«Устаревшая тактика»

Тактике атаки «людскими волнами» традиционно не уделяется сколько-нибудь значительное внимание. Когда говорят о ней, обычно представляются солдаты, которые, будучи в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, бегут толпой на вражеские пулеметы в расчете на то, что у противника либо кончатся боеприпасы, либо не выдержат нервы, и он побежит. В справочнике младшего командира (М.: Воениздат, 2007, с. 114) имеется весьма категоричное предписание: «Атака противника в полный рост, как ведущая к большим потерям, не допускается». Все, что об этой тактике известно — это то, что так воевать нельзя. При этом из конфликта в конфликт «запрещенная» тактика продолжает применяться.

Действительно, на первый взгляд, кроме попытки задавить числом, невзирая на чудовищные потери, в ней ничего нет.

Приведем достаточно характерное описание американского опыта, относящиеся к периоду Корейской войны.

«Атаки на позиции <…> проводились волнами. Первая волна состояла из молодых корейцев практически не имеющих военной подготовки. Каждый солдат имел винтовку, но не стрелял из нее. Они достаточно легко выкашивались огнем обороняющихся, но за счет расхода драгоценных боеприпасов. Следующая волна состояла из немного более подготовленных корейцев, которые стреляли из винтовок, но редко целились. Эта волна также останавливалась огнем, но расстреливалось еще больше боеприпасов. Третья и четвертая волна также состояли из мало подготовленных солдат. Но когда огневая мощь войск ООН ослабевала из-за недостатка боеприпасов, волна из опытных солдат захватывала оборонительные позиции».

Ветеран Корейской войны, вспоминая китайскую атаку в 1951 году, так ее описывает: «[китайцы] были как волны, бесконечно накатывающиеся на берег, одна за другой. У них не было даже винтовок, только гранаты, и они должны были приблизиться к нам на 25 метров. Стволы наших пулеметов накалялись докрасна и изгибались от перегрева. Мы были вынуждены лить на них воду».

Умной такую тактику не назовешь. Потери при ее использовании должны быть колоссальными. Ее применение означает, что уровень подготовки солдат и командиров чрезвычайно низок.

Однако не будем торопиться с выводами. Более внимательный анализ показывает, что не все так однозначно.

Сразу следует сделать оговорку. Статья не рассматривает ситуации, когда из-за безобразно организованного взаимодействия, пехота остается без поддержки тяжелого оружия и, несмотря на наличие бронетехники, авиации, артиллерии вынуждена атаковать только стрелковым оружием. В публикациях такие атаки также нередко подпадают под определение «людских волн».

В рамках настоящей статьи рассматриваются только ситуации, когда у атакующей пехоты поддержки тяжелого оружия нет, либо почти нет.

 

Отказ от атак толпами в Первую мировую войну

Для начала вспомним, что отказ от тактики атаки бегом в полный рост большими группами пехоты произошел в европейских армиях еще в ходе Первой мировой войны. Тогда оплаченный кровью многих тысяч солдат опыт показал, что пулеметы обороняющихся «выкосят» ЛЮБОЕ количество атакующей таким образом пехоты, если их не подавить. Весьма характерный пример: 7 августа 1915 года австралийцы атаковали турецкие окопы на высоте Бэйби 700 (Галлиполи). Австралийские окопы были всего в 30–40 метров от турецких. Перед атакой была произведена артиллерийская подготовка мощными корабельными орудиями. Из-за того, что артподготовка закончилась на 7 минут раньше, чем планировалось, турки успели выйти из убежищ и занять оборонительные позиции. Три волны австралийской пехоты были выбиты турецким огнем. Из примерно 150 человек, составлявших первую волну, только трое достигли турецких окопов. Из последующих волн той же численности никто не смог их достичь.

Расстояние в 30–40 метров оказалось под огнем непреодолимым.

Возникший вследствие неспособности пехоты преодолеть стену пулеметного огня, позиционный кризис той войны, казалось бы, однозначно показал, что атаки пехоты «волнами» (если они существенно не поддержаны артиллерией и/или танками) невозможны.

Для выхода из возникшей ситуации использовались разные способы.

— Противник загонялся артогнем в убежища, а атакующая пехота подводилась настолько близко к окопам противника во время артобстрела, что она успевала после прекращения (переноса) артогня добежать до них быстрей, чем обороняющиеся успевали открыть огонь из стрелкового оружия по атакующим. Нередко для этого проводилось планомерное сближение собственных окопов с окопами противника. Новые окопы откапывались все ближе и ближе к окопам противника.

— Выкапывали скрытые подземные туннели, подходившие практически вплотную к вражеским окопам, выход из которых откапывался только во время артподготовки атаки. Это делалось для того, чтобы уменьшить расстояние, которое первой волне атакующих нужно преодолеть по открытому простреливаемому пространству и чтобы атакуемый противник не успел открыть огонь.

— Делали подкопы под окопы противника, подрывали их, немедленно направляя в образовавшиеся бреши пехоту.

— Пускали пехоту за лавиной танков.

— Очищали окопы от противника отравляющими веществами.

— Окружали огневые точки противника воронками от снарядов и бомб и усеивали ими нейтральную полосу между окопами противоборствующих сторон, чтобы небольшие группы пехотинцев, делая короткие перебежки от воронки к воронке, могли максимально сблизиться и уничтожить в бою на короткой дистанции основные пулеметные точки противника и даже просочится в тыл.

Но от мысли, что пехота сама по себе может прорвать оборону, атакуя бегом через открытое пространство, отказались все.

Как же получилось так, что в Корейской войне атаки устаревшими «людскими волнами» нередко заканчивались успехом атакующих? Что же произошло? Почему-то в Первую мировую войну никто не жаловался на то, что последовательные волны атакующих оставят обороняющихся без боеприпасов. Неужели пройдя обе мировые войны, американцы разучились стрелять из пулеметов!? Попробуем найти объяснение.

 

«Остановит ли пулемет атакующую толпу?»

Само по себе наличие пулеметов у обороняющихся далеко не всегда означает, что бегущая в полный рост пехота атакующих будет выбита полностью, до того момента как она достигнет оборонительных позиций противника. Для этого необходимо наличие ряда условий, которые на фронтах Первой мировой имелись, однако, утверждать, что они присутствуют везде и всегда нельзя.

Во-первых, для гарантированного выбивания атакующей толпы нужна хорошо просматриваемая местность и хорошая видимость, чтобы после начала атаки противника у пулеметчика было время поразить цели в назначенном ему секторе, чтобы он мог скорректировать огонь, чтобы он просто видел цели. В Европе Первой мировой войны нейтральная полоса между окопами хорошо просматривалась, и атаки осуществлялись днем. В Корее атаки людскими волнами предпринимались, как правило, в условиях ограниченной видимости (ночью, в дождь, при тумане, в местах с густой растительностью).

Во-вторых, крайне желательно, чтобы атакующий противник был вынужден затратить некоторое время на преодоление какого-нибудь препятствия, которое реально задерживает атаку и заранее пристреливается пулеметом. В 1-ю мировую войну широкое применение нашли заграждения из колючей проволоки, многие атаки захлебывались при попытках их преодоления. В Корее такие заграждения хотя и применялись, но с гораздо меньшим размахом (до стабилизации фронта в районе 38 параллели). Проволочные заграждения далеко не всегда были сплошными, они были менее глубокими и проходы в них проделывались гораздо проще и быстрее. Они не задерживали атакующих так, как это было в Первую мировую войну. Кроме того, в Азии использовали такие «неевропейские» способы проделывания проходов как подрыв саперов-смертников вместе с зарядами разминирования, что позволяло создавать проходы «на бегу». Отметим, что при прорыве из Первомайского радуевцы пытались снять минные поля смертниками, которые катались по полю, пытаясь вызвать разрывы мин. Сходный способ разминирования — направлениями первой волны атакующих прямо на минные поля, — использовался Ираном во время Ирано-Иракской войны.

В-третьих, существенное значение имеет и расположение пулемета относительно цепи атакующих. Для того, чтобы пулеметный огонь мог гарантированно остановить цепь вражеской пехоты, требуется, чтобы он вел так называемый продольный («анфиладный») фланкирующий огонь. Если цель имеет большое протяжение по фронту и малое в глубину (что имеет место в случае стрельбы по стрелковой цепи), то вероятность попадания значительно увеличивается при стрельбе во фланг. В этом случае длинная ось эллипса рассеивания, совпадает с длинной осью цели. Проще говоря, если смотреть во фланг пехотной цепи, солдаты ее составляющие закрывают почти весь сектор обстрела, так, что промахнуться трудно. Очевидно, что останавливающий эффект пулеметного огня против атакующей пехоты проявляется в наибольшей степени, когда пулемет может выбивать групповые цели, а не когда пулеметчик вынужден выцеливать отдельных солдат противника.

В Первую мировую войну основу обороны составляли именно фланкирующие пулеметы, ведущие продольный огонь по цепям атакующей пехоты. У обороняющихся было достаточно времени, чтобы разместить пулемет в удобном для такого фланкирования месте. Нередко фланкирующие пулеметы находились существенно позади и сбоку от защищаемой ими позиции, в секторе обороны другого подразделения. Пулеметные команды могли не подчиняться командиру сектора обороны, в котором они располагались, поскольку в противном случае в напряженный момент боя он бы потребовал вести огонь в своем секторе, а не защищать соседний.

Сделаем отступление и отметим, что на преимуществах флангового огня основывается один из тактических приемов, применяемый в ряде армий, — так называемый ближний защитный огонь (final protective fire) пулеметов. Когда цепь атакующих делает рывок непосредственно к окопам обороняющихся, пулеметчики одновременно по команде перестают вести огонь по отдельным целям и разворачивают свой пулемет так, чтобы траектории пуль были почти параллельны обороняемому фронту и проходили на уровне пояса атакующих. Огонь ведется не по целям, а непрерывно вдоль заранее определенной для каждого пулемета линии. Расчет строится на том, что атакующие солдаты сами «вбегут» в поток пуль.

По мере насыщения пехотных подразделений пулеметами, они стали неотъемлемой частью вооружения самых мелких групп пехоты, что привело к использованию их преимущественно для ведения огня во фронт по атакующим. Хотя пулеметы зачастую ставят на фланге обороняющегося подразделения, но фланкирующий огонь они фактически не ведут. Реально для фланкирования необходимо так располагать пулемет, чтобы фронтальный огонь он вести не мог, иначе пулеметчик обязательно будет защищать в первую очередь сам себя, стреляя во фронт, а не защищать другой фланг позиции. Пусть даже последний вид огня более эффективен.

Еще одним существенным моментом является хорошая подготовка пулеметчиков. Стрелять из пулемета на средние и большие дистанции не так просто, как кажется. Правильная наводка требует навыка и знаний. В 1-ю мировую войну, поскольку пулеметчиков еще учили вести огонь с закрытых позиций и на предельных дальностях как артиллеристов, уровень подготовки наводчиков пулеметов был высок. Позднее пулеметы стали рассматривать как более простое оружие, ведущее огонь на меньшие дальности и прямой наводкой, соответственно, уровень требований и, как следствие, уровень подготовки снизился.

Одним словом, вывод о том, что наличие пулеметов гарантированно сорвет любую атаку пехоты, наступающей бегом в полный рост, справедлив далеко не для всех тактических ситуаций. Даже неорганизованная атака толпой при численном перевесе, может окончиться победой атакующих.

 

«Японские попытки»

Представляется, что главной причиной успеха «устаревшей» тактики, были не упомянутые выше трудности, а то, что в нее были внесены изменения, которые не были замечены европейскими и американскими военными специалистами. Упор ими был сделан на осваивание новых средств ведения войны. Но в то же время сохранялось большое число стран, не имевших индустриальной базы, сопоставимой с военной промышленностью европейских стран или США. И офицерам этих армий приходилось придумывать способы борьбы с противником, обладающим полным техническим превосходством. Можно сколько угодно потешаться над несовершенством военной техники промышленно не развитых стран, но это до тех пор, пока не поставишь себя на место офицера такой армии. Сразу станет не до смеха. Известно, что у противника все намного лучше, но воевать и стремиться победить нужно сейчас, не дожидаясь пока твоя страна даст тебе сопоставимую технику.

В частности, такая задача встала перед военными специалистами довоенной Японии. Анализируя опыт 1-й мировой войны, они стремились найти решение проблеме как атакующей пехоте достигать атакуемых позиций с минимальными потерями, чтобы завязать штыковой бой в окопах противника. В качестве тактического решения этой проблемы, вышедший в 1928 году японский полевой устав особое внимание уделял скрытному сближению с позициями противника, с тем, чтобы пехоте оставалось преодолеть одним броском 30–50 метров до окопов противника. Расчет был на то, что противник просто не успеет открыть сколько-нибудь эффективный ответный огонь за то время, которое потребуется атакующим для преодоления этих 30–50 метров.

С учетом того, что скрытное сближение с позициями обороняющихся легче производить в условиях ограниченной видимости, то упор в подготовке делался на проведение ночных атак. Впоследствии, ночные атаки с целью сблизиться на дистанцию штыкового удара стали своего рода визитной карточкой японской пехоты Второй мировой войны. В принципе, такая «подкрадывающаяся атака» — вполне разумный тактический прием, в той или иной степени применявшийся всеми армиями. Однако опыт применения «подкрадывающийся атаки» японцами во время Второй мировой войны показал, что эта тактика, часто давала сбои.

История боев американской армии против японцев на островах в Тихом океане знает немало примеров, когда атакующие таким образом японцы несли потери, несопоставимые с достигнутыми результатами, которые были в лучшем случае ничтожны, в худшем — катастрофичны для японских подразделений. Причин тому было несколько.

Далеко не всегда возможно скрытно подползти к окопам противника на требуемые 30–50 метров, если сближение осуществляет сколько-нибудь крупное подразделение. Чем больше количество «подкрадывающихся» солдат, тем выше вероятность того, что кто-нибудь сделает ошибку и выдаст неосторожным звуком либо движением своих. Узнав о незваных «гостях» обороняющиеся обрушат на них свой огонь, и атакующем придется отступать под огнем противника, неся большие потери. Это хороший пример того, что не всегда тактика малых подразделений может быть эффективна для крупных, и что невозможность применения какого-то тактического приема крупным подразделением, автоматически не означает негодность его для малых подразделений. Отметим, что японцы, обученные в наступательном духе, при раннем их обнаружении (до выхода на расстояние 30–50 метров до окопов противника) все равно поднимались в атаку, что нередко влекло бесполезную гибель всего атакующего подразделения.

«Подкрадывающаяся атака» имела и другой недостаток. Даже при скрытном выходе на требуемые 30–50 метров, она работала только против первой линии обороны. После захвата первой линии, атака продолжалась дальше бегом в полный рост, хотя эффекта внезапности уже не было. Огневые средства, расположенные чуть в глубине обороны, расправлялись с атакующими.

Японский опыт, в целом, оказался неудачным и казалось бы, только подтверждал выводы, сделанные в ходе Первой мировой войны о невозможности пехотных атак бегом в полный рост. Однако постоянные вынужденные попытки атаковать пехотой, не имевшей существенной поддержки танками, артиллерией, авиацией, против технически превосходящего противника привели к тому, что в ходе войны японцы постепенно начали «нащупывать» приемы, которые все же помогали достигать успеха и в таких обстоятельствах.

Приведем ряд примеров таких приемов, которые были отмечены в американских разведывательных бюллетенях, извлечения из которых даны ниже:

— «Как правило, японские контратаки сопровождались яростной стрельбой из пулеметов и ружей, а также воем, криками и другими шумами. Очевидная цель такой тактики — напугать американских солдат, вынудить вести огонь, чтобы обнаружить их позиции, а также прикрыть основную атаку. Основная же атака осуществлялась скрытно с другого направления, японцы подползали как можно тише с примкнутыми штыками к нашим позициям» (Новая Гвинея, 1944 г.)

— «После начала атаки японцы издавали много шума, стреляя из минометов, кидая гранаты, хлопушки (так в оригинале firecrackers. — Прим. авт.), крича и свистя. Шум создавался для того, чтобы спровоцировать на ведение огня… Ночные атаки производились на небольшом фронте, но их минометы били вглубь и по флангам, чтобы создать впечатление атаки большого подразделения широким фронтом. … Когда наши войска открывали огонь, японцы пытались просочиться во фланг и в тыл, где после сбора <…> эти группы пытались атаковать наши позиции под прикрытием минометов и огня гранатами» (Июнь 1943 г.)

— «В ночных атаках японцы направляли авангарды по лощинам через густую растительность, оставляя более открытые возвышенные участки для основной группы… Основная группа издавала шум с тем, чтобы сокрыть шумы, издаваемые авангардами. Авангарды расчищали джунгли вдоль путей дальнейшего сближения для крупных подразделений и обозначали тропы светящейся краской» (Март 1943).

— «Зачастую <…> японцы не использовали предварительную подготовку атаки огнем. После начала перестрелки, цепь залегала, а пулеметы стреляли поверх голов [залегших солдат] и открывался огонь из минометов по нашим позициям. Под прикрытием этого огня [японцы] старались подползти так близко, чтобы можно было забросать наши позиции гранатами. Обычно в ходе таких атаках, враг заменял измотанных солдат из передовых линий на свежие резервы» (Апрель 1943).

— «Японская тактика работает на создание испуга, чувства отрезанности от своих войск… [Для этого используется] новое оружие — шум. Одним из средств создания шума являются огонь из [ «просочившегося»] пулемета в тылу в течение всей ночи. Это очень быстро приводит к возникновению мысли о том, что «мы отрезаны». Иногда, некоторое количество снайперов просачиваются в тыл с той же целью. Они стреляют в пустоту. Жертв, как правило нет, но … войска становятся склонны к бегству или сдаче в плен, когда их атакуют с фронта и фланга. Обычно бегство с поля боя через позиции «фантомных» войск, которые их [якобы] окружили, проходит без потерь» (Май 1943).

— «Атакующие войска делились на две или более волны перед штурмом. Первая волна, состоящая из штурмовых групп (в оригинале task unit — прим. авт.) атаковала заранее определенные огневые позиции. Если эти позиции не были уничтожены, к тому моменту как вторая волна достигала вражеских позиций, вторая волна переходила первую и пробивалась в тыл противнику. Иногда, зачищающие подразделения следовали за второй волной, и уничтожали очаги сопротивления, оставшиеся позади передовых подразделений атакующих» (июль 1945).

— «Просачивание. Японцы <…> высылают патрули в тыл противнику. Эти патрули небольшие, включают от двух солдат до нескольких дюжин. Каждый солдат несет с собой запас еды на несколько дней. На начальном этапе атаки просачиванием небольшие патрули проползают вокруг флангов или через оборонительные позиции с целью их окружения. Эти патрули бездействуют пока их товарищи с фронта не пойдут в ложную массированную фронтальную атаку. Тогда просочившиеся патрули открывают огонь для создания впечатления прорыва противника в тыл. При этом патрули перемещаются, даже если по ним ведут огонь. Интенсивность огня от необычно большого числа автоматического оружия, имеющегося на руках у патрулей и фронтально атакующих подразделений, создает впечатление, что атакующих больше, чем на самом деле»

К концу Второй мировой войны японская армия не успела полностью обобщить и начать применять весь накопленный тактический опыт. Додумывать пришлось северным корейцам и китайцам в ходе разразившейся вскоре войны в Корее. Им также приходилось атаковать пехотой позиции технически превосходящего противника.

 

«Подход найден»

Каков же был итог развития тактики атак «людскими волнами»?

Наиболее значимое изменение было в том, что сами «волны» — то есть цепи солдат, следующие одна за другой, стали не основным инструментом прорыва обороны. Главную роль стали играть небольшие группы солдат с узко-специализированными задачами, действующие во взаимодействии с «волнами»-цепями. А сами «волны» в момент прорыва обороны противника, стали выполнять отвлекающую роль. Их основная задача сводилась к добиванию противника, дезорганизованного действием малых групп.

Говоря языком северо-корейской пропаганды, такая «самобытная тактика боя» основывалась на «сочета[нии] удар[ов] крупных и малых отрядов».

Попробуем разобрать, как построена «правильная» атака «людскими волнами»

Для атаки волнами, одновременно с цепями, применяются следующие малые группы солдат:

1) Группы просачивания.

2) Снайперы или специально выделенные стрелки.

3) Штурмовые группы.

Обозначим особенности действий этих групп.

Перед запланированной атакой в тыл к противнику начинают проникать небольшие группы солдат. В случае поимки такие группы вполне сходят за разведку. При необходимости такие группы накапливаются в заранее установленных укрытых местах, образуя относительно большие подразделения — роты и даже батальоны. Задача этих групп — в момент основной атаки своих сил ударить по коммуникациям и узлам управления, связать тыловые подразделения, а также прислугу артиллерийских орудий и экипажи танков «пехотным» боем, не дать приблизиться к технике, заставить их заниматься самообороной, а не поддержкой первого эшелона, не давать подтягивать резервы и подвозить боеприпасы, воспрепятствовать свободе передвижения в тылу.

Понятно, что сколько-нибудь продолжительное время эти группы вести бой не могут (переносимый боекомплект весьма ограничен). Но этого и не требуется. Для них главное — изолировать подразделения первого эшелона обороняющихся в момент атаки их с фронта.

Ничего нового в этом приеме нет. Просачивание применялось нашей армией во время Великой Отечественной войны. А.А. Потапов в книге «Искусство снайпера» приводит такой пример: «в 1944 году группу снайперов забросили в немецкий тыл с заданием подойти скрытно к противотанковой артиллерийской батарее, поставленной немцами на танкоопасном направлении, и расстрелять артиллерийскую прислугу при начале танковой атаки. Мероприятие удалось на славу, но до этого снайперам пришлось двое суток сидеть под мусорными кучами <…> в 400 метрах позади немецкой батареи».

Если группы просачивания действуют в тылу противника, то два других типа групп — перед фронтом обороны первого эшелона.

Снайперы или отдельные стрелки в период перед атакой скрытно выдвигаются в места, с которых будет удобен обстрел позиций обороняющихся во время атаки стрелковых цепей-«волн» (подползая близко к позициям противника, располагаясь на соседних высотах, на флангах), маскируются, а при наличии времени скрытно окапываются, и ждут пока стрелковая цепь не пойдет в атаку. В то время как обороняющиеся будут «заняты» расстрелом атакующей цепи, и все их внимание будет приковано к несущейся на них разъяренной толпе, снайперы выявляют все основные огневые точки противника и методично уничтожают их. Во многих случаях это происходит практически безнаказанно, поскольку в этот момент наблюдение за всем, что в стороне от атакующей цепи, как правило, прекращается.

Позднее, аналогичный прием применялся душманами в Афганистане.

Начинают же атаку штурмовые группы — они стараются осуществить «подкрадывающуюся атаку» так как было описано выше.

По американским отчетам, передовым «подползающим» группам до их обнаружения противником удавалось обычно сблизиться на расстояние от 15 до 140 метров.

Однако, от аналогичной тактики японцев, имеется существенное отличие. Скрытное сближение с позициями противника осуществляют небольшие группы солдат. Их обнаружение менее вероятно. Шансы того, что эти штурмовые группы в момент завязки боя выведут наиболее опасные для атакующих огневые средства противника значительно выше. Другим отличием от японской тактики был отказ от нацеленности на штыковой бой, и широкое использование метателей гранат, прикрываемых автоматчиками.

Штурмовые группы могли действовать в разных построениях: либо разворачивались в цепь, либо действовали в колоннах по одному и даже по два и по четыре, либо вообще не придерживались каких-либо построений.

В целом, порядок действий этих групп схож с тактикой немецких штурмовых групп Первой мировой войны. В частности, здесь также имеется отказ от одновременного захвата оборонительной позиции противника по всей длине атакуемого участка. Последнее требование нередко выдвигается для того, чтобы избежать поражения огнем противника с флангов вырвавшихся вперед групп. Тактика штурмовых групп допускает действия наоборот — усилия сосредотачиваются на «вбивание клиньев» как можно глубже в оборонительную линию противника, независимо от наличия противника на флангах. С этим противником должны разобраться следующие за штурмовыми группами подразделения.

Нередко, самые передовые группы китайцев вообще не имели никакого индивидуального оружия, кроме гранат.

Такой отказ от винтовок, в пользу большого количества гранат — также достаточно характерное явление для конца Первой мировой войны. Использование передовых цепей метателей гранат, не имевших винтовок, впереди перед обычной пехотой было тогда широко распространено. Гранаты гораздо удобнее винтовок для скрытного сближения и для боя в траншеях.

В случае обнаружения штурмовых групп и открытия огня по ним, «волны» начинают атаку. Используя то, что все внимание обороняющихся переключается на атакующие цепи, штурмовые группы могут сменить позицию и атаковать в другом месте. Обороняющимся приходится делать не легкий выбор: то ли вести огонь по несущейся на них издалека толпе, то ли вести ближний бой с небольшими группами вражеских солдат, укрывающимися за складками местности.

Если внезапная атака штурмовых групп удалась — то стрелковые цепи — «волны» действуют просто как второй эшелон, добивая оставшегося противника. Но даже если же атака штурмовых групп не полностью удалась, то «волны», следующие одна за другой, то же не отдаются просто так на расстрел. То, что атаки первых «волн» будут захлебываться, может быть… планируемым действием со стороны атакующих.

Перед дальнейшим изложением необходимо сделать небольшое пояснение. Нормативные документы, как правило, требуют от обороняющихся открывать огонь по противнику с приближением его на дальность действительного огня своего оружия. (Например, п. 112 Боевого устава по подготовке и ведению общевойскового боя, часть 3, 2005). В технических описаниях конкретных образцов вооружения можно встретить, например, следующие цифры: прицельная дальность для пулемета ПК — 1500 метров, дальность его наиболее действительного огня — до 1000 метров. Из этого делается ошибочный вывод, что пулеметчик, вооруженный ПК, при подходе противника на расстояние в 1000 метров, если не раньше, должен по нему открыть огонь. Однако, реальная дальность эффективной стрельбы из стрелкового оружия меньше чем указываемые в наставлениях прицельные дальности и дальности наиболее действительного огня. Последние можно принимать во внимание лишь в наиболее удобных для стрельбы ситуациях, что не так уж часто встречается. На реальную эффективную дальность стрельбы влияют не только и не столько технические показатели конкретного образца вооружения, но и условия наблюдения, размеры целей, занимаемое положение для стрельбы, физическое и психологическое состояние стреляющего, его уровень подготовки и т. п… Понятно, что на дальностях в 1000 и 1500 метров средний пулеметчик, если и будет попадать, то только случайно. Дальность эффективного огня для того же пулемета ПК, в определенных условиях, может составить и 200 метров, огонь по всему, что находиться дальше, будет, как правило, мимо цели. Открытие огня сразу после обнаружения противника, до его подхода на эти 200 метров, повлечет малополезный расход боеприпасов.

К тому же атакующий может искусственным образом сокращать дальность эффективного огня обороняющихся. Например, в Корее атаки «волнами», как правило, проводились ночью. Разумеется, американским войскам было относительно не сложно осветить район обороняемых позиций во время атаки. Но в любом случае меткость огня ночью снижается. Это справедливо и по сей день, в том числе при использовании приборов ночного видения. В некоторых случаях, для создания прикрытия для атак использовались поджоги лесов или кустарника перед фронтом и в тылу (последнее — чтобы быть застрахованным от перемены направления ветра) атакуемой позиции, создававшие плотную пелену дыма. Снижается эффективность огня при атаках, когда солнце бьет прямо в глаза обороняющимся, или проводимых в проливной дождь, в тумане, во время снегопада.

Открытие огня задолго до захода противника в зону эффективного огня своего оружия — широко распространенная практика. Ей способствует не только неправильно понимание нормативных документов, но и психологическая особенность — человек стремиться не допустить приближение источника опасности к себе. Поэтому обороняющиеся зачастую ведут огонь не на уничтожение противника, а с той целью, чтобы он держался как можно дальше от обороняемых позиций.

Такой огонь допустим, когда нет проблем с пополнением боекомплекта. В условиях, когда обороняемая позиция отрезана от своих, такой огонь, приводящей к быстрой трате боеприпасов, вести нельзя.

Использование указанной ошибки — один из элементов, на котором, может строиться атака «волнами».

Первые «волны» могут сознательно прекратить атаку до захода в зону эффективного огня обороняющихся. Не добежав, например, 250–300 метров до атакуемых позиций цепь либо начинает откатываться назад, что субъективно воспринимается обороняющимися как срыв атаки и отступление, либо залегает, что воспринимается как гибель атакующей цепи под огнем.

В зависимости от ситуации залегшие солдаты либо отползают назад, с тем, чтобы вновь атаковать, создавая иллюзию бесконечных людских резервов у атакующих либо накапливаются на достигнутом рубеже. Возможен вариант, когда атакующие пытаются продолжать атаку уже ползком (целиком всем подразделением либо выделив отдельные штурмовые группы).

Волна за волной «изымают» боекомплект у обороняющихся, не заходя в зону его эффективного огня. Разумеется, атакующие несут потери, однако весьма далекие от заваливания местности трупами. При этом за счет действий выделенных снайперов или стрелков и штурмовых групп обороняющимся также причиняется существенный вред.

Другим способом «изъятия боеприпасов» был следующий тактический прием. Как только по атакующей «волне» открывался огонь, она залегала. Противник, как правило, не сразу прекращал огонь, продолжая стрелять в пустоту. Когда же все-таки огонь прекращался, «волна» делала очередной рывок вперед.

Следует признать, что эффект «изъятия боекомплекта» применительно к войне в Корее возникал, зачастую сам собой, по очень прозаической причине, не связанной ни с какими тактическими изысками. Местность в Корее гористая, а оборонительные позиции американцы часто располагали близко к топографическому гребню, чтобы увеличить обзор, а также затруднить артиллерии противника пристрелку и снизить вероятность попаданий снарядами по позициям. (Любопытно, но такое размещение, похоже, прямо запрещено п. 13 абз. 8 нового российского Боевого устава). Атаки нередко осуществлялась вверх по склону, что физически очень изматывало наступавших. Поэтому вместо стремительных атак бегом, получался медленный изматывающий подъем в гору.

Это, как ни странно, работало на руку китайцам и северным корейцам. Атакующая «волна» долго преодолевала расстояние с момента обнаружения противником до захода в зону действительно эффективного огня обороняющихся. Обороняющиеся «успевали» в значительной степени израсходовать свой боекомплект еще до того, как атакующие входили в зону их эффективного огня.

И только тогда, когда огонь обороны существенно ослабевает из-за потерь и исчерпания боекомплекта, только тогда перед очередной, наиболее мощной «волной» ставится задача достичь атакуемой позиции и захватить ее. Американцы во время войны в Корее отмечали, что массированная фронтальная атака обычно следовала за несколькими отбитыми атаками, которые производились не в полную силу.

Кстати, для снижения потерь первые «волны» могут атаковать в достаточно разреженных построениях.

К моменту массированной фронтальной атаки отдельным штурмовым группам атакующих удается проникнуть за передний край обороны и они, вместе с группами просачивания, создают у обороняющихся видимость полного окружения. Опыт использования в Корее атак «волнами» показал, что в такой ситуации, обороняющиеся нередко отступали, теряя управление.

Обязательно необходимо отметить, что фронтальная атака «волнами», которая приковывала основное внимание обороняющихся, практически всегда сопровождалась попытками удара в стыки между подразделениями по обеим флангам и в тыл обороняющейся позиции.

 

«Дальнейшее развитие тактики и обобщение опыта»

Во время войны во Вьетнаме «людские волны» использовались для атак на американские артиллерийские базы (fire support base), которые размещались в глубине контролируемых противником районов для огневой поддержки операций по их зачистке. Атаки осуществлялись с использованием тех же принципов, что и в Корее (в частности, перед атакой «волнами» небольшие группы солдат подползали к окопам американцев, снимая мины, натаскивая заряды разминирования, разрезая проволоку, а сама атака волнами начиналась с внезапного удара этими малыми группами по основным огневым точкам противника). Особенностью было то, что базы были оборудованы для ведения круговой обороны. Поэтому просачивание внутрь базы для удара изнутри, зачастую, было возможно только под видом местного обслуживающего персонала или солдат южновьетнамских войск — союзников американцев. Однако здесь атакующим пришлось столкнуться с использованием обороняющимися датчиков движения, которыми прикрывались подступы к базам, радаров для наземного слежения, а также установленных на вертолетах приборов ночного видения. Туда, где обнаруживали движение — наносились огневые удары артиллерией или авиацией, либо там подрывались управляемые мины. Ранее обнаружение американцами не позволяло подводить большие пехотные подразделения к рубежу, с которого «волны» могли атаковать базы. Эффективность новых технических средств была такова, что американцы стали создавать временные базы не для огневой поддержки, а специально для того, чтобы их атаковали, выманивания тем самым противника из джунглей под уничтожающий огонь американской артиллерии и авиации.

Скрытно просачиваться стало необходимо не только в тыл, но в места сбора, перед фронтом обороны противника. Для того, чтобы собрать необходимое количество солдат для формирования «волн», сближение с базами нужно осуществлять небольшими группами или даже по одному с последующим накапливанием вблизи от объекта атаки (разумеется, если не рассматривать такой экзотический способ сближения как прокладку поземных ходов к позициям противника). Поскольку скрыться от датчиков движения и радаров крайне сложно, на подступах к объекту атаки приходится поддерживать постоянное движение, чтобы устройства раннего обнаружения все время показывали наличие людей, и обороняющиеся не могли определить, когда началось реальное накапливание солдат для атаки.

Там же, во Вьетнаме, атакующими использовался весьма необычный способ взаимодействия между атакующей пехотой и теми немногочисленными безоткатными орудиями и минометами, которые были у нее в наличии для атаки. Во время атаки, их огонь, раз начавшись, никуда не переносился, невзирая на расстояние, на которое подошли атакующие к позициям противника.

Расчет, видимо, был на то, что за время сближения с объектом атаки, атакующие определят зону, куда попадают снаряды (мины) и обойдут ее. Это вполне реально, поскольку обстреливался не весь атакуемый участок, а одна-две точки, по количеству артстволов, имеющихся у нападающих. При этом противнику, загнанному в укрытия, непросто сразу определить, на каком участке позиции он может выйти для ведения огня по атакующей пехоте, а на каком ему следует оставаться в укрытиях. Получается, что атакуемая позиция остается подавленной на большем протяжении, чем реально могут обеспечить орудия атакующих.

В тех же случаях, когда атакующие могут собрать большое количество артиллерии для атаки (в основном, безоткатных орудий и минометов небольших калибров), наиболее целесообразно было проведение интенсивной, но очень короткой (5—10 мин) артподготовки. Это объясняется тем, что из-за артподготовки вполне возможно потерять эффект внезапности, а это даст обороняющимся возможность вызвать помощь — огонь артиллерии и/или авиацию. В каждой конкретной ситуации нужно решать, что более целесообразно — начинать атаку с внезапного нападения штурмовых групп или с артподготовки.

Завершая обзор развития тактики «людских волн», следует привести вывод, сделанный по результатам анализа опыта использования Ираном «людских волн» против гораздо лучше вооруженной Иракской армии в ходе ирано-иракской войны: «Как китайцы продемонстрировали в Корее, Вьет Конг во Вьетнаме, не существует ничего заведомо неправильного в тактике «людских волн» при атаках на оборонительные позиции, если потери на начальном этапе атаки минимизируются надлежащим планированием и использованием внезапности. <…> [Т]акая тактика может повлечь меньше потерь, чем другие формы атаки на хорошо окопавшегося противника, если осуществляется надлежащим образом. Использование добровольцев, бросающихся на пулеметы или своими телами разминирующих минные поля, может звучать чудовищно. Тем не менее, эта тактика вполне разумна с военной точки зрения как средство противодействия противнику меньшему по численности, но лучше вооруженному, если:

— используются преимущества ночной атаки или иной формы военной хитрости

— атака останавливается, если она неудачна, она не продолжается (не повторяется) во что бы то ни стало

— перед атакующими ставятся реально достижимые цели

— прорыв на позиции обороняющихся может быть развит и использован»

 

«Противодействие»

Противодействовать тактике «людских волн», на первый взгляд, просто. Все, что требуется — это поддерживать высокую дисциплину при ведении огня. Не стрелять по атакующим, когда вероятность поражения не велика. Открывать огонь с дистанции, на который возможен эффективный огонь по атакующим, а не тогда, когда он стал виден. Не прекращать наблюдение за полем боя, наблюдая не только за атакующими цепями, но и за возможным «подкрадыванием» противника. Но это проще сказать, чем сделать, когда на тебя несется орущая и стреляющая людская лавина с четким намерением тебя убить.

Другое требование для противодействия атакам «людскими волнами» — в случаях проникновения противника в тыл — не бросать позиции. Кстати, во время войны в Корее, если обороняющимся удавалось в ночном бою занять круговую оборону, и удержаться от соблазна «выйти из окружения разбившись на мелкие группы», то окружившие их китайские подразделения в течении светлого времени суток уничтожались артиллерией и авиацией.

Однако и это сделать непросто, когда ожидаешь массированной атаки противника, имея практически полностью исчерпанный боекомплект.

 

«Выводы на будущее»

Разумеется, ни в коем случае не нужно понимать изложенное выше как рекомендацию использовать атаки «волнами» взамен атак под прикрытием огня своего оружия. Это удел армий вынужденных воевать пехотой, не имея тяжелого оружия. К счастью, для нашей армии такого не предвидится. Атаки «волнами» связаны с существенными потерями для тех солдат, которые составляют «волну» и для успеха требуют очень хорошего взаимодействия между выделенными целевыми группами солдат и стрелковыми цепями. Но к этому тактическому приему, который может быть использован нашими противниками, нужно относиться взвешенно, не записывая его огульно в раздел тактики для умственно неполноценных. Да, зачастую суть этой тактики — победа за счет численного перевеса в ближнем пехотном бою, когда обороняющийся не может воспользоваться превосходством в тяжелом вооружении. Однако чтобы вывести «толпу» на дистанцию ближнего пехотного боя, сохранив численное превосходство, атакующим приходится разыгрывать сложные тактические комбинации, принимая зачастую неординарные решения.

При правильной организации атаки наступающие несут потери, позволяющие им побеждать в бою. Хорошо спланированная атака «людскими волнами» может быть даже безопасней, чем атака под прикрытием огня своего оружия, если последняя происходит при отвратительной организации взаимодействия между атакующей пехотой и поддерживающими подразделениями, когда огневая поддержка осуществляется со значительными «паузами» либо сводится только к предварительной огневой обработке позиций противника.

За неимением лучшего, те воинские формирования, которые не в состоянии обеспечить действия собственной пехоты огнем тяжелого оружия, вынуждены прибегать к атаке «людскими волнами» и, наверное, будут к ней прибегать. Важно то, что противники нашей армии по малым войнам могут использовать такую тактику, а значит, к ее применению противником нужно быть готовым.

«Вначале мы [немцы] считали, что дескать превосходство [западных союзников] в технике вполне можно компенсировать организационным опытом, наконец, мужеством и отвагой немецкого солдата, однако уже скоро [после высадки союзников во Франции] нам пришлось убедиться насколько наивны наши доводы. Единственное, что нам теперь оставалось, — изыскивать способы минимизировать потери».

 

Тактика при превосходстве противника в воздухе: вермахт против западных союзников

 

Для немцев всё было не просто плохо, а безобразно плохо. Западные союзники настолько господствовали в воздухе в 1944–1945 гг., что появление немецкой авиации для оказания помощи своим войскам было исключением. Авиация союзников беспрепятственно бомбила и обстреливала немецкие войска, и с этим практически ничего нельзя было сделать. В такой ситуации Вермахт провоевал практически два года. Рассмотрение того, как выкручивались немцы из такого положения и как они продолжали воевать — цель настоящего обзора.

Читателя нужно предостеречь, что никакой систематизированной доктрины действий в условиях полного превосходства противника в воздухе Вермахт не выработал. Её не будет и в статье. Изложенное ниже — лишь попытка составить обзор заслуживающих интереса отдельных тактических приёмов, причём безотносительно изучения вопроса о систематичности их применения немцами. За рамками изложения также останется, в значительной степени, тактика действий в ночное время и в условиях ограниченной видимости. Эти вопросы относительно неплохо изучены и описаны. Кроме того, развитие техники в значительной степени сводит на нет скрытность, достигавшуюся ранее в указанных условиях. В настоящее время основной интерес представляют именно действия в дневное время при хорошей видимости.

 

Предварительные замечания и пояснения

Читателя нужно предупредить — в данной статье не освещаются оперативные и стратегические вопросы, а только тактика.

Перед началом изложения, следует вкратце остановиться на некоторых не самых очевидных последствиях, к которым приводит превосходство в воздухе.

Прежде всего — это повышение эффективности артиллерии стороны, превосходящей в воздухе (Далее для удобства изложения будет использоваться термин «превосходящая сторона»). Связано это с рядом факторов. Прежде всего, авиация — очень эффективное средство контрбатарейной борьбы. Как следствие, у превосходящей стороны меньше артиллерийских ресурсов отвлекается на эти цели и уменьшается ущерб от контрбатарейного огня, стороны стеснённой в авиационной поддержке (далее «стеснённая сторона»). Во-вторых, превосходящей стороне намного облегчается ведение корректировки арт-огня с воздуха. В-третьих, превосходящая сторона может беспрепятственно осуществлять подвоз боеприпасов, в то время как стеснённая сторона сталкивается с необходимостью жесткого лимитирования их расхода из-за постоянных ударов авиации по колоннам снабжения.

Отмечалось, что в Нормандии немцы имели относительно большое количество артиллерийских орудий, которые очень мало стреляли, поскольку очень быстро обнаруживались и уничтожались союзниками.

Так, в районе Кан (Caen) в Нормандии 10 июля 1944 года 2я британская армия выпустила по немцам около 80 000 артиллерийских снарядов. Немцы ответили только 4500.

К тому же немцы испытывали снарядный голод из-за сложностей с подвозом боеприпасов.

Например, немецкий генерал-танкист барон Хайнрих фон Люттвиц (Heinrich Freiherr von Luettwitz) указывал, что подчинённые ему артиллерия сразу после стрельбы вынуждена была менять позиции и делать это до шести раз в течение одного дня.

Но такие частные перемещения делали их уязвимыми для обнаружения с воздуха, и препятствовала надлежащей маскировке, которая обычно занимает довольно много времени. Это приводило к тому, что немцы всё больше полагались на огонь миномётов, обладавших большей мобильностью. В Нормандии они были причиной до 70 % общих потерь союзников.

Хотя и миномёты использовались немцами с частной сменой позиций.

Поэтому, прямым последствием господства в воздухе является резкое повышение ущерба от артиллерийского огня превосходящей стороны. Вообще, ситуация, когда на ограниченное количество выстрелов немецкой артиллерии союзники отвечали лавиной артиллерийского огня — была стандартной на западном фронте.

При использовании в дальнейшем в статье понятия господство в воздухе будет подразумеваться и это его последствие.

Возможно, более правильным было бы включение в название статьи не слов о «господстве в воздухе», а о «господстве в средствах дальнего огневого нападения», подразумевая как авиацию, так и артиллерию. Но поскольку видимым и наглядным проявлением превосходства западных Союзников над немцами в средствах ведения войны все же являлось именно господство в воздухе, то пусть оно и будет упомянуто в названии статьи.

Вторым важным последствием является появление у сухопутных войск превосходящей стороны склонности к «огневой тактике». То есть задачи, которые при примерном паритете сторон приходится решать с использованием маневра силами и средствами, с учётом фактора времени, с попытками ударить по слабому месту крупными силами так быстро, чтобы противник не успевал подвести резервы, — могут решаться просто огневой обработкой позиций противника. Например, как только атакующая пехота превосходящей стороны сталкивается с сильным сопротивлением, она не пытается атаковать, а просто останавливается, вызывает авиацию и/или огонь артиллерии и ждет, года позиции стеснённой стороны будут вынесены огнём. И только затем она возобновляет движение вперёд. Процедура это медленная, зато сберегает кровь своих солдат.

Насколько огневое превосходство может «извратить» обычную тактику действий можно продемонстрировать на следующем примере. Для отбивания немецких контратак в районе населенного пункта Люхерберг (Lucherberg), Германия в декабре 1944 года американцы использовали следующий порядок действий. Пока враг находился далеко, они вели огонь с верхних этажей зданий. Как только немецкая пехота переходила в атаку, американцы прятались в подвалах, вызвав предварительно огонь артиллерии на воздушных разрывах по этим зданиям. Как только артиллерия замолкала, разметав атакующие подразделения немцев, верхние этажи зданий занимались вновь. То есть по сути с выходом противника на дистанцию действительного огня пехота не начинала стрелять, а пряталась в укрытия! Её функция сводилась к своевременному оповещению своей артиллерии и к «приманке». Немцы видели перед собой пехотное подразделение и атаковали. А «воевать» им приходилось с лавиной артиллерийского огня американцев, а не с их пехотой.

Кстати, российской армии знакома ситуация с превосходством в воздухе и артиллерии над противником. Например, во время боевых действий в Чечне был использованы такой приём ведения боевых действий артиллерией как «огневое прочёсывание».

Основная идея огневой тактики вполне благородна — зачем посылать солдат туда, куда можно направить снаряд или бомбу.

Правда огневая тактика может иметь и отрицательные последствия. Например, она может подорвать в глазах командиров низшего звена необходимость во взаимодействии между различными родами войск. А именно, взаимодействия в смысле скоординированного по времени и целям огневого воздействия на противника и сочетания его с манёвром пехоты и танков. Зачем что-то координировать и синхронизировать, когда можно взять одно огневое средство и стрелять, стрелять, стрелять, не сильно опасаясь получить сдачи, стрелять до тех пор пока противник не будет перебит или вынужден отойти.

Сделав предварительные замечания, можно перейти к описанию отдельных приёмов и особенностей ведения боевых действий стеснённой стороной.

 

Ограниченная эффективность контратак

Наверно, самым болезненным и, пожалуй, до конца не осознанным немцами последствием господства противника в средствах дальнего огневого нападения была потеря целесообразности в контратаках, которые, по сути, были визитной карточкой тактики немецкой обороны со времён первой мировой войны. По крайней мере, такого типа контратаки, который связан с открытым передвижением на противника. В соответствии с обычными представлениями контратаковать нужно сразу после завершения противником атаки пока противник не успел окопаться, подвести резервы, пока запас носимых (возимых) боеприпасов не пополнен, пока он не восстановил частично утраченное управление. В конечном счёте, пока противник просто не успел отдохнуть. В ряде тактических ситуаций (например, при обороне на широком фронте) оборона вообще не мыслима без контратакующих из глубины резервов.

Немецкую тактику описывали примерно так: «Никакой жёсткой обороны. Будучи атакованными, [немцы] удерживали свои хорошо замаскированные одиночные окопы, пока могли. Затем они отступали чуть назад на заранее подготовленные позиции. Тут же заблаговременно подготовленный огонь миномётов и артиллерии обрушивался на только что оставленные позиции — даже если на них оставались некоторое количество их солдат. Обстрел был скоординированным с атакой по захвату обратно только что утраченных позиций».

Однако, все это так до тех пор пока контратакующий может рассчитывать, если не на полную, то хотя бы на частичную нейтрализацию артиллерии и авиации противника. Если контратака связана с выходом из укрытий и передвижением по открытой местности, то в условиях господства противника в средствах дальнего огневого нападения до тех пор пока у атакующих остаётся хотя бы одна рация контратака приведёт просто к расстрелу контратакующих подразделений.

Так, 15 декабря 1943 года немцы контратаковали подразделения 22го Королевского батальона (Royal 22e Regiment) канадцев в районе Каза Берарди (Casa Berardi), Италия. Силы контратакующих включали около двухсот пехотинцев и несколько танков. По контратакующим в течение 15 минут канадцами было выпущено около 1500 снарядов. Контратакующих просто разметало.

8 июля 1944 г. контратакующий немецкий батальон под г. Эдмондевиль (Edmondeville), Нормандия, Франция был полностью уничтожен в течение 10 минут огнём артиллерии, в том числе c американского крейсера Тускалуса (Tuscaloosa).

Имелись случаи, когда тактический замысел командиров союзников состоял в том, чтобы своей атакой вызвать немецкую контратаку, с целью облегчения уничтожения немецких подразделений.

У немецких контратак был один большой минус — место и время контратаки предсказуемо. Место — там, где только что атаковали союзники, время — вскоре после остановки атаки. Контратаки настолько вошли в привычку немецких офицеров, что союзники всегда ожидали, что они будут контратакованы. Они были к этому готовы. У них было полное понимание того, что вслед за поддержкой атаки авиация и артиллерия должны будут выполнить задачу по отражению немецкой контратаки огневым воздействием на контратакующие подразделения. Соответственно для этих целей выделялся необходимый наряд сил и средств.

За редким исключением, контратаки приводили к ускоренному выбиванию немецких солдат и техники и не затрудняли, а помогали союзникам. В условиях господства противника в воздухе приходиться мириться с тем, что то, что потеряно — то потеряно. По крайней мере, на ближайшее время.

По результатам опыта боёв в Нормандии немецкий генерал-танкист Хайнрих Фрайхер фон Лютвиц (Heinrich Freiherr von Luettwitz) писал, что обычная немецкая тактика атак там была неприемлема. Районы сосредоточения, предписанные уставами, быстро обнаруживались и засыпались бомбами. Если же, несмотря ни на что, атака начиналась, она разбивалась через несколько сотен метров огнём артиллерии союзников. Приходилось смириться с тем, что продвижение было возможно только на небольшую глубину, достигалось оно только повторением попыток продвинуться вперёд, что ставить можно было только краткосрочные задачи, и что приходилось примириться со всеми сложностями организации боя ночью.

Как только продвинувшиеся вперёд союзники выдвигали на вновь занятые позиции передовых артиллерийских наблюдателей и устанавливал противотанковые пушки — время для немецкой контратаки упущено.

14 сентября 1944 года в Италии командир LXXVI Танкового корпуса генерал Траугот Хер (Traugott Herr) отметил: «противник разбивает все дневные контратаки с воздуха, резервы несут большие потери. Если резервы держать близко к линии фронта — то они перемалываются артиллерийской подготовкой, если позади — они рассеиваются атаками с воздуха».

Некоторые современные западные авторы очень критичны в отношении немецкой тактики немедленных контратак. Имеются, например, такие утверждения, что немецкое обыкновение рефлекторно бросаться в немедленную контратаку, причём вне зависимости от рациональности данного шага в конкретной ситуации, должны были бы быть немцами запрещены. Немцы слишком часто пытались отвоевать обратно участки местности, имевшие незначительную тактическую значимость, неся, при этом большие потери.

То, что контратаки проводились «по привычке», а не на основе тактического расчета в некоторых случаях признают и немецкие офицеры.

 

Психологический фактор

Определённую роль играли особенности психологии стороны, имеющей техническое превосходство. В обычных условиях одной из причин эффективности контратак является … сам факт контратаки. На контратакуемую сторону оказывает психологическое давление то, что на атаку противник отвечает действиями, создающими угрозу для самого атаковавшего. В ситуации общего технического превосходства этот фактор отсутствует. Действия стеснённой стороны, создающие угрозу, мало влияют на поведение противника, из-за чувства превосходства они на него не производят большого впечатления. В качестве примера можно привести следующий факт. Мощная немецкая артиллерийская подготовка перед началом наступления в Арденнах 16 декабря 1944 г. не произвела особого впечатления на американских солдат и офицеров. Основная масса считала, что перед ними уже перемолотый и не на что ни способный противник. Американцы поначалу отбивали атаки, бывшие частью стратегического немецкого контрнаступления, думая, что речь идёт о каких-то местных налётах.

Можно также отметить тенденцию падения эффективности быстрых, но недостаточно скоординированных контратак проводимых ограниченными силами. Командир, принимающего решение на контратаку, зачастую стоит перед необходимостью выбора. Либо контратаковать сразу, как можно быстрее, но теми силами, что есть под рукой (например, только танками без пехоты и без разработки детального плана взаимодействия с артиллерией), либо сначала потратить время на подвод необходимых сил и организацию взаимодействия пехоты, танков, артиллерии, и только тогда контратаковать. Хотя точной статистики на этот счёт не существует (да и вряд ли она когда-нибудь появиться), но при изучении истории боёв прослеживается склонность немцев к принятию решения по первому варианту. А это перестало срабатывать, если не совсем, то в значительной степени. Следует предположить, что это не в последнюю очередь связано с утратой контратаками обозначенного психологического эффекта. Не следует сбрасывать со счетов и предсказуемость самого факта немецкой контратаки, которая следовала практически каждый раз после завершения союзниками своей атаки.

Аналогично в отношении внезапности. Внезапность частично эффективна сама по себе. Сам факт внезапных действий оказывает психологическое давление на противника. Иногда для сохранения внезапности приходится ограничивать деятельность разведки. Разведка может быть обнаружена и тем самым выдать намерения.

Однако, в условиях господства противника в средствах дальнего огневого нападения, осознание этого господства солдатами противника существенно снижает психологический эффект внезапности. Запрет немцами на ведение разведки перед наступлением в Арденнах действительно позволил достичь полной внезапности, но из-за него первые удары немцев часто приходился по пустому месту. В отсутствии реального материального ущерба эта внезапность не оказывала должного влияния на поведения американских солдат.

 

Иллюстративное сравнение

В этой связи интересно привести сравнение действий 90й панцергренадерской дивизии (Panzer Grenadier Division) в ходе боёв на реке Моро (Moro) в декабре 1943 года на подступах к итальянскому городу Ортона (Ortona) и сменившей её 1й десантной дивизии. Противостоявшие им канадцы отмечают, что тактика 90й дивизии, основанная на сильных и немедленных контратаках обошлась немцам очень дорого. Потери были большими, дивизия практически утратила боеспособность. Немецкие десантники, наоборот, избегали контратак, за исключением очень небольших. Они просто удерживали заранее подготовленные позиции так долго, как это было возможно, а потом планомерно отходили на новые позиции. На таких позициях, зачастую, заранее создавались запасы боеприпасов, так, что отход мог осуществляться относительно налегке. Несмотря на потери, немецкая десантная дивизия после завершения боёв под Ортоной сохранила свою боеспособность.

Сказанное выше нельзя понимать, что немцы не проводили удачных контратак. Но тенденция проявлялась отчётливо — применение обычной тактики удавалось при действиях на закрытой местности либо вследствие локальной (временной) невозможности союзников использовать общее техническое превосходство над немцами.

 

Как получалось (контр)атаковать

По большому счёту у стеснённой стороны, которой были немцы, удавались два типа атаки: атака на ограниченную глубину с использованием внезапности, либо атака «обороной».

Название первого типа атаки говорит само за себя.

В ночь с 10 на 11 июля 1944 года недалеко от Ля Фосардьер (La Fosardiere) в Нормандии, Франция примерно 400 немецких десантников, после короткой, но интенсивной артиллерийской подготовки, атаковали позиции 1го батальона 115 полка 29 американской дивизии. Атака проводилась на глубину ротных позиций американцев. Немцем удалось добиться полной внезапности. Некоторое время американцы вообще не могли наладить связь с поддерживающей артиллерией. Когда же это получилось, то огонь приходилось обрушивать на предполагаемые места расположения противника и предполагаемые пути снабжения. Получить точную информацию возможности не было. Американские подразделения развалились на отдельные группы солдат, действия которых не координировались. Бой продолжался около трёх часов и к восходу солнца закончился. Немцы сами отошли на исходные позиции. Эта атака подорвала возможность 115 полка провести запланированную на утро атаку.

«Атака обороной» подразумевает окружение передовых подразделений противника, как правило, без боя, просачиванием, за счёт разрывов между подразделениями союзников, по возможности занятие оборонительных позиций с окапыванием (или использованием иных укрытий), и последующее навязывание огневого боя окруженному подразделению.

11 января 1945 года в ходе наступательной операции «Северный Ветер» (Nordwind) на востоке Франции одна рота 6-й дивизии СС отрезала 3й батальон 157 пехотного полка 45 американской дивизии (располагавшийся на высоте 348 недалеко от Райпетсвиллер (Reipertswiller) и имевший примерно 700 военнослужащих) от тылов, перекрыв единственную дорогу снабжения, проходившему по хвойному лесу. Немецкая рота просачивалась в тыл американцев небольшими группами. Прежде чем она уничтожила первую американскую колонну снабжения из трех джипов, она успела окопаться. В дальнейшем американцам не удалось прорвать окружение, несмотря на попытки пробиться к 3му батальону силою сначала 1-го, затем 2-го батальона, а потом и боевой группой из противотанкистов и обслуги тяжелого вооружения того же полка. Перегородившая дорогу немецкая рота, поддерживаемая артиллерией, отбивала атаки. Основную роль в срыве попыток прорыва американской пехоты сыграли шесть немецких пулемётов. Невысокая эффективность стрельбы американской артиллерии по позициям этой роты частично определялась тем, что немцы вырывали укрытия под камнями в изобилии имевшихся на склонах окружающих холмов.

Немцы плотным кольцом окружили 3й батальон, и систематически обстреливали окружённых из миномётов и горных орудий. Американская артиллерия расходовала для окаймления окружённого батальона около 5000 снарядов ежедневно. 18 января 1945 года американцы выпустили почти 6500 снарядов для поддержки окружённых.

20 января 1945 года американцы предприняли две последние попытки прорваться к окружённым силами 2 батальона 411 пехотного полка. Обе были не удачны. Попытка окружённых в тот же день прорваться к своим также не удалась. Американцы сдались. После более чем недели боёв из пяти американских рот более 200 были убиты, 482 человека были взяты в плен, только двое смогли прорваться к своим. По немецким отчётам у них погибло 27 человек, 12 пропали без вести, 127 было ранено.

Результат длительного огневого боя в окружении заранее предсказуем — истощение запасов из-за прекращения снабжения. Окружение далеко не всегда должно быть полным. Достаточно, чтобы путь снабжения хорошо простреливался так, чтобы непрерывность подвоза боеприпасов, продовольствия и медикаментов постоянно была под угрозой. Когда боеприпасы начинают заканчиваться, приходиться принимать решение на прорыв. В момент прорыва окружающие из укрытий могут расстреливать передвигающихся вне укрытий солдат и/или технику прорывающихся.

Примером, когда «атака обороной» осуществлялась при попадании союзников в «полуокружение», может служить бой в районе местечка Сан-Пьер (Saint-Pierre) в Нормандии. После трех дней боёв с 9 по 12 июня 1944 года части 8й танковой бригады (8th armored brigade) и 8й Дурхэмский батальон легкой пехоты (8th Durham Light Infantry), потеряв примерно половину готового к бою личного состава (effective strength) — 12 офицеров и почти 200 солдат — вынуждены были отойти. В течение этих трех дней, немцы систематически обстреливали и периодически атаковали небольшими силами (по 3 танка с сопровождающей пехотой) населённый пункт, занятый англичанами. В определённые моменты немцам удавалось замыкать кольцо окружения. Хотя оборонительный периметр удавалось англичанам удерживать, но изматывание немцами сделало своё дело. Немцы заняли Сан-Пьер после отхода англичан. Впоследствии, союзникам пришлось его атаковать повторно.

Если противник не отходил, длительная огневая обработка наносила окруженным такие потери, что позволяла немцам атакой пехоты постепенно захватывать их позиции. Так 22 июля 1944 года в районе фермы Тротеваль (Troteval) в Нормандии, Франция были уничтожены две роты канадского батальона Эссекс Скотиш (Essex Scottish Regiment). Пока велся обстрел окружённых канадских рот, немецкая пехота незаметно подбиралась на дистанцию короткого броска до позиций обороняющихся. Заняло это почти весь день, но, в конечном счёте, немцам удалось броском достигнуть вражеских позиций и захватить их.

В некоторых случаях «окружившим» немцам, даже в ночных условиях, удавалось наладить взаимодействие с поддерживающей артиллерией. И они не только навязывали огневой бой союзникам, но и осуществляли удачный штурм их позиций, сразу за прекращением огня поддерживающей артиллерии.

По изложенным выше причинам даже сама угроза окружения, зачастую, заставляет отступать. Поэтому немцы старались воспользоваться любой возможностью, чтобы пройти между подразделениями союзников с целью окружения их части.

Но ещё раз следует подчеркнуть, что если после окружения союзников, даже скрытного, даже ночью следовала открытый штурм немцами позиций союзников, то вероятность расстрела немцев артиллерией была очень велика.

 

Сравнение атаки «обороной» с классическими окружениями

Собственно, никакой особой разницы с принципами, на которых строятся окружения оперативно-стратегических масштабов, здесь нет. Применительно к тактике немцев на Западном фронте можно отметить несколько моментов.

Первое: окружение осуществляется немцами путём продвижения по «пустому месту», то есть по не занятым противникам участкам местности. Попытаться проломить слабую оборону на флангах окружаемого подразделения, что не так уж и редко для «больших» окружений — означало себя обнаружить и, как следствие, подвергнуться интенсивному обстрелу и/или бомбардировке. Такой способ окружения — через незанятую противником местность — часто именуют просачиванием, что не очень удачно. Термин просачивание нередко ассоциируется с проползанием ночью под носом у противника. Поэтому он немножко вводит в заблуждение. Справедливости ради следует отметить, что в условиях, когда позиции противника были растянуты, немцы действительно применяли беспокоящие атаки небольшими группами (например, по 10 военнослужащих), скрытно пробираясь между позициями противника и обстреливая его с тыла.

В некоторых случаях просачивание осуществлялось даже одиночными солдатами.

Но то, что именуется тактикой просачивания, такими беспокоящими действиями совсем малых групп пехоты не ограничивается.

Основным объектом таких окружений становились наиболее продвинувшиеся вперёд подразделения союзников. Из-за неравномерности продвижения вперёд, передовые атакующие подразделения отрывались от отстающих соседей, что позволяло их окружать, проходя («просачиваясь») в образовывающиеся разрывы во фронте атакующих.

Например, 8 сентября 1944 года были уничтожены две передовые роты 11-й американской пехотной дивизии после переправы через Мозель (Moselle) в районе деревни Дорно (Dornot) недалеко от французского города Мец (Metz). После переправы через реку они продолжили наступление пока не дошли до укреплений старого форта Сен-Блэз (St.Blaise), от которого вынуждены были отступить. Пока они пытались атаковать форт, немцы через участки лесистой местности зашли им в тыл. При отходе от форта американцы на открытой местности попали под перекрёстный огонь. Роты были разгромлены.

Второе, после завершения окружения союзникам преимущественно навязывался огневой бой, то есть бой из укрытий без продвижения по открытой местности на сближение с позициями окружённых для их захвата.

Третье, проводимые немцами «атаки обороной» равно как их внезапные атаки объединяло то, что их объектом становились относительно небольшие подразделения союзников, зачастую в одну-две роты. Да и сами они осуществлялись не очень крупными подразделениями.

Даже атаки крупными подразделениями строились как серия атак относительно небольших пехотных подразделений, правда, при довольно интенсивном засыпании атакуемого района снарядами артиллерии, и при поддержке танков, ведущих огонь с места. Пехотные группы пытались нащупать незанятые промежутки в порядках противника, чтобы через них пройти вглубь позиций противника и занять позицию для обстрела его огнём во фланг. Танки вводились в бой для расширения разрыва в позициях противника парами или вообще по одной машине.

Вообще, немцы рассматривали отказ от действий крупными танковыми подразделениями как само собой разумеющийся вывод при действиях в условиях превосходства противника в средствах ведения войны.

Кстати, американцы, когда сами оказывались в ситуации недостаточности сил и средств (например, в Лотарингии в сентябре 1944 г.), тоже переходили к атакам на ограниченную глубину ограниченными силами.

По вполне понятным причинам, создание местного превосходства в силе достигается легче и быстрее, если атака осуществляется относительно небольшим подразделением. Так проще сохранить незаметность.

К аналогичному выводу, в конечном счете пришли и японцы, попавшие в сходную ситуацию.

Например, при обороне острова Иво Джима японским подразделениям были запрещены массовые контратаки, а только контратаки мелкими подразделениями. Так как массированные контратаки только помогали противнику уменьшить силы гарнизона островов.

То же впоследствии делали и китайские войска на завершающем этапе войны в Корее. Объектом атаки были подразделения не больше батальона или даже роты.

Разумеется, у атак местного значения есть очевидный недостаток — результат их, даже при удачном исходе, невелик. Только систематичность таких атак позволит достигать какого-либо эффекта.

 

Тактика малых, но систематических атак

Следует предположить, что внезапные атаки на небольшую глубину, проводимые одна за другой на разных участках местности — пожалуй, единственный способ активных действий, к которому систематически может прибегать стеснённая сторона, воюя против превосходящей стороны. В определённой степени, образцом такой тактики могут быть действия учебного батальона 16й дивизии СС в первый день высадки английского десанта в районе Арнема (Arnhem) в ходе операции «Маркет-Гарден». Имея всего лишь один батальон против значительной части 1й британской парашютно-десантной дивизии, немецкий командир Зеп Краффт (Sepp Krafft) организовывал постоянные атаки периметра зоны высадки десанта повзводно по принципу «ударил-отошёл».

Эти действия помогли немцам не допустить прохода основной части британской дивизии к Арнему, обеспечив время для подхода немецких подкреплений.

И хотя к решительным успехам это привести не может, но вот организовать систематическое нанесение потерь подразделениям противника — вполне возможно.

В определённом смысле можно сравнить этот вывод с концепцией последовательных операций с ограниченной целью, проводившихся в ходе первой мировой войны. Командование союзников пришло к заключению, что прорыв фронта, при наличии у немцев значительных резервов, невозможен. Поэтому союзники стали ставить каждой операции ставить строго ограниченные задачи по глубине. Местность, которая подлежала захвату, определялась дальностью эффективой поддержки наступления неподвижной артиллерией. Такие неглубокие удары наносились то в одном, то в другом месте. Так союзники пытались постепенно перемалывать немецкие резервы.

Справедливости ради стоит отметить, что немцы наработали также отрицательный опыт такого рода действий. Например, в феврале 1945 года северо-восточнее Аахена (Aachen) немцы пытались вести «активную оборону» через систематические атаки штурмовыми группами. Проблема была в том, что немецкая артиллерия к том моменту практически перестала существовать как тактический фактор. Огневая поддержка могла осуществляться только созданием «батальонных групп» пулемётов. Такого огня, против противника обладающего большим количеством артиллерийских орудий с достаточным количеством боеприпасов это было не эффективно.

Тактика постоянных, но неглубоких ударов требует создание огневого превосходства, хотя бы на местном уровне.

 

«Содействие» превосходящей стороны

Завершая рассмотрения немецких внезапных атак и «атак обороной», нужно отметить следующее. Успех этих приёмов в значительной степени усиливается привычкой превосходящей стороны использовать «огневую тактику» до последней возможности, то есть решать задачи «безнаказанно» расходуя горы боеприпасов. Если говорить про внезапные атаки, то внезапность выражается, прежде всего в том, что удаётся незаметно сосредоточить достаточно большое количество артиллерии и боеприпасов для обстрела относительно небольших участков фронта. Не мною подмечено, что в значительной степени успех огневой подготовки связан не только с уничтожением огневых средств и живой силы, но и с нарушением связи. Превосходящая сторона в месте внезапной атаки вместо того, чтобы пытаться контратаковать пехотой и бронетехникой, не предпринимает никаких активных действий до восстановления связи с поддерживающей артиллерией и/или авиацией. Она лишь пассивно отстреливается со своих позиций. Это позволяет стеснённой стороне дольше продолжать атаку, соблюдая, наверно, главный принцип атаки в условиях превосходства противника в огневых средствах — атаковать можно на глубину сохранения эффекта внезапности, после потери которого, атака немедленно прекращается с переходом к обороне или с отходом.

Второй тип атаки ещё в большей степени зависит от приверженности превосходящей стороны к «огневой тактике». В принципе, для превосходящей стороны, попавшей в «огневой мешок» парировать такую атаку можно довольно просто — жестким контролем расхода боеприпасов. Стрелять по противнику только при его атаке сопряженной с попыткой сближения с обороняемыми позициями для их захвата. А от огневого воздействия отбиваться, вызывая огонь поддерживающей артиллерии и авиацию.

Вместо этого, попавшие в окружение интенсивно отстреливаются из своего оружия, чтобы удержать противника на расстоянии. Как следствие — исчерпание боезапаса и возникновение необходимости прорыва по простреливаемой противником местности.

Ещё раз подчеркнём — немецкие атаки в условиях, когда авиация союзников была прикована к земле, а корректировка артогня была затруднена ночью или туманом — не входят в предмет рассмотрения настоящей статьи.

 

Использование тактики штурмовых групп пехоты на открытой местности

В непосредственной связи с вопросом о порядке атаки необходимо осветить использование немцами штурмовых групп пехоты на западном фронте в конце второй мировой войны. Имеется в виду создание относительно небольших групп солдат, специально оснащённых разным вооружением и инженерными средствами для уничтожения конкретных, наиболее важных целей (ДОТ, отдельное огневое средство, участок траншеи) в интересах обеспечения продвижения основного большого подразделения. За счёт малого размера такая группа может в той или иной степени избежать воздействия огневых средств противника, рассчитанных на остановку атаки массой. (фланкирующих пулемётов, ведущих так называемый «продольный» огонь по цепям пехоты, или заградительный огонь артиллерии).

Опять же, в такой ситуации малое количество атакующих позволяет пробираться к позициям противника через огонь своей же артиллерии. Имеются упоминания о попытках уничтожить американские противотанковые орудия немецкими пехотинцами во время немецкой же артиллерийской подготовки, подобравшись непосредственно к ним.

А равно о просачивании отдельных немецких стрелков во время немецкого артиллерийского обстрела вглубь позиций союзников.

С другой стороны, разнообразие в вооружении и инженерных средствах повышает самостоятельность такой группы, позволяя решать задачи своими силами, несколько снизив зависимость от взаимодействия с другими подразделениями. Рассмотрение этого вопроса важно, поскольку именно этому тактическому приёму часто приписывают успехи немецких наступлений в конце первой мировой войны и успешность действий немецкой пехоты во второй мировой войне.

Общее техническое превосходство противника приводит к тому, что штурмовые группы лишаются возможности быть поддержанными танками, орудиями, стоящими на прямой наводке, да и вообще возможности артиллерийской поддержки снижаются. Частично это связано со сложностями переброски тяжёлой техники и боеприпасов к ней в ситуации господства противника в воздухе, частично это связано с необходимостью сохранения внезапности атаки. Тяжёлую технику не всегда получиться вывести в относительную близость к переднему краю без риска потери внезапности. Частично — быстрым подавлением или уничтожением противником обнаруживших себя огневых средств. Все это означает, что штурмовые группы становятся чисто пехотными или с незначительной поддержкой тяжёлой техникой, с весьма предсказуемыми последствиями. Атаки штурмовых групп удаются на небольшую глубину с ограниченным результатом. Свободное применение противником тяжёлого вооружения против основной, следующей за штурмовыми подразделениями, группы атакующих сильно ограничивают результативность действий штурмовых групп.

В качестве примера можно рассмотреть атаку на позиции американцев в районе деревни Хаттен в ночь с 8 на 9 января 1945 года. Эта атака была частью наступательной операции немецкой армии «Северный ветер» (Nordwind) в Эльзасе (восточная Франция), несколько севернее Страсбурга.

Американская пехота занимала ДОТ линии Мажино и полевые оборонительные позиции вокруг него. Перед линией обороны были установлены проволочные заграждения и минные поля. Часть американских подразделений располагалась в Хаттене, находившимся в 800 метрах позади. Местность ровная, открытая, земля промерзшая, слегка припорошенная снегом, из-за облачности местность лунным светом не освещена. План наступления предусматривал прорыв американских позиций и захват Хаттена пехотной боевой группой, с последующим вводом в прорыв бронетанковых подразделений. У немцев не было ни воздушной, ни артиллерийской поддержки (!). Воздушная разведка также не проводилась. Атака было решено проводить ночью в расчете на эффект внезапности. На участке атаки батальона была создана штурмовая группа (Stosstrupp) в составе двух отделений пехоты и одного отделения сапёр. План атаки штурмовой группы предусматривал проделывание ночью саперами прохода в заграждениях, через который проползала штурмовая группа, нацеленная на захват ДОТа линии Мажино. Как только начиналась нападение штурмовой группы на ДОТ, через проделанный проход должна была пройти остальная часть пехотной роты. В дальнейшем проходы в заграждениях должны были быть расширены для введения в бой всего батальона и группы самоходных установок. Последняя должна была оставаться в тылу до тех пор пока атака пехоты не утратила эффект внезапности, и только после этого начать выдвижение. Это делалось для того, чтобы лязгом гусениц не демаскировать накопление сил для наступления. Таков был план. Реализовать получилось его частично — ДОТ был захвачен, как и позиции вокруг него. Незаметно в проделанный проход за штурмовой группой успело проползти ещё два взвода. После чего американцами был поставлен неподвижный заградительный огонь перед линией обороны и по вероятному месту накапливания атакующих перед атакой. Несмотря на артиллерийский огонь, пользуясь сохранявшийся темнотой, часть солдат атакующей немецкой роты смогла достигнуть американских окопов и принять участие в их зачистке.

Рота в целом потеряла 9 убитых и 54 раненых. Передняя линия обороны американцев была захвачена. Однако, дальнейший план атаки срывается. Пехота не может преодолеть 800 метров открытого пространства от захваченных американских окопов до Хаттена, и не может подавить противотанковый огонь американцев, ведущийся с окраины этой деревни. В бой вводятся немецкие самоходки, но они несут большие потери от противотанкового огня американцев и отходят. Американцы контратакуют, пытаясь выбыть немцев из своих окопов, но им это не удаётся. В конечном счёте, командир немецкой дивизии, видя, что атака захлёбывается, вводит свои основные бронетанковые подразделения в бой. Те самые, которые должны были вводиться в прорыв для развития успеха. Атакуя неподавленную противотанковую оборону, немцы несут потери в бронетехнике, но добиваться лишь того, что им удаётся достичь Хаттена и захватить его часть. Безусловный успех штурмовой группы по захвату ДОТ и обеспечению зачистки передней линии обороны американцев развить дальше не получается. Подавить противотанковую оборону нечем — ни артиллерийской, ни воздушной поддержки нет. По сути, атака удаётся лишь на глубину сохранения эффекта внезапности. А преодоление указанных 800 метров было достигнуто просто задавливанием противника массой техники.

В то же время, для решения ограниченных задач штурмовые группы вполне успешно использовались, в том числе с поддержкой бронетехники. Так, 18 октября 1944 года силами 3-го батальона 8-го панцергренадирского полка (III.PGR 8) 3-й панцергренадирской дивизии (3.PGD) при поддержке 2-й роты 3-го инженерного батальона (2./Pi.Btl.3) и 4 самоходок 902 бригады штурмовых орудий (Sturmgeschuetzbrigade) немцы отбили 3 ДОТа линии Зигфрида № 6.168, 6.167, 6.170, расположенных в районе Равельсберг (Ravelsberg), которе ранее были захвачены американцами. ДОТы распологались на расстоянии около 70—100 метров один от другого. Для захвата каждого ДОТа создавалась отдельная штурмовая группа (Stosstrupp). Такая группа состояла из двух отделений пехоты, одного отделения сапёр (Infanterie und Pioniergruppe), двух человек для выноса раненых, и 6–8 подносчиков боеприпасов. Один ДОТ был захвачен ночной атакой, два других — утром при поддержке самоходок. Численный состав штурмовых групп мог составлять 30–40 человек. Потери в штурмовых группах (раненые и убитые) достигали 50 % личного состава.

 

Разгром колонн противника на дорогах

В качестве примера упущенных немцами тактических возможностей, можно привести неиспользование ими тактики рассечения и окружений колон противника на дорогах, проходящих по непроходимой для техники местности. Причём, даже в тех случаях, когда всё этому способствовало. Например, в ходе январского наступления немцев в 1945 году в Эльзасе, восточная Франция (операция «Северный Ветер») 6 дивизия СС фактически не пыталась окружать американские колонны на дорогах, проходящих по заросшим густым лесом холмах Вогез. И это притом, что эта дивизия долгое время воевала в Финляндии, причём как вместе с финнами, применявшими широко эту тактику в войне с советскими войсками (т. н. «мотти»), так и против них. В ходе отступления немцев из Финляндии финны использовали такой способ ведения боевых действий против самой же 6-й дивизии СС.

Другой пример. Одним из эпизодов сражения в районе Хёртгенского леса (ноябрь 1944 г.) были бои вокург населённых пунктов Коммершайд (Kommerscheidt) и Шмидт (Schmidt). Единственная дорога, которая была доступна для техники американцев, проходила из деревни Восенак (Vossenack) по заросшему густым лесом большёму оврагу с довольно крутыми склонами. Несмотря на то, что немцы осуществляли периодическое минирование, установку лесных завалов и налёты на отдельные машины снабжения, да и американцы овраг мало контролировали, немцы так и не выделили силы, необходимые для прочного перекрытия дороги. Разведывательный батальон 116-й немецкой танковой дивизии немцев дважды перерезал дорогу, но лишь временно. Немцы уходили с дороги сами (!) или под незначительным давлением со стороны американцев. Серьёзных попыток удержать дорогу для того, чтобы перекрыть снабжение американцев не было.

Немцы в конечном счёте захватили эти населённые пункты, но, в основном, за счёт успешных атак через окружающие их поля. Воздействие немцев на единственную линию снабжения американцев было второстепенным фактором.

С определёнными оговорками к примерам успешного использования такой тактики может служить перерезание немцами единственной многокилометровой дороги снабжения союзников в ходе операции Маркет-Гарден (Market-Garden). Немцам удалось перерезать дорогу пять раз, из которых три раза — краткосрочно, а два раза — на продолжительное время. Понятно, что окопать всю длинную дороги оборонительными позициями союзникам просто не хватило бы ресурсов. Союзники для поддержания дороги открытой располагали гарнизоны в населенных пунктах вдоль дороги, с целью осуществления атак против немецких подразделений, пытающихся перерезать дорогу.

19 сентября 1944 года 107 немецкая танковая бригада, насчитывавшая примерно 40 «Пантер» атаковала дорогу в районе моста через реку Сон (Son). Непосредственно в атаке участвовало шесть танков. Основная масса танков использовалась в качестве стационарной артиллерии, ведя огонь с места. Основная причина была в том, что местность, имевшая многочисленные канавы, не позволяла массированно использовать танки. Атака почти удалась. Немцам используя эффект внезапности подъехать на близкое расстояние от моста и даже подбить на мосту одну грузовую машину союзников с боеприпасами. Впрочем, из-за отсутствия пехотной поддержки и местности с большим количеством кустарника, позволявшим американской пехоте эффективно использовать противотанковые гранатомёты, немцы вынуждены были вскоре отвести танки. Несмотря на то, что физически оседлать дорогу немцам не удалось, дорога была перекрыта на несколько часов. Основную проблему составили даже не обломки на дороге, а пробки, возникшие из-за того, что грузовики снабжения, узнав о бое, повернули и поехали назад. На растаскивание пробок и возобновление движения ушло довольно значительное время.

Перерезание дороги 22 сентября 1944 года одним пехотным батальоном при поддержке 6 «Пантер» и трех самоходок Stug IV чуть севернее г. Фехель (Veghel) удалось немцам также за счёт того, что они проскочили на дорогу снабжения союзников в месте, где не было противника. Движение по дороге для союзников было прервано на 35 часов, разумеется, с учётом того, что немцам удавалось подводить резервы на захваченный участок дороги.

Аналогично, 24 сентября двум самоходным установкам немцев удалось, не встречая сопротивления, выйти к участку дороги и расстрелять на нём колонну снабжения союзников. В тот же день, неподалёку, пехотной группе немцев удалось оседлать дорогу, не встречая сопротивления. Они организовали круговую оборону в лесу, через который проходила дорога. Немцам также удалось подвезти три 88мм пушки. Сбор достаточных сил, способных сбить противника с дороги, занимал у союзников достаточно много времени, опять же из-за пробок на дороге. Дорого была очищена от немецкого заслона только в середине дня 26 сентября.

В дальнейшем немцы также перерезали дорогу и устраивали завалы из деревьев, но уже небольшими группами, преимущественно в ночное время. Сбивание таких заслонов не занимало значительного времени.

Общий вывод из немецкого опыта перерезания единственной дороги снабжения в ходе противодействия операции Маркет-Гарден может быть в том, что предотвратить перерезание, несмотря на ожидаемость таких действий, нельзя. Этим способом можно пользоваться. При этом выход на дорогу лучше осуществлять в местах не занятых противником, с сохранением эффекта внезапности.

 

Пешие обходящие отряды в ходе контрнаступления в Арденнах

Особняком по сравнению с обычно применяемой тактикой стоит применение пеших обходящих отрядов немцами в начале контрнаступления в Арденнах. На участке наступления немецкой 5й танковой армии CC немцы до начала артиллерийской подготовке в ночь с 15 на 16 декабря 1944 года смогли в обход передовых американских позиций, располагавшихся в подготовленных к обороне населённых пунктах, направить пешие обходящие отряды. Размер отрядов был по разным источникам от 30 до 80 человек каждый.

Эти подразделения не должны были вступать в бой до тех пор, пока они не заходили глубоко в американский тыл.

При этом обходящие отряды должны были подойти к американским позициям до начала артиллерийской подготовки так близко, насколько это было возможно, не будучи обнаруженными.

Отмечается, что их применение приносило положительные результаты. Так, например, попытка американцев оборонявших населённые пункты Хозинген (Hosingen) и Хольцтхум (Holtzthum) вызвать 16 января 1944 г. для поддержки артиллерию натолкнулась на то, что поддерживающие их артиллеристы были связаны боем с обошедшей немецкой пехотой и использовали орудия для стрельбы прямой наводкой в целях самообороны.

Далеко не всегда нападение немецкой пехоты на артиллерийские позиции приводили к их захвату, но артиллеристы несли потери в людях, и орудиях, что снижало эффективность их действий.

Передовые отряды немцев также захватили большое количество наблюдательных пунктов и узлов связи американцев, что привело к резкому падению объема информации, поступавшей американскому командованию на первом этапе сражения. Это было одной из причин, почему командование американцев уже после начала немецкого наступления продолжало считать, что имеет дело с местными контратаками.

С другой стороны часто имели место ситуации, когда попытки немецкой пехоты атаковать расположенные в населённых пунктах опорные пункты американцев заканчивались провалом.

Нужно отметить, что вокруг значительной части населённых пунктов имеются большие поля. Так, что немцам приходилось атаковать по открытой местности.

Немцы несли значительные потери, когда американцам удавалось заметить приближение пеших колонн немецкой пехоты и подвергнуть их обстрелу из автоматического оружия и артиллерийских орудий.

Отметим, что аналогичные проблемы сложились при попытке применить сходную тактику в ходе немецкого наступления в районе реки Рувер (Ruwer) 5–7 марта 1945 года. В американской историографии эту попытку немецкого наступлении называют сражением за гряду у Лампадена (the battle of Lampaden Ridge). Немцы пытались отрезать американские войска в районе немецкого города Трира (Trier), перерезав единственную дорогу снабжения. Местность в районе наступления изрезанна глубокими оврагами и частично поросшая лесом.

До начала наступления и в ходе его наступления на флангах предписывалось проводить многочисленные налёты (Stosstruppunternehmungen) с целью сковывания и дезориентации противника. Последнее достигалось тем, что в первые часы наступления американцы не могли его отличить от привычных небольших налётов. Наступление было запланировано в два этапа.

Сначала два передовых батальона должны были ночью, скрытно выйти на единственную дорогу и «оседлать» её. После чего остальные подразделения 6 горной дивизии СС (6 SS-Gebrigsdivision) должны были атаковать цепь деревень, находившихся вдоль дороги на некотором удавлении от неё. В этих деревнях находились американские подразделения, охранявшие дорогу. Немцам удалось перерезать дорогу одним батальоном, скрытно проведя его между населёнными пунктами, занятыми американцами. Батальон проскочил тёмной, беззвёздной ночью. Солдаты для того, чтобы не сбиться, были привязаны друг к другу верёвками. Однако второй этап наступления провалился. Деревни в которых находились американцы были окружены широкими открытыми полями. Атаки на них приходилось производить, находясь на виду у противника. Американцы имели достаточную артиллерийскую поддержку. Немецкие атаки на деревни отбивались. Даже при использовании немцами некоторого количества бронетехники, но при отсутствии достаточного количества поддерживающей пехоты, атаки немцам не удавались. Неудачи с захватом придорожных деревень, контратаки и артиллерийский огонь американцев вынудили отказаться от продолжения наступления и отвести назад батальон, перерезавший дорогу.

Населённые пункты с широкими открытыми полями вокруг них, занятые противником, являются значимым фактором, ограничивающим эффективность пеших отрядов. Причём опасность открытых пространств для таких отрядов осознавалось немцами. Указание на это наступление предусматривал нахождение места в лесном массиве, где лес подступал наиболее близко к дороге (in dem Waldgelaende an der schmalsten Stelle). Именно в таком месте требовалось осуществить её перерезание.

Если вернуться к Арденнам 1944 г., то потеря немцами элемента внезапности, при отсутствии артиллерийской поддержки и танков, при недостаточности сил для одновременного штурма обойдённых населённых пунктов и продолжения наступления на запад, с учётом подготовленности американцами населённых пунктов к обороне приводила к тому, что действия передовых отрядов немецкой пехоты по разблокированию дорог были неудачными.

Оценить однозначно общую эффективность действий этих обходящих отрядов не представляется возможным. Немецкое «топтание на месте» в первые часы и дни контрнаступления в Арденнах широко известно. Было ли оно связано с недостаточной эффективностью действий обходящих отрядов или с попытками протолкнуть слишком крупные артиллерийские подразделения и части снабжения по местности с относительно негустой проходимой в этот период года дорожной сетью (что означало сплошные пробки на дорогах), или с запретом на разведку позиций американцев для сохранения оперативной внезапности или с падением качества основной массы немецкой пехоты и/или сапёров или с расположением основных сил американцев в глубине в укреплённых ими деревнях, а не на линии соприкосновения с немцами или с какой-то комбинацией этих причин — сказать сложно.

Некоторые авторы занимают позицию, что именно действия этих отрядов объясняют бОльшую успешность немцев в полосе наступления 5й танковой армии CC (где для просачивания каждая дивизия выделяла по батальону) по сравнению с другими участками, где они не использовались, и где атака начиналась после артподготовки.

Воздержимся от высказывания определённого суждения по этому вопросу. Действовало много факторов. Объяснение медленного развития немецкого контрнаступления в его первые дни — тема отдельного исследования, выходящего за рамки настоящей статьи.

 

Тактика отдельных налётов на колонны

На завершающем этапе боевых действий, в условиях катастрофической нехватки всех средств ведения войны, при явном превосходстве противника, немцы рассматривали налёты (laufende Einzelangriffe) на колонные пути (Marschsstrasse) американцев в качестве одного из основных средств воспрепятствования продвижению противника. (Приказ Командущего Группой армий G Пауля Хауссера (Oberbefehelshaber der Heeresgruppe G Paul Hausser) от 26.02.1945).

Так в феврале 1945 года на участке дороги Церф — Пелинген (Zerf-Pellingen) остатки 256 Фольксгренадерской (Voklsgrenadierdivision) и 2 Горной (Gebirgsdivsion) дивизий осуществляли налёты на дороги группами из 2–3 солдат. Они укрывались у обочины с противотанковыми гранатомётами, магнитными минами или даже с обычными гранатами и атаковали танковые колонны противника. Потери в таких атаках были высокими. В некоторых случаях сходным образом использовались одиночные танки.

В качестве варианта того же способа действий немцы пропускали танковые подразделения и атаковали следующие за ними по дороге части, выбирая их как более легкого противника.

В целом аналогично, в ходе боёв в горах Италии, немецкие части просачивались в тыл атакующим войскам союзников и перехватывали тропы снабжения, по которым происходило движение вьючных животных с боеприпасами.

По сути, речь идёт о том, что регулярная армия вынуждена была переходить к полупартизанским действиям.

Отметим, что в том же приказе Пауля Хауссера предписывалось с целью пресечения подвоза американцев блокировать дороги снабжения в районах теснин огнём артиллерии и другого тяжёлого вооружения. При этом немецкие подразделения должны были находиться на укрытых лесом позициях. Здесь также прослеживается попытки осуществлять «оборону на удалении», которую будет освещена ниже.

 

Оборона на удалении (очагами)

 

В условиях господства в воздухе атакующих оборона на открытых танкодоступных участках становиться крайне затруднительной, воспрепятствовать проходу через участки открытой местности стеснённая сторона практически не в силах. Однако, организовать оборону таким образом, чтобы открытая местность обстреливались навесным огнём из миномётов и артиллерийских орудий, расположенных на закрытых участках местности (в лесах и рощах, болотистой местности, под защитой оврагов, в застройке и т. п.) было возможно.

Конечно, такой огонь не был в состоянии сам по себе, без упорной обороны соответствующих участков местности пехотой и контратак бронетехники (которые были не возможны), воспрепятствовать продвижению союзников. Но значительно снизить темп инженерных работ по организации колонных путей, а также мешать проезду грузовиков снабжения он мог. Для ликвидации такой угрозы союзником нужно было в обязательном порядке атаковать позиции тех самых миномётов и орудий. А это означало, что немцы добивались своего — их враг вынуждался к атаке на закрытой, зачастую танконедоступной местности. Борьба в значительной степени переходила на пехотный уровень, где шансы сторон относительно уравнивались.

Наиболее значимым примером «обороны на удалении», конечно, является тактика удержание немцами фронта против массированных атак англичан, канадцев и поляков (далее в этом разделе — англичане) на открытой равнинной местности в Нормандии в 1944 году. Чуть забегая вперёд, обозначим, что в ходе холодной войны военные НАТО рассматривали оборону немцев на открытой местности в районе Кана (Caen) как образец, по которому войска северо-атлантического альянса должны были противостоять массированным танковым атакам советской армии.

Местность вокруг Канна ровная, имеющиеся там холмы — пологие, количество лесов и живых изгородей — незначительно. Практически идеальная местность для массированных танковых атак. Естественные противотанковые препятствия имеются — это дорожные насыпи и русла мелководных речек. Но их немного. Союзники обладают полным превосходством в воздухе, развёртывают массы артиллерии, хорошо снабжаемой боеприпасами, поддерживаются огнём с кораблей. У немцев нет ни времени, ни сил, чтобы создать классические полосы обороны из непрерывных окопов, противотанковых рвов, минных полей, надолб и т. п. Нет возможностей создать достаточную плотность обороняющихся войск. Насколько бы это всё было эффективно в условиях однозначного господства противника в средствах дальнего огневого нападения, не увеличило ли бы это просто количество удобных целей для союзников — вопрос открытый. Но по факту этого не было. Немцы размещали свои подразделения на участках с закрытой местностью, так чтобы оставаться укрытыми от наблюдения противника. В том числе — в рощах и садах, но преимущественно в застройке: городской, сельской и промышленной. Вокруг Канн имелось довольно большое количество маленьких городков, деревень, заводов, шахт, ферм. Удержать участки местности между ними в момент скоординированной атаки союзников, которая проводилось со значительной авиационной и артиллерийской подготовкой и с последующим использованием артиллерийского огневого вала, не было никакой возможности. Лавина танков или пехоты англичан практически беспрепятственно проходила через линию передовых немецких позиций, которая была перепахана бомбами и снарядами.

Но после того как она продвигалась несколько вглубь немецкой обороны, артиллерия и танки немцев, занимавшие позиции под прикрытием застройки (точнее оставшихся от неё руин) открывали огонь во фланг продвигающимся англичанам. Продвигаться дальше, не зачистив эти руины от немцев было невозможно.

Причём немцы не отступали из таких очагов сопротивления даже в том случае, если передовые подразделения союзников продвигались вглубь обороны.

Образовывался своего рода слоёный пирог из подразделений наступающих союзников и немецких очагов сопротивления, располагавшихся в застройке. В определённом смысле такая тактика напоминала использование немцами городов-крепостей («фестунгов») на оперативном уровне. Обтеканию противником узлов обороны противопоставить нечего, но заставить его их штурмовать, теряя темп и растрачивая ресурсы — можно.

А бой в застройке требует значительного количества пехоты. Таким образом, немцам удавалось переводить бой на пехотный уровень, где имелся, хотя и весьма относительный, но паритет в возможностях. В конечном счёте, немцы эти бои проигрывали. Сказывался количественный фактор. Но к моменту проигрыша они успевали нанести такие потери англичанам, что дальнейшее продвижение вперёд без перегруппировки, получения пополнения, замены техники и всего того, что называют приведением войск в порядок, становилось невозможным. В результате массированные наступления заканчивались продавливанием немецкой обороны ещё на несколько километров от моря, но к прорыву не приводили. Нужно понимать, что окончательный прорыв англичанами обороны немцев в Нормандии во время операции «Трактабл» (Tractable) произошёл в условиях чрезмерной разряженности боевых порядков немцев.

Но это было связано с проигрышем немцами «гонки резервов» на стратегическом уровне и непосредственного отношения к описываемому тактическому приёму не имеет.

Подводя итог, оборона строиться вокруг средств дальнего огневого нападения, которые могут вести беспокоящий огонь по дорогам и другим путям продвижения противника. Причём эти средства располагаются на участках закрытой, танконедоступной местности. Вокруг них на такой же местности располагаются пехотные позиции, которые ведут только ближний бой на короткой дистанции. Такое построение обороны не может воспрепятствовать прорыву противника, но вынудит его атаковать оборонительные позиции в условиях, когда его преимущество будит частично нивелировано местностью.

Удержать местность такой обороной невозможно, но «перемалывать» подразделения противника — возможно.

 

Уточнение 1

К сказанному выше требуется сделать существенное уточнение. То, что немцы будут укрываться в застройке было, разумеется, очевидно и для англичан. Такие очевидные цели засыпались снарядами и бомбами. Возможные места расположения оборонительных позиций становились объектом артиллерийской подготовки союзников.

Как показал опыт, несмотря на это, немецкая пехота, укрывшаяся в подвалах зданий, сохраняла достаточно сил для сопротивления.

Проблемы были с тяжёлой техникой — танками и орудиями. Если они располагались непосредственно в застройке то, либо засыпались обломками зданий, либо блокировались уличными завалами, возникавшими в результате бомбардировок и артобстрелов, не говоря о возможности прямых попаданий снарядов и бомб.

Поэтому наиболее оптимальным алгоритмом действий для немцев было замаскированное расположение тяжёлой техники вне, но не далеко от застройки. После прохождение лавины бомбардировщиков и переноса огня артиллерии англичан на другие цели (то есть после формирования основной массы завалов), техника перемещалась и вела в дальнейшем бой из закрытий.

 

Уточнение 2

Не стоит также чрезмерно упрощать ситуацию с силами и средствами немцев, располагавшимися в поле между островками закрытой местности. Они были и свою роль они также играли. Особенно на самом раннем этапе английской атаки, когда мобильные противотанковые батареи немцев, ведя мобильную оборону, отступая от одной подготовленной и замаскированной позиции к другой, задерживали продвижение бронетехники англичан, выигрывая тем самым время.

Но основную нагрузку в удержании местности немцами выполняли разрушенные населённые пункты.

 

Уточнение 3

В некоторых случаях по изложенному выше принципу возможно в качестве средства дальнего огневого нападения использовать пулемёт. Ведение из него огня с предельной дальности делает малозаметным местоположение огневого средства: расстояние глушит звук и делает менее заметными вспышки выстрелов, либо вообще позволяла вести огонь с закрытых позиций. Немцы часто применяли ведения огня из пулемётов с предельных дистанций.

Они заранее пристреливали места через которые должны были пройти союзники (переправы, определённые участки дорог, места установки мин и т. п.). Конечно, при стрельбе на предельных дальностях эффективного огня рассеивание пуль значительно, что требует большого расхода боеприпасов. Но это в любом случае наносило потери и замедляло продвижение союзников. Это максимум, что получалось добиться в условиях, когда при огне с близких дистанций позиции пулемёта слишком быстро были бы обнаружены, а затем подавлены артиллерией или авиацией союзников.

Отметим, что по аналогичному принципу использовались немцами и миномёты.

 

Линии заграждений после прорыва через них союзников

Немецкие полосы заграждений (минные поля, линии противотанковых надолбов, даже приспособленные в качестве препятствий цепочки воронок от разрывов авиабомб, которые к тому же минировались) сохраняли своё оборонительное значение даже после прорыва сквозь них передовых пехотных и танковых подразделений союзников. Одно дело протолкнуть через эти полосы относительно небольшие боевые подразделения, и другое дело — протолкнуть через них крупные подразделения, организовать их постоянное снабжение, и, соответственно, устройство широких проходов и проездов через них. По существу полоса заграждений не может считаться полностью прорванной пока грузовики снабжения не смогут в безопасности проезжать её в направлении к фронту и от него. Попытки протолкнуть через узкие проходы в полосах заграждений крупные подразделения приводит к образованию пробок и, как следствие, удобных целей для артиллерии обороняющейся стороны.

В качестве примера эффективности обороны пройденной пехотой противника полосы заграждений, можно привести бой 13 сентября 1944 года боевой группы «А» 3й американской бронетанковой дивизии (Combat command A 3d Armored Division) с целью прорыва через линю Шарнхорста — передовую часть линии Зигфрида. При поддержке большого количества стрелявших с места танков и самоходных установок американская пехота смогла на рассвете пройти через линию противотанковых надолбов (т. н. «драконьих зубов»), но вынуждена была залечь под немецким пулемётным огнём. Миномётный огонь целый день не давал американским сапёрам подорвать надолбы, чтобы устроить в них проходы для танков и другой техники. Только с наступлением темноты, которая ограничила возможности корректировки огня немцами, американцы смогли пробиться через линию укреплений.

 

Отдельные замечания по особенностям оборонительной тактики

 

1

При устройстве оборонительных позиций меняются приоритеты. Если в условиях относительного равновесия пехотные позиции рассчитываются на удобство ведения боя прежде всего против пехоты, то в условиях полного превосходства противника в средствах дальнего огневого нападения — в первую очередь расположение и устройство позиций должно обеспечить живучесть позиций от бомбардировок с воздуха и обстрелов артиллерией, а удобство ведения противопехотного боя — вторично.

 

2

Исходя из понимания того, что превосходящий противник может просто расстреливать (бомбить) с безопасного для него расстояния оборонительные позиции стеснённой стороны, обороняющаяся немецкая пехота вынуждена была перейти к тактике открытия огня (и, как следствия, обнаружения себя) с предельно коротких дистанций, а не с момента входа атакующего противника в зону действительного огня оружия обороняющихся.

Требуется также немедленное прекращение огня и укрытие после отхода противника.

Немцами даже применялась обратный порядок открытия огня в обороне по наступающему противнику. Обычно начинают дальнобойные средства, а по мере приближения подключаются средства ближнего боя, доводя огонь до высшего напряжения при подходе противника близко к обороняемым позициям. Немцы делали так. Огонь открывался только после подхода атакующей пехоты противника на короткую дистанцию к обороняемым позициям. Вынудив союзников залечь, немецкая пехота уходила в укрытия. После чего следовал короткий, но интенсивный налёт немецкой артиллерии по залёгшей вблизи от немецких позиций пехоте союзников. В случае необходимости, огонь вёлся по немецким же позициям, чтобы очистить от солдат союзников те участки немецкой обороны, которые были захвачены. После чего немецкая оборона умолкала. По сути, оборона немцев работала в режиме «засады».

 

3

В ведении обороны немцами прослеживались тенденция к «измельчению» обороняемых объектов. Союзники отмечали, что значимые объекты брались легче, чем более мелкие.

Возможно, это было связано с тем, что не небольшие объекты выделялся ограниченный наряд сил союзников, что облегчало немцам вести упорную оборону.

 

4

Неплохую услугу немцам при устройстве обороны оказывали небольшие речки. Часто, они не были препятствием для пехоты союзников и могли быть легко пройдены вброд, но танки союзников вязли, пытаясь их пересечь. Это переводило бой на пехотный уровень, что несколько уравнивало шансы.

 

Оборона методом кратковременного выезда бронетехники из укрытий

Оборона могла строиться вокруг нескольких «кочующих» танков, которые находились на закрытой местности, периодически выезжавших для производства одного-двух выстрелов. После чего они сразу прятались в укрытия.

В некоторых случаях места, с которых эти танки производили выстрелы, заранее оборудовались в инженерном плане.

Но при этом сам участок местности, на котором прятались эти танки, оборонялся немецкой пехотой. Выделить небольшой наряд сил на уничтожение этих танков не получалось. Зачастую, в танки прятались в деревенской застройке. Танк, заехавший в сарай, под навес, или в заросший лесом овраг был не виден ни авиационным ни артиллерийским корректировщикам союзников. А устраивать ковровые бомбардировки каждого населённого пункта или густого леса союзникам было не под силу. Разумеется, из спрятанного танка тоже ничего не было видно. Поэтому либо командир танка либо другой танкист, должен был выполнять функцию «танкового корректировщика»: намечать огневые позиции, скрытые пути выхода танка на них, при необходимости обозначать их вехами или иным образом, а также наблюдать за появлением целей. Как только цель появлялась «танковый корректировщик» должен был сообщить об этом экипажу танка и описать положение и характеристики цели. Только при таких условиях, танк мог осуществить краткосрочный выезд, нанести чувствительный урон противнику и скрыться. В условиях высоких потерь тактика статичного размещения танков в капонирах, укрывавших корпус танка, стала недостаточной. Во-первых, не хватало количества машин, во-вторых, после открытия стрельбы стационарная позиция танка себя обнаруживает, что влечёт риск обстрела артиллерией или бомбардировки авиацией противника.

В Нормандии 1944 г. имелись случаи, когда методом краткосрочного выезда из укрытий действовали немецкие танковые роты, которые сразу после того, как продвижение танков противника вперёд останавливалось из-за огня немцев, уезжали обратно в укрытия до того, как успевала вступить в действие авиация и артиллерия союзников.

 

Оборона с помощью пропускания атакующих в «огневые мешки»

Выше в данной статье была рассмотрена атака «окружением». Но, разумеется, аналогичную тактику немцы использовали при ведении оборонительных действий. Изначальное окружение могло создаваться, не за счёт обтекания атакующими подразделениями противника, а за счёт сознательного пропускания части атакующих подразделений союзников вглубь обороны, в заранее планируемые «огневые мешки». В качестве примера, сознательного пропускания противника, можно превести окружение передовой роты канадского батальона (regiment) «Фузилеры МонРояль» (Fusiliers Mont-Royal) 20 июля 1944 года в ходе боёв на подступах к населённому пункту Верьер (Verrieres), Нормандия. По направлению к указанному населённому пункту находилась ферма Бовуар (Beauvoir). Канадские подразделения прошли эту ферму, при осмотре они не обнаружили там противника. После того, как передовая рота канадцев выдвинулась дальше по направлению к Верьер, немецкая рота вернулась на свои прежние позиции и заняла вновь ферму. Таким образом, наступающая канадская рота оказалась зажатой между Верьер и фермой Бовуар, обстреливаемая и с фронта и с тыла огнём противника.

24 июля 1944 г. почти там же, недалеко от Верьер канадская рота попадает в окружение на пшеничном поле. Замаскированные в посевах немцы позволили роте втянуться на поле, и потом открыли огонь со всех сторон.

В некоторых случаях для заманивания в «огневой мешок» используют отдельных солдат (снайперов, пулемётчиков), которые заранее имеют приказ отступать, показывая отход с линии обороны якобы под давлением наступающих союзников.

В Нормандии в районе Сэн Андре (St.Andre) и Роканкурт (Rocquancourt), а также Сэн Мартэн де Фонтенэ (St.Martin de Fontenay) и Мэ сюр Орн (May sur Orne) немцы использовали систему шахт и тоннелей для того, чтобы занимать повторно уже зачищенные союзниками позиции и, используя посевы пшеницы для маскировки, окружать и навязывать огневой бой подразделениям союзников.

«Пропускание» передовых частей наступавших использовалось и для отсечения пехоты от танков. Отдельные огневые точки немцев молчали до тех пор пока передовые танковые подразделения союзников не проезжали дальше, вглубь немецкой обороны. И только после этого открывался огонь по следующей за танками пехоте союзников.

Вообще, открытие огня по вторым эшелонам атакующих, пропустив первый, довольно часто применялась немцами.

Второй эшелон, как правило, менее готов к бою и не ожидает встретить существенного сопротивления после беспрепятственного прохождения первого.

 

Использование бомбоустойчивых укрытий (ДОТов, шахт, старых крепостей)

На западном фронте довольно часто складывалась ситуация, когда по тем или иным причинам в качестве составной частью обороны немцев были долговременные укрепления, которые не уничтожались бомбардировками (иногда по техническим, иногда по организационным или погодным причинам). Это старые форты под Шербуром (Cherbourg) в Нормандии и Мецем (Metz) на французско-германской границе, каменоломни под Каном (Caen) в той же Нормандии или ДОТы линии Зигфрида (Westwall).

Немцы довольно систематически повторяли одну и ту же ошибку в их использовании. Эти укрытия не становились частью системы полевой обороны участка местности, элементом её усиления. Их гарнизон воевал, находясь внутри сооружения. За ложное ощущение безопасности приходилось дорого платить. Союзникам удавалось огнём артиллерийских орудий и миномётов, или даже танков, загонять немецкую пехоту из близлежащих траншей и одиночных окопов внутрь сооружений и запечатывать выходы из этих укрытий.

Немцы запирали двери и задвигали бронешторки на амбразуры. После чего они были обречены. Пехота (зачастую действуя группами по пять — восемь человек) и танки союзников под прикрытием такого огня сближались с ними на близкую дистанцию и уничтожали их подрывами или расстрелами амбразур и входов в упор, заливанием горючего в вентиляционные и печные отверстия, забрасыванием туда дымовых гранат, засыпанием амбразур и дверей землёй навесным бульдозерным оборудованием.

Эффективно использовалось для сближения с такими сооружениями ослепление амбразур дымами.

Также — стрельба из пулемётов и огонь снайперов по амбразурам ДОТов.

То, что выдерживало артиллерийские обстрелы и бомбардировки уничтожалось небольшими группами пехоты с танковой поддержкой.

Как сказал один американский офицер из 84-й дивизии: «ни один ДОТ не сделан таким образом, чтобы его нельзя было взять двадцадкой солдат, если каждый из них имеет свою задачу и понимает, как её выполнять».

Казалось бы, у немцев были оправдания. Занимать подобные сооружения приходилось, зачастую, в условиях, когда войск для полевого заполнения полос обороны просто не хватало. Гарнизоны бетонных укреплений состояли из солдат, не имевших специальной подготовки к ведению боя, опираясь на укрепления, не знавших плюсы и ограничения в их использовании, не понимавших тактику их уничтожения, да и которые просто были плохо подготовлены.

Полностью согласиться с этими оправданиями нельзя. Свойство прочных укреплений притягивать солдат, желающих «спрятаться в домике» от окружающего боя и не высовываться, отказаться от маневрирования на поле боя, известно, как минимум, с первой мировой войны. Последствия, в виде неизбежного блокирования такого «домика» и его последующего уничтожения либо захвата в плен отсиживающихся в нём солдат, — также уже были известны. Мало того, немцы сами использовали ограничения по использованию ДОТов для нанесения противнику урона. ДОТ относительно легко отдавался наступающим американцам. Затем на него обрушивался огонь немецкой артиллерии и миномётов. Это загоняло американцев в ДОТ. Немцы запирали выход из ДОТа огнём, а ночью окружали и подрывали его.

Как показал немецкий же опыт, при использовании ДОТов в качестве укрытий от бомбардировок и артобстрелов, как места размещение командных пунктов, резервов, то есть исключительно как элемента усиления полевой обороны такая оборона приобретала определённую дополнительную устойчивость. Собственно ведение боя должно было осуществляться вне ДОТов (Kampf aus der Tiefe).

Американские источники указывают, что даже если оставить за скобками отсутствие атак немецких резервов в день высадки в Нормандии, пассивная оборона железобетонных укреплений, вместо ведения боёв «в поле» имеющимися силами, была одной из основных тактических ошибок немцев в этот день. Да, в момент самой высадки такая оборона во многих местах относительно неплохо себя показала — союзникам были нанесены потери, приведшие к падению скоординированности и управляемости союзных подразделений. После того, как передовые подразделения союзников начали продвигаться вглубь от берега, проходя между оборонительными позициями немцев, немцы имели шансы остановить их или даже выдавить обратно на берег. Передовые подразделения союзников, зачастую, из-за потерь понесённых в ходе преодоления береговой обороны немцев практически не имели связи с авиацией и флотом, чтобы получить от них поддержку, имели лишь носимый боезапас, были сильно перемешаны, что сильно ухудшало их управляемость, и зачастую были просто малочисленны. Имеющиеся немецкие подразделения, вместо того, чтобы несколько отступить и навязать союзникам полевой бой на равных или даже пользуясь преимуществом в организованности, продолжали оборонять позиции на берегу. Это позволяло союзникам приводить в порядок продвинувшиеся вперёд подразделения, восстановить управление. А немецкие ДОТы и окружавшие их окопы, оставшиеся в тылу, потом постепенно зачищались последующими эшелонами атакующих или расстреливались огнём с кораблей.

В регионе северный Айфель (Nordeifel) осенью-зимой 1944 г. использование ДОТов для усилия полевой обороны, проходившей впереди линии ДОТов, было одной из причин удержания немцами линии обороны.

Тактическая схема «ДОТ как боевая позиция» в условиях отсутствующего полевого заполнения и неподготовленного личного состава хуже, чем схема «ДОТ как временное убежище от обстрелов и бомбардировок» или даже чем просто полевая оборона, дававшая возможности для манёвра. ДОТ без поддержки полевых войск — слишком удобная, простоя и понятная цель для штурма для противника, имеющего полного превосходство в средствах дальнего огневого нападения, да и в бронетехнике то же.

Издать простейшие тактические памятки по использованию ДОТов и других подобных сооружений, полагаю, не было бы особо сложно даже в немецких условиях 1944/1945 гг.

А наверно главный вывод из немецкого опыта по использованию подобных укреплений — тактика использования ДОТ в условиях нормальных тактических плотностей (полевого заполнения) отличаются от тактики в условиях отсутствия оного. Во втором случае ДОТы то же можно использовать, но если уделять приоритетное внимание сохранению мобильности обороняющихся.

 

Намеки на туннельную оборону

Следует отметить, что периодически встречаются упоминания об использовании немцами для обороны туннелей, однако говорить о выработке и систематическом применении немцами тактики туннельной обороны как это позднее произошло в Корее не приходиться. Применение туннелей было лишь отдельными эпизодами на фоне использование обычной полевой обороны.

К туннелям союзники могли относить просто полностью перекрытые сверху траншеи, хотя имеются упоминания именно о подземных туннелях.

Имелись и случаи, когда немецкая туннельная оборона «соответствовала» корейскому варианту. Так в Нормандии была организована оборона пункта снабжения 716 немецкой пехотной дивизии: под землёй имелась шахта, в которой находились предметы снабжения (включая автомобили), на поверхности связанная с ней полевая оборона, основу которой составляли пулемёты и миномёты.

 

Про вшей и ДОТы

В 1944/45 гг. возможность удержания позиции, опирающийся на ДОТ или иное подобное сооружение во многом определялось артиллерийской поддержкой из глубины.

Другим фактором была возможность обстрела местности вокруг них с соседних немецких позиций.

В этой связи следует упомянуть один тактический приём обороны ДОТов. Их обстрел собственной артиллерией, если пехота противника смогла подобраться к нему или даже залезть на него. Французы придумали для этого приёма броское название «стрельба по вычёсыванию вшей» (tir d’epouillage). Как показала практика для того, чтобы очистить местность у ДОТа недостаточно несколько выстрелов. Так ДОТ № 201 линии Зигфрида, располагавшийся недалеко от населённого пункта Холерат (Hollerath), был блокирован зимой 1944/45 гг. американскими войсками. Немецкий гарнизон по не прерванному телефонному кабелю смог связаться со своей артиллерией, но та смогла выпустить только 6 снарядов. Этого оказалось недостаточно. Попытка вырваться из ДОТа сразу за последним разрывам окончилась неудачей — американцы открыли плотный огонь и группа прорыва вынуждена была спрятаться обратно в ДОТе.

C другой стороны в Нормандии в районе Сэн Маркуф (St.-Marcouf) благодаря такому артогню около недели удерживалась бетонированная батарея от захвата подразделениями 4-й американской дивизии.

В завершение раздела отметим, что оборонительная ценность ДОТа или форта-крепости определялось не только его способностью противостоять обстрелу и бомбардировкам, сколько … самим фактом того, что союзникам его нужно захватывать с помощью пехоты. Это создавало, в принципе, понятные и предсказуемые маршруты атаки, по которым можно было подготовить и открыть быстрый и точный огонь артиллерией. Тем самым эти сооружения вносили определённость в вопросе куда стрелять и позволяли сократить сроки на открытие артиллерийского огня.

 

Устройство оборонительных позиций на обратных к противнику скатах высот

Про данный тактический приём довольно широко известен и в рамках этой статьи, наверно, не имеет смысл повторяться. Обратим внимание только на один фактор, который обычно упускается из виду. Расположение на обратном скате не только закрывает от обстрела прямой наводкой со стороны противника, не только затрудняет корректировку артиллерии наземными наблюдателями до момента захвата противником гребня высоты, не только позволяет поражать противника, проецирующегося на фоне неба, в момент пересечения гребня, но и «увеличивает» защитный слой земли над убежищами обороняющихся. Дело в том, что выкапывание убежищ можно производить почти у самого подножия склона, врываясь вглубь холма. Это сразу даёт земляную подушку над укрытием в несколько метров, что увеличивает сложность поражения такого убежища. Немцы использовали для такого типа обороны не только склоны холмов, но и стенки оврагов. Так в декабре 1943 года им удалось задержать наступление канадцев на г. Ортона (Ortona) в Италии, врывшись в крутой «обратный скат» шестикилометрового оврага шириной около 180 и глубиной около 60 метров.

 

О роли артиллерии немцев в обороне

В связи с падением количественного состава пехоты, к концу войны немцам приходилось её больше «замещать» огнём артиллерии. При этом огонь вёлся непродолжительное время, но с высокой интенсивностью и только по наиболее важным целям.

При таком режиме максимально затруднялось обнаружение немецких батарей.

К тому же немецкая артиллерия вынуждена была замолкать, в тот момент, когда над полем боя появлялась американская авиация (особенно самолёты-корректировщики).

В феврале 1945 года немцам вообще в некоторых ситуациях приходилось вести бой одной артиллерией — пехоты просто не было или было явно недостаточно.

Таким образом, в условиях общего превосходства противника может получиться так, что пехота «закончиться» и артиллерии придётся вести боевые действия самостоятельно, испытывая при этом массу ограничений в части возможностей ведения огня.

 

Отдельные приёмы применения немцами артиллерии

Про сложности применения немцами артиллерии уже указано выше: мало снарядов, быстрое открытие контрбатарейного огня противником, атаки с воздуха по батареям — стрелять получалось мало. Одним из решений была «маскировка» своего огня под огонь противника. Речь идёт о том, что немцы открывали огонь по передовым позициям союзников, когда артиллерия последних начинала артподготовку по немецким позициям. При достаточно близком расположении позиций друг от друга попадание немецких снарядов по позициям союзников воспринимались зачастую как недолёты собственной артиллерии. Что вызывало требование со стороны пехотных командиров передней линии прекратить огонь. Пока разбирались, кто стрелял — уходило время, терялся эффект внезапности.

В случае использования союзниками огневого вала, немецкая артиллерия с той же целью ставила свой вал примерно в 100 метрах от огневого вала союзников, параллельно ему. Разумеется, такой «контрвал» располагался в сторону союзников, ближе к их исходным позициям. Он зачастую воспринимался атакующими войсками союзников как недостаточно меткая стрельба собственной артиллерии. Это становилось одной из причин отставания пехоты от огневого вала (кстати, довольно часто встречавшейся проблемы у союзников), с предсказуемыми последствиями для успеха пехотной атаки.

Даже если ввести в заблуждение в отношении происхождения разрывавшихся на позициях союзников снарядов не получалось, ведения огня одновременно с союзниками в ответ на открытие огня последних широко практиковалось.

Аналогично, немцы использовали также ведение огня танками и противотанковыми пушками пока пыль и дым от огневого вала союзников висят в воздухе, создавая своего рода завесу против наблюдения немецких позиций союзниками.

 

Выход из-под авиа— и артиллерийской подготовки

Для обеспечения безопасности от разрывов собственных бомб союзники практиковали отвод своих передовых частей на 500 и более метров от своих же передовых позиций. Немцы, если замечали такой отвод, занимали оставленные позиции, выводя тем самым свои подразделения из-под бомбардировки.

Аналогичную тактику использовали и против артиллерийской подготовки. 7 августа 1944 в районе обороны 1056 немецкого гренадерского полка (Grenadier-Regiment) во время такого броска вперёд немцам удалось даже захватить некоторое количество канадских пленных, которые находились на исходных позициях для атаки и никак не ожидали появления немцев на своих позициях во время собственной артподготовки.

Имеются упоминания, что с целью воспрепятствованию сближению пехоты союзников во время артиллерийской подготовки, немцы устанавливали пулемёты на станки для ведения продольного (анфилдного) огня по наиболее вероятным зонам, через которые будет проходить противник. К этим пулемётам протягивали верёвки и, находясь в укрытиях во время артподготовки, открывали огонь. Разумеется такой огонь был не точен, но он заставлял атакующую пехоту залечь и приводил к отставанию её от огневого вала.

Так 13 июня 1944 6 батальон легкой пехоты Дархэма (6th Durham Light Infantry) атаковал в направлении дороги Ото-Жювини (Hotto-Juvigny) недалеко от населённого пункта Верьер (Verrieres) в Нормандии. При подходе англичан к опушке леса, где находились немецкие позиции, на 150 метров, наступающие попали под огонь примерно двенадцати немецких пулемётов, используемых указанных выше способом. Атакующая пехота залегла.

 

Тактика задержания колонн преследования

 

После краха немецкого фронта в Нормандии (а равно вскоре после высадки на юге Франции) некоторое время союзники практически безостановочно преследовали противника, продвигаясь по дорогам в колоннах. Немцы столкнулись с «неуставным» видом боевых действий — действия в условиях свершившегося разгрома атакующим противником обороняющихся войск. Фактически речь идёт о тактике неорганизованного отступления. Зачастую отход был возможен исключительно «просачиванием» назад мелкими группами, а это означало развал управления подразделениями. В данной ситуации всё, что можно было предпринять — это попытаться замедлить продвижение преследующего противника с тем, чтобы выиграть время на повторную организацию разгромленных войск и занятие ими новых оборонительных позиций.

 

Приём 1

Для этих целей немцы оставляли заслоны в населённых пунктах, через которые должны были проехать колонны преследователей. Например, заслон мог состоять из одиночного снайпера. Расчет немцев был прост — на улицах городка или деревни бронетехника теряла часть своих преимуществ и уже не могла просто смять даже одиночного немецкого стрелка. Преследователям требовалось бы время на его обнаружение и нейтрализацию. Передовой отряд преследователей вместо продвижения вперёд вынужден был бы заниматься нейтрализацией снайпера. Опять же не следует забывать, что преследуют не только танки, но и автомобили. А солдаты в автомобилях — уязвимая цель. Однако, практика показала, что «снайперский заслон» не работал. Дело было в том, что в качестве «снайперов» немцы вынуждены были оставлять солдат, не имевших никакой снайперской подготовки. Это приводило к предсказуемому результату. Такой солдат, зачастую, с целью улучшить свой обзор, занимал самую высокую для данного населённого пункта (и как следствие очевидную для противника) позицию для стрельбы. Таким местом могла быть, например, колокольня. Эта позиция практически сразу обнаруживалась и уничтожалась огнём из танков союзников.

Другой вариант ошибки — оставленный «снайпером» солдат начинал вести частный огонь без смены позиции. Это приводило к его быстрому обнаружению и уничтожению. Если такой снайпер и выигрывал время, то всего несколько минут.

При этом, разумеется, если снайпер был хорошо подготовлен, не мог быть обнаружен и вёл огонь по значимым целям, то это существенно мешало продвижению союзников.

 

Приём 2

Несколько лучшим вариантом, было оставление артиллерийских корректировщиков в схронах или других укрытиях. После отступления немцев, они продолжали наводить огонь на колонны союзников по радио, находясь уже у них в тылу.

Но это тоже было лишь частичным решением проблемы. Противник вскоре понимал, что необычно меткий огонь по одному и тому же участку дороги связан с его корректировкой кем-то, кто находился вблизи этого участка. Местность прочёсывали, и угроза устранялась.

Для такой тактики опять же требуется постоянная смена позиций для наблюдения и периодическое прекращение корректировки, чем пренебрегали.

 

Приём 3

Ещё одним способом организации заслонов было создание баррикад (завалов из деревьев) на дорогах, прикрываемых огнём из зенитных установок. Идея в целом разумная: растащить баррикады сапёрам просто так не получиться, нужно атаковать позиции зенитных установок, синхронизировав это с растаскиванием баррикады. А это потерянное время. Проблема оказалась в том, что местоположение этих зенитных установок, как правило, было очень легко угадать. Именно угадать, посмотрев на карту и примерно оценив положение зениток по звукам выстрелов, а не разведать. Как только союзники сталкивались с такой баррикадой, их артиллерия обрабатывала вероятные места расположения немецких зениток. Дальше баррикада разбиралась без особых проблем. Выигрыш времени немцами имел место, но был относительно ограниченным.

Вообще попытки небольшими силами организовать статичную оборону, перегородив тем самым дорогу, заканчивались засыпанием этих подразделений бомбами или снарядами союзников.

Баррикады (лесные завалы) на дорогах срабатывали относительно успешно, когда получалось обстреливать район их расположения из артиллерии, ведущий огонь с закрытых огневых позиций.

Это требовало корректировки передовым артиллерийским наблюдателем. Плюсы и минусы такого способа действий указаны выше.

 

Приём 4

Более удачным было оставление одиночных противотанковых орудий с небольшой группой поддержки пехоты. Поскольку орудие можно было относительно хорошо замаскировать и установить в неочевидном месте, то оно могло сделать несколько выстрелов до обнаружения своей позиции. Эти несколько выстрелов заставляли союзников разворачивать танки в боевые порядки, пехоту спешивать и начинать полноценную атаку. Немецкое орудие, не дожидаясь, пока его сомнут, снималось с места и переезжало к следующей позиции, где процедура повторялась. Так удавалось замедлять продвижение союзников.

Зачастую такие орудия располагались на участках, где была велика вероятность попадания колонны преследования в пробку на дороге.

Тактическая схема «внезапный удар из засады и быстрый отход на новую позицию чуть назад» — оказывался более эффективным, чем попытки упорной обороны рубежей малыми силами.

 

Приём 5

У немцев были и тактические «находки». Например, довольно эффективным оказалось останавливать колонны преследующей бронетехники на выезде из населённого пункта. Дело в том, что небольшие населённые пункты во Франции, как практически везде, находятся в окружении открытых полей, причём количество выездов из них в направлении преследования ограничивается двумя-тремя. Эти выезды, нередко можно держать под обстрелом с одной точки. Получалось следующее. Колонна преследующей бронетехники втягивалась в населённый пункт, а на выезде из него её головная машина подбивалась. Образуется пробка. Машины колонны не могут вести огонь по немецкому орудию или танку, образовавшему эту пробку — мешают здания. Далее следует вполне предсказуемая реакция — колонна начинает растекаться по второстепенным улочкам в попытках выехать из населённого пункта, с целью атаковать виновника задержки. Машины теряют друг друга из виду. Головные машины едут в один проулок, следующие за ним — в другой, из конца в колонны — в третий и т. п. Подразделения перемешиваются. Кто где находится разобрать сложно. Одним словом, управление подразделением теряется. Собрать вновь колонну — требует времени и усилий. Цель немцев — выиграть время, приложив минимальные усилия — достигнута.

Аналогичным образом срабатывал обстрел из миномётов и артиллерийских орудий, который открывался немцами после того, как преследующая колонна втягивалась в населённый пункт.

Многие солдаты союзников бросали машины, чтобы укрыться в зданиях. Как последствие — колонна вставала в пробку.

 

Приём 6

Немцы также обратили внимание, что особой потребности у превосходящей стороны в использовании трофейного оружия не было. Своего более чем хватало. Немцы при отступлении стали оставлять свою технику не только не тронутой, но даже с заряженным вооружением. Это практически гарантированно вызывало желание «пострелять» из чужого оружия у преследующих солдат союзников. Как только вокруг брошенной техники собиралась толпа любопытных, немцы, абсолютно точно зная местоположение брошенной техники, накрывали её местоположение артиллерийским огнём.

 

Приём 7

Эффективным средством задержания колонн преследование было подрыв дорожного полотна с целью образования кратеров, мешающих проезду техники. Как показал опыт, цепь накладывающихся друг на друга небольших кратеров была лучше, чем один большой кратер. Их было сложнее засыпать бульдозерами. Для воспрепятствования засыпке бульдозерами немцы перед подрывом, на некотором удалении от центров будущих кратеров ставили мины. Они засыпались после разрыва толстым слоем грунта. В результате ни визуальным наблюдением, ни миноискателями, ни механическим протыканием грунта мины не обнаруживались. Когда бульдозеры начинали засыпку кратеров, они снимали слой за слоем с засыпанных мин. Рано или поздно происходил взрыв, уничтожавший бульдозер. Единственный способ борьбы с таким «глубинным минированием» был в повторной проверке на наличие мин после каждого прохождения бульдозера. Это занимало очень много времени.

 

Особенности снабжения и маршей техники по дорогам

Не будем повторять очевидные истины, что снабжение при постоянных бомбардировках с воздух крайне осложнено. Обратим внимание на другое. Резкое падение пропускной способности дорог связано не только с непосредственным воздействием вражеской авиации, но и недостаточными для данных условий усилиями по организации комендантской службы.

Дороги вроде пустые, а пропустить могут немного. Как только вражеская авиация улетает и появляется кратковременная возможность передвигаться по дороге, на неё устремляются все машины сразу, и на ней быстро образуются пробки.

Последствия пробок предсказуемы — при возвращении вражеской авиации разъехаться не получается, в результате — неоправданные потери. Но даже если авиации нет, то скорость перемещения крайне незначительная.

 

Пробки, пробки, пробки

Одним из источников пробок является наличие на дороге двустороннего движения. Многие пытаются объехать медленно идущие машины, выезжая на полосу для встречного движения. В результате — запирают эту полосу. Одним из решений этой проблемы может быть установление одностороннего режима движения: по одной дороге — доставка к фронту, по другой — отвоз от фронта. Подобный способ организации снабжении использовали американцы. Но это далеко не всегда возможно.

На образование пробок влияет тот фактор, что тяжёлая гусеничная техника часто разбивает дороги так, что следующие по той же дороге следом автомобили снабжения могут ехать только очень медленно.

Решение — иметь параллельные дороги (одну для гусеничной техники, другую — для колёсной), но оно часто не реализуемо. Хотя противники немцев прибегали к устройству с помощью бульдозеров специальных временных грунтовых дорог для передвижения гусеничной техники.

Другая причина пробок — малочисленность команд по стаскиванию разбитой техники с дороги. Транспорты стараются объехать обломки, вместо быстрого освобождения дорожного полотна от них. Как следствие — общее падение скорости передвижения на дороге и, опять же, пробки. К такому же результату приводят воронки от бомб и снарядов, или груды строительных обломков от разбомбленных домов на дорогах, если не организовывать их быструю засыпку или, соответственно, расчистку.

Все сказанное в этом разделе не отменяет необходимости применения приёмов борьбы с пробками, необходимых и при отсутствии господствующего в воздухе противника.

Следует поддерживать движение машин в колонне на примерно одной скорости. Нужно препятствовать вклинению в колонну сторонних машин. Вклинившиеся машины на поворотах могут за собой увезти следующую за ними часть колонны. Этот вопрос заслуживает отдельного изучения.

 

Порядок и способы движения

 

Вообще задача по оптимизации вынужденно прерывистого движения действительно сложная. Выбор: отправлять на дорогу столько машин — сколько требует фронт, либо столько — сколько получиться реально провести без задержек и создания дополнительных мишеней для господствующей авиации противника — действительно не простой. Привычные колонны снабжения в условиях полного господства в воздухе имеют немного шансов доехать до места назначения без потерь. Немцы прикрывали основные пути снабжения «засадами» из 20мм и 37мм скорострельных зенитных пушек. По самолётам противника, летавших на штурмовку колонн снабжения, одновременно из нескольких замаскированных позиций открывался интенсивный огонь. После одной засады зенитные пушки перемещались на другой участок дороги, для сохранения эффекта внезапности. Имеются сведения об успешности такой тактики.

Однако всю длину дороги снабжения ПВО не прикроешь, да и ёё эффективность имеет границы. А при налёте авиации противника на колонну потери автомобилей будут высоки.

Одно из решений, которое пытались использовать немцы, было использование частного легкого автотранспорта изъятого у населения для доставок грузов малыми партиями и с использованием в качестве перевалочных баз подвалов придорожных зданий, опять же с относительно небольшой вместимостью.

Конечно, в условиях, когда частного автотранспорта было очень мало, немцы не могли заранее расставить вдоль дорог другие автомобили, чтобы при появлении авиации противника перевозящий груз автомобиль мог бы припарковаться рядом с ними и затеряться в общей массе. Однако, даже в тех условиях увеличение количества машин, перевозящих грузы, передвигающихся, зачастую, по одной, с одновременным уменьшением возможных потерь груза при уничтожении одной машины несколько облегчало ситуацию.

Ну и конечно, служба поддержания движения должна создавать съезды с дороги, навесы, другие укрытия, с помощью которых при появлении авиации противника могут быстро прятаться автомобили, находящиеся в движении.

Служба поддержания движения должна постоянно вести ремонт дорог и особенно мостов, которые уничтожаются или повреждаются авиацией противника. В ходе боёв в Италии, благодаря постоянному наличию на ремонтников на дороге, существенно снижалось воздействие артиллерии и авиации союзников на снабжение немецких войск.

Помимо использования частного транспорта вместо движения колоннами, автомобили разбивались на небольшие группы, которые передвигались рывками от укрытия к укрытию, с большими интервалами между этими группами.

Периодически движение становилось возможным только одиночными машинами.

Аналогично вынуждена была совершать марши пехота: небольшими группами на удалении зрительной видимости друг от друга.

По возможности использовались второстепенные дороги.

Хотя имеются сведения, что это не сильно помогало против авиации союзников.

Пехота для траспортировки грузов использовала тачки, ручные тележки, в том числе магазинные (молочные) или даже детские коляски.

 

Тактические скорости

Разумеется, скорость при таких способах передвижения существенно снижается. Например, 266 немецкая дивизия, перебрасываемая из Бретани в Нормандию, совершала марш со средней скоростью 16 км в сутки, что меньше чем дневные переходы армий Древнего мира.

На дороге в районе Фалез (Falaise) в Нормандии требовалось примерно 6 часов, чтобы на машине преодолеть 30 километров.

То есть техника передвигалась со скоростью пешехода.

 

Комендантская служба

В ходе переправ через реку Сена во время отступления из Нормандии немцы существенно смогли снизить свои потери от авиации союзников путём борьбы с накапливанием техники в районе переправ. Поскольку пропускная способность переправ была ограничена, но при накапливании колонн у переправ они бы становились легкими мишенями для авиации союзников. Немцы рассосредотачивали все прибывающие машины по окрестностям, в населённых пунктах и рощах. И только когда место у переправы освобождалось, давалась команда следующему подразделению подъезжать к переправе. Место погрузки практически всегда оставалось полупустым, в то же время непрерывность потока переправляемых машин не нарушалось.

Споры о приоритете движения между командирами различных подразделений — естественное последствие ограниченной пропускной способности дорожной сети. Отдельным подразделениям, передвижение которых имеет абсолютный приоритет, возможно потребуется придание специального кортежа, для их «проталкивания» по дороге. Так во время наступления в Арденнах для проталкивания машин с боеприпасами и горючим вперёд через пробки выделялись специальные офицеры, имевшие собственноручно подписанное письменное указание от командира корпуса о приоритете таких грузов.

А 16 декабря 1944 г. в первый день наступления в Арденнах командующий 5 танковой армией (Panzerarmee), генерал фон Мантойфель (von Manteuffel) какое-то время сам управлял движением на мосту через реку Ур (Our).

Разумеется, для поддержания комендантской службы на дорогах требовалось привлечения большого количества офицеров, чтобы командиры отходящих подразделений не могли, используя своё звание, отменять указания регулировщиков. Так, в августе 1944 года VII танковый корпус немцев (VII Panzer Korps) в ходе отхода из Нормандии использовал около ста офицеров для контроля движения.

Как здесь не вспомнить высказывание оберштурмбанфюрера Иохима Пайпера (Obersturmbahnfuerer Joachim Peiper), когда его спросили, чтобы он сделал, если бы у него была возможность провести наступление в Арденнах ещё раз. Он ответил, что нужно было бы расставить всех генералов по перекресткам для того, чтобы регулировать движение.

При недостаточности сил для организации комендантской службы немцы широко использовали нанесение указателей краской на стены домов. Таблички себя не оправдывали — их часто сбивали или перевешивали местные жители.

 

Разное

Немцам приходилось жёстко следить, чтобы водители, мертво вставшие в пробке, выключали моторы. В противном случае сжигается топливо, а его не катастрофически не хватало.

Проблемы с топливом приводили к тому, что у немцев началось взаимное воровство горючего одними подразделениями у других.

Одним из приёмов борьбы с пробками в ходе наступления было скрытое создание складов хранения боеприпасов перед началом наступления в непосредственной близости от передней линии фронта. Хотя это очень опасно в случае обнаружения такого складирования противником, но очень помогало питать войска боеприпасами в ходе последующего наступления. Так сокращалось плечо подвоза и участок дороги, которой занимали машины снабжения.

Немцы обратили внимание, что при господствующей авиации противника мотоциклы обладают большей живучестью, чем автомобили. Если получалось — использовали мотоциклы.

 

Марш и наступление: сходные проблемы

Сказанное выше в отношении маршей применимо не только к ситуациям подвода подразделений к фронту, но также для проведения наступательных действий. Господство противника в воздухе естественным образом подталкивает к ведению боевых действий на закрытой местности (в лесах). Проблема в том, что такая местность обладает пониженной пропускной способностью дорог. В таких условиях недостаточно «правильно» построить колонну. Требуется расчет насколько эффективно можно протолкнуть такую колонну по имеющейся дорожной сети. То есть на дорогу нельзя направлять больше войск, чем то количество, которое позволит беспрепятственно осуществлять снабжение из тыла. Например, может сложиться ситуация, что эшелон развития успеха потребуется оставить на исходных позициях. Стремление ввести его в бой сразу за прорывом понятно. Но в условиях ограниченной дорожной сети эти подразделения могут создать пробки и мешать своим присутствием на дороге самому прорыву. Пробки на дороге — это прекращение подвоза боеприпасов и вывоза раненых. Поэтому придётся мириться с тем, что количество войск на острее наступление ограничено этим фактором, даже в том случае, если не создаётся необходимого превосходства в силах над атакуемым противником. Попытки протолкнуть больше войск, чем позволяет дорожная сеть приводят к потере скорости продвижения и самым негативным образом сказывается на темпе наступления. Немцы сами признавали, что одной из причин провала наступления в Арденнах в 1944 году было невозможность подвести основную массу сил к месту боя. Из-за слабо развитой дорожной сети бои приходилась вести одним авангардам, в то время как основная масса сил стояла в пробках позади.

В таких ситуациях практически единственным ресурсом для наращивания количества войск является более широкое использование легкой пехоты, передвигающейся вне дорог, с организацией снабжения носильщиками.

C другой стороны, рассчитывать на то, что действующей вне дорог пехоты с незначительным количеством поддерживающей бронетехники будет достаточно для развития наступления так же нельзя. В этой связи интересно сравнение наступления немцев в Арденнах в 1944 (операция «Вахта на Рейне» (Wacht am Rhein)) и в Эльзасе в 1945 году (операция «Северный Ветер» (Nordwind)). В обоих случаях наступающим немцам нужно было преодолеть участок холмистой местности с ограниченно развитой дорожной сетью для выхода на равнину. В первом случае немцы встали в пробки с весьма негативными последствиями для наступления. Во втором случае, они попытались атаковать пехотой, удерживая бронетанковые подразделения в качестве эшелона развития успеха. Немцы как бы пытались исправить ошибку, допущенную в ходе Аренского наступления. Танковые подразделения должны были начать наступление только в том случае, если пехотные части прокладывали им дорогу через холмистую местность Вогез на Эльзасскую равнину. Однако недостаточное количество использованной бронетехники для поддержки действий пехоты не позволило немцам пробить американскую оборону в Вогезах. Значительную роль сыграло удержание американцами населённых пунктов, запиравших немногочисленные дороги.

Таким образом, при действиях на местности со слабо развитой дорожной сетью требуется находить «золотую середину». Используемой бронетехники должно быть не слишком мало, чтобы обеспечивать наступление узким фронтом вдоль дорог, и не слишком много, чтобы не организовать стояние её в пробках.

 

Маскировка

Здесь лишь отметим, что помимо маскировки по принципу «сокрытия от обнаружения» распространение получает маскировка «под уничтоженные объекты». Второй тип маскировки работает по принципу перенасыщения местности потенциальными целями. То есть противник в принципе знает район целей, но не может определить какая из них ещё действующая, а какая уже реально уничтоженная. Например, немцы с использованием матрасов, одеял, оторванных дверей и рам, строительного мусора маскировали огневые позиции под руины.

В нужный момент из-под «руин» появлялись немцы и открывали огонь по союзникам.

Использовалось также маскировка артиллерии и танков в руинах населённых пунктов.

 

Переобучение

Из-за завоевания союзниками превосходства в воздухе, у немцев обнаружилась ещё одна проблема. Без задач осталась большое количество наземного вспомогательного персонала авиационных частей. Освободившихся солдат требовалось переобучить для полевых войск. Кстати, сходная ситуация была и с моряками.

Эти солдаты были подходящего для службы возраста, проблемы престарелых или больных военнослужащих, которых Германия была вынуждена ставить в строй, их не касались.

Широко известно, что в общем случае качество подготовки таких новоиспечённых пехотинцев оставляло желать лучшего.

К ним часто применяют термин «наспех подготовленные». Однако, если разобраться повнимательней, периоды переподготовки не всегда были настолько уж короткими.

Упоминаются сроки как в три недели — месяц, так и два-три месяца.

Вызывает вопрос почему из солдата (уже далеко не гражданского), пусть и отслужившего в авиации, за несколько месяцев не получалось сделать сносно подготовленного пехотинца. Все-таки базовые военные знания и навыки уже должны быть им усвоены.

В боевых частях обучение было сложно организовать, поскольку пополнения поступали по несколько человек, и возможности из-за них проводить полковые и батальонные учения не было.

Но всё же большинство проходило переобучение в учебных частях.

Поскольку у автора отсутствует достоверная информация по этому вопросу, да и тематика статьи несколько другая, обозначим лишь предположение. В условиях мирного времени и даже в условиях войны с «нормальным балансом» сил, никому не хотелось разрабатывать методики для экспресс-(пере)обучения предназначенные для ситуаций с недостатком времени на подготовку. Когда возникла необходимость — стали использовать обычные методики, основанные на постепенном, систематическом обучении. А на это уже не было времени. Значительное место при подготовке в нормальных условиях уделяется общим, базовым вопросам. Обучение так построено, чтобы в его ходе гражданский человек превращался в солдата, чтобы он привык к подчинению воинской дисциплине и иерархии. Порядок обучения имеет, в значительной степени, управленческую направленность.

Система подготовки новобранцев такова, что для неё важнее получить управляемого солдата пусть с даже низкими боевыми навыками (которые он потом может «добрать» в ходе дальнейшей службы), нежели человека с высокими боевыми навыками, но не привыкшему к подчинению в рамках армейской системы управления. К коллективной подготовке, отработке взаимодействия, к так называемому слаживанию подразделений приступают, после овладения солдатами всеми индивидуальными навыками. Собственно ничего неправильного в таком подходе нет, НО, когда есть достаточно времени на подготовку. Проблема, которую немцы не смогли решить — как (пере)обучать в условиях недостатка времени, чтобы получить пусть не отличного, но хорошо подготовленного пехотинца.

Возможно, ответ заключается в разработке методик обучения, с помощью которых сначала усваиваются коллективные (тактические) навыки, и лишь затем все остальные. Грубо говоря, атаковать цепью и во фланг со сковыванием противника с фронта нужно обучать до того, как давать курс первой медицинской помощи, обучать хождению по азимуту, или даже полной разборке оружия. Другой мыслимый вариант решения — разрабатывать отдельные приёмы ведения боевых действий с заведомо плохо подготовленными солдатами. Третий способ — включать в программы подготовки мирного времени для солдат высокотехничных родов войск (флот, авиация, ПВО, ракетные войска) достаточно элементов пехотной подготовки с тем, чтобы переход в пехоту мог быть осуществлён довольно быстро. Может быть, названные варианты решений и ошибочны. Но чего делать нельзя — это делать вид, что проблемы, с которой столкнулись немцы в конце войны, нет и быть не может, и пробовать искать её решение — не нужно.

Если же говорить о способах использования плохо подготовленных подразделений, то немцы делали следующим образом. Подразделения наспех собранные их остатков разбитых частей и свежих пополнений, зачастую приходивших напрямую из разных учебных подразделений, использовались для удержания передовой линии обороны. В то же время более опытные подразделения, не потерявшие организационное единство и сохранившие слаженность направлялись в резерв. Эти резервные подразделения использовались для «подпирания» фронта в нужных местах или проведения контратак.

 

Заключение

Если попытаться подвести итог, то ничего неожиданного в изменениях немецких тактических приёмов нет, всё довольно логично и, даже, предсказуемо применительно к ситуации, в которой оказались немцы. Удивительно другое — нежелание признаваться себе в том, что ситуация с общим техническим превосходством противника и, в частности, с превосходством противника в воздухе, вообще возможна. Как следствие, отсутствие подготовки в войск к действиям в таких ситуациях. Даже в послевоенном труде «Руководство по тактике», подготовленном специальной группой офицеров армии ФРГ под руководством Э. Миддельдорфа, занимавшейся обобщением опыта боевых действий немецкой армии в ходе Второй мировой войны, автору не удалось найти хотя бы попыток рассмотреть такие вопросы.

Наверно, главный вывод из этой статьи — необходимо проработки таких вопросов в мирное время как в руководящих документах (уставы, наставления), так и отработка действий в подобных ситуациях на учениях. Возможно потребуется дополнить боевые уставы отдельными параграфами или даже разделами, посвящёнными действиям в условиях общего технического превосходства противника. Приравнять их по статусу к действиям в особых условиях (зимой, в пустыне, в лесу).

А всё-таки зачем? Зачем вообще отрабатывать тактику в условиях полного превосходства противника? Есть ли в этом смысл, когда исход войны в таком раскладе предрешён? Хотя статья намеренно обходит обсуждение оперативно-стратегических вопросов, но все же немножко их коснуться необходимо. Описанные выше тактические приёмы не могут привести к разгрому противника. В лучшем случае только к его изматыванию. Понятно, что потенциально, изматывание противника может дать определённый результат. Победивший противник может согласиться на капитуляцию с оговорками, ограничиться в своих требованиях, отказаться от ведения войны до полного разрушения проигравшего государства и т. п. В конкретных условиях Второй мировой войны этого не произошло. Но история знает много «полу— и недопоражений». Вопрос в том, добился ли Вермахт на западном фронте того, что можно назвать измотанностью войск союзников. Кажется, что признаки нарастания этой измотанности были. Дезертирство зимой 1944/45 гг. приняло в американской армии довольно значимые размеры. К январю 1945 года военной полицией было арестовано около 40 000(!) дезертиров. По примерным подсчётам, только в Париже «пряталось» порядка 17 000 американских дезертиров.

В марте 1945 в некоторых американских частях признаки изнурения войск были очень заметны: медленная реакция солдат, падение боевой эффективности, заметное учащение случаев психических расстройств (battle fatigue).

Падение подготовленности пополнения, падение тактической грамотности, ухудшение взаимодействия (и это на фоне богатого боевого опыта) в результате боёв в Италии были отмечены и в канадской армии.

Дело доходило до того, что в вновь прибывшее пополнение не владело базовыми боевыми навыками: не умело пользоваться своим индивидуальным оружием, в том числе обращаться с ручными гранатами, или водить гусеничную технику.

Сходные проблемы с пополнением начали отмечаться и в американской армии.

Например, в ходе боёв в Арденнах в американские танковые части поступило пополнение не умевшее заряжать танковое орудие. В января 1945 года в танковые экипажи попадали солдаты вообще никогда раньше не подходившие к танку.

Низкий уровень подготовки приводил к низкой психологической устойчивости пополнения в бою.

Исчерпание людских ресурсов отмечалось как применительно к британской армии, так и американской армии.

Как видим, даже побеждающая армия, хорошо снабжаемая и имеющая общее техническое превосходство над противником отнюдь не застрахована от негативных явлений, которые могут ослабить её боеспособность. Получиться или нет воспользоваться этим у проигрывающего противника зависит слишком от большого сочетания факторов, чтобы можно было делать какие-либо обобщающие выводы. Представляется, что армия должна быть готова к ведению войны, в которой истощение армии противника является целью боевых действий, а достижение победы путём разгрома не представляется возможным.