Память продолжала раскручивать свой клубок прожитых событий. Часто мы с такой силой и желанием стремимся к некоторым из них, что возводим в традиции непонятные самим ритуалы. Потом, со временем, наслаивая на них другие события, загоняем в тупик сомнений и мучающих нас переживаний. Быть реставратором собственной судьбы и отношений, непостижимо сложно: пересыхает на холсте масло, и тускнеют краски у чувств и волнений.

Аркадий уже несколько дней не находил себе места в поиске причины своего состояния, связанного с непонятным изменением в отношениях с женой. Аналитика его умственных способностей была устроена определенным образом. Когда нужно было быстро вспомнить какое-то слово или явление, память его иногда, словно отключалась. Это его порой сильно раздражало. Но всё возвращалось, когда он неспешно думал об этом же, гуляя спокойно по улице или отдыхая на диване. Тогда голова выдавала информацию в полном объёме, со всеми мелкими, подробными деталями, о которых он порою даже и не подозревал. Оказывается, где-то в самых дальних её уголках хранится все, что было, что читал, что видел. Эта особенность иногда подводила в жизни, но чаще он пользовался данной «заторможенностью», как сам критично называл такое состояние, при своей научно-исследовательской работе. Странно звучит, но это так. Важно было вовремя поймать просветление в анализе ситуации, войти в тему, тогда компьютер на плечах работал без малейшего сбоя. Бывало, что какой-то зрительный образ, иногда музыка или слово, появившиеся вовремя, включали это зажигание в черепной коробке передач, где жила его память. Одним из способов такого включения с годами стали 12 шагов по кабинету. Этот ритм в чертову дюжину туда и столько же обратно Аркадий ловил на прогулках с собакой, в поездках, на работе. И воспоминания плавно вплывали в сегодняшний день, как цветной широкоформатный фильм, где режиссером и критиком такой киноленты был сам герой.

Вот и сейчас он разгуливал с собакой на поводке и по своей программе, в 12 шагов, пытался вспомнить, что стало толчком к снижению его сексуального влечения к жене. Как и когда это произошло, мгновенно или постепенно. Но, видимо его серое вещество в компьютере в этот момент находилось в сонном режиме перезагрузки.

Трава на газонах пожухла от жары. На некоторых деревьях появились желтые не ко времени листья. Проходя мимо газетного киоска, он бросил взгляд на выцветшую витрину с книгами. Замятая, когда-то яркая, золотистая обложка одной из книг обречённо демонстрировала образ молодой, яркой восточной красавицы с поблекшей надписью «Сказки Шахеризады». У Аркадия екнуло сердце. Вспомнил! Конечно же, именно так странно он её в тот день назвал – Шахеризадой, восточной женщиной, ранившей в самое сердце своего повелителя. Тогда особенно четко его мужское естество не отреагировало на естественное желание обладать родной женщиной. Вспомнилась про себя, и одна старая поговорка земляков: «Привыкать коровке ко ржаной соломке».

– С чего же тогда всё началось? – Мысли стали прокручивать старую киноплёнку. – Да, была пятница и 13 число. Его эти знаки иногда напрягали, а Мила всегда спокойно реагировала. Особенно – на «тринадцатое». Даже любила эту цифру – мол, счастье ей принесло и может ещё приносить. Но в то утро она была какая-то хмурая, без настроения и металась по квартире в своей женской суете. Аркадий молча выпил чай с бутербродом, который приготовил сам. В последнее время ему это приходилось делать чаще обычного. «Старею и брюзжу», – подумал он тогда, и стал дальше вспоминать детали: Мила в то утро занималась собой, говорила по телефону. Прежде он не замечал, а тогда отметил, что она столько времени проводит в женском процессе ухаживания за собой – «чистит пёрышки» Перед уходом на работу он немного задержался – ждал окончания её разговора, чтобы жена его поцеловала и проводила до порога, как это всегда было раньше. Тогда он опять отметил, и не в свою пользу, что этот неизменный ритуал стал подводить: Мила не выпуская трубки телефона и слушая очередную собеседницу, просто наспех улыбнулась и махнула ему вслед рукой…

Дверь он закрывал сам.

Ритуалы семейного поведения у всех свои. Кто-то целует, уходя на работу, босой или в тапках, кто-то быстро выскальзывает за дверь, чтобы не потревожить близких, кто-то загружает бутерброды в портфель, поправляет галстук, стоявшему на пороге мужу. Мила раньше всегда провожала Аркадия до двери, подставляла макушку и, приподнимаясь на цыпочки, чмокала в щёку, говорила: «На связи, милый». Будет это сообщение или звонок, он точно не знал. Но на мобильный телефон периодически поглядывал в течение всего дня.

В эту пятницу они планировали семейный ужин в честь очередной годовщины свадьбы. Поочередно, каждый год они придумывали себе необычное её проведение. В этом году ответственная за праздник была жена, поэтому Аркадий, купив заранее подарок, спокойно отрабатывал свой день. Где-то после обеда он получил сообщение на мобильный телефон – «Встреча у нашего каштана в 19.30»

Он улыбнулся, вспомнил, как сам её познакомил с этим могучим чудом, прожившим на свете столько, сколько им пять лет назад было на двоих. Забавно! Интересно, что она придумает в этот раз? Рестораны, кафе, шейпинг по шопингу, варьете, казино, поездки на байдарках, восхождение на гору, – чего только у них не было. И всегда радовал процесс ожидания или подготовки праздника на двоих.

В назначенное время он подошёл к ветвистому дереву и обнаружил под ним стрелку мелом и цифру «21». Продолжая улыбаться про себя, он отсчитал 20 шагов и уперся в рекламный щит. «Шахеризада» – там было имя певицы, которая в эти дни гастролировала в городе. Это немного смутило его и даже слегка обескуражило, не понимая, почему. К Востоку мужчина относился вполне равнодушно. Виток ожиданий пошёл в разрез с реальностью. Внизу, на рекламе был прикреплен листок, на котором помадой Милы было написано: 6-ой кабинет, Нагорная 4, вход со двора. От этого он тоже рефлексивно поёжился и продолжил путь на соседнюю улицу.

Во дворе дома N4 был всего лишь один подъезд. Спустившись по ступенькам вниз, он оказался перед дверью с указанным номером.

Первый взгляд в открытое пространство обрисовал намёк на величественную пестроту востока. Именно так он представлял в детстве покои падишахов, а шикарный стол с азиатскими яствами дополнил впечатление. Две девушки-азиатки, которых он совсем не планировал видеть в этот час, предложили ему мягкий махровый халат и тапочки с загнутыми вверх носами. Он понял, что за процедуры его ожидают, принял душ и вернулся в свой шатёр. Восточные прелестницы уложили гостя на диван под балдахином и стали делать расслабляющий массаж. Они что-то ворковали между собой, спрашивали, как он себя чувствует. Нежными молодыми руками гладили его тело. Аркадий поглядывал то на одну, то на другую, непринуждённо шутил. А в голове всё больше и больше рождалось раздражение от места не по назначению. Может, вспомнились походы в похожие заведения с друзьями, а это никак не было созвучным с празднующим событием. Атмосфера возбуждала плоть, но немного по иной природе. И это тоже его не настраивало на непроизвольно накатывающуюся сексуальную волну, которую необходимо было контролировать. Потому как где-то совсем рядом была Мила, организовавшая весь этот праздник. После массажа девушки усадили его за стол, налили в бокал вина и, включив какие-то тихие и спокойные мугамы, удалились…

Восседая под шатром, Аркадий видел некую дешевку всего антуража, подделки под восток. Несколько глотков вина немного изменили его настройку и прибавили настроения. Падишах настраивался на релакс. Добавляя в бокал вина, он услышал мягкие шаги за шатром. Через секунду перед ним предстала Мила в образе восточной наложницы. На ней были легкие шаровары и прозрачная накидка. Большие серьги и бусы дополняли вид настоящей восточной чаровницы. В шатре заиграла другая мелодия, под которую «наложница» подарила свой задуманный подарок – восточный танец живота. С последними звуками музыки она юркнула к нему под шатер и страстно поцеловала в губы.

– Поздравляю! Как тебе мой сюрприз?!

– Нет слов! А это тебе от меня, – Аркадий классически достал коробочку с духами и букет её любимых ландышей. Они пригубили бокалы. В скованном напряжении ещё раз поздравили себя с очередной годовщиной. С наслаждением отведали сочную дыню и всякие другие сладости. А потом, Мила приняв театральную позу восточной женщины, склонившейся перед падишахом, игриво произнесла:

– Праздник продолжается, мой повелитель…, – и, указав на потаённую дверь в стене, повлекла его за собой.

Сбросив штанишки и накидку, она голенькая прыгнула с порога в бассейн, который занимал практически всю соседнюю комнату. На кафельных стенах красовались мозаичные сюжеты из «1001 ночи». Аркадий не торопясь последовал примеру жены.

– И когда ты стал таким вальяжным? Плыви ко мне!

– Это восток навевает, хочется соответствовать, – отшутился Аркадий.

Они с удовольствием плескались обнаженными в воде, шутили, прыгали с бортиков, наполняя бассейн до самых бортиков атмосферой юности, бодрости, чудесного настроения.

Через какое-то время пара вышла из воды и расположилась под шатром.

– Шахеризада! Я тебя буду звать теперь именно так. Расскажи, мне сказку!

– Какую?

– Не знаю, ты же Шахеризада… Например, как ты нашла эти покои?

– Видишь картинки на стенах?

– Вижу.

– Их автор, с другой коллекцией конечно, но тоже на восточную тему, выставлялся в моей галерее. А для заработка искал коммерческий заказ. Местный хозяин, которому нужен был художник такого направления, оказался клиентом Марты. От неё я узнала о его желании заняться шармотерапией и оформить свой клуб в восточном стиле. Вот и вся сказка.

– И что? Значит, сюда мы попали по блату.

– Не нравится?

– Что ты! Шикарно!!! – Он поцеловал её в плечо. – А что это за шельмотерапия такая?

– Шармо! – улыбнулась Мила. – Девушек вначале сеанса помнишь?

– Как не помнить. Они знают своё дело.

– Вот они и есть развлечение для мужчин. Массаж, разговоры, музыка, общение. То, чего дома кому-то не хватает. – Аркадий вспомнил, как она сделала паузу после этой фразы. – Ведь у людей есть разные проблемы. Здесь организованы такие сеансы расслабления и релаксации. Мне Марта говорила. Люди записываются на определенные часы.

– И ты сама пустила козла в огород? – повернулся он и стал гладить её по голове, вспоминая недавнее возбуждение от прикосновений юных рук.

– Здесь без интима. С этим строго. Только шарму напустить и всё! – она прикрыла глаза, нежась в его руках, как восточный цветок.

Аркадий смотрел на любимое лицо жены, которое стало покрываться незаметной паутинкой мелких морщинок. Седина тронула её виски и пробивалась дальше. Сейчас, без косметики, слегка распаренная от воды, как после сна, Мила была ему любима по-прежнему. Этот родной человечек, свернувшись рядом калачиком, вызывал прилив нежности и тёплой заботы о ней. Он был счастлив, что она близко, такая родная и неповторимая.

Мужчина приподнялся и поцеловал её в кончик носа.

– Динь-динь? – прошептала она.

В юности они вместе смотрели итальянский фильм «Синьор Робинзон». Им понравилась эта фраза главного героя с многонедельным воздержанием на необитаемом острове. С той поры «звоном» они называли свои занятия супружеской любовью и даже собирали разные для этой цели колокольчики.

– Позвоним попозже, – он, как всегда крепко обнял её, прижавшись всем телом. Пробежавшая дрожь желания выгнула Милу нежной дугой. А Аркадий остался безучастным, только ещё раз поцеловал её за ушком и потянулся за бокалом вина.

Зазвенел мобильник. Она взяла трубку, ответила односложно: «Хорошо» и отпила глоток из наполненного бокала.

– Какие-то вопросы?

– Да нет. Просто нашего времени здесь осталось 30 минут. Мне вежливо напомнили о том, что пора собираться.

– Жаль. Но все сказки когда-нибудь заканчиваются. Спасибо тебе, Шахеризада!

– И тебе, родной мой повелитель! – она засмеялась и встала в позу покорной рабыни перед шахом. Они стали одеваться и собираться домой.

Аркадий в тот вечер, так и не понял, почему ему не захотелось Милу. И только сейчас, гуляя с собакой и вспомнив о Шехиризаде, до него дошло. Он её любил в тот момент безумно. Для него не существовало никого кроме этой родной женщины. Все чувства, все желания, были направлены к ней. Пусть не на такую молодую, как раньше, пусть не с пшеничными волосами (вот откуда ржаная соломка!). Все, кроме одного. Сексуальное влечение он к ней не испытал. Оно, в той яркой, вычурной обстановке, отгородилось ширмой другого состояния, которое ему неведомо и сейчас. Есть первый поцелуй, первая близость – много всего в жизни первого. Есть и первое фиаско с любимой женщиной, которому Аркадий не придал тогда особого значения. И Мила, скорее всего, ничего не заподозрила или просто постеснялась. Спасибо ситуации и звонку мобильника, хорошо, что дело в тот вечер не дошло до повторения. У Милы разболелась голова, она легла рано. А муж проработал в кабинете допоздна, и в спальню к жене в эту ночь уже не спустился. На другой день жизнь закрутила обоих в колесе своих событий, молча переместив сексуальные отношения в другую плоскость отношений. С того дня секс с женой он мог посчитать по пальцам. Они продолжали быть рядом, заботиться, вести как прежде хозяйство, делать вид, что ничего между ними не изменилось, искренне стараясь сохранять ощущение счастья.

Чувство, что всё тогда было: и поцелуи, и объятия, и пик наслаждения, – остались в душе немолодого мужчины. А седой умный компьютер точно указал, когда это случилось. На мониторе сознания показался другой вопрос. Почему? Но ответа ему пока не было.

– Дым, домой! – Аркадий потрепал по загривку пса, и быстро зашагал по тротуару.