Нам достаточно посмотреть на самих себя, чтобы увидеть, как нечто разумное может превратиться в то, с чем мы бы не хотели столкнуться.

Стивен Хокинг

И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным достается успешный бег, не храбрым – победа, не мудрым – хлеб, и не у разумных – богатство, и не искусным – благорасположение, но время и случай для всех их.

Библия, Ветхий Завет, Книга Екклесиаста, гл. 9, ст. 11

ПРИНЦИП 1

Ни одна из сторон, следующих Метазакону, не должна требовать невозможного.

1

Молодые высокие азиаты в одинаковых серых костюмах встретили Тимура на выходе у станции пространника.

– Господин Ларин?

– Да. У меня назначено интервью с господином…

– Документы, пожалуйста.

С этим был полный порядок: удостоверение личности, пресс-кард, приглашение на интервью. Сопровождающие поинтересовались, заполнил ли он медицинский опросник. Вместо ответа Тимур скинул им заполненные бумаги.

Азиаты тянули время, по третьему кругу просматривая предоставленные им файлы. Секретность в корпорации была едва ли не как в институте ксенологии.

– Ваша служба безопасности уже проверяла меня, когда я писал серию статей о фуд-фабриках, – нетерпеливо сказал Тимур.

Один из проверяльщиков мельком улыбнулся, показав, что принял информацию к сведению, и снова вернулся к документам.

Он был в шаге от того, чтобы заполучить интервью с Ичиро Ямашитой, владельцем корпорации "Фудусима". С человеком, превратившим слово "голод" в анахронизм. Ради этого Тимур был готов на многое, что уж говорить о какой-то глупой бумажке, в которой пресс-служба корпорации интересовалась перенесенными заболеваниями, наличием опасных инфекций, аллергий и, как ни странно, случаев клаустрофобии. Заполняя анкету, Ларин скептически хмыкал, представляя себе повернутого на здоровье старика в респираторе или вообще в стерильном шаре. На этом можно будет сыграть, подумал он. Написать статью в критическом ключе, на тонкой иронии, граничащей с издевкой.

Эксцентричный мультимиллиардер Ямашита был известным затворником, принципиально не встречавшимся с журналистами и никогда не дававшим интервью.

Такой материал Гердт наверняка оценит по достоинству, в том числе и материально. Журнал "Сингулярность", шеф-редактором которого был Эдвард Гердт, специализировался исключительно на выдающихся людях и событиях. В профессиональной среде Эдика звали Бульдогом – за железную хватку и безжалостность. Жизнерадостный толстяк мог одной статьей навсегда загубить карьеру любого политика или бизнесмена. К Тимуру шеф-редактор обращался нечасто, например, если дело дурно пахло, а портить свою репутацию Эдику не хотелось. Но и платил щедро.

На то, чтобы добиться разрешения посетить фуду-фабрику, Ларин угробил почти два месяца. Прежде чем допустить до святая святых, его заставили подписать бумагу, в которой Тимур обязался не раскрывать секретов и публиковать материалы только после одобрения пресс-службой корпорации.

– "Фудусима" означает "Остров еды", – сказал сопровождающий, показывая цех, где упаковывались и отгружались готовые к реализации полуфабрикаты и продукты питания.

– За работой этой фабрики наблюдают четверо рабочих, – гордо сказал японец, направляя двухместный электрокар дальше, к стерильным, полностью автоматизированным производственным цехам. – Одна такая фабрика может обеспечивать дешевой едой три миллиона человек.

– Значит, чтобы обеспечить едой всех, нужно… – Ларин прикинул в уме. – Около четырех тысяч фуду-фабрик?

– Совершенно верно! – обрадовался сопровождающий. – На сегодняшний день мы обеспечиваем нужды пятидесяти четырех процентов населения и продолжаем наращивать мощности.

– Впечатляет.

– А это наша фуду-масса.

За стеклами Ларин разглядел сероватую неаппетитную пасту, которая подавалась по трубам в цехи, где 3D-принтеры насыщали ее ароматизаторами, красителями, стабилизаторами и формовали готовую продукцию.

– На самом деле, можно есть и так. Просто формованную потребители лучше берут. В силу традиционных убеждений.

Электрокар остановился, и сопровождающий подвел Тимура к столу, на котором стояло несколько тарелок, до краев наполненных ноздреватой пастой, чем-то похожей на нелюбимую с детства манную кашу.

– Эта со вкусом мяса, – японец гордо ткнул пальцем в первую тарелку. – Из нее колбасные изделия формуются, сосиски всякие, стейки. А эта сладкая, она идет на кондитерку. Здесь морепродукты, дальше фрукты, овощи… Вы пробуйте, не стесняйтесь.

– Я не голоден, спасибо.

Тимур не был слишком разборчив в еде, но запихивать в рот бесформенную сероватую массу совершенно не хотелось. В горле стоял ком.

– Угощайтесь, прошу вас, – сопровождающий придвинул к нему тарелку. – Вы предпочитаете хаси или вилку?

– Все равно, – сказал Ларин, понимая, что отвертеться вряд ли удастся.

– Это у нее с непривычки вид такой непривлекательный. Разницы-то никакой, что формованная, что сырая. Вот попробуйте, сами увидите, ничем не отличается от продуктов, которые вы покупаете в супермаркете.

Ларин отковырнул палочками кусочек фуду, закрыл глаза и запихнул в рот. Вкус, действительно, оказался привычный – сочный, мясной. Только несоленый.

– Ну вот, а вы боялись, – сопровождающий налег на тарелку с "морепродуктами". – Наверное, не подозревали, что каждый день нашу продукцию едите.

В рот ее больше не возьму, подумал Тимур.

– А из чего ее производят?

– Фуду? Из водорослей. Они очень питательные! Белки, жиры, углеводы, витамины. Все, что нужно. Но простите меня, господин Ларин, подробнее рассказать не могу. Коммерческая тайна.

Очень скоро его вежливо, но настойчиво выпроводили.

Гердт добытую информацию не оценил.

– Материал дерьмо. Я тебя за чем посылал? За бомбой! Это унылое пережевывание фактов хрена с два буду оплачивать! – заявил он. – Я ждал от тебя сенсации. Скандала! Такую тягомотину любой студент может раздобыть.

– Это вряд ли.

– Теряешь хватку, Ларин, – скривился Гердт и вдруг спросил с нажимом: – Опять с трансовыми связался?

– А тебе какое дело? – огрызнулся Тимур.

– Если и дальше так пойдет, скоро у нас с тобой никаких дел не останется! – рявкнул Гердт. – Ты же не думаешь, что они гонят фуду из водорослей? Хрена с два! С чего вдруг такая секретность? Скорее всего, тут не обошлось без внешних технологий.

– Они это отрицают. Давай я сделаю хорошую аналитическую статью, где аккуратно намекну…

– Намекать я и сам могу. Этого мало, – махнул рукой шеф-редактор. – Нужны доказательства. Факты! Представляешь, если нам удастся раскопать хоть что-то о незаконных делишках этого Ямашиты с аутерами.

Нам! Ага. Копаться в дерьме будет Тимур, а материал подписывать Гердт.

– Выше головы не прыгнешь.

– Главное, иметь правильную мотивацию, – шеф-редактор подмигнул и показал Ларину напульсник, на котором высветилась круглая цифра. – Надеюсь, этого будет достаточно?

– Вполне.

– Ты уж извернись, пожертвуй личным комфортом, Ларин. Пошурши по контактам, напряги информаторов. Сам говорил, у тебя кто-то есть…

В силу профессии Ларин общался с самыми разными людьми. К нему прислушивались, с ним считались, перед ним открывались многие двери. Но помочь с Ямашитой никто из его знакомых не смог. Пришлось доставать припрятанный в рукаве козырной туз. Этот контакт он получил несколько лет назад от старшего брата, и еще ни разу не прибегал к его помощи.

– Свяжешься с ним только в самом крайнем случае, – сказал Риф незадолго до своего исчезновения, – Его зовут Сегура.

– Это фамилия?

– Прозвище. Я не знаю его настоящего имени, но ему можно доверять.

– Странное какое-то прозвище. Твой информатор – латинос?

– Какая тебе разница? У него есть связи и обширные возможности. Он способен раздобыть любую, самую закрытую информацию. Только учти, Сегура может потребовать что-то взамен.

Бартерные отношения Тимура вполне устраивали, поэтому он не стал задавать лишних вопросов. Принцип "не спрашивай и не рассказывай" братья усвоили с детства. Это было неписаным правилом в семье. Тимур знал, что отец работал над закрытым научным проектом, затем к нему присоединился брат, но говорить об этом или обсуждать было не принято.

Когда Ларин связался с Сегурой по Внешке, тот не выказал удивления, точно ждал его сообщения каждый день. Но на просьбу устроить встречу с мультимиллионером ответил отказом.

– Это не в моей компетенции, Тим, – сказал он. – Я могу лишь дать тебе подсказку. Однако, если она сработает, и у тебя получится встретиться с Ямашита, то я попрошу у тебя об ответной услуге.

– Какой?

– Например, поработать моими ушами и глазами через безопасный канал прямой связи.

Подключение к прямому каналу означало, что таинственный Сегура при желании сможет не только увидеть и услышать все, что видит и слышит Тимур, но и прочитать его мысли. Не слишком приятно, когда в твоей голове орудует неизвестный тип. Но если информация того стоит… А стоит ли? Не попробуешь, не узнаешь. Ладно, решил Тимур. Доступ все равно дается на один раз. И всегда можно будет пойти на попятную. Не взломает же этот Сегура мою голову, если я ему не позволю. Должны сработать защитные механизмы психики. С этим у меня всегда было нормально.

– Договорились, – нехотя сказал Тимур. – Давай свою подсказку.

– Когда будешь договариваться об аудиенции, упомяни, что твой отец тоже работал в группе "Эпсилон".

Ларин удивился. Во-первых, среди сослуживцев отца не было ни одного японца. Во-вторых, откуда Сегуре было знать о том, где служил Ларин-старший? Это означало, что информатор либо обладал самыми высокими степенями доступа, либо мог взломать любую базу данных.

Не слишком надеясь на удачу, Тимур послал запрос в пресс-службу корпорации, поступив так, как советовал источник. Несколько дней спустя с ним связалась пресс-служба "Фудусимы"…

Представители корпорации наконец-то закончили просматривать бумаги.

– Все в порядке, господин Ларин!

Молодой японец говорил на сносном русском. Тимур удивился. Появление лингвоанализаторов уже несколько лет как свело на нет необходимость изучать иностранные языки.

– Господин Ичиро Ямашита ждет вас.

Сопровождающий улыбнулся и протянул руку. Ладонь оказалась неожиданно крепкой и мозолистой. Тимур хотел улыбнуться в ответ, но мышцы лица вдруг отказались повиноваться. Затылок налился расплавленным свинцом, и колени ослабели. Стоявший рядом второй японец подхватил его и куда-то потащил. Испугаться Ларин не успел, потому что потерял сознание.

Когда Тимур очнулся, перед ним стоял все тот же молодой азиат в сером костюме.

– Примите мои глубочайшие извинения, господин Ларин. Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?

Тимур обнаружил, что сидит на стуле в просторном кабинете, отделанном "под старину". Пол и стенные панели из дорогих пород дерева. Мебель, обитая натуральными тканями. Стены от пола до потолка заставлены бумажными книгами, большинство из которых, судя по корешкам, на русском языке. Живые растения и голубовато-зеленый свет, льющийся из круглых окон, создавали ощущение уюта. За ближайшим окном проплыла яркая стайка разноцветных рыбешек… Что?! Тимур несколько раз моргнул, но галлюцинация не пропала. За окном, нет, за иллюминатором стояла зеленая толща воды.

– Что, черт возьми, тут происходит?! – спросил он, оглядываясь. – Куда вы меня привезли?

– Вы находитесь в кабинете господина Ямашита.

Роскошный дом на дне океана? Черт! Ну и причуды у этих мультимиллионеров. Так вот почему они интересовались, нет ли у него клаустрофобии.

Готовясь к встрече, Ларин ожидал увидеть жилье в стиле нео-хайтек. Или скины, модные среди любителей обогащенной реальности – виртуальное изображение, натянутое поверх интерьера. Но здесь все было натуральным, а значит, очень дорогим.

Тимур вдруг понял, что впервые за долгое время ощущает страх, настоящий животный страх от того, что кто-то так легко смог украсть его и утащить на дно океана.

Спокойно, старик, не теряй головы, сердито подумал Тимур и прикрыл глаза, чтобы выйти во Внешку и наладить безопасный канал.

– Мы находимся вне зоны доступа, – предупредительно сказал японец. – Приносим свои извинения за причиненные неудобства.

– Не слишком любезно ваш босс обращается с журналистами, – проворчал Тимур, борясь с неприятными ощущениями внизу живота. Он хотел встать, но второй азиат, стоявший рядом, положил руку ему на плечо и силой усадил на стул.

– Я могу увидеть господина Ямашита?

– Это зависит от того, как вы ответите на мои вопросы. Откуда вы знаете господина Ямашита?

– Да кто же его не знает?! Вы видели мои документы. Я – Тимур Ларин, журналист. Представляю серьезный аналитический журнал "Сингулярность", который рассказывает о самых влиятельных людях планеты. Я хотел обсудить с господином Ямашита… Черт возьми, я обо всем этом написал в заявке на интервью! И ваша пресс-служба, между прочим, ее одобрила.

– В заявке вы намекали на то, что осведомлены о работе господина Ямашита в группе "Эпсилон". Откуда вы получили эту информацию?

Ларин откинулся на стул, думая как ответить, чтобы не подставить свой источник. Золотое правило журналиста: "Сам погибай, а информатора выручай".

– Откуда вы получили эту информацию? – жестко спросил азиат.

– От своего отца, – сказал Тимур. Пускай проверяют, рассказывал ему об этом Ларин-старший или нет.

Кажется, ответ их не удовлетворил. Японцы задали еще несколько вопросов об отце и его работе, потом заговорили между собой на родном языке. Похоже, лингвик ему тоже каким-то способом отключили, Тимур не понимал ни слова и мог лишь уныло таращиться в иллюминатор.

– Так Дамир еще жив? – спросил кто-то скрипучим фальцетом.

Японцы вытянулись в струнку. Ларин оглянулся. У дверей стоял пожилой мужчина и тяжело, с присвистом дышал. Он показался Тимуру знакомым. Невысокого роста, с розовыми как у младенца щечками и редкой всклокоченной шевелюрой.

– Дядя Терри? – Ларин с удивлением узнал в старике бывшего сослуживца отца. Он вскочил, но азиаты тут же усадили его на место.

Терентий Аркадьевич Дальний не только работал вместе с отцом, но и был его близким другом. Семьями они выезжали за город на шашлыки, отмечали дни рождения и праздники. Дальний ушел со службы задолго до того, как результаты их работы стали достоянием общественности. Ларин не видел папиного друга много лет, даже не вспоминал о его существовании. И уж, тем более, никак не ожидал встретить его здесь.

– Все в порядке, ребята. Отдыхайте, – старик жестом отпустил охрану и повернулся к нему: – Ну, здравствуй, Тимур, здравствуй, голуба.

– Здравствуйте, дядя Терри.

Ларин вдруг смутился от того, что назвал старика дядей, как когда-то в детстве называл всех друзей отца.

– Ты уж прости моих ребятишек. Я тебя не признал сначала. Думал, грешным делом, что все-таки добрались до меня. Надеюсь, они тебя не помяли?

– Есть немного, – Ларин потер гудящий затылок. – Терентий Аркадьевич, значит, вы и есть тот самый…

– Ага, – с отвращением кивнул Дальний. – Ичиро Ямашита, прости Господи. Оказалось, в наше время проще прожить сумасшедшим мультимиллиардером-япошкой. Да ты садись, голуба, садись. И не зови меня по имени-отчеству, а то я себя чувствую совсем старым пердуном. Песок из меня еще не сыплется. Лучше Терри.

– Хорошо.

– Значит, вычислил меня твой батя? Котелок у него всегда варил, дай Бог каждому. Чего же сам не приперся, а тебя прислал да еще и не объяснил ничего? Ну, рассказывай, голуба, рассказывай. Как он поживает? Чем занимается?

Ларин посмотрел на дрожащие от возбуждения руки старика и брякнул:

– Умер он.

– Как?… – растерялся Дальний. – Когда?

– Пять лет уже…

Терентий Аркадьевич нахмурился.

– Передай мои соболезнования Ларисе. Как она? Тяжело, наверное, пришлось?

Тимур кивнул. С матерью он виделся реже, чем следовало.

Дальний вытащил из бара два стакана, фигурную бутылку, наполненную золотистой жидкостью и лимон.

– Помянем Дамира, как полагается. Ты пей, голуба, пей и рассказывай.

Рассказывать, в общем-то, было нечего. Ларин-старший просто вошел в пространник, а на станции прибытия его нашли уже мертвым. Врачи диагностировали внезапную остановку сердца. Несчастных случаев при пространственном переходе не происходило ни до, ни после. Уголовное дело быстро закрыли за отсутствием состава преступления.

Отец ни разу в жизни не жаловался на сердце, да и в медицинских записях был полный порядок. Он был здоровым жизнерадостным человеком – других в группу "Эпсилон" не брали.

Ларин-старший осуществлял контакт с внеземным разумом. Сотрудники "Эпсилона" изучали ксенопсихологию, определяли оптимальные параметры контакта, выстраивали взаимоотношения, договаривались о сотрудничестве, внедряли "внешние" технологии. Такие люди, как Ларин-старший и Дальний, стояли у истоков нынешнего благосостояния жителей Земли.

Дальний, слушая Тимура, задумчиво кивал головой и глушил один стакан за другим. Потом смахнул платком набежавшую слезу и стукнул кулаком по столу:

– Так и знал! Значит, вовремя на дно залег.

В комнату мгновенно вбежала охрана. Увидев, что все в порядке, парни в серых костюмах откланялись и исчезли.

– Тренированные они у вас, – оценил Ларин.

– Дело свое знают, – кивнул Дальний. – Говорил я, говорил твоему отцу еще в шестьдесят пятом, что рано или поздно уберут нас по-тихому.

– Кто?

– Ис фесит, как говорится, куи продест. Что означает, ищи, кому выгодно, – пояснил старик. – На этот счет, голуба, у меня есть несколько теорий. И одна хуже другой.

Тимур незаметным движением пальцев активировал имплантированный в руку диктофон.

– Я, голуба, в отличие от твоего отца, идеалистом никогда не был, и пути к отступлению начал продумывать заранее. Чтобы в один прекрасный день мимикрировать и раствориться в толпе. Видишь ли, по первому своему образованию я биолог, и прекрасно понимаю, что значит борьба за существование. Тем более межвидовая. Тут вариантов развития отношений всего два, какими бы разумными мы ни были. Либо мы пойдем по пути хищник-жертва, либо по пути паразит-хозяин. И, боюсь, в обоих случаях расклад не в нашу пользу.

– Погодите, существуют же в природе примеры симбиоза?

– Ты, скорее всего, имеешь в виду мутуализм.

– В чем разница?

– Отношения паразита и хозяина тоже можно назвать симбиозом, только от этого одна сторона выигрывает, а вот другая… – усмехнулся Дальний. – А при мутуализме взаимодействие видов приносит обоюдную пользу.

– Не станете же вы отрицать их благотворного воздействия на нашу цивилизацию. Один технологический скачок за последние десять лет чего стоит!

– Технологический скачок… – передразнил Дальний. – Эх, голуба, мутуализм в природе, конечно, существует, но лишь в том случае, когда виды не борются за ограниченные ресурсы внутри одной экологической ниши. И происходит это обычно из эгоистических соображений, когда взаимная выгода от отношений перевешивает затраты, необходимые для их поддержания.

– То есть вы считаете, что за членами группы "Эпсилон" охотятся… э-э-э… пришельцы?

– Есть такая вероятность, – уклончиво сказал Дальний и допил очередной стакан.

– Зачем? В чем выгода?

– А какая им выгода от общения с нами? Кто их, уродов, поймет? – махнул рукой старик.

– Вы сказали, что есть и другие версии.

Дальний вдруг оживился и с фальшивым энтузиазмом спросил:

– А ты что же не пьешь совсем? Непорядок, голуба. Отца помянуть надо, да и за встречу не мешало бы.

Хочет сменить тему, хитрый старик, подумал Ларин.

– Так я же на работе, Терентий Аркадьевич. Вообще-то, я собирался взять интервью у Ичиро Ямашита…

– Будет и интервью, – расслабленно махнул рукой Дальний. – Подгоню одного из моих ребятишек, ну вон хоть того, что тебя сюда привез. Шо парнишка толковый, он тебе все что нужно, про Ичиро расскажет. Хочешь, голуба, можешь написать, что ростом он, то есть я, семьдесят сантиметров, кожа зеленая, на руках и ногах по три пальца. И родился еще до крещения Руси.

Дальний хохотнул, довольный своей шуткой.

– Ну что, голуба, по рукам?

– Что с вами поделаешь?

– Тогда пей.

Ларин осторожно пригубил незнакомый напиток. Гердту можно, конечно, подсунуть фэйк, только сочинить надо покрасочнее, подумал он, а вот Сегуре… Похоже, таинственный информатор точно знал, кто обитает в глубине океана. Так что же, выходит, дядя Терри прав, и кто-то действительно за ним охотится? Пытаются поймать на живца? И он, Тимур, в роли наживки?

Напиток вкусом напоминал традиционный бурбон.

– Тоже из водорослей гоните? – поинтересовался Ларин, кивнув на бутылку.

– Обижаешь! – скривился Дальний. – Это натур-продукт. А ты, голуба, фуду потребляешь?

– Нет, – честно признался Тимур.

– А что так? Не нравится? – хитро прищурился Терентий. – Она ведь очень сбалансированная. Главное ее чистой водой запивать, чтобы усилить эффект. Двести граммов в день обеспечивают взрослого человека необходимым количеством калорий и всего остального. Почему же ты фуду не ешь?

– В моем кругу считается, что это еда для бедных.

Прозвучало по-снобски, но Ларин не решился сказать, что его вкусовые пристрастия изменились после того, как своими глазами увидел эту сероватую пасту.

– Ах, вон оно что! Ты, голуба, значит богатый? – хихикнул старик.

– На жизнь не жалуюсь. Могу себе позволить органику.

– Ну а я, тем более, могу себе позволить бурбон оттуда, – Дальний ткнул пальцем вверх.

– Тут не поспоришь, – улыбнулся Тимур, обводя взглядом подводный "дворец".

– Знаешь, что, Тим, пойдем-ка. Покажу кое-что и расскажу о мутуализме, который ты так защищаешь. Только для начала нужно будет надеть униформу.

Они облачились в белые защитные костюмы и, спустившись вниз на лифте, оказались в шлюзовом отсеке, от которого во все стороны расходились длинные галереи. Одна из них привела Тимура и Терри в огромный зал, похожий на гигантскую операционную. Стенные панели отражали мягкое белое свечение ламп. Никаких острых углов, ничего лишнего. Плавные линии. Предельно функциональный суровый минимализм.

Несколько человек в таких же защитных костюмах сосредоточенно занимались делом, не обращая внимания на посетителей.

– Вот так и живу, Тим – без отрыва от производства, – сказал Дальний, разводя руками. – Здесь лаборатории и инкубатор. А фермы расположены ниже, во впадине. Там у нас кормушка.

Пока Ларин осматривался, Дальний проверил цифры на дисплее, ткнул несколько кнопок.

– Ну что, Тим, знакомься – будущая фуда.

Ларин заглянул в небольшой бассейн, прикрытый сверху прозрачной крышкой. Пол был усыпан серовато-белыми кляксами, размерами с ладошку пятилетнего ребенка. Терентий Аркадьевич ткнул пальцем в виртмонитор.

– Это и есть водо… – вопрос застрял у Тимура в горле.

Кляксы ожили и зашевелились, как только над бассейном загорелись яркие лампы Они дрожали, сжимались и наползали друг на друга, всячески стараясь занять наиболее выгодное положение. Ларин пригляделся к одной кляксе, лежавшей поверх других, и с удивлением обнаружил, как вдоль нее образуется перетяжка. Спустя несколько мгновений одна клякса распалась на две маленькие. Ларин отвернулся. Отдышавшись, спросил:

– Что это?

– По сути протеобактерии метанотрофы. Простейшие одноклеточные.

– Одноклеточные? Да они же… гигантские!

– Ну что ты, голуба. Это молодняк, все равно, что цыплята. Мы их на развод держим. Как отработают здесь свое, отправляем на фермы. Они – экстремофилы, могут жить в сложнейших условиях, питаются вулканическими газами и нагуливают массу. Пришлось их, конечно, немного модифицировать, но растут как на дрожжах. Крупная колония достигает десяти-двенадцати килограмм чистого веса. Мы их тут перерабатываем, а наверх отправляем уже готовую фуду.

– Но на фабрике меня убеждали, что фуду-масса производится из водорослей.

– Скажи мне, голуба, существует ли для обывателя разница между водорослью и простейшими?

– Пожалуй, вы правы, – кивнул Ларин. – Для большинства, действительно, нет никакой разницы. Но это же черт знает что!…

Дальний скептически взглянул на него и проворчал:

– Пожалуй, хватит с тебя на сегодня.

Оказавшись в кабинете, Тимур щедро плеснул себе виски и выпил залпом, как водку. Зажевал долькой лимона.

– Признайся, – сказал Дальний, усаживаясь в кресло напротив. – Ты ведь тоже ел фуду, и тебе все нравилось, пока не побывал у меня на фабрике и не увидел сырье.

– Есть такое дело. Тогда зачем вы мне все это показали?

– Потому что есть еще одна причина, по которой я прошу тебя не раскрывать мою личность. Видишь ли, мои маленькие "цыплята" не эндемичны для Земли.

– Вы притащили их с другой планеты? Терри, вы были у аутеров?!

– Нет. Мои протеобактерии сами прибыли вместе с пришельцами. Более того, они, судя по всему, мутуалы, которые помогают друг другу выжить в достаточно агрессивной среде. Скажу тебе честно, Тим, никто точно не знает, как они взаимодействуют, как метанотрофы влияют на организм аутеров. Мы обнаружили тело погибшего пришельца. Мне довелось его обследовать, так я и заполучил своих первых "малышей". Одно могу сказать точно: они дают аутерам способность получать энергию из соединения воды и вредных для большинства позвоночных газов. Я думаю, что благодаря моим "цыплятам" пришельцы питаются. Когда я это понял, мне пришла в голову прекрасная мысль – а почему бы не попробовать заставить чужие бактерии поработать на нас. Так что в данном случае, мы – хищники, они – жертва.

– Однако сами вы фуду не едите, – съязвил Ларин.

– Ел, голуба, и буду есть. Выхода другого у меня не было, пришлось лично на себе ее действие проверять. Как видишь, до сих пор жив и здоров.

– Добровольцев не нашли?

– Не в этом дело. Работы мои были не вполне… законными.

– Вы что, украли эту дрянь?

– Увы, Тимур! Меа, как говорится, кульпа. Меа максима кульпа. Грешен! Позаимствовал несколько экземпляров, когда пришлось вернуть пришельцам останки их собрата. Разве не заповедал нам Господь кормить голодных?

– Паразитами пришельцев?!

– Мутуалами, голуба, мутуалами! Но не в этом дело. В конце концов, Бог создал всех тварей во Вселенной.

– И как вам это удается: совмещать веру в Бога с эволюционной теорией? – покачал головой Ларин.

– Одно другому не мешает, – махнул рукой Дальний. – Под Богом я подразумеваю воплощение тех сил, которые управляют Вселенной. Если Господь и есть, он безлик. В законах природы нет личностных особенностей. Значит, договорились, Тимур?

– О чем?

– Что ты сохранишь мою тайну. Или мне придется тебя убить.

Ларин не мог понять, шутит старик Терри или говорит всерьез.

– Боюсь, если все раскроется, то со мной умрет и мое дело. Было бы жаль.

– Вы думаете, что аутеры из-за этого убирают членов группы?

– Я не знаю, голуба, не знаю. Они ли это, наши ли бонзы, которые решили, что лучше нас смогут договориться с чужаками? А может, экстремисты, которые обвиняли "Эпсилон" в предательстве. Говорили, что мы продаем Землю пришельцам за бусы да зеркала как дикари. Что ни говори, а межвидовая борьба за существование усиливает и обостряет внутривидовую борьбу. Но об этом лучше твоего брата спросить.

– Рифа? А он тут при чем?

– При том. Экстремистом он, конечно, не был, но разделял их убеждения. Сколько мы с ним копий сломали! Дамир очень переживал. Он Рифа любил, гордился им. Надеялся, что его первенец, его надежда продолжит наше общее дело. А вышло наоборот.

– Похоже, что мы оба разочаровали родителя, – хмыкнул Тимур.

– В любом случае, надеюсь, ты, голуба, понимаешь, почему я не хочу светиться?

– Не хотите стать жертвой? Не беспокойтесь, я сохраню ваш секрет.

– Не будь ты сыном моего старого друга, мои ребятишки давно бы с тобой разобрались. Я не угрожаю, Тимур. Скажу тебе, положа руку на сердце, напугал меня твой визит. Думал, я давным-давно залег на дно и исчез. Надеялся, что забыли обо мне. А выходит, кто-то еще помнит, что старый грешник Дальний коптит это небо.

– Прикрытие у вас то еще. Ну как можно надеяться на анонимность, являясь главой мультимиллиардной корпорации?

– Как же ты вычислил меня?

– Честно, Терри? Я не знал, что это вы и приехал взять интервью у Ичиро Ямашита по наводке от неизвестного мне лица.

– Анонимками балуемся, – презрительно сказал Дальний. – Что же мне теперь с тобой делать, голуба?

Он задумчиво пошлепал губами.

– Знаешь что? Оставайся здесь со мной. Пока будешь помогать, а потом, после моей смерти, возглавишь дело, – Дальний с надеждой посмотрел на Ларина. – Если у тебя семья там, жена – скажу ребятишкам, они привезут.

Угу, подумал Тимур, похоронить себя заживо под толщей воды. И никогда больше не увидеть неба. Инопланетные паразиты и японцы, чем не компания? Хорошенькое предложение, ничего не скажешь.

– Терри, я – мелкая сошка, – сказал он. – Не думаю, что моя жизнь хоть кого-то интересует. Но если те, кто навел меня на "Фудусиму" достаточно влиятельны, мое отсутствие лишь подтвердит их подозрения. И рано или поздно, до вас доберутся. Предложение очень лестное, но мне кажется, что, оставаясь наверху, я смогу лучше сохранить ваш секрет. И выяснить, кто и что про вас знает.

Ларин так и не понял, что подействовало больше: его дар убеждения или пара бутылок виски и старые песни, которые они горланили на два голоса. Когда охранники доставили Ларина к станции пространника и уехали, он вдруг вспомнил, что забыл взять интервью.

– Чтоб вас всех! – выкрикнул он в ночное чистое небо. Оно кишело серовато-белыми звездными паразитами, которые делились с невероятной скоростью. Ларин погрозил им кулаком, и больше не в силах сдержать омерзение, расстался с содержимым желудка прямо на тротуаре.