Аннотация:

Повесть о прошлом и будущем Земли.

Повесть - феерия

Пазл

Глава первая

Хрю-хрю

Иголки или лучи, шипы или лучи синего света? Но, если длинные лучи-иголки на

камне - могли быть чем угодно, то сохранившие яркость краски на папирусах сияли лазурью, и застывшими лучами быть никак не могли.

Старик дописал свою книгу о Египте и его богах, упрямыми фактами доказав, что древний народ сам, без чужих советов и помощи и создал, и достиг.

Ни в каких пришельцев, атлантов, лемурийцев или ещё кого-то неизвестного он не верил.

Этот кто-то, в любом случае, должен был оставить маленький, крошечный, но все же заметный дотошному и опытному глазу след на Земле. Свой след на Земле...

Отблеск. Тень. Отпечаток. Осколок. Часть. Частичку. Звук. Название. Слово. - Имя?

- Хотя бы что-то...

Все исхожено, исползано на локтях и коленях, изучено, измерено, ощупано, исследовано. Не было никаких сомнений в верности изложенного и подтвержденного снимками, схемами и фактами. Но...

- Но, на нескольких артефактах конца пятого, начала четвертого тысячелетий были эти шипы или иголки, совершенно не вписывающиеся ни в одну теорию.

Да и нет у него никаких гипотез насчет этих иголок. Потом иглы исчезли, но и боги стали напыщенными и не такими реальными, будто бы те, с иголками на звериных головах, жили вместе с древними, учили их и присматривали за Египтом. А эти, надменные, пришедшие после них, были лишь эхом былого. Были просто... Просто религией.

И надписи на всех этих рисунках на папирусе и камне давным-давно стерты.

- Кем, зачем? Самым странным в этой загадке было и то, что в осколках шумерских черепков в Месопотамии найдены фрагменты таких же изображений, и, к сожалению, сбитыми надписями под ними. И еще, два похожих и неплохо сохранившихся быстрых наброска на внутренней стене храма в Мохенджо-Даро. С такими же иглами и заплетенной в узкую косу бородой.

Глядя на догорающие угольки, старик задумался. С теплом камина его пригрела дремота. Взял сигарету. Потянулся за спичками. Обыденно и уютно между ним и едва тлеющими угольками камина возникло мерцающее нечто.

От появившейся в шести футах над полом неясной точки пошли волны, будто волны по зеркальной глади пруда, плавно искажающие отражение. Именно такими волнами поплыли стены кабинета, камин, шкафы с книгами и все остальное вокруг.

Надменный, слегка грассирующий и шипящий сарказмом голос:

-Так ты хочешь видеть богов Египта?

Голос вырвал его из знакомого и привычного мира - слишком уж нереальным было всё происходящее, но там же, между ним и камином, в колеблющемся мареве возникла человекоподобная, жуткая красная тварь. Вместо кожи существо покрывала хитиновая плоть в острых шипах, выпуклые рачьи глаза, ярко-синий затылок и пучок синих, похожих на иглы дикобраза, почти светящихся длинных иголок на голове. Дополняла жуткий вид существа узкая борода из таких же иголок, заплетенная в тугую косу. Опоясанный металлическими лентами мощный торс, небольшой плоский аппарат за спиной и переплетение тех же лент, прикрывающее таз спереди и сзади. Металлические ленты, опоясывающие красного дьявола, явно были боевой амуницией.

Существо смотрелось грозно и страшно. Ярко-голубые белки глаз контрастировали с кроваво-красными радужками и темными безднами больших зрачков. Глубина этих глаз пылала неземным, дьявольским огнем!

- Сатана! - только и смог прошептать старик. - Не может быть!

Тот же голос - Ты все же не веришь? - Смотри!

В красном, исходящем из распадающегося на кванты пространства, густом и тягучем свете, среди миллиардов других затянутых дырой осколков мироздания и разрываемых останков материи, у самого горизонта событий завис грандиозный корабль. Именно так он и назывался на языках всех рас Лиги, чтобы никого, не приведи бог, не обидеть. Несколько веков он изучал таинственные окраины вселенной, сейчас же его звездная дорога закончилась, а вся грандиозность и мощь корабля у самого края мира померкли и покрылись налетом неведомой ему ранее печали.

В прошлой жизни его реакторы выдавали бескрайние океаны энергии, и он жил в ее бушующих вихрях, которых всегда хватало с избытком. Но не сейчас.

Командир корабля, большой красный кри, опоясанный стальными лентами боевой амуниции, с ярко-синим затылком, пучком синих игл на голове и выпуклыми рачьими глазами, в белом командирском секторе смотрелся весьма колоритно, восседая на возвышенности среди девяти своих заместителей.

Для каждого из них, в своем, изолированном отсеке командной зоны созданы обеспечивающие нормальную жизнедеятельность условия. Естественно, любой из заместителей был достойнейшим представителем своего вида. Так им всем казалось,

и возможно, именно так и было.

Хотя кри, допустим, видел людей солиднее сидевшего справа от него человека.

Этот же, ему не особенно то и нравился...

Совершив массу ошибок и слишком дорого за них заплатив, совет Лиги все же подобрал оптимальный экипаж. Все они, все эти тысячи достойнейших, конечно же, лучшие в своем деле специалисты, а многие из них известные в своих мирах ученые. Возможность выбора из полутора триллионов граждан Лиги рас была огромной, потому и выбирали лучших. Общество будто бы процветающей конфедерации было до того неоднородным, что детально описать его, на любом из сотен языков было крайне сложно. А уж социальное устройство, какие-то родовые или сексуальные отношения многополого вида?

Десять рас, настолько разных, что сотрудничество некоторых из них представлялось просто невозможным. Даже упоминать рядом расы покрытых хитиновой броней Кри и медузообразных Эта считалось неприличным, но они сосуществовали, залив своей и чужой кровью чёрт знает сколько планет!

Посольства и консульства всех рас Лиги представлены на каждой из материнских планет, под самой надежной из возможных защит. Предвидеть все в чужом мире сложно, и накладки случались довольно часто. Случались они и в совместно контролируемых пространствах далеко от обжитых планет. Все чаще и чаще.

Совету Лиги приходилось постоянно кого-то уговаривать, кого-то подкупать обещаниями или реальными выгодами и льготами. Все хотели взять побольше, отдать поменьше. Искали выгоду. Лишь свою выгоду. Совету удавалось балансировать на грани. Пока удавалось. До сих пор. Все смирились, все привыкли.

Между людьми и кри самые теплые отношения. Только люди и кри умеют смеяться. Люди смеялись как и положено смеяться людям, смех же кри, до неприличия похож на гортанные повизгивания животного (какого, обычно не уточнялось).

Что-то вроде ... х-хрю-хрю.

Люди частенько подшучивали над кри из-за этого. Кри не обижались. Хотя в науке и технологиях кри на пару веков обогнали людей. - Почему не обижались? Люди помогли кри выбраться из страшной беды - полного коллапса расы. И кри не забыли.

Каждая из рас делала другим множество уступок, содружество же, в свою очередь, уступало в чем-то отдельным расам, на том Лига и держалась. - На консенсусах и компромиссах. Все было слишком хорошо. Все чего-то ждали. Среди огромного множества миров витало тревожное предчувствие. Весы судьбы тысяч миров застыли в тревожном и тягостном равновесии. Случись вдруг самое страшное, самое ужасное, все миры приняли бы беду как должное, и вздохнули бы - а ведь могло быть еще хуже!

Словом, все понимали, что нынешнее хрупкое благополучие лишь затишье перед бурей.

И каждый готовился. Тихо и незаметно. А кто и не тихо, и не скрываясь.

Все готовились, копя взаимные претензии и обиды. И оружие. Очень много оружия.

Горы оружия.

Все планеты и колонии, как любезностями, ежедневно обменивались разоблаченными шпионами и зондами. И все это знали.

Все благословенные миры Лиги рас давно жили на пороховой бочке.

Для того, чтобы привести в движение тысячи планет и колоний, чтобы запылал пожар самой великой из всех войн, не хватало маленького толчка - всего одной искры.

Каждый из заместителей командира "Корабля" сидел в своем прозрачном отсеке, обеспечивавшем ему оптимальные условия. У человека сектор полностью открыт, они с кри могли жить при почти одинаковых условиях. Для остальных же стоградусная шкала пылала сущим адом, а кри и человек общались при показаниях чуть ниже половины этой шкалы, уступив друг другу по десятку градусов.

Без всех многочисленных титулов, чинов и добытых в сражениях замысловатых приставок к имени, кри звали Хараппа, человек же не имел титулов и добытых в боях почетных званий. И звали его просто - Эдам. Ростом кри немного выше человека, шире в плечах, и у него прочнейший наружный хитиновый скелет. Как у краба или омара.

И такого же цвета. Две ноги, две верхних конечности, такого же размера, как у человека голова с заплетенной в тугую косу узкой бородой, из таких же как на макушке, длинных синих иголок.

Большая разница и в эволюции этих видов. Если люди эволюционировали на естественных ядерных реакторах саванн своих планет, при постоянной повышенной радиации, то кри - благодаря невероятному количеству злобных конкурентов. Хищников, больше чем на планетах кри, не было нигде. Потому и адаптация кри к любым условиям, к любой борьбе превосходила всё известное у других рас и видов.

Их едва не погубил вирус. Тогда никто не стал расследовать, как и откуда он появился. Было не до того. А подозрения были...

Медицина кри, в отличие от техники, как то не очень... - Из-за выработанной природной выживаемости. Помогли люди. Несмотря на чьи-то мины в транспортных коридорах и гибель нескольких кораблей с вакциной и бригадами врачей. Кри выжили, благодаря вставшей между Лигой и империей кри эскадре из семидесяти двух крейсеров - всего, что сумели собрать люди. Люди разработали спасительную вакцину и в ответ на призыв выжечь смертельную заразу вместе с кри, направили к умирающим планетам свои эскадры. Все корабли. Все, которые были. Отсюда и симпатии.

На корабле люди, подчиненные сидевшего здесь человека, обслуживали главный энергетический конвертор, главные и вспомогательные преобразователи энергии, двигатели, аппаратуру навигации и главный процессор корабля, генераторы защитных и несущих полей, системы тактического и глобального оружия. Занимались, на взгляд остальных, не самым престижным и важным делом. Будто бы люди обслуживали остальных... Все к этому привыкли, упуская из вида или даже не утруждая себя желанием знать, что люди держат под контролем весь корабль. И почти никто не знал, что корабль фактически и управляется из человеческого сектора.

Из настоящей рубки управления. Остальным же не хотелось ни лишней нагрузки, ни лишней ответственности. А люди взяли. И нагрузку, и ответственность.

Вызывало общее недовольство и то, что люди, наравне с кри и сах, имели право вето в совете командования корабля, и пользовались этим правом гораздо чаще и кри, и сах.

Гораздо чаще...

Тысяча специалистов сах обслуживала главные статисные гироскопы - почти аналог стояночных якорей, и считалась эта обязанность одной из самых почетных и ответственных. Хотя корабль пару веков успешно трудился и без этих славных якорей. Почти такие же обязанности, как у сах, были и у других великих рас. Такие же...

Люди же, при непосредственном содействии кри, последними вступили в Лигу, и, несмотря на молодость человеческой расы, развивались намного быстрее и напористей всех старых рас. Отсюда и неприязнь, скорее, просто зависть. - Почти неприкрытая и нескрываемая зависть.

В положение, серьезнее и опаснее чем сейчас, корабль за свою многовековую историю не попадал. Многие из присутствующих на этом, наверное, последнем совете, метались в ужасе и смертельном страхе, нервно плавая, ползая или перемещаясь естественным для своей расы способом.

Человек, представляющий планеты и многочисленные колонии людей, сидел в своем секторе, спокойно перелистывая страницы старинной бумажной книги. Хотя и не он один. Большой белесый кальмар, сидящий в заполнявшей его сектор жидкости, так же читал. Правда книга, в отличие от человеческой, была электронной. История не сохранила первые книги этой расы - она почти на триста тысяч лет старше людей, хотя, именно в этом случае и можно сказать - древнее. Что эти моллюски при каждом удобном, а то и особенно неудобном для людей случае, всегда старались подчеркнуть.

Команда на корабле подобралась взрывоопасная, и только строгое следование веками отработанному, написанному буквально кровью всех рас корабельному уставу помогало избегать конфликтов. Но сейчас не до конфликтов.

Дело в том, что корабль застрял. Его поймала черная дыра. В момент поглощения одной черной дыры другой, возникла странная гравитационная аномалия, и в этом грандиозном апокалиптическом водовороте смешались оказавшиеся рядом космические странники. Рассчитать этот космический хоровод "Корабль" не смог. Большая дыра проглотила меньшую, заодно захватив в свои сети и корабль. Для нейтрализации гравитации и удержания корабля за горизонтом событий требовалось все больше и больше энергии, и конвертор все наращивал мощность, резерв еще был, но не для того чтобы вырваться из плена, а лишь для того, чтобы прожить еще несколько часов.

По расчетам получалось около семи.

Кроме заместителей командира об этом не знал никто. Помощник дежурного офицера случайно увидел, где завис корабль. Написав предсмертную записку, застрелился. Записку прочли его дублеры, и для предотвращения паники, по приказу дежурного кри-лугаля их тут же сожгли. Все присутствующие понимали, что совет, обычно что-то меняющий в жизни корабля, ничего уже не изменит, что это всего лишь прощальное напутствие в последний полет, с благодарностью за долгую и безупречную службу.

Кри - командир долго и монотонно что-то говорил, все делали вид, что внимательно слушают, в тайне, в самой глубине своих нечеловеческих душ надеясь на чудо. Присутствующие знали, что Хараппа командует кораблем только из-за своей поразительной способности строить безупречные логические цепочки. А сейчас - какая цепочка? Какая логика?

- В конце концов, - нервно и резко оборвал всех большой кальмар, самая старая из всех присутствующих рас, - вы все, может быть догадываетесь, кто в действительности управляет кораблем, а я знаю это наверняка. Пусть итог подведет человек!

Присутствующие промолчали - они догадывались.

Средних лет, среднего роста, явно не атлет и не герой. Встал, отложил в сторону книгу.

- Вы все здесь, мои товарищи по нашим долгим скитаниям у края Вселенной. Я не буду вам врать. Это конец, кранты. Мы, - он обвел взором присутствующих и с грустью встретился взглядом с Хараппой, - мы обязаны уйти достойно. Но, скоро весь экипаж узнает о том, что нас ждет. И чем дольше конвертор будет выдавать необходимую энергию, тем страшнее и отвратительнее будет конец. Можно просто взорвать корабль, но рука не поднимется. Вы знаете, с каким трудом он строился, и чего стоило подобрать этот экипаж. Давайте подумаем вместе. - Человек прошел в свой сектор и снова взял книгу.

- Я смогу, - сказал кри, не вставая и ни на кого не глядя. - Давайте назначим время. -

Он поднялся, протянул вперед руки с поднятыми ярко-голубыми ладонями, успокаивая всех. - Только не нужно спешить. Пусть каждый на корабле еще раз вспомнит свою жизнь и простится с нею и с теми, кто остался дома. Пускай те, у кого есть боги, помолятся им.

Все согласились. Начали подниматься, уползать, уплывать. Двое из присутствующих, бросив тела к мерцающим плоскостям порталов, телепортировались в свои секторы. Плавающий в прозрачной сине-зеленой жидкости громадный скат со щупальцами по бокам плоской головы, не спешил покидать совет командования. Хотел, скорее всего, еще раз высказать и человеку и кри свое действительное отношение к ним.

Хотя и тот и другой знали это давно. У них тоже было что высказать. Эта раса технически и технологически выше других, и держать паритет с ней получалось только совместными усилиями. В этом случае, людей и кри, к которым иногда присоединялись искрящиеся разрядами эмоций гипертрофированные синие ежи Сан-су-ри и Кос, похожие на большой зеленый чертополох обитатели маленькой галактики на окраине местного скопления.

Странная раса, с сухим, без участия жидкости обменом веществ, внешними органами дыхания и самым уникальным способом передвижения, которую люди не могли даже примерно классифицировать. Сейчас же ни человеку, ни кри спорить и доказывать свою правоту не хотелось. Зачем портить последние минуты жизни, которых с каждым мигом становилось все меньше и меньше?

Но именно в этот час, без звука, без знака, что-то появилось и обозначило свое присутствие, едва видимое, как идеальная геометрическая точка. Без ширины и длины,

без объема, но, она была как материальный, конкретный и самый важный и ощутимый в существующей реальности факт. Казалось - время замерло, а вокруг этой точки плавно и грациозно пульсировало пространство, искажаемое видимыми и осязаемыми волнами, расходящимися от неё и изгибающими все на своем пути.

Как искажается на поверхности воды отражение бегущими по ней волнами.

Вот, как в кривом зеркале, пошел волнами улыбающийся красный кри, за ним человек, вновь подошедший к центру командирского сектора и стоявший в метре от своего краснокожего товарища, пошли волнами еще шестеро из оставшихся заместителей командира, аппаратура, экраны и прозрачные переборки отсеков.

Сейчас центром бытия была именно она - почти невидимая и исполненная вселенской силы сущность, со своей истиной и по праву появившаяся в чужом гибнущем мире.

Могучее ничто. Суть чужих, запредельных пространств.

Прелюдий не было. Всем присутствующим, несмотря на разное устройство мозгов, мгновенно ввели информацию, много информации. Всю историю расы. Коротко и ясно. Время и место рождения, подробную историю-биографию, болезни и достижения, молодость, зрелость, старость, достойный уход. Не в небытие, уход в вечный сон.

Не смерть! - Сон. Эта раса уже состарилась, когда умирало первое поколение звезд Вселенной. Информацию им ввел Первый. На его языке - Даразон. Так сущность представилась. Так ее все и восприняли. Хотя, предоставленная информация умолчала, в какой же из вселенных он был первым? Первый по возрасту, или первый по рангу-чину?

В нашей Вселенной, или в той, которая так далеко от нас, что ни расстоянием, ни временем не измерить? Скорее всего - последнее. Так поняли присутствующие в командном секторе корабля. Кому было сказано. Или, сказавший хотел, чтобы его поняли именно так? И, он из абсолютного будущего или прошлого, или он сам абсолют?

И, если он появилась здесь, значит, был некий смысл такого появления, значит у корабля, зависшего у самого порога мрака, появилась надежда.

Человек сразу не понял, чему с самого момента появления пульсирующей точки радуется кри. Кри же мгновенно просчитал, что появившееся нечто - их самый последний шанс на спасение. Хотя был совершенно уверен в том, что бороться с черной дырой не может ничто во Вселенной. В нашей Вселенной.

А если то, что появилось, не наше? Не отсюда?

Корабль, излучая невероятные потоки энергии, в красном свете распадающегося бытия боролся, и в коконе мощнейших полей пока оставался кораблем.

Пурпурно-фиолетовая густота сплетения ломаных линий, обозначившая неведомые поля, образовала по курсу гигантскую вращающуюся воронку, в которую медленно и плавно вошел корабль и мгновенно, без всяких переходов и полутонов, словно сменился кадр вселенского фото, оказался в абсолютной темноте, лишь впереди, прямо по курсу виднелось тусклое красное пятнышко. Тусклым красным пятном видели всю Вселенную - корабль выбросило в реальное пространство на околосветовой скорости.

Постепенно скорость уменьшилась, от красного пятна волшебными искрами отрывались звезды, по нереальным кривым траекториям прыгающие за корму, где и останавливались, занимая положенные места.

Вскоре корабль повис в пространстве, окруженный ласковыми светилами.

Они снова оказались в реальном, обыкновенном, родном, свободном пространстве!

Человек стоял, замерев, сосредоточенно и отвлеченно.

Кри подошел к человеку. Его пластинчатое хитиновое лицо улыбалось, глаза пылали алым пламенем, а ежик синих игл на голове сиял ярче обычного.

- Говоришь, - кранты?

Кри не особенно нравилось, когда люди передразнивали их. Но сейчас они все любили друг друга! Жизнь продолжается, х-хрю-хрю! Кри обнял человека. Они были почти одного телосложения, кри даже припал своей хитиновой щекой к плечу Эдама.

Сейчас многие из присутствующих им завидовали, ведь живущие в разных средах и разных температурах физически не могли контактировать, некоторые даже в скафандрах, при всем желании! Человек помахал рукой кальмару, все же он был ему ближе, чем вот эти, стреляющие электрическими разрядами синие ежики, улыбнулся комендору сах - те понимали мимику людей. Дважды ударил хвостом сине-черный скат в двух отсеках от человека, тот в ответ ударил себя по бедру и накрыл одну ладонь другой, мол, не бойся, я с тобой, вместе не пропадем! Давно он не делал таких комплиментов этой твари со щупальцами! Человек знал, кто мутит воду в Лиге.

Эдам поклонился оставшимся и быстро вышел. Через два трехсотметровых прыжка лифта-портала он вошел в человеческий сектор, в командирскую рубку.

В те мгновения, когда кри улыбался, человек, как многим казалось, стоящий немного отрешенно, на самом деле общался. Вел разговор. Сейчас он его продолжил. С тем, кто представился Первым.

- Сначала погибнут именно головоногие, продолжила сущность, - потом скаты и ежи.

Потом вы, люди. Последними - кри, они до самого конца не предадут вас. Оставшиеся на разрушенных и гибнущих планетах будут исчезать долго и печально, вряд ли бы ты им позавидовал. Если бы видел. - Хочешь?

- Нет.

- Война уже рядом, остановить ее невозможно. Слишком все вы в вашей Лиге разные. Слишком разные у всех интересы, и, вас там слишком много. Ваши вечные склоки мне просто надоели. Освободите, будьте любезны, пространство для тех, кто идет за вами!

Я бы не стал трогать корабль, его разорвало бы на кванты раньше, чем вы рассчитали. Но... Он замолчал, видимо формулируя самую лаконичную и понятную человеку фразу.

- Но, огромный сектор вселенной, в пол процента величиной, на миллионы лет останется без присмотра, а в других секторах расы еще не доросли до контроля своего и вашего пространства. Ты не переживай за остальных, они умрут быстро и безболезненно, не успев испугаться, кри останутся. Они присмотрят за вами, пока вы деградируете, упав на самое дно, потом вновь подниметесь, это больше сорока тысяч лет. Здесь года такие же, как у тебя дома. Присмотришь за началом колонизации, хотя, он на секунду замолчал,

- хотя ... - чего там смотреть? Просто живите, живите и размножайтесь. Развивайтесь.

Тысяча кри, в случае необходимости, будет вам помогать. Ты знаешь, возможностей у них достаточно. Вам понадобится их помощь, я имею в виду - твоим потомкам.

Они время от времени будут вам подсказывать, подталкивать и кое-чему учить. Все же,

до появления ... он вновь замолчал, и в этой недолгой паузе явно слышалось сочувствие, - у вас не так много времени. - Как ни странно, но я не знаю кто победит, через шестьдесят тысяч лет, в том сражении, в той, решающей битве ...

Кри будут жить здесь, на корабле, только удлинят порталы до поверхности планеты.

Будут присматривать за вами и оберегать от незваных гостей, пока подрастете, повзрослеете, до изобретения первых антибиотиков и летательных аппаратов.

Ну а потом, потом мавр сделает свое дело, и ... хотя, тебя это уже не касается...

Еще несколько слов.

Человек не знал, кто такой мавр, ему ничего не говорили цифры 1908 и незнакомое слово - тун-гус-ка.

- Вы все, люди, уйдете с корабля без ничего, без одежды, без инструментов, никакого оружия. Планета уже выбрана. Всем вам, на генетическом уровне, уже сделаны адаптирующие к местным микроорганизмам и вирусам прививки. Там есть некий доминирующий вид, но его эволюция слишком уж затягивается. И, они мне, они... они мне просто не нравятся.

Сильно тороплюсь, у меня всегда много, очень много дел, мало времени.

Поэтому освобождать планету от них придется вам. Сделайте хотя бы это, или, - ваше место там, у черной дыры, еще свободно!

Человек, виновато опустив голову и боясь потерять выпавший шанс, промолчал.

- Да, чтобы история с Лигой не повторилась, здесь у вас, на сотни световых лет вокруг, соседей не будет. Планета красивая, я ее давно присмотрел, и если вдруг появятся желающие до местных красот, у кри достаточно сил чтобы защитить вас.

- Остальных уже нет. Корабль на орбите. Сейчас я вас переброшу на планету, на берег моря. Идите на северо-запад. Выберетесь. Все у вас будет хорошо.

А черная дыра? Тебя так сильно интересует ответ на этот вопрос? Действительно, бороться с ней никто, выросший под вашими звездами, не может. Пока не может.

Но, я то - не местный. Теперь, будто бы всё. Прощай.

- Мы ещё встретимся?

- Вряд ли, чело... Точка исчезла.

И вслед ушедшему, с грустью и благодарностью за всё, совсем тихо - Прощай.

Человек взглянул на нависший небом над головой огромный экран внешнего обзора рубки, настоящей рубки управления Корабля. В рубку вошла женщина, жена человека.

И звали её совсем, совсем уж просто - Ева.

Они вместе с надеждой смотрели на доставшийся им лучший из миров, вглядываясь в океаны и континенты, будто уже видели там тревожное будущее своих потомков.

Планета как планета, красивая. Здесь все и начнется. С самого начала.

Теперь это новый дом, новая Планета Людей!

Через пятьдесят тысяч лет их назовут кроманьонцами. Именно так!

А кри, верные кри присмотрят, -х-хрю-хрю!

Старик вздрогнув, проснулся, разбуженный своим же задорным похрапыванием.

Из раскрытой книги все так же отрешенно смотрели на тысячелетия чужой истории египетские боги. Все так же красовался на звериной голове-маске каждого из бессмертных пучок длинных синих иголок.

Глава вторая

Медвежонок

Циклопические осколки скал подпирали и поддерживали острые пики - вершины подводных гор, высоко взметнувшиеся над океаном. Стоящие большим кругом скалы стеной закрывали от океанских волн и ветров десяток разбросанных между ними лагун и мелких озер.

На берегу одного из озер совершенно неестественно зависли в полуметре над пологим берегом два серых овала, абсолютно нездешних и не гармонирующих с окружающим пейзажем. Идеальной геометрической формы, пяти метров в ширину, линзообразных, высотой около метра. Внутри туманных линз пробегали волны света, иногда чуть менялся цвет, но форма оставалась постоянной и несокрушимой, как скалы вокруг.

Этот мир еще несколько лет назад был совершенно мертвым, несмотря на блистающий океан и лазурное небо. И местное светило, будто осознавая тщетность безжизненного бытия, старалось изо всех своих звездных сил, заливая светом сушу и океан.

Но, на камнях, под серыми эллипсами и в воде что-то зеленело жизнью. Может слизь, может плесень, но эти молекулы жизни были в своей тарелке, зелень расползалась по камням и будто бы сама планета приглашала жизнь - входи, не бойся, живи, я твоя!

Чуть выше туманных линз, невидимые снаружи, в радужном колодце ретранслятора, на матовом, отливающим металлом диске, стояли два человека. Два высоких и красивых осколка человеческой расы, исчезнувшей двенадцать тысячелетий назад.

Люди вслушивались в разговор линз-плазмоидов.

- Не-е-е-т, нет, нет, Тура. Не как у тебя, при движении в пространстве, не десять микрон, а сто пятьдесят миллиметров армированного титана. И это, это только наружная обшивка и главные из переборок между отсеками, а сам нос корабля - пятачок, и того толще, что-то, если мне не изменяет память (его квантовая память ему никогда не изменяла), около трехсот миллиметров! - Кто-то, в этой линзе из газа или пара, по-стариковски кашлянул, будто бы подтверждая верность сказанного. Из другого места, видимо, из другого плазмоида, раздался, как показалось людям, голос и звонче, и моложе.

- Ну и чем же, Старк, они разгоняли эту массу для прыжка, я думаю, они все же прыгали, не могли же они летать в реальном пространстве на такие расстояния?

- Да, конечно. - Тот, кого его собеседник назвал Старком, как бы нехотя, согласился.

- Да, процентов восемьдесят массы корабля составляли энергетические реакторы и топливо, тяжелые гиперпространственные приводы еще около семи процентов массы.

Вот и представь, Тура, что оставалось для экипажа, снабжения, аппаратуры, оружия, и,

мы с тобой даже представить не можем, чего еще, ведь брали они с собой все, что могло пригодиться биологическому существу для жизни и выживания в случае аварии или катастрофы. - Он говорил, будто оправдывая людей, но не перед собеседником, а перед собой (он хорошо помнил начало Исхода).

Говорившие не просто говорили, они творили беседу, получая от каждого произнесенного звука, слова, от каждой произнесенной фразы нескрываемое удовольствие и наслаждение. И потому, быть может, разговор по самому построению предложений, по интонации и лексикону походил на разговор двух крестьян, видимо, чтобы ощущать себя ближе к природе. Так, наверное, казалось говорившим.

- Люди считали себя венцом творения, - продолжал старший, - хотя и могли жить в слишком ограниченном диапазоне температур, излучения, давления, гравитации, галактической полярности, пространственно-временного сдвига, о котором они вообще не знали, ускорения, просто места в галактике, и еще многих, многих параметров.

Вот и представь, что они везли с собой, отсюда и масса корабля - около полутора миллионов тонн! - На этот раз крякнул от удивления Тура, который, судя по голосу, и странному для этих созданий почтению, казался намного моложе Старка. Если ничего не скрывать, то Тура, применяя к ним эти родственные понятия, был племянником Старка.

А уж если сказать совсем прямо, то для того чтобы обмениваться информацией в миллионы раз больше той, чем они сейчас обменивались, имелись и другие каналы, и другие, недоступные существу из плоти и крови возможности. Они же хотели просто поговорить (сотворить беседу), и слышалось в этом творении диалога что-то мистическое и торжественное, ведь не было, и никогда не будет под светом звезд, на всех дорогах вселенной, ничего дороже простого (человеческого) общения.

Им гораздо удобнее общаться по другим, одним им доступным каналам, но уже тысячи лет они не могли забыть того, что осталось в далеком прошлом, и, скорее всего, давно начали тосковать по всему человеческому, для них теперь совсем недоступному.

- У тебя массы всего-то, а энергетика помощнее будет, чем у их "Тантры", - продолжал Старк,- но и то ты до прыжка разгоняешься, наверное, около минуты? - Ни один из них уточнять, кто и как разгоняется для прыжка в гиперпространство, не стал. Это, как и энергетические возможности каждого из бывших людей, было слишком интимным, и другому существу своего вида, а тем более чужаку, никогда и ни при каких обстоятельствах не сообщалось, за исключением очень редких, крайне редких случаев продолжения рода, когда два плазмоида на долгие пять лет сливались в единое целое.

Терране - так называли себя плазмоиды, они же бывшие люди, не могли видеть настоящих и реальных людей, стоящих рядом с ними в струящемся радужном колодце. Эти праправнуки землян находились на разных уровнях эволюционной лестницы, и терране были старше своих далеких потомков на несколько тысячелетий. При своей почти биологической сущности, новые люди, скрытно подглядывающие за плазмоидами сквозь мерцающие стенки ретранслятора, намного превосходили терран по своим возможностям.

- Вот мы с тобой, - продолжал Старк, - два года тому, выпустили сюда, именно вот в это озеро, микроорганизмы, потом водоросли, сейчас выпускаем вот этих головастиков.

Я не знаю, как они называются и к какому виду принадлежат, но надеюсь, приживутся. Все, что мы выпустили до них, живет, они с одной планеты, у них общий наследственный код, и будем надеяться, акклиматизируются. Мы с тобой заглянем сюда лет через сто, и уже подходит время, нужно проверить еще семнадцать планет, помнишь ту небольшую галактику, помнишь, где мы встретили те сообщества поющих кристаллов?

Ты ещё на Талверну увез, несколько мелких, помнишь?

Младший не возражал, но Старк с напором продолжил:

- Нет, нет, я тогда не брал, у нас запрет на любую живность в Тускарне, хотя очень хотелось, жаль, - и Старк снова, чисто по-человечески вздохнул.

- Ну, Тура, нам пора.

Пластиковые емкости, в которых они привезли живность, уложили под скалой,

из Старка появился зеленый луч и превратил пластик в облако густого черного дыма, медленно поплывшее к горизонту. Камни, в месте, где зеленый луч прошелся по ним, обгорели, растрескались и продолжали еще долго шипеть в воде, от них вверх поднимались узкие струйки пара.

Плоды их трудов весело резвились в теплой, прозрачной воде, "творцы" поднялись над морем и мгновенно, в абсолютной тишине набрав скорость, исчезли в вышине.

Младший из людей стоящих на диске, как бы призывая согласиться с ним, сказал, кивнув в сторону головастиков - а не слишком ли дорого, Алекс, прыгать во времени на несколько тысяч лет, чтобы посмотреть на этих лягушек?

- Нас пока мало, и если не мы, то кто? Ты заметил, с каким сожалением говорил старший из бывших людей о прошлом? Они уже тогда поняли, что ошиблись, оставив в себе лишь человеческое сознание.

Мы с тобой за многими из них наблюдали, и везде одно и то же. Да и натворили они по всей вселенной без счета, потому долго придется подчищать за ними, чтобы позже, через века, что-то не всплыло и не дало нового "медвежьего" эффекта.

- Многие из тэрран готовы к возвращению, но не все. - Предложи сейчас всем им вновь сменить сущность, обязательно возникнут разногласия и противоречия. А от них недалеко и до конфликта. Нас, вернувшихся, пока мало, да и нужен ли нам конфликт с людьми, хотя и бывшими? Проще подождать или тайно искать в прошлом уже созревших для возвращения.

Младший слушал, кивал, соглашаясь со старшим, разглядывая живность, радующуюся новой родине. Вытянул над головастиками руку, из нее в воду ударил широкий и плоский пурпурный луч. Несколько раз провел лучом по всему болотцу.

- Да, пускай живут, - старший из людей так же провел по жабьим яслям лучами из ладоней. Кивнув планете и ее резвящемуся населению, люди начали подниматься вверх по туннелю ретранслятора. Они не торопились, дорога была долгой.

А что может быть дороже простого человеческого общения, особенно в дальней, очень дальней дороге?

- Алекс, а как все началось? Младший оперся о что-то невидимое над диском, радужная стена сформировала удобный диван, старший из людей сел. Присел и его спутник.

- Сейчас только терране говорили о корабле, так вот, с этого корабля все и началось, будь он ... - Он с досадой, будто бы все прощая "Тантре" и ее славному экипажу, махнул рукой.

- Одиннадцать тысяч семьсот лет назад, - продолжал старший из людей, - от старой Земли стартовал тяжелый корабль. Трансгалактический звездолет "Тантра". Команды на "Тантре" было около двух сотен. Отлично подготовленных и обученных специалистов. Люди предполагали, что может существовать совершенно другая, не наша жизнь, первая же встреча с которой приведет к конфликту. И эта чужая жизнь может сделать возвращение корабля или невозможным или опасным для Земли. Потому и были разработаны и отработаны планы на такой случай. И коды-сигналы. Та нежданная встреча стала для цивилизации людей, не сказать роковой, но ты видел, кем они стали.

А что стало с Землей, с другими планетами и всем, что создано человеком за тысячи лет? Не в городах и планетах дело, дело в том, что на многие тысячелетия исчезли сами люди, развитие вида прервалось, он исчез. Эти тысячелетия во вселенной жили все, все кроме землян. Будто кто-то могучий и жестокий разрубил само время, разделив прошлое и будущее. Исковеркал настоящее.

Люди сразу прыгнули очень высоко, так в прыжке и застыли, потому что не человеческое всё это, а принесенное со стороны миллиардолетней эволюцией чужого и чуждого разума.

Будто предчувствуя свою судьбу, люди спешили, изо всех сил искали Других. Искали плечо, на которое можно опереться. Одиночество плохой советчик.

И случись контакт, кто знает, какой бы стала Земля.

В информационном поле есть подборка выдержек из дневников "Тантры". Посмотри.

Правда, тактильные ощущения и запахи, и еще кое-что дописано гораздо позже, воссоздано, часть - исторические наслоения, хотя, общее представление иметь будешь. Это не судовой журнал, но если хранится в архивах, значит, более-менее соответствует действительности. Многое со временем стерлось и потерялось, но суть осталась. Посмотри.

Младший из людей прикрыл глаза, видимо, искал информацию, потом затих на несколько минут.

Десятки кораблей сотни лет улетали к намеченным целям в разные уголки Галактики.

Некоторые еще дальше. Были обследованы окрестности тысяч звезд, тысячи планет, прощупаны радарами безмерные пространства. Ни чужих, ни их следов. Нигде. Ничего.

За исключением нескольких пригодных для колонизации планет. Десять лет, двадцать лет, пятьдесят, сто. Надежды таяли. Корабли улетали дальше и дальше. Сто пятьдесят лет. Двести.

Многие исчезли навсегда в черном холоде, оставив на Земле или новых колониях близких и любимых. Матерей, жен, невест.

Исчезали большие и мощные корабли. Большие "Уллис", "Звездный бродяга" и "Язон", маленькие - "Забияка" и "Тахо" и много других, самые новые, самые красивые, с лучшими экипажами, с супероружием и суперзащитой, суперкомпьютерами и всем супер, супер, супер. Они не вернулись. Люди слишком мало знают. Космос жесток.

А Земля ждала.

Тяжелый звездолет "Тантра" и его экипаж, полторы сотни людей, землян, в поиске,

в тысячах световых лет от Солнца. Впервые так далеко. Не к центру, к краю Галактики. Люди не ищут металлы и полезные ископаемые, золото и алмазы. Все давно найдено.

Корабль ищет. Других. Хотя бы следы. Чужие следы.

Каждый из полутора сотен в команде мечтает о контакте. Миллионы землян грезят им. Ждут, надеются. Позади у корабля три десятка открытых и изученных планет.

Малых и больших. Чего только там нет? Но все не то.

Ни городов, ни тех - других. Ни их следов.

Весь экипаж звездолета, кроме ходовой вахты, в биокапсулах - спит.

В рубке корабля дежурная смена - четыре человека. В мягких, удобных скафандрах без гермошлемов, утопают в глубоких, нежно обнимающих тела креслах.

В рубке абсолютная тишина. Вся необходимая информация вводится в сознание вахтенных. Никаких индикаторов и панелей приборов, чистые матовые переборки, лишь огромный экран, отражающий наружную реальность. Дань традиции, не больше. Рубка лишь слегка подсвечена, снизу синим светом, сверху неяркой полоской лунного света. Потому звезды на экране горят ярко и освещают рубку и людей в креслах едва ли не сильнее искусственного света. В рубке полная тишина.

В сознание людей вливается громадный объем информации. Поэтому вахта короткая - всего три часа, потом заступит следующая смена, через три часа её так же сменят.

Для отдыха у людей девять часов - вполне достаточно, проверено годами полета. Шестнадцать человек несут вахту четыре земных недели, потом заступает следующая бригада, отдежурившие отоспятся и отдохнут в биокапсулах.

Иногда они засыпают на пару месяцев. Бывает и дольше.

Несмотря на прыжки корабля сквозь гиперпространство, полет длится долго.

"Тантра" в пути восьмой год. Следующая цель корабля - желтый карлик на окраине спирали. Они в нескольких световых часах от звезды. Корабль будет у цели через восемь стандартных суток, тогда и проснется экипаж, истосковавшийся по работе, с надеждой на чудо. Это последняя точка полета. Ресурсы корабля заканчиваются и ему пора домой.

Ярким, слишком ярким красным светом запылал опоясывающий рубку тревожный плафон, загремел ревун. Тело громадного корабля забилось в жуткой, сбивающей с ног вибрации. Несколько мощных ударов. Ниже отображения реальности на экране тут же появились данные о полете и состоянии корабля, энергоустановки, двигателей, корпуса, экипаже. Полный анализ обстановки, как и положено по тревоге. Главный процессор первый раз за полет выдал боевую тревогу. Отключилась искусственная гравитация, загорелся красный аварийный свет. Разбужены капитан, стармех и старпом.

На пределе мощности работает реактор, выдавая необходимую энергию на защитные поля корабля. Угроза была реальной, из-за шального метеорита корабль не стал бы будить капитана и играть боевую тревогу. Два навигатора на пультах управления готовы дать залп из любого оружия, даже глобального, но старший в рубке вахтенный штурман пока молчит. Люди видели, как рыскают красные перекрестья противометеоритных установок, как перемещаются по обзорному экрану указатели цели, но никто ничего опасного не замечал. Хотя, что-то все же тревожило главную матрицу, и это что-то раньше никогда не встречалось - проведя миллиарды анализов и оценок, она не выдала решения, оставив проблему людям.

В рубку вошел капитан, установки искусственной гравитации уже работали.

Капитан упал в свое кресло по левому борту, уронил руки на широкие подлокотники, на миг прикрыл глаза - матрица мгновенно впрыснула ему в сознание необходимую, абсолютно всю необходимую информацию, текущая же выводилась на главный экран рубки. Открыл глаза, посмотрел на экран, на вахтенного штурмана - Это всё?

- Да.

Капитан снова прикрыл глаза, изучая дополнительно запрошенную информацию.

Встал. Подошел к нише-бару, взял чашку кофе, вновь уселся в кресло - после двух недель сна стоять тяжело.

В таких случаях, как сейчас, корабль, обладающий огромным интеллектом, задействовал все свои вычислительные мощности для анализа и рекомендаций командиру корабля.

И корабль сделал неприятный для него и людей вывод. - Кто-то, где-то, как-то, проник в корабль, где этот кто-то сейчас находится и как выглядит - корабль не знает.

Но, отслеживает внутри корпуса движение громадной энергии, ведущей себя, до сих пор, совершенно тихо. Полет продолжался.

Энергия, зафиксированная кораблем, не находилась все время внутри корпуса звездолета, малая её часть осталась в корабле, а огромный массив фиксировался сканерами рядом с кораблем в реальном пространстве и растекался по корпусу при входе в гиперпространство.

Из-за сбоев в работе аппаратуры люди знали, что он изучает технику и информацию в памяти корабля. Что одно щупальце, рука или голова существа находится внутри корабля, а сам он, оно, они - рядом.

Замечали и призрачные тени из морозной пыли в каютах, коридорах и рубках корабля.

Обо всем докладывали на Землю. Все и на корабле и дома понимали, что это и есть то, чего так долго ждали. - Контакт. Но не могли понять - это именно тот контакт, который ждали, или лучше бы его не было?

Намеченную для исследований систему желтой звезды тщательно, как и положено изучили. - Протопланеты, миллионы комет и пространство, нашпигованное метеоритами, пылью и льдом. И всё.

Корабль лег на курс к центру галактики, домой.

О проникновении в корабль неизвестной сущности сообщили на Землю, соответствующим происшествию специальным сигналом. Капитан своим, штурман и инженер - своими.

По команде с Земли домой возвращались длинным путем, исследовав еще пару систем.

- Земле дали время подготовиться к встрече.

После нескольких, из запланированных до Земли прыжков, командир отправил по гиперсвязи еще двенадцать сигналов-шифровок. Несмотря на высокую энергоемкость каждой посылки, было получено указание постоянно сообщать центру о госте, который был рядом с кораблем. К его встрече Земля готовилась в авральном режиме, и не только Земля, - были задействованы ресурсы всей Солнечной системы, всего человечества.

Земля, вся Солнечная система, дети и взрослые, мужчины и женщины, многочисленные базы на планетах и астероидах, орбитальные станции и заводы, энергостанции на планетарных и солнечных орбитах, все готовились и все ждали.

Доставлялись на нужную орбиту с земных и орбитальных заводов громадные фермы-сектора. Через три с половиной месяца, через сто дней, все по плану, конструкция была собрана. Тут же два ажурных, одно в другом, кольца начали обрастать многочисленными энергоустановками. Со многих станций сняли резервные реакторы, пришвартовали несколько кораблей различных классов, даже "Арктур" и "Русалку" - тяжелые звездолеты класса "Тантры".

Конструкция выглядела весьма солидно - два, одно в другом, километровых кольца с нанизанными на них сверкающими бусинами кораблей и энергоблоков.

При этом внутреннее кольцо медленно вращалось, конструкция постоянно находилась в движении и напоминала сверкающую новогоднюю игрушку.

Люди как праздника чего-то ждали, отсчитывая дни до прибытия "Тантры".

Конечно, газетчики старались, каким только его не рисовали - таинственного гостя.

И монстром, питающегося исключительно непорочными девами, и ... все страшилки Земли вытащили из старых сундуков, - ничего нового.

Корабль приближался к Солнечной системе.

Двадцать миллиардов землян с тревогой вглядывались в притихшие небеса.

Дети не смеялись, птицы не пели, да и старое, доброе Солнце светило как-то скромно.

"Тантра" вынырнула за пару световых минут до орбиты Нептуна, потом еще коррекция, прыжок, и вот корабль в световой секунде от мышеловки. Казалось, все человечество разучилось говорить, все затихло, только у панелей распределения энергии ловушки техники и руководители перебрасывались отработанными командами.

Когда "Тантра" вошла в центр внутреннего кольца, вокруг нее вспыхнуло голубое кольцо-нимб, последовал резкий хлопок, и звездолет отбросило за пределы ловушки. Кольца ловушки сияли синим пламенем, молнии между ними не гасли, пылая все ярче и ярче, потом все как-то резко свернулось в сферу, которая стала постепенно темнеть, превратившись в семидесятиметровый багровый шар, по поверхности которого пробегали редкие блики-разряды. Постепенно сбросили до номинала, мощность на всех энергоблоках.

- На всех частотах: - Всем, всем, всем. - От председателя комитета, - результат положительный! - Прошу прощения, минутку! ...Тихо. В эфире ни звука, только шорох помех. Все человечество замерло.

Минуты через три люди начали роптать.

И снова, знакомый голос - Есть контакт!

По нескольким каналам одновременно пленнику начали сбрасывать тщательно отредактированную информацию. О Земле. О Солнечной системе. О Солнце. Скромно о своих достижениях, о социальном устройстве. Ещё скромнее о науке и технологиях.

И прочее. Получился громадный объем - аппаратура дымилась. Принимая информацию, пленник сам начал кое-что передавать. Языком он уже владел, была практика на "Тантре", так что сначала тихо и медленно, а потом все быстрей и быстрей.

Минут через тридцать с пришельцем вступили в непосредственный контакт.

Казалось, что голос того, кто находился в ловушке, принадлежит ребенку - веселому и озорному мальчишке.

- Меня уже так наказывали, раньше, когда я был совсем маленьким.

- Как наказывали?

- Как сейчас - нельзя убежать.

- Кто наказывал?

- Моя, у вас называют, мама!

- Где твоя мама?

- Не знаю, наверное, далеко. Я потерялся!

- Ты знаешь, где твой дом, где твоя мама?

- Нет, я знаю только наши окрестные звезды, а эти звезды мне совсем незнакомы.

- За что мама тебя наказывала?

- Я не слушал ее.

- И часто твоя мама тебя наказывала?

- Да, часто, очень часто!

- И что ты делал, когда тебя наказывали?

- Я оставлял вместо себя, вы называете это манекен, муляж, а сам улетал играть с моим товарищем, я не знаю, как сказать вам его имя.

- Как ты убегал?

- У меня есть энергия, чтобы проделать в этой электромагнитной сфере отверстие - совсем маленькое, не разрывая вашу ловушку, и выйти. Я могу сделать так, чтобы дырочка не затягивалась, и вы ее не увидите, а я потом вернусь снова туда.

- Почему же ты сейчас не уходишь?

- Я не знаю куда идти и мне с вами интересно. Мне интересно про ваши войны, особенно про войну на морях и океанах, про старинные корабли из дерева с большими парусами, тяжелые корабли из металла с большими орудиями, про бои и сражения.

Я и с этим вашим кораблем хотел поиграть в сражение, но мощность импульсов выбрал неверно, помял корабль, простите. Слушавшим это людям даже показалось, будто бы говоривший виновато склонил голову.

- А мама мне много рассказывала, но все про звезды, галактики и туманности, мы ведь живем в туманностях! Вы не знали? Вы сейчас передаете информацию, можно ли увеличить скорость, так мне скучно!

Скорость передачи данных увеличили до предела. Инфокристаллы раскалились, он же все обрабатывал и все принимал.

- Расскажи о своей маме, пожалуйста!

С приемного терминала информацию просто дали в эфир, вся система Солнца стала участницей первого контакта.

Низкие органные звуки, длинная, грустная фуга, искры высоких звуков, и вновь величественная, торжественная печаль.

В том огромном секторе вселенной не было подходящих условий для возникновения биологической жизни, и природа, уж в который раз, не стала терпеть пустоту.

Протуберанцы звезды колышутся и, отрываясь, уносятся вдаль, в черный холод.

Звезда двойная, и очень редко она становится тройной, третья - нейтронная, иногда составляет компанию двум подругам. Такая система не может быть устойчивой, но изобретательность природы не знает границ, и времён звездного триумвирата хватило. Протуберанцы отрываются, и закрученные свирепыми полями в спирали изгибаются и снова и снова наклоняются к звезде, перехлестываясь с другими такими же ветками плазмы, иногда скручиваясь в гигантские огненные жгуты. Один из жгутов соединяет свои концы и рождается огромный нимб вокруг звезды - тор из огненных смерчей питаемый полями всех трех звезд. Он долго сохранял свою форму, насколько долго, что в результате редчайших условий смог осознать себя, случилось чудо - зародилась жизнь и разум осознавший себя. В начале своего бытия он смог жить только в протуберанцах родной матери-звезды. Потом стал улетать вместе со своей нейтронной теткой, научился контролировать пространство, черпая из него энергию, потом у него появились братья и сестры. Раса не многочисленна и их число растет очень медленно. Как они делятся по полам? В нашем языке и нашей действительности нет аналогов, просто примем к сведению, пусть будет так.

Потом, в далеко-далеком прошлом, их вид получил в награду за жажду к жизни любовь. Да, они могут продолжать свой род. Правда, как это случается пленник, сейчас люди понимали, что он добровольный пленник, объяснить не мог, он просто этого не знал.

Он был мальчиком, если такое можно сказать о нем, лет трех, трех с половиной по человеческой возрастной шкале. Он сказал, что мама его очень любит, и часто называет его своим, если перевести на язык людей, маленьким медвежонком.

А если маленький ребенок - медвежонок теряется, его обязательно должны искать!

Энергию, питающую гигантскую ловушку немедленно отключили, он плавно и с достоинством выплыл в свободное пространство.

- Вовремя!

В солнечную систему колоссальной, тысячекилометровой, клубящейся багровыми облаками космических энергий и искрящейся молниями черной тенью, ворвалась самая злобная и разъяренная во всей вселенной "медведица"!

Не обращая никакого внимания на грандиозное скопление техники, звездолеты и энергостанции, черная тень метнулась к ловушке.

Протянула к своему маленькому серебрящуюся морозной пылью лапу-тень, ласковые цветные искры сверкнули между ними.

- Это моя мама!

Аппаратура всех кораблей и станций, терминалы на всех планетах системы взвыли от информации передаваемой, видимо мамой, и это длилось пару минут. Потом "медведи" просто исчезли. Навсегда.

Люди, в своем человеческом облике, с ними никогда больше не встречались.

Информация, знания переданные "медведицей" были бесценными и обширными. Насколько обширными, что их обработкой и изучением человечество занималось почти сто лет. Люди быстро освоили всю Солнечную систему, сотни могучих кораблей улетели за тысячи световых лет в дальние уголки Галактики. Были грандиозные планы покорения Вселенной. Но...

... но, через двести лет человечество исчезло.

Люди, ступив на следующую ступень эволюции, стали бессмертными линзами холодной плазмы. - Тэрранами.

Еще через век умерли последние земляне, не пожелавшие превращаться в мегатонны холодного тротилового эквивалента.

Земля опустела.

Исчезли башни мегаполисов и пирамиды, города и поселки, дороги, плотины и заводы. Все построенное человеком за тысячи лет исчезло под зеленой порослью, песками, кустарниками, поглощено морями и болотами. Земля стала самой зеленой из планет. Через десять тысяч лет лишь редкие, единичные объекты на орбите напоминали о том, что цивилизация людей БЫЛА.

Потомки людей редко появлялись здесь, ведь теперь им милее падающие в черные дыры и струящиеся невероятной энергией облака газа, взрывающиеся звезды, сталкивающиеся галактики, любые объекты, где бушевали вихри энергий, в которых они купались и нежились.

Земля без людей. - Грустно и нелепо.

В пространствах, оставленных землянами, появились спустившиеся с деревьев и построившие звездолеты ортодоксы, похожие на бритых ленивцев, тощие и высокие существа. Грозной расой, освоившей сотни планет, железной волей и фантастической техникой покорившие десятки других видов, появились пришедшие из соседней галактики спруты.

По Нашей Галактике рыскали пришедшие из далеких далей ушастые махты, ненавидящие все ветви человеческого древа и поднявшие науку и технологию до немыслимых высот. Появились многие другие расы, начавшие рьяно осваивать беспредельные просторы Млечного пути.

Земля же, была пустой. Жить рядом с тенями прошлого желающих не нашлось.

И Земля стала легендой. Затерянной в прошлом и почти нереальной.

Через тысячи лет некоторые из плазмоидов-терран начали понимать, что пошли не той, не своей, чужой дорогой. Аппаратура, с помощью которой люди превращались в сгустки холодной плазмы, стала бесполезными грудами ржавой стали, а среди бывших людей шел процесс естественной убыли - многие погибали, во вселенной до сих пор бездна неизвестного, естественный же процесс воспроизводства не поспевал покрывать потери.

Да, часто они гибли. Их количество за прошедшие тысячелетия уменьшилось во много раз.

Неодолимая сила звала бывших людей домой. Насмотревшись на чудеса Вселенной, терране, бывшие когда-то людьми, решили возвращаться.

Поиски генетического материала были долгими. Того, что сохранили последние из уходящих людей, оказалось, слишком мало.

Помощь пришла, откуда даже не ждали, и сначала всего несколько человек, затем все больше и больше вернувшихся взялись за возрождение расы людей и своей планеты.

И растаяли ледники, и отступили пустыни и джунгли, и ожили города.

Снова кто-то любовался закатами и рифами, поднимался на вершины гор, пел колыбельные, смотрел на звезды, хрустел корочкой свежего хлеба.

А потом люди снова встретились с "медведями". Они остались такими же.

- А люди нет.

Но это уже другая, "медвежья" история, они ее и расскажут. Может быть...

Глава третья

Москаль

Из университета в университет. Шесть лекций. И всё. Договор он подписал еще полгода назад. С Тэты Астры на Тау Антилопы. - С Геллы на Рапсодию.

Чтобы не терять лишних шесть часов, кружась в хороводе ретрансляторов, Росс решил, что выйдет из горизонта коммутационного гиперколеса в свободное пространство, минут за пятнадцать найдет нужный ему уровень, и спокойно влетев в нужную полосу, через пару минут будет на Рапсодии.

При сходе со стартового горизонта его здорово тряхнуло. Что-то не так? - Будто бы все нормально. Далекая теплая звезда, мрак небес, расцвеченный добродушными звездами. Красивая голубая планета в тысяче километров под ним. Огромное, занимающее почти все видимое пространство гиперколесо коммуникатора. Сотни двигающихся под колесом, таких же, как и он, умников.

Его капсула почему-то приближалась к планете, а колесо уплывало все дальше и дальше. Росс посмотрел на поступление энергии на приемнике капсулы, все нормально, другие показания тоже были в норме. Взгляд Росса опускался ниже и ниже к тому месту узкого вертикального дисплея, где обычно высвечивались показания работы считающего центра транспортной капсулы и на которое обычно никто не смотрит. Ого! Он даже не поверил глазам - с левой стороны, обычно, если все в норме, высвечивалось количество работающих кристаллов, справа - количество ремонтируемых или восстановленных.

Сейчас же, слева зеленый показатель быстро падал вниз, а правый красный, очень медленно поднимался вверх. Машина не успевала восстанавливать себя! Она не справлялась с ремонтом! В надежности транспортной капсулы никто никогда не сомневался. До сих пор и у Росса такого повода никогда не было.

Причина его падения на планету могла быть только одна - совершенно случайно он напоролся на вывалившуюся в реальное пространство старую хрономину.

Прошла сотня лет с окончания последней большой войны, и казалось, всю вселенную пропахали тральщики, но сейчас ему просто не повезло. Ничего, он справится. Росс начал перебрасывать энергию на энергоприемники капсулы, но капсулу вдруг так тряхнуло, что он упал на пол. Еще одна мина! Это просто нереально! Поднявшись, увидел, что транспортный коммуникатор - колесо вокруг планеты диаметром в двадцать тысяч километров, исчезло. Пространство вокруг сияло пустотой, и Россу показалось - какой-то первородной невинностью. - Вторая мина сработала! На орбите ни одного объекта. Планета быстро приближалась.

По приборам скорость капсулы около пяти километров в секунду. Его взгляд снова упал на шкалы приборов. Зеленая шкала так же быстро падала вниз, красная очень медленно поднималась.

Росс ясно осознал, - если капсула войдет в атмосферу планеты с исчезнувшей зеленой шкалой, он погибнет. Тонкие, в пару миллиметров титановой толщины и покрытые пленкой карбона стенки ячейки его не спасут. Энергия перебрасывалась, но тут он увидел, что и шкала запаса энергии стала быстро падать вниз. Не так резко как левая зеленая, но довольно быстро. Росс оценил ситуацию - у него на спасение собственной жизни всего пара минут.

Все происходящее казалось абсолютно нереальным и происходило будто бы не с ним.

В наше то время! Уж он учинит иск транспортной конторе! - Выбраться бы!

Транспортная капсула представляет собой прямоугольную конструкцию, этакий металлический ящик высотой чуть больше двух метров, с одинаковой, по метру, шириной и длиной. Есть дверь с ручкой с внутренней стороны, похожая на большой рычаг игрального автомата. Внутри капсулы на двух стенках, по бокам от двери специальные ручки-поручни. Приспособлений для сидения нет, так как долго в капсуле никто не находился и пользовались этим транспортом не только люди.

Все силовое оборудование находилось под ногами - нижняя часть капсулы около двадцати сантиметров толщиной, там и находилась панель приводов движителей, плоский диск энергоприемника и система обеспечение жизнедеятельности пассажира.

Изнутри капсула совсем прозрачная, так казалось пассажиру, на самом же деле - экраны проецирующие внутрь изображение окружающей реальности. Верхняя плоскость капсулы была немного наклонена назад, а на двери, примерно на уровне лица человека среднего роста круглый иллюминатор, скорее всего для того, чтобы в моменты перехода с уровня на уровень коммуникационных колес не терять связь с реальностью. Больше всего транспортная капсула похожа на скворечник. - Никакой аэродинамики.

Ее не продували в аэродинамической трубе и она не предназначалась для штурма атмосферы с космической скоростью. Все эти мысли пронеслись в голове Росса за пару секунд. Погибать совсем уж глупой смертью в этом металлическом ящике ему никак не хотелось, в тридцать то лет!

Сейчас мог быть только один выход - накачать избыточную энергию перед падающей на планету капсулой, которая и прожжет атмосферу и поверхность планеты, а если капсула войдет в воду, та напор мгновенно превращенной в пар воды немного затормозит капсулу. И она или сгорит, или войдет в тело планеты со скорость в пару сотен метров в секунду. Такую скорость Росс выдержит, может быть - даже немного больше. Если будет мягкая почва или он упадет в воду. По курсу вода была, он видел блики, но не так много, как хотелось.

Набор кодов глоубпорта каждому вводится индивидуально, и какую форму набора кодов вводят человеку или любому другому разумному существу зависит только от специалиста, вводящего информацию и обучающего пользованию величайшим из изобретений.

В нужный момент Росс просто представлял нанизанные на общую ось двенадцать барабанов с нанесенными на них черными цифрами. Иногда он мысленно повторял: "Код" и на барабанах немедленно появлялся нужный код, который он с определенной последовательностью и отправлял на приемник энергопортала.

Тут же поступала заказанная энергия. В таких экстренных случаях, как сейчас, кредит мог быть очень большим, независимо от наличия денег на счете владельца кода.

Иногда код не поступал быстро, и приходилось по очереди, мысленно вращать каждый барабан, набирая нужную комбинацию цифр. Сейчас код высветился немедленно. Он не знал, сколько нужно энергии и открыл портал почти полностью. Капсулу резко тряхнуло и повело в сторону, Росса прижало к переборке, она заметно прогнулась наружу.

Скорость капсулы упала, он держался за поручни. Транспортная капсула ярким болидом входила в атмосферу планеты, толкая перед собой шар слепящего белого пламени. Поверхность приближалась слишком быстро, на шкалу скорости смотреть уже некогда.

За миг до столкновения с поверхностью Росс перекачал остатки энергии в себя, превратив тело в подобие стального монолита, и со страшным, громоподобным треском капсула вонзилась в склон высокого зеленого холма. Когда его тело пробило металл и пластик ячейки он был в сознании и все чувствовал, он всё чувствовал, пробивая грунт и теряя остатки одежды и большие куски кожи, потом отключился...

- Воны щи йидять. Москали йидять щи. Видимо, это касалось его.

Мягкие звуки местной речи лились хитро-затаенно, и не будь боли, точно засмеялся бы. Повторил про себя - воны щи йидять. - Забавно!

Он лежал на чем-то мягком. Абсолютно голый. Какая же одежда выдержит протаскивание через высокий курган с такой скоростью? Естественно, с него все содрало.

Все тело болело сплошной раной, он не мог даже пошевелиться. Но он жив!

Может, в мозгу нарушилась бесконечная вереница электронно-химических связей, но он выжил! Это он, Росс. - А тело? Если чего-то не хватает, что-то оторвало при не слишком мягкой посадке на планету, он сейчас же запустит программу регенерации, и через несколько дней будет как новорожденный!

Нужно дать сигнал бедствия, гипер- и хрономаяки разбросаны по галактикам в ста световых годах друг от друга, а в густонаселенных рукавах еще чаще, помощь придет через пару дней, в самом скверном случае дней через десять. Росс не мог открыть забитые землей глаза. Земля забилась везде, под ногтями, под мышками, между ног, под языком, между пальцами ног, в ушах, в ноздрях, он весь в земле, он нею просто нашпигован!

На тех частях тела, где отсутствовала кожа, её заменила ссохшейся коркой земля.

Такие крупинки грунта могли быть только у чернозема. Росс довольно богат и у него есть свой небольшой участок земли, и по почве он дока! Вот эти крупинки и жгли его тело раскаленным металлом!

Боль не давала сосредоточиться и направить собственную энергию на восстановление израненного тела. Он попытался набрать код помощи, но провалился в темноту - потерял сознание.

Одна сильная рука держала его, подхватив под грудь, второй ему зажали нос и рот, еще две руки промывали ему все забитое землей, когда те сильные руки, что поддерживали, окунали его с головой в прохладную воду. Стало немного легче. Когда его мыли, прикасаясь ко всем частям его тела, он чувствовал что все на месте - и то хорошо.

Его мыли сильные, но он явно ощущал, женские руки. Глаза открыть пока не мог, попытался - увидел свет, и от дикой боли сразу же закрыл. Но, он видел!

Снова слова незнакомой речи - Дывысь, нэ татарва! Последняя фраза прозвучала с явным одобрением. И Росс явно почувствовал, как говоривший указал кивком ему ниже пояса.

Можэ лях? Хто ж ты, козачэ? Хто ж тэбэ закопав? Чи ляхы, чи татарва? Ты бачила, Мотря, вин з пид зэмли вылиз!

Ему влили в рот немного воды, и он глотал как иссохшая пустынная лиса! Потом влили еще что-то горько-приторное, чуть сладковатое и похожее на лекарственный отвар, еще что-то. Росс уснул. Проснулся он, когда ночь плавно переходила в рассвет.

Он осторожно, с опаской посмотрел в светлеющее небо, и облегченно вздохнул, - былая боль в еще вчера забитых землей глазах прошла.

Глаза слезились, смазанные чем-то липким и скользким, - такой гадостью лечили спасшие его люди. Не чувствовал он и запаха медикаментов, или чего-то другого напоминающего, о лекарствах. Но то, противно-липкое, скользкое и не слишком приятное на ощупь, что он убрал с глаз, проснувшись, свое дело сделало. Он видел!

А все остальное болело. Хотя внутри Росса боли не было. Внутренние органы не повреждены. Это вдохновляло. Он мог чуть двигать только одной рукой. Все остальное хотя и на месте, но не двигается. Вновь попробовал запустить регенерационную программу, но как ни пытался, не смог вспомнить ни одного кода.

Это уж совсем плохо. Инфракрасное зрение не работало, локационные сонары не запускались. Два аварийных концентратора энергии над ключицами превратились в плоские полоски жидкого металла и не подключались. Скорее всего - полностью разрядились. Для этой аварийной посадки он использовал все, что имел - все резервы! Хорошо, что работала связь с мегапорталом, комм не биологический, а электронный - песчинка на кости внутреннего уха.

Он не смог запустить даже лечебную программу - снова отключился и пришел в себя лишь следующей ночью. Ночь сияла волшебным светом! Запах дикой степи незнакомой планеты, серебрящиеся волны вольной травы, движимой слабым ночным ветром и лучами ночного светила, лодочкой крадущегося среди редких облаков, яркие звезды, стрекот насекомых, пение невидимой птицы врачевали и лечили его израненное тело.

К тому же чувствовался йодистый запах недалекого, но пока не видимого и не слышного моря. Росс радовался жизни, несмотря на свое увечье. Снова уснул и проснулся перед самым рассветом. Наконец он увидел, куда его занесло.

Видимо регенерационная программа, которую он так и не смог запустить, все же работала, не полностью, но работала. Его самочувствие улучшалось. Уже не было той, мешающей думать боли и слабости, мысли в его сознании выстраивались в стройную, осмысленную последовательность.

Светало. Его окружали звери! Странные животные с добрыми глазами стояли недалеко от него. На головах зверей повязаны потертые кожаные ремешки с вставками из металла. Животные стройные и красивые, на длинных ногах, на грациозных шеях продолговатые головы с красивыми чуткими ушами, длинный волосяной хвост, которым животные отмахивались от насекомых. Животных много - шесть или семь десятков.

Когда Росс увидел появившегося перед ним человека, у него непроизвольно вырвался нечленораздельный возглас и дернулась двигающаяся рука. Человек выглядел странно. Ниже среднего роста, плотного телосложения, мускулистый. Голова человека чисто выбрита, лишь из самой макушки вьётся длинный пучок темных волос, похожий на хвосты стоящих рядом животных. В умных глазах чужака пряталась лукавая искорка. Верхняя часть гардероба человека похожа на маленькую жилетку, из которой человек вырос много-много лет назад. Вся жилетка потрепана и затерта, в свежих и застарелых пятнах жира и еще чего-то, будто её владелец лет тридцать назад в ней и родился.

Тело человека загорелое с множеством старых шрамов. Внизу на человечке очень, очень широкие, больше всего похожие на немыслимые зеленые паруса штаны, которые придерживал пояс из такой же блестящей ткани красного цвета. Поверх красного пояса другой, кожаный ремень, на котором болталась в украшенных ножнах большая кривая сабля! По бокам над красным поясом торчали потертые рукоятки незнакомого оружия, стволы которого выглядывали снизу. На ногах человека потрепанные, зеленые в прошлом сапоги с высоко задранными и загнутыми носами. При всем желании Росс вряд ли бы смог добавить колорита этому персонажу и не мог поверить в то, что своими глазами видит эту дикую фантасмагорию. Его предки прожили эту эпоху тысячелетия назад!

Он даже примерно не смог бы сказать, в какое время попал и когда и где жили эти люди.

Человек подошел к Россу, доброжелательно улыбаясь, ткнул себя пальцем в грудь -

я Сирко, а ты? На языке Росса "я" звучит как эз. Он так и прохрипел - и-эз-з Росс-с-с. Протяжно и сипло. Человек радостным и торжественным возгласом нашедшего вход в полную подземную сокровищницу громко завопил - Хлопци, вин з Российи, москаль!

-Москаль! Добрэ що не лях, гарно москалыку, гарно ! Тэбэ мабуть ляхы закопалы ?

Чи татарва? Росс, не понимая смысла, молчал.

Человек принес с собой добрый пук больших зеленых листьев, которые тут же стал жевать, усевшись на ту странную конструкцию из редких жердей, в которой лежал Росс. Он напихал их в рот несколько штук и стал старательно и тщательно пережевывать. Нажевал полный рот, но не сплевывал. Когда все хорошо пережевал, и зеленая слюна тонкой струйкой начала вытекать между сомкнутых губ, достал кусок белой ткани, которую тут же полил черно-коричневой, резко пахнущей жидкостью. Убрал покрывало Росса и вывалил изо рта на его раны нажеванную теплую гадость. Еще несколько раз повторил процедуру с жеванием листьев. Потом аккуратно и умело перевязал резко пахнущей тканью раны. Очевидно, что делал он это не в первый раз - сноровисто и умело. Спина Росса также вся изранена, человек - Сирко перевязал его, обмотав лоскутами вокруг, наплевав жеваной мерзостью на живот и спину.

Погладил перевязанные ноги, еще раз ощупав их. - Добрэ. Цилэ всэ.

Достал из-под сухой травы, на которой лежал Росс, сосуд из высушенного плода с затычкой-пробкой, поболтал сосудом, чтобы Росс понял что там, и показал жестом -

пей мол. Внутри плескался не слишком приятный зеленый отврат густого настоя растений - может его тоже жевали?

Росс попил, нужно лечиться, сам-то пока не мог. Он так и не вспомнил ни одного кода. Хотя уже тысячу раз мысленно вращал барабаны с цифрами. - Забыл все.

Росс понимал, что программа регенарации сработает - это лишь вопрос времени.

Но ему уже надоело, они мыли его как младенца. Он стеснялся, его просто жег стыд!

Кроме лечившего его, Росс больше никого не видел. До сегодняшнего утра. Сейчас он увидел их всех. Человек семьдесят. Все в этих странных одеждах, с почти стандартным набором оружия.

У каждого из них был "конык" - так они называли животное, на котором ездили, забравшись на его спину, на специальные приспособления, в которых очень ловко сидели и довольно быстро передвигались. Сзади на крупе животного, позади приспособления для сидения у каждого из наездников мешок, еще два крепились сбоку животного, видимо личная собственность или боевое снаряжение. Кроме того, еще больше десятка странных конструкций, как та, на которой лежал Росс. Зачем они взяли его и куда везли, он пока не знал. Даже не предполагал. Но относились к нему доброжелательно. Насколько он понял, то, что он не "лях" и не "татарва" было очень хорошо. Наверное, и ляхи, и татарва, очень, очень плохие люди. Так ему казалось.

Наконец он увидел женщину, мывшую его тогда, в первый его день здесь. Женщину звали Мотря, ей было немного лет, она была почти девушкой, но в мире Росса ее сверстницы выглядели гораздо моложе.

Внешность женщины заслуживала отдельного описания. У Мотри очень красивое, колоритное лицо с большими, как у "коныка" глазами, узкие и длинные брови, пушистые ресницы, небольшой нос, очень красивые губы, небольшие, прикрытые завивающимися прядями волос уши. Длинная, гибкая шея, красивые груди, натягивавшие ткань просторной рубашки. Немного больший и сильней выступающий, чем его женский аналог в мире Росса, возбуждающий желание живот.

Но, ниже талии объем намного больше ожидаемого. Он просто непропорционально большой. - Может из-за полудюжины юбок, одетых одна поверх другой? Хотя, женщина казалась очень, очень гибкой, что было странным при ее фигуре, и оторвать от неё взгляд трудно. Почти невозможно. В чем Росс уже имел возможность неоднократно убедиться. Да Росс то и спать, после того как первый раз увидел Мотрю, перестал. Сам удивлялся!

В его раскрепощенном мире для того, кто хотел пресытиться сексом, есть все мыслимые и немыслимые возможности. И он в молодости через это все прошел.

Но Мотря!!! А ее голос? Мягкий, бархатный, лишающий покоя и сна!

Иногда она приносила ему попить, присаживаясь, на едва выдерживающий ее вес конструкцию из тонких жердей его повозки. Росс в таких случаях пил не спеша, пытаясь задержать ее рядом с собой. Его мужская сущность в такие моменты здорово о себе напоминала. Женщина скоро раскусила его хитрость, и с милой улыбкой, напоив его, быстро уходила. - Мотря!!!

И все свое выздоровление он приписывал исключительно этой женщине - прапрабабушке его прапрабабушек. Она не была лекарем, зачем она здесь? Вопрос мучил Росса постоянно. Он отчаянно понимал, - ревность! И как не пытался себя убедить в обратном, так и не смог. Ответ на присутствие женщины в боевом отряде этих древних коммандос он скоро получил.

Грянул бой! - Лихая рубка и свистопляска. Он узнал, что это такое! Лучше бы не знал!

Росс узнал, кто такие татарва. Они и вправду оказались нехорошими людьми. Он видел, как они падают разрубленные "шаблюкой" на две половины, как отлетают в стороны отрубленные конечности и головы, вываливаются на зеленую степную траву сочные окровавленные внутренности. Как снимают с убитых одежду и доспехи.

И это называется боевыми трофеями!?

Плохих людей, татарвы, было около сотни, так примерно сосчитал их Росс.

Но бой оказался явно неравным, несмотря на небольшое численное преимущество татарвы. Росс увидел "техническое превосходство" своих покровителей. Когда до наступавших на их обоз всадников осталось около тысячи метров, Мотря достала из повозки большую бронзовую плиту с несколькими длинными и острыми шипами по краям, подняв ее, резко опустила, почти бросила, потом в тех местах, где шипы не до конца вонзились в землю, ударила по ним большой дубиной. Потом, багровая от натуги, приволокла полуметровый, краснеющий медью цилиндр с отверстием внутри, и вставила его узким концом в специальное отверстие в плите, придав нужный наклон тяжелой металлической рогатиной специальной конструкции.

Тут же, быстро, бегом принесла пять или шесть круглых, диаметром сантиметров в пятнадцать металлических шаров, и керамический горшок с горящими углями.

Из деревянного ящика достала несколько полотняных свертков разной величины и связку деревянных трубок с крупчатой начинкой.

Бросив пристальный взгляд на атакующих, Мотря упорной конструкцией придала толстой трубе нужный наклон. Потом выбрав белый сверток нужной величины, бросила его в трубу, сверху мятый цилиндр неправильной формы. Очень быстро утрамбовала все это специальной колотушкой. Затем, еще раз взглянув на орущую и свистящую наступающую волну, вставила в специальное отверстие в черном снаряде деревянную трубку, поднеся к ней раскаленный железный штырь из керамического сосуда с углями, и опустила черный снаряд в отверстие своего странного орудия. Тут же, быстро, выхватила из горшка с углями еще один металлический штырь с загнутым концом и вставила его в отверстие у основания трубы.

Бабахнуло здорово! Ее орудие слетело с плиты-опоры, но, глянув на результат своих действий, женщина удовлетворенно и громко хмыкнула. Хлопнула зачем то себя по необъятным бедрам, и сноровисто кинулась вновь устанавливать свою трубу.

Именно сейчас, именно в этот момент, разбуженные грохотом выстрела, и заработали сканеры и сенсоры Росса. Он немедленно смог сканировать все части набора участвующего в стрельбе, скорость ветра и влажность воздуха, массу снаряда и длительность горения запальной трубки, дальность стрельбы и скорость полета снаряда, энергетику сгорающего в каморе орудия порошка в полотняном мешке, скорость атакующих. Росс, произведя необходимые расчеты, уже знал, с каким наклоном установить орудие, какой сверток положить в ствол, какую деревянную трубку вставить в снаряд, когда поджечь запал. Он позвал ее и указал двигающейся рукой на заряд, запальную трубку, помог установить нужный наклон. Выстрел, - снаряд разорвался точно в том месте, где и было нужно. Больше десяти вражеских воинов на прытких животных свалились в высокую траву. Они успели сделать еще два выстрела, когда "татарва" атаковала их лагерь, окруженный повозками. Мотря не спешила на помощь своим товарищам, а взяв в руки дубину, спокойно уселась на жалостно скрипнувшую повозку рядом с Россом. А ему, между прочим, было очень страшно! Росс не трус.

Но сейчас он дрожал! Может, потому она и не бросила его без присмотра, оставшись рядом. А "татарва" оказались неслабыми воинами! На своих боевых животных, в пластинах стальных доспехов, в плетенных из металлической проволоки рубахах, с кривыми саблями, длинными острыми копьями и множеством плюющихся тяжелыми пулями ружей, смотрелись и сражались они очень страшно.

Его воины рубились здорово, задорно, бесстрашно и, Росс видел, очень, он бы сказал, профессионально. Они не дали спуска врагам.

Мотря, с помощью Росса, сбросила в траву вместе с животными, не меньше двадцати- двадцати пяти нападавших, еще трех она убила первым выстрелом. Соотношение атакующих и принявших глухую оборону за повозками было примерно одинаковым.

Но, засевшие за поставленными в круг повозками, его покровители прицельно и почти в упор сильно проредили ряды гикающей конницы. Сирко с товарищами рубились так лихо и задиристо, что вскоре из нападавших никого не осталось. Все они или лежали в высокой траве, или, порубанные и пронзенные пиками, на повозках и возле них. В самом конце схватки один, здоровенный "татарва", прорвался в тихих уголок, где и сидела Мотря, охранявшая беспомощного Росса. Смуглый и черноглазый, в металлическом шлеме, не обращая на женщину никакого внимания, с длинной пикой наперевес, нацелившись прямо в сердце Росса, бросился к нему. Женщина вскочила, уверенным движением отведя дубиной острие копья в сторону, с силой, вложив в движение энергию самых выдающихся частей своего тела, оттолкнула нападавшего. И, не успел тот упасть на землю, с грациозностью, которой Росс никак не ожидал от нее, подпрыгнула высоко вверх, и согнув ноги в толстых кожаных наколенниках, упала коленями на грудь врага.

Этот звук будет сниться Россу в самых страшных кошмарах. Раздался громкий хруст ломающихся ребер. Когда Мотря встала с колен, враг уже не дышал!

Росс смотрел на это расширенными от ужаса глазами. Женщина подошла к нему и положив руку на плечо, успокаивающе тихо погладила - тыхо, голубэ, тыхо, нэ бийся !

Будто знала, откуда Росс пришел в этот жестокий мир.

"Козаченькив" и "хлопцив" в том бою убили и порубали семнадцать человек.

Их хоронили в тот же день, вырыв на пригорке глубокую братскую могилу. Каждому из погибших в холщовый мешок вложили краюху хлеба, немного соли, крепкое спиртное в небольшой керамической фляжке, немного "тютюна" и "люльку". Оружие, видимо, было очень дорогим, никому из погибших его не оставили. Один из тех, кого собирались похоронить, дышал, Росс даже чувствовал его энцефалограмму и слабое биение сердца, хотя он дышал едва-едва. Но, он был жив! Росс позвал Мотрю и, указав на воина, приготовленного к похоронам, помотал из стороны в сторону головой, сказав слово, как он уже знал означающее отрицание - "ни". Из мужчин ему вряд ли кто бы поверил, но женщина знала, как он сегодня стрелял! Она что-то быстро сказала своим и подбежав к тому, на кого указал Росс, припала к нему. Порывшись в расшитом холщевом мешке, женщина достала маленькое зеркало и поднесла, прикрыв его ладонями, ко рту порубанного козака.

Что-то радостно вскрикнула, тут же к еще живому бросились двое и бережно унесли его в повозку. К нему побежал Сирко и начал уже известную Россу процедуру перевязки с жеванием листьев и поливанием гнусно пахнущей черной жидкостью. Иного, видно этот лекарь не знал. Но, Росс имел возможность на собственном примере убедиться - это работало! Этот воин, Ярэма, выжил. Он то и подарил Россу бесценную саблю.

Через два дня их отряд вышел к морю. Сирко с другим таким же шустрым товарищем сносили Росса в воду, окунули его несколько раз. Той же ночью, проснувшись перед самым рассветом, он вспомнил код запуска программы регенерации. С четвертого раза он запустил программу. Через сутки, в то же время, перед рассветом сумел пробиться в информационный портал хроноразведки и скачал несколько боевых программ.

Он отключился на несколько дней, его трясло в лихорадке, температура тела поднялась выше сорока, но программы работали, на то они и были рассчитаны. В беспамятстве он чувствовал, как Мотря с Сирком, по очереди дежурили у его повозки, накладывали на голову прохладные повязки и вытирали пот. Проснулся Росс абсолютно здоровым, самым умелым на всей этой планете фехтовальщиком на этих большущих саблях.

Проснулся Росс вовремя. Через полчаса солнце скрылось бы за горизонтом.

В огромном котле, как всегда, как каждый вечер, кипело одно и тоже, уже приевшееся Россу, да наверное и всем остальным, варево. В отдраенном песком большом котле, сначала жарили пропитанный солью жир животного, потом бросали туда нарезанный овощ, при резке которого у резавшего текли слезы. Когда он подрумянивался до светло-коричневого цвета, туда вливали достаточно воды, и когда она закипала, туда же бросали желтую крупу - пшено. Потом, минут через пять, солили это варево, еще десять минут и ужин на всех вояк был готов. К этому блюду полагались темно-коричневые, твердокаменные сухари, которые размачивались в этой "юшке", и поедались вместе с этим, то ли густым супом, то ли редкой кашей.

Росс знал, что сможет встать без посторонней помощи, его мышцы половину ночи и весь день усиленно массировались с ударной дозой ферментов. Он не только сможет встать, но и от самой сильной нагрузки вряд ли запыхается. И сейчас он просто размышлял, думая как преподнести своим спасителям себя в полной красе.

Да, было что-то пафосное в этом моменте. Сентиментальность в свое время, не пролетела мимо мира Росса, а жила и даже паразитировала там, как в любой другой высокоразвитой цивилизации. Росс был сыном своего времени и тому, что случилось с ним несколько минут спустя, потом безмерно удивлялся.

Все воины со своими керамическими плошками подходили к котлу с аппетитно булькающей едой. Каждому полагалась одна полная доверху поварешка, не меньше и не больше, все по годами выработанным правилам. - Никто не обижался, всем хватало, все были довольны. Больших, красно-коричневых кусков высохшего хлеба, лежащего тут же в чистом полотняном мешке, также хватало всем. У каждого вояки есть своя, раскрашенная красивыми, примитивными узорами деревянная ложка. Была такая и у Росса. Он уже собирался зарядиться своей порцией калорий, когда с диким визгом, гиканьем и свистом в тихий и спокойный лагерь на полном скаку ворвалась свора дико наряженных и со страшно разукрашенными лицами всадников. В своих разговорах покровители Росса их никогда прежде не упоминали, а после случившегося называли горными турчаками.

Напавших немного, не больше тридцати, но внезапность, невозможность маневра из-за того что лагерь козаков расположился на самом берегу большой реки, и главное - у каждого из воинов вместо сабель и плюющихся тяжелыми пулями пистолей в руках была плошка с кашей - участь ставших родными для Росса людей казалась предрешенной.

Так полагала участь, Росс же думал иначе. Сделав, прямо из своей повозки семиметровый прыжок и выхватив две чьих то сабли, согласно алгоритму "кругового боя" древних аунов, совмещенному с появившейся лишь пару столетий назад программой вращающихся мечей, Росс, выбрав центром схватки костер с дымящимся варевом, совершенно голый, принял неравный бой.

"СК-312" полностью автономная машина, и распознать в этом перевязанном кровавым тряпьем аборигене гражданина Содружества Геллы искусственный разум не сумел, но запись этой схватки оправдала Росса на большой хронокомисии.

Мотря и козаки будто на вылезшего из под земли беса, не веря глазам, смотрели на Росса. К любому из нападавших он повернут спиной и призрачный круг дико вращающихся сабель лишь вскользь касался разукрашенного врага, а Росс, не глядя на результат, в своем диком танце уже мчался дальше. Он убивал их не по одному, а разил их именно там, где турчаков было больше.

Его задача - вступить в бой одновременно с большим количеством врагов. И вот результат - Росс еще не завершил четвертый круг, а лишать жизни уже было некого. Кровь убитых им стекала по волосам, по лицу и шее. Сквозь жуткие комки застывающей крови глаза Росса горели колдовским синим пламенем. - Сам бы себя испугался!

Он подошел к Сирку, сидящему, как и все остальные, в состоянии полной отрешенности. - Дай горилкы.

Сирко быстро метнулся к повозке, тут же вернулся с большой оловянной флягой булькающей горилкой, которую Росс до сих пор лишь пробовал языком.

Вкус напитка довольно пикантный, но в мире Росса стоило бы это пойло, выдай его в приличном ресторане, огромных денег. Росс глотнул, и снова, и вновь, и неоднократно.

Потом его обильно, вывернув наизнанку, вырвало, и он с вибрирующими мышцами, до предела выжатый, совершенно без сил, упал в свою повозку и мгновенно уснул.

Неслышно, плавной и гибкой подошла Мотря. Наклонилась к Россу, ласково как ребенку, вытерла лицо, шею, плечи и тянущуюся изо рта тонкую струйку вязкой слюны.

- Спы, козаче. Укрыла Росса от ночной прохлады.

Утром Сирко торжественно вручил Россу штаны-паруса обворожительно пурпурного цвета, красивый, серебрящийся нитками белого металла черный пояс, и сильно застиранные, но чистые исподние. Примерил поношенные, стоптанные сапоги. Сапоги оказались Россу маленькими, принес немного большие, потрепанные, но по размеру. Чистую рубаху. И такую же, как своя, засаленную кожаную жилетку. Пришла Мотря, увидев Росса, игриво подмигнула - Чистый козак! Зеркало бы! Россу хотелось взглянуть на себя. Он не думал, что Мотря сильно ошибалась. Росс от родителей получил отличную фигуру, среди козаков с ним и поставить то рядом было некого! Хотя и плечистей были и выше, и с огромными усами, но эволюция не спала в прошедшие с их времени тысячи лет.

- Факт! И факт ходил меж повозок, развернув плечи, любуясь сам собой, искал глазами Мотрю, но она, видимо избегая соблазна, спряталась. От напряжения и нагрузки в схватке с турчаками, может чем-то задетые, начали снова сильно кровоточить раны.

Росс чувствовал слабость - сказалась потеря крови.

Вновь пришлось лежать в повозке. Их отряд с рассветом двинулся на север.

Ему естественно, очень интересно, куда и откуда держит путь их маленький караван.

Но разве вникнешь в язык за две недели, если постоянно приходиться вслушиваться в страдание собственного израненного тела. Но слов он уже знал довольно много. Дай, помоги - на уровне своего лежачего существования. На третий день после боя Росс смог, очень осторожно, превозмогая слабость и боль, встать. Чтобы позавтракать, известно чем. К нему подошел, спасенный им Ярэма, с большой саблей в красивых ножнах. Эфес и ручка оружия очень богато украшены сверкающими камнями и инкрустацией. Угрюмый обычно Ярэма улыбнулся Россу - Цэ тоби, москалыку! Он даже не успел поблагодарить. Ярэма быстро ушел. Ну что ж, ему пришлось надеть перевязь и пристроить подарок слева на боку, чуть ниже пояса, как было принято в этом мире. Перевязь, на которой висела сабля, не из простых, а одна из самых красивых, которые он видел не только у козаков, но и у татарвы, и у страшных горных турчаков.

Росс отвлеченно думал о перевязи, штанах-парусах и волочившемся по земле набалдашнике ножен, но что-то происходящее в его сознании неосознанно заставило его насторожиться и сконцентрироваться.

В сознании возникли знакомые барабаны набора кодов доступа к порталам. Сейчас белые барабаны были в красной рамке кода энергопортала. И на них медленно, с неизвестной раньше задержкой начали набираться цифры кода, появляясь с мелодичным звуком незнакомого Россу, маленького звонкого гонга.

Росс, удивленный происходящим, слез со своей повозки на землю, в начавшую желтеть траву. Начало осени, думал Росс, глядя в бездонное прозрачное небо и на обрывистые склоны глубокого и длинного каньона, в который втянулись первые повозки их обоза.

Когда сверху зазвучали трубы и на кромки обрывов с двух сторон выехали не меньше тысячи готовых к бою всадников, на последнем, двенадцатом барабане кода энергопортала со звоном гонга высветилась семерка, вокруг всего набора цифр загорелась зеленая рамка - код верный! Росс немедленно мысленно отправил его вправо, на приемник портала. Раздался тот же мелодичный звук гонга и щелчок, обозначивший прием кода порталом. Все тело Росса и его сознание содрогнулись от заклубившихся рядом с ним энергетических смерчей. Ему только оставалось, не особо при этом напрягаясь, открыть путь потокам энергии в нужном направлении.

Росс посмотрел на козаков, на ставшую вдруг маленькой и беззащитной Мотрю.

Они не собирались сдаваться, что читалось в их решительных и грустных глазах, прощавшихся с прозрачной осенью.

Росс отошел на небольшую возвышенность, протянул ладонями вперед руки и открыл портал, выпустив на свободу потоки античастиц.

Слепящие толстые бело-голубые щупальца аннигилирующей материи ударили в склоны каньона и Росс медленно повел руками в стороны, раздвигая их, направив извивающуюся, как живая плоть энергию в чужое войско. Грохот и огонь вгрызающихся в твердь планеты струй антипротонов разбросавших на сотни метров горящий грунт и куски скал, дым и мерзость смерти сгоревших врагов заставили Росса содрогнуться. Сознание того, что он сделал, гнуло к земле, он чувствовал давление этой тысячи жизней, отобранной у совсем незнакомых ему людей!

Завибрировал воздух. Над каньоном, в клубящемся кольце разорванного пространства появился оранжевый эллипс спасательного корабля. Громоподобные, тысячеваттно усиленные слова родной речи - Доктор Зиборо Росс, немедленно на борт!

Оставалось только повиноваться. Ничто во всех исследованных пространствах не могло противостоять мощи этих кораблей.

Оранжевая цилиндрическая капсула подъемника зависла рядом с Россом, он, сделав ставшим родными воинам прощальный жест взглядом и рукой, взглянул угасшими глазами на Мотрю, и совершенно отрешенно, как на эшафот, шагнул в капсулу лифта.

Раньше он никогда не обращал внимания на стерильность своего мира. - Своего мира.

Эти слова прозвучали в уставшем и звенящем сознании Росса абсолютно безнадежно.

А всё происшедшее с ним оставалось в Этом мире. В этом, чужом и жестоком мире.

Сейчас, поднимаясь несколько секунд к спасателю, он поразился чистоте и полному отсутствию признаков жизнедеятельности людей.

Он снова дома, в своем безопасном, стерильном и рафинированном мире. - Дома!

Три дня спустя турки настигли козаков. Толстая арбалетная стрела вошла Мотре в правый висок и вышла над левым ухом. Она не узнала, что умерла. Сирко упал в первые минуты боя, насквозь пробитый длинной пикой. Янычары быстро справились с полусотней козаков, порубали и постреляли, споро добили раненых.

В живых остался один Ярэма. Его прокололи копьем, порубали ятаганом, пуля содрала с четверти головы кожу вместе с волосами и его, вдобавок ко всему, накрыло горящей повозкой. Обожженный, раненый, ободранный и порезанный, через две недели он добрался до Сечи. Там и кашеварил еще лет пять. Говорить он не мог, видимо, от удара пули онемел, к тому же плохо слышал. Да и рассказывать о том, что умеют москали, он не стал. Иногда у Сечи случались стычки с Московией. Бывало... - Всякое было.

Не похоже все это даже на байку. - Засмеяли бы.

На шестой год Ярэма помер. Там же его и отпели.

Свидетелей применения Россом чистой энергии не было. Комитет большой комиссии времени его оправдал. К большому удивлению Росса выяснилось, что он переместился не в прошлое, а в далекое будущее, и никакой "парадокс времени" никому не угрожал.

Планету, где он побывал, никто не знал, скорее всего, она находилась в малонаселенной области галактики, где-то между рукавами спирали. Спасательный корабль "СК-312" наводился в автопилоте, по маяку, и координаты вызова не сохранились. Найти планету среди сотен миллиардов звезд и в безднах времени нереально, при всем огромном желании, даже с такими большими, как у Росса, возможностями.

И Росс все время с грустью вспоминал, как тихо течет там река, как скачут куда-то его воины, забравшись на спины грустноглазых животных, как смотрит на красивейший из миров своими прекрасными глазами Мотря. - Мот-ря. - Какое красивое и необычное имя!

Если они еще живы. Если только все они еще живы.

От транспортной компании Росс получил огромную страховку. И всё было бы хорошо, но иногда ночами воспоминания сдавливали горло, подкатывал комок, и нежданные, крупные и обильные слёзы заливали лицо, а Росс едва сдерживал рыдания.

Говорят, время лечит. Кто знает? - Кому как.

Еще пару сотен лет сабля пылилась в шкафу у него дома, на Гелле, где и закончилась его неспешная, отлично обустроенная, комфортная, и, в общем-то, счастливая жизнь.

И до самого последнего своего часа он так и не узнал, кто же такие москали, и что же за такие щи они "йидять". Так и не узнал.

А его правнуки еще много-много лет слушали перед сном страшные рассказы ушастых слуг-махтов о приключениях своего геройского деда во мраке времени и пространства, разглядывая грозную и зазубренную, кривую саблю.

А ещё через две сотни лет Содружество Геллы, с десятками миллиардов населявших его людей, сотнями освоенных планет, межпланетными и межзвездными станциями, наукой, поднятой до невероятных высот литературой и искусством, тысячами межзвёздных кораблей и долгими тысячелетиями своей истории, навсегда исчезнет. Не оставив после себя ничего.

Кроме таинственной виртуальной сущности и пяти сотен циклопических кораблей.

Глава четвертая

Резонанс

Утром Александр Викторович начал новый опус, будто бы пришла муза, он и стучал по клавиатуре. Потом резко - шмыг, ему даже показалось, как мелькнули в дверях ее крылья и скромное голубенькое платьице - улетела родная. Писать сразу расхотелось.

- Пойду проветрюсь, подышу. Прикинул расходы. Хватит на сигареты и пару стопок, еще пара мелких купюр. - Пойду! И пошел.

К вечеру Саша пришел чуть поддатый. Сразу же упал за клавиатуру. Писал долго и самозабвенно, нагоняя страха по полной.

"Бронированные чудища звездолетов затмили звезды над обреченной Горгоной. Звездолетов несколько эскадр, много. Сплоченными боевыми порядками они мчались выше небосвода, ведя прицельный огонь по целям под поверхностью планеты. Планета отчаянно сопротивлялась. Граждане Горгоны защищали нажитое непосильным трудом".

Саша свирепствовал, добавляя жути. Как обычно, поддав, намного больше нужного.

Чем страшнее, тем круче!

"Внезапно звено крейсеров исчезло в ослепительной вспышке, залив ночную сторону планеты бело-голубым светом аннигиляции ... и т.д." - Круто!

- Ну, и не молодец же я!?

На Медузе, под поверхностью исковерканной гримасами тектонических разломов и бурной деятельностью вулканов, хватало оружейных заводов, ремонтных верфей и хорошо укрепленных и упрятанных на глубину реакторов. Защищая нажитое и созданное непосильным трудом в невероятно сложных условиях двойной гравитации и космического холода, граждане Медузы отчаянно сопротивлялись.

А вспыхивающие тут и там, бьющие с поверхности тонкие нити залпов лазерных установок говорили о том, что силы у планеты еще есть.

- За неделю, подумал командующий, они справились бы.

Но, целой недели у флота не было, и корабли щедро расходовали боезапас, пытаясь выжечь энергетику сепаратистов вместе с бугрящимися базальтовыми доспехами планеты. Планета изо всех сил огрызалась.

Командующий спокоен. Залпы лучевых установок его эскадре не страшны.

Вот если появятся бьющие толстыми белыми столбами света излучатели антиматерии, тогда уж, держись флот! А есть ли у них излучатели античастиц?

Штаб устал менять командующих эскадрами. Поражения во всех последних сражениях и неудачи одна за другой преследовали флот Двенадцатой республики.

Хвала Всевышнему, у республики есть резервы и возможности пополнять потери.

Но всем потерям, в конце концов, должен быть предел!

Адмирал абсолютно уверен - при неудаче его быстро переместят на заштатную должность на одной из захудалых планет, и это будет конец его безупречной карьеры.

Да и то, если есть более-менее сносное место. Сколько уже их там, бывших флагманов?

Когда с теневой стороны планеты толстыми белыми колоннами слепящего света ударили смертоносные залпы, и там, где мгновения назад были корабли его эскадры, вспыхнули яркие солнца, он понял, что альтернативы нет - захудалые и заброшенные планетки уже ждут его.

Саша снова с вдохновением писал. Вдохновлял не сам процесс, не результат, вдохновляло то, что никто кроме него, эти "произведения" никогда не прочтет.

Он и отрывался:

"Уходя на всех парах от альфы Анаконды, флот повстанцев на семи раздолбанных вдрызг корабликах, ставших с недавних пор корветами, не имея возможности уйти от наступающей на пятки эскадры республики, нырнул, ни на что не надеясь, в пояс астероидов незнакомой системы.

У них не было ни лоций, ни любой другой навигационной информации об этой своре забытых богом камней. Но, другого выхода не было и им пришлось войти в пояс.

Кто-то, кажется, инженер-механик флагмана этой жидкой эскадры - Керр Ки сказал, что когда-то что-то будто бы слышал про каменный пояс в системе Саронг, и что этот пояс называется Шарфиком Жизели.

Корабли республики попытались их преследовать, но восемь из них тут же поразили невидимые радарами углеродные метеориты. И корабли, и экипажи погибли.

Шарфик Жизели, прикрывший повстанцев, состоял не из воздушного шелка. Шарфик очень плотно разбросал свои камни, оставив между ними редкие дыры свободного, чистого пространства, в одну из которых, благодаря невероятной удаче и проскользнули кораблики сепаратистов.

Командующий Дреккс отдал приказ к отступлению. Он знал, прощения ему не будет. Огород и грабли уже ждут его.

В то же время Керр Ки, прямо в ходовой рубке корвета "Глория", достав припасенную на самый последний час, заначенную бутылочку крепчайшей домашней граппы, разлил ее в семь пластиковых розовых стаканов, на всех, поровну.

Капитан "Глории" Заран, бывший учитель истории, подняв розовый стакан, сказал короткий тост - За победу!

Корабли новые, экипажи обучены, проведено несколько командно - штабных учений для притирки офицерского состава, десятки учебных стрельб и строевые смотры, на всех кораблях пополнены запасы энергии и снабжения. Корабли готовы к любым, самым тяжелым и жестоким испытаниям, готовы сражаться за свободу и демократию.

С благородным достоинством, с небольших скоростей, что показывало хорошую выучку экипажей, корабли уходили в гипер. У альфы Большой змеи эскадра развернулась для патрулирования.

Удача сама шла к ним в руки! Лишь только корабли выстроились в патрульную цепь, радары кораблей левого фланга засекли отряд кораблей сепаратистов. Это были семь корветов, по крайней мере, их командам сильно хотелось, чтобы они такими и были.

На самом же деле, это старые экскурсионные корабли, еще год назад возившие пенсионеров на экскурсии к ближайшим кометам. Два дополнительных слабеньких реактора, переоборудованные почтовые ракеты снаряженные боеголовками с мощной, но не ядерной начинкой. Да и команды этих горе-кораблей были набраны из шахтеров, учителей, клерков. Весь этот сброд не мог противостоять не то что любому из крейсеров эскадры, но даже одному корвету республики!

Они убегали! Нужно догнать, захватить, показательно судить.

Адмирал Бреккс знает, он абсолютно уверен - так, именно так и будет!

Сейчас флоту нужна хотя бы одна маленькая, крошечная, едва заметная, но, Удача.

Жизненно необходимо сломать этот бесконечный ряд необъяснимых и катастрофических поражений. Республике срочно требовалась ЛЮБАЯ победа.

Мятежников почти догнали, уже готовы абордажные партии, но... Негодяи вошли в пояс астероидов системы Суронг, во всех лоциях названый Шарфиком Газели!

Черт бы взял эту газель с ее шарфиком! Адмирал отдал кораблям приказ войти в пояс. Знал бы он что делает?! Восемь кораблей запылали сразу, еще несколько получили повреждения. С восьми крейсеров не спасли никого.

А сепаратисты?

- Газель прикрыла их своим шарфиком! Грядки и овощи ждали его. Лук, чеснок, томаты.

Пенсия у адмиралов не такая большая, как кажется не адмиралам, так что, с луком, чесноком и томатами придется выращивать ещё и капусту.

Адмирал отдал приказ о возвращении на базу. Сам уселся за написание подробнейшего рапорта командованию.

Инженер корвета "Астория" Карр Ку достал заначку - припасенную на самый последний случай бутылку крепчайшей чачи, и прямо в ходовой рубке разлил по семи пластиковым разовым стаканам.

Капитан "Астории" Саран, бывший учитель биологии, подняв разовый стакан, сказал короткий тост - За победу!

Саша вечером был в кафе. Незнакомый офицер угостил его коньячком. Он не отказался. У него было немного денег - на пару чашек кофе. Он сейчас допивал вторую. Пора домой. Его космические волки, наверное, давно уже заждались его. Ну, он им, он им сейчас!

"Отражая бронированными плоскостями лучи голубого гиганта, эскадра Республики медленно, презрев силы гравитации, входила в атмосферу четвертой планеты гаммы Волопаса. Планету покорить так и не смогли. И решили уничтожить.

Не совсем. Выжечь до коренных пород столицу Маритании Талверну. Сотня кораблей, гигантским ромбом, с флагманом "Барракуда" по центру, зависла над обреченным городом. Огни города не горят. Пустые улицы. Вой одинокой сирены говорит о присутствие людей. Они несчастные не знают, что все на глубину до ста метров будет выжжено, выплавлено. Что всех их сожгут заживо. Всех до последнего человека. Республика и не таких покоряла! В этом у адмирала Менту, командующего эскадрой, не было никаких сомнений.

Капитан-лейтенант Стокс, несущий вахту на горизонтальных рулях линкора "Барракуда", держась за рычаг дифферента, просто ради интереса решил посмотреть на поверхность в бинокуляр оптической системы, города-то сейчас не станет. - А какая она, Талверна?

Не отпуская рычаг дифферента, приник к окулярам.

На его беду в этот момент на наружную линзу оптической системы села бабочка, восходящим потоком воздуха занесенная на нереальную для насекомых высоту.

Стокс резко дернулся назад, непроизвольно потянув за рычаг дифферента.

Бабочка сделала свое дело.

Кого-то важного решено было пересадить на флагман, и эсминец "Пламенный" подошел к корме линкора. Резко опустившейся кормой "Барракуда" ударила "Пламенного" сверху. Корабль треснул пополам, запылал и упал на замерший ниже крейсер "Бранденбург". Падая, они повредили еще несколько кораблей, у одного из которых, кажется "Люксембурга" взорвался боезапас. Конечно, от Талверны мало что осталось.

Но и эскадры не стало. Флагман с развороченной и горящей кормой, на предельной мощности реакторов, жутко вибрируя тысячетонным корпусом, с огромным трудом вышел на орбиту. Еще один крейсер и два эсминца пристроились в корму флагману - все, что осталось от эскадры.

Адмирал Менту с сожалением посмотрел на свою просторную и уютную каюту.

Достал наградной "Вальтер", пригубил "Чиваса", и уютно усевшись в любимое, обтянутое благородной кожей горного козла кресло, застрелился"

Во как! Саня потер руки, закурил, сбегал на кухню, запарил кофею. Попил. Докурил.

- А что дальше то?

Лучи красного гиганта отражались от блистающей брони кораблей эскадры Двенадцатой республики зависших в мглистой атмосфере четвертой планеты гаммы Козопаса. Несмотря на переговоры и последовавшее за ними перемирие, достичь консенсуса с сепаратистами не смогли. Планету необходимо наказать.

Столицу Маркитании Талкерну решили сжечь.

Трехслойным ромбом - в каждом эшелоне по тридцать кораблей, эскадра зависла над мегаполисом. Огни в городе не горели, жители прятались в убежищах.

Сирены выли над городом унылую прощальную песню. Город выжгут до коренных пород, метров на сто-сто пятьдесят. Гнусное отродъе, подло затаившееся в норах, сожгут заживо! Миллионов пять- семь. Если они перед этим не эвакуировали население. Ветер гонял по улицам города мусор, газеты и всякую пластиковую мерзость.

Когда-то лучезарная и шумная столица притихла внизу, как старушка у могилы предков, такая же грустная и безнадежная.

- Пора! Командующий флотом, адмирал Бенту, отдал приказ запустить плазменные генераторы и излучатели антиматерии.

Капитан- лейтенант Токс, несущий вахту у кормовых рулей высоты флагманского линейного крейсера "Мурена", никогда не был на Талкерне и решил взглянуть в бинокуляр внешнего обзора. Все равно эскадра неподвижно зависла в атмосфере, и вряд ли кто будет менять дифферент корабля. Токс отпустил рычаги дифферента и, сделав пару шагов вправо, приник к окулярам. Поводил визиром искателя по городу, по пустым улицам и площадям. Большой, красивый город, - жалко!

Токс поднял ногу, развернувшись к своему рабочему месту.

Откуда на линейном крейсере взялась маленькая серая бабочка, никто и никогда не узнает. Она мирно уселась на палубу как раз в том месте, куда ступил своим начищенным башмаком Токс.

Он поскользнулся, и ей-ей упал бы. Но успел крепко, очень крепко схватиться за рычаг управления дифферентом линейного крейсера. Корма корабля резко пошла вниз.

Токс тут же выровнял рычаг.

Но, бабочка сделала свое дело. - Как раз в этот момент кто-то из командования спешил на доклад к адмиралу - командующему эскадрой. К корме "Мурены" снизу подходил эсминец "Пламенеющий". Линкор кормой ударил эсминец по мидель-шпангоуту, в самый центр корабля. Стопятидесятиметровый корабль разломился на две части, тысячетонные обломки полетели вниз, ударив каждая по своей безвинной жертве. Нос "Пламенеющего" ударил сверху по крейсеру "Баренцбург", а корма накрыла "Люссембург", тут же рухнувший на застывший внизу город. "Баренцбург" взорвался почти сразу. Сдетонировали боезапас и реакторы.

Вибрируя крупной дрожью, на палубах невозможно было устоять, линейный крейсер "Мурена" с трудом вышел на орбиту. Еще один крейсер и два эсминца - все, что осталось от большой эскадры.

Адмирал Бенту поднялся в двухуровневую, с немыслимой роскошью отделанную и обустроенную чуть ли не собственными руками, любимую каюту.

С дрожащими коленями опустился в обшитое дорогой кожей архара кресло.

Налил любимого "Чинаса", глотнул добрый глоток и достал наградной "Вальстер".

"Президент Двенадцатой республики собрал консилиум. Именно так - консилиум"

Саша задумался, покурить, что ли? Выйти в город, подышать?

Саша любил фантастику. Книги покупал часто. Раньше. Потом несколько раз нарывался на уже прочитанные, те же книги, но уже с другими названиями. И книжкам верить перестал.

Никакой он не писатель. Писал Саша лишь для себя, и его опусы вряд ли кто-то прочтет.

Человек лишь предполагает.

Не здесь, не в этом веке, и даже не в этом тысячелетии, кто-то не здешний сказал, что рукописи не исчезают бесследно. И не горят. Что начертанные однажды на стене пещеры, влажной глине шумерских табличек, папирусе, пергаменте, бумаге, электронных или квантовых носителях, а то и на гранитных скрижалях они живут своей, предназначенной им тайной жизнью, меняя судьбы людей, народов, а иногда и планет.

Бывает. И не такое бывает.

Саша этого не знал. И всё писал и писал.

А корабли всё горели и горели.

Президент двенадцатой республики? Он..., все молодые президенты, наследники и продолжатели древних родов и династий, избранные на самых демократических выборах похожи как близнецы.

Он собрал КОНСИЛИУМ. Именно так - большими буквами. В президентском рескрипте это слово именно заглавными буквами и напечатано. В таком положении, в котором оказалась успешная, в общем-то, Республика, действительно нужен диагноз!

Генеральный штаб почти в полном составе сияет орденами и аксельбантами.

Академия наук - вся. Разысканные в тайных урочищах, пещерах и лесных скитах гении-одиночки и гениальные самоучки. Отмытые и подретушированные седые узники зинданов и тайных темниц, доктора и профессоры спиритизма и заклинатели духов, повелители чакр и ауры с амулетами и погремушками, чародеи с посохами судьбы и экстрасенсы, колдуны с кристаллами тайной истины, маги и звездочеты в дурацких колпаках,

древние шаманы с бубенцами, бубнами, хрустальными шарами и сушеными головами, прогрессивные философы и всякие независимы умники видящие истину в сакральных глубинах и параллельных мирах. А также психотЭрапЭвты и парапсихологи.

И еще, и еще, и еще, - собрали всех кого смогли, даже чуть больше. - Намного больше!

- Все что смогли найти служба безопасности, министерство внутренних дел, охрана президента, тайная полиция, армейская разведка, иностранный отдел политической разведки и те же органы в союзных республике ста тридцати четырех государствах на двадцати трех планетах.

- Итак, господа свободного, демократического мира, без ложного пафоса начал президент Республики. - Мы все, без исключения, продвигаем во всех подконтрольных нам мирах свободу и демократию. Ресурсы Двенадцатой республики велики, но не бездонны.

В последнее время, на ровном месте, мы потеряли несколько флотов, сотни кораблей!

Пока, я еще раз подчеркиваю, пока мы справляемся, наши ресурсы и возможности очень велики. НО НЕ БЕСКОНЕЧНЫ! Сказано это было таким тоном, что съёжились даже те, кто слушал речь президента в переводе, через наушники.

- Академия наук, у вас есть что сказать?

Встал, с дрожащим подбородком, президент академии. - Мы работаем.

- Доработаетесь!

Президент поднимал по очереди еще многих - начальников флотской и армейской разведок, тайную полицию и военных атташе, знакомых с бурной молодости и ушедших в крутой бизнес старых товарищей. Но понимал - всё не то.

Все присутствующие в огромном зале "Торжества демократии" прекрасно знали, чем заканчивается немилость президента республики. До жути и дрожания аппендикса! Предлагали всякое, от заброса в будущее квантов информации, с надеждой когда-то в будущем получить от них "информационное эхо" или "суперинформационное гало", до совсем уж бредовой и немыслимой ереси. А президент, в юности немного погрызший гранит науки, имел здравый, не подпорченный аристократическим происхождением рассудок. К концу первого часа заседания он понял, что ничего, кроме гадания на бараньих костях и ни к чему не обязывающих советов здесь не услышит.

К нему тихонько подошел секретарь, и, стараясь, чтобы не видел никто из присутствующих, отдал ему записку. - Директор средненького исследовательского института, академик, просил о конфиденциальной встрече. Пустое, наподобие гадания или псевдонаучных идей, предложить ему сейчас не могли.

Интуиция безошибочно подсказала - это Оно!

Президент республики немедленно подозвал секретаря и дал указания.

Потом торжественно объявил. - Господа, консилиум окончен!

Никаких выводов сделано не было. Все, накупив родным и близким столичных подарков и сувениров, расходились, разъезжались, разлетались.

Никто не был наказан! Все были счастливы!

Саня, без всякого желания, уселся за клавиатуру.

"Президент Республики собрал съезд умников, академиков и прочих"

Потом еще дописал, как президент республики вызвал на ковер академика. Как тот ему все рассказал. Как начались работы по превращению бриллиантовой звезды в супер-пупер компьютер. Еще Саня написал про то, что от длины носа Клеопатры зависит судьба всех последующих поколений, что будь он, нос, чуть длиннее, как сказал кто-то, кого обычно упоминают в умных книгах, мир не был бы таким, каков он есть.

Еще, по приказу президента, флот затаился в базах и сидел не высовываясь.

Саше казалось, так надо. Пока.

Александр Викторович хотел спать. Бросил свою писанину, перекурил, включил-выключил ящик ТиВи и пошел спать. - А ну его всё!

Академик был сравнительно, для академика конечно, молодым. Строен, красив, умные глаза. Хорошо одет. Пытался уверенно держаться. Немного получалось.

- Господин президент! Зонд дальней разведки, как всегда бывает в таких случаях, совершенно случайно, обнаружил одинокое, холодное, почти незаметное во всем спектре частот космическое тело с температурой, близкой к абсолютному нулю.

При взятии проб, под налетом миллионолетней космической пыли обнаружилась поверхность с уникальной твердостью. Зонд алмазными бурами не смог взять пробу породы. Почему и затянули с докладом. Мы направили еще зонд с более совершенным оборудованием и лазерными бурами. Зонд взял пробы с различной глубины во многих местах, была произведена тщательная, кропотливая и очень достоверная сейсморазведка. Это фактически не планета, а пару миллиардов лет назад погасшая звезда.

- Ближе к делу, мало в космосе погасших звезд?

С тревожным выдохом, - Вот, господин президент, - академик поставил на стол перед президентом несколько прозрачных цилиндров, в сантиметр диаметром и длиной сантиметров десять - двенадцать. Стекло было абсолютно прозрачным и как-то по особому сияло и сверкало, напоминая господину президенту что-то очень-очень знакомое.

- Ну и?!

- Это, господин президент, чистейшей воды ...

Президент удивленно, с недоверием посмотрел на ученого - ?!

- Да, чистейшей воды алмаз!

- Конечно, я восхищен вашими достижениями и открытиями, я понимаю, что вы хотите обрушить всю финансовую систему Республики, и не только, но, будьте добры, будьте любезны, с суровым сарказмом, не обещавшим ничего хорошего, - какое отношение имеет этот чертов бриллиант со звезду величиной, к суперпотерям наших крейсеров и линкоров, черт вас подери!

- Прямое, господин президент, самое непосредственное!

- Вот схема, - академик развернул перед президентом сложенную в несколько раз схему.

Круг, пронизанный по касательной в нескольких местах, а в нескольких точках обозначенный непонятными символами и значками, там же длинные формулы и расчеты, рядом несколько цветных графиков с непонятными кривыми и колонками вычислений.

- Республика застолбила участки по добыче алмазов? - Кивнув на схему, с тем же жестоким сарказмом спросил президент.

- Вот сюда и сюда, сразу взяв быка за рога, начал уверенно и напористо ученый, - вводим лазером мощностью в ... ватт и с частотой в ...герц. А вот здесь, - забыв о приличиях, ткнул со всего маха пальцем в схему, - вводим другим, с частотой в ..., и мощностью в ... Здесь подаем напряжение в ...цать миллионов вольт, здесь и здесь в пробуренные стометровые и заполненные жидким гелием шурфы подаем излучение с во-о-от таким спектром и частотой, а вот здесь, снимаем и передаем вот на эти, выведенные на воо-о-от такую орбиту спутники, с во-о-от таким наклоном. Спутники смогут снимать информацию только во-о-от здесь, поэтому на орбите постоянно должно быть не меньше четырех. А вот здесь, в этих точках должны будут дежурить по два исследовательских корабля с во-о-о-от такими вычислительными мощностями.

- И мы узнаем, чем глюон зеленого кварка с запахом отличается от глюона синего кварка без запаха? - Да пусть эти ваши кварки хоть завоняются! Мне вся эта ваша ахинея до чертиков надоела! Я сейчас вас, господин академик, в яму посажу - на цепь!

Что это нам даст, черт вас дери, говорите быстро и конкретно!

- Это нам даст во-о-о-о-о-от такие вычислительные мощности, и показал президенту двенадцатой республики несколько цифр в многозначной степени.

Президент удивленно - Ну и?

- Мы узнаем причину трагических событий с нашим флотом, господин президент!

- Точно? - почти ласково - и Вы ни капли в этом не сомневаетесь?

- Да, я в этом нисколько не сомневаюсь, господин президент.

Господин президент был абсолютно уверен - у него в кабинете такими словами не бросаются. - Вы хотите подтвердить тезис о том, что если бы нос моей древней прародительницы и красавицы царицы Клеобатры был на пару миллиметров длиннее, то мир не был бы таким, каков есть, и что где-то сейчас есть нос, который и вертит всей вселенной?

- Точно так, господин президент, совершенно верно! Абсолютно правильно! Абсолютно!

Но, в нашем, в этом случае, прошу прощения, немного, извините, совсем чуть-чуть иначе. Дело в том, что частота колебаний нашего мира может совпадать с частотой другого, очень далекого от нас мира, что могут совпасть вероятности неких реальных или даже виртуальных событий и резонировать. Быть может, в результате немыслимых совпадений в реальном пространстве образовались параллельные миры. Хотя, сказать честно, я не верю в параллельные миры. Возможно симметричные, или даже суперсимметричные миры? Тогда в этих мирах должно совпадать почти всё, вплоть до истории, имен, географических названий, может быть даже литературных персонажей и их имён.

Я не исключаю возможности, что наше пространство может резонировать с вымышленным, виртуальным миром, может быть даже, с литературным произведением, и что эта повесть или роман пишется до сих пор, пишется сейчас. И тот, кто его пишет, понятия не имеет о том, что он делает, что он творит с нашей республикой!

Возможно, где-то далеко, детишки-карапузы камешками бомбят в луже бумажные кораблики, или ленивые школяры играют в морской бой. И эти события, резонируя с нашим пространством, до катастрофических последствий усиливают колебания нашей действительности, разнося в пух и прах корабли флота.

Вполне может быть, что инструмент, этот чёртов камертон, усиливающий вероятность миллиардов мелких событий, ведущих к вполне ощутимым результатам, может быть рукотворным. Последние наши исследования вполне допускают это, или некие варианты этого. По крайней мере, теоретическая база, предполагающая вероятность такого явления нами создана. Теперь же, господин президент, наша считающая звезда, получив данные наблюдений всех имеющихся телескопов, автоматических станций, кораблей и того же у наших союзников на десятках планет, исключая триллионы и триллионы не имеющих отношения к этому резонансу событий, по невероятно длинной цепочке, приведет нас к причине бед нашего флота. И тогда нам останется лишь устранить эту причину, этот, как Вы сказали - нос.

- Какая стоимость проекта, с учетом нестыковок, накладок и прочих непроизводственных и заумных издержек?

Академии показал подготовленные расчеты.

- Стоимость пары эскадр. - Указанная сумма явно устраивала президента.

- Теряем гораздо больше. И сколько времени понадобиться для таких расчетов?

- Я предполагаю, причина будет вычислена через месяц после начала расчетов, а конкретно место факта, сам "нос", еще через месяц.

- А работы на самой алмазной звезде?

- К началу работ, - академик замялся, - собственно, все готово. Потребуется месяц, и может быть, неделя сверху.

- У Вас большая семья? - Смысл вопроса не требовал дополнительных объяснений.

- Да, господин президент, у меня трое детей, к тому же здесь, в городе, живут мои родители и родители жены.

- У Вас неограниченные кредиты и ресурсы, неограниченная поддержка флота и всей экономики, а самое главное, я сам буду Вам везде и во всем помогать, следить за ходом работы самым непосредственным образом. К решению этого вопроса можете подключать любое государственное или частное предприятие, любую организацию. Документы, подтверждающие Ваши полномочия, Вам доставят через час. Начинайте немедленно.

- Удачи!

- Слушаюсь! Повернувшись через левое плечо и почти строевым шагом, академик вышел.

В тот же день флоту двенадцатой республики было предписано занять круговую оборону в базах и сидеть тихо-тихо.

"Огромный, больше чем в планетарии экран, передавал объемное изображение Галактики, нашего родного Млечного пути реальнее реального. Президент республики внимательно всматривался, пытаясь примерно определить положение родного Солнца"

Наконец то! Президент двенадцатой республики вглядывался в превышающий размеры любого планетария суперэкран, пытаясь хотя бы примерно угадать положение родного светила среди миллиардов звезд. Нестерпимо сиял центр галактики - родной Млечной тропы. Сейчас они вот здесь, ближе к краю звездной системы, в темных пространствах между рукавами галактической спирали.

Новые, впервые примененные технологии впечатляли. Дух захватывало! С длиной указкой застывшего света под звездной системой появился академик и начал что-то деловито и заумно объяснять про симметрию пространства и неизвестно каким спектром или частотой причастное к проблеме проклятого резонанса реликтовое излучение.

- Уважаемый, резко оборвал его президент, - мое время очень дорого, коротко и ясно, в двух словах, быстро!

- Вот здесь, господин президент!

Президенту сразу же бросилась в глаза абсолютная симметрия расположения указанной академиком точки относительно центра галактики и их собственных координат.

- Расстояние?

- От центра галактики, тридцать пять тысяч световых лет, от нашего Солнца, соответственно, семьдесят тысяч световых лет.

- Точные координаты есть?

- Нет, господин президент, необходимы дополнительные данные, которые можно получить только в районе с координатами - он указал световым лучом район - совсем крошечный.

- Радиус района уточнения?

- Двадцать световых лет, лучше если десять.

- Есть ли способ быстрой передачи информации на наш бриллиант?

- Есть, господин президент.

- Надежный?

- Да, господин президент, звезда выдала кое какие решения, мы их уже опробовали, все подтвердилось, эта связь надежней гиперсвязи, и что очень важно, искажений и помех намного меньше. Можно патентовать, господин президент.

- Спрячьте, засекретьте, используйте пока только в этом проекте! Продолжайте, постоянно докладывайте. - Успехов!

Присутствующие учтиво склонились вслед уходящему президенту.

Саша закручивал гайки всё дальше и всё сильнее.

"В зияющий адским мраком провал портала ушли пятьдесят крейсеров флота республики, еще пятьдесят выстроились двумя кильватерами, ожидая своей очереди. Неизвестность страшила. Уходили в гипер сотни раз, но чтобы вот так, с места, почти с нулевых скоростей? Конечно, все волновались и переживали. Но, приказ есть приказ.

- Служба!"

Скоро сам флотским стану, -подумал Александр, - нужно почитать про пиллерсы, бимсы и шпангоуты, - реальней нужно писать!

Да, забыл дописать - "С Богом, флот. Родина ждет!"

Медленно, слишком медленно, почти с места уходили в гиперпространство корабли флота двенадцатой республики. Конечно, все, от зеленых юнг до адмиралов, немного нервничали. Шутка ли - на другой край Галактики? Такого еще не было, никогда!

Но лучше уж это, чем сидение в запертых минами и силовыми сетями базах, на мизерных стояночных окладах! Линкоры и крейсеры подняли вымпела кампании.

Радости без меры - хоть консервируй! Застоялся флот, ох застоялся.

Половина эскадры, с полсотни кораблей уже вошли в портал, сияющий искрящимся и загадочным мраком. Приказ есть приказ - служба!

Для прыжка в гипер прежде приходилось разгонять корабли до релятивистских скоростей только потому, что кротовую нору вычисляли лишь примерно, и корабль на почти световой скорости прогибал и вытягивал пространство узкой воронкой, прежде чем войти в саму червоточину. Здесь же координаты норы были указаны с точностью до сантиметров, потому и входили в гипер почти ползком, почти с нулевых скоростей.

Вот и последний крейсер, мигнув ходовыми огнями, скрылся в искрящемся новогодней гирляндой мраке портала. - С Богом, флот. Родина ждет!

Уходящий флот не знал, насколько зыбким было хрупкое равновесие пространственной червоточины и раздвинутого порталом пространства.

Достаточно было крупного метеорита, всплеска любого излучения у алмазной звезды, и червоточина могла захлопнуться, втянув за собой огромный флот.

"Флот вошел в портал, не зная, что движется буквально по лезвию ножа, чудом сохраняя высчитанное звездой равновесие". - Так им, - Александр Викторович сгрыз сухарик, попил кофейку, покурил.

Эскадра двенадцатой республики вошла в рассчитанные звездой координаты пространства. Звезды здесь были почти те же что и дома. Знакомых созвездий не было. Хотя, по созвездиям в космосе давно никто не ориентировался, были другие возможности для навигации. Так что нынешнее поколение флотских плохо знало рисунки звездного неба, и звезды казались почти родными.

Все корабли, выйдя из гипера, тут же начали сканировать окрестности во всех диапазонах, всей имеющейся аппаратурой. Информация мгновенно передавалась на считающую звезду, новыми, открытыми совсем недавно сверхбыстрыми возможностями. Итоги суперрасчетов получали тут же. Звезда, как поводырь, вела корабли. Флот вышел к системе желтой звезды с восьмью планетами и тусклым, замороженным до абсолютного нуля, двойным планетоидом на окраине системы.

Тут же получили более точные координаты - третья планета.

Планета с атмосферой и интенсивным излучением на всех частотах.

По флоту сыграли боевую тревогу, ведь планета обитаема и кто знает, до каких высот поднялись аборигены.

Санька перекурил, уселся в раздолбанное кресло. Показалось, что клавиши клавиатуры скрипят, когда он нежно бьёт по ним. - Новую бы клавку!

"Звездный суперкомпьютер надежно выводил флот на цель. Эскадры приближались к третьей, излучающей во всех диапазонах планете. Никто на мостиках кораблей не знал, чего могла достичь цивилизация голубой планеты. По флоту сыграли боевую тревогу"

Корабли запустили разведывательные зонды. Много зондов, почти полтысячи. Невидимые для радаров, зонды незаметно вошли в атмосферу планеты и начали детальное и кропотливое исследование. Напряжение на палубах и в рубках кораблей зашкаливало. Теперь информация шла с зондов через корабельные ретрансляторы прямо на считающую звезду, она и вела зонды.

Информация для командования выводилась на экран ходовой рубки флагмана, на бортах которого гордо красовался бортовой номер - 717. Так было принято на флоте и считалось шиком, две одинаковые цифры по краям номера, в середине единица, - я мол, первый номер. А сделать крайними цифрами семерки мог позволить себе только командующий флотом, на корабле с вымпелом командующего!

Адмирал попросил озвучить поступающую на обзорный экран рубки информацию.

На экране раскинувшийся внизу город. Дома, улицы, машины. Неплохо и модно одетые люди. Красивые женщины. Магазины. Высокие здания. Парки, бульвары, набережные. Где то здесь, в этом мирном городе и притаился источник всех бед флота двенадцатой республики. Зонды искали, старались как сеттеры на охоте. Звезда считала.

Высокий, многоэтажный дом. На одном из этажей, с девятого по двенадцатый и сидел враг! Командующий - Операторы, звук! Легкий и быстрый стук - так стучат по клавиатуре, набирая текст. Стучали довольно быстро. Специалист все же сказал бы - стучит не профессионал, а любитель.

Снова команда флагмана - Зонды к окнам, изображение на экран, звук!

На экране молодой мужчина, на вид лет тридцати, что-то строчит, закусив от сосредоточенности нижнюю губу, на столе чашка, пачка сигарет, в комнате жилой, почти флотский беспорядок. Движение за спиной мужчины. Может, показалось, может дым сигареты? Тем более, окно прикрыто тонкими шторами. Очень тонкими, но разглядеть все подробно шторы не позволяли.

- Прожечь стекло, оптоволокно в комнату!

Зонд бесшумно и незаметно для человека проплавил оконное стекло, вел в отверстие лучик оптического кабеля. Снова изображение на экране.

Вновь, будто показалось, едва заметная, призрачная тень за спиной сидящего у монитора. Зонд навел перекрестие объектива в грудь человека.

Но, вердикт считающей звезды был странным. - Этот человек не ваша цель! Цель, совсем рядом. Где-то рядом с человеком.

Для решения задачи нужна более подробная информация. Кораблям нужно войти в атмосферу планеты.

Флагман взял микрофон. - Флот, входим в атмосферу, впереди меня ударный отряд из тридцати кораблей, потом я ныряю к цели, остальные занимают круговую оборону, высота ударного отряда, двести метров надо мной, остальным, четыреста метров.

Огонь, при нападении, открывать только по моей команде!

Саша встал, потянулся. Снова начал писать. "Командующий не хотел вводить флот в атмосферу. Ему пришлось. Другого выхода просто не было. Линейный корабль с красивым бортовым номером 717 в окружении ударного отряда из тридцати кораблей, нырнул в атмосферу. За ними огромным двухуровневым кольцом вошли в атмосферу остальные корабли. Считающая алмазная звезда подавала энергию, поддерживая баланс пространственной червоточины и раздвинутого пространства с застывшим на зыбкой грани флотом".

За окнами странный низкочастотный гул - танки, что ли, гонят куда-то? День Победы уже был. - Какие парады?

Гул нарастал. Странная незнакомая, низкочастотная вибрация. В резонансе дрожали стекла окон и посуда на кухне.

Линкор приблизился к поверхности планеты метров на сто. Именно сотня и высветилась на альтиметре. Щуп манипулятора линкора метнулся к нужному окну. Изображение выводилось на экран. Человек наклонился, за ним, на фоне обоев и опускающихся на планету сумерек обозначилась неясная девичья фигура с небольшими крыльями за спиной. Перекрестье визира, ранее наведенное на человека за клавиатурой, сейчас было наведено на крылатую девушку.

Есть цель! - тут же взревел гудок-ревун. - Огонь!!! - мгновенно отдал команду адмирал.

Открылся портал, и пучок чужой энергии поразил цель.

Саша наклонился поднять упавший карандаш. За спиной что-то мягко упало.

Сзади за креслом, на полу, лежала прозрачная, тоненькая фигурка рыженькой девушки в скромном голубом платье с небольшими белыми крыльями за спиной. - Муза. Она таяла на глазах. В ее груди зияла дыра величиной с кулак. Саша пока различал ее глаза. Она грустно смотрела на него, сделала прощальный жест глазами и умерла, тут же растаяв. Саша все понял. - Но, нереально ведь все это! Это даже не фантастика, а жуткое, ужасное эхо чьих-то ночных кошмаров!

Он подошел к окну. Все небо было в космических кораблях, он видел их не меньше сотни. Один, огромный, с большими цифрами 717 на борту, завис в сотне метров над ним. Александр упал в кресло и быстро, как мог, начал печатать.

"Крейсер двенадцатой республики "Принц" летел из метрополии к алмазной звезде.

В необъятном трюме он вез смену кораблям у считающей звезды. В машинном отделении крейсера механик Окин, поднимаясь по трапу, уронил тяжелый гаечный ключ. Ключ слегка задел тонкую трубку маслопровода, чиркнул по ней и полетел дальше, упав палубой ниже. Окин подобрал ключ и пошел по своим делам.

Ключ чуть согнул маслопровод и давление масла упало. Перегревшийся подшипник продолжил цепочку несчастий флота республики. "Принц" на субсветовой скорости, по касательной, врезался в алмазную звезду"

Саша подошел к окну и стал смотреть на разворачивающиеся для выхода на орбиту корабли.

В огромном машинном отделении крейсера механик Оккин решил подтянуть разболтавшийся зажим на своем кресле. Когда ночью сидишь на вахте, сильно спать охота. И так кресло нагнешь, и так, и спинку с подголовником и так, и вот так!

Черт, скрипит все, надоело! Давно собирался, но там такая гайка большая, надо идти в инструменталку за турбиной, ключи там. Всё то лень, то неохота, то времени нет.

Да вот, вроде бы время появилось. Поднимаясь по трапу, неловко оступился и выронил ключ. Тот обо что-то ударился и упал палубой ниже. Пришлось спуститься снова.

Поднял ключ и деловито зашагал к себе, даже не взглянув на поврежденную трубку маслопровода.

"Кронпринц" на крейсерской скорости, отрабатывая работающими на предельных режимах реакторами, по касательной, врезался в алмазную звезду.

Что для звезды тысячи тонн? Но скорость! Вот именно этой энергии и хватило, чтобы нарушить зыбкий баланс равновесия между пространственной червоточиной, с нырнувшим на другой край галактики флотом и раздвинутым порталом пространства. Червоточина - кротовая нора захлопнулась. Не просто захлопнулась, а мгновенно сложилась до своих реальных размеров у считающей звезды, втянув в себя корабли с таким ускорением, с которым обычное вещество ускоряться не может.

Сияющий морозным инеем мрак портала мгновенно исчез, выплеснув в пустоту сгусток тусклого света. Пару минут что-то еще искрилось, видимо остатки того, что осталось от сотни кораблей.

Саня смотрел в небо, на готовящиеся улетать звездолеты.

Кто-то набросил на космические корабли огромный черный мешок, который тут же, вместе с содержимым, мгновенно исчез в небе. Раздался протяжный чавкающе-рыдающий звук. Поднялся ветер, закруживший большими вихрями листву и мусор.

Потом все стихло.

В карманах было немного денег. Саша пошел одеваться. Нужно немного развеяться. Чего-то выпить. На что хватит денег.

Саня больше не писал. Но, на днях он вспомнил, что у древних греков было девять муз. И купил кисти и краски. И холсты.

- А не нарисовать ли ему? И нарисовал.

- Звездолеты над истерзанной корабельными орудиями планетой, и звезду, вспыхнувшую нестерпимо ярким голубым светом.

Несмотря на гибель двух эскадр, флот выполнил приказ, цепь фатальных неудач Республики закончилась.

Для завершения начатого решили направить еще эскадру по тому же адресу и сжечь далекую планету - стереть даже вероятность повторения резонанса.

За повседневной суетой и неусыпной заботой о государстве, президент как то забыл, но вдруг, с парализующим ужасом вспомнил, что у древних дреков было девять му...

...исчезло в слепящем, залившем всю Вселенную голубом свете Сверхновой.

Глава пятая

Тварь

Унылая, холодная планета. Скалы, камни, лед. В слабом свете далекого светила поблескивают редкие метановые лужи. Ветер гонит по поверхности кристаллики льда и песчинки.

На небольшой возвышенности у подножья скалы полированный черный пьедестал. На нем матовое титановое изваяние жуткого существа. За титановым кошмаром на пьедестале, устремленный ввысь, обгорелый и оплавленный пласт обшивки звездолета с ребрами набора и остатками механизмов. Тихо поет свою унылую и бесконечную песню ветер. Само время замерзло и уснуло здесь, далеко-далеко от теплых и обжитых планет.

Зеленый абажур. Неяркий свет. Тепло. Уютно. Он не любит больших помещений, поэтому кабинет очень маленький. Девять шагов в одну сторону, девять в другую.

По стенам, покрытых дорогой тканью, деревом, по старинным картинам и бронзе изваяний прыгают непослушные отблески огня, все это растворяется в ночном покое родного дома. Стихают звуки. Полночь.

Там за дверью - бесконечные переходы и коридоры дворца, смотровые балконы и галереи, курительные и каминные залы, библиотеки и кофейные комнаты, кабинеты для встреч с подчиненными и иностранцами, помещения для конфиденциальных переговоров и залы для пресс-конференций, зал императорских балов и огромный тронный зал.

В бесконечных подвалах дворца, на нескольких уровнях есть кладовые со снедью и дворцовый арсенал, есть тайные комнаты-сейфы для хранения бесценных реликвий первых императоров. В защищенных и закрытых от посторонних глаз помещениях аппаратура связи с войсками, стратегическими бомбардировщиками в небе и атомными субмаринами в океанах. На самом нижнем уровне - командный пункт вооруженными силами империи, защищенный от любого оружия, есть и длинный глубокий тоннель к подземному стартовому комплексу императорской яхты - выход на самый крайний случай.

Здесь во дворце вершина огромной Нагорной империи, он - император.

Потомок и наследник тысячелетнего рода. Защитник свобод и гарант конституции, отец нации. Император воспринимал все эти слова без пафоса, вполне серьезно и объективно.

Как надо. Не снимая сливки с жизни, непрестанно работая, лелея государство, направляя каждый свой шаг на благо своей державы. На благо Родины.

В мареве между сном и явью виделись далекие предки из южных саванн, пересекшие Великие пустыни, перевалившие через непреодолимые и в нынешние времена заснеженные хребты пограничных гор и осевшие в огромной благодатной равнине.

Были никогда не прекращавшиеся войны с другими такими же пришельцами, искавшими счастья в неведомых землях. Были поражения и победы.

Его народ устоял, выжил, стал величайшей из наций планеты. Нет, нет, он далек от расизма, избави Бог, но история его Родины казалась ему прекрасной.

Он гордился своей страной. Державой. Империей.

В сумраке далеких тысячелетий виделись, как в мареве миражей пустыни, первые дворцы, храмы и пирамиды, висячие мосты и громадные неприступные твердыни горных крепостей. Виделись ему сражения морских армад и сражения неисчислимых воздушных кораблей, сначала огромных, легче воздуха, наполненных легкими газами, а потом стальных и титановых, многократно обгоняющих звук аппаратов. Да, были горькие поражения и великие победы. Империя выжила. Что говорить, и сейчас нелегко.

Но ни у него, ни у глав правящих кланов нет никаких намерений или отдаленных планов кого-то завоевывать и покорять. Хотелось мира. Хотя бы лет десяти- пятнадцати.

Но, политика грязная вещь. Приходилось кому-то помогать, кому-то строить козни, подкупать. Приходилось иногда воровать чужие открытия, беречь свои.

Ну что ж, на то есть секретные службы, есть ученые, которые недаром едят свой хлеб. Все хорошо. Его империя сильна как никогда, как ни при одном из всех его предков.

Хотя, слишком все было хорошо, было предчувствие, а это уже плохо. Дилемма ...

Имперская безопасность сообщала, что его любят в народе, действительно любят.

Он иногда выходил в город, и знал, что думает о нем народ, во всех сословиях. Конечно, от глав великих кланов искреннего слова не услышишь, но все же он неплохо разбирался в людях, и чувствовал в тяжелые времена искреннюю поддержку всех своих подданых. Экономика на подъеме, и в общем, и в самых важных частностях лучшие показатели на планете. Почти вся промышленность за последнее десятилетие полностью модернизирована, любые товары империи вне конкуренции, и внутри, и за пределами страны. Бюджеты наполнены средствами и исполняются. Своими вооруженными силами империя гордилась, промышленность и ученые стараются хоть на шаг, на пол-шага обгонять конкурентов. Космические, морские и воздушные корабли несут бело-голубые флаги под водой, на воде, в воздухе и в космосе, крепя мощь страны.

Звездные корабли достигли пределов, на последней в системе двенадцатой планете - Суаре, именно Империей были построены в прошлом году три научные станции.

Ученые докладывают, что через пару лет будет построен принципиально новый двигатель для межзвездных полетов, и что эскизные проработки корабля ведутся уже несколько лет. Он всегда в курсе всех событий и как мог, помогал и поощрял инженеров.

Грусть пришла внезапно, как только ушел секретарь и он остался один в кабинете.

Уже около трех часов он в задумчивости подводил итоги прошедших пятидесяти лет своей жизни. Старшему сыну, наследнику престола, скоро двадцать четыре, на нем прекрасно сидит его морская форма - он старпом на эсминце. Младший сын, студент, уже заканчивает учебу, и, по всей видимости, пойдет в науку, у него неплохо получается. Дочь на выданье, красавица, и самое главное - умница. Он до сих пор любит жену. Ему было приятно подводить такие итоги. Будущее казалось прекрасным. Ушедшая молодость с грустью и улыбкой смотрела ему вслед.

Большой отблеск огня метнулся по стене, повеяло холодом. Он запахнул полу халата, удобнее устроился в кресле, скрипнувшем дорогой кожей. Налил чуть коньяка, но пить не стал. Взял сигару, курил он очень редко, закурил. Включилась тихая вентиляция. Живее задвигались огни в камине. За окном осень, нудный дождь, ветки стучит в окно. Скоро зима, город обложат нескончаемые дожди. Дожди, бесконечные зимние дожди - под звук падающих капель так хорошо думается. За спиной пронзительно затрещала цикада.- Откуда она здесь?

Тысячами обжигающих ледяных игл боль вонзилась в него, вошла в спину сзади за сердцем, на долю секунды замерла, пошла по рукам и ногам до кончиков пальцев, остановилась в груди, потом немного отпустила, но двигаться он не мог.

Ледяной, могильный холод сковал тело. Мыслей не было. Совсем.

Негромкий, хриплый, с непонятным акцентом, механический голос сзади.

- Не волнуйтесь. С вами ничего не случится, мы просто поговорим, и если не договоримся, я уйду. Если же вы осознаете то, что я вам расскажу, думаю, мы лет десять будем работать вместе. Именно сколько осталось до того, как в окрестностях вашего солнца появятся серые тени и сотни их кораблей. Перед тем, как я начну свой рассказ, хочу предупредить, каждое слово в нем - истина, которую пока, просто примите на веру, и лишь потом, чтобы подтвердить все сказанное, мы окажемся лицом к лицу. В противном случае, я уверен, вы не сможете адекватно воспринять все, что я расскажу и принять решение. А нынешним вечером вы обязаны будете его принять. Итак, слушайте.

Скорее всего, это было воздействие неизвестной аппаратуры. Он ясно видел, будто своими глазами четкую картину, хотя и понимал, что это всего лишь запись событий.

Абсолютная чернота космоса. Далекие и яркие звезды сначала не воспринимаются. Сначала видишь четко очерченную глыбу астероида, далекое солнце, и как трассирующие пули, летящие навстречу астероиду, сплошным потоком метеориты. Поток едва скрылся вдалеке, промежуток в пару секунд и на его месте тут же появляется следующий.

Это повторяется постоянно. Он минут около десяти видит это. Потом особо широкий, занявший половину горизонта поток. Именно этот поток-убийца и убил всех его предшественников. Коц на пределе возможностей ухитрился выровнять скорость немалого корабля и астероида, начал вращаться вместе с ним, и когда глыба своей массой закрыла его от убийственных камней, разглядел обнаруженную еще раньше зондом пещеру, муреной влетел в нее. Корабль вошел в пещеру весь, полностью, а созданный, будто специально для этого, нависающий козырек, прикрыл корабль. Теперь, слава создателю, ему не страшны метеориты, и он первый из многих пытавшихся до него, посадил корабль на Юргу, самый загадочный из всех астероидов в поясе Ветры. Он уже представлял, как будут встречать его дома. Взявшись за стеклянное забрало шлема двумя щупальцами, Коц поднял его, чтобы глотнуть насыщенного кислородом воздуха. Все же двенадцать часов, пока он добирался до этой спасительной пещеры, он не имел возможности ни сменить воду в скафандре, ни профильтровать ее. Нужно слить воду и наполнить скафандр свежей, потом отдохнуть, и помолясь, приступать к изучению последней из загадок пояса Ветры. - Как же он устал!

Выполнив все, ставшие почти ритуальными, процедуры с освежением скафандра, поел. Его переполняло чувство гордости - он первый из нереев на Юрге. Он, исследователь из моря Зарвов, он - Коц! Конечно, многие, более удачливые, летают к другим звездным системам, там тоже неизвестность, полная тайн. Он вздохнул - у него не было богатых родителей, а снаряжение дальних разведчиков обходилось непомерно дорого.

Но, это же Юрга, единственная в системе не покоренная и загадочная. Сколько сотен смельчаков погибли в ее окрестностях? - Не счесть! А он Коц, смог, сумел!

Он, именно он - первый! Славься, родное море! Ему не терпелось скорее выйти из корабля.

Пещера поражала огромностью, благодаря этому он и сумел ее разглядеть и вогнать корабль в ее черный зев, будь она поменьше, так и остались бы тут навеки его щупальца.

Выйдя из корабля, остановился осмотреться, определится. Да, действительно огромная, и кажется, искусственная. На стенах пещеры, местами, виднелись следы механической обработки. Ее сразу проплавили, а уже потом обрабатывали машинами.

И ясно было, что делал это кто-то пришлый очень и очень давно. Стены пещеры были в метеоритных оспинах, местами в глубоких царапинах. По каким же траекториям сюда должны были залетать метеориты? Лучи его фонарей терялись вдалеке. Он пошел вперед. Нет, клюв Коца не дрожал от страха, но волнения хватало. За три сотни лет нереи, его соплеменники, улетев от родной звезды на сотню световых лет и обследовав сотни планет и систем, не нашли даже следов чужого разума, а здесь, в десяти днях полета от родной планеты он, Коц, первым нашел следы чужих! Мелко и осторожно перебирая ходовыми щупальцами, Коц двигался вперед. Взял излучатель на изготовку и был готов ко всему.

Вперед Коц! Вот те раз - дверь! - Правда, не по росту ему, крупному самцу - нерею. Металлическая дверь с большим рычагом. Рычаг, несмотря на свой видимо, в прямом смысле, доисторический возраст, легко поддался. В ту сторону, куда он поддался, он и начал его нажимать. Щелчок, дверь ушла в глубь. Он вошел в небольшой тамбур. Дверь закрылась. В тамбур начал поступать газ. В нем не было влаги. Иней не оседал на холодных стенах тамбура. Следующая дверь открылась сама, видимо, когда выровнялось давление. Внутри помещения горел свет, не яркий, но все хорошо видно. Помещение не большое, он предположил, что здесь обитатели станции должны были снимать скафандры. Два десятка ниш с дверями. Открыв одну из ниш, увидел скафандр.

У существа носившего когда-то этот скафандр всего по два верхних и нижних щупальца. Надо же, поежился. Это не сон. Коц проверил все ниши. Семь были пустыми.

Из помещения вели две двери. Одна поменьше. Ее он и открыл. Уставленная приборами и электрооборудованием небольшая техническая выгородка. Закрыл дверь и двинулся к следующей. Она на такой же как и входная, круглой завертке, и так же, на удивление легко открылась. Длинный коридор, опять дверь, помещение, металлические корытца со стоком для воды, над ними хромированные краны, над кранами полочки и зеркала. Попробовал открыть кран, тот провернулся, с шумом из труб вышел воздух, будто станция испустила последний вздох. Рядом несколько дверей, за каждой из них незнакомый приземистый прибор, видимо керамический, с крышкой, назначение было ему непонятно. Снова недлинный коридор, дверь, за нею, - о создатель!

В приспособлениях для сидения сидели несколько чужих. Они были ужасны.

Эти существа не жили в воде, а дышали газом своей атмосферы. На родной планете есть похожие существа, дышащие в атмосфере, но их очень мало. Небольшое туловище - короче верхнего щупальца Коца, на нем четыре конечности, две сверху и две внизу.

На верхних конечностях было по пять маленьких, розовых щупалец без присосок, но с ногтями. Это были удобные хватательные органы, нужно отдать должное природе сотворившей такое. Температура в помещениях гораздо ниже точки замерзания воды, так что чужие неплохо сохранились. У некоторых из них на голове жухлые волосы, у одних поменьше, у других побольше, у одного самого толстого, голова вовсе без волос и блестящей. Узкий рот, потом вырост с двумя отверстиями, похожий на его собственный клюв, две торчащие в стороны складки кожи по бокам смешной головы, два глаза, которые сейчас прикрыты кожистыми веками. Цвет их тела похож на рыбу, с которой содрали кожу, бр-р ! Все они одеты в зеленоватые скафандры с интересными застежками с зубчиками, без всяких приспособлений и приборов. Скафандры, видимо из мягкой ткани, Коц попробовал щупальцем ткань скафандра, она была эластичной, но покрыта слоем пыли. Несмотря на отталкивающий и гнусный вид рыбокожих, помещение, где сидели мертвые чужие, сохранило уют, созданный этими существами. Сколько вечеров провели они здесь, на станции, а это, вне всякого сомнения станция, коротая время за разговорами, развлечениями, обсуждениям рабочих проблем? Тела сидящих чужаков не имели видимых повреждений. Они могли умереть... Да что сейчас гадать!

Улыбнулся - вскрытие покажет. Ему самому не понравился его черный юмор. Сильно одичал в своих полетах, подумал с грустью. Но! Он ни на миг не мог убрать из сознания предстоящее триумфальное возвращение домой, в родные воды, в милые его сердцам глубины, к родным, вознесшимся на километры из океана башням.

Коц обошел еще несколько помещений, нашел уровень с каютами, их было двадцать четыре, нашел такое же примерно число разных лабораторий, несколько мастерских.

С интересом разглядывал незнакомые приборы, ломая голову над их назначением.

Судя по плоским экранам, приборам, в технике они обогнали родную цивилизацию. Нерей с трудом протискивая свое большое тело сквозь узкие двери, вошел в огромный зал, видимо энергостанцию, и здесь почти все было незнакомым. Даже ему - отличному инженеру. Да, тут бы подольше покопаться, изучить, разобраться во всем.

Он вошел в центральный пост управления. В рубке, довольно просторной даже для него, несколько десятков больших экранов с надписями под ними. Перед экранами четыре кресла. Судя по числу скафандров, сутки между вахтами разделены на три части.

Он быстро высчитал, что свободного времени у них было совсем мало. Еще несколько немалых помещений, вот длинный коридор, огромное окно-стекло в еще большее помещение с высоченными сводами, и там! ... Корабль - на вид целый и невредимый! Огромный корабль, в несколько раз больше его собственного! В самых дерзких мечтах и надеждах Коц и подумать о таком не мог!. Опершись о подобие поручней у окна-стекла, нерей стоял, размышляя и разглядывая чужой звездолет, стараясь запомнить его таким, каким видит в первый раз, для того чтобы потом передать другим первое восторженное и пьянящее чувство. Он был красивым. Красивый и грозный, корабль-чужак.

Ему снова пришлось пройти через тамбур с откачиванием газа, и вот он в ангаре в нескольких метрах под кораблем, грозно нависшим над полом на невысоких опорах.

Он обошел корабль от кормы до носа и обратно, повреждений не было. Коц остановился под неким подобием втянутой в корпус аппарели, и беззвучно, на кронштейнах она опустилась перед ним на полированные камни пола. Для созданий построивших звездолет ступеньки трапа в самый раз, ему же маловаты, и Коц, переступая через две, а где и через три, вбежал в открытый люк. Через пару секунд входной люк закрылся, тамбур наполнился шипением воздуха. Открылась дверь в следующее небольшое помещение, он вошел, дверь закрылась, сверху, снизу, с боков ударили тугие струи. Дезинфекция, стандартная для любого корабля процедура, - помоемся, не привыкать. Почти как на своем корабле. Ярчайший свет, светофильтры его шлема сработали, из переборок ударили упругие струи красного газа, потом электроразряды, потом густой желтый пар или аэрозоль, потом теплый воздух. Потом открылась следующая дверь, и он вошел в корабль чужих. Неяркие цвета, коридоры и помещения без острых углов, довольно уютно. Кают-компания, в сторону кормы дверь - столовая, видно по нескольким универсальным для этого помещения приборам, дверь в нос - коридор, подъем по трапу на палубу выше, дальше мечта любого исследователя - ходовая рубка корабля. В рубке кресло вахтенного офицера, в стороне, у левого борта кресло капитана, по бортам - уснувшие экраны, впереди уходя в стороны и вверх - огромный темный экран. Кресло маловато для Коца, он был раза в четыре крупнее чужих. Но устоять перед соблазном не смог, и подойдя к креслу пилота, осторожно втиснул свое тело в его мягкие бока, доверившись чужой технике.

По телу корабля пробежала дрожь, где-то заработали механизмы, мигнул красный аварийный свет, и корабль, не спеша и с достоинством проснулся. Ожили экраны, загорелись огоньками индикаторы, ручки и клавиши управления, непонятные излучения сканировали его мозг, он сидел не двигаясь, доверившись чужой машине. Кресло под ним стало желеобразным, расширилось и вытянулось по его фигуре, минут через десять сканирование закончилось.

- Здравствуй пилот Кос! Я корабль людей "Язон", корабль высшего класса, трансгалактический звездолет класса "Квазар". Корабль полностью готов к полету, все системы работают нормально, оружие в норме. Вода и продовольствие израсходованы на четверть. Топлива достаточно для трансгалактического полета.

Кос Кацетль сидел не шевелясь. Так везет, говорят, только тем, кто ел в детстве дохлых устриц. Он не ел. Но в такую удачу не верилось!

- Корабль, отчего умерли твои хозяева, и как давно это было, в нашем нерейском летоисчислении?

- Семнадцать тысяч лет назад, по вашему, нереев, счету. Женщина, ты видел ее, с длинными белыми волосами, решила сделать близким на родине сюрприз. Она взяла с поверхности маленький красивый камешек и положила в карман комбинезона. Карман застегнула на молнию. Такая застежка. Застежка герметичная, почти герметичная.

На камне были вирусы.

Всего неделя. Шансов не было. Они отправили домой, на Землю, так назывались Родина, прощальные письма, и за три дня умерли все. Они работали здесь, когда твои предки прятались под камнями и не умели сосчитать свои щупальца. В архивах есть записи, можешь посмотреть. Я ждал кого-то из вас все эти годы. Корабль в полной, стопроцентной готовности, топливо, оружие, вода, питание, навигационное обеспечение в твоем полном распоряжении, инженер Кос Кацетль! Это твой приз за Юргу.

Коц хотел задать следующий вопрос, но мигнули индикаторы, и корабль попросил его немного подождать. Всего несколько минут. Потом и случилось то, что случилось...

- Пилот Коц, на твою Родину, на Нереиду напали, вся планетная система, все межпланетные станции, все корабли, все колонии атакованы. Я проанализировал ситуацию, и для того чтобы меня не засекли по излучению вспомогательных генераторов, отключил их. Сейчас питание идет от накопителей энергии. Я отключил также и генераторы твоего корабля. Сейчас мой совет тебе - жди, ничего не предпринимай.

На твой дом напали намного превосходящими силами. Нереев уничтожают целыми городами, миллионами. Смотри. На нескольких экранах был ад. Всю оставшуюся жизнь эти картины будут сниться ему, всю оставшуюся... Это, видимо, ядерные взрывы -слепящее солнце над морем, или огромный вздувшийся пузырь, из которого мгновенно появляется и уносится к небесам колоссальный гриб. Да - ад!

- Мы с тобой можем вмешаться, - продолжал корабль, - я совершенней тех, чужих, но их больше трехсот кораблей. Мы сможем уничтожить не более двадцати, потом нас сожгут. Я обездвижу тебя ненадолго, ты слишком эмоционален. В голове Коца бушевало пламя. Чужой корабль, проецируя прямо в сознание нерея изображения и схемы, показывал ему вторжение, противостоящие друг другу силы. Он понимал, если не случится чуда, его мир вскоре, через несколько часов, погибнет.

Так и случилось. Затих эфир, затихло грассирующее эхо гиперсвязи. На третьи сутки вторжения признаков цивилизации планеты Нереида ни в радиоэфире, ни на частотах дальней гиперсвязи не наблюдалось. Мертвая тишина. Так звучит смерть.

Слишком громко для последнего из нереев. Он сидел, в чужом кресле, на чужом корабле, на чужой базе. Почти сутки.

Все закончилось. Его Родины больше не было. Мира нереев не стало. Цивилизация погибла. Чужак-корабль сказал, что в глубине некоторых морей еще идет сопротивление, но пришельцы сбрасывают мощные глубинные бомбы. Сопротивление затихает.

- Все!

Такова их сущность, нереи плачут без слез. Он плакал. Долго. Несколько длинных, бесконечных дней. Принес со своего корабля спиртное, поминал всех своих, не только своих, всех, всё. Корабль людей сочувствуя, понимающе молчал.

Потом несколько дней сидел без движения - думал. - Жить? - Стоит ли? Потом снова сел в капитанское кресло. Он задумал невозможное. - Отомстить!

- Корабль, а ты знаешь, кто напал на мою планету?

- Я не знаю, как называется такая форма жизни. Она биоэлектрическая, что-то похожее на плотный туман из маленьких частиц протеина ограниченного слабым силовым полем, происхождение которого мне не ясно. Хищники, пищи потребляют очень много, необязательно свежей, но калорийной. На захваченных планетах уничтожают абсолютно все живое. Запасают пищу впрок и ищут новый объект для захвата. Очень эффективные создания. Зависимы от тех же параметров окружающей среды, что и все известные формы жизни. Но убить, допустим, из огнестрельного оружия, такое существо очень трудно, почти невозможно. А вот воздействия радиации или огня категорически не переносят. Очень чувствительны к электромагнитным полям. Бороться с ними можно. Если бы не внезапность нападения, я думаю, нереи повоевали бы.

Хотя, все же, проиграли бы. Слишком уж не равны силы. У них все нацелено на войну.

- Корабль, а твоя родина жива?

- Я не знаю, никаких приказов и распоряжений я не получал долгие-долгие двенадцать тысячелетий, и не знаю, жива ли Земля.

-А где находится планета людей?

Корабль показал место Земли на огромной голограмме галактики, возникшей в центре рубки.

- Не так уж и далеко, почти рядом по звездным меркам.

- Я заранее запрограммирую прыжки, лететь примерно стандартный месяц, по-вашему, суток сорок. Полетим?

- А мой корабль? Он мой надежный товарищ, ты же понимаешь?

- Без проблем, возьмем с собой. Невелика обуза. Решайся.

- А что решаться - летим! Корабль Коца не был межзвездным кораблем, он был планетолетом - каботажником, и его без особого труда пристроили сверху человеческого звездолета.

Они прыгнули в гипер в нескольких минутах полета от Юрги, при совсем малой скорости. Перед самым прыжком по курсу оказался чужой корабль, скорее всего истребитель. Корабль людей дал мощнейший парализующий залп, притянул корабль-чужак к себе, и только когда сработали магнитные захваты, прыгнул. Корабль выполнял стандартную процедуру и во время полета в подпространстве просто отключал Коца,

- что-то похожее на сон впавшего в зимнюю спячку, - полет он помнил плохо. Длинный сон с короткими пробуждениями для пополнения ресурсов организма, новый друг знал, когда ему нужно очиститься от естественных отходов жизнедеятельности и поесть.

Он проснулся бодрым и отдохнувшим от всех потрясений, готовый ко всему, что приготовила ему судьба. А судьба приготовила новые испытания.

Звезда и планеты были там, где и должны были быть, но признаков жизни, разумной деятельности в Солнечной системе они не нашли. На орбитах возле некоторых планет были станции, остались и гигантские зеркала, отражавшие, расфокусировавшись и сойдя с заданной когда-то орбиты, лучи звезды в пустоту. Работали несколько маяков. На Земле - планете людей, города исчезли давно, погрузившись в разросшееся зеленое море.

Исчезли каналы и плотины, дороги, ирригационные системы, исчезло почти все, что напоминало о людях.

-Может война, эпидемия?

- Нет, ответил корабль, признаков ни того, ни другого я не вижу. Не знаю, когда это случилось, но и в том и в другом случае, о котором ты говоришь, остались бы миллиарды трупов. Я сканировал все, трупов нет. Сейчас проверим крупнейшие военные базы и арсеналы.

Через минуту - все оружие на месте. Я нашел несколько спутников на орбите, несколько личных дневников в оставшихся фрагментах глобальной сети. Подожди минутку, сейчас узнаем, что здесь случилось.

- Кто бы мог такое представить!

- Что?

- Они ушли. Одиннадцать тысяч семьсот лет назад они все ушли, совсем. Людей больше нет. Нигде.

- Как? Куда?

- Они сменили свою сущность, и теперь не биологические существа. Люди стали устойчивыми плазменными образованиями, с огромным запасом энергии и неограниченными возможностями передвижения. Им не нужны корабли.

Коц, понимал грусть и досаду корабля людей, сочувствовал товарищу.

- Корабль!

- Да. Слушаю.

-Вы ведь, тогда, ты со своим экипажем, исследовали не одну планету?

Были ли те, на которых было возможно появление разумной жизни? Ведь прошли тысячелетия. Даже у нас, нереев, тогда не было и в помине намеков на разум?

- Не совсем - твои предки уже умели делать гарпуны для охоты на живность.

- А были ли планеты с похожим, или схожим уровнем развития?

- Были.

- Много?

- Четырнадцать.

- Посмотри наиболее вероятного кандидата.

- Подожди пару минут.

Коц терпеливо ждал, - это не техническая задача, намного сложнее, даже для такого мозга.

- Есть три претендента, и наше счастье, они недалеко, по звездным меркам друг от друга, в круге радиусом в...- чуть больше ста световых лет.

- Давай посмотрим, не оставили ли здесь чего люди?

- Давай.

- Посмотри арсеналы, годные к использованию корабли, банки информации, посмотри все, что может нам пригодиться.

- Есть, и есть немало, смотри список.

- То, что осталось от людей внушало уважение, но для полномасштабной войны было мало.

В основном энергетические капсулы для каботажных кораблей, тактическое оружие. Самым ценным оказались, конечно же, знания. Информация была. Особенно в библиотеках и научных учреждениях. Естественно в сохранившихся. А сохранилось мало.

За тысячелетия на планете чего только не было? Почти вся северная и северо-западная Европа были подо льдом. Ледник простирался до побережья Черного моря, как и перед появлением на планете человеческой цивилизации.

Лишь узкая полоса в несколько тысяч километров вдоль экватора не замерзла. Перемены на Земле, если верить кораблю людей, были грандиозными. Климат изменился полностью, и на Земле был очередной ледниковый период. Корабль указал на несколько существ, очень сильно похожих на исчезнувших людей, и он не знал кто это.

- Видимо мутация родственных человеку видов.

Но им было не до бывших родственников человека. Несмотря на то, что воды в океанах стало меньше, она стала льдом на суше, некоторые города ушли под воду.

Коц не побоялся и несколько раз, несмотря на предупреждения корабля о хищниках, нырял.- О, вода! Он оттягивался по полной!

На первых двух планетах было то же что и на Земле. Эти тоже переросли себя, или не доросли. Цивилизации были, когда-то были. Кое-какие архивы они все же нашли.

Да такие, что удивлялся даже корабль, с его несентиментальным разумом, а уж Коц?

Для инженера - золотые россыпи, и Коц получал удовольствие даже бегло просматривая полученную информацию.

Они записывали не только информацию но и собирали массу образцов, на одной из планет, второй по счету, взяли даже исправный челнок. Брали образцы любого оружия, считая, что пригодится все, а там, когда придет время, что нужно определиться само собой. Благо, грузовой трюм корабля был пустым. Сейчас они с удовольствием заполняли пустоту. Но лишнего не брали.

На третьей из планет-кандидатов аборигены выжили и развились, превратившись в мощную цивилизацию, сразу же понравившуюся компаньонам. Это были люди, какая то мутация или ветвь развития. Как потом оказалось, не имевшая к людям Земли никакого отношения. - Гуманоиды. С гуманоидной логикой. Хотя от логики и нравственности Коца она, опустив некоторые нюансы, ничем не отличалась.

Они прикрыли корабль защитными полями. Благо в развитии науки и технологии эти намного отстали от корабля людей. Корабль недолго расшифровывал язык незнакомой планеты. Социологию, производственные отношения, само устройство общества. Через пару недель все стало вырисовываться. Они помогали друг другу, и как-то незаметно Коц стал лидером в их дуэте. Возможно, сам человеческий корабль и подводил его к этому.

. Планета была красивой. Размером с Землю. Несколько материков. Полярные шапки

Похожая и на Землю, и на родину Коца. Теплые и глубокие моря, полные живности.

В глубинах обитали похожие на расу Коца существа. Но, без малейших признаков разума и цивилизации. Только числом щупалец отличался он от этих милых существ.

Та же охота, те же манеры. Только меньше чем он размером. Немного.

Рыбы, дышащие воздухом и живущие в море звери, разнообразие видов как на его родной планете. У нереев другое выражение эмоций, а то бы он плакал как человек.

Родина! Ее больше нет.

Они долго анализировали ситуацию на планете.

Анализировали состояние науки и промышленности, общественно-политическую ситуацию. Долго и пристально рассматривали монарха, императора в самом "расцвете лет", и хорошо все обдумав и проанализировав, решили сделать ставку на него и его империю. Они долго, сравнительно долго, изучали язык, Коц изучал. Для корабля лингвистических сложностей не было.

С помощью корабля Коц за несколько недель, довольно подробно изучил цивилизацию планеты, экономику, культуру, историю. Так что к разговору с императором он был готов.

Итак, дождливый осенний вечер, кабинет императора, боль, и ...

Он убрал боль, сковывающую волю и способность императора мыслить, и продолжал.

- У них, у тех, кто убил мою Родину, более трехсот кораблей. Восемьдесят семь из них, маленькие планеты, дисколеты около трех километров в диаметре. Несколько разведчиков и научных кораблей, двенадцать заводов, корабли обеспечения и транспорты, и сто дредноутов в пяти эскадрах. Каждый дредноут длиной в километр, на нем базируются истребители и десантные корабли. К каждой операции захвата и уничтожения противника они, видно по захвату моей Родины, очень тщательно готовятся.

И самое плохое во всем этом то, что они закончили с моей планетой и двигаются в вашу сторону. Я об этом узнал совсем недавно. Вы будете, если примете мое предложение, ознакомлены с материалами. Подделка фактов исключена. Итак, если мы договоримся, то Ваше решение должно изменить не только Империю, но и всю планету, политическую карту Вашего мира. Придется прибегнуть к непопулярным мерам, к диктатуре и тирании, не обойтись и без террора. Будут жертвы, много жертв. Но если их не будет, ваша раса, ваша цивилизация исчезнет, так же как и многие до нее. Как моя. Если вы дорожите памятью предков, и жизнью всех ваших потомков, Вы просто обязаны сражаться.

На подготовку у нас около десяти ваших лет. Времени для осуществления нашего плана в обрез. Но при хорошей организации, я думаю, мы успеем. Будем надеяться и верить. Будем работать. Вот примерный план наших действий. Посмотрите, мы делали его довольно бегло, да и ваши местные реалии мы знаем не так хорошо как вы. Естественно, будут корректировки, но мы на это и рассчитывали. На первых страницах Ваши утренние указы, следующие - планы заседания правительства. Срочно пригласите глав всех государств, мотивируйте любым предлогом. Несогласных подчиниться Вашей воле придется просто убить, или надолго изолировать. Да, у нас нет другого выхода, никакие войны, распыляющие ресурсы, нам не нужны. Подпишете взаимные обязательства, о возвращении к довоенным границам после победы. Абсолютно все средства массовой информации под контроль спецслужб, обязательно! Некоторых из членов оппозиции придется, на все время подготовки к войне, вместе с семьями также упрятать на далекие острова, под надежную охрану. Откорректируйте планы, как считаете возможным, перед рассветом вместе обсудим. С подъемом флага на главном флагштоке империи планы должны быть введены в действие. С богом!

Коц трагически осознавал, что с гибелью его народа умерли и его боги. Принимать веру чужого народа он не мог, поневоле пришлось стать атеистом.

- Я согласен. Теперь покажитесь.

Огромная туша в скафандре, упершись двумя ру..., черт, щупальцами в забрало скафандра, подняла переднюю прозрачную крышку, величиной с половину окна.

Мерзкая трехметровая образина, с огромными круглыми желтыми глазами и громадным мощным клювом. Чудовищная и отвратительная, скользкая, ужасная зеленая голова. Шесть ходовых щупалец. Четыре хватательных конечности, тоже щупальца.

И, скорее всего, на них присоски.

Император покачнулся. - Резкий удар щупальцем по столу - Не сметь!

За тобой, господин, Ваше величество, вся история твоей планеты. Если ты не проявишь твердость и волю к победе, погибнут все, кого ты любишь. И те, кто еще не родился. Погибнет твой мир, погибнет все. Смотри на меня, ты мне тоже не очень симпатичен, со своей рыбьей плотью! История моего вида намного длинней твоего, и добились мы гораздо большего, и военные корабли у нас были мощнее. И в других звездных системах у нас было семь колоний, семь полноценных планет с населением от двадцати до семидесяти миллионов нереев на каждой из планет. Но, даже в открытом, честном бою мы не сумели бы победить. Наша участь была предрешена. Веками, тысячелетиями они специализировались на захвате чужих миров, это их жизнь и способ эволюции.

Отдадим им должное - они преуспели в своем развитии.

Мы расшифровали память небольшого корабля, подбитого и захваченного нами. Тысячелетия захватнических войн, десятки убитых миров. Сотни миллиардов убитых.

А Вам, Ваше величество, тебе - человек, судьба дает шанс, шанс победить. И спасти свою родину, и наказать этих зверей, и помочь мне отомстить. Работа предстоит колоссальная, но мы знаем, в каком направлении идти, что делать. К тому же, у нас есть несколько боевых кораблей других рас. Знания других цивилизаций. Да и корабль наших врагов почти в порядке. Так что кое-что мы о них будем знать. Что скопируем, что модернизируем, и ваши инженеры тоже немало умеют, а с архивами исчезнувших, живших до нас рас, мы победим, я верю! Я хочу, чтобы Вы поверили так же, как верю я!

Электронный лингвист не мог передать все эмоции говорившего нерея. Хотя и говорил Коц на языке императора уже довольно сносно, но сейчас прибегнул к помощи электроники, уж слишком важным для них был этот разговор.

Коцу казалось, что он убедил собеседника. Тем более - от волнения у нереев на голове, вокруг глаз и клюва выступают яркие флуоресцирующие ядовито-зеленые пятна.

И вид Коца мог убедить кого угодно. Но, дело было, скорее всего, в его проникновенной речи.

-У нас, в случае согласия, жмут друг другу руки, а у вас?

- Нам никуда не деться друг от друга, по крайней мере, до победы. Коц обвил одним из своих щупалец руку императора и немного сжал ее. И сквозь карбоновую броню скафандра почувствовал ответное пожатие руки инопланетянина.

Да, Ваше величество, афишировать мое присутствие здесь и участие в делах не нужно. Иначе пойдут слухи, пойдут обязательно, что Вы в сговоре с пришельцами и работаете на них. Очень узкому кругу, причем самому узкому кругу выдающихся личностей, я думаю, Вы просто обязаны создать такой мозговой центр, можно представить меня. И только в том случае, если некоторое время после этого они будут полностью изолированными.

Мне кажется, в этом есть резон, подумайте. Император выслушал, соглашаясь, молча кивнул. Он с головой ушел в планы, планы над которыми Коц вместе с кораблем людей работал, перед тем как предстал перед императором. - Где вы будете жить, - оторвавшись от бумаг, спросил Император. - И я прошу вас простить меня. - Как ваше имя? Как вас зовут?

- Меня звали, в прошлой жизни, Коц Кацетль Кос. Называйте меня Коц. Нерей Коц.

Тут, над дворцом, корабль. Он в рубашке силовых полей, невидим. Я буду жить в нем.

Между вашим кабинетом и рубкой корабля Т-туннель. Эту технологию я также передам вам, людям. Во время своего присутствия в кабинете я блокирую двери и окна, сами пронимаете, вдруг кто войдет?

За окнами дворца узкой полоской под темным небом алела заря. Город просыпался.

Люди еще не знали, что просыпаются совсем в другой стране. Что наступают проклятые времена. Не знали. Никто не знал.

Кроме Императора и ужасной, мерзкой, скользкой, зеленой, закованной в тяжелый бронированный скафандр жуткой трехметровой твари.

Первый год был самым тяжелым. Намного тяжелее, чем Коц мог предположить.

Во-первых, очень долго не могли определиться с тем, что же они хотят построить? Сколько нужно кораблей. И самое главное - каких? Какие ударные возможности кораблей будут достаточными, абсолютно достаточными?

Огромные силы были брошены на организацию контрразведки. Если пришельцы узнают о том, что им готовится достойный отпор, они выберут себе другую цель, чтобы вернуться потом, когда их не будут ждать.

И это было самым опасным. Простым способом строить корабли было невозможно, нужен был технологический рывок. Коцу пришлось на несколько долгих месяцев улететь для обследования родины корабля и еще нескольких планет других рас. Им сказочно повезло. На Япете они нашли огромный массив информации, который могучая и неизвестная раса дала когда-то людям. Корабль несколько дней расшифровывал информацию. Потом они вернулись к своим делам. Информации было достаточно, даже более. После долгих размышлений и раздумий, долгих вечеров и разговоров с императором и "клубом тридцати двух" они решили построить несколько уменьшенную копию "Язона".

На корабле будет не двадцать четыре, а всего пять кают, увеличенная в четыре раза по размеру и в шесть раз по мощности энергоустановка, позволяющая не как на прототипе делать один торпедный залп сотого калибра, а шесть залпов такого же калибра в минуту. Повысили и точность стрельбы, хотя для таких целей - какая точность? Пока никто не знал, на каких дистанциях начнется сражение. Для уничтожения вражеских истребителей с оружием не определились, ни один прототип пока не отвечал требованиям. Разрабатывали и оружие прикрытия - то, что будет только отвлекать внимание противника, не нанося ему вреда, распыляя его внимание и ресурсы. Из истории морских сражений древней Земли к звездам "вынырнули" брандеры, эту древнюю технологию так же решили использовать. Вспомнили и о старинных морских минах, технологию доработали к реалиям настоящего. Все истребители, кроме лидеров решили делать беспилотными, и совсем не из-за отсутствия пилотов. На неприятельских кораблях было по несколько сот истребителей. Найти в данных захваченного корабля-истребителя или проанализировать данные записи захвата родной планеты Коца для того чтобы с достоверностью установить, сколько на каждом рейдере истребителей, не смогли, и рассчитывали примерно, хотя и с большим запасом. После того как определились с техническими заданиями, очень долго решали, где построить верфи для строительства флота, и самое главное - сколько нужно кораблей основных классов, общее число боевых единиц, выработать тактику применения кораблей, возможную стратегию войны, сражения. Снабжение кораблей, защиту солнечной системы, контроль за пространством - установку аппаратуры обнаружения и оповещения о вражеских кораблях.

С большим трудом, с натугой, дело продвигалось.

Вовсю работал созданный императором "клуб тридцати двух" - лучших умов планеты, в заседания которого иногда участвовал и Коц. Большая половина клуба смирилась с его присутствием и относилась вполне доброжелательно, но некоторые до сих пор не могли преодолеть страх и отвращение. Коц, научившийся читать мимику и взгляды людей, стойко переносил эту неприязнь. С большинством неформального кабинета министров планеты у него были хорошие, деловые отношения. И весьма плодотворные.

Только в середине второго года начались конкретные дела. Начались и неприятности.

В народе пошли слухи о сговоре властей с пришельцами. С ужасного вида пришельцами. Конечно, слухи опровергались. Самым плохим было то, что не могли найти источник утечки такой информации. Его нашли, потом, после победы. Когда Коц был уже далеко - в самом глубоком, последнем море.

К концу второго года начали испытывать прототипы истребителей, которые уходили к орбите Суара, за облако Уэрта. Прототипы строили на одном из заводов столицы. Сами же корабли решено было строить на одном из астероидов, сейчас там шли работы по строительству завода, заглубленного на большую глубину в тело планетоида. Одновременно строили защитные системы завода.

Никто не исключал, что враг может проникнуть в солнечную систему, истребители решили "складировать" в специальных гротах рядом с производством, а при испытаниях наносить на корпуса кораблей один и тот же номер. - Ну, летает кораблик, да и ладно.

Один все же. Так же решили поступать и с кораблями основного класса - крейсерами. Хотя вернее было бы назвать их линейными кораблями. Военными была разработана тактика как раз линейного генерального сражения. Истребители стали строить традиционным способом - монтируя на стапелях отдельные секции, а потом, на главном сборочном конвейере, собирать в одно целое. Для строительства больших кораблей такой метод не подходил. Решили освоить метод землян. Он был очень энергоемким, но и самым продуктивным. При таком методе корабль строился не из отдельных частей, а из отдельных молекул и атомов. Начиналось все с одной молекулы, к ней в пламени холодного синтеза присоединялись и наращивались одна на другую молекулы, соединявшиеся в один огромный монокристалл, так же и с начинкой корпуса. Вычислительные мощности требовались такие, что никто из тридцати двух академиков "клуба" не мог сначала поверить в то, что такую систему можно построить, но первые же эксперименты доказали - все возможно. Энергии требовалось, на постройку только одного корабля больше, чем производили станции половины планеты. Другого выхода не было, решили строить новые реакторы. Заложили сразу все необходимые. Потом, посчитав, что иметь резерв жизненная необходимость, заложили еще резервные - на этом настоял Коц, и большинство "академиков" его поддержали. Более двух лет не могли достичь необходимой точности "торпедных" залпов. К концу третьего года все получилось, но необходимую аппаратуру при том способе, который решили применять при строительстве кораблей, изготовить было невозможно, для этого было нужно построить отдельное производство. Единственное, с чем не возникало никаких проблем, было отвлекающее оружие. Но Коц вместе с императором настояли, и это оружие также решили делать вполне дееспособным - умеющим реально поражать корабли противника, как истребители, так и основного класса. Ввиду природной осторожности нереев, император попросил Коца заранее осмотреться в звездных окрестностях, на всякий случай. Коц осматривался, пригодился его планетолет - маленькая частичка погибшей Родины. С фильмами, музыкой, родной пищей и запахами родных морей. Иногда он даже отождествлял себя с людьми, так он свыкся с ними, и говорил уже - мы победим - не представляя себя в отрыве от абсолютно чужой ему расы. В своих снах он даже иногда видел себя человеком, и просыпаясь, не знал, хорошо или нет то, что он не человек.

Коц тосковал по родным морям, подводным городам, ресторанам, театрам и музеям Нереиды. По еде. Да, да! По еде. Питался все последние годы он черт знает какой гадостью! Почти на четверть он похудел - не от хорошей жизни. Да еще эта местная пресса, которую он иногда просматривал.

Его называли ТВАРЬЮ! Сил обижаться у него не было. Ведь у него была Цель, хотя сейчас он начинал понимать - эти существа - люди, совсем не посторонние для него.

И так же как отомстить, он хотел спасти этот человеческий мир, защитить его любой ценой. Да, любой ценой. А потом, может быть, если повезет, увидеть свою Родину. Родную Нереиду.

Речь людей в частотном диапазоне была гораздо выше речи нереев, и иногда ему становилось смешно, как кто-то важный из людей доказывал ему писклявым голосом что-то серьезное на смешных и режущих его слух высоких частотах.

Постепенно он привык. Слава ушедшим богам его родины - у императора от природы был низкий, басистый голос.

Единственной его отрадой был большой, по сравнению со стандартным, бассейн построенный в грузовом трюме его корабля. И хоть вода в нем была без вкуса и запаха, все же он был в родной стихии, мог размяться, поддержать в более-менее достойном состоянии мышцы, отдохнуть от опостылевшего скафандра.

Только здесь он полностью мог расслабиться и предаться размышлениям, и иногда воспоминаниям о том хорошем, что было в его жизни. На воспоминаниях и на ожидании возмездия и держался.

Этим и жил. Хотя со временем он свыкся с людьми, жил их переживаниями. И сейчас с уверенностью вряд ли сказал бы, что больше им двигало, его собственное чувство мести или желание спасти планету людей. Эту крошечную, как он сейчас знал, веточку на огромном древе человеческих цивилизаций в саду деревьев рас людей.

Многие из людей, с которыми ему приходилось общаться, сочувствовали ему. И хотя по натуре Коц не был нытиком, это человеческое сочувствие было ему приятно, и вносило в общение с собеседником что-то доверительное и откровенное. К концу шестого года, при испытании первого прототипа основного боевого корабля возникли серьезные проблемы. Необходимая точность стрельбы не обеспечивалась при сравнительно небольших скоростях цели. Проблема оказалась гораздо серьезней, чем казалось на первый, беглый взгляд. На ее решение ушло полтора года. Попутно решили еще несколько задач, добавивших мощи строящемуся флоту.

У Коца, тем временем появилось множество проблем, личных, связанных со здоровьем и чисто бытовых. Его скафандр изнутри, в самых контактных местах протерся и постоянно растирал щупальца, как нижние, так и верхние. Технологию производства геля покрывавшего скафандр изнутри, он не знал. Не знали ее и люди. Движения постоянно доставляли ему боль, любые движения. Он сам пытался хоть как-то восстановить прохудившийся слой, но все его попытки не дали результата. Скорее даже ухудшили его положение. Со здоровьем так же начались проблемы. Хотя Коц и был в самом "соку".

Но, другая гравитация, отсутствие регулярного медицинского контроля, и пища, не отвечающая никаким требованиям. Постоянное нервное напряжение, вода скафандра так же не проходила должной очистки, и это, естественно, сказывалось на здоровье его кожи. Самочувствие его ухудшалось с каждым днем, и только мысли о том, что после победы он сможет возвратиться на Нереиду, домой, заставляла его превозмогать все невзгоды, боль и трудности. Этим и жил.

Постоянная работа, без конца, изо дня в день. И надежда на встречу с родными океанами и торчащими тут и там из воды трехкилометровыми сверкающими черными башнями.

С родными глубинами. С прахом предков и ушедшими богами.

Иногда в его мечты о возвращении на Нереиду закрадывались сомнения, но он гнал прочь эти мысли. У Коца никогда не возникало ощущение того, что он прошел точку невозврата, и в самые тяжелые моменты жизни в нем жила надежда. Жила она и сейчас, хотя было так трудно, что казалось, хуже быть уже не может.

Прошло еще несколько тяжелых лет. Коц держался из последних сил. Заканчивался десятый год его жизни среди людей. Все было готово. Корабли отрабатывали боевые задачи, стрельбы, маневры, слаженность экипажей кораблей и взаимодействие эскадр.

Но, как всегда, разведка не засекла передовые дозоры теней, а обнаружила главные силы их флота недалеко от границ человеческих миров совершенно случайно и неожиданно.

Предполагая, где будет разворачивать силы враг, двинулись навстречу.

На границе пространства людей и неизвестных рас флот приготовился к бою.

Для запуска боевых реакторов кораблям нужно стать на гравитационные якоря. В это время корабли не могут ни двигаться, ни оказать достойное сопротивление. Так они задуманы и так построены. Чтобы обезопасить флот, его разделили на две эскадры. Сначала передовой отряд, теми возможностями, что имеет, прикрывает запускающих боевые машины, потом уходит в тыл и там, под прикрытием, запускает свои. Истребители же могли действовать только совместно с крейсерами.

Для запуска боевых реакторов необходимо около пяти минут. Противник, все же достаточно изучивший возможности людей, выбрал оптимальный вариант и "всплыл" зоне видимости флота, когда корабли начали запуск боевых реакторов.

- Все же у людей было не так много времени, чтобы построить машины, постоянно работающие на максимальной мощности.

- Только на время боя, только на несколько часов. Потому момент запуска и оттягивали до последнего момента. До начала сражения. Так уж сложилось.

Корабль Коца в составе второй, тыловой эскадры - ему ничего не нужно запускать, он всегда готов к бою. "Язон" сместился чуть ниже флагмана и занял позицию мили на полторы позади.

Коц готов к бою и совсем спокоен. Смотрел старые фотографии. Все может быть...

Заревели колокола громкого боя. - Тревога?

- Смотри, Коц! - взволнованный голос корабля. На экране рубки гаснущая вспышка аннигиляции. - Нас обошли с фланга, и только один из них напоролся на мину. Девятнадцать прошли минные поля! Сейчас ни один из наших не может вступить в бой. Никто, ни один корабль не готов! - Пристегнись, мы атакуем! - Или?

Коц даже удивился - разве мог его товарищ после стольких лет сомневаться в нем?

- Да, мы атакуем, вперед "Язон"!

Для сомнений времени не осталось, тревожно и в унисон забились оба его сердца, мозг переполнился кровью. Какими-то фрагментарными картинками его жизнь пронеслась перед ним, вся без остатка она была лишь преддверием этого мига.

Коц обвил щупальцами штурвал, соединив их в замок, последняя песня нерея, заполнив каждую клетку тела набатом звучала в нем. Сколько лет он ждал!? Страха не было.

Работающие на предельных режимах реакторы сотрясали корабль. Тормозные платформы больше не понадобятся, и Коц без сожаления отстрелил их.

Его вдавило в кресло, вселенная и корабли его кровных врагов понеслись навстречу.

- Благодарю тебя, корабль, за все. Прощай, Язон.

- И я благодарен судьбе за нашу встречу, прощай, Нерей.

Вот он, последний полет, вот и она - точка невозврата.

Дредноут патрульного флота зеру "Финч" украдкой скользнул в статус-поле головоногих. Собственно, это и не их, а спорное с мирами людей пространство.

А точнее, совсем не спорное, просто никто не знал чьё оно. Но чтобы ненароком не спровоцировать конфликт, кораблям зеру входить в этот сектор запретили.

До сих пор, ни у людей, ни у спрутов не доходили конечности, чтобы провести четкие границы и определится с принадлежностью этих, никому не нужных миров.

У одних руки, у других их грациозные щупальца.

Ни с той, ни с другой стороны никто не знал, сколько их там, и какие они, чужие.

Неизвестность страшила и дисциплинировала, потому многие годы условную границу даже ненароком никто не нарушал. До настоящего момента. Хотя, кто-то же установил памятник?

Ему пришлось это сделать. Финчу пришлось пересечь условную черту. Любая, самая строгая комиссия, имея записи показаний приборов корабля, без всяких бюрократических проволочек оправдает его. Хотя? - Все это, в действительности (он то, знал), лишь отговорка для штабной комиссии.

Дредноут не впечатлял размерами. Двадцатиметровая тарелка с абсолютно плоской, матовой, немного наклоненной вперед верхней поверхностью, сзади как у стрекозы, двенадцатиметровый, сужающийся к концу хвост.

Ни один обыватель не мог даже представить себе истинные возможности этого корабля. А большинство пилотов местного скопления преувеличивали возможности и совершенство кораблей патрульного флота, веря невероятному множеству слухов.

И эти слухи служили самой лучшей защитой.

При таких размерах, почему собственно, дредноут? По толщине "брони" силовых полей и мощи оружия, по всем галактическим справочникам корабль как раз и соответствовал давно устаревшей классификации, новой же пока не придумали.

Была на корабле и длинноствольная спаренная турель одиннадцатого калибра, со стволами укрытыми перфорированными защитными кожухами, стреляющая длинными тяжелыми пулями с характерным цокающим грохотом очередей, но это уж так, на всякий случай. И вряд ли кто знает, почему к этой пушке-пулемету приклеилось, ставшее в галактиках нарицательным название - цумвольт?

Вряд ли кто помнил, когда эти цумвольты били своими тяжелыми очередями в последний раз? Были еще противометеоритные легкие лучевые пушки, но, они-то не в счёт! Кто же их считает, тем более на дредноуте?

Эти корабли уважали, и чего скрывать, побаивались. Зная, что они всего лишь гонцы, легкие гонцы того, кто мог прийти вслед за ними.

Да и сам пилот-зеру не внушал хотя бы видимости звездного волка.

Рептилоид, около метра ростом, подозрительно смахивающий на плод греха земного броненосца-панголина и ящерицы. Толстый варан с коротким обрубком вместо хвоста.

С такими же как у броненосца, торчащими из под пластинчатого панциря толстыми остевыми волосами. С подвижными рачьими глазами и беспокойными лапами,

с выгравированными на их пластинах и покрытых драгоценной пурпурной краской и золотом символами его воинского звания. С вечно шевелящимися волосатыми ушами. А хвост?!

- Но!

Но корабли зеру действительно были самыми совершенными кораблями в известной части Вселенной, и задачи могли решать, достойные иных эскадр.

- Зеру? - Зеру были загадкой. На их маленькой планете совсем нет больших городов и промышленности, им почти не нужна медицина, слабо развит транспорт, отсутствует связь в современном понимании, кроме множества, торчащих тут и там на возвышенностях больших белых куполов гиперсвязи, которых хватало и на орбите.

И громадные архивы. Хранилища информации. Склады-сейфы, с надлежащими условиями для хранения, за бронёй которых сосредоточены многочисленные материальные подтверждения событий. Оригинальные записи непосредственных участников истории разных рас. Написанные на бумаге, пергаменте, папирусе, глине, фарфоре, золоте, костяных пластинах, китовом усе, электронных носителях различных форм записи и видов, звучащие диски и говорящие кристаллы, зеркала с памятью прошлого, искусственно выведенные для записи чужой речи существа, хранящиеся в замороженном виде. И много еще того, чему в речи людей нет ни названия, ни нужного определения.

И еще, и еще, и еще. Там, в тишине архивов, хранились даже такие экзотические артефакты как замороженный свет и глаза неизвестного существа с застывшим в них объемным отражением реальности. И вещественные доказательства, немые свидетели событий, изменивших ход историй той или другой планеты, содружества или союза, а то и целых галактик. Вся экзотика занимала малую часть, все остальное - стандартные кристаллы инфора, принятые для записи в известных мирах. И на каждом кристалле лишь одна запись - полнейшей, не подлежащей сомнению истины. Достоверность кристалла, предъявленного в суде, или в любом другом государственном органе подтверждения не требовала, да и подделать его абсолютно невозможно.

На своих работодателей зеру, считая это величайшей из тайн, так же вели досье. Очень осторожно. Хотя самые мудрые из них догадывались, что тайна эта, уже как бы и не тайна, и очень, очень давно. Им будто бы давали понять - пишите, пишите - чем бы дитя... Они и старались.

Их прилежность и старательность вошла в поговорки у многих народов и рас.

- Откуда сведения? Кто там был, кто видел?!

Планета зеру Цика, хорошо охранялась. Но, кому нужны архивы?

Поговаривали, что зеру искусственно созданные существа. Они и сами порой так считали, веря множеству слухов. Те же, кто имел возможность близко с ними общаться, находили их весьма интересными собеседниками. А кому привелось дружить с зеру (есть и такие), были о них высочайшего мнения, и всегда пресекали всякие домыслы и сплетни. Достоверно о них известно лишь то, что хороший коньяк или виски очень надежный повод для знакомства с зеру. Однако, знакомились-то они не со всеми.

Общеизвестно и то, что они совсем не пьянели. Одним словом, существа - странней не придумаешь.

Но, кто-то платил им жалование, снабжал корабли энергией и нужной информацией. И в случае угрозы, с угрожавшими зеру происходили вселенские несчастья и катаклизмы. Некоторые, любопытствующие и пытавшиеся влезть в жизнь зеру, были наказаны. Вполне реальными и будто бы давно прогнозируемыми и ожидаемыми природными бедствиями и катастрофами. И любопытство на пару столетий замирало.

Потом все повторялось. Казалось, было так с самого начала времен. Всё сложилось, все устоялось. Всё катилось по своим, раз и навсегда проложенным рельсам.

Зеру были летописцами этого уголка Вселенной. Нескольких галактик. - Галактик людей.

Не то, чтобы здесь жили одни только люди. Было множество других рас и видов.

Может, людей здесь было немного больше, чем других. Именно у окраин этого пограничного сектора, где барражировал сейчас "Финч" совсем недавно пропали четыре патрульных корабля зеру. Пропажа одного, совсем уж чрезвычайное происшествие, а тут - сразу четыре!

В этом пространстве не было вспышек сверхновых, коллапсирующих аномалий или временных разломов. Пространственные червоточины - кротовые норы, используемые большинством рас для перемещения по вселенной, не перехлестывались, не сплетались в узлы и не захлопывались с громадными выбросами энергии. Объяснить пропажу могла только гибель всех четверых одновременно. Для этого нужна очень большая война.

Зеру знали, одна из рас серьезно готовится к войне. Для того и направили сюда сразу четыре рейдера, с солидным кредитом энергии и мощной информационной поддержкой.

Но, кто осмелится задевать зеру? Тем более, корабля круче пока никто не придумал.

Космос знал, невмешательство кораблей с черно-желтыми полосатыми хвостами в любые конфликты было само собой разумеющимся фактом, аксиомой. Многие понимали, что они не только летописцы, но и лучшие во вселенной разведчики. Хотя, разведка, слишком громко, может, наблюдатели? Точнее, хотя многим это и не понравится, вернее, вызовет совсем не те ассоциации - смотрящие.

Несмотря на необычный и немного нелепый вид зеру, они оправдывали надежды многих рас, и одно лишь появление патрульного корабля остановило не одну войну.

А то, чем они занимались, всегда хорошо финансировалась. Зеру ни в чем не знали нужды. И выбор на этих странных существ пал не случайно. Один из них, в остывшем до почти абсолютного нуля корабле, свернувшись клубочком, пролетел почти десять лет (реальных лет), а потом, когда его нашли, как ни в чем не бывало, развернулся, встал и поздоровался!

Пилота "Финча" звали Финч. Так у них принято. И кто знает, то ли впервые одевшему пояс пилота давали имя корабля, то ли кораблю давали имя его пожизненного партнера? Практически пилот с кораблем были одним существом. Ходили слухи, что мозг корабля биологическое, живое существо. - Кто знает? Когда-то, очень давно, еще на древней Земле, кто-то назвал зеру счетчиками. Но, всё не так. Всё чуть иначе.

Финч, совершенно случайно, подслушал чужой разговор в эфире о том, что в этом нейтральном пространстве есть странный памятник. Памятник кораблю и пилоту.

Они вместе погибли. Хотя рождены были в разных уголках галактики, принадлежали к разным расам и цивилизациям.

Это и привело Финча сюда. Несмотря на возможные последствия.

Вот и искомая система. Звезда на главной последовательности. Ничего необычного. Шесть планет. Ему нужна четвертая. Корабль динамически гасит скорость в редкой атмосфере, озарив поверхность отсветами холодной плазмы.

Мертвый, печальный мир. Холод, камни, лед. Далекое светило без труда пробивает лучами редкие серебристые облака. Кажется и глазу тут не на чем остановиться. Те же камни, тот же лед, та же звенящая, вечная тоска.

Вот он. - Памятник. Массивный вольфрамитовый полированный пьедестал. На нем титановое изваяние существа в скафандре. В шлеме скафандра нет стекла и видна часть головы, с тем, что можно было бы назвать лицом. Большие и выпуклые, правильной круглой формы глаза, мощный клюв, шесть нижних конечностей, четыре верхних. Позади головоногого, упираясь в пьедестал, шпагой устремляется ввысь часть обшивки корабля с остатками набора, фрагментами машин и механизмов. Эта часть корабля, скорее всего, всё, что от него осталось, так как по краям все оплавлено. На постаменте надпись на двух языках. Первый язык Финч не знал. А в его памяти было пятьсот семьдесят два языка. На всех он общался свободно. Следующая надпись была на одном из языков людей.

Коцу Кацетлю Косу

Мы называли тебя Тварью. Ты спас всех

Прости нас. Мы помним тебя, Нерей

Люди

Видимо, то же было написано и на неизвестном языке, языке этого головоногого.

Эта история должна быть занесена в хроники зеру. Вот ради этого и живут зеру.

А разве можно жить ради чего-то другого?

В нижней части постамента Финч заметил стандартное приспособление для выдачи информационного кристалла. Манипулятор, похожий на одно из щупалец изваяния, несмотря на приличное расстояние, точно нажал на крышку выдающего лотка, подхватил выступивший из массива постамента предмет. Пройдя стандартную процедуру дезинфекции и дезактивации, капсула с кристаллом упала в лапу Финча.

Он достал кристалл и вставил его в читающее устройство. Просматривая запись сражения, Финч не увидел кораблей своих соотечественников, но его приборы уловили слабое, отраженное эхо секретных кодовых сигналов "свой-чужой" кораблей зеру.

Грандиозным вычислительным мощностям корабля понадобилось не менее получаса, чтобы только по меркнущим теням сверхсветовых частиц восстановить ход решающего эпизода сражения, залповые выбросы энергии, маневры сражающихся.

С удивлением заметил, что погибший корабль-памятник сделал несколько "торпедных" залпов, поразивших цели. До сих пор только зеру обладали технологией прицельной переброски антиматерии через статис-поле в заданную точку реального пространства. Заметил и то, что калибр залпов не уступал калибру торпед зеру, а несколько даже превосходили по мощности залпы кораблей Патрульного флота.

Он уже знал, чей это был корабль. Аппаратура дредноута с точностью и достоверностью ста процентов определила его принадлежность. Раса этих гуманоидов еще до его рождения исчезла. Это одна из многих самостоятельных ветвей расы людей.

Материнская планета этой ветви - Земля.

Финч был там, очень давно, с еще не совсем затвердевшими пластинами панциря, сколько веков пролетело? Он был тогда совсем молодым лейтенантом.

Те, на чьей стороне сражались в этой кошмарной битве его соотечественники, даже не знали, кто предопределил исход сражения, но зеру все же пошли до конца. Пилоты-зеру видели, как бесстрашно вступил в неравный бой корабль, останки которого стоят сейчас на пьедестале рядом с памятником головоногому, унеся с собой в аннигиляционный ад семь циклопических кораблей пришельцев.

Но, когда в открытое подбрюшье человеческих эскадр готовы были ударить оставшиеся двенадцать километровых кораблей чужаков, без всяких сомнений, забыв о табу невмешательства и сбросив коконы силовых полей, бесстрашно вступили в бой корабли зеру.

Финч не плакал. Он знал погибших. Зеру сентиментальны в меру. Почти как люди.

Он нашел четыре пропавших дредноута и своих братьев.

По крайней мере, имена погибших пилотов должны быть написаны рядом с именем этого головоногого, да и места на массивном пъедестале, без сомнения, хватило бы на пятерых.

Они не напрасно отдали свои жизни. Финч знал.

Но, он хотел, чтобы узнала и та, исходящая пространственными волнами невидимая сущность, появляющаяся из треугольного провала между мирами, для которой зеру, рыская по необозримым пространствам, собирали информацию. Чтобы впредь, никогда больше, не оставляла эту ячейку космоса без должного внимания, не впускала чужаков с окраин Вселенной в галактики людей.

Никогда ничего хорошего они не приносили к нашим звездам. Уж в который раз!

Перед тем как стартовать с планетки, Финч сделал надпись на пьедестале:

Пилотам и кораблям зеру

погибшим в бою

Эс-Саллум, Ас Дин, Акилез, Ветер.

Память и слава

Финч

Надпись он сделал на родном языке. - Кому, кроме зеру, интересна их судьба?

Он посмотрел последний, прощальный раз на памятник.

И тут, освещенное переместившимся по небосводу светилом, ему просто бросилось в глаза то, чего раньше он не заметил.

На камнях, внизу у пьедестала, в нескольких местах лежали маленькие, разноцветные веточки кораллов и небольшие, всего из нескольких штук, кучки ярких ракушек.

- Видимо, это заменяет у них цветы?

- Ты не последний, живы нереи! Они помнят тебя, пилот Коц.

Тебя всегда будут помнить! И не забудут. - До конца времён.

Нужно устроить нечаянную встречу людей с этими спрутами.

Ох, как же им сейчас нужна хоть чья-то помощь!

Финч не сомневался, люди помогут.

- Прощай, головоногий.

Но ведь они, он... - Он действительно страшный!!!

С этой, звенящей в его биоэлектронных мозгах мыслью, Финч слился сознанием с комом корабля, задал параметры прыжка, шевельнул, как бы отталкиваясь, своими коротенькими, в золоте адмиральских шевронов передними лапами, и корабль тихо, без внешних эффектов, нырнул сквозь иные пространства, к знакомым звездам.

Глава шестая

Табу

Глаза закрыты. Жарко. По иссохшей коже, как от мороза, бегут мурашки. Жгучий ветер шелестит высохшими листьями. Высохли все растения, и случись чудо, и залей все ливень, они не зазеленеют никогда. Погиб весь урожай. Окружающий вид убивает не жарой и погибшими растениями, убивает своей застывшей безысходностью.

Нет упований и надежд. Ничего не изменить, борись хоть тысячу лет, хоть две.

Нещадно палит безжалостное и жестокое Солнце. Тело прикрывает старенькая, латанная-перелатанная рогожка-платьице. Коленями на рваной циновке, на растрескавшейся и выжженной солнцем земле, склонив в молитве голову, стоит девочка. Лет десяти, загорелая как земля и высушенная солнцем. Она молится Солнцу, богу ее народа, тому, кто дарит свет ее миру.

Дома братья и сестры, маленькие, она старшая из детей. Есть мама, есть отец. До того, как их планету взяла под свою опеку республика, красивые и веселые, теперь же иссушенные, как и все в этой долине. Первый урожай всей семьей собирали в начале лета, урожай был хорошим, но война...

У республики много врагов, но там, выше небес, могучий флот!

И пять раз в сутки матросам и десанту надо есть. Чтобы защищать планеты.

Второй урожай погиб. Высохло все.

Мама научила ее читать. Дома. Когда-то в деревне была школа. Ее закрыли. Падре давал ей книги. - Раньше. Где он сейчас, добрый дедушка?

Все книги были с красивыми картинками. Когда она читала книги младшим, все картинки они рассматривали вместе. Часто ее чтение слушали и родители. Так хорошо было тогда в доме! Сейчас ей казалось, что это были лучшие дни ее жизни, лучше уже не будет никогда!

И как в книге, с яркими и выпуклыми заглавными буквами, на чистом белом фоне в ее сознании проплывали слова молитвы. И она читала вслух эти слова.

Не спеша, с выражением, с интонацией, контролируя каждое слово, нет, не слово - каждый звук, каждую букву из длинной вереницы слов молитвы, проплывающих в ее сознании как на белом-белом экране. Она просила не еды, не денег, не одежду для младших и работу для отца, она молила солнышко о том, чтобы вся ее семья выжила, чтобы все остались живы. - В их деревне многие умерли.

Она очень долго молилась, солнце было почти в зените. Полдень. Ей казалось, что солнышко слышит ее, и она снова и снова просила, за маму, за отца, за младших.

Снова и снова.

Вдруг, может ей показалось, кто-то заглянул прямо в ее сердце, сказал что-то ласковое.

И погладил по голове. Девочка почувствовала родную и заботливую, как у отца или мамы, теплую руку. Ей сразу стало легче, высохли слезы, и она, как и должно быть в детстве, забыв о несчастьях и бедах, побежала в деревню, домой.

Они живые. Не как мы. Другой, своей жизнью. Они сильнее, чем мы, ведь они на целую вечность старше. Их жизнь почти бесконечность. Тот, кто задумал и создал всё вокруг, предусмотрел все и в их жизни. Одни из них живут короткую жизнь, слепя черноту космоса, познавая бытие, чтобы в конце вспыхнуть как миллионы солнц, с последним светом выбросив в пространство свою плоть, из которой появятся те, кто даст начало уже другой жизни. Они не боятся печального окончания существования, потому что, через некоторый, незначительный по их понятия срок, они родятся в другом, не менее величественном образе. И уж у них появятся маленькие спутники, на которых, возможно, через миллионы циклов появятся моря и океаны, горы и реки, задуют ветры и пойдут дожди, появятся удивительные звери и вырастут необычные цветы.

Другие, схлопываясь в черное ничто, пожирая свет, время и пространство, замирают до самого конца вселенной, прячутся в своих черных коконах, затягивая в свою бездну осколки чужого бытия.

Третьи тихо и молча умирают, остывая и растягивая свой печальный конец, глядя на бесконечную череду других жизней, ярко проплывающую перед их безрадостным взором. Есть много видов других, которые за свою, для них недолгую жизнь, не успевают даже осознать себя. Им нет числа, потому что они - звезды.

Она с достоинством взирала на сущее, ощупывая каждый кубик пространства своими сенсорами, систематизировала информацию, физически ощущая всю безграничность вселенной. Она знала, что есть другие пространства и вселенные, но здесь она чувствовала себя по-хозяйски уютно, в своем, таком знакомом и непредсказуемом мире. Обменивалась с другими новостями, интересовалась происшествиями.

Случалось много странного и неожиданного, даже для них. Для нее. На ее второй планете была жизнь. Да, самый полный вариант жизни. Очень красивый и редкий.

И моря с океанами, и ветры с дождями, и цветы. Была и разумная жизнь.

Маленькие существа на второй планете уже подобрались к главным тайнам мироздания, но в социальном устройстве их мира что-то было не так, да впрочем, как и во всей вселенной. Нейтринные потоки других звезд пронзали планету насквозь, все, абсолютно все ей рассказывая.

Судьба любого из существ, живших на планете, ей просто не интересна, ведь ее долг дать жизни возможность, шанс, а уж живущие на планете сами должны бороться за свое выживание. Она знала, что ее обожествляют на планете, но для нее это не имело значения. Хотя, их культурой и науками она интересовалась, но было что-то вроде запрета, табу на вмешательство в жизнь другого разума. В их войны, интриги, науку, превозносимую выше всего любовь, коварство и предательство. Чисто этический запрет, которого она всегда придерживалась, с того самого мгновения, когда осознала себя.

Правила, уставы, кодексы и законы и написаны, и напечатаны, и выбиты в камне, и отлиты в металле лишь для того, чтобы их беспрекословно соблюдать, придерживаться, блюсти, охранять, строго следовать им и подчиняться.

Или, наплевав абсолютно на всё, забыть о них.

Что-то грустной, щемящей нотой тронуло ее чувственные струны, сумеречной серенадой межгалактического ветра внесло диссонанс в мириады ее мыслей.

Что-то, что-то, что? Ах, вот ...

Вихрь на пол вселенной, а в нем крошечная пылинка-былинка, детеныш человека, ребенок, девочка.

Пылинка, попавшая на контакты реле управляющего миллиардами тонн, градусов, течений и потоков излучения звездного организма.

Молитв она слышала немало, и никогда не обращала на них внимания, но...

Легкая ее длань простерлась над головкой молящегося ребенка, она даже слегка коснулась ее волос. Она не могла остаться в стороне и знала, как обходить даже мировые константы. А уж законы этики? Запреты? Это табу?!

Найти причину бед молящейся девочки не составило труда. - Конечно, она не судья.

Но иногда и звездам бывает одиноко и грустно. Ей захотелось помочь этой меленькой частичке живой плоти. Не только устранить причину. - Воздать должное?

- Да! Без всякого сомнения! Тем более, казалось - само сущее будто было не против ее желания помочь ребенку, и не возражало, и она это явно чувствовала.

- Тринадцать тысяч двести тридцать два цикла второй планеты - ровно столько пройдет времени, прежде чем ее лучи долетят до старинной приятельницы - заканчивающей свой век большой красной звезды. Недолгий разговор с несколькими старинными подругами.

- Они заберут часть энергии у красной звезды, для них это не составит труда, и тогда ...

Корабли зависли над планетой. Весь огромный флот республики на орбите далекой и никому не нужной планеты. Редкая атмосфера, скалы, ущелья. Черно-красно-коричневая поверхность. Ветер жидкой атмосферы гонит песчинки по горам и плоскогорьям. Унылая планета. Давно кто-то построил большую станцию, хорошо укрепленную крепость. Потом, тоже очень давно, кто-то уже другой, вывез все ценное.

И ученым, после долгого и кропотливого изучения не удалось узнать, кем и зачем все это было построено? Ни оставшаяся мебель, ни системы жизнеобеспечения, ни сами помещения не были предназначены для существ, даже отдаленно схожих с человеком. Какими были создатели твердыни, откуда пришли и куда ушли, узнать не удалось. Мало того, некоторые из охранных систем до сих пор, спустя тысячелетия, все еще работали. Построено на века, если бы не реденькая атмосфера. Конструкции крепости были в оспинах и громадных метеоритных фурункулах-кратерах, уже давно. Этот сектор, в стратегическом плане, не представлял для республики никакого интереса. И свежим президентским указом планету разрешено было уничтожить. Испытать эффективность оружия новых кораблей. Впервые ученым и инженерам удалось соединить пиковые импульсы главного калибра линкоров. По расчетам, такой импульс должен развалить планету на сотню астероидов.

Весомый аргумент в любой войне, тем более, в планах республики конца войнам не видно. Верфи работали, училища готовили офицеров, женщины рожали солдат, республика была на вершине могущества.

Аккредитованные журналисты вели прямые репортажи с кораблей эскадры.

При линкорах, при каждой из ударных групп, корветы были посыльными кораблями, и в реальных битвах и боях никогда не участвовали, сейчас же шанс показать себя появился и у них. Тем более на близком расстоянии, как сейчас - в семидесяти километрах над поверхностью планеты!

Пара корветов скользнула вниз, ярко вспыхнули энерговыводы орудий, яркие белые лучи ударили в отдельно стоящий форт. Броневые плиты и большие осколки отбросило за сотни метров от стен бастиона. Слабый ветер унес облако поднятой пыли и дыма. На экранах было четко видно - повреждения серьезные, но далеко не смертельные. Стационарные орудия форта не позволили бы опуститься любому кораблю ниже ста двадцати километров, так что в споре с крепостью орудия корвета не были серьезным аргументом.

Орудия эсминца - почти крейсерские, слабее защитные поля, но зато намного выше маневренность. Именно они, рабочие лошадки флота, отработанная во многих проектах конструкция, впитавшая последние достижения науки и технологии. Хотя они и не могли брать на борт десант, при их появлении на орбите планеты трепетали.

Эсминцы - четверка, попробовали дать залп с двухсот километров, по тому самому форту. Не сорвало даже остатки бронеплит, хотя на месте сорванных ранее бетон оплавился, горела арматура, вокруг, в сотне метров, бугрилась багровыми пузырями порода, но форт выстоял. Не было военных планов, по которым кораблям первого ранга атакующего флота разрешалось бы опускаться ниже ста двадцати километров. Приказ, и четверка терминаторов ушла на высокие орбиты.

Вниз нырнули несколько крейсеров. Защита крейсеров мощнее, они снизились до ста восьмидесяти километров, и каждый влепил незаслуженную пощечину тому же битому форту. Все встало на дыбы, капониры подбросило вверх, адский огонь бурлил под ними, вверх были подброшены огромные сгустки кипящей породы, куски форта и остатки оборудования. Но барбеты, прикрытые бронеплитами, устояли. Они высились неприступной твердыней над кипящей и булькающей адским варевом породой.

Крейсера отозвали. С рыбьей грациозностью они скользнули наверх.

До двухсот километров упали несколько линкоров. Сила и мощь. Красавцы. Новые. Отражая кровавый свет звезды, они сияют как сотня солнц.

Отъехали в сторону бронеплиты, прикрывающие орудийные порты. Десятки миллиардов глаз замерли в ожидании колоссального выброса энергии.

Изменения в окружающем флот пространстве зарегистрировали приборы всех кораблей.

Но в такой момент вряд ли кто осмелится доложить командованию о происходящем. Навигаторы все видели. Со старушкой звездой что-то не так. Она сильно больна.

Но не тот момент для доклада, совсем не тот. Конечно, были на кораблях флота и нормальные офицеры, нормальные матросы и десантура, но зло, принесенное флотом республики в мир, перевесило на весах судьбы. Один из операторов, может быть случайно, направил камеру немного в сторону - звезда резко уменьшалась, с какой-то страной пульсацией падая внутрь себя. Все из присутствующих на этом аутодафе имели самое лучшее из возможного в республике образование. Они все поняли. Ужасный вопль разнесся внутри стальных громадин, и, хвала создателю, все обжитые планеты его услышали.

- Не могу лишить себя удовольствия.

Командир линкора, вытащив из ножен парадный меч, направился к почти невменяемому президенту.

- За всех, за все, Ваше превосходительство!

И отсек великому и могучему голову. -Это для вас, родные. Прощайте.

Сорок долгих секунд звезда резко уменьшалась, с той же странной пульсацией темнея и излучая странную корону, потом вспыхнула сильнее миллиардов солнц, залив вселенную слепящим светом. И очередной республики не стало.

А девочка с маисового поля?

- Над планетой будут дуть ветры, идти дожди, цвести сады.

Она прочитает младшим самые лучшие книги. Девочка станет девушкой, встретит своего единственного ...

Такое было. Когда-то уже было. Звезды видели. Они знают.

Глава седьмая

Замри, умри, воскресни.

Проигравшему всегда тяжело. А последнему из воинов проигравшей расы?

Величайшей из рас, покорившей безмерные пространства и достигшей небывалых высот. С ее историей и культурой. С огромными станциями-городами меж звезд, с эскадрами, бесчисленными эскадрами звездных кораблей и наукой возведенной в культ. С памятью тысяч веков. А как же горько уходить последнему израненному, истекающему кровью и выпадающему от боли из реальности, зная, что за тобой уже никого нет? Зная, что всех людей предали! Предали созданные людьми слуги.

Когда здесь, где он сейчас, не останется даже его пепла, когда исчезнет все, все что создали и любили существа его расы и мрак навсегда скроет ... Господи!

Едва в сумраке пылевого облака обозначился силуэт ретранслятора, последний из людей активировал программу кристаллов-кораблей. - Он успел. Те, кого люди оставляют после себя, отомстят. Рука человека потянулась к пульту, последним усилием он нажал на символ, отправив куда-то в пространство код-резонатор.

Без координат, наугад. Какому мозгу, какому сознанию достанется это могущество, он не знал, да и мозгу ли? Но исчезнуть вместе с ними Это не могло. В последний час, перед самым последним своим мгновением он разъединил два начала. Может быть, когда-то они соединятся. Может быть. Он готов.

Полыхнули синим светом гравитационные плоскости ретранслятора. Пространство резко сжалось, и на миг остатки того, что было колоссальной межзвездной станцией людей, озарились яркой вспышкой.

Прах к праху. Их не стало. Живых и красивых. Всех. На грядущие миллионы лет пространство очищено от людей и от всего, что они создали. Серые стерли не только следы людей, они стерли и остатки тепла человеческих рук, и воспоминания о них.

Они стерли память. Теперь во всех необозримых пространствах вокруг только махты будут решать извечное - быть или не быть? - Кому быть, а кому и ...

Прошло очень много времени, реального времени. Вселенная менялась.

Их было около пяти сотен, точнее, четыреста восемьдесят. Братьев-близнецов.

Программа сработала. Четыреста восемьдесят кораблей, выросших из посеянных когда то зерен. Выросших для мести. Они выстроились в боевые порядки и ждали серых.

Махты не могли уйти. Настал час расплаты.

А зачем серым честный бой, в котором они могут проиграть? Зачем рисковать?

В войне побеждает не только сила. Побеждает ... - это всем известно, чаще побеждает хитрость и коварство. И, серым казалось, они хорошо использовали выпавший им шанс. Зря.

Нин впереди эскадры. Один. У тех, кто воевал до них, это называлось дозором.

Миллиарды сенсоров сканировали пространство и ни махты, ни их ретрансляторы не могут подойти незамеченными. Нин кликнет координаты, а уж его братья постараются встретить серых достойно.

Но они не пришли. Махты взорвали ближайшую маленькую белую звезду, направив всю энергию взрыва сквозь созданный специально для этого ретранслятор в них, в замершие перед сражением эскадры.

Тысячной доли секунды хватило для клика братьям и разворота нижней плоскостью к взрыву - прикрыть своих. Нин смотрел смерти в глаза. Ему не страшно.

Став узкими бликами света, братья тут же исчезли, бросив тонкими струнами тела через гиперпространство в неведомые дали, к самым окраинам, к краю вселенной.

Все произошло за миг, за тысячные доли секунды, но, Нин думал не о времени.

Вот медленно, кадр за кадром, к нему приближается белая стена адского пламени,

а перед ним! - Проклятие, он совершенно забыл об ударной волне!

Его развернуло и отбросило в сторону от взбесившейся материи, придав его телу необходимый для прыжка импульс, и он с непонятным треском и грохотом вонзился в гиперпространство, не успев рассчитать параметры прыжка. В никуда и в ничто -

- в неизвестность.

- Он жив. Жив, но солнечный ветер жжет его сознание, пробивая насквозь кристаллы его мозга - от его тела почти ничего не осталось.

Он выдержал, прошел сквозь адские водовороты и разломы пространства. И он жив. Живой.

- Где он? Кажется, совсем нет сенсоров. От наружной брони ничего не осталось,

а вместе с ней сгорела и защита от внешнего излучения. Солнечный ветер мешает думать. Он ощущает, сознанием чувствует корпускулы вещества, пронзающие его.

Сейчас, ему кажется, он чувствует даже нейтрино. Очень больно. Ему бы затаится, спрятаться. Запустить программу регенерации.

Но тяжелые космические частицы больно бьют по сознанию. Он физически чувствует, как закипает его квантовый разум. Вот звезда, небольшая, желтая. Есть планеты.

На одной из планет вода, много воды. Нет, там не спрятаться от губительных лучей.

Есть кометы, лед и пыль - хорошо. - Мало. Нужно намного больше.

Вот газовый гигант. Но на больших газовых планетах ему не укрыться.

Есть! - Спутник планеты-гиганта покрыт толстым слоем льда, а под ним вода, много воды. Нина даже охватило чувство азарта - неужели повезло? При совсем ничтожной вероятности и такая удача!

Жалкие миллиарды уцелевших сенсоров старались, изучая планетку, укрывшуюся километровым слоем льда. Приливные силы газового гиганта разогревали недра планеты и подо льдом были океаны воды. Глубины океанов непостоянны из-за растущих вниз сталактитов, но, он справится. Теперь это его дом на долгие годы.

На долгие-долгие времена.

При меняющейся глубине океана подо льдом трудно спрятать восьмисотметровый треугольник кристалла корабля. Нин делится на сорок восемь фрагментов, -и восстанавливаться так будет проще - все его части рядом и можно восстанавливать один фрагмент за другим. Правда, нужно время. Слишком много времени! Ему придется на долгие годы отключить системы, расходующие океаны энергии.

- Замри!

Несколько раз в тысячелетие на пару минут он просыпался. Все было почти тем же.

Нин менялся, восстанавливая себя. - Сохранил ли он огромные знания, переданные ему Создателями? Нужно проверить. Снова нужно время. Но, ему кажется, люди создавшие его, могли контролировать время. Почему же он не может?

Нин почти восстановился. - Прошло?

- Прошло почти триста тысяч лет. Он восстановил корпус и энергоустановки, всю механику, память и считающие центры, сенсоры и системы оружия, привода гиперпространственных двигателей, восстановил почти все. Причем не в одном своем фрагменте, а во всех, вырастив каждый до размера реального корабля. И сейчас Нин состоял из сорока восьми громадных, в восемь сотен метров длиной, затаившихся под километровым слоем льда кораблей-кристаллов. Не хватало совсем малого. Взорванная махтами звезда выжгла его личность. На её восстановление требовалось время.

Слишком много времени. Регенерация личности намного сложнее восстановления энергетических реакторов и всей технической начинки, из которой он как корабль и состоял. Создатели заложили в его память все свои знания. Но о личности, о Я, они знали мало. Или, может быть, была другая причина, по которой эта информация отсутствовала. Может быть, создавшие его научены горьким предательством махтов, и не стали делать их совершенными. Может быть. Может его и братьев просто запрограммировали на вечное недовольство собой для постоянного совершенствования, предвидя возможную неудачу в первом бою?

Этого нет в его памяти. Нужна помощь. - Личности. Личности, с сознанием которой могли бы резонировать остатки его Я, выжженного взорванной звездой и солнечным ветром.

Спустя двести лет он понял - сам он не восстановится никогда. Ему пришлось создать и отправить на поиски несколько десятков зондов - десятиметровых сплюснутых корабликов, состоящих из миллиардов похожих на пар капелек жидкого металла. Скорость зондов досветовая - ждать придется очень долго. Сейчас времени достаточно - он подождет. В самом уголке сознания он оставляет крошечный таймер, он разбудит его, когда закончится заряд или возвратятся зонды.

- Умри!

Прошло еще семьсот тысяч лет. Сознание спало, механизмы работали. Механизмы - слишком просто. Работала энергетика сорока восьми его фрагментов - и самая большая в Солнечной системе энергоустановка, и самый большой ремонтный цех.

- Нин совершенствовался. Изо дня в день, сотни тысяч лет.

Сенсоры приняли несколько сигналов в радиодиапазоне. Сигналы совсем примитивные, но явно искусственные. Для расшифровки их слишком мало. Через пару лет он раскодировал сигналы и наблюдал за ростом местной расы.

Очень сильно похожие на его создателей существа. - Люди. Чужая раса. Нин направил к планете несколько зондов. - Пусть ищут. Исчезающе малая вероятность найти здесь нужную личность, нужное сознание - есть, очень маленькая, но есть.

Несколько раз меняя направление полета из-за разломов пространства и времени, благополучно избежав нескольких черных дыр, нейтронных звезд и, он даже удивлялся, искусственных ловушек, потеряв в своих странствиях по бесконечности множество фрагментов, код-резонатор наткнулся на подходящий разум, на нужное сознание.

Нет, этот разум не первый встреченный, но, одни были слишком развиты, и, поняв, что он собой представляет, могли бы использовать его совсем не так, другие стояли в самом начале эволюции, и также могли бы использовать его не во благо. Наконец, он нашел то, что искал. Существо вряд ли поняло, что он собой представлял, и в сознании человека, а именно так они себя называли, он предстал мифическим существом, вдохновляющим их поэтов и художников - музой.

Прошло еще сто, и еще несколько лет.

Нин полностью восстановился. И он, и братья, которых он создал подо льдом, стали еще могущественнее и совершенней.

- Воскресни!

Большой флот пришел именно за ним, и теперь ему нужно на время затаиться.

- Ведь за этими могут придти другие.

Код-резонатор полностью восстановил утраченные цепочки информации.

Нин услышал мощный поток информации на частотах гиперсвязи. Но, сеанс связи длился всего несколько часов.

Большой флот, не очень совершенных, но пришедших с другого края галактики кораблей, что-то искал здесь, но кто-то нарушил зыбкое равновесие и захлопнул неустойчивый гиперпространственный туннель, - сотню кораблей размазало по стенкам кротовой норы ставшим вдруг плоским пространством. Не осталось ни массы, ни энергии, ни воспоминаний. Тусклая вспышка. И все.

Но, зонды нашли, кажется, нашли личность-резонатор. Погибший чужой флот тоже искал его, человека, нужного Нину. Именно погибшие корабли указали на него.

И сейчас Нину нужно быть очень осторожным, ему нужно беречь сознание человека. Хотя и чужого, но человека! Он попробует потихоньку, осторожно. Создал для этого лучший из всех своих зондов. Переместил к жилищу человека. Начал внедрятся в сознание. - Совсем понемногу. По чуть-чуть. По капле.

Человек готов полностью принять и осмыслить его. Код-резонатор вышел из образа музы и начал раскрываться в сознании человека.

После гибели музы Саня больше не писал. Нарисовал пару взрывов звезд, феерических звездных катастроф и чистого сияния того, что остается после, потом забросил живопись.

Последнее время ему снились странные сны. Поражающие своей реальностью нереальные сны. Цветные, объемные, с живым звуком. С запахами и тактильными ощущениями. Масса информации оседала где-то в глубинах подсознания. До поры.

И предчувствия, не исчезающие даже днем. Предчувствия Чего-то.

Про те звездолеты, что зависли три месяца назад над его городом, много писали.

Их успели и сфотографировать, и запечатлеть на все возможные носители. На что только можно было. И вертолеты подняли. И истребители. Но все очень быстро закончилось.

Он не знал, во что вмешался, только ощущал что-то слишком большое, для того чтобы понять. Потому и молчал и не ломал голову. - Кто поверит?

А люди узнали - они во Вселенной не одни. - Какие же еще нужны доказательства?

Саня видел сотни планет. Разных. Красивых и блистающих. И не очень. Ярких и радостных, и сереньких, и жутких. Пылающих и ледяных. Замороженных до абсолютного нуля и одиноких, летящих в полном одиночестве где-то в межгалактическом холоде.

И до всех этих планет было дело людям - красивой расе, изменившей их до предела возможного, до полного совершенства.

В любом обществе всегда будет работа, которую нужно делать руками. Человеческими руками. В рабовладельческих цивилизациях и в гуманных древних атлантидах черную работу делали рабы. Свободные граждане не касались стирки и уборки, зачистки выгребных ям, да и мало ли дел, которые никакие машины не сделают?

Никакие? - Почти копии. Клоны. С идеальными фигурами. Но, чтобы различать слуг и людей, серым сделали большие, похожие на слоновьи уши, чуть изменив форму головы. Несколько веков их совершенствовали, доведя до идеала. Серого ушастого идеала.

Снова сон. Или не сон? - Мрачная, пугающая застывшей машинной огромностью реальность.

Гроздь из нескольких сотен километровых шаров, омываемых языками красной плазмы рядом с угасшей коричневой звездой. Далеко-далеко от обжитых пространств.

У самого края. Рядом с шарами сотни машин. Лелеют и холят. Суетятся. Стараются.

Внутри каждого шара кристалл-эмбрион, маленький зародыш корабля.

Эти корабли не машины. Их вырастят, воспитают и обучат. Как себе подобных.

Как детей. Как людей.

В каждом из них Личность. Интеллект. Сознание. Я.

И циклопическая, не поддающаяся пониманию разума мощь.

Их создали для мести. Для мести за людей. За всех, убитых серыми людей.

Это ровно половина того, что успели сделать люди, когда ушастые убили цветущие миры. И их. Всех.

Саше даже казалось, что он слышит печальные звуки огромного и одинокого органа в межгалактическом пространстве. Материализовавшуюся в тоске и отчаянии нот печаль.

Само пространство излучало вечную, циклопическим камертоном гремящую в необъятных пространствах скорбь.

Корабли выросли. И готовы отомстить. Но они, как и их создатели, были слишком благородны. За что и поплатились.

Саня видел, как их обманули. Всех. Почти всех ...

Он часто говорил, что придет. Саня ждал. Пока же смотрел сны. Такие реальные, что даже его собственная жизнь по сравнению с ними казалась вялым и бледным сном.

Почти полтора года. А потом ...

На этот раз не во сне. Он с друзьями был за городом. Оступившись, упал с невысокого обрыва. Метров с двух. На очень короткий миг почувствовал невесомость падения.

И тут его так мощно подхватило! И понесло куда-то вверх.

- Как в бане - насыщенный и липкий пар. Он ничего не видит вокруг. Резкое "Стоп".

И большая светлая, серо-голубая рубка звездолета. Он видел ее раньше, это была она.

Саша был на корабле. Громадном звездолете. Безо всяких сомнений и надежды на что-то другое, более реальное и доброжелательное.

Корабль говорил с ним. Он рассказал ему свою историю, историю своей долгой и печальной жизни. Он откровенно сказал Сане, что ему нужно, и что это нужное ему есть именно в нем - в Саше. Саня согласился помочь. Помочь Нину восстановить себя, и отомстить. Отомстить за тех, погибших задолго до того, как началась история людей Земли. И за корабли.

Но, о том, что было в нем, Саша молчал.

Они летали по безмерным холодным пространствам. Сливаясь в одно я, в одну личность. Саня видел "глазами" корабля, корабль видел глазами человека. Они делились своими ощущениями. Было интересно. Вместе читали. Смотрели земные фильмы. Иногда Саня возвращался домой. Ненадолго. - Вдруг выпишут из его "однушки"? Корабль делился с ним своей силой и могуществом. И становился все сильней и сильней. С каждой минутой, с каждым часом, с каждым днем. Саня не отставал от него. Конечно, у него не выросли гигантские гипертрофированные мышцы-бугры, и он не мог разбивать руками бетонные блоки. Его голова не распухла от ума, и его не мучил вопрос - куда же девать умище? Он не извлекал корни из запредельных чисел. Хотя, если попробовать и разбить, и извлечь? Саня чувствовал, как в него вливается вся мощь корабля. Порой ему казалось, что он действительно и реально может свернуть горы. -А стоит ли?

А дома, меж тем, стало совсем плохо.

Россию прессуют демократы с запада, с востока наседают быстро подросшие кули.

На юге талибаны с басмачами и богатыми саудидами. Дешевая нефть. Дорогой бензин. Постоянная инфляция. Предательство бывших союзников. Старые корабли, старые самолеты, старые танки. Недоученные врачи и поддельные лекарства. Не те правители.

Стране совсем тяжко. И людям, всем простым людям. Заграница не помогла, как когда-то надеялись. То, что накопили в первые годы нового века, проели и вывезли.

Безнадега, как в начале девяностых, повисла над Россией. С Родиной снова говорили свысока и с пренебрежением. Держава терпела, казалось, другого выхода просто нет. Было несколько провокаций с траулерами на севере и Дальнем востоке. Были провокации со старыми русскими эсминцами у родных берегов.

Залетали в наше небо будто бы заблудившиеся, набитые под жвак электроникой самолеты-разведчики. Били русских туристов в европах и азиях. - Тяжко!

Они залетели в этот раз очень далеко, отсюда даже родное Солнце не видно. Саня был в сознании корабля и услышал чьи-то разговоры в радиодиапазоне. Минут через семь-восемь корабль расшифровал сигналы. Большой, километра в полтора, если точнее - тысяча пятьсот тридцать два метра, корабль, под завязку набитый беженцами, завис над планетой на высокой орбите. В паре километров три корабля поменьше, но они не гражданские транспорты, а боевые дисколеты, - чужие. Рядом исковерканная и обгорелая груда металла, всего час назад бывшая охраной транспортного корабля. Реактор транспортника не в корпусе, а вне, вынесен далеко за корму на длинных балках-кронштейнах, он разбит и тускло светится, излучая колоссальные дозы радиации. Броневая плита прикрывает корпус корабля от излучения, но внутри корабля на десятке палуб творится страшное. Больше ста тысяч пассажиров из-за неработающих машин уже начинают задыхаться. Чужие рейдеры ждут. Скоро они попируют. Саня видел уже многих инопланетян, но те, что были в рейдерах, ему совсем не понравились. В транспортнике были похожие на людей существа, метрового роста, со светло-коричневой кожей, с большими и яркими глазами. Женщины, дети - транспортник эвакуировал колонию с вот этой зеленоватой планеты внизу, покрытой перышками редких облаков, с ярко отражающимся в океане местным светилом. Часть населения колонии осталась на планете, вот с ними и общался транспортный корабль в радиодиапазоне. На корабле были семьи и родные тех, кто остался внизу. На частоте гиперсвязи тоже шел обмен. Саня видел, с кем общался корабль в звездном далеке. - Это тоже была не материнская планета, а колония, но хорошо укрепленная - туда и должны были увезти беженцев. Нин, совершенно легко, без труда вошел в электронику транспортника, и Саня сейчас видел ходовую рубку корабля.

Их было в рубке двенадцать, этих маленьких коричневых человечков. В глазах каждого Саня видел отчаяние. Нет, страха не было. Мужества им хватало. Они были в отчаянии из-за того, что не могли ничем помочь своим пассажирам. Совсем, абсолютно ничем, они даже не могли взорвать свой корабль, чтобы прекратить мучения доверивших им свои жизни колонистов. - Они собирались открыть люки и лацпорты, чтобы все погибли быстро.

Саня набил текст, который Нин тут же перевел на язык коричневых, и видел написаное им на одном из экранов в рубке транспортника. Один из офицеров окликнул капитана, все внимательно читали, не веря глазам.

"Капитан транспортного корабля "Иенихон", господин Корис, я существо неизвестной вам расы, имею возможность и большое желание оказать вам помощь, нет ли у вас возражений? Я вижу и слышу вас, ответьте, пожалуйста"

Капитан транспортника не знал откуда Саня смотрит на него и, повернувшись к экрану, с мольбой произнес - Мы умоляем тебя о помощи, неизвестный, мы взываем к твоему милосердию, помоги!

Нин сбросил силовой кокон и без капли сожаления сжег дисколеты. В рубке корабля раздался торжественный вопль. Капитан тут же объявил пассажирам о том, что случилось. Нин подал питание на машины, обеспечивающие транспорт воздухом. Саня дал свое изображение на экран рубки транспорта и спросил у капитана, не будет ли он возражать, если он доставит их на Родос-7, куда они и направлялись. В рубке сильно удивились схожести неизвестного с их расой. Капитан против совместного полета не возражал.

Саня сказал ему, что через пару минут они начнут разгон для прыжка, пусть пассажиры и команда корабля приготовятся. Затем обрезал реактор транспорта и, зафиксировав корабль в захватах, начал разгон. Через семь часов они вошли в гиперпространство, еще через несколько суток вышли в реальное пространство у планеты Родос-7.

Этому транспортнику, его команде и пассажирам фатально не везло.

Они вышли из гиперпространства в нескольких световых секундах от Родоса-7.

Над планетой шло настоящее космическое сражение, озаряемое аннигиляционными вспышками и залпами лучевого оружия кораблей. Саня смотрел, как сражаются коричневые коротышки. - Сражались они храбро и умело.

Но перевес и на этот раз был не на стороне людей.

Нину пришлось долго сражаться. Он и оставить транспортник не мог, и допустить полного разгрома оборонявшего планету небольшого флота, не хотел. Так и метался между сотней кораблей и "своим" транспортником, пока не уничтожил нападавших.

Коричневые люди намного обогнали Землю. Но до Нина и его технологий им было далеко, как до самых далеких звезд.

Саня дал координаты Земли коричневым людям, и, пообещав помощь, улетел.

Все, что он мог узнать об этих расах, Нин скачал из электроники кораблей.

И тех, и других.

И постоянно слушал их переговоры на частотах гиперсвязи. Так что о том, что к Земле вылетели четыре корабля коричневых, Нин с Саней знали заранее.

Драчуны, как называл их Саша за отчаянную храбрость, недооценивали опасность, грозящую им. Они и не подозревали, что столкнулись с передовым, небольшим отрядом Хашей, расой больших муравьев, не знающих ни жалости, ни пощады. Технически не слишком продвинутой, но очень многочисленной и с тысячелетними воинскими традициями расы. С огромным флотом расы рабов, с несколькими сотнями умных фавориток-маток и всего одним императором, действительно разумным, и в своем мире правящим как всесильное божество.

Саня как губка впитывал новые знания. То, что было в подсознании, постепенно проявлялось, помогая усваивать новое в огромном объеме. Усваивать полноценно, все реально, как таблицу умножения понимая.

Нин со временем совершенствовался, рос и как личность, и как машина. Вместе со своими братьями-клонами, затаившимися под километровым льдом и ждущих назначенного часа.

Человек о них не знал.

А корабль не знал о способностях человека и о том, что было в человеческом сознании.

И о своих возможностях. Ключ к которым затаился совсем рядом.

Лицом к лицу - лица не увидать. Чего там, бывает, бывает и не такое.

Код-резонатор осваивался внутри сознания человека, это сознание идеально для него и абсолютно аналогично сознанию создавших его существ. Но полностью раскрыться он еще не готов. Корабли еще в пути, самая грандиозная из всех когда-либо созданных эскадр разламывая и круша пространство, двигалась к нему. Хотя один из них сейчас здесь, рядом. Человек общался с ним, дружил с ним и развлекался!

Код-резонатор был боевой программой, чрезвычайно сложной и всемогущей.

Есть программы материальные, как ДНК, он же был виртуальной. Нет, непосредственно влиять на вещество и события он не мог. Он мог лишь немного влиять на вероятность событий. Маленьких и незначительных событий. Миллиардов и триллионов событий. Крошечных и совершенно не заметных глазу случайных событий.

Лавина тоже состоит из снежинок, таких красивых, маленьких и безобидных.

И тающих на ладони.

Но, программа, какой бы она не была, сама по себе ничего не может. Почти ничего.

Так их когда-то создали, самые совершенные корабли и код-ключ для запуска скрытого в них. И не только в них.

Скоро, очень скоро, они соединятся.

Саня стал получать едва царапающие сознание сигналы. Он не смог сразу понять, что они означают, его будто звали куда-то, звали слишком настойчиво, так что списать все на ночные фантазии он не мог. Звали слишком реально. Его тянуло в загадочную даль.

За далекий и таинственный горизонт.

Саша не обрадовался тому, что над эскадрой натовских кораблей в северной Атлантике зависли четыре крейсера его знакомых драчунов, и без всяких предисловий, сославшись на то, что корабль с Земли им уже однажды помог, попросивших у ООН военной помощи.

Два дня, сначала Совбез, а затем и Генеральная ассамблея ломали головы над тем, какой корабль с Земли мог оказать помощь этим коротышкам.

Штаты могли предоставить, с огромным удовольствием, свои старые, уже несколько лет застывшие в ангарах челноки. Спесь-шаттлы. Но, что могли противопоставить мощи хашей летающие реактивные сопла? Совсем не за такой помощью прилетели издалека маленькие коричневые люди. Очень смелые люди.

Они умоляли Землю, человечество, генсека ООН о помощи. И, не получив ее, собрались улетать. Потом, вдруг, бурный радиообмен с ООН закончился, и они в течении нескольких часов молчали. Затем сообщили, что им обещана необходимая и достаточная помощь. Что культурной программы и обмена сувенирами не будет. И пожелав Земле и людям всего наилучшего, растворились во вспыхнувших на стокилометровой высоте торах входов в гиперпространственные туннели.

Выйдя из статиса чуть севернее федерального центра Дальнего востока, Нин взял коротких разбег, и вошел в гиперпространство над юго-востоком Якутии. Полыхнуло здорово. Корабль и Саня попрощались с двадцать первым веком. Наверное, навсегда.

Так, по крайней мере тогда, показалось человеку. Зря. Человек лишь предполагает.

Нин и в этот раз здорово сражался. Никто из тех, кто на сей раз участвовал в битве с хашами, да и сами супермуравьи, не предполагали, с Чем им довелось сражаться.

- Посчитали бы за честь. Шесть часов помогал Нин драчунам биться с хашами.

Когда же от большого флота дисколетов остались лишь догорающие остовы, Нин взял курс на Магеллановы облака. На шести девятках скорости света в реальном пространстве.

Выпав из настоящего и будущего на двенадцать тысячелетий.

Глава восьмая

Сущее

На фоне рева набравшего полную силу урагана и гула с натугой, из последних сил выгребающих против ветра электродвигателей самолета, выстрел прозвучал тихо и неэффектно. Фунт, напрягши жилы и упершись ногами в переборку, перевалил летчика через комингс и слегка подтолкнул. Труп скрылся в дожде и ревущем ветре.

До воды было метров четыреста. Но, сбросив центнер массы, самолетик и не думал вспорхнуть ввысь. Они, так же как и прежде, падали. Вся поверхность океана под ними была укрыта белой пеной. Ветер срывал бесчисленные куски пены с гребней волн, и эти куски, как большие хлопья снега летели над волнами, усугубляя и без того жуткий пейзаж.

Жестокий шторм, переходящий в ураган. - Синоптики, мать твою! Поверил прогнозу на свою голову! - Козлы, суки и козлы, мать их! По-русски звучало круче, Фунт по-русски и ругался. Кому на высоте в стреляющем молниями небе нужны матки боски и пся кревы?

Разминуться в тесной кабине самолетика между маленьким грузовым отсеком и креслом пилота у бандитов вряд ли получилось бы, но Фунт все равно кивнул на штурвал - иди Баклан, рули! - Черт, раньше не подумали!

- Не разминемся, давай сам.

- Да не умею я, мать твою! Фунт, в натуре, никогда не управлял самолетом, даже таким - с ворону-мутанта величиной.

- Давай, давай, я сзади помогу, у меня руки длинные.

Если бы Фунт тут же не уселся и не схватился двумя руками за штурвал, их лайнер перевернуло и закружило бы падающим листом. Деваться некуда, он уселся и попытался выровнять самолет, расходующий последнюю энергию аккумуляторов. Электродвигатели натужно выли, иногда, при особо сильных порывах ветра взвизгивали и жалобно скулили. Метр за метром они приближались к посадочной полосе. Баклану даже показалось - он видит посадочные огни. Море внизу было почти полностью покрыто пеной, но все равно было свинцово-серого цвета, низкие тучи и ревущая атмосфера прижимали самолет к воде. Из мрака туч в бушующий океан непрерывно били молнии, и людям даже казалось, что океан и небо стали одним целым, заключив коварный союз против них. Баклан с удивлением рассматривал, как грозовые, черно-ультрамариновые тучи гоняли между собой десяток молний, усиливая их между каждым из пасов, вонзая каждую, набравшую силы, в океан. Было довольно страшно, но Баклан не боялся, - хуже быть уже просто не могло. Как до сих пор ни одна из молний не попала в них, Баклан не мог понять.

- Вот, наконец-то! Несколько молний изловчившись, охватили самолетик большим кольцом, по крыльям и фюзеляжу бродили яркие голубые разряды, не исчезая и не падая вниз к воде. Их становилось больше и больше, самолетик уже весь светился, будто сам был сплетен из сплошных электрических разрядов. У Фунта, сидящего за штурвалом, на макушке и спине тоже были синенькие огоньки, видел их Баклан и у себя. По всему салону, будто мыши, крашенные кислотной голубой краской, бегали, исчезали и вновь загорались большие призрачные огни. Надо же, вот и увидел огни святого Эльма - хреновая примета для тех, кто в пути!

На этот раз грохнуло так, что бандиты даже подпрыгнули, хотя кабина их летательного аппарата было такой тесной, что даже чихать не следовало - самолетик мог или упасть, или развалиться на кусочки.

Еще молния, еще ужасный грохот! Они падали! "Сессна" всего пару раз кувыркнулась.

Аэроплан как то неожиданно мягко приземлился, и застыл неподвижно, несмотря на то, что под ними должен был быть океан! При падении Фунта и Баклана отбросило в корму крошечного салона. За бортом странный серо-фиолетовый свет. Было абсолютно, нереально тихо! Тишина звенела огромной цикадой. Самолетик, как на взлетной полосе, железобетонно замер.

Они были живы! А где - совсем неважно, пачки денег сквозь подкладку одежды жгли кожу, документы были в порядке, у каждого было по две "Беретты" и по запасному магазину к каждой, здоровьем и умом бог не обидел, - чего боятся?

Баклан дико хотел курить. Пощупал карманы, достал сигареты и зажигалку, закурил, затянулся, выдохнув вместе с дымом скопившееся напряжение - фу, спаслись, выжили!

Нерезкий, и спокойно-отрешенный голос, где-то рядом, за бортом. - Курить вредно.

Вряд ли потом кто-то из них смог бы объяснить, почему они так испугались. Баклан почувствовал, как у него дрожит что-то внутри, отдаваясь крупной дрожью в коленках, а бедный Фунт слишком явно ощутил текущую по ногам предательскую горячую струйку. Это было так же неестественно, как и все происходящее. У него просто не было слов ...! Хотя и знал, что эта струйка лишь ощущение, далекое от реальности. С досады и удивления Фунт, ярый бандит, чуть не прослезился. Попытался отвернуться от Баклана, но куда же тут отвернешься? Тот и сам, опустив голову, посмотрел на свои брюки - слава богу, сухие. Хотя пока не посмотрел, гарантировать сухость штанов не мог, до того испугался!

Баклан смотрел на Фунта с сочувствием и пониманием. Было видно - им хотелось придвинуться ближе друг к другу, но из-за предрассудков желание осталось только порывом. Но было желание, было! Как-то ясно и отчетливо люди поняли, что страх был привнесенным со стороны или внушенным.

Снаружи кто-то тихонько крякнул, послышалось сопение невидимого и неизвестного тела, передвигающегося вдоль фюзеляжа самолета, серый песок под ногами крадущегося громко, как снег, скрипел. Непонятная серость продвинулась мимо иллюминатора и двинулась дальше к двери.

Существо громко сопело в десяти сантиметрах от людей, за бортом самолета. Шершавый бок неизвестного ужаса прошуршал по фюзеляжу рядом с головой Фунта. Фунт бросился к немного приоткрывшейся двери, надеясь закрыть ее. Оказавшись у двери, Фунт невольно взглянул в щель и, не успев испугаться, упал к переборке и обмяк. Баклан достал "Беретты", взвел курки, развернулся к двери и прицелился. Приготовился к наихудшему, его колотила крупная дрожь. Когда дверь начала открываться и там показалось что-то серое, сильно смахивающее на висящее слоновье ухо из сильно потертого и потрепанного пергамента, Баклан начал стрелять.

Будто подброшенный, подпрыгнул над полом воскресший Фунт, и в этом своем подпрыгивании развернулся, моментально выхватил стволы и так же как Баклан, начал куда-то, почти очередями, стрелять. Четыре ствола, выпустив по восемнадцать пуль, замолчали. Не считая немного, на пару сантиметров приоткрытой двери, салон был задраен и не продувался. От порохового дыма Баклан и Фунт не могли даже различать друг друга. Дышать же вообще было невозможно, дым резал глаза. Забыв обо всех страхах, пихаясь и кашляя, бандиты вывалились наружу.

Место, где они оказались, не имело аналогов, сравнивать окружавшую их реальность было не с чем. Низ - почва, представляла собой небольшие барханы из серо-фиолетового крупного песка. Ну, это хоть с песком сравнить можно. А дальше - шириной метров триста, от стены до стены, фиолетово-серого цвета стены терялись в высоте, хотя освещались и были видны на высоту километров в пять, потом мрак скрывал то, что было выше. Колоссальная, трехсотметровой ширины труба, на дне которой насыпан серый песок. Как они здесь могли оказаться, было совершенно не понятно. По серым стенам пробегали световые блики и яркие радужные вертикальные полосы. Неизвестность страшила. Они и боялись!

Еще как! На Земле такого сооружения не было никогда. Такое спрятать невозможно.

Они как-то сразу отчетливо это поняли, хотя и произносить это, чтобы слова не стали явью, не хотелось. Люди абсолютно, как никогда раньше, понимали друг друга.

Кто хозяин этого, кто приходил и куда исчез? Хотя, кто-то был дома, а они, увы, в гостях.

- В плену, ни на кого не глядя, сам себе сказал Баклан, и они дружно перезарядили стволы. С другой стороны лежащего самолета раздалось знакомое сопение, и они, не сговариваясь, бросились за невысокую серую дюну. Когда через пару секунд Баклан выглянул, не поверил глазам - самолета уже не было! Совсем! Того, кто сопел за самолетом, тоже. Фунт присел на песок. Баклан рядом.

Молчали, кажется, попали по полной. Закурили. Не доверяя земной стали, положили на песчаную серость стволы и оставшиеся патроны. Отошли метров на десять и стали ждать.

Когда сзади них кто-то, то ли крякнул, то ли хрюкнул, пытаясь обратить на себя внимание людей, они уже не испугались. Посмотрели друг на друга и повернулись.

- Мир входящему, - негромко, но очень отчетливо сказало существо.

- Привет и тебе, чужеземец, - так же негромко и отчужденно выдавил Баклан.

- Готовящиеся умереть приветствуют тебя - приложив руку к сердцу, прообезьянничал Фунт. Они постояли на месте несколько мгновений, потом подошли к существу поближе. Страх сам собой прошел, верх, как всегда взяло любопытство. К тому же уверенность в том, что они далеко-далеко от родной Земли, что они далеко в космосе, была не их собственной, а каким-то образом переданная им со стороны, они это явно ощущали.

- Пойдем, - куда то в сторону кивнул ушастой головой серый, и не спеша, как ходят у себя дома, пошел к стене. Люди послушались - куда деваться?

Они шли и разглядывали это странное серое несуразие. У существа была идеальная человеческая фигура. Идеальная до того, что сознание отказывалось принимать это существо за реальность. В другой раз шустрый Фунт сказал бы - смотреть противно!

Но, они не дома, не на Земле. Хотя и Баклан и Фунт неоднократно бывали на Меркурии и на Марсе, и на дюжине спутников больших планет, здесь было совсем другое, они осознавали, что слишком далеко от дома, слишком! Потому ехидничать как Фунт и выдавать пёрлы сарказма, как умел Баклан, они не стали. Не то время, и не то место.

А вот лицо, точнее голову существа описать можно. И даже поехидничать!

Да, из одежды на сером была только, как называется эта штука вроде юбки они не знали, но именно этот лоскут ткани и был единственной одеждой ушастого. Фунт бы сказал, в натуре - юбка, с двумя короткими разрезами по бокам, белая с бордовой окантовкой, с бордовым же поясом непонятно из чего, и не ткань, и не метал, и явно не пластик.

У Баклана в голове вертелось слово - саронг, но он понятия не имел, как этот самый саронг выглядит. Больше всего пояс на этой юбке походил на кожаный, но без пряжек и застежек - сплошной. Впечатляла и давала поводы для зависти хорошо развитая мускулатура, но в меру - в хорошем чувстве эстетики создателю этого существа не откажешь. Голова - такого же серо-оливкового цвета, абсолютно без волос. На лбу начинались и шли через всю голову, до самого затылка, крупные продольные складки кожи. Нос - человечий, но шире внизу раза в два, чем у человека, соразмерно ширине носа большие ноздри, какие-то рисованные, можно сказать даже, какие-то стеклянные, но живо бегающие блестящие глаза. И большие, висящие как у слона, ниспадающие на плечи уши. Узкие, серо-синие губы, очень ровные белые зубы. Никаких приборов, оружия. Разве что на тоненьком шнурке, длиной в два карандаша и раза в три толще, обыкновенная белая палочка. - Наверное, волшебная,- сострил Фунт.

Если бы он знал, насколько в этот раз угадал! Сказочным джиннам не снилось то, что умела эта штуковина.

Они, между тем, подошли к уходящей вверх монолитной стене. Ни дверей, ни порталов, ни ворот. Стена просто проглотила их. Миг темноты, и они в огромном зале сопоставимом размерами с трубой. Размеры зала описать так же сложно, как и трубы в которой они были. Но здесь был потолок. Метрах в пятистах от пола. Да, пол здесь был из полированного камня или черного стекла, очень красивый, монолитный, без швов и стыков. Черный, как ночное небо, с яркими белыми, желтыми и голубыми звездами. Звезды как на небе мерцали.

Это и было небо! Пол был абсолютно прозрачный! Присмотревшись, Баклан заметил квадраты тоненькой, с нитями микронной толщины золотой сетки, нанесенной на пол для ощущения себя в пространстве и ориентации, видимо, у серых зрение было намного острее чем у людей, и они отчетливо видели квадраты этой сетки - передвигались они очень уверенно.

- А они эстеты, - подумалось Баклану. - Мать их!

То же, может подкрепленное большей порцией русского мата, подумал и Фунт.

Исходящий из ниоткуда, конус уютного желтого света высвечивал из мрака "пола" эту тонкую золотую сетку, хотя, для того, чтобы ее видеть, хватало и естественного света звезд. В этом конусе света стояли несколько вполне земных стульев. Серая рука указала на стоящие чуть в стороне от остальных два стула. Фунт с Бакланом, как после долгого перехода, упали на эти стулья с чувством облегчения.

- Какой бы долгой ни была дорога - часть ее они уже прошли. Их серый поводырь уселся на стул метрах в трех от них и стал откровенно и бесцеремонно их разглядывать. Людям это не понравилось, и они ответили ему тем же. Ему это тоже, как-то чисто по-человечески не понравилось.

Где-то под теряющимся в темноте потолком что-то затрещало, блеснуло, завибрировал воздух, и стена выплюнула наружу группу серо-оливковых копий их поводыря.

Они важно и неспешно подошли и уселись на стулья, с интересом рассматривая землян. Один из пришедших под желтый свет, освещавший этот консилиум, был явно старше остальных. У него была такая же белая "юбка", но и по фигуре с больше выступающими ребрами, и по складкам кожи на голове, и по мутным желтым глазам было видно, что он намного старше остальных присутствующих здесь серых. Баклан сразу прозвал его пегим. Просто по цвету, он действительно был выцветшим и тусклым, будто бы изношенным, и по нему было явно видно, что он уже достаточно пожил, и все ему на этом свете до чертиков надоело. Пришедшие смотрели на землян удивленно, но явно было видно, что удивлялись они не их странному, может быть для них виду, а чему-то совсем другому. Будто бы увидели хорошо знакомую и привычную вещь в неожиданном и непривычном месте и ракурсе. Будто бы увидели то, чего быть не должно. - Пока люди этого понять не могли.

Пегий, кивнув людям, и немного как бы поклонившись, даже не поклонившись, а сделав вид, что поклонился, и все присутствовавшие заметили, что он именно сделал вид,

-приветствую людей Земли на ретрансляторе расы Махт, которую мы, здесь присутствующие, с большим удовольствием представляем. Он сказал это сидя, но все присутствующие явно поняли, что сказано было это с большим уважением и почтением к окружающим, что эта обыкновенная фраза имела непреходящую ценность и важность. Естественно, от лица землян пришлось говорить Баклану. Говорить сидя перед таким серым коллективом было неудобно, и Баклан встал.

- Мы, от лица расы людей планеты Земля приветствуем вас, на вашем ретрансляторе, и надеемся, что наша стрельба в самолете некоторое время назад не осложнит наши отношения, и в положенное время вы милостиво предоставите нам возможность возвратиться на нашу любимую планету!

Баклан, так уж он был устроен, вернее так была устроена его бандитская сущность, если и просил, то просил естественно не искренне - он привык требовать и забирать то, что хотел, или украсть, в конце концов, но здесь - здесь было явное подавляющее серое превосходство и здесь можно было только обмануть, а уж это - ему не привыкать.

То-то он и лебезил!

Пегий, сидевший с засунутыми за пояс своей юбки большими пальцами рук, вытащив одну из рук, с чисто человеческим жестом, как бы указав на что-то за землянами - расскажите о своей планете, о том, насколько далеко вы продвинулись в изучении вселенной?

Баклан отметил про себя, что как-то очень уж скоро начал отлично понимать мимику серых, и не только мимику, но и интонацию. Ему бы еще чуть-чуть задуматься, но, боясь потерять нить важного разговора, не смог.

Баклан степенно и с достоинством рассказал все как есть. - Что люди не так давно летают к звездам, что они еще совсем недавно - только семьдесят лет назад долетели до пределов своей Солнечной системы, что сейчас идет интенсивное освоение спутников больших планет. Что к звездам земляне летают, но полеты, очень жаль, растягиваются на долгие месяцы. Серые, делая вид, что внимательно слушают, ничему, однако, не удивлялись. Будто им заранее было известно, что они могут услышать. Баклан отчетливо понял - их водят за нос. И решил подыграть. - Пусть будет пока по ихнему, - пока!

- А скажите, уважаемые махты, далеко ли до Земли - до нашей родины - от этой точки пространства, где мы сейчас находимся, от этого ретранслятора? - Баклан спросил, не особо надеясь на честный ответ. Пегий посмотрел на сидящего от него по левую руку молодого, всего с двумя продольными складками на голове, своего соратника. Тот как то по лошадиному стриганул головой, и быстро-быстро выпалил - всего два миллиарда световых лет, мы находимся в межгалактическом пространстве между галактиками, занесенными в земные каталоги под номерами... Номера галактик ни Баклану, ни Фунту ничего не сказали, но земляне окончательно поняли, что здесь что то не так. Если они знают земные звездные атласы, то и обо всем земном должны быть прекрасно осведомлены. А вопросы то задают?! Не на тех нарвались, ушастые! Именно так и подумал Баклан, но события не торопил, ему уже стало интересно. И если уж попали, то нужно выкручиваться, а не паниковать, или тем более, расстраиваться.

- А где ваша родина, как она называется, и далеко ли отсюда?

Старший из серых - пегий, начал что то заумное, рассказал о том что их раса покорила пространство на миллиарды световых лет, что они в контакте с многими могучими цивилизациями, что они покорили время, покорили буквально и могут в точно рассчитанном временном коридоре передвигаться в будущее или прошлое. Что у них есть несколько материнских планет, есть около пятисот ретрансляторов, обладающих колоссальным энергетическим потенциалом. Что их - махтов, не так уж и много.

Что они дружелюбная и гуманная раса. Потом пегий сказал номера галактик, номера каталогов, но номера их, махтов звездных атласов, и номера галактик по их, махтов, а не земным звездным атласам. - Вот так - шустрые вы парни, кивнул Баклан. Их головы напоминали ему головы простых земных осликов, причем осликов мультяшных - с умными глазами и манерных. От этого сравнения он чуть не прыснул, едва сдержался.

Информации и эмоций было слишком много, Фунт попросил разрешения перекурить.

Тут же из-под пола выдвинулись невысокие штанги с маленькими, будто кошачьими мисочками сверху - пепельницы, они жадно закурили. Дым тоненькими струйками утягивало куда то вверх - все тут было предусмотрено. Они докурили и затушили окурки. Сверху что-то тихонько затрещало, зеленый луч густого света накрыл Фунта, Баклан с интересом смотрел на товарища. Такой же луч приблизился к нему и накрыл его. Внутренним зрением, или даже лучше сказать, внутренним сознанием Баклан видел огромную круглую емкость, почти до краев заполненную эдакими кругленькими разноцветными драже. Емкость медленно вращалась и шарики-драже постоянно перемешивались, образуя ненадолго связки-молекулы. Баклан отчетливо осознал, что этот громадный чан и миллиарды разноцветных шариков - его мозг, а шарики - нейроны, что сейчас над ним не злодействуют, его лечат, что это релаксация его уставшему сознанию. И не противился. Интересно было видеть себя, не тело, не организм, а именно себя - личность, сущность из нейронных связей мозга. Это было здорово, и вряд ли забудется до самого последнего дня! Зеленые конусы ушли. Бандиты даже не могли высказать друг другу свои ощущения и смотрели вокруг какими то осоловевшими, отсутствующими от увиденного глазами. Серые продолжали их удивлять, хотя бандиты прекрасно понимали, что самое интересное будет потом.

Они готовы.

Серые сидели с важными минами на лицах.

Баклану вдруг стало смешно - он не мог сосчитать, сколько серых здесь. Попробовал еще - не получилось. Еще раз - то же самое! Повернулся к Фунту, - слушай, сколько их здесь? Тот не понял, кивнул только, вот - все на виду!

- Посчитай! - Фунт не смог.

Им ответил сидевший рядом с пегим - двести двадцать семь, а то, что вы видите всего нескольких - сделано для вашего удобства, чтобы вас не смущать.

Баклан чуть не присвистнул - надо же, позаботились!

Баклан, слушая и подыгрывая серым лошарикам, вовсю прокачивал ситуацию.

Если их расе чертова уйма лет, если они летают быстрее света, если умеют почти все, что пожелаешь, что же им нужно от двух простых бандитов? Что им так сильно нужно, что собрали больше двух сотен своих, совсем не рядовых соотечественников?

Уж чего-то сильно они хотели от двух простых, перенесенных на край вселенной человек.

- Хотя, почему простых?

И он начал сам себе перечислять свои заслуги и достижения, конечно бандитские, о которых и говорить мог только среди себе подобных, в нормальном обществе о таких достижениях говорить не принято. Баклан не был необразованным бандитом - он бросил учебу в Бауманском техническом университете за месяц до диплома, так уж сложилась его жизнь, иногда жалел, но понимал, что тогда, девять лет назад, сделать бы ничего не смог. У него есть сын, ему, его Ванюшке почти шесть, через пару месяцев. Родители Баклана погибли в авиационной аварии. А вот дед с бабушкой живы, он их частенько навещал. Ванюша учился в Томске, в элитной школе - полный пансион, Баклан регулярно платил за сына. Слава богу, деньги были. Родом Баклан из Таганрога, и то, что последнее время жил в Германии, ему тоже нравилось. Поднакопит денежек, и купит домик на Камчатке. Он уже давно выбирает, почти присмотрел один, даже сейчас у него в бумажнике был снимок этого домика.

Он, правда, не такой маленький, как он всем говорил, но, Баклан был твердо уверен - скромность украшает.

Несмотря на зеленые глаза и треугольные зрачки, земляне уже свободно различали мимику начавших суетиться серых. Они пытались делать прежний важный вид, но было видно, что егозят они неспроста. У бандитов не малый опыт таких встреч, уж "стрелок" то они видели на своем веку ...

Баклан встал. В такие моменты очень важно не выпускать инициативу, важно быть на пол - корпуса впереди. Сейчас и был именно такой момент.

- Итак, господа, к делу!

Баклан угадал! Пегий, до сих пор важно восседавший на своем монаршем стуле, даже чуть приподнялся - момент был не простым!

- Пегий снова сделал свой фирменный жест с порывом встать, но остался сидеть, окружающие поняли порыв, он остался сидеть, но они то знали, что он хотел встать! Баклан мотал на ус, этот финт пригодится, потом.

- Мы сами очень хорошо чувствуем эмоции, но у нашей аппаратуры есть возможность усиливать ваши эмоции и передавать их в наши мыслительные органы, так что мы постоянно знаем, что вы ощущаете. Мысли ваши мы читать не умеем, не переживайте.

Баклан немного наклонился к Фунту - лимон кислый, вода мокрая, небо синее. А лимон кислый, ужасно кислый. Фунт кивнул, - понял мол.

Пегий продолжил - Мы знаем, что вы поняли - вопрос для нас имеет чрезвычайную важность, вы нам очень нужны, и, несмотря на все наше могущество и всесилие, без вас мы не справимся.

Вы готовы, мы знаем. Слушайте. - Несмотря на колоссальные усилия, неисчислимые затраты и громадные потери энергии и ресурсов, как бы вам сказать, - серый замялся.

Земляне от нетерпения и интереса тоже ерзали на своих стульях. До жути хотелось курить.

Пегий сверлящим взглядом уставился на Баклана. - Мы, наша раса, мы вымираем.

Все усилия генетиков в течении многих тысяч лет не дали результатов. Работали не только наши ученые, веками работали ученые многих других рас.

У всех один результат - мы вновь должны пройти сквозь горнило эволюции. Хотя бы часть расы. Остальные будут ждать, несколько тысячелетий. А беря во внимание историю нашего вида, тысячелетий будет много. Ничего изменить нельзя. Это единственный способ. Одна раса, многие тысячелетия назад уже прошла таким путем, не добровольно, но прошла. Мы не можем сказать вам, что это за раса. Мы не имеем возможности этого сказать. Не можем!

- Совсем запутался, скотина ушастая - подумал Баклан и постарался замаскировать мысль кислым лимоном. Серые не дернулись - получилось.

Пегий продолжил - Нас осталось около миллиарда, на двенадцати обжитых и комфортных планетах и на сотнях станций на орбитах, на сотнях ретрансляторов, таких же как этот, где мы сейчас. Эти ретрансляторы не только средство передвижения, но и средство воспроизводства или копирования любых предметов. - А это, он прикоснулся к белой палочке на шнурке, пульт управления ретранслятором.

Пегий продолжал - Мы почти у обрыва, у последней черты, после которой возрождение нашего вида будет невозможным. И то, что мы хотим сделать с вашей помощью, поверьте, наш последний шанс!

- Да ты, козлик, белены обожрался - без капли уважения подумал Фунт, и вспомнил, чтобы замаскировать ценную мысль о той ужасно вонючей водке, которую гнала из свеклы его бабка. Серые не поморщились - получилось!

- Мы хотим, - продолжал пегий, - найти планету, умеренно агрессивную, подходящую нам по многим параметрам, которая заставит бороться нас за собственное выживание, из мрака суровых и мрачных времен вновь подняться к прогрессу и процветанию, выйти из горнила окрепшей, устойчивой, готовой к борьбе расой. Пойдут не все. Пойдет миллион. Этого будет достаточно. Остальные подождут. Но любой из нас, из нашей расы, не сможет беспристрастно, как посторонний, выбрать планету, для того чтобы бросить в горнило суровейшего из испытаний миллион своих собратьев. Это может сделать только посторонний, не связанный ни воспоминаниями, ни обязанностями с нашей расой, с памятью цивилизации.

Во всем сказанном пегим было слишком много пафоса, чтобы быть правдой. - Как пить дать. Баклан ни сколько не сомневался, что их с Фунтом пытаются развести, кинуть, обвести вокруг пальца. И хотя он не был альтруистом, мелькнула мысль - хорошо, если только их.

- Баклан сделал жест рукой - а та, уже прошедшая через такое испытание раса, как она?

Пегий недовольно - У них все очень хорошо.

Чтобы не выдать свое отношение к сказанному, Баклан вспоминал все яркие события, что были в его жизни, все странные или резкие вкусы и запахи, моменты спорта или секса, погонь или чего то другого, волновавшее его когда либо и позволявшее ретушировать эмоции, видимо, серые об этой возможности людей не знали.

- Собственно, - продолжал пегий, - выбирать планету вам не нужно, вам нужно только одобрить сделанный ранее выбор. И, вам не за что нас любить, вы отнесетесь объективно и беспристрастно. Поэтому мы и относимся к вам с должным уважением и почитанием.

И мы хотим, чтобы вы ценили это. В исследованном нами пространстве и времени мы одна из самых могучих рас, если не самая могучая.

- И во времени? Скорее всего, загнул пегий, - подумал Баклан, - пугают ушастые. Посмотрим.

Пегий дал понять людям, что здесь могут обойтись и без них, так показалось Баклану.

Но, в то же время, даже попробовать отказаться от предлагаемого у людей нет никакой возможности. Подчеркивая важность момента, Баклан встал. - Мы, люди, поможем вам, мы сделаем все, что требуется. Мы постараемся. У нас, на Земле, в случае заключения контракта, это отмечают особым образом, с алкогольными напитками и хорошей едой.

- Мы отметим? - Серые не возражали.

Шипя и пенясь, золотились ласковые волны, выкатываясь на плоский песчаный пляж, протянувшийся метров на триста, до самого изумрудно-зеленого лиственного леса, старательно шумевшего листвой под напористым и упруго-ласковым ветром. Лес шумел, стремя вверх упругую поросль из жирного чернозема, нависавшего сочной шапкой над песчаным берегом. Нависал он как-то искусственно. Так и было.

Всего несколько часов назад эти гектары леса были доставлены с планеты, упрятанной черт знает в каких глубинах вселенной. Кусков леса было несколько, не меньше десятка. Баклан подумал, что золотой лес с изумрудными листьями стоил бы поменьше этого, привезенного за сотни, а может и тысячи световых лет с никому не известной планеты. Хрустальная лазурь бездонного неба выставившего напоказ яркое желтое солнце этого мира подчеркивала свежесть пейзажа, умытого дождями и обдутого свежим ветром.

С заснеженных вершин блистающих невдалеке горных пиков стекали ручьи, речушки и реки с кристально чистой и вкусной водой. Немного нарушал гармонию природы явно нездешний чернозем и еще более нездешний гигантский карандаш ретранслятора, пробившего на несколько километров вверх хрустальные небеса планеты. Многокилометровая серо-фиолетовая труба ретранслятора в нескольких сотнях метров от поверхности, опоясанная поясом из неугасающих молний, ощутимо вибрировала, вдвигаясь в расплавленную нереальными порциями энергии кору планеты, дымящую, шипящую и исторгающую клубы черного дыма и килотонны водяного пара. Молнии и еще какие-то разряды стекали по телу циклопической трубы в булькающую у подножья ретранслятора магму, иногда разряды целыми гроздьями падали в кипящую породу, которая тут же вскипала еще сильней, клубы черно-красного дыма взлетали над землей и нескончаемым черным хвостом тянулись к горизонту.

Несколько кубокилометров грунта и скальной породы были выброшены на поверхность, образовав колоссальный дымящийся вал вокруг монолита ретранслятора.

Фунт с Бакланом вчера, по поводу соглашения с серыми, довольно сильно выпили.

А если сказать совсем уж прямо, здорово надрались. Похмелиться было нечем, вчера не подумали, и поэтому сидели они на принесенных и брошенных в воду больших камнях, закатав до колен штаны, опустив ноги в прохладную воду, подставив гудящие головы под свежий ветер и постоянно поливая голову водой. Вода в море-океане была почти пресной - ее можно было пить. Чуть солоноватая, как минералка, и живности в воде не видно, лишь иногда что-то мелькало в глубине, отбрасывая блики, но живое это, или течение гоняло непонятные блестки, люди не знали. Баклан курил одну за другой, делая между сигаретами небольшие перерывы. Фунт, чтобы не уронить честь Польши, не отставал. Спасибо серым, наклонировали сигарет блоков десять, люди и курили не экономя. И струя дыма от их дуэта не прерывалась, смахивая на дымившую сигаретину ретранслятора.

Вчера они выбрали эту планету. Ну не совсем выбрали, как и было обещано, они лишь подтвердили чей-то выбор. Их заставили произнести странную фразу, что мол, они, Баклан и Фунт, от лица людей Земли, одобряют выбор махтов. Они и одобрили.

Им то что? Они попросили разрешения посмотреть на начало колонизации планеты, им и разрешили.

На планете, на всей планете только они вдвоем. Ретранслятор полностью автономная машина, не требовавшая присутствия персонала. Кто знает, где сейчас серые? Люди наблюдали за двумя нескончаемыми вереницами транспортных кораблей высоко над ними. Прямоугольной формы, угольно-черных, влетающих в большой портал на высоте метров четырехсот и вылетающих из такого же портала метрах в двухстах выше.

Зонды сравнительно медленно вылетали из дыры в теле ретранслятора, через несколько минут на высоте километров в пятьдесят набирали скорость в двадцать-двадцать пять махов, оставляя за собой инверсионные следы, горящие в лучах ушедшего за горизонт дневного светила ярко-фиолетовым огнем.

В этой титанической работе участвовало не меньше тысячи этих черных параллелепипедов. На фоне абсолютно черного, лишенного звезд неба картина была почти феерической. Там, где стратосферные трассы транспортников пересекались, они горели с удвоенной, утроенной яркостью. Небеса сверкали как подсвеченный лазером бриллиант. Картина была исчерпывающе прекрасной.

Но красота этого, действительно фантастического мира, мало радовала людей, со всех сторон им иже слышалось шуршание серо-оливкового пересушенного пергамента. Они ни разу не видели оружия или того, что его заменяло, но были уверены, у серых есть оружие, такое же безотказное, как все в этом, принадлежащем им мире.

- А скажи-ка, друг Фунт, на каком языке мы говорили с серыми, что так хорошо друг друга понимали? - Вот на Земле эта зеленая хрень называется лес, понимаешь - л-е-е-с. Он медленно, как совершенно незнакомое слово, незнакомого языка выдавил из себя чисто русское, родное слово. А здесь, с еще большим трудом выдавил протяжное

- ны-ы-гаст. Во!

- Ты понял фокус, Фунт? Мужчины с удивлением посмотрели друг на друга, до них наконец-то дошло, что все время, что они были здесь, с самой первой минуты они разговаривали на чужом языке, мало того, они на нём думали! Вот тебе и релаксация! Сейчас что-то сломалось, произошел странный перелом и они стали думать на родных языках, Баклан на русском, Фунт на речи польской. С удивлением вспомнили, что почти не матерились, ну почти, и сейчас начали материть все подряд, с удовольствием сплевывая на девственно чистый песок. Баклан взял сигарету, разломил, понюхал табак, пожевал, смачно выплюнул слюну. - Табак как табак, жалко, что мы даже принципа работы ретранслятора не знаем. И еду нам давали, и водку, не сдохли же мы до сих пор. Прикинь, Фунт, сколько бабок можно напечатать таким ретранслятором!

Кроме громадной колонны ретранслятора, воткнувшегося в кору планеты, на орбите сверкали яркими звездами несколько сотен больших и малых кораблей, станций, заводов, модулей разных размеров, энергостанций и огромных машин терраформирования, здоровенных плоских дисков центровки планетной орбиты, да и много еще чего, о чем люди не имели ни малейшего представления. Орбиту планеты подправили до идеала, планету наклонили под определенным углом к плоскости вращения, одну из планет системы развалили на сотню астероидов, - зачем ? Земляне не знали. Несмотря на молодость планеты и отсутствие жизни, здесь не было сотен дымящих и кидающихся бомбами вулканов, облаков было в меру, ветры дули умеренные, да и воздух, несмотря на отсутствие растительности, вполне пригоден для дыхания.

Даже к запаху планеты люди уже привыкли и не ощущали его как в первый день.

Все уже приелось и стало надоедать. Они начинали маяться от безделья. Даже водки не было. Фунт с Бакланом вынесли на песок одеяла, и улеглись на берегу, молча разглядывая темнеющее небо. Каждый думал о своем. Спать не хотелось, говорить тоже. Они просто лежали, слушая шелест волн. Было за полночь, когда по неведомым землянам планам машины терраформирования начали что-то менять на планете. Задрожала слабым землетрясением почва под ногами, запламенела отблесками полярного сияния атмосфера, черное небо расчертили тонкие белые трещины беззвучных негаснущих молний, и как-то сразу, на всем небе вспыхнули миллиарды ярких звезд, озарив незнакомыми созвездиями прекрасную ночь. Люди безмолвно смотрели в небо, боясь спугнуть красоту. Длилось это волшебство не больше минуты. Небо вновь покрылось тонкими линиями белых молний, и красота исчезла, оставив привычные светлячки машин на орбите.

- Ты знаешь, Фунт, вот это небо у нас над головой - картинка, они ее нарисовали для нас, для тебя и для меня. Больше здесь рисовать не для кого. Врубаешься?

Чем можем помешать этой суперцивилизации, мы, два гангстера, два рядовых бойца одной из чешско-немецких преступных группировок? Сколько энергии нужно затратить на то, чтобы несколько суток маскировать небо над целой планетой?

Иногда Баклану казалось, что он начинает что-то понимать, но тонкая нитка верных, как он думал рассуждений, все время исчезала. Разгадка просто вертелась в голове, но как часто бывает, не хватало совсем чуть-чуть, оставляя чувство горечи и недоделанной работы. Незаметно Баклан задремал. Фунту не спалось. Залез в челнок, и от нечего делать начал мучить процессор корабля расспросами. Тот терпеливо отвечал. Сначала Фунт спрашивал про серых, кораблик отвечал, но на хрена ему, Фунту, совершенно ни о чем не говорящие, сильно урезанные и отредактированные ответы. Ради интереса спросил о центральной звезде системы, ну ее размер, скорость в пространстве, количество планет, возраст звезды. Попросил нарисовать систему, желательно соблюдая пропорции размеров планет, отбросив истинные расстояния между планетами и светилом. Планет было восемь. Первая, самая близкая к звезде планетка с океанами расплавленных металлов ему совсем не понравилась, во второй понравился только размер, а размер и период обращения вокруг звезды третьей планеты его здорово насторожил. - Они были на третьей планете. Фунт попросил комп вывести на экран изображение третьей планеты.

Ком показал. Размер, расстояние до звезды. Один здоровенный материк. Местами треснувший. В трещинах синело море. Очертания разделенного трещинами что-то напомнали. - Как двигаются материки, спрогнозируй их положение и очертания через, Фунт задумался, - через сто миллионов и через миллиард лет!

Комп показал - через сто миллионов лет, через пятьсот, через миллиард. Фунт онемел. Его просто парализовало! Разбудил Баклана, - Идем, посмотришь.

Тот, поняв, что просто так Фунт не стал бы будить, пополз за ним в челнок. Посмотрел. Конечно, он помнил кое-что из истории Земли, ну Гондвана, Пангея, Тэтис, но когда конкретно все это было, типа там триас, архей, кайнозой, он конечно не помнил.

Да сказать честно, никогда не знал, в каком порядке выстроены все эти эры, эпохи и периоды. Но всё понял сразу.

- Это, Фунт, Лемурия, а мы с тобой - первые лемуры! - И совсем без сарказма и с той горечью, которую и передать черными печатными знаками на белой бумаге невозможно - -Что же нам делать, господи!?

- Ты понимаешь Фунт, что они хотят? Они хотят убить будущее нашей планеты, Земли.

Я думаю, они хотят, чтобы мы, будучи в прошлом, нарушили хрен-знает какие причинно-следственные связи, наступив случайно, а может и не случайно, на какую-нибудь козявку или улитку - предка уймы существ, живущих на Земле. И наступит временной парадокс, ну типа - когда ты в прошлом убиваешь своего дедушку. Ты понял, Фунт! Мне кажется, что там, в будущем, места для людей нет, ну, по их серым планам. Круто замахнулись, ушастые!

- Да, мы с тобой лемуры, - засмеялся худой, кудрявый, явно семитского типа Фунт, в действительности довольно сильно смахивающий на лемура. Но внешность вялого, вечно сонного и неторопливого бандита была обманчивой. Несмотря на тщедушный вид, Фунт был хорошим бойцом, отлично дрался, пользоваться любым оружием, в нужные моменты мог быть жестоким и безжалостным, проворным и вёртким, и "коллеги" по "работе" иногда шутя называли его Фуйтом, намекая на некое созвучие.

Или шустрой соплёй. Но не при нем!

Сейчас же, его как подменили, он не находил себе места, вскакивал и садился, носился как угорелый по пляжу, молол всякую чушь. Баклан же, наоборот, в моменты наивысшей опасности, в самые ответственные моменты был абсолютно, до противного, спокоен.

Включив фишку связи, Баклан попросил соединить его с пегим, на что тут же получил ответ, что соединение, мол, невозможно из-за плохой связи. Баклан тут же сказал, что произошел, видимо, сбой в системах связи, и, может нарушиться работа ретранслятора и тысяч зондов, может нарушиться вся программа перестройки планеты.

Странно, но сработало, экран пошел рябъю, и появилась знакомая ушастая физия пегого.

- Приветствую тебя, о великий махт, - нараспев и протяжно, арией бухарского юродивого пропел Баклан. Пегий заметил кураж и лицемерие в словах и интонации Баклана.

Даже мутные, красноватые треугольные зрачки ушастого сильно расширились.

- Привет, Бяша, - взяв ладошку под воображаемый козырек, проюродствовал варшавским фигляром Фунт.

- Привет и тебе, жидомасон, - на чистейшем русском, воронежского диалекта, процедил махт.

- Ты, Баклан, сутки просидел здесь, на своей родной Земле, прежде чем понял, где находишься, и только потому, что кто-то, пытаясь влезть сюда, нарушил силовые поля охраны и маскировки. Если вы и поняли, где находитесь, то уж когда вы здесь сидите, вряд ли поймете. Вы поняли, что в прошлом, но в каком прошлом?

Не соображается, мозгов не хватает!? А это - самый главный из вопросов! Через миллиард лет, здесь, на Земле, могли бы появиться ваши прапрапредки, но теперь - вряд ли.

Пегий нагло улыбался! - Вы, наверное, не можете понять почему из всего множества живших на Земле как до, так и после, выбрали именно вас? - Да потому, что за миллиард лет ни один динозавр, слон или козёл не попал в молниевое торнадо, в которое попал ваш самолетик. И вы, если бы мы вас не вытащили, давно бы уже сгорели!

Так везти может только самым последним козлам!

Чужой смеялся над ними! - То, что вам осталось жить совсем немного - факт!

- После того как зонды переправят сюда еще немного растительности и живности в океаны, мы переселимся сюда, другая жизнь, тем более разумная, здесь не возникнет никогда! И естественно, никогда здесь не будет людей! А до вас, милые, я через пару часов доберусь, подождите, уж я развлекусь!

Давно, очень давно, мы уже разобрались с похожими на вас, мы стерли даже их следы - кто помнит сейчас о Гелле? Хотя, они были великой и могучей расой, не то, что вы.

Ждите, человечки, я уже иду!

Пегий сделал руками непонятный жест, видимо значивший что-то неприличное. Потом, никогда не дававший сбоев экран пошел рябью, и пегий исчез, перед этим странно крякнув. Баклан подставил ладонь, Фунт хлопнул по ней своей. - Что-то сдвинулось и начало проясняться.

- Лед тронулся, картинка проясняется, нам пора быстро сваливать отсюда. - Пегий сказал что к нам кто-то пытался пробиться сквозь все их заслоны, значит, мы не одни, и можем рассчитывать на помощь тех, кто реально может противостоять ушастым.

- Давай заберем все, что есть в челноке, пригодится.

Быстро собрали сигареты, два пледа, пакет с едой и быстро пошли в сторону гор, в сторону от ретранслятора и челнока. Пришлось идти мимо зеленого леса, мимо больших каменных глыб, через щели между скал, неглубокие разломы или ущелья.

Шли очень быстро, будто что-то предчувствуя. Через пару часов сзади ярко громыхнуло.

В обещанные два часа пегий уложился, - нам местом их стоянки поднимался огромный черный, клубящийся языками багрового пламени гриб.

Нет, нет, дороги или тропы не было. Но словно кто-то подсказывал людям, как и куда идти. Присели, перекурили, снова быстро пошли. Недалеко, на горном уступе, стояло что то рукотворное. Явно не здешнее.

Камни и скалы прикрывали машину, они заметили ее издалека, и сейчас шли к ней почти по азимуту. Машина очень древняя, может, даже древней планеты. Как объяснить то, что она была очень старой? Да просто по листам металла, изъеденного коррозией, по старинным заклепкам конструкции, и сделана машина явно не человеком. Это Фунт с Бакланом даже объяснить не могли. Просто, им так казалось.

У входной аппарели углубление с упрятанной в нем большой рифленой пластиной. Уловив где-то рядом непонятную вибрацию, Фунт приложил руку к пластине и плавно нажал. Со скрипом аппарель опустилась.

Они вошли в небольшой тамбур, аппарель поднялась, загорелся неяркий свет. Секунд десять ничего не происходило, потом открылась металлическая, массивная дверь с большой задвижкой-рычагом и они вошли внутрь. Особого простора внутри транспортера не было, было довольно тесно и не слишком светло. Закрытые матовыми плафонами под потолком горели несколько тусклых лампочек. На переборке был бачок с краном, в маленькой нише рядом с бачком стоял потертый алюминиевый стакан, размером с земной, грамм в двести пятьдесят. Никаких приборов управления не видно, прямо перед креслами, на переборке большой экран.

Кто-то заботился о них, видимо они представляли кое-какую ценность и ими дорожили. Это было приятно. Как бы в подтверждение сказанного от экрана на стене громыхнуло резким и протяжным громом. Увитая жгутом разрядов труба ретранслятора вздрогнула и где-то в высоте, почти под облаками по массиву ретранслятора пошли черные трещины, и от монолита начали отваливаться небольшие куски. Потом больше и больше. И всего через несколько минут жалкий стометровый обрубок торчал из тела планеты. Осколки грандиозной машины, упавшие на вал кратера вокруг, дымились, но не дымом, а жидким газом ядовито-зеленого кислотного цвета, который бурлил и кипел все сильнее и сильнее. С паром этого газа испарялись и осколки ретранслятора. То, что осталось, не имело того сумеречно-загадочного цвета, остатки нарушали гармонию природы унылым, потертым как пергаментная шкура махтов, серым цветом. От остатков ретранслятора отвалился еще один здоровенный, метров в пятьдесят обломок, и в образовавшуюся брешь на исстрадавшуюся землю хлынула тысячетонная масса воды. Упав на кипящую и булькающую лаву у подножья суперколонны, вода мгновенно превратилась в пар. Ярясь и клубясь, огромное облако быстро поднялось на высоту, выше редких естественных облаков. Это был прощальный салют самым первым из людей Земли, за миллиард лет до нашей эры.

Баклан улыбался - у пытавшихся им помочь что то начало получаться.

Очень плавно, почти неслышно, их древний кораблик поднялся в воздух и бесшумно начал набирать высоту. Боковые стены также стали прозрачными, и Баклан с Фунтом видели, как быстро удаляется поверхность планеты. Так же почти бесшумно разъехались в стороны две раздвижные двери и земляне увидели в каждой из открывшихся ниш аккуратные обтекаемые серебристые капсулы - метра в три с половиной длиной и около полутора метров высотой. Прозрачные блистеры были подняты, внутри были уютные кресла- трансформеры, скорее всего, капсулы предназначались для длительных путешествий.

Никаких двигателей или привычных для людей реактивных сопел не было. Вдруг над каждым из корабликов замигали тусклым красным светом плафоны. Люди поняли, их приглашают занять приготовленные для них места. Они и заняли, надеясь на благосклонность судьбы. Сдвижные двери закрылись.

Внизу, меж голубых волн, выросла огромная волна и понеслась к тому скальному уступу, минуту назад с которого взлетел их древний кораблик.

Очень плавно, почти неслышно, капсулы с землянами выбросило в атмосферу, они начали накручивать круги над несущейся к берегу волной. Их бронированный спаситель понесся, ускоряясь к темной волне. Откуда-то сверху, обгоняя его и оставляя за собой дымный шлейф, к поверхности планеты устремился большой метеорит. В твердь планеты они вошли вместе. Всё залил белый, нестерпимо яркий свет, в стороны уходили громадные волны, на морское, обгорелое до скальных пород дно опадали хлопья черного пепла.

Кто-то усилил естественный удар метеорита, добавив к мощи взрыва пару десятков граммов антиматерии, стирая следы серых, и ступивших на Землю до срока людей.

Парадокс времени устранен, причинно-следственные связи нарушены не будут.

На Земле в положенное время появятся трелобиты и все, кто будет после них.

Полукилометровый черный треугольный провал в пространстве завис над поверхностью, медленно вращаясь, на несколько секунд замер, словно кто-то оттуда, из этой дыры между мирами разглядывал заинтересовавшую его планету.

Над обожженной и усыпанной черным пеплом сушей пошли исходящие от треугольника волны, коверкающие реальность юного мира. Невидимая сущность, пронзив атмосферу, метнулась из треугольника и мгновенно сделала несколько витков вокруг планеты, осмотрела заинтересовавшее её, прицениваясь и оценивая красоты чуть не захваченной серыми Земли.

Сущность появилась миллиарды лет назад, и даже не в этом мире, но здесь, в огромном секторе этой вселенной она могла контролировать почти все, что ее интересовало, а сейчас и эту планету. Осмотрев планету, прогибающий пространство скрылся в черном провале. На миллионы лет, отпустив на волю эволюцию голубой планеты, он забудет о ней. Но, когда исчезнут динозавры, планета наполнится млекопитающими и зеленой растительностью, когда неандертальцы изведут пещерных медведей, он появится здесь, населив лучший из миров новыми хозяевами.

Две капсулы, два маленьких кораблика с околосветовой скоростью вывалились из гиперпространства между двумя гигантскими звездными системами. Как раз посредине между Млечным путем и туманностью Андромеды, через миллиард лет после старта с Земли, в совершенно пустом пространстве. Капсулы, сделав друг другу прощальный реверанс, набрали необходимую для прыжка скорость и исчезли в неярких вспышках.

Капсула Фунта прыгнула в сторону дома, к Млечному пути, а ее копия, кораблик Баклана, вырванный у хозяина черного треугольника другой, более могущественной силой, устремился к туманности Андромеды. Сначала тусклое пятно в пару градусов, а через несколько прыжков Баклан увидел прекраснейшую из картин - галактику из триллиона звезд, закрывшую все видимое пространство. Видеть больше не позволяли размеры блистера капсулы. Потом еще несколько прыжков. Из головы не уходила увиденная в полной красоте одна из самых больших галактик в пределах миллионов световых лет - как она сияла!?

Баклан был счастлив, что видел это, Париж стоит мессы! Еще пара прыжков в гипер с помутнением сознания и приливами недолгой тошноты, и он оказался в густонаселенном звездами участке где-то внутри галактики, примерно посередине между краем и центром системы, высвеченным на мониторе капсулы бъющими из полюсов черной дыры струями невероятных энергий. Еще одно ускорение, и под ним возникла красивая планета с голубыми океанами, зелеными лесами и какой-то розовой хренью, оказавшейся потом большими пустынями, с высоченными, почти стометровыми барханами. Здесь песок был розового цвета. А сверху, с орбиты, согретое ярким бело-желтым светом местного светила выглядело красивым до безобразия.

Баклан не первый раз садился на планету, динамически гася скорость. Но там, на Земле его безопасность обеспечивали сотни людей и куча нужной аппаратуры, здесь же он был сам по себе, в чужом челноке и на чужой, хотя и зазывно манящей планете.

Кораблик садился в утро, с кошачье-ласковой скоростью, плавно упавшей до того, что терминатор уже обгонял кораблик. Капсула приземлилась в прохладное летнее утро на окраине небольшого города.

Блистер отъехал назад, можно было дышать. Воздух был чистым, прохладным, даже запахи были не посторонние, а знакомые, и, даже не городские, а лесные, с запахом росистой травы и хвои. В листве деревьев чирикали птицы, зеленела аккуратно подстриженная трава газонов. К городу вела петляющая меж деревьев выложенная хорошо обработанными плитами камня дорожка. Баклан пошел к домам. В траве тут и там натыкано множество табличек с незнакомыми буквами и символами. На них начертано что-то типа "По газонам не ходить!" Но, абсолютно случайно, он разглядел и русское "Добро пожаловать!" Баклан удивился, пожал плечами, что-то хмыкнул и пожаловал.

Больших зданий здесь не видел. Похоже на окраину крошечного города, чистую и ухоженную. Такого качества дорог, светофоров, асфальта, такого ювелирного качества строительства, столбов, перил, мусорных урн, да и всего из чего состоит обыкновенный земной город, Баклан нигде не видел, хотя объехал всю Землю. Так же, идеально выглядели и все растения, деревья, кустарники, цветы и трава. Много невысоких деревьев, как бонсаи, и напоминающие земные ёлки и сосны, были и пальмы.

Обитателей города он не видел, их не было здесь. Баклан это явно ощущал шестым, а может быть и каким-то седьмым чувством. - Город абсолютно пустой.

Справа, между двух кряжистых разлапистых и пушистых деревьев Баклан безошибочно определил точку общепита - ресторанчик или кафе. Зашел. Пахло вкусно, едой. Беззвучно из-за стойки выплыл бежевый эллипс робота, подлетел к человеку. Протянул похожим на человеческую руку манипулятором меню. Баклан выбрал, ясно и четко сделал заказ. Эллипс, на чистейшем русском, попросил подождать, забрал меню, улетел за стойку, тут же снова прилетел с большим красивым подносом серебристого металла, на котором в большой фарфоровой тарелке дымился и исходил запахом и паром его заказ - большая отбивная с картошкой и в небольшой тарелке, высокой кучкой, овощной салат. Несколько ломтей аппетитного хлеба тут же. И большая бутылка, видимо спиртное, он заказывал армянский коньяк. Пригубил, - неплохо.

Взялся за еду. - Очень вкусно! Чуть погодя официант принес кофе. Кофе понравился. Подозвал жестом нависшего над стойкой робота-официанта. Снова попросил меню.

Там были сигареты! Заказал блок. И бутылку такого же коньяка, немного еды - чего-то похожего на большие пирожки, пару бутербродов и бутылку минералки. Попросил пакет. Робот сложил заказ в пакет. Баклан расплатился земным червонцем.

Для смеха положил завалявшуюся в кармане монетку - на чай официанту. - Робот поклонился, скорее даже, сделал реверанс!

Человек вышел из кафе и пошел вниз по улице. Баклан прошел метров двести к центру города, когда вспомнил - забыл зажигалку, но возвращаться не стал, не хотелось.

Да и не терпелось узнать, что там, в городе?

Обычно центр города, обозначенный присутствием ратуши или подобного административного здания, находился примерно в середине города, на возвышенности, здесь же было все с точностью до наоборот, улица шла вниз и вниз. Дома были трехэтажные, а к центру появились этажей в пять-шесть, с большими красивыми окнами и фасадами, с керамическими плитками почти земной черепицы. А вот и похожие на храмы или церкви очень красивые, но необычные, явно не земные здания. От них веяло далекими планетами и чужими цивилизациями. Дорога привела его к огромному многоэтажному дому с колоннами. На входе был турникет с ящиком для оплаты. Баклан вставил в тумбу с прорезью еще один червонец. Турникет открылся, он вошел. Внутри все просто потрясающе! - Это музей! У входа несколько стрелок указывали на начало осмотра.

Баклан в указанном направлении и начал спускаться, с любопытством озираясь.

Здание очень, очень большое. Те, кто построил его, безусловно лучшие строители во вселенной. Придраться, поехидничать насчет качества строительства нельзя. Ни одного замечания, никаких претензий. Здесь работала целая раса гениев. Прекрасно, идеально обработанный природный камень, ткани, великолепной выделки кожа невиданных зверей, хрусталь и зеркала, витражи и дерево разных удивительный видов и обработки. Картины, изображающие в основном пейзажи и разных красивых животных. Ни одной картины с космической тематикой не было, разве что лунные или солнечные дорожки в разное время суток на воде рек, прудов, озер и морей. Баклан с уверенностью определил, что все изображения были сделаны и подобраны в экспозицию чисто по-человечески и для человека, а не для любой другой из рас космоса.

С самых первых шагов его увлекло всё, абсолютно всё. Любой из ученых Земли продал бы душу, чтобы быть на месте Баклана. За стенами музея засинели сумерки. В красивых светильниках, люстрах и бра загорелись матовые лампы, освещая экспонаты и стенды достаточным для осмотра мягким светом. Первый этаж, конечно интересен, но скорее всего для специалиста, любого физика занимающегося квантовой физикой или хронодинамикой, но Баклан осмотрел все с большим интересом, увлекшись и не замечая как летит время. Баклан уже чуть проголодался, и чтобы не таскать за собой пакет с едой и выпивкой, решил съесть то, что взял в уютном кафе рядом с музеем. Поел, с большим удовольствием выпил. Достал сигарету, вспомнил, что нет огня. С куражом попросил огонька у музея. Совсем рядом с ним, в стене, открылась небольшая амбразура, и оттуда вылетел похожий на официанта из кафе робот, услужливо протянув своим юрким манипулятором зажигалку. Простая, газовая, она была сделана, как и все в этом городе с любовью и умением. Поблагодарил приносителя. Тот в ответ бибикнул и спрятался в свою нишу. Перекурил, сидя на простой и удобной деревянной лавке у стены, стряхивая пепел в бумажный кулёчек, свернутый из упаковки. Выбросил кулечек с окурком в витиеватую урну. И начал осмотр второго нижнего этажа. Если на первом этаже был во всей красоте показан момент рождения вселенной, расписанный по секундам и их триллионным долям, то на втором была экспозиция дальнейшего развития событий, до какой-то особой, известной создателям даты. Баклан удивился, узнав, что в некоторые моменты развития нашей Вселенной, в самом начале, время и пространство и то, что после стало веществом, существовали отдельно друг от друга. Что они, совершенно не соприкасались и не взаимодействовали. Были и такие этапы развития, когда они были двумя сторонами чего-то плоского, и если пространство скручивалось или сильно прогибалось, то и разница между ними просто исчезала. Потому-то все и произошло в первые мгновения, которые, если разобраться, были совсем не мгновениями, а потом, через пару секунд после начала, все лишь развивалось и расширялось, принимая почти современный вид. Но и это, расписанное более чем доходчиво, входило в уставшее сознание с большим трудом, Баклан уж подзабыл, что учил когда-то. Третий, очередной этаж, расписывал и показывал дальнейшее расширение и развитие вплоть до становления нашего, обычного космоса.

А дальше - больше. Но, экспозиция была почти понятна ему. Баклан от сознания этого даже сам себя зауважал. Будто кто-то, кто построил музей, чудными весами взвесил его интеллектуальные возможности, определил его ай къю, и выдавал ему информацию на пределе того, что он мог понять, на самом-самом пределе. На одном из очередных этажей была действующая схема черной дыры с обширными математическими раскладками и комментариями. Конечно, он не все понял, но суть того, что хотели довести до зрителя, он усвоил. Кроме того, что было там - внутри. Ему не показали даже формулы, описывающие душу черной дыры, наверное, люди пока не придумали символы, описывающие тот мрак.

На следующем этаже показывалась связь нашей вселенной с другими доменами через черные дыры и каверны между вселенными. Граничащие с нашей вселенной домены были совершенно другими, лишь в одном из полутора десятков, есть звезды, но галактики там совсем не как наши, а длинные, очень сильно вытянутые, как длинные огурцы, с таким же, как у нас, множеством звезд, так Баклану показалось. В пространной сноске внизу четко расписывалось, в чем различие между существующими вселенными. И ещё, будто намёк, но он понял так, - в бесконечной вселенной не может быть конечного числа миров.

Что Большая Вселенная бесконечна во времени не только в будущем. Она бесконечна и в прошлом. И всё то, что возможно, будет в будущем, наверняка уже когда то было в бесконечном прошлом. Что все возможные варианты будущего уже когда то были.

Что возможности чего-то нового почти нет. И не из-за витков пресловутой спирали. Просто, слишком велика вероятность повторения. И даже не вероятность, а непременная обязательность, в любом из всех возможных вариантов развития событий.

Но, для Баклана это было уже слишком.

Единственным и важным, что его заинтересовало в последней экспозиции предпоследнего этажа, было то, как вселенные взаимодействуют друг с другом в местах, где пространства соседних доменов соприкасаются и обмениваются потоками невероятных энергий.

Совсем понятными, на первый взгляд, ему показались и многочисленные параллельные вселенные, Баклан даже постоял минут десять разглядывая показанное, было очень занятно, как красивая виртуальная игрушка работала схема - сначала маленькая точка разрастаясь из ничего поглощала большую, которая в это время уменьшалась, потом сама в своею очередь резко увеличивалась, и когда их размеры и конфигурация совпадали там творились очень интересные вещи, но, говорилось в комментариях, должно совпасть и течение времени и размеры, чтобы вещество, пространство и время параллельных пространств могли взаимодействовать. Параллельных вселенных много, бесчисленно много, и иногда у некоторых из них совпадали и течение времени и размер.- Картина!

Вот и последний, самый нижний этаж. Ему показывали саму суть вещей. Казалось, еще совсем чуть-чуть и он поймет, поймет что-то, что-то такое, о чём до сих пор не имел ни малейшего понятия, и как это что-то выглядит и что несет с собой, он представить естественно не мог. Баклану показывали сам принцип устройства всего, казалось будто бы кто-то необъятный, сгустившись в темную тучу за его спиной, вскрыл саму суть всего,

и сейчас, прямо перед ним, проводит трепанацию вечности. Казалось еще чуть-чуть и он увидит и узнает, нет, не Всё, а Почти Всё, но только то, что не разрушит Его мир, весь тот мир, который внутри него, и позволит жить дальше. Баклана била крупная дрожь, колени дрожали, ноги стали ватными, сам он понимал, что больше ему знать не стоит, что уже достаточно, что где то, совсем рядом с ним есть граница, предел, который он должен определить сам. Болела, раскалывалась голова, и он, особым, незнакомым раньше чувством понимал, что сейчас, через пару секунд, ему придется решать вопрос, какого он не решал никогда. И действительно, в конце анфилады залов с экспозициями высветился своей пустотой и отсутствием экспонатов, кажущийся от этой пустоты гораздо больше остальных зал, в дальней стене которого скучающе и грустно маячила одинокая дверь. Совсем не такая как входные, не похожая на всё остальное в этом грандиозном музее.

А скромная, с шелушащейся местами краской и совсем простой металлической ручкой.

Чем-то она манила и звала его, эта Последняя дверь. Баклан явно чувствовал, и он бы не сказал, что чувствовал опасность, он явно ощущал мудрую и зловещую, внимательно наблюдающую за ним Абсолютную Пустоту, исходящую падающими мимо него водопадами первородного, абсолютного ужаса. Страха не было. Пришла мудрость.

Вдруг вспомнил Фунта, своего сына Ванюшу, и волшебную, украшенную звездами синюю ночь, там, наверху. Как зачарованный, Баклан замер перед последней дверью, как бандерлог перед Каа, и сейчас он сам, будто со стороны, видел себя почти таким, нет, не бандерлогом, а каким-то маленьким карликом с длинной седой бородой в обезьяньей позе, стоящим с мудростью миллионов рас и поколений людей перед самой большой тайной.

Хотелось, больше всего на свете ему хотелось открыть её и заглянуть туда.

Достал из пакета бутылку, сделал, один за другим два ёмких, вернувших к реальности глотка, мотнул из стороны в сторону головой, и, закрыв глаза, отвернулся от Последней двери , с огромным трудом сделал несколько шагов назад. - Ещё не время, погоди, я ещё не допил. Оглянулся назад, прощаясь с Последней Тайной, - и не докурил! Человек понимал, что только что прошел тест, сдал главный экзамен. Что теперь ему позволят жить дальше. И не только ему, а всем, всем людям вселенной. Бесчисленному количеству народов и рас людей. Баклан не мог даже примерно предположить, а что же было Там?

И только потом, когда он быстрым шагом поднялся наверх, к монументальным колонам и прохладе синей ночи, к нему, как осознание прошедшей мимо смертельной опасности, пришло видение, явился образ сгустившегося в черную тучу клубящегося мрака, того жуткого и ужасного НИЧЕГО, которое и было ВСЁМ.

В окна музея заглядывали яркие тропические звезды. Запели свои ночные песни цикады. От их стрекота стало намного уютней. Баклан чувствовал себя будто на Земле, в музее Индии или другой древней и удивительной страны. От нижних этажей супермузея Баклан получил ни с чем несравнимое удовольствие - годами не утоленное любопытство явно насыщалось, но, как всегда хотелось большего. Ему стало интересно - что приготовили для него верхние этажи? После того, как ушла таившаяся за той дверью опасность, человек испытывал легкую эйфорию, и ему хотелось свершений, может даже подвигов.

Он поднялся наверх, в большой вестибюль, и вышел на улицу, к колонам фасада музея. Город спал. Уютно и сказочно мерцали фонари. В некоторых домах горел свет.

Этот уют и приземлил его. Реальность была перед ним - ему нужно просто смотреть дальше, и пока это его единственная обязанность. Именно обязанность.

Баклан понимал, что здесь нет ни людей, ни любого другого существа, которое могло представлять для него опасность или интерес, а вся эта иллюминация предназначались исключительно для него. Смачно и жадно перекурил.

Его ждал музей. Баклану было даже немного, нет, не страшно, присутствовало другое неизвестное и непривычное чувство - неизвестность не страшила, а по особому манила и волновала. Надолго ли он здесь? Нужно спешить. Еще раз перекурил, и решительным шагом вошел в церемониально-парадный зал первого этажа.

Он напрасно переживал, кроме стендов и экранов, показывающих планетные катаклизмы и процесс зарождения жизни - от органики до одноклеточных и переноса жизни с одной планеты на другую с метеоритами и другими странствующими космическими телами, больше ничего не было. Здесь было много скользкого и противного, всякой плесени и слизи разного цвета, на вид и на запах неприятного, безмятежно плавающего в своем застывшем времени. В колбах, ретортах и небольших, похожих на обыкновенные аквариумы ёмкостях. Кто то, великий и всесильный, сумел остановить время для этих зачатков жизни, а если бы он его ускорил раз в, Баклан задумался, допустим, во много - много раз, что бы получилось в этих колбах и ретортах с идеальными условиями - ничего бы и не получилось, кроме того, что есть - слизи и плесени. На больших экранах клубились облака межзвездного газа и странные плазменные кольца вокруг звезд, как одиночных, так и двойных. Баклан не понял, зачем они здесь, задумался, может быть и среди этих облаков плазмы и огненных бубликов вокруг звезд есть живые?

Была и череда тысяч звезд в разных уголках необъятной Вселенной. Баклану, стало неуютно от этого, будто в спину подул холодный ветер, и о звездах он спрашивать не стал. А вдруг? Но, среди живых были представлены и звезды. Баклан скептически улыбнулся - может, будут и галактики?

Галактик не было. Но, на отдельном, самом большом экране, вырисовалось что-то напоминающее тыкву, или тор без дырки, с почти соприкасающимися в центре впадинами полюсов. Были еще такие же, но гораздо меньшего размера смерчи-водовороты, связывающие противоположные стороны. Многие сотни тысяч этих воронок узкими, медленно извивающимися нитками соединяли противоположные стороны тыквы между собой, проходили через центр на небольшом расстоянии друг от друга, часто соприкасаясь и переплетаясь, напоминая Баклану что-то очень знакомое.

Баклан подумал, что именно из-за этих соединительных туннелей-червоточин-кротовых нор и физические законы в противоположных, никогда не контактировавших друг с другом, концах Вселенной одинаковы, и мировые константы до десятков знаков после запятой, совпадают. А на этом экране, без всяких сносок и комментариев, несомненно, была именно она, наша Вселенная. Но зачем среди живого Вселенная?

- Она тоже? Баклан не стал ломать голову - было это слишком пафосно, парадно и выше его понимания. Удивляло одно - почему именно здесь, вместе со слизью и плесенью? Человеку стало обидно за нее - Его Вселенную.

Еще он вдруг засомневался - на нижних этажах - истина, в натуре, или чьи-то научные гипотезы? - так и философом станешь! И вышел на широкую мраморную лестницу, ведущую на второй этаж.

Второй этаж - для второго этажа удивленного и восхищенного - ух ты! - было мало.

Он и предположить не мог, что могут быть где-то такие страшилища! А размеры?

Здесь явно было видно, что это не чучела или муляжи гигантов, это были они сами, застывшие в коконах замороженного времени. Здесь даже пахло жутью, неземным ходячим ужасом. Баклан, зажав нос, но с огромным интересом, прошел второй этаж и быстро поднялся этажом выше.

Кого здесь только не было!? Никакими эмоциями не выразить восторг, это было выше всего. Что там динозавры?! Сюда, в этот зал собрали все зверинцы вселенной.

Баклан понимал, что тут не поместишь зверей и с части представленных планет, но были здесь видимо самые представительные, самые интересные или красивые из животных.

Он так и не понял, по каким критериям или по какой системе отбирали это зверье? Похожих на земных животных здесь не было, за исключением огромного ягуара.

Да и не мог Баклан с уверенностью сказать, с Земли ли эта зверюга или нет, он лишь раз, когда ходил с сыном в зоопарк, видел красивейшую из земных кошек.

С восторгом и широко открытыми глазами смотрел он на всех представленных здесь зверей. Это так же, как и на первом этаже, были не муляжи, а застывшие в плену времени, в своих временных коконах живые оригиналы.

Баклан поднялся на следующий этаж. Глаза всех существ, застывших на этом этаже, светились разумом. Многорукие и многощупальцевые, а как назывались конечности у вот этого розового - короткое щупальце с целым букетом таких же розовых, похожих на дождевых червей отростков? А вот этот, под которого отведен огромный зал? Формой похожее на черепаху, но с желто-коричневой бугристой кожей и осязательными усиками по периметру существо? Баклан прикинул, при земной гравитации - пара китов! Если не больше. А рядом, на схеме, было показано, как из существа выползают похожие на черепах, существа-симбиоты. Их планета была небольшой, примерно с Марс, с редкой атмосферой клубящейся паром и туманами и бегущих по небосклону ультрамариновых, низких облаков.

Здесь была керамическая посуда, копья, луки и стрелы, скребки, а на одном из стендов, представляющих зеленых существ с плоскими головами и четырьмя глазами, было даже колесо! Примитивно и топорно вырезанные из ствола дерева колеса, на общей оси и платформой для поклажи. Зеленые, цвета меди и желтые, розовые и черные, волосатые и заросшие или покрытые коротким красивым мехом, ползающие, летающие и плавающие, скользкие и липкие, многосуставчатые и с рудиментарными крылышками на спине, в чешуе и хитине, в роговой броне и покрытые тонкими розовыми ворсинками существа. Были и похожие на клубящиеся туманом серые призраки, ограниченные непонятными и невидимыми пределами. Но у всех у них были какие-то орудия труда, разве что у серых теней ничего, кроме вида их планеты не было. Пока не было. Жуткого вида планеты. Утыканой металлическими кристаллами-иглами и смешавшихся с ними друз похожего на кварц минерала, с вкраплениями огромных, отблескивающих ровными гранями черных кристаллов. В частых расщелинах и ущельях клубились туманы, на редких плоских участках планеты сильные ветры несли песок и ледяную крошку со снегом. Кое-где между торчащими иглами проскакивали молнии электрических разрядов. Серые тени сновали в трещинах и ущельях, собираясь в стаи, ловя молнии, устраивая охоту на разряды, потом с накопленной энергией охотились уже на биологический вид - неких, похожих на больших сухопутных медуз существ, затем стаи надолго разбредались с кусками добычи по глубоким убежищам. - Что же из них получится, господи?!

Были рептилии и земноводные, похожие на дельфинов существа, было много спрутов, но, все эти были индивидуумами, самостоятельно мыслящими существами, а вот эти черно-коричневые муравьи не могли существовать вне своего племени, общинного роя, или, Баклан задумался, наверное, все-таки муравейника. Здесь была и она - королева, но не одна, а в большом клубке подобных ей сестер, но и этот сенат - парламент не был вершиной пирамиды. Внутри этого колышущегося сгустка был еще один кокон. Там был конечно он - король, император и владыка их муравьиных жизней - по настоящему разумный повелитель. Почему-то запомнилось название этой расы муравьев - хаш.

А вот похожие на людей существа, которых, по сравнению с другими видами, было очень много, появились только на следующем этаже. Люди быстро, слишком быстро эволюционировали, потому и появились во вселенной последними!

Быть может природа, создавая другие расы и виды, просто накапливала опыт для создания человека? Рабы и слуги, холопы и смерды, крестьяне и каменотесы, а над ними, как и в родном мире, на Земле - белые и пушистые аристократы, богачи и прочая приспособившаяся к существующей системе элита благородных кровей. - Как дома! Рабовладение и похожее на него социальное устройство. У всех человеческих и гуманоидных рас и схема исторического развития была похожей, а где-то и в чем-то просто идеально совпадающей.

У множества других рас и видов развитие было другим, но все они развивались и боролись за жизнь, через кровь и войны стремясь вверх, и то, чем они станут на верхних этажах ими вполне выстрадано и заслуженно. Все они двигались вперед. - К чему? Задумываться Баклану было некогда, он понимал, что его время здесь может быть ограничено.

Да, похожих на человека существ много, только здесь, в этом огромном зале их почти сотня, и еще примерно столько же других, сильно отличающихся от людей видов. Многих, не похожих на людей, но понравившихся Баклану с предыдущего этажа, здесь уже не было - катастрофы, катаклизмы, эпидемии, да мало ли во вселенной неприятностей на той длинной дороге, которую нужно пройти цивилизации до истинного, не ограниченного случайностями и шалостями природы величия? Но именно так - карабкаясь, ярясь, борясь, зализывая раны, скользя и падая, и поднимаясь вновь!

К вершинам. - К каким? Баклан с удивлением заметил, что выстроил свой пафосный панегирик строчками давно забытых стихов Вэрхарна.

Чего ждать на следующем этаже?

Дверей в огромных залах музея не было, вместо них высокие, искусно украшенные арки светлого камня с инкрустацией металлом и похожим на чернено-золоченую скань узором. На пройденных Бакланом этажах все арки похожи, а украшения из геометрических и стилизованных под незнакомые растения узоры, разные. Создатели здания будто показывали, что они умеют, но, будто бы хотели сказать, что умеют еще лучше. Они умели! В этом здании, а скорее всего, и во всем этом городе, предела совершенству не было.

Эпоху средних веков создатели музея пропустили, её не было. Хотя на рыцарей и прекрасных дам, он бы посмотрел. - Ах, дамы! Сердце молодого, красивого и не обиженного богом здоровьем мужчины на секунду замерло. На краткий миг он явно, физически ощутил ту сладкую истому и негу, которая приходят после того, как ... Дернулись пальцы, кисти рук совершенно непроизвольно сжались, вспомнив то, что иногда сжимали и ласкали, в той, в прошлой и далекой жизни.

Баклан тяжко вздохнул. Остались одни воспоминания, а впереди, было ли что?

Это был зал веков, а на многих планетах долгих тысячелетий эпох промышленных революций. Хотелось курить. Закурил, усевшись в центре большой экспозиции-бутика сильно смахивающих на пингвинов, но с фиолетовыми усиками-щупальцами на сгибе короткого и толстого крыла, существ.

Баклан никогда и подумать не мог, что увидит пингвина в ботинках или в военной форме. Здесь они были. Он внимательно разглядывал чужую историю и не спеша курил. Достал из пакета бутылку. Осталось еще половина коньяка. Сделал добрый глоток, смачно затянулся. - Что-то ты устал, Петрович. - Посочувствовал сам себе, больше то некому...

Так уж случилось, так им было определено судьбой, но развивались эти, пускай будут пингвинами, существа в полярных широтах родной планеты. Случилось так, что на этой же планете, был еще один вид, почти таких же существ, но с сильно заметными отличиями от первых. Совсем другой вид. Так угодно было природе или создателю - на одной планете два разумных вида. - Как на Земле в начале истории.

И развивались они с примерно равным ускорением и прогрессом. Их корабли не могли пересекать экватор, экипажи не переносили тропическую жару. Но, со временем были придуманы климатические установки! И естественно, началась долгая и жестокая, самая кровопролитная из всех войн этой планеты мировая война. - Планеты Тритторр.

Война паровых машин. Люди до такого не додумались. У всех машин этой планеты были паровые двигатели, нет, не турбины, а обыкновенные паровые машины.

Сила гравитации на планете немного выше земной. Им пришлось сильно постараться.

На Земле создали паровые корабли, но паровые самолеты, истребители, штурмовики, разведчики, торпедоносцы, бомбардировщики? Паровые субмарины? Пилоты в тяжелых одеждах, подвесные баллоны с газом для форсажа двигателей, - красивые, мощные и грациозные машины. И очень мало оружия. Насколько же оно должно быть эффективным, чтобы быть достаточным? Хотя, кровожадность пингвинов человеку очень сильно, до отвращения не понравилась. Ему не захотелось видеть их этажом выше. Записи боев и сражений понравились. - Время торопило.

Некоторые из рас совсем не отличались от людей, и Баклан мог определить, что представленная планета не Земля, только по некоторым незначительным мелочам.

И таких мелочей на тридцать-тридцать пять ветвей человеческого древа набиралось очень много. - Не рас, а ветвей, на каждой из которых, иногда, было по несколько десятков веток и веточек. Иногда очень и очень объемных.

Города с присущей только этим разумным архитектурой, животные, машины, одежда, даже климат на каждой из планет хоть на какую-то малость, но отличался. А уж природа, ландшафт, растительность, города, расположение материков - ни одного похожего на другой мир. Но, сходство рас иногда было поразительным.

С каким-то неуместным сарказмом Баклан подумал, что их, людей, папаша был большой ходок - тот ещё Казанова! - Разбросал детей по вселенной, от края и до края!

С чего это он стал судить вдруг чьи-то похождения ? С опозданием, до него наконец дошло, что с этими последними его командировками, там, дома, на Земле, плюс нынешнее попадалово, и руки, и губы, стали забывать те сладкие выпуклости и "впуклости" женского тела, такие желанные и обычно скрытые одеждой. И эта скрытость давала простор для таких фантазий! Особенно сейчас. Он помотал головой из стороны в сторону, будто прогонял одолевшее его назойливое видение, ему же нужно идти дальше, при чем здесь женщины? А женщинам всё мало, со всех экспозиций, всех бутиков они зазывно и коварно показывали ему свои прелести, будто специально, будто издеваясь над молодым, здоровым, полным сил мужчиной. Пытаясь не попасться на их уловки, он все дринкал и дринкал, опустошая бутылку с явной поспешностью. С профессорской, не меньше, педантичностью стал рассматривать красоты выставленных на показ миров дольше, пытаясь увлечь себя особенностями техники разных рас. Будто бы получилось.

Из множества всех удостоившихся чести быть здесь представленными, Земля несомненно была бы самой оригинальной. В этом у человека не было ни малейшего сомнения!

А может, всяк кулик ...? Баклан еще пристальней стал вглядываться в эти исторические бутики. Нет, Земля по праву была бы здесь одной из лучших. А как бы здесь представил её он сам? Вопрос конечно интересный, заставивший его на минуту даже замереть.

И почему же Земли здесь нет?

Кто же мог построить этот музей? Его возможности действительно должны быть без пределов, должны быть просто безграничными. Может это райский сад, райские кущи, маленький и уютный парничёк, тепличка с образцами для выращивания цивилизаций, или, или...? Баклан терялся в догадках. Любопытство манило и звало дальше.

Ему было жалко расы этого этажа, которых этажом выше уже не будет.

Очень жаль. Но здесь он был только зрителем, и не более. Лестница, входная арка.

- Посмотрим!

Здесь, на этом этаже, они покоряли космос, энергию атома, летали под солнечными парусами, строили огромные звездолеты и покоряли глубины морей своих и других планет. Они меняли климат и строили острова и новые континенты, спускались в глубины планет и звезд. Многие из них погибли от собственного оружия или ими же созданных биологических химер. Были и случаи восстания машин, долгих и жестоких войн. Машины везде проиграли. Почти все, из здесь представленных, обогнали его родную Землю.

А вот и она, Земля! Но, Баклан удивился, "бутик" Земли совсем крошечный.

Лишь короткая сноска - Цивилизация Земли пошла путем расы Гуч. Баклан не видел здесь расы Гуч! Странно!? Но зачем же его притаранили сюда?

Снова лестница, арка, расписанная на этот раз с эстетической, просто гениальной скромностью. Зал. Такой же, как и другие. Грозный представленными здесь существами. Баклан сильно расстроился из-за Земли и очень хотел увидеть, чем же это все закончится.

Полностью покрытая льдом планета. Жуткие холодные ветры. На небольшой высоте над ледяной поверхностью кольцо, по экватору опоясывающее планету. В пару километров толщиной. Кольцо заполнено водой. Несколько защитных экранов сверху.

- Белые, ростом с человека кальмары с выпученными глазами и одетыми в подобие лошадиной сбруи ленты и металлические полосы. Если эти поднялись над всеми теми, кто ниже, то люди, как же люди Земли могли бы подняться! Как же так!?

Ему стали совсем не интересны моллюски, и он пошел дальше. Были на этом этаже и пережившие свой век виды. Почти у всех закончивших свое биологическое развитие и перешедших в разные другие фазы или на следующую ступень эволюции, были короткие сноски со стрелочкой и значком, похожим на русское "ха" или икс. Скорее всего, знак говорил - "Все!", именно так Баклан и понимал. Иногда их истории заканчивались бесславно и совсем некрасиво, на загаженных и убитых ими же планетах.

Здесь было много рас, которые в зависимости от обстоятельств или общественного мнения многократно переходили в фазу существ с электронным сознанием, через тысячу лет - снова в биологическую форму. Были и те, кто при освоении колоний не приспосабливал среду под себя, а наоборот, генетически меняя организм под окружающую среду - из земноводного в птицу, из гуманоида в дельфина. Им хотелось так, кто же мог помешать?

- Вот раса, сильно напоминающая людей, но вместо кожи зеленые, похожие на яшму пластинки. Из этих пластинок набор лица, рук, шеи. У всех узор разный, видимо набор кожи у них отличается как отпечатки пальцев у людей. Яркие, розовые губы. Серо-голубые, яркие, с искоркой глаза. Внешний, мультяшный и яркий вид сначала отталкивал. Но, буквально через пару минут Баклан привык к зеленым, и они стали ему даже симпатичны. Красивая, обжитая планета, с горами и лесами, но им хочется большего. Улетают далеко, ищут, находят. Большая планета. Без суши. Без островов. Море. Сплошной океан. Так планету и назвали. Океан с разными глубинами, полный живности и дном, буквально усыпанным сокровищами. Подводные леса и луга. Огромный подводный мир. Они пожалели планету, её красоту и не стали создавать острова.

- Вот, к планете подлетают большие корабли, зависнув над безбрежным океаном, сбрасывают в воду семиметровые, мерцающие серые сферы. Эмбрионы-зародыши подводных планетарных станций. Двенадцать больших планетарных баз.

Кто-то решил, что двенадцати хватит. Туда бы его!

Через сорок дней огромными, полукилометровыми кубами станции присасываются к скальному дну и круглым, подводным атоллам планеты. Чтобы не менять планету под себя, люди решили сами измениться под бесконечное и прекрасное море.

- Что-то среднее между китом и тюленем, метра в три длиной, серо-синего цвета, с маленькими, упрятанными под передними плавниками ручками. И все шло хорошо. Первые несколько месяцев. Дельфины-тюлени-люди все дальше и дальше уплывали от станций-баз, с большим трудом и нежеланием возвращаясь домой для питания и общения. Потом кому-то, слишком увлеченному изучением блистающего мира, возвращаться для получения нужных калорий в виде абсолютно неаппетитной питательной пасты не захотелось, и он поймал рыбу. Потом еще одну. И еще.

Через пару лет на огромных подводных базах-кубах не было никого. Они изучали прекрасную, доставшуюся им даром планету. И до тех, оставшихся за сотни световых лет от них зеленых людей, им не было никакого дела. Потом, следующие поколения разучились писать, потом говорить. Потом, встречаясь друг с другом в бескрайнем океане, могли повздорить из-за рыбы, могли даже подраться! На той планете больше не было городов. Никогда.

Баклану было жаль этих, канувших в океан, зеленых людей-дельфинов.

- Дальше то что?

Были и мыслящие океаны, была и отдельная странная раса, невидимая плазменная сущность, на бутике которой была надпись: "Медведи".

- Во, щас помру! - Медведи! А где барсучки и зайчики? Вместо медведей на большом экране лишь пара звезд, с извивающимися вокруг большей из них, плазменными шнурами. - А где же медведики?

Было много красивых цивилизаций, покоривших пространство и достигших невиданных высот, но, познавая сущее, открывших те двери, которые открывать бы не стоило.

И где они?

А вот просто планета. - Гелла. Красивая морями, горами и лесами. Городов мало, и они маленькие и аккуратные. Уютно и независимо стоящие в рощах и садах одинокие, небольшие и красивые дома. Отличные дороги. Мосты. Все в идеальном порядке. Просто пасторальный вид - Ватто и не снилось. Но, на орбите над планетой сотни, тысячи станций, планеты системы освоены до какого-то немыслимого уровня. Тысячи межзвездных станций, сотни огромных транспортных и исследовательских кораблей. Наука и искусство, поднятые до недостижимого абсолюта. Скульптуры, картины, музыка, спорт. Исследование космоса и чужих рас. Жившие здесь существа ушли, сохранив для кого-то свою планету. Или, их ушли?

Иногда о планете или цивилизации Баклану рассказывал приятный голос - музей.

На экспозиции показывающей эту пустующую планету музей сказал, что там отличные условия для него, Баклана, так как раса, жившая там, была очень похожа на людей.

Условия, мол, отлично ему подходят. И не хотел бы он, Баклан, туда?

- Нет, дорогой, я домой хочу, на Землю. А эта планета - да, неплохо. А жили, говоришь, жили там, люди?

В ответ совсем тихо - Может быть.

Вот так! Баклан на пару секунд даже замер. Музей говорил не как машина, он говорил как сидящий за стенкой невидимый собеседник, как нормальный земной человек. А это, последнее - может быть - было сказано с явной тоской и сожалением, будто о чем-то ушедшем и дорогом. Хотя, за его кривляния и ехидный сарказм, живой собеседник давно бы уже разозлился на него и послал подальше, а этот терпел, наверное, все же, коробочка с чипами, а жаль!

И откуда же было знать человеку - настолько эта планета знакома, до последнего кустика знакома каждому из ушастых махтов?! Знакома миллион лет!

А вот и он - махт, серый и ушастый, застывший во времени чмырь. Но, ни одного, никого из разумных, замороженных во времени, как звери и динозавры, Баклан здесь не видел! Они же с Фунтом разговаривали с ними! Они разумнее разумных. Странно.

Еще страннее было то, что здесь была представлена история не серых, а сильно похожих на людей существ. Потом, в какой-то миг, история этих, достигших заоблачных высот людей, прерывалась, и на сцене появлялись серые. С выходом из-за печки, грозной и могучей расой.

Вместо истории махтов на экране серый, ходивший туда-сюда с предметами обихода, пищей или одеждой, занимавшийся уборкой, выращиванием овощей или игрой с детьми.

- Вот так! Баклан с тоской и сожалением посмотрел на расу предтеч, создавших серых.

- Как жаль!

У человека просто не было слов. В уголках глаз Баклан почувствовал капельки жгучей влаги.

Через черные изломы разламывающегося на фрагменты пространства на обреченную твердь изливались нереальные порции энергии, вздыбливающие и сжигающие в прах тело планеты. Громадные массивы скал проваливались в лавовые озера, страшные вихри горящей атмосферы кружили черный пепел. А тем, на орбите, этого было мало!

Несчастный, испуганный, весь мокрый от катившего градом пота Фунт, с ужасом смотрел в единственный иллюминатор этого чертового бронированного ковчега, в одну из транспортных ячеек которого с чавкающим звуком была втянута его капсула.

Он уже дня три сидел здесь, и сначала с радостью заметил корабли на орбите.

Но здорово испугался, когда увидел как корабли, группируясь по рангам и перестроившись в боевые порядки, начали палить по планете. И стреляли бы куда-то в сторону, ему же казалось, стреляли в него - Фунта. Вот небольшие, стометровые корабли бабахнули раз в двадцатый. Недалекая скала прикрывала ковчег от ударных волн, но если заряд попадал в поверхность немного в стороне, ковчег вздрагивал, и будто бы немного сдвигался. Может, ему от страха так казалось?

Сейчас стометровые корабли ушли наверх, на высокую орбиту.

Фунту не понравилось, что в боевые порядки стали выстраиваться корабли раза в полтора больше, наверное, эсминцы. Стрельба корветов была просто разминкой, по сравнению с тем, что творилось сейчас. Его ковчег-звездолет начал, в натуре, подпрыгивать, даже освещение мигало. Освещение! Фунт с досадой сплюнул.

- Горело всего две лампочки, древние лампы накаливания, он не мог сказать. какой они мощности, каждая в десяток свечей, не больше. А почти по нему лупили эти сумасшедшие здоровенные корабли! Господи, помоги! Бог не слышал его. Гром, если бы он гремел прямо над головой, казался бы ему тихой музыкой. Несколько залпов ударили почти рядом со скалой прикрывавшей его. Часть бедной возвышенности оторвало, и, он увидел улетающие к близкому горизонту осколки величиной с половину его ковчега. Эсминцы стреляли долго, потом, не добившись результата и вдоволь поиздевавшись над планетой, ушли наверх. Сейчас, думал Фунт, они поужинают, потом поспят, а завтра на смену эсминцам, придут крейсера. И планета, избитая и истерзанная, в громадных воронках заполненных булькающей лавой, укутанная смрадным дымом, не выдержит. Еще раньше конец придет его ветхому, древнему убежищу.

Он был уверен, что находится именно на звездолете, древнем как эта старушка - планета, но излазив все, изучив каждый винтик и заклепку, он не нашел ни входа в рубку управления, ни каких то приборов, рычагов, а тем более чего-то напоминающего пульт управления самого древнего из кораблей. А то, может, улетел бы?

Хотя, какой с него летчик! Нужно было тогда, перед посадкой в Большой гавани отдать штурвал самолета Баклану, пили бы сейчас "Козела" с креветками да трещали бы с чешскими тётками про большую и чистую любовь. А пиво? Пиво Фунт любил, и само воспоминание о большой холодной, полной кружке с нависающими сверху хлопьями белой пены, доставляло почти физические мучения.

Летчик, матка боска, на хрена я сел за штурвал?! Ощутимый, твердый комок стоял у него в горле. Хотелось есть, пару суток во рту ничего не было, кроме теплой, конденсатной, дисциллированной безвкусной воды, вон из того бачка на переборке. Слава богу, хоть вода была, хотя и текла из емкости так медленно, что казалось, сейчас закончится. После последнего залпа кораблей ковчег сильно накренился, и Фунту, как моряку или канатоходцу, приходилось при передвижениях балансировать. Хотя в ковчеге была жизнь, он чуть заметно вибрировал, где-то, может под палубой или за одной из переборок работали механизмы. Вибрация едва ощущалась, а сиплый и сухой звук напоминал гул турбин.

Там, наверху - на орбите, ужинать не стали. Корабли, больше эсминцев, начали перестраиваться в боевые порядки.

Он сидел нахохлившись, весь потный, липкий и самому себе противный. Помыться или умыться из бачка он боялся, кто знает, сколько воды там осталось? Был бы тут Баклан, вместе хоть бояться не так страшно было бы. Как он там? Фунт от тоски чуть не заплакал. Можно сказать даже, уже готов был пустить слезу, но, как всегда, почти как в книжках, вдруг... Нет, никто не прилетел и не спас его. В переборке открылась небольшая амбразура, оттуда по старинным, ему даже показалось, ручной работы, кривым полозьям, на роликах-колесиках выкатился похожий на старинный арифмометр аппарат, и сразу же застрекотал. Со стрекотом из аппарата начала выползать пожелтевшая от старости бумажная лента, причем двигалась она неравномерно, рывками. Фунту казалось, что подергивающийся и скрипящий механизм сейчас сломается. Аппарат закончил стрекотать. Раздался звуковой сигнал, би-бип, загорелась красная лампочка. Лента отделилась и упала в предназначенный для нее лоток. Снова би-бип и аппарат на своих кривых, ручной работы колесиках, уехал к себе, наверное, подумал Фунт, в музей арифмометров. Амбразура закрылась. Фунт совершенно растеряно смотрел на это действо, не шевелясь, с открытым ртом. Поправил отвисшую челюсть, сделал четыре шага и поднял ленту. Стал читать.

Он нормально читал и говорил по-русски, но было написано по-польски.

У него оставалась почти полная пачка сигарет. Закурил.

Выглядел он просто жалко. - Фунт плакал.

Тихо, без всхлипываний и других звуков. Большие, обильные слезы катились по его небритым щекам. Он плакал и курил, не обращая на слезы внимания. И только когда влага замочила сигарету, он вытер лицо. Затушил о палубу окурок и закурил новую сигарету. Потом еще одну. Потом еще. Закашлялся, от сигарет драло горло, в легких стоял комок. На всякий случай положил сигареты в карман. Вдруг пригодятся?

На пожелтевшей от старости бумажной телеграфной ленте было написано, что он должен надеть скафандр, который, несмотря на всю его кажущуюся старость и ветхость, еще вполне надежен и безопасен. Открыть входной шлюз, опустить с помощью ручного ворота аппарель, взять в том же тамбуре излучатель, который сейчас там стоит, и, отматывая толстенный кабель, перетащить излучатель за скалу, которая все это время его прикрывала. Потом, по отвесу, направить излучатель вертикально вверх. И, выдернув стопорное кольцо, "резко опустить вниз, до щелчка, рубильник", включить излучатель.

Фунт с таким же успехом мог бы умереть и здесь.

Но, в депеше было сказано, что он, мол, может сидеть и тихо ожидать своей участи.

Но, в таком случае не поздоровится и Баклану, который здесь, недалеко.

Он бы ждал. Раньше. Но сейчас не мог. Он раньше мог бросить товарища. Сейчас нет. Очень хотелось жить. Фунт был уверен, что это перетаскивание проклятого реостата последнее, что он делает в своей жизни. Ради собственного спасения он с места не сдвинулся бы! Лучше уж здесь, чем там - под обстрелом сгореть заживо. Его сожгут, скорее всего, на первой сотне метров. С высоты все отлично просматривается, несмотря на горящую поверхность планеты. Да и на кораблях приборов полно. Так что, что, что?

И сам себе - нужно идти! Последний раз перекурил. Вышел в переходной тамбур.

Одел, действительно, очень ветхий, покрытый броневыми пластинками на груди, животе и плечах скафандр. В самых уязвимых, как казалось тем, кто его сделал, местах.

Шея и пах были совсем открытыми, не считая тонкой металло-пластиковой ткани с подобием узорчатой вышивки. Как на рушнике, но серо-зеленой.

И от этой открытости и незащищенности уязвимого для каждого мужика месте, Фунт чувствовал себя не совсем уверенно. Защелкнул все ржавые кнопки и защелки. Когда защелкнул последнюю, внутри скафандра заработала вентиляция.

Опустил забрало гермошлема. Воздух в скафандре был на удивление чистый и свежий. Все его потное тело вентилировалось. Ему даже показалось, что скафандр помыл его. Излучатель пионов-мезонов был похож на самодельный сварочный аппарат, и колеса его также ковались, наверное, в деревенской кузне.

Весь аппарат был до того корявый, что Фунту казалось, что и кузнец его сделавший, был кривым, горбатым, колченогим и одноглазым, как Циклоп, и ковал свое творение кривым молотком на кривой наковальне. - С похмелья! А перед этим, ночью, в пьяной драке, ему выбили его единственный глаз!

Катушка с довольно толстым силовым кабелем была здесь же, в тамбуре. Он рассмотрел излучатель, а вдруг дойдет? Да действительно, был примитивный, дальше некуда отвес,

и сбоку аппарата рубильник со стопором в виде загнутой металлической скобки.

Весь агрегат, включая кабель и катушку, был потертым и изношенным, будто здесь, на этой чертовой планете, каждый день кто-то, как угорелый, носился по горящей поверхности, по лавовым озерам и ущельям с этой проклятой катушкой и чертовым реостатом! Но, стопорная скоба рубильника была свежевыкрашенной. И, показалось Фунту, ее красили не кисточкой, а пальцем. - Ерунда полнейшая. Эх, еще бы покурить! Увидел на грунте у переборки большой кусок белой как мел породы, написал у аппарели при выходе, большими буквами - ФУНТ, вдруг погибнет смертью героя, пусть все знают - он был здесь!

Долбить с орбиты начали сразу же, на, совпадение наверное, тринадцатом шаге!

Бум-бум, бум-бум! Залпы были все точней. Его брали в вилку. Хотя с аппаратурой наведения и такой мощностью залпов - какая вилка? Его секла мелочь осколков, скафандр держал. Величина осколков увеличивалась. В него попадали довольно крупные - уже как вишни, о, как грецкие орехи! Он все шел. Пошли крупнее, апельсины и яблоки, скафандр держал. Его немного притормаживало, но тело ударов не чувствовало. Бум, бум. Бум, бум. Осталось метров сто. Он почти обошел скалу. Кабель застрял между двумя камнями, пришлось вернуться назад, без агрегата. Бум! На Земле такой осколок весил бы килограммов пять, и у него в груди была бы дыра с арбуз, но ржавые пластинки выдержали. Вот тебе и ветхий, вот и древний! Фунт чуть не пел, у него адреналина было в крови больше самой крови. У него в жилах тёк чистый адреналин! Он выбрал свою дорогу, он шел вперед, он боролся, он делал все что мог! Залпы и разрывы, треск породы слились в сплошной гул. Во всю глотку, он же поляк, начал горланить старинные польские песни. Дойдем! Он уже не боялся. Местами он шел по жидкой лаве, но ни жара, ни даже температуры лавы не чувствовал. Когда обошел скалу, прикрывавшую его от разрывов, то увидел, что корабли стреляли вовсе не по нему, а по древним строениям, которые эта же скала от него и закрывала. Корабли славно поработали, но уничтожить до конца чужие укрепления так и не смогли. Это была чья-то крепость. Она выстояла!

Кабель натянулся. Он дошел! Установив точно по уровню излучатель проклятого фонаря в зенит, вытащил красную скобку и резко опустил рычаг вниз, до щелчка, как учили.

Изломанный, совсем не парадный фиолетовый луч ударил в зенит и тут же погас.

В черном небе, чуть пониже кораблей, по небу стало расходиться фиолетовое, сияющее радостными искрами пятно. Несколько больших кораблей на орбите выдали планете очередную порцию энергии. Но в фиолетовых сполохах Фунт видел нереальную картинку. Как в учебном фильме - волны от падающей в воду капельки, только в обратную сторону. Вот такие волны пробежали по поверхности фиолетового пятна, собрались в каплю, и от нее к нескольким кораблям потянулись ломанные, пунктирные линии-молнии. Корабли скромно, будто спрятались, исчезли. Без следа. Оставшиеся корабли резко ушли на высокие орбиты, сбросив несколько снарядов, которые медленно заскользили сквозь фиолетовое поле к планете.

Фунт, как мог, изо всех сил, побежал к ковчегу. Едва задраив шлюз, понял что проиграл.

Красный плафон, что-то обозначавший, вовсю мигал, пылая алым огнем, адской трубой ревел ревун! В единственный иллюминатор увидел - снаряды, сброшенные кораблями с орбиты, прошли фиолетовое поле и летят вниз.

Подняв забрало гермошлема, быстренько прикурил сигарету - не пропадать же!

Выпить бы! Смочил глотком теплой воды пересохшие внутренности. В памяти быстро запрыгали, сменяя друг друга четкие картинки-образы прошедшей жизни. Сознание Фунта уже начало угасать, когда первая торпеда рванула плотным сгустком света рядом с ковчегом и под ним начала подниматься палуба. Мерцающая сфера силового поля появилась из-под палубы, бережно укутала его, и человеческое сознание начало свое долгое путешествие в межзвездном холоде.

А над планеткой что-то менялось. Странно запульсировав, начала уменьшаться звезда, тысячи лет согревавшая пришлую планету. Спустя пару минут Сверхновая залила всё квадриллионами мегатонн первородного света. Мгновенно сгорели корабли на орбите, за секунды испарилась и планета. Испепеляющий свет очищал пространство, выбросив из недр звезды тяжелые элементы для начала тех, кто будет потом. Для тех, кому через миллиарды лет нужно будет придумывать невнятное объяснение всему сущему - некий антропный принцип.

Но, в глазах серого чего-то не было, Баклан понял - не горела и даже не тлела в них искра божья, - это глаза гомункулуса, существо явно не имело души, это киборг. Так вот почему у серых постоянно бегали глаза. Глаза бегали для того, чтобы собеседник не замечал их холода и отсутствия разумного блеска. Паззл сложился. Вот зачем ему показали этот музей, до Баклана наконец дошло, в этой игре с постоянными продолжениями, игре, которая уже вымотала их с Фунтом, и забрала сколько сил, они играют роль не то меча, не то какой то маленькой, но важной его части. И часть эта была настолько маленькой, что им не рассказывали всего просто потому, что не хотели их унижать и отбивать желание бороться с той колоссальной силой, в которую превратились махты за миллион лет, впитывая, захватывая или воруя знания и опыт сотен и тысяч рас вселенной. И играют в этой пьесе десятки, если не сотни неведомых актеров.

И каждый из них играет в этом противостоянии, не решающую, но очень важную, может быть незаменимую роль. Было очевидно, что создатели биологических клонов-роботов создавая их, копировали себя, делая их красивее и добрее, естественно очень-очень умными, но что-то упустили, если слуги уничтожили своих создателей.

Да, Баклан увидел создателей серых, одну из рас-предтеч, одну из первых рас людей. Цивилизации проигравшей гонку из-за предательства своих слуг.

Баклан с удивлением заметил здесь уже виденный на самом первом этаже экран с тыквой обозначенной силовыми полями и тонкой паутиной туннелей-водоворотов. Вот так!

А не эта ли тыква-вселенная, само сущее руководит всей этой оперой?

Этого просто не могло быть, это абсолютно нереально, он отмахнулся от своего предположения. Хотя -?

- Без бутылки не поймешь - отхлебнул пару раз, потом еще. Благодаря этим дринкам и держался. Бутылка опустела. Если он выпьет еще чуть - отключится.

Коньяк закончился, Баклану сильно хотелось спать.

Он начинал понимать, зачем он здесь. Кто-то хотел, чтобы у него, у Баклана, сложилось целостное представление, полное видение картины того, во что их втянули серые и пока неизвестная ему неведомая воля. И все это кому то нужно рассказать?

Другая, затаившаяся где-то в подсознании мысль уже давно, с самого первого этажа сверлила ему мозги и ни на минуту не давала забыть о себе - быть может, кому-то просто стало скучно, кто-то просто захотел с ним пообщаться, хотя бы даже так, как с ним общается музей? Посмотрев на окружающий его имперский интерьер, Баклан вопросительно кивнул притихшему вдруг музею. Естественно, никто не ответил. А жаль!

Курить хотелось, он присел на скамейку у стены, достал сигареты, вздрогнул, когда недалеко в стене открылся небольшой люк и робот, похожий на того, который в кафе приносил заказ, принес пепельницу. Пепельница была вполне земная - маленькая тарелочка на коротеньких ножках, правда сделана опять же, как и все в этом городке, с любовью и талантом, с неброскими красивыми украшениями, удобно и функционально. Первая затяжка успокоила Баклана, он курил не торопясь, разглядывая стены и все, что его окружало. Где-то на дальнем экране, сквозь анфиладу залов с экспозициями -бутиками и вереницу арок-проемов увидел, как что-то горит. Багровые клубы дыма, огонь, низкочастотные вибрации за сотню метров долетали до него, заинтересованный он решил посмотреть, пропустив массу экспозиций, подошел к большому экрану, который почему-то был больше таких же в других залах. Планета, без морей и океанов, черно-серо-бурая, с атмосферой и полярными шапками, в нескольких местах клубы огня и дыма разносимого ветрами.

Над планетой несколько десятков кораблей. Они группировались на высоких орбитах, снижались, и делали несколько залпов по лежащей под ними тверди. Твердь пылала, горела, плавилась, скалы трескались и в огромные трещины устремлялись потоки багровой лавы. Планета беззвучно плакала.

Наверное, у всех цивилизаций корабли морские или космические делились на пять-шесть рангов, не более. Так было и здесь. Сейчас отстрелялись, наверное, эсминцы, и поднявшись выше, уступив место крейсерам, те, образовав одним им понятный строй, вероятно, боевой ордер своего флота, дали вначале пристрелочный залп, немного перестроились - командиры внесли поправки. Фиолетовые ромбы на их бортах похожие на орудийные порты, засветились ярче, корабли готовы к залпу.

Вдруг от поверхности планеты, из места наиболее всего пострадавшего от обстрела корабельной артиллерии, сквозь огонь и черно-багровый дым, потянулась, не спеша и как-то робко, фиолетовая искорка. Немного не долетев до орбиты ордера, она погасла, но из того места, где она исчезла, начала расходиться фиолетовая окружность. Корабли попытались уйти вверх, но фиолетовая волна догнала нескольких.

Не было взрывов и адского пламени аннигиляции, просто несколько могучих крейсеров превратились в облака обломков, в облака мусора, тут же исчезнувшего.

Флот поднялся выше и перестроился, готовясь то ли к бегству, то ли к решающему штурму.

Баклану стало любопытно, кто же подложил громадному флоту свинью. Покрутив знакомые по другим экранам верньеры, он присмотрелся к месту, откуда вылетел заряд, уничтоживший крейсера. Корабли тем временем начали палить по планете.

А от избежавших мести фиолетового поля отделились несколько то ли торпед, то ли бомб и понеслись к планете. Корабли вели беглый огонь, по тому месту, которое он пытался рассмотреть. Конечно, с расстояния намного больше того, с какого они перед этим расстреливали планету, результат был совсем другим. Но сейчас работали орудия главного калибра линкоров. На поверхности планеты был ад. Адское пламя, дым, стоял, как и положено в аду, режущий глаза запах серы (так казалось Баклану), все горело, сплошными потоками лилась лава, огромные куски тверди плавали в ней, и когда залп линкора попадал в твердь, куски скал подбрасывало вверх, они падали вниз поднимая огромные огненные волны, и эти жуткие волны сметали все. Некоторые залпы попадали в многотонные куски породы, подброшенные предыдущими выстрелами, порода мгновенно испарялась, огонь и ударные волны безумствовали над несчастной планетой.

Баклан заметил что-то искусственное. Странно, но с первого взгляда было понятно, что вот это ковчегообразное и сараеподобное было звездолетом, хотя и не боевым, но все же космическим кораблем.

Баклану стало понятно куда палит, как в копеечку, целая эскадра. Странно, но входной люк, больше напоминавший бронированную аппарель дредноута или подвесной мост старинной крепости, был открыт. Несмотря на универсальность законов аэродинамики, по внешнему виду корабля-ковчега, по некоторым деталям его корпуса видно, что он построен живыми существами, настолько отличающимися от людей или уже виденных Бакланом рас, насколько он сам отличался от кораблей на орбите. Броняшка на одном - единственном иллюминаторе была поднята, и внутри уютно горел неяркий свет.

Рядом с дверью было что-то написано, но дым и огонь мешали Баклану прочитать короткое слово. Когда в сплошном дыму случилась прореха, он прочитал надпись, - ФУНТ, но в тот же миг по скале, рядом с которой стоял ковчег ударили сразу несколько зарядов, её подбросило вверх и она рухнула, накрыв корабль. Баклан закричал.

Потом он не вспомнил бы, что кричал. Он брызгал слюной, рвал на себе волосы и бросался на стены. Он матерился, рычал как раненый зверь, бил по экрану.

Его свирепая, животная ярость не могла найти выход. Он орал - Фунт, Фунт, за что, КОЗЛЫ?! ДРАНЫЕ, ВОНЮЧИЕ КОЗЛЫ! И это было самым безобидным из того, что он изливал окружающим его стенам и совсем непричастному к происходящему на далекой планете музею. Багровый, весь в крупных каплях пота, соплях и слезах он стоял перед экраном проклятого телевизора. - Зачем, суки, зачем?

- Человека интересует судьба экипажа этого звездного ковчега? - это музей, правильным, хорошо поставленным дикторским голосом.

С ненавистью ко всему окружающему и ехидным сарказмом:

- Да, меня очень интересует судьба того из экипажа этого корабля, кого звали Фунт.

- Человека с планеты Земля по имени Алоиз Фунт?

Да, да, наверное, Алоиза, да Фунта!

А ведь он только сейчас узнал имя погибшего товарища!

Всё Фунт, да Фунт! А он же - Алоиз! И представил маленького и беззащитного, ставшего в последнее время таким родным, Фунта.

Музей не мог дышать, но именно на выдохе, с облегчением и тихо - Его спасли.

!!!

Баклан впервые в жизни почувствовал слова кожей, телом, как сильный порыв ветра, как сквозняк, как первые, большие и холодные капли ливня.

Радости и торжества не было.

Спина, живот и ладони, он весь покрылся липким и холодным потом, колени стали ватными, и он где стоял, там же и опустился на прохладный, полированный каменный пол. - Отходняк !

- Мне бы выпить, что ли, музей? Было это сказано таким жалостливым и канючливым голосом, что дрогнуло бы и каменное сердце.

Появился тот же приноситель зажигалок с подносом, и большим, полным стаканом

чего-то. От приносителя исходили осязаемые, плотные волны сочувствия и участия.

Что-то оказалось неплохим коньяком, тут же на подносе была маленькая гильотинка и красивая ароматная сигара, которую он, после очередного глотка, закурил с огромным удовольствием.

- Да-а, это лучшее из всего, что я здесь услышал, спасибо, родной, и он погладил пол и бронзовый поручень у стены.

- И тебе спасибо, человек.

- За что, мать твою?

Коньяк уже подействовал на него, появились валящая с ног лёгкость и туман в голове и мыслях.

- За дружбу и верность, человек. Это самое лучшее из всего созданного природой, и очень редко встречающееся. Ты, наверное, не знаешь, что у тех, кто называет себя махтами (потом последовало слово на незнакомом языке, и Баклан безошибочно просек его как соленый флотский мат), нет эмоций, у них есть только тонус, хороший или плохой, и все. Я очень рад, что ты так переживал за своего товарища Алоиза Фунта.

Очень рад.

- Ты бы лучше рассказал о себе, ну, кто тебя построил и от кого, в конце концов, ты получаешь свои инструкции, мать твою!

- Не злись человек, но этого я тебе сказать, пока не могу

- Ну что ж, и на том спасибо. Бо-о-ль-шое спасибо, железяка.

Вспомнил про Фунта и его удачу. - Ну ты и... ик ! Он икнул так, что ему показалось- заклинило все внутренности. - Рад за тебя! Баклан понял, что совсем опьянел и сейчас просто отключится, потому растянулся у стены, прямо на полированном каменном полу. Его сморил сон, и он после всего пережитого, усталый и счастливый, уснул.

Тут же, из уже знакомого люка в стене, вынырнул давешний робот-эллипсоид, приносящий выпивку с куревом и зажигалки, с подушкой и пледом, подложил опьяневшему и ворчащему во сне Баклану подушку под голову и укрыл его.

И совсем тихо, шелестящим и теряющимся в анфиладе залов шепотом, отдаваясь эхом под высокими сводами прозвучало - Я не музей, человек, я - сущее.

Глава девятая

Лишь пара секунд

- Козлы!!! - Драные, вонючие козлы!

Хотя слова были сказаны на древнейшем языке, с эмоциями, выраженными змеиным шипением в конце фразы, единственный слушатель всё прекрасно понял.

В одной руке у помянувшего козлов тонкой сизой струйкой дымилась сигара, другой он небрежно держал сверкающий хрустальный бокал с темно-янтарным напитком.

По яркой и колоритной внешности, по роскошнейшей одежде и нескольким украшениям вряд ли можно было определить, из каких далей и времён появился человек. Хотя длинные волосы, заплетенные сзади в короткую косичку, манили в прошлые века, с клубами порохового дыма, звенящей сталью и парусами над головой.

Джентльмен вполне определенно мог быть и главой тайной миссии великой державы, обременённым государственными заботами и прибывшим из далеких колоний в метрополию по очень важным делам. Казалось, вместе с ним здесь были и его вечные спутники - соленые океанские ветры, песок пустынь и тропические дожди.

А ещё он мог быть главой тайной службы той же великой державы, или вице-канцлером другой, не менее могущественной империи, с разящей шпагой, зловещими придворными интригами и секретными шифрами. Или послом той же империи в другой державе или галактике, со штатом тайных убийц и роковых любовниц.

Он мог быть любым из них, но не был ни первым, ни вторым, ни третьим. Был он вовсе не из этого времени, и даже не из этого пространства, но несравненно могущественнее всех их, вместе взятых. С их державами и империями. И даже галактиками. Несмотря на могущество и величие, в глазах человека горела та самая искорка, что заставляет женщин с головой, как в омут, бросаться в интриги и безнадежные любовные авантюры, а мужчин - на поиски древних сокровищ и опасных приключений. Удобно развалившись в огромном, не вписывающемся в регламент тесной рубки патрульного дредноута зеру, обитом драгоценной кожей кресле, человек вел себя по-хозяйски, с неприкрытым сарказмом глядя на странное существо, неподвижно замершее в пилотском кресле.

Застывший в пилотском кресле рептилоид с тускло отсвечивающими золотом шевронами, искрящимся пурпуром дорогого металла поясом пилота и ухоженными пластинами панциря - адмирал Патрульного флота зеру Финч, собственной персоной.

Финч сидел, странно вытянувшись, выпрямив свою, совсем не приспособленную для такой позы спину, неловко держа в вытянутых вперед лапах большой, не помещающийся в его ладошках с короткими пальцами, полный стакан с коньяком.

В другой раз он бы выпил с удовольствием. Но не сейчас.

Человек взглянул на почти полный бокал в своей руке, пригубил, затянулся терпким дымом сигары, узкой струей выпустил вверх дым, вновь посмотрел на бокал, будто коньяк и сигара и были сейчас самым главным. Потом, вспомнив, что только сейчас о чем-то говорил, встрепенулся и резко и напористо продолжил.

- У них, у этих осьминогов, Финч, все не так, абсолютно все, и я хочу столкнуть их лоб в лоб с махтами. Ни тем, ни другим нет места под этими звездами. Я так решил.

И так будет! Нет, нет. Пардон, пардон, совсем не так!

Сделав грозное лицо, и придав тому, что было в руках схожесть с символами державной власти грозно и пафосно произнес - Да будет так!

А некоторые, - продолжил джентльмен - перекраивая историю, говорят - быть по сему! Чем мы сейчас, историей, Финч, и займемся.

Сидевший рядом и замерший в позе истукана Финч, несмотря на сарказм и кураж говорившего, нисколько, ни капли не сомневался - именно так и будет.

- Твоя главная задача - сделать так, чтобы ни у спрутов, ни у махтов не возникло ни малейшего повода даже подумать, что столкнулись они не случайно, что всё получилось абсолютно естественно. Чтобы начало этой бойни одни мотивировали подлостью и вероломством других. И чтобы повод начать войну были и у тех и у других. Чтобы они хотели войны, чтобы они её страстно желали! Чтобы все ресурсы всех их планет были брошены в аннигиляционный ураган. А без ресурсов и без флотов они тихонько угаснут. А мы поможем. - Джентльмен сделал глоток из стакана, затянулся, выдохнул дым. - Угаснуть.

- И ещё, Финч, попробуй, постарайся сделать так, чтобы не пострадали те, оставшиеся на Нереиде, на всех ее спутниках, станциях и колониях, те тысячи, не самых плохих, выживших. Всё же, всё же и спруты имеют право на жизнь.

И они, в отличие от живущих во Множестве миров, нормальные, такие же, как уважаемый тобою Коц. Я, - говоривший смахнул несуществующую пылинку с лацкана своего френча-сюртука-смокинга,- я его тоже уважаю. Ты знаешь, я миров и историй насмотрелся - не сосчитать. Но, здесь ведь случай, Финч, особый, когда один выживший, как он думал до самого своего конца, отомстил, рассчитался по полной с целой цивилизацией. - Факт действительно уникальный! - Красивая жизнь! И была ли красивее - не знаю.

- Собственно, с другой стороны, со стороны серых и ушастых, процесс я запустил, там работают два человека, правда, они искры давно канувшей в ...- он вновь отвлекся, стряхивая со смокинга-камзола невидимую пылинку - исчезнувшей расы - они земляне.

И работали совсем по другому случаю - по беспрецендентному случаю, когда одна раса хотела изъять из истории другую и на опустевшее место, правда в другом времени, без проблем пристроиться! Но, эти ушасты клоны не поняли, с кем имеют дело, и кто поселил туда людей! Эти ушастые козлы тоже не лучше тех козлов, со щупальцами! Но ты знаешь, Финч, кто-то вмешался, тихо и настойчиво вмешался в мою игру, и я пока не знаю кто, пока не могу узнать, представляешь?

Финч, положа руку на сердце, даже представить такого не мог. И о шалящих во времени совершенно ничего не знал.

В Архивах не было даже упоминаний. Было о других, очень похожих, и Финч подозревал, что это успешно проведенная серыми маскировка. И вряд ли бы зеру раскусили этот финт, если бы не информация сидевшей рядом сущности. Нужно сказать - очень важная для дальнейшей работы информация. И как же этот маневр серых просмотрели аналитики? Скорее всего, обосновались махты очень далеко от патрулируемых зеру галактик.

Зеру проворачивали и не такие операции, посмотрим, поработаем...

Финч, при упоминании исчезнувшей расы землян, немного приподнял голову, приободрился. У них ведь были такие возможности! А ушли они тихо и незаметно. Будто растаяли.

- Они неплохие, молодцы, нравятся мне - продолжал джентльмен. Правда, я иногда подшучиваю над ними и задаю им проблем, но они справляются. Ты знаешь, они такие эмоциональные, а мне эмоции нужны, свои-то за миллионы лет растерял! Недавно одного из них вытащил, за секунду до... Человек сделал глубокую затяжку ароматным дымом сигары - ты знаешь, только в человеческом облике мне нравится это, - он кивнул на дымящуюся сигару, - ты вот отказался,- кивнув на такую же сигару, лежащую на столе перед Финчем. - Покурил бы, что ли, адмирал.

Финч, как бы оправдываясь - я потом, с удовольствием.

Человек, вернее тот, кто был в человеческом облике, понимая, что это, покрытое роговыми пластинами существо, жутко его боится, не стал настаивать.

Ну, пускай покурит потом, в свое удовольствие, что с того? Ведь отлично работает!

Один из лучших на своей Цике. Всего седьмой адмирал за всю историю этой Летописи. Но понимал - в штабе, в любом комитете или совете, в другом начальствующем, бюрократическом аппарате Финч пока не будет иметь своей реальной цены, он великий разведчик, служака, и все, и не более. Может, даже величайший из зеру. В высшей степени гуманен, благороден. Скромен. Учтив.

Но эти волосы из-под панциря! Он любил своих питомцев, но привыкнуть к волосам и когтям так и не смог.

Ему понравился доклад Финча Совету архивов на Цике, и он искал метод достойного поощрения. Можно поощрить тем, что не наказывать, и, он любит свою работу - пусть работает. А опасности? - Вселенная полна опасностей!

Если тому, кто сейчас был в образе джентльмена, что-то не нравилось, то помочь непонравившемуся вряд ли кто сумел бы. Примеры были. Очень, очень жесткие. Бедные неандертальцы! А Сах? А Эта? Бедные Кришы! Хотя, лет тому?!

Финч, несмотря на свои адмиральские шевроны, знал действительную разницу между собой, и сидевшим здесь в человеческом воплощении существом. Был наслышан.

Его коготки скользили по большому бокалу с коньяком, и дурманящий, обворожительный запах жег ему ноздри, но он абсолютно конкретно знал - даже пригубить нельзя.

На уровне генетической памяти знал. Знал и испытывал панический, мешающий думать, ужас перед сидящим в кресле. Какой суровой может быть реальность, Финч видел много раз.

- Вы, герр Гросс, сказали, что энергетика моего корабля будет на уровне - сто. Это вся шкала. Я даже не слышал о таком, как понимать?

- А так и понимай, Финч. Тебе кажется это много?

Все эти кредиты энергии, Финч, мелочь по сравнению с твоей задачей. Множество миров головоногих - величайшая из цивилизаций. Ты представь - сажаешь на цепь миллионы ученых и пытаешь всех током, постоянно поднимая напряжение, потом ставишь задачу. Кто не справляется - пытаешь дальше. Кто справился - пытаешь еще сильней. Вот отсюда и весь их прогресс! Махты ни в чем им не уступают, если не превосходят, но у них немного другая система - они все корректируют во времени. И у них к тому же, есть свои патроны и покровители. Но о них потом, придет время, узнаешь.

К тому же, с махтами у меня очень давние счеты! Очень долго они, лавируя между цивилизациями и расами, все же приносили пользу. Несмотря на свое предательство. Сейчас же стали на путь прямой конфронтации, и это пора прекращать!

- А спруты?

-Ты ведь знаешь, даже серые тени обошли Множество миров стороной и выбрали для атаки нереев, которые не знали о существовании сотен планет подобных им существ. Нереи не долетели до Множества миров всего несколько световых лет, чтобы встретить своих больших братьев. Тогда бы серые тени их не тронули и обошли стороной.

Погиб бы другой мир, и не один. Я даже подумываю, что приятелю нашего Коца, императору Нагорной империи, нужно подбросить пару великих открытий. На том, что у них есть, они не смогут драться ни с махтами, ни со спрутами. Совсем не тот уровень.

И к тому же, в том сражении, когда погибли четыре ваших корабля, они выложились по полной, и даже сейчас, вряд ли полностью восстановились. Правда, сейчас они и не должны быть никому противниками, а лишь должны в самый последний момент, когда чаши весов судьбы замрут в раздумье, не дать ни одной из них перевесить, до самого конца поддерживая равновесие.

А это гораздо сложнее. Потом подчистить оставшееся. Только это и будет им по силам. Как на это смотришь, Финч?

- Я, конечно, поддерживаю, одобряю! Финч еще больше выпрямил спину.

План действительно был хорошим, но спокойно обдумать его пока не было возможности, от напряжения его лапы уже начинали дрожать - не разлить бы коньяк!

Джентльмен посмотрел на Финча, понял, что тот из-за своего страха не способен адекватно отвечать на его вопросы.

- Ладно. Пора. Финч, вот тебе коды, когда успокоишься, напишешь свои соображения, сообщишь. Даю, на все тебе, суток...он задумался, - сколько тебе нужно времени?

- Я пока направлю туда пару эскадр, разведаю, потом сообщу, после зондирования пространства спрутов. Можно?

- Хорошо, Финч, только не затягивай! Месяц- полтора. Хорошо? Давай, сынок, старайся.

- Да, я справлюсь, хорошо! - Чуть, от волнения, не добавил - папа!

Джентльмен заметил его порыв.

- Нет, нет, Финч, правда о вашем происхождении, действительно такова, какой ты ее знаешь. Действуй. - Человек исчез. Кресло осталось. Финча распирала гордость - куда этот трон водрузят на Цике? Или промолчать и оставить себе? Нет, он любил свою родину. Отдаст. Конечно отдаст!

Финч был безмерно горд, горд тем, что он первым из зеру увидел работодателя и покровителя своей расы воочию, увидел рядом с собой, разговаривал с ним и получил задание не от нервно дергающейся телеграфной ленты, выползающей из старинного аппарата, а непосредственно - живьем. Будучи служакой, для подтверждения происшедшего, тут же сообщил о случившемся в генеральный штаб, для убедительности приложив полученные коды. Тут же, подтверждая истинность явления шефа зеру, из переборки, из своей ниши выдвинулся упомянутый старинный трансмиттер и весело застрекотал, выдав пожелтевшую от старости бумажную ленту с кодами, подтверждающими полученное Финчем задание. Он тут же подклеил ленту к полученному бланку приказа с рельефной многоцветной печатью и теми же цифрами.

Трезвым, ясным умом Финч понимал, что истинные причины, по которым было решено стереть с палитры мироздания две громадные цивилизации, ему не сказали. Что дьявол, как всегда, прячется в деталях, между строк. Ему нужно очень хорошо подумать, чтобы, не зная всю подноготную, правильно, как надо, выполнить свою миссию. Он справится! Это - потом, а сейчас ...

Финч немедленно, сделав благороднейшую из гримас, быстро перебирая своими короткими лапами, забрался в освободившееся кресло-трон, с шумом отхлебнул из стакана и затянулся ароматным дымом оставленной гостем сигары.

Его коротенький, сужающийся к концу чешуйчатый хвостик от удовольствия подергивался. И уже на родном языке, с хитрой миной, прищурившись и шепелявя, ехидно передразнил - ш-ш-штарайся, ш-ш-шинок! (Учти-и-ив!!!)

Через пару секунд медленно вращающийся треугольник черного провала, рядом с которым застыл рейдер Финча, исчез.

Только волны, исходившие из точки исчезновения, еще несколько мгновений прогибали пространство и дредноут зеру. А слово "сынок", остатки коньяка в большой хрустальной бутылке и окурок бесценной сигары долго-долго, среди бесконечных, холодных пространств, согревали сердце Финча.

Так на кого же был похож собеседник Финча ? - Да, да, на Него и был похож. И Финчу, в который раз, приходила крамольная мысль, а может это Он? Финч был уверен, его визави совсем не местный, не здешний, да и может ли жить так долго и обладать таким могуществом живое существо? - Живое!? - Существо!?

Значит не живое, и не существо! - А виски, а коньяк, а чёрт подери, сигары?

Эти сомнения Финч немедленно заглушил большим глотком из стакана, который до сих пор так и держал в почти вытянутых перед собой передних лапах.

Спустя несколько часов Комитет стратегического планирования получил рапорт Финча.

"Срочно отправьте в мой сектор двадцать четыре корабля с полной информационной поддержкой. Получен приказ, подтверждающий код - 137124999. Все корабли будут под моим непосредственным командованием. Срок операции - тридцать суток. Корабли отправить не позже шести часов по получении рапорта. Энергокредит - сто. Финч".

Нынешнее поколение командующих, входивших сейчас в совет, вряд ли получали в своей жизни такие рапорты, и код, говоривший о чрезвычайной важности операции, и особенно его три первых цифры, приведшие весь совет в неописуемый трепет. В это с трудом, как в древнюю легенду, верилось, и естественно, весь флот завидовал Финчу. Общаться на таком уровне! А о таком кредите энергии для кораблей не могли припомнить самые уважаемые из архивариусов, не было и в архивах упоминаний о таких операциях.

- Невероятно! - Да Финч и сам бы не поверил! - Общаться с тем, кого уже тысячелетия не видели, лишь получали рескрипты и приказы, выползающие со стрекотом старинной бумажной ленты из похожего на арифмометр механического прибора, упрятанного в глубинах Цики и окруженного всеми из возможных систем безопасности.

Этот прибор и выдал ленту, подтверждающую рапорт Финча.

Эскадры стартовали через четыре часа.

Кто не знает о гнетущем мраке космоса? А если всю вселенную черным туманом закрывает пылевое облако в сотню световых лет?

Небольшой выброс энергии при выходе из гиперпространства корабля не слишком расцвечивает мглу газо-пылевого облака, но, когда из гиперпространства вываливается "коробочка" - походный ордер зеру, все пространство на пару световых секунд озаряется радужными, феерическими вспышками, будто кто-то салютует прибывшей эскадре. И вся эта энергия тратится только на поддержание строя, и ничего более. Неэкономно? - Да!

Но порядок, традиции, ритуалы, дисциплина и, в конце концов, безопасность. Кто знает, что ждет эскадру на другом конце кротовой норы? Хотя, кого можно бояться с океанами энергии последнего кредита? В другой раз командиры эскадр, может, и поберегли бы энергию, но сейчас все знали, кораблям выделен невероятный кредит! Кто же будет экономить? Да и не пошлешь впереди эскадры гонца-глашатая с просьбами расступиться! Даже зная о предстоящем рандеву с флагманом.

Переговоры и последующие инструкции длились недолго. Через три часа корабли начали по одному уходить в гипер, озаряя бледными сполохами очередных, идущих за ними в длинной кильватерной колонне.

Множество миров - не слишком населенная, небольшая галактика, обжитая головоногими, и небольшой сектор в соседней галактике, где они жили. Но, вопреки здравому смыслу, Множеством миров все называли именно этот небольшой сектор в одной из Галактик людей, неплохо обустроенный спрутами. Упомянутая Нереида также находилась на окраине этого сектора, на самой границе с мирами людей. Но нереи не знали, что рядом находятся их родственники, те так же не знали об их существовании, хотя к тому времени освоили огромные пространства, и стояли в своем развитии гораздо выше нереев. Лицом к лицу...

Задачей двух эскадр Финча был заброс в этот самый сектор зондов-разведчиков. Забросить зонды нужно было с разных сторон, с разных точек вокруг сектора, подобрать - совсем в других точках. И сделать нужно незаметно, ведь даже человеческий глаз видит отдельный фотон, а здесь - тяжелый, размером больше пары-тройки зеру зонд, с длинным, в десяток метров излучателем, сбрасывающим излишки тепла в гипер и служащий перископом.

Суток через десять, если зонды выполнят свою миссию, в чужое пространство нырнут корабли. А там уж, как повезет.

Корабли зеру никогда прежде не входили в пространство спрутов, кроме единственного случая, за который так никого и не наказали.

Пилоты всех кораблей не бездействовали, они обрабатывали и анализировали информацию переданную флагманом.

Никогда еще не было такого, чтобы сложности появлялись в самом начале кампании! Никогда!

Зонд зеру своим длинным излучателем прокалывает пространство, находясь в гипере, в узкой и длинной кротовой норе. Сам невероятно тонкий кончик излучателя, находится в реальном пространстве и позволяет зонду, оставаясь невидимому, наблюдать за происходящим там. Как субмарине. Но, так устроено природой - в сфере диаметром в долю световой секунды может быть только одна червоточина. И если именно в этой червоточине в последние несколько минут кто-то был, обязательно остается инфракрасный след - тепловая тень.

Несколько зондов у самых интересных объектов Множества миров и обнаружили такие тени! Не могли же сами головоногие, сами спруты шпионить за собой?

Не может быть лишней энергии на корабле, тем более, если это дредноут зеру, и он в тылу врага! Только сейчас становилось ясно, зачем такой энергокредит. Тем более, технология тех, кто оставлял инфракрасные тени в пространственных червоточинах, ни капли не уступала технологиям зеру, а у некоторых из пилотов появлялись крамольные мысли о том что тепловые тени оставлял кто-то более продвинутый. Что само по себе уже было странным.

Финчу, задумчиво разглядывающему снимки планет и станций, переданные зондами, казалось, что он видит на этой шахматной доске далеко не все фигуры, что большая часть, как легендарные, до сих пор так и не найденные темная материя и темная энергия, где то в тени.

Спруты впечатляли. Хозяин тронного кресла прав - действительно великие цивилизации. Торчащие из морей и океанов по всем планетам многокилометровые черные сверкающие башни, вынесенная на орбиты система энергетики, до последнего кубического сантиметра освоенная биосфера, абсолютный контроль над погодой, и многое, до чего ни в одном из отслеживаемых зеру миров еще просто не доросли.

Чем больше данных получал и изучал Финч, тем мрачней он смотрел на свежую, поступавшую к нему от зондов информацию.

На двух десятках планет, и на таком же количестве больших станций на орбитах и в открытом космосе обнаружены закрытые зоны, своего рода черные дыры, даже близко к которым зонды пробиться не смогли. Это могло быть что угодно - сверхмощные энергостанции, командные штабы флота или обороны, - кто знает или понимает логику спрутов? Туда нужно войти кораблям, но защитные поля там такой мощности, что и энергии дредноута не хватит. Пробьет ли защиту энергетика рейдера, пока определить невозможно, нужно пробовать, но слишком велика вероятность обнаружения кораблей.

Все эти станции, огромный флот, жесточайший порядок везде и во всем и мощь самого большого из союза цивилизаций поражали. Казалось, сотни планет маршировали в ногу, одним, закованным в броню доспехов солдатским строем. Дух свободы умер меж этих звезд.

В Галактиках людей такого нет. Ему пришла в голову совсем уж крамольная мысль - а хватит ли энергокредита на эту кампанию? Думай, адмирал. Хорошо думай.

Зонды засекли радары головоногих, еще находясь в гипере, сами же пока не засветились. Но те, неизвестные, что уходили из червоточин, освобождая место зондам зеру, могли ведь подложить Финчу свинью и кликнуть спрутам о том, что за ними следят.

Пока было тихо. Если это союзник, почему скрывается? Почему флагману сверху ничего об этом не сказали? Не знали? С трудом верилось. Враг моего врага - мой друг? - Или?

Что-то не укладывалось в эту схему. Пока Финч ничего понять не мог. Но, он ведь командующий. Он найдет ответы.

Он будет "ш-штараться". Ведь он Финч, адмирал патрульного флота зеру!

Час назад при просмотре информации зондов, а он умел, сливаясь в виртуальном пространстве с сознанием корабля, просматривать одновременно не менее восьми каналов, увидел резко отличающуюся от черных сверкающих башен особенную, отличную от других. Многокилометровая, диаметром не менее трехсот метров, серо-фиолетовая башня, уходящая в глубину спокойно и величественно перекатывающего огромные валы океана.

Немедленно, с грифом "Срочно, секретно" направил лично заместителю начальника комитета оперативного планирования запрос по поводу этого "карандаша" - акселерата. Через несколько минут получил ответ, подписанный лично заместителем комитета.

Финч ждал чего-то подобного. - Это ретранслятор махтов!

Почти лапами, своими короткими лапами, передвигал он заряды и электроны в своих работающих с полной нагрузкой мозгах, и они работали, вибрируя от напряжения, двигая картинки звездного пазла.

Присутствует здесь и другая, дружелюбная и пока неизвестная величина. Некий большой икс, связаться с которым пока не было никакой возможности. Даже сегодня, несколько часов назад, один из зондов, подсматривая за целой гирляндой энергостанций, нашел в пространственной червоточине тепловую тень. Кто-то вместе с ними, сейчас был здесь! Финч начинал злиться. А что может быть страшнее разъяренного зеру, сидящего в здоровенном, обтянутом дорогущей кожей кресле, и мечтательно пожирающего глазами остатки коньяка в драгоценной хрустальной бутылке?

Финч достал из деревянного футляра десятисантиметровый окурок сигары, медленно - медленно обнюхал его, с шумом втягивая узкими ноздрями воздух. От удовольствия зажмурился. Перебрался в пилотское кресло и взялся изучать последние обзорные циркуляры комитета. Не мог ни один, самый хитрый игрок проскользнуть в Галактики людей незамеченный патрульными кораблями, радарами и зондами зеру. Не мог!

Финч в это свято, как в мировые константы, верил. Он не стал просматривать донесения зондов о всем новом найденном у спрутов. Очень внимательно и долго читал информационные циркуляры комитета. Долго- долго. Поручил одному из своих бывших стажеров, а сейчас его заместителю по кампании контролировать ход операции. Сам продолжил. Еще день. И ночь. И снова день. Налил пару граммов бесценного коньяка. Снова забрался в кресло-трон. Снова достал футляр с сигарой. И снова циркуляр. Длинные-длинные сводки галактической летописи. - Вот!

Он не ошибся! Нашел! Точно нашел! Уши зеру торчали торчком, и вместе с хвостом слегка подрагивали от азарта.

- Большая спиральная галактика. Сто двадцать тысяч световых лет в поперечнике, больше двухсот миллиардов звезд. Уютно искрящиеся, густонаселенные звездами рукава.

Почти пустое пространство между рукавами у края галактики, неброская, маленькая желтая звезда. Планета, укрыта перышками облаков, сияющая морями и полярными шапками. - Земля!

- Вывалившийся в пространство, для взятия реперов зонд, обнаружил на заброшенной планете подозрительное излучение с меняющейся в определенной последовательности частотой. Сообщение зонда, может и осталось бы незамеченным, но в одном из небольших архивов, ушедший на пенсию бывший пилот, как раз в этот день, очень старательно раскладывал по полочкам полученную информацию. И осмелился доложить о случае на уже почти забытой планете своей внучке, как раз в этот день заступившей в первый раз начальником смены. Другой бы дежурный отмахнулся - кому это надо?

Но так уж случилось, по длинной цепочке случайных случайностей рапорт попал в циркуляр комитета! И то, что именно этих нескольких строчек и не хватало Финчу, случайностью быть никак не могло! Их прочитал именно тот, кому они и предназначались. В нужном месте и вовремя. Прочитал и сделал верный вывод. Очень медленно, не спеша, неторопливо, выступом в паз, бугорком во впадинку, еще раз и еще, терпеливо складывал свою головоломку Финч, и, наконец, услышал очень четкий, физически ощутимый щелчок, когда все монолитно стало на свои места - паззл сложился!

- Финч помнил этот язык! Когда он писал текст послания, у него от волнения, перехватывало дыхание, а в глазах горела именно та искорка, что и у его могучего визави две недели назад.

Через два часа со всех зондов зеру в гипер ушла короткая радиограмма.

"Кораблям планеты Земля. Полагаю, головоногие Множества миров объединились с махтами для войны с Галактиками людей. Предлагаю встречу для координации действий.

Адмирал Финч"

Тут же, через пару минут, получил ответ:

"Здесь нет кораблей Земли. Здесь мы, земляне.

Возможна ли встреча немедленно? Саша"

В гипер ушло всего одно слово - "Жду"

Зная историю Земли и традиции ее хозяев, Финч освободил большое кресло и занял свое, пилотское.

Появившейся в ореоле опадающего на палубу рубки дредноута инее женщине было немного за тридцать. Она была в мягком скафандре, передняя прозрачная полусфера гермошлема откинута назад, за спиной прикрепленный двумя металлическими дугами к широкому металлическому поясу, округло-граненный прибор. Женщина с шумом перевела дыхание, с интересом взглянула на Финча - Здравствуйте, адмирал Финч, я координатор земной миссии здесь, меня зовут Саша.

Финч вскочил со своего кресла и как мог, поклонился. Выглядело это пристойно, не картинно, и как-то, это слово не будет здесь неуместным - благородно.

Женщина улыбнулась самой обаятельной из улыбок, слегка поклонилась, - Спасибо адмирал, благодарю Вас. Заметив, что Финч смотрит на ее седые пряди, как бы извиняясь, - вы, если знаете нашу историю, знаете и то, что аппаратура перевоплощения была утеряна, пришлось создавать новую для возвращения, она не всегда хорошо работает.

Из трех миллиардов оставшихся возвратилась лишь малая часть, процесс идет тяжело, а это, она тронула седую прядь небрежным жестом, потом исправим, сейчас нет времени.

Финч улыбнулся, у всех его визави очень мало времени! А он отдыхает?!

Голосовой аппарат Финча с трудом воспроизводил забытый язык людей, - Я очень, очень рад за вас! - Даже не вериться. Человеческих рас множество, но вам, землянам, мы все очень рады. С возвращением вас!

Они обсудили сложившуюся в галактике необычную и опасную ситуацию.

То, что искали спруты у махтов, и наоборот, к какому выводу пришли земляне, Финчу было очень интересно. И очень потешило его самолюбие, когда он узнал, что люди пришли к тому же выводу, что и он - спруты вступили в союз с серыми против людей и других рас живущих здесь. Оставалось еще много вопросов.

Особенно волновали Финча темные пространства в Множестве миров, к которым зонды зеру не смогли пробиться. У людей были данные, но пока их не расшифровали. Нужно подождать. Потом Финчу сообщат. Обязательно. Так сказала Саша.

- Адмирал, Вы знаете, что ваш ... - она замялась, - работодатель, имеет к тому, что мы жили, живем на Земле, непосредственное отношение?

- Недавно он говорил что-то, но не подробно.

- Он поселил наших предков туда, когда половина вселенной воевала, и после той войны почти никто не выжил. Поселил и поручил кое-кому за нами присмотреть. - Вот мы и выжили. Тысячи лет назад ушли, сейчас возвращаемся, а здесь, как всегда, война.

- Наши, - продолжила женщина, - те, кто еще не прошел процедуру возвращения, могут быть очень полезными здесь, я имею в виду эту кампанию. - Как вы на это смотрите, и знаете ли возможности терран?

- Да, поверхностно, примерно.

- Кроме того, существа, благодаря которым мы стали терранами, не откажут в помощи, мы на них так же надеемся.

Финч молча суммировал появившиеся возможности. Глаза его радостно горели, теперь все должно получиться. Через день-другой можно будет рапортовать шефу.

- Благодарю Вас, Саша, за хорошие новости, чем мы можем вам помочь, и как бы нам согласовывать и координировать наши действия?

Женщина не спешила, ей нравилось это общение, - давайте обдумаем сложившуюся ситуацию, потом, через несколько дней, снова встретимся. Мы уходим, а то, что мы здесь разузнали, я передам на ваших частотах чуть позже. - Хорошо?

- Да, пожалуйста. - Финч, прощаясь, галантно поклонился, ему понравилось общаться с этой женщиной. Ведь она с Земли!

- Да, господин адмирал, у нас на Земле большая проблема, нам нужно хоть немного генетического материала - она сделала жуткую гримасу - хоть каплю человеческой крови! Именно человеческой, именно земной - чтобы в дальнейшем не было никаких юридических казусов. Я знаю - просьба почти нереальная, но, может быть? Наше возвращение сильно затягивается, у нас большие проблемы с генетикой. Если будет возможность, помогите.

- Все, все, что смогу!

Финч пообещал, хотя не имел понятия, чем же он может помочь?

Но отказать женщине с Земли?

На том и расстались.

Финч еще несколько часов анализировал сложившуюся обстановку. К вечеру этих же суток выдал циркуляр по эскадре с указанием дальнейших действий. - Они возвращаются.

Только, перед возвращением на базы, эскадрам нужно проведать материнскую планету нереев и их колонии - как они там? Финч имел возможность убедиться, что некоторые из них выжили, и даже имели межзвездные корабли. Придется вступать с ними в контакт, первый контакт со спрутами, с остатками цивилизации нереев.

- Проведали, вступили в контакт, предупредили, оказали помощь, пообещали сотрудничество - вторую часть своего задания Финч выполнил, может, не так как хотелось, но, всем чем мог ...

Люди изучали Множество миров с помощью ретрансляционных колонн, что было большим шагом вперед по сравнению с применяемой зеру тактикой наблюдения из гиперпространства. Поэтому их информация была и точнее и объективнее добытой эскадрами Финча. Информации вполне хватало. Теперь ее нужно было обработать, осмыслить, проанализировать и составить план действий. О способе и времени связи с землянами он договорился. Миссия в мирах головоногих была выполнена.

Финч уселся за составления доклада. В первый строчках своего обстоятельного послания он сразу же сообщил "руководству" о том, что первоначальная задача - столкнуть лоб в лоб серых со спрутами невозможна ввиду вновь открывшихся обстоятельств. Что задача многократно усложнилась из-за союза предполагаемых противников. Не без удовольствия, Финч сообщил "наверх" о том, что к активной деятельности в обозримом космосе приступили люди, земляне, отсутствовавшие почти двенадцать тысяч лет.

Зеру - исключительно мудрые и очень миролюбивые создания.

Это сейчас и волновало Финча больше всего. Получается, половина вселенной будет сражаться, а зеру спокойно и деловито заносить в анналы Большой летописи подробности войны?

Потому, что информации, которую собрали эскадры зеру во Множестве миров, было больше чем достаточно, вернее, они доставили ее гораздо больше, чем было заказано, истратив кредит энергии - Финч запросил данные, - всего-то на четыре процента!

Наверное, ни одна из задуманных "руководством" больших операций не обходилась такой "малой кровью". Хотя, Финч задумался, его работодатель был абсолютно прав - более мощной цивилизации, чем конфедерация головоногих в обозреваемой зеру вселенной не было.

Он снова вспомнил появившуюся в яркой вспышке света и оседающем столбе морозного инея Сашу. С какими новыми возможностями и способностями вернулись домой земляне в своей реинкарнации- никто не знал. А сами земляне вряд ли расскажут.

Но это факирское появление Саши ниоткуда впечатляло!

Хотя, видел он и не такое, всякое видел. Финч не хотел даже думать о войне, но в голове просто роились всякие сравнения и противопоставления готовящихся к войне сторон.

Если земляне неплохо жили в своей терранской ипостаси, почему решили снова стать людьми? Зачем вернулись к своему, данному природой, человеческому облику?

Мало того, что они унесли с собой, став терранами, свою земную историю и науку. Они унесли знания тех, других - плазмоидов, которые толкнули, хотя и ненароком, землян по ложному пути, и люди Земли носились тысячелетия по вселенной не просто так.

Разум пытлив, разгадывая тайны, попутно открывает сказочные залежи неизвестного. Финч почему то думал, что земляне в своем плазмоидном виде успели облететь всю Вселенную, может даже долетели до самого края, и есть ли он - край? Спросить бы у них, у Саши!

Финча ни на миг не оставлял засевший в сознании вид сотен стоящих в океане черных башен на сотнях планет, окруженные миллионами тонн стальных конструкций межпланетные и межзвездные станции, и содержащиеся в образцовом порядке многие сотни огромных боевых кораблей спрутов, широко раскинувших щупальца-излучатели.

И он постоянно сравнивал то, что есть в родных галактиках, с тем, что видел у спрутов. Конечно, если все быстро соберутся... - и сам себе честно признался - вряд ли... Сотни, многие сотни планет и колоний, разные законы и возможности, громадные расстояния, разный менталитет. Вывел на середину обзорного экрана рубки изображение Земли.

- И что же может противопоставить спрутам эта, тысячелетиями пустовавшая планета? Финч не видел даже теоретического решения этой задачи.

Решил разобраться с текучкой, доклад - рапорт наверх, по известным ему кодам. Правда - время терпит, пока. Хотя, чего тянуть. Несколько десятков листов текста, изображения, схемы. Запись разговора с Сашей.

Финч не стал убирать слова женщины о том, кто и когда поселил их на Землю. Пускай босс потешит самолюбие!

Долго набивал на бумажную ленту сопроводительный текст. Конечно, выглядело это - набивание символов-букв на бумажную ленту архи-архаично, но, связи надежней под звездами пока не придумали. Хотя он даже не знал принцип ее действия. Странно, со скрипом, но эти приборы работали которую тысячу лет без единого отказа или нарекания!

Ввел коды допуска, нажал кнопку, загорелась красная лампа накаливания с тонкой спиралью, что-то щелкнуло, опять загорелась красным лампа, пробибикал звуковой сигнал и аппарат спрятался в открывшуюся амбразуру, проскрипев по неровным рельсам - полозьям кривыми колесиками. Осталось подождать ответ. Корабль Финча сейчас в родной системе, не у Цики, а пришвартован у длинного пирса большого астероида - здесь одна из самых больших баз зеру и сейчас дотошные техники исследовали "Финча".

У них так принято, корабль и пилота зовут одним именем. Всегда, без исключения.

Еще часов шесть - обновление баз данных, мелкий ремонт, профилактический осмотр корабля. Когда Финч уйдет на базу, проветриться, обойти любимые бары и кофейни, навестить родственников и знакомых, корабль уберут, отремонтируют, отполируют корпус, обновят жилую зону и рубку, нанесут желтые и черные полосы на хвост дредноута, отличительный признак кораблей зеру.

К возвращению пилота корабль будет сверкать как новый!

Правда, любой пилот знал, доверяй, но проверяй.

В свободном пространстве, далеко от баз и родных планет кому жаловаться? Вот это и было самой тяжелой работой для пилотов. Придется надеть черный скафандр-комбинезон и лезть проверять машинное отделение. Турбины и закругленные по корпусу движители, запасы сиропа для главного процессора. Но это хоть проверить можно, а как быть с матрицей? Оставалось только верить карточкам с результатами проверочных тестов.

Но это жизнь пилота! А пилоты любят именно эту жизнь. Финч не был исключением.

Денег у него было больше чем достаточно, хватало и времени. Проведать племяников - они служили здесь, все четверо! У Финча большая родня, все на хороших должностях, все при деле. Финч гордился этим, хотя к трудоустройству своих родственников не приложил ни одну из своих лап. То в дальнем космосе, то еще чем-то занят, ему некогда было заниматься проблемами многочисленной родни, хотя статусом всех без исключения родственников он здорово гордился. А уж они! Ему всегда были рады в любом из крошечных домиков его родни. Электронные игрушки не занимали много места. Он и накупил всем. Успеть бы разнести. И Финч, приняв важный и добродушний вид, шествовал к первому из намеченного списка, брату Ваутту.

Ему осталось перейти всего на один уровень, как вдруг перед ним в почтительном поклоне склонился возникший откуда-то из за спины здоровенный бритый ленивец-ортодокс в длинной флуоресцирующей зеленой ливрее - посыльный командования базы.

- Адмирал Финч! Вам необходимо срочно прибыть к оперативному дежурному базы! Подойдите к любому терминалу и активируйте связь. Незамедлительно!

Финч тут же, проведя по кодовому замку ближайшего терминала когтем-чипом, связался с оперативным дежурным базы. Ему сказали всего пару слов. Зеру резко вскочил в отобранный у посыльного антиграв и полетел на освещенную светилом сторону астероида, к оперативному дежурному. Оперативный дежурный базы передал Финчу запечатанный старинной сургучной печатью конверт. В присутствии дежурного и его заместителя, убедившись в целости печати, Финч вскрыл конверт и достал сложенный вдвое и вместо подписи скрепленный уже другой красивой рельефной печатью приказ.

В то же время, чуть в стороне, в мраморной стене открылась амбразура, и по кривым полозьям, на кривых скрипящих колесиках выкатился похожий на старинный арифмометр аппарат, который тут же, скрипя и дергаясь, с натугой застрекотал, загорелась красная лампа, прозвучал звуковой сигнал, на лоток упала телеграфная лента с энергокодами для Финча, и бибикнув, и мигнув лампой, аппарат спрятался в свою амбразуру. Процедура была соблюдена. Финч попросил оперативного дежурного разнести по родственникам подарки. Лысый ленивец в ядовито-зеленой ливрее услужливо взял из лап Финча его пакет и вежливо поклонившись, ушел. Оперативный был намного моложе Финча, и вежливо, с придыханием, видимо чуя важность момента, сообщил господину адмиралу о том, что его корабль полностью готов к полету, и ввиду исключительности случая даже проверен штабной комиссией. Большое кожаное кресло-трон с помпой увезли на Цику.

- Я возьму с собой еще два корабля - из тех, которые у нас в боевом резерве, покажите список. Придирчиво прочитал. - "Ферт" и "Ягор", дайте команду, пускай выходят на орбиту и ждут меня, я минут через пятнадцать буду. - Счастливо оставаться!

По паре бутылок коньяка и виски Финч все же купил. И коробку сигар. Успел!

А рестораны и родственники подождут! - Пока подождут.

До Земли путь неблизкий, почти десять стандартных суток. Финч и коротал его, уставившись в коньяк на дне стакана, который даже не пригубил, вертя в своих коротких пальцах незажженную сигару. Фактов для решения стоящей перед ним задачи было будто бы и слишком много, но, в то же время... В этой пьесе присутствовали не только знакомые персонажи, но и те, о которых только упоминали, игравшие не последнюю скрипку. Финчу казалось, он сделал маленький промежуточный вывод, шажок к верному ответу - эту партитуру начали писать еще шестьдесят тысяч лет назад, и, Финч ни капли не сомневался, пишут до сих пор. Почему земляне вернулись именно тогда, когда в них возникла крайняя необходимость? Люди вернулись домой, сохранив абсолютно все возможности терран, оставаясь в повседневной жизни хрупким биологическим существом, при необходимости превращаясь во всемогущего плазмоидного терминатора.

Спруты крепчали с каждым годом, а возникший сейчас союз с махтами обладал, казалось, несокрушимой мощью. Финч прикинул возможности даже объединенного флота знакомых рас в галактиках людей - они не были равноценными противниками союзу махтов со спрутами - слишком уж разные весовые категории.

Стоило задуматься, как могли развиваться серые, не имевшие творческого начала?

И как его шеф планировал столкнуть одних с другими, если на данный момент они уже были в союзе друг с другом ? Не мог ведь он так запустить свои дела?

И если сейчас ему приказано срочно встретиться с землянами без указания цели его вояжа - значит дела действительно плохи. Если его патрон тащил сквозь тысячелетия сначала серых, потом спрутов, потом они или зазнались, или оказались тупиковой ветвью, бывало в истории и такое - тут и были извлечены из забвения земляне, если так?

А если земляне возвращаются сами? Тогда его схема рушится. Хотя нет. Есть еще игроки - те, о которых ему было сказано вскользь, покровители серых. Хотя, кто сейчас, на миллиард световых лет вокруг, мог оценить мощь Земли и всех ее союзников? Даже одной Земли? А вот это и было целью его визита! Сначала он просто не мог в это поверить, но все говорило именно об этом, другой цели у его вояжа быть просто не могло! Да и максимальный энергокредит его маленькой эскадре никто не отменял. Во время этого перелета к Земле у Финча оказалось как никогда много времени на раздумья.

На восьмой день полета он налил почти полный стакан коньяка, закурил сигару.

Со смаком, не жалея, выпил. Он гнал от себя назойливую, пришедшую сквозь многодневные раздумья мысль, что приближающаяся война - война без цели, война на взаимное уничтожение, война без смысла. Он вспомнил, очень четко вспомнил слова патрона о том, что за миллионы лет он растерял свои эмоции и для этого иногда жестоко шутит с двумя людьми, с той, старой Земли. Этого просто не могло быть!

На одной из древних планет жил монах-мудрец Оккам, и имел этот мудрец то ли ланцет, то ли меч, которым он очень умело отсекал лишнее - обходись меньшим, не усложняй вещей, да и у зеру была поговорка о том, что из всех предположений о чем-то, не находящим объяснения, реальным будет самое безумное. Финч и пытался объединить мудрость тысячелетий зеру с мечом Оккама. Итог его не радовал. - Ренту с кровавого варева войны снимет кто-то стоящий в стороне, циничный, жестокий и расчетливый. Иногда, когда приходили такие мысли, ему казалось, что на этой сцене есть еще игрок, невидимый и могучий, бесконечно уверенный в своей правоте, стоящий и над всеми, и над всем. И о нем никто совершенно ничего не знает. А он где то здесь, рядом.

Пришла грусть. Истина пугала. Финч налил еще глоток коньяка. Досадно, но зеру не пьянеют. Верны его выводы или нет, он пока не мог сказать, но захотелось вдрызг, как человеку, напиться.

На очередном выходе из гиперпространства сканеры вычислили в сверкающих мириадах звезд гамму Малой Осьминожки - Солнце. Может здесь он найдет ответы на мучившие его предположения? Оставалось ждать и надеяться. Финч надеялся.

Желтой дыней после очередного корректирующего прыжка выросло, как всегда, неожиданное и прекрасное Солнце. Луна, с нанизанными миллионами тонн стальных конструкций, пара пока не откорректированных солнечных зеркал на высоких орбитах над увитой кружевом облаков Землей. Возвратившиеся из холода межгалактических пространств люди пока не спешили утверждать свой контроль над брошенным когда-то на самотек климатом. Но, Земля все равно восхищала. Конечно, родную планету Финч любил больше всех других, и не мог объяснить своего, да и не только своего, преклонения перед Землей. Было в этом преклонении что-то унаследованное, может быть, даже на генетическом уровне. Финч порой удивлялся тому однообразию передачи наследственной памяти у всех живых. Правда, он отлично знал, были и редкие исключения. Финч даже согласен заключить пари - он мог бы по внешнему виду определить, как и чем передается наследственность у тех или иных известных сообществу видов. Да и не он один.

- Вот это и можно было бы спросить при той высшей аудиенции, на которую он волей случая и попал. Но, сейчас понимал, вряд ли смог бы. Слишком боялся он тогда.

Что сейчас вспоминать? Если бы да ...

На патрульном дредноуте зеру нет динамических двигателей, излучающих убийственные дозы радиации реакторов и ядерного оружия. Внизу, на блистающей планете, об этом очевидно знали, "Финчу" предложили посадочное место на небольшом острове к востоку от огромного материка. Острова назывались Курильскими, а непосредственно этот - ориентирующяяся в прошлом на Россию, нейтральная территория Шикотан, так говорилось в корабельном архиве, и данные были затребованы первый раз за всю жизнь корабельной системы. Данные не устарели и соответствовали действительности. Факт был на круговом экране рубки дредноута.

Одиночные, стоящие в густых зарослях под высокими вековыми деревьями, аккуратные дома. Серая, огороженная невысокой крашенной в неяркий цвет оградой, посадочная площадка. Корабль приземлился плавно, без резких движений и толчков.

Пройдя через два, упиравшихся друг в друга страховочных тамбура, Финч, с непонятной робостью ступил на Землю.

Густой и насыщенный запахом моря и хвои воздух ощутимо тяжел, почти как вода родной планеты.

Финч осмотрелся. По узкой тропинке к нему приближалась уже знакомая ему женщина, в странной, сшитой из тканой ткани свободной ниспадающей одежде и странной обуви из переплетенных узких ремней. Финч, даже замялся, подыскивая в памяти забытое слово,

- это называлось когда-то сандалиями. - Вот, он вспомнил!

Что может быть милее и добрее улыбающегося зеру! Саша, конечно, радовалась, радовалась тому, что из корабля появился именно он, Финч, уже знакомый, и честно сказать, желанный гость.

От Финча не стали скрывать ничего. Он был уверен, абсолютно ничего.

Уверенность и спокойствие людей поразили Финча. То что он видел во Множестве миров головоногих, то, что рассказали данные, извлеченные из архивов Цики о махтах - пугало, но, Земля жила совершенно спокойно. Уверенно, и как никогда неторопливо. Спокойна и Саша.

После облета планеты на небольшом, совершенно прозрачном и бесшумном аппарате, Финч убедился - людей на планете действительно не много. Нет заводов и дымящих труб, сенсоры и сканеры его тела и миллиарды сенсоров корабля не зафиксировали источников радиации и мощных выбросов энергии. - Этакая уютная и безопасная песочница для человечества.

Финч не постеснялся задать женщине этот нескромный, как ему казалось, вопрос.

- У нас другие способы производства, и другие способы обеспечения себя энергией.

- Потом расскажу, даже, могу передать технологии. Она продолжила, явно смущаясь - как же ваш патрон не позаботился о вас. Да и корабли ваши, не совсем новые, с этими архаичными запросами энергокредитов и способом передвижения? - Странно.

Ведь этому уже не одна тысяча лет. Странно! - Не обижайтесь.

- Да, как там Цика, я была там, ...она задумалась, - около семи тысяч лет назад - тогда все было очень интересно! Её глаза погасли. - Потом прошло.- А сейчас - снова интересно - женщина загадочно, с задорной искрой в глазах улыбнулась Финчу.

Финч понимал - люди счастливы вновь обретенной родиной и своей человеческой сущностью. Лесам, морям, солнцу в голубом небе, забытым запахам. Природе.

Они облетели планету несколько раз на разных высотах, пару раз на орбите искусственных спутников. Финч не нашел ничего, что говорило бы о какой то технической фазе развития цивилизации. В радиодиапазоне тишина, на частотах дальней гиперсвязи - то же. Лишь несколько раз Финч заметил большие мерцающие колонны ретрансляторов, и цветные сполохи закрывающихся пространственных коридоров.

Без всякого материального, видимого зоркому глазу зеру, перемещения людей, кораблей или других видимых и осязаемых предметов.

Финч удивленно, может даже растерянно обратился к Саше, - А как же война, координатор?

- Мы предоставили Вам, адмирал, возможность осмотреть Землю, она действительно такова, какой Вы ее сейчас и увидели. То же, что посторонним видеть не следует, не здесь. Я Вам покажу.

У нас сейчас почти нет кораблей, так что воспользуемся одним из наших ретрансляторов. Здесь у Земли есть пара больши,х способных перебросить "Финча".

- Когда?

- Если вы удовлетворены осмотром Земли, прямо сейчас.

Финч не был готов сразу, но деваться некуда, пришлось соглашаться на сейчас.

Тридцатиметровой ширины, теряющаяся в высоте, обозначенная лишь опадающим инеем труба, возникла над застывшим дредноутом почти тут же. Саша не спешила, уважая передвигавшегося намного медленнее нее Финча. Как только они оказались под трубой ретранслятора, она надвинулась на посадочную площадку, на которой стоял "Финч" и остановившихся у одной из его посадочных опор человека и зеру. Серые, разбавленные ультрамариновыми прожилками сгустки непространства закружили за прозрачными стенами ретранслятора. В их кружениях, сплетениях и бушующих вихрях угадывалась энергия пылающих солнц и запредельных далей вселенной. Финч сожалел о полном отсутствии звуков. Иногда, скрытое серыми и фиолетовыми прожилками, сквозь их переплетения прорывался свет мелькавших сквозь каверны и разломы иных измерений светил. Потом все стихло, ретранслятор чуть вздрогнул и затих. Затем так же неслышно вновь поднялся над дредноутом, обозначив тем самым конец перемещения.

Финча удивило не количество звезд над ними, удивил цвет неба - насыщенный синий цвет, будто подсвеченный изнутри, и было светло то ли от этого сияющего пространства, то ли от сиявших как-то уж слишком близко над головой миллиардов звезд.

Финч и видел их, все эти миллиарды, в буквальном смысле. Заиндевевшая тень ретранслятора застыла над ними метрах в тридцати.

От пустоты космоса их отделял силовой купол, заполненный голубоватым воздухом. Зеру никогда не видел аналога того, на чем они сейчас стояли, явно искусственное творение с податливой поверхностью, глаза видели лишь темноту, мрак, или сказать еще точнее - под ними ничего отражающего свет не было. Невдалеке, как бы приглашая, замигали красными, обозначившими их контур огоньками, створки портала. Судя по обозначенным размерам, предназначенные именно для человека.

- Пойдемте, адмирал, - пригласила женщина Финча.

Они вошли в бесшумно распахнувшиеся нематериальные створки. Блестящими, как текучая ртуть ступеньками, манил уходящий далеко вниз эскалатор.

Когда Финч ступил на неожиданно монолитные ступеньки, сначала призрачно обозначились, потом четче прорисовались и затвердели материализовавшись низкие поручни, предназначенные именно для него, зеру.

Финчу показалось, что спустились они метров на пятьдесят-шестьдесят, не больше, но, когда пошли вдвоем по блестящей, как и ступени эскалатора, неширокой и уходящей вдаль серебрящейся разлитой ртутью плоскости, Финч увидел над головой, не менее чем в полукилометре, переплетающееся множество толстых красных жгутов, пульсирующих густым внутренним светом.

- Это и есть энергия, она кивнула в сторону пульсирующих стволов, чистая энергия, адмирал Финч. А это, - Саша по-хозяйски, с гордостью обвела все вокруг рукой - вселенная, отдельный мир, сингулярность созданная нами. Внутренние размеры даже мы определили примерно, наружные вы видели - не впечатляет.

Её невозможно ни повредить, ни уничтожить, и даже черные дыры нашей Вселенной ей не страшны, а мощь, полная её мощь всегда под контролем. Мы надежно научились управлять этими силами. Нам, господин адмирал, не нужна ничья помощь, но в союзниках, в друзьях мы нуждаемся. И, нам нечего скрывать от вашего патрона, да и вряд ли получилось бы. Нам даже непонятно, зачем он откомандировал Вас к нам, на Землю. Кроме флота зеру у него много других возможностей. Если вы о них не знаете, то и мы промолчим, придет время, он сам вам все расскажет.

- Подобные этому образования мы нашли и у головоногих, но им над ними еще долго работать, они пока не могут использовать их против нас, вы тоже их обнаружили во время нашего совместного рейда, но не смогли идентифицировать. Смотрите, - она вновь обвела все вокруг рукой, - что хотят получить в итоге спруты. Но, я повторюсь, им еще очень далеко до решения этой задачи, не переживайте и не беспокойтесь.

А в отчете руководству так и сообщите, как есть, не нужно ничего утаивать. Все же, мы думаем, он на нашей стороне, мы уверены.

Среди таинственного сумрака и пульсирующих светом жгутов неожиданно вырос маленький оазис - трава, деревья, небольшое озеро с маленьким водопадом, несколько удобных стульев. Один стул небольшой, но на возвышенности. У маленького стула небольшой столик, на нем сигары, бокалы, пепельница. Все это среди извивающихся потоков немыслимых энергий, мрака, искрящейся плоскости лунной дорожки и клубящегося темными комками спрессованного и осязаемого, прячущегося среди пульсирующих жгутов застывшего времени. Листья травы, живые и прохладные, резко контрастировали с бушующей в сотне метров над ними неисчислимой бездны энергий.

На листьях сверкали утренними бриллиантами капельки росы.

Они присели отдохнуть, продолжив разговор. Финч сделал попытку поухаживать за женщиной, но та опередила его, налив в его бокал напиток, и себе плеснула на дне.

Финч не отказался от предложения и закурил сигару, глядя на текущую воду и плавающих в глубине рыб. Пригубил.

- Вы, адмирал, могли бы сделать вывод, что кто-то, по эту сторону, хочет войны.

- Да, я в последнее время был уверен, что всё именно так.

- Мы абсолютно уверены - нет!

Финч понял, что эти выводы сделаны не на основе отвлеченных умозаключений.

Откуда у них такая уверенность?

- Мы подозреваем, - продолжала женщина, - что ваш покровитель даже знает исход этой войны, - Саша опустила голову, и совсем тихо, будто бы себе - и не только этой...

Иногда у Финча возникали такие же мысли, он не стал переспрашивать, и она была благодарна ему за это.

- Мне сказали, - продолжил Финч, - что у махтов есть покровители, вы что то знаете о них?

- Да, знаем. - Великая и древняя раса, они были одними из первых, но, к сожалению, они уже пережили отпущенное им время. - Так мне кажется, только мне.

Они уже уходят, и эта авантюра? Я подготовила для Вас информацию, вот кристалл. Тут все, что мы знаем.

На обратном пути посмотрите. Да, господин адмирал, мы бы хотели у одной из ваших баз оставить свой ретранслятор, чтобы вы не жгли свои драгоценные энергокредиты, да и общаться было бы удобнее. Узнайте мнение своего руководства, я имею в виду - на Цике.

- И, - она улыбнулась, - мы помогли Нереиде, хорошо помогли. На том же кристалле посмотрите. - А это, - Саша указала на коробку с сигарами - для Вас!

Финч поблагодарил и встал, пора и честь знать. Он узнал не только то, что хотел, он узнал и то, что никогда и не надеялся узнать в ближайшие годы!

Наконец исчезли мучившие его сомнения насчет кровожадности покровителя Зеру.

Это и было самым главным призом!

Финч снова был готовым ко всему адмиралом Патрульного флота.

На орбите Земли своего адмирала ждали "Ферт" и "Ягор". Финч с удовольствием сообщил об успехе их миссии.

Корабли взяли курс на Цику.

Финч, хотя и не пьянел, старался меньше пить во время важных операций флота, сейчас же, вызвав к себе Ферта и Ягора, с удовольствием наполнил бокалы и важно выставил на рабочий стол рубки коробку с сигарами и серебряную, отделанную золотой и медной инкрустацией, пепельницу. Они проговорили всю ночь, как в юности - корабли были состыкованы как слоеный пирог и летели по заданному курсу, домой, к Цике.

Зеру не пьянеют, но после выпитого довольно сильно болеют. Молодежь болела почти двое суток. Финч же пришел в себя через сутки и вновь уселся за составление рапорта.

Шла вторая неделя полета. На очередном выходе из гипера, при взятии реперов застрекотал "арифмометр" и на поддон упала телеграфная, с пожелтевшей от старости бумагой, нежданная депеша. А в ней только координаты и несколько слов - черную цель - уничтожить. И коды подрыва номерных зарядов хранящихся в красных ящиках "Последнего довода" патрульного дредноута.

Самое странное, координаты сначала показались Финчу знакомыми, или что-то около того, но, когда он ввел их в мозг корабля, тот выдал что-то совсем несуразное.

На введенные координаты навигационная система выдала требуемую для прыжка энергию. Финч так далеко не залетал - от сотенного, максимального кредита энергии на прыжок нужно было затратить около двадцати процентов, столько же - на обратный прыжок, на все остальное оставшегося кредита хватит с лихвой. На круговом экране рубки сначала появилось предупреждение о расширении экрана - это значило, что возможностей экрана для передачи информации не достаточно, и она будет вводиться непосредственно в мозг Финча.

- Не первый раз, но раньше были только тренировки! Приближалось то, чего Финч, не знал. Зеру до конца не знали всех возможностей своих кораблей, строили то их не они! Хотя и при наборе координат прыжка, и во многих других случаях пилотам приходилось сливаться с мозгом корабля, и была процедура эта обыденной и привычной, сейчас же совсем другое. Такого с Финчем не было никогда.

Прыжок сверхдлинный, но прямой и мгновенный, без корректировок. По расчетам, он был где то у самого края Вселенной. Осмотрелся.

- Пурпурные и бордовые тона преобладали. Зеленые щупальца с блистающей желтизной тонких прожилок, исходящие от невидимого края, извивались в его сторону.

Нити тянулись к нему, Финчу, и он ясно осознавал их опасность. Между нитями черный параллелепипед, немного отсвечивающий разноцветными неяркими искорками, источающий явную угрозу. На некотором, явно небольшом удалении от параллелепипеда, сторонясь извивающихся жгутов, застыл бледно-фиолетовой колонной ретранслятор махтов, рядом с ним черный, искрящийся замерзшими плоскостями октаэдр боевого корабля конфедерации Множества миров с широко раскинутыми в стороны щупальцами излучателей.

При появлении дредноута присутствующие немного дернулись, сместились в пространстве и тысячи белых канатов энергоразрядов двинулись к "Финчу". Зеру отдал всю энергию с шара энергоприемника защитным полям.

Финчу пришлось пешком пройти три тамбура, чтобы перенести два красных продолговатых ящика с небольшими металлическими ручками к камерам торпедных аппаратов. Финч вручную открыл шаровидные, метровые камеры и вложил в каждую из них выкрашенный красной краской деревянный ящик с незнакомым ему содержимым. Коды на применение оружия он ввел заранее. Дальше было дело техники. Финч просто дал команду корабельной системе на поражение цели. Ни огня, ни вспышек, ни катаклизмов. В неярких, бледных сполохах неизвестной энергии ретранслятор серых и раскинувший в стороны щупальца корабль спрутов исчезли сразу, а черный параллелепипед начал распадаться на кубы разного размера и цвета. Финч дал команду матрице, задал параметры прыжка и шевельнул передними лапами, будто отталкиваясь. Корабль почти прыгнул, когда сзади его кто-то здорово лягнул, Финча вмяла в фиксирующий шар пилота страшная перегрузка, на пару порядков смягченная компенсаторами - его достали в стадии прыжка, он о таком никогда даже не слышал. Энергетичский удар превысил детонацию взорванной звезды.

- Ну и спруты, ну и молодцы! Но, "Финч" прыгнул!

Вот тебе и устаревшие корабли! Люди не знали истинных возможностей кораблей зеру!

- Да Финч и сам их не знал!

При выходе в реальное пространство вслед за дредноутом вывалилось несколько килотонн горячей плазмы, на автомате корабль снова прыгнул, уходя от звездного жара.

- Оплавленный и сгоревший наполовину хвост, оплавленные антенны, обгорелые плоскости движителей, сотни миллионов сгоревших датчиков внешнего обзора и десятки тысяч других сенсоров, сгоревших и оплавленных. Процентов на восемьдесят корабль был слепым, но, пока боеспособным, был патрульным кораблем зеру. Немедленно заработала программа регенерации. Корабль восстановится довольно быстро, пилоту же было гораздо хуже. Финчу сильно досталось - смятый панцирь, несколько костей скелета сместились и требовали корректировки, и еще по мелочам, немного. Он терпел и составил срочную депешу с записью операции. Присоски медицинской системы неслышно надвинулись на него сверху, запустилась программа восстановления параметров пилота. То из этой программы, что ему предстояло сделать самому, он сделает после. - Лечиться потом, так у них, у зеру, принято испокон веков, еще с тех времен, когда люди, чуть обогнав ближайших конкурентов, слезли с деревьев и ступили на горячий песок саванны.

С минимальными потерями, как всегда, задание выполнено.

- Но если у его патрона такие возможности, зачем ему зеру? Зачем ему многочисленный, постоянно находящийся в патрулировании флот из тысячи кораблей, как Финч имел возможность убедиться, лучших кораблей во вселенной? Что бы ни говорили люди!

Нужно просмотреть и расшифровать записи, что же он там уничтожил? И чем в него плеснули, какое бездонное море энергии выплеснули на него в этот раз? И ради чего?

- Наверное, ради того самого черного параллелепипеда, который он уничтожил. Ведь и спруты и серые были здесь не просто так. Финч внес посильный вклад в будущую победу, уничтожив крейсер и ретранслятор. - Он уже причастен к грядущей победе и был этим безмерно горд.

Ни Финч, ни считающий центр корабля не знали этих звезд. Корабль вышел из гиперпространства среди совершенно незнакомых светил и далеких пятен галактик, здесь не было ни одного знакомого ориентира! Финч не паниковал, энергетические отсеки набиты энергией последнего кредита, с такими запасами он долетит домой, откуда угодно. Но, к большому сожалению, он не знал куда лететь, даже направления, и пока у него не было никаких догадок и предположений. Он не сомневался, навигационный центр корабля высчитает координаты, свои вычислительные возможности, в конце концов, тоже можно подключить к считающим кристаллам и нейронам корабля. Но, так не хотелось. Он знал о неприятных особенностях процедуры и когда то проходил её!

К запасам энергии он прибавил полторы бутылки коньяка и семь сигар. И возможность обдумать ситуацию, разобрать записи и попытаться понять, что же с ним случилось. Внезапно в его сознании тоненьким, едва различимым писком обозначился клик о внешнем вмешательстве. Был зуммер таким слабым, что Финч даже удивился.

Сигнал обозначал "Осмотри корабль - внешнее воздействие!". Финч начал внешний осмотр рейдера. Несколько кубов от распавшегося черного параллелепипеда наполовину проникли в корпус корабля и слегка потускнели, не сохранив тех радостных цветов на какие распался их родитель. Финч немного растерялся. Больше половины наружных датчиков сгорели, оставшиеся должны были достоверно, хотя бы абрисно определить содержимое кубов. То есть, хотя бы, как на древнем рентгеновском снимке, нарисовать контуры содержимого. Ничего этого не было. А экран мигал знаком опасности, и мозг корабля кликал прямо в сознание пилота об опасности исходящей от кубов. Это могло быть и местью уничтоженного объекта, и, это могло быть чем угодно, даже тем, с чем ему, Финчу, никогда не приходилось встречаться.

Полированный коготь Финча упал на символ запуска автономных анализаторов обстановки - нескольких биомеханических арахнидов высшей защиты.

С любопытством наблюдал, как уверенно пауки приближаются к кубам. Даже не сомневался, что-то будет! Финч отчетливо видел, как все три куба одновременно начали просачиваться сквозь корпус дредноута. Корпус корабля при этом оставался целым и монолитным, как и прежде. Все три куба неспешно вплыли в рубку, и дружно, друг возле друга, пристроились на единственное свободное пространство - у стойки со сверкающими огоньками индикаторов блоками навигационной системы. Теперь они были насыщенного серо-металлического цвета, тусклыми, и казались опасными, может быть, им хотелось такими казаться. Но больше не двигались, будто сейчас достигли цели своего долгого путешествия. Финч столько всего насмотрелся, что не боялся, ему просто очень интересно! И на самом древнем языке, который он знал, языке расы Гуч, как ему показалось, нагло и развязано, чего сам от себя никак не ожидал, обращаясь к кубикам - ну и?! Человеку было бы смешно видеть, как зеру своей короткой лапкой делает распальцовку, да ему и самому было смешно. Но ситуация, действительно, была странной. Один из кубов немного сменил цвет, на его поверхности появилась небольшая щель-трещина, сквозь которую медленно начал выползать обыкновенный лист бумаги с несколькими короткими фразами. Финч взял, абсолютно кстати спокойно, листок и прочитал. - "Пространство, окрашенное в красные и синие тона - свидетельство близкого края. Бери курс вон на ту... и далее следовали указания направления движения и импульсы ходовых движителей, - одинокую голубую звезду, прыжок рассчитывай на двадцать стандартных часов. Мы пока изучаем твой язык и информацию, необходимую для общения. Потом поговорим". Ни подписи, ни похожих на нее вензелей и росчерков не было. Финч немедленно ввел данные и корабль прыгнул.

Налил чуть коньяка и закурил сигару. Кубики не возражали. Казалось- и зеру, и кубы, просто разглядывают друг друга. Финч всем своим естеством ощущал взгляд и интерес к нему этих нежданных визави. И он, и они безмерно удивлялись виду друг друга. Желание общаться и любопытство витали в тесной рубке рейдера.

Финчу казалось, что эти объекты - подобие или даже полный аналог его патрона или что-то, он не предполагал что, но что это просто живые существа, вряд ли. Вдруг вспомнил о ланцете Оккама - и предположение стало самым вероятным. - Новая форма жизни? Но, успевшие сбросить на экран несколько символов первого анализа паучки-исследователи при первом осмотре кубов не обнаружили признаков жизни. Но, они с ним общались! Может, у зеру неверное определение жизни? Может быть...? Всё может быть! Подождем.

Это и было сейчас самым верным решением.

Кубики молчали, будто давали Финчу возможность подумать и самому сделать необходимый вывод. Сейчас, чтобы быть представительнее, ему бы надеть фуражку, обыкновенную адмиральскую фуражку, но у него ее не было. На зеру благородная и красивая адмиральская фуражка смотрится с человеческой точки зрения комично и нелепо. И в галактиках людей эта точка зрения и преобладала. Так что фуражки у Финча не было. То же и с формой - помесь набедренной повязки и женского фартука с кармашками под мелочь и главное достоинство зеру - пурпурный пояс пилота. Вот и вся амуниция. Отсутствие нормальной формы его мало тяготило. И еще смешные, плоские на концах, крошечные, похожие на маленькие ласты ботиночки, самая нелюбимая зеру часть "формы", которую они, едва ступив на борт корабля, тут же снимали и забрасывали в самый дальний угол рубки. На этой "форме" амуниция зеру не заканчивалась. Были и скафандры - мягкие для нормальных планет, и высшей защиты, с дополнительной энергетикой, экзоскелетом и мощными генераторами защитных полей. Наверное, сам создатель сделал скафандры для нелепых тел этих галактов, обыкновенный разум этого сделать не мог! Было и оружие, которым они пользовались в совсем уж безвыходных случаях. Обладающее подавляющей мощью. Холодного оружия, присутствующего в снаряжении большинства известных рас у зеру не было.

- Если тебе больше нравиться так, пожалуйста!

Три перламутрово-серых куба у стойки с блоками навигационной аппаратуры слились в один, который тот же час начал трансформироваться в человеческую фигуру, через несколько секунд превратившуюся в добродушно улыбающегося Финчу человека средних лет не слишком впечатляющей внешности с добрыми серо-голубыми глазами. Человек запустил руку за навигационную стойку, уверенно поискал там что-то и достал штатное запасное кресло. Профессионально, словно всю жизнь только этим и занимался, вставил нужные штыри в специальные гнезда в палубе, установил и зафиксировал кресло уверенными движениями. Затем человек, будто после долгой работы, с облегчением вздохнул, уселся в кресло и развернулся к Финчу. - А ведь мы с вами коллеги, адмирал! Мы делали вашу работу в галактиках людей, когда ни вас, зеру, ни вашего хозяина там не было и в помине. И почему-то мне кажется, адмирал, что ваша раса пойдет тем же путем что и мы. Ведь мы тоже писали летопись огромного сектора вселенной, и архивы наши были гораздо больше ваших, на разных носителях и на десятках планет, и корабли наши, не в обиду будь сказано создателям ваших дредноутов, были больше приспособлены к реальности этого мира. Потом, почти в конце пути, около сорока миллионов лет назад, наши создатели решили объединить информацию в одном месте и на одном носителе.

- Я, адмирал, отождествляю себя со своими создателями, поэтому я говорю - мы.

Человек, может, Финчу показалось, тяжело вздохнул, затем продолжил.

- Мы до сих пор не знаем - что случилось тогда. Может, кто-то вмешался, но ... вы догадываетесь, что информация не исчезает бесследно? Так вот, я тот самый трехсотметровый параллелепипед. Я и есть тот самый массив информации, истины веков и тысячелетий множества рас и народов, замороженных и испепеленных планет.

Я то, что осталось от существ, миллионы лет собиравших крупинки знаний в огромном секторе вселенной. Они ушли, сполна испив чашу подаренного им времени.

А я, мы их дети, стали такими, какими Вы нас и увидели в первый раз рядом с кораблем спрутов и ретранслятором серых. Прежний облик был для меня гораздо удобнее, хотя и сейчас, уменьшившись в два миллиона раз, я чувствую себя отлично, может быть немного ограничен в свободе передвижения, но ... человек поерзал в не слишком мягком кресле, - пока терпимо! К тому же, Вы ведь знаете, адмирал, нет ничего дороже под светом звезд этой Вселенной, чем общение, простое общение двух разумных и хорошо относящихся, как мы с Вами, друг к другу разумных существ! Вы ведь знаете?

Финч, слегка удивленный этим пафосным и пространным панегириком, молча кивнул.

- Вы видели мощь спрутов, видели огромную мощь сотен планет, видели твердыни ретрансляторов махтов! Еще всего несколько месяцев тому ничто во вселенной не могло противостоять их союзу. Сейчас же, и это истина чистой воды, они обречены, вот только не знаю, поняли ли это они сами, даже с мощью одних и корректировкой уже сделанного, других. И тут есть еще одна тонкость - если даже случится невозможное и их союз победит галактики людей, и те и другие прекрасно понимают, что победители будут вынуждены нанести удар в спину недавним союзникам. Снова война равных по силе, в результате которой даже у победившей стороны будут неприемлимые потери. Колонии без поддержки метрополий погибнут очень быстро, а метрополии без ресурсов колоний - еще быстрее. В итоге огромный сектор Вселенной останется пустым. Некому будет смотреть на звезды - этого априори не может быть! Так что изначально в этой большой войне ни спруты, ни махты, победителями быть не могут. Отсюда - союз махтов со спрутами может только проиграть. Жаль, они этого понять не хотят, и уже запущен колоссальный военный механизм тысяч миров.

Люди, особенно после возвращения землян, в ближайшие тысячелетия не будут нуждаться в новых обширных пространствах, это им совсем не нужно, а те, что пойдут рядом с ними, получат огромные дивиденды. Так получается, адмирал, что если бы сама природа, вселенная, само сущее раздавало бы бонусы за прилежное поведение и вечную борьбу, то эти бонусы сполна получили бы люди Земли, прошедшие сквозь узкое горлышко звездного горнила. Может быть, и мы после сладких тысячелетий забвения потому и вернулись под свет звезд! Нам очень интересно знать, кто же помог нам возвратиться? Но с полной уверенностью могу сказать, это не ваш покровитель! Даже он не властен над нашей судьбой, и нам очень интересно - почему он хотел нас уничтожить?

И, это даже не интерес, а простое любопытство. Давая Вам полетное задание, он ведь знал, что таким образом нас уничтожить нельзя! Больше того, применив все свое могущество, всю свою мощь он бы не смог навредить нам! Он знает, что без нашего согласия на то, никто в этой Вселенной наши знания получить не может!

При последних словах человека, расслабившееся было, тело зеру напряглось, а его уши обозначили высшую степень внимания, сам же он замер, будто метровый кусок рыжего льда.

Но, через долю секунды, Финч, сама любезность и почтение - В этой Вселенной?

- Вы об этом, господин адмирал, знаете или догадываетесь?

Финч нисколько не рисуясь и сохраняя достоинство - Предполагаю. - Потупив глаза и давая понять, что продолжать эту тему не намерен, со всем уважением к собеседнику.

Его поняли.

-Я сканировал мозг корабля, - интересная информация, и с удовольствием прочитал бы содержимое вашего мозга, но, даже упоминание об этом закрытая для меня тема, просто не имею права, так уж устроен, до тех пор, пока не буду с вами и вашими союзниками в состоянии войны, как с ушастыми серыми или спрутами.

Финч чуть не присвистнул, даже вытянул и надул узеньким колечком свои губы.

- Почему же вы сами не уничтожили ретранслятор серых и крейсер спрутов ?

- Мы их и уничтожили! А Ваши, адмирал, заряды удвоили энергию сдетонированного нами пространства. - Потому то "Финча" и вышвырнуло с такой силой!

- Мы ведь не знали мощности зарядов, которыми Вы выстрелили, мы в первый раз столкнулись с "Последним доводом", страшная мощь!

Сидевший на соседнем кресле в первый раз признал чье-то превосходство, отметил Финч. Сейчас он хотя бы немного стал понимать своего собеседника, ему стало чуть легче.

- И, адмирал, мы просим прощения за причиненные Вам неудобства, ну за повреждения организма, боль в суставах и прочее ... человек даже немного смутился.

Финч, не зная даже в общих чертах, принцип детонации пространства, до сих пор сильно чувствовал на своих костях и внутренностях воздействие этой детонации. Но промолчал - чего там, пусть уж... - Все расы знают зеру как добрых и незлопамятных существ.

Несмотря на боль под панцирем, у Финча появилась уверенность, что его миссия закончится хорошо. Он залез лапкой за выступающую кромку обзорного экрана, с хитрым видом пошарил там и выставил на стол рубки початую бутылку с жидкостью благородного темно-янтарного цвета, инкрустированную перламутром деревянную сигарную коробку, пачку длинных спичек и пепельницу из черного коралла. Хрустальные небольшие стаканы он извлек из шкафчика рядом со стойкой антикварного галактического компаса. Достал из начатой пачки чистую льняную салфетку, быстро протер стаканы, и почти церемониально произнес - Прошу!

Кто же от такого откажется?

Во время их разговора Финча не покидала мысль о том, что как-то уж слишком естественно давались его собеседнику поведенческие признаки человека, уж как-то слишком просто ему было казаться человеком! Видимо, был немалый опыт общения с людьми, и именно с людьми с Земли, землянами. У людей с других человеческих планет сам алгоритм поведения был другим, совершенно другим! Ведь пилот "Финча" был лучшим в скоплении галактик спецом по контактам!

Они еще даже не пригубили, не закурили сигары, но зеру знал, что договорится со своим визави, он был уверен. Это была уверенность нескольких тысячелетий переговоров с разными расами, он умел это, а здесь был именно тот случай, когда именно жизнь и научила. Очень, очень длинная жизнь.

Они проговорили много часов, и ко времени выхода "Финча" из гипера у Финча немного заболела голова, но, теперь он знал, что корабль возвращается совсем к другим звездам, такими как прежде они не будут уже никогда! Он привез свое золотое руно!

Не успел Финч задать дредноуту параметры следующего прыжка, как клик считающего центра корабля предупредил - внимание на экран! Он даже присел на своих коротких ножках, - рядом с дредноутом закрыл звезды большой, медленно вращающийся черный треугольник! Страх сковал зеру. - Герр Гросс здесь!

Хотя он и обезопасил себя, отправив немедленно после взрыва у Информария срочную депешу-отчет, сейчас даже боялся представить что будет! Вместе с тем, от любопытства у него даже вытянулось его мордочкообразное лицо или лицеподобная мордочка, уши стояли торчком, глаза горели! Он не мог усидеть в кресле, бегал на своих коротких ножках по рубке корабля, иногда задевая за выступавшие блоки аппаратуры, делал всякие движения на языке мимики зеру, обозначавшие чрезвычайное нетерпение, может быть даже азартное чрезвычайное нетерпение! Финч, в то же время, не забывал поглядывать на своего гостя. Но тот был абсолютно спокоен. В свою очередь, человек, увидев переживания и нервные рыскания Финча по рубке, попытался успокоить его.

- Вы напрасно волнуетесь, адмирал, это не первая наша встреча. Вы называете его герр Гросс?

Пространство ходовой рубки пошло волнами, исказившими рубку, аппаратуру и Финча. Человека, сидевшего в запасном кресле, волны не коснулись.

Финч, несмотря на охватившее его волнение, заметил это, в уме отложив жирный плюс сидевшему. От нетерпения и любопытства у Финча зачесались даже уши, но чесаться сейчас он не мог, совсем не тот момент, не тот!

В центре свободного пространства рубки обозначилась невидимая, окруженная маленьким призрачным гало точка. Затем, раздвинув пространство, будто в тесную щель приоткрытой двери протиснулось большое кресло с сидевшим в нем, уже знакомым Финчу, обремененным государственными заботами джентльменом.

Мужчины привстали над своими креслами, кивнули друг другу и поздоровались на незнакомом Финчу языке, сказав по несколько фраз. Во вживленных кристаллах у зеру было несколько программ, позволяющих по нескольким словам неизвестного языка определять, и определять довольно точно, внешний вид или принадлежность к какой либо расе произнесшего эти слова. Сейчас же ни он сам со своими кристаллами, ни считающий центр дредноута не смогли сделать достоверный анализ. Несмотря на то, что эта система определений никогда его не подводила.

Меж тем, собеседники, перекинувшись парой непонятных фраз, перешли на знакомый Финчу, хотя очень древний и почти стершийся из памяти язык. Корабль помогал ему переводить.

Финча очень, до чесания в подушечках лап, интересовали сейчас несколько вопросов - почему эти высшие существа всегда при общении принимают облик людей, мало того - землян! Как звучит их родная речь, есть ли на самом деле у них тела и как они на самом деле выглядят? Кто из них старше? Какой у них интерес здесь? Кто они?

Он прекрасно понимал, что не имеющей объема точке его босса, ни черно-серым кубикам никакие материальные блага и жизненное пространство не нужно, они в нем не нуждаются! Тогда зачем? Несмотря на то, что один из них был его непосредственным работодателем, покровителем и боссом, он сейчас испытывал почти одинаковый пиитет к "мужчинам" сидевшим в родной и уютной рубке его корабля.

У того, кого Финч называл герр Гроссом, в руке появилась объемная бутылка с очень, и это мягко сказано, очень выдержанным напитком, на столе появился стакан, близнец тех двух, что уже стояли там. Он сам разлил жидкость по стаканам, не считая это зазорным для себя. При элегантном пассе в его левой руке появилась дымящая синеватым дымом сигара. Приподняв стакан, кивнув собеседникам - За удачу, господа! Чуть пригубил, поставил стакан на стол, затянулся, выдохнул узкую струю дыма на стол, которая тут же превратилась в пепельницу благородного белого металла, покрытого древней патиной с инкрустацией из чего-то черного и драгоценного перламутра. Естественно, это была маленькая статуэтка неведомого чудища, изготовившегося к броску. Глаза зверя из зеленых, идеальной огранки камней, с пылающими желтыми искрами в глубине этих зеленых глаз. Финчу показалось, что сейчас ему тоже можно сделать несколько глотков напитка, запах которого прожигал его насквозь! Он и сделал, и ему хватило, но курить остерегся.

Начиналось самое интересное! То, что здесь происходило, он искренне считал пиком своей карьеры, и если встреча этих существ закончится успешно, жизнь прожита не зря,

и он абсолютно в этом уверен!

Джентльмен внимательно посмотрел на своего собеседника, затянулся, смакуя, выпустил струю дыма вверх, - Меня тоже позвали, Ворон. Будто ниоткуда появилась мысль о том, что я нужен здесь, что меня здесь ждут, но ты ведь знаешь, что мысли, меняющие ход истории, появляются только у гениев. А мы с тобой, как не прискорбно - не гении.

Его собеседник молча кивнул, соглашаясь со сказанным.

- А я знаю, кто может дать нам ответ, кто же позвал тебя из глубины твоих снов, и откуда взялась в моем сознании мысль о необходимости моего пребывания здесь...

Даже пластины панциря зеру стали тверже, не говоря о торчащих, будто рожки ушах, он весь превратился в слух и внимание. Напрягся, чисто по-человечески и Ворон.

Финч подумал, что это рефлекторное напряжение указывает, что этот или много общался и людьми, или его создатели были на них сильно похожими, или он и был... Предположение было таким невероятным, что он усилием воли просто прогнал его из сознания.

- ... Этого человека, - продолжал джентльмен, - из прошлого Земли утащили ушастые махты для одной из своих мерзких затей. Я помог ему выбраться. И он не один. Ушастые здорово с ними позабавились, и сейчас им попасть в свое время невозможно, нарушаться слишком многие временные связи, может произойти колоссальный временный разлом. Они сейчас у самого основания, основания иглы, на которой стоит, - он посмотрел на Финча, - в которое упирается воронка времени.

Ворон с грустью смотрел на говорившего. Тот, в свою очередь, с сожалением глядел на зеру, который не мог ни понять, ни представить то, что было понятно этим псевдолюдям. - - Так вот, - продолжил тот, от кого исходил запах дальних стран, морей и саванн, - один из этих людей сейчас там, куда мы не можем с тобой, Ворон, заглянуть. Да, да - при всем нашем желании.

А этот человек видел того, кто выше и тебя и меня. Правда, у меня большие сомнения в том, что он понял, что на самом деле он видел.

- К тому же, - продолжил джентльмен, - ты адмирал, обещал помочь землянам кое в чем.

- Финч тут же припомнил свой разговор с Сашей и ее просьбу найти хотя бы одного землянина, и свое обещание помочь. Зеру никогда не бросаются обещаниями.

Он постарается.

- С этим человеком нужно встретиться. Ты нам поможешь, адмирал?

Услышанное и перспективы почти обездвижили зеру, и он не смог ни кивнуть, ни сказать, но непонятный, погожий на стон или скрип звук, вырвавшийся из его горла, был истолкован как согласие. Да и сам он сильно хотел помочь людям, он предполагал, кто будет хозяином во всех этих бесконечных пространствах после надвигающейся войны, несмотря на то, что рядом с ним сидели настоящие титаны.

- Ты говоришь на русском, на земном русском? - обращаясь к Финчу, спросил пропитанный духом приключений джентльмен.

Тот, немного растерялся, пока перебирал в памяти сотни языков, но тут между джентльменом и зеру сверкнула длинная искра.

- Уже говорю! - заверил своего господина вдруг обретший знание ранее неизвестного языка Финч.

- Мы побудем недалеко от планеты, - даже не знаю откуда она там взялась. Финчу показалось будто его босс чуть смутился. - Ты забирай человека с собой, он должен согласиться, зови его домой, ему пора. Его зовут, да ты не выговоришь его настоящее имя, - зови его Бакланом.

- Мы подождем, лети.

Сидевший до этого молча, Ворон кивнул, соглашаясь со сказанным, своим молчанием нисколько не умалял свою значимость.

Черный треугольник медленно впитал в себя двадцатиметровую тарелку дредноута, мгновенно появившись за миллиарды световых лет почти в самом центре колоссальной звездной системы, которую когда-то на одной из планет соседней галактики называли туманностью Андромеды. За пару световых секунд до нужной планеты визави Финча просто исчезли, исчез и черный треугольник. Зеру повел корабль к планете. Корректирующий глиссаж, и корабль завис в сотне километров над планетой. Несколько зондов вынырнули из-под дредноута и шустрыми борзыми помчались осматривать планету. Планета была необычной. Материки и невысокие горы, говорящие о древности планеты, и океаны, и большие моря. Но в основном, планета покрыта розовой пустыней. Цвет иногда, в некоторых местах, переходил в розово-желтый. Тут и там по поверхности были разбросаны похожие на вулканы образования со срезанной вершиной и воронкой-кратером, шириной около полукилометра. В кратерах города. Финч сразу подумал, что здесь для каждой из рас по городу. Естественно, ему нужен человеческий город, более того - земной. - Музей, или что-то похожее, такую цель он и поставил зондам.

Потом он детально просмотрит записи корабля и зондов, сейчас же выпустил еще десяток зондов - ему ведь придется отчитываться, да и Архиву на Цике эти записи лишними не будут. Передал зондам необходимые признаки для поиска нужного города.

Тут же получил сигнал и изображение на экране. Скорее всего, зонд не ошибся. Финч повел корабль в указанную зондом точку. Зеленый город с аккуратными и красивыми зданиями, ровными улицами, чистыми мостовыми, подстриженными газонами и деревьями, статуями и фонтанами. В центре города большое здание, оно то и нужно Финчу - музей в музее! Метрах в двадцати от здания корабль плавно опустился на камни мостовой. С огромной досадой Финч полез в дальний угол рубки за своими маленькими ластами-ботинками, не босиком же ему идти на контакт, всеми инструкциями это категорически запрещено! Скафандр ему одевать не пришлось, гравитация и атмосфера позволяли выйти на поверхность в форме - странном переднике зеру.

Пройдя через два крошечных тамбура и маленький коридор, медленно спустившись по семи ступенькам аппарели, Финч важно ступил на поверхность планеты. Снизу, с земли здание музея выглядело просто огромным, колоссальным, глядя сверху Финч даже подумать не мог, что оно такое громадное. То, что здание построено именно для людей, было явно видно по размеру ступенек, дверей, турникета. Финч, наверное, не сможет даже открыть эту громадную дверь! Но...- дверь открылась сама! Из здания вышел человек.

Финчу показалось, нет, не показалось, он очень конкретно видел, что с человеком что-то не так. То ли он сильно болен, то ли истощен и измучен? Финч немало видел людей, и чуть не засмеялся, когда с удивлением понял, что человек вчера просто сильно перебрал, или даже здорово, до чертиков, вдрызг надрался!

Человек удивленно посмотрел на зеру, на корабль за его спиной, его взгляд остановился на ботиночках зеру - голова его гудела, во рту все пересохло, с трудом, но до него дошло, что перед ним разумное существо.

На лице человека появилась улыбка, он с хитрецой и неуверенно, будто не надеясь на то, что его поймут и ответят - Привет, меня зовут Баклан, я землянин!

Финч, слегка поклонившись, - Я адмирал патрульного флота зеру с планеты Цика, это мой корабль. У меня к тебе, человек, есть несколько вопросов.

Человек чуть смущаясь - Слушай, адмирал, я вчера немного перебрал, коньяка и виски, понимаешь - сушняк! А вон там, он указал на группу деревьев с пышными зелеными кронами, есть маленькое кафе, - я угощаю! Идем? Вопросы потом.

При упоминании о виски и коньяке Финч тихонько сглотнул, но человек заметил грешок говорящего броненосца с летающей сковородки с полосатым черно-желтым хвостом.

- Угощаешь? Ну, если угощаешь!?

Человек не заметил ехидного сарказма пластинчатого кирасира.

Баклан, посмотрев на коротенькие ножки зеру в явно неудобных ботинках, не спеша, стараясь не оторваться от инопланетянина, повел его в кафе.

Появился уже знакомый Баклану официант-эллипсоид, взял заказ, быстро принес то, что заказал Баклан, принес он и странный заказ Финча - в тарелке, разделенной на несколько частей, довольно аппетитные, маленькие, похожие на китайскую еду кусочки в красном соусе с хрустящими розовыми палочками. Баклан заказал, как и в прошлый раз, отбивную с картошкой и тарелку овощного салата. Официант принес и хлеб - большой, почему-то отломанный, а не отрезанный ломоть. Видимо у официанта были газоанализаторы - оценив "выхлоп" Баклана, он быстро принес большую бутылку холодной воды.

В искренности благодарности Баклана вряд ли бы кто усомнился.

Он тут же наполовину опорожнил бутылку с минералкой. Спиртного официант принес одну бутылку - они заказали одно и то же - коньяк. Перед Бакланом официант поставил обыкновенный стакан, а перед Финчем - высокий и тонкий, удобный для его коротких пальцев. Несколько взглядов на зеру позволили Баклану сделать вывод, что тот совсем не так прост, как показалось сначала. Финчу же наоборот - человек понравился сразу, с первого взгляда. Бутылка с коньяком была толстой, потому человек, взглянув на лапы-руки зеру с короткими пальцами, разлил коньяк по стаканам, поровну.

- Извините за не слишком удачное знакомство, адмирал. - Баклан поднял стакан - За удачу!

- За нее!

Финч сделал глоток и принялся за еду, ему до чертиков надоела сублимированная пища.

Баклана, после пространной демагогии ушастых, удивил ответный спич рептилоида - он начинал ему нравиться. После половины стакана коньяка перестала болеть голова, и Баклан, не отрываясь от еды, урывками разглядывал собеседника. На лапах-руках у того были широкие металлические браслеты сложной конструкции без слишком выступающих частей - скорее всего оружие. У всех военачальников всегда присутствовало церемониальное или парадное оружие, подчеркивающее их высокий статус - даже у ушастых махтов были их волшебные палки, у этого же не было ничего. Может у него его передник-фартук с кармашками заменяет сабельку?

Глядя, как рептилоид молча ест свою пищу скрепленными специальным зажимом палочками, запивая еду похожим на чай напитком из стакана с узким носиком, понял, что на все эти атрибуты власти и величия этому существу просто наплевать. Скорее всего, он действительно адмирал. Да и сверкающие бриллиантовым блеском на руке-лапе, ближе к локтю пурпурно-золотистые шевроны были далеко не дешевыми.

Баклан достал сигарету, закурил. По тому, как слегка дернулись лапы существа и забегали, будто в поисках чего-то глаза, Баклан понял, что тот знает, что такое сигареты и возможно, даже курит. Он протянул сигареты Финчу. Тот взял сигарету, понюхал, но курить не стал. Может, считал ниже своего адмиральского достоинства курить сигареты?

Баклан пожал плечами, - Извини, брат, сигар нет.

- У меня на корабле есть, угощу.

Баклан поперхнулся! - Существо же было довольно произведенным эффектом!

- Мне дали задание забрать тебя отсюда, пора тебе домой, на Землю.

Баклан позвал официанта, заказал сигареты, большую бутылку виски, две бутылки воды и немного еды в дорогу. Он так и сказал - в дорогу. Через пару минут эллипсоид принес заказ в большом пакете. По тяжести пакета Баклан понял, что собрали достаточно, и мысленно поблагодарил и робота-эллипсоида, и тех, кто собирал пакет. Финч вместе с человеком вышли на улицу и пристроились на просторной и уютной деревянной лавке рядом с кафе, под деревьями. Баклан помог зеру забраться на скамейку, тот сам бы не смог. Инопланетянин был не тяжелым, килограммов пятнадцать, не больше! Минут пять они сидели, молча глядя на деревья, небо, дома. Баклан прощался с гостеприимной планетой - музеем. Он не был на последнем этаже, жаль, да ладно, и так увидел достаточно. Странно, но вот таких, как этот коротышка - панголин он в музее не видел! Почему? Оранжевый официант - эллипсоид не улетал, а молча висел в полутора метрах над плитками тротуара в паре метров от Баклана. Было это как-то необычно, раньше он не был ни назойливым, ни надоедливым, сделав свое дело, тут же убирался.

- Тебе что-то нужно, дорогой?

- С тобой хотят поговорить.

- Ну и?

В боку эллипсоида открылась крышка небольшого отсека с черной телефонной трубкой, точно такую же Баклан видел дома, на Земле, в музее!

Баклан взял трубку и поднес к уху.

- Здравствуй Баклан, это я, музей. Сейчас официант даст тебе браслет, в обычное время он просто украшение, но в трудную минуту он тебе поможет, не сомневайся! Счастливо тебе! Удачи. Прощай человек.

- Прощай музей, и тебе счастливо оставаться, спасибо за всё.

Черная телефонная трубка тут же втянулась в нишу, крышка закрылась, но тут же снова открылась, и там действительно лежал серый матовый браслет. Баклан где-то потерял свой хронометр, его левое запястье было свободным, туда он и надел браслет. Тот легко оделся на руку и будто сросся с ней, Баклан его совсем не чувствовал, хотя он был довольно таки массивным.

Сидевший рядом с человеком зеру развернулся и ловко слез со скамейки.

- Нам пора. В паре световых секунд от планеты нас ждут. У них к тебе есть вопрос.

Всего один. Так они сказали.

Баклан хотел спросить, кто же может его ждать в миллионах световых лет от дома, но промолчал. Он был уверен, что никогда не видел тех, кто его ждет.

Вокруг сияло тихое очарование городка.

- Пора. Неспешной походкой, спокойно и не оглядываясь на Баклана, зеру пошел к кораблю. Человек пошел за ним, пытаясь надышаться напоследок воздухом планеты. Наклонился и взял на память пару упавших, начавших желтеть листьев. Бросил их в пакет с едой из кафе.

Внутри двадцатиметровой тарелки корабля пахло чем-то стерильным, не яркий, но достаточный свет, тесноватая, уютная рубка с большим экраном, полусферой охватывающим рабочее пространство рубки и меньшая прозрачная сфера, полностью прикрывшая кресло пилота. Рычаги управления, индикаторы, маленькое для человека кресло пилота, рядом, закрепленное в специальных гнездах в палубе второе, видимо запасное кресло.

- Кресло раскладывается, ты сможешь в нем спать, я не знаю, сколько времени будем в дороге. Мы могли бы долететь быстро, но с тобой хотят поговорить и, я не предполагаю, сколько времени займет разговор. - Пока устраивайся. Рептилоид упал в свое кресло и начал манипулировать с символами на большой панели управления и на широких подлокотниках пилотского кресла, проделав всё быстро и профессионально. Наверное, действительно адмирал!

Баклан видел на экране, как корабль быстро поднялся над планетой, вышел на орбиту, и не сделав и четверти витка, погрузился в серую, похожую на густой туман гадость.

Ни перегрузки, ни ускорения Баклан не почувствовал.

- Вот мы и в гипере, землянин.

Баклан посмотрел на зеру. Кивнул, - дальше мол, что?

Тот, почти повторив кивок человека, развел в стороны лапы-руки - а я мол, откуда знаю?

Но, видимо, корабль вышел из серой субстанции, которую зеру назвал гипером, на экране засияли яркие звезды, закрыв часть из них, обозначился черный треугольник, перед которым перекатывались едва заметные радужные волны, и исходящий похожим на волны треугольника волнами такой же величины, черный параллелепипед.

- Они ждут тебя, - кивнул в сторону геометрических космитов пилот.

- А ты знаешь, адмирал, я как пионер - всегда готов!

- Кто такой пионер?

- Если бы я знал, поищи в своих архивах.

- Подожди минутку. - Финч задал вопрос считающей системе корабля. Секунд через пятнадцать на экране рубки высветилась выписка из исторических хроник корабля.

- Пионер - начальный, детский класс ком. партии СССР в двадцатом веке от р.х. по земному летоисчислению - одиннадцать тысяч семьсот лет назад, в эпоху последней династии расы Гуч.

В этой справке что-то не понравилось Баклану, он замер и сидел секунд десять нахмурившись, впившись взглядом в архивную выписку на экране.

Кровь ударила человеку в голову, он побагровел.

- Сволочи, ушастые козлы! Адмирал, ты можешь мне что-то сказать о нынешней Земле, какой там сейчас год? Был ли ты сам на Земле, и знаешь ли вообще что-то о Земле?

О моей Земле?

Зеру задумался, но по его виду Баклан понял - он знает.

Финч с сочувствием посмотрел на Баклана. - Я был на Земле несколько дней назад.

Теперь Баклан впился взглядом в Финча. Не нужно быть знатоком человеческих душ, чтобы понять, какой вопрос застыл в глазах человека.

- Прости меня, но это совершенно другая Земля, совсем другая планета, на ней живут другие люди, не такие, как ты, хотя и очень похожие на тебя.

И они тебя ждут. Ты им нужен. Поверь мне, ты им жизненно необходим. Я скажу тебе зачем. Я даже покажу тебе запись разговора с женщиной с Земли, ты сам решишь, возвращаться тебе или нет. Но, сначала давай встретим гостей.

Тут же в тесную рубку пожаловали гости.

Это были люди - двое мужчин, примерно одних лет, но разница в облике была огромной.

Один - истинный джентльмен, с ухоженными, почти черными, струящимися и сверкающими волосами, заплетенными сзади в аккуратную косу. В одежде, где каждый шов или пуговка подчеркивали аристократизм и избранность человека, с запахом, даже не запахом, а следом запаха, намеком присутствия запредельно дорогого парфюма.

Даже шнурки его обуви стоили кучу денег. Он и вел себя соответственно. Будто весь спектакль был только из-за него и для него.

Второй вел себя с достоинством, но если бы завтра у зеру и человека спросили в чем он был одет - вряд ли бы кто-то из них ответил. Он не выпячиваясь, внимательно слушая и ловя каждое произнесенное слово.

- Если присутствующие не возражают, я немного расскажу о себе.

Никто не возражал. Джентльмен принял подобающую моменту позу. И герр Гросс-Даразон заговорил, будто целую вечность только и ждал этого момента и готовился к нему.

- Сотни миллиардов сознаний, слившихся в единый разум, и при исключительном стечении особых обстоятельств возникшее объединившее всё, единое информационное разумное мыслящее поле, поле разума - вершина развития любого растущего и эволюционирующего пространства. - Я.

Он многозначительно обвел взглядом присутствующих. Грома оваций не последовало. Так же вдохновлено джентльмен продолжил. - Собственно, я и есть та другая, соседняя вселенная, так как там, кроме меня и того, что я создал, почти ничего нет, и за многие миллиарды лет обыграны и осмыслены все возможные варианты развития бытия. А для продолжения существования, часто превращающегося в обычный сон, иногда просто необходимо прожить чужие жизни в ваших, реальных мирах. В вашей, реальной и живой Вселенной. Вскоре, через десяток миллионов лет, я научился сворачивать и прогибать ваше пространство, принимая форму любого существа или предмета вашего мира, как сейчас.

И он как на подиуме развернулся, показав себя во всей красе.

Затем продолжил - И получать настоящие, живые и чувственные удовольствия. Возможные только здесь. Рядом с людьми, с зеру, и со всеми остальными.

Хорошими и плохими, как спруты или махты. Не буду скрывать, иногда для полноты ощущений я играл судьбами. Существ и миров. Их историями и жизнями. Прошлым и будущим. Одним, тем, кто, как мне казалось, это заслужил, помогал. - Других отодвигал, насовсем. - Как всё началось?

Когда-то, очень давно, когда лишь упования жизни витали в ваших пространствах, я совершенно случайно и благодаря редчайшему стечению обстоятельств, сумел создать переход-туннель из моей вселенной в вашу, вы видите его, он указал на зависший рядом с "Финчем" и медленно вращающийся черный треугольный провал между мирами, и пришел сюда. Наши вселенные существуют в разных, оторванных друг от друга потоках времени, и закрой я переход, будет потеряна связь между временами доменов. Я не смогу попасть к себе. Если закрыть туннель, потом вновь открыть, прежняя связь времен будет прервана, и я, выйдя из вашей вселенной, появлюсь там, где был мой мир, может быть, до его появления, или после него.

В своем мире я, так же как и вы здесь, не вижу времени, а здесь время для меня такая же реальная субстанция, как вода для вас. Предметы же моего мира, попав сюда, становятся артефактами, у них появляются не виданные здесь свойства и возможности. Аналог, по значимости и сложности простой канцелярской скрепки, становится в вашем мире предметом с невиданными возможностями. В моем же мире простой гвоздь превращается чуть ли не в вечный двигатель. Не буду усложнять, живых существ из вашего мира в мой я не приносил, просто не рискнул, да и страх был, я просто побоялся, не зная, в каких жутких демонов превратились бы они в моем мире?!

Первые машины и механизмы в вашей вселенной, - джентльмен на миг, будто смутился, будто ему стало стыдно за кривые полозья знакомого людям и зеру трансмиттера, - сделал именно я. Конечно, они не совершенны, но всё до сих пор работает, не так ли, Финч?

Да и вы, земляне, видели мои первые корабли. Мне все пришлось придумывать и создавать первому. Ведь в моем мире нет доже колеса, там оно физически невозможно! Представляете, насколько же мне было сложно? Более того, до сих пор в вашем мире никто не пользуется такими техническими решениями, но, все работает!

Мне нравиться жить здесь. Иногда я тысячелетиями не был дома, и с этим образом сильно сжился. Иногда приносил предметы своего обихода оттуда, из своего дома сюда.

Кое-что даже потерял. Иногда это кое-что находили существа вашего мира. Они очень удивлялись! Тому, что они находили, совершенно не было объяснения.

Мне так хотелось этим поделиться хоть с кем-то, но никто под вашими звездами меня не понимал. Один из моих визитов на Землю кто-то из людей назвал завтраком на обочине.

И написал о нем. Написал, как видел следы моего пребывания человек.

У него получилось. Но я всё не могу припомнить, а был ли я там в его время?

- В моей вселенной абсолютно другое строение материи, времени и пространства, совершенно другие, отличные от ваших, мировые константы, и, любой предмет моего мира, появляясь здесь, сразу же получает то, чем не обладает ничто в вашем мире.

В моем мире нет атомов и электронов, гравитация материальна, и существу вашего мира сложно понять саму суть моей вселенной. Вот Ворон сможет, благодаря почти моим возможностям превращать математическое описание явлений и предметов в понятные ему образы. К тому же, в моем мире время течет не так как здесь. Ваш же мир, между прочим, я вижу именно таким - с меняющимися местами причинами и следствиями, потому и могу попадать сюда в любой из моментов прошлого вашей вселенной! В вашем пространстве я могу получать неограниченную энергию ниоткуда, превращать ее в вещество и наоборот, свободно и многократно, купаясь в океанах энергии.

Ворон, ты покажи адмиралу хотя бы часть моего мира, ему это пригодится, я знаю, очень скоро! И людям пускай расскажет.

Резкий импульс ударил в сознание Финча, он пошатнулся, но информация, введенная Вороном ему в мозг, начала усваиваться сознанием, и ее было так много, что на ее обработку, даже подключив процессор корабля, уйдет не один день. Но ему спешить некуда, он успеет все осмыслить и найти этим знаниям достойное применение. Тут же подключились вживленные и дополнительно выращенные кристаллы его мозга. Мозг зеру, как было уже много раз, постепенно, не перегружаясь, расшифрует и обработает полученную информацию, затем адаптирует ее для нормального понимания. Чтобы поступившая информация не превысила возможности соединенного с кристаллами и нейронами корабля его собственного интеллекта, она вводилась крошечными дозами, понемногу. Потом он, обработав информацию для восприятия ее человеком, расскажет все Баклану. Сам патрон попросил Финча об этом! Финч пообещал.

Наклонившись немного в сторону Финча, герр Гросс, как бы извиняясь, что было удивительным для Финча - В этом человеческом теле я получаю недоступные и невозможные в моем мире удовольствия, потому и люблю и виски, и сигары, - он глянул на Баклана, и еще кое-что... Ты, человек, догадываешься. Прости. Он сделал большой глоток из стакана, с огромным удовольствием затянулся, медленно выдохнул дым узкой струйкой. - Насчет удовольствий, да, было, и немало. Любой земной Казанова по сравнению со мной просто дитя.

На разных планетах и разных мирах я жил в племенах амазонок и женских монастырях, женских батальонах и чужих гаремах, увлекал принцесс и королев, а одной душной восточной ночью, во время полнолуния двух лун я познал любовные утехи одновременно с тысячами женщин. И не только с женщинами, не только с людьми.

А с сотнями и тысячами рас и видов. Я был суккубом и инкубом долгих томных ночей бесчисленного числа планет, галактик и их скоплений.

Земная ваша Камасутра отдыхает, Баклан. Я был демоном, дьяволом, Люцифером плотских грехов и невероятных, небывалых, неведомых существу из плоти и крови наслаждений!

Посмотрев на присутствующих, герр Гросс будто встрепенулся и вернулся от приятных воспоминаний к текущим делам, - Я не несу зла в ваш мир, мне часто приходилось помогать многим расам.

Не моя заслуга, то же было бы и с вами в моей вселенной, но попасть туда для вас, увы, почти невозможно. Это и хотели сделать махты со спрутами, превратив несколько звезд в энергию. У них могло получиться. Что принесли бы они в мой мир?

А что унесли бы?

Потому я здесь. И я на вашей стороне. Но, вмешиваться напрямую для меня опасно, потому, как бы сказать, чтобы никого не обидеть, мне приходиться действовать чужими руками. Иначе, уже в моем мире нарушаться очень, очень многие связи. Потому, что Вселенная, ваша Вселенная гораздо сложнее, чем вы представляете. Она даже сложнее, чем вы можете представить в самых фантастических и изощренных научных гипотезах и ночных грёзах. Но, иногда мне кажется, и тому есть немало странных, но убедительных фактов, некая скрытая сила, тайная и могучая, помогает мне в вашем пространстве. Эти действия совсем маленькие, едва выходящие за пределы вероятности событий, но всегда направлены в одну сторону, всегда будто подталкивают меня к определенной и очень конкретной цели. Ты ведь тоже заметил это, Ворон, пребывая в плену своих сладких снов?

Ворон кивнул.

И всего несколько часов назад ты, Баклан, видел кое-что на планете, откуда тебя увез адмирал Финч, ты кое-что видел, вернее, ты видел кое-кого. Не поделишься ли воспоминаниями?

Баклан задумался, - Да я ничего и не скрываю, спрашивайте. Может, я что-то не понял?

Но, мне кажется, там все реально и понятно, он на миг замолчал, - может, показанное там устройство мира, да и то, я просто не имею нужных знаний, чтобы все, что видел понять, а так, будто бы все ясно.

Сделал жест рукой до сих пор молчавший Ворон - Я могу сканировать твой мозг, именно те воспоминания, которые касаются интересующего нас, и ни капли больше, это совсем не опасно и безболезненно, не дольше пяти секунд. Давай?

Ворон вопросительно посмотрел на Баклана. Тому и самому было интересно.

- Давай!

Ворон даже не напрягся, хотя чисто по-человечески привстал над краешком стола, о который опирался пятой точкой. Действительно, Баклан ничего не почувствовал, а Ворон тем временем перевел не совсем добрый взгляд на джентльмена. Выглядел он в этот момент чрезвычайно важно и пафосно, будто бы оглашал вердикт наивысшей инстанции (по сути, так оно и было).

- Я здесь по очень важному делу, у меня своя миссия, а тебе, Даразон, придется уйти! Смотри!

Финч во все глаза смотрел за разыгрывающимся действом.

Тот, кого он всю свою жизнь называл герр Гроссом, даже не стушевался, но повел головой - Ты смотри, кто правит бал! Никому из присутствующих не дано было знать, что он увидел.

-Я думал, что всегда действую сам, а мне всего лишь поз-во-ля-ли. - Он невольно потупил очи, а когда поднял взор, то казалось, смотрит в никуда, в таинственную даль.

-Я искренне считал себя советником Творца, а Ему, или Ей, - и он с сильно заметным разочарованием кивнул в сторону тыквы-тора, - советники не нужны!

То, что показал ему Ворон, одновременно выведя изображение на экран рубки, было настолько важным, что меняло все в жизни присутствующих. Даже того, кто мог разрывать путы черных дыр, зажигать сверхновые и гасить гамма-всплески поцелуев нейтронных звезд!

И людям, и зеру тут же был введен в сознание реальный и объемный образ с самого большого экрана музея.

Баклан вновь пристально рассматривал означенную мерцающими пределами полей тыкву-тор с четко выделенными впадинами полюсов и миллиардами вихрей-водоворотов, связывающих противоположные стороны. Явно выделялись мандариново-апельсиновые доли и хорошо различимая ячеистая структура. Были и косточки - квазары, их было много, мелких и едва заметных, и еще много чего-то, чему Баклан не знал даже названия.

Переплетающиеся кротовые норы-червоточины напоминали нейроны и синапсы мозга и соседствовали с невероятными переплетениями ни на что не похожей сияющей паутины.

Так это видел человек.

Финч со своей почти симбиотической связью с мозгом корабля видел все по-другому. В сознании зеру Вселенная предстала огромным птичьим гнездом, в виде клубка из тонких и очень длинных бамбуковых веток и веточек, связанных друг с другом искрящимися пенными пузырьками. Он отчетливо понимал, что ему показали вывернутую наизнанку Вселенную, в которой червоточины - кротовые норы показаны веточками-струнами, а все реальное пространство искрящимися пузырьками пены пространства вдоль стенок ячеистой структуры вселенной. - Зачем?

Ворон-информарий видел представшую перед ним Вселенную длинным-длинным рядом цифр и формул, переплетавшихся и дополнявших друг друга, и с какой-то живой последовательностью сформировавших, почти родивших некий образ.

Если описать, как видел представшую перед ним Вселенную Даразон - герр Гросс, то самым правильным будет представить явившееся ему как Что-то с десятью основными измерениями, парой дробных и дюжиной дополнительных. И это что-то было совсем не тем, что он видел уже многие и многие миллионы лет. Но, в отличии от других, он всё прекрасно понял.

Вселенная слишком сложна для понимания человеком и зеру, и она предстала в образе максимально понятном живым - разбухающим, растущим, с клубящимся пределами, не сформировавшимся до конца тором. Вывернутым наизнанку пространством из бесчисленного числа червоточин и прошедшего фазовый переход пенящегося пространства, а для разума информария, растекающейся плоскостью, улыбающейся бесконечными строчками цифр и формул.

Она предстала перед каждым из существ именно в том образе, в котором их сознания могли объять часть необъятного. И не больше.

Ни в один разум сущее не входило большим, чем он мог понять своими, данными ему интеллектуальными возможностями, входило понятным лишь для него.

Все собравшиеся в тесной рубке патрульного корабля не двигались, предполагая, что среди них или присутствует, или смотрит на них сверху кто-то, не желающий вмешиваться непосредственно, но маленькими шажками подталкивающий каждого в единственном из всех возможных направлений, предназначенным для каждого и известном с первого мига творения.

Даразон, тем временем, принял подобающую моменту позу, хотя уже и выглядел не так парадно, как за минуту до этого. Одежда его будто бы потускнела, а роскошная, за миг до этого прическа, требовала стрижки. Потускнели и его многочисленные украшения и драгоценности, пряжки, серьга в мочке правого уха и массивные матовые браслеты на запястьях.

А на обзорном экране рубки корабля было видно, как бесконечным сизым туманом со всей нашей Вселенной, стягивалась к черному провалу и исчезала в нем, уходя к себе, необъятная сущность иного мира.

И совсем без сарказма, с остатками былого величия, будто бы прося прощения за хорошее и плохое, за все, что оставляет здесь, чтобы не поминали лихом, или просто завидуя остающимся:

- Вы, все здесь живущие, едва научившись писать, начинаете истязать себя вечными вопросами - кто вы и зачем здесь, в чём смысл и суть бытия? В чём смысл всего?

Сами же не можете дать даже простого и достаточного определения жизни.

Вы спрашиваете себя - что есть Вселенная?

А сами не можете ответить на простые вопросы - что есть время, что есть пространство и что есть энергия? Что из них первично и изначально? А стоило бы! И знали бы вы, чего стоит ответ?! И совсем без пафоса и как то отстраненно: - Есть, определенно есть физический, фундаментальный закон, управляющий всем, всем сущим, всей Вселенной, который непосредственно нависает, подавляюще нависает над всеми вашими действиями и поступками, над любым движением вашего бытия. Но, к огромному моему сожалению, я его не знаю. Иначе я не ушел бы, и остался здесь, в лучшем из многих известных мне миров. А сейчас я ухожу, у меня просто нет другого выбора, да и выбираю сейчас не я.

И знаете, были здесь до вас другие, достигшие самых вершин, но вопреки здравому смыслу, открывшие ту, последнюю дверь, которую открывать не стоило. Их давно нет.

А жаль! Мой вам совет, последний совет - не зазнавайтесь.

Даразон замолчал, будто бы понял, что и так сказал слишком много, что его слова, по сути, здесь уже никому не нужны.

- Я помогал вам, всем. А теперь,- он склонил голову и даже, может всем показалось, побледнел - мне придется уйти, Финч.

Я не предполагал, что ваша Вселенная эволюционировала так быстро. Все же, я намного старше и думал, что у меня пока есть время. - Но, время вышло. Закончилось моё время.

Я даю тройные полные кредиты энергии всем кораблям Патрульного флота. Я даю вам, зеру, свободу. Теперь вы свободны. Я освобождаю вас от всех контрактов и обязательств, а всё созданное мной и накопленное в архивах, хранилищах Цики и на базах флота оставляю вам. Живите, как хотите.

Удачи вам. Всем. Прощайте.

Все кивнули покорителю океанов и саванн.

- У тебя в пакете с едой листок с дерева той планеты, это все что мне разрешено взять с собой, дай мне его, Баклан.

Баклан достал из лежащего рядом пакета начавший желтеть листок и протянул его джентльмену. Тот взял листик.

- Это плата за то, что я шестьдесят тысяч лет назад спас твою расу.

Даразон взял листок и тут же растаял.

Из точки в паре метров от палубы пошли уже знакомые пространственные волны, потом они замерли и пошли в обратную сторону. Точка исчезла, тут же исчез и черный треугольник.

И вслед уходящему, будто прощаясь с ним, замигал красным огоньком индикатор внешнего обзора, запищал зуммер. На экране рубки обозначилось перекрестье, указавшее цель в пространстве и круги, выдавшие направление и скорость цели.

Цель, капля силового поля с голубым воздухом внутри и скорчившейся в позе эмбриона человеческой фигурой, была метрах в двухстах от корабля. Финч задал импульс двигателям, сманеврировал, и гравитационные тралы притянули сферу к кораблю и втянули ее в раскрывшийся шлюз дредноута.

Финч кивнул Баклану на дверь тамбура - Тащи его сюда!

На холодной и шершавой палубе шлюза лежал беспомощный, худой и жалкий Фунт.

Лицо измазано грязью, сажей и высохшими, грязными следами пота и слёз.

В своем забвении он был абсолютно беспомощным - то ли без сознания, то ли спал. Баклан поднял товарища на руки и понес в рубку. Весу в Фунте было чуть-чуть. Живота вообще не было, он ввалился и почти прилип к позвоночнику - человек не ел, по крайней мере, неделю. Баклан сочувствовал товарищу. Он уложил его в разложенное Вороном в койку кресло и подложил под голову Фунта его же свернутую куртку. Быстро, догола раздел товарища. Финч настроил лекаря на организм человека и включил аппарат.

С потолка к лежащему белым осьминожьим щупальцем потянулся стерильно-медицинский жгут проводов с присосками, который тут же обвил беспомощное тело, а секунд через десять сверху выдвинулись еще три таких же жгута - человек был совсем плох. Белые щупальца - змеи начали мелко вибрировать, затем запульсировали в такт с ударами человеческого сердца. Одно щупальце отделилось от остальных и начало протирать тело с грязными следами высохшего пота.

- Я тоже помогу, Ворон положил на грудь Фунта руку.

От руки по телу пошли световые волны. Лицо Фунта тут же порозовело, он даже улыбнулся в своем тихом беспамятстве. Минут через десять Фунт открыл глаза, неуверенно посмотрел вокруг, узнал Баклана.

- Привет, Баклан. - С опаской посмотрел на стоящего рядом Финча - А это кто?

- Не бойся, это друг, не набросится и не укусит,- кивнул в сторону Ворона, - это тоже друг, здесь все свои.

Не веря сказанному, Фунт снова и с опаской глянул на зеру, тот оскалил зубы и издал негромкое рычание. Фунт испуганно попытался отодвинуться, но когда снова взглянул на зверя, тот улыбался! Улыбались и все присутствующие. - Его разыграли!

Фунт просиял, он у своих, и жизнь продолжается!

Минут через десять Фунт смог встать с импровизированной кровати, оделся.

- Баклан, прикинь, меня там чуть не убили. По мне лупила с орбиты сотня кораблей!

- Я видел, сначала думал, кранты тебе, потом мне сказали, что тебя спасли.

Глядя на ввалившийся живот Фунта - Есть хочешь?

- Давай! - Неделю не ел.

Баклан взял пакет и достал оттуда большой бутерброд. Достал и бутылку спиртного собранного ему в дорогу. Фунт глотнул, потом еще и набросился на бутерброд, запивая из узкого высокого стакана с похожим на чай напитком, предложенный Финчем.

Доел, - Ты бы познакомил, - кивнув на Ворона и Финча. Ворон поклонился, слегка склонив голову, - я информарий. Мне много - много лет. Я что-то наподобие искусственного интеллекта, очень продвинутого и могучего. И я твой друг.

Финч склонив голову - Я адмирал патрульного флота зеру с планеты Цика, и это мой корабль. Я тоже твой друг! К сожалению, не великий и не могучий.

Фунт: - Вы бы прояснили ситуацию, куда летим, что делаем?

До Баклана только сейчас дошло, - Адмирал, а что мы действительно сейчас делаем?

- А мы и не летим, мы в дрейфе почти у края галактики, далеко от вашего дома, и я честно скажу, - здесь никогда не был.

- Мы, зеру, десятки тысяч лет жили по командам своего покровителя, имели работу, пищу, защиту и лучшие в обозримом космосе корабли. Сейчас я не знаю что делать. Нужно связаться с Цикой, с командованием, доложить им ситуацию. Потом решим. Он нажал клавишу, из переборки, из своей амбразуры выполз арифмометр на кривых скрипящих колесиках. Фунт кивнул ему как старому знакомому.

Финч быстро набрал на клавиатуре несколько десятков слов, вставил ленту с набитой информацией в прорезь и аппарат застрекотал.

Потом, после передачи сообщения, пару раз мигнула красная лампа, аппарат бибикнул и проскрипев по полозьям, скрылся в своей амбразуре. Но закрывшаяся амбразура тут же вновь открылась, на тех же кривых колесиках, по кривым полозьям выехал на позицию уже знакомый арифмометр и весело застрекотал, выбросив пожелтевшую бумажную ленту. Зеру с нетерпением выхватил из лотка ленту и впился в неё глазами. Затаив дыхание, присутствующие молчали. Финч уселся в командирское кресло, развернулся к людям. Его самодовольное лицо сияло как никогда.

- Если будет необходимость, по моей просьбе энергокредиты кораблей в базах и ремонтных доках будут переведены мне. - Мне приказано максимально содействовать Земле, и особенно двум землянам, которых зовут Фунт и Баклан!

А также, продолжил зеру, и присутствующим показалось, что от важности он даже надул свой маленький, прикрытый форменным передником живот, - мне придана эскадра из трехсот кораблей с тройными полными энергокредитами! - Наш флот будет участвовать в войне!

Для людей, может быть, эти тройные кредиты ничего и не значили, но Финч сейчас чувствовал себя хозяином Вселенной, и может быть, не только этой! Для всех присутствующих в рубке дредноута сообщение об участии зеру в войне, кроме предстоящего участия в сражении больше ни о чем не говорило, но для всей расы зеру это сообщение извещало о смене образа жизни, о новых приоритетах, новых целях и далеких манящих горизонтах. А между тем, в сообщении были еще и координаты, которые Финч, поостыв, немедленно ввел в навигационный центр дредноута.

И "Финч" на долгие, тягучие часы погрузился в серый туман гиперпространства.

Это была родная для людей в рубке "Финча" галактика, одна из галактик людей.

В тысячах световых лет Большое Магелланово облако - метрополия спрутов. Край Млечного пути, обращенный к облаку, вернее небольшой его сектор и был Множеством миров.

По полученным Финчем донесениям, флот головоногих несколько часов назад вышел из многочисленных баз. Каждая планета построила по пять-шесть-семь кораблей, а в конфедерации Множества миров было больше трехсот материнских планет, у каждой из которых было несколько колоний. Не считая нескольких тысяч старых транспортов, технических кораблей и кораблей обеспечения в составе флота головоногих было около трех тысяч боевых кораблей. Старые корабли спруты не переделывали и не модернизировали. Новый флот посчитали достаточным, и старые корабли стали мобильной базой флота с огромными ресурсами необходимыми боевым кораблям. Спруты свято верили в то, что созданный ими флот непобедим. Возможно, так и было.

Галактики людей получили предупреждение о начале военных действий.

Корабли собирались в небольшие эскадры у родных планет и колоний для следования в условленную точку рандеву.

Пока никто не решился взять на себя общее командование объединенным флотом людей, ортодоксов, и всех остальных, кто жил здесь. Все спешили, но отсутствие общего руководства осложняло и без того совершенно несогласованные действия. Противостоящие спрутам и махтам понимали, если объединенный флот чужих перейдет условную границу между мирами людей и спрутов и войдет в обжитые внутренние пространства, войну можно считать проигранной. Все торопились. Паники не было, но, отсутствие общего руководства, несогласованность, и в немалой степени амбиции тех или других рас свое дело сделали. А амбиции были - многие миры отдали все, что у них было - все корабли.

Около полутысячи гигантских колонн ретрансляторов махтов, впереди три тысячи восьмиугольных, километровых, раскинувших в стороны длинные щупальца кораблей спрутов занимали сотни тысяч кубических километров пространства, и даже в своем относительно спокойном состоянии представляли внушающую ужас мощь.

- А перед ними - всего три сотни крошечных кораблей зеру, абсолютно мирной и никогда не участвовавшей в большой войне расы.

И еще ... - нет, длинного списка с перечислением множества готовых к бою, направленных сюда разными расами и планетами кораблей, их боевых заслуг, толщины брони и огневой мощи, не будет.

Был восьмисотметровый плоский треугольник-кристалл корабля неизвестной расы, которому сильно обрадовался Баклан в рубке "Финча", когда корабль вышел на связь на русском и говоривший вряд ли был старше Баклана.

Хотя Баклана слегка насторожило старинное произношение и слова, многие из которых он не понял, а суть угадал лишь в контексте. Был еще четырехсотметровый черный параллелепипед, который, как знали все присутствующие, кораблем совсем не был, но заявивший о своей особой миссии. Еще два больших, старых, покрытых коррозией и метеоритными оспинами крейсера ортодоксов, ожидавших скорого прибытия своих, и небольшой корвет-сторожевик с дюжиной маленьких коричневых человечков внутри, вышедших на связь с Финчем на его родном языке. Но, ни Финч, ни корабельный архив эту расу не знали, а на запрос по поводу этого сторожевика, из-за начала войны и начавшейся суматохи и неразберихи, ответ пака не получили. Но, кораблик был здесь, и собирался сражаться вместе с зеру. Баклан сказал Финчу, что эти маленькие сейчас наверное вытащат рогатки и арбалеты, но сканеры "Финча" выдали очень высокую оценку боевых возможностей маленького кораблика. Хотя Саня и Нин узнали "драчунов", это был корабль с потомками тех, кого они спасли двенадцать тысячелетий назад. Потомки "драчунов", заблудившиеся во Вселенной и волею случая попавшие в центр чужой битвы. Они узнали вынырнувший из прошлого легендарный корабль, и любой ценой должны были отдать священный долг своих предков.

Всё это вдохновляло бы, если бы не грозный вид замершего перед ними громадного объединенного флота врагов человеческих.

Люди в рубке дредноута зеру не знали мощи корабля, на котором находились, не знали и мощи большого кристалла-треугольника, но Фунт съязвил, что они здесь как триста спартанцев. Финч нашел в памяти корабля этих самых спартанцев и сказал человеку, что тот абсолютно прав. Отдал приказ по своему флоту о том, чтобы все зарядили в торпедные аппараты заряды "Последнего довода", те, что он использовал при обстреле черного параллелепипеда - Информария. Он то знал их мощь! Сначала врага нужно запугать и деморализовать, потом добить еще тепленького торпедами - противостоять торпедам зеру вряд ли сможет хоть один корабль противника.

Но, и кораблей, и торпед было слишком мало.

- Может серые, как всегда, перехитрят сами себя и сражения не будет?

Он надеялся, что земляне прибудут вовремя, но, как ни горько, Финч ошибся.

У звезды, где они сейчас готовились к последнему бою, было всего две планеты, одна крошечная, почти купающаяся в протуберанцах звезды, вторая - огромный газовый гигант с небольшой плотностью и обширной системой многочисленных колец. Кольца были оригинальными - некоторые из мелких кристаллов льда, некоторые пылевые, а три широких внутренних кольца - из огромных камней, кусков льда и глыб смерзшейся пыли. Почему эти осколки чего-то не слиплись в нормальные спутники, сейчас никого не интересовало. Всем было не до того. Из всех присутствующих только Финч еще надеялся на то, что земляне будут здесь до того, как флот зеру вместе с остальными сожгут.

У остальных никаких упований на чье-то прибытие уже не было.

Ретрансляторы серых начали разворачиваться торцами к флоту зеру. Финч предполагал, что махты готовят пакость, типа переброски потоков плазмы, или еще чего-то, хорошего не ждал.

Начали перестраиваться и корабли спрутов. Медленно, угрожающе и неотвратимо.

Вокруг каждого корабля загорелись по два гало-нимба начавших движение, подчиняясь определенному ритму, в такт которому двигались нимбы всех трех тысяч кораблей.

Зрелище завораживало, люди в рубке дредноута замерли, предвидя дальнейшее страшное и неотвратимое развитие событий.

Ожил экран в рубке дредноута зеру. На людей смотрел молодой мужчина. Был он явно землянином, потому что обратился к Баклану и Фунту на русском. - Привет, парни! Вы откуда?

В рубке "Финча" поняли, что с ними говорит серо-голубой треугольный кристалл-корабль.

Баклану в этот нерадостный час хотелось искренности и понимания. Потому он не стал ничего скрывать. - Мы с Земли, джентльмены удачи, вернее, когда то ими были.

Я русский - Баклан, а он - поляк, его звать Фунт.

Мы улетели с Земли почти двенадцать тысяч лет назад - двадцатого июля 2122 года. Сюда попали по воле вон тех, в серых колоннах, мы даже успели немного повоевать с ними. А ты, кто и откуда?

Человек с корабля-треугольника смотрел на людей в рубке дредноута нормально, доброжелательно, как на земляков.

- Меня зовут Александр, Саша. Я с Земли, из России, кажется, еще вчера был дома.

На календаре был 2014 год, 12 августа. Вот... А это мой друг, корабль, Нин, он из прошлого, из очень далекого прошлого.

И в том прошлом, ушастые сильно нагадили его создателям. Очень уж сильно! Пришло время рассчитаться. Мы здесь, и мы готовы. Пускай эти, он кивнул в сторону противника, соберутся в кучку.

Баклан, Фунт и Финч с удивлением смотрели на человека с древней Земли, готового рассчитаться с невиданным до сих пор в галактике флотом. Человека, годного им в дедушки или прапрадедушки!

- Мы в далеком будущем, - человек из 21 века говорил, будто с сожалением, - а ваш спутник, он кивком указал на Финча, - он из какого времени и откуда?

Финч ответил сам за себя - Я в своем времени, человек. Это мой корабль, и эти три сотни кораблей подчиняются именно мне. Я адмирал патрульного флота зеру с планеты Цика.

Я - Финч, это мое имя. Прошу любить и, как говорят по-русски - жаловать.

- Любить, адмирал, не обещаю, а будем вместе биться, - по заслугам и честь!

Из потайного места Финч достал заветную хрустальную бутылку, три стакана, дал людям по сигаре. Разлил виски, дал прикурить. - Кто знает, господа, кивнув в сторону вражеской армады - где будем через пару минут? (корабль уже просчитал ситуацию и Финч знал, что им осталось жить не больше трех минут)

Не пропадать же ...

- За удачу!

- За неё!

Мерцающие фиолетовыми вращающимися нимбами-гало корабли Конфедерации Множества миров закончили перестроение в боевые порядки. За ними, развернутые торцами в сторону Финча и эскадры его "спартанцев" выстроились ретрансляторы серых ушастых махтов, начавшие движение вперед. Ни зеру, ни люди в рубке дредноута, ни Ворон - четырехсотметровый черный параллелепипед которого застыл рядом с кораблем Финча, не знали, на что надеяться. Им оставалось только умереть. Умереть с честью и достоинством.

Финч ждал землян, координатора Сашу, созданную ими боевую сингулярность, которую женщина назвала Молохом. Финч не знал, что значит это имя, скорее всего позаимствованное из мифов древней Земли. Сейчас же было не до странных имен.

Он все еще ждал и надеялся. Их все не было. А спруты и ушастые были рядом, - здесь! Восьмиугольники кораблей спрутов чуть раздвинулись, между ними по-кошачьи пристроились пятикилометровые карандаши ретрансляторов, опоясанные искрящимися поясами разрядов. - Страшный в своем единстве союз.

Вдруг Финч, совершенно без всякой связи с грозной реальностью впереди, вспомнил слова Даразона, и неожиданно для себя вслух, с ненавистью и отвращением, на чистейшем русском прохрипел-прорычал - Козлы, дранные вонючие козлы!

На миг в рубке рейдера повисла тишина, потом люди начали в каком-то странном припадке смеха хохотать, упав на колени и повиснув на спинках кресел. Не вырубленная связь кристалла - корабля, имевшего счета с ушастыми, выдала те же звуки.

Флот зеру, так желавший воевать вместе с галактиками людей, затаился, будто бы их всех, всех пилотов - командиров дредноутов обманули. Они хотели помочь, хотели сражаться вместе со всеми, а отдуваться по полной, отдуваться за всех придется именно им, маленьким, немного неуклюжим, но честным и благородным зеру.

Финч понимал, что такой же комок в горле, как у него, сейчас у каждого пилота изготовившихся к бою эскадр.

Зеру, как всегда, как было с самого начала времен, до конца выполнят свой долг.

Время рассудит всех. - Потом.

Ни в одном из трех сотен своих кораблей командующий флотом ни капли не сомневался.

- Ни в одном!

Перед тем, как совсем уйти из этой Вселенной, Даразон решил на прощание хлопнуть дверью. Ведь он так много здесь сделал хорошего! А его просто попросили, и это еще мягко сказано! В ярости, уже пройдя переход между мирами, он с ненужной резкостью захлопнул черный треугольник перехода.

У колоссального потока энергии обменивающихся друг с другом вселенных не стало выхода, и пространство, сместившись на пару секунд, раскололось. Энергия ушла в разлом. Природа, поднатужившись, затянула разлом, и все вновь стало, как и было.

Всего через одиннадцать секунд. Через одиннадцать секунд, едва не изменивших ход истории.

Спешившие на помощь людям плазмоиды-"медведи" были отброшены к самому началу разлома.

Несколько сот землян внутри "Молоха", уже видевших выстроившиеся для сражения порядки спрутов и ретрансляторы серых, отбросило всего на пару световых минут, но поиск нового гипертуннеля в сдвинувшемся пространстве занял несколько минут.

Могучий флот ортодоксов, выйдя из полусотни баз, получил такие помехи в гиперпространстве, что не смог взять пеленги, и завис на месте на те же минуты.

У еще нескольких небольших эскадр союзников людей были те же проблемы с навигацией, а отсутствие общего командования и координации действий между эскадрами отодвинули прибытие к месту встречи и к началу сражения.

Не менее сотни планет, не входящие ни в какие союзы и живущие абсолютно обособлено в силу религиозных или других причин, также направили свои корабли к месту сражения, не поставив об этом никого в известность, предпочитая действия словам.

Они не сумели прибыть к моменту "Че", они опоздали.

Сотни кораблей из соседних галактик спешили на помощь людям.

Ведь местное скопление так и называлось - Галактики Людей.

И они также были остановлены на несколько роковых минут.

Лишь раса маленьких существ с маленькой планеты, питающих слабость к виски и сигарам, стала на пути мощнейшего в истории Вселенной, громадного флота.

Человек свободно развалился в рубке восьмисотметрового треугольного кристалла-корабля. Саня явно чувствовал, что Нин чего-то не договаривает. Ему казалось, что они давным-давно сдружились и скрывать им друг от друга нечего.

Хотя, сам-то он знал, что это совсем не так. Еще вчера он передал часть кода-резонатора кораблям, прорвавшимся к нему с окраин Вселенной. Код-резонатор представлял собой самую нужную в этот миг информацию, боевую программу - свернутую, как спираль ДНК, бесконечную информационную молекулу, самообучающуюся, а в случае необходимости самовосстанавливающуюся и самовоспроизводящуюся.

Нин же поднял из-подо льда своих братьев и спрятал полсотни (сорок семь) кораблей в кольцах ближайшего газового гиганта. Чуть присыпав их звездной пылью.

Сейчас корабли спрутов и ретрансляторы серых выплеснут в них океаны энергии.

Что будет, никто предположить не мог. Слишком уж большой перевес. Пришли сомнения, и душа корабля, квантовая душа Нина дрогнула.

- Ты знаешь, Саша, знаешь Александр, я тебе не все рассказал. - Вот, смотри. И Нин указал человеку на сорок семь могучих кораблей, выплывающих из кольца планеты-гиганта.

Человек не удивился, сохранив абсолютное, не к месту, спокойствие.

Циклопический, обладающий поражающей воображение мощью корабль, удивленно молчал.

- Я тебе тоже не все рассказал, - и Саня кивнул в сторону выплывающих почти оттуда же, из соседнего кольца, почти пятисот (четырехсот семидесяти девяти) самых мощных во вселенной кораблей. (Они, как и Нин, не теряли напрасно время).

Как передать удивление, безмерное удивление квантового разума?

- Всем кораблям Патрульного флота, выход энергии - на максимум! - отдал последнюю команду Финч. Так ему казалось за миг до начала сражения.

Зеру, даже адмиралы, иногда ошибаются.

Между выстроившимися в сложную объемную структуру пятисот двадцатью семью кораблями-кристаллами, дредноутами зеру и скользнувшим между ними черным параллелепипедом информария вспыхнули толстые колонны ослепительного света.

Световые колонны ударили в грани информария. Из него в сторону вражеского флота такой же световой колонной ударила скрученная в тугой жгут трехмерная тончайшая координатная сетка-паутина, мгновенно прошила пространство с вражеским флотом и распустилась гигантским неводом, расчертив пространство вместе с кораблями и ретрансляторами на сотню миллиардов кубов. Мгновенно все это раздулось громадным пузырем, замерев своим краем почти у кораблей зеру, потом раскололось на миллиарды частей, сжалось до прежнего объема и стало на свои места. Сетка-паутина исчезла. Все было, как и прежде.

Но пространство стало другим. Вернее, пространство осталось тем же. Совсем не теми стали восьмиугольные корабли спрутов и серые колонны ретрансляторов.

Это были всего лишь их обособленные фрагменты. Части кораблей и ретрансляторов - их осколки. Всего лишь.

Величайшая битва в истории галактик была выиграна за пару секунд. Всего за пару ...

И только тогда:

Черными, искрящимися тенями прорвались к месту сражения плазмоиды- "медведи".

Светясь багровыми лепестками нездешней плазмы вырос "Молох" землян.

Засверкали серыми линзами тысячи терран.

Опоясанные непробиваемой броней, в тусклых сполохах разорванного пространства появились линкоры ортодоксов.

Вынырнули из гиперпространства многочисленные корабли союзников людей.

Пришли те, кого здесь никогда не ждали.

Пришли и те, которых в этих пространствах никто не знал.

Пришли даже те, которых никто не звал.

Пришли странные, с незнакомыми формами, и... и совсем без форм.

Пришли все, кто смог.

Но, дело было уже сделано.

- Без них.

И Саше захотелось домой. В седьмую столицу. В родной город.

Принципиально, в будущее может попасть любой. Разогнавшись до околосветовой скорости. И чем больше девяток от "С" будет в этой скорости, тем дальше в будущее улетишь.

А как же назад, хотя бы в принципе?

Взгрустнул Саша. Как жить здесь, с этими живущими непонятными формулами и отвлеченными функциями существами. С их непонятными математическими игрушками и иррациональным, машинным оргазмом.

Чего скрывать - и они любили получать от своего бытия удовольствия и чувственные наслаждения.

А он, он всего лишь хотел домой, к грязной и мутной родной реке, в кафешки с друзьями и паленой водкой. Домой, именно так, с большой буквы - Домой, к душному липкому лету и обжигающей холодными ветрами зимой.

Собственно, никто не собирался воздавать ему по заслугам, ублажать или удерживать.

Но, часть кода-резонатора жила в нем! Маленькая часть, которая быстро, очень быстро регенерировала и восстанавливалась.

И кто знает, для чего он восстанавливается сейчас?

Историю больше никто корректировать не хотел, и последнему уцелевшему ретранслятору махтов нашли применение.

И от греха подальше, затратив море энергии и этот уцелевший ретранслятор, Саню перебросили домой. Вместе с кодом-суперпрограммой и самым могучим в этой Вселенной, и в этом времени кораблем. Попросив на прощание не шалить с тем, что ему досталось.

Набережная. Мутная вода Амура. - Саша дома. - А ну их всех.

Что мог - сделал! Всё, что мог.

Фунт с Бакланом перешли на "Молох". Им были безмерно рады. Особенно эта женщина, представившаяся координатором. - Саша. Свободно ниспадающие складки одежды подчеркивали совершенство фигуры.

Лет тридцати, с небольшим. На вид. Он то не знал, что она участвовала в Исходе! Баклан аж облизывался. Аж ногами сучил.

И явно, реально видел, - женщина еще до его появления здесь, уже ответила ему взаимностью. Когда встречались взглядами, между ними пробегала искра, и он эту искру отчетливо видел!

Финч сказал, что он нужен на Земле для возрождения рода человеческого, что Земле нужны свежие ДНК. А у него этих ДНК, этих генов скопилось! - Уж он-то постарается!

- Готовьтесь!

После всех невероятных событий, остепенившийся и успокоившийся Баклан частенько задумывался над сверлящим его пасторальное бытие вопросом, - а что же, или кто был там, на последнем этаже музея? Кто мог быть там, выше, если его баюкала, разговаривала с ним и помогала ему сама Вселенная? Уж выше неё, никого и быть не может!

И совсем не просто, не внезапным открытием, не озарением, а чем-то выстраданным и светлым, грустными искрами опадающей радуги и светло-чистой нирваной к нему пришла истина - там не было ничего. Там была лишь загадка, тайна последней, недочитанной страницы, говорящая о том, что у человека, у всех людей впереди, в будущем, всегда должна быть манящая и зовущая вперед тайна. Что в тот час, когда эта тайна исчезнет, время людей закончится навсегда.

Флот, патрульные корабли зеру, конечно устарели. Земляне были правы.

Братья-корабли свою задачу выполнили и не у дел оставаться не могли. Да и не хотели.

А зеру пора было менять свои старые заслуженные дредноуты.

С тех пор так и несут свой бесконечный дозор в холодных пространствах, паря среди звезд, большие треугольные корабли-кристаллы Патрульного флота зеру.

Все так же пишут свои беспристрастные хроники, все так же присматривают за вечностью, лучшие во вселенной, покрытые пластинчатыми панцирями пилоты.

Глава девятая.

Победитель получает всё.

Всё успокоилось. У него даже появилась подруга. И он с совсем незнакомым раньше терпением переносил все ее капризы. На Цике появились непривычные раньше заводы и фабрики. Военным комитетам и штабам было в новинку руководить производством и финансовыми потоками, но, к всеобщему удивлению и радости, вопреки распространенному скепсису, у них получалось. Планета изменилась полностью.

Все жили в предчувствии больших перемен. И перемены, реальные перемены, были.

Но он то понимал, что упования на чудеса совсем напрасны. И часто скучал по старым временам. По прыжкам-полетам через всю Вселенную, по надоевшим отчетам, по новым знакомым и трудностям патрульной службы.

Старые дредноуты не стали резать на металл. - Да и металла то там было?

Их челноками встроили в большие треугольные корабли. Хотя, тех старых, неизрасходованных еще в прошлой жизни энергокредитов хватит еще надолго.

Но привычка беречь энергию осталась - раньше за это строго спрашивали.

Он сидел в привычном кресле рубки дредноута, иногда, по привычке бросая взгляд на экран. Хотя и знал, что в случае смены обстановки в радиусе нескольких световых секунд корабельные системы кликнут и предупредят.

Он сейчас завидовал людям, завидовал их постоянным, по несколько раз в час, перекурам. Жаль - он так не умел. Да и не напасешься сигар на такие перекуры - слишком дорогое удовольствие. Как же поживают сейчас его знакомые - те два человека, что были с ним в последнем сражении. Как там сейчас та женщина - координатор? Как поживает информарий? После того, последнего сражения, прошло два стандартных года.

Все отчеты написаны, оперативные планы на пару месяцев вперед разработаны и согласованы во всех инстанциях и введены в память корабля.

Делать было совершенно нечего.

Его, привыкшего к постоянному одиночеству, одолела элементарная скука. И он решил заняться почтой. Нет-нет, оперативную информацию он обрабатывал немедленно, но, была еще и другая, попавшая по ошибке, или сообщения - ... да мало ли? Хотя, писем он не любил. Сам писал чрезвычайно редко, сейчас даже не помнил когда написал последнее письмо или просто сообщение кому-либо. Естественно, не считая служенную переписку и корреспонденцию.

Почти все было случайно залетевшим чужим спамом. Чужим в действительности - от совсем незнакомых рас, попавшее к нему в результате почти невозможного совпадения всех двенадцати плавающих частот канала гиперсвязи. Иногда, от скуки, он вместе с матрицей корабля расшифровывал незнакомые передачи и дивился многообразию жизни, чужим нравам и обычаям, техническим чудесам, иногда просто внешнему виду чужих.

Но, вот что-то очень большое, судя по объему - целый роман. Через силу улыбнулся каламбуру - почтовый роман! Ха-ха-ха ...?!

Редкие остевые волосы, торчащие из-под пластин панциря зеру, встали дыбом. Похолодело в груди и тревожно забилось сердце. Это было адресовано именно ему - адмиралу Патрульного флота зеру Финчу. И кем адресовано?! Будто бы вернулись старые, добрые времена, будто создатель всего сущего услышал его тоску о минувшем. Будто в тесную рубку дредноута вновь ворвались ветры и дожди чужих стран и далеких планет, ворвался запах приключений! В рубке дредноута вновь запахло горячей сталью и порохом! Дрожащими пальцами Финч вывел информацию на экран. Замерли торчащие вертикально вверх уши, замер хвост - будто кусок рыжего льда замер в рубке рейдера.

Начав читать текст, зеру привычно, как в бою, опустил лапы-руки на плоскости управления. Информации было много. Слишком много, но, прочитав несколько десятков строк, Финч достал сигару и закурил. Изредка затягиваясь, читал дальше. Зеру старался читать не спеша и внимательно, но не получалось. Потом на экране появился его покровитель - тот, кого он называл герр Гросс, а информарий - Даразоном.

Видимо, чтобы уберечь Финча от фонтана эмоций, он и начал с текста, подготовив его к собственному появлению. Герр Гросс - Даразон так же восседал в своем тронном кресле.

- Ну, здравствуй адмирал, здравствуй сынок! Я думаю, пройдет пару лет, прежде чем ты удосужишься посмотреть почту. Что - угадал? Знаю тебя, скучаешь, наверное, по той, прошлой жизни? Сейчас, когда я пишу это сообщение, ты вместе с Фертом и Ягором летишь к Земле, и я предполагаю - развязка близка. Скорее всего, меня попросят убраться из вашего мира, и хорошо, если попросят. Очень сожалею, но сделать ничего не могу.

Ты уже знаешь, наверное, кто мне предложит уйти?

Я не знаю, какой и когда будет последняя битва со спрутами и серыми, но не сомневаюсь, что вы, я имею в виду людей, если конкретнее - землян и тех, кто будет с ними, выиграете. Нисколько не сомневаюсь. Потом твоей родной Цике придется совершенно перестроиться. Но, верю, все у вас получится. И у землян, и у вас - зеру.

Найдете ли применение своим способностям - не знаю. К тебе же привык, и, наверное, даже ... - джентльмен, будто бы стушевался, и на секунду замолчал.

- Ладно, Финч, обойдемся без сентиментов. Я думаю, а ты знаешь, я редко ошибаюсь, тебе сейчас не хватает того же, что и мне не будет хватать без вашего мира. То, что ты узнаешь дальше - мой тебе подарок. Ну а теперь - прощай, вряд ли больше увидимся, прощай Финч.

Не пошла, как всегда при прошлых расставаниях с покорителем саванн и гаремов, волнами искажающими пространство рубка дредноута, но грусть по ушедшему сдавила горло.

Ну что ж, без сентиментов, так без сентиментов. Стал смотреть послание дальше.

То, о чем рассказал ему в своем письме его бывший шеф, стоило...? Да и не могла здесь даже идти речь о цене. И в чем же Это можно оценить? Это было опасным, таило явную угрозу. Не только зеру, не только Цике. - Всем.

Оказывается, таких летописцев, заносящих знания и историю в почти такие же, как на Цике архивы, в подчинении у его босса было несколько сотен по всей Вселенной, а сам он все эти данные систематизировал и собирал. В своем собственном архиве. И очень хорошо его спрятал. Упрятал так, что без лоции, без довольно подробной карты, достичь указанной планеты просто невозможно. И что даже канувшие в Лету и обладавшие колоссальными возможностями спруты Множества миров и махты, зная об этом архиве, не взялись за его поиски.

И что же там было? А было там ВСЁ. Все машины и механизмы всех миров, все знания, все звёздные карты и все корабли, всё оружие и все доспехи, все часы и все яхты всех океанов вселенной, вся история, все книги, все стихи и все сонеты, все мечты всех рас и народов вселенной. И будто бы, не только нашей. И врата-порталы в любую точку Вселенной. С адресной книгой. Словом, всё, что уже было. А возможно и ...

Финчу, даже показалось, что это похоже на тот музей, в котором был Баклан, но потом понял, что здесь совсем другое. Там показывалось само устройство и строение нашей Вселенной и сообщество, её населяющее, с его историей. Здесь же, достижения этого сообщества, его свершения и победы. И результаты этих побед. Конкретизированные и материализованные.

И эти Все достижения Всех, отлично систематизированные и расположенные в идеальном порядке отображены в Каталоге, с очень конкретным описанием и объемными голограммами. С возможностью выбора нужного, и мгновенного исполнения заказа.

Конечно, он сделает именно так, как и предполагал герр Гросс. А может, может быть и не совсем так. Да, да - совсем не так! Действовать стандартно Финч не любил, а его бывший патрон, зная характер Финча, скорее всего, устроил все именно так, что стандартным путем, просто пойти и взять - не получиться. И, скорее всего, второго шанса у него не будет, в этом зеру был абсолютно уверен. Тут нужно было очень редкое стечение обстоятельств, простое везение, улыбка Фортуны, Удача, и без них добраться до цели и получить приз не получится.

К тому же, он никогда не участвовал в поисках сокровищ. Таких несметных сокровищ.

А поиск сокровищ почти всегда авантюра. Финч же никогда в авантюрах не участвовал, не было ни времени, ни желания. Зеру, задумавшись, замер на несколько часов. Судьба вновь давала ему шанс, не погрязнуть в быту, не карабкаться до бесконечности по служебной лестнице, пытаясь сделать карьеру, не увязнуть в повседневности и обыденности брачного союза, не покрыться паутиной в генштабе, а попытаться добиться невозможного и небывалого.

До него в этой Вселенной такой шанс не выпадал никому. И он его не упустит!

Ведь он - Финч!

Герр Гросс сообщал некоторые ориентиры, вехи, проходы, течения. Но за прошедшее время даже некоторые звезды погасли, а той тайной тропе уж лет то?

А маяки? Хрономаяки, еще до предательства махтов посеянные по вселенной гражданами Содружества Геллы?

Если хрономаяки действительно там, где указано в древнейших лоциях, если не закрылись обозначенные ими разломы, сплетающиеся с кротовыми норами и червоточинами, если верна информация герр Гросса о возможности прохода между параллельными резонирующими пространствами... - Резонирующими пространствами!

Именно этого и не хватало, - сейчас он вспомнил о том, что было у человека из прошлого, что помогло выиграть последнюю битву - Финч вспомнил о суперпрограмме из миллионолетнего прошлого.

Где она сейчас и была - в прошлом Земли, в сознании человека Александра, жившего двенадцать тысяч лет назад.

Финч сомневался - он никогда не перемещался во времени, было не страшно, но присутствовало некое чувство неуверенности. Хотя, сам же хотел, сам страстно желал перемен. Так что ... Он понял, что отказаться от предложенного бывшим боссом не сможет никогда, и решился сразу и бесповоротно. Чего-чего, а решительности Финчу хватало. Набрал и отправил в штаб короткое сообщение о том, что берёт очередной отпуск на стандартный месяц, с возможностью продления.

Координаты всех хрономаяков Финч ввел в матрицу сразу, установив порядок прыжков. До ближайшего маяка чуть больше сотни световых лет, и, положив лапы на плоскости управления в подлокотниках кресла, Финч бросил огромный треугольный корабль в гиперпространство.

К о н е ц

31