Черезъ нѣсколько минутъ Ашанинъ всталъ, и ушелъ съ галлереи.
«Что дѣлать теперь здѣсь?» думалъ онъ. Для него лично все уже было кончено; съ отъѣздомъ Ольги и этою «забавною помолвкой» ея съ однимъ изъ «ея фофановъ» изсякалъ для него всякій интересъ, всякій поводъ дальнѣйшаго пребыванія въ Сицкомъ. Онъ сегодня же уѣхалъ бы въ Москву съ Чижевскимъ, который уже послалъ за лошадьми и предлагалъ ему мѣсто въ своемъ экипажѣ, еслибы не Гундуровъ… Нашъ Донъ-Жуанъ сердечно интересовался романомъ пріятеля, но, занятый самъ любовными похожденіями своими, не имѣлъ случая говорить съ нимъ со вчерашняго вечера, и послѣднія страницы этого романа были ему невѣдомы. Онъ, какъ мы видѣли, тотчасъ послѣ завтрака отправился къ Софьѣ Ивановнѣ, которую засталъ вдвоемъ съ Сергѣемъ, но немедленно вслѣдъ за нимъ вошла княжна Лина, и по первому взгляду кинутому ею на Гундурова, на его тетку, Ашанинъ понялъ что въ теченіе утра произошло для нихъ нѣчто важное и рѣшительное, о чемъ должно было идти между ними совѣщаніе, при которомъ онъ оказывался лишнимъ. Онъ поспѣшилъ уйти…
Но съ тѣхъ поръ прошло болѣе часа. «Они вѣроятно успѣли ужъ теперь передать другъ другу все нужное», разсуждалъ Ашанинъ, направляясь опять къ покоямъ занимаемымъ госпожой Переверзиной. «Дѣло идетъ у нихъ очевидно о послѣднемъ шагѣ,- просить руки княжны у ея матери… И почти несомнѣнно что она откажетъ, и тогда придется имъ сегодня же уѣхать въ Сашино… Сережа будетъ съ ума сходить, и Богъ знаетъ чѣмъ все это можетъ кончиться… Его оставить нельзя, бѣдной Софьѣ Ивановнѣ съ нимъ одной не справиться… Я уѣду съ ними во всякомъ случаѣ», рѣшилъ онъ.
Проходя черезъ первую гостинную, онъ услышалъ шаги за собой, и машинально обернулъ голову.
Это былъ князь Ларіонъ. Ашанинъ остановился.
— Вы не къ Софьѣ-ли Ивановнѣ Переверзиной? спросилъ его тотъ.
— Такъ точно-съ…
Князь замедлилъ шаги, и на лицѣ его какъ бы пробѣжало легкое выраженіе досады.
— Не знаете, у себя она… и одна ли? примолвилъ онъ какъ бы нехотя.
— Теперь не знаю, а съ часъ тому назадъ, когда я былъ тамъ, у нея былъ Гундуровъ и…
Онъ какъ-то безсознательно пріостановился.
— И кто же еще, развѣ это секретъ? нетерпѣливо вырвалось у князя, и онъ строгими глазами глянулъ на молодаго человѣка.
— Нисколько, отвѣтилъ нѣсколько смущенно улыбаясь Ашанинъ:- была княжна Елена Михайловна…
— А!..
Князь Ларіонъ остановился какъ бы въ раздумьи.
— Вы мнѣ можете оказать услугу, сказалъ онъ помолчавъ.
— Какую прикажете, князь?
— Я бы хотѣлъ поговорить съ пріятелемъ вашимъ… Сергѣемъ Михайловичемъ Гундуровымъ. Если увидите его, благоволите передать это ему, и сказать что я буду ждать его у себя въ кабинетѣ.
— Сію же минуту, князь!
Они разошлись.
Лина была еще у Софьи Ивановны…
Гундуровъ сидѣлъ блѣдный какъ и она, и какъ она стараясь казаться спокойнымъ. Софья Ивановна ходила на комнатѣ, судорожно погружая то и дѣло пальцы свои въ табатерку, и каждый разъ просыпая табакъ прежде чѣмъ донести его до ноздрей…
Они дѣйствительно давно уже успѣли передать другъ другу все что представляло для нихъ взаимный интересъ: княжна — разговоръ свой съ матерью и встрѣчу съ графомъ Анисьевымъ, Софья Ивановна — объясненіе съ княземъ Ларіономъ… На фактѣ подтвердилось то что заранѣе предвидѣлъ, предчувствовалъ каждый изъ нихъ: княгиня отказывала наотрѣзъ, впереди стояла разлука, неизбѣжная, непереносимая разлука… Правда, нельзя еще было назвать все потеряннымъ: князь Ларіонъ самымъ формальнымъ образомъ обѣщалъ вступиться, поговорить… Но никто изъ нихъ въ глубинѣ души не вѣрилъ въ успѣхъ этого предстательства.
А между тѣмъ всѣ трое они, невольно прислушиваясь къ малѣйшему шороху въ сосѣднемъ корридорѣ, безмолвствовали въ тревожномъ ожиданіи вѣсти объ исходѣ этого обѣщаннаго княземъ рѣшительнаго разговора съ невѣсткой, и чѣмъ долѣе тянулось время, тѣмъ мучительнѣе становилось это ожиданіе…
Въ эту минуту послышались спѣшные шаги въ корридорѣ и кто-то постучалъ въ дверь.
— Войдите! вскрикнула Софья Ивановна.
Вошелъ Ашанинъ.
— Сережа, тебя князь Ларіонъ Васильевичъ желаетъ видѣть, сказалъ онъ.
Гундуровъ вскочилъ съ мѣста. Тетка его и Лина съ измѣнившимися лицами глянули другъ на друга. У всѣхъ на минуту сперлось дыханіе.
— Не знаешь для чего? вырвалось безсознательно у Сергѣя.
— Не знаю.
Ашанинъ передалъ разговоръ свой съ княземъ.
— Ступай скорѣе, Сергѣй! заторопила его Софья Ивановна.
Лина подошла къ нему.
— И что бы ни было, прошептала она вся заалѣвъ, — не теряйте спокойствія духа!
Она протянула ему руку.
— Можно? спросилъ онъ, наклоняясь надъ ней насилованно улыбаясь:- на счастіе!
Она чуть-чуть кивнула печальною головкой. Онъ прикоснулся губами къ ея нѣжнымъ пальцамъ, и вышелъ сопровождаемый Ашанинымъ.
— Послушай, Сережа, молвилъ ему этотъ, шагая съ нимъ рядомъ по пустыннымъ параднымъ комнатамъ, — ты понимаешь что не изъ пустаго любопытства спрашиваю я тебя; скажи, на чемъ стоитъ въ эту минуту дѣло у васъ съ княжной?
— Тетѣ княгиня отказала… Вся надежда теперь на то что могъ сдѣлать тамъ князь, проговорилъ отрывисто Гундуровъ.
У Ашанина болѣзненно защемило на сердцѣ.
— Ну, Сережа, голубчикъ, вскликнулъ онъ, — ты знаешь, денегъ у меня никогда не бываетъ, а только вотъ мое клятвенное обѣщаніе: если ты теперь отъ князя выйдешь женихомъ, я прямо же отсюда въ Москву, и хоть послѣднее пальто заложу, а за тебя пудовую свѣчу Спасу у Воротъ поставлю!
Онъ довелъ пріятеля до покоевъ князя Ларіона, а самъ усѣлся на лавкѣ въ передней, въ ожиданіи его возвращенія.