На бульваре было оживленно. Чтобы никому не мешать, Сигурд отошел к кромке бордюра и уже там запрокинул голову, любуясь неспешно плывущими в небе облаками.

Его вновь, как и в первые минуты на Земле, переполняла радость бытия. Лучезарная, беспредельная, немыслимая там, откуда ему посчастливилось вырваться. Наверное, степенным пузатым облакам копошащиеся внизу двуногие казались забавными букашками. Но он был счастлив предстать перед добродушными гигантами такой букашкой. Здесь, в лучшем из миров, – кем угодно! Лишь бы не на Деборе…

Сигурд опустил голову и стал разглядывать газон. По нему недавно прошелся робот-озеленитель, и теперь одуряюще пахло свежескошенной травой. Поодаль возвышалась большая клумба в форме ступенчатой пирамиды. Ее подножие красно-розово-фиолетовой пеной окружали пышные шапки флоксов, выше виднелись солнечные головки бархатцев, а верхушку украшали бело-малиновые звездочки петуний.

Сигурд с трудом подавил глупое желание перешагнуть бордюр, дойти до клумбы, опуститься на корточки и уткнуться лицом в цветы. Поди угадай, как воспримут такую выходку прохожие. Эх, знал бы кто из них, как несказанно ему повезло – родиться и жить в раю! Но невозможно оценить радости рая, не имея представления об аде.

На Деборе цветов не было. Да что там цветов – никаких следов жизни! Она и не могла зародиться на этом мерзлом шарике с густой, но начисто лишенной кислорода атмосферой.

Ледяные ветры гнали по мутно-зеленому небу темные, неопределенного цвета глыбы облаков. Казалось, при столкновении они непременно расколются и осыплются вниз каменным дождем. Но камня здесь хватало и без того – три четверти поверхности занимали горы. Они постоянно грозили обвалами, а в долинах подстерегала другая опасность – подземные газовые пузыри.

В недрах Деборы происходили загадочные процессы, отчего давление газов то падало, то нарастало. Когда оно достигало максимума, пузыри оглушительно лопались, и горе было тем, кто находился поблизости. Хватало и нелепых случайностей. Застрахованы от них были только люди, не высовывавшие носа с Базы. Страдали всегда модифанды, и одну из потерь Сигурд, как ни пытался, не мог вытравить из памяти. Со дня гибели Лейфа прошло больше трех месяцев, а у него до сих пор нет-нет да начинало саднить в груди.

Вечная стужа, ядовитая атмосфера, убойный уровень радиации в горах, частые обвалы и подземные толчки… Полный набор аргументов, чтобы облетать этот неприветливый мир стороной. Мало ли других! Но все минусы перевешивал один-единственный жирный плюс.

Земные недра за века эксплуатации вычерпали до дна, а Дебора оказалась гигантской кладовой ценных металлов. Особенно урана, до сих пор сохранившего свою нишу в энергетике. От такого богатства добровольно не отказываются. И если добывать его, используя дорогостоящих роботов, слишком накладно, а обычным людям на рудниках долго не протянуть, остается третий вариант…

От щедрого июльского солнца, запаха травы, брызжущей в глаза пестроты цветов у Сигурда кружилась голова. Это у него-то, идеально приспособленного, чтобы выжить в аду!

Он оглядел бульвар. Тот упирался в широкую ленту дороги, по которой юрко сновали мобили. А за ней, подавляя размерами, вздымалась строгая, без излишеств, темно-коричневая коробка – завод «Биоинкора». Когда-то с одной из его поточных линий сошел и сделал первый вдох модифанд по имени Сигурд. Конечно, этот момент не отложился в мозгу – сознание нового добытчика урана активировали уже на Деборе. И все же… Наверное, не имея родителей, он должен был питать особые чувства хотя бы к месту, где появился на свет. Но не питал. Совсем наоборот.

* * *

Жизнь горняка на Деборе однообразна. Сон, еда, работа, отдых… В этом жестко заданном ритме могут пройти десятилетия – до окончательного износа организма. А могут и не пройти – кому как повезет.

Модифанды не задавались вопросами, сколько лет им отпущено топтать планету. Какой смысл? Может, уже завтра под ногами рванет не обнаруженный вовремя газовый пузырь. Или гора тяжко вздохнет и завалит рудник каменными глыбами. Или порывом ураганного ветра тебя швырнет на выступ скалы и протащит по нему, распарывая скафандр. От судьбы не уйдешь…

Когда-то и Сигурд считал заведенный порядок вещей единственно возможным. Но однажды он проснулся со странным ощущением, что не живет, а всего лишь отбывает наказание, назначенное невесть кем и неизвестно за какие грехи. Настоящая жизнь – яркая, разнообразная – кипит бесконечно далеко, и вкуса ее не узнать никогда.

Вскоре наваждение исчезло, но Сигурд был настолько потрясен, что рассказал обо всем другим модифандам. Большого интереса новость у них не вызвала. Другая жизнь? Это не та ли, что на Земле и еще каких-то затерянных в Галактике планетах, о которых можно узнать, общаясь с сотрудниками Базы и просматривая фильмы по внутренней сети? Нашел о чем вздыхать! Плоха Дебора или хороша, она – дом родной, а та же Земля – чуждый мир. Кому до нее какое дело?

Необычной была только реакция Лейфа. Выслушав приятеля, он долго вглядывался в его лицо, а потом произнес загадочную фразу: «Вот и ты начал кое-что понимать». Сигурд попросил объяснить ее, но ответ был уклончивым: мол, придет время, и все узнаешь.

Странное чувство накатывало еще дважды, и оба раза Лейф отказывался от разъяснений – мол, потерпи немного. А потом он погиб.

Газовый пузырь прорвался именно там, где никто не ждал беды. Перед тем как Лейф рухнул на обнажившиеся в провале каменные клыки, его несколько раз перевернуло в воздухе. Обычный человек сразу превратился бы в кровавое месиво, но модифанды были живучи. Жаль, что не вечны…

Смерть засасывала Лейфа, как вязкая трясина, а он противился ей, барахтался на грани небытия долгих четыре часа. Сперва дождался, когда к нему спустятся спасатели, снимут расколотый шлем, прилепят к посиневшему лицу кислородную маску, вколют антидот… Затем доставленный на Базу перенес тяжелейшую операцию. Но крошки-наноботы, которыми его напичкали, не успели срастить все разорванные ткани, сосуды и переломанные кости. В конце концов смерть забрала добычу, а Сигурд, узнав об этом, долго не находил себе места. Он бесцельно бродил по коридорам, повторяя имя приятеля, пока его самого не отправили в медотсек. Подозревали серьезное расстройство психики, но, обследовав, ограничились антидепрессан-тами.

Вновь потянулись дни-близнецы, различающиеся лишь статистикой происшествий на рудниках. Сигурд и знать не знал, что в его судьбе уже наметился крутой перелом. Виновником его стал вечно нетрезвый главный механик Франко Сантини.

– Привет! – бросил он, бесцеремонно вваливаясь в каморку Сигурда. Его пошатывало – похоже, сегодня Франко хлебнул больше обычного.

Он был старше и опытнее любого на Базе. Однако коллеги относились к маленькому тщедушному главмеху без должного уважения, частенько подтрунивали над ним, а между собой называли реликтом. Он их за это тоже не очень жаловал и, казалось, охотнее общался с модифандами, чем со своими.

– Есть разговор. – Франко без приглашения плюхнулся на койку Сигурда и кивнул в сторону космодрома. – Завтра я иду туда и наконец-то убираюсь из этой чертовой дыры. Семнадцать лет безвылазно, ты понимаешь – сем-над-цать! – У него дернулась щека. – Из них добрых десять заклинаю меня сменить, и что думаешь? Чертовы ублюдки так ловко состряпали контракт, что это позволяет им каждый раз посылать меня в задницу! Ну да, я подписал, но тогда у меня не было выхода. Нельзя же так мерзко этим пользоваться!

– Сочувствую, – осторожно сказал Сигурд.

– Да засунь свое сочувствие знаешь куда! Я долго ждал, что в этих свиньях заговорит совесть. А потом уже думал только о том, как им побольнее отомстить напоследок. И придумал! А ты мне в этом поможешь.

Сигурд ничего не понимал.

– Боюсь, что я… – начал он.

– Не перебивай! – буркнул Франко. – Ты ни черта не знаешь, так что послушай. Вас, модифандов, штампуют на Земле кудесники из «Биоинкора». Ускоренным способом выращивают клонов, вставляя им нужные гены. Нечеловеческая сила, стойкость к перегрузкам, холоду, радиации… много всего! А теперь – главное. Нормального человека, отработавшего здесь хотя бы год, уже мутит от зеленого неба, он готов душу дьяволу продать, чтобы очутиться на Земле. А вам все нипочем, никуда не тянет, хотя земные картинки видели и можете сравнивать. Знаешь почему?

Конечно же, Сигурд знал.

– Дебора – наш мир, – не задумываясь, ответил он. – Зачем нам другой? Если бы…

– Дебора – ваша могила, – оборвал его главмех. – Но до вас это не доходит, потому что всем модифандам вставили в голову одну штучку – блок измененной реальности. Человек не может быть счастлив, стоя, к примеру, по горло в болоте. Или живя на чертовой планете, где куда ни сунься – всюду смерть. А блок творит чудеса. Жрешь тошнотворное месиво – думаешь, что бифштекс. Вкалываешь до изнеможения – радуешься, что приносишь пользу. Никогда не видел желтого солнца, синего неба, белых облаков – а кому они нужны? Приятнее всего эта ледышка, где с утра до вечера не вылезаешь из скафандра!

У Сигурда защемило сердце. То, что рассказывал Франко, было невозможно, немыслимо. Мало ли что наплетет озлобленный на всех неудачник! Вот только… Как объяснить те наваждения? А что ему собирался, но не успел поведать Лейф?

– Я… Я не верю, – наконец выдавил Сигурд.

– Еще бы! – хмыкнул главмех. – И не поверишь, пока эта штука работает. Но стоит от нее избавиться… – Франко достал из внутреннего кармана серый квадратик и повертел его в пальцах. – Этот прибор отключит твой блок. Правда, не сразу – я поставил задержку. Хочу успеть к моменту активации унести свои потроха подальше отсюда. Вот когда окажусь на Земле, с удовольствием прослежу за новостями с Деборы. Если, конечно, они будут.

Сигурд долго не отвечал. В его голове спорили два внутренних голоса.

«Главмех врет! – горячился первый. – Не вздумай ему довериться!»

«Ты ничего не теряешь, – парировал второй. – Если это обман, все останется по-прежнему. А если правда… Вспомни ту странную фразу Лейфа! Похоже, он знал правду. И ты тоже найдешь, как ею распорядиться».

– Хорошо, – сказал Сигурд, прерывая перепалку голосов. – Я согласен. Но… Почему вы выбрали меня?

– Сейчас узнаешь. – Франко откинулся назад, привалившись спиной к переборке, и после небольшой паузы продолжил: – Ты не мог отказаться, потому что у тебя нет выбора. Я еще не сказал самого страшного.

Сигурд напрягся.

– О чем вы?

– Не догадываешься? Вспомни-ка свои… видения. Слух о них разошелся шире, чем ты думал, и кое-кому эта аномалия сильно не понравилась. А твои переживания после гибели Лейфа? Все остальные модифанды восприняли ее спокойно. Короче, тебя взяли на заметку. И решили уничтожить, как бракованное изделие, если аномалии повторятся. А они не могут не повториться. Ты ведь сам их ожидаешь, верно?

«Да», – хотел ответить Сигурд, но звуки застряли в горле.

– Итак, – жестко констатировал Франко, – чтобы спасти себе жизнь, ты должен разворошить этот чертов муравейник и бежать. Трудно, но у модифанда есть свои преимущества. Надо только снять блок – тогда справишься.

Он поднялся и что-то сделал с квадратиком, отчего тот засветился по краям.

– Повернись и подставь затылок. Так, хорошо… А знаешь, Сигурд, что бы я сделал на твоем месте, если получится все остальное? Добрался бы до «Биоинкора» и сровнял его с землей!

Утром Франко улетел. А Сигурд стал дожидаться обещанного.

Первый день он ждал с любопытством, к которому примешивался холодок страха перед неведомым. Второй – с недоверием. А в середине третьего…

Горный комбайн, урча, вгрызался в породу, как хищник – в тушу поваленного зверя. Сигурд сидел в кабине и, когда стальной гигант начинал топтаться на месте, врубал резервную мощность.

Вдруг светлячки цифр на виртуальном экране запрыгали и смешались. Это было так неожиданно, что Сигурд, забывшись, хотел протереть глаза. Перчатка, конечно, уткнулась в лицевой щиток шлема. Сразу вслед за этим панорама выработки смазалась, приборная доска задрожала и распалась на десятки фрагментов. А когда они вновь соединились, стало ясно, что мир изменился. Теперь он был чужим, отталкивающим, наводящим смертную тоску.

Вечером, едва добравшись до своего отсека, Сигурд заказал подборку фильмов о Земле. И сразу почувствовал себя прозревшим слепцом. Какая невероятная красота! Высоченные сосны, покачивающие лохматыми шапками крон; величественные горы, искрящиеся сахарными языками ледников; водопад, хрустальной громадой рушащийся в бездну ущелья; зеленоватая безбрежность спокойного, словно отдыхающего моря, неуловимо переходящая в теплую небесную голубизну… Не меньше поражало созданное людьми. Стоэтажные иглы небоскребов, кочующие по океану акваполисы, порхающие в воздухе разноцветные гравикары – любоваться можно было бесконечно.

Повинуясь внезапному импульсу, Сигурд сделал запрос о «Биоинкоре». И, разглядывая темно-коричневый параллелепипед, испытал глухую ярость. Франко был прав: завод-исполин необходимо сокрушить. Земля слишком прекрасна, чтобы поганить ее производством рабов, знающих только одну жизнь – в ледяной преисподней!

Несколько дней он размышлял. Наконец оформился план. Сигурд скачал всю информацию о «Биоинкоре», которую смог найти в сети Базы, и как следует ее изучил. Конечно, считать, будто сам по себе теракт что-нибудь изменит, было верхом наивности. Взорвешь здание – отстроят новое, только и всего. Зато если террористу повезет и он добьется открытого процесса – это шанс бросить в лицо человечеству горькую правду. Ее любят далеко не все, но задумаются многие. Возможно, они сумеют надавить на тех, кто принимает решения. И тогда современному, самому изощренному рабству придет конец!

К моменту отправки с Деборы очередного грузового звездолета Сигурд успел продумать все детали бегства. Он пробрался на космодром, выманил пилота и заявил, что переломает ему руки-ноги, если тот не покажет, как управлять кораблем. Пилот, конечно, знал, что нормальный модифанд не способен причинить вред человеку. Но этот был явно ненормальный, и он не шутил. Так что выбирать не приходилось.

Сигурд узнал, что параметры гиперпрыжка заложены в компьютерную программу. Об этом можно было не думать – мимо Земли не промахнешься. Вообще, от пилота требовалось выполнить лишь несколько операций – все остальное делала автоматика. Главное – успеть убраться с места приземления, чтобы не попасть в лапы безопасников.

Заставив пилота несколько раз повторить все манипуляции, Сигурд выставил его из корабля и дал время покинуть стартовую площадку. Затем потянулся к первой кнопке.

* * *

До города, в котором свил гнездо «Биоинкор», он добирался неделю. Большей частью на попутных мобилях, но немало отмахал и пешком. У него не было ни денег, ни документов, поэтому ночевал где придется и с момента приземления ни разу не ел досыта.

Пересекая городскую окраину, Сигурд сперва озирался по сторонам, потом зашагал увереннее, будто кто-то вел его за руку. Обогнув группу тесно прижавшихся друг к другу низеньких домов, он оказался на заросшем лопухами пустыре. В одном месте виднелась большая проплешина. Там горел костер, а вокруг на пластиковых ящиках сидели невзрачно одетые люди.

Пламя облизывало пузатый котелок, в котором варилась какая-то еда. От него шел такой запах, что Сигурд с трудом подавил голодный спазм. Не раздумывая, он подошел к костру и уселся на свободный ящик.

Несколько человек повернули к нему головы, остальные даже не пошевелились. Спустя какое-то время Сигурд подумал, что уже принят в эту странную компанию – молча, единогласно, и беспокоиться не о чем. Вот тут и прозвучало:

– Откуда ты?

Вопрос задал мужчина, сидящий чуть поодаль от остальных – словно затем, чтобы держать их в поле зрения. В его непринужденной позе чувствовалась скрытая сила. Лицо – грубоватое, словно его забыли обработать, а вот глаза… «Непростой мужичок», – подумал Сигурд, ежась от холодного, оценивающего взгляда.

– Издалека, – неопределенно ответил он. – Ищу, куда приткнуться, но последнее время не везет. Возьмете к себе?

– Ладно, пока оставайся, а там посмотрим. Гляжу, ты прыткий малый. Так вот, знай: я – Эйб, и здесь принято по всем вопросам обращаться ко мне.

– Извините, – выдавил Сигурд. – Я не подумал…

Ему хотелось только двух вещей – наконец-то поесть и выспаться по-настоящему. Завтра – трудный день, больше он этого князька, скорее всего, не увидит, но сегодня самое умное – вести себя тихо.

Эйб посмотрел на него с прищуром.

– Ладно, скоро научишься. Живем мы, – он показал рукой, – вон в тех двух домишках. Их давно собираются снести, но никто не хочет браться. Район дерьмовый, хуже места для новостроек не придумаешь, так что всем наплевать. А мы этим пользуемся. – Наступила небольшая пауза. – Слушай, путешественник, каким ветром тебя занесло в наши края? Было все равно, куда идти, или?..

– Или, – после недолгого колебания ответил Сигурд. – Хочу попасть на «Биоинкор». Я ведь не всегда скитался, когда-то работал на производстве. Вот и…

– Да ты, парень, бредишь! – с издевкой перебил его сосед слева, долговязый тип с оттопыренными ушами. – Ишь, чего захотел! Я «Биоинкор» знаю как свои пять пальцев. Хочешь, расскажу?

– Хочу! – немедленно выпалил Сигурд.

Вскоре он знал о ненавистном заводе намного больше, чем почерпнул из баз данных. Потом уплетал густое горячее варево, состава которого так и не понял, но было неописуемо вкусно. А когда стемнело, ему отвели уголок в одном из помещений заброшенного дома. Кроватей там не было, но пол устилали матрасы и одеяла. А что еще нужно бродяге?

Утром ему поручили найти дрова для очередного костра. Сигурд с готовностью отправился на поиски, но, отойдя подальше, вышел к одной из главных городских улиц и решительно двинулся вдоль нее. Именно она, со слов ушастого, вела к «Биоинкору».

* * *

Он пробирался среди огромных резервуаров, уворачивался от размеренно движущихся манипуляторов промышленных роботов, обходил переплетения серебристых труб. Похоже, проектировщики завода-автомата решили использовать каждый квадратный метр площади.

Казалось, нет силы, способной остановить эту гигантскую производственную машину. И все же Сигурд знал способ надолго вывести ее из строя. В секторе D находился пункт управления базовыми процессами. Достаточно отключить предохранительную систему, а затем изменить несколько параметров. Подача питательного раствора для выращивания клонов возрастет в разы, жидкость под чудовищным давлением разорвет баки и трубы. Потом по принципу домино все стадии техпроцесса одна за другой пойдут вразнос. В какой-то момент перегрузка силового блока станет критической, его защиту наверняка пробьет, а дальше… Главное – успеть унести ноги до того, как рванет по-настоящему.

Однако пробраться к сектору D в заводском лабиринте было непросто. И в то, что ему позволят пройти этот путь без приключений, верилось слабо.

Сигурд взвесил в руке импульсник. Неплохая игрушка, но поможет ли она выстоять, если на перехват бросят профи? Это тебе не охрана!

С охраной-то он разобрался быстро. Старший и пикнуть не успел, как Сигурд уложил его на пол, а напарника взял за грудки и как следует встряхнул. Тот брыкался недолго: сначала отдал оружие, а затем объявил экстренную эвакуацию персонала. На заводе работало всего три десятка человек, и вскоре последний из них оказался за проходной. Выпроводив туда же охранников, Сигурд полностью перекрыл периметр. И, не мешкая, нырнул в чрево «Биоинкора».

…Внезапно огромное здание погрузилось в сумрак. Сигурд замер. Вскоре он понял, что его опасения подтвердились. Одним из полезных свойств, которыми наделяли модифандов, было инфракрасное зрение. И оно не подвело.

Сигурд увидел далеко впереди два размытых радужных силуэта. Скверно! Враги не только сумели прорваться через заблокированный периметр, но и оказались гораздо ближе к сектору D, чем он сам. Что ж, в Агентстве безопасности кого попало не держат. Эти двое не только знали секретные ходы, но и наверняка имели очки-тепловизоры. Иначе зачем вырубать свет?

Видимо, очки были настолько хороши, что безопасники пришли к выводу: битва в потемках даст им больше шансов на победу. За такое решение Сигурд мог их только похвалить. Эти двое явно не знали, что его создали по новому проекту. Добавили свойство, ценное на Деборе, но способное стать козырем и в только что начавшейся смертельной игре.

Безопасники, несомненно, были искусными бойцами. Они умело использовали все укрытия и перебегали от одного к другому так быстро, что Сигурд улавливал лишь цветовые сполохи. После каждой такой перебежки расстояние между модифандом и охотниками на двуногую дичь неуловимо сокращалось.

Сигурд не мог отделаться от странного ощущения. Заводские охранники, которых он обезоружил, казались ненастоящими, бутафорскими, призванными не давать отпор, а производить впечатление. Но сейчас ему попались достойные противники, и встреча с ними не могла закончиться так же бескровно, как со стражами «Биоинкора». К врагу, готовому забрать твою жизнь, полагается испытывать ненависть. Однако ее почему-то не было – только тоска и безнадега. Почему, черт побери, кто-то обязательно должен умереть?

Сигурд заглянул в свою душу – и впервые усомнился в том, что сможет убить. Остановить, ударить – да. Но превратить в остывающий труп?..

Нет, он не охотник, не боец. Трудяга-горняк – этим все сказано. Однако о том, что могут убить его самого, думать вообще не хотелось. Кто же тогда выполнит задуманное?

Отбросив сомнения, он прикинул расстояние до бе-зопасников, оценил скорость их передвижения и произвел расчеты. А затем погрузил себя в холодный транс.

Это и был тот самый козырь, о котором не знали враги. Модифанда, угодившего в завал, могли откапывать очень долго – от нескольких часов до двух-трех суток. Новое свойство позволяло ему продержаться сколько нужно: чтобы максимально сократить потребление кислорода, узник горы переводил организм в особое состояние. Скорость жизненных процессов сокращалась во много раз, и остывшее тело практически прекращало излучать в инфракрасном диапазоне.

Сигурд выпал из холодного транса как раз вовремя. Глянув сквозь решетчатые стойки с аппаратурой, он увидел безопасников шагах в двадцати от себя. Пора-зительнее всего было то, что оба стояли к нему спиной.

Видимо, потеряв врага из виду, они где перебежками, а где и ползком добрались до места, где засекли его последний раз. Сперва изучали окрестности лежа, но поняли, что так ничего не рассмотреть, и поднялись, спрятавшись за какой-то массивный агрегат. Все логично, если бы не досадная ошибка: пройдя мимо оцепеневшего противника, безопасники умудрились оставить его позади.

Сигурд мог уложить их двумя выстрелами. Он уже нащупал пальцем спусковую кнопку и вдруг снова подумал о том, что до сих пор никого не убивал. Уничтожить целый завод – это совсем другое. Здесь нет ра-зумных существ – только белковые оболочки в разной степени готовности. И лучше покончить с ними сейчас, чем, заронив искорки сознания, обречь на пожизненную каторгу. Но хладнокровно застрелить человека…

Он сам удивился тому, какое принял решение.

– Стоять! – крикнул Сигурд из укрытия. – Оружие на пол!

Обе радужные фигуры дернулись, но ни одна не обернулась на голос, чтобы всадить в противника заряд. Истинный профи всегда знает, что стоит делать, а что – нет. Опередить модифанда, который держит тебя на мушке, – дело безнадежное.

Два импульсника со стуком упали на пол. Затем под потолком вспыхнул свет.

– Вы нас переиграли, – повернувшись, сказал один из безопасников – крепыш лет тридцати пяти с четко очерченным треугольным подбородком. Второй, выше его на полголовы, уже в плечах и лет на десять младше, не произнес ни слова.

– У меня вопрос, – продолжал крепыш, снимая инфракрасные очки. – Чего вы добиваетесь?

Интонация была странная – казалось, он спрашивает лишь затем, чтобы спросить. Но Сигурд не заметил подвоха.

– Боюсь, вам этого не понять, – сказал он, выходя из-за стойки. – Здесь из людей делают рабов. А я слишком хорошо знаю, что такое быть рабом.

Безопасник негромко хмыкнул.

– Ясно. Следующий вопрос: что будет с нами?

Сигурд протянул руку с импульсником и ткнул стволом в сторону выхода:

– Если хотите жить – идите туда. И имейте в виду, что я…

Он не договорил. Крепыш сжал скользнувший ему из рукава в ладонь иглопистолет и всадил в грудь Сигурда всю обойму.

Модифанды многое могут вынести. Но только не восемь отравленных игл, каждая из которых убивает обычного человека за несколько секунд. Сигурд захрипел, качнулся и выронил оружие из деревенеющих пальцев. Какое-то время он продолжал стоять, недоуменно глядя на треугольный подбородок безопасника. Затем его сердце стиснули ледяные руки – и разда-вили.

* * *

– Кажется, готов. – Деловито осмотрев тело, коренастый майор выпрямился, с наслаждением потянулся и подмигнул лейтенанту: – Хотя с ними ни в чем нельзя быть уверенным. Ничего, наши костоправы разберутся, не зря же им деньги платят. А нам с тобой неплохо бы вечером спрыснуть это дело. Всегда мечтал побороться с сильным противником. И вот… Ну, чего ты такой кислый? Не рад, что ли?

– Знаете… – неуверенно отозвался лейтенант. Казалось, он мучительно борется сам с собой. – Я все думаю над его словами. А ведь он, пожалуй, был прав.

Майор усмехнулся и начальственно похлопал напарника по плечу:

– Может, и прав, только нам себя этим грузить незачем. Давай вызывай гравикар, надо доставить его в лабораторию.

– Есть, – с небольшой заминкой выдавил лейтенант. И, продолжая вглядываться в лицо модифанда, почти неслышно, одними губами, добавил: – Чертова служба…

* * *

Вначале была непроницаемая чернота. Затем ее надолго сменила колышущаяся серая муть. Наконец муть распалась на бесформенные куски, они отодвинулись друг от друга, обрели ясные очертания…

Сигурд лежал в одноместной больничной палате. Справа от койки подмигивала индикаторами какая-то аппаратура, а слева, заложив ногу за ногу, сидел Эйб.

– Привет! – бодро сказал он. – Ну что, путешественник, чуть не допрыгался?

Сигурд прислушался к своим ощущениям. В грудную клетку словно напихали колотого льда, и при каждом вдохе его кристаллики впивались в легкие. Но лед уже таял, острые углы сглаживались. Еще немного – и дышать станет легче.

– Где я? – с усилием произнес он.

– В хорошем месте. – Эйб поправил Сигурду одеяло. – Как видишь, кроме тех бараков, у нас есть еще кое-что.

– Как… Как я выжил?

Эйб усмехнулся:

– Мы, модифанды, способны на многое.

– Мы?!

– Что, не ожидал? Да, Сигурд, в меня тоже вдохнули жизнь на «Биоинкоре», который ты так героически пытался взорвать. Только я, в отличие от тебя, так и не увидел Деборы. Не знаю, что за сбой произошел в техпроцессе, но, изучив мои характеристики, создатели поняли, что произвели на свет ужасный брак. А брак должен быть уничтожен, не правда ли? К счастью, победило любопытство. Они решили, что отправить урода в утиль всегда успеется, а потому активировали меня прямо на Земле и принялись исследовать. Я, по понятным причинам, не стал дожидаться результатов и сбежал. Как? Ну, это моя маленькая тайна. Потом я нашел среди людей единомышленников, которые считали, что с современным рабством пора кончать. Они помогли мне изменить внешность, кое-что перестроить в организме, чтобы не «светиться», и так далее. Затем я стал готовить твой приход.

– Что?! – Сигурд попытался привстать, но грудь прожгло холодом, и он рухнул обратно.

– Лежи, лежи! – замахал руками Эйб. – Все просто. Нам удалось внедрить на завод своего человека. И он позаботился о том, чтобы конвейер изредка выдавал модифандов с чуть измененными свойствами. Сначала – Лейфа, затем – тебя. Лейф, понятно, прозрел раньше. Бедняга, он так и не дождался, когда те же процессы завершатся в твоем мозгу. Со временем на Деборе должен был сложиться целый кружок заговорщиков. Дальше – захват Базы и диктат своих условий. Земля на них идет, потому что выхода нет – не терять же такую планету. В результате всех модифандов лишают гнусного блока и дают равные с людьми права. Это было бы событие века! Но Лейф погиб, а потом случилось то, что случилось.

Сигурд осмысливал услышанное минуты две.

– С ума сойти, – произнес он наконец. – Но откуда вы…

– У нас всюду информаторы, – с полуслова понял его Эйб. – И много разных секретов. Думаешь, ты случайно подошел именно к нашему костру?

Сигурд потрясенно молчал.

– Я собирался на следующий день поучить тебя уму-разуму, – продолжал Эйб. – Но ты покинул нас так быстро, будто спешил спасти мир.

Боль в груди наполовину утихла, и Сигурд, кряхтя, все же сел на кровати.

– Я же был у них в руках, – непонимающе сказал он. – Как вы меня вытащили?

– Хочешь знать? – Эйб уставил на него тяжелый взгляд. – Ну, слушай. Отбить тебя из бронированного гравикара было нечего и думать. Поэтому мы дождались ночи и напали на лабораторию. Итог – четыре трупа с обеих сторон. А чего ты хотел? Это война, Сигурд! Прежний план не удался, но мы должны добиться задуманного любой ценой. А ты слишком ценный боец, таких терять нельзя. Охрану «Биоинкора» наверняка усилили, поэтому надо ее уничтожить. Потом – захватить завод и взять в заложники всех, кого там найдем. Некоторых для острастки придется прикончить: узнав об этом, власти ужаснутся и не осмелятся на штурм. Начнутся переговоры. А тем временем с конвейера начнут сходить модифанды, и все как один – без блока. Как тебе мой план?

Сигурд напрягся.

– План?.. Нет, это невозможно. Я не могу убивать. Понимаете вы – не могу!

Эйб кивнул:

– Я знаю. Но это временно. Наши создатели предусмотрели два уровня защиты. От первого ты избавился, когда с тебя сняли блок. Смог взбунтоваться, поднять руку на человека, но не убить. Чтобы модифанд решился на убийство, надо выковырять из него еще одну блокировку – куда более глубокую. И мы ее выковыряем! Поверь, я многому научился.

Сигурд долго молчал. Так долго, что Эйб не вытерпел:

– Ты решился?

Тон был неласковым, почти угрожающим.

– Я с вами, – сказал Сигурд.

– Отлично. – Эйб поднялся. – Ну, отдыхай, набирайся сил. Мы на тебя очень рассчитываем.

После его ухода Сигурд встал. Долго ходил из угла в угол, снова лег, опять встал… Наконец, приняв решение, он заснул. Но в три часа ночи вскочил, быстро оделся и, даже не пытаясь найти другой путь бегства, высадил окно. Спрыгнул на землю и, отмахав прыжками освещенную зону, растворился в темноте.

* * *

Сигурд смотрел на звезды, а звезды тысячами глаз смотрели на него. Если днем небо лучшего из миров завораживало щедрыми красками, то ночью имело вид мудрый и таинственный.

«Мы тоже должны быть мудрыми, – думал он. – Но в чем мудрость? В том, чтобы объявить величайшим даром умение убивать? В войне до победного конца, когда трупы громоздятся на трупы? Точно ли это выход? Может, тупик?»

Сигурд вспомнил, как те двое хотели отправить его в вечность – не раздумывая, без тени сомнения. А он перед этим их пощадил. Наверное, поступил глупо. Но…

Разве мало ему удалось сделать без единого выстрела? Разве у модифандов уже сейчас нет союзников среди людей? Почему бы не постараться, чтобы их стало больше?

«Нет, – сказал сам себе Сигурд, – это не бегство. И не капитуляция. Все только начинается».