В этом мире много света, чистоты и доброты, а также тьмы, грязи и боли. Это не хорошо, не плохо, таков этот мир, он не может существовать без двух полюсов – добра и зла, света и тьмы. Каждый свободен в выборе источника: от чего ему брать – от света или от тьмы. Каждый свободен в том, что ему сеять вокруг тебя – улыбки или скорбь. Каждый свободен в том, чем наполнять свою жизнь – чистотой или болью.

От тьмы берут по глупости. Боль никто не выбирает добровольно, она приходит к тем, кто по незнанию технологии жизни нечаянно сам позвал ее в гости. Боль, которую испытывает человек, имеет свои причины. Подавляющее большинство этих причин находятся в самом человеке. Конкретнее – в его чертах характера. Еще конкретнее – в дефиците помогающих черт и качеств и в обилии мешающих. Любой человек может себя создать таким, каким он пожелает. Для этого нужны три вещи: мотивация, сила и технология. Имея в арсенале эти три компонента, вы можете беспрепятственно перейти в высокое качество жизни, это дело времени. Другими словами – если сегодня все не так, как хочется, можно сделать выбор – продолжать страдать дальше или начать преображаться внутренне.

Три вещи. Технология – это самое простое, благо есть из чего выбирать. Бывают сложности с мотивацией и внутренней силой. Вот тут-то матушка-природа обращает наше внимание на детей. Дети дают и силу, и мотивацию. Главное, верно воспринимать детей – как учителей. Без фанатизма, конечно. Дело в том, что жизнь – это школа, а у детей и через детей всегда есть чему поучиться и научиться.

На определенном этапе исследований и размышлений до меня дошло, что в руки всему человечеству много веков тому назад был дан этот незамысловатый ключ от дверей, за которыми открывается прямой путь в гармонию и совершенство – через правильное восприятие детей. За этими дверями – то, к чему стремятся все нормальные люди: радость. Но человечество не пользуется этой возможностью, этим ключом. Свидетельством тому является факт, что по прошествии прожитого времени гармония и счастье остаются привилегией единиц. А раз люди не приходят к этому состоянию, имея ключи, значит совершают какую-то ошибку, и, как показывает исследовательский опыт, – не одну.

Иногда я вспоминал диалог у ларька в метро. Та продавщица назвала ребенка игрушкой шутя. Но в каждой шутке есть только доля шутки… Для кого-то так и есть, ребенок – дорогая игрушка, требующая напряжения сил за возможность ее иметь. Дорогое удовольствие. Нужно напрягаться, чтобы игрушку накормить, одеть, защитить. А повзрослев, она (игрушка) еще и норовит причинить неприятности своими желаниями и идеями, которые не совпадают с родительскими. И все равно, невзирая на риск, люди заводят детей, словно играют в рулетку, в расчете на то, что повезет, что ребенок, который создает столько хлопот вначале, будет вызывать гордость и приносить радость потом. Обычно родитель ждет компенсации за труды и неудобства, которые приносит «игрушка». Подобное положение дел – распространенное явление, проза жизни. Воспитание ребенка часто сводится к использованию его в качестве игрушки, чтобы радоваться, и к эксплуатации его слабости, чтобы реализовать свои скрытые или проявленные черты деспота. Это может происходить неосознанно, автоматически, самопроизвольно – по традиции.

Традиционно, к сожалению, «умудренные» зрелые родители пренебрегают обучению тонкостям построения отношений в семье своих взрослеющих детей, тонкостями построения отношений в семье. И вот повзрослевшие дети готовятся к созданию новой жизни и становятся счастливыми мамами и папами, как правило, так и не узнав многих нюансов бытия. Дилетантский подход к воспитанию детей в части случаев проходит без особых осложнений. Но только в части случаев. Замысловатый сортировочный механизм Вселенной пропускает многих к выигрышу в этой лотерее, но ровно настолько, чтобы человек не впал в иллюзию, что дилетантство – это норма. Иллюзии имеют некую привлекательность. Для большинства людей привлекательно все, что не требует приложения усилий. Данная привлекательность регулярно доказывает свою обманчивость – она оборачивается проблемами. Несмотря на очевидность вреда иллюзий, история повторяется снова и снова. Из-за несостоятельности родителей как воспитателей у них происходят неприятности с детьми и различные курьезы, как в анекдоте:

Второклассница спрашивает маму:

– Мама, а если я забеременею, то я в школу не пойду?

– Что-о-о-о?

– Ну да, не пойду. А то еще получу плохую отметку, расстроюсь и, чего доброго, ребеночка потеряю…

Если у вас развито образное мышление, вы живо представили, как вытянулось лицо у этой мамы, когда ее озадачила девочка. Как засуетился ее ум: то ли сразу бежать искать корвалол, то ли сначала придумать, что ответить малявке, чтобы поставить ее на место. Не каждая мама с ходу найдется в такой ситуации. Особенно если мамочка пребывает в глубоких иллюзиях относительно того, чем живет ее дочь. Вот тут и выясняется, чем одарен родитель от природы и как он подготовился к воспитанию ребенком.

В данном сюжете ребенок воспитывает в маме гибкость ума, выдержку, находчивость, умение понять близкого человека, а главное – чувство юмора. Все как в жизни. Но мало кто готов воспитываться. Для большинства эта идея – новость, и достаточно сомнительная. Многие родители (прародители) ленивы к непривычному обучению, поэтому часто действуют грубо, а порой примитивно. От такой линии поведения трудно удержаться, мощное влияние оказывают общественные традиции. Воспринимая ребенка не как воспитателя, а как объект воспитания, который свалился им на голову, взрослые упускают возможность динамичного внутреннего роста и подавляют индивидуальность ребенка ненужными ограничениями и запретами. Спасают ребенка обычно от таких родителей наличие природной внутренней пружинки и его собственные ангелы-хранители, которые могут влиять на события.

Поезд Таллин – Москва. Вагон полупустой – пассажиров не более десяти человек. Попутчики в купе мне достались такие: женщина средних лет с равнодушным лицом и ребенок, мальчик лет четырех с потухшими глазами. Женщина читала книгу, а мальчик, у которого был такой вид, словно он либо был нездоров, либо изрядно устал, вяло передвигался в пределах пространства купе.

Я поздоровался, разложил свои вещи, достал журнал и, удобно устроившись, стал читать. Вернее, попытался. Ситуация создалась нелепая, как в плохой комедии. Через каждую минуту или две в ответ на любое шевеление ребенка женщина, на мгновенье отрываясь от книги, равнодушным тоном отпускала команды: «Саша, не трогай… Саша, перестань… Саша, отстань… Саша, не бери… Саша, убери» – и тому подобное.

Я понимаю, что не имею права вмешиваться в жизнь других людей, поэтому помалкивал, являясь невольным свидетелем этого насилия над невинным мальцом. Я старался проявлять терпимость и абстрагироваться от явлений вокруг меня, но это было нелегко. В конце концов я сказал себе: «Я ведь не мебель, а живой человек. Меня не может не трогать такое издевательство над ребенком. Я отдаю себе отчет в том, что случайностей не существует. Я отдаю себе отчет в том, что эта ситуация закономерно предоставляет мне возможность для развития собственных добродетелей. Я отдаю себе отчет в том, что эта ситуация мне дана с определенной целью, чтобы тренировать мою терпимость, доброжелательность ко всем, даже к тем, кто ее (на мой субъективный взгляд несовершенного человека) не заслуживает. Я принимаю эту ситуацию и людей в этой ситуации. Принимая эту ситуацию, я тренируюсь на ней. Однако пора сделать перерыв в тренировке. Я уже довольно долго – целых полчаса – держу состояние относительного спокойствия, поэтому можно себе позволить слегка вмешаться».

И я обратился к своей попутчице:

– Не дает сыночек книжку спокойно почитать?

– Это внук.

– А-а. Хорошо бы вам было в дорогу прихватить наручники, пристегнули бы сейчас его, вон как раз труба под столом, и читали бы себе спокойно, внук бы и не отвлекал.

– Как это? Разве можно детей наручниками пристегивать? – голосом без выражения каких-либо эмоций отреагировала молодая бабушка, давая мне понять, что придерживается гуманных методов обращения с детьми.

Потрясающая броня. Она в упор не заметила моего неприкрытого юмора и ярко выраженного сарказма. Надо отдохнуть от созерцания этого беспредела бабушки-гуманиста. Пойду, думаю, постою в коридоре у окна в противоположном конце вагона. Поднялся и, перед тем как выйти из купе, совершил ужасную выходку. Наклонившись к мальчику, я шепнул ему так, чтобы и бабушке было слышно: «Саш, не слушайся ты бабушку».

Реакция малыша последовала мгновенно: «Да-а-а?» Глаза его широко раскрылись, в них загорелся огонь жизни. Ребенок посмотрел на меня с удивлением и надеждой, как бы требуя подтверждения его новых полномочий. Видно, нечасто в своей жизни он получал такой карт-бланш. Я моргнул ему обоими глазами, подтверждая: советую. И шагнул за порог. Маленький Саша выскочил из купе и с криком «А-а-а-а-а!» принялся бегать взад-вперед по коридору вагона. Началась нормальная детская жизнь маленького человека, вырвавшегося из клетки. Подбежит ко мне, схватится за перила, подтянется поближе и спросит, чтоб удостовериться:

– Галицьку мозно ни слусаца?

– Не слушайся, Санек.

– А-а-а-а-а!

И, взрываясь радостным криком, – бегом по коридору. А бабушка с интервалом в минуту или две выглядывает из дверного проема и негромко штампует: «Саша, не кричи». И исчезает в купе. Спустя пару минут: «Саша, не бегай». И опять прячется. Потом снова: «Саша, не мешай людям».

Мне стало смешно: баба Галечка удивительно напоминала деревянную кукушку в часах. Не каждый артист-комик смог бы так точно изобразить неодушевленную кукующую деревяшку. Только этот вагон не был декорацией к юмористическому шоу. Это была реальная жизнь, и она такова.

Вот почему я склонен утверждать и повторять: этот мир – театр абсурда. Этот абсурд никем не навязан, сознательно или несознательно он выбран каждым участником добровольно. Выбор каждого – играть в этом театре абсурдные роли, выпавшие ему согласно обстоятельствам, или выстраивать свою жизнь по своему разумному сценарию. Но чтобы пользоваться своим разумным сценарием, нужно уметь мыслить и осмысливать свое бытие – отслеживать собственные мысли и поступки.

Кому в полупустом вагоне может помешать ребенок, который живет своей нормальной детской жизнью? Если и найдется такой, то это его проблема, причиной которой не ребенок, а его собственная (взрослого) нетерпимость, занудство, нелюбовь к детям. Нелюбовь к воспитателям, нежелание воспитываться. Это его право. Священного права выбора – воспитываться или нет, любить или нет – никто на планете Земля не отменял.

Однако набор не лучших черт взрослого не должен стать проблемой ребенка. Ребенок ни при чем. Если малыша регулярно заставлять подстраиваться под зануд, ограничивая процесс его естественного развития, то у него большие шансы вырасти аналогичным занудой – закрытым, зажатым, не реализовавшим свои мечты, раздраженным и претенциозным неудачником. Когда дитя шумит, срабатывает естественный закон бытия: возникает, с одной стороны, учебный, с другой – судьбоносный момент, дающий очередную возможность взрослому в этот самый момент выбрать себе любой сценарий дальнейшей своей судьбы. Ребенок – это законный раздражитель, а реакция взрослого – это область владения личности. Если не терпит, ругается – уклонился от обучения и автоматом выбрал худший сценарий своей судьбы. Терпит, но раздраженно морщится – сценарий чуть получше, но не ведущий к осуществлению желаний и прогрессу короткой дорогой. Поймал свое раздражение «за хвост» и сознательно сделал усилие и проявил терпимость и нежность – лучший сценарий судьбы, открывающий путь в состояние гармонии.

Жизнь – это школа, и каждый раздражающий эпизод по большому счету является уроком (уроки бывают усвоенными, бывают – нет). Кто-то уроки замечает, кто-то – нет. Не замечающему уроков невозможно их усвоить. Не замечающий уроков ничего не может изменить в своей судьбе, он во власти обстоятельств. Тот, кто извлекает уроки, быстро учится и приобретает квалификацию. А квалификация, которую в этой школе предложено обрести, – устойчивый, здоровый, реализованный, гармоничный человек. В состоянии устойчивости человека ничего не раздражает, потому что ему комфортно на душе, а в состоянии гармонии – тем более, потому что он счастлив. Несколько таких усилий для обретения квалификации – и человек может наблюдать, как изменяется его характер, и как следствие, изменяется его жизнь, наполняясь благими событиями.

Размышляя об этом, я с умилением поглядывал на то, как мой маленький попутчик ожил, наслаждается законной детской свободой, будто вырвался из клетки. Малыш выкатил свой пластмассовый трехколесный самокат – и давай на нем носиться по коридору. Подъедет ко мне, светясь от радости, заглянет мне в глаза:

– Галицьку мозно ни слусаца? – как будто не до конца еще верил в неожиданно свалившееся на него счастье.

– Рекомендую, Санек.

– А-а-а-а-а! – вновь устремляясь по коридору. Спустя какое-то время опять подбежит, приблизится вплотную:

– Бабуска плохая?

– Саш, я этого не говорил.

– А-а-а-а-а!

Ребенка не проведешь. Малышу не нужно большого жизненного опыта, чтобы отреагировал его чистый детский разум: человек, который не разрешает ему жить, не может быть хорошим, даже если это его собственная родная бабушка.

Набегавшись, наигравшись вдоволь, Саша угомонился и скрылся в купе. Ребенку всего-навсего и нужно – подвигаться, побегать, чтобы выплеснуть свою детскую энергию. Прекрасная музыка – детские радостные вскрики – стихла, а я все стоял и смотрел в окно. В купе остался журнал с недочитанной интересной статьей, но возвращаться страшновато – достанется мне от бабушки «на орехи» за мое хулиганство. Ведь вон мы чего с тезкой учинили – устроили шум в вагоне. Однако приблизилось время обеда, хотелось есть, а там, в купе, в кульке была припасена еда. Надо идти. Состояние. Юмор. Держись, сказал я себе, тезка, если что, поддержит.

Но бабушка Галя и не думала нападать на меня. Она не имела ко мне претензий. Претензии у нее были абстрактными к самой жизни, и конкретными – к сыну. Она пожаловалась на то, что сын, занятый делами, подбросил ей дитя, вот и приходится мучаться с ним. И еще посетовала: «Саша такой непослушный». Я с облегчением вздохнул, глядя на спящего с легкой улыбкой счастливого ребенка. Слава Богу. Этому парню повезло. Раз он непослушный, у него есть шанс, что его взрослым наставникам не удастся его покалечить – подавить его природные способности, привить ему традиционнуюрабскую психологию. Правда, истинные ценности, скорее всего, ему придется определять самостоятельно.

Эта бабушка еще мягко тормозит житие ребенка, своего внука. Малым деткам случается испытывать на себе давление в сто раз жестче. Время от времени мне доводится в тех же поездах наблюдать, как молодые родители, которым чуть за двадцать, жестко и нервозно, порой срываясь на истерический крик, «воспитывают» своих малюсеньких деток. «Играй здесь, я сказала!», или «Ты понял, что тебе сказано?!», или «Я кому сказал?!», или «Ну-ка спи, я сказал!». И это в отношении двух– или трехлетних мальчиков и девочек, которые своим естественным детским поведением заставляют мам и пап обращать на них больше внимания, чем родителям хотелось бы. Не хотят эти родители покидать зону комфорта. Ленятся искать иные формы общения с детьми. Для того, чтобы убеждать, обыгрывать, смягчать, искать оригинальные способы взаимодействия, заинтересовать – нужно прилагать усилия. Мотивом этих усилий является любовь к ребенку, любовь к себе.

В целом мотивом поиска оригинальных, эффективных и мягких способов обращения с детками является стремление наполнять свою собственную жизнь радостью. Но понятия не имеют неподготовленные к исполнению такой важной роли, как родительство, мамы и папы ни о технологии, ни о причинно-следственном механизме бытия.

Мне как исследователю, психологу предельно ясны перспективы прежде всего дремучих родителей. Детей-то ангелы, возможно, вытащат к светлому будущему, вопреки отрицательному влиянию родителей. А вот взрослые при каждом своем неправильном проявлении – грубой реакции на раздражитель, которым для них является нежелательное поведение ребенка, каждый раз неосознанно выбирают не лучший сценарий собственной судьбы. Данный родительский невроз – пока еще не диагноз, а только лишь свойство характера, показатель слабости и «спящего» режима бытия. Но безвольное позволение себе таких проявлений в отношении тех, кто не может постоять за себя (пока), – собственных хрупких деток – может перейти в психическую патологию. Для спящих и дремучих в этом мире предусмотрены закономерные мероприятия по пробуждению. Эти мероприятия заставляют личность трансформироваться. Как правило, подобная трансформация-пробуждение происходит через боль.

В подобных ситуациях, когда в коридоре поезда я встречался с таким ребенком, то присаживался на корточки и, глядя ему в глаза, говорил что-нибудь вдохновляющее. Этим самым я оказывал поддержку силе и добродетелям малыша. Я отдавал себе отчет в том, что родители, которые так грубо обращаются с ребенком демонстрируют свою рабскую психологию не задумываясь. Поэтому рассчитывал еще и на реакцию родителей. Когда такие родители слышат слова поддержки от чужого дяди в адрес их малыша, у них самих повышается самооценка и возникает предпосылка для более достойного поведения.

Выводы:

1. Послушность ребенка – повод для грубой эксплуатации его слабости.

2. Непослушность ребенка – это его защита от нежного беспредела старших.

3. Послушный ребенок чрезвычайно доверчив. Это повод для взрослых быть в тысячу раз аккуратнее при обучении его технологии жизни.

Еще один пример эксплуатации слабости ребенка – неосознанного и бессмысленного подавления его безобидного самовыражения. Может, этот случай и покажется незначительным, но все же обратите на него внимание – посмотритесь во взрослый персонаж, как в зеркало, чтобы произвести ревизию своих привычек. Это нужно тем, кто хочет помочь своему ребенку максимально проявить, возможно, глубоко заложенные в нем таланты.

Как-то шел я по улице быстрым шагом и стал догонять идущую впереди маму с малышкой – девочкой годиков трех. Приятная картина – молодая мама с ребеночком всегда вызывает у меня умиление и умиротворение. Когда я приблизился к ним, стало слышно детское нечленораздельное звуковое творчество. Ребенок держался за мамину руку и что-то лепетал на своем загадочном детском языке, отчего у меня на сердце становилось еще теплее, чем было. Эти звуки, которые рождала малышка, были для меня как приятная музыка: «Тиндырл-л-л… биндырл-л-л… тяньти-и-и… мяньти-и-и…». И тут я услышал голос мамы: «Даша, не кричи!» Ребенок послушно замолчал. «Ну почему? – возник протест в моем уме. – Почему нельзя кричать? Да это и не крик вовсе, скорее это песня. Кому средь бела дня, в шумном дворе, могут помешать эти негромкие звуки, которые ребенок произносит нараспев, изучая окружающий мир и самого себя, выражая тем самым какие-то чувства, а может, и мысли?»

Я не посчитал для себя возможным вмешиваться в жизнь этой мамаши и ее девочки. Но ирония заключалась в том, что я направлялся и уже почти пришел к месту, где находился зал, в котором я проводил курс – тренинг «Гармония семейных отношений». И именно на этот день была намечена тема «Воспитание детей». Размышляя об этом, продолжая идти, я обогнал мамочку с дочкой. Но, призадумавшись, замедлил шаг и остановился – все-таки решил узнать, просто спросить. Раз уж я являюсь исследователем, мне будет полезно задать этот вопрос. При этом я не видел ни малейшего вреда, который мог бы причинить мой вопрос строгой маме.

Пока я стоял и раздумывал, парочка поравнялась со мной. Я извинился и спросил уважаемую маму, почему Даше нельзя кричать. Молодая родительница оглядела меня с ног до головы – мол, кто это тут. Затем, удовлетворившись изучением, слегка задумалась. Девочка, улыбаясь, с интересом поглядывала то на маму, то на меня. Судя по всему, малышке тоже было интересно, что скажет мамочка. Но у мамы не получилось с ходу найти ответ. Взгляд у нее расфокусировался. Молодая женщина смотрела сквозь меня куда-то вдаль, а ее мысли были на поверхности, буквально на лбу, и легко читались. Дашиной маме стало самой интересно: «И правда, почему?» Это длилось всего несколько секунд. Этих секунд мне хватило, чтобы получить ответ. Я был удовлетворен, поэтому раскланялся: «Извините, пожалуйста, за беспокойство. Всего вам доброго». Малышка, счастливо улыбаясь, помахала мне своей махонькой ручонкой, а ее мама все еще пребывала в размышлении и, возможно, в осмыслении. Ответ на мой вопрос она нашла, но не готова была откровенничать с первым встречным. А мне этого и нужно было. На самом деле озвучивать ответ было необязательно. Ответ понятный и весьма банальный: «Так принято… так воспитывали меня».

Я шел и понимал, что всего одним вопросом можно устроить у человека маленькую революцию в разуме и сознании. Эта маленькая революция дает ему возможность переосмыслить свое поведение, свое привычное отношение ко многим вещам. Переосмысление позволяет начать поступать не по привычке, а осознанно – как правильно. И тогда человек сможет сознательно прекратить передачу по наследству ошибок, которые он невольно унаследовал у своих родителей. Весьма возможно, что таким человеком будет эта мама. Если же она не удосужится сделать ревизию своих традиций и привычек, это сможет сделать подросшая Даша. Любой человек может прекратить эту практику передачи по наследству глупых традиций и вредных правил – ошибок своих родителей.

Если ребенок послушный, то подобное воспитание – на окриках, запретах, ограничениях – подавляет в нем его таланты, способности, индивидуальность. По большому счету родители в этом сами не заинтересованы. Все нормальные родители желают, чтобы их ребенок стал гением. В данном случае гений – это не Лобачевский или Эйнштейн, а счастливый, здоровый, реализованный во всех секторах жизни человек. Это возможно. Только нужно в этом ребенку помочь. Как? С чего начинать? С того чтобы самим родителям набираться мудрости. Об этом мы и ведем речь.

Выводы:

1. Резонно периодически осмысленно проводить ревизию своих традиций и привычек, перенятых в период взросления в своей семье.

2. Негуманно по отношению к своим детям передавать им по эстафете грубые традиции и вредные привычки.

3. Каждый индивидуум может стать мудрецом своего рода, установив для своей семьи добрые полезные традиции.