Даже если Шалфей чувствовала, что нужно скорее найти Народ снизу, их следов не было, но на другой день она была у входа в Тенепад, просила увидеть меня. Сула была на страже с Гортом и пришла забрать меня из лазарета. У входа Горт обернул их оружие в ткань, а у порога стояла фигурка моей подруги-фейри, ее капюшон был поднят из-за холода, поношенный зеленый плащ закрывал ее до лодыжек. Она не войдет, пока не закроют все железо на ее пути. Холодный ветер задувал сюда, и я дрожала от этого.

— Чисто, — сказал Горт, убирая сверток с оружием в нишу у входа, этого места не было в Тенепаде, пока не понадобилось прятать железо с прибытием Шалфей и Красного колпака. Не удивительно, что добрый народец был вокруг Тенепада в Сгибах. Здесь было полно магии земли. Она менялась, и голый склон покрывался лесом, сухой камень становился вдруг впадиной с водой, утесы и пещеры исчезали и появлялись, чтобы защититься от людей. Это место было очень странным, но одно было ясно: то, что управляло изменениями, не было настроено плохо по отношению к Регану и его команде. Если пейзаж менялся, что-то появлялось, то это было для нашего преимущества. Полезным изменением было появление места для склада у входа, и там прятали не только оружие из железа, которого боялся добрый народец, но и замену ножам и копьям, оружие из других материалов, которое брали стражи, когда Шалфей и Красный колпак приходили ко мне.

— Заходи, — сказала я, впуская Шалфей в комнатку для наших встреч. Двое стражей вооружились деревянными копьями и вернулись на места. Все мятежники уже привыкли к таким визитам. — Мне нужен твой совет.

Я постаралась вкратце описать ей драматическое прибытие Циана и проблему, с которой мы столкнулись. Я не знала, хватит ли полтора года Регану и его мятежникам, чтобы подготовиться. Промежуток не казался долгим, но Тали сообщила, что у северного атамана Лэннана есть своя армия. Больше всего сомнений вызывала я. Если я и смогу найти Стражей, даже если ни согласятся учить меня и я смогу управлять своим даром, что насчет доброго народца? Не в их природе было сотрудничать с людьми, Шалфей и Красный колпак были исключениями. Мне придется как-то уговорить их помочь нам, несмотря на большую вероятность того, что многие погибнут при этом. И все это через одно лето. Реган понятно объяснил мне, что без их помощи мятеж не удастся. Кельдек был силен, многие атаманы встанут на его сторону из страха.

Шалфей тихо слушала мой рассказ, она ничего не сказала, только уткнулась подбородком в ладони, печально глядя на меня.

— Не знаю, как я смогу так быстро с этим справиться, — сказала я. — Путешествовать опасно, люди короля могут меня искать или кого-то похожего на меня. Я не знаю, где Стражи, кроме направлений. Надеюсь, мне не придется снова искать Хозяина теней, но он говорил так, словно мы с ним еще увидимся на моем пути, может, когда я буду этого меньше всего ожидать. Возможно, это означает, что мне не нужно идти на юг. Но остальные… как понять, откуда начинать поиски? Я думала, что спрошу у Народца внизу, но они не выходят. Не открывают нам дверь. Но я должна это сделать. Реган верит в меня. Его план зависит от меня. Я не могу его подвести.

— Один ответ ты точно знаешь, — сказала кратко Шалфей. — Хорошо знаешь.

— Призвать их. Использовать дар, чтобы уговорить их открыть мне дверь.

— Почему ты не делаешь этого, если времени мало? Раз они не открывают, хотя ты вежливо ждешь, есть лишь один способ.

Мне было нечего сказать. В последний раз, когда я использовала дар Зовущей, люди умерли ужасной смертью. Это не должно было меня задевать, ведь они были Силовиками, врагами, и я изменила так исход боя. Но, глядя на их изломанные тела, я не думала о них, как о людях короля, я понимала, что они чьи-то братья, отцы, сыновья и товарищи. Такая сила была чудовищной. И только после уговоров Регана я согласилась научиться использовать свой дар и помочь мятежникам. Проблема была у каждого мятежника. Свободу нельзя было получить без большой цены. Но было неправильно использовать дар в Тенепаде. Я не смогла уговорить Народец внизу, а теперь нужно было вывести их против воли. А если что-то пойдет не так, и я наврежу еще сильнее?

— Полтора года, — прошептала Шалфей. — Мало. Очень мало.

— Не нужно мне это говорить!

— Нет? — она вскинула брови, глядя на меня и криво улыбаясь.

— Я уже пыталась, Шалфей, и ты это знаешь. Каждый день я спускаюсь по винтовой лестнице и жду у каменной стены, думая, что они выйдут, если я дам им время. Когда я встретила тебя и остальных в лесу у Среброводья, мне не пришлось звать. Я была у костра, а вы пришли. И позже, когда мне было нужно, вы приходили.

— Ах, — тяжко сказала Шалфей. — Но мы другие.

— Вы с Красным колпаком — мои друзья, как и Сорель был, но не все из вас верили в меня тогда. Сильвер и ее слуги не доверяли. Но они тоже пришли, а я даже не звала.

— Мы западники, — сказала Шалфей, словно это объясняло все.

— То есть, вы с Западного дозора? Это имеет значение?

Она пожала плечами, словно это было очевидно.

— Мы быстрые, как вода. Гибкие и податливые. Северники… — она подняла руки, и я поняла так, что северники были безнадежны. — Они упрямы. Если они захотят, то будут глухими, как камень. Тебе придется двигать их молнией. Они знают о твоем присутствии, чувствуют через стену, что воздвигли. Но решили не слушать тебя.

— Может, они не знают, что я здесь?

Шалфей покачала головой с курчавыми серо-зелеными волосами.

— Ты Зовущая. Весь добрый народец чувствует твое присутствие, как мелодию, что не могут выбросить из головы, как гудение, которое не отогнать. Неизвестно, сколько они смогут терпеть. Народец внизу может продержаться полтора года, а то и дольше. Или ты уходишь весной, не поговорив с ними, или призываешь их даром.

— А если…

— Никаких если. Тебе нужна их помощь. Позови их, объясни трудности, с которыми столкнулся Реган, попроси совета, — пауза. — Не мне говорить тебе, что делать, кроха.

В голове строился план, основанный на том, что я уже знала о добром народце. Хотя я не встречала северников, кроме существа, похожего на сову, что спас меня от смерти от холода по пути в Тенепад. Существо призвало волков, сделало их маленькими, чтобы они могли окружить меня и согреть. Может, я уже была в долгу перед северниками.

— Нужно что-то им предложить. Дар со значением, а не простое подношение еды и воды. И это Реган должен рассказать им о мятеже, а не я. Когда он говорит, слушают все, все подхватывают его надежду и смелость. У меня есть только один шанс, Шалфей.

— Если спросишь меня, — сказала Шалфей, — то подойдет совет. Большой совет мятежников и северников, где все будет готово для них, и будет сделано официальное приглашение. Реган может это сделать, думаю. Но ты поднимешь их.

— Подниму? Думаешь, они придут, если тут все в железе?

— Поговори с Реганом. И с поварихой. Посмотрите, что можно дать им. А потом мы пойдем вниз, и ты вызовешь их и пригласишь. Чем скорее, тем лучше, так я думаю. Ты должна знать, что говорят о северниках.

— Что?

— Задай севернику вопрос, год будешь ждать ответа. Спроси у двоих, и будешь ждать два года, пока они обсудят это. Спроси у троих, и они будут спорить и мертвыми в могилах.

Пока она ждала, я пошла на поиски Регана. Он был в столовой с Тали, Большим Доном и Андрой, они спорили. Милла что-то готовила на огне и порой участвовала в разговоре.

— Знаю, Лэннан уважает Кинана из Веддерберна, — сказала Тали. — Но Веддерберн — большой риск для нас, и я не должна объяснять, почему. К владениям Кинана нужно идти осторожно. Времени нет, и я не верю, что это нужно. У нас есть Гомал из Гленфаллоха. Есть Лэннан, чья армия самая большая в Олбане после короля. Этого не хватит?

Милла выпрямилась с половником в руках.

— Лэннан не собирается вести армию на юг в Летний форт для Собрания. Это покажет Кельдеку, что что-то не так. И даже летом переправить всю армию через горы проблематично.

— Веддерберн близко к Летнему форту, — сказала Андра. — Если Кинан даст пересечь его земли, то мы проведем людей, не используя дорогу короля.

— Риск слишком велик, — Тали смотрела на Регана, я подозревала, что спорят они давно. — Не знаю, почему ты не оставишь это. Все просто — нельзя доверять никому из этой семьи. А еще… — она замолчала.

— Продолжай, — сказал Реган, и я еще не видела такого выражения на его лице, там была тьма, тень чего-то невысказанного. — Что еще?

— Ты знаешь сам, — сказала Тали и заметила меня в дверях. — Нерин, что такое?

— Я говорила с Шалфей. Думаю, я могу… — я замешкалась, не желая признаваться, что я могла поговорить с Народцем внизу гораздо раньше, если бы была готова к этому. — Думаю, я смогу поговорить с добрым народцем сегодня, и я хочу получить ваше разрешение пригласить их на совет. Зима близко, и мы должны проявить гостеприимство. Может, музыка подойдет. И дар, над этим я подумаю, — все смотрели на меня с разными степенями удивления, все знали, что я до сих пор не смогла поговорить с Народцем внизу, но не знали причины. Они молчали, и я кашлянула и продолжила. — Если они согласятся прийти, нужно закрыть все железо в Тенепаде.

Милла улыбнулась.

— Приготовить пир без котелков, сковородок и ножей? Это целое испытание.

— Реган поговорит с ними о мятеже и о том, как они могут помочь нам. И я попрошу их помочь мне найти Стражей, что обучат меня. Есть еще кое-что.

— Говори, — сказал Реган.

— Я говорила об этом с Шалфей и Красным колпаком, и они думают, что это стоит предложить Народцу внизу. Некоторые из доброго народца имеют облик птиц или чего-то подобного. Я встречала Доу, что зовет себя другом птиц. Доу может посылать ворон шпионить и доносить послания. Так можно быстро связываться с отрядами. Ворона может долететь от Тенепада до севера, от долины Раш до островов за меньшее время, чем доедет человек, — через миг я добавила. — Думаю, это уменьшит наши потери. Людям не придется рисковать так, как Циану и его товарищам.

— Говорящие птицы, — Андра не верила мне.

— Пусть Нерин расскажет, — сказал Реган. — ты была в бою осенью, видела, что она умеет. Эти чудеса мы не могли и представить. Говорящие птицы — пустяки.

— Доу говорит как мы. И он может сделать так, чтобы птицы понимали, — я подумала о существе, похожем на сову, что спасло меня. — Среди северников… доброго народца севера есть как минимум один в облике птицы.

— Это может все изменить, — Тали воодушевилась. — Так мы сможем связываться и понимать, что все в порядке. Раз доброму народцу можно доверять, мы сможем передавать информацию в десять раз быстрее. Еще и в тайне, ведь добрый народец показывается только тем, кого выберет. Мы должны собрать совет, убедить их сделать это.

Ее тон беспокоил меня.

— Это будет не просто, — сказала я. — Добрый народец редко договаривается между собой. В тяжелые времена они уходят под землю, прячутся, пока угроз не отступит. Шалфей и Красный колпак — исключения. Остальные могут отказаться помогать.

— Но ты Зовущая, — сказала Тали. — Ты не сможешь их уговорить?

Я замешкалась. Инстинкты подсказывали, что это приведет только к катастрофе. Конечно, было хорошо, что они готовы были выступить за то, во что верили.

— Как по мне, — сказала Милла, — сначала нужно их поблагодарить. После всего хорошего, что они сделали для нас в Тенепаде, пора отдать хоть немного. Пир. И плата, как подношения, что люди оставляли на пороге, чтобы порадовать добрый народец.

Все в молчании думали об этом.

— Не могу представить, что им нужно, — сказал Маленький Дон, развлекаясь игральными костями.

— Избавить Олбан от тирана — лучший дар, что мы можем предложить, — сказал Реган. — Ты говоришь, что добрый народец предпочитает прятаться. Значит, они оценят свободу Олбана, где они смогут жить спокойно?

— Они могут усомниться в том, что мы принесем мир, — сказала Андра. — Мы ведь люди, такие же, как Кельдек и его Силовики.

— Реган убедит их, — сказала Тали. — Нам нужна помощь народца. Как только Нерин приведет их на совет, он уговорит их.

Винтовая лестница вела к сердцу горы. Когда я впервые попала в лабиринт коридоров штаб-квартиры мятежников, я чуть не упала сюда, пытаясь найти путь. Холод доносился снизу, кожа покрывалась мурашами. Шалфей плотнее укуталась в плащ

— Нам вниз, — сказала она.

Я держала фонарь, Шалфей шла впереди. Тени плясали на каменных стенах, пока мы спускались. Становилось все холоднее.

— Шалфей, — прошептала я. — Я даже не знаю, как это делать. Призывать их, — я дважды призывала камнемонов, больших и медленных созданий из камня. Я полагалась на инстинкт, звала стишками из детства. Камнемон, камнемон, упади. Но добрый народец был разным: броллаханы, троу, уриски, селки, крохи, как Шалфей и Красный колпак. Может, у каждого был свой способ призыва.

— Не нужно шептать, дитя. Северники слышат, когда хотят. А ты поймешь, как призывать. Ты Зовущая.

Мы добрались до конца лестницы. Перед нами камень превращался в ровную стену. На этом месте я ждала день за днем, надеясь, что кто-то или что-то выйдет поговорить со мной, как сделали Шалфей с остальными в лесу, зная, что мне это нужно.

Этого не хватало в случае с Народцем внизу. Я поставила фонарь на ступеньку.

— Думай о том, что они, — предложила Шалфей после того, как мы какое-то время стояли в тишине. — Старый народец, упрямый и сильный. Сильный как камень, который сложно расколоть. Верны своему пути. Не плохие, но… — она пожала плечами.

Чтобы уговорить броллахана, я играла и пела. Эта песня пробудила армию призраков в Скрытой воде. И мне хватило попросить помощи, и странный туман укрыл меня от Флинта. Он искал меня тем утром, лицо искажалось от тревоги и боли, и я слышала, как он кричал мое имя, пока не сорвал голос до хриплого шепота. Я не должна была так поступать с ним.

Если этот народец был старым, они знали ритуалы, что исполняли в Олбане, пока Кельдек не пришел к власти и не запретил такие собрания из-за магии. Я подумывала об этом, когда предлагала для совета середину зимы. Я старалась помнить слова бабушки, что была на фестивалях. Это было очень давно. Имела ли я право озвучивать те мольбы? Потери лишили меня веры. Но я должна была попробовать, и если северники не ответят, я подумаю еще.

Я встала у стены, раскинула широко руки и прижалась к камню. Щека оказалась на холодной твердой поверхности, пальцы отыскали неровности и трещины. Я медленно дышала. Шалфей за мной не издавала ни звука.

Терпи, как терпит земля. Это советовал мне в странный день проверки Хозяином теней. Северники были подобны земле и камню, твердые, сильные и медленно меняющиеся. Это станет помехой, когда понадобится быстро решать и действовать. Но камень был силой во всех людях Олбана. Так было и в песне правды. Как скала ее сильна. Камень был убежищем, домом.

Я стояла в тишине, чувствовала силу камня. Я открылась его магии. И зов появился во мне, поднялся из биения сердца, превращаясь в слова, что я говорила, не управляя собой.

— Народ севера! Народ земли! — зов был дыханием, памятью, надеждой, прошлым и будущим. Я знала разный камень: корни огромных деревьев глубоко в земле, утесы, где безмолвно стояли камнемоны, галька на берегу реки, где каждый камешек был разным. Горы гордо смотрят на рассвет, укрытые снегом. — Я зову вас во имя камня! Придите! Покажитесь! Вы очень нужны мне, час настал!

Тишина, утихало эхо.

Я отступила, закружилась голова. Шалфей поймала меня за руку, не дав упасть.

— Что теперь? — прошептала я, понимая, что сил на еще один раз не хватит. Зов длился пару мгновений, но я словно долго взбиралась по горе без передышки.

— Ждем. Они медленные, — она добавила через миг. — Если не сработает, то не знаю, что сработает.

Я опустилась на ступеньку. Мы ждали. Было холодно, и становилось ясно, как мятежники Регана были должны северникам, ведь им всю зиму поставлялись еда и топливо в пещерах. Когда запасы заканчивались, их пополняли невидимые руки. Когда огонь догорал до углей, комнаты оставались теплыми. Я стиснула зубы, чтобы они не стучали, укуталась плотнее в шаль. Может, Хозяин теней ошибся. Может, у меня не было того, что нужно было для Зовущей.

Тихий звук. Кожу покалывало. На стене появилась узкая трещина высотой до моего плеча. С другой стороны светил фонарь, озаряя силуэт в сером плаще. Глаза из трещины смотрели враждебно. Кожа узкого лица существа и длинных пальцев была серой. Как и его одежда, вокруг лица висели длинные спутанные волосы каменного цвета.

— Чего вы хотите? — даже голос казался серым. От него мне было не по себе, страх во мне не был связан с пещерой, тенями и холодом. Мы словно разбудили то, чему лучше было спать.

Я стояла, не зная, что сказать. Существо не было человеком. И не было добрым народцем, по крайней мере, оно отличалось от Шалфей, Красного колпака и лесного народца. Я смотрела во враждебные глаза, трещина начала закрываться.

— Нет! — воскликнула я и шагнула. — Стойте! Я должна поговорить с вами!

— «Должна», — повторило существо. — Нам все равно.

Трещина застыла. Я не понимала, почему Шалфей не помогает мне.

— Прошу, — сказала я запоздало, — можно с вами поговорить? Я Нерин, человек и Зовущая, а это Шалфей, — я попыталась придать лицу приятное выражение, хотя мне было не по себе.

— Западник, — в тоне была насмешка.

— Айе, — парировала Шалфей, — западник, и я того не стесняюсь. Я прошла долгий путь сюда, пересекла границу Дозоров. Даже северник может понять значимость этого. Мы не просто так стоим на твоем пороге. Это очень важно. Выйдешь и поговоришь с нами?

— Нет. Это место провоняло холодным железом.

— Может, мы войдем? — спросила я. — У меня нет железа, как и у Шалфей, — я поняла, что тот, кто приносил запасы и оставлял их на кухне, проходил рядом с котелками и сковородами Миллы, так что хоть один северник мог выносить железо. Но сейчас не стоило говорить об этом.

— Зайти? — это было немыслимо. — Словно мало того, что твой крик разбудил всех нас от зимней спячки!

Я посмотрела на Шалфей, а она — на меня, в ее глазах было недоверие.

— Простите за это, — сказала я. — Я принесла приглашение вашему клану. Мне нужен ваш мудрый совет, это очень важно. Но, думаю, если северники уходят на зиму в спячку, как медведи или белки, то вас не заинтересует пир, музыка и дары посреди зимы в честь вашей доброты. И вам будет все равно, будете ли вы частью совета насчет мира в Олбане. Вам-то хочется спать дальше.

Выражение лица существа стало мрачнее, если это было возможно.

— Девчонка, — отметил он. — Ты называешь нас белками и медведями.

— Не в том…

— Как по мне, — сказало существо, — раз Великие спят всю ночь, то это можно и нам, мелкому народцу

Великие. Добрый народец так называл Стражей. И теперь я не могла отпустить существо в гору, ведь оно могло знать то, что поможет мне в пути и всем нам.

— Лорд севера? — спросила я. — Он тоже в зимней спячке?

— Мы не говорим об этом, — существо в сером опустило фонарь на землю. Я разглядела теперь, что он был похож на человека, но все было потрескавшимся, как камень. — Слишком много печали нужно облекать в слова. А насчет остальных: ты побеспокоила наш отдых, позвав, и нам не удастся уйти, пока ты не выскажешься, я так понимаю. Середина зимы, значит?

— Айе, — сказала Шалфей. — Что плохого в празднике? Эль, хорошая еда, песни. А Нерин говорила о подарках? Такие приглашения бывают редко, — она подождала два вдоха, а потом добавила. — Она Зовущая. Понимаете? Девочка хорошо попросила вас, от всего сердца. Она день за днем ходила сюда, ожидая вашего ответа. Это неуважение с вашей стороны, ведь я не верю, что весь клан спит зимой. Или северники ходят во сне, носят еду и хворост при этом.

— На закате в середине зимы, — быстро сказала я. — Там будет пир и совет. Я обещаю, что все железо в Тенепаде будет закрыто и убрано за дверь. Я прошу вас прийти и дать отблагодарить вас за помощь. И я прошу выслушать нашего лидера Регана. Он поведает вам что-то важное.

— Что-то еще попросишь?

— Мне нужна помощь с поиском Стражей, — сказала я. — Великих. Но не Хозяина теней, он уже приходил ко мне, мне нужны остальные. Я была бы очень благодарна, если бы вы дали подсказки.

Тяжелая тишина.

— Не много просишь? — сказало существо. — Я сказал, что Лорд севера спит. Долгим сном и крепким. Разбудить нас — это одно. Но его… Даже не думай делать это, если не выжила из ума, — он отошел от трещины, и она начала закрываться.

— Прошу, погодите!

Я еще видела один глаз, руку с фонарем и тени.

Камень замер.

— Айе? — отозвался голос.

— Расскажите всем. Мы будем готовы к празднику, надеясь, что вы придете. Скажите им, что я здесь, и что я передала.

— Ах, они знают, что ты здесь. Разве ты не проникала в наши головы с момента, как появилась тут осенью? Как бы они не знали, что Зовущая рядом? Но ты лишь беда. Айе, я передам, — пауза. — В этот раз, — камень с треском закрылся.

— Северники, — пробормотала Шалфей. — Не тревожься, девочка. Они придут. Они знают, что ты здесь, понимают, что не могут отказаться. Дары? Не представляю, какой дар развеселит такое кислое лицо, — она взглянула на меня. — Ты устала. Этот вызов и я ощутила. Тебе стоит подняться и согреться, а я пойду. У Красного колпака есть только кроха, а с ним не поговорить.

* * *

Я отчиталась Регану. Его глаза выражали такой же восторг, как у Тали раньше, наполняя меня тревогой. Очень многое зависело от успеха совета, и Реган мог не понимать, как сложно убедить добрый народец помогать. Хотя он был рад новостям, все были серьезны. Они не работали, а сидели в столовой, тихо говорили о потере Цианом двух товарищей, которых даже не могли похоронить даже. Я поговорила с Евой и Миллой насчет пира и даров, а потом оказалась такой усталой, что едва могла держать глаза открытыми, хотя еще был день. Тали отправила меня спать, ведь тренироваться я так не могла. Я послушалась.

Мне снился Флинт. Флинт, стоящий у кровати, где спал крупный юноша. Флинт обхватил руками лицо мужчины, пел и заклинал. Вокруг сидели богато одетые люди, следя за ним. Их лица были напряженными, а глаза… алчными. Когда я проснулось, желудок крутило. Я успела добраться до уборной, и меня стошнило.

Я знала, что Флинт — Поработитель. Я понимала, что он должен порой — а то и часто — применять силы по приказу короля, превращая мятежников в послушных, чтобы дары, как у меня, использовались только в целях Кельдека. Многие Силовики были порабощенными людьми, ставшими верной силой. Знание, что Флинт делает так, чтобы скрыть истинную цель, не остановило моей реакции на это.

Милла пришла, когда меня тошнило в дыру в уборной, вытерла мое лицо и усадила в столовой, где заставила выпить бульон. За ужином Фингал спросил меня о здоровье и посоветовал чай с мятой и медом, который был бы эффективным и с сухими листьями. Он предлагал поспать в лазарете, там только Циан приходил в себя после долгого пути. Андра, которую обычно больше интересовали тренировки, а не происходящее вне их, принесла мне одеяла, чтобы меня не разбудил холод. Большой Дон усадил меня на свое место ближе к огню. Я поблагодарила всех. Я не могла объяснить, что мне плохо не из-за тела. Как шпион Регана при дворе, Флинт должен был вести себя как верный слуга короля, даже если приходилось использовать дар во зло. И он не мог перечить. Люди уже умирали из-за меня. Если я не могла справиться с этим, я ослаблю мятежников. Я стану помехой.

В Тенепаде было восемь женщин, включая меня. Мужчин было в четыре раза больше. В спальне нас было шестеро, а Милла и Ева делили комнатку у кухни. Сначала мне было сложно быть в окружении людей, хотя спать на кровати было для меня роскошью. А потом оказалось, что они уставали за день так, что засыпали, едва головы касались подушек.

Этой ночью я лежала на кровати, укутавшись одеялами, составляя мысленно письмо, которое никогда не написала бы. Я говорила Флинту, как скучаю, как тревожусь за него, как надеюсь, что он вернется весной. И о том, что мне было одиноко без него, хоть у меня и было задание. И о том, как простила его за то, что ему приходится делать. Как надеялась, что скоро наступит день, когда ему не нужно будет слушаться Кельдека.

Тали тоже не спала и не успокаивалась. Она ворочалась, сбрасывала одеяло и укутывалась в него, била подушку. Я знала, что лучше не трогать ее.

А она вдруг сказала:

— Нерин?

— Ммм?

— Плохой сон был днем?

— Не хочу говорить об этом.

Пауза. А потом:

— Тебе снится он, да? Флинт?

Она была догадлива.

— Угу.

— Ты скучаешь.

— Я не хочу говорить об этом, Тали, — ни с кем, и не с ней.

— Реган сказал, что твои сны могут быть полезными, если там то, что делает Флинт. Вы близки, Флинт — целитель разума, управляющий чужими снами, и мы думали об этом. Ты можешь рассказывать нам о снах.

Я приподнялась на локте, чтобы посмотреть на нее. Она лежала ровно, волосы были темной кляксой на подушке, кольца и завитки тату окутывали ее тонкое тело загадкой. Я хотела спросить ее о них, ведь они были сделаны тщательно, умело. И совпадали с тату ее брата. Я бы хотела знать их историю. Но люди редко рассказывали о прошлом, о семьях, о доме, об оставленных любимых. В Тенепаде это оставляли на будущее.

— В этом нет пользы, — сказала я. — Я вижу отрывки, не успеваю понять, что творится.

— Больше отрывка было, раз ты побежала в уборную.

Я промолчала.

— Сны скорее проклятие, чем радость, раз они так тебя тревожат.

Я мешкала. В тишине комнаты, где спали остальные, было проще говорить правду.

— Порой да. Но я не хочу быть без них. Даже если Флинт в беде или делает то, что я ненавижу, это лучше, чем вообще не видеть его. До весны далеко. А он может и не прийти.

Молчание.

— Я не забыла, что ты сказала насчет близости, — решила добавить я. — Мы с ним друзья. Мы долго шли вместе. Сны с ним дают мне надежду.

— Глупая ты, — сказала Тали. — Надеешься на любовь и счастливый конец? А если твои сны покажут, что Флинта пытают, заставляют выдать тайны королю, или как Флинт с Силовиками сметают деревню, сжигают все из-за Сбора?

— В прошлом сне он исполнял порабощение, на него смотрели, — тихо сказала я, хотя от ее слов выступили злые слезы. — Бабушка пострадала от неправильного порабощения. Она потеряла разум. Мне стало плохо от сна. Но у меня есть надежда, Тали. Мне нужно верить, что счастливый конец возможен для меня и Флинта, для всех нас. Если люди не могут думать о лучшем, если не могут представить будущего, где у них есть семья и дети, огород и общение без страха, то в свободе появляется смысл. Ты так не думаешь?

Тали села.

— Конечно, народ хочет изменившийся мир, — сказала она, пристально глядя на меня. — Конечно, они хотят жить без постоянной необходимости оглядываться через плечо, боязни получить нож в ребра. Но сражение будет долгим, люди умрут. Ты должна понимать, Нерин. Ты видела, что случилось с Гарвеном. Ты видела, что в тот раз погибли шесть наших бойцов. Ты слышала, что Гова и Арденн погибли, неся новости с севера. Здесь не нужны мечты о любви. Злость толкает человека вперед. Ярость заставляет сражаться, пока можешь держать нож. В нашем мире нет места любви.

— Тише! — проворчала Сула, что лежала рядом с Тали. — Некоторые хотят спать.

— Спокойной ночи, Тали, — выдавила я, хотя ее последние слова напугали меня.

— Ночи, — пауза. — Ты хорошо справляешься.

Этого я не ожидала.

— Спасибо, — сказала я.

— Тише, — прорычала Сула, накрыв голову подушкой.

— Прости, — я закрыла глаза.