Сиппе очнулся в палате, один и скован, как преступник, энергетической подушкой, в которой увязают руки, постепенно замирая в воздухе. Судорожно всхлипнув, он попытался припомнить, как так вышло, что последние запомнившиеся слова императрицы высверлили в его мозгу — изменник. Внутренне сжавшись в комочек, он хотел исчезнуть.

В чем он провинился? О чем таком она говорила? Документы? Какие документы? Сиппе понял бы, заяви она, что он предупредил Тенаара о том, что не намерена давать ему Шита, но документы! Нет, такого рода предательство было недопустимым даже в мыслях. Его назвали изменником, говорили про документы, но про какие именно?

Лежа на кровати, пытаясь понять, что послужило причиной, он и не заметил, как вошел доктор и как заговорил. Сиппе настолько погрузился в свои мысли, что щелчок перед глазами пальцев заставил вздрогнуть. Переведя взгляд с руки на предполагаемое лицо, судорожно сглотнул. Дознаватель. Черный мундир, красные погоны. Тайгури, тебе конец! Тебя отправят на казнь ни за что!

— Так, бледнеть будешь в суде, а сейчас давай будем проводить допрос. — Строго проговорил дознаватель, а сиппе побелел еще больше.

Между тем дознаватель сел на стул, положил ногу на ногу, осмотрел лицо подозреваемого. Рядом с ним стоял другой человек в униформе черного цвета, только погоны были коричневые, что говорило о подчинении сидящему рядом с кроватью мужчине. Его помощник, который будет записывать весь разговор на специальный прибор, фиксирующий все изменения, даже выделение пота и подъем температуры.

— Начнем с того, что вы представитесь. — Словно раскат грома, голос дознавателя ударил по барабанным перепонкам.

Сиппе представился и началось. Его спрашивали казалось на далекие темы от главного вопроса, затем меняли направление и в итоге заваливали вопросами на лояльность империи, дому правления, императору и императрице, Тенаару. Шесть часов, без перерыва, сотни вопросов, сутью одной, но заданных под разным углом, до ломоты в висках и пошедшей кровь носом от поднявшегося давления — вот что значит попасть в руки дознавателя. И сиппе был склонен проститься не столько с жизнью, сколько со своей репутацией. И лечат его сейчас только потому, что предстать в суде он обязан в полном здравии, дабы не запятнать репутацию и честное имя императрицы.

Когда Тайгури очнулся, оказывается он потерял-таки сознание под конец допроса, уныло посмотрел на палату. Его карьера, его жизнь теперь будут прерваны, его имя опозорено, а семья, не дай-то Боги, познает все муки от общества, ибо такого позора на его планете не пережил еще ни один опозорившийся. Хоть они и были меньше, проступки и позор, но житья не было, как и веры, а тут такого масштаба! Их загнобят и доведут до ручки…

И между тем, его мозг преданного слуги, вращался вокруг того, как там сейчас миремм, справляются ли, все ли на кухнях хорошо и не было ли недопустимого в рационе Тенаар Сато? Каждый раз возвращаясь мыслями к своим непосредственным обязательствам, Тайгури страшился, что люди, шедшие под его руководством, опозорятся, а это ведь его прямая обязанность учить всех делать все как можно лучше, нежели было вчера.

Анами шла, прогуливаясь по саду, кося глазом на гуляющего недалеко от нее Тенаар Сато. С ее точки зрения, и чисто из ревности, он был посредственным и только власть данная наследником, сделала из грязи князя. И что все судачившие служанки о его красоте, преувеличивают. Ну и что, что у него волосы такого оттенка? Краска творит чудеса! И что, что глаза там какие-то с крапинками чего-то, так и линзы надеть, и будет тот же эффект. Ничего интересного в этом нет.

Ее злило абсолютно все, от звучания имени и до его манер. И между тем, тайком даже от себя самой, они иной раз засматривалась на него. Как мужчина, он был несомненно привлекателен, а его статус делал лакомым кусочком. И будь он не Тенааром, а принцем, Анами подумала бы, кого предпочти — Тенанука или его. Но, он всего лишь грязный нищий, чудесным образом попавший в высшее общество.

Анами, будучи вхожа в несколько вотчин, подружившаяся с принцессами и другими дамами, а также и господами гостями этих вотчин, сейчас люто завидовала тому, как все они порой отзывались с благоговейным трепетом в отношении этой рыжей замарашки, которая имея тело мужчины, стала женщиной и подставляет пятую точку под желание принца. Лично у нее, кроме жгучей ревности к его внешности и статусу, никаких других чувств, кроме еще и омерзения, этот человек не вызывал. И, даже то, что он Тенаар дела не меняло. Наоборот, она искренне считала, что Духовный Отец не может быть таким. Не может быть супругом мужчины. Это аморально, это унизительно и надо что-то делать.

Принцесса вознамерилась узнать, как ей сделать так, чтобы более Тенаар не был вхож в постель наследника. И она, как тонкая змеюка, мягко и осторожно, словно по песку передвигаясь, не оставляя следов, при разговорах выясняла подробности. И, как бы парадоксально не звучало, но главной ее информационной отдушиной стала Тея, та самая принцесска-идиотка, которую она вознамерилась извести, как только возвысится над этим мужиком и вышвырнет его на задворки империи и во власти и физически.

Они шли сегодня в малой компании, разношерстной, составленной из разных вотчин. Тея также поглядывала в сторону гуляющего Тенаара.

— И что в нем нашел наследник? — тихонечко пробормотала принцесса.

— Наверное любовь. — Предположила Мона, что практически всегда сопровождала юную идиотку принцессу.

— Любовь! — Тея выплюнула это слово, словно оно ядовито. — Леди Мона, я бы поверила в это, будь Тенаар женщиной.

— Дорогая Тея, — Мона пригласила их присесть, а рукой отослала дам идти дальше, но подала сигнал служанке Анами, которая придержала принцессу.

Сначала та не поняла намека, будучи оскорбленной таким поведением, а потом изумленно прошла к ближайшим кустам, где служанка тихонечко шепнула, что надо сделать вид, что данные цветы ее очень сильно заинтересовали. Принцесса, быстро раскусив, что данное поведение служанки странное, согласилась и практически сразу поняла причину. Они стояли достаточно близко к скамейке, на которую присели любимая и единственная дочь императрицы, и ее наставница, и что данный разговор затеян специально для одного слушателя. Тея, казалось не обратила никакого внимания на нее, остановившуюся неподалеку и нахмурив лоб, осмотрела удалившуюся очень далеко, едва различимую фигуру Тенаар Сато.

— Нет, все же я такого не понимаю. — Тея повернула голову к наставнице. — С Шита играют, не взирая на пол, но, чтобы соединять себя, сочетаясь в браке? Это выше моего понимания!

— Принцесса Тея, — Мона заулыбалась, — возможно наследник просто не хотел, чтобы получилось так как было до того, пока император не одарил своих жен своими печатями?

— С чего бы ему так бояться?

— Ну, по меньшей мере, если данный человек, марионетка в его руках, то такой ход понятен. — Мона пожала плечами. — Ведь он сам будет диктовать, кто достоин стать его наследником. И, ни одна из женщин, что будет согревать его постель, что родит ему детей, не будет иметь над ним власти, будучи уверенными, что Тенаар выберет все сам. И их внимание, и попытки сблизиться, как например принцесса Ремана, дабы в будущем иметь шанс с его помощью возвыситься над всеми, потерпят полное фиаско. И никто так до конца и не сумеет раскусить всех хитросплетений, что проведет Наследный Принц, соответственно обезопасив себя, чем лишит всех женщин главного рычага управления над своим мужским сердцем, которое мы, женщины, способны оплести своими сетями.

— Проще говоря, — Тея словно задумалась, — жены будут думать, что надо сближаться с Тенааром, который владеет печатью продления рода и имеет право выбрать наследника, а на мужа не будут кидаться в стремлении подчинить своей воле и сделать так, как они того хотят. Так?

— Да. — Мона заулыбалась. — Тем самым, Наследный Принц убрал такой простой элемент, как война жен, которая была присуща правящему дому, до нанесения печатей правящим женам. В этом случае империя защищена.

— Но, — Тея понизила голос до шепота, — тогда вся эта игра…все это показательное выступление…

— Да, это всего лишь игра. — Мона заулыбалась. — Ведь никто, кроме личных слуг и преданных принцу стражей, не видел, чтобы дело заходило дальше поцелуев. Да и слух, что принц спит не у себя в покоях, а у Тенаара, поддерживается только слугами из вотчины принца, и вотчины Тенаара. Ну а это, согласитесь, вполне прогнозируемые слухи. Ведь кроме слуг в те покои никто не имеет права войти, они же на территории личных покоев императора.

— Но, — Тея недоуменно посмотрела на собеседницу, — если все так, как вы думаете, то, — она закусила губу, — если они не имеют близости и только играют, то…

— Да, вы правы, — кивнула головой Мона. — Тенаар живой человек, более того мужчина и у него есть потребности в тепле и ласке. Конечно, у него есть три, теперь уже конечно более трех, женщин в личных покоях, но это ведь всего лишь служанки! А ему самому надо продолжить свой род.

— Хотите сказать, что, — Тея слегка понизила голос, но ее прекрасно было слышно, тем более что ветра не было, как перед бурей бывает, — имеет место быть Пален-Тоун?

— Я не могу с точностью это предполагать, но что мешает Тенаар Сато найти себе в супруги хорошую девушку, среди тех же прибывших гостей?

— И то верно. Если они всего лишь деловые партнеры, то да, это вполне вероятнее всего.

— И тем более, что у Тенаара есть право сочетаться законным браком с незамужней девушкой, если его супруг или супруга одного с ним пола. И, если Тенаар того пожелает, запретить ему никто не в праве.

Главные слова прозвучали набатом. Далее потекла беседа на другую тему, словно дамы испугались своей откровенности, а Анами медленно удалилась от «заинтересовавшего» ее кустика с цветами.

«Кто бы мог подумать, что Тенаар может жениться, если его супруг одного с ним пола и, соответственно детей общих у них не будет?!» — думала она всю дорогу до места своего обитания в этом громадном комплексе жилых помещений.

Зайдя в свои покои, принцесса прошла в самый угол, отослала прислугу и заулыбалась. У нее есть прекрасная возможность. Если Тенаар влюбится в девицу, то у нее вообще соперниц не будет, ибо она умеет с ними расправляться. Уж кто-кто, а она, дочь своей матери, эксперт в этом.

Предавшись мечтам и начиная строить планы, Анами не заметила, как наступил вечер.

Свадьба, которую начинал подготавливать сиппе, теперь легла полностью на плечи Марты, главной миремм вотчины императрицы. И, судя по тому, сколько раз она уже принимала таблетки от сердца, пила успокоительное — она ни разу не Тайгури. Да, дело шло, да везде и все работало, но то тут, то там что-то да мелко трещало по швам и грозило опозорить их всех, всех миремм и других старших слуг.

Дворец приводили в праздничный вид, на кухни завозились свежие продукты, так же прибыл груз с Тарса, дабы уважить принцессу и ее прибывающую семью. И конечно же подборка цвета-ароматической и вкусовой «карты» самого праздника легла полностью на плечи императрицы, а отсюда всем мало места не показалась, ибо Марта не Тайгури.

Улей, вот что такое подготовка к свадьбе такого масштаба. Все вотчины шумели и трещали от гостей, кухни выли от напряжения и только в вотчине Тенаар Сато было относительное спокойствие. Сам Тенаар вел себя более сдержано, нежели предсказывали. Он вообще мало затрагивал вопрос предстоящего праздника, а гости самоубийцами не были и так же не задевали за больную мозоль.

Анами ходила довольная, потому что два месяца ожидания свадьбы из-за конфликта на Ильм ее сильно раздражали. И вот оно, вот он ее триумф. Вокруг нее ходят все, к ней подлизываются, ее облизывают с ног до головы и за все время проживания во дворце, а это фактически три месяца, такого наплыва страждущих ее внимания еще не было. И она купалась и в лести, и в оказываемом внимании, заводила знакомства, льстила сама и незримо присматривалась к тому, кто мог бы заинтересовать ее прямого соперника.

Идея женить Тенаара у нее точила мозг с той самой секунды, как она поняла, что таким образом станет главной женщиной в постели супруга, а это значит, что даже субтильного характера Ремана не сможет ее подвинуть, даже тем что стала первой и уже имеет практически рожденного наследника. Это бесило, но опуститься до физического устранения ребенка она не могла и помыслить. Опозорить, опорочить, даже подставить — да, она способна, но не убить. Анами растили с мыслью, что женой она будет не единственной, а это значит будут наследники и вот их ни при каких обстоятельствах трогать физически нельзя. Исподтишка пожалуйста, но без прямого приказа.

Все ее мозговые штурмы выливались в то, что она присматривалась к дамам незамужним или разведенным, ибо такое не возбранялось, пыталась определить, какая из них будет интересна такому яркому мужчине внешностью и скрытым характером.

Не так давно это место было новым домом, теперь же оно стало своеобразным ультиматумом: справишься или умрешь. Саит лежала в своей комнате. Лежала бледная, потерянная, не так давно вернувшаяся с обучения. Ее господин смотрел на нее и изучая ожидал, вот только чего?

Одной из первых, наряду с Руандом, они посетили заставу капитана Хорти. Руанд официально и открыто, а она тайно, под сокрытием. В самом центре было сначала интересно, когда этот куб вещал о том, какие обязательства у привратника. А потом он предложил пройти в другую комнату…

До сих пор тошнота к горлу подкатывает.

Тенаар вышел из ее комнаты, прикрыв дверь. Отошел к своей кушетке.

— Как ее первый опыт? — слегка натянуто спросил он у появившейся Сим.

— Нормально. Я ожидала рек слез и «не хочу», но Саит понимает, что это нужно.

— Ладно, пусть пока передохнет. — Он присел на кушетку. — Кто это был?

Сим заулыбалась и приблизившись вплотную, на самое ухо зашептала. По мере ее шепота Тенаар хмурил брови все больше. Когда информация была озвучена до конца, задумчивое лицо господина сменилось на понимающее, после чего он отпустил воина в инвиз. Он посмотрел на дверь, маленькую и ведущую в покои слуг. Руанд так же, как и Саит, сейчас был мало на что способен, поэтому Тенаар сделал ему щедрый подарок — отослал одного из охраны к Барга. Уж кто-кто, а этот озабоченный быстро поставит мозги у парня на место.

Заулыбавшись своим мыслям, Тенаар взял в руки оставленную на кушетке рано утром книгу и продолжил чтение, а в той самой комнате-квартирке после долгой и утомительной любовной игры двое пристроились идеально улегшись. Барга сжимал в своих объятиях своего маленького, как оказалось злого будущего стража покоев, ласково поглаживая его по спине и вдыхая запах его волос.

— Страшно было? — спросил бывалый воин.

— Очень. Я думал не смогу. — Парень потерся носом о его грудь. — Если бы куб не сказал, что этот человек прибыл убить моего господина, я бы не смог.

— Хм…нашел на тебя рычаг. — Проговорил Барга, прижав к себе сильнее. — Хотя он прав абсолютно. Все, кто будет так или иначе пытаться проникнуть в покои Тенаара без предупреждения слуг, это потенциальные убийцы, не зависимо от того хотят ли они его смерти или только нанести моральную травму. И все они будут пытаться нанести вред твоему господину, всегдща. Куб прав, убить или очернить, украсть или сказать нечто неприятное, это своего рода принести вред, а ты его первый и самый сильный страж.

— Ага, как же! — хмыкнул Руанд. — Те же Сим и Налин меня гнут в бараний рог и не потеют.

— Будь уверен, — Барга поднял его голову за подбородок, заглянул в глаза, — после обучения, после всего, что обязан иметь при себе привратник личных покоев, ни Сим, ни Налин не будут способны тебя даже задеть.

— Это мало вероятно и невозможно. Как сказала Сим, когда узнала о моей травме, мне нельзя изучать тоже самое боевое искусство, что изучают они. Из-за спины, я могу просто в процессе обучения получить такую травму, которая меня сделает инвалидом.

Барга погладил его подбородок, любуясь любимыми чертами, такими сейчас красивыми, когда глаза выдают волнение, что не описать словами, как он сейчас притягателен.

— Привратник не имеет проблемы со здоровьем, — покачал головой Барга. — Как нам преподавали на уроках по выбору личных охранников, под тип личного слуги, привратник всегда модифицируется, ему вводят определенный состав плазмы, которая заменяет кровь, что перечеркивает способность к воспроизведению потомства, но увеличивает физические запасы организма, повышает силу, выносливость и регенерацию в шесть раз.

— Что за чудо-сыворотка такая? — удивился парень.

— Чудо-ни-чудо, а используют ее только на привратниках и дальше дворца она не ушла, так же, как и секреты касающиеся ее разработки, компонентов и способов применения, дозировка.

— Значит, о ней знают, но и предположить не могут, из чего она сделана, так?

— Ага.

— И, ты можешь мне про такое рассказывать?

— Ты Привратник Тенаара, — Барга заулыбался, — я теперь тебе могу многое поведать.

— Многое? — парень нахмурился. — Зачем?

— Просто, — воин обнял его прижав к себе, укладывая его голову на плечо, — я очень благодарен Тенаару, за то, что он тебя забрал к себе, за то, что сделал привратником. Если теперь вскроется, что я к тебе неравнодушен, будь уверен, мало кто попытается использовать меня в своих махинациях.

— Гарем, это ни воины, это змеи всех мастей, расцветок и способов охоты. — Напрягся Руанд. — Прошу, не надо намеренно доводить до раскрытия. — Он высвободился из объятий и сел на постели, внимательно всматриваясь в глаза лежавшего перед ним мужчины. — Пожалуйста, не надо. Если гарем так ведет себя по отношению к моему господину, так кусают его, то я им на один зубок.

— Ты их боишься? — Барга осмотрел нервничавшего парня.

— Да. Я знаю какие они, видел и слышал тыльную сторону жизни гарема, и уверяю тебя, они не упустят шанса насолить моему господину через нас, через тебя. Мой господин предвидел это, поэтому так и говорил, когда отправил к тебе. Прошу, не надо показывать им свое отношение ко мне. Прошу тебя.

— Хорошо-хорошо, — Барга быстро сел и прижал к себе подрагивающего парня, еще ничего не понимающего в том, какие изменения произошли с ним по желанию Тенаара, и не поймет, пока не будет наглядного примера. — Я буду и дальше таиться, осторожничать и скрывать свои чувства. Все, не бойся, маленький мой, все будет хорошо, обещаю.

Руанд расслабился в руках, убаюкиваемый, слушая его голос, ощущая его дыхание и тепло. Да, он страшился гарема. Он видел, как гарем относится к Тенаару, как гарем плюет на его статус, как делает больно, дабы потешить свое самолюбие и открыть такую беззащитную сторону в виде любви принца к нему, Руанду, он не мог позволить.

Барга успокаивал его, нежно и ласково, осторожно овладевая телом, доведя до крика. Потом прижал к себе, перебирая волосы, лаская шею. Он думал над тем, какая была реакция у парня, стоило только заикнуться о раскрытии кем-либо его чувств к нему. И эта реакция не понравилась закоренелому воину. Да, пусть Тенаар для многих во дворце живущих мэтров интриг, всего лишь титул, звание и ничего более, но не понимать к чему приведет такое отношение с лицом, стоящим на вершине этой властью наделенным, они никак не могли не осознавать. И это пугало. Сильно и до зудящего холодка в мозжечке.

Прав Согу, когда говорил, что власть имущие иногда реальной позиции новой фигуры на доске не могут определить. Прав, настолько, что становится страшно. Появилась такая фигура, Тенаар называется, и правящие жены вдруг решили, что могут передел власти учинить. И ведь не понимают, к чему может привести такая междоусобица. И его в расчет не берут, а надо бы задуматься, почему такой человек рядом с Тенануком. Хотя…гарем у него в немилости, и он бывает только в вотчине матери, остальных игнорирует напрочь. Его просто не знают, не осознают насколько он крепок и серьезен, цепок и хладнокровен. Знай это, призадумались бы, какой человек может с ним на равных быть в паре. Вот Барга видит, уже и на шкуре своей ощутил.

Он мог понять мотив принца, ведь и сам любит, а Тенанук точно также любит своего супруга, но не мог до конца принять того, что брат не видит минусов такого поведения. Ведь, если наследник не дружен с гаремом, это могут использовать. Пусть Барга старший из братьев по крови отца, воин до мозга костей, но даже ему, такому далекому от хитросплетений политики, прекрасно видно — опасно открывать эту сторону при такой их политической открытости. Каждая вотчина принимает желающих аудиенции правящих жен, тайных переговоров и новых политических знакомств, и в каждой из них есть такая обязательная часть, как сплетни. Если бы Тенанук хотя бы раз просто прибыл в вотчину через официальные покои, то слухи о натянутых отношениях между ним и гаремом сошли бы на нет. Пока же слух блуждает даже за пределами, вернее мгновенно распространился за пределами дворца и далее по экспоненте.

Улегшись поудобнее, прижав к себе сладко посапывающего любимого, принц Барга смежил веки и легко погрузился в сон.

— Император, — Согу прибыл к отцу и после приглашения присел в кресло.

— Да, сын мой, благодаря тебе удалось замирить двух пердунов. — Заулыбался хитрой улыбкой император.

— Замирить! — фыркнул Согу, явно не очень рад такому положению вещей. — И при этом мы потеряли десять процентов прибывшего флота! Десять!

— Да ладно, — махнул рукой Норанто, прекрасно понимая, что потери будут в любом случае. — Им же и выплачивать квоту, иначе будут в немилости.

— Отец, я тут намедни слышал, что гарем расшумелся, довел Тенаар Сато до побега. — Взволнованно проговорил принц.

— Да, было дело. — Мрачно констатировал правитель.

— Неужели им не хватило ума оставить его в покое и в свои игры не вмешивать? — пораженно хлопая глазами, принц выглядел очень и очень озабоченным.

— Да нет, — Норанто покачал головой, едва оскалившись, — гарем как раз его не трогал, если так, можно сказать.

— Но, что тогда произошло? Мне все уши братья прожужжали, что «столы» перепроверяли, и много еще каких дурных правдивых и нет баек передали, пока я летел домой. Чему верить?

Император посмотрел на одного из одаренных сыновей, покачал головой и поделился частью информации.

— Имеет место быть взлому «стола» императрицы. Отсюда был скандал с Тенааром, ведь он просил не вносить в реестр слуг и Шита двух девушек, как оказалось, знакомых с его родной планеты. Да-да, не смотри так пораженно. Алкалии открыли, леди Бьяри ее куратор.

— Не удивлюсь, если она все и затеяла. — Усмехнулся Согу.

— Ты прав. Ее вотчина вела дело и переговоры, как нейтральная сторона.

— Значит, кто-то смог обойти всю защиту, которой напичканы «столы» и сеть?

— Да. И пока идет расследование.

— Мой «стол» проверили? Не хотелось бы стать жертвой подобного удара. Пусть я и не настолько важный гусь, но быть ощипанным чужим псом не желаю. — Заерзал на месте принц.

— Конечно, проверка уже прошла, как и у всех твоих братьев и сестер.

— Благодарю. — Выдохнул принц.

— Итак, что там по Ильм? Есть какие-либо идеи, кто кого подбил на такую авантюру?

— О, да! — расцвел Согу. — Старика Бал-Бель неоднократно посещала некая дама, что владеет домом удовольствий.

— Женщина. Кто бы сомневался, что купится старик на лесть и ласку.

— Да, она умелая, но, — Согу усмехнулся, — наследила. И след привел к одному человечку, жаль живьем не взяли, который работал на дом Марьяр, что…

— До корней волос предан Оламу.

— Да.

— Значит нас решили потрепать, попробовать на зубок?

— И еще вот это, — принц достал из-за пазухи документ, — это список предположительных ударов по определенным целям. Как видите, там практически весь сектор перед Симбуизу.

— Интересно, будет ли пересмотрен план, ведь как только флот займет свои позиции, я официально, на всю империю оглашу о становлении неприкосновенности Алкалии. — Задумчиво протянул император.

— Надеюсь, все же сильно планы не поменяются, иначе искать мы будем уже не иголку в стоге сена, а волос.

— Да, тут ты прав. — Норанто улыбнулся, — что им стоит просто пролететь мимо самой защищенной планеты в нашей империи?

Согу кивнул, все еще пребывая в задумчивом состоянии. Новости были не радужными, и их распространение столь стремительно, что просто не успеваешь.

— Ну что же, известия я получил, а ты, — правитель заулыбался, — ступай к супруге. Думаю, тебя встретят радостно.

— Надеюсь. — Просиял Согу.

Принц откланялся, а Норанто подумал, как прекрасна молодость и любовь к одной и неповторимой. Принц же полетел в сторону общего сада вотчин и замер на входе. Где его супруга может быть? Исходя из политических соображений, он не надевал транслятор с ней и последние несколько месяцев если и звонил, то делал это в личных покоях, когда не был занят совещаниями, советами и откровенным шантажом двух идиотов-старых пердунов. И вот теперь, встав в саду, Согу серьезно призадумался, как ему сообщить своей супруге, что он на планете — самому разыскивать, слугу озаботить или пойти в покои и ретранслятор на руку да записку чиркануть?

В итоге он простоял пару минут и замер. Недалеко от него шел Тенаар в окружении дам, среди которых угадывались знакомые черты супруги. Заулыбавшись, Согу напрямую направился к весело болтающей медленно идущей компании. Поравнявшись с ними, принц поклонился в приветствии:

— День добрый, господин Тенаар Сато, — приподнял голову и продолжил, — могу ли украсть у Вас мою супругу?

Тенаар замер на месте, явно растерявшись, а шумный выдох рядом стоявшей женщины заставил на себя посмотреть. Словно зачарованный, Тенаар кивнул головой и продолжил путь, будто припечатав молодую женщину к месту. Как только группа женщин с главенствующим Тенааром отошла примерно на пять метров, Роксана прильнула к своему мужу.

— Маленькая моя, я так соскучился.

— Муж мой, любимый мой… — пробормотала она, вжимаясь всем телом, жаждая вцепиться всем существом, ибо волновалась за него.

— Идем, — Согу приподнял ее голову рукой, мягко касаясь подбородка, — я расскажу, как съездил.

Поздно вечером, когда насладились физической близостью, супруги отужинали и расслабленно лежали на одной из кушеток, мир казался благосклонен к ним. Согу перебирал длинные волосы в пальцах, думал о чем-то своем. Роксана млела в его объятиях, ощущая, что любима, что мужчина рядом с ней был отдан ей весь без остатка.

Согу, накручивая прядь ее волос, не мог ни радоваться — она смогла приблизиться к Тенаару. Пусть не близкая подруга, но она, как и подобает вошедшей в ближнюю семью наследника, была на хорошем счету у его супруга. К тому же, у такого супруга, при его власти, нельзя быть на стороне недоразвитых гаремных мартышек. Нельзя, нельзя. Согу не хочет быть в немилости у Тенаара, а это значит и его супруга должна быть, в самую первую очередь дружна с ним. И судя по ее рассказу и частоте совместных прогулок, да еще и нескольким приглашениям в малую официальную гостиную, Роксана медленно идет к полному вхождению в его пусть и не свиту, но занимает нишу приближенной дамы, которая будет впоследствии только серьезнее и сильнее входить в доверие.

Он осмотрел свою женщину и заулыбался. Роксана не дурна собой, умна и прекрасно воспитана, а это автоматом делает ей несколько плюсов, что не может не быть незамеченным Тенааром, который на дух не переносит таких личностей, как любимую дочь императрицы. Хоть та и старается их сблизить, но личность глупой мартышки такова, что ни за какие блага мира она не станет нравиться совершенно не глупому, расчетливому и просчитывающему свои шаги Тенаару. Да, он счетовод, и вскоре его шаги будет все сложнее различить за ширмами и прикрытием другими делами дам гарема, но пока он еще виден и Согу искренне считает, что с ним только дружить и только открыто показывать свое намерение, иначе будет бо-бо.

День свадьбы был с самого начала нервным, ибо вся прислуга ходила на цыпочках, хватая мандраж и микроинфаркты, опасаясь за каждую проделанную работу, ибо на первый же взгляд такого мэтра, как сиппе, было бы очевидно, что вон там или вон там надо лучше, четче и почему такой неряшливый вид у коридора?

Нет, с первого взгляда, да и со второго и третьего, эти коридоры и залы были идеально украшены. Убраны и везде были расставлены как цветы, так и едва уловимые благовония. Но! Тайгури сиппе имел уникальный глазомер, который подмечал миллиметровые отличия и доводя прислугу до «смерти» заставлял с линейкой делать все развески, складочки и допуская не состыковки только там, где сама фактура ткани этого не позволяла сделать, как бы не стараться. Именно его глазомера сейчас не хватало, да и криков, таких родных и вселяющих надежду, что будет все хо-ро-шо.

За нервами слуг в коридорах, шли нервы слуг в покоях. Им так же не хватало уверенности, ибо они нередко ощущали нервы собратьев, а там и все передавалось их господам. В общем, валерианы и других успокоительных настоев было выпито литрами и во всех уголках дворца.

И лишь в покоях Тенаара царил мир да покой. На удивление его слуг, он был спокоен как удав, с аппетитом поел, перед этим приняв ванную и отдавшись в руки Саит на уже ставший ритуалом массаж. Одевали его с опаской, но он и слова не проронил против. Покорно принял все украшения ранее одобренные и допускающиеся им, мягко встал на ноги и осмотрел самого себя в ростовое зеркало.

Служанки были рядом, от чего казалось, что он принц восточного государства, а это его наложницы или уже жены. Хмыкнув на такие мысли, Тенаар кивнул и его повели через официальные покои. Вокруг выстроились стражи покоев, позади шли его личные служанки, а спереди шел Руанд.

Его, кстати, переодели в такое же одеяние, в каком был и старик, что служил императору, завершая признание нового статуса. Вчера вечером он ездил к Стражу, дабы тот собственноручно переписал его статус Шита на иной, тайный, который не разглашался даже хозяину. И, так же, как и хозяин, он не мог использовать «Путь», но ему этого и не требовалось. У него иное назначение, неразделимое от хозяина — теперь Руанд его тень, часть его тела и его воли. И, если, Тенаар возжелает, то парень перейдет на вечное сокрытие, отбросит всё и всех, забудет даже про принца Барга. Где-то в глубине души он еще сопротивляется тому, что узнал от обучающего куба, но понимает, что сейчас еще может быть самим собой, но после операции…как ему объяснил куб, он и сам не поймет, как перестроится, как станет тенью своего единственного господина и будет всеми силами жить только во имя его благополучия, а когда Тенаар отойдет в мир иной, и если перед этим будет его желание, встанет привратником наследнику империи или его супруге, или новому Тенаару, если таковой будет.

Руанд вернулся в середине ночи, задумчивым, таким и оставался все утро, вплоть до выхода. Как только он подошел к дверям в официальные покои, его лицо приобрело черты сосредоточенности, и он начал их путь, завершая его перед дверью ведущую в залу Таинства Брака.

Сато вошел в залу, прошел между стульями, которые, как и при первой свадьбе, никто не занимал раньше, чем он сядет, плавно опустился на свое место. За ним император, императрица и далее по статусам, равно как и семья принцессы, что прибыла на сочетание брака дочери.

Вот расстелили свадебный белый ковер, без рисунков, плотный ворс, имеющий такое же священное значение, как и круг, где были письмена. Двери раскрылись, показывая служителя Храма, который протянул руки подошедшим к нему жениху и невесте. Как и в прошлый раз, так и сейчас, это был целиком и полностью политический брак, где супруга не удостоена права ступить на церемониальный круг босой ногой, наравне с будущим мужем.

Знающая традиции Анами, едва справилась с обуревавшими ее чувствами, держалась из последних сил. Зато сидевший на своем месте Тенаар смотрел на нее победоносно. Сколько она приложила усилий, сколько «случайных» встреч было организовано? А на круг встала обутой ногой, без шанса быть просто женой, женщиной рядом со своим мужем, став просто политической оболочкой, которая если не родит ребенка, то и не нужна. Вот что говорил взгляд Тенаара, его едва заметная злорадная ухмылка. Да, Тенаар злопамятен, мстителен и ревнив. Да, он будет ее кусать всегда, ибо чернота ее дымки не истлела, не стала менее темной, а казалось только сильнее охватила все ее нутро…

Сам праздник был хорош, весел и уход молодоженов был проведен, как и полагается — незаметно. Тенаар на этот раз сбегать сразу не стал. Он сидел и слушал музыку, прекрасно понимая, что, сидя в своих покоях будет думать, чем именно занимается его любимый в тех покоях, где они были с ним вдвоем и были истинно счастливы, ни о чем не задумывались и не волновались. Это было лишним, поэтому он оставался на празднике до фактического конца.

С ним разговаривали подсаживающиеся высокородные личности, пытались заинтересовать, но были вежливо отправлены на будни, ибо сейчас как-никак праздник. Но, поток желающих пообщаться, запомниться ему или просто удовлетворить свое любопытство, не иссякал весь вечер. Как и внимание правящих жен. Эти с особенным вниманием следили за ним, подсылая к нему то своих детей, то соглядатаев, или лично приближались, если очередной умник задерживался дольше десяти минут и на намеки не реагировал.

Поведение Тенаара их беспокоило, очень. Он мог что-то выкинуть, а это не желательно, но и открыто нельзя его спровадить. И эта неопределенность, и подвешенность момента сильно нервировали.

И вот Сато в своих покоях, уставший, недовольный и раздражен. Его раздели практически сразу, как он переступил порог личных покоев. После этого массаж головы и плеч, затем накинув халат на плечи и подальше отойти, ибо жест нервный того требует.

Тенаар побродил по гостиной, вышел на балкон. В небо запускали фейерверки. Уже шестой раз и палить будут еще несколько заходов, окрашивая всю столицу в самые причудливые цвета. Красиво, порой дух захватывает, но сейчас эти выстрелы словно удары сердца, больно сжимающиеся.

Проснулся он, лежа на шезлонге, укрытый теплым шерстяным пледом, отгороженный от мира закрытыми толстыми портьерами. Проснулся глубокой ночью, от того, что стало неудобно лежать, да и шезлонг не та кроватка, где он спит — там мягче. Медленно сев, укутавшись посильнее в плед, плавно встав, побрел в свою спальню. Следом за ним церберы. Девушки обозначили свое присутствие поздоровавшись показываясь, чем порадовали.

Постель приняла его молча, не скрипнув, будучи упругой и с мягкой периной. Спать, спать и еще раз спать, иначе мысли вернутся и будет больно…

Утро было серым и с соплями. Проснулся от того, что чихает, Сато застонал от осознания того, что сам виноват. Не надо было спать там, хоть и при максимальной попытке не допустить к нему сквозняк, все же кое-где поддувало, так что привет сопельки. Шмыгнув носом, Сато плавно сел на постели, позвал Саит. Когда она вошла, ее гундося попросили средство от данного неприятного казуса. Буквально пара минут и ему протягивают пластырь, которые теперь имеют в запасе, ибо такие сопливые побудки у него частые.

После крайне неприятного действия препарата побуждающего к позывам чихания, нескольких контрольных чихов в конце процедуры, утро перестало хмуриться и даже кушать захотелось. Завтрак принесли, как и известия, что гуляния будут идти еще и сегодня, правда в основном гулять будут молодые. В частности, дети императора, так же приглашенные дети чиновников и гости планеты, кто был удостоен такой чести.

Сато только головой покачал, но от приглашения Альмы не отказался. Сидеть в четырех стенах, пусть и в несколько покоев величиной, он не собирался, как в прошлый раз. Поднаторел, заматерел, что-то понял и принял, поэтому скинул с себя лишнее. Все равно его мир, это его мир и в нем есть только Шао, а остальное лишь шелуха. И такие элементы, как «жена его Шао», всего лишь часть его новой жизни. И, если будет надо, он ограничит их общение до минимума, а после зачатия и вовсе закроет двери в покои своего любимого. На это у него есть право, что дал ему его супруг и он использует его, когда сочтет нужным.

Одевшись, проследовал в залу, в вотчину Тинаи, полностью ожидая не только представления в лице оных доброжелателей, но и матери своего супруга. Выходил Сато через официальные покои, миновав все залы-коридоры. Перед ним шагал Руанд, открывая двери, незримо говоря всем — он Владыка, не вы.

Улица встретила их легким ветром, что запутывался в кронах деревьев теряя свою резвость, лишь едва колыша траву газонов и кусты с цветами. Еще несколько месяцев и будет праздник весны, а за ними торговая неделя. Перед этими событиями будет запущена документальная лента о том, кто же такой Тенаар. Сато даже знал точную дату, когда по галактике пройдется данное «разоблачающее» видео. Совсем недавно, примерно за неделю до помолвки, была начата съемка, где крайне лояльный и тысячи раз проверенный ведущий известного канала, задавал только те вопросы, которые были согласованы не только с Эльмешей, но и самой императрицей. Ничего лишнего, никакой самодеятельности, строго по протоколу и только то, что разрешено говорить и спрашивать. Он даже улыбался и иногда вставлял легкие шутки строго по сценарию, но настолько непринужденно и естественно, что Тенаар мысленно ему хлопал и поддерживал эту беседу от начала и до конца не напрягая и не хмуря брови.

Идя по дорожке, Сато мог только головой качать, ибо те вопросы были подобраны таким образом, что раскрывали его перед зрителем человеком, но недосягаемым. Не было ни одного неприятного вопроса. Даже того, «кто главнее в семье», не спросили. Зная корреспондентов на Алкалии, Сато был склонен ожидать по меньшей мере интереса в том, ревнует ли он своего супруга, кто старший в семье и будет ли защита у жен принца от Тенаара, как у жен императора друг перед другом. Но, судя по всему либо стеснялись, либо побоялись, даже косвенно такого рода вопросов не было. Само действо длилось шесть дней. Как сообщила Роза, что учила его правилам и приемам работы на камеру, проводила тренинг по ведению интервью, мероприятие разбили только для того, чтобы не отрывать его от дел насущных. Мол нагрузка будет большая, ведь материала набирают сразу на маленький сериал, в котором будет вставлен собранный «коридорный» отчет, согласованный впоследствии с ним самим.

Переступив порог вотчины матери Шао, Сато внутренне настроился на то, что искренне рада его видеть здесь будет только малая часть представителей гарема. Альма, несомненная лиса, первая в очереди. За ней идет Роксана, супруга Согу. Эта женщина умна, осторожна и на рожон не лезет, равно как и в подруги не набивается. Она просто находится рядом и медленно отвоевывает свою нишу. Насколько у нее получится приблизиться к нему покажет время. Ему и самому интересно, насколько она способна проникнуть на его территорию. Было еще несколько женщин, вхожих в вотчину свекрови, но они были лишь дамами приглашенными и по большей части не имели веса, хоть и выражали свою лояльность Тенаару.

Сато даже ухмыльнулся. Власть. Его титул имеет власть, но реальной власти, как таковой, в его руках нет. Даже если все они кричат, что это так, что он верхушка, на самом деле никто из них никогда не позволит ему взять что «предлагается» его статусом. Сделают все, извернутся, выкрутятся и запутают так, что он сам ничего не сможет без них. Мозгов, понять эту ситуацию, у него хватает. Поэтому и не лезет, Анаман с ее места не сбрасывает, защищает в какой-то мере. Да, он ее защищает только тем, что позволяет в какие-то моменты сунуть свой длинный носик в закрытую нишу его логова. Просто так сейчас крайне удобно, а что будет дальше покажет только время и умение императрицы править гаремом и той частью политического ковра, которую она удерживает в своей стальной хватке.

Мягко ступая по коридору, в окружении своей свиты-стаи, Тенаар прекрасно понимал, что его «власть» в реальном времени будет только фигурой дисбаланса и приведет все, уже созданное за многие века, к позорному разорению. Эта планета, ее мир и обычаи, даже люди, — ничего для него не значат. Но! Это родной мир того, кого он любит. Разрушать его только из-за того, что не смог ужиться с гиенами гарема? Верх идиотизма. К тому же, после того, как Сато увидел полную картину вселенной, в которой они живут, немного осадил самого себя.

Хорошо, вернутся они с Шао на Алкалии. Дальше что? Планета стоит так, что любой уважающий себя правитель из Оламу посчитает за честь мир к рукам прибрать. И кто Алкалии защитит? Что есть у его родного мира? Как противостоять орде, когда у тебя в руке только вилка?

Прекрасно понимая уровень развития Алкалии и увидев каково оно на Легио, Сато ужаснулся тому, какой войной может стать любая близкая к его родине потасовка. Как только ему показали степень развитости не только общественного направления, но и военного, что по его статусу знать положено, так и призадумался. Крепко так призадумался. А как статус у Алкалии стал «неприкосновенен», так и выдохнул немного спокойнее. Шао ему объяснил, что да как теперь будет и кто-куда и кого пошлет, в каком числе и на какой срок. С этого мгновения «где жить» стало не так важно.

Шао готовят на смену правителю не города или страны, а целой империи, в которой не меньше десятка давно колонизированных планет, с государствами, с жителями и законами. А также к сотрудничеству с мирами в империю вошедшими, влившимися и захваченными. И во всем этом ему обязаны помогать его жены-политики. И он, Сато, также обязан помогать. А как он поможет, если все изначально разрушит своими слоновьими шагами в мини театре? Правильно, придется самому стать «мини» и не рыпаться раньше времени.

Вон, Анаман правит, пусть и дальше правит. У нее этот монстр под названием «гарем» исправно трудится, пусть и дальше трудится, а он поучится, посмотрит и свою команду сколотит. Присмотрится к женщинам, что император подбрасывает. К тому же, Шао сказал, что освободит жен от супружеского долга, как только они принесут в дом наследников. А там, хоть на рогах стойте, вы всего лишь политические жены. А если вздумаете шалить, месть Тенаара вас найдет из-под земли.

Переступая порог залы, куда его пригласила Альма, Сато был в приподнятом настроении и наличие кого-то еще, кроме нее и Роксаны с Реманой, его совершенно не волновало. Тиная была любезна, но видно все же, как она рада еще одной женщине у сына. Вполне вероятно, не будь у них ранее терок на эту тему, и даже нравоучений дочери, о чем Сато не сомневался, сейчас бы услышал много чего о новой невестке, особенно какая она красивая и статная. Но, как бы не хотела мать Шао куснуть ненавистного мужика в семье ее сына, не посмела опуститься до очередной гаремной низости. Научилась мириться с его присутствием, что делало ей один плюсик, пусть и маленький, но греющий душу.

Сато был сама любезность. Разговоры кружили вокруг всего на свете, но только не о свадьбе. И Ремана, с округлившимся животиком, выглядящая сейчас более красивой, более нежной и домашней какой-то, воспринималась частью своего и родного. Осознав это, Тенаар даже самому себе руку пожал, мысленно. Мол взрослеем, понимаем, что должно.

День миновал, прошел и вечер, одиноко было спать одному. Сато ворочался с бока на бок, подушку взбивал. Охрана, что незримыми тенями была в его покоях, сканировала взглядом пространство, но ничего не находя успокаивалась. К середине ночи их господин все же заснул, сумел устроиться на большом ложе, завернуться в простыни куколкой. Утро следующего дня ничего нового не принесло. Как и обед и вечер. Ночь была такой же нервной. И как бы не успокаивал себя Тенаар, а именно ночью было сложнее всего, когда мыслям ничто не мешает, никто не может отвлечь…

Ближе к полудню, когда Сато был уже готов к самому ответственному мероприятию, за ним прибыла миремм Марта, которая обязана была сопроводить его, но не по официальному пути, а через двери в закрытом от посетителей коридоре, откуда ранее Сато и попадал в свои покои. Через те самые двери, через которые без какого-либо длинного пути может прийти Шао, даже император, но у того не позволит ни воспитание, ни простое понимание своей неуместности, но в экстренных случаях он вполне способен.

Вышли, прошли по коридорам, на улицу и по дорожкам парка. Сато отмечал, что соглядатаев полно. Не успокоились ни гиены гарема, ни их априори. Ну ничего, свадьба минует, после чего обязательные ночи с этой стервой и все, абсолютно все встанет на свои места. Новенькая себе баллов наберет, а потом подрастеряет. И Сато ей в этом поможет. Ему, как и императрице, уже сообщили, что она нашла в лице Бьяри и Мальмии с Сесилией сторонниц. Ладно Сесилия, торговка и ищет выгоду всегда и везде, а вот эти две дело более серьезное. С ними надо будет что-то решать, ведь Анами часть ближней семьи наследника, а верхушкой в этой семье стоит сам Тенаар, которому змею на два фронта трудящуюся совершенно не нужно и подножек от нее точно также не хочется.

Сато вошел в ту самую залу, в которой сам был гостем сразу после церемонии и двух дней неприкосновенности в свадебных покоях. Сегодня было все точно также. Жены наряжены, блистают драгоценностями. Фаворитки императора, коих теперь две, выделяются среди других дам, приближенных к женам императора, наличием колье на шеях, свисающих длинными полосками с вкрапленными драгоценными камнями. Дочери, как законных супруг императора, так и его наложниц, менее украшены, менее яркие платья, более легкие прически. Среди всего этого тандема выделяются разве что Ремана, одетая во все белое, и он сам, не одевший традиционный наряд.

В залу торжеств, центральную и самую большую с колоннами, Тенаар вошел в темно-зеленом брючном костюме, длинном пиджаке-плаще. Голова абсолютно без украшений, только волосы над висками заплетены в ставшем традиционным колосок, а дальше спокойно ниспадают за спиной. Пиджак-плащ расстегнут, показывает под собой жилет, галстук-шарф, брюки зауженные, со стрелками. На ногах ботинки черные, матовые, на шнуровке. В дополнение к костюму не хватало только шляпы-цилиндра и трости с серебряной головой льва. На нем никаких украшений, даже на ремне брюк пряжка была матовой, ничем не выделялась, а на обуви не было ничего лишнего и украшающего. И как данность традициям, хоть и не до конца, за ним шли его трио. Одеты все в те же наряды восточных принцесс, символ Тенаара и его правления в виде увеличенной диадемы и разделенной на три части между ними. Можно сказать, что Тенаар носил все свои украшения на слугах, коих водил за своей спиной. Эти три женщины были украшены драгоценностями, как если бы сами являлись представителями монаршей семьи, с честью и гордостью неся на себе всю атрибутику власти, власти своего господина, чью голову и шею освободили от тяжести украшений.

Сато вошел, прошел к своему месту, что теперь стоит почти вровень с троном Анаман и плавно в него опустился. Его служанки прошли следом и встали за его спиной, а тени присели рядом будучи в инвизе. Анаман, ни слова не сказав, прошла на свое место. После нее, как ни странно, на свое место опустилась Ремана, как часть ближней семьи Тенаара. Ее заранее проинструктировали, поэтому женщина без удивления и вопросов опустилась в удобное кресло, которое для нее и подготовили. Далее расселись жены императора, их дети, за ними фаворитки и все остальные.

Пока ждали прибытия невестки, созерцали на небольшое представление, устроенное дабы развлечь дам, скоротать время. Служанки разносили легкие напитки, закуски, велись неспешные разговоры. Даже Анаман перекинулась парой слов с Тенааром. В частности, спросила про самочувствие, рассказала, как идут дела над монтажом фильма и когда пилотную версию можно будет просмотреть и подправить. В общем разговор шел ни о чем.

И вот музыка смолкла. На середину залы вышла миремм Марта, объявила о прибытии принцессы Анами, законной супруги Наследного Принца. Через минуту дверь раскрылась и женщину ввели стражи в красных мундирах. Весь зал с любопытством смотрел на первые шаги новой фигуры политической арены в гареме, коей в будущем предстоит взвалить на свои плечи одну из вотчин, или вообще стать императрицей.

Как истинная принцесса, выросшая для того чтобы править, Анами шла с высоко поднятой головой, смотрела только вперед, играла роль достоинства и полного величия. Ее плавные шаги и гордая осанка говорили только об уверенности, только о готовности ко всему. Приблизившись к ступеням, женщина поклонилась всем сидящим женщинам и мысленно послала ко всем праотцам сидевшего мужчину. Выпрямившись не изменилась в лице и во взгляде ни на йоту.

Анаман приняла ее поклон, разрешила занять теперь законное место на ступенях. И Анами его заняла. Рядом с Тенааром, но чуть впереди. И началось представление, пошли более частые смены закусок и легкого вина, музыка и представления. Невестка была весела, любовалась праздником и как мантру про себя повторяла «я тебя подвину, и сама там сидеть буду!»

Затем пришел черед испить вина, что не вызвало никаких затруднений. Выпила за мир семьи, за будущее и прочие блага. Легкие беседы, два часа развлечений, даже зверье дрессированное, и то было. И вот время официального и обязательного присутствия невестки завершилось. Анами мягко намекнула, что желает покинуть залу торжеств.

Ее желание выполнили. Анаман сделала ей подарок. Небольшую шкатулку с браслетом-стойкой на всю руку, который одевают на традиционный наряд в дни весенних празднеств. И Анами сделала ответный жест. Достала брошь невесты, передала ее императрице, как знак своей лояльности. Краем глаза фиксировала в этот момент лицо своего соперника во власти. Она надеялась на проявление эмоций, но…Сато внешне ничего не показал, еще не понимая, что же такого случилось и как должно реагировать на такое. А вот остальные прекрасно знали, что такого произошло и как это аукнется. Кто и что будет делать, как реагировать. Анаман же благосклонно приняла дар, как и полагается императрице, Правящей Матери. Анами покинула праздник, довольная не только своим поступком, но и тем, что императрица приняла ее и ее подчинение ей, как самой главной, минуя этого козла!

Небольшая процессия передвигалась довольно быстрым шагом, подстраиваясь под шаг одной разозленной и думавшей о чем-то своем дамы. Этой дамой была принцесса Альма, что шла в окружении Реманы, Роксаны и еще нескольких приближенных к ней дам гарема и гостей. Тех самых гостей, с кем можно говорить чуть больше, чем с другими. Люди проверенные, преданные. Войдя в малую залу вотчины своей матери, распорядилась оставить помещение всему прислуживающему персоналу. Слуги покинули женщин, как только расставили кушанья и напитки. Опустившись на один из диванов, Альма прикрыла рукой глаза.

— Насколько это серьезно? — спросила Роксана.

— Очень. — Альма выдохнула со звуком обреченности. — Только что Анами показала, что в семье Наследного Принца не будет единогласия, согласия и лично она принимает власть гарема, а не власть единственного властителя, названного Тенануком. — Убрав руку с лица, принцесса закусила губу.

— Значит, как только до Тенаара дойдет весь смысл ею содеянного, — Роксана осмотрела всех присутствующих.

— Да. Если она не сумеет стать будущей матерью за этот месяц… — Альма облизнула вдруг пересохшие губы. — Боюсь, Тенаар тогда не шутил.

— Исправить никак? — Ремана смотрела испуганно, нервно поглаживая живот.

— Нет. — Выдохнула Альма. — Она сама петлю себе на шею набросила. Искать защиты и поддержки у императрицы, когда единственный власть и закон в семье Тенаар, да с полного согласия Наследного Принца…верх тупости.

— Но она же не глупая. — Роксана покачала головой.

— Глупая или нет, это уже не важно. Она, можно сказать, открыто объявила ему войну. — Альма усмехнулась. — И мы не имеем права вмешиваться.

— Неужели, — одна из приближенных дам, что была обязательным гостем, приглашенным самой императрицей, осмотрела собравшихся, — вообще ничего не сделать?

— Нет. Тенаар не позволит вмешиваться в дела его ближней семьи. — Альма усмехнулась ядовито. — Даже советов не потерпит. Это его вотчина и только он будет с ней разбираться.

— Ну не глупая же, на что только надеется? — Роксана покачала головой. — Мы тут к нему, ползком-перебежками и тихонечко, чтобы не скалил зубы и не волновался, а она сразу и в карьер да на колья. И кто только учил?

— Мать. — Усмехнулась еще одна из дам, приглашенных и входящих в ближний круг Альмы. — И поделом получит, если ума не набралась. Все гордость, все самолюбие тешит. Теперь получит только то, что сама себе и подготовила.

— Леди Миера, — Альма покачала головой, — если будет место ее смерти из-за Тенаара, не мне вам говорить, что тогда будет вообще.

— Но сделать мы вообще ничего не можем. — Женщина покачала головой. — Заставить эту гордячку поумерить свои желания и притязания просто нереально. Помяните мои слова, она всех тихо подвинет в любом вопросе, что будет стоять поперек ее желания взобраться на шею Тенаару и вертеть им, как сама того захочет.

— Тенааром невозможно управлять. — Альма отрицательно покачала головой. — Я лишь на долю секунды об этом подумала, так мне чуть руку не откусили. Нет, управлять им не получится. Направить да, но он сам выбирает и путь своего следования, и его скорость.

— И все же, — Миера упрямо посмотрела на принцессу. — Если им напрямую не получится, а она не так умна, как мать, то первым и роковым ее решением будет подчинить Наследного Принца.

— Это будет последнее ее решение. — Усмехнулась Роксана. — И первый труп на руках у Тенаара. Равно как и последующие из ее семьи, по указу Стража.

— Надеюсь она не настолько дура, чтобы сразу и открыто лезть к политическому супругу, который и защищать ее не будет. — Миера поежилась.

Месяц, когда Тенанук был обязан проводить практически все свое время с молодой супругой и четыре из семи ночей недели в ее спальне, прошел в нервном напряжении всей семьи. Анами блистала, была счастлива, ходила королевой. Тенаар затаился, выжидал, присматривался, продолжал обучение как свое собственное, так и своих слуг. Его окружение, особенно те, кто был посвящен в дрязги семьи, с замиранием ожидали главного действа. Даже император и тот краем глаза посматривал на ситуацию в целом. Никому не нравилось то, что Тенаар еще не высказал своего «фи» на поведение невестки, не скосил глаза в ее сторону в неудовольствии. У Наследного Принца спрашивать было бесполезно, он в ответ делал недоуменное лицо и пожимая плечами уходил по своим делам.

Тишина и видимое спокойствие перетирали по углам. Ждали скандал, ждали ответных ходов, ведь принцесса Анами настолько осмелела, что открыто ходила в гости ко всем женам императора, а у Тенаара была только в официальный визит сразу после принятия ее в семью. Единственной хорошей новостью стало возвращение Тайгури-сиппе на свое законное место. Император принес извинения Тенаар Сато, сообщил, что имело место быть сбою, что отныне будет пересмотрена директива протоколов защиты, а также будут проверяться данные на подписи.

С возвращением сиппе, на свое законное место, в рядах слуг ощутимо снизилось напряжение, облегченно выдохнули, которые, как и раньше летали по коридорам на реактивных метлах под маркой «сиппе в коридоре Б на 6 ярусе» или «сиппе в зале Равновесия, пыль смотрит!» С возвращением этого мэтра и блестящего руководителя, казалось и все обитатели дворца выдохнули с тем же облегчением, прогоняя напряжение. Сиппе проследит за всем и вся, ничего не забудет, никого не обделит.

Первым, кто поздравил с выздоровлением и возвращением демона коридоров и слуг был Тенаар, прибывший в больничное крыло на обследование. Ему могли бы его сделать и в комнате, но аппарат, что для этого нужен, просто так не перенести в чемоданчике. Сиппе принял пожелания и встревоженно спросил причину его тут нахождения, посетовал, что такая напасть приключилась и пообещал к обеду подать самые лакомые сладости, дабы поднять настроение.

Сато простился с ним и вошел к доктору. Провели обследование лежа в капсуле. После пяти минут мерного гудения, которое сменялось едва различимой тональностью, Тенаару разрешили покинуть недра аппарата и одеться. Когда он был готов, даже волосы перевязал резинкой, доктор пригласил его к себе в кабинет. Проследовав за ним в довольно просторную комнату, Сато присел на предложенное место.

— Начнем с неприятного. — Доктор взял аппарат и провел по нему пальцем, показал картинку Тенаару. — Образование камня в правой почке идет стремительно. Токсины еще не выделяются, действует защитная капсула.

— И как долго будет еще расти? — посмотрев на показываемый камень в своем теле, он даже непроизвольно потер то место на пояснице, где он располагался.

— Около недели. Далее на неделю придется лечь под аппараты и препараты.

— Опять госпитализация. — Поморщился Сато. — Как мне все вы дороги. — Он даже скривившись откинулся на спинку кресла.

— Господин Тенаар, это необходимые меры…

— Да все я понимаю, не мальчик. — Вздохнул Сато. — И сколько еще во мне будет этих мин замедленного действия?

— Судя по данным, возможно еще одно-два крупных образования, а остальное медикаментами выводится без формирования в твердую оболочку.

— А эти одно-два нельзя также вывести?

— Нет. — Доктор покачал головой. — У них сердцевина сформировалась четко и ослаблять оболочку чревато.

— Понятно.

Сато попрощался с доктором и вышел из его кабинета, прошел по коридорам и попал в жилую часть гарема. Опять Шао будет волноваться. Да и самому как-то не очень. Не хочется опять на больничную койку. Совершенно. И все же никак не обойтись.

Вернувшись в свои покои, обнаружил там Шао. Он сидел на кушетке, спокойно филонил.

— Прогуливаешь? — задал вопрос Сато подходя.

— Скрываюсь. — Шао поднялся и шагнул к нему, раскрывая объятия, куда тут же юркнули. — Когда на процедуру?

— Через неделю и на неделю.

— Болит? — погладив его по пояснице, наследник горестно вздохнул. Не уберечь его от этого, никак не уберечь.

— Нет. Даже не ощущаю. — Сато обнял принца за талию, поднял голову и заглянул в глаза. — Док сказал, что там оболочка у камней, и до полного созревания ничего ощущаться не будет. Аппараты только фиксируют.

— Ну вот что за напасть? — Шао легко поцеловал его в губы. — Не одно, так другое.

— Зато вылечат меня так, что аж сиять и сверкать буду! — усмехнулся игриво Сато.

— Это они должны были сделать еще год назад! — прошипел принц, не принимая игру. — Такие возможности в медицине, а ощущение, словно в каменном веке!

— Не рычи. — Тенаар ущипнул его за бок. — Док делает все, что можно и не навредит мне из-за скорости. Или ты хочешь, чтобы меня покоцали?

— Ни за что! — замотал головой Шао и обхватил ладонями его лицо. — Нельзя тебя ни коцать, ни драть, ни обижать. Нельзя.

— Да? — мурлыкнул Сато.

— Да. — Абсолютно уверенно подтвердил принц.

— А если я первый начну?

— Нельзя все равно. — Шао приник к его губам, — мой, и никому не позволю обижать тебя.

Сато расплылся в блаженной улыбке. Он хоть и мужчина, всякий раз доказывая это всем своим существом в окружении одних женщин, но слышать такие слова от того, кого любит всем сердцем и душой — верх блаженства и счастья. Можно сказать, он растаял от этих слов, поддался под власть ведущего и принимал ласку в поцелуях троекратно отдавая.

Неделя миновала, Тенаар торжественно прибыл на лечение. Принц приходил почти каждый день, либо посылал видео весточки через охрану. Все было мирно, красиво и все ждали, когда врачи выпустят его из своих лапок. Особенно ждали гости в его вотчине.

Шао присел на край кровати, где лежал Сато ощущающий слабость после капельниц и инъекций лекарств, блокирующих токсины образовавшихся камней. После вывода песка из почек и прочих нехитрых манипуляций в медицинской капсуле, оставался только курс медикаментов, дабы токсичная часть не повлияла на организм.

— Как дела в мире? — спросил Сато, неприятно ощущая легкую тошноту.

— Да пока все вроде спокойно. Ильм успокоился. Немного потрясли мачете, да и разошлись в разные стороны. Сейчас восстанавливают разрушенное, новые договора и прочий выгодный ширпотреб делают.

— Весело.

— Сато, — Шао игрался с его рукой, перебирая пальцами его пальцы.

— М?

— Скоро неделя праздника весны.

— И?

— Тебя ведь будут упрашивать.

— Плевать. Если эта шкура храмовая там будет, меня пусть даже не надеются увидеть.

— Это ведь традиция, когда Тенаар благословляет год грядущий и год прошедший.

— Раньше надо было думать, прежде чем меня насильно пытаться принудить встать под его стяг. — Сато сжал пальцы в кулак завлекая в него и руку Шао. — Ты тоже будешь просить?

— Нет. — Принц покачал головой, поднял руку и прижал к щеке. — Даже не подумаю. — Ласково потерся о его пальцы.

— А тебя будут пытаться уговорить, дабы ты уговорил меня?

— В первую очередь. — Усмехнулся принц. — Уже начинают.

— Так вот почему ты вдруг заговорил об этом! — догадался Тенаар.

— Ага. — Заулыбался наследник.

— И кто первая пташка?

— Поинтересовались Согу и Клави.

— Поинтересовались? Или спросили напрямую?

— Нет, — Шао усмехнулся, — Сато, ты какого-то не лучшего мнения о моих братьях! Кто же из них в лоб спросит? Они же во дворце не только родились, но и самовоспитались, заматерели и жить без интриг и далеких завуалированных бесед не могут. Так, вскользь поинтересовались, каким нынче праздник будет и как общественность реагировать будет. Мол, Тенаар есть, а на празднике его вдруг не будет. Не порядок. Молва пойдет. Да то, да се.

— А мне плевать. — Сато вздохнул и переместил тело ближе к принцу, лег головой на его плечо. — Как они будут выкручиваться меня не волнует. От своего слова я не собираюсь отказываться. Тем более, этот старичелло даже не посчитал нужным извиниться. Полез куда не просили, навязать волю свою попытался. Я его ранее предупреждал, что в моем сердце место есть только для тебя, а мои мозги только мои. Не поверил, полез. Вот теперь пусть расхлебывает.

— Жестокий. — Шао наклонил голову и прижался лицом к макушке, вдохнул его запах, запах тела, шампуня и лекарства. — Пахнет препаратом.

— Угу. — Сато вздохнул. — Я не жестокий, я не собираюсь под него прогибаться.

— Угу. Тебя завтра выписывают?

— Да.

— Я приду тебя забирать.

— Зачем?

— Затем, что хочу. Цветочков тебе притащу, в комнате поудобнее на кроватке устрою, сил набираться.

— Скажешь тоже. Цветочки. — Хмыкнул Сато. — Я тебе их на голову одену.

— А что, цветы нынче не в моде? — игриво поинтересовался принц.

— Не нужны мне цветы. И я серьезно! — задрав голову и хмуро посмотрев на смешинки в глазах Шао, Сато еще больше нахмурился. — Притащишь — в задницу тебе их запихаю без смазки!

— Да ладно-ладно! — сдаваясь проговорил в ответ супруг. — Без цветов. Просто приду и свое сокровище заберу. Время не сказали?

— В обед. — Вновь устроившись на плече, Сато прикрыл глаза. — Тебя не хватятся?

— Уже гонишь?

— Нет. Даррелл будет ворчать.

— Он ни слова не скажет. — Возразил Шао.

— Ага. Он у тебя молча умудряется ворчать. — В ответ сдавленный смешок. — И не смейся. Сам видел. Не видел бы, не поверил! Хватит ржать! — стукнув в плечо похихикивающему супругу, Сато только головой покачал.

Повалявшись еще несколько минут, принц признался, что у него тренировка и ему пора. Страстно присосался к губам, обещая все муки своих ласк и еще раз сказав:

— Зайду за тобой завтра к обеду, — вышел из палаты.

Сато облизнул губы, улыбнулся. Еще ни разу не было, чтобы он своего слова не сдержал. На его фоне сам Сато научился куда как жестче держать свое собственное слово, которое ранее мог и не сдерживать. Заулыбавшись на воспоминания, о былом и общем боевом прошлом, улегся на спину и прикрыв глаза вскоре задремал.

Тенанук шел по коридору, после тренировки, хорошего спарринга с Файдал-Лингом, и про себя уже несколько раз прокрутил момент, как придет и заберет своего Сато из казематов, проведет его в покои и…

— Муж мой, рада встрече. — Сбоку обозначилась Анами.

Шао поздоровался. Женщина перед ним была довольно умна, красива и вела себя идеально, как и подобает политической супруге. Слово за слово, несколько оборотов речи и Тенанук уже сидит в малой гостиной, ее покоев, пьет вместе с ней чай. В отличие от Реманы, Анами оказалась куда более интересной собеседницей, многогранных познаний и интересов.

Ее месяц истек еще неделю назад, но умелая женщина, да еще и желающая привязать к себе…

Тенанук не устоял. Главным образом потому, что весь этот свадебный месяц она делала все, дабы он был расслаблен, был доволен. Вот и сейчас, Анами увлекла беседой, незаметно подливая чай в чашку и вскоре ее супруг, как и в предыдущие ночи был согласен на близость.

Для Анами ночь была наполнена нежностью, лаской и на ухо шепотом «Сато». Сколько бы она не прилагала усилий, а принц все равно в моменты пика шептал его имя.

Утром, встав с постели, Анами осмотрела спавшего на ее кровати супруга и закусив губу, тихонечко отошла в сторону. Подойдя к дверям, приоткрыла их, выскользнула в гостевую залу. Ее служанка стояла рядом с дверью.

— Ну? — нетерпеливо спросила принцесса.

— Госпожа, — шепотом и у самого уха проговорила служанка, — ваш супруг пообещал в обед забрать Тенаара из больничного корпуса.

— В обед?

— Да. Его выписывают в обед. С утра будут анализы, а потом заключение доктора Кива. — Кивнула девушка.

— Хорошо. Ступай. И вот еще, — схватила ее за руку, — передай охране у двери, что принц еще спит. И на кухню передай, что обед будет в моих покоях. Мол, вчера сильно на тренировках выложился, да устал.

— Как прикажите, госпожа.

— Все, ступай.

Девушка ушла, а Анами заулыбалась.

— Забрать тебя пообещали? — злорадно прошептала. — Самостоятельно доползешь до норы своей! — и скривившись в подобии улыбки, словно в оскале, быстро прошла к будуару, где у нее хранились разного рода благовония.

Принцесса взяла один из флакончиков, сжала в руке и вернулась в спальню. Подошла к кровати, осмотрела мощную фигуру спящего супруга, широкие плечи, сильные руки и крепкие ноги, сейчас скрытые простынями. Заулыбавшись, присела на край и провела по щеке кончиками пальцев.

— Только мой. — Шепотом, едва уловимо.

Откупорила флакончик, капнула на палец, заулыбалась заговорщически. Осторожно приоткрыла губы спавшего мужчины и смазала внутреннюю сторону нижней. Еще раз осмотрела его целиком, быстро встала и подойдя к еще одному стоявшему на виду шкафчику, перед этим проигнорировав два из них, спрятала флакон погребя под самыми дорогими и редко носимыми вещами. Пока она проделывала манипуляции за спиной послышался шумный вздох, на кровати заворочались.

Сладко заулыбавшись, Анами перешла к другому шкафу, где рядом стояло зеркало и присев на стул, стала расчесывать свои локоны. Несколько минут и за ее спиной обозначилась фигура. Рука легла на плечо, другая заставила поднять голову. Голодные глаза, туманные и сейчас ничего не желающие более, чем слиться в страстном танце, говорили о многом. Тенанук был возбужден, был голоден и перед ним было тело, которое он знал, которое он мог и хотел взять. И он его взял. Мгновение и женщина поддерживаемая его руками нависла над ним, целует его губы. Он уверенно разворачивается на месте, удерживая равновесие и свою ношу. Анами прижалась к нему всем телом, возбуждаясь от остатков зелья сильнее, чем обычно, даже начинала порыкивать.

И вот кровать. Приняла их обоих. Он, словно зверь, нависая над ней, принюхиваясь к ней, глядя туманным взглядом. Она лежа на спине, слегка отползая, не менее возбуждена, не менее жаждет. А дальше игра-борьба, и он победил, вскрик, стон. Сильнее прижать его бедрами, схватить за плечи, покарябать. В ответ укус в шею, глубокие поцелуи, страсть и нескончаемые ласки, пусть и грубые, но заводят до умопомрачения…

Из сил выбилась сначала Анами, потом и Тенанук. Он уснул крепким сном, удовлетворенным и сытым.