Бернарда решила удостовериться, что с мадам Герреро действительно так плохо, ведь она не раз ловила последнюю на том, что ее приступы — это лишь своего рода оружие в борьбе за Исабель. Но когда она вбежала в комнату, где рыдала Исабель, то сразу же поняла, что на этот раз дело обстоит иначе. Приступ был настоящий, и врач требовался немедленно. Схватившись в испуге за голову, Бернарда поспешила вниз, где в прихожей стоял телефон.

— Скорее, Бернарда, скорее? — крикнула ей вдогонку Исабель. — Пожалуйста, Бернарда! — А сама вновь бросилась к неподвижной мадам Герреро. — Открой, пожалуйста, глаза, мамочка, я тебя умоляю! — Видя, что ее просьбы бесполезны, она упала на грудь матери, обхватила ее руками и зарыдала. — Мама! Мама! Не умирай!

Доктор приехал быстро, потому что знал состояние мадам Герреро. Тут медлить было нельзя. Больное сердце могло подвести в любой момент. Проведя короткий осмотр, доктор поднялся. Больную необходимо было немедленно госпитализировать.

— Что с моей мамой, доктор? — в страхе спросила Исабель. Ведь мадам Герреро так и продолжала лежать неподвижно, без признаков жизни.

— Это сердце, — пояснил доктор. — В клинике мы проведем всестороннее обследование.

— В клинике? — Бернарда была в затруднении. Она знала, что мадам Герреро не хотела, чтобы ее забирали в клинику. — А ее обязательно надо госпитализировать, доктор?

— Это просто необходимо. Я рекомендовал сделать это после предыдущего сердечного приступа. — Доктор Вергара решил на этот раз не уступать. В конце концов он несет ответственность за жизнь своей пациентки и на карту поставлена его состоятельность как врача.

— Доктор, прибыла «скорая помощь», — сказал Бенигно, поднявшись в комнату.

При этом сообщении Исабель закрыла лицо руками и запричитала, словно уже не верила, что увидит мать живой.

— Скажите санитарам, пусть поднимутся сюда с носилками, — распорядился доктор Вергара.

Бернарда попыталась было обнять плачущую Исабель, но та резко отстранилась от нее и приникла к груди Бенигно. Тот взглядом дал понять Бернарде, чтобы она больше не прикасалась к сеньорите.

— Доктор, можно мне сопровождать мадам? — спросила Бернарда.

— Я поеду с мамой! — твердо заявила Исабель.

— Я отвезу вас на машине, — сказал ей Бенигно. — Поедемте со мной, сеньорита. Только не забудьте захватить с собой плащ. На улице сегодня сыро.

— Да, так будет лучше, Исабель, — кивнул доктор Вергара. — Делайте, как советует Бенигно.

Бенигно и Исабель вышли из комнаты.

— Доктор, — затаив дыхание, спросила Бернарда, — скажите мне правду, что с ней?

— Она очень плоха, — вздохнув, произнес доктор и поднял с пола свой чемоданчик. — Извините, уже идут санитары. — Он открыл дверь и вышел, оставив Бернарду наедине с мадам. Экономка долго смотрела в неподвижное лицо своей хозяйки, с которой было так много связано в ее жизни. В ней боролись два противоречивых чувства. Если мадам Герреро умрет, она останется одна с Исабель и та рано или поздно признает в ней мать. Но могло выйти и по-другому. Исабель не захочет оставить ее в своем доме, когда станет хозяйкой, и Бернарда не переживет этого. Мысленно она попросила Бога, чтобы тот сохранил жизнь старой мадам Герреро. Пока она жива, существует хоть какая-то определенность.

Коррадо повел священника в большой сарай возле конюшни. Часть помещения была завалена сеном, часть занята инвентарем, седлами сыромятной кожи и прочей мелочью.

Священник устроился на тюке спрессованного сена, а Коррадо оставался стоять в течение всего своего рассказа. Он поведал святому отцу историю любви с той девушкой из поселка на далекой Сицилии, рассказал, как он бросил ее из-за страха за свою жизнь, узнав, что она беременна. Вновь перед ним встала картина погони по берегу моря. Он увидел падающего замертво брата, в которого попала пуля. Он припомнил весь долгий путь на корабле до Америки. Священник внимательно слушал, не высказывая ни малейшего замечания и не давая никаких оценок его поступкам. Даже когда Коррадо рассказывал, как они занимались с Бернардой любовью в церкви, потому что это было самое безопасное место для них в поселке, ни один мускул не дрогнул на лице святого отца.

— Этот мой безответственный поступок, эта юношеская глупость, — говорил Коррадо, не глядя на священника, — стали причиной несчастья моего брата, причиной моих постоянных угрызений совести… — Дело в том, что пришедшее днем письмо повлияло на решение Коррадо исповедаться. Теперь он ждал оценки святого отца.

— Когда они открыли стрельбу, — спросил священник, — твой брат был убит?

— Нет, он был ранен, святой отец, — ответил Коррадо. — Но эта рана сделала его на всю жизнь инвалидом.

— Что с ним стало потом? — спросил священник. — Тебе известно?

— Да, — кивнул Коррадо. — Иногда мне доставляли вести о моих родных. Брат женился, у него родились двое детей. Я пытался, не раскрывая своего места нахождения, помочь его семье деньгами, передавая их с оказией.

— И с тех пор ты ни разу не был в этом поселке? — спросил священник.

— Нет, святой отец, — покачал головой Коррадо, — больше я никогда не возвращался туда. Законы Сицилии по отношению к таким поступкам, какой совершил я, очень суровы. Да вы, святой отец, и сами должны их знать, ведь вы итальянец. Семья той девушки, которую я тогда соблазнил, поклялась отомстить мне. Если бы я появился в поселке, меня бы уже никогда не отпустили оттуда живым. — Коррадо помолчал, собираясь с мыслями. — Но сейчас, святой отец, все по-другому. Мне сообщили, что мой брат умер и что двое его детей осиротели. И я, который был причиной несчастья их отца, должен хоть что-то сделать для них.

— А что ты хотел бы сделать для них, Коррадо? — поинтересовался священник. Его тронула искренность Коррадо, и он, несмотря на услышанное, сочувствовал ему, ибо видел, что Коррадо раскаялся в содеянном.

— Я хочу привезти их сюда и помочь им здесь, — сказал Коррадо. — Но я не могу поехать туда. Потому что, если другая семья узнает об этом, что я… — Коррадо взглянул на священника. — Вы же знаете, как это делается на Сицилии? Вы должны хорошо это знать. Если они заподозрят хоть какую-то связь со мной, они не остановятся перед убийством моих племянников.

— Спокойно, Коррадо, — успокаивал его священник. — Возможно, есть один способ помочь тебе решить проблему. По крайней мере, у тебя есть деньги, а это уже хорошо. При их наличии можно решить многое… — Священник задумался. Ему очень хотелось помочь Коррадо. — Подожди несколько дней, Коррадо, у меня там есть друзья, я попытаюсь связаться с ними. Мы когда-то учились вместе в семинарии. Мне надо потолковать кое с кем. Я думаю, мы сможем решить этот вопрос.

— Вы даже не представляете, святой отец, как я вам признателен за ту возможность облегчить душу, что вы предоставили мне. — Коррадо с благодарностью смотрел на священника. — Я еще чувствую боль души, но и облегчение чувствую тоже, — слабо улыбнулся он.

— Сын мой, — поднялся священник и положил свои руки на плечи Коррадо, — главная миссия на земле слуг Господних — это нести облегчение и мир в души людей.

— Каждую ночь я чувствовал вот здесь, — Коррадо показал на сердце, — ужасную тяжесть, а сейчас, после исповеди, я чувствую, что она уже не так давит.

— После исповеди должно прийти раскаяние, — заметил священник. — Если сможешь, то нужно возместить ущерб, который ты нанес. — Священник вновь задумался. — Ты рассказал мне о девушке, которую бросил беременной, что с ней стало?

— О ней я так ничего и не знаю, — тихо сказал Коррадо. — Родственники, как мне говорили, увезли ее из поселка, и я больше никогда ее не видел и не слышал о ней.

— А ты рассказывал эту историю своей жене? — спросил священник.

— Нет, — потупившись, признался Коррадо. — Она ничего не знает. Я не хотел говорить ей, потому что боялся разрушить нашу семью. А я так ее люблю. И к тому же у нас есть дочь, Мануэла, без которой я не представляю свою жизнь. Да, святой отец, я, может быть, поступил неправильно, что не рассказал обо всем жене, но иначе не мог…

А Мерседес в это время, приготовив вместе со служанкой ужин, ожидала мужа в гостиной, просматривая журналы. Отвлекла ее от этого дела вбежавшая Мануэла. Она была в длинной ночной рубашке. Время близилось к тому часу, когда девочка должна была ложиться спать. Ритуал прощания с родителями на ночь был для нее обязателен. Иначе она не заснула бы.

— Я готова идти спать, мамочка! — Мануэла прыгнула на колени матери с разбега, что скорее свойственно мальчишке, чем такой милой девочке, как она. — А где папа? — удивилась она, не найдя отца рядом с матерью. — Он разве не придет поцеловать меня перед сном и пожелать спокойной ночи? — Мануэла надула губки, словно обиделась. Но это была всего лишь игра. Мануэла была уверена, что отец обязательно придет к ней в детскую. Такого еще ни разу не было, чтобы он не пожелал ей спокойной ночи и не поцеловал.

— Конечно, придет, — успокоила дочку Мерседес, любуясь ее здоровым румянцем. — Просто он пошел проводить святого отца Хосе и, наверное, заговорился с ним.

— Заговорился? — удивилась Мануэла. Она привыкла, что отец в основном молчал, а говорили лишь она и мама. — И о чем это он заговорился? — Глаза ее вспыхнули любопытством.

— Не знаю, дочка, — улыбнулась Мерседес.

— Это секрет? — не успокаивалась Мануэла.

— Секрет? Нет, не думаю, — покачала головой Мерседес, хотя сама была удивлена столь долгим отсутствием мужа. О чем так долго можно беседовать со священником? Да и вообще за мужем она никогда не замечала тяги к долгим беседам. Разве что о лошадях, о которых он знал, кажется, все. — Хотя, может быть, ты и права, — сказала она дочери.

— Мама, можно я немного еще побуду здесь, с тобой? — попросила Мануэла.

— Нет-нет, — целуя дочь, говорила Мерседес, — хватит, тебе пора идти спать! А вот когда вернется папа, я скажу ему, что ты его ждешь, и он зайдет поцеловать тебя. Договорились?

— Хорошо, — загрустила сразу же Мануэла и тем самым добилась своего. Мерседес не выдержала и уступила дочери.

— Ну хорошо, — согласилась она, — побудь здесь еще минутку. Но не больше! — погрозила она пальцем.

— Спасибо, мамочка! — обрадовалась Мануэла, целуя мать.

А Мерседес действительно начала думать о том, что, наверное, маленькая Мануэла сказала правду. Видно, было что рассказывать святому отцу Коррадо, раз он так долго не возвращается. Мерседес вдруг подумала, что совсем не знает о юношеских годах своего мужа. О них он никогда не рассказывал, говоря лишь, что сбежал от нищеты в поисках лучшей жизни из маленького сицилийского поселка. А может быть, причина была другая?

Первое, что сделал Фернандо, вернувшись домой из офиса, это спросил Барнет, не звонили ли ему в его отсутствие. И нахмурился, услышав отрицательный ответ. Он так надеялся, что Исабель позвонит ему. Правда, он ждал этого, словно чуда, а чудеса на свете случаются очень редко.

— А к вам гости, — сообщила новость Барнет, принимая у него из рук «дипломат». — Хотя, чуть не забыла, утром приходил тот самый молодой человек, который искал вас ночью, и его приняла ваша сестра.

— Хорошо, — кивнул Фернандо, он уже видел Эмилио и последний не интересовал его в данную минуту. — Есть еще новости?

— Нет, сеньор, — ответила Барнет.

— А что это еще за гости? — Фернандо повернулся и оказался в объятиях своей тетушки, женщины неограниченного темперамента и внушительных габаритов, которой был свойственен повышенный интерес к оккультным наукам, гаданию и прочим аналогичным вещам.

— О! К тебе приехала в гости отвратительная старая ведьма, — целуя и обнимая Фернандо, говорила тетушка. — И партнерша в некоторых твоих делах, что не позволяет тебе сразу же выгнать ее из своего дома!

— Ну, как я могу выгнать самую красивую тетушку в мире! — воскликнул Фернандо. Они пошли в глубь дома, обнявшись. На тетушке было экстравагантное платье, все в блестках, которое отдаленно напоминало костюм звездочета из восточных сказок. На голове у нее красовался не менее оригинальный тюрбан, тоже в блестках, пальцы рук украшали многочисленные кольца, а в ушах раскачивались массивные золотые серьги. Тетушка оставалась верна себе. В руке она держала наполовину пустой стакан с виски. Фернандо звучно поцеловал ее в щеку.

— Я уже говорила тебе, надеюсь, что ты единственная очаровательная личность в этой семье? — спросила тетушка, заглядывая лукаво в его глаза.

— Ты говоришь мне об этом при каждой нашей встрече, — рассмеялся от души Фернандо.

— В самом деле? — искренне удивилась тетушка. — Господи, неужели я начинаю стареть и терять память! Нет, не говори больше так, я не перенесу старости! Я хочу умереть в расцвете сил!

— Зато не забываешь приложиться к стаканчику, — успокоил ее Фернандо. — А это говорит о том, что у тебя превосходная память. Еще коктейль?

— Да, двойной! — царственным жестом отдала ему стакан тетушка и уселась на диван в ожидании, когда Фернандо нальет и сядет рядом с ней.

— Я ждал тебя в офисе после обеда. Надо решить вопрос с акциями «Кемикл» и продажей гостиницы в Санта-Фе. — Он взял наполненные коктейлем стаканы и присел рядом. — Мне хотелось посоветоваться с тобой по этим вопросам.

— Дела, дела! — запричитала тетушка. — Иногда они просто выводят меня из себя!

— Я знаю это, — спокойно отреагировал Фернандо. Он знал, что тетушка при своих странностях достаточно деловой человек и никогда не позволит себе сглупить, чтобы что-то потерять. — Я понимаю, что делами тоже надо заниматься, — продолжала недовольно брюзжать тетушка, — но давай займемся ими завтра.

— Нет, сегодня, — непреклонно ответил Фернандо.

— Я не могу сейчас говорить о делах, Фернандо! — воскликнула тетушка. — Я сегодня побывала на семинаре новых открытий в области телепатии. Это феноменально! — Когда она говорила о телепатии, ее руки сами начинали что-то выделывать перед лицом смеющегося Фернандо, словно она уже начала его гипнотизировать.

— Новые открытия в телепатии? — изумился Фернандо, подыгрывая тетушке. — А что это такое?

— Дай-ка я посмотрю! — схватила его руку вместо ответа тетушка.

— Что ты делаешь? — притворился испуганным Фернандо.

— Ты ведь только что вернулся издалека? — спросила его тетушка.

— Да, — кивнул, ничего не понимая, Фернандо.

— Так, линии меняются, — колдовала над его ладонью тетушка. — Сейчас мы все узнаем! Посмотрим, покажи-ка ладонь…

— Ну, тетушка! — Фернандо попытался вырвать свою руку, но это ему не удалось. — Я не верю в эти вещи.

— Сиди спокойно, Фернандо! — прикрикнула на него тетушка. — Ты в это не веришь, а я верю. Сейчас мы узнаем, что тебя ждет в будущем!

— А что меня может ждать? Тем более что я не верю в это. — Но Фернандо решил смириться.

— О! У тебя новая любовь! — воскликнула пораженная тетушка.

— Любовь? — поразился Фернандо.

— Да-да, племянничек, любовь, и с осложнениями! — тетушка торжествовала, видя лицо Фернандо. Она поняла, что на сей раз попала в точку.

— Глупости все это! — Фернандо понял, что тетушка сказала наугад и поймала его. Их разговор прервал вопль Терезы наверху.

— А-а-а! Тетушка Габриэла! — Тереза вихрем промчалась по лестнице вниз и бросилась обнимать гостью. — Ты как всегда вовремя! — кричала она. На Терезе было открытое вечернее платье белого цвета. Она уже готовилась к очередному походу в ресторан. Хотя времени было еще не так много.

— Привет, братец! — кивнула она в перерыве между поцелуями. — Габриэла, дорогая, пожалуйста, умоляю тебя, у меня такой ответственный момент в жизни, погадай мне на картах, по линии руки, на кофейной гуще, на чем угодно. Мне просто необходимо сейчас это! Я хочу знать свое будущее!

— Твое будущее, моя дорогая Тереза, — сказала Габриэла, — я могу предсказать по твоему лицу.

— Пожалуйста, тетушка, не издевайся надо мной! — обиделась Тереза.

— По-моему, ее будущее в сумасшедшем доме! — засмеялся Фернандо.

— Я серьезно говорю! — не отставала Тереза.

— А что, разве речь идет о новой любви и о планах очередного замужества? — лукаво спросила Габриэла. — Мне кажется, это именно так! И о медовом месяце в Марокайо, и о новом разводе! — Габриэла засмеялась. — Ровно через полгода!

— Габриэла, о чем ты говоришь? — оскорбилась Тереза. — На этот раз все будет по-другому!

— По-другому, — усмехнулся Фернандо. — По-моему, уже ясно, как по-другому, — скептически сказал он. — Но если вы собираетесь рассуждать об этих вещах, о чувствах, свадьбах, разводах и прочем, то я лучше уйду. — Он поцеловал тетушку и собрался покинуть их.

— Фернандо! — остановила его Тереза. — Куда ты опять? Разве ты не пойдешь с нами ужинать? Ведь мы могли бы все вместе, — при этом Тереза умоляюще посмотрела на Габриэлу, призывая ту в союзники, — у Марио! Там великолепная кухня и вино!

— Да, совершенно верно, Тереза, могли бы, но не пойдем, — передразнил сестру Фернандо, «дирижируя» руками точно так, как это делала она, когда старалась убедить собеседника. — У меня сегодня еще уйма неотложных дел! Да, — он словно бы вспомнил еще причину, — и уйма телефонных звонков, от которых зависит мой банковский счет! Завтра увидимся! — И Фернандо взлетел по лестнице вверх, опасаясь, что сестра сможет каким-то образом задержать его.

Габриэла и Тереза остались одни, и Тереза тут же подсела к тетушке и завладела ее вниманием. Если бы проводили соревнования по скорости разговора, то Тереза, несомненно, стала бы одним из победителей этого соревнования.

— Представляешь, Габриэла, после того как он побывал в Штатах и вернулся, мы еще и минуты не смогли спокойно поговорить, — жаловалась она. — С ним явно что-то происходит!.. Так как ты собираешься мне погадать? — переключилась она тут же на свои проблемы.

— Я разложу для тебя пасьянс, дорогая Тереза! — пропела ей Габриэла. Но ее предложение не вызвало особого энтузиазма у Терезы. Пасьянс явно не вдохновлял ее. Она внезапно вспомнила вчерашний вечер в ресторане, который провела с Хуанхо. Новый поклонник просто околдовал ее. Именно на него хотела она погадать, когда просила об этом Габриэлу. Как жаль, что тетушка не воспринимает это серьезно. А было так хорошо!..

Они с Хуанхо выбрали столик в укромном углу, чтобы их не слышали и не мешали спокойно беседовать. Хуанхо сразу же начал ее обнимать и целовать. Терезе пришлось это по вкусу, она словно пьянела от его ласк и поцелуев, но уж слишком они были быстрые и жадные. Она любила растянуть удовольствие, чтобы оно не надоело быстро. Она научилась ценить такие минуты. Любуясь своим новым дружком, Тереза не могла заметить, как Хуанхо переглянулся несколько раз очень многозначительно со стоящим возле бара мужчиной весьма подозрительной наружности. Мужчина кивнул Хуанхо, словно одобряя его действия.

Когда Тереза потребовала у Хуанхо позвать официанта и заказать шампанское, Хуанхо обиделся. Ему было не по карману содержать такую требовательную подружку, как Тереза, привыкшую к шикарной жизни и дорогим подаркам. У Хуанхо не было столько денег. И вообще до этого он никогда ничего не тратил на женщин, а, наоборот, тратились на него они, — так заявил он Терезе. На это Тереза ответила, что все расходы будет оплачивать она. И словно прозвучал пароль. Хуанхо и тот мужчина возле стойки еще раз переглянулись. Хуанхо встал и шагнул к выходу. На вопрос Терезы, куда это он собрался, Хуанхо объяснил, что хочет притащить за их столик официанта, этого наглеца, который не может подойти сам! Он его заставит! Тереза поддержала его желание. Вслед за Хуанхо вышел из зала и мужчина. Что за странный союз! Пока это было покрыто мраком тайны. И раскрыть тайну дано было не Терезе, которая терпеливо ждала за столиком своего кавалера. Одно можно сказать определенно: если что-то и грозило Терезе, то это очередное разочарование в мужчинах.

Это ей и нагадала Габриэла.

Коррадо вернулся после беседы со святым отцом озабоченный тревогой и одновременно с надеждой на лучшее будущее относительно своих племянников. Лишь последний вопрос священника о той девушке бередил душу Коррадо. Но он отбросил сомнения в сторону, отложив разрешение этого вопроса на то время, когда останется один на один с собой. А сейчас его ждала в комнате любимая жена, а в постели — маленькая дочь, которую он должен обязательно поцеловать перед сном и пожелать спокойной ночи.

Он вошел в комнату и увидел сидевшую на диване Мерседес, которая перебирала журналы и делала вид, что не заметила, как он вошел. Коррадо неслышно подошел к ней сзади и обнял. Но Мерседес ласково высвободилась из его рук и сказала, что его ждет Мануэла. Она попросила мужа пойти к дочери как можно скорее, ведь время уже было позднее. Беседа со святым отцом нарушила традиционный распорядок дня их семьи. А без отцовского поцелуя Мануэла не привыкла засыпать.

Коррадо прошел в комнату дочери. Она так и не дождалась отца, сон сморил ее. Целыми днями находясь на свежем воздухе, занимаясь под его присмотром верховой ездой, Мануэла росла здоровой девочкой и никогда не жаловалась на бессонницу или плохой аппетит. Когда Коррадо, стараясь не шуметь, вошел в ее комнату, свет из раскрытой двери упал на лицо Мануэлы и потревожил ее сон. Она заворочалась под одеялом, недовольно что-то забормотала. Коррадо присел на край кровати, поправил одеяло.

— Успокойся, дочка, это я, твой папа, — прошептал он, склоняясь над Мануэлой.

— А я уже совсем было заснула, — упрекнула она отца, обхватив его за шею пухлыми ручками.

— Все хорошо, твой папа с тобой, — целовал ее Коррадо и ласково гладил по голове.

— А ты всегда будешь с мной, правда? — неожиданно спросила Мануэла.

— Всегда, — с улыбкой прижал к себе дочь Коррадо. Он удивлялся своей дочери, как какому-нибудь чуду.

— И ты никогда-никогда меня не бросишь? — опять спросила Мануэла. Ей всегда казалось, что ее папа такой большой и сильный, что, пока он рядом с ней, ничего в жизни не страшно.

— Никогда, — шепнул Коррадо, едва не плача от умиления и любви к дочери.

— Я тебя люблю, папа! — в порыве нежности прижалась к нему Мануэла.

— И я тебя очень люблю, — шепнул ей на ушко Коррадо и поцеловал в лобик. — А сейчас ты должна быть хорошей и послушной девочкой, укрыться одеялом и заснуть до утра. А утром папа придет и разбудит свою дочку. — Коррадо уложил ее и прикрыл одеялом.

— А ты возьмешь меня опять завтра кататься на лошади? — спросила, уже засыпая, Мануэла.

— Конечно, возьму, — улыбнулся Коррадо, вспоминая, как радовалась сегодня Мануэла, демонстрируя свое умение ездить верхом. Погасив лампу в изголовье дочери, он осторожно вышел, прикрыв дверь. Почему-то Коррадо не сразу пошел в гостиную, где его дожидалась Мерседес. Некоторое время он стоял возле двери в спальню дочери и думал. Сегодняшняя исповедь не только облегчила ему душу, но и заставила задуматься над тем, что не возникало в его сознании эти двадцать лет. Вопрос священника, что он знает о той девушке, которую бросил беременной, теперь не давал ему покоя. Мысль о том, что у него, может быть, где-нибудь есть еще один ребенок, заставляла неровно биться сердце. Он пытался и не мог себе представить того ребенка, которому сейчас должно было бы исполниться двадцать лет. Отбросив от себя эти мысли, Коррадо тяжело вздохнул и отправился к заждавшейся его жене.

А в то время, когда Коррадо пытался представить себе своего ребенка, которого никогда не знал, красивая светловолосая девушка по имени Исабель вбежала в свою комнату, растерянная и испуганная смертельным приступом у своей матери, который случился по ее вине, и плача, подняв вверх голову и протянув руки к невидимому собеседнику, прошептала в отчаянии:

— О, папа, если бы ты знал и видел, как ты мне нужен сейчас! — Схватив сумочку со столика, Исабель бросилась из комнаты. Она спешила в клинику, чтобы быть рядом с мадам Герреро.

Бенигно ждал ее внизу, подогнав машину к самому выходу и заведя мотор.

— «Скорая» уже уехала? — спросила Исабель.

— Да, сеньорита, — кивнул Бенигно.

— Тогда надо спешить! — Исабель бросилась к выходу.

— Пожалуйста, сеньорита, машина готова. — Бенигно успел опередить молодую хозяйку и открыть ей двери.

Но в тот момент, когда Исабель перешагивала порог дома, перед ней неожиданно появился Фернандо, он словно вырос из-под земли. Его появление заставило ее вздрогнуть.

— А я собирался позвонить вам, — сказал Фернандо. Ему ничего не было известно о событии, случившемся в доме.

— Весьма сожалею, но я должна срочно ехать, — сказала в ответ Исабель и приказала Бенигно поторопиться.

Старый слуга поспешил к машине. А растерявшийся Фернандо не понял, что происходит. Он попытался остановить Исабель.

— Возможно, нужна моя помощь? — спросил он ее.

— Нет-нет, спасибо, извини, я не могу сейчас разговаривать, — замахала руками Исабель и бросилась вслед за Бенигно к машине.

— Исабель! — крикнул Фернандо. — Что случилось?

— Только что мою маму отвезли в больницу! — крикнула ему на ходу Исабель. — Она в очень тяжелом состоянии. Мне необходимо быть там, возле нее!

— Исабель!.. — Фернандо проводил девушку взглядом, видел, как она села в машину и как Бенигно с места рванул так, что ему мог бы позавидовать самый заядлый автогонщик. Только потом до Фернандо дошел смысл сказанного Исабель, и он поспешил к своей машине, чтобы успеть догнать машину Бенигно и быть в клинике рядом с Исабель. Он чувствовал, что ей сейчас нужна помощь мужчины…

Исабель нашла Бернарду, приехавшую сюда со «скорой помощью», в комнате перед палатой, в которую положили мадам Герреро. Здесь не было ничего лишнего: несколько кресел, комнатные вьющиеся цветы на стенах, несколько репродукций… Бернарда сказала, что доктор просил пока не входить в палату, он сам выйдет и сообщит, как дела.

Исабель села в одно из кресел и словно окаменела. До нее не доходили ни звуки клиники, ни попытки Бернарды заговорить с ней. Она ни на что не реагировала. В сознании у нее билась лишь одна мысль: «Если мадам Герреро не выживет, в ее смерти будет виновна она и никогда себе этого не простит!»

Из палаты, где лежала мадам Герреро, вышел доктор Вергара, неловким движением снял очки и стал протирать стекла большим клетчатым платком. Обе женщины тотчас же бросились к нему.

— Доктор!.. — охрипшим голосом произнесла Исабель, но больше ничего сказать ей не удалось, не хватило смелости.

— Как себя чувствует мадам? — подхватила Бернарда.

— Ситуация под контролем, — кивнул доктор, словно говорил, что одобряет их беспокойство. — Сейчас ей делают электрокардиограмму. Вполне возможно, что придется провести несколько часов интенсивной терапии, сделать тщательное обследование.

— А может быть, следует собрать консилиум? — предложила Исабель, от волнения переплетая пальцы рук.

— Не думаю, что в этом есть острая необходимость, — успокоил ее доктор Вергара. Любой доктор на его месте, скорее всего, ответил бы так же. — Мне лично общая картина ясна, но если вы настаиваете, то… — Доктор сделал паузу, давая возможность Исабель проявить в этом вопросе инициативу и настойчивость. Если она настоит на созыве консилиума, то будет и консилиум. — Да, — решил перевести разговор на ту тему, что волновала его в данный момент куда больше, чем созыв консилиума. — В связи с тем, что все произошло очень быстро, мы не успели оформить некоторые бумаги. — Он посмотрел на Исабель. — Чистой воды формальность, без которой, к сожалению, нельзя обойтись. Администратор клиники просит вас зайти к нему, — последнее он адресовал Бернарде.

— Да-да, конечно, — заторопилась Бернарда, но ее остановила Исабель.

— Извините, доктор, но я считаю, что все вопросы, касающиеся моей мамы, должна решать я! Ведь я ее дочь, не так ли? — Она ждала ответа от доктора.

— Да, конечно, — смутился доктор Вергара, отведя взгляд в сторону, словно скрывал что-то неизвестное Исабель, и не хотел, чтобы она догадалась об этом. — Извините, Исабель. Вас так долго не было, и я привык к тому, что все хозяйственные вопросы в отсутствие мадам Герреро решает Бернарда.

— Когда я смогу увидеть маму? — спросила у него Исабель.

— Понимаете, пока не закончится обследование, я бы воздержался от этого, — доктор Вергара наконец оставил в покое очки.

— Я иду к администратору. — Исабель даже не взглянула на стоящую рядом Бернарду. — Как мне найти его?

— Последняя дверь в конце коридора, — пояснил доктор Вергара и проводил ее взглядом. Когда они остались наедине с Бернардой, то молча переглянулись. — Невероятно, — произнес доктор, — не-ве-ро-ят-но.

— Что вы говорите? — Бернарда хоть и смотрела на него, но так была занята собственными мыслями, что не поняла ничего.

— Невероятно, — повторил доктор, — прошло всего два часа, как Исабель была испуганной растерянной девчонкой, а сейчас перед нами предстала спокойная деловая, уверенная в себе женщина. Удивительная метаморфоза!

— Вы правы, доктор, — согласилась Бернарда. — Удары, которые наносит жизнь, очень быстро меняют людей.

— Вы имеете в виду сердечный приступ мадам Герреро? — уточнил доктор Вергара. — Или что-то иное?

— Да, доктор, именно это я имею в виду. — Бернарда вложила в свой ответ и иной смысл, как подтекст, ведь она знала, что доктор посвящен в тайну Исабель. — О чем я еще могу говорить?

— Да-да, конечно, это именно тот тяжелый случай в жизни Исабель, который закалит ее характер. — Доктор смутился под пристальным взглядом Бернарды. — Извините меня, я должен срочно идти в лабораторию. Уже должны поступить первые результаты обследования. Мне необходимо их просмотреть.

— Хорошо, доктор, я подожду здесь, — кивнула Бернарда. Она дождалась, когда доктор выйдет из комнаты, и потом присела в кресло, приготовясь к длительному ожиданию.

Эмилио не везло в последнее время. Уже второй день он не мог встретиться с Исабель. Чтобы найти Фернандо, ему пришлось как следует потрудиться. И вновь неудача. Он понял это по лицу Челы, когда та открыла дверь на его звонок. Обычно это делала Бернарда или Бенигно, но сейчас они уехали в клинику и встречать посетителя пришлось Челе. Эмилио понял по ее встревоженному лицу, что произошло нечто драматическое. Когда Чела объяснила, что в доме осталась одна она, а остальные в клинике, для Эмилио картина прояснилась.

— Что, сеньору Герреро увезли в клинику? — удивился Эмилио. Он был в курсе того, что мадам очень отрицательно относилась к госпитализации.

— Да, это было необходимо, — пояснила Чела. — Все случилось так неожиданно. У сеньоры начался сердечный приступ, мы вызвали врача, и он настоял, чтобы ее немедленно отвезли в клинику. Туда все и уехали.

— А в какую клинику они поехали? — спросил Эмилио.

— Минуточку, я сейчас посмотрю. — Чела побежала на кухню, где у нее были записаны название и адрес клиники. — Вот, — протянула она листок Эмилио. — Они оставили адрес и телефон.

— Центральная клиника, — прочитал Эмилио. Потом он вернул листок Челе. Ему было известно, как до клиники добраться. — Если позвонит вдруг сеньорита Исабель, — попросил он служанку, — передайте ей, что я поехал туда.

— Хорошо, сеньор.

— До свидания, — попрощался Эмилио и поспешил к машине.

— До свидания, сеньор, — кивнула ему вслед Чела.

…Исабель легко нашла кабинет администрации клиники. На двери висела табличка, дверь оказалась полуоткрыта, но самого администратора на месте не было. Исабель решила подождать и, пройдя в кабинет, присела на один из стульев. Вскоре послышались торопливые шаги, и хозяин кабинета вошел, извиняясь за то, что заставил ее ждать.

— Приношу свои извинения, сеньорита, как ваши дела? — Он протянул ей руку.

— Хорошо, спасибо, — ответила Исабель, подумав про себя, как властвуют над людьми стереотипы. Ведь дела у нее сейчас идут просто плохо, а она вынуждена говорить, что хорошо. Она взглянула на администратора. Это был довольно представительный, с копной густых волос мужчина, которого, пожалуй, портили излишняя суетливость и желание угодить посетителю.

— Я весьма сожалею о том, что произошло с вашей мамой, — начал он, сев за стол напротив Исабель и суетливо перебирая бумаги. — И очень надеюсь на то, что с помощью наших специалистов она скоро сможет вернуться домой.

— Спасибо, сеньор… — Исабель сделала паузу, ибо не знала, как зовут администратора.

— Суарес, — представился тот, — к вашим услугам.

— Доктор Вергара сказал мне, — продолжила Исабель, — что необходимо выполнить некоторые формальности? Я бы хотела узнать, что требуется от меня?

— Да, совершенно верно, — еще больше засуетился сеньор Суарес, — но это действительно простая формальность. Я понимаю, что в той ситуации, в какой оказались сейчас вы, сеньорита, вам не до бумаг, но, извините, я просто вынужден просить вас… — Он развел руками. — Увы, это моя работа и, как вы понимаете, я обязан ее выполнять.

— А о чем идет речь, сеньор Суарес? — спросила Исабель. По столь длинному предисловию она поняла, что не настолько эта формальность проста, как хочет преподнести ее администратор.

— В соответствии с внутренним порядком нашего учреждения, сеньорита, который, кстати, устанавливал не я, лечение больного и уход за ним производится после внесения депозита, гарантирующего оплату расходов на содержание пациента. Услуги наших специалистов довольно дороги, и мы всегда так поступаем, чтобы быть спокойными и за себя, и за пациента.

— Вы что, не доверяете нам? — изумилась Исабель, причем сделала это так, как будто сидящий напротив нее человек оскорбил ее.

— Нет-нет, ни в коем случае, поймите меня правильно, — замахал руками сеньор Суарес, — просто это правило распространяется на всех и должно выполняться! Мы прекрасно знаем мадам Герреро и очень уважаем ее, но порядок есть порядок. Если сделать исключение для одного, вскоре такого исключения могут потребовать и другие… А в случае неуплаты…

— Что в случае неуплаты? — прервала его Исабель.

— Мы будем вынуждены перевести клиента в другую клинику, где услуги врачей не так дороги. — Он быстро опустил глаза, когда Исабель резко поднялась со стула.

— Послушайте, сеньор… как вас там, не помню! Фамилия Герреро с самого моего рождения была надежной гарантией!.. — Исабель была разгневана и оскорблена по-настоящему.

— Сеньорита Герреро, — вскочил сеньор Суарес, который тоже не мог допустить такого обращения со своей особой. — Постарайтесь меня понять!..

В это время в кабинет вошел Эмилио.

— Прошу прощения, — бросил он администратору и подошел к Исабель. — Бернарда сказала, что ты здесь. Что происходит, Исабель?

— Ничего! — отчеканила Исабель, уничтожая сеньора Суареса презрительным взглядом. — Я полагала, что мою мать поместили в медицинское учреждение, но ошиблась! — Она решительно направилась к выходу.

— Исабель, что случилось? — не понял Эмилио.

— Идем отсюда! — приказала ему Исабель. Такой он ее еще никогда не видел. Она всегда была тихой и милой девочкой. — Завтра утром, — повернулась она к сеньору Суаресу, который лишь шлепал губами, не смея вставить слово, — к вам придет мой адвокат и решит все вопросы. — Исабель вышла из кабинета администратора и сильно хлопнула дверью. Сеньор Суарес вздрогнул и вытер ладонью вспотевший лоб. Когда Эмилио вышел из кабинета вслед за Исабель, администратор еще долго стоял у стола, он все никак не мой прийти в себя.

Фернандо немного заблудился, разыскивая клинику, и поэтому приехал самым последним. В коридоре он подошел к молоденькой медсестре и спросил, как найти палату, где поместили мадам Герреро. Та сразу же показала рукой в коридор налево. Фернандо отправился по нему.

Исабель в это время рассказывала Эмилио о том, что произошло в кабинете у администратора. Ее возмущению не было предела. Эмилио полностью согласен с ней.

— Да, — кивал он, — ты права, они грязные коммерсанты. Их в первую очередь интересует содержание кошелька их пациента, а уж потом состояние его здоровья. Но с другой стороны, — он развел руками, — у них не отнять того, что если пациент платит, то лечат и ухаживают за ним тут по высшему разряду. Это одна из самых лучших клиник в городе. И к тому же в любой другой клинике от тебя потребуют то же самое. К сожалению, сегодня медицина — тоже способ зарабатывания денег. — Они помолчали. — Что ты собираешься делать? — спросил Эмилио у Исабель.

— Поговорить с адвокатом Пинтосом. Моя мать в очень тяжелом состоянии, и у нее сейчас ничего не спросишь. — Исабель крепилась, но заметно было, что она в отчаянии. У нее не было сейчас возможности внести этот депозит. Пока мадам Герреро была больна, Исабель не могла этого сделать. Никогда до этого момента она не задумывалась над тем, где достать денег или как оплатить счета, — всегда этим занималась мадам Герреро.

— Может быть, следует спросить об этом у Бернарды? — осторожно посоветовал Эмилио.

— О чем ты говоришь, Эмилио?! — вспыхнула Исабель. — Бернарда просто служанка, откуда ей знать это!

— Исабель! — Эмилио придвинулся к ней. — Позволь мне заняться этим. Возможно, финансы твоей матери, я хочу сказать, что, может быть, у нее сейчас нет необходимой суммы, которая нужна… — Эмилио старался не обидеть Исабель.

— Спасибо, Эмилио, — поблагодарила Исабель, но упрямо заявила: — Этим вопросом должна заниматься я сама. — Она поднялась. — Я сейчас же позвоню адвокату Пинтосу. Подожди меня здесь.

Эмилио остался в одиночестве, не подозревая, что его соперник в борьбе за Исабель находится совсем рядом. Эмилио думал, как уговорить Исабель принять его помощь. Ведь он-то был в курсе финансовых осложнений мадам Герреро.

— Вы что, не понимаете меня? — раздраженно спрашивала Исабель по телефону у адвоката Пинтоса, который говорил ей в трубку нечто странное. Телефон она отыскала очень быстро. — Вы что, плохо меня слышите? Мне нужны деньги! — говорила громко Исабель. — Нет, они нужны мне не прямо сейчас, а завтра утром!

Фернандо, который шел по коридору в поисках палаты мадам Герреро, где надеялся найти Исабель, вдруг услышал ее голос. Подойдя к одной из открытых дверей, он увидел стоявшую спиной к нему Исабель. Он решил дать ей договорить по телефону. По ее взволнованному тону он догадался, что у нее проблемы.

— Поймите, это очень важно! — говорила между тем Исабель. — Адвокат Пинтос, поймите, моя мать находится в больнице! И здесь требуют гарантийный депозит. А у меня нет таких денег! Что? Так найдите их! Как угодно! Меня не интересует, как вы это сделаете! Найдите деньги! — Исабель бросила с силой трубку на рычажки и закрыла глаза от негодования. Разговор с адвокатом Пинтосом длился несколько минут, которые заставили ее поволноваться. Руки сами сжались в кулаки. Некоторое время она вынуждена была постоять так, замерев, чтобы прийти в себя. Поэтому она не заметила стоявшего рядом Фернандо, который слышал заключительную часть разговора и понял, что у Исабель проблемы с оплатой лечения мадам Герреро. Фернандо сначала хотел отступить в сторону, чтобы она не подумала, будто он подслушивал ее, но потом передумал и шагнул ей навстречу, — как только Исабель собралась выйти из комнаты, в которой стоял телефон.

— Исабель! — Его переполняло желание помочь ей.

— Что ты тут делаешь? — спросила его девушка, хотя в ее голосе и не прозвучало большого удивления. Исабель настолько устала за последние часы, что у нее не было уже сил удивляться.

— Я хотел узнать, как себя чувствует твоя мама, — объяснил Фернандо.

— Ей уже лучше, — ответила Исабель без всякого воодушевления. Ей сейчас никого не хотелось видеть.

— Если понадобится моя помощь, позвони мне, — попросил Фернандо, чувствуя ее негативный внутренний настрой. — Любая помощь, — добавил он.

— Спасибо, — поблагодарила Исабель, — но мне пора возвращаться к матери. Извини, но так получается, что я всегда спешу, когда мы встречаемся.

— Я понимаю, — вздохнул Фернандо, — что это не самый подходящий момент, но мне очень бы хотелось узнать, получила ли ты мои цветы?

— Ты прав, это не самый подходящий момент, — ушла от ответа Исабель.

— Извини меня, — склонил голову Фернандо.

— Мне надо идти, — Исабель повернулась, но Фернандо опять остановил ее, придержав за руку.

— Исабель! — В его голосе прозвучала мольба. — Может, тебя проводить? Я могу быть с тобой столько времени здесь, сколько нужно… — Взгляд Фернандо просил не отказать ему в этой просьбе.

Ни Исабель, ни Фернандо не заметили появившегося во время их диалога Эмилио. Тот вышел неслышно из-за угла коридора и подошел к ним как раз в тот момент, когда Фернандо предлагал ей свою помощь.

— У Исабель есть провожатый, — со скрытой угрозой заговорил Эмилио. — Провожатый, который останется с ней здесь, сколько понадобится.

— До свидания, — склонил голову Фернандо, помрачнев. Но старался вести себя корректно и достойно. — Надеюсь, что твоя мама скоро поправится. — На Эмилио он даже не взглянул, словно тот и не стоял рядом.

— Спасибо, — поблагодарила его Исабель. Пожалуй, действия Фернандо начали давать свои плоды. — До свидания. — Она пошла в сторону палаты мадам Герреро, а двое мужчин только сейчас скрестили, словно шпаги на дуэли, свои взгляды и медленно стали расходиться. Эмилио скрылся за дверью палаты вслед за Исабель, а Фернандо внезапно остановился посреди коридора, словно ему в голову пришла какая-то блестящая идея. Даже проходившая мимо медсестра обратила на него внимание, приняв его за больного.

— Извините, сеньор, может быть, вам необходима помощь? — встревожено спросила она у него, подойдя поближе.

— Что? — очнулся Фернандо. — Извините, я не расслышал, о чем вы меня спросили?

— Мне показалось, — растерялась медсестра, — что вам нужна помощь? Я могу вам помочь? Может быть, вы кого-нибудь ищете здесь?

— Да, вы правы, я как будто заблудился, но, — Фернандо повернулся в сторону выхода, — вы все равно не сможете мне помочь.

— Я вас не понимаю, — удивилась медсестра.

— Вы знаете, я тоже не могу понять самого себя, — пожал плечами Фернандо и грустно улыбнулся. — Может быть, этот факт вас немного утешит. — И он медленно побрел к выходу, засунув руки в карманы брюк, как делал это давным-давно, еще мальчишкой.

Исабель неподвижно сидела на стуле, прислонившись спиной к стене, и слушала наставления Эмилио которые были очень похожи на наставления будущего жениха.

— Исабель, послушай меня, — горячился он, — порядочная девушка не может позволить себе принимать ухаживания такого человека, как Фернандо Салинос.

— Что за глупости ты выдумываешь? — почти безразлично возразила ему Исабель.

— Ты хочешь сказать, доказываю? — Эмилио был настроен решительно. Он хотел раскрыть перед Исабель настоящее, с его точки зрения, лицо Фернандо. — Стоило вам только познакомиться в самолете, как он начал позволять себе вмешиваться в твою жизнь, словно вы знакомы с самого рождения!

— Мне не хочется выслушивать сейчас эти укоры ревности! — отрезала Исабель. — Тем более что у тебя пока нет никакого права говорить мне подобные вещи.

— Как это нет никакого права? — Эмилио был потрясен последней фразой Исабель.

— Эмилио! Я не хочу говорить с тобой сейчас про это! — Исабель рассердилась на него. — Мою маму положили в клинику, она в очень тяжелом состоянии. Кроме этого, у меня финансовые проблемы, очень серьезные. И в этот момент ты начинаешь…

— Извини меня, Исабель! — Эмилио понял или сделал вид, что понял свою неправоту — Я настоящий глупец! Ты абсолютно права, но у меня есть оправдание. Я хочу оберегать тебя, помогать тебе, защищать тебя и поэтому веду себя так глупо. Извини! — Эмилио помолчал и сменил тему — Ты говорила с адвокатом? — Он имел в виду доктора Пинтоса.

— Да, говорила, — вспомнив об адвокате, Исабель сразу помрачнела. — Но, боюсь, он не очень хорошо меня понял. Я сказала ему, что эти деньги мне нужны завтра утром.

— Исабель, позволь мне заняться этим гарантийным депозитом, — попросил Эмилио. — Я уверен, что смогу решить эту проблему и найти деньги.

— Нет, Эмилио, я не могу пойти на это, — не согласилась Исабель — Это наше семейное дело, и решить его должна я сама.

— Но в любом случае я поговорю с отцом, и завтра утром у тебя будут деньги, — настоял на своем Эмилио. — Даже если ты не хочешь, чтобы я делал это. Пусть ты не возьмешь их, они тебе не понадобятся. Но ты должна знать, что у тебя не будет проблемы с ними, если ваш адвокат не сможет утром принести необходимую сумму.

— Исабель, — прервал их беседу вошедший доктор Вергара. Он жестом остановил вскочивших Эмилио и Исабель, показывая, что ничего плохого не произошло.

— Что случилось, доктор? — Исабель все равно так волновалась за мать, что появление доктора едва не привело ее в шоковое состояние.

— Ничего страшного. Просто я хотел вам предложить… если вы хотите взглянуть на мадам Герреро, то сейчас это можно сделать.

— Завтра утром я буду здесь, — предупредил ее Эмилио.

— Хорошо, — кивнула Исабель и устремилась за доктором Вергарой.

Фернандо, расстроенный, вышел из клиники и долго сидел сначала перед входом, на скамейке, в небольшом парке, а потом, подумав, что его может увидеть здесь Эмилио, перебрался в машину и продолжал ожидать там. Он не понимал, что с ним происходит. Он влюбился, как мальчишка, и ничего не мог поделать со своими чувствами. Он не в силах был приказать своему сердцу забыть Исабель. Присутствие рядом с ней Эмилио делало его просто несчастным. Эмилио бесил его своей уверенностью, что он имеет все права на Исабель. К сожалению, пока так оно и было. Исабель терпела рядом с собой именно Эмилио.

Фернандо завел мотор и поехал куда глаза глядят. Машину он вел бездумно, автоматически переключал скорости, тормозил перед светофорами и очнулся лишь тогда, когда понял, что остановил машину перед входом в ресторанчик, где любил проводить иногда вечера. Найдя место для стоянки машины, Фернандо направился в заведение. Войдя, он окинул небольшой полутемный зальчик взглядом. Не заметив никого из знакомых, подошел к бару, кивнул бармену, который его прекрасно знал как постоянного посетителя.

— Мне как всегда, — бросил Фернандо, усаживаясь на высокий табурет. Облокотившись на стойку, он устало провел руками по лицу, будто пытаясь прогнать непонятную тяжесть из головы. Но вскоре понял, что надо прогонять тяжелые мысли, тогда и голова будет легкая.

Посетители ресторанчика, в основном, публика привычная. Молодые парочки, слишком увлеченные собой, молодежь из университета, девицы в вызывающе открытых нарядах. Тут нравилось всегда Фернандо тем, что никогда не было шумно. Таковы были здешние правила. И все посетители это понимали и принимали.

— Фернандо! — раздался вдруг негромкий возглас. Обернувшись, Фернандо увидел Антонио и припомнил, что тот обиделся на Терезу и решил объявить ей бойкот. — «Интересно, надолго ли его хватит?» — подумал Фернандо, зная, что сестра очень нравится Антонио и что она не из тех женщин, какие разрешают так запросто забыть себя. Антонио поднялся из-за столика, за которым, кроме него, сидели две незнакомые девушки. Те бросали в сторону Фернандо любопытные взгляды и пересмеивались.

— А я звонил тебе недавно домой, и мне сказали, что ты отправился в неизвестном направлении, — сообщил Антонио. Он был рад видеть Фернандо. Но эта радость могла происходить и от выпивки. А выпито было немало, если судить по блеску глаз приятеля.

— Как дела, Антонио? — спросил у него Фернандо, устало потягиваясь.

— Ты знаешь, Фернандо, тебя мне послало само небо, — шепнул ему Антонио вместо ответа. — Повернись и посмотри на тот столик, за которым я сижу. — Он незаметно кивнул в сторону столика и подмигнул Фернандо. — Видишь, там две очень прелестные сеньориты, которые просто жаждут познакомиться с самым знаменитый плейбоем нашего города.

— Антонио, конечно, очень жаль, но сегодня мне не до этого, — покачал головой Фернандо, даже не взглянув на девушек.

— Фернандо, что с тобой происходит? — воскликнул пораженный отказом, немного обиженный Антонио. — Раньше ты был не прочь поддержать меня в таких переделках. Что я буду делать один с двумя сеньоритами? Ты пойми, обстановка просто требует твоего присутствия. Посмотри, какие очаровательные крошки! Может, передумаешь?

— Нет, Антонио, извини, но мне сегодня не до этого. Можешь даже не уговаривать, — Фернандо категорически отказывался от приятного приключения. — Я зашел сюда лишь для того, чтобы выпить коктейль.

— Хорошо. — Антонио стоял с расстроенным видом. — А что же мне им сказать? Может быть, посоветуешь?

— Не знаю, — пожал плечами Фернандо и взял со стойки стакан с коктейлем, который приготовил ему бармен. — Скажи, что я только что вернулся с похорон любимой тетушки, хотя, нет-нет, тетушку не надо, я ее слишком люблю и боюсь даже в шутку говорить о ее смерти. — Он отхлебнул коктейля. — Антонио, придумай что-нибудь! — воскликнул он. — Скажи им, что я в угнетенном состоянии, или нечто в этом роде.

— Если я им скажу, то будет еще хуже, — пригрозил ему шутливо Антонио. — Они тогда непременно захотят утешить тебя, заставить забыть о плохом, воодушевить.

— Ты что, не знаешь женщин? — спросил Фернандо.

— Вообще-то всегда считал, что знаю, — усмехнулся Антонио, заинтересованный фразой Фернандо.

— А я вот до сегодняшнего дня тоже так думал, но теперь не очень уверен в этом, — произнес Фернандо, допил свой коктейль и хлопнул его по плечу. — Желаю успеха! Я уверен, что ты и один прекрасно справишься, Антонио! — Он махнул рукой в сторону столика с сеньоритами и быстро вышел из ресторана. Антонио ничего не успел ему сказать, чтобы удержать.

— Фернандо! Фернандо! — попытался он крикнуть ему вслед, но понял, что его старания бесполезны.

На экране осциллографа бежала ломаная линия с неравными всплесками, отражающая работу сердца мадам Герреро. Женщина лежала рядом с прибором на кровати, и внешний вид ее говорил о том, что она находится на грани жизни и смерти. Черты лица ее еще больше заострились и приняли землистый оттенок.

Жалюзи наглухо закрывали вид на улицу. В палате стояла тяжелая, тягучая тишина, даже попискивание осциллографа, кажется, не нарушало ее. Исабель стояла возле постели мадам Герреро, вглядывалась в лицо больной. Тишина палаты подавляла девушку. Ей начинало казаться, что она находится здесь уже целую вечность.

В палату тихо вошла Бернарда. Девушке вдруг стало зябко, и она обхватила свои плечи руками, пытаясь согреться.

— Исабель, может быть, отдохнешь хоть немного? — спросила Бернарда, касаясь рукой ее локтя. Она боялась дотрагиваться до Исабель, боялась, что та вновь отшатнется от нее, как от прокаженной.

И все равно Бернарда почувствовала, что даже от такого легкого, едва ощутимого прикосновения Исабель напряглась. Бернарда тотчас же убрала руку.

— Нет, со мной все в порядке, — холодно ответила Исабель, даже не посмотрев в ее сторону. Взгляд девушки был прикован к бегущей на экране осциллографа линии.

— Можно мне остаться с тобой? — робко спросила Бернарда.

— В этом нет необходимости, — отказалась Исабель. — Там снаружи есть кресло, в нем тебе будет удобнее, — отослала она Бернарду в соседнюю комнату.

— Как хочешь, — потерянно ответила Бернарда и вышла.

Лицо мадам Герреро по-прежнему оставалось неподвижным, дыхание ее было столь слабым, что почти не угадывалось. Порой Исабель казалось, что перед ней лежит манекен. Мысли о том, что мадам Герреро уже мертва, она со страхом отгоняла от себя, с надеждой глядя на экран осциллографа, который являлся сейчас единственным доказательством того, что сердце матери еще продолжает биться.

Эмилио вышел из клиники с твердым намерением помочь Исабель решить проблему с оплатой за лечение мадам Герреро. Он был уверен, что сможет сделать это с помощью отца. Ведь зная финансовое положение мадам Герреро, которое было далеко не таким благополучным, как это представляла себе Исабель, Эмилио сомневался, что адвокат Пинтос сможет к утру найти необходимую сумму.

Отец был дома, и Эмилио сразу же, не откладывая на потом, высказал свою просьбу. Каково же было его удивление, когда отец сказал, что не сможет помочь ему, что для этого необходимо гораздо больше времени. Утро завтрашнего дня был слишком короткий срок.

— Отец, но мне нужна эта сумма как можно быстрее! — Эмилио не мог понять, почему отец так озадачен его просьбой. Тот даже прибегнул к виски с содовой, когда услышал его просьбу.

— Я понимаю тебя, сынок, но мы ничего не сможем сделать, — поставил он сына перед фактом. Конечно, ему было неприятно говорить об этом Эмилио, которого он очень любил, но в данном случае желание не совпадало с возможностями. Отец запахнулся в широкий махровый халат, в котором обычно сидел у себя в комнате, и сделал большой глоток из фужера. Он не мог смотреть в глаза сыну.

— Папа! — Эмилио следовал по пятам отца, который ходил по комнате широкими шагами. — Ведь речь идет о совсем небольшой сумме денег…

— Вот именно, сынок, — денег! — выделил последнее слово отец, опускаясь на диван и назидательно поднимая указательный палец.

— Я не понимаю тебя, отец! — Эмилио требовал от отца объяснений.

— Эмилио, — после небольшой паузы поднял глаза на сына отец. — Тебе уже давно пора начать понимать некоторые вещи. — Ему неприятен был этот разговор, но он был вынужден его начать. — Особенно когда дело касается денег.

— Но ты никогда не говорил мне, — растерялся Эмилио, — что у нас финансовые трудности.

— А ты и не спрашивал у меня никогда об этом, — пожал плечами отец. — Ты просто просил у меня деньги, чтобы сходить с друзьями в ресторан, в гости, на новую автомашину, на клубные взносы, — перечислял отец, — это расходы, обычные для юноши твоего возраста и положения.

— Отец, но ведь я работаю, зарабатываю деньги, — возразил Эмилио.

— Именно то, что ты зарабатываешь, придя на часок в день в свое учреждение, именно то, что ты зарабатываешь со своим плохим знанием английского, — с горечью говорил отец, — не покрывает твоих месячных расходов даже наполовину.

— Я не хочу и не буду сейчас спорить с тобой по этому поводу, мне нужны деньги для Исабель, и ты должен мне в этом помочь! — раздраженно начал объяснять отцу Эмилио. Упрек отца оставил в его душе неприятный осадок. Но он обещал Исабель позаботиться о депозите и не хотел, чтобы обещание расходилось с делом. Он просто должен достать к утру необходимую сумму. — Если сейчас у тебя нет необходимой суммы, папа, то подумай, у кого ты можешь взять ее взаймы, — требовал он от отца.

— Опомнись, дурачок, — встал с дивана отец и шагнул к сыну, они стали лицом к лицу. — Займы, которые я делаю, я буду использовать для оплаты своих собственных банковских счетов, которые находятся в весьма плачевном состоянии. — Он все больше горячился и от этого начинал жестикулировать. Поняв, что заходит слишком далеко в отношениях с сыном, он заставил себя успокоиться. — А сейчас извини, уже довольно поздно, я привык в это время ложиться спать. У меня не тот возраст, чтобы изменять своим привычкам. Это плохо отражается на самочувствии. Я хочу отдохнуть. — Он дал понять Эмилио, что разговор закончен.

— Невероятно, — прошептал пораженный Эмилио, провожая глазами отца, который направился в свою комнату. — Этого не может быть! — Мысль о том, что теперь ему придется затянуть поясок, наполнила его отвратительным чувством бессилия. Почему-то пришла в голову и нелепая мысль о том, что это скажется на их отношениях с Исабель и он может потерять ее навсегда. К чувству бессилия добавилось чувство отчаяния.

Бернарда так устала за прошедший день, который был полон тревог и забот, что, выйдя из палаты мадам Герреро, где осталась одна Исабель, она опустилась в кресло и тотчас уснула. Спала она так крепко, что ни разу не проснулась до самого утра. Не помешало даже то, что спать в кресле было не очень удобно. Ее разбудил звук упавшей на пол с подноса медсестры какой-то металлической вещицы. Медсестра как раз проходила мимо и оступилась. Бернарда открыла глаза, не до конца еще понимая, где это она находится. Это была уже вторая ночь, которую она проводила в кресле. Первую Бернарда просидела в комнате мадам, когда из дома ушла Исабель. Конечно, она не так уж и стара, но все равно в ее возрасте проводить ночи в кресле не стоит. Тело после этого долго не слушается, голова кружится.

— Извините меня, сеньора, я не хотела вас тревожить, у меня это вышло случайно, — начала извиняться медсестра, поднимая упавший с подноса предмет.

— Ничего, все в порядке, — тяжело подымаясь с кресла, успокоила ее Бернарда. — Я немного вздремнула тут. Вы разбудили меня как раз вовремя. Вы не скажете мне, где сейчас Исабель?

— Сеньорита ушла из клиники рано утром, — ответила медсестра. — Она сказала, что у нее срочные дела и что она скоро вернутся.

— Почему же она мне ничего не сказала? — растерянно спросила сама у себя Бернарда.

— Вы, наверное, в это время спали, и сеньорите не хотелось вас будить, — предположила медсестра.

— А как чувствует себя мадам Герреро?

— Без изменений, — ответила медсестра. — Сейчас я должна отнести ей лекарство, — кивнула она на поднос в руках. — С вашего позволения, сеньора. — Она вошла в палату мадам.

— Дела? — говорила сама с собой Бернарда. — Что, интересно, Исабель может понимать в делах? Ей никогда до этого не приходилось заниматься какими-нибудь делами. Все заботы мы с мадам брали на себя.

А Исабель рано утром, позвонив предварительно адвокату Пинтосу, договорилась с ним о встрече. Она хотела разобраться в том, почему вдруг не оказалось на счету необходимой суммы для оплаты лечения. Адвокат ждал ее в своем кабинете, заранее приготовив необходимые бумаги. Пинтос мало верил в то, что Исабель сможет хоть что-нибудь понять в банковских бумагах, бухгалтерской книге. Его слегка забавляло желание Исабель проконтролировать его.

— Вот, пожалуйста, сеньорита, все необходимые документы перед вами. — Пинтос указал на стол, за который посадил Исабель, когда она вошла в кабинет. — Вы можете убедиться собственными глазами, что я не обманывал вас вчера, когда говорил о том, что необходимой суммы у нас нет. Вы очень удивили меня своим желанием все проверить. Деловые бумаги не для красивых девушек. — При этом адвокат нервничал;

— Зато я ожидала увидеть вас в клинике, — резко парировала Исабель.

— Да-да, конечно. — Холодный взгляд Исабель, так не похожий на тот, к которому он привык, когда они встречались до ее отъезда на учебу в Штаты, заставлял адвоката Пинтоса чувствовать себя не в своей тарелке.

— Валентино! — крикнул он в незакрытую дверь своему секретарю. — Прикажи Салите приготовить нам кофе.

— Хорошо, сеньор, — раздался голос Валентино.

— Все в порядке? — спросил адвокат у Исабель. — Надеюсь, вы просмотрите документы и убедитесь, что…

— Я уже убедилась, что являюсь владелицей этого офиса, — прервала его Исабель.

— Конечно-конечно. — Пинтос внезапно вспотел, и от этого у него стали сползать на нос очки и он вынужден был все время поправлять их. Поведение и уверенность в голосе Исабель изумляли его и тревожили все больше и больше. Он начал понимать, что она не так проста, как он думал. Он недооценил ее и сделал ошибку.

— Так в чем дело, адвокат Пинтос? — требовательно спросила у него Исабель, сидя за столом. Адвокат стоял перед ней, как неуспевающий ученик перед строгой учительницей. Он даже боялся присесть на один из многочисленных удобных стульев, которые находились в кабинете. — Я ждала вас сегодня утром с деньгами в клинике, а вы не пришли? — Исабель добивалась от Пинтоса вразумительного ответа, не сводя с него требовательного холодного взгляда.

— Понимаете… — Пинтос с трудом приходил в себя и с трудом находил нужные слова. — Вы не подумайте, сеньорита Исабель, что я этим совсем не занимался. — Пинтос не знал, куда девать свои вспотевшие руки, и они суетливо то опускались вниз, то попадали в карманы, то тянулись вверх, к очкам. Наконец они нашли себе применение — схватились за носовой платок. Это, может быть, придало уверенности самому адвокату, и он решился сесть на стул против стола. — Наоборот, я только об этом и думаю. Кстати, как чувствует себя мадам Герреро? — сменил он ловко тему, уходя от прямого ответа.

— Хорошо, она под контролем опытных врачей, — ответила спокойно Исабель и внезапно наклонилась в сторону Пинтоса, изрядно испугав его этим движением. Он отшатнулся, и растерянная улыбка исчезла с его вспотевшего лица. — Но если вы не найдете денег на ее лечение, то я могу выйти из-под контроля! — пригрозила ему Исабель. — Я не позволю, чтобы меня и мою мать считали нищими!

— Ну что вы, что вы, сеньорита Исабель, — расплылся в улыбке Пинтос, лихорадочно перебирая варианты ответа, чтобы выбрать наиболее выгодный для себя. — Нет, не беспокойтесь, я сам лично займусь этим, и вы увидите, что все будет улажено с самой лучшей стороны. — Пинтос громко чихнул, прикрывшись платком. Это получилось очень кстати, чтобы спрятать выражение лица.

— Извините, адвокат Пинтос, но я начинаю думать, что вы не понимаете всей серьезности создавшегося положения, — покачала головой Исабель. — Мадам Герреро рекомендовала вас всегда как опытного адвоката, но я начинаю сомневаться в этом. Вы не можете ничего предпринять, и, мне кажется, вы не обладаете необходимыми профессиональными качествами.

— Пусть вас не беспокоят мои профессиональные качества, сеньорита Исабель, — почти пропел Пинтос, расплываясь в сладенькой улыбке. — У мадам Герреро есть немало доказательств, которые подтверждают их наличие. Я демонстрировал их ей в течение очень многих лет. Это, к примеру, купля-продажа имущества, дела о наследстве, и множество других документов. Всего не перечесть! И самое главное, это успешное ведение личных дел, в том числе и самой мадам Герреро.

— Пожалуйста, Пинтос, меня не интересует перечисление ваших заслуг, мне нужны от вас конкретные действия! — Исабель подвинула к адвокату телефонный аппарат. — Немедленно позвоните администратору клиники Суаресу и решите с ним все проблемы.

— Конечно-конечно, я так и сделаю, — тяжело вздохнул Пинтос и нехотя снял трубку. Набирая нужный номер, он бормотал себе под нос: — Проблемы, проблемы… — Потом, взглянув на Исабель, добавил: — Но без них ведь тоже никак нельзя, такова жизнь, верно? — И еще раз тяжело вздохнул, прежде чем начать разговор по телефону. — Да, пожалуйста, мне нужен сеньор Суарес, его беспокоит адвокат мадам Герреро. — Пока администратора соединяли с ним, он спросил у Исабель, прикрыв трубку ладонью: — Я надеюсь, вы уже успокоились, верно?.. Алло! Сеньор Суарес? Это адвокат Пинтос. Я хотел поговорить с вами о гарантийном депозите для мадам Герреро.

— Да-да, адвокат, — говорил на другом конце провода администратор Суарес, — очень хорошо, что вы позвонили мне. Было бы неплохо обсудить эту тему в личной беседе, а не по телефону. Я думаю, мадам Герреро не обязательно знать о том, что возникли некоторые непредвиденные обстоятельства. Жду вас с нетерпением. И помните, ни слова сеньорите Герреро. — Суарес положил трубку и улыбнулся сидящему перед ним Фернандо, который кивнул одобрительно, услышав его последние слова. Они переглянулись, словно два заговорщика.

— Все в порядке, проблема решена, — промокая платком вспотевшее лицо, улыбался Пинтос, глядя на Исабель. Он сразу понял по намекам Суареса, что проблема с депозитом каким-то чудесным образом решилась сама собой, и немедленно присвоил себе лавры победителя. — Вам необходимо больше доверять мне, сеньора Исабель, — ворковал он. — Ваша мама, мадам Герреро, всегда доверяла мне, и я ни разу не подвел ее! — Он поднялся. Куда девались его расслабленность, пассивность. Сейчас он был полон энергии. — Нам необходимо безотлагательно ехать в клинику, — сказал он, призывая тем самым Исабель последовать за ним.

— Один вопрос, адвокат Пинтос, — остановила не в меру развеселившегося адвоката Исабель. Она не могла понять причину перемен в нем.

— Да, слушаю вас, сеньорита! — остановился на пороге кабинета Пинтос и с улыбкой повернулся к ней. Сейчас, когда проблема с немедленным поиском необходимой суммы для депозита была кем-то решена, он не мог понять, что еще надо Исабель, но уже не сердился на нее, списывая все на молодость.

— Здесь ведутся все дела, связанные с имуществом моей семьи? — спросила Исабель и заставила этим вопросом вновь вспотеть адвоката и схватиться за платок.

— Да, конечно, — уже не так весело подтвердил он. — Но, может быть, мы все-таки поедем в клинику? Сеньор Суарес просил нас быть там как можно скорее.

— И моя мать была в курсе всего этого? — не поддалась на уловку Исабель и продолжила выяснение интересующих ее деталей сотрудничества адвоката и ее семьи.

— Да, в общем, в курсе, в курсе, — перешел Пинтос вновь на пение, мучительно выискивая нужные слова. — Вообще-то документации все ведут Валентино — Пинтос имел в виду своего помощника, — и Салита, секретарь. Я, конечно, тоже, но и бухгалтер… — Пинтос сам понимал, что выглядит неубедительно. — Извините, а почему вы об этом спросили? — подался он к столу, забыв на время о клинике.

— Я буду отныне приходить сюда ежедневно, — не ответила на его вопрос Исабель. — Поскольку моя мама не сможет этого делать из-за болезни, то я, ее единственная дочь, займусь делами сама.

— Мне кажется, такая забота очень похвальна. — Пинтос решил отложить решение этой проблемы на потом, просмотреть внимательно самому все документы, чтобы там не мог и комар носа подточить, а сейчас надо было вытащить Исабель из кабинета. — Но нам надо торопиться, сеньор Суарес уже давно ждет в клинике. У вас еще будет достаточно времени, чтобы внимательно познакомиться со всеми документами. Я помогу вам сделать это. — Он открыл дверь кабинета, пропуская вперед Исабель.

Только они вышли из кабинета в приемную, как появился Валентино неся давно обещанный кофе.

— Сеньор Пинтос. — Валентино поставил поднос на стол. — Это ваш кофе, и, кроме того, вам уже несколько раз звонил нотариус Фуэнтес.

— Сейчас мне некогда, — категорически заявил Пинтос. — Можете перезвонить ему и передать, что я скоро вернусь и сам свяжусь с ним.

— Но он настаивает и говорит, что дело крайне срочное. Речь идет о закладе. — Валентино не узнавал своего шефа.

— Хватит, Валентино! — рявкнул на помощника Пинтос и про себя чертыхнулся. Надо же, когда не следует этого делать, Валентино проявляет ненужную инициативу. — Я позвоню ему, — решился Пинтос и было потянулся к телефону, но, взглянув на Исабель, передумал: — Но потом! — И бросился к выходу, чтобы его не застал своим очередным звонком этот нотариус в присутствии Исабель.

— До свидания, Валентино, — протянула руку помощнику Пинтоса Исабель. — Я думаю, что мы еще не раз увидимся здесь.

— Когда вам будет угодно, сеньорита, вы у себя дома, — пожал ей руку Валентино.

Пинтос и Исабель поспешили в клинику, где их ждал Суарес.

Эмилио уже давно дожидался Исабель в клинике, устроившись в той самой комнате, перед палатой мадам Герреро, где они вчера сидели вдвоем. Он чувствовал себя не в своей тарелке, придумывая, как сообщить Исабель, что он не в состоянии помочь ей с депозитом.

— Эмилио! — услышал он голос Исабель и встал ей навстречу. Рядом с Исабель он увидел адвоката их семьи.

— Извините, но мне надо срочно в администраторскую, — заявил адвокат.

— Хорошо, Пинтос, вы идите, а я сейчас догоню вас, — приказала Исабель. Когда адвокат ушел, она спросила у Эмилио: — Как дела?

— Ты понимаешь, относительно депозита я говорил с отцом, — сильно смутился и покраснел Эмилио, — но у него как раз какие-то срочные платежи…

— Об этом можешь не беспокоиться, Пинтос все уладил.

— Но я ведь тебе обещал вчера вечером решить эту проблему, — пробормотал Эмилио.

— Все уже давно решено, так что не стоит тебе так волноваться, — улыбнулась Исабель, видя смущение Эмилио.

— Как твоя мама? — спросил, меняя тему разговора, Эмилио.

— Без изменений, — нахмурилась Исабель. — Никаких сдвигов ни в худшую, ни в лучшую сторону. — Эмилио, ты можешь, конечно, сделать кое-что ради меня?

— Я сделаю все, что в моих силах, — еще больше покраснел Эмилио.

— Поезжай ко мне домой и спроси Челу, не звонил ли кто-нибудь, — изложила свою просьбу Исабель.

— Да… — Эмилио расстроился, услышав задание. — Очень важную миссию ты мне поручаешь, — криво ухмыльнулся он. — А ведь я готов для тебя на гораздо большее.

— Но ты говорил, что хочешь мне помочь? — напомнила Исабель.

— Да-да, конечно, — кивнул Эмилио. — Я сделаю все, что ты просишь.

— Тогда пока, — кивнула ему ободряюще Исабель и, встав на носки, коснулась его щеки губами, тем самым приведя Эмилио в восторг.

— Пока! — Эмилио сразу же повеселел и бросился выполнять поручение.

Исабель направилась к кабинету администратора Суареса и остановилась как вкопанная, не дойдя до него нескольких метров. Дверь в кабинет была распахнута, в кабинете прощались, пожимая друг другу руки, Суарес, Пинтос и Фернандо. До Исабель долетели слова последнего:

— Но настаиваю, чтобы все это осталось между нами!

— Конечно, обещаю вам, — уверял его Суарес, а Пинтос с довольной улыбкой кивал в подтверждение его слов.

Исабель сразу же поняла, что произошло и кто так быстро решил вопрос с оплатой депозита. Вот откуда та радость, которая напала внезапно на адвоката, едва он позвонил Суаресу в клинику. У того в кабинете во время разговора уже сидел Фернандо, и Суарес сообщил адвокату, что проблема решена.

— Очень хорошо, большое вам спасибо! — распинался перед Фернандо Пинтос.

— До свидания, — кивнул ему Фернандо, выходя из кабинета.

Исабель — чтобы ее не увидел Фернандо и не подумал, будто она подслушивала, — быстро пошла обратно и спряталась в палате мадам Герреро. Та неподвижно лежала в постели, похожая на мумию, все так же бежала линия осциллографа, фиксируя удары сердца. Исабель постояла немного перед кроватью матери, потом, решив, что Фернандо уже уехал, вышла из палаты.

Каково же было ее удивление, когда она увидела, что возле входа в палату стоят и разговаривают Фернандо и Бернарда. Ей хотелось шагнуть обратно и остаться незамеченной, но Фернандо уже увидел ее.

— Исабель, сеньор Салинос интересовался здоровьем мадам Герреро, — пояснила Бернарда.

— Я приношу свои извинения, если помешал. — Фернандо не знал, что Исабель видела его в кабинете Суареса.

— Моей маме значительно лучше, спасибо, — резко ответила Исабель. — Бернарда, иди, побудь с мамой.

— Да, сеньорита, — кивнула Бернарда. Она в последнее время словно смирилась с тем отношением, которое демонстрировала к ней Исабель.

— Что тебе нужно? — прямо спросила у Фернандо Исабель, когда они остались вдвоем. — Чего же ты ждешь? — почти закричала она, забыв, что находится в клинике. — Хочешь, чтобы я встала сейчас перед тобой на колени?

— Что ты говоришь, Исабель? — Фернандо понял, что Исабель знает о цели его визита в клинику, но ее оценка этого поступка обидела, почти оскорбила его. Ведь он помог ей от чистого сердца, не ожидая за это ничего.

А Эмилио так и не уехал по поручению Исабель. Он вышел из клиники, подошел к своей машине, которую припарковал рядом с входом, собрался уже сесть за руль, как его взгляд уперся в знакомый автомобиль. Это был автомобиль Фернандо! Эмилио как током ударило. Значит, тот в клинике, понял он. Ему сразу же расхотелось ехать сейчас куда-либо. Он не оставит наедине с этим сердцеедом Исабель! Эмилио захлопнул дверцу и почти бегом бросился обратно в клинику.