Прошло три дня, как Таня вышла на работу. Максим не появлялся; в ту же ночь, как они вернулись в город, полил дождь и шел до сих пор, с небольшими перерывами. Таню это устраивало, ее личные прогнозы сбылись, тот неудачный день оказался неудачным и для зачатия, и она не собиралась отлучаться из города далеко от водопровода. В среду вечером зашли Саша с Авророй, они ожидали застать у нее Максима и очень удивились, что Таня видела его в последний раз в субботу. Они сами встретились с ним в тот вечер.

А в четверг ближе к вечеру прибежала Аврора.

— Максима посадили, — выпалила она, переступив порог квартиры и забыв поздороваться.

— Кто, куда посадил? — Таня тоже пренебрегла светскими приличиями.

— Кто, кто! Милиция, конечно! Арестовали его.

— Как? За что? — не поняла Таня.

Они с Авророй уже сидели на кухне.

— Подозревают в изнасиловании и убийстве девушек.

— Каких девушек?

— Ну, которых убил маньяк! — Аврора была слишком возбуждена, чтобы быть терпеливой.

— Этого не может быть, — все еще не верила Таня, у него же папа.

— Конечно, не может быть. Это смешно.

— А как же его папа? — все-таки спросила Таня.

— Папы нет в городе, вот и воспользовались моментом.

— А это точно, что его посадили за это?

— Вроде, да. Саша сегодня узнает подробности, завтра к тебе зайдет, расскажет. Не дрейфь, подруга, все обойдется.

Они сели пить чай, Таня не могла поверить в сказанное, поэтому говорила в основном Аврора, просто стараясь утешить подругу, потому что сама не знала толком, что же на самом деле произошло:

— Его арестовали в понедельник утром. Но об этом узнали только вчера, он что-то обещал тетке, но не пришел, она его сама начала искать на даче и дома, случайно встретилась со Светкой, та позвонила мне, мы думали он у тебя, но когда узнали, что ты видела его последний раз в субботу, то начали волноваться. Светлана сказала Женьке — он недавно устроился работать в милицию, и навел справки, — больше Аврора ничего не знала.

Потом Таня долго не могла заснуть, а весь следующий день пыталась разобраться, что с ней творится. Как долго она ждала возмездия, а когда оно пришло, она почему-то совсем не ликовала. Но что же мешает ей радоваться? Она поняла это вечером, когда пришел Александр.

Она пригласила его на кухню, выпить чаю, но Саша отказался, прошел в комнату.

— За что его арестовали?

Саша рассказал ей все, что мог узнать.

Осенью, когда пропала Галя Берестова, Максим был главным свидетелем, потому что оказался последним, кто ее видел. Весной нашли тело девушки и Максим из свидетеля превратился в подозреваемого, его долго вызывали на допросы, прямых доказательств не было, но его продолжали вызывать, пока папа не позвонил куда надо. Появились новые жертвы, но все подозреваемые оказались чисты. А убийства продолжались, пошли слухи о маньяке. Начали давить из краевого управления, а дело стояло на месте. Слухи ползли, начали поговаривать, что это студент, сын влиятельного лица города.

Саша продолжал:

— Но никаких доказательств не было, и тогда воспользовались отсутствием Данилова-старшего, чтобы арестовать и добиться признания у младшего.

— Его бьют? — испугалась Таня.

— Не думаю. Это может потом всплыть, когда вернется папа. Но точно не знаю. Я связаться с Максом не могу.

Радости от наказания негодяя не было, из-за отсутствия справедливости. Он сидел за чужие преступления и сам был жертвой, почти мучеником, если его там бьют. А ей нужно было, чтобы он осознал свою вину, чтобы покаялся, и жил бы под тяжестью этой вины до конца жизни, если бы смог после этого жить.

— Тетя уже позвонила в Сочи, на следующей неделе его родители вернутся, — продолжал Саша.

Таня кивнула.

— Ты не расстраивайся, все образумится, — сказал Саша.

Таня усмехнулась:

— Расстраиваться? Из-за этого подлеца? Даже не собираюсь.

— Но ты же не веришь, что это мог сделать Максим?

— А ты в курсе, что он угрожал меня убить, как Берестову? — ответила вопросом на вопрос Таня.

— Я в курсе, Таня. Но он действительно никого не убивал, — попытался вразумить ее Александр.

— Я уже поняла это, — ответила ему Таня.

— Можно я закурю? — попросил Саша.

— Тогда пошли на кухню.

На кухне Таня поставила на стол блюдце, в которое Максим всегда стряхивал пепел.

— Как ты поняла, что он не убивал? — спросил Александр. — Когда?

— Мне всегда казалось, что он врёт. Но после смерти Сухого я в этом убедилась. Его так мучило, что он отдал ему ключи, — Таня могла прямо говорить с Сашей, — почти благословил на смерть. После этого я поняла, что он не смог бы так буднично говорить об убийстве девушки, если бы сам, как утверждал, убил ее.

— Да, он обманул тебя тогда насчет Берестовой.

— Тогда? У меня такое чувство, что он обманывал всех и всегда. Своим друзьям выставлял напоказ свою любовь ко мне, мне же пытался показать, какой он имеет вес в криминальном мире. А на самом деле врал мне, какой он крутой, как и вам врал, какой он чуткий и заботливый. Он при мне сказал Сухому, что «не при делах».

— Макса всегда почему-то привлекала вся эта уголовная романтика, если можно так сказать. Я никогда этого не понимал. Когда Сухого посадили, Максим немного утихомирился. А в прошлом году он и пара ребят-спортсменов организовали отряд пацанов. Они собирались облагать данью кооператоров, спекулянтов, всяких мелких торговцев.

— Не понимаю, зачем ему это надо? У него такие перспективы с его-то отцом, да и свой потенциал не маленький, — недоумевала Таня.

— Возможно, как раз из-за того, что папа занимает такой пост. Зная изнутри, что представляет из себя партийная власть, насколько она коррумпирована, Макс кидается в противоположную сторону, где как ему, кажется, все строится по законам чести.

— Погоди, но его отец же не секретарь горкома?

— В том-то и дело, его папа — это исполнительная власть, хозяйственник, но без указки партии он практически ничего не может сделать самостоятельно. Если он не посоветуется с «товарищами по партии», для него это может плохо кончиться, даже если он принял правильное решение. И это лавирование между одобрением партией и решением насущных вопросов, по-моему, и вызывает неприятие у Макса. Он ищет свои пути в жизни.

Саша загасил окурок и продолжил.

— Они отделали подвал в этом районе, чтобы пацаны могли заниматься, мышцы подкачать. Отряд был в основном из малолеток. Не авторитет, конечно, но в этом он тебе не соврал. Преувеличил, возможно, или ты сама от испуга напридумывала больше, чем есть.

— Ну, конечно! Я всё придумала! И он не вскрывал мою квартиру, не приводил с собой подмогу! Впрочем, откуда тебе знать, что он приходил с одним из своих пацанов, чтобы самому не мараться. Наверняка, тебе честный Макс рассказал, что я сама кинулась ему на шею.

— Нет, я знаю, что он приходил не один.

— Ах, вот как! И он всегда рассказывает о том, как завоевал очередную победу над…, - она не договорила, невидимые слезы душили ее, она подошла к раковине наполнить водой чайник, а на самом же деле она пыталась справиться с собой.

— У нас не принято делиться такими подробностями личной жизни, — услышала она в спину, ставя чайник на плиту. — Да, я знал, что Максим приводил пацана, чтобы тебя припугнуть. Но при нас ты вела себя вполне естественно, а Макс не дышал на тебя. И поэтому я решил что вы, в конце концов, нашли взаимопонимание.

— Очень трудно не найти взаимопонимания, когда в качестве аргумента тебя угрожают убить, — горько усмехнулась Таня, вновь присаживаясь к столу.

— Да, это была ошибка, — начал Саша. — Все мы совершаем ошибки.

— Так это — просто ошибка! Сначала он наделает ошибок, а потом перепишет все начисто. А я, значит, для него — черновик! — закричала Таня. — Если это была ошибка, почему он не отстал от меня, не оставил в покое?

— Может потому, что хотел исправить эту ошибку. Да, мы совершаем ошибки, и вся наша жизнь — работа над ошибками, — Саша говорил тихо и Таня была вынуждена прислушаться к нему.

— Но ты-то не ошибаешься, не калечишь чужую жизнь.

— Я тоже так считал до этого разговора. Мне казалось, что вы с Максом такая хорошая пара.

— Ну при чем тут это? Да, Максим умеет пустить пыль в глаза. Не твоя вина, что ты ничего не замечал.

— Я не просто считал, что вы с Максом славная пара, я был горд тем, что направил Максима на «путь истинный» и без меня вы вряд ли были вместе.

— Ты готов взвалить на себя несуществующую вину, лишь бы выгородить друга, — воскликнула Таня, — Максим не тот человек, которым можно управлять.

— Выходит, иногда можно. Смотря как к нему подойти.

— Лучше подъехать — на кривой козе, — не поверила Таня.

— Ты зря не веришь, но это я спровоцировал его.

— Ну, конечно! Ты спровоцировал его неосторожным словом, я — обещающим взглядом, один Максим остается невинной овечкой.

— Нет, это не было неосторожное слово, я сделал это намеренно, — возразил Саша, — а тебя никто и не осуждает, мне казалось, что ты…, нет, ему, то есть вам…, - Саша не мог найти слова, чтобы высказать свою мысль.

— Что я смогу положительно на него повлиять, — подсказала ему Татьяна.

— Ну что-то вроде этого, — не совсем уверенно ответил Саша.

— Ты решил, что нашел другу учительницу во всех смыслах.

— Может я сам расскажу все по порядку?

— Интересно было бы послушать, что ты придумаешь, чтобы оправдать друга.

— Помнишь, мы встретились в прошлом году на пляже? — начал Саша.

Таня кивнула.

— Я в тот же день…, нет, — остановил сам себя Александр, — надо начинать еще раньше.

— А ты начни со школьных лет, а еще лучше с детского сада, — посоветовала Таня.

— Татьяна, не сбивай меня, пожалуйста, — попросил Саша, — мне и так тяжело признаваться.

— Хорошо, — согласилась Таня, — я больше не буду.

— Мы все привыкли, что Максим парень увлекающийся, но непостоянный и совсем не удивлялись, когда он появлялся с очередной девушкой. Постоянен он был в одном — девушки у него менялись не реже, чем раз в три месяца. Мы даже не пытались запомнить их имена — пройдет пара месяцев, и мы больше с ними не встретимся. Но то, что началось год назад, даже мы перестали понимать. Но еще до этого он встретился с тобой. Сначала его раззадорила твоя неприступность, он решил любой ценой добиться своего. А когда обычные методы обольщения не подействовали, он стал тебя запугивать.

— Это называется — обольщение? — хмыкнула Таня. — Через час знакомства он предложил мне покувыркаться.

— Иногда это срабатывает, и даже не со шлюхами. Бывает, сразу чувствуешь такое взаимное притяжение, что все остальное кажется лишним, жаль терять время. Но даже если не получается наскоком, Макс привычно заливает, как тронут высокими нравственными качествами избранницы, у него начинается приступ раскаяния, и, как правило, девушка через некоторое время сдается. Но с тобой у него что-то не задалось, а отступать он не привык и тогда решил взять тебя на испуг. Он уже считал, что все сложилось, но ты неожиданно исчезла. Сначала это его разозлило, но потом, когда ты пропала, он увлёкся организацией отряда. Макс почти перестал с нами общаться, проводил время в своём подвале, сначала они его ремонтировали, потом пацанов отбирали. Он почувствовал себя авторитетом. Не брезговал случайными девицами, они тоже приходили туда же в подвал. До этого все его подружки были студентками, а тут — я даже затрудняюсь назвать кто. И я говорю о тех, кого видел, про многих я просто не знаю. Юлька по нему давно сохла, как на каникулы приедет, так глаз с него не сводит, но Макс как-то не замечал ее, но тут, как бы между прочим, завел роман с Юлей, но так, что она ничего не подозревала о других и была на седьмом небе. На него это было совсем не похоже, раньше, он, словно, намечал себе цель и преследовал ее, ни на кого больше не обращая внимания. А теперь он вел себя, как будто уже не знал, чего же ему еще хочется, чтобы еще попробовать. Пресытился. От нас начал отдаляться, я с ним виделся редко. Было тяжело терять друга, он уходил от нас.

Саша остановился.

— Чайник вскипел. Чай будешь? — спросила Таня.

— Не откажусь.

Таня поставила на стол чашки, а Саша продолжал:

— После того, как мы встретились с тобой на пляже, я в тот же день пришел к Максиму, и очень обрадовался, что застал его дома. Я был уверен, что его заинтересует мой рассказ о тебе. Но он отмахнулся, мол, мне это уже не интересно. Я очень удивился. «Не хочется начинать по новой, прилагать столько сил, чтобы ее добиться, а ровно через неделю она уже надоест. Да все они одинаковые, — объяснил Максим, — сначала ломаются, а потом от них не отвяжешься». Я думал, что он обрадуется, узнав о тебе, но я ошибся, и меня это задело. В тот день я, видимо, перегрелся на солнце, да еще пива на речке выпил литра три, оно, наверное, ударило в голову, — Саша пытался оправдаться, — в общем, я считал, что друг пропадает, и решил, что нашёл выход.

— Какой?

— Как сейчас помню, пока я ехал к Максу, в голове билась навязчивая мысль, что друга надо спасать, его надо оторвать от новых друзей. И ты появилась очень кстати. Это был знак.

— Так, кое-что начинает проясняться.

Пока она расставляла на столе сахар, печенье, Саша продолжал:

— Да. Я хотел его раздразнить: Полагаю, тем самым ты признаешь свое поражение? «Да стоит мне затащить ее в постель, через неделю она будет бегать за мной как собачонка», — ответил Максим, а я рассмеялся: Похоже, проблема как раз в том, чтобы затащить ее туда. Ты ее сначала запугал, а теперь бросаешь дело на полдороге. Несолидно. Ты же говорил ей, что руководишь группировкой, что тебе стоит прийти с каким-нибудь бойцом, чтобы не быть голословным? — посоветовал я. «Проблема в том, чтобы я захотел снова получить ее», — сказал Макс. Да просто Татьяна слишком крепкий орешек даже для тебя, — я пытался разжечь его еще больше.

— Вы поспорили? — обожгла Таню мысль. Накрывая стол для чая, она замерла, неожиданно ослабев, и оперлась обеими руками о столешницу.

— Не совсем, мы не ставили условий и сроков. Разговор был примерно такой — он сказал: «Если я захочу, через пару дней она глаз с меня спускать не будет, ловя каждое слово». Так докажи, что это не просто треп, — попросил я. «Сам все увидишь», — сказал он.

Волна дикого гнева окатила ее так, что Таня не поняла, как правая рука сама, без ее ведома, взметнулась и со всего размаху опустилась на лицо Саши. Опомнилась она от громкого звука пощечины и ощущения жара в руке — столько силы она вложила в удар. Она опустила руку и обессилено села на стул. Саша схватился за щеку.

— Справедливо, но все равно больно, — сказал он.

Таня уронила голову на стол, спрятав лицо в руках, сложенных на столе и тихо заплакала. Саша осторожно погладил ее по плечу. От этого жеста утешения она почувствовала себя еще несчастней, ей стало так нестерпимо жаль себя, что она не смогла сдержать громких рыданий, с всхлипываниями и завыванием. Саша продолжал гладить ее по плечу и спине.

— Прошу тебя, не надо плакать. Ну, не плачь, я не могу этого видеть. Ну, все, все, Танечка. Все будет хорошо, — уговаривал Александр, но рыдания не стихали.

— Ну что мне сделать, чтобы ты перестала плакать? — в отчаянии вскричал, не выдержав, Саша.

Его возглас заставил Таню прийти в себя, она попыталась взять себя в руки, постепенно рыдания стали слабее.

— Хочешь водички? — спросил Саша. — Только не плачь, я этого не вынесу.

Таня промычала в ответ согласие. Саша бросился к чайнику:

— Черт, горячий. Может из крана налить? — спросил он.

Таня кивнула, Саша подал ей стакан с холодной водой. Сделав два глотка, она поставила стакан на стол.

— Не плачь, пожалуйста, — попросил он. — Я понимаю, то что я рассказал просто ужасно. Прости меня. Нет, я знаю, что мне прощенья нет, но может быть потом, в будущем ты сможешь простить меня.

— Тебя я быть может и смогла простить, ведь не ты же привел ко мне этого Проху, не ты…, - она замолчала, чтобы перевести дыхание и снова не расплакаться. — Ты пытаешься взять вину на себя, но то, что ты мне сегодня рассказал, делает его поступок еще более омерзительным. Он так легко растоптал чужую жизнь даже не по своей прихоти, а на спор.

— Повторяю, не было спора как такового. Тогда мне казалось: я теряю друга. Я боялся, что эта банда окончательно испортит его, он станет другим, и дружба с ним будет невозможна. А ты не такая как все, Максим не стал бы разрываться между тобой и отрядом, он выбрал бы только тебя. Так мне казалось. Надо было только подтолкнуть его. Хорошо зная его характер, я приложил все усилия, чтобы обратить его к тебе. Но получилось все очень неудачно.

— Ну почему именно я? Почему вы выбрали именно меня? — слезы снова навернулись на глаза.

— Я видел, как глубоко ты зацепила Максима, и что только ты сможешь заставить забыть его других. Рано или поздно он вспомнил бы о тебе, случайно встретившись с тобой или пресытившись отношениями с доступными женщинами, но я решил, что лучше будет, если это случится раньше.

Из глаз выкатилось по слезинке, она вытерла их рукой и повторила:

— За что? Господи, за что мне это? В чем я провинилась? В чем моя вина? — Таня продолжала причитать.

Еще одна слеза пробороздила дорожку вдоль носа и замерла над верхней губой. Ее она слизнула языком.

— Не надо плакать, — снова умоляюще попросил Саша.

Таня встала:

— Я пойду умоюсь, а ты наливай чай, — и ушла в ванную.

Она поплескала на лицо холодной водой, но когда начала вытираться полотенцем, слезы снова брызнули из глаз. Пришлось снова умываться, слезы катились не переставая, и она смывала их холодной водой. Таня несколько раз глубоко вздохнула, сдерживая слезы, опять ополоснула лицо и вытерлась. Подождав несколько секунд, не повторится ли приступ слезотечения, она вышла.

На столе ее ждала чашка чая. Александр с растеряно-виноватым видом стоял у окна и курил. За окном сгущалась ночь. Таня присела за стол, себе чай Саша не налил.

— А себе почему чай не налил? Для кого я накрывала?

Саша налил и себе чаю.

— Тебе лучше? — в его голосе звучало неподдельное участие.

— Вы разыграли меня как пешку в партии.

— Я. Макс принял всё за чистую монету. Таня, ты ни в чем не виновата. Тем более, что Макс не сразу ушёл из банды.

— Пешку принесли в жертву зря, ни за что.

— Прости. Но ты не права. Если бы не ты, он никогда не бросил свою группировку.

— Ну, ещё ты мне будешь лгать! Давай утешай меня, выдумывай небылицы!

— Ну вот, ты опять не хочешь меня слушать.

— Говори.

— Весной, ещё одна банда начала делить с ними асфальт.

— Что?

— То есть начался передел территории, ну, кто будет собирать дань и будет крышей в данном районе. Против них была настоящая банда, смотрящими были уголовники, а не спортсмены. Короче, наши ребята проиграли. Макс был вне себя, они пытались что-то доказать, и им дали возможность сохранить отряд. Кошелёк — главарь той банды…

— Кошель, — поправила Таня.

— А ты откуда знаешь? — удивился Саша.

— Мне так кажется, солидней как-то.

— В общем, он предложил Максиму сыграть в карты. Если Макс выигрывает — становится бригадиром своего отряда.

— А это повышение?

— С одной стороны — да, но с другой — нет, раньше они были независимы, а теперь в составе другой банды, — Саша замолчал.

— Налить еще чаю? — спросила Таня.

Саша отказался, Таня поставила чашки в раковину, смела крошки со стола и вернулась на свое место.

— Можно я еще покурю? — спросил Саша. Таня кивнула.

— Ну и что, он согласился? — поторопила она Сашу, который, закурив, продолжал молчать.

— Ты бы лучше спросила, что было на кону в случае проигрыша.

— Если проиграл — стал бы рядовым, разве не так?

— У воров не так. Тогда получается это просто жребий, — пояснил Саша, — как монетку кинуть, орел — новый пост, решка — остаешься рядовым. Воры так не играют, со своей стороны Кошель тоже должен получить нечто равноценное по его понятиям, если Максим проиграет. Кошель хотел поставить на кон со стороны Макса — тебя.

— И после той игры мне собирались обстричь волосы? Значит, Максим проиграл. А как хорошо притворялся, что ничего не понимает.

— Совсем не так, в тот раз на тебя, действительно, напали ребята Сухого. И Максим ничего не подозревал. Кошель же хотел большего, чем просто прядь твоих волос. Макс сказал, это было серьезное предложение.

— Какое? — она нервно рассмеялась.

— Его условия были такие: если Макс выигрывает — идет на повышение, если проигрывает — Кошель получает тебя в качестве любовницы. Кстати, ты его видела?

— Кажется. Один раз в подвале, я его даже не разглядела.

— Он видимо тебя запомнил.

Тане стало неприятно, ее передернуло. Она не стала громко кричать и возмущаться, вроде «Да как они посмели, как они могли!». Саша здесь был не при чем. Она попыталась понять воровскую логику:

— Но это же несправедливо. Кошель при проигрыше ничего не теряет. Ставки не равноценны.

— Это другой мир — уголовный, в нем живут по своим законам.

— И что было дальше? — спросила она немного помолчав, — Максим согласился? Он выиграл?

— Нет, Максим посчитал, что ты — слишком высокая ставка по сравнению с этим местом и отказался играть. Но все признали, что Кошель поступил по «понятиям», а отказ Максима — проявление непочтения к «кодексу чести». Он ушёл из отряда. Его могли еще и наказать, а бригадиром стал спортсмен, эта роль как раз для него, он и до этого дневал и ночевал в подвале с ребятами.

— Ужас, неужели это правда? — не могла поверить Таня.

— Я рассказываю, что знаю. Ты успокоилась?

— Немного, давай еще чаю попьем.

— Как скажешь.

— Подогрей, а то чайник остыл, — велела Таня.

Саша поставил чайник на плиту, подошёл к окну. Его левая щека была красной.

— Он рассказывал, что воспользовался твоим советом? — спросила Таня.

— Каким?

— Привести бойца.

Полупустой чайник быстро согрелся. Саша снова разлил чай, сел за стол и только тогда ответил.

— Да. Сначала он хотел поговорить с тобой сам, но когда понял, что ты прячешься от него, взял на помощь бойца, чтобы вскрыть дверь и напугать тебя.

— Что он еще рассказывал?

— Больше ничего существенного.

— Рассказывай все подробно.

— Тань, может не надо? Зачем тебе знать детали? — жалобным тоном спросил Саша.

— Я хочу знать все.

— Он сказал, что из них двоих ты предпочла его.

Таня опустила голову.

— Извини, но ты сама настояла, — попытался оправдаться Саша.

— Что он еще говорил обо мне? Ты же осведомлен обо всех подробностях его похождений.

— Я тебе уже говорил, что мы с Максом не делимся подробностями интимной жизни.

— Ты говоришь так, чтобы не расстраивать меня еще больше?

— Нет, в самом деле, Максим мне больше ничего не рассказывал.

— Тогда откуда ты узнал, что он у меня — первый?

— Я и не знал. Впервые слышу, — начал отпираться Александр.

— Не запирайся, — гневно прервала его Таня, — ты дал мне это понять еще год назад на Чемровке.

— Да не может этого быть! — не сдавался Саша. — Когда я такое сказал?

— Когда мы сидели под деревом, и ты объяснял, что ничего в машине не видел, когда я переодевалась. Потом мы перевели разговор о Максиме, и ты это сказал.

— Не мог я такого сказать, потому что не знал!

— Ты сказал что-то вроде, что первые ощущения не самые приятные, но самые сильные. Как-то так, но я все поняла.

— Что-то такое припоминаю, но речь шла не об этом! — возразил Саша. — Ты сказала, что впервые сталкиваешься с такими людьми как Макс, и я ответил, что первые впечатления не самые верные, но самые сильные. Ты меня не так поняла.

Таню бросило в жар, ослепленная своим горем, тогда она все видела сквозь призму своего страдания, и по-своему истолковывала все слова, сказанные Максимом и его друзьями. Она готова была провалиться сквозь землю — Сашке незачем было знать, что до Максима у нее никого не было. Но слово — не воробей.

— Максим никогда не афишировал свои победы на любовном фронте, ни мне, ни тем более другим он не хвалился, сколько у него было женщин. А в том, что случилось — есть и моя вина.

— Опять ты его защищаешь. Если, как ты говоришь, это не был спор по-настоящему, никто его не заставлял это делать, да еще привлекать помощника.

— Понимаешь, я задел его самолюбие, для него уже было важно доказать самому себе, что он добьется желаемого. И мне он потом ничего не говорил такого — ну что, мол, убедился.

— Он потому тебе ничего и не рассказывал, что продемонстрировал свою победу без всяких слов.

— Если бы это было так однозначно, все бы и закончилось на Чемровке, или на дне рождения Авроры, после вашей драки с Юлей. Это была бы достойная демонстрация: смотрите, какой успех — девчонки дерутся из-за меня! Но он не хотел с тобой расставаться. Почему? Потому что он любит тебя.

— Не смеши меня! Такие люди не умеют любить.

— Я был уверен в этом раньше и сейчас так считаю, что Макс любит тебя.

— Упаси боже от такой любви. Но ты! Как ты мог после этого спокойно смотреть мне в глаза?

Саша виновато опустил взгляд в кружку с недопитым чаем, отхлебнул уже остывшего напитка, но все же нашел в себе силы посмотреть ей в глаза:

— Извини, но мне казалось, что все у вас хорошо. Да, поначалу ты вела себя как ощетинившаяся кошечка, но новые люди в устоявшемся коллективе обычно ведут себя настороженно. Ты часто бывала грустной, но ты девушка серьезная и раньше не была хохотушкой-веселушкой. Я был уверен, что перед обаянием Максима не сможет устоять ни одна девушка, я даже временами гордился тем, что свел вас. Но если честно, я мало задумывался обо всем этом, тем более о твоих чувствах. Максим был с нами, все было по-старому, я и забыл, как все началось. Только недавно я заподозрил, что все не так гладко — это когда тебе хотели обрезать волосы, а ты потом раскричалась на Макса, чтобы он отлип от тебя. Я быстро увел Аврору под предлогом, что без нас вы быстрее разберетесь, но, наверное, еще и потому, что сам не хотел знать, что творится между вами, чтобы совесть не мучила. Прости меня.

— Какие вы все сволочи, — только и смогла сказать Таня.

С минуту они просидели в полном молчании.

— Пора расходиться, — решила Таня, — а то, наверное, уже поздно.

Саша посмотрел на часы:

— Ого, уже три часа, — удивился он.

— Это мы столько проговорили? — тоже удивилась Таня.

— Аврора меня завтра убьет, я ей обещал, что сразу после тебя зайду к ней. Пожелай, чтобы смерть моя была легкой, — пошутил Александр.

— Я бы предпочла, чтобы ты все-таки помучился перед смертью.

Таня вышла проводить его в прихожую.

— Пойдешь пешком? Автобусы давно не ходят.

— Дойду, не первый раз.

Саша мялся у двери в нерешительности.

— Ты ничего не забыл? — спросила Таня.

— Нет. Хотя, да, забыл сказать. Таня, прости нас.

— Иди уже.

— Спокойной ночи, — попрощался Александр.

— Пока, — Таня закрыла дверь.