ОБРАТНО В ЗАМОК ТИХОЙ воды мы возвращались, не обременяя себя излишними визитами, останавливаясь только на ночлег и обед. Мы торопились. Как сказал отец, нужно было успеть вернуться домой до холодов. Осень подстёгивала нас утренними заморозками, серым дождём, улетающими стаями птиц. Впрочем, мне казалось, что это не единственная причина, толкавшая нас вперёд. Каждый из нас хотел поскорее убраться подальше от Столицы. Да, она была прекрасна, проникала в нашу кровь и будоражила воображение, окрыляла, но и порабощала одновременно. И чем дальше мы были от этого города, тем легче нам становилось дышать. С каждым часом словно сваливалась возложенная мне на плечи непосильная ноша, я выскальзывала из-под власти Королевы Вьен, но, возможно, это было ещё и потому, что дом становился всё ближе и ближе.

Мне постоянно казалось, что караван наш еле плетётся. Время тянулось нестерпимо долго; сидя в карете, я изнывала от безделья и скуки, и даже попытки матери устроить чтение вслух книг, купленных ею в Столице, не приносили облегчения. Я забывала о прочитанном через пару минут и на следующем отрывке мучилась, пытаясь понять, о ком и о чём идёт речь. Потому я как можно чаще старалась выбираться из кареты на свободу. Мне нравилось ездить верхом, в этот момент у меня словно вырастали крылья. Лар сопровождал меня во время моих прогулок, точно моя тень. К моему удивлению, отец не отказал принцу в его просьбе отправиться с нами в замок, напротив, он был искренне этому рад. Да и матушка отнеслась к Лару очень тепло. Иногда мне казалось, что принца это смущает, словно он не привык, что к нему проявляют добрые чувства, или испытывает за что-то вину. Лар всё время держался поодаль и лишь вечерами, словно боясь темноты, старался быть ближе к нам. Но как только наш караван останавливался на ночлег, Лар отправлялся в отведённую ему комнату, даже не задерживаясь на ужин. Принц стал совершенно чужим, мы редко с ним говорили, хотя и проводили много времени вместе. Он сделался нервным, исхудал и выглядел больным. У меня было такое чувство, что Лар прячется от меня, от возможных вопросов, от ночи. Впрочем, я и сама не слишком любила тёмное время суток. Каждую ночь мне снился Храм, я снова и снова оказывалась в абсолютной темноте, и Хозяева Храма подбирались ко мне, охотясь на моё сердце. Эти сны изматывали меня, будто наказывая за что-то. Я только надеялась, что, когда окажусь в Замке Тихой воды, эти кошмары пройдут сами собой. Ведь не зря говорят, что родные стены лечат или, по крайней мере, защищают. Просыпаясь среди ночи, я делала робкие попытки испытать свои магические способности. Это занимало моё время и успокаивало. Чаще всего я ограничивалась созданием огненных шаров, но иногда мне хотелось большего, и тогда нередко случались всевозможные казусы. В одном из трактиров я зазевалась и подпалила крышу видневшегося из окна сарая, который, к счастью, удалось быстро потушить, в другом по неосторожности оживила свиную тушу в кладовой, а мне лишь захотелось получить на ужин прожаренные свиные рёбрышки. Какой же переполох был, когда мёртвая свинья выбралась из кладовки, совсем не изящно высадив дверь, и отправилась через весь трактир к моей комнате. Местный колдун, похоже, неплохо обогатился, изгоняя из несчастной свинины несуществующих демонов. Такие случаи учили меня быть осторожнее, но сами понимаете, как гласит ещё одна народная мудрость, шила в мешке не утаишь, а уж магии тем более.

В одну из ночей, когда мы остановились в придорожной гостинице, я проснулась от очередного кошмара. Было темно, почти так же, как в Храме, и на одну жуткую секунду мне показалось, что я снова там и мне вновь предстоит сделать выбор и пройти сквозь огонь. Но потом мои глаза привыкли к мраку, и я рассмотрела незатейливое убранство своей комнаты. По моему велению вспыхнули огоньки на фитилях свечей, стало гораздо уютнее. И всё же что-то мешало мне успокоиться. Беспокойство, как червяк в яблоке, поселилось в моём мозгу, выедая его изнутри. Что-то было не так.

— Чего ждёшь? — сказал кто-то, и я в ужасе подскочила на кровати, озираясь в поиске источника звука.

Вскоре нарушитель спокойствия явил себя сам: рядом с кроватью завис полупрозрачный призрак какого-то монаха в изношенной рясе. По рясе то и дело пробегал голубой огонь, особо ярко вспыхивающий на дырах и прорехах. Смотрелось это очень зловеще.

— Визжать не будешь? — поинтересовался призрак.

— Нет, — отчаянно замотала я головой для усиления отрицания, — ты не первый призрак, которого встречаю. И вообще я маг. — Последняя фраза прозвучала не очень уверенно.

— Жаль, — вздохнул монах. — Теряю былую хватку. Раньше при моём появлении визжали так, что бочки с пивом взрывались. Впрочем, когда в твоей гостинице скулят и скрежещут зубами, словно стая голодных оборотней, немудрено растратить былой шарм. При таких условиях я скоро сам пугаться начну.

— Я не скулила!

— А кто казал, что речь о тебе?

— Тогда зачем ты рассказываешь об этом мне?

— Потому что ты лучше других знаешь этого оборотня.

— Лар? — имя слетело с языка само по себе.

— Точно. Его так зовут.

— Что с ним?

— Тебе виднее, ты же маг, а не я, — ехидно усмехнулся призрак.

— Я — маг, а не ясновидец.

— Резонно, — рассмеялся монах. — А тебе палец в рот не клади.

— Ещё бы, это у меня в крови. Знал бы ты, кто моя бабушка.

Призрак затрясся от смеха, так что ряса раздулась пузырём:

— Да уж будь покойна, знаю.

— Может, прекратишь скалиться и отведёшь меня в комнату Лара? — разозлилась я.

— Пристало ли молодой госпоже ходить одной…

Я швырнула в призрака подушкой:

— Пристало! Я же не одна пойду, а с монахом, хоть и мёртвым.

— Накинь что-нибудь. Так уж и быть, провожу.

Я отправилась за монахом, который маячил передо мной в лунном свете.

— Почему Лара никто не слышит? — поинтересовалась я у привидения.

— Слышат, но даже во сне знают, что есть вещи, которые изменить нельзя. Взрослые, чего с них взять.

Улыбку сдержать у меня не получилось, похоже, себя к взрослым призрак не причислял. Интересно, сколько ему лет? Сто, триста или вся тысяча? Спрашивать было как-то неудобно. Впрочем, сейчас было и не до того.

Монах замер у одной из дверей и постучал. Для бестелесного создания он производил довольно сильный шум. Я испугалась, что привидение перебудит весь трактир. Но, похоже, призрак был прав, люди слышат только то, что должны или что хотят. Монах постучал вновь, ответа по-прежнему не последовало. Я тронула дверь, она оказалась не заперта и легко подалась вперёд, чуть скрипнув, словно приглашая войти. В голове моей вспыхнула мысль: «А в самом деле, пристало ли это молодой госпоже?»

Темнота за дверью казалась непроницаемой и глубокой, как вода в озере рядом с Замком Серых садов. Прежде чем сделать шаг вперёд, я инстинктивно набрала в грудь побольше воздуха. Монах прикрыл за нами дверь. Спасибо, хоть не оставил меня одну.

Темнота была не такой уж густой, как мне казалось. Через грязное окно пробивался тусклый лунный свет, хоть и с трудом, но позволяя различить предметы. Стол, шкаф, застеленная кровать, в которую даже не ложились, — вот и всё убранство. Я застыла на пороге, ругая себя за то, что вошла в эту комнату. Меня сюда не приглашали. И, возможно, хорошо, что в комнате, кроме нас с монахом, никого не было. Я уже собиралась повернуть обратно, когда меня остановило глухое рычание, раздавшееся откуда-то из тёмного угла.

— Так от страха и умереть недолго, — прошептала я лишь для того, чтобы услышать свой голос и не сойти с ума от тишины, в которой раздавались эти звуки.

— Э, нет, ты давай в другом месте помирай, я не хочу, чтобы ты составила мне компанию в этом благословенном доме. Он только мой, — возразил мне призрак.

— Больно надо, жадина. — Почему-то я даже задохнулась от обиды, словно только и мечтала провести в этом месте вечность, но зато первоначальный страх отступил, вот только ненадолго…

Рычание стало громче, теперь в нём было больше ярости. Я похолодела, ноги сами сделали шаг назад, к спасительному силуэту двери. В страхе я завертела головой и, наконец, поняла, кто издаёт этот пугающий звук. Забившись в угол, скрючившись, на дощатом полу лежал Лар. Похоже, что он забрался в угол сразу, как только покинул нас этим вечером, на Ларе всё так же был дорожный плащ, промокший от дождя. Принц зарычал снова, но рык тут же перешёл в жалобный стон. Забыв свои страхи, я бросилась к нему. Я смотрела на Лара и боялась прикоснуться к нему. Принц был похож на мертвеца: бледный, словно обескровленный, с заострившимися чертами лица. Я собрала всё своё мужество и коснулась ладонью его покрытого испариной лба. Лар открыл глаза. Они были полностью чёрными, словно под веки налили кровь дракона, но он был жив. Жив! Не знаю, какое из нахлынувших на меня чувств было сильнее — страх или облегчение.

— Я не хочу. — Слова давались Лару с трудом, будто у него что-то застряло в горле. — Я не хочу, чтобы ты видела меня таким.

— Что с тобой случилось?

— Зелье Кадеты не помогает, — он перевёл дыхание, — кошмары, боль… С каждым днём становится всё хуже и хуже. Возможно, действие зелья слабеет по мере того, как мы удаляемся от Столицы. Наверное, мне лучше вернуться… — Лар закрыл глаза, окончательно лишившись сил, но потом вдруг резко выкрикнул: — Но я не хочу!

— Мог бы сразу сказать мне! Почему ты молчал? Какой смысл было страдать? — Я устроила его голову у себя на коленях, провела рукой по лбу и влажным от пота волосам.

Лар открыл глаза и вздохнул:

— От твоих прикосновений становится легче.

— Так почему ты не сказал?

— Мне показалось, что тебе противно прикасаться ко мне. Там, на камне, я подумал, что…

— Просто мне было немного не по себе. Вот и всё. Запомни, я очень хочу помочь тебе, Лар.

— Лина, если тебе противно…

Я наклонилась и поцеловала его в лоб, чувствуя себя в этот момент совсем взрослой и всесильной. Возможно, оттого, что мне нужно было защищать и оберегать другого человека. Это было для меня ново. Раньше все заботились и оберегали меня. И это незнакомое чувство мне нравилось.

— Закрой глаза, — попросила я.

— Лина…

— Молчи, просто делай так, как я говорю.

В этот раз, коснувшись его век, губы не онемели, и поэтому я почувствовала, какая она на вкус — тьма. Пить её было всё равно что пить горечь потерь. Но эта горечь была особенной: обжигая раз, она затем дарила покой. И я испугалась, что к этому можно привыкнуть. Привыкнуть к тому, что всё преходяще, что ничто не имеет цены, потому что не вечно. Весь мир и красота его однажды исчезнут во тьме. Только тьма и имеет значение. Слёзы потекли из моих глаз, их было не удержать, как я ни старалась. Лар сел и осторожно коснулся моих щёк.

— Лина, если тебе противно, то не надо меня спасать, я лучше буду терпеть кошмары и боль, чем выносить это.

Я уткнулась Лару лицом в грудь и разревелась, выплеснув разом вместе со слезами все накопившиеся страхи и усталость. Стало легче, много легче. Лар осторожно гладил меня по волосам. Меня трогала эта нежность.

— Просто ты не забывай, что я маленькая, слабая девочка. — Кому я говорила эти слова? Вряд ли Лару. Наверное, самой себе.

— Помню, помню, — шептал он, — я всегда это помню.

Я вскочила на ноги, почти оттолкнув его.

— Принц Лар, никогда больше, никогда-никогда не забывайте, что у вас есть свой маг. Теперь каждый вечер я буду убирать вашу тьму, — заявила я официальным тоном. А потом уже мягче добавила: — Лар, ты никогда не будешь мне противен, чтобы ни случилось, — и выскочила за дверь. Сердце бешено колотилось, причиняя мне боль. Глупое сердце.

— Он тебе нравится? — поинтересовался монах, когда мы снова оказались в моей комнате.

Я швырнула в него ещё одной подушкой, но призрак лишь ехидно рассмеялся.

— Нет! — крикнула я и, прыгнув в кровать, закрылась с головой одеялом.

— «Нет!» — повторяла я про себя, когда каждый вечер пила тьму из глаз Лара.

Это стало нашим тайным ритуалом. Принц горько шутил, что каждый раз на закате я посвящаю его в рыцари. Да, обряд был чем-то схож: принц становился на колени передо мной, я, наклонившись, медленно целовала его в закрытые глаза, а потом уходила, не дождавшись, когда он встанет.

Я спасала Лара от кошмаров, но иногда мне казалось, что я не прогоняю страхи принца, а беру их себе. Сны мои изменились, мне снились Болота. Каждый день я подходила всё ближе к пропитанному кровью мху, силясь рассмотреть нечто в светящемся шаре. Всё ближе и ближе, почти наступая на мох…

Когда я уже решила, что мы оставили Столицу далеко позади и сила Вьен перестала давить на мои мысли, оказалось, что это была только видимость. Королева снова напомнила, что все мы лишь безвольные игрушки в её руках и она доберётся до нас в любом уголке этого мира.

В одно ничем не примечательное утро наш караван свернул с главной дороги и затрясся по ухабам. Я удивлённо вскрикнула, высовываясь в окно кареты:

— Куда это мы?

— Разве ты не узнаёшь эти места, Лина? — вскинул брови отец.

— Нет, — ответила я, но сердце моё похолодело от недобрых предчувствий.

— Не думал, что у моей дочери такая плохая память. Наверное, это у неё от матери.

— Я бы так не сказала. — Матушка оторвалась от вышивки, которую она не выпускала из рук, несмотря на тряску, и бросила на отца гневный взгляд. — Кстати, мне тоже интересно, почему мы свернули с пути?

— Потому что мы заедем в Замок Серых садов.

— Зачем?! — Моё сердце испуганно заметалось, словно вспугнутая птица.

— Это желание Королевы. Она просила меня навестить брата и провести в замке ещё одну ночь. Всего одну ночь, это не так уж и много, правда?

— Отец, пожалуйста, поедем домой. Прошу тебя! Мы же торопимся. Вьен ничего не узнает, — мой голос сорвался.

— Не будь такой наивной, дочь. Королева обязательно узнает. Да и что такого в том, чтобы переночевать не в затхлой гостинице, а в приличном замке? Кроме того, Вьен просила меня передать брату подарок. Не могу же я отказать матери в такой малости? Или дело в этих в глупых сказках о монстре? Ты что, боишься монстра Замка Серых садов, Лина?

Я не стала отвечать и спорить, зная, что это бесполезно. Похоже, отец не верил в легенду, а как переубедить его, я не знала. Поэтому я просто собрала свою волю в кулак, чтобы не заплакать, и поспешила улизнуть из кареты под предлогом, что хочу проехаться верхом.

— Попроси Лара сопровождать тебя, — крикнула мне вдогонку мать, но я сделала вид, что не слышу её, мне слишком хотелось побыть одной.

Я гнала коня так, что ветер перехватывал дыхание. Забавно, изо всех сил не желая возвращаться в Замок Серых садов, приходя в ужас от одной только мысли об этом, я направила коня не куда-нибудь, а именно к озеру, в котором отражался Замок. Это место, похоже, тянуло меня к себе. Спрыгнув с коня, я замерла, вглядываясь в отражение. Оно было прежним, идеальным, прекрасным, завораживающим, манящим, особенно теперь, когда мне была известна его жуткая тайна. Водная гладь и Замок в ней дарили покой, в этом была невероятно притягательная сила. Мне хотелось окунуться в эти воды и смыть с себя все переживания. Я сделала шаг к воде, на душе стало так легко, словно это было самое правильное решение в моей жизни. Это потом я пойму, что с лёгкостью, как правило, делаются только неверные поступки, а тогда я двигалась, повинуясь только своим желаниям.

— Лина, ты что там делаешь?

Вздрогнув, я оглянулась. Неподалёку от меня застыл жеребец Лара. Принц уже спрыгнул с седла и торопился ко мне.

— Лина, может быть, ты не заметила, но ты стоишь в воде прямо в башмачках. Так можно и простудиться.

— И правда, — сделала я шаг назад, — не заметила. — По моей спине пробежал холодок. Я совсем не помнила, как вошла в воду.

— Что случилось? — спросил принц. — На тебе лица не было, когда ты выскочила из кареты. И теперь я вижу, что тебя что-то пугает. Расскажи мне, возможно, я смогу помочь. Ты же знаешь, я готов для тебя на всё.

— Ничего серьёзного, — пожала я плечами, стараясь быть как можно естественней, хотя на самом деле мороз сковал моё сердце. В голове вертелся один и тот же вопрос — как можно было войти в воду и не заметить этого? — Просто мне не хотелось снова возвращаться в это место.

— Не хотелось? И при этом ты сломя голову понеслась именно сюда? Что происходит? — настаивал Лар.

— Ты слышал о Замке Серых садов? — И я указала Лару на Замок, но не на тот, что стоял на берегу, а на его отражение.

— О том, что здесь пропадают люди?

— Именно об этом.

— Да, слышал. Это была любимая сказка моей кормилицы. Она ею частенько пугала нас с братом в детстве. Кормилица говорила, что родом из этих мест и что лично знала людей, навсегда пропавших за стенами замка. От этого сказка выглядела ещё правдоподобней.

— Это не сказка, Лар, и я хочу попросить тебя об одной вещи.

— Всё что угодно, Лина, ты же знаешь.

— Не выходи из комнаты сегодня ночью. Что бы ни случилось, не выходи.

— Почему?

— Да потому что всё, что рассказывают об этом замке, правда. Мы уже были здесь по пути в Столицу, и я знаю это наверняка.

— Но ведь никто не пропал.

— Нам просто очень повезло. Очень повезло. Особенно мне.

— Ты что-то видела в замке? — принц стал серьёзен.

— Да, видела. И я не хочу тебя терять.

Лар осторожно взял меня за руку, я стиснула его пальцы.

— Лина, ты меня не потеряешь.

— Обещаешь?

— Клянусь.

Мне показалось, что Замок в водах озера стал ещё чётче.

Как ни странно, дядя Мэй нам очень обрадовался, а получив презент от Королевы — стопку старых редких книг, просто готов был нас расцеловать. Мне же было неприятно оставаться в его компании, я отлично помнила нашу ночную встречу. Впрочем, дядя Мэй тоже не горел желанием задерживать нас, ему не терпелось поскорее изучить подарок Королевы. Мы не стали засиживаться и, сославшись на усталость, разошлись по своим спальням. Выждав некоторое время, я осторожно выскользнула в коридор, с ужасом прислушиваясь, не прозвучит ли мелодия, и постучала в комнату Лара. Принц, похоже, ждал меня у двери, так как открыл мгновенно. Я привалилась спиной к стене, пытаясь унять дико бьющееся сердце, но оно не слушалось даже моей магии. Так принадлежат ли нам наши сердца, если мы не в силах управлять ими, задала я себе резонный вопрос и тут же о нём забыла, когда Лар взял меня за руку. Он подвёл меня к распахнутому окну, из которого открывался вид на озеро. По воде струилась лунная дорожка.

— Я думал о твоих словах и смотрел на эту красоту. И она растворяла страхи в моём сердце. Как странно, Лина, почему красота опаснее даже самого уродливого и страшного монстра в этом мире? Я вспоминал сказки кормилицы, и они оживали в этом месте. Ещё секунда, и я бы вышел тебе навстречу, забыв о клятве.

Я смотрела на отражение луны в озере и молчала. Что я могла сказать? Красота этого места действительно была совершенной. А ещё я думала о том, что меня не пугает исчезнуть в этой красоте. Вот это и было по-настоящему страшно.

— Чем же заканчивалась сказка твоей кормилицы? — спросила я, любуясь луной.

— У неё был печальный конец, что-то о влюблённой королеве и шуте. Я, к сожалению, не помню, меня больше интересовали страхи вокруг этого замка. Меня тогда не манили любовные сказания. — Лар поднёс мою ладонь к своим губам и поцеловал.

— Пора, — шепнула я.

Принц со вздохом отпустил мою руку и привычно опустился передо мной на колени. Я наклонилась и выпила его тёмные сны, осторожно целуя в закрытые веки. Моё сердце так и не успокоилось, напротив, оно билось всё сильнее и сильнее. Я не могла повлиять на него, похоже, этот замок имел над ним больше власти. Вновь я почувствовала непреодолимое желание коснуться губ Лара, но всё же смогла совладать с собой. Потакать таким желаниям было недостойно ни моей крови, ни моей гордости.

— Ты обещал мне не покидать комнаты этой ночью, — напомнила я Лару, собираясь уходить. Признаться, мне и самой не хотелось бродить по коридорам замка, от страха даже живот сводило, но у меня не было выбора. Остаться у Лара я тоже не могла, это было нарушением всех норм приличия.

— Я всегда помню свои обещания, но почему-то это, такое простое и исполнимое, перестало мне нравиться, как только я очутился в этом месте. Я никогда особо не верил в легенды подобного рода, но сейчас я готов поклясться, что всё, что говорят о Замке Серых садов, — настоящая правда. И мне не нравится, что ты будешь бродить по замку одна.

— Так ты всё же не поверил мне там, у озера? — обиделась я.

— Наверное, я неправильно выразился. Я верю тебе, Лина, но моя вера противоречит моим убеждениям. Расскажи мне, что ты видела? Возможно, тогда я начну понимать тебя лучше.

Я покачала головой, мне не хотелось говорить об этом. А вдруг он снова усомнится в моих словах?

— Как я могу тебя понять, если ничего не знаю? — настаивал принц.

И я решилась:

— Я видела монстра этого замка. Так же ясно, как вижу сейчас тебя. — Слова дались мне с трудом, но после них стало легче, словно я разделила свою тайну на двоих.

— Какой он?

— Он человек и совсем не похож на чудовище.

— В жизни обычно так и бывает. Монстры умеют хорошо маскироваться, так проще подобраться к жертве.

— Он мне сказал почти то же самое.

— И он прав. Я вот тоже, например, чудовище, а по мне и не скажешь.

— Лар, это не так. Не наговаривай на себя.

— Ты ещё меня плохо знаешь, — он рассмеялся, но смех его был грустным. — Давай я тебя лучше провожу. Девушка не должна бродить одна по коридорам замка, где водятся монстры.

— Нет! Кстати, девушка не должна одна заходить в комнату к мужчине ночью, но я же делаю это.

— Это другое. Я не опасен для тебя. И мы не делаем ничего дурного.

— Это то же самое. Это всего лишь правило.

— Но…

— Ты обещал мне, что не выйдешь из своих покоев! — закричала я и прикрыла рот рукой: меня могли услышать.

— Но что я буду делать, если ты пропадёшь?

— Я уже однажды встретила здешнего монстра и осталась жива, значит, у меня больше шансов, чем у тебя, — я решительно вышла в коридор и захлопнула дверь.

Постояв мгновение, я подобрала подол платья и опрометью бросилась к своей комнате. И, завернув за угол, налетела на стену. Удар был таким сильным, что я упала. Ужас сковал меня, я даже не могла толком дышать, но потом самообладание и рассудок вернулись, покорно подсказав ответ. Скорее всего, я перепутала направление и побежала не туда. Отец прав, я не слишком наблюдательна. Поднявшись, на сей раз очень медленно, я повернула обратно, но за углом меня ждал новый сюрприз. Я была в тупике. Мне был оставлен только один путь — винтовая лестница, уходившая от моих ног вниз. Хорошо, что в этот раз я не бежала, иначе бы упала и свернула себе шею. Ожидаемого коридора с чередой дверей не было. Кто-то не оставил мне иного выхода. Я замерла в нерешительности. Кричать было нельзя, Лар мог услышать и нарушить своё обещание, а я была уверена, что монстру именно это и нужно. Стоять на месте тоже не имело смысла, и я решительно начала спускаться… Ступени были такие крутые, что мне приходилось опираться руками о стену и идти медленно и осторожно. Я думала только о том, как и куда ставлю ногу. Это успокаивало. Шаг, ещё шаг. Пусть случится то, что должно, ведь выбора всё равно у меня нет. Когда мне уже начало казаться, что лестница никогда не закончится, она очередным поворотом упёрлась в дверь.

Собравшись с духом, я толкнула тяжёлые створки и вошла в просторную залу.