Н.Маркелова
С Т И Х И
* * *
Слова все о тебе, а строчки
лишь твой шаг
И глаз твоих разлит бездонный омут.
Быть может, рукописи не горят,
Зато как превосходно тонут!
И вот сквозь полумрак гляжу я на гостей,
Что собрались, хоть зазваны не мною.
И мучаюсь в тиши пришедших новостей,,
Вот так одна перед теней толпою.
Но тени обретают плоть и кровь.
Сегодня ты хозяйкой будешь бала,
Почтим же духов шумный хоровод,
Осушим содержимое бокала!
Я пью. И тьма разорвана, о ярких красок нож,
Мне весело и гости стали милы.
Хоть каждый третий, видит Бог похож
На выходца из затухлой могилы.
Тебе противно? Нет, среди сиянья дня
В толпе людей найду живых не боле.
Но, Сир, зачем вы выбрали меня?
Зачем вам человек без воли?
Ты думаешь? закрыв глаза молчит,
Затем мне лба коснулся, засыпаю.
А в окна уж рассвет нагайкою стучит
По небу колесницу погоняя.
Всё сон! Но рукопись на краешке стола.
А на душе спокойствие и мир.
На зеркале "Важней всего Душа!"
И подпись алая "Мессир".
Сны.
Уютный тёплый дом, хозяин добрый малый,
Имеющий быть счастье лесником,
Да мисочка костей лучащаяся салом,
И свой тайник костей за старым сосняком.
Не много нужно мне руки хозяйской ласка,
Да место у огня когда на тропах снег,
И рыжая Тайга, ах сука просто сказка,
Да зверя свежий след.
Когда летит снежок, а запах в ноздри бьёт,
Шумит под лапами хозяйская тропа,
Кто же из нас и чёрта не найдёт,
Коли приспичит с Адского дна!
Но вот заныл живот, и сны, как стайка белок
Умчались по ветвям мечтания мои.
Опять зовёт тропа помеченная снегом
И снова путать чёрные следы.
Когда услышишь скрип и лай собаки сытой
Поймёшь, что сон есть сон, а волк ты наяву.
И будет лапы жечь, но для своей волчицы,
Я, видит Бог Лесов, овцу уволоку.
А дальше будет сон про тёплый дом и суку,
Но боком чую бок до боли мне родной
Могу я волком выть, но жалобы на скуку
Оставлю глупым псам с холодной конурой.
Рождество.
За окном звезда,
За окном надежда,
Что сейчас, вдыхая
Запах сена свежий,
В яслях спит ребёнок,
Маленький и нежный.
Сон его сторожит
Голубь белоснежный.
Я волхвом прикинусь,
Я возьму в дорогу
Старых сказок, песен
И стихов немного.
Я пойду по свету,
Чтоб найти те ясли.
Чтоб сказать младенцу:
Бог мой светлый, здравствуй!
Только путь пусть долог,
Только свет будь ярок,
На листе и в жизни
Тысячи помарок.
Только так и пишут
Книг великих строки.
Только в них не властны
Ни года, ни сроки.
Свет лучится нежный,
В яслях тишина
Голубь белоснежный
Воспрянул ото сна.
А младенец в сене
Улыбнулся сказке.
Здравствуй, Светлый Боже!
Здравствуй, здравствуй, здравствуй.
Оборотень.
Я иду по ночному городу,
Я испытываю судьбу,
Заглядываю в чужие окна
И вою на луну.
Я оборотень
Мне в душу вбили осиновый кол.
Этот город кладбище.
Все жители в нём мертвецы
Встающие каждое утро, жрущие завтрак.
Дети, матери и отцы
А я оборотень
Приходящий с закатом.
В меня тыкают пальцем
Называя псом.
А сами лишь куски гниющего мяса
Оставленные временем на потом.
А я оборотень
Со смеющемся взглядом.
Я иду по ночному городу
Я внешне похожа на них.
Меня провожают похотливые взгляды и смех,
Если б знали они, что плюю я на всех
И что я оборотень
Утонувший в ещё не пришедшей весне.
* * *
В тридесятом королевстве
Из давно забытой песни,
По дорогам бродят волки,
Волки ищут те, меня.
И порою из тумана
И из тьмы, что мать обмана,
На меня глядят устало
Их зелёные глаза.
Мы забыли своё детство.
Сказку бросили на полку,
Что от глупых книжек толку,
Эта жизнь так тяжела.
Заржавели меч и латы,
Слово " Честь" ушло куда-то.
И остались только волки.
Волки ищут те, меня.
И порой под вой метели.
Я лежу без сна в постели,
Словно призраки приходят
Ко мне мысли в тишине.
И тогда молю я Бога,
Чтоб открылась та дорога.
В позабытом королевстве
Отыскали волки дверь.
* * *
Есть замок без названия и света,
И в нём теперь живёт ночная мгла.
Ведь рыцарь, что был там, давно уехал
И навсегда осталася она.
Походкой лёгкой по пустому залу
Тихонько отмеряет время ход.
А другом, собеседником усталым,
Ей стал хромой бродячий кот.
Она глядит так часто на дорогу,
На травы, на гнилой над ровом мост.
И на камнях холодных и суровых
Видны следы её недавних слёз.
Ей снится, что вернулся рыцарь бедный
И соскочил с уставшего коня,
Но тишиной начертано безмерной,
Ей в сердце, что хранит его земля.
* * *
Как случилось? Так и случилось.
Просто не в то время не в том месте.
Лишь весы судьбы наклонились,
И Уран с Венерой сошлись вместе.
Или Аннушка разлила масло всуе.
Разве знаешь, что дальше будет?
Карнавал.
Налей мне хозяин в кубок вина,
Чтоб по жилам моим разогнало кровь.
Его я выпью за тебя, а может быть за любовь.
Что ж гости твои веселы?
Или это масок оскал?
О как же они глупы
Считая, что это всего лишь бал.
Но что так дрожит рука,
Пытаешься имя вспомнить моё?
Да нет меня ты не звал,
Так лей же, лей скорее вино!
Вглядись пред тобой шуты короли.
Вот видишь рыцари, феи, маги,
Считают, что вечны они.
Мне жаль их бедняги.
Ты слышишь время ускорило бег?
Полночь! Маски долой!
Гордись ты единственный человек
Который пил вместе со мной.
Р. S.: " И над всеми воцарилась красная смерть" Э. По.
* * *
А расстреляйте меня по утру,
Когда солнце над лесом взойдёт.
Если можно на белом снегу,
Красное к белому очень идёт.
А не просто во имя идей
Да за что-нибудь краше чем смерть.
Ну хотя бы за тех журавлей,
Мне душою за ними лететь.
Надоело ловить мне синиц,
У меня их уже полон дом.
А у книги трёх нету страниц,
Первых трёх, как зовут не прочтём.
Но учили меня в ней ? живи
Не убий, не предай, не продай.
И что веруй и ближних люби.
И ищи светлый праведный край.
Ну так вот расстреляйте меня,
Когда солнце над лесом взойдет.
Если можно на синем ветру.
Чёрное к синему очень идёт.
* * *
Мы не считаем коней загнанных
Они погибли ради светлых истин.
Жаль только, что они не знали,
И не имели подобных мыслей.
А им хотелось в конюшню тёплую.
Кусочек хлеба, а повезёт и сахару,
А не рвать копытами землю потную
И под уздой от натуги не всхрапывать.
А вот теперь на снегу проталина,
Под тёмным боком покрытым инеем,
А мне говорят пойдём там далее
Дверь ведущая к вратам Истины.
А не тащите меня, не дёргайте!
Я здесь останусь, я тоже загнана.
Эта дверь приведёт меня в преисподнею,
А мне лишь хотелось кусочек сахару.
* * *
Твой друг, но мой враг,
Что ж пусть будет так.
С тобой мы друзья ну а с ним....
Пусть звон мечей рассудит нас,
Когда сойдёмся один на один.
Чья кровь брызнет первой
На холод клинка
И чей оборвётся предсмертный хрип.
Ну а пока вот моя рука
И дружба, как крепкий гранит.
Но только когда один из нас
Беззвучно падёт на траву,
Как сможешь решать, что тогда
Не крикнешь ты отомщу!
А тот кто останется встанет открыт
И скажет решать тебе друг,
Ведь рушится даже крепкий гранит
И рвётся сплетение рук.
Твой друг, но мой враг и жажда убить
С тобой мы друзья, ну а с ним....
Ему я руку свою подам,
Когда сойдёмся один на один.
* * *
Опять всё те же правила игры.
Улыбки, взгляды, повороты головы,
Слова которым вовсе нет цены,
Не потому, что так они бесценны.
И ложь стекает музыкою с губ,
Надменный и напущенный испуг,
И одиночество в кольце не милых рук,
И монологи будто бы на сцене.
Так хочется порвать сценарий весь.
Откинуть глупость, ложь и спесь.
Припомнить что такое слово "Честь"
И что Любовь ? не клоун на арене.
И может быть тогда как в первый раз
Поверить в глубину знакомых глаз,
Не лгать, не лицемерить хоть сейчас,
И всё отдать не требуя замены.
Домовой
Когда за окном стужа
И ветер бьётся в стекло
Так нужен кто-то
Что б в душу принёс тепло.
Что б чайник на газ поставил,
По струнам гитары провёл,
Что б в горе не оставил
И слёзы со щёк утёр.
Что б с ним помолчать легко было
Пустить тишину домой...
Кто справиться лучше с этим,
Чем добрый друг домовой.
Прогулки вампира.
Лес, ночь, мрак, тишина
Раскололись на две половины,
Как убийца бледна луна,
Кровью сосен залив вершины.
В чащах слышится зов колдунов,
Что в святилищах жертвы приносят.
Вой волков, и полёт, мёртвый, сов,
Что над вами мой ангел хохочут.
Бриллианты рассыпав трава
Под копытом коня умирает.
И опять вы несётесь одна
Бог иль чёрт куда только знает.
Вы бледны лишь в глазах
Ваших теплиться жизни ручей,
Ветер древних сказаний стучится в висках
И изгиб ваших губ так безумно ничей.
Волк уходит с тропы пропуская коня.
И ваш образ в ночи так призывен маня.
Но мой ангел, для вашей уютной могилки
Есть осиновый кол у меня.
Юродивый
У храма Господня стоял юродивый
Босой, и в лохмотья одет.
И кто-то проходя плакал над ним,
А кто-то бросал горсть монет.
А я смеялся глядя в небо,
Хотя по душе сквозила печаль.
И он обнял меня как брата,
Моими устами вещал.
"Я ангел," говорил он,
Тебя мой вид не обманул
И ты смеялся истину узрев
И светлые крылья вернул.
Он говорил, что всегда и везде
Будет отныне со мной.
И что бы не случилось на Земле
Не бросит гнить под могильной плитой.
Возьмет меня за руку и поведёт
Через Калинов мост,
А перед ним откроют для нас
Святые ворота из звёзд.
Так говорил нищий мне,
А все шли сторонясь.
Я же дрожал в объятьях его,
И знал, что это Князь.
Меланхолия.
Я куплю себе копилку
Пёсика на задних лапках,
Он мне будет улыбаться,
Я кормить его начну.
Я куплю себе копилку.
Накоплю на пистолет я.
И себя из пистолета
Ранним утром застрелю.
* * *
Давай придумаем сказку,
Что б белый снег за окошком.
Давай придумаем песню
Гладя серую кошку.
Давай придумаем чудо,
Что б в колыбели смеялось.
Давай придумаем утро,
Что б мы с тобой не расстались.
Давай придумаем ветер,
Что б закидал нас словами.
Давай придумаем книгу
Где это всё, но не с нами.
* * *
Город не верил, он горько плакал,
Окнами в след смотря.
Город уже наносил заплаты
На колеи вдоль себя
Городу сердце не дадено было,
Он же не человек
Этому городу ты изменила
Он же тебе - нет.
И накануне талого снега
Он всё тебя умолял,
И в отпечаток неясного следа
Нежно тебя целовал.
А ты печали не замечала,
Вдаль к другому спеша.
А из домов, площадей и бульваров
В небо рвалась душа.