Сознание вернулось не сразу…
Сначала вернулись звуки — и звуки эти совсем не радовали. Звуки стрельбы — истерическая скороговорка штурмовых винтовок, раскатистое бухтение крупнокалиберных пулеметов. Что самое худшее — сильные разрывы и свист осколков, причем не на том берегу, на этом. Не самое лучшее, что можно услышать в этом мире…
Потом где то рядом долбанула мина, долбанула, так что земля вздрогнула и по камням противно визгнули осколки…
— Рик. Черт возьми, вставай…
Башка не просто болела — она раскалывалась…
— Вставай…
Кто-то потащил его по каменистой, заваленной мусором земле…
— Черт, что с тобой, цел?
— Да цел, цел… — язык еле ворочался во рту — проклятье, что это было…
Капрал экспедиционного корпуса морской пехоты Североамериканских соединенных штатов Риккардо Гонсалес открыл глаза, страдальчески поморщился от бьющего в глаза яркого света…
— Черт, хватит разлеживаться! Вставай, сукин сын…
— Сержант?
— Сержант, сержант. Из-за таких сосунков как ты, наверное, сержантом и помру. Хватит разлеживаться…
У самого уха противно застучала винтовка, как ни странно это позволило капралу окончательно прийти в себя. Этакая звуковая терапия, стрельба над самым ухом.
— Двигай на левый фланг! Не тормози!
Капрал глянул наверх, где на разорванном взрывом дорожном полотне чадно догорал перевернутый Страйкер, а еще один уже лежал внизу, в реке, сорвавшись с разрушенного моста — и сразу все вспомнил…
Это была обычная операция по зачистке. Такие проводятся изо дня в день — пока чистится один район, боевики-анархисты перемещаются в другой. Если раньше общество было против анархистов — то теперь многие воспринимают их как борцов против североамериканской оккупации, предоставляют помощь, укрытия, не сообщают о боевиках в комендатуры. В плотной городской застройке боевики чувствуют себя как рыбы в воде, узкие улицы не дают возможности маневра, огонь по конвоям и патрулям открывается внезапно, одна-две подожженные машины — и боевики уходят. Если полиция и армейские части успели оцепить район — бросают оружие, просачиваются сквозь оцепление. В местной полиции полно сочувствующих, они предупреждают их об облавах, справляют документы, снабжают боеприпасами, пропускают с оружием и взрывчаткой через посты. Один-два таких вот мимолетных обстрела — и список потерь на сегодня готов. Тактика молниеносной — и в то же время очень нудной и вязкой как кровавый кисель войны, продолжающейся уже более четырех лет.
Вот и сегодня — патрульная группа Омега попала в окружение, и ведет бой где-то в районе аэропорта в Кампо Бело, сам аэропорт тоже под обстрелом. Они выдвинулись на нескольких Страйкерах и Хаммерах с базы поддержки "Отель Ромео", расположенной в районе Котии для того чтобы оказать поддержку и вызволить из засады попавшую в беду группу Омега. Конечно же, боевики все это знали — и схему реагирования морпехов в кризисных ситуациях и пути выдвижения. Поскольку шли на экстренный вызов, инженерная разведка по пути следования проведена не была. И вот итог — в виде взорванного мощным зарядом моста через Рива-Пинейрос, одного упавшего в реку Страйкера и одного перевернувшегося и сгоревшего дотла. И напоследок — пяти погибших североамериканских морпехов. Это пока — пяти…
Пригибаясь — пули противно свистели, рикошетировали от бетона остатков моста, капрал перебежал ближе к держащим оборону морским пехотинцам. Хорошо, что на этом берегу моста кроме мусора были еще старые, брошенные остовы легковых автомобилей — из в этой стране до черта. Вот среди них и заняло позиции отделение морпехов, обстреливающее противоположный берег и ведущих оттуда огонь боевиков. Удалось даже вытащить и развернуть пулемет — сейчас он здорово помогал, не давая террористам на том берегу, прячущимся за такими же исклеванными пулями остовами машин поднять головы. Хуже всего было то, что огонь вели еще и из высоток — а вот эти пули реально могли зацепить и зацепить насмерть. Пришлось прикрыться дымом, что сделало невозможной точную стрельбу с обеих сторон.
— Сэр… — капрал плюхнулся на землю, рядом с меняющим магазин лейтенантом Питерсоном. Лейтенант уставился на него каким-то диким взглядом, видимо, тоже контузило…
— Гонсалес, цел!?
— Да, сэр… — капрал через силу улыбнулся — тряхануло немного…
— Меня тоже… — лейтенант говорил громко, почти орал, сказывалась контузия, когда их всех сильно шибануло взрывом проложенные параллельно дороге и связанных между собой фугасов — козлы долбанные…
По чьему адресу это было сказано — непонятно. То ли по адресу боевиков что лупят сейчас по позициям морпехов из пулеметов и гранатометов, то ли по адресу тех, кто бросил их сюда, в эту обезумевшую страну…
— Жду приказаний, сэр…
— Пока не высовывайся… — лейтенант страдальчески поморщился — все равно нормально стрелять нельзя, лупим как в молоко… Вот что… Найди себе хорошую позицию и возьми под прицел мост… Чувствую я… еще будут с той стороны подлянки…
— Есть, сэр!
Выкрик капрала потонул в гулком разрыве…
— Сэр, Харгривса ранило! — крикнул кто-то!
— Выносите его отсюда! — лейтенант по-пластунски, держа винтовку перед собой на руках, пополз в ту сторону, где произошел взрыв…
— Сэр, мне не нравится, что мы тут стоим…
Полковник Форрестол ничего не ответил — улыбаясь, он набивал патронами сорок четвертого калибра барабан своего проклятого револьвера, который он носил вместо положенного ему по штату Кольта. С той стороны реки бил снайпер, как минимум один, то и дело принимались за работу штурмовые винтовки — но Форрестолу было на это насрать. Вообще-то дым от горящего Страйкера и в самом деле несколько… усложнял снайперам работу… но все же разумный офицер предпочел бы укрыться за броней…
— Что вас беспокоит, ганнери-сержант Ромеро? — светским тоном, будто они находились в офицерском клубе, спросил он
— Сэр, мне не нравится что мы здесь стоим… — ганнери-сержант дослуживал здесь уже третий срок, был осторожен и поэтому скрывался за поставленным поперек дороги Хаммером, пулеметчик в котором, скрывшись за бронещитками пытался нащупать стрелков короткими злыми очередями крупнокалиберного Браунинга — у нас за спиной проклятые баррио, в любой момент оттуда подойдет подкрепление и эти сволочи могут солидно надрать нам задницы…
Полковник по-ковбойски прокрутил заполненный барабан пистолета
— Фавелы, Ромеро, фавелы… это в Мексике баррио, а здесь фавелы. Что же, если мои люди не в силах с этим справиться — давайте попросим помощи у флота…
— Сэр…
— Вызывайте, вызывайте поддержку… сержант…
Ганнери-сержант Ромеро, старший среди сержантского состава огневой группы "Ромео-Браво-Семь" — так называлось это застрявшее на мосту и понесшее потери подразделение — пошел к ближайшей машине с рацией, способной добить до флотского штаба, по пути недобрым словом помянув полковника. Про себя, конечно, не вслух. Ганнери-сержант был уже повидавшим жизнь человеком, здесь он отбарабанил три срока, а до этого и в Мексике успел покувыркаться. Он не любил офицеров, нарочито рискующих жизнями своих подчиненных ради того, чтобы прослыть крутым сукиным сыном. Правда между полковником Форрестолом и другими подобными офицерами, с которыми он сталкивался, была одна существенная разница. Те сукины дети обожали посылать парней на смерть, а сами сидели при этом в штабе и командовали подчиненными по рации. А вот Форрестол лез в самое дерьмо, он не только посылал людей в дерьмо — он и сам лез в него, хладнокровно бросая свою жизнь вместе с жизнями своих подчиненных на карточный стол судьбы. Он рисковал так же как и они все — и все равно это его не извиняло. Так командовать нельзя…
Из бронированного чрева Хаммера сержанту протянули гарнитуру рации….
— Дай мне штаб флота, сынок… — попросил мастер-сержант…
В Хаммере завозились…
— Готово, сэр… — объявил через минуту ломкий юношеский басок…
Господи, кого мы сюда бросаем… Это же дети… Обычные североамериканские пацаны… им бы учиться… с девочками встречаться… Пресвятой Господь…
— Сьерра-Виски, это Браво-Семь, прошу поддержки. Сьерра-Виски, это Браво-Семь, прошу поддержки…
— Браво-семь, это Сьерра-Виски… У вас там проблемы?
По голосу ганнери-сержант опознал коммандера Найтингейла, довольно опытного офицера, как и он уже третий срок служащего здесь. Хорошо, что попал сразу на дежурного…
— Сьерра-Виски, это Браво-Семь, у нас IED в квадрате сорок-семнадцать, на мосту, есть убитые. Находимся на мосту под снайперским и пулеметным огнем, возможности маневрировать не имеем. Толпа подонков обстреливает нас с другого берега реки…
— Вас понял, Браво-Семь, дежурной пары в этом районе у нас нет. Можно поднять штурмовики с "Рональда Фолсома", РВП примерно десять минут. Вопрос: вас устроит?
— Черт, Сьерра-Виски, нас сейчас устроит все что угодно лишь бы побыстрее…
— Вас понял, Браво-семь, поднимаю самолеты, позывные Орел-один и Орел-два. РВП двенадцать минут — коммандер привычно подстраховался двумя минутами — вопрос: как насчет целеуказания?
— Сьерра-Виски целеуказание дадим, как понял?
— Вас понял, Браво-семь. Ждите. Отбой.
Со стороны Баррио раздался гулкий одиночный выстрел, пуля хлестнула по броне Страйкера, отрикошетив ушла влево. Ганнери-сержант моментально спрятался в салон ближайшего Хаммера, соизволил убраться с линии огня и Форрестол.
— Сэр…
Ганнери-сержант досадливо оглянулся
— Что, капрал?
— А наши передовые позиции не слишком близко будут при авиаударе?
— Черт, а когда это Форрестола волновало? Выйди на связь с "Отель-Ромео", спроси, какого черта они возятся? Мостоукладчик должен быть уже здесь!
Вот в этом то и была проблема красивых тактических концепций, разрабатываемых в мирное время — гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Верней — про то что есть такие препятствия как взорванные мосты…
Бригады "Страйкер"… Единая колесная база, в роли которой выступает разработанная в мирной, нейтральной Швейцарской конфедерации восьмиколесная боевая машина "Пиранья-3". Все честь честью — лицензию выкупила Дженерал Дайнамикс, одна из крупнейших производственных компаний САСШ, организовала сборку в САСШ. На этой базе разработали двенадцать типов машин — от основного пехотного транспортера и до машины-бронированного заправщика. Ухитрились установить на это шасси даже 105 миллиметровую пушку.
И что? Вот хотя бы сейчас — четыре Хаммера, четыре Страйкера. Взорванный мост. Хаммеры не плавающие — значит, и пересечь реку вплавь невозможно. А если бы и были плавающие — все равно невозможно, слишком крутые берега. И приходится ждать вышедший с базы гусеничный мостоукладчик — а продвигается он, как и подобает тяжелому гусеничному мостоукладчику — медленно. И прикрывающие его Страйкеры тоже вынуждены идти медленно. Вот и вся хваленая скорость, огневая мощь и мобильность в одном флаконе.
И это еще цветочки. Ягодки будут при большой войне. Учения с русскими это показали. Четверка штурмовых вертолетов М40, потеряв одну свою машину, выбила все зенитные машины прикрытия тактической группы Страйкеров. После чего — просто надругалась над североамериканцами. Единственным средством ПВО после потери слабеньких зенитных машин прикрытия остались крупнокалиберные пулеметы. Броню М40 они не пробивают. Двадцать минут — и все Страйкеры противника были уничтожены. Условно уничтожены.
А вот тут — уничтожают самым что ни на есть реальным образом…
— Сэр, Ромео-Браво-пять вышли на связь. Они столкнулись с сопротивлением в баррио, их обстреляли. Они вынуждены снизить темп продвижения.
— Черт… Дайте я сам с ними поговорю капрал…
Ганнери-сержант принял гарнитуру связи
— Браво-пятый, это Браво-седьмой, прием!
— Браво-семь, это Браво пять, на приеме, что там у вас?
— У нас тут куча подонков, ведущих шквальный огонь с той стороны реки! У нас тут взорванный мост, по которому мы не может проехать. У меня тут два потерянных Страйкера и до пяти бойцов из личного состава. И я не собираюсь ждать пока ты сукин сын, поднимешь свою толстую задницу и выдвинешься к нам на помощь, твою мать!
— Спокойнее, Браво-семь. У нас тут тоже несладко, мы под огнем из фавел.
— Прорывайтесь! Прорывайтесь, вашу мать пока вас не отрезали в этих долбанных фавелах и не трахнули в задницу! Прорывайтесь!
— Браво-семь, делаем все что можем.
— Браво пять, вопрос, сообщи свой РВП.
— Браво-семь, не меньше десяти минут, как понял.
— Десять минут — принял. Отбой!
Ганнери-сержант немного выплеснул свою злость и теперь мог рассуждать адекватно….
— Козлы…
Подчиненные молчали — они знали что лучше не нарываться.
— Капрал Милтон! — скомандовал ганнери-сержант, прочитав нашивку на форме
— Я, сэр!
— У вас в машине найдется закладка?
— Так точно сэр!
— Тогда берем ее и двигаем вперед. Нечего здесь рассиживаться…
— Есть, сэр!
Закладкой морпехи называли крупнокалиберную винтовку Барретт-82CQ с коротким стволом и креплением, позволяющим использовать в качестве базы для стрельбы любой станок или установку для стандартного ротного пулемета М240. Североамериканцы быстро делали выводы — теперь такая винтовка должна была лежать в любой боевой машине, и в каждом экипаже должен был быть хотя бы один человек, умеющий работать с ней. Эта винтовка позволяла точно поражать одиночные цели не нанося ущерб невиновным — и в то же время бронебойная пуля из такой винтовки пробивала что стену, что кустарно укрепленный пикап, на которых обожали разъезжать боевики. Такая вот закладка могла выручить крепче, чем бессмысленно молотящий пулемет того же калибра.
— Один остается в машине, остальные за мной…
Со стороны баррио уже постреливали ощутимо, им отвечали в несколько винтовок, спрятавшись за тушей перекрывшего дорогу замывающего бронетранспортера. Пулеметы пока работали в другом направлении по другому берегу реки. И все же анархисты не унимались, появлялись то тут то там. Очевидно было что все это хорошо готовилось и на той стороне — укрепленные позиции.
— Ложись!
Ганни перехватил снайперскую винтовку у капрала, упал на грязный бетон моста, спасаясь от пуль. Остальные последовали его примеру.
— Двигай к бордюру. Укройся за ним. Постреляй оттуда куда хочешь, хоть в воздух. Не высовывайся! Понял?!
— Есть, сэр. Semper fi!
— Semper fi, сынок. Давай!
Сам ганнери-сержант извиваясь как змея, пополз вперед. Место для стрельбы он присмотрел себе под колесами Хаммера, очень удобно стоящего. Только бы у водилы, если он сидит в машине, хватило ума не двигать машину с места…
Под Хаммером было тесно, он едва протиснулся под днище, несмотря на увеличенный по бразильским требованиям ход подвески. Дороги в Бразилии на четвертый год войны были двух категорий — плохие и очень плохие. Их перекапывали и ломали сами местные — чтобы ограничить подвижность североамериканских частей.
Слева, от бордюра застучал пулемет, ему ответили сразу с нескольких стволов.
Так, где же вы…
Двоих автоматчиков ганни видел через прицел но на них он размениваться не хотел. Ему нужен был пулеметчик или гранатометчик — более ценный и более опасный трофей…
Полуразрушенные здания в которых давно никто не живет. Проломы в стенах. Брызгающие желтым искры от пуль…
И все-таки ганни его выцепил — заметил целящегося гранатометчика — на нем была красная футболка и разноцветный платок — бандана на голове. Выцелил за пару секунд до того, как он собрался выстрелить — и выстрелил сам. Винтовка громко рявкнула, остро запахло сгоревшим порохом. Пуля пятидесятого калибра попала гранатометчику — анархисту в живот, отбросив его вглубь здания…
Вот так вот… Ведите себя причинно с корпусом морской пехоты Североамериканских соединенных штатов господа…
Пролет моста едва заметно завибрировал — подошедший тяжелый штурмовой мостоукладчик въезжал на мост…
— Браво-Семь, это Орел-один, мы на подходе, прошу обозначить цели.
— Орел-один, это Браво-семь, запрос на обозначение целей принял, вопрос — у вас есть Пейввеи?
— Браво-семь это Орел-Один, положительно, по два тысячефунтовых на каждом самолете, прием…
— Орел-один, это Браво-семь, мы подсветим цель лазером, атакуйте по готовности, как поняли прием.
— Браво-семь это Орел-Один, вас понял, подсветка лазером с внешнего источника, атака по готовности.
— Верно отбой.
Полковник Форрестол недовольно огляделся
— Где Ромеро?
— Сэр, он взял "закладку" и пошел стрелять.
— Разыщите его. Этого не хватало. Снайпер… Сейчас выдвигаемся…
— Да, сэр!
— Давай, солдат.
Солдат, у которого на штурмовой винтовке — как и у всех — был лазерный целеуказатель AN-PEQ15 — взял винтовку наизготовку, прицелился.
— Какое, сэр? Правое или левое?
— Правое. Целься ниже и по центру. Хочу снести его к долбаной матери.
— Так точно сэр…
Штурмовой мостоукладчик вполз на мост, прикрываясь стоящим у обочины Страйкером — и в этот момент где-то впереди грохнул одиночный выстрел — закладка. Полковник недовольно поморщился…
— Всем прикрывать мостоукладчик! Не давайте им стрелять по нему!
Застучали наперебой несколько автоматов, снизу стреляли по-прежнему плотно, подавляя анархистов и не давая им возможности вести прицельный огонь. Мостоукладчик начал разворачивать свои гигантские ножницы временного моста, чем-то похожий в этот момент на богомола. Несколько шальных пуль отрикошетили от разворачиваемого мостового пролета, одна визгнула совсем недалеко от полковника. Тот только поморщился…
Стальная колея моста легла на место только что взорванного пролета, мостоукладчик начал пятиться назад…
— Осторожнее! Осторожнее!!!
В этот момент что-то мелькнуло в небе — настолько быстрое, что глазами это воспринималось как смазанная точка — и через секунду впереди настолько тяжко громыхнуло, что содрогнулась земля, закачалось проклятое мостовое ограждение из сетки-рабицы — верней, то что от него осталось. Проклятое — потому что через это ограждение можно было стрелять — а вот возможность маневра оно ограничивало…
— Сэр, здание рушится! — вскричал кто-то… Зрелище было величественное и жуткое одновременно. Изгрызенный пулями — но все еще крепкий скелет здания вдруг начал оседать, проваливаться вниз, будто в самом низу карточной пирамиды кто-то злоумышленный выдернул одну из карт — и теперь вся пирамида рушилась в гигантских облаках пыли, скрываясь за другими зданиями…
— Ага! Вот так вот!
— Ий-е-о-оу! — крикнул кто-то в порыве чувств
— Браво-Семь, это Орел-один, прошу оценку ущерба…
— Орел-один, это Браво-семь, попадание подтверждаю, ущерб максимальный. Хорошо сделано, великолепно!
— Браво-Семь, это Орел-один, вас понял, ухожу на исходную…
— Орел-один, это Браво-семь, удачи! Отбой!
— Выдвигаемся! Батальон на марше!
Капрал Гонсалес едва успел сменить третий магазин — и окончательно прийти в себя, как рухнуло здание. Огонь со стороны боевиков сразу ослаб — поняли, что североамериканцы сегодня не настроены шутить!
— И-й-е-хоу!
— Мы торгуем свинцом, дружище! — от радости выкрикнул кто-то девиз морских пехотинцев.
— Все наверх! По машинам! Отходим!
Наверху все уже выстроились в что-то напоминающее походную колонну. Стреляли со стороны баррио — но стреляли тоже вяло и выставленная в арьергард броня от огня спасала. Штурмовой мостоукладчик бульдозерным отвалом сдвинул в сторону выгоревший дотла и уже потушенный Страйкер, давая дорогу остальным.
— По машинам! Быстрее! — Лейтенант Питерсон рассаживал людей по машинам — Гонсалес, давай сюда! Не тормози! Вставай на пулемет!
Пулеметом был Мк44 — оружие, которое прилично выглядело только на бумаге. Сухопутный вариант известного авиационного М134 Миниган. Проблема была в чудовищной его скорострельности — просто невозможно было нормально организовать питание этого монстра. Сделали даже ограничитель — пятьдесят выстрелов за одно нажатие, но в критических ситуациях этот ограничитель можно было отключить. Многие этот ограничитель отключали — по-ковбойски.
Ругаясь непонятно по какому поводу последними словами, мимо пробежал ганнери-сержант Ромеро, держа в руках крупнокалиберную винтовку-"закладку".
— Все, по машинам! Тронулись!
— Тронулись!
— Батальон на марше!
Первым к уложенному через обрушенный пролет штурмовому мосту подъехал Хаммер разведроты, осторожно начал въезжать на стальную конструкцию, под корой шумела вода, пробивал себе путь через обрушенный взрывом пролет.
— А эта штука не рухнет?
— Вот сейчас и узнаем… — тяжеловесно пошутил водитель.
Вторым, на мост "ступил" Хаммер в котором на пулемете стоял Гонсалес — машину слегка качнуло, под колесами зашумела сталь…
— Прошли!
— Браво-Главный — всем! Предел внимания, входим в красную зону! Огонь только в ответ!
Огонь только в ответ…
Красная зона… Вся эта гребаная Бразилия превратилась в красную зону, вся целиком без остатка. Раздолбанные дороги, обгоревшие остовы машин на улицах, костры из горящих покрышек. Страшнее всего было смотреть на дома — на то, что от них осталось. Когда то тут жили люди, когда то тут кипела жизнь, а теперь. Какие-то — с виду целые, но выгоревшие изнутри, дотла. Какие-то — все в дырах, словно кусок швейцарского сыра. Какие-то — словно обезумевший повар стесал одну из стен пополам и сейчас эти покинутые всеми дома бесстыдно выставляют наружу все свое нутро. Облако пыли от разрушенного попаданием авиабомбы закрывало обзор.
— Браво-главный, я Браво-пятый. Мы уходим левее, проходим через тоннель. Займем позиции по координатам Альфа-Лима-три-три…
— Вас понял, идите осторожнее! Доложить по занятии позиций.
— Принято!
Хаммер погрузился в пылевое облако, Гонсалес надсадно закашлялся, задержал дыхание. Очки на глаза он успел нацепить — а вот органы дыхания защитить было нечем.
— Господи…
Пыль скрипела на зубах, лезла в нос, в уши. Гонсалес вцепился в пулемет, словно от этого зависела его жизнь.
— Браво-Главный, это Браво-семь-один! У нас тут проклятая пыль, мы ничего не видим! Видимость нулевая, повторяю — видимость нулевая!
— Браво-семь-один, принял!
Пылевую зону прошли буквально наощупь — но прошли, вынырнули из удушающего облака пыли. Гонсалес надсадно закашлялся, выхаркивая из себя все, что он успел вдохнуть.
— Эй, капрал, тебя там не сменить?
Ага, после того как пыль прошли!
— Я в норме!
— Спокойнее ребята! — раздался чей то поразительно спокойный голос по рации — это территория команчей…
Территория команчей, б…
Попадался и мирняк — в основном люди сразу прятались в домах. Огонь могли открыть с любой точки и в любой момент — а морские пехотинцы обычно отвечали таким шквалом огня, что доставалось и правым и виноватым.
Грязные, замусоренные улицы, ни одного целого стекла. Ненавидящие взгляды, которые чувствуешь буквально кожей.
— Браво-семь-один — ухожу влево. До цели полтора клика.
— Принято!
Начал поворачивать и Хаммер, в котором ехал Гонсалес, следом неуклюжей коровой тащился Страйкер с отделением морпехов и тридцатимиллиметровой пушкой. Решетки, защищающие грузную тушу Страйкера от попадания ракет РПГ едва не скребли по стенам домов.
— Браво-семь-один! Внимание всем! Наблюдаю по фронту трех подозрительных лиц, на балконе второго этажа, на час от меня!
Гонсалес развернул пулемет, нажал на кнопку подключения электропитания. Зловеще завертелся ствол.
— Браво-семь-один, вопрос — подозрительные лица вооружены?
— Отрицательно Браво-Главный, оружия не наблюдаю!
— Браво-семь-два, взять на прицел. По изменении обстановки — докладывать!
Гонсалес не сразу понял, что сказанное относится к нему, что Браво-семь-два — сейчас он.
— Э… Семь-два принял!
Поверх мерно вращающегося блока стволов, Браво-семь-два наблюдал за стоящими на балконе мужчинами. Крепкие, почти одинаково одетые — в серую, полувоенную форму, они спокойно наблюдали за проходящей колонной. На третьем этаже на перилах был вывешен флаг анархистов — красный, с черной звездой в центре. Хаммер чуть покачивало на неровностях.
— Черт, клянусь своей задницей, это разведчики. Флаг видели?
— Это не значит, что мы можем их пристрелить.
Вот именно. Сейчас нажать на кнопку — и поток свинца сметет этот балкон вместе со всеми, кто там находится за секунду. Но нельзя — они цивилизованная армия, не террористы. Хотя можно спорить на что угодно, что доведись им поменяться местами, что если бы один из этих уродов сидел за пулеметом — он бы колебаться не стал…
— Я Браво-семь-один, делаю поворот направо…
Капрал Гонсалес не сразу понял, что произошло, когда что-то с противным звуком чиркнуло по броне.
— Я Браво-семь-один, по мне ведут снайперский огонь с нескольких точек! Нападение, повторяю — нападение!
— Браво-главный всем! По выявленным позициям противника — огонь без команды.
— РПГ! У них РПГ!
— Прорываемся!
Что-то мелькнуло на плоской крыше — это был не силуэт, именно движение — и Гонсалес, направив туда ствол пулемета, нажал на клавиши спуска. Струя огня хлестнула по крыше, разлетелась брызгами рикошетов.
Браво-семь-два начал поворачивать — и вот тут-то капрал их увидел.
В этих проклятых бразильских городах застройка почему то была очень плотной — даже в современных, а в фавелах и вовсе — не протолкнуться. И вот эти твари перебрасывали либо с крыши на крышу, либо через оконные проемы доски-мосты и перемещались из здания в здание легко и свободно. Такую вот группу — гранатометы были как минимум у двоих анархистов и увидел сейчас Гонсалес. Увидел — и перебросил огонь налево. Огненная струя моментально перепилила доску, конец ее хлестнул по стене, выбивая осколки кирпича — но террористы успели скрыться в доме.
Сволочи…
— Слева! Танго слева!
На сей раз отстрелялись куда более удачно — неосторожно выскочивших из переулка танго — видимо они не ожидали, что колонна прорвется сюда так быстро, покромсало на куски очередью, остальные предпочли не высовываться.
В следующий момент капралу показалось, что содрогнулся весь мир. Или небо рухнуло на землю — не меньше. На мгновение потемнело в глазах, ударная волна тяжко врезала по бронированному Хаммеру!
— ИЕД! У нас ИЕД!
— Браво-семь-один выведен из строя! Браво-семь-один горит!
— У нас тут гранатометы!
Сзади, отбойным молотком застучала пушка со Страйкера и сразу громыхнуло — дважды. Первая граната угодила в решетку Страйкера — это спасло его от подрыва. Вторая — чиркнула буквально по капоту Хаммера Браво-семь-два и ушла левее, развалил кирпичную стену.
— Мать твою, вывози нас отсюда!
Водитель Хаммера резко сдал назад, так резко что ударил задом в Страйкер. Странно — но этот толчок привел в чувство капрала Гонсалеса, до этого он едва воспринимал происходящее вокруг.
— Правее! Вон там!
В клубах дыма от горящих покрышек, водил Хаммера разглядел проезд — и машина почти вслепую ломанулась туда.
— Огонь! Огонь, твою мать, ганнер, ты что там, заснул?!
Выскочили на улицу — узкую, простреливаемую насквозь, почти упершись бампером в бегущих к месту боя вооруженных боевиков. Два пулемета ударили одновременно — М240, из которого стрелял с переднего сидения лейтенант и Миниган Гонсалеса — эти два пулемета перемололи не меньше десятка боевиков, перемололи в кровавую пыль, в мясо, распилили пополам.
— Левее!
Капрал успел перенести огонь как раз вовремя — град пуль мгновенно превратил в дуршлаг пикап, выскочивший из какого то проулка, с установленным на нем пулеметом. Пулеметчик ни разу выстрелить не успел.
— Мы оторвались! Давай левее, возвращаемся к нашим!
— Браво-семь-два, это Браво-главный, где вы?!
— Сэр, мы под огнем!
— Пошел!
С небольшого разгона Хаммер как таран врезался в изрешеченный пикап, сминая его и заталкивая обратно в переулок. С жутким скреж6ом, сминаясь, цепляясь за стены, пикап пополз назад, а следом за ним и Хаммер.
— Браво-семь-два, это Браво-главный, где вы, черт вас возьми?!
— Сэр мы ушли левее, возвращаемся…
Очередная граната попала прямо в зад Хаммера, раскаленный плевок кумулятивной струи прошил машину насквозь, чудом никого не задев…
— Сэр, накрылся двигатель! Мы горим!
— Покинуть машину!
— Уходим!
Загрохотал пулемет, уже чувствуя ногами подбирающийся к нему жар, Гонсалес развернул пулемет на сто восемьдесят — и шквал огня смел и гранатометчика и тех, кто рвался к переулку, чтобы добить оставшихся в живых морпехов.
— Черт, вытащите капрала оттуда!
— Прикрываю, пошел!
Снова громыхнуло — мир расплывался в дрожащем мареве…
Капрал пришел в себя в каком-то помещении — пришел в себя от непрерывной стрельбы. Одиночными — одиночными! это уметь надо — глушил пулемет, стучали Калашниковы — пули то и дело впивались в стену с противным чмокающим звуком.
— Гонсалес! Черт, Гонсалес, вставай! Двигать надо!
В голове ничего не было — какая-то пустота, словно чистый лист. Непонятно — что вообще происходит и какого черта он здесь делает.
— Гонсалес! Сэр, он пришел в себя!
— Двигаем! Лумис, веди! Китерман, прикрывай нас!
— Есть, сэр!
— Черт, надо сваливать! Капрал, да приди в себя! Мы не сможем тебя тащить!
Пощечина оглушительно взорвалась в голове
— Сэр здесь лестница!
— Осторожнее! Джойс, рация!
— Всегда при мне, сэр!
Слабо понимая что происходит, капрал перехватил поудобнее сунутую ему в руки штурмовую винтовку, пошел за остальными.
— За окнами!
Громыхнула граната, за взрывом раздались крики, проклятья на португальском на два или три голоса.
— Получайте!
Еще один взрыв.
— Лумис, хватит! Береги гранаты!
— Сэр, надо перебираться в тот дом! Тут лестница. Иначе здесь просто блокируют и сожгут.
— Давай! Только с дымом!
И тут Гонсалес вспомнил. Все от начала и до конца. И удивился — как его мозги еще держатся в черепушке после второй контузии за час.
Дым уже пустили — плотный, хороший, белый дым, бросили сразу несколько дымовых шашек — для верности. Но пуля — дура, она и в дыму…
— Давай-ка! Вот так…
Лейтенант Питерсон обвязал капрала веревкой за пояс.
— Надо пройти! Приди в себя, капрал — иначе все здесь останемся к чертовой матери!
— Я в порядке сэр… — слабо улыбнулся Гонсалес
Первый шаг — и доска противно спружинила под ногами. Странно — но именно это, а также свистнувшая совсем рядом пуля привела Гонсалеса в чувство. Он бросился вперед, подобно нападающему в американском футболе — и вломился в оконный проем…
Следом проскочил еще кто-то, затем еще…
— Сэр, все на месте — сказал, не крикнул, а именно сказал Китерман
— Лумис, давай вперед. И тихо!
— Понял, сэр…
Лумис, единственный у кого было бесшумное оружие, ушел вперед, в дым. Лейтенант выдержал паузу…
— Двигаемся. Все команды подаю рукой.
Еще бы их и разглядеть — в дыму…
Лумис ушел недалеко — он только вышли в коридор, длинный, с выбитыми окнами, с вываленной по центру каким-то снарядом кладкой, как в наушниках послышался голос Лумиса.
— Наблюдаю противника. Двое. С пулеметами. Ведут огонь по улице, перемещаясь по коридору второго этажа.
— Делай тихо.
— Принял.
Они продвинулись чуть дальше, вышли на лестницу…
— Сэр, готово…
— На месте, жди нас.
— Принял.
Группа поднялась по лестнице — непонятно что здесь было раньше. Какая-то мебель, ей завалены коридоры, продвигаться вперед очень тяжело — но при огневом контакте эта мебель послужит хоть каким-то укрытием.
Больница? Школа?
Лумис охранял пустой коридор, выставив ствол своего автомата из-за угла. Рядом с ним, у окон, в неподвижности смерти распластались пулеметчики-анархисты. Когда смерть настигла их — оба они стреляли из окон, и даже не успели понять, что случилось. Лумис застрелил их в спину.
Проклятье…
Лейтенант подхватил пулемет, подсумок с еще двумя коробками с лентами. В условиях городского боя пара пулеметов никогда не будет лишней, наоборот она может решить все. Кто-то из солдат, Джойс, похоже у которого была только короткая М4 взял второй пулемет навьючившись как верблюд…
— Китерман… Глянь что на улице, осторожнее.
Китерман, их пулеметчик, достал зеркало заднего вида, которое он оторвал с машины, осторожно выставил в окно…
— Сэр они дальше по улице. Человек десять открыто, а сколько в зданиях — не знаю. В нашу сторону не смотрят.
Похоже, про них забыли — и свои и чужие.
— Джойс, связь. Остальным — укрыться охранять подходы.
Гонсалес кто-то дружески сунул в бок.
— Приди в себя, братан! Мы не закончили!
Тем временем, связь установить все же удалось…
— Браво-семь-два — всем Браво! Ответьте, кто меня слышит! Браво-семь-два…
— Браво главный — всем тишина в эфире! Браво-семь-два, принимаю тебя! Доложи свой статус!
— Браво-семь-два, потерял машину! Занял позицию на третьем этаже какого то здания, точнее определить не могу. Перестрелка идет на север от меня, визуально наблюдаю до десяти повстанцев! Потерь не имею!
В рации на какое-то время воцарилось молчание, зато несколько пуль залетели в окна — возможно у анархистов были люди, которые сидели на волне морпехов, перехватывая передачи. Говорят, бывало и такое.
— Браво семь-два я тебя засек. Мы заняли оборону, полклика от тебя на юго-восток, находимся под обстрелом! Через десять минут подойдет усиление, выдвинемся к тебе! Как только выдвинемся — поддержи огнем, как понял?
— Понял, сэр у нас тут два трофейных пулемета и один свой!
— Принял, конец связи.
Постреливали уже и по зданию…
Лейтенант обернулся к своим.
— Гонсалес, Лумис — минируйте лестницу. Китерман, Джойс… Джойс оставь пока рацию тут, ничего ей не сделается… Джойс, сооруди баррикаду в средине коридора и занимай позицию. Китерман, готовься вести огонь по улице. И не высовываться!
Броня появилась, когда лейтенант уже этого и не ожидал. Первой на улицу выползла штурмовая самоходка — бульдозерный отвал, противокумулятивные решетки сверху донизу, толстый короткий ствол калибра сто шестьдесят два — дом с первого выстрела разваливает. Рокот двигателя самоходки они услышали сразу…
— Огонь по выявленным позициям! — заорал лейтенант
Но анархисты уже разбегались. Проклятые анархисты, они никогда не принимали открытый бой, они всегда сбегали как только дело начинало пахнуть жареным. Китерман, высунувшись из окна, увидел только спину одного из сматывающихся анархистов — последнего и успел эффектно всадить в нее короткую очередь. Человек, только что бежавший, выкладывающийся на этой короткой дистанции изо всех сил, упал как споткнулся — только уже не встал…
Внезапно, лейтенанту пришло в голову, что те дундуки что сидят сейчас в самоходке запросто могут принять их за анархистов. Когда в городе идет операция тем более без предварительной проработки — кто может поручиться за то, что до дубинноголовых довели, что впереди есть свои…
Командовать было поздно — лейтенант сам выхватил шашку, дернул за шнур — и когда шашка проснулась, запыхала вонючим зеленым дымом — вышвырнул ее в окно. Потом со всех ног бросился к рации.
— Вниманию брони на юг от нас! Мы огневая группа Браво-семь-два потеряли строй, находимся на север от вас, ориентируйтесь по зеленому дыму. Как поняли, подтвердите! Вниманию брони на юг от нас…
— Легче парень, это Кабан-шесть… — донесся из рации голос с гнусавым техасским выговором — ты вовремя обозначился, мы уже врезать решили. Наблюдаешь, что впереди?
— Никак нет, Кабан-шесть, впереди были танго, но они уже смотались. Мы подстрелили одного, но это все.
— Принял. Мы выдвигаемся к тебе, за нами идет броня. Готовьтесь к эвакуации.
Готовьтесь к эвакуации — то, что хочет услышать каждый солдат, находящийся в этом дерьме…
— Принял, Кабан-шесть
И тут громыхнуло — на лестнице, глухо и мощно громыхнуло, аж содрогнулись бетонные перекрытия под ними…
Внизу кто-то завыл, закричал по-португальски…
— Они внизу! Гранаты!
Первым метнул гранату сам лейтенант, за ним добавил еще одну Китерман. Внизу уже не кричали — зато застрочил длинной очередью, трофейный пулемет Джойса.
— Сэр, они на этаже!
Что-то летело по воздуху над баррикадой — что-то черное, небольшое, лейтенант увидел это вмиг обострившимся зрением…
— Гра-а-ана-а-а-т-а-а!!!!
Долбануло, потянуло дымом, визгнули по стенам осколки. Противный, вынимающий душу звук — для любого, кто видел что может сделать с человеческим телом самый маленький осколок.
— Китерман, Гонсалес — перекрыть коридор! Быстро!
Лейтенант крича это, успел одной длинной очередью выдолбить в огрызающийся огнем коридор весь магазин, потом, вспомнив что у его есть еще и подствольный гранатомет, упер приклад в стену, навел гранатомет и выстрелил, очень надеясь что граната успеет взвестись. Впереди хлопнуло — будто хлопушка взорвалась…
— Огонь!
Укрывшись за какой-то мебелью, сменил магазин, отстрелял его уже осознанно, короткими очередями. Потом бросился к зеленому кирпичу рации, искренне надеясь, что ни пули, ни осколки ее не повредили. Когда он оттащил ее в укрытие — громыхнуло еще раз, с их стороны — еще одна граната…
— … Главный — Браво-семь-два, что там у вас?!
— Я Браво-семь-два, у нас танго на втором этаже! Повторяю — танго на втором этаже, я держу оборону на третьем! Прорваться к броне не могу!
— Легче, Браво-семь-два, рейнджеры уже входят в здание! Держись!
— Вас понял!
Китерман был ранен и Гонсалес тоже — но они вели огонь. Страшнее было с Джойсом — он был у самой баррикады и сейчас молчал, лейтенант даже не видел его. Сменив магазин, лейтенант снова принялся стрелять…
Анархистов грохнули тихо и быстро — у всех рейнджеров было оружие с глушителями. Вот они и вышли к ним в спину — как раз в то момент, когда те увлеченно перестреливались с засевшими в обороне морпехами. Сами морпехи поняли это, как только заглох сначала один ствол противника зачем в течение секунды второй — и в несколько секунд наступила тишина.
Недобрая тишина…
— Браво-семь-два вы там?! — кто-то крикнул хриплым, сорванным голосом
— Так точно!
— Мы — Альфа-четыре, идем к вам! Подтвердите!
— Можете двигаться, в коридоре чисто! Не стрелять, это свои! — заорал лейтенант на случай, если кто-то этого еще не понял…
Рейнджеров было всего четверо: все сержантского состава, крепкие мужики лет тридцати пяти-сорока, с вымазанными камуфляжным гримом лицами, с глушителями на автоматах, они осторожно, один за одним просочились в коридор, не опуская винтовок.
— Кто командир!? — крикнул один из них
Лейтенант поднялся из-за укрытия
— Я, сэр. Лейтенант Питерсон, Браво семь-два.
— Кригер — представился один из рейнджеров — что тут у тебя лейтенант?
Джойс лежал у баррикады, сжимая в руках трофейный пулемет. Питерсон, едва не падая, бросился к нему…
— Я Альфа-Четыре, здание зачистил, нужна помощь. Здесь раненые.
Лейтенант осторожно перевернул своего солдата на спину — тот был в сознании смотрел прямо в лицо своему командиру.
— Сэр… я до конца… я свалил двоих…
Лейтенант сжал вялую руку Джойса
— Да, брат. Ты их сделал. Ты их сделал, брат…
Джойс странно всхлипнул, будто собирался плакать.
— Мы отбились? Сэр мы отбились?
— Да, братан, отбились. Ты только держись, сейчас санитары будут. Держись, брат, мы их еще не раз сделаем…
— Да, сэр…
Кто-то невежливо оттолкнул лейтенанта
— Сэр, в сторону. Теперь это наша работа…