Из иллюминатора своей крошечной каюты Симон смотрел на великолепную панораму Сотни Островов. Он поднял Шани к стеклу и стал любоваться островами вместе с ней, не зная, что именно видит. Симон никогда не бывал в этой островной стране, но слыхал рассказы от моряков вроде Н'Дека. Если верить этим рассказам, здесь была сказочная страна – древние мосты, шпили, каналы вместо улиц. Стараясь лучше разглядеть Лисе, он протер запотевшее стекло. За островами вставало солнце, и они сверкали в его лучах. Далекая медная башня отразила луч света прямо в иллюминатор. Шани загулила у Симона над ухом: ей нравилось, и она рассмеялась настоящим детским смехом. Симон крепче прижал ее к себе. Скоро она увидит отца, и это он, Симон, сделал это возможным! И он гордился собой.

– Земля на горизонте, Н'Дек, – насмешливо объявил он. – Я же тебе говорил, что у тебя получится.

Капитан Н'Дек, по-прежнему связанный, сидел на койке. Вид у него был измученный. Несколько дней он просидел в каюте с захватившим его в плен человеком и ребенком. Симон его кормил и обихаживал, выкрикивая приказы встревоженной команде сквозь запертую дверь. Экипаж был уверен, что они плывут к гибели, но никто не решался восстать против Рошанна. Даже в это время раздоров Рошанны не потеряли своей власти. Симон был рад убедиться в том, что его авторитета хватило, чтобы заставить команду «Устрашающего» плыть к Лиссу. Они увидели острова час назад и теперь уже находились в опасной близости от них. Однако Н'Дек не пожелал подходить к иллюминатору. Он был полон ненависти к Симону и стыда за себя и за все время плена вообще редко раскрывал рот.

– Как только они нас заметят, тут же вышлют против нас корабли, – желчно сказал капитан. – Ты готов к смерти, Даркис?

– Они не станут нас топить, – ответил Симон. – Наш корабль ведь один. Они захотят сначала с нами поговорить. Я прикажу отвести нас на переговоры с их предводителями.

Н'Дек захохотал:

– Что? Думаешь, все так просто? Что это за задание Бьяджио?

– Заткнись! – огрызнулся Симон. Он не рассказывал капитану о своем плане. На самом деле у него и не было никакого плана. Он только надеялся, что Ричиус благополучно добрался до Лисса и что присутствие на борту его дочери спасет жизнь им всем. – Когда подойдут их корабли, разговаривать буду я, – бросил он, не оборачиваясь. – Запомни это, Н'Дек. Кораблем по-прежнему командую я.

– Знаешь, что я сделаю, когда вернусь на Кроут, Даркис? – спросил капитан.

У себя за спиной он беспокойно двигал рукой – той, которую Симон проткнул своим кинжалом.

– Будь добр, расскажи, – лениво попросил Симон.

– Я скажу Никабару, что ты сделал. Я скажу ему, что все это было сделано по приказу этого мужеложца Бьяджио. И когда он это узнает, он разрежет вас обоих на кусочки и скормит акулам.

– Мило.

– Черт тебя побери, я – капитан Черного флота!

– Успокойся, Н'Дек, – посоветовал Симон, – Не выставляй себя большим дураком, чем ты есть.

Н'Дек кипел. Симон почти ощущал вкус его страха, а страх – вещь заразительная, и Симон почувствовал его отголоски, но постарался не передать страха Шани, чье настроение при виде земли значительно улучшилось. Было видно, что ей не терпится уйти из вонючей каютки. Они вместе смотрели сквозь восьмиугольное стекло иллюминатора, как вырастает на глазах Лисе. Потом показались идущие навстречу корабли, большие суда с белыми парусами и флагами с морским змием, а на носах у них были сверкающие тараны. При виде них Шани засмеялась, тыча пальчиком в стекло.

– Правильно, девочка, – проговорил Симон. Пригнувшись к ее уху, он прошептал: – Они отвезут тебя к твоему отцу.

– Что случилось? – спросил Н'Дек. – Что там?

– Четыре корабля, – ответил Симон. – Направляются к нам.

Капитан с трудом встал с койки, не обращая внимания на связанные руки.

– Они быстро двигаются? Как расположены?

– Не думаю, чтобы они собирались нас таранить, Н'Дек, – сказал Симон.

– Да что ты вообще понимаешь? Пусти меня!

Н'Дек протиснулся мимо Симона, оттолкнув его от иллюминатора, и посмотрел наружу. В дверь каюты громко забарабанили.

– Капитан! – прозвучал голос одного из матросов. – На подходе четыре корабля. Быстрые!

– Вижу! – крикнул в ответ Н'Дек. Он повернулся к Симону. – Ну, ладно, умник. Посмотрим, как ты околдуешь этих дьяволов. Они быстро приближаются – и им нужны будут ответы. Надеюсь, они у тебя готовы.

Симон вытащил из-за пояса кинжал – тот самый, которым он проткнул Н'Деку руку.

– Ты очень хорошо меня слушался, капитан, – негромко сказал он, приставляя острие к горлу под самым подбородком Н'Дека. – Не разочаруй меня и сейчас. Мы выходим на палубу. Ты прикажешь своим людям сдаться. Никаких сабель, никакого оружия вообще. Я собираюсь говорить с этими лиссцами, добиться, чтобы они меня поняли. Ясно?

– Дурак ты! – презрительно бросил Н'Дек. – Они не станут тебя слушать!

Симон резко толкнул его к двери:

– Посмотрим.

Он поднял Шани на руки. Малышка обхватила его за шею.

– Откройте дверь! – крикнул он.

По его приказу дверь широко распахнулась. В коридоре стояли два матроса. Взгляд у обоих был слегка обезумевший. Они уже видели своего капитана связанным, но приставленный к его спине нож насторожил их еще сильнее.

– Мы поднимаемся наверх, – бросил Симон. – Вы двое идите вперед. И, клянусь Богом, если на палубе нас ждет какая-то ловушка, ваш капитан умрет первым, а за ним и вы двое. Я действую быстро, так что не надейтесь. А теперь идите!

Прямая угроза заставила матросов вздрогнуть. Даже держа на руках ребенка, Симон мог внушить окружающим страх. Увидев это, он улыбнулся и почувствовал себя увереннее. Ему осталось только убедить лиссцев в том, что у него ребенок Вэнтрана. Тогда им ничего не посмеют сделать. Если получится, он добьется, чтобы моряков тоже пощадили. Н'Дек, конечно, подонок, но он верный подонок. Симону не хотелось иметь на совести кровь его людей.

Вслед за спотыкающимся Н'Деком Симон поднялся на палубу. Морозный воздух ударил как молотом. Одежда у Симона была не по погоде. Шани задрожала и теснее прижалась к нему. На палубе толклись с десяток матросов, глазея на Рошанна, но приблизиться не осмеливались. Симон быстро осмотрелся и увидел четыре корабля, быстро идущие с востока. Не убирая кинжала, он подтолкнул капитана к лееру, повернулся спиной к океану и, держа кинжал у горла Н'Дека, заговорил:

– Опустите флаг. Я не хочу их дразнить. И принесите для ребенка одеяло. Здесь чертовски холодно!

Матросы тупо смотрели на Симона, не зная, что делать.

– Шевелитесь! – взорвался Н'Дек.

Его приказ привел матросов в движение. Черный флаг со скрипом заскользил вниз по мачте. Матросы тянули веревку, лишая корабль его гордого стяга. Симон не знал, заметили ли на лисских шхунах этот знак доброй воли. Они подплыли уже совсем близко – так близко, что можно было рассмотреть все детали этих необычных кораблей. Шедший первым корабль был крупнее остальных – и величественнее. При виде его капитан Н'Дек застонал:

– О боже, это «Принц»!

– Принц? – переспросил Симон. – Какой принц?

– «Принц Лисса», – ответил Н'Дек, ощетинившись. – Это корабль Пракны. Самого предводителя лиссцев.

– Пракны?

Симон сильнее сощурил глаза – и узнал шхуну, которую видел в Люсел-Лоре. Им устроили королевский прием! Или торжественную казнь.

– Тебе придется поработать, чтобы заставить этого человека тебя выслушать. Пракна – настоящий мясник, и ему не понравится наше появление в его водах. Надеюсь, ты хорошо отрепетировал свою речь, Даркис. Или мы все – мертвецы. Включая тебя.

«Принц Лисса» и три сопровождающих его корабля замедлили ход. Симон разглядел на палубах лисских матросов – светловолосых мужчин с молочно-белой кожей, напомнивших ему трийцев. Они стояли на палубах шхун с решительным видом, будто готовые без всяких сомнений потопить непрошеного гостя, но Симон был уверен, что они не станут начинать таран, не задав сперва вопросов. Он собрался и стал ждать, чтобы флагман подошел ближе. «Принц» был потрясающе красив – длинный, с плавными обводами, словно какое-то создание глубин, а похожий на клык таран ослепительно сверкал на солнце. Симон разглядел знакомую фигуру Пракны. Высокий и суровый, он смотрел на «Устрашающего», скрестив руки на груди, и ждал, пока корабли сблизятся, чтобы разглядеть чужака.

– Это Пракна, – сказал Симон. – Приказывай своим людям сдаваться. Безоговорочно. Выполняй.

Н'Дек что-то буркнул, но передал приказ своему помощнику.

– Бросьте все оружие, которое у вас есть! – крикнул Симон. – Все бросайте за борт!

Команда «Устрашающего» стала кидать за борт палаши и кинжалы, показывая, что сдается. Пракна смотрел, подозрительно сощурив глаза. Помощник Н'Дека перегнулся через борт, размахивая руками и крича «Сдаемся!». Пракна не моргнул и глазом.

– Пракна! – встревоженно крикнул Симон. – Мы сдаемся! Сдаемся!

«Принц Лисса» подошел ближе, убирая паруса, чтобы не столкнуться с нарским судном. Симон продолжал махать Пракне, однако на лице лисского командующего не видно было и тени заинтересованности. Лицо его было гранитом, закаленным десятью годами войны, и Симон внезапно испугался, что его план провалится. Возможно, Н'Дек был прав. Возможно, они все обречены.

– Пракна, это я! – крикнул он. – Симон Даркис! Из Люсел-Лора!

Наконец лицо Пракны оттаяло. Его брови поползли вверх, и он повернулся к стоящему рядом с ним человеку, словно проверяя, не ослышался ли. Адмирал подошел к лееру и заслонил глаза от солнца.

– Это Симон Даркис! – снова повторил Симон. – Друг Вэнтрана! Мне надо с ним поговорить! Это важно!

При упоминании о Вэнтране связанный Н'Дек стремительно обернулся.

– Вэнтрана? – прошипел он. – Что ты сказал?

– Не сейчас, Н'Дек.

– Его друг? – вскрикнул нарский капитан. – Какого черта?

– Заткнись и не мешай! – прошипел Симон. Он попытался улыбнуться лиссцам, показать, что не представляет собой угрозы. Лицо Пракны хмурилось. Симон поднял Шани повыше. – Со мной дочь Вэнтрана! – крикнул он. – Мне нужно с ним встретиться. Срочно!

– Что ты тут делаешь? – прокричал Пракна. – Зачем пришел в наши воды?

– Позволь мне подняться на борт и все тебе объяснить! – громко ответил Симон. – Пожалуйста! Это очень срочно.

Пракна не знал, что и думать. Он снова повернулся к человеку, стоявшему рядом с ним. Они переговаривались, размахивали руками и явно пытались решить, что делать. Симон наблюдал за ними, пытаясь по губам понять, о чем они говорят. Ему оставалось только надеяться, что он убедил лиссца его выслушать. В конце концов, с ним же дочь Вэнтрана! Пракна ни за что не станет рисковать ее, жизнью. По крайней мере Симон на это надеялся.

– Пракна, прошу тебя! – поторопил его Симон. – Клянусь, мы вам ничем не угрожаем. Мы бросили оружие, и мы сдаемся!

Адмирал Пракна перегнулся через леер:

– Если это уловка, нарец, ты умрешь.

Симон поднял свободную руку, призывая небо в свидетели.

– Это не уловка, клянусь! Разреши мне подняться на борт и принести к тебе ребенка. У меня для Вэнтрана известия. Важные известия для всех вас! Нет времени медлить, Пракна! Прошу тебя, прикажи принять нас на борт!

– Ладно, – проворчал лисский командующий. – Мы высылаем шлюпку. На борт поднимешься только ты с ребенком. И слушай меня внимательно, нарекая свинья: если что-то произойдет – все равно что, – я голыми руками пущу всех вас ко дну!

Бросив эту угрозу, Пракна с отвращением отвернулся, но Симон получил то, что ему было нужно. Он повернулся к ошеломленному Н'Деку.

– Что это значит, Даркис? – спросил Н'Дек. – Что ты с нами сделал?

Симон судорожно сглотнул.

– Я ничего не могу тебе объяснять, Н'Дек. Просто…

– Ты предал нас, Рошанн? Господи, Даркис! Ты – предатель!

Симон не двигался. Он понимал, что сейчас может не бояться нарцев. Какое-то время он будет под защитой лиссцев. Но брошенное капитаном слово звенело, повторяясь, у него в ушах. Предатель.

– С вами ничего не случится, – сказал он. – Этого я добьюсь. Они вас отпустят. Н'Дек заскрипел зубами.

– Ошибаешься, Даркис. Ты нас погубил. Ты убил нас всех. – Капитан пристально посмотрел на него. – Зачем?

Симон дал единственный ответ, на который был способен, – разрезал кинжалом веревки, связывавшие капитану руки. Симон был почти уверен, что Н'Дек тут же попытается его придушить, но нарец только яростно взглянул и начал растирать затекшие руки. В глазах у него отражалась растерянность. Симон подошел к трапу, спущенному с борта «Устрашающего», и стал дожидаться шлюпки с «Принца Лисса». Командующий выполнил свое обещание и отправил за ним лодку – она шла к кораблю. В ней находились два гребца и еще четверо матросов, каждый с коротким мечом наготове. Когда шлюпка оказалась у борта «Устрашающего», один из матросов крикнул Симону:

– Быстро вниз!

– Со мной ребенок! – ответил Симон. – Вы поосторожнее.

Шлюпка остановилась точно под ним. Крепко держа Шани, Симон перелез через борт. Перед тем как поставить ногу на первую перекладину, он посмотрел на девочку:

– Шани, ты должна крепко за меня держаться, хорошо? Не отпускай руки!

Шани обвила руками шею Симона, готовясь к спуску. Симон медленно спустился по трапу, держа одной рукой девочку. Спуск длился целую вечность, но наконец он ступил в качающуюся на волнах лодку, с радостью ощутив под ногами планки дна. Моряк, приказавший ему спускаться, попытался забрать у него Шани, но Симон не отдал.

– Ваше дело – отвезти меня к Пракне! – огрызнулся он. – И убери руки от ребенка!

Лиссец хмыкнул, но промолчал, и в следующую минуту шлюпка уже отвалила от «Устрашающего», направляясь к «Принцу Лисса».

За несколько недолгих дней на Каралоне Ричиус успел узнать ужасную правду о тех молодых лиссцах, которых он обучал: никому из них не удалось выйти из нарской войны без шрамов. Он начал понимать, что это – болезнь, которой поражено все население Сотни Островов. В некотором смысле эти лиссцы были просто версиями королевы Джелены. Как и их правительница, все они потеряли кого-то, кто был им дорог. Это могли быть отец или брат – или, может быть, захваченная в плен и изнасилованная мать. Или, как это было у Шайи, младенец, которого нарские матросы вырвали у нее из рук и утопили. Неразговорчивый это был народ, как понял Ричиус: они рвались служить, но насчет прошлого предпочитали молчать. Они усердно обучались военному делу, вставая на рассвете, они беспрекословно выполняли приказы – и потому, что он был лордом

Шакалом и героем, и потому, что им просто некуда было податься. Им предстояла великая и кровавая кампания, этим детям Лисса, и ничто не могло их остановить, как ничто не могло умерить боль их ран.

Как и говорила Шайа, его армия насчитывала девятьсот человек. Этого должно хватить, чтобы вторгнуться на Кроут и отвоевать его у Бьяджио. Они были настоящими фанатиками, эти лиссцы. Их сжигала неуемная жажда нарской крови. И Ричиус пытался направить эту жажду в какое-то полезное русло. Он видел боль утраты в глазах Шайи, в глазах всех, кто его окружал, и понимал, что это пылающее в их душах пламя легко может выйти из-под контроля. Ему нужна была армия, а не шайка берсеркеров. Вот почему он поспешно принялся за дело: беседовал с разделенными на небольшие группы людьми, втолковывал им, что они имеют ценность не только как мстители, пытаясь укротить поселившихся в них зверей. Это было нелегкой задачей, и Ричиус отнюдь не был уверен в успехе. Шайа, на которую он полагался больше всех, была полна отчаяния, ненависти и жажды мщения. И, подобно королеве Джелене, она была убеждена в справедливости их миссии.

– Армия не может строиться на мщении, – говорил он своей юной помощнице. – Если мы хотим стать армией, у нас должны быть честь и дисциплина.

Его слова находили в Шайе отклик. С каждым днем в ней становилось меньше от тигрицы и больше от солдата: она училась думать, прежде чем действовать. Шайа прислушивалась к Ричиусу, потому что он был лордом Шакалом. И еще потому, что он не гнушался ползать по грязи со своими солдатами. Он не руководил учениями из удобного кресла, он всегда был со своей армией, терпя грязь и укусы насекомых, поздно ложась и рано вставая. Он показывал им, как должна двигаться армия, как это было во время его войны против трийцев, как пробираться по зарослям, держа наготове меч, как совершать обходной маневр по топи и маскировать грязью лицо. Набег Пракны на Нар принес достаточно мечей, и Ричиус обучал солдат искусству рукопашного боя. Для этого он вспоминал свое детство в Арамуре рядом с отцом: старый Вэнтран был беспощадным учителем и требовал, чтобы его сын умел владеть оружием, понимая неизбежность войны.

Неизбежность. Для Ричиуса это стало печальной правдой, и он часто думал об этом, обучая свою армию. Он не был в военном деле экспертом. Существовали гораздо более умелые бойцы и специалисты по тактике, однако у него были опыт и воспоминания, и молодые лиссцы с Каралона его уважали.

Среди того, чему их учил Ричиус, самым важным было умение подчиняться. В конце концов, им предстояло стать армией. С помощью Шайи он разделил их на взводы и поставил командирами самых способных, чтобы совещаться с ними и обсуждать проблемы и трудности. Он был с ними откровенен и всегда готов был слушать. Всего несколько дней он был генералом, но девятьсот человек стали превращаться в армию. И он был горд собой.

Это было на пятый день его пребывания на Каралоне. Ричиус работал в палатке на краю плаца, где шли учения. Откинувшись на спинку неудобного стула, он недовольно глядел на карту, которую пытался начертить. Несмотря на адресованные Джелене просьбы, карт Кроута у него по-прежнему не было – были только неточные наброски, составленные Пракной и другими моряками. Сведения лиссцев о цели своего нападения были в лучшем случае скудными, а без точных сведений шансы на успех операции резко падали. Ричиусу было известно только то, что он слышал за годы своей жизни в Наре: что Бьяджио живет в огромной вилле на берегу моря и его охраняет отряд телохранителей. Все они – кроуты, фанатично преданные своему господину и, возможно, обученные кое-какой технике Рошаннов. Есть ли на Кроуте Рошанны – это другой вопрос. Ричиус предполагал, что их должно быть хотя бы несколько, тем более что несколько членов Железного круга бежали на Кроут вместе с Бьяджио. И у них тоже могут быть телохранители, так что и этот дополнительный фактор следовало учесть. Но не численность противника тревожила Ричиуса – на его стороне будут сражаться девятьсот бешеных лиссцев. Его тревожило отсутствие точной информации. Если вилла Бьяджио не сияет словно звезда, они могут ее вообще не обнаружить. Они могут застрять на песчаных берегах Кроута, не представляя себе, в какую сторону идти. Это его действительно тревожило. Он может научить своих людей, как владеть мечом, но не как вынюхивать Бьяджио.

Изучая карты и записки, Ричиус нервно ерошил волосы. В последнее время он почти не спал, и теперь у него слипались глаза, утомленные неясными линиями набросков. Ворвавшийся в палатку ветер разворошил бумаги и пополз по коже, вызвав дрожь. Ричиус налил себе очередную чашку горячего чая и обхватил ее ладонями, чтобы согреть руки, – и тут заметил Шайю, нерешительно стоящую у входа. Обычно смелая, она робела в присутствии своего нового лорда. Поймав на себе взгляд Ричиуса, она не улыбнулась, а только состроила виноватую мину.

– Что, Шайа? – спросил Ричиус. – Я вам нужен? Шайа мялась у входа.

– Извините, лорд Шакал, – сказала она. – Вас хотят видеть.

– Кто?

– Командующий флотом Пракна. Он только что приплыл. Он говорит, что у него к вам срочное дело.

– Пракна? – Ричиус стремительно вскочил. Он не виделся с командующим со времени своего прибытия на Лисе. – Он здесь?

– Да, лорд, – подтвердила Шайа. – Но он не один. Он кого-то привез.

– Шайа, – мягко проговорил Ричиус, – я ничего не понимаю. Кто с Пракной?

– Мне кажется, это нарец, лорд Шакал, – ответила Шайа. – Я увидела его у лодки Пракны.

Ричиус медленно подошел к Шайе, еще раз переспросив ее, чтобы убедиться, что не ослышался:

– Пракна привез с собой нарца? Шайа пожала плечами.

– Он похож на нарца. Такой же темный, как вы. Я видела его только издалека, когда Пракна причаливал лодку. Он нас окликнул, сказал, что ему срочно нужно вас видеть. Может быть, вы к нему выйдете?

– Да, конечно.

Ричиус застегнул куртку и пригладил волосы. Ему не терпелось снова увидеться с Пракной, и было любопытно узнать, кого командующий привез с собой. Возможно, пленника, захваченного в набеге? Или, может быть, шпиона? Но кто бы то ни был, Пракна не стал бы везти его на Каралон, не будь для этого веских причин.

Ричиус вышел из палатки следом за Шайей, оказавшись на площадке, где лиссцы, разбившись на группы, отрабатывали прием, который он им показал: упирали копья в землю тупым концом, чтобы остановить конного противника. Ричиус нахмурился. Ему неизвестно даже, есть ли на Кроуте конница! Не исключено, что это обучение излишне. Он пошел с Шайей к дюнам.

Пракна уже шел им навстречу. С ним были трое вооруженных лиссцев, окружившие четвертого в этой компании – мужчину, который нес на руках сверток, похожий на ребенка. Ричиус прищурился, чтобы лучше видеть. Мужчина был высоким и худым и темным, как нарцы. Лицо его показалось Ричиусу знакомым. Он был похож…

Он остановился.

– Ах ты черт!

Шайа встревоженно обернулась к нему:

– Лорд Шакал! В чем дело?

Это было невозможно, Ричиус понимал это, и все же он был здесь, шел рядом с Пракной!

– Симон, – с ужасом прошептал он. – Какого черта…

– Симон? Вы знаете этого человека?

Ричиус ее не слушал. Пракна подходил ближе, его лицо оставалось неподвижным. Ни он, ни Симон не помахали Ричиусу, даже когда его заметили. Ричиус не мог сдвинуться с места. Это действительно Симон или он ошибся? Что у него на руках?

Солдаты на плацу прервали упражнения. Они заметили адмирала с его странным спутником и удивились не меньше самого Ричиуса. Странная группа подошла ближе, и сомнений не осталось. Лицо Симона уже было ясно видно. А вот ребенок у него на руках… Поняв, что это Шани, Ричиус в ужасе рванулся вперед.

– Шани! – крикнул он, несясь им навстречу. – Мой Бог, что случилось? В чем дело? Пракна поспешно поднял руку.

– Спокойней, друг, – проговорил командующий. – Ничего страшного не случилось. С твоей дочерью все в порядке. Я сам ее осмотрел.

Подбежав к ним, Ричиус вырвал Шани у Симона из рук. При виде отца девочка радостно заверещала. Ричиус взял ее лицо в ладони, полный радости и страшной тревоги.

– Симон, что ты здесь делаешь? – заорал он. – и Что случилось? Где Дьяна? Что с ней?

– Ричиус, – лихорадочно заговорил Симон, – клянусь Богом, с ней ничего не случилось. Клянусь Богом! Ричиус шагнул к нему.

– Что это значит, Симон? – прошипел он. – Отвечай! Что ты здесь делаешь? Почему с тобой Шани?

– Он приплыл сюда на нарском корабле, – сказал Пракна. – Мы перехватили его на пути к Лиссу. Они плыли сюда к тебе, Ричиус. Этот нарец сказал, что у него твоя дочь. Я привез их сюда, как только смог.

Ричиус посмотрел на Симона:

– Что происходит?

Симон побледнел, кусая губы. Он посмотрел на Пракну, потом обвел взглядом окруживших их лиссцев, уставившихся на него.

– Это… непросто, – проговорил он наконец. – Не знаю, с чего начать.

Пракна внезапно размахнулся и ударил Симона ногой в зад. Нарец рухнул на четвереньки.

– Говори, нарекая свинья! – угрожающе проговорил Пракна. – Или я вырву твое сердце и сожру его!

– Симон, – очень серьезно сказал Ричиус, – думаю, тебе следует дать мне объяснения.

Симон не стал подниматься. Он так и остался стоять на коленях, опустив голову. Судорожно вздохнув, он сказал:

– Я украл твою дочь. Я не тот, кем ты меня считал. – Тут он поднял голову и посмотрел Ричиусу в лицо. – Ты был прав при той первой встрече, Ричиус. Я Рошанн.

Рошанн! Это слово повисло в воздухе. Ричиус смотрел на Симона – человека, которого он начал считать другом, – и тяжелый груз упал ему на плечи, так что тяжело стало дышать. Ричиус смотрел на Симона и не верил, не хотел верить!

– Это правда, – сказал Симон. – Прости. Я увез твою дочь от Дьяны. Мне было поручено увезти ее на Кроут, к…

– Нет! – взревел Ричиус. – Молчи! Симон закрыл глаза:

– Извини, Ричиус. Это правда.

Ричиус крепче прижал к себе Шани, с тревогой глядя на нее. Она была с виду совершенно здорова, хотя и бледна, и радостно смеялась, водя пальчиками по лицу отца. В горле Ричиуса встал тугой ком. Ему хотелось заплакать, убежать ото всех со своей дочерью, перенестись через океан к Дьяне и спрятать их обеих. Но в нем росло и еще одно чувство. Не задумываясь, он передал дочь Шайе и бросился на Симона.

– Негодяй! – закричал Ричиус. Он навис над Симоном, сжимая ему горло. – Как ты мог это сделать?

– Я должен был! – прохрипел Симон. – Должен!

Вокруг собралась толпа, но Ричиус никого не видел. Красное марево стояло у него в глазах.

– Говори, что понадобилось этому дьяволу Бьяджио! – зарычал он. – Говори, или я тебя убью!

Симон едва мог дышать. Его лицо побагровело, но он попытался ответить.

– Шани, – сказал он. – Твоя дочь…

– Зачем? – Ричиус приподнял голову Симона и с силой ударил ее о землю. – Чего ради?

Нарец печально посмотрел на него и дал удивительный ответ:

– Ради тебя.

Ричиус неожиданно затих. Он сидел на груди у Симона и размышлял. Значит, Бьяджио по-прежнему на него охотится. Хотя уже прошло столько времени.

– Это он тебя послал? – спросил Ричиус. Он тяжело дышал и трясся от ярости. – Это Бьяджио приказал тебе украсть мою дочь?

Симон пристыжено отвел глаза:

– Да. Он хотел, чтобы я увез ее на Кроут. Думаю, он хотел заманить туда тебя.

– А где Дьяна? – спросил Ричиус. Он сграбастал Симона за куртку и с силой его встряхнул. – Если ты что-нибудь с ней сделал…

– Я ничего с ней не сделал, клянусь! – ответил Симон. – Ее никто пальцем не тронул. Она по-прежнему в Фалиндаре.

Ричиус отстранился и закрыл глаза. Он понимал, как больно сейчас Дьяне, и мысль о страданиях жены потрясла его до глубины души. Не владея собой, он сжал руку в кулак и ударил Симона в лицо. Симон поморщился, но не издал ни звука. Он не отвел глаз и тогда, когда у него из носа хлынула кровь. – Ричиус, я…

– Не говори со мной! – прошипел Ричиус, – Не смей со мной говорить! Может быть, сам того не зная, ты убил мою жену, подонок! Мне следовало с самого начала понять, какая ты мразь!

– Бог мой, мы его прикончим! – бросил Пракна. – Разреши мне его забрать, Ричиус. Пожалуйста, подари мне право вспороть этой свинье брюхо!

Симон продолжал молчать. Он казался растерянным и совсем юным.

– Тебе этого хочется? – рявкнул Ричиус. – Мне разрешить Пракне вырвать тебе печень?

– Он этого заслужил! – взорвался Пракна. – Шакал, позволь мне!

– Говори, Симон. Изволь сказать что-то, что не даст мне тебя убить.

Симон не отвечал. Он закрыл глаза, словно отстраняясь от мира.

– Симон, смотри на меня! – приказал Ричиус. – Открой глаза и посмотри на меня.

Симон повиновался. Его запавшие глаза были полны боли.

– Почему ты вернул ее мне? – тихо спросил Ричиус. – Тут что-то есть, я это чувствую. Говори. Губы нарца задрожали.

– Потому что я люблю одну женщину.

– Глупости! Не слушай его, Ричиус!

Ричиус поднял руку, призывая Пракну к молчанию.

– Что ты хочешь сказать? – спросил он у Симона. – Что это за женщина? Жена?

– Не жена. Пока не жена. – Симон спрятал свое залитое кровью лицо. У него горел болью нос – как и в первый раз, когда Ричиус его сломал. – Она заперта на Кроуте. Я вынужден был это сделать, Ричиус. Вынужден был! Иначе Бьяджио нас разлучил бы. – Он прижал руки к лицу. Ричиусу показалось, что он плачет. – Теперь он ее убьет! Убьет, если мы ему не помешаем. Вот почему я вернул тебе твою дочь. Боже, Ричиус, помоги мне!…

– Что?! Теперь я должен тебе помогать? Симон постарался справиться с душащими его чувствами и нашел в себе силы посмотреть Ричиусу прямо в лицо.

– Я могу помочь твоему вторжению на Кроут. Никто не знает Кроут лучше меня. Если ты позволишь мне, я смогу увезти оттуда Эрис! Ты можешь…

– Это ложь. -взревел Пракна. – Не слушай его, Шакал!

– Я не лгу! – крикнул Симон. Он впал в отчаяние и был на грани истерики. – Пожалуйста, Ричиус, выслушай меня! Я могу тебе помочь. Если ты позволишь мне ехать с тобой, я смогу привести тебя прямо к Бьяджио. И тогда я смогу спасти Эрис, а ты сможешь захватить остров. Я говорю правду, одну только правду!

Ричиус печально покачал головой:

– Ты уже один раз клялся мне, Симон. Помнишь? Ты клялся мне, что никогда не причинишь вреда Шани и Дьяне. Как я могу верить тебе после того, что ты сделал?

– Я могу тебе помочь, – еще раз повторил Симон. – Я не лгу. Если бы я лгал, я не привез бы к тебе Шани.

Ричиусу это показалось достаточно убедительным. Он посмотрел на Шани, обвившей ручонками шею Шайи. Девочка смотрела на него, явно не понимая, что происходит. Ричиус встал и взял у Шайи девочку. Пракна наклонился и бесцеремонно поднял Симона на ноги. Держа нарца за ворот, командующий флотом ждал решения Ричиуса. Они все ждали его решения – люди Пракны, Симон, Шайа и лиссцы. Они смотрели на него так, словно он был носителем великой мудрости, но Ричиус этого не видел. Он улыбался Шани, приговаривая что-то нежное и прижимаясь носом к ее носику. Единственное, чего ему хотелось, это оказаться далеко отсюда, вернуться в Фалиндар, к Дьяне. Надо будет послать ей весточку. Пракне придется найти возможность отправить в Фалиндар какой-нибудь корабль и дать Дьяне знать, что их дочь в безопасности.

– Ах, Шани, – вздохнул он, – мама так о тебе беспокоится!

– Ричиус, – перебил его Пракна, – что мне делать с этим куском дерьма?

– Я не лгу, Ричиус! – отчаянно проговорил Симон. – Ты должен мне поверить. Я прошу не ради себя, а ради Эрис. Мы должны были пожениться после моего возвращения на Кроут с Шани. Но если я не вернусь, Бьяджио ее убьет. Он это сделает, и в этом моей вины не будет. Если ты отвергнешь мое предложение, вина ляжет на тебя.

– Не смей меня в чем-то винить! – взорвался Ричиус. – И если эта Эрис такая же, как ты, то пусть умирает. Симон покачал головой.

– Ты так не думаешь. Я знаю, что не думаешь. Эрис совсем не такая, как я. Пусть я преступник, но она – нет. Она невинна! – Он попытался сбросить с себя руку Пракны, но адмирал держал крепко, и Симон остался стоять, умоляюще глядя на Ричиуса. Он казался измученным, почти сломленным. – Ричиус, пожалуйста! Я могу тебе помочь. Я знаю Кроут. Ведь ты его не знаешь? А я знаю.

– Какой ты проницательный, Рошанн! – огрызнулся Ричиус.

Но Симон был прав, и Ричиус это понимал. Не имея даже карты Кроута, можно зря погубить всю армию. В типичной для Рошаннов манере Симон припер его к стенке. Ричиус начал понимать, что у него нет выбора. Но, вопреки всей этой логике, Ричиус не мог заставить себя ответить Симону. В эту минуту он не мог даже смотреть на него.

– Я ухожу к себе, – объявил он. – И я прошу, чтобы меня не беспокоили. Никто из вас.

Он отвернулся. Симон звал отчаянно, но он не ответил на мольбы нарца. Только на вопрос Пракны он потрудился ответить.

– Шакал, что с ним делать?

– Ничего, – с горечью ответил Ричиус и ушел прочь.

В эту ночь сон бежал от Ричиуса. Он был слишком взволнован событиями дня и несколько часов провел у себя, в небольшой комнатке, пристроенной к казарме. Его согревал небольшой каменный очаг, сложенный посередине комнаты, в достаточном удалении от деревянных стен, чтобы не бояться пожара. Очаг был глубоко погружен в земляной пол и обложен грубыми сланцевыми плитками, которые изображали отделку. Свою кровать Ричиус уступил Шани. Огонь освещал комнату красными отблесками, окрашивая спящее личико девочки в оранжевый цвет. Было уже очень поздно, и Шани устала – не только от плавания, но и от многочасового внимания, которым окружил ее Ричиус. Встреча с дочерью что-то в нем изменила. Он не мог отвести от нее глаз. И не хотел.

Где– то в дюнах звенели тучи насекомых. Ричиус откинулся на спинку скрипучего стула и прислушивался к ним, глядя на спящую Шани. Его комнатку строили так поспешно, что в ней не было окон, однако далекие звуки просачивались в нее сквозь дощатые стены. Наверное, на улице светила луна. Ричиусу вдруг захотелось разбудить Шани, чтобы показать ей это зрелище. Здесь звезды были необычайно яркими. Однако девочка так сладко спала, что он не стал ее тревожить. Утром надо будет отправить ее обратно к Дьяне. Придется как-то убедить Пракну выделить для этого корабль. Ричиус не был уверен, что командующий флотом сделает ему такое одолжение, но все же надеялся, что не придется обращаться к королеве Джелене. А еще оставался вопрос с Симоном.

– Что мне делать? – прошептал Ричиус.

Симон проделал немалый путь, чтобы передать ему Шани. Нарец даже рисковал жизнью. Ричиусу хотелось бы думать, что это свидетельствует о произошедших в нем переменах, однако Симон был Рошанном, а все они мастерски умеют манипулировать людьми. Как Бьяджио.

Бьяджио! Ричиус вспомнил, как убеждал Дьяну, что Бьяджио никогда его не простит и не откажется от мщения. А Дьяна с Люсилером сочли его болезненно подозрительным. Но они были трийцами. Они не знали, что такое Бьяджио, не могли представить себе его безумия. А Ричиус мог. Он видел графа всего несколько раз, но помнил его сверкающие глаза и золотистую кожу и его щегольские ухватки, не скрывавшие внутренней стали. Бьяджио внушал страх, он был одновременно прекрасен и ужасен, и он был дьяволом, не имеющим себе равных. Из всех пособников мертвого императора Бьяджио был самым отвратительным.

В дверь постучали, и Ричиус вышел из раздумья. Он посмотрел на спящую Шани и встал со стула.

– Я же просил меня не беспокоить! – сердито проговорил он, открывая дверь.

Он не ожидал увидеть перед собой Симона. С ним был Пракна, крепко державший его за локоть.

– В чем дело? – спросил Ричиус.

– Он не желал заткнуться, пока я не приведу его сюда, Шакал, – ответил капитан. – Он говорит, что ему нужно говорить с тобой о важных вещах.

– И это не может ждать до завтра?

– Да, Ричиус, не может, – подтвердил Симон. Он растерял прежнюю робость, к нему вернулась самоуверенность. – Важно, чтобы ты меня выслушал. Я уже говорил тебе один раз: я отказываюсь быть твоим пленником. Ричиус хмуро посмотрел на Симона:

– Тебе некуда деваться, Симон. Я мог бы отпустить тебя прямо сейчас – и ты уже через день погиб бы от холода. Ты все равно мой пленник, Рошанн. Нравится тебе это или нет.

– Не будь ослом, Ричиус, – посоветовал ему Симон. – Я могу тебе помочь. И ты это знаешь.

– Чего я не знаю, так это захочешь ли ты мне помочь, – уточнил Ричиус. – Ты лжец. Ты уже это доказал. Лицо Симона застыло.

– Я не лгу. Даю тебе слово.

При этих словах Ричиус с Пракной расхохотались. Симон вырвался из рук лиссца и глянул на Ричиуса в упор.

– Не отталкивай меня! – предупредил он. – Потом сам будешь жалеть. Я ведь знаю, что ты задумал, помнишь? А еще я знаю Кроут лучше, чем вы все. Правильно?

– Свинья ты нарекая! – насмешливо бросил Пракна.

– Правильно, Ричиус? – не сдавался Симон.

Ричиусу хотелось захлопнуть перед ним дверь, но он не мог этого сделать. Они просто смотрели друг на друга: Симон – требовательно, Ричиус – стараясь не растерять своей ненависти. Но в конце концов его лицо немного смягчилось, и Симон мгновенно этим воспользовался.

– Я могу тебе помочь! – горячо повторил он. – Пожалуйста, ради Эрис.

– Я даже не знаю твоей Эрис!

Симон улыбнулся:

– Но если бы знал, она бы тебе понравилась. Ричиус с досадой покачал головой:

– Пракна, сделай милость, оставь нас одних, пожалуйста. Я пока за ним присмотрю.

Командующий флотом раздраженно возвел очи горе:

– Ричиус…

– Нет, все в порядке. Правда. Я просто хочу выслушать его предложение. Пожалуйста, Пракна. Поверь мне.

– Как скажешь, – буркнул адмирал и удалился в темноту, оставив Симона наедине с Ричиусом.

Между ними воцарилось неловкое молчание. Ричи-ус закрыл дверь, чтобы не потревожить сна дочери.

Симон опустил глаза: ему было стыдно. Наконец он пожал плечами.

– Ты снова сломал мне нос, – сказал он.

– Мне кажется, ты это заслужил. Разве нет?

– Наверное.

Ричиус посмотрел на Симона. Кровотечение остановилось, но нос у него действительно побагровел и распух. Похоже было, что ему очень больно. Ричиуса это обрадовало. А вот Симона, похоже, не радовало ничто. Казалось, что он устал от жизни, от самого себя. Он даже не мог заставить себя поднять голову.

– Посмотри на меня, Симон, – приказал Ричиус. Ему хотелось заглянуть в глаза этого человека, постараться прочесть в них правду. Симон неохотно поднял взгляд.

– Мне очень жаль, – проговорил он. – Хочешь верь, хочешь нет, но мне и правда очень жаль.

– Не знаю, чему верить, – ответил Ричиус. – Я считал тебя другом, Симон. Представляешь себе, как я сейчас себя по-идиотски чувствую?

Симон не отвел взгляда, хотя было заметно, насколько трудно ему это далось.

– Я не виню тебя за то, что ты меня ненавидишь. Ты имеешь на это право. И ты имеешь право отказаться от того, что я предлагаю. Но если ты это сделаешь, то повредишь в первую очередь своим планам. Я знаю, чего ты хочешь, Ричиус.

– Да неужели? И чего же я хочу?

– Бьяджио.

Ричиус поморщился:

– Верная догадка.

– Я могу помочь тебе его заполучить, – продолжил Симон. – Я все про него знаю, все его привычки и сильные стороны. Я могу подать его тебе на блюде.

– И чего ради ты вдруг это сделаешь? – осведомился Ричиус. – Разве он тебе не господин?

Это слово он выплюнул с отвращением.

– Ради Эрис, – твердо ответил Симон. – Это единственная причина.

– Чушь. Ты – Рошанн. Мне известно, что это значит. Ты должен до самой смерти служить Бьяджио. Ведь договор заключается именно так, правда? Смерть лучше бесчестья? То, что ты говоришь, – это предательствo!! – Ричиус ткнул Симону в грудь пальцем. – Зачем тебе это?

Симон со вздохом прислонился к деревянной стене и поднял глаза к звездам.

– Моя жизнь запуталась, Ричиус. Я не такой, каким был раньше. И Бьяджио тоже изменился. Он безумен. Он использует снадобье, которое должно сделать его бессмертным.

– Я знаю про снадобье, – сказал Ричиус. – Продолжай.

– По-моему, он от этого зелья обезумел. Если он узнает о моем предательстве, то убьет Эрис. А он узнает. Если я не отниму ее у него, она погибнет.

– И почему меня это должно волновать? Женщина, полюбившая тебя, должна быть такой же безумной, как Бьяджио. Симон одарил Ричиуса печальной улыбкой.

– Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить этим словам, Ричиус Вэнтран. Эрис невинна. А ты не терпишь, чтобы умирали невинные люди.

– И что же?

– А если ты не позволишь мне тебе помочь, Эрис погибнет. И погибнут все эти дети, которых ты собираешься бросить против Кроута.

– Они – солдаты, – ледяным голосом уточнил Ричиус. – Они убивают не потому, что им за это платят, Рошанн. У них есть честь.

– Ладно, – уступил Симон. – Но, быть может, у меня тоже есть честь. Пусть совсем немного, но годы так ее и не похоронили. – Он снова перевел взгляд на звезды. – Наверное, в этом я и пытаюсь тебя убедить.

В голосе Симона слышалась искренность, и Ричиусу отчаянно хотелось ему поверить.

– Можно мне задать тебе один вопрос, Ричиус? – тихо спросил Симон.

– Задавай.

– Чего ты пытаешься здесь добиться? Я хочу сказать – не считая убийства Бьяджио.

Этот странный вопрос заставил Ричиуса ощетиниться.

– Симон, я тебя не понимаю.

– Я посмотрел, что здесь делается. Я видел этих твоих так называемых солдат. Это просто дети. Ричиус негромко засмеялся.

– Ты совершенно не знаешь этих людей, Симон. Когда-то мне тоже так казалось, но теперь не кажется. На этом маленьком островке больше мужества, чем во всех народах Нара, вместе взятых. – Он посмотрел на темный лагерь, гордясь собой. – Я не просто возглавил армию. У меня есть цель.

– Да неужели? – вопросил Симон с иронией. – И что же это за цель?

– Ее можно выразить одним словом, – ответил Ричиус. – Справедливость.

– Справедливость! – насмешливо фыркнул Симон. – А мне кажется, это больше похоже на месть.

– Называй это как хочешь. Но у этих людей есть нечто такое, чего у тебя не было и не будет. У них есть сердце. Ты говорить, что хочешь вернуться за женщиной. Думаешь, это значит, будто у тебя есть сердце? А ты не подумал, что это может быть просто вожделение?

Симон посмотрел на Ричиуса.

– Знаешь, я помню одну историю о человеке, который отвернулся от своей страны ради женщины. Многие сочли его безумцем, попавшимся на хорошенькое личико. Но он поступил так, как считал правильным. По крайней мере так он сам утверждает. Я никогда с ним не спорил и не сомневался насчет его сердца.

– Это совсем другое! – возмутился Ричиус. – Я никогда никого не похищал!

– Я привез ее обратно, Ричиус. И поступил так потому, что это было правильно. Пожалуйста, постарайся поверить хотя бы этому. – Симон положил руку Ричиусу на плечо. – Не заставляй меня униженно умолять. Ведь я должен спасти женщину, которую я люблю.

Ричиус не сбросил руку нарца со своего плеча. Он понимал, что надо бы, знал, что Пракна ужаснулся бы при виде такого панибратства, но ему доставило удовольствие это прикосновение и скрытая в нем искренность. Он закрыл глаза и задумался.

– Знаешь, Пракна будет готов меня убить, – проговорил он наконец. – Ты уверен, что сможешь мне помочь?

– Да, – ответил Симон. – Совершенно уверен. Ричиус открыл глаза и увидел устремленный на себя взгляд, исполненный новой надежды. Он протянул Симону руку, и тот крепко пожал ее.

– Не заставь меня пожалеть об этом, Симон.

– Ты не пожалеешь, – тихо сказал Симон. – Если у меня есть душа, то сейчас я клянусь тебе ею.

Ричиус кивнул, потом повернулся к нарцу спиной, вернулся в комнату, где спала его дочь, и тихо закрыл за собой дверь. Он опустился у кроватки на колени, положил голову на матрас и тихо погладил Шани по шелковистой головке.

– Прости меня, Шани, – прошептал он, – но я должен ему довериться. Мне нужна его помощь.

В это мгновение Шани открыла глаза. Она зевнула и посмотрела на отца с сонным недоумением.

– Я люблю тебя, – сказал ей Ричиус. – Пожалуйста, не надо ненавидеть меня за то, что я собираюсь сделать.

Шани улыбнулась на его ласковый голос.