— Наведи.

— Один — один — семь. Ориентир — костер.

— Ветер.

— Устойчивый. Три деления влево.

Человек, лежащий за снайперской винтовкой — ввел данные в компьютер.

— Высота? Давление?

— Три… семьсот двадцать над уровнем моря. Давление семьсот восемьдесят.

Человек нажал еще несколько кнопок. Баллистический компьютер выглядел как небольшой планшет, откидывающийся в сторону от основного прицела. Сам прицел был очень необычным, экспериментальным — в нем не было обычного перекрестья, все его поле зрения представляло из себя сплошную координатную сетку, в выключенном состоянии почти не видную. После того, как баллистический компьютер вычислит все параметры выстрела — на одном из пересечений линий загорится красная точка. Это и есть перекрестье прицела, по нему нужно стрелять. Самое интересное было то, что прицел можно было подсоединить проводком к прибору наблюдения, который входил в комплект, и представлял собой гибрид подзорной трубы 60Х и метеостанции — и тогда можно стрелять в одиночку, метеостанция сама выдаст все данные на прицел. Но сейчас особой нужды в скрытности не было, поэтому данные передавались по старинке, голосом. Второй номер замерял все данные и передавал их номеру первому, который вводил их вручную. Необходимость второго номера была обусловлена еще и тем, что по правилам применения оружия, чтобы снайпер мог стрелять на поражение первым — нужно было, чтобы хотя бы еще один человек подтвердил опознание цели как противника. Эту роль и выполнял второй номер.

На вычисление ушла секунда — одно из перекрестий прицела загорелось красным.

— Есть цель. Наблюдаю костер, палатку, пять человек. Четыре автомата АК, один гранатомет.

— Подтверждаю наличие противника, пять человек, четыре автомата и гранатомет.

Гранатомет был явным признаком противника: если автомат или снайперскую винтовку мог носить охотник из горных племен, подобравший ее где-то во время мятежа и оставивший себе — то гранатомет был признаком террориста, потому что охотиться с ним можно только на людей.

Пять человек, четыре автоматчика и гранатометчик, небольшая палатка, явно армейская и не русская, горит небольшой костер. Костер тоже разложен грамотно — в углублении, небольшой, но дающий довольно сильный огонь. Рядом — вынутая из углубления земля, погасить огонь — минута. Из пятерых четверо одеты в форму.

— Сколько до намаза?

Второй номер посмотрел на часы.

— Час двадцать.

Долго… лежать на камнях и пялиться на этих ублюдков час двадцать — смысла нет.

— Сделаем их сейчас. Согласен?

— Сделаем.

Снайпер выровнял дыхание. Перекрестье прицела легло на первую из целей…

Это было одновременно и боевое задание, и испытание. Боевое задание заключалось в том, что несколько групп, состоящих из двух — четырех человек, выходили в обозначенные точки в горном районе южного Азербайджана, недалеко от побережья, и уничтожали всех вооруженных людей, которые будут опознаны как противники. Точки были определены специалистом по разведке на основании данных по активности боевиков в определенных квадратах, снимков со спутника и беспилотников, опроса агентуры. Задача — обезвредить район, снизить активность боевиков в нем до приемлемого уровня. Испытание было в том, что несколько дней назад им доставили новое оружие, снайперское оружие. Его пока не закупили — и результаты тендера во многом должны были зависеть от результатов испытаний.

Снайперские винтовки были изготовлены "Товариществом на паяхъ Лобаевъ и ко", частной оружейной фирмой, единственной в России, которая находилась за пределами "большой пятерки" и которая занималась изготовлением высокоточного оружия. Первоначально они занимались тем, что собирали винтовки на заказ с использованием почти неизвестных в Империи североамериканских компонентов, в частности, затворных групп. Затем — взяли кредит на развитие, закупили оборудование и стали делать многое сами, в том числе самое главное — стволы высшего качества из лучших заготовок, какие только можно было найти в мире. Теперь же — они представили на испытание снайперскую винтовку малоизвестного в Российской Империи калибра.416 Barrett и заявили о достижении соглашения о покупке лицензии в случае, если данное оружие будет принято на вооружение в русской армии. Оружие, произведено не в России, конечно бы никто не закупил.

А вот прицел был полностью отечественным, марки Нева. Он собирался полностью из русских компонентов и ничуть не уступал ни одному иностранному…

Винтовка бухнула, солидно отдала в плечо — и в одной тысяче ста семидесяти метрах боевик с гранатометом — упал, сбив треногу с котлом — с костра.

— Попадание.

Снайпер перевел винтовку правее, один из боевиков бежал, причем нехорошо бежал, к палатке, еще один — пытался спрятаться. Снайпер выстрелил, просчитав момент, когда бандит остановится у палатки, замерев на мгновение.

Пуля швырнула бандита на палатку, каркас выдержал, и он так и остался лежать на палатке, раскинув руки и ноги.

— Попадание.

Третьего террориста он подловил просто — тот спрятался за деревом, думая, что оно прикроет его.

Не прикрыло.

— Попадание.

— Не вижу остальных.

У наблюдателя — возможности по наблюдению куда больше, у него труба шестидесятикратного увеличения с широким полем зрения, это тебе не снайперский прицел.

— Один за валуном. Скорее всего, выйдет слева.

Снайпер прицелился по валуну и стал ждать — но дождался только того, что в воздухе траурно завыло, и мина грохнулась ниже по склону. Взвизгнули по камням осколки.

— Наводи на миномет.

— Сейчас… черт, где эти б…

Мина — это более чем хреново. Миномет бьет с закрытых позиций, представляет собой трубу с бойком и плитой. Они уже навидались немало минометов: армейских, самодельных, были самодельные минометы, вкопанные в землю и прикрытые камнями или еще чем. Заранее копают яму, ориентируют миномет на базу или там населенный пункт, прикрывают его валуном и уходят. Ночью пришли четыре человека, по паре мин у каждого. Оттащили валун, выпустили мины, снова привалили миномет валуном и смотались. Если их на обратном пути задержат — так у них ничего нет. А чего по ночам шляетесь? Прости, эфенди, больше не будем…

Вторая мина бухнулась еще дальше от них — если была бы "вилка", то надо было бы сматывать удочки, третью точно на башку положат. А так… явно бьют наугад.

— Есть. Много левее и выше.

В правом верхнем углу в поле зрения снайпера замигала стрелка — прицельный и наблюдательный комплекс самостоятельно обменивались информацией, наводить так получалось намного быстрее.

Так и есть. Двое ублюдков, кажется, самодельный миномет без прицела, один поддерживает его, другой мины кладет. А может, прицелом пользоваться не умеют.

Данные проскочили меньше чем за секунду — расстояние один четыре два, ветер прежний, поправка один выше — позиция минометчиков расположена выше их позиции, надо принять во внимание.

Снайпер выстрелил — и через три секунды человека, держащего миномет за трубу — отбросило в сторону.

Минометчик бросился бежать, отбросив мину куда-то ниже по склону. Она не взорвалась.

— Миномет обезврежен…

— Движущаяся цель.

— Нет.

Добежит до дома, расскажет — каково там, в горах, и что бывает с теми, кто по этим горам шляется. Такой рассказ, рассказ человека, чудом избежавшего смерти — дорогого стоит.

Снайпер перевел прицел на лагерь, состоящий всего из одной палатки. Там — на взгляд никого не было.

— Наведешь?

— Цель не наблюдаю — ответил второй номер.

— Выйди на Птицу. Глянь, что там делается…

— Черт бы побрал этих уродов…

Второй номер оставил в покое прибор наблюдения, забарабанил по клавишам стоящего рядом терминала связи, позволяющего получать любую информацию в режиме реального времени. В том числе — и со спутника, если, конечно, есть свободный канал для запроса их приоритета.

Терминал отозвался — на экране появилась черно-белая картинка.

— Так… сейчас переориентируем…

В паре тысяч метров над ними парящий над горами аппарат на длинных, прямых крыльях чуть изменил траекторию полета, фасеточный глаз камеры повернулся до предела вправо, переходя из режима наблюдения в режим поиска.

— Есть… Один так и сидит за этим долбанным валуном. Второй… второго не наблюдаю. Побольше… так, второй смотался. Второй смотался, идет аккурат на Мосина-три.

— Свяжись с ним.

— Понял.

Второй номер ничуть не обиделся на то, что всю работу должен выполнять он. Это и есть его работа, снайпер должен только стрелять, а список его обязанностей не умещается на тетрадном листке. Перед выходом проверить снаряжение, при выдвижении на точку обеспечить безопасность, зачистить точку, избранную в качестве огневой позиции, подготовить запасные позиции и маршруты отхода, заминировать вероятные пути подхода противника, составить стрелковую карточку, то есть наметить ориентиры, промерить до них расстояние и сообщить информацию снайперу, вести наблюдение за окружающей обстановкой и за возможными целями, сообщать снайперу о появлении любого типа целей, осуществлять идентификацию целей… ну, вы поняли, в общем. Это плата за то, что ты умеешь стрелять хуже, чем первый номер. А подставляются под пули — оба одинаково…

По камням — совсем рядом — щелкнула пуля.

— Снайпер, черт, ищи его!

— Сейчас… Б… Мосин-три, это Мосин-один, выйди на связь. Черт, не видно…

Первый номер решил искать снайпера сам. Поставив прицел на минимальное увеличение, и получив взамен расширенный угол зрения, он начал просматривать наиболее вероятные места, где мог находиться снайпер. А времени было мало — в горах хорошие стрелки, даже на тысячу с лишним метров с третьего — четвертого выстрела он попадет в цель.

— Справа, ориентиры и три четыре чисто.

— Мосин-один, это Мосин-три, на связи, прием.

— Мосин-три, ожидайте, у нас проблема.

— Вас понял, Мосин-один, у нас тут…

— Он у ориентира два, выше на три деления! Дерево! Дерево!

— Делаю…

Первый номер прицелился — снайпера было видно только в максимальном увеличении прицела, а если бы не наводка, или если бы дело происходило в лесу — его и вовсе не удалось бы опознать. Снайпер был в самодельной накидке — такая применяется в Афганистане пуштунами — но часть ствола винтовки было видно.

Выстрел.

Есть — нет? Кукла?

— Не вижу.

Еще один выстрел — видно, как падает винтовка…

— Сделал.

Второй номер не уверен — это чувствуется по тону.

— Если не кукла. Давай — дым и сворачиваемся…

— Есть. Гранит, Гранит, я Мосин-один. Принял решение свернуть работу, отступаю к Востоку. Активность выше расчетной.

— Мосин-один, тебя понял, осторожнее.

— Гранит, прошу помощи с воздуха. Пока проблем нет, но они на пороге.

— Мосин-один, пока приданных вам сил достаточно. При необходимости — Громовержец прибудет через двадцать минут.

— Гранит, вас понял, отбой.

— Что, не дают? — снайпер уже собрал винтовку, закинул ее за спину, привел в боевую готовность пистолет.

— У них допросишься. Козлы…

— Как отступаем?

— Вверх, к посадочной площадке. Дождемся вертолета. За мной.

Они прошли пару десятков метров вверх по тропе, дальше был резкий поворот. Второй номер вдруг остановился.

— Зуд! Зуд! Жегелем!

Второй номер среагировал мгновенно — через две секунды в его руке была граната, на третью — она полетела туда, откуда раздавались голоса. РГО, ручная граната оборонительная, от нее не укроешься — сработает при ударе об землю.

Рвануло — плескучий треск, второй номер проскочил вперед и ударил из автомата. Но стрелять — было уже не по кому.

Дальше было небольшое ущелье, оно выходило к полянке, тропа вела резко вверх. Граната застала нескольких боевиков как раз на этой полянке, на входе в ущелье — и ударилась она не об землю, а о камень. Сноп осколков ударил как раз на уровне голов боевиков — и выжить было невозможно.

— Зем! Зем!

Ударила автоматная очередь, снизу вверх, неприцельная — но неприятная. По склону поднимались боевики.

— Пошли!

Они проскочили ущелье — на выходе Бес прошелся очередью по густо лежащим телам. О том, как, казалось бы, убитый враг ожил и сорвал чеку с гранаты — передавалось из уст в уста.

— Чисто! Иди вперед! Я сейчас!

Араб с винтовкой и пистолетом в руке начал подниматься по узкой горной тропинке. Бес наскоро воткнул между тел гранату. Выдернул чеку. Побежал дальше…

Автоматная очередь встретила боевиков на выходе, один упал — и тут же рванула граната. Раздались крики, ругань.

— Аллаху Акбар!

Бес поспешно перезаряжал автомат…

— Гранит, Гранит, это Мосин-один, нас преследуют, повторяю — нас преследуют! Нам нужно оторваться от этих ублюдков как-то!

Араб вышел на связь сам, с рации на спине у Беса. Бес продолжал отстреливаться короткими очередями, экономя патроны.

— Мосин-один, мы видим вас на экране. Бросьте маяк и продолжайте движение. Стрела займет позицию через тридцать секунд.

— Гранит, вас понял!

Араб прицепил трубку обратно, потом достал маяк — и кинул его вперед. Пихнул Беса в бок.

— Уходим! Валим!

— Гранит, я Стрела-один, вошли в зону, курс на триста двадцать.

— Стрела-один, разворачивайтесь на спасательный маяк, стандартная частота.

— Черт, Гранит, мне казалось, что маяком отмечают своих.

— Стрела-один, пришлось импровизировать. Приказываю нанести удар по точке, отмеченной маяком. Цель — крупный отряд противника, преследующий снайперскую группу. Мои люди пытаются оторваться от них.

— Гранит, вас понял, выполняю. Стрела-два, я Стрела-один. Координаты цели получены, цель подтверждена. Удар по отметке, указанной спасательным маяком.

— Стрела-один, вас понял.

— Стрела-два, иди за мной.

Идущий чуть выше горных склонов двухдвигательный штурмовик Юнкерс неудержимо несся к цели. На многофункциональном дисплее — пульсировала отметка, отмечающая положение стандартного спасательного маяка…

Пилот штурмовика переключил тумблер, ставя оружие в боевое положение, затем откинул крышку с красной кнопки на рукоятке управления.

— Стрела-один, я Стрела-два, получи картинку. Там до черта духов…

— Стрела-два, вас понял. Атакуем…

Два неуклюжих, словно топором рубленных штурмовика пронеслись над горным склоном так быстро, что только самые опытные боевики племенного ополчения успели вскинуть оружие. Через долю секунды — мощные разрывы накрыли их…

— Твою мать…

Араб, идущий вторым, почувствовал, как дрогнула земля — и в тот же самый момент стена горячего воздуха догнала его, едва не сбросив с тропы…

— Мать… держись!

Где-то с шорохом ехали, срывались в пропасть камни — и оставалось надеяться только на то, что сейчас не начнется обвал.

Араб поднялся на ноги.

— Черт, вот это дали…

Рядом — надсадно кашлял Бес, он не успел приготовиться и полной грудью хватанул гари и пыли, теперь это было как наждачная шкурка.

— Пошли. На ходу откашляешься…

Мосин — три

Позиция Мосина — три находилась ниже и правее, у самого обрыва. Они выстроили цепочку своих позиций так, чтобы иметь возможность прикрыть друг друга. Но — им не видно было, что происходит на атакованной позиции Мосина — один. Только далекая перестрелка и крики по рации.

Первый номер группы Мосин-три, ничего не говоря, начал сворачивать свою винтовку, готовясь к отходу. Оставаться такими малыми силами в племенной зоне — он не собирался…

Второй номер, монтируя мину-ловушку, глянул вниз — и застыл.

— Движение. На девять часов.

— А, черт… — снайпер откинул уже сложенный приклад винтовки — не оторвемся.

— Нет…

— Работай тихо. Я поддержу.

АКС-74У с глушителем и прицельным комплексом — совершенно не годился для длительного огневого боя. Но вот для внезапного нападения с дистанции метров сто пятьдесят вполне.

Прыгающий на валун боевик словно поскользнулся — и с размаху грянулся об валун. Второй — недоуменно посмотрел на своего сотоварища по джихаду — и его самого отбросило назад.

— Руси! — крикнул кто-то.

— Аллаху Акбар!

Тяжелая пуля, пущенная через кустарник, выбила пулемет из рук изготовившегося к стрельбе бородатого джихадиста, второй номер отстреливался короткими и отстреливался метко — но боевики все шли и шли.

— Пошел!

Первый номер бросил кое-что из снаряжения, которое не успел упаковать — пригибаясь, побежал по тропе. Хорошо, что у них — дальше удобная тропа, ведущая к высокогорным пастбищам и кошарам. Там есть места, где одиночный снайпер — может сдерживать роту.

Завалился за валун, кое-как пристроил винтовку, поймал на прицел бегущего джихадиста. Глушитель приглушил звук выстрела, из головы джихадиста брызнуло.

— Прикрываю, давай!

— Мосин-три, это Мосин-два, что там у вас!?

— Мосин-два, уходим в горы, хвост стряхнуть не можем.

— Мосин-три, я вижу, как ты драпаешь. Сейчас пулемет заработает, уноси оттуда свою задницу, беги что есть силы!

— Мосин-два, у тебя не было пулемета!

— Сейчас есть. Три — два — один — пошел!

Со склона — зарокотал крупнокалиберный, неожиданно и страшно. В ленте были трассирующие патроны, каждый пятый, и размером они были с футбольный мяч. При попадании — каждая пуля вырывала из земли целые фонтаны, а тех, кому не повезло оказаться на ее пути — просто разрывала пополам.

Снайпер вскочил первым.

— Ходу! Ходу!

Два человека, у одного из которых был короткоствольный автомат, у другого — снайперская винтовка — поднимались по горному склону, прячась за камни, за кусты и за все, что только можно. Сверху, из прилепившейся к горному склону у самой вершины овечьей кошары — стреляли, стреляли расчетливо, одиночными, не тратя зря пули. Стреляли и снизу, в два десятка стволов, пули били то справа, то слева, то рикошетили от камней — но каким-то чудом не задевали смельчаков…

Наконец — они добрались до кошары, с криками ввалились внутрь. Один истерически расхохотался, именно истерически, надрывно, как ненормальный, кашляя, хватая ртом пороховой дым — и все равно хохоча.

— Чо ржешь как конь?

— Ох… б… ты бы видел себя.

— На себя посмотри…

— Вы что там треплетесь, козлы! Один на рацию, другой ко мне! — раздался недовольный голос — ржать потом будете…

Один из спецназовцев группы Мосин — два ползком направился к огневой точке, второй — к развернутой и брошенной рации.

— Где Миха?

— Наверху… — процедил сквозь зубы стрелок, прикрывавший их отход, выцеливая кого-то внизу — если эти Аллахакбары на голову нам свалятся, п…ц всему, не опознают потом. Выбирай позицию и работай, я уже половину БК высадил…

— Гранит, Гранит, это Мосин — два, у нас проблемы, повторяю — у нас проблемы. Заняли позицию на гребне, наблюдаем повышенную активность духов, до черта их здесь! Духи работают по нам, нужна поддержка и эвакуация, прием.

— Мосин-два, это Гранит, пара штурмовиков подойдет в ваш квадрат через две минуты, повторяю — РВП две минуты, прием. Вопрос — вы можете указать цели, прием?

— Гранит, нам нужно просто нанести удар по обозначенной нами площади, прием. Нам нужно несколько минут, чтобы оторваться, прием. И нам не помешает прикрытие с Громовержца, прием.

— Мосин-два, это Гранит, свободных птиц пока нет. Повторяю — свободных птиц пока нет. Вопрос — вы наблюдаете Мосина — один?

— Отрицательно, Гранит, мы его не наблюдаем. Но его позиция тоже была атакована, мы слышали звуки стрельбы.

Мосин — один

— Что там за х…я?

Араб остановился на минуту, запалено дыша. Можно было бросить винтовку, было бы намного легче — но он был бы не он, если бы бросил оружие.

Было отчетливо слышно звуки стрельбы, ущелье усиливало их. Работал крупнокалиберный.

— Кажется, двойка и тройка попали. Ругаешься как русский.

— Станешь тут русским. Понести?

— Справлюсь…

Тропа, раньше пешеходная — теперь представляла собой едва заметную дорожку в хаотичном нагромождении валунов. Их никто не преследовал — но это пока. Местные — они как собаки, на любой лай сбегаются стаей…

Они прошли еще чуть выше — и тут Араб предостерегающе поднял руку. Бес поднял ногу для следующего шага — но так и опустил.

Араб повернулся, показал на пальцах — четверо. Враги.

Это и в самом деле были враги. Три человека, бородатые, в чалмах, как и подобает истинному воину веры — они напряженно работали. Один из боевиков стоял на стреме, трое — что-то быстро таскали в пещеру. Какие-то ящики.

Араб ни слова, не говоря, достал пистолет с глушителем и гранату. Бес приготовил автомат…

Очередь — сбила с ног единственного боевика, у которого в ругах было оружие, Араб открыл огонь из пистолета. Дальность для пистолета была предельная — метров семьдесят — но один из боевиков упал и не шевелился, второй — был подранен, не смог вовремя спрятаться и был добит из автомата…

Единственный оставшийся в живых боевик повел себя грамотно. Не высовываясь, он начал бить из автомата короткими, причем непонятно куда. Араб прислушался — что-то было странное в этих выстрелах.

— Азбука Морзе! — выдохнул Бес.

Точно! Один выстрел точка два — тире. Их этому учили — как способу связи в чрезвычайной ситуации. Но кто учил этому бородатых?!

— Держи его. Я подберусь на бросок.

— Есть.

Им не надо было долго объяснять друг другу суть замысла. Араб — избавился от тяжеленной винтовки за плечами, змеей скользнул вбок, выгадывая метр за метром у боевика. Когда дистанция была пятьдесят метров — он снял косынку с головы, смотал ее так, чтобы получилась праща, вложил в пращу гранату.

Граната попала чуть выше того места, куда он хотел попасть — но так получилось даже лучше. Брызнули камни и осколки, ошалевший террорист поднялся из-за камней, контуженный и посеченный осколками — и Бес срезал его одним точным выстрелом…

— Есть!

До гребня было около трехсот метров…

Уходя — Бес бросил на этом месте маячок. В надежде вернуться, лишним не будет.

— Смотри!

Араб увидел, что происходит — еще раньше Беса. Он был снайпером и очень нервно реагировал на любое движение на расстоянии от трехсот метров до километра.

— Да вижу… Найди канал… черт знает, что происходит.

Бес перенастроил рацию.

— Гранит, здесь Мосин-один, заняли новую позицию, обозначаю себя маяком.

— Мосин-один — принято.

— Гранит, Мосин-один главный на канале.

Бес сунул Арабу гарнитуру рации и пополз минировать склон.

— Гранит, здесь Мосин-один, заняли позицию на самом гребне, это господствующая высота. На расстоянии примерно километр двести наблюдаем огневой бой.

— Мосин-один, это Гранит. Наблюдаем тебя с беспилотника. Мы собираемся выслать вертолеты с десантом, этот район нас заинтересовал. Мы собираемся приказать Мосину-два и три пройти дальше и занять посадочную площадку для десанта. Вопрос — вы можете прикрыть Мосина — два со своей позиции?

— Гранит, положительно, если кто-то прикроет меня. Эти душки настроены серьезно и если они лишатся одной цели — то сразу накинутся на другую.

— Мосин-один, положительно, мы решим вопрос с прикрытием. Беспилотник, штурмовики — что-то из этого будет.

— Гранит, сообщите о моем присутствии Мосину-два, и я начну работать. Не хочу, чтобы этот придурок начал молотить по мне из ДШК.

— Мосин-один, положительно. Мы сообщим Мосину-два.

Араб начал разворачивать винтовку. В одиночку.

— Не хотел бы я быть на месте тех ублюдков — сообщил Бес, приползший обратно — там ребята тертые и у них ДШК. Откуда они его только взяли?

— Скоро заглохнет. Патроны закончатся. Что поставил?

— Все что было. Две — больше нету.

— Тогда посматривай назад. И наводи… работаем по старинке.

Бес снял заглушку с линзы подзорной трубы, устроился поудобнее.

— Итак, ориентир дерево — тысяча.

— Взял.

— Ориентир ДШК — тысяча пятьдесят.

— Взял.

— Намного выше, на гребне, у прохода. Тысяча триста — ориентир куст. Наблюдаешь?

— Взял, взял…

— Тогда работаем. Множественные силы противника. Пулемет, ориентир дерево, влево сорок и ниже… сто. По ветру работай сам.

— Засек…

Громыхнул выстрел…

— На ветер… три влево. Цель побежала вправо…

Выстрел. Пулеметчика, почуявшего неладное — пуля поразила на бегу, он странно, как заяц, кувыркнулся и больше не встал.

— Ветер правильно. Гранатомет, ориентир дерево, вниз сто.

— Есть…

Мосин — три

В кошаре, низкой, убогой, избитой пулями — стоял смог из порохового дыма. Два точно попавших заряда из гранатомета не смогли никого достать — но проделали проломы, в которые могли влетать пули. Можно было видеть в этом и хорошее — у них появились еще бойницы…

— Валить надо. Они Миху снимут и обойдут со всех сторон.

— Заяц сам кого хочешь снимет.

— Откуда их здесь столько…

Один из стрелков, выслушав то, что передали по рации — заорал, перекрикивая очереди ДШК.

— Мосин-один на другой стене ущелья! На гребне!

— Какого черта он там делает?!

— Прикрывает нас! Гранит хочет, чтобы мы свалили отсюда и нашли посадочную площадку! Они высылают десант!

— Мило…

Еще один заряд гранатомета — попал, на сей раз так, что обрушилась и часть крыши. В зияющем прогале — за пеленой дыма и гари синело небо.

— Черт… Завалило…

— Давай! Давай!

Хорошо, что крыша не бетонная. Дома — как в той сказке про трех поросят — дунь, плюнь, и развалятся. Хотя здесь про поросят — сказок не знают. Знают только то, что свинья нечистое животное и кто ест свинину — тот тоже нечист.

— Идти можешь?

— Наверное… черт.

— Смотри за ним! На рывок — три — два — один — пошли!

Мосин — один

— Попадание… гранатометчик слева, тридцать пять ниже.

— Засек, засек…

Просто поразительно — как местные не боятся смерти. У каждого за десной — жвачка из конопляной смолки или немного опиума. Когда такое — по барабану, жить или умирать, все равно всем павшим на джихаде — рай.

Бес привычно, раз в минуту, как истребитель — оглянулся, выругался по-татарски.

— Контакт! У нас на шесть часов. Человек десять!

Бандиты шли осторожно. Видели, что произошло до этого — и, кажется — не установили точно позицию снайпера. Но все вооружены и вооружены хорошо. У двоих — гранатометы.

— Сколько…

— Несколько минут.

— Держи их, Бес. Надо прикрыть отход.

— Попробую…

Бес бросил прибор наблюдения, проворно, как ящерица, пополз на отсечную позицию. Несколько минут у них было.

Араб с ненавистью глянул на небо, в котором не было ни следа собственной авиации — охренели, что ли, видимость сто — снова прицелился.

Выстрел — и приготовившийся стрелять автоматчик с размаху ткнулся всем телом в камни…

Мосин — три

Снайпер все еще прикрывал — они перевалили за гребень, заняли позиции за валунами. Противник на гребне — был подсвечен солнцем со спины, легкая цель. Замирает на мгновение, подсвеченный сзади — и падает…

Вперед или назад — в зависимости от того, с какой стороны подстрелили.

— Миха — залег!

— Заяц — пошел! Пошел!

Спецназовец по кличке Заяц, оправдывая свое немудреное прозвище — выбил в так хорошо заметных на гребне боевиков остатки того, что было в магазине, побежал вниз, петляя. Пули выбивали фонтанчики земли под ногами, откуда-то издалека — резкими щелчками хлопала снайперская винтовка, выбивая одного боевика за другим.

Словно почувствовав — прыгнул за выстроенные как баррикада валуны как раз в тот момент, когда совсем рядом разорвался заряд РПГ. Камни, осколки хлестнули по камням…

Сменил магазин, поставил один из двух имевшихся у него пулеметных, на шестьдесят. Передернул затвор…

Очередь — боевик, перебегающий по открытому пространству, поскользнулся, повалился за валун, но больше оттуда не поднялся. И стрельбы оттуда не было.

Красная точка прицела на гранатометчике, уже приготовившемся к стрельбе. Короткая очередь — и граната уходит далеко в сторону, разрывается где-то на склоне.

Еще одна очередь. Непонятно, что — но боевики бросились в стороны как тараканы, залегли. А вот не надо — сдваиваться во время атаки!

Граната гранатометчика, которого они пропустили — разрывается на валуне. Хоть лежавший здесь не одно столетие камень и защищает — ударная волна бьет, осыпает камнями. Дыхалка уже на пределе, хватаешь воздух как амброзию, понимая, что каждый вдох — может быть последним.

— Молота подстрелили!

— В кошару! В кошару! Бегом, бегом!

Заяц — вскакивает и бросается бежать, стреляя из автомата себе за спину, только бы создать впечатление, что он продолжает бой, заставить боевиков залечь. По нему стреляют, и, кажется, даже попадают… красная пелена перед глазами — но он продолжает бежать. Полуразрушенная кошара для овец перед глазами, из нее бьют автомат и снайперская винтовка — и он вваливается в нее, кажется, даже опережая летящие пули.

— Э, брат, да ты ранен.

— Зайцу помогите, он ранен.

Заяц успел только услышать, отчетливо услышать, как кто-то сказал — вот и все. Потом — он отрубился…

Двухдвигательный самолет, старый, пузатый лицензионный Дуглас-3 появился со стороны Солнца, заходя на вираж, он лег на крыло, разворачиваясь над кошарой, которая стала последней линией обороны для четверых русских спецназовцев, попавших в переплет. Два автоматических гранатомета с бункерным питанием и два крупнокалиберных пулемета КОРД, установленные на этом старом, прошедшем модернизацию и капитальный ремонт ударном самолете, заработали разом — и горный склон вскипел разрывами…

Огромный Сикорский — 89 выплыл из-за гор, даже не вылетел, а именно выплыл, гася скорость и разворачиваясь. Пулемет ГШГ — четырехствольный дьявол со скорострельность четыре тысячи выстрелов в минуту — смотрел прямо на склон, вертолет разбрасывал огненные шары тепловых ловушек — и они разбивались об землю. Громовержец уже отработал и ушел дальше, над склоном до сих пор висело облако пыли и дыма, не улегшееся после разрывов…

Откуда-то с самого гребня застучали очереди — и пулеметчик, довернув ствол пулемета, открыл прикрывающий огонь. Когда работает ГШГ — это не похоже ни на что другое, пульсирующий сплошной луч, бьющий по камням и разбивающийся огненными искрами, грохот очереди сливается в сплошной, мощный рокот.

— Склон зачищен! Десантная группа на сброс!

Чуть в стороне, выше по склону — появился еще один Сикорский. Каждый из них — нес усиленную десантную роту с вооружением.

— Пошли, пошли, пошли!

Три троса — два в хвостовой аппарели и один — через десантный люк в полу. По тросам — один за другим скользят вниз десантники в снаряжении повышенной степени защиты. Но, несмотря на это — у каждого под погоном — голубой берет, как символ покоренного этими парнями неба.

— Десантники, вперед! За Россию!

— Ура!

Останавливать две десантные роты — было уже некому…

Мосин — один

Совсем рядом — плеснул минометный разрыв, их осыпало землей. Валуны тормознули осколки — но рано или поздно будет прямое попадание.

— Козлы… — пробурчал про себя Араб, вскрывая последнюю пачку патронов к снайперской винтовке. Козлы — это, кстати, не боевики, а Гранит, не выславший поддержку. Патронов в пачке двадцать штук — как раз хватит на два магазина. Потом…

А про то, что потом — он не думал. Имеет значение то, что есть здесь и сейчас. Потом — у них у каждого по два пистолета и гранаты. Живыми — они не дадутся…

— Бес, что там?

— Не подходят.

Понятно — что им подходить, минометный обстрел, дождутся результата — тогда вперед. Поумнели… на рожон уже не лезут.

Первым он услышал рокот. Знакомый, кашляющий, смазанный расстоянием, но все-таки отчетливо слышимый звук поршневых двигателей. Двигателей, жрущих любое топливо, имеющих огромный ресурс и позволяющих этому самолету приземляться на любом поле. Эта машина устарела много лет назад — но ее использовала и армия, и казаки как дешевого, надежного и неприхотливого извозчика…

— Араб! Духи побежали…

Араб осторожно выглянул из-за камня. Самолет летел, свалившись на крыло, по фюзеляжу — в нескольких местах мелькали яркие искры вспышек.

— Кавалерия прибыла. Мать их. Дым у тебя?

Бес достал зеленую дымовую шашку, выдернул чеку и бросил рядом с собой. Еще не хватало, чтобы и их причесали…

— Давай! Давай! — десантный капитан, не зная принятых в строительстве знаков, остервенело махал руками, показывая знак борттехнику, стоящему у лебедки — вира! Вира, давай быстрее!

Борттехник кивнул головой, лебедка недовольно заныла — но потащила груз в зависший над склоном огромный вертолет…

— Вы Мосин-один?! — перекрикивая рокот лопастей и вой турбин, спросил у сидевшего чуть в стороне с винтовкой в обнимку человека майор-десантник, зам командира полка, вылетевший с ротами на задание.

— Да… — устало ответил человек — есть хлебнуть чего, господин майор?

Майор отстегнул вторую, меньшего размера фляжку, протянул снайперу. Тот свернул пробку, хлебнул, закашлялся.

— Спирт, что ли?

— А то…

— Предупреждать надо.

Майор пожал плечами. При других обстоятельствах — он сказал бы привычное для десанта "слабаки" — но человека, который за один день выбил до тридцати боевиков — нельзя было назвать слабаком.

— Вторую группу забрали? — спросил человек, возвращая флягу.

— Экспрессом. Один двухсотый, остальные трехсотые. Один тяжелый, может не выкарабкаться. Это ты здесь всех завалил?

Снайпер даже не был ранен. Майор знал — бывают такие люди… ничего их не берет. Как флотские говорят — Полярная звезда над ними горит. У них в десантной учебке в Рязани преподавал один такой, двадцать лет на Востоке отбарабанил, ни одного ранения, ни одной контузии. Как заговоренный.

— Не я. Мы.

— А это что за хрень в ящиках?

— Откуда я знаю. Очкастые — разберутся…