Экуменизм: Внутренний Фронт

Дорогой во Христе N, Просим простить нас за некоторую задержку с ответом: Ваше письмо, столь серьезное по содержанию и значительное по объему, естественно потребовало немалого внимания и размышления.Вы начинаете разговор с предупреждения: «Только прошу вас, не подумайте, что я против Православия». Хорошо, что у Вас есть потребность сказать это, но ответить Вам можно так: пусть даже изначально Вы были бы и против Православия, главное, что Вы – за истину, и это внушает уверенность, что мы с Вами обязательно, раньше или позже, найдем общий язык. И, судя по Вашему письму, препятствий этому совсем немного. Все Ваше пространное письмо посвящено, по сути, одному предмету: вас тревожит и огорчает отсутствие единства между христианами, конкретно – между Православием и протестантизмом. Основываясь на Священном Писании, на православной миссионерской литературе, на примерах из жизни, Вы подробно рассматриваете разные стороны расхождений, доказываете, что все они надуманны или несущественны, а в конце задаете вопрос, что называется, «в лоб»: «Как вы относитесь к баптистам?» Вот попробуем дать Вам ответ начиная с этого пункта.Кратко ответить можно одним словом: хорошо. Православные хорошо относятся к баптистам, адвентистам Седьмого дня, лютеранам, римо-католикам, равно как и к мусульманам, иудаистам, буддистам, так же как и к тем, кто вообще не исповедует никакой религии. Все мы – граждане России, нашей любимой отчизны, только-только вырвавшейся из вавилонского плена большевизма, где она была заключена 70 долгих лет, где все религиозные конфессии страдали от вмешательства безбожных властей и прямых, часто кровавых, гонений. Враги России не отступили и не изменили своих планов, они сменили лишь тактику, и теперь надеются достичь успеха, разжигая среди нас племенной и религиозный раздор. Разумеется, мы им не поддадимся. С горечью вы пишете о тех случаях, когда православные люди враждебно относятся к протестантам. Что ж, вы совершенно правы. С той же горечью и скорбью можно говорить о тех, кто пьянствует, скандалит, берет взятки, торгует наркотиками… Все это примеры человеческих слабостей, проступков и преступлений, иными словами – наших грехов, за которые расплачиваемся мы сами, наши близкие и вся наша страна. Излишне, думаю, будет напоминать о том, что Церковь установлена Господом среди нас именно для того, чтобы дать нам возможность исправиться, очиститься, освободиться от греха.И наоборот, с немалой радостью Вы приводите слова православного священника, который обличал религиозную вражду. Вполне можно разделить Вашу радость, но следует заметить, что его реакция – совершенно нормальная : только так и должно быть. Именно такой нормой взаимного уважения разных религий, при общности национальных интересов и стремлений, жила Россия вплоть до катастрофы 1917 г., и хотя отклонения от нормы были нередки, тем не менее подлинный патриотизм, любовь к Отечеству и царскому престолу были вполне свойственны и неправославным народам России, особенно мусульманам – что крайне важно для сегодняшнего дня. И если мы станем впадать в восторг из-за каждой проповеди или брошюры против религиозной и племенной розни, люди поневоле задумаются: может быть, тут есть какой-то секрет? Может статься, кто-то из наших авторитетов думает и действует по-другому?.. Дискуссии о недопустимости в нашей среде религиозной и национальной вражды попросту ниже человеческого достоинства: не потому, что мы считаем себя такими уж «достойными», а потому, что, затевая такие дискуссии и повторяя по двадцать раз самоочевидные истины, мы заставляем людей усомниться в их самоочевидности – и отвлекаем их мысль от действительно важных, глубоких и трудных предметов, к обсуждению которых мы с Вами сейчас переходим. Безусловно и безоговорочно, мы отвергаем вражду с протестантами или кем бы то ни было на основе их религии или происхождения. Но от спора с ними мы ни в коем случае не отказываемся. Способность спорить, то есть открыто противопоставлять взгляды, мнения, суждения, идеи, верования, при полном уважении, дружелюбии и социальном мире, – одно из важнейших достижений цивилизации вообще и христианства в особенности (вспомните первых христиан в языческом окружении Римской империи), и мы обязаны его сохранить и приумножить. Но есть ли предмет спора? Есть ли у нас о чем разговаривать или все это пустое сотрясание воздуха, как у возбужденных посетителей распивочного заведения? Такое мнение довольно широко распространено и на Западе, и у нас, среди людей невежественных и неумных: «Церковники спорят, толкут воду в ступе…Все религии на самом деле одинаковы, но объединяться им невыгодно…» и т. д. и т. п. Разумеется, вы никак не относитесь к числу таких «религиоведов», однако ваше письмо ясно свидетельствует о вашем убеждении, что расхождения между христианами – мнимые, что причина их – в нашем неправильном отношении друг к другу. Подобных взглядов придерживается большинство верующих протестантов всего мира. Обоснование вашей позиции вы ищете в Священном Писании, в словах Самого Спасителя и ап. Павла, исходя из аналогии между нынешним состоянием христианства на земле и коринфской общиной, к которой обращается апостол: «…У вас говорят: “я Павлов”; “я Аполлосов”; “я Кифин”; “а я Христов”. Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?» Христос, безусловно, не разделился, и распят Он был за все человечество. Если, же, как вы отмечаете, «человек спасается верой в Иисуса Христа, а не принадлежностью к той или иной конфессии», то никаких различий между нами нет и быть не может: есть только наши косность, недружелюбие, нежелание принять объективный факт единства…И вот тут-то мы находим принципиальный, глубочайший провал, не только в ходе ваших рассуждений, но и во всем неправославном (протестантском, рационалистическом, модернистском – называйте как угодно) мировоззрении. Вы прочитали и осмыслили так или иначе св. Писание (то есть книгу, некий источник сведений), и результат стал для вас объективным фактом. Но объективный факт по сути своей не порождается книгой, даже такой, как Евангелие: он порождается объективной реальностью, жизнью. Жизнь богаче и сильнее, чем информация о жизни. И наша жизнь, от самых первых христианских общин до сегодняшнего дня, включая конечно отпадение Рима и европейскую Реформацию, свидетельствует об объективной реальности различий между теми, кто называет себя христианами. Православию присущ бескомпромиссный реализм (об этом писал о. Серафим Роуз): мы никогда не закрываем глаза на реальность, а, внимательно вглядываясь в нее, стараемся с Божией помощью понять и вписать в свое мировоззрение, уточняя и расширяя его.К сожалению – и в этом одно из коренных отличий Православия от западных вероисповеданий, протестантизма и римо-католицизма в равной мере (как ни странно, в своем письме вы ни разу не упомянули про римо-католицизм, хотя по числу приверженцев он намного превосходит Православие и протестантизм вместе взятые) – наши оппоненты не разделяют этого подхода, пытаясь построить жизнь на умозаключениях, а не наоборот. Памятен ответ некоего латинского монаха, авторитетно утверждавшего из тех или иных соображений, что у планеты Юпитер не может быть спутников, на приглашение посмотреть в телескоп: «И смотреть не желаю!» Утверждая, что между христианами разных исповеданий отсутствуют глубокие и принципиальные различия, не уподобляетесь ли вы этому ученому монаху?

– Согласившись, что различия между исповеданиями реально существуют, мы останавливаемся перед другим, столь же важным вопросом: где предел этих различий? Почему, скажем, баптизм безусловно отделен от Православия, в то время как старообрядцы, которые с XVII века были раскольниками, в наше время составляют с Православием единое целое? – Надо полагать, Вы хорошо знакомы с историей старообрядческого раскола: если нет, то настоятельно рекомендуем Вам с ней познакомиться, она крайне поучительна для всех, кто интересуется единством христиан. Или даже, если уж на то пошло, почему едины православные разных стран мира, следующие разному календарю, подчиняющиеся разным иерархиям, говорящие на разных языках? Ответ на этот вопрос легко получить, если поразмыслить о том предмете, который Вы упоминаете в своем письме: о Церкви. Церковь недаром интересует Вас: это одно из ключевых понятий Нового Завета, и Вы хотите доказать, что Христова Церковь сегодня состоит из всех тех, кто полагает, что «спасается верой в Иисуса Христа». «Само слово “церковь” (εκκλησία) греческое, – пишете Вы, – означает “ собрание верующих ”». Слово это в самом деле греческое, но Ваш перевод его неточен и неполон (в прошлом протестанты отличались отменным знанием Святого Писания; жаль, что эта добрая традиция прервалась). Достаточно, например, заглянуть в книгу Деяний Апостольских и убедиться в том, что то же самое слово εκκλησία в 19-й главе описывает буйный мятеж «на позорище», где, как Вы помните, «большая часть собравшихся не знали, зачем собрались». Пример этот убеждает нас в том, что изучать христианство по греческому словарю – пустое занятие, столь же пустое, как, скажем, изучать Россию по словарю Ожегова. Единая Святая Соборная и Апостольская Церковь – это не слово, а реальность, реальность, возникшая две тысячи лет тому назад, переданная людьми из поколение в поколение, и известная сегодня окружающему миру под именем Православия. Чтобы эту реальность постичь, надо внимательно проследить ее от начала и доныне, а еще лучше – быть в ней. Реальность Церкви отвечает на вопрос о единстве православных, так же как реальность межконфессиональных различий, отпадений от Церкви, отвечает на вопрос о нашем разделении с неправославным миром. Примеры обращения в православную веру показывают, как верующие в Бога протестанты напряженно ищут эту реальность, тем более напряженно, чем выше уровень их знаний и сила веры, и как, обнаружив ее в Православии, они безоговорочно входят в нее, принимая Самого Спасителя таким, каков Он есть, а не каким Его выдумал гордый, но бессильный лжеименный разум «непогрешимых» пап и «просвещенных» реформаторов…Вы приводите множество возражений православным авторам, утверждая что они неправильно описывают ту или иную особенность баптизма, что баптисты на самом деле гораздо ближе к Православию, чем нам это представляется. Что ж, может быть. При том разнообразии суждений и мнений, которое характерно для современного протестантизма (Вы ведь не сомневаясь пишете, что основоположник Реформации Лютер, имя которого носит одна из важнейших протестантских конфессий, «исказил Слово Божие, упразднил его своими догматами»), трудно утверждать о нем вообще что бы то ни было, кроме одного: это не Православие. Ну а насколько та или иная душа близка к Православию, судит лишь Сам Господь Бог: наше дело помогать тем, кто обращается к нам за советом и помощью, а наипаче помнить о своих собственных грехах и упущениях. Как-то во время дискуссии в Интернете двое участников – протестантский проповедник и православный диакон – отвечали на вопрос о том, что каждый из них хочет от своих оппонентов. Протестант написал: «Мы просим православных не беспокоить нас острыми вопросами по Священному Писанию и церковной истории, которые нас разделяют. Зачем это нужно? Это так неприятно…»Православный же, независимо и одновременно с ним, ответил приблизительно так: «Мы просим протестантов как можно чаще обращаться к нам с острыми вопросами, которые нас разделяют. Человеческая душа стремится к истине, и мы обязаны перед Господом помогать друг другу в ее поиске».Интересное различие, не правда ли? Еще одно расхождение между Православием и протестантизмом… Надеюсь, Вы ясно видите его природу.

– Почему Русская Православная Церковь участвует в экуменических съездах? – Потому же, почему Христос шел к блудницам, мытарям и грешникам. Потому же, почему апостолы отправлялись на проповедь в отдаленные страны. Церковь с первых дней и до нынешних выполняет миссионерскую задачу, и экуменическое движение сегодня предоставляет нам очень важную арену миссионерской проповеди. Общецерковный документ «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию», принятый Архиерейским Собором нашей Церкви в 2000 г., гласит:«Отвергая ошибочные, сточки зрения православного вероучения, взгляды, православные призваны с христианской любовью относиться к людям, их исповедующим. Общаясь с инославными, православные свидетельствуют о Святыне Православия, о единстве Церкви… Мы не имеем права отказываться от миссии, возложенной на нас Господом нашим Иисусом Христом, – миссии свидетельства Истины перед неправославным миром. Мы не должны прерывать отношений с христианами других конфессий, готовыми сотрудничать с нами».Конечно, как и всегда в условиях миссионерской работы, существует опасность вызвать недоумения и нарекания за счет излишне тесных контактов с неправославными или каких-то двусмысленных действий и высказываний. Ведь и Самого Христа, и Его апостолов порицали за это же самое… Наш долг – быть внимательными к подобным ситуациям, избегать конфликтов и недоразумений, разъяснять людям, с какой целью мы участвуем в экуменическом движении.

– Почему мы считаем католиков еретиками, а при этом, если католический священник переходит в Православие, за ним сохраняется священный сан? Получается противоречие: еретики, а благодать у них присутствует. – Для начала заметим, что слово «католики» очень неудачное. Католики – это мы, православные верующие, если конечно мы достойны так называться. Каждый сознательно верующий должен понимать смысл и происхождение этого слова («католикос» значит всеобщий, соборный), которое вошло в церковный обиход еще во II веке от P. X., задолго до отпадения Рима от полноты Православия. Ватикан же мы можем вежливо называть Римско-католической церковью, понимая ее как религиозную группу с центром в Риме, именующую себя католической.Еще большего внимания требует слово «еретик». Оно имеет различные значения, в зависимости от контекста. В одном смысле оно применимо к лицам, злонамеренно противопоставляющим свое личное мнение церковному учению и тем самым разрушающим христианскую веру; в другом – к тем, кто исповедует ошибочное вероучение в силу традиции, в которой он воспитан; в третьем – к тем, кто заблуждается по недоразумению или недостатку информации. В каком смысле кого из римо-католиков следует считать еретиком – вопрос открытый.Тем более открытым остается вопрос о мере благодати, присутствующей в Римско-католической церкви – хотя бы по той простой причине, что благодать не поддается измерению. Достаточно сказать, что в практике существуют три различных возможности приема верующих, приходящих в Православную Церковь из римо-католицизма:1. Через Крещение, тем самым исходя из недействительности этого таинства в Римско-католической церкви;2. Через Миропомазание, считая, что совершенное римско-католическим духовенством Крещение действительно;3. Через покаяние, требуя от верующего лишь отказа от ошибочных положений римо-католицизма и признавая действительность всех совершенных таинств.В разное время и в разных странах имели распространение разные подходы. И если, как вы пишете, в ПравославнуюЦерковь принимается римско-католический священник, то епископ, который его принимает, может признать действительность его священства, и он тем самым становится православным священнослужителем.Не надо только думать, что здесь работает какое-то механическое формальное правило: решение принимает епископ на основе существующих обычаев, практических соображений и личных качеств принимаемого в Православие человека.