В самоубийство Алвару никто не поверил и в штабе Отавиу. Все сошлись во мнении, что это дело рук Сан-Марино, который убрал еще одного свидетеля своих преступлений.
— Что же его спровоцировало на этот шаг? — вслух размышлял Шику. — Ведь они с Алвару были такие друзья — водой не разольешь!
— Не что, а кто, — поправил его Отавиу. — Я думаю, это как-то связано с появлением графини, которая на самом деле является Евой.
— Ты опять вернулся к своей прежней версии? — удивился Алекс.
— Да. Я раскрылся там, в отеле, сказал, что ищу Еву, и сразу же все пришло в движение.
— Точно! — Воскликнул Шику. — Буквально на следующий день я встретил Тиао вблизи отеля, где живет графиня. Вероятно, она его зачем-то вызвала. Если, конечно, иметь в виду, что графиня и Ева — одно лицо.
— Так что, Алвару убрала Ева? По-вашему так выходит, — заметил Алекс. — Я не вижу логики в твоих рассуждениях, Отавиу. Если ты расколол Еву, и она об этом узнала, то устранять ей надо было не Алвару, а тебя.
— Ты прав, — ответил ему Отавиу. — Нам по-прежнему недостает каких-то очень важных сведений, вот мы и гадаем на кофейной гуще. А Сан-Марино продолжает убивать свидетелей! И Ева роскошествует в пентхаузе под видом графини Бранденбургской! Я должен пойти к ней снова!
— Но ты же был у нее, и чем это кончилось? — напомнил ему Алекс.
— На сей раз она от меня не отвертится. Я вытрясу из нее душу! — заявил Отавиу. — Причем пойду туда один, без байкеров, без всяких отвлекающих маневров. Попрошу охранника доложить графине, что к ней пришел отёц Жулии Монтана. Думаю, она поведет себя так же, как и в прошлый раз, то есть продемонстрирует вежливость и воспитанность, подобающую титулованной особе.
— Ты очень рискуешь! Мы пойдём с тобой! — разволновался Алекс.
Но Отавиу сумел убедить друзей, что в присутствии свидетелей он ничего не сможет добиться от Евы, она будет твердить: «Я — графиня Бранденбургская», и только.
Друзья с ним согласились, правда, при условии, что они будут поблизости, в холле, и пусть охранники Евы это знают.
Когда Еве доложили о приходе Отавиу, она не стала противиться этой встрече.
— Впусти его, — сказала она Марте. — Он обо всем догадался, и я уже не вижу смысла скрывать от него правду.
Их встреча происходила не вечером, как в прошлый раз, а при свете дня, и, возможно, потому Отавиу сразу же уловил знакомый блеск в глазах Евы.
— Не вздумай отпираться, Ева! — начал он грозно. — Я тебя узнал, и теперь ты ответишь за все преступления, которые совершила вместе со своим любовником Сан-Марино!
Она даже не попыталась прервать его гневную обличительную речь, понимая, что это бесполезно, а он припомнил ей все: супружескую измену, пособничество в убийстве свекра и в покушении на жизнь мужа, то есть самого Отавиу, бегство от забот о дочерях и те мытарства, которые им довелось претерпеть…
— Ты не человек, ты дьявол! — произнес он, впервые сделав небольшую паузу, которой и воспользовалась Ева.
— Я не буду оправдываться, но ты, пожалуйста, выслушай меня. Ты не все знаешь.
— Подробности своих преступлений ты расскажешь на суде!
— Отавиу, я терпеливо слушала тебя. Позволь и мне теперь сказать, как все было на самом деле.
— Не надейся, что сможешь заморочить мне голову. Я уже не тот наивный юноша, которому ты беззастенчиво наставляла рога…
— Я любила тебя по-своему. А к Антониу испытывала страсть, физическое влечение. Это было выше моих сил, моего рассудка. Я с ума по нему сходила!
— Я мог бы это понять и отпустить тебя к Сан-Марино, — сказал Отавиу. — Но после твоего 6езжалостного отношения к дочерям ни понять, ни простить не могу!
— Я любила их, всегда любила!..
— Ты не способна любить! — прервал ее Отавиу и стал рассказывать, как трудно жилось девочкам без матери, среди чужих людей. — Лишь когда я проснулся через восемнадцать лет, они собрались вместе и почувствовали себя одной семьей.
— Я не могла быть рядом с ними. Только так можно было их защитить, — с болью произнесла Ева.
Отавиу вскипел от негодования:
— Хороша защита! Ты все это устроила со своим любовником. Обокрали моего отца, сняли деньги со счета в Швейцарии! Сан-Марино стал миллионером, а ты купила себе титул графини!
Еве удалось перекричать его:
— Да у меня сейчас одна задача — засадить этого негодяя за решетку! Я затем сюда и приехала!
Отавиу ей не поверил, но Ева попросила все же выслушать ее, и он скрепя сердце пообещал некоторое время помолчать.
— Ты знаешь, что Сан-Марино пытался убить не только тебя, но и меня? Именно поэтому я вынуждена была скрываться. А деньги с того банковского счета я переводила Алексу, чтобы он мог оплачивать твое лечение и помогать нашим дочерям.
— Это мне известно, — сказал Отавиу. — Но я не верю, что Сан-Марино хотел тебя убить.
— А ты взгляни на эти шрамы, которые у меня остались! Пластические операции я делала вовсе не для красоты и не затем, чтобы изменить свою внешность. Когда меня привезли в больницу, мое лицо было кровавым месивом.
Она расстегнула платье и показала Отавиу шрамы на груди, на спине, на предплечьях…
— Вот видишь? Посмотри! И поверь женщине, которую ты когда-то любил!
— Теперь я тебя так же ненавижу! — бросил ей Отавиу.
Ева приняла это как неизбежную расплату за свои грехи.
— Да, я перед тобой очень виновата. Мне хотелось богатства, роскоши, поэтому я вышла замуж за тебя, не предполагая, что жить придется очень скромно, в Арарасе. А Сан-Марино тогда пошел в гору, стал хорошо зарабатывать…
— Воровать у моего отца! — поправил ее Отавиу.
—Да, он был вором, но я этого не знала и верила его обещаниям. Его истинное лицо открылось мне в ту ночь, когда он убил сеньора Григориу и сбросил с балкона тебя. Я хотела выдать его полиции, но он пригрозил мне. Сказал, что убьет всех — и девочек, и меня. Моя жизнь стала адом! Я чувствовала, что когда-нибудь он все равно осуществит свою угрозу, чтобы заставить меня замолчать навсегда.
— Но он же любил тебя и всю жизнь хранил твой портрет! — воскликнул Отавиу. — Тебе он не мог причинить зла!
— Отавиу, ты и по сей день, ничего не понял, — вздохнула Ева. — Сан-Марино тоже питал ко мне страсть, но не любил меня. Вот он точно не способен на любовь к другому человеку!
— Допустим, в этом я могу с тобой согласиться, — сказал Отавиу. — Но кто же тогда имитировал дорожную аварию и твои похороны?
— Авария была на самом деле. Сан-Марино приказал Ассумпссону, который тебе наверняка известен как Тиао Алемау, чтобы тот на горной дороге обстрелял мою машину. Тиао так и сделал, потому что Сан-Марино был рядом с ним уехал оттуда, лишь, когда моя машина покатилась кувырком с горы. А Тиао остался на месте: ему было приказано прострелить бензобак и убедиться, что я сгорела вместе с машиной
— Неужели тебя спас Тиао?! — догадался Отавиу.
— Да. Он был благодарен мне за Хелгу, его жену. Я нашла для нее хорошего хирурга, оплатила операцию… Так вот Тиао не мог меня предупредить о готовящемся покушении, но стрелял не прицельно. У меня не оказалось ни одного пулевого ранения — только многочисленные ссадины ушибы и переломы.
— Неплохая благодарность! — язвительно заметил Отавиу.
Ева была, другого мнения на сей счет:
— Если бы Тиао отказался выполнить приказ Сан-Марино, тот бы просто убил его и нашел другого исполнителя, который не стал бы со мной церемониться. А Тиао вытащил меня из горящей машины, тай ком отвез к доктору, инсценировал мои похороны… Часть швейцарских денег ушла и на мое лечение. А Тиао на протяжении многих лет информировал меня о дочерях, о тебе. Появись я здесь, вы все оказались бы в опасности.
— А что же изменилось сейчас? Сан-Марино перестал быть опасным?
— Нет, конечно. Только я боюсь, что не успею с ним поквитаться. В той аварии я сильно повредила легкие, теперь это отозвалось… В общем, я обречена, Отавиу. Мне осталось жить несколько месяцев. Не запрещай мне общаться с девочками! Пусть они пока не знают, кто я. Мне еще предстоит жестокая схватка с Сан-Марино.
— Если ты действительно хочешь, чтобы он получил по заслугам, то давай прямо сейчас пойдем в полицию, — сказал Отавиу, но Ева объяснила, почему не может этого сделать:
— Ни у меня, ни у Тиао нет прямых доказательств того, что покушение на мою жизнь было организовано Сан-Марино. Точно так же мы не сможем доказать, что он покушался на тебя и убил твоего отца. Единственный свидетель — Элиу Арантес — мертв.
— Его тоже убил Сан-Марино!
— Я в этом не сомневаюсь. Но мне надо все устроить так, чтобы он сам признался в этих преступлениях. И он признается! Мой план безупречен, Отавиу. Дай мне еще немного времени, и я выведу Сан-Марино на чистую воду!
Отавиу поверил ей.
Трудный разговор с Отавиу отобрал у Евы много сил. Больше суток она не выходила из номера и никого у себя не принимала. А Сан-Марино все это время рвался к ней, умолял о встрече и, наконец, добился своего.
Сославшись на легкое недомогание, Ева отказалась идти в ресторан и пригласила Сан-Марино к себе в отель. Кроме него, она пригласила также и Тиао, но Сан-Марино об этом не знал.
Тиао дожидался своего часа в соседней комнате, а Сан-Марино, пылая от страсти, объяснялся графине в любви:
— С тех пор как мы встретились, я думаю только о тебе! Я люблю тебя! И в твоих глазах вижу такое же неодолимое влечение ко мне! Так зачем же нам сдерживать себя?
Он стал осыпать ее поцелуями, и она не устояла — ответила ему с той же, давней страстью, внезапно всколыхнувшейся в ней и заставившей ее забыть обо всем на свете, в том числе и о ненависти к этому ужасному человеку, и о жажде возмездия.
Но как раз по этой страсти, по этой способности отдаваться любви без остатка, позабыв обо всем на свете, Сан-Марино и узнал в графине Еву! Ошибки быть не могло, вот она — живая, разгоряченная, и тот же блеск в глазах, и те же объятия, и та же излюбленная манера целовать его в кончик носа!
— Ева! Я узнал тебя! — сказал Сан-Марино, прервав ласки. — Это невероятно! Ты — живая!..
Его слова вернули Еву к реальности. Она вспомнила чем, с какой целью приехала сюда и что должна делать
— Да, я не умерла, — подтвердила она. — Хотя ты сделал все, чтобы отправить меня на тот свет!
— Нет! Ева, я любил тебя всю жизнь!
— Антониу, не надо лгать. Мне известно все. Аварию устроил ты. И ты же приказал Тиао убить меня.
— Но ты первая предала меня — хотела сдать полиции! Ты не оставила мыс выбора, Ева! Господи, как я страдал все эти годы! Жизнь без тебя потеряла для меня всякий смысл.
— Надеюсь, ты понимаешь, что мне тоже было нелегко? Жить вдали от дочерей, не иметь возможности видеться с ними…
— Но сейчас ведь ты вернулась! Зачем? Чтобы отомстить мне? — задал ей прямой вопрос Сан-Марино.
— Нет, — ответила она. — Вся моя ненависть к тебе давно перегорела. И осталась только любовь! Я любила тебя всегда, Антониу! Даже когда и в самом деле мечтала о мести. Но с годами поняла, что нуждаюсь лишь в одном: быть рядом с тобой, с моими детьми и внуками!
— Я не верю тебе, — сказал Сан-Марино так же, как днем раньше говорил Отавиу.
Ева это предвидела, потому и позвала Тиао. Теперь он мог выйти из тени.
— Это я спас дону Еву, — сказал он, смело, глядя в глаза Сан-Марино. — И вместе с ней спас также свою душу и — вашу! Отвел от вас этот страшный грех.
— Я благодарен тебе, — криво усмехнулся Сан-Марино. — Только давай о6одемся без лишнего морализаторства. Что ты от меня хочешь теперь?
— Ничего. Оставьте меня в покое и будьте счастливы с доной Евой.
— Вот как? А может, там за дверью притаился наряд полиции, который только и ждет сигнала, чтобы схватить меня?
— Нет, Антониу, я не собираюсь доносить на тебя! — вновь вступила в диалог Ева. — Сам посуди, если бы я хотела это сделать, то вела бы себя по-другому. А чтобы у тебя не осталось никаких сомнений, я сейчас прямо на твоих глазах уничтожу ту магнитофонную запись, которую Алвару использовал для шантажа.
— Значит, он не сошел с ума? Ты действительно была у него и забрала пленку?!
— Мы были там вдвоем с Тиао. Можешь взять эту пленку и потом ее уничтожить, — предложила другой вариант Ева.
Сан-Марино положил кассету в карман пиджака. Ева сочла, что Тиао здесь больше не нужен, и отпустила его.
— И все-таки мне трудно поверить в то, что я прощен, — покачал головой Сан-Марино
— Все объясняется моей безумной любовью к тебе! — ответила Ева и всем телом подалась навстречу Сан-Марино. — Теперь между нами ничто не стоит, и мы, наконец, можем быть счастливы!
— Да! Да! — подхватил он, жадно целуя ее. — Я не хочу потерять тебя еще раз. Давай уедем отсюда навсегда! Я передам газету Жулии. Ты знаешь, что она — моя дочь?!
— Я всегда это знала.
— А почему же ты мне тогда не сказала?
— Антониу, не будем возвращаться к прошлому.
— Да, ты права. Нам надо подумать о будущем. Когда мы поженимся? Я готов хоть сейчас!
— А мне нужно еще немного времени, чтобы подготовить дочерей, прежде чем открыться им. Ты понимаешь меня, любимый? Я же не могу сказать им всю правду, не могу поставить тебя под удар! Но ради нашей любви я готова пойти на ложь и рассказать им выдуманную историю, в которую они, надеюсь, поверят и простят меня.
— У тебя хорошие дочери. Они все поймут и будут счастливы вновь обрести родную мать, — уверенно произнес Сан-Марино. — Так же, как счастлив я, оттого что вновь обрел свою возлюбленную!
Он действительно был счастлив, но поверил Еве не до конца и, выйди из отеля, сразу же позвонил Торкуату:
— Отныне мне должен быть известен каждый шаг графини. Скажи своим орлам, чтобы не спускал с нее глаз!
Бетти была очарована графиней, ее теплотой и отзывчивостью.
— Мне хотелось бы пригласить ее на ужин к себе домой, — сказала она Жулии. — Но там сейчас ужасная атмосфера. Арналду совсем сломался, а я не могу уйти от него в такой критический момент. Пусть все немного уляжется. На Тьягу тоже страшно смотреть. Ходит как приговоренный к смертной казни — с таким обреченным видом. А тут еще это чудовищное самоубийство Алвару! Валерии на похоронах стало плохо, у нее началось маточное кровотечение, но врачи все же сохранили ей ребенка. И теперь она, несмотря на траур, торопит Тьягу со свадьбой. Гонсала из-за всего этого сходит с ума… в общем, туда я не могу пригласить Астрид. Может, ты поговоришь с папой, и устроим званый ужин в нашем родном доме?
Жулия поддержала эту идею, но советоваться с отцом не стала, считая его невменяемым. Сама пригласила графиню, а отца поставила перед фактом.
Отавиу воспротивился, сказал, что не хочет видеть в своем доме женщину, которая обидела Сели. Жулия рассердилась:
— Папа, Сели никто не обижал! Запомни это и веди себя, пожалуйста, прилично за ужином, не опозорь нас перед графиней.
Сели вступилась за отца и сказала, что намеренно уйдет из дома, чтобы не присутствовать на этом ужине.
Еще острее отреагировала Гонсала, узнав от Онейди, что Ева приглашена в дом Отавиу. Ревность взыграла в ней, и она выплеснула ее на Отавиу:
— Ева всегда имела над тобой неограниченную власть! А ты всегда был уверен, что она вернется, и ждал ее. Вот и дождался! Теперь она будет сидеть рядом с тобой за столом, на месте хозяйки дома!
— Гонсала, ты говоришь какие-то глупости. Я не звал Еву на ужин! — принялся оправдываться Отавиу. — Ее пригласила Жулия.
— Нет, я хорошо помню, как ты оставил одно место свободным, когда мы с Антониу были у тебя в гостях. Сказал: это — для Евы, она вернется!
— Но я же был тогда без памяти и без ума! А теперь, чтобы ты не сомневалась во мне, я прошу тебя прийти на этот ужин, и место, о котором ты говорила, будет твоим. Согласна?
— Думаю, это будет справедливо, — улыбнулась Гонсала.
Ее появление за столом стало сюрпризом и для дочерей Отавиу, и для Евы. В то же время Сели осуществила свою угрозу и не явилась домой к ужину. Поэтому речь невольно зашла о ней. Видя, что графиня огорчена отсутствием Сели, сестры стали говорить: «У девочки было трудное детство, она росла без матери, к ней проявить снисхождение…»
И тут Отавиу вдруг встал и произнес тост:
— Раз уж заговорили о матери моих дочерей, то я предлагаю почтить ее память и выпить. За свободу! Ева умерла!
За столом повисла неловкая пауза. Все замерли, не зная, что еще выдаст Отавиу, но он лишь осушил свой бокал и сел на место. Алекс последовал его примеру, остальные тоже молча выпили.
Чтобы разрядить обстановку, Бетти завела с графиней ничего не значащий светский разговор, но Отавиу вновь обескуражил всех. Приобняв Гонсалу, он с блаженной улыбкой произнес:
— Кстати, хочу воспользоваться случаем и сообщить вам, что мы с Гонсалой любим друг друга!
Алекс на сей раз, не растерялся, и взял на себя смелость поздравить Отавиу и Гонсалу от имени всех присутствующих.
Таким образом, званый ужин, устроенный в честь Евы, превратился не то в поминки по ней, не то в помолвку Отавиу и Гонсалы.
Жулия и Бетти уже не раз пожалели о том, что пригласили сюда графиню. Она же держалась с достоинством, но выглядела усталой и вскоре уехала к себе в отель.
А там ее уже ждал Сан-Марино.
— Марта сказала мне, что ты поехала к Отавиу…
— Не к нему, а к моим дочерям! — одернула его Ева. — Мне было так сложно выдержать все это, но я, похоже, справилась со своей задачей. Хотя видишь, в каком состоянии вернулась!..
Она была бледной и трудно дышала. Сан-Марино даже предложил вызвать врача.
— Нет, не надо… Хорошо, что ты здесь, — сказала она. — Мне сейчас полегчает.
— Отавиу тебя узнал? — не удержался от вопроса Сан-Марино.
— Нет. Он вообще теперь живет в каком-то другом мире, далеком от реальности. Закатил странную патетическую речь, произнес тост в память Евы: «Она умерла! Выпьем за нее и за свободу!» Бедные девочки, им, должно быть, очень тяжело жить рядом с сумасшедшим отцом… Обними меня крепче. Антониу! Мне это сейчас так нужно!..