Планам, которые я строила на вечер, не суждено было сбыться. Едва мы сели за стол, как у меня появилась стойкая уверенность, что за мной кто-то наблюдает. Я повертела головой по сторонам, но помимо одного слуги, смотревшего перед собой, никого не обнаружила. Мысленно пожав плечами, попыталась сосредоточиться на еде, однако ощущение чужого взгляда никуда не исчезло. И оно не давало покоя.

Дариел же пребывал в прекрасном расположении духа. Сперва он рассказал о своем соседе Коллинзе, который каждые два-три месяца наносит ему визит, чтобы одолжить денег, а потом поделился планами относительно покупки нового артефакта, позволяющего ходить по воде. Я слушала его вполуха. В сердце закралось подозрение. Слегка приподняв голову, сделала несколько глубоких вдохов, но запахи, исходящие от множества блюд, смешались воедино и заполнили собой всю столовую, не позволяя различить один-единственный, к тому же с трудом ощутимый.

— Что-то не так, Лилит? — взволнованно спросил декан, уловив исходящее от меня напряжение. Он накрыл мою руку своей и пристально посмотрел в глаза.

— Мне кажется, Дариел, что мы не одни здесь, — понизила я голос до предупреждающего шепота.

— Думаешь, у нас гость? — брюнет был весьма сообразителен, поэтому он сразу догадался, кого я имела в виду. Получив в подтверждение легкий кивок, хозяин дома громко произнес: — Отец, не желаешь присоединиться к нам?

Невилл-старший мог проигнорировать слова сына, но он поступил иначе: решил воспользоваться предложением. Очертания ректора академии с каждой секундой становились все более четкими, вскоре он и вовсе предстал перед нами в своем истинном обличье и занял место за столом по правую руку от Дариела.

— Теряю сноровку, — усмехнувшись, проговорил немолодой мужчина. На его лице не отразилось ни капли вины или сожаления.

— Как мама? — сухо поинтересовался брюнет, пропустив высказывание отца мимо ушей.

Он снова надел привычную маску отчужденности, о существовании которой я успела позабыть. Лакей тем временем подал еще один столовый прибор для незваного гостя и отрезал от запеченного окорока понравившийся Уолту Невиллу кусок.

— Вся в переживаниях, — отозвался ректор, едва наполнилась его тарелка.

— Что случилось? — вилка замерла у рта Дариела. Темные брови сошлись на переносице.

— О вас тревожится. Как уехали со званого ужина, так и пропали. Не слышно, не видно. Хоть бы весточку о себе послали. Поэтому Изабель меня к вам и отправила: удостовериться, что вы живы-здоровы.

— Ты же нас навещал не так давно.

— Когда это было? — протянул Уолт Невилл и слегка пожал плечами.

— На прошлой неделе.

— Сколько воды с той поры утекло, — ректора заметно потянуло на философию.

Чай, выпечку и фрукты нам подали в гостиную, где мужчины продолжили беседовать о работе и общих знакомых. Некоторые имена я слышала ранее. Скорее всего, это были друзья Невиллов, с которыми мне довелось встретиться в особняке главы академии. Стоило ректору спросить о результатах поездки Дариела, как они переместились в его рабочий кабинет, попросив у меня и у Нарины, присоединившейся к нам сразу после ужина, прощения. И снова у меня закралась мысль, что чего-то Дариел не договаривал. Зачем было уходить? Почему при нас все не рассказал?

Вечер близился к концу, а обещанная экскурсия так и не состоялась. И это сильно печалило. Не зная, чем заняться, я направилась в музыкальную комнату, села за пианино и заиграла по памяти любимую пьесу. Там-то меня и нашли Невиллы. Едва до моего уха донеслись тяжелые мужские шаги, я вскочила из-за инструмента, но было уже слишком поздно.

— Лилит, а ты слукавила, когда сказала, что не умеешь играть, — губы ректора изогнулись в довольной улыбке. — Твои пальцы двигаются по клавишам довольно-таки бегло. Я не сомневаюсь, что поешь ты так же прекрасно. Дариел, тебе уже доводилось слышать хоть одну песню в исполнении своей невесты? — невзирая на мое смятение, немолодой мужчина уселся на софу, по всей видимости, не собираясь в ближайшее время никуда отсюда уходить.

— Я не настаивал, — в черных глазах брюнета даже издалека виделось сочувствие.

— А я настаиваю. Порадуй нас, дитя. Не лишай удовольствия. Не так часто мне доводится проводить вечера в подобной приятной компании. Эта академия из меня последние соки выпьет. А тебе, сын мой, повезло.

Замечание Невилла-старшего вызвало в теле неприятную дрожь. Он говорил о нас, как уже о чем-то решенном. Что самое удивительное, Дариел даже ничего не возразил ему в ответ. Подчиняясь просьбе Невилла-старшего, я просидела за инструментом, пока не подали его карету. Когда он покинул этот дом, час уже был поздний, чтобы отправляться в хранилище, поэтому Дариел предложил перенести его посещение на предобеденное время завтрашнего дня. Ничего не оставалось, как согласиться. Но визит ректора заставил меня о многом задуматься, ведь отведенное им время подходило к концу.

2 дня

Утро не предвещало неприятностей. В ярко-синем безоблачном небе светило солнце, согревавшее теплыми лучами остывшую за ночь землю. Птицы ласкали слух звонкой трелью.

В столовой Дариел встретил меня обворожительной улыбкой, от которой сердце забилось гораздо чаще. Он первым заговорил о сокровищнице, чем еще больше поднял и без того радостное настроение. Мы сошлись на полудне, поскольку декану следовало разобрать после завтрака стопку писем и занести в бухгалтерскую книгу данные о расходах.

С того момента время замедлило свой ход. Я не могла и минуты усидеть спокойно. Стоило удобно устроиться в кресле, как подскакивала и начинала ходить из угла в угол, постоянно поглядывая на стрелки часов. Без десяти двенадцать я покинула покои и едва ли не бегом бросилась к кабинету декана, в котором, как предполагала, он и находился. Едва оказалась у двери, постучала для видимости и, не дожидаясь позволения войти, открыла дверь. И в тот же миг застыла подобно каменной статуе. Пусть Дариел и отпрянул мгновенно от Аннет, я успела заметить, как она висела у него на шее, а он тем временем ласково поглаживал ее по спине и что-то нашептывал.

Я пыталась сделать вдох, но не могла. Казалось, кто-то ударил меня под дых и выбил из легких весь воздух. Непрошенные слезы навернулись на глаза. Но я их сдержала, несколько раз моргнув. Горький яд разъедал сердце. Я не понимала, почему мне так плохо, ведь не имела на Дариела никаких прав. Он был моим фиктивным женихом. И не более…

— Прошу прощения, что нарушила ваше уединение. Пожалуй, зайду позже. Или не зайду, — последнюю фразу я проговорила одними губами.

Мне с трудом удалось сдвинуться с места. Ноги словно приросли к полу. Стоило ступить шаг, как в спину донесся взволнованный голос декана:

— Лилит, постой! Пожалуйста, не уходи никуда. Лира Аннет как раз собиралась уходить.

Молчание, повисшее в воздухе после его слов, и то, как он назвал девушку, побудили меня обернуться. Дариел к тому времени уже стоял между мной и своей гостьей. На его лице читалось искреннее сожаление вперемешку с тревогой. Он с опасением поглядывал на Аннет, словно тревожился за мою жизнь. Не за свою, за мою…

Глаза же рыжеволосой красавицы были заплаканы, нос покраснел, а на осунувшемся лице залегла неизгладимая печаль.

— Да, мне пора. Всего вам доброго, — Аннет тихонько всхлипнула, торопливо вытерла платком мокрые щеки и направилась к выходу. Но едва она оказалась наравне со мной, еле слышно прошипела: — Ты же не будешь устраивать скандал?

При этом девица зло сощурилась и шумно выдохнула. Я резко отшатнулась. Но не от испуга, а от исходящей от нее ненависти. Она ощущалась физически. Не Аннет ли устроила весь этот спектакль, ведь стук моих каблуков по мраморному полу звучал довольно громко. Я глянула в спину рыжеволосой красотке. Она едва ли не подпрыгивала от счастья. Сложилось впечатление, что на ее губах и вовсе сияла победоносная улыбка. Чтобы убедиться в своей догадке, призвала стихию и нарисовала указательным пальцем в воздухе спираль, которая развернула девушку ко мне лицом. Так и есть. Значит, ее происки…

Хотелось пойти на поводу у Аннет, озвучить все обидные слова, вертевшиеся на языке, выплеснуть охватившую меня злость. Да и подставить огневице подножку. Но я глубоко вдохнула, сжала кулаки до побелевших костяшек и с удивительным спокойствием вошла в кабинет, закрыла за собой дверь, хотя мой внутренний демон подталкивал ляпнуть ею со всей силы. Правда, внезапно передумала и щелкнула пальцами. Девичий вскрик, раздавшийся в коридоре, был подобен бальзаму на израненную душу. С деканом я решила вести себя холодно и отчужденно, как и он со мной в первые дни знакомства.

— Я должен объясниться, — мужчина не сводил с меня глаз.

Мне же понадобились непомерные силы, чтобы не опустить голову и выдержать с достоинством его пристальный взгляд.

— Нет. Вы никому ничего не должны. Да и что тут объяснять? Вы просто оба не можете дождаться окончания испытательного срока. Но я вас прекрасно понимаю и не осуждаю.

Дариел сделал шаг вперед, еще больше сократив между нами расстояние.

— Все не так. Меня с Аннет уже давно ничего не связывает. Я не единожды пытался встретиться с ней после того инцидента. Хотел окончательно разорвать отношения, но она ни разу не спустилась даже. Видимо, желала отдалить неизбежное. Так и не дождавшись ответного визита, я известил ее о расставании в письме. И вот только теперь, по прошествии недели, она решила выяснить все с глазу на глаз.

— Очень заметно… — не удержалась я и фыркнула.

Мужчина запустил пальцы в волосы и взъерошил их, не заботясь о прическе.

— Лилит, это не то, о чем ты подумала. Мы с Аннет все обсудили, пришли к согласию. Конечно, не сразу. Она плакала, умоляла простить ее, но мои чувства к ней уже не те, что прежде. Я не хотел вас сталкивать, боялся, что Аннет снова выкинет что-нибудь этакое или набросится вдруг на тебя, поэтому намекнул ей, что у меня срочное дело. Она попросила проводить ее до крыльца и продолжила при этом стоять как ни в чем не бывало. Чтобы поторопить Аннет, я положил руку ей на спину и подтолкнул легонько к выходу, а она возьми внезапно да повисни на моей шее. Начала причитать, что не знает, как дальше жить без меня. Я и сказал ей, что она еще непременно встретит свою любовь. А в это время в кабинет вошла ты.

Все оказалось, как и предполагала, однако тугой ком, стоявший в горле, никуда не исчез. С каждой минутой я все отчетливее понимала, что моя реакция на увиденное — не что иное, как ревность. Глупая ревность, затмевающая разум. И от этого пришла в еще большее уныние. Благо хватило ума не уподобиться Аннет и спокойно во всем разобраться.

— Вы не обязаны передо мной отчитываться. Это ваше дело. Оно меня никоим образом не касается. К тому же мне без разницы, с кем вы тут обнимаетесь.

— А мне нет! И знаю, что тебе не все равно, как бы ты ни пыталась показать равнодушие, — всего одним широким шагом Дариел окончательно сократил разделяющее нас расстояние и положил ладони на мои плечи, а потом сжал их легонько.

— С чего вы взяли? — недовольно возразила я и повела поочередно плечами, намереваясь сбросить с себя его руки, но они не сдвинулись даже на сантиметр.

— У тебя левый глаз дергается и взгляд испепеляющий. Лилит, ты мне нравишься. Очень нравишься. Каждый день, проведенный с тобой, неповторим и незабываем. Ты наполнила мою серую жизнь яркими красками. С тобой я почувствовал себя живым, вновь научился смеяться. Понимаю, мое признание теперь совсем не к месту. Не так я собирался обо всем рассказать, а сейчас даже не представляю, как быть.

— Тогда давайте отложим этот разговор до завтра, а в данную минуту отправимся в хранилище артефактов, — мне нелегко было произнести это после услышанного, однако я намеревалась переосмыслить его слова в одиночестве.

Дариел тяжело вздохнул и указал жестом на дверь. Уже спустя четверть часа, спустившись по каменной лестнице, мы очутились в неприглядном холодном помещении, в котором царил полумрак. Вход в него охраняла печать высшего порядка. С подобной я бы без определенных навыков не сладила, а вот брюнет разделался с ней в два счета, уже не впервой продемонстрировав мне свои немалые умения.

В хранилище ощущалась особая атмосфера. Время здесь словно застыло. От некоторых артефактов исходило свечение, наполняя комнату таинственным светом, превращая ее в настоящую сокровищницу. Чего здесь только не было: кувшины, кубки, кристаллы, мечи, кинжалы, игрушки…

Все вещи размещались в ячейках за толстым стеклом, нейтрализующим исходящие от артефактов магические потоки. Брюнет извлекал предметы на свет один за другим, показывал, если такое было возможно, их предназначение. Я видела, как загорались его глаза в это время, с каким трепетом Дариел относился к ним. Мужчина с легкостью делился планами, рассказывал, что хотел бы увидеть в будущем в своей и без того немаленькой коллекции. И меня в эти мгновения тревожила мысль: не входила ли я в это число? Может, для декана я всего лишь очередной экспонат?

К сожалению, сколько бы ни пыталась отвлечься от разговора, состоявшегося в кабинете, не смогла. Я постоянно прокручивала его в голове, как и представшую перед глазами картину. В итоге поход в сокровищницу не принес ожидаемого восторга.

После ужина, сославшись на недомогание, я из столовой отправилась прямиком в свои покои. Дариел провожал меня встревоженным взглядом, который ощущала на себе, пока не скрылась в коридоре. Все-таки произошедшее возвело между нами стену.

Часы уже показывали начало второго, а сон все не шел ко мне. Я никак не могла прийти к единому решению, не знала, что делать, какой дать ответ Невиллу-старшему, ведь времени совсем не осталось. Лишь с первыми лучами солнца дрема все же забрала меня в свои объятия, позволяя хоть ненадолго позабыть обо всех тревогах.

Вот такую прелесть мне подарила Станислава Беда!