Бетти расхаживала по своей маленькой спальне и с тоской твердила себе, до чего же эта комнатка крохотная. Открывала шкаф и ужасалась скудному гардеробу. Где та роскошная жизнь, о которой она мечтала в юности? В своей нищей и несчастливой юности? А сколько было надежд, когда она выходила замуж! Неужели она навсегда погребена в этой глухомани, как в склепе?! Неужели так и похоронит свою красоту, свою молодость? И больше у нее в жизни никогда и ничего не будет?!
Она подходила к зеркалу и горевала еще больше — и красота, и молодость были налицо. Яркие синие глаза, грива белокурых волос. А фигура? Она ничуть не уступала самой сексапильной из кинозвезд, и что же? У тех поклонение, успех, деньги, а она вынуждена гнить в этой жалкой провинции!
Чем больше растравливала Бетти себя этими горькими мыслями, тем больше раздражалась против своего мужа, который увез ее сюда и обрек на это убогое существование!
Как она теперь жалела, что вышла замуж за Николау! А ведь когда-то была так влюблена в него! Да и кто бы не влюбился в красивого стройного молодого человека, к тому же самого многообещающего на факультете? Вдобавок он ей проходу не давал, твердил, что любит и обожает. Вот теперь и стало видно, чего стоит его любовь. Бетти понимала любовь совсем по-другому. Если бы муж любил ее, он бы из кожи вон лез, чтобы быть на виду, сесть в самое престижное кресло, зарабатывать большие деньги. Он выводил бы ее в свет, одевал в самые роскошные туалеты. А среди знакомых у них были бы только самые модные актеры и самые богатые бизнесмены. И все бы они были без ума от нее, от Элизабети. Вот тогда бы она ничего не имела против того, что Николау пропадает по целым дням на работе, она бы прекрасно проводила время в веселой компании, в каком-нибудь клубе, каталась бы на яхте…
Подумав о яхте, она тут же вспомнила яхту сеньора Кавальканти и усмехнулась. Сеньор Кавальканти был из местных весьма состоятельных людей и явно положил на нее глаз. И хотя это был далеко не первой молодости низкорослый толстячок, она решила не упускать подвернувшегося случая. От нее не убудет, если она переспит с ним, только пусть он на нее раскошелится, а там видно будет. Здесь все средства хороши!
Ей уже было невмоготу влачить это жалкое существование, и она готова была на все, лишь бы изменить жизнь.
А Николау свалял страшного дурака! После окончания института он получил завидное место: несмотря на молодость, он сразу был уже в директорате, и поначалу они зажили в Салвадоре просто чудесно. Кто мешал ему делать карьеру и дальше? Расти, расти и расти? Бетти была бы ему только в помощь. Уж она помогла бы ему занять самый высокий, самый выгодный пост! Но Николау в ответ на ее мечты вдруг заявил, что кабинет — это смерть для геолога, и попросил отправить его в эту глухомань и теперь пропадает целыми неделями неведомо где, что-то изучает, что-то ищет, наверняка какие-то пустяки и глупости! Возвращается грязный, искусанный комарами из каких-то там болот и доволен своей свинской жизнью.
Элизабети вздохнула и еще раз посмотрела на себя в зеркало, огладила крутые бедра, кокетливо стрельнула глазками, потом томно потупила взгляд. Нет, она пропадать не собиралась! Она собиралась вырваться из этой дыры любой ценой!
Услышав стук в дверь, Элизабети удивленно направилась в прихожую: она никого не ждала сегодня, кто бы это мог быть? Распахнув дверь, она обомлела:
— Жулия! Вот уж кого не ожидала увидеть!
Отношения сестер были сложные. Конечно, они были привязаны друг к другу, но Бетти всегда соперничала со старшей сестрой, в школе ей казалось, что та старается оттереть ее на второй план, забирает у нее поклонников. Детские обиды по-прежнему жили у нее в сердце. Она была недовольна сестрой точно так же, как мужем, как всем окружающим.
— Ты разве не в Японии? — изумленно вытаращила глаза младшая.
— А почему ты не в Рио-де-Жанейро? Почему не рядом с отцом? — сурово спросила старшая.
— Ну вот, пять лет не виделись, и ты сразу ругаться, — обиженно надула губы Бетти.
Жулия оглядела сестру и сменила гнев на милость: из милого, но не слишком складного подростка Бетти превратилась в красивую зрелую женщину.
— Ты, наверное, счастлива в замужестве? — спросила Жулия. — Расцвела — глаз не оторвать. Судя по письмам, ты была влюблена в жениха до безумия, а теперь, наверное, до безумия любишь мужа?
— До безумия хочу с ним расстаться, — с вздохом призналась расцветшая красавица. — Ты думаешь, можно любить мужа, который отправил тебя в такую дыру?
— Думаю, что можно, — ответила Жулия.
Профессия заставила ее побывать в самых разных дырах, и ее сердечная жизнь мало зависела от того, где она в тот или иной момент находилась.
— Ты так думаешь, потому что не замужем. И никогда замужем не была, — авторитетно произнесла Бетти. Она вдруг почувствовала себя старше и опытнее сестры, которая мотается по белу свету и знать не знает, что такое серьезные отношения между мужчиной и женщиной. — Невозможно любить человека, если он получает гроши, — назидательно заявила она. — Любовь испаряется, как только начинаются материальные проблемы. Кстати, как у тебя с личной жизнью? У тебя сейчас, конечно, какой-нибудь япончик, и мне очень интересно, каков он в постели?
— Да никак, — равнодушно пожала плечами Жулия, — потому что у меня вообще никого нет, мужчины мне надоели, от них одни неприятности.
Твердый тон Жулии говорил яснее ясного, что она высказывает свое нынешнее кредо.
— Не может такого быть, — томно протянула Бетти. — Ни за что не поверю. Жить без секса…
— Секс — это еще не все в жизни, — отрезала Жулия.
— Не все, — согласилась Бетти, — но девяносто шесть процентов.
— А ты знаешь, зачем я приехала? — поинтересовалась Жулия.
— Повидать свою младшую сестренку, — кокетливо ответила Бетти.
— И сообщить ей, что отец начал новый курс лечения.
— Сто двадцать восьмой по счету за эти восемнадцать лет, — равнодушно уронила младшая сестренка.
Услышав такое, Жулия обрушила на сестру град упреков в черствости, безразличии, дочерней неблагодарности.
— Ты невротичка! У тебя один секс в голове! Ты ненормальная! Я и представить себе такого не могла! — закончила она свою гневную тираду.
— Ненормальная ты, Жулия, — совершенно спокойно отвечала сестре Бетти. — Ты никак не можешь усвоить, что отца вылечить невозможно. Два года назад я говорила с врачом, и он мне клятвенно это подтвердил.
— Да за эти два года изобрели столько нового, что не то что нашего отца, а весь мир можно исцелить.
— Что-то я не заметила вокруг особого здоровья. Заруби себе на носу, Жулия, наш отец умер, и я приеду в тот день, когда нужно будет делить наследство.
Жулия уже подняла руку, чтобы отвесить сестре хорошую оплеуху за такие слова, но Бетти очень ловко от нее увернулась.
В детстве они частенько заканчивали свои выяснения отношений дракой, и, как видно, память об этом сохранилась у них до сих пор. Правда, после детской перепалки обычно очень скоро наступало примирение. Но на этот раз Жулия не собиралась мириться с сестрой. Она не могла простить ей ее цинизма.
— Я-то думала, что мы улетим вместе, я даже билет тебе купила, — бросила она, направляясь к двери, — но теперь оставайся в своей дыре! — У порога она обернулась: — Если хочешь, чтобы у тебя были сестра и отец, прилетай в Рио-де-Жанейро.
— Ну, кто, спрашивается, невротичка, она или я? — покачала Бетти головой, глядя вслед сестре. — Угрохать столько денег на то, чтобы разругаться? Выкинуть на ветер стоимость билета до Рио! Да это уже не невроз, это сумасшествие!
Скажи Жулия сразу, что купила ей билет, Бетти бы еще подумала. Хотя нет, все равно бы отказалась. У нее завтра встреча с сеньором Кавальканти, а на него она возлагала большие надежды.
Еще часок она мысленно выясняла отношения с сестрой, признала себя во всем правой, а потом до вечера строила самые радужные перспективы, прикидывая, сколько денег одолжит ей Кавальканти и как она ими распорядится. Может, ей и вправду отправиться с ними в Рио, снять роскошную квартиру, завести себе знакомства и найти себе надежного покровителя? Или пойти на телевидение и сняться в рекламном ролике? Или попробовать стать фотомоделью? В общем, во сне ей виделись всевозможные чудеса, и она проснулась очень рано и очень долго просидела перед зеркалом, наводя красоту. Она хотела быть обворожительной, соблазнительной, очаровательной!
Такой она и была, когда отправилась на пристань: сеньор Кавальканти пригласил ее в этот день покататься на яхте.
Познакомились они случайно, и Бетти пудрила ему мозги, говоря, что живет с больной матерью, что хотела бы продать квартиру, потому что нуждается в деньгах, давая всячески понять, что рассчитывает на щедрость своего поклонника. И не сомневалась, что сегодня он, наконец, расщедрится и определит, какую сумму готов отвалить ей. Взаймы, конечно, взаймы, недаром же она твердит ему о продаже квартиры. Она разведется с Николау, они продадут квартиру, и она выплатит свой долг, но для начала ей нужна кругленькая сумма денег, с которой она уедет в Рио или Сан-Паулу.
День, в самом деле, располагал к щедрости — щедро светило солнце, ярко синело море, и на белокожей Бетти был такой же ярко-синий купальник, щедро выставлявший напоказ ее прелести. Кавальканти пришел в восторг и усадил Бетти к себе на колени.
Бетти что-то залепетала о больной мамочке, не слишком уклоняясь от щедрых поцелуев, о деньгах, о квартире, и сеньор Кавальканти, целуя ее в шею, а потом в розовое ушко, прошептал:
— Не вешай мне лапшу на уши, курочка, я прекрасно знаю твоего мужа. А если хочешь всерьез заняться квартирой, я посоветую тебе банк, где ты сможешь оформить кредит под ее стоимость.
Ах, вот оно что! Значит, ей на него не рассчитывать? Ну, так пошел к черту, старый бочонок!
Бетти выскользнула из объятий старого ловеласа и кокетливо сказала:
— Хорошо, что вы мне об этом сказали, но ваше знакомство с моим мужем делает невозможным наше с вами знакомство.
Прогулка на яхте была испорчена, старый сластолюбец остался ни с чем, но ведь и Бетти тоже. Правда, восторжествовала добродетель, однако Бетти вернулась домой злая как черт — не так-то она дорожила дурацкой добродетелью!
Расплатился за все неудачи Бетти, разумеется, муж, который, на свою беду, на следующий день вернулся из экспедиции и предвкушал, как будет наслаждаться радостями семейного очага. Однако вместо нежного поцелуя и вкусного обеда он неожиданно получил смертельный удар.
— Я родилась не для того, чтобы быть домохозяйкой, — для начала заявила ему Бетти.
— Что случилось, любимая? Устала? Я тоже, — признался Николау, поставив дорожную сумку в угол. — Сейчас приму душ, пообедаем, тогда и поговорим.
Он притянул к себе жену, собираясь ее поцеловать, но она вырвалась из его объятий.
— Я не понимаю… — растерянно начал он.
— Ты никогда меня не понимал, — со злыми слезами в голосе заявила Бетти, — обеда дома нет, так что обедай, где хочешь. Собственные удобства для тебя всегда были важнее жены!
— Я же люблю тебя, Бетти! — Николау опять попытался привлечь к себе жену, чтобы поцеловать покрепче. Он так соскучился по ней!
— А я тебя нет! Я не люблю тебя, Николау!
Главное было сказано, и все остальное сказалось само собой.
— Мы расстаемся, Николау, моему терпению пришел конец, — уже без всяких слез, холодно заявила Бетти. — Мне не нужна любовь на расстоянии четырехсот километров.
— Значит, тебе все-таки нужна моя любовь? — оживился он. — Тебе не нравятся мои разъезды. Но подожди, рано или поздно мы с тобой вернемся в Салвадор! Для тебя я на все готов!
Он еще не понял всех серьезности намерений Бетти, в ее обиде ему виделось проявление ее любви.
Но разве можно удержать горную лавину? Она сдвинулась с места, и никому ее не удержать!
Бетти уже решила для себя все: она уезжает! Оставляет эту мерзкую дыру, обманувшего ее надежды мужа, отвратительного Кавальканти! Она летит в Рио! В конце концов, у нее есть семья: сестра, отец. Ее там ждут, там ее место!
Николау понял, что, в самом деле, теряет Бетти, только тогда, когда она достала чемодан и принялась укладывать в него свои платья. Она уже не жаловалась, на скудность своего гардероба, будь он обширнее, сборы заняли бы куда больше времени!
— Я не люблю тебя, Николау, постарайся это понять, — говорила безжалостная Бетти, аккуратно и бережно складывая юбки и кофточки, — наша история закончена, и конец у нее несчастливый. Я ухожу. Я буду жить своей жизнью. Я сама заработаю себе то, чего хочу и чего достойна. Разумеется, нам нужно будет уладить кое-какие формальности, но я думаю, что мы обо всем договоримся.
Николау пытался что-то возразить, становился на колени, умолял, но все было без толку. Чем горячее он умолял Бетти остаться, тем неприступнее она становилась. На ночь она закрыла дверь их спальни, и он понял, что это все.
Николау был раздавлен. От него ушла любимая женщина. Женщина, которую он обожал, боготворил, мысль о которой поддерживала его в самые трудные минуты жизни. Что же делать? Как жить дальше?
Он сидел на полу в гостиной, вперив взгляд в пустоту, застыв в оцепенении.