Способы разрешения конфликтов обладают разными приёмами и вариантами реализации, находясь в любой плоскости временного измерения и среде обитания. Криминальная среда – не исключение из правил. Примитивная на первый взгляд классификация путей и способов воздействия на проблемы, как и везде, в этом мире сводится к деньгам и их власти над человеком. Особенность лишь в технике исполнения и в статусе положения. В бандитских кругах – свои законы и порядки, неукоснительно исполняемые по отработанной годами схеме. В этом любая государственная структура может позавидовать организации контроля и достижения конечного результата. В каждом, даже незначительном сбое из общепринятых правил исправно работает машина с карательным механизмом зажигания, не имея возможности жать на тормоз для изменения траектории или остановки событий. Украл, проиграл, подставил, сдал, навёл – заплати. Жизнью, натурой, или любой конвертируемой валютой. Игра в карты не на пустой интерес – особое, уважительное и почитаемое занятие в подобном сообществе. Более ста лет в уголовной среде играют исключительно на деньги или на определённый интерес, если нет под рукой необходимой суммы. Карточный долг – пикантное обстоятельство в судьбе проигравшего человека. Должник, как клеймёный каторжник: его все знают, и он со своим долгом таскается до тех пор, пока не отыграет его, или не пойдёт по миру вместе со своим семейством. А бывает и канет в воду, растворится для всех, относящихся к нему с повышенным интересом. Время оставило много интересных историй о том, как и каким образом возвращались или выбивались долги в разных социальных кругах. Аристократия восемнадцатого-девятнадцатого веков, к примеру, откуда до нас и дошли эти версии, отличалась уважительным отношением к возвращению долгов, в том числе и карточных, вплетая этот поступок в такие понятия, как честь и достоинство. И этот акт усвоили в наше время, к сожалению, люди из кругов настоящей криминальной среды, а не те, кто с портфелями мнёт свои задницы в вечных собраниях и заседаниях.

С такими мыслями Кот подходил к особняку Балу. Он прилетел сегодня утром специально для того, чтобы понять и разрулить ситуацию, в которой по неведению, как рассказала ему Милана, она оказалась. Шагая по утреннему свежему тротуару, с лёгкой дорожной сумкой за плечом, Костя почувствовал, что забыл свой ноутбук с проектом, который планировал завезти в местный комитет по культуре. В спешке непредвиденной поездки, он впопыхах оставил его дома.

Трудно было представить, что еще несколько лет назад только в карточные игры ставки делали на человеческие жизни, проигрывали жён, любовниц, друзей. Неужели сегодня в гольфе, теннисе, бильярде или на скачках, новые русские бандиты совершают подобное? Ситуация говорила сама за себя: кураж от обилия денег, ограниченность фантазии, дикие законы этой среды и вот – человек в этой крутящейся воронке удовольствий становится предметом неодушевленным. Если история, поведанная ночью Милой, правдива, то она попала в тяжелое положение, о котором даже не подозревает, потому, как она об этом рассказала. Проигравшую жертву в течение недели должны были использовать по тому самому прямому назначению, о котором упоминали два охранника, заключавшие свое пари. По крайней мере, в тех кругах, где волею судьбы надгробный мастер был вынужден вращаться в последние годы, так было принято. Обязательство заинтересованных сторон должно быть исполнено и приобретало силу закона с определенным сроком выполнения.

Костя рассчитывал только на свои связи в около уголовном мире и на деньги. Любую вещь можно купить, или перекупить. Так считает большинство современных ему бандитов. Всё решает цена вопроса. Если есть деньги, то выход найдется. Важно, чтобы она устроила обе стороны. А ради Милы он готов был пожертвовать многим. Эту девочку он помнил столько лет, она стала для него символом женской притягательности. Первой вызвала в нем настоящие мужские чувства. Он только вчера её целовал, и она волновала его так сильно, что Кот был готов на любой подвиг ради своих возрождавшихся чувств.

По описаниям Милы, она стала свидетельницей игры и одновременно её жертвой в доме Михаила Белых. Он, и правда, был похож на медведя из сказки Киплинга, только белого. Такой же здоровый увалень, заинтересованный участник чужих дел, с нотой педагогического наставничества. Этот медведь любил собирать у себя в доме подобные сборища с налётом роскоши и исключительности. С широким подбородком, нависшими дугами выцветших с возрастом бровей над глазами и седыми усами, он слыл шумным, веселым, отзывчивым человеком в своих кругах. В жизни Михаил Петрович тоже был человеком не злым. Капитал свой заработал в девяностые на нескольких хороших аферах с оружием. Бывший военный, он воспользовался своими связями при расформировании частей и подразделений. Грамотно разделил выручку, своё хорошо спрятал. Но сесть успел. Правда, ненадолго. Друзья, амнистия, его незлобный характер, позволили бывшему генералу отсидеть только четыре года. В местах не столь отдаленных он обзавелся хорошими связями в криминальном мире, понял, что в его ситуации надо принимать чью-то сторону для своего тылового укрепления. Выйдя на свободу, бывший военный, организовал собственный бизнес. Делился с теми и другими, не забывая про себя. Через десяток лет пробился в политики, стал уважаемым человеком в городе, обыватели которого уже и забыли его аферы с военным имуществом.

Кот его знал еще по армии, когда проходил свою срочную службу. У начальника тыла майора Белых тогда от воспаления лёгких погибла жена. Вскоре встал вопрос о памятнике. В гарнизоне, где всё это случилось, кроме деревянного креста на погост, установить было нечего. Майор узнал, что в одном из подразделений служит студент из архитектурного института – рядовой Ветхов. Вызвал к себе. Поставил задачу. Для работы нужны были только бетон и гипс. Тыловик Белых все организовал и привез. Костя показал свои эскизы. Петрович их одобрительно утвердил и через год после смерти жены на её могиле стоял сдержанный, красивый памятник, отражающий горькие чувства оставшегося мужа. В процессе работы скульптор и заказчик не раз оставались наедине, говорили о жизни, бывало и пили. Спирта у должностного лица хватало с лихвой. И он не скупился, часто заливал этим зельем свое невосполнимое горе. Дружбой такое знакомство назвать было трудно, но хорошие человеческие отношения завязались надолго.

Петрович впоследствии не раз направлял Коту своих клиентов. Появлялись памятники, за которые никому из них не было стыдно. Росло материальное благосостояние к тому времени демобилизованного Кости Ветхого и авторитет бывшего «зека» Миши Белых. Однажды сам Михаил Петрович приезжал на Высокий берег. Гуляли, катались на яхте, выпивали и вспоминали службу в далеком уральском гарнизоне.

Поэтому на ночной звонок Кота Петрович ответил сразу и пригласил к себе домой.

– Здорово, служивый! – пробасил он и схватил в охапку Кота. – А кудри-то где? Подрастрепал по жизни, салага!? Сколько лет-то мы с тобой не виделись? Семь-восемь?

– Все десять, Петрович… – Костя высвободился из медвежьей хватки и крепко пожал руку.

– Силен, дружище! Чую руки скульптора-профессионала. Тебе и качаться не надо. Лепи глину, руби мрамор – лучший фитнес.

– На том пока и стоим. Как жизнь Петрович?

– Строю замки из песка, который с меня уже потихонечку сыпется, сдабривая его секретом простаты. Ха-ха! Хорошо все! Стараюсь не демонстрировать людям свое счастье, чтобы не отравлять им жизнь… Давай-ка, за встречу накатим по маленькой. Я с тобой рад выпить. И после вчерашнего хочется опохмелиться.

Они сели к столу, разлили виски по бокалам, и, чокнувшись, опрокинули содержимое, закусив разрезанным яблоком.

– Докладывай обстакановку! Каким ветром тебя ко мне занесло, Кот? Голос твой какой-то кислый был по телефону. Что-то от меня надо?

– Петрович, ты как был деловым человеком, так и остался. А поговорить? А вторую? Забыл, как это у нас бывало?

– Не поверишь, Кот. Времени в обрез. Сам не понимаю: становлюсь старше с годами, а времени все меньше и меньше…

– Это ты жить спешишь, – Костя налил по второй. – С возрастом хватаешься за каждый час, уже понимаешь, что половина жизни пройдена, а что дальше – никому не известно.

– Это ты, брат, прав. Давай по второй. Только не чокаясь.

– С чего это? – Кот выдержал паузу, сообразив, что кто-то ушел в мир иной. – Кто?

– Выпьем. Расскажу. Мир праху его…– и они выпили по второй. Михалыч догрыз яблоко и крикнул горничной. – Лиза-а-а, принеси чего-нибудь закусить!

На столе тут же появилось блюдо с разной рыбой, икра, огурчики и много всякой вкусной еды. Со вчерашнего вечера у Кости во рту не было и маковой росинки, так, что всё, что появилось перед ним, разогревало аппетит.

– Так кого поминаем, Петрович?

– Генчика.

Кот насторожился. Именно этот человек, если Мила правильно назвала его имя, был нужен ему больше всего и встреча с ним являлся целью поездки. – Я его знаю?

– Вряд ли. Он парень не простой был. Но интересный. Авантюрный мужик! Как придумает чего-нибудь, так хоть стой, хоть падай. – Балу с взволнованной горечью стал вспоминать покойного. – Ещё совсем щенком был, а уже в бизнес пробивался. Крольчатами торговал. И смех и грех! Представляешь, в старом сарае, за огородом настроил стаек и выращивал в них кролей. Мелких, гладких, самых беспородных. Три копейки им в базарный день. Так что надумал? Стервец! У соседа на воскресенье в аренду брал пушистую породистую крольчиху. И на мясо, и на шерсть пригодную. Сажал её сверху в большую корзину со своими заморышами, и продавал по цене породистых, демонстрируя мамашу. Народ покупал, радовался.

– И, что, никто не заподозрил афёры?

– Как же, прочухали. Ловили и не раз. Спрашивали: «Почему вырастают не пушистыми?» Так этот сорванец с лёту реагировал: «А вы чем кормили? Клевером надо было, клевером»…

Балу рассмеялся, вспоминая напарника.

– Давай добавим, за авантюризм молодости, – он быстро опрокинул свой бокал и стал закусывать.

– В последний год мы с ним часто общались. Я же сейчас в политику подался, знаешь?

– Читал. В курсе.

– Вот мы с ним частенько и делали дела всякие вместе. У него лоск был такой, светский, что ли… Как у истинного английского лорда! За границей долго жил – набрался, наверное. Дорогим вещам цену знал. Он в антикварном мире был не последним человеком. И меня к этому ремеслу приручил. Щегольство… Это все же от урок. Уверенность в себе… Скорее от природы. А в таком букете, сам понимаешь, его портрет для наших дел незаменимый. Когда мы приезжали с ним на какую-нибудь встречу, он, как удав, притягивал к себе любую жертву, которую надо было проглотить.

– И глотал?

– Не хохми. Знаешь же, что я о покойниках плохо не говорю. Понимаешь, обладал он каким-то сексуальным магнетизмом. Как посмотрит на бабу особенно, как шепнет что-то, так всё – она его.

– Ходок?

– Да не то чтобы ходок. Я даже назвать не могу эту его способность одним каким-то словом. Скажем, хобби у него было. Увидит бабу, захочется ему её, и всё – считай, пропала девка. Знаешь, как он говорил? В семени мужчины содержатся миллионы сперматозоидов. И именно их я и имею в виду, когда говорю девушке, что ради нее готов расстаться со своими миллионами.

– И часто ему отказывали?

– Да практически никогда. Он даже в какой-то момент сам расстроился. Хочу, говорит, запретного… Змей-искуситель в нём проснулся в последнее время. Стал к актрисам известным подъезжать, замужним теткам. А они, не тем будут помянуты, как будто специально его и ждали. Покуражатся для приличия пару минут и летят к нему в постель прямехонько.

– Гришка Распутин, да и только.

– Да нет вроде. Я с Генчиком по саунам ходил. Там спрятаться трудно. Голым его видел. Царским достоинством он не отличался. Магнетизмом, понимаешь, магнетизмом сексуальным он их брал. Про химию любви слыхал?

– Ага. Сейчас все об этом говорят. Любовь, говорят, скоро занесут в новый международный классификатор болезней.

– Так вот он формулой какой-то владел, наверное… Так и ушел из жизни, не оставив потомкам элементов формулы этой.

– Что с ним случилось-то?

– Опять же, «шерше ля фам». У него была любовница. Из числа постоянных. Жениться он и не собирался. А это умная девочка, красивая, все при ней. Иногда Генчик её в свет выводил. На презентации там, выставки. Нам это надо было. Но только иногда. Она же от него ни на шаг не отойдет! Как сторожевой пес, всегда рядом. Ни с одной бабой не даст ему пообщаться. Ревнивая, была – ужас!

– Почему была? Они женаты были?

– Я ж тебе говорю. Нет. Она в него влюблена была по уши. Приворожил он её своим магнетизмом.

– Обычно женщины привораживают, а не мужики.

– А здесь наоборот. Не давала ему прохода. И чего он с ней вовремя не порвал?…

– Может, нравилась.

– Может и так. Но именно она его жизни и лишила. Как узнала, что Генчик стал на женщин ставки делать? Ума не приложу. Кто ей слил информацию? И бабская чаша терпения, как говорят, переполнилась. Зарезала его в собственной квартире. А сама через порог шагнула, и с двенадцатого этажа – в лепешку.

– Вот это любовь… – убиравшая со стола лишнюю посуду Лиза, успела вставить свое мнение.

– Какая к черту любовь! Похоть одна! Фи-зи-о-ло-ги-я! Такого мужика загубила… Давай еще по одной, Кот! Наш покойничек захотел переспать с председателем городского комитета по культуре. Прикинь? Мало ему было всяких шлюх и бизнесвумен, так его на высокое, на культуру потянуло. А та дама уважаемая, при муже профессоре или академике. Хотя, при желании, сама любой молодой фору даст. Видел её пару раз, деловая с виду. А изнутри так и веет от неё нерастраченным чем-то. Я и сам было завёлся. Да на виду я. Вот и сказал Генчику о ней. Нам, мужикам, без всего дозволенного – прямо смерть, а запретного-то всё равно душа просит. – Петрович напрягся. – Ко мне на приём приходила её помощница, по одному культурному вопросу. Так вот я, пользуясь ситуацией, по дурости, решил Генке подыграть. Нашел способ пригласить обеих в свой дом под предлогом бильярда, после презентации, на которой мы все вместе были. Через эту помощницу – заводную сексапильную особу, что на приём ко мне заходила, и решил действовать. Для начала там же помог ей решить кой-какие вопросы…

– И что?

– Да ничего! Сначала всё шло по плану. А вот из дома она сбежала. Как почувствовала.

– Слушай, раньше баб в карты проигрывали. Это я помню. Но, при чем бильярд? И что дальше? Генчик её кому-то продал? Или перекупили?

– Не смеши людей! Это его выкрутасы! Не стало Генки – не стало проблемы. А что ты так интересуешься?

– Да мне как раз этот комитет и нужен. Выставку я хочу им предложить. Идея есть хорошая. Давай за идею! Я же помню, ты без тостов не пьешь!

– Давай! К идее своей можешь и Жукову эту приложить. Она, как раз, в твоём вкусе будет. Хорошая баба. По всем статьям хорошая, – забасил мягким басом Михаил Петрович.

Костя молча улыбнулся. Они сдвинули бокалы, и выпили ещё по одной.

– Ты так и не женился по второму-то разу?

– Нет, Петрович. Не могу.

– Вот и я свою первую забыть не могу. Помнишь, какой памятник ты ей сваял? Царица была, не просто так. Конечно, по бабам то я похаживаю. Но это так, для здоровья. И чтоб не скучать. А вторую такую я так и не встретил. А ты чего?

– Не знаю. Не пойму себя порой. Когда в руках глыбу мрамора держишь, представляешь, что из неё получится, тогда все чувства в работу уходят. Делиться ими ни с кем не хочется. Здесь и страсть, и любовь, и другие чувства… Знаешь, что?! Приезжай-ка ты ко мне. Я тебе «Бухту любви» покажу. Семь лет её ладил.

– Это там, где мы на яхте ходили? И ты планы свои строил?

– Да. Там уже на яхте не пройдешь. А мечту я свою вот этими руками сделал, залюбуешься…

Зазвонил телефон. Петрович резко что-то ответил и засуетился.

– Извини, Кот. Срочно надо ехать.

– Да, ничего. Я понимаю, должность обязывает.

– Так ты что хотел-то? Зачем приезжал?!

– По поводу своего музея и этого комитета. – Кот понял, что главное, ради чего он летел в этот город, уже решено. Причем не его руками. В помощи Петровича уже нужды не было. – Посидели, поболтали в удовольствие.

– Помощь моя нужна?

– Будет нужна – мимо не пройду! – засмеялся Кот. – А «Бухту» мою посмотри!

– Обязательно! Может подвезти куда?… Лиза, в дорожку ему дай «дежурный набор».

– Уже собрала, Михаил Петрович. И водочка, и закусочка, и все как положено. – Лиза протянула Косте увесистый бумажный пакет.

– Спасибо большое. Я на метро.

Они попрощались и отправились каждый по своим делам.

Коту необходимо было заехать в местный комитет по культуре, где, как он слышал, пытаются создать парк эротических скульптур. По образу и подобию того, что много лет уже существует в Корее, Париже и других городах за границей.

Через некоторое время перед ним показался небольшой старинный двухэтажный особняк, где работал городской культурный комитет, которым, как теперь ему стало известно, руководила Мила. От этой мысли приятно застучало сердце. Он сделал глубокий вдох, ещё раз выдохнул из себя всю тяжесть разрешившейся ситуации: «Судьба всё равно бы привела меня к этой женщине», – поднялся по деревянному старому крыльцу и открыл дверь.

Попал он к чиновникам, как всегда, вовремя. Все они были на объектах, в командировках, на встречах, но только не в своих кабинетах. «Мила у моря, а подчиненные отдыхают», – улыбаясь, нераздражённо подумал Кот. В конце коридора была приоткрыта дверь одного кабинета. Костя направился к нему.

Милые девочки дали ему копию объявления о начале конкура, по заявленной и созвучной для него теме. За обаяние и шоколадку мужчина получил все требования к конкурсным работам, сроки подачи заявки, необходимые сопутствующие документы, узнал время проведения данного мероприятия и ответственных за него лиц. А также телефон заместителя Жуковой.

Дозвонился до неё не без труда. Нарвался на непробиваемую, железобетонную бюрократку. Но некоторые необходимые детали всё же смог прояснить. После разговора автоматически решил, что поручит это дело Любаше, но тут же задумался. Стоит ли? Может лучше об этом поговорить с Милой. А это тоже вопрос. Посмотрел на часы. До поезда ещё оставалось достаточно времени. Это немного его огорчило. Всей душой и телом он уже хотел быть дома.