспортные связи. Теперь есть поезда, автомобили, пароходы, самолеты, перевозящие различные грузы, в том числе животных и растения. При этом семена растений незаметно расселяются. Попав на новое место, далекое от своей родины, оказавшись в непривычной обстановке, многие невольные «эмигранты» погибают. Но не все! Некоторые находят для себя отличные условия, особенно оставившие на родине своих исконных врагов, начинают усиленно размножаться и вскоре, заполонив землю, становятся бедствием для «растений-аборигенов!» Многими сорными растениями обменялись между собою континенты — Европа и Америка. Впрочем, у себя на родине растения, ставшие «эмигрантами», в основном были малочисленны, не приносили никому вреда, их количество уравновешивалось врагами, и только переселившись, они обретали громкую и злую репутацию сорняков.

Примеров таких переселений — масса!

Из Северной Америки в Евразию перебрались сорный подсолнечник, колючий паслен, полевая повилика, несколько видов щириц, два вида амброзии и т. п. В Северную Америку из Евразии переехали горчак розовый, зверобой, солянка галогетен, чертополох и многие другие.

В Средней Азии растет довольно редкая и неприметная ядовитая солянка галогетен. В 30-е годы нашего столетия она, как предполагается, с шерстью овец проникла в Северную Америку и полностью вытеснила в штате Ута местные пастбищные растения. Сейчас энтомологи заняты поисками врагов ядовитой солянки галогетен на ее родине.

В Австралию как-то случайно был завезен кактус Опунциа инермис. Он очень быстро размножился и стал злейшим вредителем пастбищ. Энтомологи не растерялись. Проведав родину кактуса, они нашли там бабочку Коктобластис какторум, которая только и питалась этим растением, и незамедлительно перевезли ее в Австралию. Бабочка очень быстро размножалась и уничтожала вредный кактус. С тех пор кактусы стали редки, а если кое-где и появляются, то поедаются гусеницами бабочек. На это мероприятие было израсходовано в 400 раз меньше денег, чем это потребовалось бы для применения химических и механических способов. Кстати, для борьбы с другим кактусом были использованы его заклятые враги — мучнистый червец и один вид бабочки.

В XVIII столетии из Европы в Америку случайно завезли зверобой Хиперкум перфоратум. В Северной Калифорнии это растение очень быстро распространилось и заняло обширные площади. Тогда с родины зверобоя привезли сразу несколько видов насекомых, кормившихся только этим растением: листоеда, златку и комарика. «Пришельцы» очень сильно размножились и уничтожили бесполезное растение, освободив от него ранее занятые площади.

Очень интересный пример использования насекомых против сорняков описывает английский ученый Кирпатрик в своей книге о насекомых тропиков.

В конце прошлого столетия из Британской Гвианы в Мавританию была завезена черная сага Кордиа макростахиа. Вначале никто ее не замечал. Но в 1912 году она распространилась вблизи сахарных плантаций. Примерно в то же время прошел довольно редкий в этой стране сильный ураган, который разрушил клетки, а содержавшиеся в них птицы Пикнонотус еркозус разлетелись. Они хорошо прижились на воле и впоследствии расселились широко за пределы ограниченной территории. А немного раньше — около 1906 года — предположительно из Барбадоса случайно завезли серьезного врага сахарных плантаций жука Пхителюс смити. Для того чтобы избавиться от этого вредителя, ввезли осу сколию Тифиа параллела, которая уничтожила личинок жука. Одновременно было замечено, что ос тифии привлекают цветы черной саги и они усиленно опыляют их. К тому времени вылетевших на волю птиц стало уже много, и они стали поедать ягоды черной саги и всюду распространять ее семена.

Что же произошло дальше? Черная сага завладела полями, пастбищами, естественными зарослями и посевами сахарного тростника и стала виновницей больших потерь урожая культур. Тогда принялись изучать насекомых-врагов этого растения на его родине и вскоре обнаружили: его листья усиленно обгрызают два вида листогрыза — Физонота алютацеа и Шематиза кордиае. После тщательной их проверки для того чтобы убедиться, что оба жука не смогут перейти на другие полезные растения и вредить им, листогрызы были перевезены в 1946 году в Мавританию. Но жук Физонота погиб, так как его яички и личинки стали нравиться местным муравьям. Зато другой жук — Шематиза — отлично прижился и вскоре стал настолько сильно обгрызать листья черной саги, что она прекратила приносить семена, почти совершенно исчезла и потеряла всякую опасность для сельского хозяйства.

Особенно много сложностей возникало на Гавайских островах между завезенными сюда растениями и насекомыми. В числе многих здесь появилось мексиканское декоративное растение — лантана, а из птиц — индийский скворец майна. Растение хорошо прижилось, этому способствовал и человек, украшая им свои сады и парки. Ягоды лантаны пришлись по вкусу майне, и она, питаясь ими, стала расселять их семена. Вскоре лантана завладела островами. Чувствовала она себя на чужбине превосходно, скот ее не ел, насекомых-врагов не было.

Перепуганные скотоводы обратились за помощью к ученым. В 1926 году на Гавайские острова из Мексики было ввезено 23 вида насекомых. Но ни одно из них не могло проявить своих доблестных свойств в борьбе с лантаной. Насекомых — ее предполагаемых врагов — продолжали завозить. Через 30 лет — к 1956 году — число их видов достигло полусотни. К счастью, среди них все же оказались те, на которых возлагали надежды. Особенно рьяным врагом растения стала маленькая мушка — Отромиза, личинки которой развивались внутри листьев. Лантана стала исчезать, и майне пришлось нелегко. И тогда обнаружилось то, чего никто не предполагал: за время своего процветания майна приспособилась поедать луговую совку — опасного вредителя сахарного тростника. Теперь, когда войско индийского скворца майны поредело, луговой мотылек снова стал наносить вред плантациям сахарного тростника. И ученые озабочены, как выйти из создавшегося затруднения.

Эти случаи говорят о том, насколько сложен биологический метод борьбы с вредными организмами и сколько неожиданных препятствий стоит на его пути.

В Северном Казахстане два жука щитоноски — Кассида небулоза и Кассида пелестрина — питаются листьями свеклы и некоторых диких растений. Но иногда (а почему, никто не знает) они нападают на злостного сорняка этих мест — на полевой вьюнок и полностью его уничтожают, очищая посевы. Так было, например, в 1952 году, когда жуки произвели прополку посевов зерновых культур, сэкономили средства совхозов и сохранили урожай. Не следовало ли в таких местах ограничить посевы свеклы с тем, чтобы щитоноски нападали на вьюнок и охраняли посевы других культур?

На полевом вьюнке, кроме того, обитает и другой его злейший враг — тоже листогрыз Гипокассида субферригинеа. Он привязан к своему растению и местами изрядно его уничтожает. Образ его жизни и возможности использования в практических целях не изучены.

В степной части Восточного Казахстана распространен злейший сорняк — полевой осот. Он особенно обильно растет на посевах пшеницы и сильно снижает ее урожай. В 1940 году, а затем почти через двадцать лет, в 1959 году, осот был полностью уничтожен черными личинками небольшого жука — листогрыза Кассида рубигиноза, и местные жители с облегчением вздохнули, увидев свои поля освобожденными от плена этого растения. К большому сожалению, этот жук почему-то очень редко помогает земледельцам, никто из ученых не знает его образа жизни. Неизвестно также, что мешает деятельности такого неожиданного друга сельского хозяйства. А между тем, если бы разгадать секреты его жизни, защитить его от недругов и заставить «работать» на колхозных полях, сколько урожая было бы спасено от гибели!

Этот случай говорит все о том же — насекомые сдерживают распространение многих вредных растений. Трудно предположить даже, что может произойти, если какой-то вид насекомого погибнет! Отсюда ясно, что применение пестицидов должно быть осознанным, умеренным. Уничтожая насекомых всех подряд, можно нарушить установившееся веками равновесие в природе.

Химики на это могут возразить. Сорняки, мол, не страшны, против них сейчас изобретают и применяют вещества — гербициды. Но уже есть доказательства того, что они приносят и вред: попадая в почву, поглощаются полезными растениями, а через них проникают и в наши продукты питания. Словом, и гербициды засоряют окружающую среду. Эти вещества не приемлемы для применения на громадных площадях пастбищ, так как не безразличны для животных.

Насекомых можно считать помощниками земледельца и в том смысле, что многие из них полезны для почвы.

Как известно, верхний слой земли кишит насекомыми. Они незримо копошатся в нем, пробуравливая его в различных направлениях, прокапывают ходы вглубь, выбрасывая землю наружу, затаскивают органические частицы. Разнообразнейшие личинки жуков, гусеницы бабочек, муравьи, термиты — все они производят колоссальную работу: рыхлят почву, повышают ее капиллярность, способствуют проникновению в нее воздуха и повышению ее плодородия продуктами своей жизнедеятельности.

В районах скотоводства жуки навозники закапывают в почву навоз и тем самым удобряют ее. Только один жук Геотрупес стеркорозус, например, за время своей недолгой жизни «вносит» около 250 граммов органического удобрения. Для развития личинки жуки заносят под землю навоза во много раз больше, чем это необходимо.

Никто прежде не думал о том, что одна страна потерпит большой урон из-за того, что в ней нехватает навозников. Ею оказалась Австралия. Местные жуки отлично справляются с переработкой твердых экскрементов кенгуру — коренных обитателей этого континента. Но они же не обращают никакого внимания на мягкий навоз коров, лошадей и овец. Может быть, потому, что раньше этих животных не было на этом континенте и они не приспособились к его использованию?

Что же происходит? Огромные стада домашних животных ежедневно оставляют на пастбищах более 200 миллионов навозных «лепешек», мешая развитию растений. Да и вблизи «лепешек» скот не ест траву. Так пропадает до 400 квадратных метров пастбищ, если сделать расчет на одну голову скота. Но и не только в этом беда. Очень зловредная буйволовая муха откладывает яички в навоз, и в нем развиваются ее личинки. Применение химических веществ не помогло, так как они, как оказалось, переходят в мясо животных и затем — в человека. Выход остается один — перевозить из других стран жуков навозников. Вполне возможно, что проблема будет успешно решена: за нее взялись австралийские энтомологи.

Велика роль термитов в улучшении почвы. Рыхлением они изменяют ее физическую структуру в лучшую сторону, повышая водопроницаемость.

А какую колоссальную «роющую деятельность» развивают везде обитающие муравьи! В южных засушливых районах, в полупустынях и пустынях эти насекомые заменяют земляных червей, оказывая громадное положительное влияние на почву. В каменистых пустынях и местностях, изобилующих камнями, они постепенно погружают их в землю. Беспрестанно роются под ними и вытаскивают из-под них землю при строительстве муравейников. И если бы не эта неугомонная деятельность, камни покрывали бы сплошным панцирем поверхность земли, и не было бы на ней места растениям. В ряде стран, где нет земляных червей, например, в Южной Америке, эту роль на себя принимают только муравьи.

Одним словом, участие насекомых в образовании почвы, удобрении ее и восстановлении плодородия столь значительно, что равно или даже превосходит значение в этом дождевых червей. И как важно учитывать эту роль наших маленьких помощников, когда в почву вносят химическое вещество, чтобы убить какого-либо одного врага!

Иногда человек целенаправленно использует насекомых в качестве удобрений. Так, в некоторых местах Грузии с этой целью раньше собирали поденок на реке. Каждый житель добывал по 20 возов этих насекомых и вывозил на свои поля.

В некоторых странах в годы массового лёта хрущей, жуков рано утром, когда они малоподвижны, стряхивают с деревьев, собирают и потом из них готовят компосты.

Велика роль насекомых как помощников земледельца в опылении растений.

Мы и не задумываемся, видя перед собой пестрый ковер летнего луга, что такие чудесные краски, формы, ароматы разнообразных цветов природа щедро предусмотрела именно для насекомых! И только ради того, чтобы обратить на себя внимание, приманить, привлечь к себе, чтобы насекомые перенесли немного пыльцы с одного растения на другое…

Природа избрала насекомых соучастниками брачных дел растений не случайно. Кто же, как не они, обитают в мире в таком большом числе: летают по воздуху, облачены в волосатые костюмы, столь удобные для переноса крохотных пылинок, способны довольствоваться ничтожно маленькими капельками нектара!

Конечно, часть растений не нуждается в помощи насекомых. В опылении им сопутствует ветер. У таких растений цветы мелкие, невзрачные, расположены открыто. Они распускаются раньше листьев, чтобы пыльце легче было попасть на цветы. Пыльца таких цветов мелкая, легкая, не склеивается и свободно переносится по воздуху. Рыльца цветов крупны, далеко выпячиваются наружу.

Насекомые выполняют неоценимую работу по опылению растений, и трудно сказать, что стало бы, если бы исчезли эти маленькие труженики! Правда, многие цветковые растения способны оплодотворяться собственной пыльцой, но, как их называют, энтомофильные, то есть любящие насекомых растения при систематическом самоопылении постепенно вырождаются.

У цветковых растений существуют все переходы: от способных к самоопылению до тех, у кого полная несовместимость со своей собственной пыльцой, когда оплодотворение происходит только от пыльцы другого растения. Впрочем, и в этом положении не обошлось без противоречий: многие такие растения к концу цветения, чтобы не остаться бесплодными, становятся способными к самоопылению. Тут, как говорится в пословице: «Не до жиру — быть бы живу!».

Перекрестное опыление цветов при помощи насекомых имеет большое значение. Как часто мы забываем об этой великой обязанности, которая легла на наших маленьких друзей, бездумно применяя различные яды в садах и огородах для уничтожения какого-нибудь одного вредного насекомого, не думая о множестве полезных!

В опылении растений принимают участие самые разнообразные насекомые. Но более всех активны пчелы, собирающие пыльцу и нектар для пропитания своей семьи и воспитания потомства. А какую пользу приносят домашние пчелы! По данным Департамента сельского хозяйства США, пчелы, опыляя растения, дают в 10–20 раз больше дохода, чем стоят собираемые ими мед и воск. Опытами доказано, что если в саду установить ульи с пчелами, то урожай фруктов повысится на 40 процентов.

Из пчел домашняя пчела — активная опылительница. Достаточно последить за ее работой в течение нескольких минут, чтобы убедиться, сколь велика ее энергия, как она тороплива и неутомима в работе! Специальные наблюдения показали, что за пять-шесть минут пчела опыляет 50 бутонов яблони, а в течение всего сезона ее безудержная деятельность способствует появлению 2 843 890 яблок. Польза от пчел настолько очевидна, что многие садоводы специально создают пасеки для опыления плодовых деревьев.

Пчелы опыляют не только плодовые деревья. Без них не могут существовать бахчевые культуры, гречиха, клевер, люцерна, хлопчатник, подсолнечник, земляника и многие другие растения.

В нашей стране насчитывается более 100 сельскохозяйственных культур, не способных жить без опылителей, в том числе без пчел. При их участии в опылении урожай подсолнечника повышается на 30 процентов, а такие культуры, как красный клевер и огурцы, вообще без пчел не дают урожая.

Чтобы собрать 100 граммов нектара, пчела должна посетить почти миллион цветков. Для сбора килограмма меда ей надо налетать около 3 тысяч километров и посетить 19 миллионов цветков. Скорость полета пчелы-сборщицы нектара — шесть с половиной километра в час. С такой скоростью пчела успевает за день опылить 7 тысяч цветков. По другим расчетам, для получения килограмма знаменитого венгерского меда из акации пчела должна принести в улей 50 тысяч порций нектара. Если пасека находится на расстоянии до километра от зарослей акации, пчела пролетает в день примерно 20 километров, а все вместе взятые сборщицы из одного улья в период цветения пролетают расстояние в три раза больше, чем от Земли до Луны. В так называемых корзиночках, находящихся на задних ногах пчелы, содержится около 2 миллионов пыльцевидных зернышек.

Человек издавна оценил опылительную деятельность пчелы. По преданиям, жители древней Ассирии, которую называли страной меда, якобы даже знали и умели воспроизводить звук, под действием которого пчелы покидали улей и возвращались в него. И как будто это искусство держалось под большим секретом и было доступным только немногим, посвященным в таинства жизни трудолюбивых созданий. Но, увы, что за звук — мы об этом ничего не знаем…

Мы хорошо помним, как велико значение пчел при опылении энтомофильных растений. И используем их. Например, в парниках — в пору цветения огурцов один улей заменяет трех работниц, занятых опылением растений. И сейчас во всех парниках зимой обязательно ставят ульи, заставляя пчел помогать трудиться во имя урожая, и эта мера приносит большой экономический эффект.

Мы рассказали об опылительной деятельности только домашней пчелы. В природе же существует множество диких одиночных пчел. Благодаря своей многочисленности они приносят большую пользу. Подсчитано, например, что в Англии одна самка одиночной пчелы Мегахила перихирта при благоприятных условиях способна вызвать рост и созревание 418 500 семян люцерны.

Обычно каждому виду растения соответствует несколько видов опылителей. Например, у бахчевых их известно 147, у клевера — 105, у люцерны — 47, у яблони — 32. То, что их так много, можно убедиться самим. Выйдите весной в цветущий сад, поглядите на луг, усеянный цветами, присмотритесь к цветущему полю гречихи, прислушайтесь: всюду раздается неумолчное тихое жужжание. Это беспрестанно работает множество неутомимых тружеников — опылителей растений, наших друзей.

И еще есть один активный труженик по опылению растений. Это шмель.

…Зеленый луг сверкает цветами, и множество мух, пчел, бабочек стремительно носится в воздухе. Солнечный день, жара. От цветов несется неясный аромат, приглашая насекомых на пир. Но вот из-за кромки леса незаметно выползает серая тучка и закрывает солнце. Становится сумрачно и неуютно. Мухи, бабочки, пчелы прячутся, затихает жужжание крыльев, над лугом зависает угрюмая тишина. Становится прохладно, тянет сыростью. И только гулкое гудение чьих-то крыльев слышится в наступившей тишине. Кому-то не страшны прохлада и предвестники близкого ненастья, кто-то занят, трудится, живет сам по себе, не обращая внимания на окружающее. Вот гудение крыльев приближается, и я вижу, как над цветками появляется шмель. Не теряя ни доли секунды, он запускает хоботок в нектарник цветка, быстро-быстро работая ногами, собирает с тычинок пыльцу и несется дальше.

У этого насекомого характерная внешность. Округлый, волосатый, обычно ярко окрашенный с широкими поперечными полосами на брюшке, шмель холодостоек и нетребователен к погоде. Благодаря этой способности он далеко проникает на север, поднимается высоко в прохладные горы на юге. Очень хорошо работает шмель в Арктике. Он всегда занят, все время в работе.

Мне вспоминается одна очень интересная встреча с этим неутомимым тружеником возле ручья Чингильсу.

Я засмотрелся на шмеля, который переползал с травинки на травинку, слегка шурша крыльями. Черную грудь этого большого грузного насекомого украшала желто-охристая перевязь, желтым было и основание брюшка, затем посредине располагался широкий черный ремень и за ним — ярко-белый кончик брюшка. Узнать шмеля было нетрудно — он принадлежал к одному из широко распространенных видов и назывался Бомбус террестикус.

Меня удивило почему насекомое, без устали работающее крыльями, на этот раз путешествовало по земле! Впрочем, иногда шмель взбирался на коротенькие травинки и, пытаясь лететь с их вершины, перескакивал на соседние растения не в силах подняться в воздух. Вскоре он попал на одиночную куртинку шандры обыкновенной, на которой еще чудом уцелело с десяток скромных светлых цветочков, и старательно их начал обследовать, запуская в кладовую нектара свой длинный хоботок.

Я заинтересовался странным поведением шмеля. Он, оказывается, давно и очень сильно истрепал крылья, износил мохнатую шубку, постарел, но все еще цеплялся за жизнь и трудился: для семьи собирал цветень и нектар, а растения опылял. Ему с такими крыльями уже нельзя было, как прежде, ловко перепархивать с растения на растение и вот, по существу калека, истощенный, близкий к жизненному концу, он изловчился и стал больше ползать по земле да перекочевывать с места на место.

С чувством уважения я смотрел на этого маленького героя, до последнего дыхания выполняющего свои обязанности. Как он, такой немощный, полетит в свое гнездо? Или он уже отшельник, коротающий последние часы жизни?

Шмель полакомился нектаром, пополнил его запас в своем зобике, усиленно завибрировал крыльями, и помогая ими грузному и старенькому телу, забрался на куст чингила и оттуда ринулся в полет, набрал высоту и исчез.

Шмели приносят громадную пользу опылением в основном бобовых растений. Там, где нет шмелей, нет и бобовых. Установлено, что шмели работают на цветках в три-пять раз быстрее домашних пчел и предпочитают цветки с глубоким венчиком, часто недоступным пчелам. От шмелей всецело зависит урожай семян такой ценнейшей кормовой культуры, как красный клевер. Специальными опытами доказано, что на поле, на котором работали шмели, урожай семян красного клевера повышался на 71 процент по сравнению с полем, где их не было. Один шмель за минуту может собрать нектар с 24 цветков клевера и опылить их. За день — с учетом времени на отдых и на полет — он опыляет не менее 4800 цветков. Красный клевер и некоторые другие растения не могут вообще жить без шмелей, и, например, в Австралии, пока туда специально не доставили несколько видов полезных шмелей, эту культуру никак не могли возделывать: она не давала семян. Завезли их еще в 1855 году и в Новую Зеландию и в некоторые другие страны.

В мире известно около 300 видов этих насекомых, в нашей стране — около 100. Сейчас многие энтомологи изучают шмелей: привлечением к работе на полях, требующих опыления, выявлением возможностей их одомашнивания.

Шмелей легко разводить и наблюдать за ними. Работа эта очень интересная.

Цикл развития насекомого такой. Зимуют самки в разнообразных укрытиях. Весной они разыскивают себе укромные места для устройства гнезда, используя обычно различные полости в земле, мышиные гнезда. Затем самка-основательница кладет яички, из которых выходит потомство. Самка воспитывает первую партию дочерей, которые принимают на себя заботы о потомстве и доставке корма. Постепенно складывается большая шмелиная семья. К осени в гнезде вырастают самки и самцы; работницы и самка-основательница погибают, а гнездо распадается. После непродолжительных брачных полетов самцы гибнут, а оплодотворенные самки устраиваются на зимовку. Только немногим самкам-основательницам удается устроить гнездо и вывести потомство, так как большую часть из них уничтожают многочисленные враги.

Между некоторыми растениями и опыляющими их насекомыми существует очень давняя и тесная связь. Интересно, например, что юкковая моль, обитающая на юго-западе Северной Америки, собирает пыльцу юкки и переносит ее на пестик цветка при помощи специально измененных ротовых органов. Одновременно она откладывает в завязь яйцо. Оплодотворенная юкка начинает развиваться, и в то же время в ней растут личинки моли! Поскольку юкка цветет не каждый год, то куколки моли могут длительное время пребывать в состоянии спячки. Другими насекомыми это растение не может опыляться, и если их нет, остаются бесплодными.

В Лейденском музее античности (Нидерланды) хранится плита из руин дворца Ашшурбанипала, которой около 3 тысяч лет. В орнаменте барельефа чередуются изображения ассирийского бога плодородия и стилизованные узоры, сплетенные из контуров женских цветков пальмы. Божество опыляет цветки, выполняя работу, предназначенную для ос. О чем это говорит? О том, что в древние времена человек понимал сущность взаимосвязи растение — насекомое и оценивал ее как важную, приносящую пользу.

Сложность взаимоотношений цветков и насекомых выражается во взаимной приспособляемости, выработанной веками эволюции. Так, для цветков характерна особая окраска венчиков, существует «площадка» для посадки насекомого-опылителя, особым образом устроены пыльники с хитроумными приспособлениями для того, чтобы забросать пыльцой костюм насекомого… У опылителей цветков развиты волоски на тельце, имеется особенный, иногда очень длинный хоботок, которым только и можно добраться до кладовой с нектаром, и специальные корзиночки для переноса пыльцы, щеточки и гребешки, с помощью которых пыльца снимается с тела, и многое другое. Подобная гармония порой не исключает курьезов. Например, цветок одной орхидеи из рода Офриа так схож с самкой шмеля и пчелы, что вводит самцов в заблуждение, и они пытаются с ним спариваться, а тем самым производят опыление растения.

В природе так устроено, что цветки раскрываются в разное время, как бы соблюдая очередность, чтобы не мешать друг другу приманивать опылителей. Эта «молчаливая договоренность» отражает издавна сложившийся в природе порядок, а сами цветки можно сравнить с часами. В самом деле, как будто живой циферблат — раскрывающиеся по очереди цветы. Вот что пишет по этому поводу известный фенолог А. Стрижов: как только начинает светать, раскрывает венчик козлобородник; через час, в четыре часа утра, просыпается лазурный цикорий, в пять — шиповник, в шесть — одуванчики; в семь утра, расцветает белая кувшинка, появляясь из воды на поверхность, этого же часа дожидается зверобой, желтый осот, картофель, ястребинка; к восьми часам загораются ноготки и так далее.

Поражает наше воображение способность пчелы, с какой она отыскивает цветки с нужным ей нектаром. Кажется, для нее не существует никаких препятствий к цели. Об этом пишет болгарский писатель Баян Дмитров Христов:

«Я живу в центре города, меж трамваев, автобусов, гостиниц, стоянок автомобилей, меж антенн, рельсов и копоти. Но все же солнышко заглядывает и в мое окно. Этим утром, выманенный его лучами, я вынес на воздух горшок с примулами.

Каково же было через некоторое время мое изумление! Пчелка, прорвавшаяся через гостиницы, трамваи, автобусы, стоянки автомобилей, антенны, рельсы, опустилась и жадно выпивала нектар из белых, окруженных фиолетовой каймой цветов, которые чуть-чуть покачивались, как будто пробуждаясь от своего комнатного сна.

Откуда прибыла ты, крошечная фея? Посланницей чьего одухотворенного гения явилась ты? Как уловила ты, маленькая волшебница, в каменных, стальных, моторных, бензиновых городских пространствах, что где-то здесь есть цветок, оставленный купаться в солнечных лучах?

Что за невидимый и неслышимый голос, который сразу же призвал тебя во имя того, чтобы образовалось это триединство — ты, цветок и солнечный луч? Как нашла ты в бесконечных излучинах домов точно то, что искала? Или такова природа всякого творца и твоя собственная природа, что, где бы ни находилось нечто прекрасное, живое, как бы мало оно ни было, творец должен его отыскать и погрузиться в него?»

Думается, все, кто способен оценить красоту, присоединится к удивлению и радостному чувству писателя, вызванных его наблюдением небольшого эпизода из жизни пчелки.

Загадка: кормят ли нас насекомые?

Можно было бы ответить сразу утвердительно, но разгадка значительно сложнее, ибо в природе все не так просто.

Начнем издалека и спросим себя, можно ли представить, сколько потребуется времени какому-нибудь крупному животному (не говоря о человеке), чтобы отыскать в природе определенных съедобных насекомых и набить ими свой желудок? Ведь они так малы! Впрочем, трудно предположить и то, как находят эту лакомую пищу для себя и животные поменьше — лягушки, жабы, ящерицы, змеи, то есть как раз те, которые существуют, питаясь только насекомыми! Умудряется, например, степная гадюка жить только за счет саранчовых, кстати, принося человеку этим неоценимую услугу, спасая пастбища для сельскохозяйственных животных. И кроме их немало таких безвестных помощников земледельца.

Насекомые нас кормят. И первая разгадка таится в пресноводных рыбах, без которых невозможно представить наш рацион питания. Ученые подсчитали, что две пятых обитателей пресных водоемов — рыб — поедают только насекомых: личинок комаров, поденок, веснянок, ручейников, стрекоз, жуков. Об этом прекрасно знают рыбоводы и, создавая новые водоемы, заселяют в них наряду с рыбами и личинками нужных «кормовых» насекомых. Среди множества видов рыб, необходимых человеку в качестве продукта питания, есть такие, которые питаются исключительно насекомыми. Словом, что было бы с нашими рыбными запасами, не будь водных насекомых!

Думается, вторая разгадка — это пчелы, дающие нам великолепный продукт питания, — мед.

Пчела появилась задолго до человека. Палеонтологические исследования показали, что она существовала в третичном периоде, то есть более 50 миллионов лет назад. И первобытный человек — охотник, собиратель — рано познакомился с медом, чудеснейшим даром природы.

Состав меда сложен и зависит от того, с каких растений он собран. Главная часть меда — сахара, глюкоза и левулеза, усваиваемые организмом без обработки ферментами в противоположность сахару из свеклы. Мед содержит разнообразнейшие ферменты, соли различных элементов, множество органических кислот, витамины. В общей сложности химики обнаружили в нем более 70 различных веществ.

Богато и разнообразие сортов меда, а это зависит от того, с каких растений он собран. Продуктивны посевы медоносных культур.

Пчела — первое насекомое, из которого человек стал извлекать пользу. В Древнем Египте уже около 6 тысяч лет назад пчела была изображена на обелиске Флеми. В замечательных памятниках Древнего Египта — на пирамидах, обелисках, храмах и гробницах — находили сведения о применении меда как продукта питания и лечебного средства. На заре человечества пчела уже была приручена, и ее деятельность обращена на пользу, а пчеловодство так же, как и охота и рыболовство, относится к самым старинным занятиям человека. Так, в Древнем Египте пчеловодство процветало как одна из развитых отраслей в долине Нила.

Почитали пчелу и в Древней Индии. Главный индийский бог Вишна, олицетворявший собою небо и, якобы, дававший жизнь Вселенной, изображался в виде пчелы, отдыхающей в чаше цветка лотоса.

Прежде чем научиться разводить пчел, человек добывал мед у диких пчел. В России в XIII веке людей, промышлявших в лесу за пчелами, называли бортниками (ныне это слово исчезло). Бортники спиливали колоды с пчелами, приносили домой, постепенно превращая дикую жительницу леса в домашнюю. И пока человек не научился добывать из растений сахар, мед особенно ценился: из него варили варенья, пекли медовые пряники, делали хмельные напитки.

В Америку пчелы завезены в XVII веке. Там они размножились и частично одичали. Тогда-то и началась охота за ними на этом континенте. Человек, отправившийся на промысел, брал ящик с медом, обмазывал леток красной краской, а потом следил за полетом прилетевшей за медом пчелы; запачкавшись краской, она летела к своему улью, а охотник шел за ней и так добирался до дикого улья.

С давних пор люди научились распознавать мед, не пригодный в пищу. Они поняли, что собранный с ядовитых растений он опасен. Древние писатели — Аристотель, Плиний, Диоскорид — оставили сведения, что мед из местностей, близких к Кавказу, иногда делает безумными тех, кто его съедает. Ксенофонт описал, как несколько тысяч солдат в Малой Азии, отведав меду, в течение нескольких дней были как сумасшедшие. Позднейшие наблюдения доказали, что мед с понтийской азалии в Мингрелии[5]Историческое название одной из областей Грузии.
горького вкуса и вызывает головокружение. Впрочем, потом установили, что ядовитый мед легко обезвредить: для этого его следует лишь хорошо прогреть.

Мед собирают многие другие виды пчел. Заготавливают его и шмели, причем мед их очень вкусен, но он опасен, так как вызывает головную боль. Впрочем, возможно, это зависит от того, что иногда нектар шмели собирают с ядовитых растений.

Очень интересен способ охоты на медовые соты диких пчел, к которому прибегают западно-африканские пигмеи. Они используют африканскую кукушку Кукулюс индикатор. Эта птица очень любит мед и личинок пчел. Но сама добывать их не может, опасаясь ужалений. Между этой птицей и человеком существует как бы молчаливый договор, возможно установившийся в течение многих тысячелетий. Птица криками указывает охотникам, где находится пчелиная семья. Услышав крики птицы, охотники следуют за нею, по пути собирая листья растения Аристолохия, которые используют и против змеиного яда. Найдя дуплистое дерево с пчелами, охотники выжимают сок из листьев растения, смешивают его с мягким и липким плодом растения Аномы. Затем, самый проворный юноша обмазывается этой смесью с головы до ног, накладывая особенно толстый слой на лицо и руки. Без такой защиты разорение пчелиного гнезда невозможно, так как ужаления пчел, живущих в экваториальных районах Африки, очень опасны и даже смертельны. По деревьям он не взбирается, так как пчелы выбирают такое из них, ветви которого сухи и обламываются. Он выбирает лиану и, раскачиваясь на ней, подбирается к гнезду. Соты, сброшенные на землю, трогать не полагается, пока охотник не спустится вниз. Один кусок сот он бросает через плечо, чтобы умиротворить «лесных духов», другой откладывает в сторону для птицы, которая помогла найти гнездо. Только тогда мед распределяется поровну между всеми участниками.

После возвращения охотников с медом в селение исполняется танец «меда», в котором последовательно и со всеми подробностями имитируются все движения, связанные с нахождением улья пчел и добычей из него сотов.

Мед использовался всеми народами. Его смешивали с молоком, сыром, хлебом, творогом и зернами. Почти не было продуктов питания, к которым бы в качестве приправы не применяли мед! Из него готовились всевозможнейшие напитки.

Древнеримские солдаты, возвращаясь домой после победы, по случаю праздника пили мед для продления своей жизни. Греческие атлеты, прежде чем выступить на арене во время Олимпийских игр, обязательно принимали мед. Как утверждают любители парадоксов, корабли путешественника Лузитанто удалось поднять со дна моря только благодаря тому, что медом усиленно кормили водолазов для придания им достаточной силы и бодрости в выполнении столь тяжелой работы. Во Франции обрученные в течение целого месяца пили медовуху. Из-за этого обычая и произошло ныне широко распространенное выражение «медовый месяц».

Мед люди всегда использовали и для консервирования продуктов. Так, раньше в Англии мясо для сохранности обливали медом, а сейчас в Судане его кипятят в меду, желая сохранить на длительное время. Пользуются медом в качестве консерванта продуктов и на Цейлоне.

Когда-то в девственных лесах водилось много диких пчел. Но дремучие леса стали вырубаться, степи и луга, покрытые разнотравьем, запахиваться, и пчелам стало трудно жить. Тогда человек взял их под свою опеку, превратил их в домашних насекомых. Ныне пчеловодство — одна из развитых отраслей сельского хозяйства и поставлено на научную основу.

Естественно, что здесь приведены скромные сведения об использовании человеком меда — продукта деятельности замечательного насекомого — медоносной пчелы. Но мы ответили, думаю, на вопрос — кормят ли нас насекомые — утвердительно, рассказав немного о меде.

В продукты питания человека входит мясо многих птиц, зверей. И, естественно, среди них есть поедающие только насекомых.

Усиленно кормится ими армия пернатых. Подсчитано, что треть диких певчих птиц живет исключительно благодаря такой пище. Куропатки, тетерева, глухари, рябчики, фазаны относятся к той группе птиц, которая поедает насекомых особенно в период вывода птенцов. Журавли, дрофы, кулики, аисты, цапли предпочитают такие крупные виды, как саранчовые. Козодои, сизоворонки, удоды, стрижи, ласточки — все они без устали носятся в воздухе, собирая летающих насекомых, и это, по сути дела, их основная и непременная еда!

А из земли их добывают многочисленные скворцы, вороны, грачи, удоды. Только одна ласточка за лето ловит от полумиллиона до миллиона мух, мошек, комаров, тлей. С деревьев их снимают множество синичек, пищух, поползней, иволг, кукушек. Например, синица за сутки съедает столько этих крохотных существ, сколько весит сама, королек уничтожает их до 70 миллионов в год.

В воде разыскивают насекомых разнообразнейшие кулички, чибисы, аисты, цапли. Даже птицы-хищники не брезгуют такой едой, а завзятые разбойники — луни, канюки, пустельги, филины, сычи — никогда не упускают случая проглотить самых крупных. Осоеды, сплюшки, мелкие сычики и вовсе стали насекомоедами.

Целый отряд млекопитающих — ежи, кроты, землеройки — избрали пищей насекомых, именно к ней приспособлено строение их организма. Когда птицы спят, в воздухе носятся бесшумные летучие мыши, без устали уничтожая летающих насекомых…

Нельзя не сказать о многих грызунах; пищухи, суслики, сони, мыши и полевки не упускают случая полакомиться насекомыми, если они встречаются на их пути, и растительная пища далеко не всегда служит для них основным обедом. В пустынях Казахстана ученые открыли редкого зверька — боялышную соню. Она оказалась столь необычной по своему строению, что ее пришлось признать единственным представителем не только нового рода, но и семейства. Боялышная соня охотится только на кобылок и одну из них, обитающую на саксауле, даже подманивает к себе, ловко подражая ее стрекотанию.

Даже бурундук — этот завзятый вегетарианец, как установил один зоолог, — питается насекомыми, которые в его пищевом рационе составляют немного менее половины.

А сколько поедают насекомых ласки, хорьки, куницы, выдры, енотовидные собаки! Аккуратнейшее животное, отличный домостроитель — барсук — всегда вблизи своего жилища отводит для уборной особое место. По остаткам испражнений легко судить, как много это полезнейшее животное истребляет крупных жуков, являющихся вредителями леса! Волк и лиса летом «балуются» насекомыми, и в это время стада домашних животных отдыхают от нападений серых хищников. Могучий тигр, когда по какой-либо причине исчезают крупные животные, и наступают для хищника тяжелые времена, снисходит до охоты не только на мелких птиц и ящериц, но и на насекомых.

Стада кабанов всю ночь напролет роют землю, выискивают в ней съедобные коренья и личинок насекомых. Медведь, этот завзятый истребитель разнообразнейших насекомых, очень любит муравьев…

Как видим, все эти примеры говорят о многогранной связи человека с насекомыми через зверей и птиц, о том, как много у нас друзей среди мельчайших представителей фауны. Да, отвечаем мы, насекомые кормят нас!

А теперь проследим любопытнейшие факты, многие из которых стали достоянием истории, — о непосредственном употреблении человеком в пищу насекомых.

…Изредка на поля и сады налетают тучи саранчи. Громадные массы копошатся на поверхности земли. Без большого труда можно набрать их великое множество. Ну а если к тому же саранча уничтожила посевы, то почему бы не попытаться ее есть?

Саранча — давний объект питания человека. Упоминание об этом есть у Геродота и Плиния. В Древнем Египте саранча, по-видимому, служила одним из распространенных блюд не только простолюдинов, но и фараонов, о чем говорят сохранившиеся изображения на камнях. Саранчу ели народы Африки и Северной Америки. Плиний писал, что это насекомое было в большом почете у парфян. В Мекке при недостатке хлеба размалывали сушеную саранчу и пекли лепешки.

В Восточной Африке и сейчас в районе озера Ньясса саранчовых употребляет местное население как лакомство. В частности, в Центрально-Африканской республике очень популярно блюдо «киндагозо», которое готовят так: насекомых высушивают, а затем перемалывают, из полученной муки делают котлеты, которые сдабривают острыми соусами и едят с горячей манкой. Это блюдо пользуется большим спросом в Камеруне. Перед наступлением сухого сезона в Яунде — столице этой страны — с наступлением темноты до поздней ночи вокруг уличных фонарей носятся ватаги ребят с бутылками или полиэтиленовыми пакетами. Они охотятся за саранчой. Оказывается, вечером эти насекомые облепляют фонари, становясь легкой добычей.

Есть блюда из саранчи и у других народов. Так, индейцы Калифорнии вымачивают саранчовых в соленой воде несколько минут, после чего в течение 15 минут пекут в печи. Одно из племен этой страны — янат, истребленное колонизаторами, из разнообразной пищи, употреблявшейся ими, личинок жуков, а также саранчу, считало деликатесом. Об этом рассказал последний житель племени индеец Иши, подробно опрошенный антропологами. Добавим, что на рынках Антильских островов в одном ряду вместе с овощами, мясом и рыбой продается сушеная саранча.

Арабы отваривают саранчу в воде, парят с маслом и лакомятся ею, как европейцы креветками. Предприимчивые парни набивают целые мешки саранчой Шистоцерка грегарина и, наскоро отварив добычу, продают ее на площадях Джама-аль-Фна. Однако, как замечает один из путешественников, европейцам это блюдо не кажется особенно привлекательным, так как напоминает по запаху уху из тухлой рыбы. Но другой путешественник, который пробовал сушеную саранчу, будучи гостем в нескольких селах, считает, что по вкусу это блюдо не отличается от креветок. Готентоты из яиц саранчи готовят похлебку бурого или кофейного цвета.

В древности соление саранчи было обычаем многих народов. Некоторые ее коптили.

В Берберии (Аравийский полуостров) в 1791 году блюда из саранчи считались самым обыкновенным лакомством. Саранчу варили полчаса, отрезав предварительно ноги, крылья и голову, подсаливали, перчили и жарили на сковороде, подливая уксус. В аравийских пустынях бедуины настолько привыкли питаться саранчой, что участникам отрядов по борьбе с нею приходилось уговаривать местные племена, чтобы они разрешили уничтожать этих насекомых.

Очень любят саранчу бушмены. Вот как описывает эту сторону их жизни путешественник датчанин Бьерре, изучавший это племя: «Однажды к нам подбежали девушки с полными пригоршнями саранчи, целая туча которой опустилась на песок. Услышав эту новость, все до единого схватили кожаные мешки, деревянные чашки и бросились за девушками. Даже старики проснулись и поплелись следом. Это была манна небесная… Бушмены быстро подбирали насекомых. Самые нетерпеливые тут же обрывали им головы, крылья, ноги и поедали лакомые кусочки. Повсюду саранча считается бедствием, но здесь это дар бога Чуаны».

В кухне некоторых европейских народов тоже встречаются блюда из этого насекомого. Так, жареная саранча, как упоминает Белодень, автор одной из статей, опубликованной в журнале «Наука и жизнь», — любимое лакомство французов[6]Наука и жизнь, 1972, № 8.
.

Старинные библейские сказания свидетельствуют, что люди употребляли в пищу саранчу с древних времен. Например, в одном из них сказано, что пророки, уйдя в пустыню, питались акридами. Долгое время бытовало выражение «питаться акридами», что означало «жить впроголодь». Многие, употреблявшие это выражение, не предполагали, что акриды и есть саранча.

Английский биолог Риллей во время одного из опустошительных налетов саранчи заказал в ресторане обед из этих насекомых и пригласил за стол всех желающих. К концу трапезы гости признали, что суп, жаркое и особенно сладкое превосходны.

Из многих рецептов самыми приемлемыми считается следующий. Раскалив сковороду, наливают масло, ровным слоем укладывают саранчу, посыпают перцем, солью и тщательно перемешивают. Блюдо считается отменным, коль есть его вместе с пресной лепешкой. Однако, как говорится, дело вкуса. Таким способом приготовленную саранчу в Сенегале, Гвинее, Нигерии и других странах Африки считают невкусной.

Видимо, не уступают саранчовым и их ближайшие родственники — сверчки и кузнечики. На мексиканских рынках всегда продают жареных кузнечиков, а арабские племена употребляют их молотыми и печеными в виде хлеба, иногда же солеными и копчеными, вареными и жареными. В Центральной Африке гурманы утверждают, что блюдо «далинга», приготовленное из кузнечиков, зажаренных на пальмовом масле, — подлинный деликатес. Конголезцы предпочитают кузнечиков в вареном и жареном виде и ловят их утром, когда прохладно и они малоподвижны.

В Бирме больших коричневых сверчков, которых называют «паит», подсушенных и слегка посоленных, продают на рынках. Богатые жители этой страны покупают такой продукт и угощают им бродячих буддийских монахов. Министерство обороны США во второй мировой войне, учтя опыт местных жителей, в одной из карманных книг для вооруженных сил рекомендовало готовить пищу из саранчи и кузнечиков.

Очень распространенное насекомое жарких стран — термиты, которых иногда называют белыми муравьями, употребляются в пищу разными народами. Индейцы Амазонки считают их лакомством. В Африке термитов жарят в больших котлах и едят горстями. В Ост-Индии считают, что употребление в пищу термитов пожилыми мужчинами необходимо против слабости в пояснице. Особенно ценными они считают самок термитов или, как их называют, «цариц»: обычно очень мясистые, с большим брюшком, набитым яйцами. А так как добывать их трудно, к тому же в каждом термитнике живет по одной самке, то преподносят их для укрепления сил только наиболее почетным жителям или престарелым вождям.

Собирают термитов, подставив под вход в жилище сосуд с горячей водой. У насекомых обрывают крылья, затем их сушат на камнях под солнечными лучами, растирают с маслом и подсаливают. Приготовленное или сразу едят или хранят сколько угодно.

Некоторые исследователи считают, что несколько необычный для европейца запах, присущий пище из термитов, которую готовят пигмеи, связан с тем, что тело термита, якобы, содержит характерно пахнущие жиры.

Торговцы Судана на базарах всегда продают жареных термитов небольшими горками и одну из гусениц. А южноафриканцы особенно ценят крылатых термитов, покидающих ради брачного полета свое жилище. Об этом сообщал еще один из первых героических путешественников, посетивших Африку, Д. Ливингстон. «Когда белые муравьи, — писал он, — отделяют новую колонию крылатых эмигрантов, туземцы сооружают над муравейником балдахин вроде зонтика. Как только муравьи ударяются об эту крышу, они падают, подобно дождю, вниз, и их крылья моментально отделяются от тела. Муравьи становятся беспомощными, и их сгребают в корзину, потом жарят; получается вполне приемлемая по вкусу еда».

Ряд авторов, оценивая высоко пищу из термитов, сравнивали ее по вкусу с подслащенным костным мозгом или с подсахаренными сливками, или со сладким миндальным тестом…

Едят термитов и индусы, особенно почитают самок как приносящих силу. Действительно, мясо термитов калорийно, и это доказано многими исследователями. Оно считается питательнее говядины (в 100 граммах говядины — 130 калорий, тогда как в таком же количестве жареных термитов — 560).

Международная экспедиция ученых, изучавшая в Африке по заданию ЮНЕСКО проблему белковых ресурсов, в частности, выяснила, что африканские термиты в шесть раз питательнее первосортного бекона. Они буквально нашпигованы легкоусвояемыми и целебными веществами, необходимыми для человека. Однако комментирующие работу комиссии, не соглашаясь с ее выводами, не без иронии замечали, что вряд ли удастся из этих насекомых приготовить что-нибудь вкусное.

Известный исследователь из ФРГ Б. Гржимек в книге «Для диких животных места нет» сообщает, что у жителей Африки — пигмеев — фактически нет собственности, кроме термитников, которые закреплены за каждой семьей. Перед вылетом крылатых термитов они строят над их жилищем крышу и ловят тех из них, которые собираются в полет. Едят их сырыми, коптят на огне («очень вкусно, мы пробовали», — замечает автор), перемалывают в муку, тушат как жаркое, варят. Время вылета термитов для этого народа — праздник обильной еды и веселья. Едят пигмеи яйца и гусениц, массовое размножение которых происходит в определенное время.

В большом почете у этого народа и гусеницы бабочек. В частности, они любят гусениц гигантских бабочек Сатурниа и Антоцера, отваренных в масле, и белых личинок некоторых жуков. Французский журналист П. Макэп, побывавший у пигмеев, писал, что на десерт после жареного мяса, печеных бананов и овощей у пигмеев подаются гусеницы, завернутые в листья и запеченные в кипящем пальмовом масле. Готовившая это лакомство женщина сказала: «Конечно, эти гусеницы не так вкусны, как жареные термиты».

Гусениц бабочек употребляют в пищу и в других странах. Австралийцы, например, предпочитают совок Агротис инфуза. Конголезцы черных и волосатых гусениц, длиной около десяти сантиметров, продают на рынке и называют деликатесом африканской кухни. Обычной пищей считают гусениц. Праздничный обед австралийской кухни — суп из хвостов кенгуру и гусениц, особенно из белого червяка, называемого коберра. Иногда жители Австралии едят и самих бабочек, предварительно оторвав крылья и удалив потиранием чешуйки. Индейцы, живущие в горах Каскада и Сиерра в Северной Америке, питаются гусеницей бабочки Паедора, обитающей на сосне. Они собирают ее перед самым окукливанием, стряхивая с деревьев, и подсушивают над жаром или варят в воде, а в Калифорнии едят куколок бабочек.

В Мексике и сейчас можно купить «гусанос» — гусениц, земляных червей и личинок жуков. Чаще всего «гусанос» едят в жареном виде. Английский исследователь Л. Д. Ж. Милн сообщает, что на мексиканских рынках выставляют подносы, полные вареных гусениц, а кактусовая гусеница на дне чашки с текстилой (испанская водка) — такой же признак хорошего вкуса, как маслина и мартини. В недавнее время Мексика экспортировала «гусанос» как деликатес, который и подавался в ресторанах вместе с коктейлем.

В Китае вареные куколки тутового шелкопряда — одно из обыденнейших блюд в районах шелководства. Как известно, коконы шелкопряда, прежде чем с них сматывать шелковую нить, опускают в очень горячую воду. Девочки, занятые этой работой на протяжении всего длинного рабочего дня, едят куколок. Употребляют в пищу куколок шелкопряда и в Бирме, называя это блюдо «По-гуанг-гуав». Их подсушивают над жаром и солят. Для хранения про запас куколок варят и сушат. В этой же стране едят каких-то волосатых гусениц, на что обратил впервые внимание еще в 1608 году английский натуралист Эдвард Топселл.

Вообще говоря, мягкие и нежные личинки насекомых, по-видимому, более съедобны, чем взрослые насекомые, поэтому их и употребляют чаще. Плиний, например, писал что в Древнем Риме ели личинок, называя их «коссус», посыпая мукой и запивая вином. Эта пища считалась деликатесом. Индейцы, живущие близ Великих озер, выдавливали из домашних животных личинок подкожного овода и поедали их. Во Французской экваториальной Африке ранее большим лакомством считались личинки гигантского жука Голиафа, одного из самых больших насекомых на свете. Личинки поджаривались на пальмовом масле. Усиленная охота за личинками Голиафа привела к тому, что ныне этот прекрасный жук-гигант стал очень редок, а так как его еще, кроме того, усиленно ловят ради коллекций, то, надо полагать, он может вскоре вообще исчезнуть.

Древние греки и римляне питались личинками жуков усачей, живущих в стволах дуба. Ели древесных личинок и жители Австралии. Для этой цели срубали старые деревья и по звуку определяли, в каких его частях находятся личинки. Бушмены по одному виду растения узнают, есть ли в его корнях личинки жуков, которых они с удовольствием поедают.

Русский исследователь Н. Н. Миклухо-Маклай описал, как туземцы острова, на котором он поселился, с каменными топорами отправлялись в лес, находили там трухлявые деревья, разрубали и, найдя в них личинок жуков, тут же их съедали. Некоторые исследователи считают, что ученый объяснял необычайно острый слух жителей Австралии постоянной охотой за личинками древесных насекомых.

В некоторых тропических странах, где растет капустная пальма, ее специально срубают, а после того, как ствол заселяется насекомыми, его раскалывают, чтобы добыть личинок жуков, называемых по местному «тучуто».

В Ост-Индии, Суринаме и некоторых других странах тропической Америки местные жители считают лакомством личинок жуков пальмовых долгоносиков — Ринофорус. Личинок Прионус дамикорус едят в Суринаме, Америке, Вест-Индии. В жареном виде эту же личинку под названием «мутак» любят на островах Ямайка и Маврикия. В Индии личинок пальмового долгоносика считают лакомством и называют его «гру-гру».

Геолог В. Елисеев, путешествовавший по Конго, рассказывает, что местные рабочие геологической партии на коротких привалах рубили низкорослые пальмы, растущие на болоте, извлекали из их стволов жирных светло-розовых личинок жуков и тут же отправляли в рот. Из одной пальмы они добывали их не менее тридцати штук, и, надо сказать, это количество вполне удовлетворяло потребность двух человек.

Съедобны и крупные мясистые личинки майских жуков. Их едят, например, на Яве. Вице-президент парижского энтомологического общества призывал бороться с этими вредителями лесов, употребляя их в пищу, таким образом сочетая приятное с полезным, а в одном из парижских кафе однажды была устроена дегустация пирога, начиненного личинками майского жука. Пирог пришелся всем по вкусу.

Раньше в долине Нила якобы ели жуков чернотелок, которые нам кажутся неприятными и дурно пахнущими. Едят крупных жуков и пигмеи: либо жарят в собственном жиру, либо пекут в золе, предварительно очистив от твердой оболочки. О том, что и папуасы ели пауков и жуков, сообщал и Н. Н. Миклухо-Маклай.

Как это ни кажется невероятным, употребляются в пищу и мухи. Пакард пишет, что индейцы Северной Америки и Мексики собирают черную мушку семейства Ефидридае, обитающую в соленых озерах, и едят ее. Мухи рода Атерикс откладывают яйца массами в одну кучку на тонкую ветку, свисающую над поверхностью реки до тех пор, пока ветка не обломится и яйца не упадут в воду. Индейцы Калифорнии собирают эти яйца и, выдержав их несколько дней в прохладном месте, поедают, называя это блюдо «Коо-хаббие». Употребляются какие-то мухи как лакомство в Африке в районе озера Ньясса.

Не оставлены без внимания и насекомые, обитающие в воде. В Китае широко разводят и добывают водяных жуков семейства Дитисцидае, которых в высушенном виде считают лекарством и дают детям. В Мексике собирают маленькие прозрачные яйца клопа гребляка и продают на рынке в качестве деликатеса. Яйца очень малы, в одном фунте их находится около 200 миллионов.

В некоторых озерах Мексики водится в больших количествах водяной клоп из семейства Кориксидае. Его нимфы бывают столь многочисленны, что в одном кубическом метре воды их оказывается около 200 тысяч. В недалеком прошлом яйца и самих взрослых клопов собирали, сушили тоннами и отправляли в Англию, где ими кормили домашних птиц. На основании того, что один клоп весит 40 миллиграммов, высчитано, что в одной тонне их содержится около 25 миллионов. Для того, чтобы добыть яйца этого клопа, погружают под воду листья или циновки, на которые насекомые охотно откладывают яйца.

Цикад употребляли в пищу греки и отзывались о них с большой похвалой. Аристотель в одном из своих сочинений писал, что очень вкусны личинки цикад и из них наиболее питательны те, которые находятся в стадии перед самым выходом из земли, за ними ценятся только что вышедшие самцы и самки с яичками. В настоящее время этих личинок едят в Сиаме, где их ловят на огонь с наступлением темноты. Известнейшую цикаду, личинка которой развивается в течение семнадцати лет, употребляли раньше в пищу в жареном виде индейцы Северной Америки.

Если прекрасен мед, то почему бы не есть и его собирателей? Да, пчел считают пищей в провинции Юань в Китае. А из личинок, куколок и самих пчел варят суп в Бирме.

Не избежали внимания кулинаров и муравьи. Особенно увлекаются этой пищей местные жители американского континента.

Муравьи Мирмекоцистус меллигер, распространенные в Мексике, откармливают определенной пищей муравьев своего муравейника до стадии, когда брюшко их сильно раздувается, напоминая винную ягоду. Впоследствии во время бескормицы в сухое время года такие «муравьи-бочки» постепенно отрыгивают капельки запасенной пищи, выручая своих собратьев. Так вот этих муравьев-бочек мексиканцы считают особенным деликатесом: их добывают ко времени различных празднеств и продают на рынках целыми ведрами. Иногда из них под прессом выдавливают содержимое брюшка и приготавливают своеобразный напиток. Обычно муравьи-бочки содержатся в муравейнике в специальных камерах вместе по 200–300 штук.

Аборигены Амазонки едят крылатых муравьев, которых ловят во время их брачного вылета из муравейника. Для этой цели плетут специальные корзиночки, которые кладут над их жилищем. Муравьев рабочих и муравьев солдат в пищу не употребляют из-за того, что те вооружены шипами. Индейцы дали съедобным муравьям разные имена: в Центральной Америке их называют «ача», в Южной — «ики», а самых любимых листорезов Оекофила цефалатес — «сауба». Перед тем, как съесть муравья, индейцы Гондураса отрывают ему голову, ноги и крылья.

Жители Амазонки едят самок красноголовых муравьев Атта сефалотес. О. Игнатьев в книге «Амазонка глазами москвича» (1965) рассказывает: «Такуш, разложив невдалеке от костра принесенные сыном пальмовые листья, взял маленькое весло, которое обычно служило для гребли в узких протоках, и сшиб им верхушку муравейника. Затем, зацепив на широкую часть весла солидное количество муравьев вместе с их жилищем, Такуш опрокинул добычу в кипящую воду. Земля муравейника опустилась на дно посудины, а моментально сварившиеся муравьи всплыли. Кончиком весла Такуш осторожно собрал муравьев, вынул их и аккуратно счистил на пальмовый лист. Затем операция повторялась снова и снова. Наконец, от муравейника почти ничего не осталось, а на пальмовых листьях выросли аккуратные пирамидки из вареных муравьев.

Затушив костер, Такуш взял горсть добычи и стал мять ее в ладонях, пока она не приняла форму шара. Сплющив его, Такуш получил небольшую лепешечку, которую бережно положил обратно на пальмовый лист — пусть сушится. Минут через десять на солнцепеке были разложены десятка три муравьиных лепешек, и вскоре они высохли настолько, что, по мнению Такуша, были вполне пригодны для употребления проголодавшимися путниками. Честно говоря, когда ничего другого нет, есть их можно. Немного солоноватые на вкус, они хорошо бы шли с пивом, но на берегу речки, на окраине бассейна Амазонки думать о пиве было занятием по меньшей мере беспредметным. Меню нашего обеда составило одно-единственное блюдо. С точки зрения чисто профессиональной, журналистской, я получил сто процентов удовлетворения».

Муравьев если и не едят, то используют другим способом. Так, бушмены отнимают собранный этими трудолюбивыми существами урожай семян, когда они после дождей выносят на поверхность из подземелий свои запасы. А в Швеции раньше готовили водку из ржи с муравьями для придания ей хорошего вкуса. Сейчас же для любителей лакомств в дорогих магазинах ряда стран Запада можно купить в числе разнообразнейших деликатесов бутылки с муравьями и консервированных куколок шелковичных червей.

Едят и стрекоз. Жители Ломбек, поджаривая их с луком, считают лакомством, а для ловли насекомых ветви деревьев специально смазывают птичьим клеем. В почете стрекозы у жителей индонезийского острова Бали. Ловят этих насекомых дети, которые ходят по рисовым полям с длинными шестами, концы которых намазаны птичьим клеем. Стрекозы садятся на шесты отдыхать и прилипают. Затем у них отрывают крылья и ноги, едят с овощами, специями и маслом кокосового ореха.

В древности было известно лакомство, которое называли «яблоки мертвого моря». Оно имело вид шаров двух дюймов в диаметре с гладкой пурпурного цвета поверхностью, внутри содержало ноздреватый порошок. О происхождении этого продукта было много толкований, пока не удалось доказать, что это — галл, вызываемый орехотворкой Цинипс ипсана, который растет на низкорослом дубе за Иорданом и в Троаде. Едят и галлы шалфея Салвиа помифера, С. трилоба, С. официналис. Они сочны, как яблоко, ароматичного и кисловатого вкуса, пользовались большой популярностью в Леванте и были объектом торговли с Константинополем.

Австралийцы собирают чешуйки, выделяемые эвкалиптовой листоблошкой, — называя их «листовая манна», и употребляют в пищу. Как известно, тли, обслуживаемые муравьями, выделяют из кишечника избыточный сок, который всасывают из растений. Он содержит помимо прочего в основном сахар. Этот сок с жадностью и поедают муравьи. Когда по какой-либо причине тлей становится очень много и обслуживающие их муравьи не успевают собирать их выделения, они, высыхая, образуют сахарные натеки на растениях. Прежде такой сахар собирали в Средней Азии с верблюжьей колючки — янтака. Обычно дети, подставив под растения деревянные тазы, стряхивали с ветки палочкой осыпающиеся мелкие белые крупинки. Янтаковый сахар был одним из любимых народных лакомств — его продавали на среднеазиатских базарах.

На верблюжьей колючке обитает тля Протафис алхагис. В годы массового размножения в горах Тянь-Шаня выделения обитающих на елке тлей большой слоновой ляхной — Динара драса, а также тли Цинара богданова, образовывали крупные твердые натеки, которые и собирало местное население. «Еловый сахар», как его называли, был очень вкусен. Ныне, в связи с массовым производством сахара из свеклы, еловый и янтаковый сахара забыты.

Приведенные примеры, по-видимому, представляют только ничтожную часть того, что существует в действительности, а подобная тема может представить материал для увесистой монографии.

Нам кажется, что далеко не всегда насекомые служат лакомством. Большей частью питание насекомыми — результат острой нехватки пищи.

Как пишут некоторые путешественники, посетившие Северную и Южную Америку в период после завоевания империи Монтесумы, местные жители, испытывая недостаток в пище, инстинктивно пытались возмещать неполноценность продуктов питания, поедая лягушек, моллюсков, насекомых, яички мух и даже размятых в кашу и поджаренных на кукурузных листьях мух. К подобной пище чаще всего прибегает местное население, страдающее от однообразного питания кукурузой. Весьма вероятно, что по той же причине жители Габбона (Экваториальная Африка) очень широко используют в пищу членистоногих, в том числе насекомых. Они едят кузнечиков, пауков, уховерток, саранчу, гусениц различных бабочек, личинок жуков и термитов, из которых даже иногда вытапливают жир.

Народ батаки, живущий в горах Коро (Венесуэла) употребляет в пищу, как подсчитал один ученый, 48 видов насекомых, относящихся к девяти отрядам! В общем многие насекомые служат для человека объектом питания.

Широкое использование в пищу насекомых в Мексике побудило одного из ученых провести тщательный их биохимический анализ. Он исследовал кузнечиков, личинок клопов, употребляемых в пищу местным населением, и пришел к выводу о их низкой пищевой ценности.

Думается, что народы, не страдающие от недоедания, имеющие в изобилии фрукты, овощи, мясо и зерно, не едят насекомых, предоставляя питаться шестиногими многочисленным птицам и зверям. И лишь отдельные любители вкусно поесть изобретают изощренные блюда из насекомых.

Вообще, известно, что человек консервативен по отношению к продуктам питания. Даже будучи сильно голодным, не каждый решится съесть незнакомое животное. Поэтому там, где люди никогда не ели насекомых, их и не научатся есть. Существует множество необычных, с нашей точки зрения, блюд. Например, к числу наиболее изысканных на островах Тихого океана, в Африке и в Австралии относятся гнезда ласточки саланг, в Бразилии — муравьи и гусеницы, в Кантоне (Китай) — крысы и собаки, на Цейлоне — пчелы, в Экваториальной Африке — термиты и гусеницы. Но, конечно же, индонезиец, для которого наивысшим деликатесом является копченый уж, ни за что на свете не возьмет в рот вареного или жареного кролика!

Англичанин Хольд издал в Лондоне книгу под названием «Почему мы не едим насекомых». В ней он доказывает, что насекомые питаются главным образом растениями, очень опрятны, полезны для организма человека и даже вкусны. Агитируя есть насекомых, сам автор, по всей вероятности, питался обычной пищей европейца.

Впрочем, наше меню часто обусловлено привычками и традициями. Поэтому пристрастие к обыденной пище и отвращение к непривычной зависит всецело от психологической подоплеки. К тому же, как говорит известнейшая народная пословица, «на вкус и цвет, товарищей нет». Автор одной из статей С. Медунов, опубликованной в журнале «Наука и жизнь»[7]Медунов С. Индустрия гостеприимства. — Наука и жизнь, 1973, № 11, с. 139.
, справедливо замечает, что жители Юго-Восточной Азии долгое время испытывали отвращение к молоку, а индейцы Южной Америки до сих пор не терпят яичницы. В Корее и Южном Китае считается лакомством собачье мясо, а во Флориде излюбленный продукт — консервированное мясо гремучей змеи… И так далее — до бесконечности! «Еда тоже экзотика», как сказал знаменитый кулинар Чауф.

И все же насекомые не раз выручали человека в период голода. Но сейчас, когда мы научились разумно преображать природу, подчиняя ее своим потребностям, когда обилие и разнообразие насекомых явно уменьшается, эти существа как пища для нас имеют все меньшее и меньшее значение.

Версия: насекомые — исцелители многих наших недугов

Не все, конечно, в этом вопросе можно отнести к предположениям, есть достоверные факты о том, что это так. Но многое не изучено и предстоит, возможно, сделать какие-то открытия будущим поколениям энтомологов и медиков. А пока обратимся к истории и фактам современным.

В очень давние времена, когда процветала народная медицина и человек использовал для лечения своих недугов главным образом растения, немало лекарств изготовлялось и из насекомых. Но постепенно народную вытеснила научная медицина, и многие лекарства, в том числе и приготовленные из насекомых, были навсегда забыты, а до нас дошли лишь отрывочные сведения. Между тем забытое часто полезно вспомнить, заново испытать, а затем, быть может, и использовать то, что применялось нашими далекими предками.

В китайской медицине, например, известно около 100 различных видов насекомых и паукообразных, используемых для изготовления лекарств. Только одних жуков зарегистрировано около 20 видов, среди них большую часть составляют нарывники.

Перечислим отдельные лекарства, которые готовили из насекомых и описания которых сохранились в различных книгах.

При сильной головной боли в Индии применяли волокна крапивы, растертые с гнездом осы. Из этой массы делали маленькие шарики, которые поджигали и прикладывали к телу, очевидно, в качестве отвлекающего средства. На востоке США местные народы использовали ос мутилид при лечении от укусов змей, а ветеринары — против колик у лошадей. В Китае и Японии желтый сок, отрыгаемый кузнечиками, собирали и продавали в аптеках с лечебной целью.

Врач и натуралист Брикелл, побывавший в 1743 году в Америке, сообщил, что «макрельские мухи» в виде порошка и настоев использовались для лечения облысения. Кто такие «макрельские мухи», до сих пор осталось не известным. Предполагают, что это мухи бекасницы, которые в изобилии водятся в сырых местах. Средства против облысения, поисками которых до сего времени пока безуспешно заняты исследователи, все еще не найдены, так же, как и радикальные средства уничтожения волос.

В Тринидаде во время исполнения религиозного ритуала Шанью после общей молитвы и песнопения в честь божества новообращенному в культ делали надрезы на голове, которые замазывали для успешного заживления специальным настоем, изготовленным из семян перца, охры, яичной скорлупы с обязательным добавлением мух.

Из мясных мух Люцилиа сериката заслужила славу за отличную способность лечить глубокие гнойные раны. Ее личинки поедали омертвевшие ткани, не трогая здоровых, чем способствовали заживлению ран. По-видимому, кроме того, личинки выделяли и какие-то бактерицидные вещества, прекращавшие размножение бактерий. Они оказались особенно незаменимыми при глубоких свищах, в канал которых трудно было вводить целебные средства. Впервые открытие было случайно сделано при уходе за ранеными русскими врачами в 1853–1856 годах во время Крымской войны между Россией и Англией. Они заметили это явление при лечении ран, в которые мухи откладывали свои яички. Способ с успехом применял знаменитый русский врач А. И. Пирогов. Но поскольку информация в те годы распространялась медленно, то многие достижения ученых не сразу становились достоянием всего мира. Произошло так и с мухой-исцелительницей. О ней забыли, а целебное средство, примененное в годы гражданской войны в США (1861–1865), снова сочли открытием. Потом опять муху предали забвению. И только во время первой мировой войны (1914–1918) немецкий врач В. Бэр, случайно применивший личинки мухи Люцилиа сериката для исцеления раненых, был объявлен первооткрывателем этого способа.

Кстати, о мухах. Сохранились сведения о том, что помогает при ужалении скорпионом натирание мухами больного места или применение припарок из мух на оливковом масле.

Может показаться странным, что для изготовления лекарства применялись такие несимпатичные нам насекомые, как вши. Клаузен в своей книге «Насекомые и фольклор» описывает, как раньше лекарством, особенным образом изготовленным из свиных вшей, лечили колики, желтуху, туберкулез, застарелые и неподдающиеся лечению язвы, конвульсии, камни печени и мочевого пузыря, рахит детей, плохое зрение и многие другие болезни. Поистине универсальное средство! Лекарство из свиных вшей имело широкое распространение и даже официальное признание в медицине. В книге английской фармакопеи, напечатанной в Лондоне в 1741 году, есть такой рецепт лекарства, называемого «Винум меллипедум»: «Взять свиных вшей половину фунта, положить их в портвейн, через несколько дней процедить и отжать под очень тяжелым грузом. Добавить две драхмы шафрана, одну драхму столовой соли, немного янтарной соли и через три-четыре дня вновь процедить и пользоваться против желтухи, водянки по две унции два раза в день».

Установлено, что вши широко использовались против желтухи у кавказских народов и в России (а не только в Англии, как было принято думать).

Не так давно широко использовались в порошках тараканы под названием Пульвис таракане против плеврита и перикардита. Интересно, что это средство проникло в Западную Европу из России, сохранив по латыни русское слово «таракан». Экстрат из черных тараканов Реципланета ориенталис издавна применялся в народе как мочегонное средство против водянки и был введен знаменитым русским врачом С. П. Боткиным в официальную медицину. Сейчас микстуру, настоянную на тараканах, пьют индейцы Ямайки для лечения язв и рака, а в смеси с сахаром дают ее детям против глистов. Негры, жители США, употребляют тараканов против тетануса, в кипяченый настой из тараканов обмакивают повязки и прикладывают к ранам, считают это средство отличным также и при расстройствах пищеварения.

В 1944 году было опубликовано сообщение о том, что в Перу лечат инфлюенсу настоем красного инквитского таракана. Лекарство якобы очень хорошо помогает. Вполне возможно, что в тараканах имеются какие-то вещества, обладающие целебной силой, но к сожалению, этот вопрос все еще не исследован с научной точки зрения, хотя сравнительно недавно уже доказано, что выделения тараканов обладают бактерицидными свойствами.

Не остались в народной медицине без внимания и клопы. Томас Моуфет в книге, написанной в Англии в 1634 году, указывал, что в ряде сложных лекарств постельный клоп составляет важную часть. В американской гомеопатической фармокопее, изданной в 1898 году, сообщалось о том, как готовили настойку из постельных клопов: насекомых помещали в спирт, посуду ставили в темное место, два раза в день смесь взбалтывали, затем фильтровали. Настойку употребляли против малярии.

В Древней Греции клопов примешивали в пищу при затруднении мочеиспускания и против кровотечения. Из них готовили глазную мазь, для чего высушенных и размолотых насекомых смешивали с женским молоком. Порошок из клопов давали и против лихорадок, при истерии, а запахом этих насекомых воздействовали на страдающих истерическим удушьем.

Интересные сведения приводит О. А. Старкова в книге «Паразиты и ядовитые животные в „Каноне врачебной науки Абу-Али Ибн Сина (Авиценны)“»[8]Старкова О. А. Канон врачебной науки Абу-Али Ибн Сина (Авиценны). Душанбе, 1980.
. В частности, в древние времена жирную саранчу без крыльев жарили и ели от ужаления скорпиона, а клопы во времена Авиценны считались одним из средств восточной медицины. Сам ученый оставил такую запись: «Эти животные подобны клещам и хорошо известны в Сирии. Они водятся в постелях и похоже на то, что у нас их называют аль-анджал. Если выпить их в вине или в уксусе, они изгоняют пиявок из горла. Если нюхать клопов, то это помогает от „удушения матки“ и бодрит, а если их растереть и вложить в отверстие мочевого канала, это излечивает от затрудненного мочеиспускания. Если взять семь клопов, положить в конские бобы и принять перед приступом четырехдневной лихорадки, это помогает. Если проглотить клопов без конских бобов, это поможет от укуса гадюки».

Конечно, не очень-то уж «деликатное» лекарство — клопы! Наверное, некоторые брезгливые пациенты предпочитали болеть, нежели прибегать к помощи столь неприятных снадобий! И тем не менее и в наше время клопы используются для лечения болезней, в частности растительные. Восковидный секрет, выделяемый клопом Циксиус лимбата, смешанный с маслом, в Китае применяют внутрь против неврастении, сердцебиения, а также перед публичным выступлением в том случае, если пациент сильно волнуется. Из этой же смеси готовят высшего сорта свечи.

В одном из курганов, раскопанных в бассейне реки Урал и принадлежавшем сарматам (II–IV век н. э.), в особом сосуде находились засушенные растения, лягушки, а также жуки чернотелки. Без сомнения, это была своеобразная аптека древнего врачевателя.

В степях и пустынях обитают ярко расцвеченные и ядовитые жуки — нарывники. Такое название они получили за то, что их очень ядовитая кровь вызывает на коже человека волдыри. Этому свойству жуки обязаны тем, что в их крови находится особенное вещество — кантаридин. Нарывников широко использовали древние римляне для поднятия половой активности, прерывая действие этого лекарства горячей ванной для того, чтобы усилить выделение яда из организма через кожу и ослабить его токсическое влияние на почки. Во времена Гиппократа нарывников применяли также против водянки, а в Германии во времена Фридерика Великого — против бешенства. Лекарство готовили по очень сложному рецепту. Жуков полагалось ловить за шею длинным волосом, после чего подвешивать до полного высыхания. По-видимому, как можно догадаться, такой способ ловли не случаен. Если жука схватить рукой, то он, защищаясь, выделит из сочленений бедра с голенью капельки янтарно-желтой ядовитой крови. Скорее всего, применяя волосяную петлю, избегали потери ядовитого вещества. Практиковали нарывников и ветеринары для лечения животных. Использовали также настой жуков в качестве средства для укрепления волос, смазывая им голову.

Кантаридин — легко кристаллизирующееся летучее вещество, растворимое в хлороформе, алкоголе, эфире и с трудом — в воде, оно токсично, если попадает в организм в больших дозах, поэтому в древние времена его использовали как яд. Сейчас кантаридин распространен как лечебное средство в официальной медицине Англии, Италии, Бельгии, Швейцарии и Испании против некоторых заболеваний урогенитальной системы. Из этого вещества делают пластырь, который сохраняет свое лечебное действие очень долго благодаря устойчивости кантаридина. Так, известен случай, когда пластырем эффективно воспользовались спустя сорок лет после того, как были пойманы жуки для его изготовления.

Жука нарывника называют еще шпанской мушкой. Именно о ее применении в древней медицине оставил нам сведения Авиценна. Много раз он упоминает в своих трудах, что действие мушки острое, едкое, обжигающее, вызывающее гниение. Из мушек готовили мази — для сведения бородавок, белых пятен на ногтях. Втирали в растертом виде вместе с горчицей, полагая, что это поможет росту волос. Варили шпанских мушек в оливковом масле, пока оно не загустеет, и этим лекарством смазывали раковые опухоли. Применяли при лишаях, при водянке, пытались сводить крыловидную плеву на глазах. Считалось, что лекарство из мушек в виде незначительных примесей сильно гонит мочу, увеличивает отделение месячных и вызывает выкидыш.

Авиценна привел свидетельства, согласно которым одну мушку надо давать тому, кто жалуется на мочевой пузырь, если обычные меры лечения не приносят пользы, и предостерегал: три тассуда шпанских мушек вызывают язвы в мочевом пузыре.

Один из древних врачей считал, что следует у шпанских мушек оторвать головки и крылья и положить их тело в воду, подслащенную медом. Потом больного отвести в баню и дать ему выпить лекарство. Но он предупреждал: это лекарство очень опасно и самое большее, сколько можно осмелиться его дать, — это один карат с глотком питья из выжатых соков.

Все эти предостережения связаны с ядовитостью, как уж говорилось, кантаридина, Авиценна так описывал симптомы отравления этими жуками: «Шпанские мушки — острый едкий убийственный яд. Он вызывает резь и боль во внутренностях и вообще боль, которая тянется от рта до лобка и ощущается также возле бедра, почек и подреберий. Они производят в мочевом пузыре изъязвление, сопровождаемое болью и опухолью… Больной падает, и при попытке встать наступает обморок, предшествуемый тяжестью в голове. Больше всего этот яд терзает мочевой пузырь, отравленный чувствует во рту вкус китрана и зифта. Наиболее вредны эти насекомые осенью около восхода Сириуса да и после него».

Судя по всему под шпанскими мушками на Востоке понимали всех жуков рода Милябрис, кровь которых содержит кантаридин.

До нас дошли сведения из древних книг о том, что гомеопаты употребляли божьих коровок против колик и кори. Кроме того, использовали измельченных жуков, помещенных в дупло зуба — якобы они моментально прекращают боль.

В Европе живет широко распространенный кузнечик бородавчатый — Гриллюс веррукозус. На его теле никаких бородавок нет, но такое название он получил только за то, что с его помощью в старину лечили бородавки. Делали это так. Подставляя бородавку ко рту кузнечика, заставляли ее кусать и выделять на нее капельку сока. По всей вероятности, и в Китае этого кузнечика тоже считают обладающим целебным действием, так как в засушенном виде там их можно увидеть в аптеках.

Немало лекарств готовили из муравьев. Всем известно так называемое муравьиное масло, которое делали из рыжих лесных муравьев для смазывания больных суставов при ревматизме. Муравьиную кислоту употребляли с очень давних времен и называли Спиритум формикарум. Готовили ее так. Две части рыжих лесных муравьев настаивали на трех частях спирта. Смесь составляли перед употреблением. В России муравьев набирали в бутылки и затем парили в котелках в печи и полученной массой смазывали суставы. Иногда поступали проще — больную конечность засовывали на короткое время в слегка развороченный муравейник. Обеспокоенные муравьи обильно поливали ее муравьиной кислотой.

Сейчас муравьиная кислота добывается искусственным путем. Кроме того, против ревматизма изобретены более эффективные лекарства. Поэтому разорение муравейников следует запрещать всеми доступными средствами.

В прусской фармакопее упоминается настойка на мацерированных муравьях как средство против невралгии. Больших черных муравьев, вероятно древоточцев рода Кампонотус, сушили, перетирали в порошок, смешивали с салом и смазывали ноги детей, медленно учившихся ходить. С этой же целью в одном из районов Гвианы матери садили на ребенка маленького жалящего муравья. В Майне (приток Рейна) лесорубы ели находившихся в древесине сосен больших черных муравьев, также, вероятно, древоточцев, для того, чтобы вылечиться от цинги или не заболеть ею.

Недавно профессор Блюм Муррей обнаружил, что в муравьиной кислоте содержатся антибиотики. И сейчас серьезно этой информацией заинтересовалась фармацевтическая промышленность. По сохранившимся на языке хинди записям, сделанным около тысячи лет до нашей эры, больших черных муравьев использовали для сшивания краев раны. К ране подносили муравья, сблизив предварительно ее края, а тот и захватывал их челюстями. Как только муравей уцепится челюстями за кожу, его отрывали от головы, которая и оставалась на ране в качестве своеобразной скобки. Использование муравьев для наложения шва было в ходу в прежние времена в Испании, Франции, Италии и совсем недавно в Алжире, Малой Азии и Китае. С древних времен этот способ врачевания применяли коренные жители Бразилии. Кроме наложения таких скобок, народная медицина рекомендовала муравьев для закрытия различных свищей.

Доказано, что с давних пор люди широко применяли корпию, добывая ее из гнезд муравьев Формика биспиноза и Формика фунгоза, которые в свою очередь собирали ее с бумажного дерева Бомбакс. Корпию забирали у муравьев, чтобы использовать как кровоостанавливающее средство. Ранее корпия использовалась очень широко.

Вообще муравьи являются обладателями разнообразнейших ядов, исследование которых только начинается. Например, в 1948 году итальянский ученый Паван выделил яд иридомирмицин, который действует губительно на всех насекомых, но безвреден для человека. Этот яд убивает также возбудителей холеры, тифа, туберкулеза. Удалось точно установить химический состав яда и даже синтезировать его.

Из личинок муравьев Лазиус флавус, кроме муравьиной кислоты, настаиванием на алкоголе добывается пахучее масло, обладающее возбуждающим действием. В Африке медовых муравьев прикладывают к ранам и считают это средство эффективным.

Сильным инсектицидным свойством обладает яд знаменитого своей вредностью огненного муравья, быстро распространяющегося в последние годы на территории США, куда он был завезен из Аргентины. Но против самого муравья он не ядовит. Этот яд подавляет развитие грибков.

В Германии один из ученых открыл, что муравьи для усиления роста при воспитании особой касты солдат, отличающихся большими размерами, используют специальное вещество, которое добывают из растений. Его удалось выделить и использовать для лечения медленно растущих детей.

Как видим, множество примеров говорит о целебной силе различных видов насекомых. А о скольких исцелителях мы еще не знаем! Науке предстоит выяснить, например, бактерицидные свойства многих из насекомых. На поиски в этом направлении наталкивает уже имеющийся опыт. Так, достоверно установлено, что на Востоке один вид цикады Гиехус сангвинеа, называемый «туки», или «красная медицинская цикада», применяется как наружное лекарство, вызывая волдырь при прикладывании к коже. Это единственная цикада, используемая в медицине. Или известнейшая краска кошениль, добываемая в Америке из червеца Коккус какти, в фармакопее используется и поныне для окраски тинктур и зубных порошков. Она же применяется при лечении у детей коклюша и, как говорят, эффективна при невралгии и болезнях почек.

Личинку жука Риносиллюс коникус используют в фармакопее под названием Антиодонталгикус при зубной боли. Ее прикладывают к больному зубу. Очевидно, она способна выделять какие-то обезболивающие или противовоспалительные вещества. А недавно установлено, что личинки листогрыза Мелазома попули выделяют бактерицидные вещества, содержащие салициловый альдегид. В выделениях мексиканского червеца Левиа аксинус обнаружен продукт аксин, употребляемый в медицине как наружное лекарство. По-видимому, какие-то вещества есть и в жуке скакуна Цициндела курвата, из которого мексиканские индейцы приготовляют настойку на воде или спирте, употребляя ее как возбуждающий напиток.

Одним словом, можно предполагать, что многие насекомые обладают веществами, убивающими бактерии, и конечно, науке предстоит большая работа по их выявлению.

Суждено ученым и опровергнуть некоторые суеверия, как это, например, удалось при внимательном изучении лечебного эффекта против бешенства настоя из жуков бронзовок, который в народе почитали и использовали. Возможно, есть научное объяснение и такому факту: древние римляне носили на своем теле жуков как предохраняющих от лихорадки. Или, скажем, такому: детей, заболевших коклюшем, американские индейцы посылали ловить тараканов; таракана ребенок должен посадить в бутылку и заткнуть ее плотно пробкой; считалось, что когда таракан умрет, ребенок должен выздороветь. Известный исследователь Усрурийского края В. К. Арсеньев описал, как орочены лечили больного при помощи… изображения летящей осы. Крылышки осы делали из бересты, а лапки и усики — из кабаньей шерсти. Изделие получалось очень изящным и, по мнению ороченов, помогало выздоравливать больному…

Пожалуй, наибольший интерес к насекомым как возможным исцелителям недугов проявляли в Китае. Еще в I–II веках до нашей эры там использовалось с лечебной целью более 20 насекомых. В настоящее время на юге этой страны распространено применение: тараканов — для ускорения срастания костей при переломах, для регулирования месячных; яйцевого кокона богомолов — как мочегонного средства, против ушных и почечных болезней, против авитаминоза «бери-бери»; медведки — как мочегонного; некоторых видов кузнечиков, красной цикады и галлов — при болезнях зубов, гельминтозах, геморрое, чесотке. Используют китайцы также жуков нарывников, одного из навозников, личинок мух. Жуков чернотелок Алфитобиус глотают живыми. Также в ходу как лекарство соты нескольких видов складчатокрылых ос, пчел, помет гусениц тутового шелкопряда, гусеницы некоторых бабочек, пораженные грибком.

В этой же стране добывают воск из щитовки Ерицелюс пела, приписывают ему целебные свойства и называют его эликсиром жизни. Считают, что он останавливает кровотечение, облегчает боли, восстанавливает силы, укрепляет нервы, способствует сращению костей, смягчает кожу. Этот же воск употребляется как связывающее вещество при изготовлении бумаги, ткани, для придания шелку блеска. Называют его «чун-байла». Он лишен запаха и вкуса и отличается высокой точкой плавления. Для получения воска насекомых специально разводят на бирючине и ясене.

Насекомые обладают еще очень интересной особенностью, за которую их можно поставить в ряд исцелителей. Личинки некоторых насекомых, поселяясь в ткани растений, вызывают развитие болезненных наростов — галлов, иногда очень сложного строения. Как доказали ученые, некоторые из таких галлов использовала медицина еще в древние времена, в пятом веке до нашей эры. Так, из трудов Плиния известно, что из галловых орешков готовили лекарства против 23 болезней, в том числе против изъязвлений ротовой полости, болезней десен, уродства ногтей, заусениц, ожогов; что стертые в порошок, смешанные с медом и приложенные к голове, они служили отличным средством против облысения и для восстановления волос.

Галлы-орешки в Западной Азии и Восточной Европе использовали как сильное противоядие, тонизирующее и вяжущее вещество. Например, в Лондоне в XIX веке их применяли при перемежающейся лихорадке, при полостных кровотечениях, при отравлениях.

Галлы, вызываемые хормесом на дубе Кверкус коксиферус, очень давно были примечены в странах Средиземноморья. Ими солдаты Македонии лечили раны. Галлы собирали, когда они начинают краснеть, сушили, толкли и, смешивая с уксусом, превращали в пасту. Это средство до сих пор применяется в некоторых странах.

Крупные и многокамерные галлы из шиповника, вызываемые орехотворками Родитес роза, раньше использовались под названием «бодегуар»: как снотворное средство, а также против поноса, цинги и почечных болезней. Бодегуары прописывались под названием Фунги бодегуары, Фунгус корарикум или Спонгиа цинибати. Их употребляли в порошке и в винном настое от поноса, болезней почек, каменной болезни, от бешенства, при зубной боли. При наличии личинок — возбудителей галла — настой становился более ценным. Так, настой из галлов, образуемых слоником Ларинус индификанс, содержащий сахаристое вещество — трегадозу, употреблялся против кашля.

Вообще можно отметить, что человек, используя насекомых в качестве целебных средств, нередко это делал по аналогии с применением растений (настойки, отвары) или в соединении с ними. Так, Авиценна писал, что отвар ножки саранчи Ридл-ал-джарад приносит такую же пользу, как и лебеда при четырехдневной и постоянной лихорадке. Он же советовал в числе прочих средств против ужаления скорпионом высушенную бескрылую саранчу (хурук), имеющую большое тело, вместе с вином. Или, например, принято в народной медицине масло из незрелых маслин после кипячения в нем навозных жуков или земляных червей или червей, которые заводятся под кувшинами для воды, употреблять при болях в ушах.

Думается все, что мы рассказали о применении насекомых в медицине — лишь краткий перечень. Еще предстоит немало научных поисков. Так, медиками была сделана попытка извлечения пищеварительных ферментов из гусениц огневки, восковой пиралиды, питающихся воском. Эти ферменты, расщепляющие воск, предполагалось использовать вместе с бактерицидными веществами против возбудителя туберкулеза, который, как известно, защищен восковидной оболочкой. Исследования пока не дали практических результатов, но, думается, к ним когда-нибудь ученые возвратятся.

В последние годы происходят усиленные поиски лечебных препаратов органического происхождения, в том числе и так называемых антибиотиков. Пока поле деятельности в этом направлении ограничивается главным образом растениями. Но опыт народной медицины все-таки подталкивает человека на путь — исследовать насекомых как предмет, таящий в себе многие секреты, связанные с врачеванием.

Наконец, остановимся на известном всем насекомом — пчеле и коротко расскажем о ее значении в медицине.

С очень давних времен из пчел готовили лекарства. Вот один из старинных, несколько странных, рецептов. Пчел помещали в ящик и встряхивали до тех пор, пока они не возбуждались. После этого их помещали на целый месяц в алкоголь, полученный настой фильтровали. Лекарство применяли против кожных болезней, при затруднении мочеиспускания, при раздражении мочевого пузыря. Для лечения затруднения мочеиспускания в США в конце прошлого столетия пчел, кроме того, растирали с водой, настой процеживали и сразу же употребляли.

Очень широко использовалась настойка пчел в спирту вместе с корнями аконита против дифтерии, скарлатины, рожи и разных опухолей. Проверено на опыте, что заметное слабительное действие на кишечник человека оказывают личинки пчел.

В жизни все обоюдосторонне. Ядовитые вещества, предназначенные для защиты от врагов и для нападения на добычу, часто при умеренном их потреблении оказывают противоположное, целительное действие. Сказанное относится и к пчелиному яду. У человека к яду пчел — различная чувствительность. Дети, старики, больные, люди со слабым здоровьем переносят его хуже, чем здоровые. Установлено, что для нормального здорового человека смертельно ужаление около 500 пчел. Но у некоторых к нему необычайно повышена чувствительность. Описан, например, случай, когда один молодой мужчина, укушенный пчелой в шею, погиб через пятнадцать минут. Выяснилось, что за два года до этого его ужалила в ногу пчела, и тогда он был спасен благодаря энергичному лечению — введению адреналина и искусственному дыханию.

У людей даже с нормальной чувствительностью в больших дозах яд пчел может вызвать тяжелые болезненные явления: кровоизлияния, понос, одышку, судороги и потерю сознания. Опасно ужаление пчелы в глаз: оно почти всегда приводит к потере зрения. Об этом надо особенно помнить тем, кто носит очки. Случайно попав между глазом и стеклом очков, пытаясь выбраться, пчела прибегает к своему оружию. Еще более опасно ужаление в глотку, что может случиться при незаметном проглатывании пчелы с едой или водой — острый отек гортани вызывает удушие и смерть.

Разные пчелы обладают и разным ядом. Так, например, очень болезненно ужаление диких африканских пчел.

Народной медицине давно были известны целебные свойства пчелиного яда, в частности, то, что в нем содержится муравьиная кислота. Этим и объясняли положительное действие яда на ревматизм — уменьшает боли или даже вовсе их снимает. Но изучение вещества показало, что это происходит не только благодаря присутствию муравьиной кислоты, но и соляной, ортофосфорной, а также гистамина, холина, триптофана, серы и многих других веществ. Успешно применяют с давних пор в народе пчелиный яд против различных кожных заболеваний.

Давно замечено, что пчелиный яд снижает кровяное давление. Действительно, ученые впоследствии с успехом доказали в экспериментах на собаках, что содержащийся в нем гистамин расширяет кровеносные сосуды. Очень интересно сообщение Французской академии наук об отдельных удачах излечения ядом рака. В литературе описан также случай излечения глухоты и ревматизма после того, как больного в шею ужалила пчела.

В недавние годы выяснилось, что пчелиный яд предохраняет от вредного воздействия на организм радиоактивного излучения. Сейчас ведутся усиленные поиски той части пчелиного яда, которая обладает этой замечательной способностью. В наш век широкого использования энергии атома, а также освоения космоса вещества, обладающие подобными качествами, чрезвычайно важны для человечества.

В последнее время изготовлено множество препаратов из пчелиного яда против ревматизма и различных невралгий, которые с успехом применяются медиками. Ужаление пчелами широко практикуется во многих больницах. Установлено учеными также, что при таких болезнях, как туберкулез, склероз сосудов, а также при пороках сердца и венерических заболеваниях, пчелиный яд противопоказан.

Известно лечебное свойство и пчелиного клея — прополиса, используемого пчелами для ремонта жилища: заделывают им щели, сглаживают неровности. Зажалив досмерти различных непрошеных гостей, пробравшихся в улей, пчелы заливают прополисом и их трупы, которые не гниют, а превращаются в мумии. Исследователи полагают, что пчелы собирают это вещество с распускающихся почек деревьев, реже трав. Но в последние годы больше склонны считать, что этот продукт пчелы вырабатывают сами, питаясь пыльцой.

С каждого улья можно собрать от 100 до 400 граммов этого ценного продукта. С глубокой древности известны бактерицидные свойства прополиса и его с успехом использовали для лечения ран. Он был применен с большим эффектом во время англо-бурской войны, а также в госпиталях в годы Великой Отечественной войны. Сейчас (посредством ингаляций) лечат прополисом заболевания верхних дыхательных путей и легких, различные формы ангин, а также ожоги, хронические экземы, дрожжевые дерматозы, мозоли и даже злокачественные опухоли.

Наша официальная медицина с 1969 года стала применять несколько специальных препаратов, изготовленных фармакологическими заводами из прополиса. Недавно советские исследователи доказали бактерицидное действие прополиса на стрептококки, стафилококки, синегнойную, кишечную, брюшнотифозную палочки и другие микроорганизмы.

Целебным считали с давних пор и воск. Его употребляли в народной медицине против многих заболеваний и особенно при лечении волчанки, разных долго не затягивающихся болячек, болей в груди, чирьев. По словам одного древнегреческого историка, в давние времена воск применялся для бальзамирования трупов. Сейчас это вещество идет на изготовление таких лекарственных пластырей, как липкого, шпанских мух, ртутного, донникового, мыльного, камфорного, а также мазей — камфорной, восковой, спермацетовой, цинковой — и кольдекрема.

На американском континенте до прибытия туда европейцев медоносная пчела отсутствовала, и жители добывали воск у нежалоносной пчелы.

И наконец, в последние десятилетия стали готовить еще одно лекарство, полученное от пчел. Было установлено, что пчелиная матка, или как ее прежде называли «царица улья», воспитывается из личинок благодаря особенному продукту, вырабатываемому пчелами-работницами, — маточному молочку. Оно очень питательно и, кроме того, содержит почти все витамины, гормоны и многие другие вещества, природа и воздействие которых на организм еще не известны. Благодаря молочку пчелиная матка живет во много раз дольше пчел-работниц. Ученые очень заинтересовались маточным молочком. Оно оказалось хорошим средством для понижения кровяного давления у гипертоников, с другой стороны — повышения его у гипотоников, то есть способно восстановить регуляцию артериального давления. Вещество стали не без успеха испытывать и при других заболеваниях, нашли способ изготовления из молочка экстракта, в котором содержание целебных веществ возросло почти в 1000 раз.

Важнейший продукт, производимый пчелами, — мед — является также и лекарством. И хотя эти свойства его не вполне изучены, все же лечебный эффект продукта, который дают пчелы, считается неоспоримым.

В Африке в давние времена для добычи меда на деревья вешали колоды, ожидая, когда они будут заселены дикими пчелами. Интересно, что там не ели меда, а употребляли для особенной цели: смешивали вместе с личинками и воском в шарики, кипятили и добытой мазью покрывали тело. В представлении африканцев мед обладал магическим средством омолаживания, и им лечили преимущественно одряхлевших вождей племен. В такой мази вождь должен был сидеть довольно долго. Быть может, из-за этого ранее существовавшего способа и ныне в Африке кое-где мед продают в специально скатанных шариках вместе с воском.

С древнейших времен меду приписывалось целительное действие против множества болезней. В библии, коране, талмуде — всюду говорится о пользе меда для здоровья. Древние пифагорийцы предохраняли себя от болезней ежедневным приемом меда. В самом древнем медицинском папирусе, написанном около 3500 лет назад, рекомендуется принимать мед как лекарство для успешного заживления ран и для облегчения желудка. Меду приписывали большое целебное и общеукрепляющее действие, а древние китайцы ценили его как составную часть многих лекарств и диет.

Почитался мед и древними греками как ценный дар природы. Они считали, что боги обладали бессмертием лишь потому, что питались амброзией, в которую входил мед. Вот почему греки в жертву богам всегда приносили фрукты, политые медом. В «Илиаде» Гомера подробно рассказывается, как Аголида готовила для воинов-греков освежающий напиток — кикеон. Греческий ученый Диоскорид, живший около 2 тысяч лет назад, писал, что мед — хорошее средство против заболеваний кишечника, инфицированных ран и фистул. При кишечных заболеваниях мед рекомендовал и Гален. Он же свидетельствовал: этот продукт эффективен против водяного рака — номы.

В медицинском трактате первой русской женщины-врачевательницы Евпраксии Зои, дочери великого князя Мстислава Владимировича, написанном в 30-х годах XII века, меду уделяется также много внимания, а в старинных русских рукописях его рекомендовали для лечения больных всех возрастов и считали особенно полезным для беременных женщин.

Знаменитый энциклопедист первого века нашей эры Плиний рекомендовал мед в сочетании с рыбьим жиром для лечения зараженных ран и против нарывов во рту. Этот способ сохранился и по настоящее время. Гиппократ считал медовый напиток излечивающим мокроту и успокаивающим кашель.

О применении меда против легочных болезней было известно и в Древней Индии. Знаменитый хирург Сурсута различал восемь сортов меда, которые можно было использовать как слабительное или как вяжущее. В «Книге жизней» указывается, что мед с молоком превосходно помогает при туберкулезе и истощении организма. Как наружное средство желтый воск нагревали с медом и процеженный употребляли против язв. Об этом писал и среднеазиатский ученый Авиценна, рекомендуя мед вместе с лепестками розы, считая наиболее эффективным применение этой смеси утром. Он же советовал есть мед при бессоннице, но предупреждал, что большие дозы могут вызвать перевозбуждение. В Древней Греции и Риме тоже считали мед успокаивающим снотворным средством. Употреблялся мед и при отравлениях минеральными и животными ядами еще в древности, а в средние века — для лечения язвенных и кровоточащих ран.

Мед с давних пор применялся в косметике в виде масок, которые, как считали в древности, улучшали состояние кожи лица, предупреждали появление морщин и т. д. Косметическая промышленность и сейчас использует мед для приготовления кремов для лица.

Научные исследования объясняют целебные свойства меда присутствием в нем витамина С и многих других веществ, благодаря этому мед оказывает противовоспалительное воздействие на слизистую оболочку ротовой полости и на язык. Он обладает бактерицидным действием и содержит энзимы, необходимые для пищеварения.

Антисептические свойства меда были известны в древности. Тело Александра Македонского перед отправкой на родину было залито медом. В Бирме умершего в дождливый сезон сохраняют в меду для того, чтобы, дождавшись сухого сезона, предать сожжению.

Мед еще недостаточно хорошо изучен как лекарство. Особенно плохо известны лечебные свойства различных сортов меда. Пройдет время, и любознательный человек подробно исследует мед и точно определит возможности его применения для лечения. Очень заманчива, например, перспектива получения специальных лечебных сортов меда. Для этого пчел заставляют собирать нектар с определенных лекарственных растений. Интересно, что первый удачный опыт в этом направлении был проделан во второй половине прошлого века эфиопом Менелик. Второй удачный опыт был поставлен при таких обстоятельствах. В Абиссинии раньше широко употребляли в пищу сырое мясо только что убитого животного. Из-за этого все население болело глистами. Для того, чтобы избавиться от паразитов, полагалось раз в два месяца есть вареные и толченые ягоды растения коссо, обладавшие неприятным вкусом. Тогда и пришла мысль использовать мед, собранный с этого растения. Была заложена специальная плантация коссо и на ней поставлена пасека. Предположение подтвердилось, опыт блестяще удался, и правитель страны обрел лекарство, лишенное неприятного вкуса.

В недавнее время этой проблемой занялся советский исследователь Н. П. Иойриш. Он подкармливал пчел раствором сахара, в который добавлял соки овощей, фруктов, экстракты различных лекарственных растений, разнообразные гормоны, а также многие современные лекарства, такие, как стрептоцид, фитин, пенициллин, получая самые разнообразные сорта меда. М. Васильев в своей книге «Животные и человек»[9]Васильев М. Животные и человек. М., Советская Россия, 1972.
, рассказывая об опытах Н. П. Иойриша, пишет что, буквально «можно было бы создать аптеку, в которой вместо бесчисленных таблеток будут столь же бесчисленные однообразные пузырьки с медом и с различными этикетками. Жаль, что еще нет у нас такой хотя бы экспериментальной аптеки».

Н. П. Иойриш в книге «Продукты пчеловодства и их использование» писал, что «в Древнем Египте пчелиный мед считался одним из наиболее эффективных лечебных средств при многочисленных заболеваниях глаз. В папирусе Эберса рядом с рецептом приготовления медовой мази и описанием способа применения ее имеется пометка красной краской: „Заметь это, так как это действительно хорошее средство“».

В этой же книге отмечены и другие целебные свойства пчелиного меда. Так, автор ссылается на Ф. Гаузера, который еще в 1846 году писал о пчелином меде как о хорошем средстве при ожогах, особенно при ожогах глаз. «В народной медицине, — писал Н. П. Иойриш, — на протяжении веков медовые лепешки и медовая мазь успешно применяются при кожных заболеваниях.

В старинных русских рукописных лечебниках дается много советов, как лечить кожные заболевания медом»[10]Иойриш Н. П. Продукты пчеловодства и их использование. М., Россельхозиздат, 1976, с. 82.
.

Известно всем и то, что мед считался с давних пор продуктом долголетия. В древнеиндусской «Книге жизни» говорилось, что продлить жизнь человека можно только диетой, в которую входит мед и молоко. Давно было обращено внимание и на то, что пасечники всегда отличаются хорошим цветом лица, цветущим здоровьем и долголетием.

О том, что мед каким-то особенным образом способствует укреплению здоровья и продлению жизни, утверждал знаменитый Аристотель. Гениальный врач древности Гиппократ усиленно применял мед при многих заболеваниях, считая, что он дает хороший цвет лицу. Он сам употреблял мед и прожил более 100 лет. Отец математики — Пифагор — утверждал, что достиг преклонного возраста (он умер в 90 лет), только употребляя в пищу мед вместе с вегетарианской диетой. Создатель атомистической теории Демокрит, проживший более 100 лет, также всегда советовал постоянно есть мед.

…Заканчивая этот своеобразный обзор о пользе насекомых в медицине, отметим: природа постоянно раскрывает перед человечеством свои тайны, в том числе и о насекомых; и кто знает, сколько интересного еще предстоит узнать науке об этих маленьких животных!