В 1893–1895 годах Всеволод Роборовский, верный ученик и последователь великого путешественника Н. М. Пржевальского, совершил поход для исследования части Восточного Тибета и гор Наньшань в системе Куньлуня. В этой экспедиции участвовал Вениамин Ладыгин (Лодыгин), превосходный ботаник и опытный собиратель коллекции. «Именно Ладыгину русская ботаническая наука обязана обильными, неповторимыми и превосходными коллекциями редкостных растений из Кашгарии, Северного и Восточного Тибета», — писал один из биографов ученого.

Вениамин Федорович Ладыгин занимал должность начальника дунганской школы в Каракунузе, находящемся в пределах нынешнего Курдайского района Джамбулской области. Он в совершенстве знал китайский язык и обычаи народов Китая. Это была одна из причин, по которым на Ладыгина обратил особое внимание и П. К. Козлов, снаряжая в 1899 году экспедицию в пустыню Гоби, область верхнего течения Голубой и Желтой рек, на плоскогорье Тибета.

Ладыгин выехал из Семиречья навстречу П. К. Козлову и нашел экспедицию в Омске, откуда путешественники отправились в Семипалатинск на пароходе «Ольга Карпова». В Усть-Каменогорске и Катон-Карагае Ладыгин закупил верблюдов и припасы для долгого похода.

Летом 1899 года Ладыгин и поручик Казнаков отделились от Козлова и пошли к верховьям реки Кобдо и озеру Даин-нор. Они собрали богатые данные об урянхайцах, как назывались тогда тувинцы. Впоследствии Ладыгин составил этнографический очерк, где, в частности, писал о необходимости сравнения языка урянхов с уйгурским и казахскими языками.

Настал 1900 год, и Вениамин Федорович, присоединившись к основному отряду экспедиции, вскоре увидел исполинский горный вал, ограждавший Тибет с севера, — хребет Бурхан-Будда. В солончаковой впадине Цайдам в мае этого же года был поднят русский флаг над кровлей первой в этих широтах метеорологической станции.

Экспедиция П. К. Козлова выступила из Цайдама и поднялась на высоту в 15 600 футов. Перевал Бурхан-Будда был взят, и путешественники двинулись по угрюмым просторам Тибетского нагорья.

Ладыгин участвовал в съемке озера Алык-нор, охотился на медведей и косматых яков. С горных высот путешественники увидели одну из своих заветных целей — озеро Русское (Орингнор), когда-то открытое Н. М. Пржевальским. Из северного залива этого озера, устремляясь по каменистому ложу, вытекала Хуанхэ, или Желтая река.

Подробных исследований этих озер, открытых Пржевальским, после него никто не производил. Вениамин Ладыгин принялся за выполнение этой почетной задачи. Он сделал промеры озера Русского, установил температуру его зеленовато-голубой воды, определил координаты места выхода Хуанхэ.

Экспедиция, покинув западный берег озера Русского, двинулась на юго-запад и вскоре вступила в бассейн Меконга близ огромной горы Гаик-Канри, возносившей свою вершину на высоту 17 500 футов. Когда путешественники шли по одному из левых притоков Меконга, они увидели переброшенный через этот приток мост. По ту сторону моста начинались владения Лхасы.

Заметим, что через несколько месяцев экспедиция П. К. Козлова дружески встретилась с послами далай-ламы и его ближайшими советниками. В. Ф. Ладыгин принимал участие в переговорах с послами. Но в тот день, когда русская экспедиция находилась у границ земель Лхасы, у моста через Джичу, она подверглась нападению бродячих тангутов и была вынуждена отступить.

Продвигаясь по заоблачным дорогам на высоте в 13–15 тысяч футов, путешественники в самом конце 1900 года облюбовали место для зимовки в округе Лха-тог, которым правил князь Норво-даши.

Белый шатер, увенчанный русским флагом, был поставлен среди горных лугов на берегу реки Рэ-чу. Здесь в ноябре и декабре 1900 года экспедиция наблюдала падение метеоритов, сопровождавшееся громовым гулом и ярким светом, по силе подобным свету полной луны. Зимой близ Чамдо работала русская метеорологическая станция. Снег в этих местах выпадал редко. В рощах из дикого абрикоса водились обезьяны и зеленогорлые фазаны.

В пору восточнотибетской весны — в феврале 1901 года — экспедиция начала сборы в обратный путь. Тангут — проводник Нина-даши, которому в то время шел восемьдесят девятый год, указал русским новые пути к северо-востоку и северу от Чамдо.

В марте, когда в долинах Тибета уже порхали яркие бабочки, русские переправились через Голубую и вскоре встретили послов далай-ламы. Знакомство с тибетскими сановниками дало экспедиции возможность собрать необходимые сведения для описания Лхасы.

Вскоре В. Ф. Ладыгин вновь увидел затерянное меж округлых холмов и увалов озеро Русское. На этот раз к нему подошли с юго-востока. Затем перебрались к кремнистому руслу Хуанхэ, на северную сторону озера, замкнув этим звеном съемки на Тибетском плоскогорье. Было пройдено около трех тысяч километров. Исследователи определили географические координаты многих местностей, были исправлены карты бассейна Меконга, снят покров таинственности с горной области, орошаемой Меконгом, Голубой и Желтой с их притоками.

В России уже стали беспокоиться за судьбу исследователей, поскольку от них долго не поступало никаких вестей. В 1901 году Касым Ахун Абдулаганов, бывалый уйгур из Джаркентского уезда, возможно, в прошлом чем-то связанный со своим земляком Ладыгиным, был отправлен со стороны Урумчи на поиски Козлова и его спутников. К. А. Абдулаганову не пришлось ехать в Восточный Тибет. Отважные исследователи объявились сами еще в Монголии.

Нам до сих пор неизвестна судьба архива Вениамина Федоровича Ладыгина, мы не знаем, где находятся теперь его библиотека и научные реликвии, привезенные им из глубины Центральной Азии. Думается, что люди, знающие что-нибудь о Ладыгине, особенно его земляки, непременно займутся поисками этих весьма ценных для науки материалов.