Вошла Софья Ивановна Переверзина.

Легкая досада, а еще болѣе удивленіе сказались въ первую минуту на лицѣ Аглаи Константиновны. Но она тотчасъ же приняла радостно-любезный видъ и пошла на встрѣчу своей гостьѣ.

— Chère madame, какъ я рада васъ видѣть! Vous venez prendre le thé avec moi, n'est-ce pas?

— Я сейчасъ пила у себя, благодарю васъ, молвила въ отвѣтъ Софья Ивановна. Она была блѣдна и руки ея были холодны…

— J'espére que vous allez bien? замѣтивъ это подавая ей руку, спросила тономъ участія и безпокойства хозяйка.

— Я здорова, спасибо вамъ!.. Извините что обезпокоила васъ такъ рано, но я… Мнѣ необходимо было видѣть васъ, выговорила съ видимымъ усиліемъ надъ собою госпожа Переверзина.

— Mais asseyez vous donc, chère madame, приглашала ee княгиня, усаживаясь сама за чайный столикъ;- мы, кажется, съ вами только однѣ въ домѣ на ногахъ въ этотъ часъ. Уже девять скоро, а всѣ, les dames et les messieurs, послѣ нашихъ вчерашнихъ удовольствій всѣ еще въ постеляхъ. N'est-cc pas que cela а bien réussi hier?.. Les messieurs ont fait une жженка après souper.. Вы впрочемъ ушли къ себѣ сейчасъ послѣ спектакля, — я такъ жалѣла! Le bal а été vraiment charmant. И графиня Воротынцева такъ рано уѣхала… Quelle femme charmante, n'est-ce pas?

— Очень мила, коротко подтвердила Софья Ивановна.

— La bonne femme а décidément oublié son franèais, сказала себѣ Аглая, видя что ея гостья настойчиво отвѣчала русскою рѣчью на ея французскую болтовню.

Тѣмъ болѣе изумлена была она когда въ это же время гостья эта, взглянувъ на стоявшаго въ ожиданіи приказаній въ нѣкоторыхъ шагахъ отъ нихъ слуги, обратилась къ ней на чистѣйшемъ французскомъ діалектѣ со слѣдующими неожиданными словами:

— Я пришла, княгиня, переговорить съ вами объ одномъ очень важномъ обстоятельствѣ, а потому буду просить васъ подарить мнѣ полчаса бесѣды наединѣ, подчеркнула она. — Я была бы вамъ очень благодарна еслибы на это время вы дали приказаніе чтобы намъ нѣкто не помѣшалъ.

— C'est donc bien sérieux? съ нѣкоторымъ испугомъ спросила Аглая.

— Въ противномъ случаѣ я бы васъ не безпокоила, отвѣтила гостья.

Хозяйка со вздохомъ обратилась къ камердинеру:

— Ты можешь идти, Ѳиногенъ, и пока я не позвоню, никого сюда не принимать!..

— Слушаю-съ, почтительно склонивъ голову проговорилъ слуга, двинулся не-рѣшительнымъ шагомъ по направленію двери, и не доходя до нея обернулся, въ видимомъ намѣреніи сдѣлать какой-то вопросъ.

Аглая поняла:

— Никого! повторила она, торопливо махнувъ ему рукой и слегка краснѣя… Ей показалось почему-то неудобнымъ чтобы предъ Софьею Ивановной произнесено было теперь имя Зяблина.

Онѣ остались вдвоемъ.

— Eh bien, chère madame? начала первая хозяйка, прерывая наставшее молчаніе.

Софьѣ Ивановнѣ очевидно было трудно приступить къ разговору… Она медленно вытащила табатерку изъ-подъ своей шведской перчатки, и дрожащими пальцами ущипнула въ ней щепоть…

— Я пришла переговорить съ вами о моемъ племянникѣ,- выговорила она внезапно съ рѣшимостью человѣка кидающащагося въ студеную воду, выпуская табакъ изъ этихъ пальцевъ и судорожно захлопывая крышку табатерки.

«Ah, mon Dieu, c'est pour ce sot amour de Надежда Ѳедоровна, sans doute!» тотчасъ же сообразила многодумная Аглая Константиновна. И принявъ игривый видъ:

— Она только что предъ вами ушла отъ меня, прошептала она, подмигивая и нагибаясь черезъ столъ къ Софьѣ Ивановнѣ.

— Кто, княжна? недоумѣло воскликнула та.

— Ma fille? не менѣе недоумѣло воскликнула и Аглая.

— Mais non, я говорю о Надеждѣ Ѳедоровнѣ, ma demoiselle de compagnie, вы ее знаете…

— Что же общаго между вашею компаніонкой и моимъ племянникомъ? недовольнымъ тономъ быстро проговорила госпожа Нереверзина.

— Vous ne savez pas? Она совсѣмъ съ ума сошла, cette pauvre Надежда Ѳедоровна… Сейчасъ пришла мнѣ сказать qu'elle me quitte и идетъ въ монастырь, и когда я ее спросила, что заставляетъ ее faire cette bêtise, она мнѣ отвѣчала что le prince Hamlet никогда ее не любилъ… Вы понимаете, c'etait monsieur Serge qui jouait le rôle?..

— Княгиня, прервала ее Софья Ивановна, — все это похоже на дурную шутку, и если компаніонка ваша дѣйствительно говорила вамъ то что вы мнѣ передаете, она въ самомъ дѣлѣ сумашедшая… или ужь черезчуръ лукава, примолвила тетка Сергѣя, вспоминая разговоръ свой съ Ашанинымъ о его жертвѣ. — Во всякомъ случаѣ вы не сомнѣваетесь, надѣюсь, что племянникъ мой здѣсь ни причемъ…

— Ah, mon Dieu, je sais bien что тутъ ничего не можетъ быть закивала Аглая, — она его гораздо старше, et puis elle n'а pas le sou, la malheureuse.

Какъ ни хотѣлось Софьѣ Ивановнѣ приступить скорѣе къ «дѣлу,» она сочла нужнымъ возразить противъ этой послѣдней фразы.

— Я позволю себѣ замѣтить вамъ, княгиня, что соображеніе о деньгахъ не существуетъ для моего племянника; онъ въ нихъ, вопервыхъ, не нуждается, а во вторыхъ…

Она оборвала вдругъ, поглядѣла на княгиню, погрузила еще разъ пальцы въ табатерку, и еще разъ выпустивъ изъ нихъ табакъ:

— Я пришла вамъ сказать, быстро проговорила она — что онъ… что Сергѣй любитъ вашу дочь…

— Votre neveu? Il aime Lina, ma fille! съ ужасомъ пролепетала Аглая, отчаянно хлопая глазами.

— Да, и я имѣю честь просить у васъ руки ея для него, заключила Софья Ивановна торопливо и рѣшительно, какъ бы говоря себѣ: перчатка брошена, а теперь посмотримъ!..

Аглая Константиновна поражена была до того что долго не могла собраться съ мыслями. Она уперлась глазами въ лицо своей собесѣдницы съ такимъ выраженіемъ будто старалась допытаться въ немъ, не въ шутку ли было сказано то что дано ей было сейчасъ услышать… И вдругъ, къ немалому изумленію Софьи Ивановны, поднесла платокъ къ собственному лицу, и громко всхлипнула:

— Madame Pereverzine, тономъ глубокой обиды промолвила она, — j'ai été toujours si polie envers vous, что я вамъ сдѣлала pour que vons m'offensiez comme cela?

Софья Ивановна такъ и привскочила:

— Я оскорбляю васъ? Предложеніе мое вы принимаете за оскорбленіе!.. Не потрудитесь ли вы объяснить мнѣ что вы понимаете подъ этимъ, княгиня? добавила она спокойнѣе, сдерживаясь на сколько позволялъ ей только ея пылкій характеръ, между тѣмъ какъ багровыя пятна, обычные признаки внутренняго волненія въ ней, выступали на ея лицѣ.

— Вы должны сами знать, madame Pereverzine, отвѣчала Аглая тѣмъ же плачущимъ голосомъ, — что дочь моя, une princesse Schastounof, которой я даю пятьсотъ тысячъ — deux millions de francs, перевела она сквозь слезы, — въ приданое, кромѣ ея законной части въ имѣніи отца, что такая невѣста peut faire un parti plus beau чѣмъ выходить за monsieur Гундурова.

— Этотъ «monsieur Гундуровъ,» обидчиво въ свою очередь воскликнула теперь его тетка, — ведетъ свой родъ отъ того же корня что и князья Шастуновы, и не уступаетъ слѣдовательно дочери вашей порожденію. Что же касается ея богатства, то я уже вамъ сказала что Сергѣй равнодушенъ къ деньгамъ, и повѣрьте что и онъ и я мы были бы счастливы еслибъ онъ могъ получить княжну Лину безо всякаго приданаго.

Княгиня иронически усмѣхнулась на это заявленіе и многозначительно затѣмъ повела головой:

— Permettez, chиre madame Pereverzine, замѣтить вамъ что ma fille u monsieur Гундуровъ совсѣмъ не одно и тоже. Elle est chère et lui est un simple (она хотѣла сказать простой, то есть не титулованный дворянинъ; несмотря на свой неизмѣнный французскій языкъ у нашей княгини прорывались иной разъ такіе невѣроятные руссизмы)… Et puis у него никакого position dans le monde… Потому что вы понимаете, chère madame, фыркнула она уже совсѣмъ высокомѣрно, — что я никогда не позволю чтобы дочь моя, la princesse Lina, сдѣлалась какою-нибудь Frau Professorin, comme on dit en Allemagne!..

«Я всего этого ожидала, и потому сердиться было бы смѣшно, тѣмъ болѣе что ужь очень она забавна въ своей глупости,» молвила себѣ между тѣмъ Софья Ивановна, глядя на окончательно расходившуюся Аглаю, и смиряя такимъ разсужденіемъ клокотавшее въ ней самой чувство негодованія противъ, этой агрессивной, оскорблявшей ее глупости…. И громко:

— Все это очень можетъ быть, Аглая Константиновна, выговорила она это имя и отчество съ такимъ оттѣнкомъ интонаціи что та ёрзнула на своемъ диванѣ, словно уколотая вылѣзшею оттуда булавкой, — но мы съ вами дожили до того вѣка когда рѣшать судьбу дѣтей безъ ихъ спроса родителямъ уже не приходится… Увѣрены ли вы что княжна Елена Михайловна раздѣляетъ ваше презрительное мнѣніе о профессорскомъ званіи?

— О, съ этой стороны я совершенно спокойна, вскликнула раздувъ ноздри княгиня, — Lina se sent trop bien née pour descendre à une mésalliance!..

Софья Ивановна помолчала… То что приходилось ей сказать сейчасъ должно было, она знала, отозваться для княжны Лины, которая такъ дорога была ей, цѣлымъ рядомъ мучительныхъ дней борьбы, оскорбленій, слезъ… Ея губы внезапно побѣлѣли и дрогнули.

— Вы, повидимому, княгиня, не совсѣмъ точно знакомы съ понятіями и желаніями вашей дочери, сказала она съ невеселою усмѣшкой:- я должна вамъ сказать что я съ дозволенія княжны Елены Михайловны прошу у васъ ея руки для племянника моего, Сергѣя Михайловича Гундурова.

Аглая и перепугалась и разгнѣвалась въ одно и тоже время:

— Mais c'est affreux что вы мнѣ говорите!.. Je n'aurais jamais crû cela de vous, madame Pereverzine! чуть не кричала она, вся красная… — Потому что я позволила моей дочери играть на сценѣ съ вашимъ племянникомъ il s'est imaginé, и вы тоже, какъ я вижу, qu'il pouvait prétendre à sa main… Вы воспользовались неопытностью, de l'inexpérience et de la trop grande bonté de ma pauvre enfant, всплакнула она еще разъ при этомъ, — чтобы выманить у нея какое-то согласіе…

— Княгиня, довольно! остановила ее Софья Ивановна, сама вся дрожа отъ сдержаннаго гнѣва;- вы забываете что вы у себя и что я ваша гостья… Оправдываться я предъ вами не стану, — вы бы не поняли меня, полагаю, проронила она съ вырвавшимся у нея помимо воли оттѣнкомъ презрѣнія, — а способна ли я «выманивать» и пользоваться чьею-либо «неопытностью» можетъ вамъ сказать beau-frère вашъ, князь Ларіонъ Васильевичъ, къ которому я и пойду сейчасъ переговорить окончательно объ этомъ дѣлѣ, такъ какъ дальнѣйшій разговоръ съ вами, княгиня, былъ бы, я вижу, по меньшей мѣрѣ безполезенъ, докончила тетка Гундурова, вставая съ мѣста, и поклонившись хозяйкѣ направилась къ двери:

Та вдругъ струхнула… Тонъ Софьи Ивановны, переписка ея «avec feu l'Impératrice mère», вчерашняя крайняя любезность съ нею графини Воротынцевой, и наконецъ перспектива «d'une scène affreuse avec Larion» изъ-за нея, — все это разомъ нагрянуло въ многодумную голову нашей княгигини и поразило ее нѣкіимъ ужасомъ… Она кинулась за своею гостьей:

— Mais ma chère madame Pereverzine, pourquoi est ce que vous vous fâchez? Я ничего обиднаго для васъ и вашего племянника не думала сказать… Je vous respecte beaucoup tous les deux; но у меня для Лины совсѣмъ другая партія en vue…

Софья Ивановна остановилась:

— Я это знала, сказала она, — и если, несмотря на это, я пришла говорить съ вами сегодня, то это потому что мнѣ также извѣстно какъ смотритъ Елена Михайловна на эту «партію» которую вы «имѣете для нея въ виду».

Аглая Константиновна надулась вдругъ опять:

— Я вижу что ma fille vous dit tout etаmoirjen! вскликнула она съ упрекомъ и досадой.

— А вы съ ней говорили объ этомъ? спросила просто Софья Ивановна.

Княгиня наша опѣшила, и не найдя отвѣта захлопала растерянно глазами.

Госпожа Переверзина еще разъ поклонилась ей, и вышла изъ комнаты.

Княгиня тяжело и усиленно дыша опустилась снова на диванъ и, захвативъ съ близь стоявшаго столика въ одну руку вѣеръ, а въ другую колокольчикъ, принялась одновременно и съ равною долей энергіи опахиваться и звонить:

— Спроси у Lucrèce, приказала она вбѣжавшему камердинеру, — мои капли для нервовъ, и попроси сейчасъ сюда Евгенія Владиміровича!..