За стеной время от времени раздавался далекий хруст и негромкое потрескивание. Будто несколько аутеров переговаривались между собой. Мерзкие звуки раздражали, не давали сосредоточиться.

Тимур повернулся на другой бок. Голова болела с первого дня на станции. Это всего лишь лед, сказал он себе. Обыкновенный, прозрачный, неживой лед. Неживой? Ледники Антарктиды, приютившие "Эскудеро", порой казались ему пугающе живыми. Они двигались, издавали тот самый скрип и хруст, отвратительно похожий на речь снеговиков. Да и "старички" – те, кто провел на станции больше полугода – относились к окружавшей их твердой воде с суеверным почтением. Однажды на глазах у Тимура один из таких вот старичков заставил свежеприбывшего разгильдяя не просто подобрать брошенный им окурок, но и съесть весь снег, испачканный пеплом! Новичок, разумеется, едва закончив тошниться, поскакал жаловаться начальнику станции. А тот, даром что доктор наук, сказал, что если подобное повторится, то он, начальник, лично заставит идиота сожрать снег со всей территории. Заезжий журналист Тимур при этом, конечно, не присутствовал. Но в небольшом коллективе секреты быстро перестают быть секретами. Уже через два дня незадачливый курильщик собрал манатки и отбыл восвояси, не выдержав насмешливых взглядов и шепотков за спиной: "А вон, гляди, тот самый идет!"

Так что Тимур вел себя осмотрительно, лишних движений старался не делать и по сторонам смотрел в оба. А то мало ли, на любимую мозоль наступишь. Накормят снегом и привет! И ничего им за это не будет. Потому как одни психи вокруг. За стенами станции минус восемьдесят по Цельсию! Какой нормальный человек добровольно согласится торчать в Антарктиде? По мнению Тимура, жить здесь было невозможно, только медленно умирать.

Уже через полчаса после прибытия он почувствовал себя плохо. Холодовая аллергия, успешно контролируемая много лет, разыгралась не на шутку, вцепилась в горло костлявой рукой. Ларин запихнул в себя горсть таблеток и кое-как добрался до станции.

– Жить будешь, – успокоил местный врач Хельмут Праусс, жизнерадостный здоровяк с румяными щеками, отработавший на станции уже почти четыре зимовки. – Только с твоим диагнозом лучше не шутить и вернуться домой. У нас здесь уже такой случай был. Мужик один приехал и чуть не загнулся. Хорошо я настоял, чтобы домой его сразу отправили, а то бы умер от развившегося отека легких. Воздух у нас разреженный, как в пяти километрах над уровнем моря.

Тимур клятвенно заверил, что будет принимать препараты. Доктор пожал плечами:

– Как знаешь, я тебя предупредил. Ты не первый и не последний. Главное, соблюдай правила: ходи медленно, тяжести поднимай осторожно. Иначе моментально появятся одышка и головокружение. Если заметишь ухудшение, сразу ко мне.

С аллергическим приступом обошлось, только со сном проблемы остались. Тимур хронически не высыпался. И голова болела почти беспрерывно. Ощущение было такое, словно Антарктида решила выкачать из него все силы. Доктор Праусс сказал, чтобы адаптироваться к условиям континентальной Антарктиды и начать нормально спать, нужно от месяца до трех. Оставаться здесь так долго Тимур не собирался. Неделю, решил он. Максимум две.

Он облизнул пересохшие губы и потянулся за бутылкой с водой. Здесь постоянно хотелось пить, оттого что в местной воде совсем не было солей и минералов. Кто бы знал, что чистая вода тоже не в жилу? Напившись, Тимур откинулся на подушку и задумался. Мысли свернули на привычную дорожку.

А все-таки Сегура гад последний. Со встречи в незаселенном доме прошло больше трех недель. И ровно столько же снеговик упорно отказывался выходить на связь. Он проигнорировал несколько десятков сообщений, посланных Тимуром, успешно скрылся от двух вирусов-следаков – за которые, между прочим, Червь потребовал едва ли не половину последнего гонорара.

За четыре дня на "Эскудеро" Тимур проникся местной атмосферой и успел тесно познакомиться с начальником станции Штерном. В неофициальной обстановке взял у него интервью и разрешение сколько угодно шататься по станции и беседовать с ее обитателями. По официальной версии он делал серию репортажей. На самом деле, пытался разузнать что-нибудь интересное, относящееся к "его" делу.

Господин Алекс Штерн, улыбчивый лысый дядька, в плане информации оказался абсолютно бесполезным. Информации, реально интересующей Тимура, само собой. О работе "Эскудеро" начальник без остановки болтал почти полтора часа. Нашел свободное ухо, мрачно подумал Тимур, с беспокойством поглядывая на индикатор зарядки напульсника. Предполагая ограничиться краткой беседой "под запись", он не подумал подкачать аккумуляторы и теперь лихорадочно соображал, как бы тактично свернуть беседу. Диктофон и другие мелкие гаджеты работали от пьезоэлектрической мембраны в ботинках. Ходить здесь приходилось мало, а батарейки из-за холода разряжались с невероятной скоростью. Хоть начинай ногой под столом притоптывать. Глупейшее будет зрелище, но журналист, у которого "сел" диктофон – совсем позор. Эх, зря отказался от феноменальной памяти, когда Сегура предлагал, можно было бы все просто запомнить.

Спустя четверть часа Тимур решил, что пора сворачивать лавочку, все равно от этого академика никакого толка. Он невежливо перебил разливающегося соловьем Штерна:

– Большое спасибо! Уверен, наши читатели по достоинству оценят работу вверенной вам станции "Эскудеро" и тот вклад в развитие земной и марсианской науки, который вносите лично вы, господин Штерн. Мне не терпится поскорее оформить материал должным образом и переслать его главному редактору журнала "Сингулярность". Думаю, нам обоим хотелось бы, чтобы статья вышла в ближайшем номере?

Слегка обалдевший от такого вопиющего нарушения хода беседы начальник растерянно кивнул.

– Отлично! – с энтузиазмом воскликнул Тимур, выбираясь из кресла. – Тогда – еще раз огромное спасибо, рад был познакомиться, всего хорошего, прошу меня извинить…

Он сел на кровати, помял ноющие виски. За все эти дни ему так и не удалось придумать правдоподобной теории заговора, берущей начало именно в этих бескрайних снегах.

"Ни в коем случае не отходи далеко от станции и не останавливайся, – предупредил доктор Хельмут. – При такой температуре человек погибает через шесть-восемь часов, даже если двигается. Но тебе и двух хватит". Тимур не мог с ним не согласиться, да и не собирался он выходить. Всю необходимую информацию можно было получить, толкаясь среди сотрудников в столовой и комнате отдыха. Но даже такие простые действия отнимали слишком много сил.

Тимур привычно бросил в рот таблетки. Помассировал кулаками голову. Все равно не спится, подумал он. Сел за стол и углубился в добытые материалы.

Народу на станции оказалось, действительно, немного. Всего-то сорок три человека, включая самого Тимура. Тридцать пять тех, кто работает здесь – ученые, техобслуга, строители – и восемь гостей. Найти информацию по каждому – дело пяти минут. Особенно, если в загашнике имеются несколько хакерских утилит за авторством Червя, позволяющих залезать туда, куда простым смертным доступ запрещен.

Но увы – ни один из сорока двух персонажей не вызывал ни малейших подозрений! Стандартные биографии: родился, вырос, учился, работал… В контактах с аутерами – чему Тимур уделил особо пристальное внимание – не был уличен никто. Криминального прошлого тоже не обнаружилось. Все были проверенные, специально отобранные люди с высочайшей квалификацией.

Нереально.

Похоже, эта задача не имеет решения, разочарованно подумал Тимур. По крайней мере, с такими скудными исходными данными. Сегура явно переоценил его возможности, а Гердт… Лучше не думать. Гердт больше ничего серьезного не доверит. Считай, карьера пошла псу под хвост. И все из-за одного ненормального снеговика.

Думать о фиаско, постигшем Тимура, пожалуй, впервые за всю журналистскую карьеру, было неприятно. Гораздо легче злиться на Сегуру. К чему эти игры в шпионов?! Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что! Да еще и на связь не выходит!

Кстати, о связи… Пару лет назад, добиваясь встречи с одним из членов Правительства Земли, который весьма не любил давать интервью, Тимуру пришлось воспользоваться одной программкой. И буквально через неделю удалось организовать "случайную" встречу с чиновником на элитарном курорте. А разговорить персонажа, получив к нему прямой доступ – дело техники.

Так, выход в сеть. Подключение к системе связи "Эскудеро". Запуск "Большого брата"… Тимур хмыкнул – создатель программки отличался чувством юмора.

По экрану стремительно побежали строчки – текстовая запись всех переговоров, ведущихся людьми, которые находятся на станции. Разобрать что-либо оказалось совершенно невозможно – с такой скоростью сменяли друг друга слова. Это не проблема, все расшифровки будут записаны и сохранены в памяти напульсника. Проблема в другом, мрачно подумал Тимур, как все это прочитать? Одно дело – следить за разговорами единственного чиновника, и совсем другое – пытаться раскопать жемчужину истины в навозной куче болтовни сорока двух человек. Эх, знать бы, что искать! Тогда все просто – включил фильтр и жди себе, пока рыбка клюнет.

Еще трое суток, сказал себе Тимур. Не больше. Если за это время ничего не прояснится – пусть Сегура со своей теорией заговора катится на арендованный аутерами Марс!

Виртуальные страницы переворачивались с еле слышным шелестом. Тимур скривился, вызвал контекстное меню, пробежался по списку опций… Сменил формат отображения на "планшет". Несколько мгновений скептически изучал возникший на столе плоский экран, густо заполненный строчками текста. Бесполезно! Мартышкин труд!

Он сдернул контактные перчатки, не глядя, швырнул на кровать. По изображению на столешнице прошла недовольная рябь. К черту все! Тимур вскочил, поддал ногой стул и врезал кулаком прямо в центр вирт-экрана. Зашипел, потрясая ушибленной ладонью.

Оказалось, что четыре десятка человек производят неимоверное количество информационного шума. Они общались с друзьями, родными и коллегами, наговаривали контент в блоги, твиттеры и социалки, сочиняли стихи, романы, рассказы и эссе сомнительного качества, которые тут же выкладывали на всеобщее обозрение в сеть, пользовались поиском, составляя, опять же, сотни текстовых запросов… А еще – переговоры по аут-агенту и видеоконференции. Развлечений на станции было крайне мало. Поэтому народ либо зависал во Внешке, либо пил. К удивлению Тимура, примерно шестая часть всего состава зимовки пребывала в состоянии беспробудного пьянства. Как-то не вязалось это с образом форпоста земной науки. Народ сперва грелся, приходя со смены, потом просто убивал лишнее время. А оно тут тянулось резиновой лентой. Казалось, ничего не меняется, даже ветер все время дул в одну и ту же сторону.

Кроме информации личной, шел огромный массив официальной – результаты исследований, автоматически отсылаемые аппаратурой станции отчеты и прочее, прочее, прочее…

Первые сутки Тимур был преисполнен энтузиазма. Казалось, что заветная дверь к тайне совсем рядом, вот только приложить немного усилий, добавить каплю терпения и дело в шляпе.

Ничего, сказал он себе вечером, закрывая горящие опухшие веки, это всего лишь первый день. Всю ночь Тимуру снились пьяные излияния доктора Праусса и чужие разговоры, которые сводились к похвальбе – мы строим экспериментальную марсианскую станцию, скоро человечество освоит планеты Солнечной Системы, ура! – а в конце неизменно скатывались к обсуждению прелестей женского персонала станции.

К вечеру второго дня Тимур едва не счел подозрительным собственный очерк, отправленный несколько часов назад шеф-редактору. Зацепился взглядом за словосочетание "всего мира", нетерпеливо ткнул в кнопку "проследить респондента" и… Долго сидел, уставившись в стену, чувствуя, как пылают уши.

Сейчас он держался на чистом упрямстве и привычке всегда доводить начатое до логического конца. Было ясно, что затея являлась бредовой с самого начала, и Тимур непременно понял бы это, дав себе труд хоть немного подумать перед тем, как запускать программу-шпиона. На что он рассчитывал? Никто из обитателей "Эскудеро" упорно не желал писать что-либо вроде "час икс наступит послезавтра в полночь". Или "срочно переведите на мой счет три миллиона, взрывчатка заложена". Или хотя бы "встречаемся в условленном месте в то же время". Увы, сотни петабайт инфы, просеянные Тимуром, были удручающе неопасными.

Он вскочил с кровати, заметался по тесной комнатке. Должно же быть какое-то решение! Не мог Сегура отправить его сюда просто так. Или он, Тимур, оказался настолько туп, что не видит чего-то прямо у себя под носом?

Машинально скользнув взглядом по строчкам, сменяющим друг друга на вирт-мониторе, Тимур вздохнул. Значит, настолько. Переоценил снеговик его возможности. Зря старался, провешивая портал пространника в разноцветной дом на тридцать шестой улице восемьсот пятидесятого района. Риф бы давно во всем разобрался. Он был неплохим аналитиком… Стоп! Откуда всплыл номер улицы? Этот не тот адрес, они встречались в другом месте. Тимур замер и сосредоточился, пытаясь поймать ускользающее ощущение чего-то очень важного. Район восемьсот пятьдесят, улица тридцать шесть. Он всю жизнь плохо запоминал цифры. Имена, фамилии, лица, факты – сколько угодно, а вот все даты, номера телефонов и прочую числовую информацию приходилось заносить в напульсник. Так с чего вдруг выскочил этот адрес? Будто высветился перед глазами… Перед глазами?!

Тимур метнулся к столу, забегал пальцами по светящейся поверхности клавиатуры. Черт, перчатки! Два прыжка – до кровати, натянуть контакты, один прыжок обратно. Меню. Архив. Сколько прошло времени? Пусть будет две минуты. Показать. "…довожу до Вашего сведения, что верный мне…" Не то. Чуть раньше. "…мой пусик чмоки-чмоки…" Тьфу! Еще прокрутить. "…очень холодно…глубина промера сто тридцать…такую кофточку, ты не представляешь…у Туськи котята…" Да где же оно?!

"…по адресу "район восемьсот пятьдесят, улица тридцать шесть, дом номер четыре…" Есть!

Он в несколько кликов выделил нужный разговор, сохранил и уже подвел курсор к "проследить респондента", но остановился. Давай так, сказал Тимур себе строгим внутренним голосом, если это – глупое совпадение, ты сейчас же закрываешь программу, собираешь шмотки и едешь домой. Договорились, ответил он себе и щелкнул виртуальной мышкой.

Над столом завис полупрозрачный клубок, туго сплетенный из красных нитей. Болтающийся в воздухе кончик нитки нервно подергался и вдруг метнулся куда-то, исчезая за пределами голограммы. Клубок бешено завертелся, разматываясь.

Напряженно всматриваясь в визуализированный процесс отслеживания автора сообщения, Тимур машинально отметил, что ниточка-то длинновата для обычного разговора. Иногда на ней мелькали узелки – адреса промежуточных аутернет-станций, но программа, задержавшись на них не больше чем на секунду-другую, скользила дальше.

Давя поднимающееся изнутри чувство близкой победы – из суеверия, не дай бог спугнуть! – Тимур не заметил, как закусил губу и подался вперед, едва не протыкая носом виртуальный клубок. Вот уже половина размотана. Две трети. Осталось совсем немного, не больше грецкого ореха, ну же, давай, давай!

Вытащив из сплетения ниток очередной узелок, программа вдруг остановила свое целеустремленное преследование. Замерла, будто в нерешительности. Что за ерунда? Тимур первый раз столкнулся с таким странным поведением "шпиона".

Красная нить над столом подумала и разделилась на две! Тимур ошалело заморгал. Этого не может быть, потому что… Просто не может быть и все! Сигнал не может идти из двух точек сразу! Он уже потянулся к панели управления чтобы проверить не зависла ли чудо-программка, когда изображение подернулось странной колеблющейся рябью, несколько раз моргнуло… А потом вторая невозможная нить попросту взяла и исчезла. Остаток клубка вновь завертелся, разматываясь.

Тимур выдохнул. Сбой. Бывает. Программу писали не снеговики – Червь, а людям, тем более трансовым, свойственно ошибаться.

Через три минуты он жадно вчитывался в строчки информационного файла. Стефан Клевери. Местоположение – зона 19, сектор А, район… Э! В каком смысле – зона 19?! Тимур отлично помнил адрес станции "Эскудеро" в Единой Сетке Координат Земли. Антарктида относилась к самой последней зоне, тридцать второй. Да и не было такого имени в списках обитателей "Эскудеро". Эх, похоже, все-таки подвел "шпион", не зря глюки пошли – уцепился за посторонний разговор. Обидно. Счастье было так близко, так возможно…

Он уже подвел курсор к кнопке "закрыть программу", когда изображение на экране снова подернулось неприятной рябью, несколько раз мигнуло, будто над столом висел не современный вирт-экран, а старинное устройство на лампочках и полупроводниках. Похоже, напульснику пришел кирдык, с беспокойством подумал Тимур. Покупать новый, настраивать под себя, устанавливать массу необходимых программ и утилит, накопленных за время пользования… Брр! Тимур всегда очень привязывался к вещам и со скрипом менял их на новые. Присущая большинству людей гонка за последними достижениями в области высоких технологий, стремление приобрести новейшую модель чего угодно, едва она будет выкинута на рынок – все это он считал технопохотью, которая была ему непонятна и чужда.

Он зачем-то потряс рукой, словно от этого в напульснике могли встать на место некие засбоившие шестеренки. Усмехнулся – живем в конце двадцать первого века, а все не можем избавиться от пещерных привычек. И тут же подавился собственным смешком. Экран перестал моргать и дергаться. Изображение вновь стало четким. Круто, растерянно подумал Тимур, это я что же, открыл новый способ ремонта напульсников? Ай, молодца! Запатентую, открою свою фирму и вперед – деньги лопатой грести. А что, ходи себе, тряси чужими напульсниками, да смотри, как цифры на счете крутятся…

Настроение медленно но верно поползло вверх. Тем временем "шпион" опомнился и, похоже, решил все-таки выполнить поставленную задачу. На экране снова возникла та самая развилка, но теперь отделилась вторая нить и принялась разматываться.

Когда напульсник выдал новую порцию координат, Тимур моментально выцепил правильный номер (надо же, запомнил!) и с облегчением выдохнул. Ну вот, другое дело. И кто тут у нас? Клик "подробная информация". Посмотрим, что ты за зверь, Рада Алинтас…

Это имя он уже неоднократно слышал во время пьянок с доктором Прауссом, который был в нее влюблен. Женщин на станции было немного, а молодые и симпатичные и вовсе наперечет, так что большинству приходилось довольствоваться сексботами, завезенными с Большой Земли или виртуальными подружками.

Жизненная дорожка госпожи Алинтас была короткая и скучная, хотя и довольно оригинальная. Не многие сейчас могут похвастаться родителями-примитивистами. Причем даже не из тех, что принципиально не едят фуду и не пользуются пространниками, а какие-то совсем ультра-крайние. Ратующие за полный возврат к природе. Родители Рады ушли совсем далеко – жили где-то в джунглях, зачали дочь по старинке и – вот уж дикарство! – произвели ее на свет в своем же жилище (на дереве, что ли?), без помощи медиков. Мало им этого, они еще ее и в школу не пустили, обучали сами по какой-то своей авторской методике. Да она, похоже, лет до четырнадцати с нормальными людьми-то и не общалась, только родители и их друзья-прими. Зато свободно говорила на двенадцати языках, не прибегая к помощи лингвика.

Каждый сходит с ума по-своему, подумал Тимур. Странно, что при таких исходниках девчонка выросла адекватной, смогла сдать экзамены и вырваться из-под родительской опеки, чтобы получить высшее образование. И даже параллельно умудрилась устроиться на работу. Куда? Сперва в систему коммунального хозяйства. Надо же, какая оригиналка, удивился он. Проработала "дворником" несколько лет, прежде чем получить степень магистра и работу на антарктической станции.

И зачем ей это надо было? Чтобы родителям что-то доказать или себе самой?

Стоп. Ты во все это веришь, спросил себя Тимур. В сказочку про Маугли, которая смогла адаптироваться к нормальной человеческой жизни? Прими отвергают научно-технический прогресс. Ходят голяком, спят на земле и едят сырое мясо. Сколько выходцев из прими влилось в социум? Статистики такой нет. Хотя пару лет назад все вроде писали про одного художника – бывшего прими. Но мода на его работы, как водится, быстро прошла. И где он теперь? Так что все это чушь собачья. Нельзя из каменного века перепрыгнуть сразу в космическую эру. А легенда, конечно, красивая, спору нет, хоть роман пиши, хоть голосериал снимай.

И девчонка перспективная. Внедрилась в самое сердце современной науки, чтобы… Что? Пока непонятно. Ничего, разберемся.

Ага, вот и привязка к тому самому адресу, который заставил Тимура обратить внимание на госпожу Алинтас. Означенная госпожа не так давно стала единоличной владелицей нового квартала в зоне 16, сектор Ц, район… Знакомый адресок. То есть, именно ей принадлежали все эти дома психоделических расцветок. Не слабо. А теперь вопрос на миллион кредитов: откуда у вчерашней студентки такие деньжищи? Понятно, что за работу на общеглобальном проекте платят хорошо, но не настолько же.

Итак, будем считать, что фигурант обнаружен, с удовлетворением заключил Тимур. Остались сущие пустяки. Взять интервью у молодого специалиста и разобраться, что же здесь все-таки происходит.