Жулия не теряла надежды переманить в свою газету таинственную Лулу Миранда и продолжала ее поиск. Все сотрудники редакции были оповещены об этом и тоже искали Лулу по своим каналам. Раул и Вагнер помалкивали, сохраняя тайну Шику.

Сан-Марино был недоволен своими подчиненными, которые никак не могли выйти на след Лулу. Это же не иголка в стоге сена, а журналистка с крепкой профессиональной хваткой. Кто-то обязательно должен ее знать! Где-то же она училась, работала — до того, как заявить о себе с такой мощью. Можно зайти и с другой стороны — попытаться разыскать тех, кто давал Лулу Миранда эксклюзивные материалы для ее разоблачительных статей. Все это Сан-Марино высказал Вагнеру, добавив:

— Это не просто служебное задание, а мой приказ. Ты все понял?

— Да. Но даже главный редактор журнала, с которым она сотрудничает, никогда ее не видел! Она общается с ним через посредников.

— Значит, надо подкупить посредников! Или я должен тебя этому учить?

—  Ладно, я постараюсь… — глухо пробормотал Вагнер. В тот же день он позвонил Шику:

— Слушай, надо что-то делать! Сан-Марино наседает на меня. Может, мы заключим договор также через посредников? Ты будешь писать для «Коррейу Кариока» и получать гонорары, какие ни одному журналисту в нашей стране и не снились! Подумай!

— Ты не первый, кто делает мне подобные предложения. Правда, не так вот, напрямую, по телефону, а через третьих лиц.

— Набиваешь себе цену? Молодец! —  нисколько не обиделся Вагнер. — Ситуация для тебя исключительно благоприятная, грех ее не использовать. Но разве ты не хочешь вернуться в редакцию с триумфом, на белом коне?

— Честно говоря, я не готов ответить на этот вопрос. Там у вас многое изменилось…

— Да, я тебя понимаю, — сочувственно произнес Вагнер. — Хотя, может быть, именно поэтому ты и должен поспешить? А то будешь потом кусать локти.

— Позволь мне еще некоторое время подумать.

— Ладно, думай, только не слишком долго, — согласился Вагнер. — На днях тебе снова позвоню.

Шику прекрасно понял, что имел в виду Вагнер, говоря: «Будешь кусать локти». Это означало: не уступай Жулию сопернику, борись за свою любовь!

И Шику внял совету старшего товарища — пошел навестить Отавиу не днем, а вечером, рассчитывая застать дома Жулию и заодно поговорить с ней.

Обычно в таких случаях ему всегда помогала Онейди: пропускала Шику к Отавиу или к самой Жулии вопреки всем ее запретам. Но на сей раз Онейди не было дома — она теперь работала в салоне Гонсалы и задерживалась там допоздна. Поэтому Шику сразу же пришлось столкнуться с Жулией, которая не пустила его даже на порог.

— Я пришел не к тебе, а к Отавиу, — втолковывал ей Шику. — Ты не вправе решать, с кем ему нужно видеться, а с кем не нужно. Пойди и доложи отцу о том, что его хочет повидать старый добрый друг Шику.

— Какое кощунство — называть себя другом после всего, что ты натворил! — возмутилась Жулия. — Из-за тебя отец попал в ту проклятую клинику. Если бы не Лулу Миранда, он бы до сих пор там мучился. Найду ее — буду руки ей целовать!

Шику невольно усмехнулся, представив, как это может выглядеть в действительности. Но раскрывать тайну своего псевдонима не стал, произнес мягко:

— Жулия, если бы ты захотела, то вспомнила бы, как я просил тебя не отдавать Отавиу ни в эту, ни в какую-либо другую клинику. Все, что ему тогда было нужно, — это внимание и доброе отношение.

— Ты еще смеешь упрекать меня в плохом отношении к отцу?! — вскипела от негодования Жулия. — Вон отсюда!

— Я не упрекаю тебя. Просто говорю, что надо было послушаться меня, а не Сан-Марино.

— Ну да, ты сводишь с ним счеты, а мой отец — лишь игрушка в твоих руках. Ты остался не у дел и теперь хочешь любым способом отомстить Сан-Марино. Но у тебя ничего не выйдет! С твоим уходом газета стала только лучше!

— Я в этом не сомневаюсь: ведь там работаешь ты!

— Да, теперь это моя газета!

— Ну, разумеется, Я слышал, ты делаешь там большие успехи, причем не только на журналистской почве. Твой роман с боссом — у всех на устах.

— А это уже и вовсе не твое дело! Не лезь в мою жизнь!

— Да это у меня так, между прочим, сорвалось… Ты вольна в своем выборе. Только смотри, не пожалей потом, когда узнаешь всю правду об этом чудовищном человеке!

—  Убирайся вон, мелкий грязный завистник! И забудь сюда дорогу! — поставила точку в этом разговоре Жулия.

Шику ушел ни с чем, даже повидать Отавиу ему на этот раз не удалось.

В отсутствие Шику Лусии Элене позвонила Жанета.

— У меня беда, приезжай… — только и смогла сказать она, на большее не хватило сил.

Лусия Элена опрометью помчалась к подруге. Она была уверена, что беда могла прийти к Жанете только от Атилы, и не ошиблась.

— Он снова тебя осаждает? Требует денег? Или ты опять решила с ним сойтись? — засыпала она вопросами Жанету.

— Нет, все не то! —  махнула та рукой. — У тебя не хватит фантазии додуматься до того, что сделал со мной этот негодяй.

— Господи! Что же он еще мог сделать?

— Он искусно подделал мою подпись и взял огромный кредит в банке. Под залог всего моего имущества! Я разорена, Лусия Элена. Чтобы рассчитаться с долгами, мне нужно продать свою школу и этот дом!

— Постой, не горячись, — проявила хладнокровие Лусия Элена. — Если подпись фальшивая, то и долги — не твои. Надо обратиться в суд! Пусть этот вор отвечает за все, а не ты.

— Его сначала надо найти, а он наверняка уже проматывает мои денежки где-нибудь за границей. Судебное разбирательство может затянуться на годы…

— Ну и что? Пусть разбираются. Ты-то здесь при чем?

— Да как ты не поймешь? Здание танцевальной школы уже перешло в собственность банка — по залоговым документам! Сегодня ко мне явился их представитель и сообщил об этом. Так что пока суд да дело, а школу нужно закрывать сейчас.

— Выход всегда можно найти, — не сдавалась Лусия Элена. — Попроси у них отсрочку. Пусть растут проценты — деньги мы заработаем и отдадим.

— Где заработаем?! Если я закрою школу, то не смогу даже оплачивать учебу Жуаны!

— Я поговорю с Шику. Ему сейчас неплохо платят за статьи.

— Нет! Ни в коем случае! Мне страшно представить, как я скажу об этом Шику, матери и Жуане. Я и тебе открылась только потому, что боялась сойти с ума. Надо было с кем-то поделиться своим горем…

— Ты правильно поступила, дома я ничего не скажу, но завтра мы с тобой пойдем в суд. Пусть заведут дело, назначат экспертизу, установят, что подпись — фальшивая.

— Этот адвокат из банка сказал мне, что подпись подделана каким-то ультрасовременным цифровым способом, на компьютере. Представляешь? Установить, подлинная она или нет, практически невозможно.

— И все равно мы не должны терять надежды, — стояла на своем Лусия Элена. — Надо действовать!

—  Да, ты права, надо действовать, — произнесла Жанета с каким-то неистовым блеском в глазах. — Час пробил! Другого выхода у меня нет.

Лусия Элена не поняла, что на самом деле имела в виду Жанета, говоря: «Час пробил!». Да и не могла понять, поскольку не знала тайны своей подруги, которую та скрывала от всех на протяжения многих лет.

А тайна эта уходила корнями в то далекое время, когда юная очаровательная Жанета была блистательной танцовщицей, и в паре со своим партнером Варгасом завоевывала все главные призы на международных конкурсах бальных танцев.

Однажды такой конкурс проходил в Рио-де-Жанейро, в программе были латиноамериканские танцы: зажигательные румба и самбо, стремительный, изящный пасадобль, томное и страстное танго. Жанета и Варгас исполнили их так виртуозно и вдохновенно, что у членов жюри не было никаких сомнений, кому отдать пальму первенства. Бразильская пара победила с триумфом. Жанета была счастлива и оттого еще более привлекательна.

Однако, к несчастью для нее, в числе зрителей, пришедших посмотреть финальную часть конкурса, оказался Антониу Сан-Марино. Яркая, искрящаяся талантом Жанета произвела на него столь сильное впечатление, что он решил любыми средствами заполучить ее в любовницы.

И добился своего. Сначала были интервью в газете, ужины в ресторане, прогулки на яхте. Все это выглядело довольно невинно, и Жанета не сразу поняла, в какую ловушку угодила. Ей льстило внимание Сан-Марино, но замуж она собиралась выйти за Варгаса, который давно был в нее влюблен.

В отличие от Жанеты, Варгас сразу же раскусил Сан-Марино и открытым текстом объяснил ей, чем все это может кончиться: он потешится с тобой и бросит! Жанета обиделась на Варгаса, они поссорились. А Сан-Марино продолжал обхаживать ее, и она сама не заметила, как по уши в него влюбилась.

Их встречи всегда происходили тайно — Сан-Марино говорил, что не хочет раньше времени афишировать свою связь с Жанетой: «Подожди еще немного. Скоро я оформлю развод и тогда почту за счастье появляться с тобой в обществе».

Жанета ему верила, а он все тянул и тянул с разводом. Когда же она забеременела и сказала ему об этом, Сан-Марино предложил ей сделать аборт. Она воспротивилась: ей хотелось родить ребенка от любимого мужчины, да к тому же это была ее первая беременность. Тогда Сан-Марино и заявил, что не собирается на ней жениться.

— Моя жена тоже беременна. Я не могу бросить ее в таком положении.

— А меня — можешь?!

— Да, все сложилось так, что нам с тобой следует расстаться. И ни о каком ребенке, разумеется, не может быть и речи!

Жанета плакала, умоляла его развестись с нелюбимой женой и жениться на ней, любимой, но Сан-Марино был тверд в своем решении: на звонки он не отвечал, письма отсылал обратно, даже не вскрывая конвертов.

Все это время Варгас, несмотря на разлад, продолжал оставаться партнером Жанеты в танцах и единственным ее другом в жизни. Поэтому неудивительно, что именно ему она

рассказала о своей беде. Варгас не стал упрекать Жанету и говорить, что он предвидел все заранее. Любовь к этой заблудшей овечке подсказала ему другое решение: Варгас предложил Жанете выйти за него замуж, а все случившееся с ней накануне сохранить в тайне. Так она стала женой Варгаса и в браке с ним родила девочку, которую они назвали Жуаной. После родов Жанета располнела, и рассчитывать на призы в танцевальных конкурсах супруги уже не могли. Тогда-то Варгас и организовал свою танцевальную школу. С Варгасом Жанета была счастлива: он с нежностью относился к ней и к Жуане, а, кроме того, их связывало общее любимое дело, которое к тому же приносило им вполне приличный доход.

Пока был жив Варгас, Жанета никогда не вникала в проблемы менеджмента и финансов. Это все тащил на себе он — ее муж, ее надежная опора. А у нее обнаружился талант преподавателя, и она с огромным удовольствием отдавалась этой работе.

Когда же Варгаса не стало, Жанета ощутила себя беспомощной, нежизнеспособной. С детства, занимаясь бальными танцами, она привыкла к существованию в паре, где каждый шаг и жест надо делать с поправкой на партнера, который составляет с тобой единое целое. Теперь же она лишилась пары и, утратив привычный центр тяжести, лихорадочно цеплялась за пустоту, надеясь нащупать там хотя бы случайную зыбкую опору. Но под руку ей подворачивались исключительно мошенники и негодяи. Жанета все больше теряла устойчивость, и только дело, четко налаженное Варгасом, удерживало ее от опасного крена, за которым неминуемо должно было последовать падение.

Так продолжалось до тех пор, пока не появился Атила, который перещеголял всех предыдущих мошенников. Он лишил Жанеты всего, что оставил ей Варгас: танцевальной школы и дома, в котором она жила с дочерью.

Положение было катастрофическим, и Жанета, повторяя свою прежнюю ошибку, вновь принялась отчаянно искать опору в пустоте.

Ей померещилось, что в этой сложной ситуации можно опереться на Сан-Марино, и она пошла к нему со своим горем. Сан-Марино встретил ее враждебно, поскольку ничего хорошего такой визит ему не предвещал.

— Я не могу выставить тебя за дверь только потому, что здесь все знают тебя как сестру Шику, — нанес он упреждающий удар. — Но говорить нам с тобой не о чем. Ты не должна была сюда приходить.

— Я бы и не пришла, если бы это касалось меня одной. Но речь идет о нашей дочери, Антониу! Я стала жертвой чудовищной аферы, в результате которой могу лишиться и дома, школы танцев. Жуане будет негде жить, она не сможет продолжать учебу! Помоги мне, Антониу! Внеси хотя бы часть денег, чтобы я могла сохранить свой бизнес…

— Остановись, умолкни! — прервал ее Сан-Марино. — Я с первой же секунды понял, что ты пришла шантажировать меня. Но у тебя ничего не выйдет!

— Антониу, как ты можешь?.. У тебя растет дочь! До сих пор она ни в чем не нуждалась, и я не напомнила тебе о ее существовании. А сейчас она оказалась в беде! Помоги ей!

— Пусть ей помогает тот, от кого ты ее родила! Если, конечно, тебе самой известно, кто ее настоящий отец. Ведь ты спала со всеми одновременно!

— Не смей меня оскорблять! Я тогда любила тебя, и ты был у меня единственным!

— Ну вот, типичная речь шантажистки, — ответил на это Сан-Марино. — Ничего другого я и не ожидал услышать.

— Нет, Антониу, это не шантаж. Это — отчаяние! Попытка выжить и спасти своего ребенка. А если у тебя есть какие—  то сомнения, то анализ на ДНК развеет их полностью.

— Так, ты окончательно зарвалась, — пришел в ярость Сан-Марино. — А ну-ка, убирайся прочь! И не вздумай раздувать скандал, иначе тебе не поздоровится!

— Ты не человек! Ты — чудовище! — бросила ему, уходя Жанета.

«Неплохое начало дня», — подумал после ее ухода Сан-Марино. Что же будет дальше? В таком отчаянном состоянии она вполне может раструбить на весь свет, что Сан-Марино имеет внебрачную дочь и отказывается ее содержать. А если к скандалу подключится еще и братец — Шику Мота, то… даже страшно представить, что будет тогда! Не лучше ли сразу дать ей денег, чтобы она заткнулась?

С этим вопросом он и обратился к Алвару, который явился к нему в кабинет мрачнее тучи. Выслушав Сан-Марино, он ответил категорично:

— Ни в коем случае! Тут надо занять жесткую позицию: денег не давать и на генетический анализ не соглашаться! Иначе она будет доить тебя всю жизнь.

— Да она, в общем, не нахалка и не шантажистка. Похоже, у нее действительно безвыходная ситуация. Ведь до сих пор она ни разу не напомнила мне о дочери и ничего для нее не потребовала.

—  Вот пусть и впредь обходится без тебя! Знаешь, стоит только один раз дрогнуть, уступить ей, и ты сам не заметишь, как окажешься в кабале. Аппетит, как известно, приходит во время еды, а взрослая дочь требует больших расходов. Сначала колледж, потом ей захочется поехать на учебу за границу, потом встанет вопрос о приданом… Нет, женщинам нельзя потакать! Надо в зародыше пресекать все их коварные поползновения!

— Ты сегодня что-то чересчур воинственный, — заметил Сан-Марино. — Я бы легко с тобой согласился, если бы она не была сестрой Шику Мота.

— Да плюнь ты на этого Шику! Где он сейчас? Ты раздавил его полностью, лишил работы, отнял у него женщину. Он ничего не сможет сделать тебе, так же как и его сестра. Она должна получить по заслугам. Шлюх надо наказывать!

— Жанета не шлюха, — возразил ему Сан-Марино. — А ты сегодня точно встал не с той ноги. У тебя какие-то неприятности?

— Нет, наоборот: мои неприятности кончились, — нервно засмеялся Алвару. Сегодня ночью я навсегда выдворил из дома Патрисию!

— Вот это новость!.. — изумился Сан-Марино. — Какая кошка между вами пробежала?

— Не кошка, а кот! Молодой сытый котяра! Я застукал его в своей спальне. Патрисия совсем обнаглела! Я и раньше замечал за ней подобные грехи, но хотя бы она домой не приводила всех этих мачо. А тут, похоже, расслабилась, потеряла бдительность. Я же говорю: шлюхам нельзя потакать!

— Но может, вы еще помиритесь? Ты ведь любишь ее.

— Нет, я устал носить на голове эти ветвистые рога. С меня хватит! А если затоскую по женщине, то найду себе свеженькую.

— Ну, ты силен! — восхитился его самообладанием Сан-Марино. — Значит, теперь тебя ждет развод? Надо сказать, неприятная процедура!

— Ерунда! — махнул рукой Алвару. — Я же опытный юрист и составил брачный контракт с Патрисией таким образом, что смогу выставить ее из дома с одним чемоданом. И — все! Больше она от меня ничего не получит! По договору она могла рассчитывать на пожизненное содержание в обмен на супружескую верность. А поскольку это условие было нарушено, то и претендовать ей не на что. Патрисия — не дура, понимает, что проиграла по всем статьям, она не станет зря трепать нервы и мне, и себе.

Патрисия действительно не обольщалась насчет своих возможностей отсудить у Алвару какую-то недвижимость или деньги. Поэтому и ушла от него без лишнего скандала, бросив только на прощание:

— Ты давно мне осточертел! Большего жмота, чем ты, я в своей жизни не встречала. И такого мощного храпуна, как ты, мне тоже видеть не доводилось. Я должна быть счастлива хотя бы потому, что избавилась, наконец, от твоего громового храпа!

По сложившейся традиции Патрисия отправилась не в отель, а к Флоре, у которой в ту ночь как раз было любовное свидание с Бобом.

— Ты знаешь, Алвару дал мне пинка! — весело сообщила она Флоре. И я хочу попросить у тебя убежища.

Боб, услышав это из спальни, злобно выругался, а Флора ответила с присущим ей радушием:

— Ну, разумеется, ты можешь на меня рассчитывать. А что произошло? Ты перегнула палку в своих шалостях?

— Да, можно сказать и так. Но теперь это не имеет никакого значения. Гораздо хуже то, что у меня нет даже счета в банке. Кроме тряпок и кое-каких украшений — ничего! И как я терпела такого жмота столько лет?

— Ну, положим, все эти годы ты не бедствовала и развлекалась в свое удовольствие, — заметила Флора.

— Да, теперь мне будет нелегко привыкать к другой жизни, — вздохнула Патрисия. — Надо срочно выходить замуж за какого-нибудь богача! Только желательно не за такого скупердяя, как Алвару!

— И у тебя есть на примете такой богач?

— Пока нет. Но если этим заняться всерьез…

Боб Ласерда схватился за голову: сколько же времени пройдет, прежде чем Патрисия отыщет очередную жертву!

— А не лучше ли тебе изменить образ жизни? — осторожно посоветовала ей Флора. — Ты можешь работать в нашем салоне или еще где-нибудь.

— Ну что ты! Я не приспособлена к работе. Это не мой стиль. Ты потерпи меня здесь немного. Я уверена, что раскручусь довольно скоро. У меня в таких делах имеется огромный опыт!

Патрисия отправилась в душ, а Флора, войдя в спальню, сказала Бобу:

— Извини, но ты сам, наверное, все слышал…

— Да уж, слышал! —  сердито проворчал он. — Ты предлагаешь мне убраться немедленно?

— Ну, я не знаю…

— Флора, сколько это может продолжаться? Почему ты позволяешь своим подругам так беззастенчиво вторгаться в твою личную жизнь? Они ссорятся с мужьями, тешатся с любовниками, а ты, свободная женщина, из-за них не имеешь возможности принять у себя дома любимого человека! Не пора ли положить этому конец?

— Я принимаю у себя дома всех, кого хочу! — парировала Флора. — И тебя, и своих подруг.

— Нет, подруги тебе гораздо дороже, чем я. По крайней мере, когда они здесь появляются, для меня уже не остается места.

—  Но ты же сам знаешь, что все это временно. Патрисия не будет жить у меня вечно. А сейчас тебе и вправду лучше уйти, пока она не вышла из душа.