Странник

Максимов вышел из ванной, приняв душ и переодевшись. Заглянул в спальню.

Карина свернулась калачиком на кровати, по плечи закутавшись в простыню. На подушке ярко горело медное пятно ее волос.

— Спишь? — спросил Максимов.

— Нет, тебя жду, — тихо отозвалась Карина. Максимов присел на край кровати, потрепал Карину по волосам.

Карина, оказалось, по-детски покусывала палец.

как дети на утреннике, прочитала она.

— Что это? — удивился Максимов.

За окном бушевал знойный август.

— Меня маленькой часто одну оставляли. Я от скуки стихи писала.

— И во сколько ты эти написала?

— В пять лет. — Карина поймала его руку, прижала к груди и замерла. — Ты меня не бросишь?

— Нет. — Максимов попробовал освободить руку, но она не дала. — Но нам надо заняться бизнесом. ООО «Черт и младенец» объявляет о начале своей работы.

Карина хихикнула, отпустила его руку, перевернулась на спину и потянулась.

— А может, здесь останемся? — предложила она, сладко улыбнувшись.

— Нет, в движущуюся мишень труднее попасть. — Максимов встал. — Пойдем пообедаем.

Карина спрыгнула с кровати, на ходу обняв Максимова, пробежала в комнату

Он задержался, незаметно разложив новые контрольки. Номер уже обыскивали, очевидно, сделают это еще раз.

— Телефон! — донесся голос Карины. — Я возьму?

Максимов прошел в гостиную, отнял у нее мобильный.

Знакомый голос Сильвестра назвал фамилию и два номера телефона.

— Я запомнил, — сказал Максимов. — Что еще?

В ответ прозвучали гудки отбоя.

«Наши держат темп, — с удовлетворением отметил Максимов. — Прикрытие — это то, что мне сейчас нужнее всего».

Карина пыталась сладить с лямкой от рюкзачка, но никак не попадала в нее рукой.

— Помог бы, видишь, девушка страдает! — бросила она через плечо.

Максимов пристроил рюкзачок у нее между лопатками. На застежке кармашка болтался игрушечный львенок оранжевого цвета.

— Талисман? — спросил он, потрепав львенка.

— Солнечный лев — знак силы, — пояснила Карина. Максимов машинально из врожденной склонности к порядку застегнул змейку на кармашке, угнав львенка влево.

Последний раз осмотрел комнаты, забросил на плечо сумку и подтолкнул Карину к дверям.

В гостиничном коридоре стояла тишина. Только из холла, где сидела дежурная по этажу, доносился женский смех и бубнящий мужской голос.

Чем ближе подходил Максимов к источнику звуков, тем сильнее внутри нарастало беспокойство. Он покосился на Карину. Она шла, обхватив его одной рукой за талию, делала два шага на его один и ни о чем плохом, похоже, не думала.

Оказалось, дежурную развлекал мужчина самой невыразительной наружности. Короткий бобрик волос, ярко блестящая цепь на шее, но при этом китайская хлопковая рубашка унылого зеленого цвета и бежевые брюки. Максимов отметил этот диссонанс в его костюме.

«Или недавно стал бандитом, или только косит, — подумал Максимов. — На вид лет тридцать, а ни одной татуировки».

— Ну все, Жанна, пойду пройдусь, — сказал он, когда Карина с Максимовым прошли мимо к лифту.

— Только не очень далеко, Павлик, — с игривой интонацией попросила Жанна.

Максимов пропустил Карину в лифт, только шагнул в кабину сам, как сзади налетел Павлик.

— Ух, успел! — выдохнул он, обдав запахом недавно съеденного обеда.

Карина уткнулась в грудь Максимову, повернувшись к мужчине спиной.

— На какой? — спросил Максимов.

— На первый, естественно, — глупо усмехнулся Павлик.

Максимов нажал кнопку, и кабина поплыла вниз.

— Тоже приезжие? — спросил Павлик.

— Полегче! — Карина дернулась, отстраняя слишком плотно прижавшегося к ней мужчину.

— Да разве я такие душегубки делаю? — возмутился Павлик. — Как шпроты в банке. Правда, командир?

Максимов промолчал. В эту минуту он больше всего жалел, что не видит рук мужчины.

Наконец лифт остановился. Двери разъехались в стороны.

Павлик первым выскочил наружу.

— Мерд! — по-французски выругалась Карина, брезгливо передернув плечами.

Она уже стояла на пороге спиной к Максимову, и он обратил внимание, что львенок теперь болтается посредине рюкзачка.

— Постой, — Максимов поймал Карину за талию, нырнул пальцами в кармашек на рюкзачка.

«Если там полно всякой дребедени, мы пропали. Времени выгребать все просто нет».

Оказалось, кармашек пуст. Максимов без труда нащупал маленький полиэтиленовый шарик. Бросил его в круглое отверстие вентиляции под потолком кабины.

— Что там? — Карина оглянулась через плечо.

— Все нормально, — успокоил ее Максимов. Мимоходом проверил задний карман брюк. Ему наркотики почему-то не подбросили.

Из лифта они вышли, задержавшись всего на несколько секунд.

В холле их уже ждали.

Павлик заблокировал двери. Двое у стойки регистратора дружно повернули головы. Третий, стоявший на ступеньках, ведущих в ресторан, дернул себя за воротник рубашки.

— Только ничего не бойся, — успел прошептать Максимов, наклонившись к уху Карины.

Их довольно профессионально взяли в кольцо. Карину схватили за руки, оттеснив от Максимова.

— Милиция! — радостно выпалил самый молодой. Максимов подавил желание разбросать ментов по разным углам и вежливо поинтересовался у того, что дергал себя за воротник, подавая сигнал:

— В чем дело?

Он по возрасту и, наверное, по званию был старше всех, не горячился, как его молодые сотрудники. Особого охотничьего азарта в его глазах Максимов не увидел.

— Мы подозреваем, что девушка занимается распространением наркотиков, — уставшим голосом пробубнил старший. Весь он был блеклым и бесцветным, как и его голос. — Пройдемте, граждане.

Судя по побледневшему лицу, обвинение Карина посчитала вполне реальным.

Их провели в подсобное помещение, где уже скучали две тетки-уборщицы.

— О, уже ведут, — выдала одна. Старший, смутившись, крякнул в кулак.

— Так, граждане понятые. Сейчас мы проведем обыск вот этой гражданочки.

В глазах у бабок сразу же вспыхнул недобрый интерес.

— А разве не полагается обыскивать лицу одного пола? — подал голос Максимов. Старший оглянулся.

— Вот тебя я обыщу лично, — пообещал он. — Личные вещи можно шмонать и так, — пояснил он для понятых. Тетки согласно закивали. Старший стянул с Карины рюкзачок, поставил на стол.

— Предлагаю добровольно выдать наркотики, оружие и прочие запрещенные материалы.

— У меня ничего нет. — Карина оглянулась на Максимова.

Он подмигнул ей.

Старший вздохнул, словно приступал к тяжкой работе, и высыпал содержимое рюкзачка на стол.

Максимов удивился, сколько всего может уместить женщина в таком небольшом объеме. Коробочки с косметикой, пачка сигарет, зажигалка, пачка салфеток, блокнотик и две ручки, мятый детективный покетбук, заколки для волос, паспорт, три игрушки от киндер-сюрприза, надкусанный шоколадный батончик.

Старший демонстративно отделил от кучи вещей упаковку презервативов. Бабки сразу же закудахтали, стали коситься на Карину.

— Вы что, резинок не видели, кошелки старые? — огрызнулась Карина.

— Разговорчики! — со старшинским металлом в голой се осадил ее старший.

Пальцы его нырнули в кармашек рюкзачка, долго шарили внутри. Ему пришлось до конца расстегнуть змейку и вывернуть кармашек, чтобы убедиться, что чека героина в нем нет.

«Пропал бесхоз». Максимов спрятал улыбку. Стоявший рядом с ним опер вытянул шею, стараясь лучше разглядеть печальный итог обыска.

— Не хе-хе себе, — прошептал он. Максимов достал из нагрудного кармана удостоверение помощника депутата Государственной думы, показал оперу.

— Будем дальше в балаган играть, или мне позвонить в приемную губернатора? — вежливо поинтересовался он.

— Ну-ка покажи! — потребовал старший. Долго вертел в руках удостоверение. — Карманы есть? — спросил он у Карины.

Она развела в стороны клеш юбки. В высоком разрезе показалась нога почти до верхушки бедра. В просвечивающем свете все убедились, что карманов нет. Бабки, увидев такое отсутствие комплексов у подрастающего поколения, возмущенно закудахтали.

— Тихо, гражданки! — осадил их старший. Он протянул Максимову удостоверение. Зло насупился, уставившись на россыпь предметов на столе. Он явно не мог найти достойный выход из тупиковой ситуации.

— Я понимаю, работа у вас такая. Всякое случается. Обойдемся без протокола? — пришел на помощь Максимов.

Старший почему-то никак не мог решиться на мировую.

— Это ваша знакомая? — спросил он, кивнув на Карину.

— Карина — внучка профессора Ованесова. А он друг моего деда, профессора Арсеньева. Таким образом, Карина мне не чужая. И, конечно же, я несу за нее ответственность.

Эту тираду Максимов произнес, купаясь в восхищенном взгляде Карины.

Старший осмотрел Максимова с головы до ног, задержав взгляд на карманах.

«Если действует по приказу, то сейчас побежит докладывать, а если кто-то вежливо попросил об одолжении, то психанет. У девчонки оказалась надежная крыша, а ходатай об этом не предупредил. Ну, мент, решай быстрее, а то всю солидность растеряешь», — мысленно подогнал его Максимов.

— Можете идти. — Старший опергруппы, поморщившись, крякнул в кулак. — Ошибочка вышла.

Он явно хотел добавить какое-нибудь ругательство, но сдержался.

— Я понимаю, — согласился Максимов. — Карина, нам пора!

Опер за спиной у Максимова отступил, освободив выход.

Из кабины «Нивы» отлично просматривался выход из гостиницы и дорожка, ведущая к стоянке машин.

— Они, — облегченно вздохнул Елисеев. — А я думал, опоздаем.

По лестнице в обнимку спустились Максимов с худенькой девушкой ростом ему по плечо. Ветер облепил юбку вокруг ее ног.

Водитель тихо присвистнул.

— А у малолетки ножки-то ничего! — авторитетно оценил он.

— Ты лучше на мужика смотри, — осадил его Елисеев. — И запоминай.

Сам не отрывал недоброго взгляда от пары, удаляющейся по направлению к стоянке. Шли бодро, девчонка часто закидывала голову, наверно, смеялась.

«Или Эрнест, мудель старый, соврал, или Максимов выкрутился», — решил Елисеев.

— О, Федор, полюбуйся. Менты сейчас передерутся!

На парапет высыпала группа мужчин в штатском. Самый старый из них шел впереди, резко отмахиваясь рукой. Рядом, понурив голову, семенил низкорослый крепыш в зеленой рубашке и бежевых парусиновых штанах.

— Откуда знаешь, что менты? — спросил Елисеев.

— А вон тот, в штанцах китайских, у меня вчера паспорт проверял, — объяснил водитель. — У него цепь на шее — обхохочешься! Он эту медь, наверно, зубной пастой до золотого блеска каждое утро дрючит.

— Надо же, сам выкрутился, — с ноткой уважения в голосе пробормотал Елисеев.

Со стоянки выехал серый «фольксваген-пассат». Водитель «Нивы» покосился на Елисеева, тот кивнул. «Нива», пропустив вперед две машины, тронулась следом за «фольксвагеном».

 

Странник

Максимов вел машину одной рукой, другой пытался отцепить оранжевого львенка, подвешенного за пуговицу на рубашке.

— Надо же, я его наградила орденом Солнечного Льва, а он, неблагодарный! — Карина перехватила его пальцы.

— Слушай, врежемся сейчас — наградят посмертно, — строгим голосом предупредил Максимов. — Ты, кстати, поняла, почему тебе статью по наркоте сватали?

— А она у них самая ходовая. Сунул в карман — вынул срок. И ничего доказывать не надо.

— Нет, милая. — Максимов покачал головой. — Кто-то знал, что если тебя отвести на экспертизу, то сгоришь ты на анализах синим пламенем. Анаша, чтобы ты знала, неделю в крови держится. Героин — больше месяца.

— Я не колюсь, — обиделась Карина.

— А кто вчера курил? — напомнил Максимов. — Кстати, где взяла?

— Лешка дал за то, что тебя на аэродроме дождалась.

— Значит, полгорода знает, что ты покуриваешь травку. И кто-то умно сумел распорядиться этой информацией.

— Ой, только не ворчи, ладно? — поморщилась Карина. — В старости ты будешь вредным дедом, поверь моему слову. Кстати, слышал: что не хотят или не могут делать старики, считается предосудительным? Это Чехов сказал, между прочим.

— Может, он в тот день не с той ноги встал, вот и ляпнул? А ты жизнь себе испортишь.

Карина наморщила носик и отвернулась. Максимов отцепил львенка, чтобы не обидеть Карину, сунул в карман рубашки.

— Не дуйся, малыш. Лучше подумай, кто тебя так подставил. Гарик Яновский отпадает. Не его стиль. — Максимов с улыбкой вспомнил крепыша, что сейчас отдыхал в роще за городом. — Человек этот умный, хитрый и имеет связи с милицией. Во всяком случае, законы он хорошо знает.

Карина не шелохнулась, делала вид, что изучает тротуар и прохожих.

— Ну? — не выдержал Максимов.

— Из юристов я только Эрнеста знаю. Гарик его Дымову сватал. Говорил, круче него в городе никого нет.

— А в связи с чем они упоминали этого Эрнеста? — насторожился Максимов. — Кстати, Эрнест — это имя или кличка?

— Имя. У него адвокатская фирма «Эрнест». Если перевести с английского, то получится — честный. Честный адвокат. Прикольно, да? — хихикнула Карина.

«Особенно если учесть, что арестованной дуре полагается адвокат», — мысленно добавил Максимов.

— И в связи с чем они упоминали Эрнеста? — повторил вопрос Максимов.

— Ай, ерунда! Гарик предлагал подстраховаться и приватизировать подвал. По новому закону клад принадлежит тому, кто его нашел и в чьей земле или в чьем здании он хранился. Так ему Эрнест объяснил. Это правда?

— Да. — Максимов кивнул. — Но не вся. Это сработает, если клад не представляет значительной культурной ценности. А ваши янтарные горшки, насколько могу судить, под эту категорию не подпадают. Они подлежат передаче в собственность государства. А вы получили бы за них ровно половину оценочной стоимости. Тоже деньги.

— Вот Дымов Гарика полудурком и назвал! Кто же работает за полцены? — Карина повернулась лицом к Максимову. Уселась, поджав ноги. — К тебе это не относится, Максим. Надеюсь, ты свою долю в закрома родины не понесешь?

— Ее еще получить надо.

Максимов резко сбавил скорость и прижал машину к обочине.

— Ты что! — Карина от неожиданности уперлась руками в панель. — Права купил, машину купил, а водить не купил? Я же голову могла разбить!

— Не голову, а стекло, — поправил Максимов. — Не скучай, я мигом.

Он дождался, когда мимо проедет белая «Нива», открыл дверь.

Подбежал к таксофону по памяти набрал номер. На рабочем месте нужного ему человека не оказалось. И тогда Максимов набрал второй номер — домашний.